Голому — рубаха

Глава 1. Главное, мой мальчик, не забудь про подтяжки

Ожидая, что вот тут-то ему конец и наступит, Порнов мысленно уже попрощался с родными-близкими. Но нет, пронесло; кусать и жевать его не стали; заглотали и оставили в покое; лежал он на чем-то мягком, сродни дивану; диван этот ерзал, вздрагивая под порновской тяжестью, но терпел; так встречает новую рюмку водки желудок, до самого верха нагруженный уже алкоголем.

Порнов проникся пониманием этого и провоцирующих резких движений старался не делать; высвободил руки, осторожно уложив мешок рядом с собой.

— Переключись на инфракрасный, — приказал он киберу; задумался о чем-то своем и раздосадовано добавил:

— И главное, мой мальчик, не забудь про подтяжки!

Последнюю фразу кибер не понял, о чем тут же и доложил; инфракрасное изображение, впрочем, выдал на шлем мгновенно.

— Неграмотный ты, — посетовал Порнов, озираясь, — читаешь мало. Детская же сказка; Киплинг, кажется. Про то, как кит проглотил моряка и что из этого вышло…

Благодаря инфравизору, Порнов уже успел рассмотреть большую часть своего нового жилища — круглой комнаты метров на сто; светло-розовые покатые стены; красный свод, смыкающийся высоко над головой; черная холодная масса воды, покрывающая «пол» метровым слоем.

— Чем не «овальный кабинет»? — усмехнулся Порнов, — Только у одних он в Белом Доме, а у других — в желудке кита…

— А при чем здесь подтяжки? — не понял кибер.

— А какой же моряк без подтяжек? — вопросом на вопрос ответил Порнов. — Ты видел когда-нибудь моряка без подтяжек?

— Нет; то есть не видел; то есть не видел моряка; то есть…

— Нишкни! — приказал Порнов, пристально вглядываясь в дальний угол. — Там, по-моему, кто-то есть! Что это вон там за пятна?!

Тут надо сказать, что стены «овального кабинета» не были гладкими; толстые алые складки покрывали все боковины огромного пузыря; свободно свисая с потолка до пола, эта розовая мякоть на полу сходилась внахлест, образуя выступающие из воды частые диванчики; на одном таком как раз и лежал наш герой.

Прерванный на полуслове кибер понял приказ буквально и в полной тишине принялся менять светофильтры на шлеме; изображение перед Порновым становилось то синим, то зеленым, то совсем исчезало; были видны лишь отдельные яркие пятна.

— Стой! — зашипел Порнов, когда в дальнем углу вдруг не осталось ничего, кроме сгустка ярко-золотого сияния. — Что это за пятно такое?

— Спектр РЭА, — сухо обронил кибер; на экран при этом ни одной строчки не выдал.

— Ты давай, повежливей разговаривай, — осадил кибера Порнов, — Чего такой сдержанный; на «нишкни», что ли, опять обиделся?

— Прошу уточнить про подтяжки…

— А, вон оно что! — усмехнулся Порнов. — Обязательно расскажу, только попозже; так что это там за жар-птица?

На сей раз кибер был более щедр, обсыпав экран по краям рядами диаграмм.

— Спектр сигнала характерен для радиоэлектронной аппаратуры, — кибер «забуратинил», для скорости перейдя на фальцет. — Обилие третьих гармоник на частотах гигагерц и выше…

У Порнова на миг возникло нехорошее предчувствие; он, правда, постарался тут же прогнать его прочь.

— Уж не киборг ли трансформер нас сожрал, — Порнов, несмотря на необычность своего положения, хихикнул: ему вспомнилась картинка из порнографического журнала; на ней здоровенный кашалот, пристроившись сзади, изо всех сил «любил» маленькую толстенькую подводную лодку; позиция у кашалота была выгодная, морда — страшно довольная.

Кибер, однако, воспринял его слова за чистую монету и принялся послушно обсчитывать гипотезу.

— Вряд ли стоит монтировать ЭВМ в желудке, — заключил он.

