Годы исканий в Азии

К читателю

Как-то под вечер я сидел в глубоком ущелье на берегу быстрого потока. Вблизи сквозь густую зелень пирамидальных тополей виднелись стены домов маленького кишлака. В воздухе неумолчно стоял шум сильной горной реки. И когда солнце опустилось за высокий гребень хребта, на мгновение в его прощальных лучах вспыхнули пятна сверкающего снега. Ветер стих, прекратился шелест листвы, отчётливо стало слышно, как река несёт по дну большие камни, перетирая их друг о друга.

Я писал дневник и думал о том, что, чем больше путешествуешь по родной стране, чем больше видишь, тем больше удивляешься её бесконечному разнообразию, просторам, неиссякаемой, неповторяющейся красоте природы, тем больше любишь Родину. И этому чувству нет границ.

Радостно сознавать, что жизнь, проведённая в полевой работе, в путешествиях, экспедициях, не вызвала равнодушия и пресыщения, не погасила желания видеть ещё, понять, быть может, уже виденное и познанное другими. Ведь каждый смотрит своими глазами. В этом как будто никто не сомневается. Но справедливо и другое — не все и всегда можно увидеть, важно и почувствовать. «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Эти слова принадлежат замечательному французу, большому гуманисту А. Сент-Экзюпери. С ними перекликаются мысли великого русского учёного В. И. Вернадского: «Говорят: одним разумом можно все постигнуть. Не верьте!»

Больше всего я боюсь равнодушия. Оно разъедает добрые помыслы и хорошие начинания. Равнодушные люди — плохое общество. В далёких маршрутах редко можно встретить равнодушного человека.

На животноводческой ферме в Алайской долине, у каракумского колодца, в юрте гобийского арата, в цветущем памирском кишлаке, лежащем у бурных вод Пянджа, или на высокогорном джайляу Тянь-Шаня я узнал простых, живых, приветливых людей. Они любили свою землю, свою страну.

Труд географа в экспедициях — большая школа, в которой не перестаёшь учиться у жизни, у природы. Но приобретать знания — не всё, надо отдавать их другим. Пусть будет правильно понято моё желание рассказать о путешествиях,

О моём труде, о природе и людях, встреченных на многолетнем пути. Знаю, что хорошо и ярко нарисовать картину природы или передать впечатления о встречах может художник. Я же не писатель и работал над книгой как географ, экспедиционный работник. И, право, не знаю, что для меня было труднее — путешествие по горам и пустыням Азии или работа над такой книгой.

Справедливо утверждают: хороший вкус — это чувство меры. Но как или чем её измерить или взвесить? Ведь не метрами и не граммами. Здесь не может быть и других единиц измерения. Но ясно: нужно во многом ограничивать себя при желании обо всём рассказать. Иначе ведь можно быстро наскучить.

Наш известный китаист академик В. М. Алексеев подметил ещё одну опасность, подстерегающую автора, рассказывающего о своих странствиях по разным местам. «Важно победить в себе обожание своего предмета, — писал он в 1907 году, когда изучал в Восточном Китае язык и культуру китайского народа. — Путешествие таит в себе угрозу непомерного увлечения чужой страной, „открытия Америки“ на каждом шагу. Жизнь будней представляется жизнью каких-то необычайных событий и интересов.

Путешествие — это книга. Умеет её читать только тот, кто умеет читать между строк наблюдаемую жизнь. Тот неё, кто ищет оригинального, экзотики, настроен «поэтически», неминуемо впадает в ошибку, ибо в нормальных условиях жизни он ищет ненормального».[1]

Многие авторы, посещавшие страны Востока, искали экзотику. Действительно, там много удивительного для нас, людей, привыкших к иным жизненным стандартам. Но и наша психология может показаться странной, а иногда и вовсе непонятной жителю, скажем, тихоокеанских островов.

В наше время научные экспедиции уже мало чем напоминают путешествия пионеров-исследователей прошлого, на годы уходивших в неизвестность. Черский, Ливингстон, Обручев, Амундсен и другие отважные первооткрыватели, подвергая себя опасностям, лишениям, вели многотрудную странническую жизнь во имя благородной цели познания мира. Человечество с тревогой и симпатией следило за их работой, восхищаясь их героизмом, целеустремлённой преданностью науке.

