Глубокая вода

4. Правила игры

Какое-то время собеседники смотрели друг на друга.

Наконец Мельник выпил свой виски, закурил, пододвинул стул ближе к столу, оперся на его поверхность локтями, как любил делать в своем кабинете, и заговорил тоном, которым он обычно опрашивал потерпевших:

– Давайте по порядку. Почему вы решили, что здесь вмешалась нечистая сила? Я в чертей не верю, черт в людях сидит…

– Про черта я так, фигурально выразился. На самом деле речь идет о другой нечисти. Об утопленниках, которые воскресают. О русалках, водяных, что там еще может водиться в реках.

– Вы сами верите в то, что сейчас говорите?

– Не знаю. Зерно сомнения во мне посеял один тамошний абориген, который нас до затона провожал. Сами бы мы дорогу через лес не нашли. Он говорил, что можно по воде проплыть, только после всего не хочет рисковать.

– После чего?

– Ну, после всех этих историй с рыбаками. Проводник не слишком разговорчивый оказался. Лишь твердил всю дорогу какие-то общие фразы. Мол, давно Тихий затон недобрым местом считается, там несколько сотен лет всякая нечисть живет. Только обычно она не показывается на люди. Надо, чтобы что-то произошло такое, от чего силы зла пробудятся и начнут свое черное дело творить.

– Согласитесь, это как-то звучит…

– Согласен. – Заруба перебил Мельника, выпил виски, принялся крутить бокал в пальцах – так мусульмане перебирают четки. – Я сам это воспринимал как бред, пока мы на место не приехали. А место, я вам скажу, не из приятных. Как-то там деревья так выросли… Или мы в такое время приехали, когда солнце почти не светит. Зато пелена тумана над водой стоит. Не густая. Так это выглядит, будто вы у меня в кабинете накурили и дым сизый стелется. Словно все видно, а пелена глаза разъедает. Вода гладкая, вроде кто-то стекло положил. Вдоль берега от края метра на три все сплошь кувшинками заросло. В одном месте камыш густой. Вокруг сплошной ивняк, тоже густой – не пройти, словно кто умышленно такую живую неприступную стену сделал. Тишина – пощупать можно, разве что лягушки квакают да комары жужжат. И впрямь не слишком гостеприимный уголок природы.

– И из этого вы сделали вывод, что там может водиться нечистая сила?

– Я вообще тогда ни о чем не думал. Наш проводник, как только мы вышли, сразу говорит: «Дна в этом затоне нет. В войну над этим местом самолет сбили, „месcер“. Зашел он в воду в крутом пике, носом вперед – так и не нашли». «Искали?» – спрашиваю. «Отец говорил, после войны вроде искали. Водолазов из Киева привозили. Трое приехали, двое обратно уехали. Один нырнул и не выплыл. Те двое ныряли-ныряли, искали-искали, напрасно. Больше не возвращались».

– Не бывает рек без дна. Даже глубину Марианской впадины измерили, хотя куда уж бездоннее…

– Здесь, Виталий, чудеса и начинаются. Я тоже тогда усомнился в его словах, а он говорит: «Подойдите к берегу и посмотрите на воду. Она не прозрачная. Руку засуньте – не видно будет». Я так и сделал. И что вы думаете? Действительно, какая-то непонятно темная вода. Тогда или общая атмосфера так подействовала, или я не знаю… короче говоря, мне страшновато стало. А этот никак не уймется: «Сам не видел, но старые люди говорят: много всякой нечисти в этом заливе водится». «Где же она, – спрашиваю, – живет, если дна нет?» «Ну, это черт ее знает, где она живет. Жила бы себе – и ничего. Главное, она же всё из воды вылезает. Давно, правда, ничего о здешней чертовщине слышно не было. Значит, что-то таки произошло, раз начала она людей топить. Может, водяной какой, может, русалка щекочет, а может, те, кто здесь утонул, никак покой не обретут». «Ты что тут несешь?» – вызверился я. А он спокойно так: «Я – ничего. Старые люди больше знают. Лучше ночью сюда не ходить, а когда видно – долго здесь не гулять». «А как же сюда за рыбой ездят?» «Так давно ничего не случалось, а рыбы навалом. Вот народ и перестал бояться. Не буди лихо, пока тихо, знаете поговорку? Лучше давайте отсюда от греха». Ну, загрузились в джип и поехали себе.

– И после этого разговора вы начали верить в нечистую силу в Тихом затоне?

– Если бы на теле погибших рыбаков обнаружили следы от пули или, например, ножевого ранения, я бы забыл об этом разговоре. Но напасть на человека и затянуть его в воду – вполне по силам какому-нибудь водяному. Такие поступки даже в его стиле…

– Вы надо мной издеваетесь или всерьез верите в водяного? Или, еще лучше, в русалку, или вообще в Джейсона с хоккейной маской на морде[3]?

– Давайте договоримся так: я, может, и не воспринимаю слова того мужчины буквально. И вполне могу предположить – на самом деле водяного не существует, зато есть вполне реальный человек из плоти и крови, заинтересованный в том, чтобы все в него поверили. Не обязательно в водяного, а вообще в нечисть. Страшное и печальное Нечто живет под водой и сеет смерть вокруг себя. Хотя я предполагаю и следующее: Тихий затон – уникальное место, где можно исследовать паранормальные явления. Ну, это уже не в нашей компетенции.

– Мне больше по душе ваше первое предположение. Оно опускает нас всех на грешную землю. Я разовью эту мысль: тот, кому выгодны русалки и водяные в Тихом затоне, может быть заинтересован в том, чтобы по максимуму отпугивать от этого места посторонних. Не обязательно тогда, что этот «кто-то» непременно пытается навредить вашим интересам. Отсюда первый вопрос – кто этот сказочник, с которым вы ездили на заводь?

