Гневная любовь

Глава 16

Когда трехтонный шестиногий манулотавр находится в плохом настроении — в нем обычно находятся и все свидетели этого события. Причем ему, этому редкому зверю, вовсе не нужно бушевать, в ярости колотя себя кулаками по груди (беззвучно — шерсть!), достаточно лишь нервно ходить из угла в угол, не особо обращая внимания на окружающих. Шерсть, вес, размах хвоста, всё это «позаботится» о них куда лучше. Наблюдая за метаниями урчащего Зауррморрхаввна, я понял, откуда у Картавра могла появиться привычка сидеть на потолке.

Мне лишь оставалось ужаться на подоконнике и не мешать министру думать. Дело было… ну не дрянь, но где-то близко.

На первых же предварительных переговорах прибывший в замок император Кратур Эгнос Диццендорн… встал в позу, выдвинув ультиматум. Либо Империя Тьмы отказывается от идеи разбить его государство на три части и помогает справиться с текущими в данный момент беспорядками, либо Его Величество отрекается от престола всем родом, пакует вещички и переезжает на Агабахабару! Ну или помрёт, пытаясь это сделать. Такие дела. Еще и наехать на нас попытался за то, что мы его дочурку бросили в лесу на безжалостное оплодотворение стаей разбойников.

Самым логичным действием после подобного афронта, были бы переговоры с теми, кто согласен удовольствоваться третью большой и развитой страны, только вот все эти достойные граждане Шварцтадда уже были на том свете или континенте. А как иначе? Страна в панике с тех пор, как Тадарис увела Героев, естественно, что под это дело многие захотели отщипнуть свой кусок пирога. Власть сейчас держалась на императоре и остатках его бюрократической машины, а долго подобное состояние продолжаться не могло. Огромная по меркам континента армия хотела зарплаты, солдаты знали, что всё кончено, а «помощь», то есть дань, которую платили Диццедорну все остальные монархии Хелиса, приказала долго жить.

Вот такая вот фигня. Времени в обрез, всё шатается, никто ничего не понимает. Любое неверное движение и вместо Шварцтадда на долгие годы территория, охваченная гражданской войной, с бандитами, баронами и блуждающими Авантюристами.

— А мы разве не можем просто оставить всё как есть? — недовольно квакнул с потолка Генерал, — Разве нашему государству необходимо расширение?!

— Не можем! — нервно мявкнул министр, — Можем! Но не можем! Подобный исход на корню задушит возможность проведения дипломатических переговоров на долгие годы! Мы не сможем интегрироваться в экономику стран континента! Это будет фиаско, бра… Генерал!!

«Почему у империи мать его Тьмы столько сложностей?», — недоумевал сидящий на подоконнике я. Ведь в свое первое знакомство с демонами, они вели себя более чем прилично: ворчали, рычали, матерились, хотели зарезать девушку. Правда, это была Мимика, а зарезать её хотели «во имя Добра», но всё равно ведь хорошо получалось?! А тут политика, экономика какая-то, политесы, «же манж па сис жур», император сдавшейся страны ставит победителей в позу «зю» … Сложно! Сложно! Зачем так сложно? Слишком сложно! Ничего не понимаю!

— Господин Крайм! — подскакавший ко мне манулотавр смотрел на меня, как бабушка на соседку-терапевта в три часа ночи, — Может, у вас есть какие-либо идеи?!

— В каком же вы отчаянии, раз пришли ко мне, господин Зауррморрхавн…, - с грустной усмешкой ответил сидящий на подоконнике я, — Ничем не могу помочь. Хочу — но не могу. Моя специальность, если так можно выразиться, в нарушении существующего порядка, за счет чего наша команда и выживает. Здесь же… всё уже валится.

— Это я еще ему не сказал, что на юге страны набирает силу народное восстание…, - грустно квакнул с потолка огромный жаб, заставляя манулотавра выполнить резкий разворот на месте и уставиться на товарища… не видно как, но явно без света, любви и тепла.

— Каааааартааааааавр! — завыл министр экономики Империи Тьмы низким вибрирующим голосом, а я, недолго думая, открыл окно и спрыгнул вниз, со второго этажа. Как говорится, милые бранятся — только тешатся.