— Ах, да, ты ведь шуток не понимаешь, — спохватился Порнов и спустил ноги в воду. — Пойдем, тихонечко посмотрим, что это он там проглотил… может, вещь какую полезную… — он помолчал и уж совсем тихо добавил, — или еще чего…

Шаг за шагом, по пояс в воде, он крался вперед; наконец, золотое сияние разлилось по всему шлему.

— Инфра-рэд, — шепнул Порнов. — Дай посмотрю глазами.

Комната вспыхнула красным, однако ничего нового для себя Порнов не обнаружил; те же алые стены, те же розовые складки плоти, буграми топорщащиеся у стен и уходящие в черную непрозрачную воду.

— Там, что ли? — осведомился Порнов, кивнув на воду, — Нырять надо?

— Нырять не надо, — возразил кибер и перекрестьем прицела указал на особо массивную гору складок. — Там!

Здешний «диванчик» выпирал из воды больше остальных; вполне возможно, что в куче складок скрывался источник сигналов; но добраться до него было делом крайне сомнительным.

— Это тебе не язык говяжий, — с сомнением оглядывая широкий, как ковер, и толстый, как матрас, пласт мяса, сказал Порнов. — Я надорвусь, а его не подниму…

— Если использовать рычаг… — начал кибер.

— Какой рычаг, видел же, в какой спешке сматывались! — отрезал Порнов. — Хотя палку бы какую мог захватить; у того же Киплинга у моряка целый плотик был…

— И подтяжки, — выдал памятливый кибер.

— Ты меня долго еще изводить намерен? — осведомился Порнов. — При чем здесь подтяжки? Подтяжки — это символ житейской сметки; как без подтяжек, колпака и трубки китобоя трудно представить, так и без природной хитрости — моряка и солдата…

— Ответ формализован, — перебил его кибер. — Уточнений не требуется.

— Вот и ладушки, — сказал Порнов, — взаимопонимание достигнуто. Теперь давай помозгуем, как нам быть…

Он присел на диванчик напротив, тот рефлекторно вздрогнул; легкая волна прошла по складке.

— Два пальца на корень языка, — проворчал Порнов; тут же его осенило. Рискуя полететь головой вниз, он вскарабкался с ногами на скользкую плоскость складки и — «была не была!» — легонько подпрыгнул на месте. Земля под ногами ощутимо дрогнула, складка слегка вспучилась, ее верхняя часть забилась, как флаг на ветру.

Порнов прыгнул еще раз, теперь уже изо всей силы; к удивлению его, на этот раз многотонный ломоть мяса едва дрогнул.

— Привык, — понял Порнов.

— Слушай, у тебя керосина на сколько осталось? — спросил он кибера.

— При минимальном уровне ионной тяги энергии в скафандре на три секунды, — заметил кибер.

— За глаза хватит, — обрадовался Порнов. — Значит, так; я влажу на этот сундучок с секретом; ты запускаешь ранец на полную мощность на одну миллисекунду; можешь?

— Хоть на микро… — согласно ответил кибер.

Так они и поступили; Порнов осторожно, чтоб не потревожить, влез на уступ, кибер приготовился включить ионную тягу.

— Смотри, не подведи, — сказал Порнов, — второго дубля может не получиться…

Тут же он убедился в правоте своих слов. После мгновенного удара ионных струй язык рванулся вверх так, словно в него иголку воткнули; Порнов, как ядро из катапульты, пролетел через всю заходившую ходуном залу и чуть не врезался в переднюю стену; чуть — потому что на месте ее оказался холм холодной воды, невольно проглоченной чудовищем; Порнов, как серфинг, взмыл на его верхушку и помчался назад.

Глоток холодной воды успокоил судороги желудка; Порнова перестало крутить и гонять по полу; вынув шлем из воды, он уставился на место своего катапультирования.

— Где ты пропадал так долго?! — было первое, что он услышал.

— Опять, наверное, водку пьянствовал!