Ежегодно в экспедиции выезжают тысячи советских людей, они уходят в тайгу, во льды полярных стран, в океанские просторы, в пустыни и горы. Пытливых разведчиков тайн природы не останавливают ни трудности непроторённых путей, ни неизбежные лишения, ни разлука с близкими…

Может показаться, что грандиозные масштабы экспедиционной деятельности привели или скоро приведут к высокой степени изученности земного шара и полевые исследования отомрут. Этого не может случиться. С каждым годом теория и практика предъявляют все новые требования. То, что не видели и не могли видеть наши предшественники, скажем, в пустынях Азии, то увидели современники, так как изменился уровень науки. То, что не можем обнаружить и объяснить мы, выяснят наши последователи, которые будут обладать большими знаниями и лучше смогут использовать достижения техники в методике экспедиционных работ.

Уже современные комплексные экспедиции технически хорошо оснащены. Двусторонняя радиосвязь сделала их работу зримой для всего мира. В былые времена Христофор Колумб, отправившись искать новый путь в Индию, нежданно-негаданно открыл огромнейший никому дотоле не известный материк. Теперь таких неожиданностей не бывает. В наш век новые географические открытия исподволь подготавливаются научными учреждениями. Хороший пример этому — международное сотрудничество учёных на шестом материке земли — Антарктиде. Сотни людей работают здесь по определённой, заранее выработанной программе. В их распоряжении — суда и самолёты, вертолёты и тракторы, радио и электростанции, множество инструментов, витаминизированная пища. А было время, когда люди погибали от цинги в полярных странах и морских путешествиях. И различные открытия в Антарктике по существу предусмотрены программой научных исследований, подготовлены суммой организационных и научных достижений, оказались возможными благодаря труду большого коллектива.

В Сибири и азиатских пустынях стали широко пользоваться авиацией, давшей такой великолепный материал для научных работ, как аэрофотоснимки. То, на что часто уходили годы лишений и труда, осуществляется ныне в поразительно короткие сроки.

На смену глазомерной съёмке, измерениям абсолютных высот при помощи барометра — методам несовершенным, не очень точным и малопроизводительным — пришли высокоточные геофизические методы. Они заняли прочное место при геологических изысканиях и географических исследованиях.

Используя технику, человек стёр почти все «белые пятна» на Земле, и в этом — продуманный расчёт, последовавший за идеей. Это главное. Заранее намеченный эксперимент, выяснение предполагаемого явления — вот что лежит в основе современных исследований. Их определяет и предопределяет идея. Поясню эту мысль на примере двух недавних путешествий на плоту и в резиновой лодке через Тихий и Атлантический океаны.

Не для спортивного интереса и сенсации спустил на воду свой плот «Кон-Тики» норвежский учёный Тур Хейердал. Он хотел доказать и доказал возможность древних связей между культурами Южной Америки и Океании. Высокими гуманистическими идеями руководствовался французский врач Ален Бомбар, решившись один в резиновой лодке переплыть Атлантический океан. Преодолев все стихии, он показал, что при надлежащей подготовке потерпевшие кораблекрушение без пищи и пресной воды смогут выйти победителями из тяжёлой борьбы с океаном.

Природа нашей планеты скрытна. И сколько сил, времени, терпения нужно, чтобы ответить на её загадки! Совершено открытие. Казалось бы, всё ясно, однако время радости коротко. Вновь возникает много вопросов, и все они ждут разрешения. Вот пример из практики географических исследований.

Территория, как мы говорим, закартирована, то есть нанесена на карту крупного масштаба, «белое пятно» закрашено опытной рукой картографа-рисовальщика. Появились извилистые линии рек и ручьёв, изображающие рельеф горизонтали, кружочки колодцев, запятые тростниковых плавней и многое другое. Но не изучены ещё почвы, формы рельефа, неизвестны растительность, запасы вод, режим рек, глубина озёр. А знать всё это нужно, чтобы умнее использовать естественные ресурсы, чтобы лучше учесть природные условия при освоении новых земель. Вот и получается: формально «белого пятна» уже нет, а по существу работы ещё уйма, и такой работы, которая может быть выполнена лишь квалифицированными специалистами — почвоведами, ботаниками, гидрогеологами, геологами…

Всего не перескажешь. Скупые мои записки оказались неполными. Глаза географа ничего не хотят пропустить. А интересно написать обо всём непросто. Нелегко удивить читателя новыми рассказами о походной жизни разведчиков тайн природы.

Времена великих географических открытий, когда всё было в новость, уже ушли в безвозвратное прошлое. Но не будем грустить об этом. Романтика поисков новых земель сменилась здравой деловитостью и более трудными и сложными поисками причинности явлений. Часто и мучительно приходится искать ответа на простой, знакомый с детства вопрос «почему?» Без его решения научному работнику нельзя разумно вмешаться в природные процессы и изменить их. Но мир полон загадок, и сколько нужно труда, мысли, споров, чтобы найти правильный ответ. Как известно, путь к истине тернист. Говорят, природа не математика, но если их сравнить, то можно сказать, что натуралист всегда решает уравнение со многими неизвестными.