Почти проигнорировав следующий вопль, выраженный в виде вопроса «Какие сорок паладинов?!», я пошёл проверять наличный состав. Девушки занимались воспитанием Валеры: отковав последнего от воротного механизма, они читали ему мораль. Хором. Вчера этот толстый негодяй, улучив момент, едва не стукнул меня своим черным мечом по голове, когда я неаккуратно близко подошёл к нему, занятый переругиванием через стену с свежебеременной принцессой, пришедшей выразить свои многочисленные претензии. Да уж, не утаили шила в мешке, от чего теперь каждая собака что в этом городе, что вскоре в стране будет знать, что Опполина Диццедорновна залетела от шести разбойников. Вот бедный Гравиорг и пьёт теперь не просыхая.

Валера меня тревожил по причине непонятного поведения. Наши усилия по превращению могущественного туповатого засранца в более-менее адекватное существо даром не проходили, поэтому нет-нет, да проблески соображалки я у Чемпиона Тьмы ловил… только вот они с завидным упорством сменялись завидным упорством в своей бесконечной тупости! Подросток пыхтел, ненавидел взглядом, исходил злобой, но даже внятный диалог поддерживать отказывался, чем вводил меня в ступор тягостных мыслей — он такой с рождения из-за класса или класс получил, потому что такой родился?!

Расписываться в собственном бессилии аж по двум фронтам — в политике и в воспитании детей, мне категорически не хотелось. Приехал мол, такой красивый в гости, овеянный легендами и матами сотен тысяч безвинно пострадавших, а сам ни уму, ни сердцу! Как я буду смотреть в глаза Сатарис? Как муж-рукожоп, не сумевший даже розетку поменять? В медовый-то месяц при молодой жене? Неее, так дело не пойдет.

— Ладно, Валера, настало твоё время! — отстегнув от цепи, я выдернул пацана из плотного женского окружения, затем сунул его себе подмышку, тут же деловито направляясь на выход со двора нашего временного убежища.

— Мач, вы куда? — тут же заинтересовалась Тами.

— Я скоро вернусь, — с легким сердцем пообещал я своей гномке.

— А почему ты говоришь только про себя? — Лилит даже с утра была бодра и сообразительна, несмотря на то что под глазами у демоницы были легкие темные круги, которые ей даже шли. Вот работает же, пусть даже и на чужую теперь тетю…

— Потому что Валере пора на радугу! — максимально непонятно для окружающих ответил я, ускоряя шаг. Так, как тут до речки пройти…?

— Мач… Мач! Мач! — всполошилась суккуба, семеня за нами, — Что такое «пора на радугу?». Ты куда?! Ты зачем?!! Да подожди ты!

— Валера у нас на контакт не идёт, взрослых не слушает, на Ге… порядочных людей с мечом подло кидается, — перечислил я прегрешения злобно сопящего пацана, — Он неисправим. А так, как он не только неисправим, но еще и опасен, то с ним нужно вопрос решать радикально!

— Ну он же ребееееенок! — тут же жалостливо проныла увязавшая за демоницей Матильда, но поймав мой взгляд, оступилась, едва не упав, а затем, скосив глаза в сторону, пробурчала, — Ну хоть помолюсь…

Валера не знал слова «радикально», поэтому вполне мирно висел, от чего транспортировался легко и свободно. Суккуба же, опасливо косясь на меня, нервно вышагивала рядом. Её определенно мучил пиетет перед Чемпионом. Матильда репетировала молитву, чем привлекала к себе излишнее внимание и так уже взъерошенных горожан.

Что-то неладное пацан уловил, когда я начал приматывать его на берегу реки к здоровенному тяжелому полену. Тазик с цементом, конечно, было бы лучше, но где его на Фиоле найдешь? Валера заворочался, забрыкался, затем, когда просмоленные веревки показали своё превосходство над его повышенной силой, начал полноценно орать. Причем матом и на Лилит! Причем, приказывая ей помочь!!

— Слышь, шкет! — я обидчиво дал Чемпиону Тьмы щелбан в бледное толстое ухо, — Это моя демоница! В смысле член команды! Ей приказывать могу только я!

— Ненавижуууууууу!!! — заверещал злобный гадкий подросток, пуча на меня свои маленькие злые глазки, — Уничтоооооожу!

— Да никого ты уже не уничтожишь, — бурчал я, продолжая добросовестно обматывать пацана веревками, — Всё, Валера, приехали. Надоел ты мне хуже горькой редьки!

