Глупышка

Глава 10

– Дим, ты совсем меня забыл.

Негласный тяжело вздохнул, устав слушать нытье друга уже третий час кряду. Но Бобров не унимался, продолжая стенать, как ему сложно после попойки работать за двоих.

– Сам виноват, кто же устраивает корпоратив в середине рабочей недели.

Романа мутило с самого утра. Он поморщился от вкуса горячего кофе, который никак не желал питься.

– Когда было свободно, тогда и заказал. Это же элитный ресторан, тридцатое еще в июле было забронировано, двадцать девятое – в сентябре. А мы, как обычно, спохватились в декабре! Это только благодаря моим связям нас пустили в малый зал. Знаешь, кто в большом зале праздновал?

– Видел, – сухо отозвался Негласный, пригубив кофе из белой чашечки. Анюта постаралась для Боссов. Кофе вышел отменным – насыщенным, густым, ароматным.

В большом зале вчера отдыхали конкуренты – рекламное агентство «Алькасар», и надо отдать должное Боброву, тот умудрился утереть им нос тем, что пригласил именитых гостей и заполучил лучшего ведущего столицы. Вечер удался на славу. Письма с благодарностями и поздравлениями завалили как личную почту генерального директора, так и общую агентства.

– Как там Люда? Как нога?

– На больничном, вывих, – лаконично ответил Негласный, пытаясь не показывать другу, как его задел интерес Романа.

– Бедная девочка, подвернуть ногу в самом начале вечера, она столько пропустила. Жаль. Я хотел пригласить ее на танец.

– Бывает, – сухо отозвался Дмитрий, гася внутри себя гнев. Чашка звонко брякнула о блюдце, а Бобров страдальчески поморщился.

Негласному надоело наблюдать за мучающимся другом.

– Выпей таблетку и иди работай.

– Не хочу таблетку, – капризно протянул Роман, – не хочу работать.

– Езжай домой, – приказал тогда Негласный.

– А как же отчет? – тут же бодро поинтересовался Бобров, раскрывая свое притворство.

Но Дмитрий уже устал от его нытья и махнул ему рукой, чтобы проваливал. Тот все понял и, поблагодарив друга, освободил наконец кабинет. Мужчина усмехнулся, поражаясь тому, как Роман легко относился к своей жизни. Тратил ее впустую, развлекался на полную катушку, а виной всему был сам Дмитрий, разбаловал он Боброва.

Мысли плавно перетекли к воспоминанию об утре, о милой, ласковой и нежной Людочке. Она уже вернулась домой. О чем думает, что делает? Вспоминает ли его и их завтрак?

Не пряча улыбки, Дмитрий заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Нужно было подумать, что теперь делать с Людой. Она собиралась уволиться, стоит ли отпускать ее или же привязать к себе еще больше?

Его задумчивый взгляд упал на циферблат круглых часов на стене – половина третьего. Мужчина поморщился – дела не ждали. Чем быстрее закончит, тем скорее попадет домой. Но пропущенный рабочий день отразился кипой документов, которые требовали самого пристального внимания. И только в полдвенадцатого Негласный позволил себе уйти с работы.

Дома на плите его ждал сюрприз. Полная сковородка поджарки из говядины с жареным картофелем. Милая записка, приклеенная к стеклянной крышке, передавала пожелания приятного аппетита от Люды.

Дмитрий устало сел на стул, с улыбкой рассматривая сковородку и еду в ней. Заботливая, скромная и очаровательная девушка. А какая страстная в постели! Негласный не знал, как пережить ночь в одиночестве, томимый мыслями о Люде. Решительно встав, Дмитрий взял тарелку и наложил себе еды, аппетитный аромат заставлял сжиматься голодный желудок. Была бы здесь Люда, то ему и разогревать ничего не пришлось. Она бы позаботилась о нем, утолила бы голод не только желудка, но и тела, души.

Готовить Люда умела – мясо было сочным, мягким, с умеренным количеством приправ. Дмитрий ел, задумчиво поглядывая на диван, где вчера сидела Люда и весело щебетала о своем детстве, о деревне. Ему не хватало ее голоса, открытой улыбки и ясных глаз.

Покончив с ужином, мужчина вошел в темную спальню, оглядел одинокую кровать, вспоминая обнаженную девушку на ней, и стиснул зубы. Он пообещал себе, что эта ночь будет последней. Нужно потерпеть одну только ночь…

Утром меня разбудила мама – позвала закрыть за ней дверь. Я сонно зевнула, пожелала ей хорошего дня, а сама вернулась в комнату и зарылась с головой под одеяло. Но поспать мне не дали. Юлька закидала сообщениями, где восторженно вещала, что сегодня пойдет на каток с Тимофеем, и звала меня. Я написала в ответ, что нужно сначала сходить к врачу и послушать, что он скажет по поводу ноги, а так я с большим удовольствием покаталась бы на коньках. Но, увы, пришлось лишь завистливо вздыхать.

«Ну и хорошо, а то там и Артем будет, так что даже лучше», – прислала сообщение Юля, и я мысленно согласилась, что с Панфиловым мне лучше не встречаться, а то придется объясняться. Он и так написал мне по мессенджеру сообщение, требуя объяснений. Я не стала отвечать, делая вид, что не выходила в сеть. Ну его и эту ревность. Опять начнет выяснять отношения. Вроде уже расстались, и он уже с другой на корпоративе был. Я, правда, его не видела, может, позже пришел. Юля говорила, что они с Тимофеем были вдвоем, про Панфилова не обмолвилась ни словом. Или не хотела тревожить?

Следующее сообщение было от Босса. Он написал, во сколько за мной заедет такси, а также сообщил, что вечером у нас свидание.

Я даже подскочила на кровати. Свидание? У меня будет свидание? Это известие оказалось эффективнее будильника, заставив меня моментально сбросить сонную негу. Я забегала по квартире, метаясь то в ванную, то на кухню. Нужно было все успеть: и прибраться, и приготовить ужин, и помыться, и привести себя в полную боевую готовность. Свидание! Самое настоящее! Интересно, куда он меня поведет? В кино или на прогулку?

День был полон забот, врач закрыла больничный. Уже знакомый таксист отвез меня домой, и я с трудом дождалась прихода мамы с работы. В семь за мной должен был заехать Дмитрий. Я нарядилась в оранжевое трикотажное платье, подчеркивающее фигуру. Оно было достаточно теплым – на случай, если пойдем гулять.

Дожидаясь, пока мама поест, я замерла на пороге кухни, прижимаясь к косяку, и мысленно подбадривала себя.

– Мам, а у меня сегодня свидание, – издалека начала я.

– С начальником? – мамуля подняла свои светлые глаза от тарелки с лазаньей, правда, можно было сделать макароны по-флотски, но я постаралась ее задобрить и приготовила ее любимое блюдо.

