Глупости зрелого возраста

Глава 4. И вечный бой

Ира зябко повела плечами. Хотя в квартире было тепло, она все утро мерзла.

На столе, в который уже раз, завибрировал мобильный. Родная редакция упорно не оставляла в покое начальника отдела продаж.

— Не буду я с вами разговаривать.

Ира еще до начала рабочего дня позвонила на ресепшен, предупредила, что заболела.

— Небольшая температура. Отлежусь и на днях выйду. И, пожалуйста, скажи всем, — попросила секретаршу, — чтобы не дергали меня. Только в крайнем случае.

Крайние случаи начались около одиннадцати и не прекращались до сих пор.

Что им от меня надо? Раздражение постепенно сменилось любопытством. Настойчивость, с которой контора требовала внимания, вряд ли объяснялась рядовыми причинами. В офисе что-то произошло. Но что в их сонном царстве может случиться, из-за чего стоило бы волноваться? Сделка сорвалась? Клиент макетом не удовлетворен? У Ивана статья не получилась?

— Что? — Ира не удержалась и ответила. И не пожалела. Новость была ошеломляющей. Рязанов закрывает журнал и, значит, она остается без работы. Под вопросом — заработок последнего месяца.

— Рязанов принял решение закрыть журнал, но не оговорил, — частила Лариса, — пойдет ли нынешний номер в печать или наполовину готовый, отправится в мусорную корзину. Ты же понимаешь, что в этом случае в ту же корзину попадет и наша двухнедельная работа. Ира, пока все только затевается, надо срочно что-то придумать, иначе мы окажемся без денег.

— Задачу поняла. — От утренней тоски в миг не осталось следа. — Уже есть идея. Вам надо срочно разобраться, что у нас с договорами.

Лара возмущенно ахнула:

— Зачем нам сейчас эти бумажки? — и тут же, сообразив, что к чему, воскликнула: — Ирина, ты — гений.

Ира в волнении прошлась по кухне. Чем больше она думала о сложившейся ситуации, тем хуже делалось ее настроение.

Если журнал увидит свет, то есть, если издательство пойдет на неоправданные траты на печать, доставку, рассылку, налоги, то отдел продаж получит свои деньги за приведенную рекламу. В противном случае Василий Иванович прикажет вернуть деньги рекламодателям, мало беспокоясь, судьбой премиальных для менеджеров. Которые, в этом месяце, как назло (еще вчера это было к радости) даже по предварительным прикидкам выливались в приличные суммы.

От напряжения Ирина сжала пальцы в кулаки. Кто-то: Рязанов или она с девчонками должны были потерять деньги.

— Мы еще посмотрим, кто кого… — прошептала Ирина и улыбнулась. У нее был план и твердое намерение его реализовать. Что еще надо танковой колонне для счастья?

*

Рязанов с любопытством рассматривал сидящую напротив женщину. Все-таки очень красива. Красива, невзирая на возраст и собачью должность начальника отдела продаж.

«Разве нимфы созданы для нив, разве их удел — не услада жизни? — не справившись с высоким стилем, Василий Иванович завершил логический процесс простым тезисом: — Шикарные бабы не должны вкалывать, как лошади. Их природа создала для иного».

— Василий Иванович, вы меня слушаете? — отчеканила нимфа.

— Конечно, — Рязанов изобразил внимание.

— Мне бы очень хотелось прояснить ситуацию.

«Не должны, — Рязанов продолжил философствовать, — но работают и превращаются в непонятно что».

Демонстративно женские ужимки: мягкие вкрадчивые интонации, мелодичный голос, лукавые искорки в зеленых глазах, не могли скрыть слишком прямой и слишком решительный взгляд, по-мужски энергичные жесты, выверенные фразы. Профи, есть профи, то ли восхитился, то ли пожалел Ирину Рязанов.

— Василий Кравченкоич, кажется, вы меня не слушаете.

— Ирина Игоревна, я весь внимание.

«Она ведь не замужем, на Севу и Генриха не польстилась. Может — лесбиянка? — мысли расползались, как тараканы. Рязанов постарался вспомнить, что рассказывала про Лужину начальница отдела кадров (она знала подноготную каждого сотрудника). Кажется, был разговор про развод, про распри с Рубаняком. Про сексуальные отклонения разговора не было. — Значит, не лесбиянка», — отверг Василий Иванович опроверг предыдущую версию. Своим НR-рам он доверял полностью.

— Я спросила, пойдет ли нынешний номер в печать?

— Нет, — резче, чем хотелось, ответил Рязанов.

— Тогда возникает вопрос, что делать с деньгами, которые отдел привел в этом месяце.

— Деньги вернуть, перед клиентами извиниться.

— Что будет с нашей зарплатой? — не унималась Ира.

— То есть? Получите все что положено.

— Вы имеете в виду оклады, я — проценты. Сделки срываются не по вине отдела. Мы свои обязательства выполнили.

Ирочка очевидно закончила с лирическим вступлением и явно намеревалась брать его за горло. Рязанов поправил галстук и с прискорбием сообщил:

— Нет журнала, нет рекламы, нет процентов. Я ответил на ваш вопрос?

— Нет.

— Что вы еще хотите?

— Еще?! — Ира насмешливо скривила губы.