— Сатарис не простит!! — до зловещего пацана наконец-то дошла серьезность ситуации, от чего тот завизжал раненым поросенком, — Тебя никто из Владык Тьмы не простит!!

— Заинька ты моя гнусненькая, — по-крокодильи улыбнулся я в лицо хватающему воздух ртом засранцу, — Да мне госпожа Сатарис прямо сказала, что я могу тебя потерять! Да ей тебя отдали, потому что ты мелкий неисправимый говнюк, который всех достал! Всё, пока! Стань в следующей жизни кошкой!

Красиво переворачиваясь в воздухе, пень с примотанным к нему визжащим пухлым подростком ушёл под воду в середине речки, подняв сноп брызг. Раз, и тишина… благодать. Я сел на травку, мечтательно рассматривая воду. Рядом шлепнулась растерянная демоница.

— Мач… ты же не всерьез? — почти робко спросила она.

— А вы, всем миром, не всерьез? — хмыкнул я, срывая травинку на пожевать, а сам отсчитывая секунды в голове, — Какие нафиг Чемпионы Тьмы с таким воспитанием? Да он вырастет… вырос бы… в законченного эгоистичного ублюдка, ни с кем и ни с чем не считающегося! Это к бабке не ходи!

Матильда Шлиппенхофф, красиво стоя в лучах солнца и насквозь просвечивая всем, что только можно, бельем, затянула отходную молитву. Чуть шею себе не свернул.

— Эээ… да, — торопливо ответила демоница, дергая меня за рукав, — Но они такие же и есть! Они Чемпионы Тьмы!

— Этот совсем бракованный, — категорично сказал я, — Вот представь себе, что он захотел бы тебя через пару-тройку лет изнасиловать, а? Вооот, представила. А как с личной жизнью у таких уродцев? Ага, по лицу твоему вижу, именно так. Ну и заче… хотя нет, стоп, пора вытаскивать.

— Что?! — офигела подскочившая на месте суккуба, до этого глубоко и резко погрузившаяся в воображение о том, как её насилует злобный пухлый Валера.

— Солдат ребенка не обидит! — гордо ответил я, вытаскивая за оставленный конец особо крепкого каната пень с почти захлебнувшимся бледным мальчиком, чей взор был полон паники и надежды. Подняв пень, я перевернул его, затем потряс, дабы Валера выплюнул излишки воды, а потом вновь запулил на старое место с жизнеутверждающим возгласом, — Но родину любить — научит!

Воспитатель из меня аховый. Вот чего нету, того нету. И не было никогда. Я вообще понятия не имею, как с детьми надо так, чтобы они после этого выросли космонавтами, академиками или на обложку «Плейбоя», но не разными там менеджерами, риэлторами и рэперами. Но, как электрик, я точно знаю одно — если нечто показало неудовлетворительный результат, значит, нужно повторять, пока он не удовлетворит! А ведь бросание засранца в колодец почти помогло…

Валера, вытащенный из воды в третий раз, довольно быстро отплевался от воды, освободив рот для наглой вызывающей усмешки, но, как и водится у молодёжи, на этот раз он сильно поспешил. В рот толстячку, даже не думающему убрать свою черную броню, я тут же плотно запихал кляп, закрепив тот тонким кожаным ремешком.

— Не волнуйся, это тебе поможет, — ободряюще похлопал я пацана по плечу, — Теперь мы сыграем в одну игру. Если ты себя хорошо ведешь, то всё происходит быстро. А если плохо, то медленно. Кивни, если понял.

Разумеется, он не кивнул, а лишь вытаращился на меня нагло и свирепо. Ну, штош, я подобное учёл.

Новый заброс пня с засранцем, только потом я не жду некоторое время, пока можно будет вытаскивать, а начинаю идти вдоль русла речки, играя в бурлака. Под полные любопытства звуки Матильды и Лилит. За этот заход на берег был вытянут огромный ком грязи, ила и водорослей. Начался второй этап игры — «угадай нужное место и проковыряй в нем отверстия, пока Валера не помер». Ну, с первого раза не получилось, от чего ребенок слегка посинел и перестал дышать, но пара «жаров души» вернула Валеру в этот бренный мир. Оттерев засранцу глазоньки, я повторил номер с крокодильей улыбкой.