Я быстро кивнула, улыбнулась, но нужно было как-то продолжить. Я поскребла ногтем деревянную облицовку, собираясь с духом. Маме я доверяла и могла честно признаться, но боялась, что она не одобрит моего решения.

– Мам, а ничего, если я вдруг не приду ночевать?

Сердце в груди заходилось от переживания. Только бы не расстроилась и не обиделась. Я понимала, что ей, наверное, одной будет скучно. Да и возможно, я себе только все нафантазировала и меня вернут еще до полуночи домой.

Вилка опустилась на стол, а мама серьезно взглянула на меня.

– А ты не торопишься, милая? – сдержанно спросила она, и я вздохнула. Ну вот, сейчас еще и никуда не отпустит. – Вы же только позавчера встречаться начали. Хоть узнайте друг друга получше.

Я закусила губу, не зная, что и думать. Если я скажу, что мы уже узнали друг друга, и очень тесно, то мама, скорее всего, не поймет. Советское воспитание и все такое. Я почесала нос, прижалась лбом к острому углу проема и тихо шепнула:

– Мы встречаться начали недавно, а общаемся уже практически два месяца.

– Общаетесь? – не поняла меня мама.

– Ну да. Мы обедаем практически каждый день у него в кабинете. Разговариваем, – тут я, конечно, слукавила, говорю обычно я, а Босс слушает и лишь порой вставляет пару реплик типа «иди», «свободна». Но раз отвечает, значит, условно это можно назвать диалогом.

– Не пойму я вас, молодежь. Но ты у меня уже взрослая, решай сама, приезжать домой ночевать или нет. Только смотри, чтобы не обидел, слышишь меня! – строго сказала мама и даже пару раз стукнула пальцем по столу.

Я с облегчением выдохнула и счастливо улыбнулась маме. Она у меня такая молодец, такая понимающая.

– Ты, конечно, взрослая и напоминать тебе не надо, но вы уж предохраняйтесь, раз только встречаетесь.

Я вспыхнула от смущения, да и мама тоже покраснела. Очень уж интимную она затронула тему, и я решила, что мне пора, чтобы совсем не сгореть со стыда. Я чмокнула ее в щеку и побежала одеваться, время поджимало. Без пяти семь, а я еще в одном ботинке!

Я наскоро намотала шарф, схватила шапку, на ходу проверила ключи и смартфон, громко крикнула маме, что ухожу, и захлопнула дверь. Юле про свидание я ничего не говорила, чтобы не зудела мне на ухо. У нее тоже свидание, так что нечего ее своими проблемами нагружать.

Выпорхнув на улицу, я сразу заметила Дмитрия, который, поглядывая вверх, смотрел на окна дома. Я улыбнулась, медленно подошла, наблюдая, как меняется выражение лица Босса с хмурого на улыбчивое. Я остановилась прямо перед ним и демонстративно повертела ногой.

– Меня выписали. Отек спал, – отчиталась, а он поднял взгляд с моей ноги на губы.

– Замечательно, – тихо шепнул он и открыл передо мной дверцу машины.

Я надеялась на поцелуй или хотя бы объятия. Но, видимо, к такому Дмитрий не привык, и вряд ли я дождусь от него чего-то подобного. Я села на переднее сиденье, немного удивленная тем, что в этот раз мужчина был за рулем сам.

– А куда мы поедем?

В салоне было жарко, я сняла шапку, ослабила шарф, а затем расстегнула куртку под смешливым взглядом Босса, который наблюдал за мной, выворачивая руль.

– В ресторан.

Я заметила улыбку Дмитрия и смутилась. Почему-то не подумала, что он может пригласить меня в ресторан, хоть бы другое платье надела, более подобающее. Мы выехали со двора, и Дмитрий уверенно направил машину к центру.

– Тут недалеко открылся ресторан японской кухни, – сообщил он о цели нашей поездки, – сегодня у них дегустация.

– М-м-м, – воодушевилась я. Дегустация… Как же вкусно звучит! Вот только моя одежда… – А ничего, что я в таком виде? – решила уточнить я. Я не стеснялась, просто отчетливо понимала, что в таких платьях в рестораны не ходят.

– Забавно, – кинул мне Босс, не отвлекаясь от дороги, – но, думаю, я договорюсь, и тебя пустят.

Я перестала улыбаться, обиженная таким замечанием. Дмитрий бросил на меня быстрый взгляд, а затем рассмеялся.

– Я шучу, Люд. Ты замечательно выглядишь. Честно.

Ну и шутки у него. Никак ни привыкну. Но зато я была уверена в себе, когда входила в красный зал, стилизованный под восточную тематику. Официанты в кимоно, сложив ладони вместе, кланялись гостям, приветствуя их по-японски. Я решила не отставать от них и поклонилась в ответ, повторив слово «камисуа», которое услышала от приятной девушки азиатской наружности. Дмитрий за моей спиной засмеялся, а затем подцепил за локоть и повел в зал.

– Что? – не обижаясь на его смех, спросила я, понимая, что рассмешила его.

– Твой японский ужасен, – не стал кривить душой мой прямолинейный Босс, а я пожала плечами.

– Я вообще его не знаю. Просто повторила за девушкой.

Дмитрий, не переставая слегка улыбаться, подвел меня к гардеробу. Сам он был, как обычно, в костюме, словно только что с работы. Возможно, так оно и было. Он помог мне снять куртку, убрал шарф и шапку в рукава, а я в это время украдкой поглядывала в общий зал, где царило настоящее столпотворение. На пятачке, свободном от столиков для посетителей, были расставлены столы с яствами. Официанты помогали накладывать клиентам в тарелки то, что им хотелось попробовать. Желающих полакомиться японской едой в этот вечер оказалось очень много, и я сникла, осознав, что придется выстоять очередь.

Но, видимо, я чего-то не знала о Боссе, так как к нам в зале подошел импозантный азиатского типа мужчина в деловом костюме.

– Дмитрий Анатольевич, рад, что вы приняли мое приглашение.

– Добрый вечер, Рустам Улугбекович. Позвольте представить мою спутницу Людмилу.

– Какое прекрасное русское имя, – вежливо улыбнулся хозяин заведения, склоняя голову в почтительном поклоне.

– Приятно познакомиться, – заверила я его в ответ, не зная, что лучше сделать: кивнуть, как он мне, или поклониться, как девушке при входе. Но спас меня от решения дилеммы Дмитрий, прижав к своему боку и по-хозяйски кладя ладонь на мою талию.

– Позвольте, я проведу вас к столику, – Рустам Улугбекович отвел нас подальше от шведского стола.

Подоспевший официант с поклоном протянул нам меню.