Может быть, вообще время географии и географических исследований уже позади? Очень хочется думать, что все рассказанное в этой книге будет отрицательным ответом на этот вопрос.

Великий географ прошлого столетия, основоположник сравнительного метода в географии Александр Гумбольдт в своём «Космосе» писал: «Чем глубже проникаем мы во взаимосвязи явлений, тем скорее освобождаемся от заблуждения, что не все отрасли естествознания одинаково важны для культуры и благосостояния народов».

А вот страстные слова английского писателя, хорошо известного и у нас, — Джозефа Конрада в защиту географии: «География, единственная из всех наук, возникла из действия и, более того — отважного действия… Подобно другим наукам, география пробивала себе путь к истине сквозь целый ряд ошибок и заблуждений… Разве современная химия — наша ключевая наука — не прошла через свою постыдную фазу алхимии (чудовищно развившегося мошенничества), а наши познания о звёздном мире разве не родились из суеверного идеализма астрологии, искавшей судьбу человека в глубинах бесконечности? С этой точки зрения географию можно назвать самой безупречной из наук. Даже питаясь выдумками, она никогда не стремилась морочить простых смертных (а их подавляющее большинство), выманивать у них деньги, лишить их покоя».[2]

Путешественники в нашу эпоху, как правило, специалисты, а специалист, по утверждению Козьмы Пруткова, флюсу подобен, то есть односторонен. Поэтому современные комплексные экспедиции включают специалистов разных направлений. И всё же как часто в поисках причинности взаимосвязанных процессов, протекающих в природе, нам приходилось трудно находить нужную и единственную нить в запутанном клубке противоречий. «Подлинная наука, — писал известный натуралист прошлого века Клод Бернар, — учит нас сомневаться и при недостатке знаний — воздерживаться». Может быть, поэтому некоторым читателям мои очерки могут показаться неполными. Такое ощущение может возникнуть ещё и потому, что в своих записках я не коснулся некоторых вопросов нашей работы. Мне они показались менее занимательными. Думаю, что многие молодые мечтатели не так представляют путешествие в далёкие страны, как показано в этой книжке. Здесь нет приключений, эпизодов, связанных с опасностями, всепобеждающего героизма. Такой романтики в моих записках действительно нет, и кажется, что это хорошо. Чем её меньше в экспедициях, том легче её участникам, тем результативнее их работа.

А разве нет радости в бесконечном познании, в поисках нелёгких ответов на многочисленные «почему»? Разве нет радости в открытии причинности взаимосвязанных природных процессов? Разве не счастье своим трудом помочь человеку покорить реки, правильнее использовать запасы влаги горных снегов и льдов, улучшить почвы, остановить наступление песков на пашни? Разве не интересно выяснить закономерности, по которым живёт и развивается неповторимый мир пустынь Центральной Азии? В поисках, находках и есть романтика, самая хорошая, пусть повседневная, но настоящая романтика. Большое вырастает из обыденного.

Экспедиция — это школа, в которой бесконечен процесс познания природы, народного опыта, мудрости людей. Путешествия расширяют пёстрый веер человеческих знаний.

В XX веке путешествовать легко и просто. Мир в общих чертах изведан. Прошли времена Пржевальского, Миклухо-Маклая, Седова, и автору путевых очерков скептик ещё скажет словами восточной пословицы: «Не открывай старых истин: все знают, что солнце заходит на западе». Читая путевые заметки, могут вспомнить и Вольтера, заметившего, что «путешественник обыкновенно крайне недостаточно знает страну, в которой находится. Он видит лишь фасад здания. Почти всё, что внутри, ему неизвестно». И это нередко оказывается правдой. Турист смотрит на то, что ему показывают: нарядные улицы, театры, музеи, центральные магазины. В его восприятиях таится опасность односторонности. Некоторые туристы, наблюдающие лишь фасад страны, поверхностно пишут о виденном. А жизнь-то бурлит за фасадом.

В экспедиции существует неписаное правило: каждый участник ведёт дневник. Не должен быть пропущен ни один день, даже если он прошёл в незначительных делах и мелких заботах. Зрительные восприятия, как бы ярки они ни были, с течением времени сглаживаются, стираются. Исчезают детали, на первый взгляд несущественные, но иногда очень важные для науки. И вот, когда их нужно восстановить, на помощь приходят документы: дневники и фотографии. Они дополняют друг друга. Они не обманут, им можно верить до конца.

Географы часто работают в одном отряде с геологами, ботаниками, зоологами. Такое содружество помогает всем; мы советуемся, обсуждаем научные проблемы и часто совместно пишем отчёты.