— Ну что, ты меня понял? Ты кивни, не бойся…

Пациент был в шоке и прострации, а значит — вёл себя плохо. Пришлось вновь повторить медленную версию. Пока волок его второй раз, хвалил про себя Тами, нашедшую эти особо крепкие канаты в одном городе, где нас не ждали. Как же назывался тот прекрасный край… а, точно Хашанапур. Прекрасный город Хашанапур. Был. Сгорел, правда. Но не по нашей вине!

На третий раз Валера начал кивать… нет, не начал. Он кивал, видимо, всё время пока ехал по дну, от чего даже найти нужное место для освобождения от грязи было вполне легко.

— Вот видишь, парень, всегда можно найти общий язык, — увещевал его я, заботливо оттирая с кивающего пухлого лица лишнее, — А значит, сейчас, в качестве поощрения, мы попробуем по-быстрому…

Глаза Чемпиона стали квадратными, а сам он жалобно засипел. Матильда вновь забубнила похоронную молитву. Лилит прикрыла лицо рукой.

Дрессировка по методу «пряника и кнута, версия 2.0» началась…

Интерлюдия

Младенцы были просто на заглядение. Хорошенькие, мордастенькие, голосистые. Все трое. Причем, если зеленоватый цвет кожи, носы и зубы им достались от папаши, бывшего, судя по данным Администратора, очень уважаемым и умным гоблином, то вот остальная внешность осталась мамина. Через 15–16 лет все трое орущих свеженародившихся детей станут одними из наиболее красивых полугоблинов в мире!

— Подкину их в лучший детский дом Фиола, — умиляясь, решил Администратор, левитирующий рядом с колыбелькой. Изначально он планировал отдать всё, порожденное его новой (и криворукой!) слугой-помощницей на усыновление, но затем, оценив качества блондинки Тадарис поближе, понял, что лучше перестраховаться. Чуть более суровая школа жизни должна исправить недостатки, что вполне могли передаться с генами матери, беззаботно дрыхнущей сейчас в магическом сне.

Вообще, в большинстве культур самых разных миров отбирать детей у матери (даже не показывая их ей!) — это весьма предосудительное деяние, но в данном случае вполне оправданное тем, насколько бывшая верховная богиня «ждала» появления отпрысков на свет. Кроме того, Администратор подозревал, что если она, Тадарис, увидит, какой расы получились дети, то может сильно потерять в трудоспособности. А несмотря на все свои чрезвычайно многочисленные минусы, нытье, слезы и жалобы, три бывших богини, управляющие роботизированными доспехами, неплохо брали на себя самую досадную рутину по исправлению накопившихся недостатков этого мира.

Брали… пока не сломали доспех! Ну вот КАК можно сломать нечто неуязвимое?!

Он далеко не сразу поверил, что это не они, а кто-то еще. А когда поверил, следы уже остыли, полимеры куда-то подевались, и оставалось лишь самому, как какому-то придурку, бродить по ночному лесу со сканером аномалий, распугивая противно завывающие парочки, явно копирующие песни мартовских котов!

И эта проблема была куда серьезнее, чем та, что возникла неделю назад, когда три богини-помощницы пробовали вытянуть лишние для этого мира знания у ректора одной академии! Как же она называлась… Корац? Да. Маг попался чрезвычайно опытный, хитрый и упрямый, он виртуозно убегал от всех трех богинь, почти доведя их до нервного срыва, от чего пришлось вмешиваться уже лично ему, Администратору. И хорошо, что так получилось, потому что этот Бенджоу Магамами очень уж ушлым оказался, скопировав свои знания на десяток самых разнообразных носителей, запрятанных им по всему Фиолу! И ладно бы он помнил о них, так нет! Подстраховался!

Пришлось искать по намекам, кускам шифров, даже сидеть в ректорате лично, перечитывая все имеющиеся там документы! Администратора чуть инфаркт не тяпнул, когда часть стола Магамами внезапно превратилась в сонно зевающую дриаду, потянувшуюся к его паху с отчетливо выраженными намерениями!

А тут теперь еще и это. Нет, не младенцы, они уже телепортированы в нужное место, с нужной запиской и нужной суммой денег. Да и трем богиням будет выдано два выходных и много алкоголя на релаксацию.

Заботы мрачной фигуры в капюшоне касались сломанного доспеха.