— Мич! — ошеломленно произнес он. В двух шагах от него на диванчике восседала Мич в скафандре; за стеклом шлема заспанно моргали ее глаза; она зевала. — Ты-то здесь что делаешь?!

— Я здесь живу! — был ответ.

— Я же тебя только что по телику видел; какого черта! — возопил он, ничего не понимая и для верности тыча пальцем в скафандр Мич.

— Как тут громкость убавляют? — в свою очередь осведомилась девушка. — Ты так кричишь, что у меня уши закладывает…

— А что же мне, молчать, что ли? — удивился Порнов. — То ты в черном кимоно голая коктейли пьешь, то в скафандре под вот таким одеялом знай себе дрыхнешь…

— Ты очень некультурный, — сказала Мич, сладко потягиваясь, — во-первых, не дрыхнешь, а спишь, во-вторых, не голая, а обнаженная, в-третьих… Что же в третьих?.. ах, да! В третьих, черное кимоно с чайными розами вот здесь и здесь? — она показала рукой на грудь и плечи.

— Именно!

— Это Броу. Я помню этот ее любимый халатик, — сказала Мич. — Ты спутал меня с моей сестричкой-близняшкой.

— Ты не говорила, что вы близняшки, — пробовал возражать Порнов; нынешнее открытие его совсем не радовало. Счастливый финал, окончание рейса, которые он себе успел нарисовать, начали медленно, но верно отдаляться.

— Разве? Ну, значит, забыла; сам бы мог догадаться; ты же видел Лео… Правда, мы очень похожи?

— По-моему, так не очень.

— Ну, а Броу — очень; говорю же — близнец; все, хватит! — возмутилась Мич. — Ты что, мне не веришь?!

— Верю — не верю, теперь-то какая разница, — уныло заметил Порнов; горячий душ и ледяное мартини таяли в бесконечной дали. — Это что же получается; выходит, я все три дня с твоей сестрой общался?..

— Расскажи, расскажи, — необычайно оживилась Мич, — как она тебе…

— Да я все больше через компьютер общался, — не понял ее оживления Порнов, — через радио…

— Понятно, что не через постель, — хихикнула Мич за стеклом шлема. — Но все же, как она тебе показалась?

— Вот нам сейчас говорить с тобой не о чем, как о твоей сестре!..

— А о чем же еще нам говорить?

— Например, о тебе.

— А что я, у меня все нормально… Тьфу, что это я; у меня как раз все хуже некуда, лежу тут, как в могиле; все бока отлежала.

— Нет уж, ты начни сначала, — попросил Порнов. — С того самого момента, как из кресла выпала.

— Да что тут рассказывать? Ну, выпала, закувыркалась вниз; приводнилась удачно, на ноги. Ушла под воду, думала — утону, но нет, всплыла. Давай смотреть, куда грести; вижу, впереди из воды вулкан торчит; голос в скафандре сказал, что до него километр — я обрадовалась. Еще он сказал, что с тобой связи нет — я расстроилась. Делать нечего, поплыла к земле; метров уже сто оставалось, когда из воды выскочила эта дура и проглотила меня. Я посидела, покручинилась, спросила у робота, что делать; он сказал, что система жизнеобеспечения у нас исправна, можем в ките хоть целый год жить. Я решила, что год — это слишком; решила дождаться, когда кит всплывет, и потом уж из него выбраться. Тут меня стало в сон клонить; если ты помнишь, меня этот гад («Любимое слово твоей сестры», — вставил Порнов; Мич согласно кивнула) среди ночи поднял; вот я и решила доспать; как у вас говорят — себе на шею; среди ночи придавило меня этим языком — ни вздохнуть, ни охнуть — в переносном смысле, конечно; скафандр крепкий, что ему сделается! Вот, собственно, и все… Открываю глаза — тут ты стоишь!

— М-да, — сказал Порнов, — думал я, что ты в историю влипла, но чтобы так буквально!

— Еще как влипла, — согласилась Мич. — У тебя, я так понимаю, дела обстоят повеселей?!