Жизнь в путешествиях идёт своим чередом: вырабатывается определённый распорядок дня, все знают свои обязанности, эти обязанности занимают весь день — с восхода солнца до темноты.

«Отдых принадлежит труду, как веки глазам», — говорят на Востоке. Но бывает, что в экспедиции по той или иной причине у вас оказывается свободное время. Нужно ли дать отдых лошадям, ремонтировать ли машину, организовать ли караван верблюдов, договориться ли с рабочими — в таких случаях появляется свободный час или день. Тогда можно записать в дневники наблюдения и факты, которые не имеют прямого отношения к заданию экспедиции, к теме исследования. Такие наблюдения, факты не попадут в отчёт экспедиции, в научную статью, книгу. Не попадёт туда и описание трудностей пути, обычных в малоизвестных и ненаселенных местностях.

В своих записках хочется рассказать о жизни и быте в экспедициях, о труде и трудностях, об интересных встречах, о любопытных событиях, имевших место во время наших странствий. Ведь приходилось бывать в таких глухих и далёких местах, в которые мало кто проникал.

Я мок под дождём в Хэнтэйских горах, страдал от жажды в знойных и сухих Каракумах, утопал в снегах Монгольского Алтая, бродил, увязая в гобийских песках, мёрз на заоблачных вершинах Тянь-Шаня, купался в тёплой и солёной воде Кара-Богаз-Гола, плавал на больших озёрах Монголии, плутал в тайге. На Устюрте узнал силу каспийских ураганов, а на Памире — силу горного солнца. В высоких долинах Куньлуня глубоко вдыхал ночной воздух (его явно не хватало), летал над самой большой азиатской пустыней Такла-Макан, на грузовике пересекал Джунгарскую впадину.

Мои рабочие маршруты проходили большей частью по малонаселённым областям Средней и Центральной Азии, таким, как Каракумы или пустынные районы Гоби. Знакомство с населением, его бытом и хозяйством при этом было далеко не полным, часто отрывочным. К тому же основная задача физико-географа заключается прежде всего в изучении природы. Это, конечно, сказалось на содержании записок. Они писались при свете костра у реки, при ярком солнце в пустыне, под тусклыми лучами крошечной электрической лампочки в палатке в горах, при мигающем свете керосиновой «летучей мыши» в лесном лагере.

Давным-давно я задумал рассказать о своих путешествиях так, как это не делается в служебных отчётах или научных сочинениях. Такая мысль у меня появилась со времён первых среднеазиатских экспедиций. Ещё в 30-х годах мои очерки стали появляться в журналах «На суше и на море», «Вокруг света», «Юный пролетарий», «Наша страна» и др. По мере расширения района исследований и участия в новых экспедициях пополнялись и мои записки, которые позже были опубликованы в двух книгах: «Непроторёнными путями» (М., 1948, 1950, 1954) и «Путешествия без приключений и фантастики» (М., 1962).

Две упомянутые книги и послужили основой настоящего издания. Для него были вновь пересмотрены и обновлены все очерки. Некоторые из них исключены как несоответствующие замыслу серии «XX век: Путешествия. Открытия. Исследования». Изменилась и последовательность изложения. Она отвечает двум принципам — региональному и хронологическому. Записки сгруппированы в четыре основных раздела, посвящённых четырём крупным районам, где проводились исследования: Туранская равнина, горы Средней Азии, Монголия, Западный Китай.[3] Внутри разделов сохранён строгий хронологический порядок.

Пусть эти записки помогут понять книгу пустынной Азии, страницы которой запечатлены в извилинах речных русел, в изгибах земной коры, в смене почв и растительности, в белом налёте солей на поверхности земли, в горных ледниках, в лёссовом покрове, в рельефе нескончаемых пустынь и созданных трудом человека оазисах. И ещё. Знакомство с книгой позволит читателю судить, как за прошедшие 40 лет изменился характер экспедиционных работ, их техническая оснащённость и транспорт. Автор начинал свои путешествия пешком или используя верховых лошадей и верблюдов, а окончил их на автомашинах, самолётах и даже вертолётах. Конечно, я мечтал о лучшей книге, чем та, которая получилась. Кто из пишущих не думал мучительно над строкой в желании сделать её прозрачнее, проще и избежать штампа! Видимо, не всегда и не везде это удалось.

Географические названия, встречающиеся в тексте, даны в написании, принятом в наше время.

В книге наряду с фотографиями автора помещены фотографии О. Агаханянца, А. Банникова, Б. Ванчидоржа, 3. Виноградова, А. Гурского, Ю. Желубовского, А. Кесь, С. Кондратьева, Н. Кузнецова, В. Рацека, Л. Родина. Всем им — сердечная благодарность.