Миры повышенного Порядка, под управлением Системы, работающей за счет Великой Машины, обладают дополнительным рядом концепций. Приданное предмету свойство «неразрушимости» делает его неразрушимым также, как и зелье «вечной молодости» даёт именно вечную молодость тому, кто его выпьет! Изменить эти искусственные законы не может даже он, Администратор. Он может изъять само свойство «неразрушимости» или «вечной юности», может его заменить на другое, но вот внести изменения именно в то, как оно заложено в Великой Машине — нет!

А тут рядовое событие на какой-то полянке — и сломано то, что сломано быть не может!

Это был не просто рядовой залёт в виде случайного апокалипсиса в вверенном мире, это было нечто куда более худшее. На порядки! Это был Хаос.

Здесь. В этом спокойном застоявшемся болоте. Не волна, не прилив, не шторм, а самый настоящий кусок хаоса, способный на что угодно. Даже сломать Машину. Особенно сломать Машину. Стремящийся сломать Машину. Да, какое стремление может быть у концепции? Однако, оно есть. Первостихию притягивает к наибольшему сосредоточию Порядка, это элементарная физика первостихий для высших сил за первый класс!

Проблема. Большая проблема. Проблемочка… Стоп, что? Чертов Магамами! От него пристало! Не стоило переругиваться с эльфом при попытках его догнать! Нужно было быть молчаливым профессионалом, как обычно. Но как можно удержаться, когда тебя так виртуозно обругивает телепортирующийся маг, а до этого из собеседниц было лишь три переутомленные озабоченные дуры?!

Эхе-хе…

Администратор вылетел на маленький балкон, примыкающий к комнате его временной резиденции. Здесь было хорошо, прохладный свежий ветерок, залетающий под служебный балахон, охлаждал разгоряченную от мыслей голову. Опустив локти на перила, он посмотрел вниз, туда, где в сгущающихся сумерках свежесозданные маленькие свинки, ходящие на задних копытцах, организовывали место для будущего двухсуточного отдыха трех богинь.

— Пу-пу-пу…, - как-то непроизвольно вырвалось у него, — Надо что-то делать…

А что делать? Ни Тадарис, ни Аллеалла, ни эта Ауми, никто из них не видел, каким именно образом сломался доспех у голубокожей извращенки! Вся троица упоенно щелкала клювами, разглядывая какого-то мужика из своего прошлого! Администратору, первым делом залезшему в мысли проштрафившихся богинь, пришлось чуть не в панике сворачивать сканирование — так много эмоций у этих дурных баб вызывал этот Мач Крайм! И ладно бы по делу, так ведь нет! Они сами на него набрасывались, сами страдали от своей дурости, а затем еще и обвинили этого призванного бедолагу во всех несчастьях!

Тьфу, идиотки.

Что ему оставалось? Лишь сканировать все окрестности в поисках проявлений хаоса. А те как будто отрезало, одни лишь помехи, причем очень масштабные, но только с того места, где был сломан доспех!

Ладно, ну хоть следилки были повешены на всех присутствовавших при том событии, теперь хоть можно наблюдать за ними, а не просто дураком шляться по ночному лесу, спугивая парочки.

Глубоко вздохнув, Администратор с отвращением запустил магические экраны, на которых ему в режиме реального времени демонстрировалось, чем заняты разумные, бывшие рядом возле «инцидента хаоса». Так, эта троица… спят, усталые зверушки. Скоро можно будет будить. Местная знать, встречающие? Бытовые дела, обычное поведение местных, ничего серьезного, выбивающегося из норм.

Что там с Героем, вызывавшим столь бурные эмоции у его подчиненных?

Хм, да у него гарем. Аж пятеро. Ну это норма для Фиола.

Спящая худая волшебница, закинувшая ноги на спинку стула, со шляпой на лице. Знакомый типаж. Куда интереснее толстенький утконос, пытающийся задремать на груди у волшебницы, но периодически недовольно топчущийся на слишком ровном и жестком месте, но опять же, ничего необыкновенного.

Девушка расы зверолюдов, поющая на площади. За деньги. Ей периодически прохожие кидают немного канис в специальную коробку. Очень хорошо поёт, да и сама, судя по всему, счастлива почти до экстаза. Администратора лишь слегка напрягает то, что поющая девушка умопомрачительно богата по меркам этого мира, но очевидно, что текущее занятие приносит ей море удовольствия, а падающая в коробку мелочь куда важнее имеющихся финансов.