– Его зовут Иван. Фамилию не помню, так же, как и возраст. Знаете, как с сельскими мужиками, выработанными и спитыми: одинаково дашь и сорок, и шестьдесят, и даже восемьдесят лет.

– Так сорок или восемьдесят?

– Скорее всего, где-то шестьдесят с копейками. Только он все на отца своего ссылался. Вам бы следовало им поинтересоваться. Само собой, общих знакомых у нас нет, раньше я его не знал и не видел. Мои помощники спросили в деревне, может ли кто провести до Тихого затона, нам Ивана и назвали. Если нужен его дом, вам расскажут, как его найти.

– Теперь так: кого вы лично подозреваете?

– Пока никого. Это я к тому, что вам не придется ездить по всей стране, проверяя алиби моих партнеров по бизнесу или потенциальных конкурентов. Я чувствую, что разгадка всей этой чертовщины – здесь, то есть там. – Заруба махнул рукой куда-то в сторону окна. – В самом Тихом затоне, на базе отдыха, в близлежащих селах. Предполагаю, что даже в Чернигове. Если все это заговор, то здесь, в городе, должен быть его мозговой центр.

– Заговор, цель которого – натравить на вас нечистую силу? Вселенское зло?

– Ну, не иронизируйте уж так. Всякое может быть. Кто-то может начитаться легенд знатных родов и оживить собаку Баскервилей. Читали книгу или фильм смотрели?

– Кино.

– Значит, поняли мое сравнение. Ну, а кто-то слишком умный может начитаться легенд и мифов родного края и точно так же с помощью развитого воображения превратить Тихий затон в место, где собралась вся тамошняя нечисть. Чем не версия?

– Версия, – сказал Мельник. – Только вы не исключаете того варианта, что вся эта нечисть может водиться в темной воде на самом деле.

– По вашим глазам я вижу – вы тоже не исключаете такого поворота, – улыбнулся Заруба.

Мельник предпочел не отвечать. Хотя поймал себя на мысли, что этот мужик здорово его вычислил. Что-то подобное все же мелькнуло в голове, только за это «что-то» бывшему оперу вдруг стало стыдно. Хотя на лице этот стыд не отразился.

– Больше у вас нет для меня никаких зацепок?

– Если бы были, я бы без вас разобрался, – довольно жестко отрезал собеседник. – Тогда бы мне действительно оставалось только позвать полицию и арестовать всех подозреваемых. Пусть дальше разбираются сами.

– Сколько у меня времени?

– Значит, вы согласны?

– Надо же мне найти работу.

– С этим проще. Я все равно хотел набирать штат охранников, и если бы мы в данный момент ни о чем не договорились, я пригласил бы вас на службу в охране. Я не оставлю базу отдыха без профессионального надзора…

– Тоже верно.

– Таким образом, официально вы оформляетесь охранником. Живете на территории базы в отдельном домике. Я пополняю счет вашего мобильного телефона. В вашем распоряжении транспорт. Старенькая «Нива», не джип, но поверьте – надежнее, кстати, и в плане вездеходности. Внешне раритет, но начинка новая, двигатель форсирован, только кто это видит? О том, чем вы занимаетесь на самом деле, знаю только я.

– Кроме меня на базе есть охранники?

– Нет. Однако пусть вас это не беспокоит. Ваше присутствие вряд ли будет настолько заметно, а следовательно, и отсутствие не слишком станут замечать. Сейчас особой работы именно для охранника я там не вижу. Спасатели больше нужны. Был один, я расширил штат до трех. Отдыхающим, кстати, нравится, когда на пляже много людей, готовых спасти их в любой момент. Ну а в случае действительно нештатной ситуации выйдете на первый план, быстро решите ее и снова зайдете в тень.

– Обязательно отчитываться вам каждый день?

– Зачем? Не будем бюрократами. Меня интересует промежуточный или конечный результат. Текущая будничная работа – это для вас. Разве что возникнут проблемы технического или финансового характера. Ага, совсем забыл предупредить: отчитываться мне лично вам ежедневно и не удастся. У меня дела, я не могу и не должен торчать на базе постоянно. Буду в офисе, а вообще – на мобильном круглосуточно. Хотя лучше вам в критических ситуациях все же выбираться сюда, не все разговоры можно доверять телефонам.

– Согласен.

– Прекрасно. Поселитесь в отдельном домике, вам предоставляется полная свобода действий… В пределах разумного, конечно.

– То есть границы присутствуют?

– Некоторые довольно своеобразно трактуют само понятие «свобода». Полагают, что она равна анархии и полной неподотчетности. А вы ведь теперь работаете на… Простите, у меня. Оружие есть?

– Хм… Как бы вам сказать…

– Ясно. Знаю я про неучтенные стволы, которые есть у каждого опера, бывшего и действующего. Тем более сейчас, когда война и чуть ли не в каждом селе можно найти арсенал. Особенно здесь, на Черниговщине, граница с врагом рядом. Мы же фактически пограничная территория. А! – Заруба отмахнулся. – Опять не туда понесло. Вряд ли вам необходимо постоянно иметь оружие при себе. Вы же не собираетесь отстреливаться от водяного?

– Вы предлагаете мне вообще не брать с собой оружие?

– Я прошу вас не применять его без особой надобности. Объясню почему: есть причины, по которым мне не хочется, чтобы мое имя связали с человеком, незаконно хранящим оружие под моим, как бы это сказать, патронатом.

– Последний вопрос – сколько? Ставка охранника или…

– Или. Давайте обсудим этот вопрос. Еще по капле? – Заруба протянул руку к бутылке.