– Отдыхайте, не буду мешать, – откланялся хозяин, а я тут же зашептала на ушко Боссу:

– Я думала, он японец.

В ответ я услышала легкий смех, а затем на меня взглянул развеселившийся серый «туман».

– У Рустама Улугбековича сеть ресторанов узбекской кухни, вот он и решил попробовать себя на поприще японской. Это была наша идея, и дизайн, и рекламу делали мы.

– Да? – удивилась я. – А девушки на входе тоже не японки?

Дмитрий покачал головой.

– Тут только шеф-повар из Японии выписан да парочка его помощников. Так что будь уверена, блюда здесь самые что ни на есть японские.

Я улыбнулась, раскрыла меню и начала читать незнакомые названия и состав. Официант терпеливо ждал, держа наготове планшет. Дмитрий уверенно говорил названия блюд, а я лишь тыкала пальчиком в понравившуюся картинку. Я заказала какие-то шарики на палочке и парочку роллов. Когда же нам принесли блюда, я сразу распробовала, в чем разница между здешними роллами и роллами из обычного суши-бара. Сливочного сыра в них не было, но тем не менее мне понравилось.

Я рассматривала людей, которые прохаживались вдоль демонстрационных столов, выглядывая себе что повкуснее, и рассказывала, как однажды мы с Юлей угодили на такое же мероприятии – дегустацию сыров и белого французского вина. Мы попробовали тогда всё и, захмелевшие, вышли на улицу. Дома уже поели основательно, так как одним сыром сыт не будешь, а папа налил нам домашнего красного вина, которое привез из Краснодарского края. С того дня красное и белое вино я не смешивала, поскольку голова наутро чуть не раскололась на две половинки от страшного похмелья.

Дмитрий с улыбкой слушал меня, а затем протянул руку, положил ее мне на затылок и, приблизившись, лизнул уголок моих губ.

– Сладкий сироп, – шепнул он, глазами показав на палочку с шариками, которую я держала в руке.

Да, шарики оказались десертом, сладким и вкусным. Но он не шел ни в какое сравнение с поцелуем, который захватил меня с головой. Я отложила еду, полностью отдавшись процессу. Как же я мечтала вновь почувствовать его ласковые губы. Я так соскучилась по Дмитрию, что сейчас просто наслаждалась его обществом.

– Поехали домой? – призывно шепнул он, и я скромно кивнула, прекрасно понимая, что он предлагает.

Расплатившись с официантом, Босс увел меня к гардеробу, помог одеться, сам накрутил мне на шею шарф, пока я поправляла шапку. Рустам Улугбекович появился, когда мы собрались уходить, и с вежливым поклоном протянул Дмитрию увесистый пакет с коробками.

– Благодарю за то, что заглянули. Надеюсь, вам понравилось.

– Да, все было очень вкусно, – заверила я мужчину, отмечая, как в уголках его глаз показались веселые лучики.

– Благодарю, благодарю, – повторял он нам вслед, а Дима за руку уводил меня на улицу.

Наше свидание продолжилось уже в квартире Босса. Я все ждала, что он меня опять поцелует и мы пойдем в спальню, но вместо этого Дмитрий галантно помог раздеться, проводил на кухню и предложил чай или кофе на выбор.

– Можешь переодеться в ванной, – бросил он мне, не отрываясь от чайника.

Я чуть ли не на носочках вошла в ванную комнату и в изумлении увидела комплект домашней одежды. Трикотажные бордовые шорты и футболка с бордовыми рукавами с яркой розой на сером фоне на груди. Повернувшись к зеркалу, я примерила одежду, удивляясь, как точно угадал Босс с размером. Вот только я не понимала зачем. Тут мой взгляд упал на стакан с зубными щетками. Одна была ярко-розовой. За моей спиной на вешалке два полотенца – желтое и синее. Заглянув на полку в душевой кабине, я совсем растерялась, заметив женские средства гигиены. Почему-то в голову пришло, что все это для меня. Вчера же этих вещей не было.

Я вернулась в уже пустую кухню, на столе стояли только две чашки и коробка из японского ресторана. Я вздрогнула от неожиданности, когда горячие руки сомкнулись на моей талии.

– Рад, что угадал с размером, – шепот обжег мне ухо, а вдоль позвоночника пробежали мурашки.

Внутри все сжалось от предвкушения, и я была рада, что не ошиблась. Дмитрий готовился к моему приходу, рассчитывал, что я останусь на ночь. Сердце гулко застучало, а губы пересохли. Я медленно развернулась в крепких объятиях и потянулась за поцелуем. Босс успел переодеться в серую футболку, домашние брюки и уже не казался собранным и хмурым. Его губы подарили долгожданную нежность, а горячие ладони пробрались под ткань моей футболки. Мы целовались с упоением, со страстью соскучившихся людей. Я застонала, когда бедром почувствовала твердость намерений Босса. Я так его хотела сейчас. Всего, без остатка.

Но у Дмитрия были свои планы, он отстранился, разрывая поцелуй, пригладил мне волосы и позвал пить чай. Включив телевизор, удобно расположился на диванчике, обнял меня и положил мою голову себе на плечо. Время от времени он дотягивался до восточных сладостей, которые оказались в коробке из ресторана, сам ел и угощал меня, не позволяя отрывать голову от своего плеча, и чинно попивал чай, чему-то улыбаясь. Я забралась с ногами на диван, уткнулась в чашку, не понимая, что происходит. Думала, мы будем заниматься сексом, вот прямо с порога, как описывают в любовных романах. Будем сдирать друг с друга одежду, целоваться до одури, а мы сидим, смотрим фильм и пьем чай. При этом я не знала, что говорить, даже немного обиделась на Дмитрия. Вот только ловила себя на мысли, что мне приятно сидеть в мужских объятиях, укутанной его теплом и ароматом морского бриза.

Чай был вкусным, сладости не приторные, на меде. Фильм через несколько минут увлек, я полностью расслабилась и стала комментировать некоторые особенно красивые моменты. Героиня была слепа, а герой был настоящий боец, который зарабатывал деньги на операцию любимой, сражаясь на подпольном ринге в боях без правил. И в последнем поединке ему предложили слить бой. За то, что он проиграл, ему выплатили огромную сумму денег. Девушке хватило на операцию, а парня хирурги потом собирали по кускам. Он чуть не остался инвалидом. Я ревела, украдкой промакивая слезы футболкой Дмитрия, когда не могла смотреть на особо трогательные моменты. Он встретился с ней, и она его не узнала, хотя ждала больше года, выглядывая в толпе прохожих. Они столкнулись, она его чуть не сбила с костылей. И в последний миг, когда она, казалось бы, сейчас уйдет навсегда, героиня обернулась, и я уже не могла скрывать слез. Поставив чашку, я сбегала в ванную, чтобы умыться. Какой же сентиментальный фильм! А как играют актеры!