Дальше… красивая рыжая девушка. Миниатюрность телосложения подсказывает, что она имеет отношение к расе гномов. Вот она запирает двери комнаты, очевидно, своей, вот… Что? Начинает исторгать из инвентаря деньги? Бумажные купюры? Ну да, она в два с лишним раза богаче певицы, собирающей мелочь на улице, но зачем она это делает?! Вот уже всё в комнате покрыто толстым слоем денег! Раздевается и… начинает на всём этом валяться со счастливыми приглушенными криками?! Ох, какие формы…

Ткнув мыслью на кнопку записи, Администратор торопливо отвел от экрана взгляд. Отвлекает! Ну и вообще — нормальное же поведение поваляться на деньгах, не так ли? Однако, сейчас дело. Кто еще там остался?

Жрица. Стоит и молится. Очень усердно молится. Так, что от бурлящих вокруг прекрасной блондинки божественных сил у той всё одеяние выше головы улетело! А в остальном просто стоит и молится, молится и стоит, но как стоит, как молится… везучий ублюдок этот Герой! Где тут кнопка записи?!

Дальше! Срочно дальше!

А вот эта парочка… да, теперь Администратор вспомнил. Именно они, прохаживаясь ночью по лесу, сбили ему концентрацию! Демоница (да как же везет этому гаду на красивых женщин!) и парень с черно-белыми волосами в легком рыцарском доспехе. Мокрые. Чем они заняты? Тянут вместе какой-то канат из реки? Кстати, а ведь жрица совсем близко к ним стоит… взгляд от блондинки убрал! Не смотреть туда!

Так, что там? Тянут канат. Зачем? Ага, вот показывается… огромная рыбья голова. Это сом. Это очень большой сом. Как он вообще в эту речку поместился?! Ладно, значит они на рыбалке, это норма… стоп, что?!

Зачем лезть в пасть сома, эй, Герой?! Ты ушибленный? Ты точно ушибленный! Тащи его на берег! Нет, бросил всё, кинулся в пасть. Залез полностью! Эй! У тебя девушка на последнем издыхании за канат держится, у нее вон, ноги по самую задницу в землю уже ушли, эй!!

Сому, очевидно, плохо. Еще бы, в него мужик в доспехах залез. Это что, какой-то извращенный ритуал? Может быть, Хаос именно здесь?

Администратор хочет просветить монстра-сома рентгеном, чтобы понять, зачем к тому в пасть полез Герой, но неожиданно всё скрытое оказывается снаружи — изо рта несчастной давящейся рыбы вылетает нечто черное и человекообразное, плюхаясь безвольной куклой рядом с демонической девушкой. Та тут же бросает веревку, позволяя рыбе захлопнуть пасть и уйти на дно, а затем кричит жрице, начинающей тут же кидать исцеляющие заклинания на спасенного ребе…

Что?

Почему мальчик привязан к пню? Почему канат… Они что, ловили сома на ребенка?!

Администратор закрывает лицо рукой, начиная всхлипывать. Его плечи содрогаются, а взгляд, брошенный на беспамятную роженицу, полон квинтэссенции осуждения. Больная богиня, больные призванные. Это же надо до такого додуматься!

Собраться с волей. Продолжить! Нужно убедиться, что в творящемся безумии не мелькнет искра хаоса! А она может! Странно, что еще не мелькнула!

Он смотрит дальше, становясь свидетелем, как оживает несчастный мальчик, как торжествует жрица, как облегченно вздыхает суккуба.

…как вода в реке начинает выплескиваться из берегов из-за судорог гигантского сомовьего тела, которому явно не по вкусу пришелся сожранный Герой. Затем он, Администратор, видевший уже такое, чему нет описания как на языке простых смертных, да и бессмертных богов, становится свидетелем, как из грудной клетки наполовину выбросившейся на берег гигантской рыбы вырывается (прорубает себе топором дорогу) сожранный ей ранее Герой. Если несчастному сому вообще можно приписать добровольное съедение этого больного ублюдка!

Как краснокожая девушка устраивает скандал победителю сомов, мрачный наблюдатель, судорожно дергающий глазом (а то и двумя), еще будет смотреть, но вот когда они, втроем, погрузив беспамятного мальчика на голову убитой твари, потащат речную добычу в город, попутно по уши измазавшись в рыбной слизи, он, Администратор, уже смотреть не найдет в себе сил, уйдя в короткий, резкий, но решительный запой.

У всего есть свои пределы.