— Обстояли, — поправил Порнов. — Ты не знаешь, тут шлем снять можно или нет? Сели бы, как следует — выпили, закусили, — у меня там с собой есть маленько; я бы тебе свою сказку рассказал…

— Увы, — Мич печально скривила губы, — чистая углекислота. Этот гад, чтобы лучше нырять, похоже, весь кислород тканями поглощает; нечем здесь дышать…

— Жаль, — расстроился Порнов, — ну, слушай так, насухую.

— Давай, — согласилась Мич и подвинулась, освобождая ему место на диванчике. — Про Броу не забудь!

— Да далась она тебе, — пуще прежнего изумился Порнов.

— Сестра, как-никак, родная кровь, — пояснила Мич.

— Ладно, не забуду; сиди — и слушай!

Глава 2. Побег из чуда-юда

Конечно, повествование Порнова было много длинней и красочней предыдущего; Порнов не преминул живописать все мельчайшие детали своего туземного времяпровождения; лишь финальный аккорд с выпиванием настойки и последующей отключкой он решил опустить; не к лицу было опытному бойцу падать, как подкошенный, после первой рюмки, — и наш рассказчик плавно объехал этот подрывающий его алкогольное реноме момент. А в остальном он старательно придерживался правды жизни; местами хохмил, а, рассказывая о своем сражении за тоненький синий платочек, гордо продемонстрировал обгрызенный палец перчатки.

— Не может быть! — воскликнула Мич, разглядывая пластиковую нашлепку на порновском пальце. — Это же силикобор; чтобы перекусить, тут не крабья клешня, тут специальные кусачки нужны!

— Атомарный резак, — согласно кивнул Порнов, — но вот же, сама видишь!

Он продолжил рассказ, и чем больше он говорил, тем задумчивее становилась Мич; наконец, она ушла в себя настолько, что начала пропускать порновскую речь мимо ушей; спохватившись, извинялась, просила повторить; но чем дальше, тем все чаще. Когда Порнов с грехом пополам добрался до сцены своего появления на этом «стремном подводном судне», как он выразился, Мич не слышала его уже абсолютно; глаза ее остекленели, мимика исчезла абсолютно; чтобы вывести ее из ступора, Порнову пришлось постучать костяшками пальцев по куполу ее шлема.

— Э-э-эй! Есть кто дома?

— Да вот, задумалась, — выйдя из транса, попыталась улыбнуться девушка, — мы-то себе все это иначе представляли…

— В смысле?.. — не понял Порнов.

— Ну там, биологи наши, сколько ни изучали экваториальную флоруфауну, ничего такого не нашли…

— Ты же говорила, что экватор у вас — мертвая зона.

— Не говорила я этого, — живо возразила Мич. — Мертвый мир? Не могла я этого сказать.

— Чего к словам цепляешься? — чуть-чуть обиделся Порнов. — Мертвая — в смысле неизученная, неизвестная науке.

— Ах, в этом смысле! — воскликнула Мич. — Да, да, ты прав… хоть и не совсем; можно сказать, малоизученная; людей тут и впрямь нет; но аэрофотосъемка, со спутников, — опять же…

Она хотела еще что-то добавить, задумалась и опять застряла в ступоре.

— Ты еще просила про сестрицу рассказать поподробнее, — принялся тормошить ее Порнов. — Будешь слушать или как?

— Про сестрицу… — повторила Мич абсолютно без выражения, — про какую сестрицу?

— Черт! Про сестрицу Аленушку и братца Иванушку! — взорвался Порнов. — Связался Иванушка сдуру с Аленушкой; стала она его по диким местам с собой таскать, смертельному риску подвергать; в итоге он же козлом и оказался!

— Мутант… — медленно произнесла Мич.

Порнов от неожиданности поперхнулся и закашлялся; когда же он решил начать ругаться всерьез, Мич, к счастью, успела закончить фразу.

— Ну конечно, мутант! — ликующе воскликнула она. — Этот краб — мутант; неизвестный нам мутаген активизировал ти эр и спровоцировал этот крабий бум рождаемости… из-за которого ты чуть не погиб!