Дверь в ванную открылась, Дмитрий на миг замер в проеме, затем зашел.

– Может, примем перед сном ванну?

Ванну? Я оглянулась на нее и пропустила момент, когда оказалась в объятиях Босса.

– Фильм все равно уже закончился.

Мне пришлось изогнуться, чтобы заглянуть в лицо Дмитрия. Он потерся носом о мой висок, прижался губами к волосам. Сначала совместный просмотр фильма, теперь ванная, спать он тоже вместе собрался?

Я стала казаться себе Тимофеем, который хотел секса, а Босс – Юлькой, проверяющей меня на прочность. И только я хотела отказаться, так как не выдержу этой пытки – быть рядом с ним обнаженной и просто мыться. Это слишком жестоко. И тут Босс поцеловал меня, заглушив все возражения. Он приподнял на мне футболку, а когда оторвался от моих губ, снял ее, аккуратно повесив на вешалку. Я тоже решила быть смелой и взялась за края его футболки. Вот только чтобы ее снять, мне пришлось прибегнуть к помощи Босса. Мне банально не хватило роста.

Я залюбовалась им, когда он нагнулся, чтобы открыть кран и добавить в воду жидкого средства из флакона. А как красиво играли мышцы на его спине и руках, как они перекатывались, напрягаясь и опадая от каждого действия.

Босс неожиданно легко стянул с себя брюки, сложил их вместе со своей футболкой на полочку, подмигнул мне и сел в ванную, маня меня к себе. Я неловко разделась и, осторожно переступив через край, опустилась между ног Дмитрия к нему спиной.

– Как вода, не горячая? – заботливо спросил он, убирая мне волосы на одно плечо.

– Все хорошо, – шепнула я, разволновавшись.

– Расслабься, – посоветовал Дмитрий, укладывая меня себе на грудь.

Я спиной чувствовала тепло его тела. Смотрела на его длинные ноги, участками виднеющиеся из-под густой воздушной пены, на то, как мои пальчики ног смотрелись совсем маленькими на фоне мужских. Волосатые коленки сжимали мои. Ягодицами я ощущала контраст горячей воды и еще прохладной поверхности ванны. Дыхание Босса шевелило мне волосы на виске. Горячие ладони поглаживали бедра.

– Ты скучала? – требовательно спросил меня Дмитрий, и я кивнула в ответ.

Скучала, и сильно. Его руки сместились на внутреннюю часть бедра, подобрались к низу живота. Я задержала дыхание, наблюдая за длинными красивыми пальцами Босса, сложив свои ладони у себя на животе, готовая в любой момент поймать его руки. А они ласкали мои бедра, то опасно приближаясь к черному треугольнику волосков, то вновь возвращаясь к коленям.

– Почему не позвонила? – тихий шепот будоражил мои и без того напряженные нервы.

– Вы же на работе были, – ответила я, опуская ниже голову. Мягкие губы коснулись моих плеч, двигаясь к шее.

– Звони мне, я хочу слышать твой голос, – приказ, пусть и немного капризный, был уже обычен для меня.

Я не ожидала, но мне было приятно, что я так важна для него. Удивленно обернулась и заметила на его губах ухмылку, прежде чем они властно взяли мои губы в плен. Дмитрий осторожно повернул меня к себе лицом, и я с упоением принялась отвечать на его поцелуй. Обняв его за плечи, я оседлала его, пытаясь не морщиться от неприятной боли в коленях, которые прижимались к бортикам ванны. Мне не хотелось отвлекаться от искусного языка, который все глубже и яростнее проникал между моих губ, ластился и убегал, чтобы вновь ворваться словно вихрь, приносящий море удовольствия.

– Люда, Люда, давай остановимся, – через некоторое время сипло попросил Босс, – а то я возьму тебя прямо здесь.

Я часто заморгала, выплывая из мира грез и блаженства. И не сразу поняла, о чем он просит, а когда сообразила, растерялась. Я чуть было не ляпнула то, что вертелось на языке. Сегодня, кажется, секса не будет. Похоже, зря я подготавливала маму. Я сильно расстроилась, но старалась не подавать вида. Вот только отказ восприняла близко к сердцу. Почему нет? Я же не против, очень даже за. Дмитрий усадил меня опять к себе спиной, крепко обнял за талию, утыкаясь носом в макушку, словно я была плюшевой игрушкой. Почему-то перед глазами у меня встал образ подруги и ее зайца.

– Что подарить твоим родителям? – совсем решил расстроить меня Босс.

Мне, сидящей голой в ванне с самым обольстительным мужчиной в моей жизни, только разговора о родителях для полного счастья не хватало! Но делать было нечего. Осталось лишь тяжело вздохнуть и ответить:

– На твое усмотрение. Папа у меня охотник, мама любит разводить цветы. А еще она вышивает бисером картины. Папа уважает баню и этим летом планирует купить дачу. Хотя мама ругается, что если купим дачу, то перестанем ездить в деревню.

Говорила я прерывисто, так как мужчина продолжал целовать мои плечи, а его руки сплелись с моими на животе.

– Переезжай ко мне, – вновь сменил тему Дмитрий, и опять это была не просьба, а приказ.

Я осторожно обернулась вполоборота, от изумления открыв рот.

– Так это… – Я не нашлась, что ответить. Вроде рано такое мне предлагать. – Как я… – остановилась на полуслове. Как я скажу об этом родителям? – Мы же даже… – Я вновь замолчала, стыдливо закусив губу. Ладно бы он меня замуж позвал, а тут так сразу. У меня не было слов.

– Завтра, – шепнул Босс и поцеловал, сбивая с мысли.

Я попыталась возмутиться, вот только его пальцы ворвались между моих бедер, проникая глубоко внутрь, и я задохнулась от восторга. Страсть завладела нами, я гладила плечи Дмитрия, постанывала, всхлипывала от острого ощущения наполненности. Только мне хотелось глубже, резче и горячее.

Сам мужчина не остался спокойным, и его ярко выраженное желание упиралось мне в ягодицы. И что удивительно, мне хотелось его трогать, ласкать. Моя ладонь осторожно сомкнулась вокруг твердого стержня, и я почувствовала, как пульсирует кровь под пальцами, и возбудилась еще сильнее.

Протяжный стон сорвался с губ Дмитрия, он рывком отстранил меня и сипло приказал отпустить его.

– Почему? – опять расстроилась я. Ведь во всех журналах и форумах твердят о том, что надо в сексе быть смелее и инициативнее, а он не давал мне самореализоваться.

– Так, мыться и в кровать, – скомандовал Босс и вылез из ванной.

Он так решительно захлопнул дверцу душевой кабины, что я почувствовала себя брошенной. Я не понимала его: требует переехать к нему жить, а сам избегает секса. Где логика? Он же не женщина! Или я просто за его мужской логикой не успеваю?