Беда, да и только, Рязанов недовольно покачал головой. Еще ни один проект не удалось закрыть мирно. Вечно возникали то одни проблемы, то другие. За ними следовали выяснение отношений и скандалы.

— У издательства есть долгосрочные обязательства перед клиентами. Ведь некоторые компании покупали не один выход, а сразу несколько. Правда, в большинстве случаев, договоренности носили устный характер. Но имеются и подписанные договора. Три компании даже сделали предоплаты. Что делать с этими деньгами? — голос Иры был ровный, без эмоций.

— Я сказал: вернуть! — Василий Кравченкоич повысил тон. Обычно это помогало поставить на место любого нахала. Но Ирина на недовольство начальства не прореагировала. В зеленых глазах осталась та же непроницаемая стальная скука, на лице — маска безучастия. Ну и баба, с такой только на переговоры ходить. Кстати, Рязанов чиркнул пару слов в еженедельнике, неплохая идея.

— Речь идет о сумме приблизительно в сорок тысяч долларов. Вряд ли с таким балластом удастся закрыть журнал, не согласовав свои действия с рекламодателями, — продолжила Лужина.

— Сорок тонн, — ахнул Васили Кравченкоич.

— На счетах издательства, мне кажется, нет таких сумм.

— Конечно, я давно пустил их в дело.

— Это еще не все. Разорвав договора, мы рискуем попасть под штрафные санкции. И тогда сорок тысяч легко превратятся в пятьдесят или сто. Не исключено, что клиенты потребуют исполнения обязательств и тогда придется выпустить все обещанные до конца года номера. Это выльется в изрядную сумму.

— То есть мне придется до конца года содержать этот дурацкий журнал? — не по-хорошему изумился Рязанов.

— Совершенно верно, — признала псевдо-нимфа.

— Или немедленно вытаскивать из бизнеса кучу бабок? Что вы предлагаете?

— Я? — Почти искренне удивилась Ирина. — Почему я должна что-либо предлагать?

— Но это ваши клиенты! Вы их привели!

— Действительно, это наши клиенты. Мы их знаем не первый год. — Плохо скрытый намек грубо указывал на возможности руководителя рекламного подразделения.

— Ирина Игоревна, не забывайтесь! — Василий Иванович опять повысил голос. И снова наткнулся на абсолютное спокойствие.

— Я все помню. Нет журнала, нет рекламы, нет процентов, нет вопроса с оплатой нашего труда.

— Все правильно.

— Раз вопросов ко мне нет, я сегодня же подам заявление об уходе. Менеджеры сделают то же самое.

— Зачем торопиться? — праздно полюбопытствовал Рязанов. — Пока не утрясутся все вопросы, вы можете спокойно работать.

— Я много чего могу.

Многообещающее заявление требовало адекватной реакции.

— Что вы имеете в виду?

— Василий Иванович, я сказала, что подниму журнал, и сдержала слово. Если мы договоримся, я попробую помочь вам. Но не бесплатно. Моя цена — десять процентов.

— С чего собственно вы хотите проценты?

— С суммы аннулированных клиентами договоров.

Пять минут назад Рязанов поразился выдержке Иры. Сейчас изумился собственной. Ему дерзят, а он ничего терпит, улыбается даже. Что за блажь в голову ударила? Однако ставить Лужину на место решительно не хотелось. В угоду внезапно нахлынувшей покладистости Рязанов предложил:

— Ирина Игоревна, помните, нашу первую встречу? Я еще тогда советовал вам быть скромнее и умерить аппетиты.

Лужина кивнула:

— Невзирая на возраст, о котором вы тогда намекали, с памятью у меня все в порядке. Я сказала тогда и сейчас повторю: во-первых, я постоянно сижу на диете, поэтому аппетит у меня более чем умеренный. Во-вторых, если мои условия вам не подходят, мы простимся и точка. В-третьих, если я вам нужна, справедливо привязать результаты моего труда к эффекту, который вы хотите получить.

Рязанов сокрушенно поджал губы.

— Наверное, я не соглашусь.

— Ваш бизнес, ваше право.

— Действительно.

Глядя на Лужину, Рязанов больше не ловил себя на фривольных мыслях. Он почти сердился. Вот стерва! Но какая! Василий Кравченкоич потянулся к еженедельнику и добавил к записанному ранее еще пару строк. Затем прошелся по кабинету. Остановился около окна.

— Кажется, дождь закончился, — сказал задумчиво. И добавил уже с другой интонацией. — А вам палец в рот не клади. Не обижайтесь. Это вроде комплимента.

— Спасибо.

— Ответ я дам завтра. Подсчитаю кое-что, прикину, решу.

— Конечно.

— Тогда, я вас не задерживаю.

Ирина направилась к двери, но, не дойдя пару метров, остановилась:

— Василий Иванович, у меня просьба. Можно?

Красавица-гордячка умела просить? Что-то новенькое!

— Да, пожалуйста.

— Пока вы думаете, я побуду день-два дома? В издательстве все равно теперь нечего делать.

— Добро.

— Тогда, я передам Рубаняку, что по вашему распоряжению нахожусь в местной командировке.

Несколько вольная трактовка озадачила Рязанова. Но в угоду хорошему настроению, с определенным сомнением в голосе Рязанов произнес:

— Как вам будет угодно.