И, к великому недоумению Порнова, она счастливо засмеялась в полный голос.

— Свяжись с ее кибером, пусть успокоительного даст, — приказал Порнов. — Она тут за три дня, похоже, здорово по общению со мной истосковалась… если уже такому радуется.

Однако обошлось без врачебного вмешательства; девушка быстро успокоилась.

— Я радуюсь не тому, что ты рисковал жизнью; а тому, что остался в живых, — сообщила она, болтая ногами от избытка чувств. — Жаль, шлем снять нельзя; я бы тебя даже поцеловала!

— Заслужил, — порадовался Порнов, — верой и правдой! Может быть, хоть вкратце, пояснишь, что к чему? Может, это и вправду так здорово, как мне кажется? Я, конечно, человек не особо ученый, но слово «мутаген» у меня почему-то все больше отрицательную реакцию вызывает; а у тебя, похоже, наоборот?

— Просто мне приятно осознавать, что я не совсем отстала от жизни в своей ссылке, — начала Мич, — Это, видишь ли, один давнишний спор двух ветвей нашей науки. По одной, ментальность есть свойство организма внутреннее, врожденное, по другой же — внешнее, приобретенное. Да ладно, тебе это все ни к чему; это наши местные проблемы.

— Ну, а нам-то какая-то выгода от этого есть? — спросил Порнов.

— Конкретно нам никакой выгоды нет; это чисто теоретический вопрос.

Порнов лишь разочарованно хихикнул:

— Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда. Я-то уж обрадовался; думал, ты знаешь, как нам отсюда выбраться…

Тут Мич посмотрела на него так, как будто он сказал сущую глупость, снисходительная улыбка тронула ее губы.

— Ах, вот ты о чем!

— А о чем же еще? — удивился Порнов. — Что же, нам так и сидеть здесь до морковкиного заговенья? Эта зверюга, может, тут еще сто лет собирается плавать.

— Может, и двести, — пряча улыбку, сказала Мич. — Она, в отличие от тебя, жи-и-ивучая.

— Тебе, как будто, все равно? А тебе не приходило в голову, например, что рыбина эта и сестра твоя — звенья одной цепи? А на конце цепи — гиря каторжная! — продолжал Порнов. — Сестрица твоя походя поймала нас в черпак, в мелкий бредень; а тебе все пофиг?!

Нет, ты, конечно, можешь здесь оставаться, сколько хочешь; а я из этого подводного Алькатраса намерен ноги сделать… Причем немедленно!

— И куда же ты побежишь? — стараясь еще пуще не разозлить Порнова, спросила Мич. — Даже если мы сейчас всплывем, вокруг нас на десятки миль один океан; что, так и будешь в воде пластом плавать, пока другая, менее крупная, но более зубастая рыбина не сожрет?

— Подавится, — проворчал Порнов; по большому счету, возразить ему было нечего.

— Это если всплывем, — продолжала Мич, как ни в чем не бывало, — а если же ты прямо сейчас намерен — как это ты сказал? — ноги сделать, это вообще смешно; что-то я ни разу не слышала про побег из подводной лодки с километровой глубины; мне кажется, что твоему битому скафандру на такой глубине сразу каюк.

— Проклятый краб, — выругался Порнов и украдкой глянул на палец, — если бы не он…

— А эти дыры на груди — тоже он? — ехидно уточнила Мич.

— Да, и в штаны мои тоже он наложил, — предварительно выключив передатчик, проворчал Порнов, намекая на финальную фразу из анекдота про поручика Ржевского.

Включил передатчик и сухо сказал:

— Ты так говоришь, как будто у тебя план есть.

— У меня — нет, — сказала Мич. — Зато он, похоже, есть у моей сестры. Я тебе не хотела говорить, пока сама в этом не удостоверюсь.