Я сидела в ванной и наблюдала, как быстро моется Дмитрий, словно на пожар спешит. Я же обхватила себя руками, подтянула ноги к животу, опустила лоб на колени, пытаясь справиться со слезами. Надо ехать домой. Определенно.

– Люда, что случилось? – ласковое поглаживание стало последней каплей моего терпения.

Я сбросила его руку со своей головы, резко встала и начала ругаться.

– Ничего не случилось! Я не понимаю вас…

– Тебя, – спокойно поправил меня Босс, вот только не стоило ему это делать сейчас, когда я находилась в таком состоянии.

– Вас, вас, – повторила я, чтобы до него дошло, что все кончено. – То переезжай, то отпусти, никакого секса. Вы хоть сами-то определились, чего от меня хотите? Я не понимаю! Я думала, что нравлюсь вам! А вы? Чего вы хотите от меня? Зачем все это? – я обвела руками ванную с осевшей пеной, в которой стояла, и требовательно посмотрела на Босса.

Дмитрий взял меня руками за талию и легко поставил на пол. Снял с вешалки желтое полотенце и накинул мне на плечи. Себе взял синее, обмотал вокруг бедер, чтобы не смущать меня видом своего возбужденного тела.

– Я хочу тебя, Люда, прямо сейчас. Но не здесь, не в ванной. Твоим родителям, я думаю, так рано внуки не нужны, поэтому спешу затащить тебя в спальню, а ты капризничаешь.

– Я? – возмутилась я в ответ.

– Ты, ты, моя сладкая, – шепотом добавил Дмитрий и за руку потянул в спальню, не слушая моих возражений по поводу того, что я еще мокрая.

Его не волновали наши влажные следы, а куда важнее было уложить меня на кровать, откинуть полотенца в сторону и впиться в мои губы властным поцелуем. Больше я не возмущалась. Этот ход мыслей Дмитрия меня вполне устраивал, и я сразу присоединилась, поглаживая его плечи, выгибаясь под нежными пальцами, которые безошибочно находили и трогали чувствительные точки моего тела, заставляя гореть кровь. Я отважно согнула ноги в коленях, открываясь для более смелых ласк, прижималась к возбужденному паху, в нетерпении терлась о каменную от напряжения плоть.

Дмитрию хватило минуты, чтобы достать презерватив, открыть упаковку и надеть его. Когда же он, навалившись всем телом, вошел в меня, я, прикрыв глаза, поцеловала его в плечо и на миг замерла, чтобы в полной мере почувствовать размеры. Дмитрий целовал меня, зарываясь руками в мои волосы, взяв сначала медленный темп, но с каждой секундой его наращивая. Мужчина рукой приподнимал мои бедра, желая овладеть мной еще глубже, погружая меня в пучину своей страсти. Он не разменивался на прелюдии, и мне этого было не нужно, мне хотелось увидеть звезды, в едином порыве воспарить вместе с ним над кроватью. Я подстраивалась под его ритм, двигалась, чтобы вобрать в себя его всего. Я отвечала на поцелуи, стонала, когда его пальцы сжимали мне волосы. Кровать тихо поскрипывала, я постанывала, а Дмитрий шумно дышал. Мы словно стали единым целым. Сливались, чтобы доставить друг другу максимальное удовольствие и разделить миг разрядки.

Я вновь потерялась в своих ошеломительных ощущениях, лежа под Дмитрием и слепо глядя в белый потолок. Если так ярко и остро будет каждый раз, у меня, наверное, не выдержит сердце. Но мне уже хотелось все повторить. Я хотела владеть этим мужчиной. Хотела быть для него незаменимой, любимой и единственной.

Дмитрий, опираясь на локти, медленно вышел из меня, снял растянутый презерватив, аккуратно завязал и бросил на пол. Он с улыбкой показал очередной блестящий квадратик, подмигнул и медленно склонился надо мной, пока наши губы не встретились. Ненасытный Босс хотел продолжения и все сделал для того, чтобы я согласилась. От его поцелуев устоять было невозможно, только в этот раз он сменил позу и темп. Мы, разнеженные, лежали на боку, я спиной к нему. Ленивые толчки лишь подзадоривали затухшее, казалось бы, пламя желания, и оно разрасталось с новой силой. Чувственные и тягучие поцелуи покрывали не только шею и плечи, Дмитрий целовал мои пальцы, облизал ухо, на весу придерживал рукой мою ногу. Я обнимала его за шею, изворачивалась, чтобы дотянуться до губ. В этот момент мне хотелось видеть его лицо, утонуть во взгляде, подернутом страстью.

Легко толкнув, мужчина уложил меня на живот, и наши пальцы переплелись. Ритмичные толчки становились все быстрее. Я приподнимала бедра, стонала в подушку от разрывающего чувства удовольствия. Как же упоительно отдаваться Дмитрию, чувствовать его любовь, нежность. Его губы блуждали от виска к моему уху. Ласковые слова проникали прямо в сердце, подталкиваемые глубокими толчками внутри меня. Я сжала пальцы, когда почувствовала, что скоро меня накроет, а Дмитрий будто этого и ждал. Он сел на пятки, потянул меня за бедра и приказал опереться руками. Он, словно одержимый, двигался так быстро, что я слышала шлепки, когда наши тела бились друг о друга, и звала его за собой на пик восторга, которого достигла первой. Мужчине потребовалось время, чтобы с хриплым стоном достичь разрядки, сотрясаясь всем телом.

Утомленная, я лежала на животе и прислушивалась, как шуршит одеяло, откинутое Дмитрием. Он уложил меня на простыню и укутал, притягивая к себе. Я уткнулась носом в горячую грудь, слушая, как быстро бьется его сердце. Так же гулко, как и мое собственное. В его объятиях я была счастлива и с улыбкой заснула.

Утро началось с ласкового поцелуя в губы. Это было так удивительно и приятно. Затем я почувствовала, как на меня наваливается большое теплое обнаженное тело, как мои ноги разводят в стороны. Я открыла глаза, когда резким движением Дмитрий вошел в меня, заглушая мой стон поцелуем.

– Доброе утро, – поздоровался со мной мой любвеобильный Босс.

Он двигался неспешно, словно передумал, но затем резким движением вошел еще глубже. Я выдохнула, восторженно вскрикнув. Это было классно. Да, медленно и игриво, но сколько новых ощущений! Босс словно хотел свести меня с ума этими дразнящими толчками, когда внутри все сжималось от наслаждения.

– Да, сожми меня еще сильнее, – со стоном шепнул Дмитрий, медленно отступая, и вновь ворвался под мой вскрик.

Я выгнулась, запрокинув голову, и ловила ртом воздух, который воровали у меня самые нежные и властные губы, пока я не взмолилась о пощаде. Тогда он выплеснул безудержную яростную страсть. Я кончила очень быстро, а затем ждала, когда меня догонят и отпустят в ванную освежиться.

Я пребывала в эйфории. Улыбнувшись, встала под душ и подставила лицо под теплые упругие струи воды, задержала дыхание, а затем, опустив лицо, руками стирала капли воды. Приятная усталость заполнила каждую клеточку тела. Мне не верилось, что это все по-настоящему, что я такая смелая, решительная и действительно соблазнительная женщина.

Выйдя из душа, я взяла с вешалки свое желтое полотенце, обмоталась им, и стала сушить волосы, разглядывая свое отражение в зеркале. Глаза блестят, губы алые, а выражение лица таинственно-задумчивое. Как же я изменилась за какую-то ночь!

Дмитрий, приоткрыв дверь, заглянул в ванную.

– Ты все? – это был не вопрос, а скорее утверждение.

Босс зашел в душевую, и я забыла, чем занималась, украдкой подглядывала, как мужчина моется, яростно намыливая тело губкой, при этом посматривая в мою сторону. Я быстро отвернулась и продолжила сушить волосы. Когда переоделась в домашнюю одежду и вышла на кухню, то просто не знала, за что взяться. Я включила чайник, достала из холодильника лакомства из японского ресторана, те самые шарики на палочке в меду. Налила чай, села и стала ждать, пока выйдет Дмитрий.

– Нам нужно съездить по магазинам, – заявил он, когда подсел ко мне на диванчик, уже, как и я, в домашней одежде. Он с аппетитом принялся за сладости, ожидая моего ответа. Я пожала плечами, но возразила:

– Мне надо помочь маме с готовкой.

Подумав немного, Дмитрий кивнул.

– Тогда отвезу тебя домой, а вечером подъеду. Во сколько?

Я призадумалась и решила, что в шесть будет удобно. Он со мной согласился и после завтрака отвез меня, а сам уехал за подарками.

Я сидела дома и выслушивала Юлю, которая вчера отличнейшим образом провела время. Скептически поглядывая на нее, я мысленно вздыхала. Она ведь даже не догадывается о том, как хорошо мне было вчера вечером и утром тоже. И почему-то сейчас я скучала. Вроде все было так, да что-то не так. Одиночество словно смотрело мне в глаза, хотя я находилась в кругу семьи, рядом – лучшая подруга, а мне хотелось видеть возле себя другого человека. И не только видеть, но и чувствовать его объятия, вдыхать его запах, слушать его голос.

– Ты с платьем-то что решила?

Я с тоской взглянула на шкаф, где на плечиках висел наряд, а на полке под футболками лежала бархатная коробочка с украшениями.

– Хотела же сдать в магазин.

Я кивнула.

– Ну? – подгоняла меня с решением подруга, но теперь это казалось мне кощунством.

Надеюсь, Дмитрий поймет, что мне от него не надо дорогих подарков, да и со стороны это выглядело очень непристойно. Опять же, если не сдам платье, то Юля и мама быстро поймут, в каких я отношениях с Боссом. А мне не хотелось, чтобы это обнаружилось так рано. Я ведь и сама пока не знала, насколько у нас серьезные отношения, а его «переезжай» можно понимать по-разному. Замуж-то он меня не звал, про внуков сказал как будто в шутку. Какие-то слишком сложные у нас отношения! Ничего не понятно, все так расплывчато и никакой уверенности. Словно ступаешь по тонкому льду. Но отдать платье Дмитрию было бы не самой умной идеей. А вот вернуть ему деньги – вполне приемлемо для моей совести. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, мы упаковали наряд в коробку и, пообещав маме вернуться через два часа, поехали сдавать платье.

Но и там меня ждал сюрприз. В маленьком мире ярких нарядов именитых кутюрье знакомая девушка-продавец, увидев меня, обрадовалась как родной.

– О, а я думала, вы раньше придете!

Мы с Юлей переглянулись.

– Вы ждали ее? – переспросила у продавца подруга, указывая на меня пальцем.

– Да, – кивнула девушка Юле, а затем обратилась ко мне: – Ваш жених сказал, что вы вернете платье на обмен. Подождите минутку.

Юля обернулась ко мне. Она стояла, разинув рот и вытаращив глаза.

– Жених? – беззвучно спросила она. Я быстро замотала головой. Какой еще жених! – Он что, ясновидящий у тебя? – и так это строго прозвучало, словно я ее в чем-то обманула.

– Я-то откуда знаю, – недовольно буркнула я, осознавая одно: Босс знал, что я так поступлю! Он это предвидел!

Девушка вернулась, держа в руках коробку.

– Вот оно, – провозгласила она, выкладывая свою ношу на прилавок возле кассы, и открыла крышку.

Я ахнула. В ней лежало белое платье с алыми розами, которое тогда на примерке запало мне в душу!

– Господин Негласный сказал, что оно вам больше понравилось. А вот это, – продавец достала из-под прилавка темно-красную сумку, которая идеально сочеталась с цветом роз на платье, – подарок вам за выбор нашего бренда.

Юля первая выхватила сумочку и побежала к зеркалу.

– Люд, посмотри! Она идеальна!

Я стояла в полной растерянности, не зная, что и думать. Сумочка из натуральной кожи с золотой планкой со всемирно известными инициалами «Дольче и Габбана» была своего рода взяткой, от которой Юля не откажется ни в жизнь, поэтому и согласится на обмен. А белое платье я хотела себе. Очень хотела! Сдаваясь, я протянула подруге пакет. Босс слишком умен, а я обычная женщина со своими слабостями. Если бы в коробке было то пышное черное платье, я бы отказалась, а вот от белого не могла. Сегодня же праздник, и в нем я буду самая красивая! Мне хотелось порадовать Дмитрия, соблазнить его, устроить романтическую ночь.

– Благодарю, – с натянутой улыбкой сказала я продавцу, забирая у Юли сумочку.

– Подаришь мне? – заискивающе спросила подруга. – Тебе же все равно ее не с чем носить.

Я покачала головой.

– У меня есть под нее изумительные туфли.

– Ах да! – вспомнила Юлька, расстроившись. – Счастливица ты, такого кавалера отхватила.

Да, тут подруга была права, мне повезло, но не потому, что Дмитрий богатый, а потому, что умел ухаживать за женщинами, предвосхищая любые их прихоти.

Вернувшись домой, в кухонной суете я позабыла и о платье, и о подруге, которая ушла к себе тоже готовить салаты. Я забыла даже о Дмитрии! Вот только еще не знала, что в выборе подарка для родителей Босс был настроен решительно. Итогом стал набор для бани – два деревянных ведра, две шапки, парочка веников, прихватки и самовар. Самый настоящий электрический тульский самовар с позолоченными круглыми боками.

Я и подумать не могла, что он возьмется за это дело с таким размахом! Когда он в шесть вечера приехал к нам с несколькими коробками, я растерялась. Мама тоже, поскольку встретила гостя в домашнем халате.

Я указала на искусственную елку, которую наспех нарядила час назад, и предложила Дмитрию поставить под нее подарки. Водитель попрощался и покинул квартиру. Я, оглядываясь на снимающего куртку Босса, закрыла на замок дверь. Развернувшись, неожиданно оказалась зажата между дверью и Дмитрием, который, опираясь одной рукой о стену, свободной рукой слегка погладил меня по волосам. Я улыбнулась ему, ожидая легкого поцелуя или ласковых слов, но вместо этого услышала совершенно иное.

– Как зовут родителей? – шепнул он, а я спохватилась. Действительно, я же не сказала ему!

– Маму – Наталья Александровна, а папу – Олег Павлович, – тихо ответила я, поворачиваясь на скрип двери.

Мама вышла в коридор. Дмитрий сразу выпрямился и, взяв меня за руку, подошел к ней.

– Позвольте представиться, Наталья Александровна, меня зовут Дмитрий Анатольевич, для вас просто Дмитрий.

– И вы жених моей дочери, – закончила за него мама, а я состроила ей возмущенное лицо.

– Да, – легко согласился с ней Босс. – И с сегодняшнего дня мы живем вместе.

– Что?! – хором выдали мы с мамой, а в дверь в этот момент позвонили. Это вернулся папа.

Поскольку я оказалась к двери ближе всех, то мне пришлось ее открывать, а мама все так же потрясенно смотрела на сосредоточенного Босса. Ну зачем, зачем он ей вот так сразу в лоб сказал об этом! Я еще ничего не решила, не дала согласия, а он выливает такую информацию на неподготовленных родителей!

– Привет, папа, – робко шепнула я отцу, закрывая за ним дверь, затем указала на Босса и еле слышно произнесла, понимая, что сейчас разразится буря. Папа был почему-то не в настроении. – Познакомься с Дмитрием Анатольевичем.

Это оказались самые страшные и нервные полчаса в моей жизни. Папа и Босс заперлись в гостиной поговорить по-мужски, а мы с мамой ждали на кухне.

– Он симпатичный, – заметила мама, поглаживая меня рукой по спине. Я же прислушивалась к мужским голосам за стенкой и нервно сжимала чашку с горячим чаем. – Взрослый и решительный.

Я кивнула. Да, это я и сама знала, как и то, что папа вряд ли запугает Босса. Скорее всего, будет все наоборот. Когда Дмитрий, прищурившись, смерял кого-то взглядом, сердце уходило в пятки.

– Уверена, они договорятся.

– О чем? – не уловила я ход маминой мысли. Затем обернулась, и в этот момент в кухню вошли мужчины.

– Ну, накрывай на стол, мать. Надо пропустить по стаканчику за знакомство с женихом дочери.

Я сглотнула, наблюдая самодовольную ухмылку на лице родителя. Дмитрий, как обычно, был хмур, собран, но спокоен. Глаза его не метали молнии, а губы еле заметно улыбались.

– О чем вы говорили? – чуть позже у себя в комнате я стала выпытывать подробности у Босса, который ходил и изучал обстановку.

Тот задержался у пакета с новым платьем, даже заглянул в него. Я подобралась, представив, что сейчас придется объясняться мне, а не ему.

– О нас, – ответил на мой вопрос Дмитрий, расстегнул пиджак, поддернул брюки вверх и уселся на мою кровать.

Я растерялась. Ведь он не мог не догадаться что в пакете то самое белое платье, просто не мог. Я подошла к нему ближе и сложила руки на груди.

– А точнее?

– Твой отец спросил о моих намерениях. Я ответил. Ему понравилось.

Вот как? Значит, папе он рассказал, а мне?

– Может, и со мной поделишься своими намерениями? Они ведь мне должны понравиться в первую очередь, а не папе.

Почему-то я чувствовала подвох, словно от меня что-то скрывали. Это нервировало и заставляло быть дерзкой.

– Конечно, – заглядывая мне в глаза, с усмешкой на губах шепнул Босс, потом обхватил мои бедра, пробираясь пальцами под джинсовые шорты, и притянул к себе ближе. – Иначе и быть не может, – закончил он, а его рука уже легла на обнаженную кожу моей спины под зеленой растянутой футболкой.

Было щекотно, и я передернула плечами. Потом села к Дмитрию на колени и обняла его. Мы наконец-то поцеловались, и я позабыла все свои тревоги. Я играла его волосами и словно плыла на волнах радости и удовольствия.

Его губы смыкались на моих, его язык дразнил, проникал между ними, ластился и оставлял после себя искры восторга, которые словно впитывались в кровь и разносились по телу. Внизу живота уже привычно заныло, и хотелось оседлать колени Дмитрия, снять одежду и позволить ему властвовать надо собой, полностью покориться его желаниям, чтобы утолить проснувшийся сексуальный голод. Я не видела его всего полдня, а уже мечтала только об одном – поскорее оказаться с ним в одной кровати.

Дмитрий глухо застонал, когда моя рука коснулась напряженного бугра в паху. Он накрыл мою ладонь своей, смежил веки и сжал мне на затылке волосы. Это было грубо, но у меня захватило дух, а тело пробила мелкая дрожь.

– Потерпи, моя сладкая, – шепнул мужчина и, подарив быстрый поцелуй, продолжил: – Домой приедем, там и оторвемся.

Домой! Вот о чем я хотела спросить его.

– Я не уверена, что хочу переезжать к тебе… м-м-м, – начала я, но возмущенно замычала, когда Босс впился в мои губы поцелуем, пресекая любые попытки говорить.

Я попыталась его оттолкнуть, но вскоре крепко обняла за плечи, приоткрыла рот, чтобы его язык проник внутрь, и сама пыталась попасть на «чужую территорию», возбуждаясь от такой игры.

Прервал нас стук в дверь. Я резко села, но Босс по-прежнему продолжал меня обнимать.

– Дима, давай-ка опрокинем по стопочке, пока девочки будут курицу готовить.

– Пап, мы разговариваем, – попыталась остановить я Дмитрия, который в обычной манере легко подтолкнул меня в спину, чтобы я не упиралась и вышла из комнаты. – Мы ведь не договорили по поводу переезда.

– Не обсуждается, – жестко заявил Дмитрий и, открыв дверь, вытолкнул меня в коридор, радостно улыбаясь моему отцу.

– Не откажусь от хорошей компании за крепким и благородным напитком, Олег Павлович.

– Ну что ты, Дима. Можешь называть меня папой.

– Пап!!! – вскричала я, понимая, что ни один из мужчин меня не слушает и полностью игнорирует. Зато мама вышла из кухни и, глядя на то, как папа, обняв Дмитрия за плечи, увел его в гостиную, покачала головой.

– Опять уснет сразу после боя курантов, – со вздохом заявила она, при этом нисколько не расстроившись. А я была в гневе.

– Мама, ну скажи ему, – приставала я к ней. – Что значит «можешь называть меня папой»? Не рано ли меня замуж выдаете?

– Ой, Люд! Замуж никогда не рано, а вот поздно бывает. Так что нечего ревновать и нервничать. Марш за мной! Курица табака у тебя лучше получается, чем у меня.

– Цыпленок, – ворчливо возразила я.

– Какой цыпленок! Два мужика в доме! Тут надо сразу две курицы запекать.

Да, у мамы вечная проблема – как всех накормить. А у меня – как остановить поезд по имени Большой Босс, который слишком круто взялся перекраивать мою жизнь! Я, словно Анна Каренина, стояла на перроне и видела приближающийся локомотив. Нужно было что-то экстренно решать!

– Мам, он хочет, чтобы я переехала к нему, а я не хочу.

Я долго жаловалась маме, внимательно следя за ее реакцией, а она делала вид, что оглохла и вообще разговор ее не касался. Она мешала картошку в кастрюле, словно варила вермишель! Тоже мне, актриса погорелого театра! Вид мама имела очень занятой, хотя на самом деле мы практически закончили. Курица стояла в духовке, салаты – в холодильнике, осталось сделать пюре и можно садиться за стол. Время приближалось к девяти вечера. Мужчины, как ни странно, пили мало. Просто чинно сидели возле телевизора и ели выделенный им мясной салат. Водка в бутылке практически не уменьшалась.

Я начала откровенно паниковать, так как не понимала причины спешки Дмитрия. Откуда у него такая уверенность, что мы уживемся вместе? Да, меня тянуло к нему, и казалось, что я уже без него не смогу. Но ведь это не повод срываться и переезжать к нему жить. А может, я его потесню? А может, он не любит, когда кто-то хозяйничает на его территории? А может, мы кухню не поделим или ванную… Этих «может» у меня в голове возникали сотни, если не тысячи. Я продолжала накручивать себя, а мама все молчала, словно ей было без разницы, что ее дочь чуть ли не воруют из родительского дома! Причем у них на глазах!

Я опять взглянула на часы, взяла с тарелки огурец и захрустела им, думая, как быть. Скоро должны были прийти тетя Нюра и Юля, и нужно поскорее решать проблему.

– Мама! – капризно позвала я.

Та сняла с плеча полотенце, кинула его на стол и, подбоченившись, развернулась ко мне.

– Что мама? Что? – шепотом разразилась она, нависнув надо мной, пока я сидела возле стола на табурете. – Думаешь, мне было не страшно ехать в Москву за твоим отцом? Страшно! Я в первый же день заблудилась, и у меня украли кошелек. Если бы не Олежка, я бы вообще неизвестно где оказалась бы. Но он приехал, нашел и забрал в свою комнату в общежитии, а затем отпаивал горячим чаем и успокаивал. Это любовь, милая, если мужчина готов бросить все и быть рядом с тобой. Я ведь тоже не задумываясь рванула в столицу из родной деревни.

Я смутилась и опустила глаза. Эту историю я знала очень хорошо. Мои родители любили друг друга со школьной скамьи, и стоило маме получить аттестат, как она тут же поехала к отцу, который учился на первом курсе института и сдавал тогда летнюю сессию.

– Думаешь, мне не страшно отдавать тебя не пойми кому? Отец его сейчас, между прочим, проверяет! Так что не скули, а нарежь хлеб.

Я насупилась, но взялась за нож, достала из пакета «Дарницкий» и нарезала его, глядя, как нехотя падают квадратные пористые темные ломтики на деревянную разделочную доску.

Красиво разложив хлеб на тарелке, я отнесла его в гостиную. Поглядев на мужчин, готова была взвыть в голос. Ну, мама! Нашла, кого отправлять допросы устраивать. Проверяльщик! Тоже мне! Папа сидел захмелевший и выкладывал как на духу всю мою подноготную. И начал он, кажется, с рождения, так как только-только дошел до первого класса. А Дмитрий сидел и улыбался мне, даже подмигнул. Ему надо было родиться в Средневековье, знатный вышел бы инквизитор. Папа, по-моему, уже и не помнил, что это ему должны открывать страшные тайны, а не он выдавать секреты родной дочери!

В дверь позвонили, и я рванула из гостиной. Слушать, как меня на плече нес одиннадцатиклассник, а я случайно заехала ему тяжелым колокольчиком в лоб, не хотелось. Я ведь не забыла, как тогда слетела с этого самого плеча, упала на асфальт, ободрав руки и колени. Эта история была у папы любимой. Он рассказывал ее всем своим друзьям, так как считал себя героем, поскольку отлупил парня, у которого потом была на голове огромная шишка от колокольчика, фингал под глазом и легкое сотрясение мозга от воспитательной оплеухи папы. Папа нас сам и возил в травмпункт и долго потом извинялся перед родителями парня.

Я распахнула перед Юлькой дверь, словно она была моей спасительницей.

– Юля! – выдохнула я, желая предупредить ее о Боссе, но не успела. Что у подруги, что у тети Нюры от изумления вытянулись лица, а за моей спиной раздался приятный бархатистый голос:

– Наконец-то я познакомлюсь с лучшей подругой моей невесты.

Подруга скосила на меня глаза, полные возмущения.

– Невеста, – беззвучно повторила она, а я пожала плечами.

Откуда я знала – невеста я или нет на самом деле. Предложение руки и сердца мне до сих пор не сделали, зато напористость и настырность Босса уже откровенно пугали. Но что самое обидное – все это принимали как нечто само собой разумеющееся. Тетя Нюра вплыла в квартиру и защебетала о том, какая я распрекрасная, а родители у меня золото и такое же золото вырастили, как говорится – «яблоко от яблони…».

Дмитрий обнимал меня за талию и не выпускал из рук. Из кухни вышла мама, поздоровалась с гостями и утащила тетю Нюру за собой. Ну а мы втроем вернулись к папе, который уже задремал.

– Устал с дороги. Дим, ничего, если я вздремну, не обидишься?

Папа, похоже, совсем забыл, что он здесь хозяин, а не Дмитрий. Но, видимо, властная аура Босса влияла на всех без исключения даже в моей квартире. Перечить ему никто не смел, и когда начальник по привычке сказал отцу: «Идите», тот молча подчинился, хотя обычно ворчал, что все его выгоняют. За папой водилась такая привычка: выворачивать наизнанку любое неловко брошенное ему слово.