— Хочешь сказать, что у тебя ментальная связь с сестрой? — недоверчиво спросил Порнов. — Километровая глубина, да и прическа у тебя — не того… Ой, что-то я сомневаюсь…

— Ты правильно сомневаешься, но ты неправильно перебиваешь, — сказала Мич. — Если и есть какая связь — то с компасом на руке; трое суток он крутился вокруг оси, как заведенный, а теперь, на тебе, — стоит, как влитой. Ну, мистер Шерлок Холмс, что вы можете на это сказать?..

— Трое суток рыбина плавала кругами, — сообразил Порнов, — а теперь прет куда-то… И что из этого?

— Вот умный ведь мужик, — проронила Мич терпеливо, — но иногда дальше носа не видишь… Лови график.

На экран перед носом Порнова выскочила картинка из одной ломаной линии; косая вниз, прямая, косая вверх.

— Содержание кислорода вокруг, — прокомментировала Мич. — Первый участок — нырнули, средний — плывем под водой, последний…

— Всплываем! — и сам понял Порнов. Посмотрел на Мич так, словно в первый раз увидел. — Ну, голова! А я-то думал, грешным делом, что ты только драться и молнии метать можешь…

— Я много чего могу, — уклончиво заметила Мич, — вот выберемся отсюда, я тебе покажу кое-что. — И она легонько качнула бедрами.

Порнов не поверил своим глазам; ничего подобного от Мич ему видеть еще не доводилось; моргнул раз, другой — и решил, что это ему показалось.

— И как же мы выберемся? — хрипло спросил он, едва к нему вернулся дар речи.

— Я так понимаю, они рассчитывают застать нас врасплох; и через час-другой пасть неожиданно распахнется, на нас навалятся и свяжут, — сказала Мич. — Покинем рыбину за минуту до этого трагического момента; а там уж мы посмотрим, кто кого!

— Делов-то, — прокашлявшись, сказал Порнов. — Осталось придумать, как оконце наружу прорубить…

— Ну, это уже твоя забота, — сказала Мич с деланным пренебрежением. — Не могу же я весь кроссворд сама решить; надо и тебе чуточку оставить.

— Так, что же мы имеем? — с воодушевлением произнес Порнов. — Глубина, скорость, масса кита…

Всю эту чушь он нес больше для проформы, чем для дела; давешний жест Мич волновал его все сильнее и сильнее; «показалось мне или нет?» — вопрос вертелся на языке; лишь богатый опыт общения с женщинами удерживал Порнова от похода в штыковую атаку.

«Подожду более удобного момента, — вконец измаявшись, решил для себя он, — тогда и подъеду: а на что ты, дорогая, собственно, намекала?»

Порнова аж сладкая дрожь пробрала; испугавшись, что Мич застукает его за столь сладострастным занятием, он затарахтел с удвоенной энергией:

— Так, исходный импульс, вектор тяги, направление…

Стараясь смотреть независимо, он обратился к Мич:

— У тебя ракетный ранец исправный?

— Это где? — глядя на него чистым ангельским взором, невинно спросила Мич.

— Эх, женщины, женщины… — только и сказал Порнов. — У самой чуть не ракетная пушка за спиной (Правда?!! — испугалась девушка), а она ни сном ни духом…

Он соединился с кибером Мич и долго с ним беседовал; окончив диалог, удовлетворенно сообщил:

— Все в порядке, как только всплывем, можно смываться.

— Может быть, теперь ты будешь менее краток? — Мич была сама вежливость.

— Что тут объяснять? — удивился Порнов, — беру тебя в одну руку, мешок в другую… По газам, и — вперед.

— Какой еще мешок? — с подозрением сказала Мич. — Ты мне ничего про мешок не говорил.

— Как не говорил? — удивился Порнов. — Там выпивка, закуска…

— Закуска?

— Ну, крабы эти, — Порнов для наглядности пощелкал кистью, изображая клешню.

— Крабы?! — Мич аж подпрыгнула. — Ты с собой крабов приволок?!

— Да что ты нервничаешь? Это же не мыши… Не бойся, не укусят; они вареные. Не удержался — больно вкусно пахли.

— Я уж испугалась, — Мич и впрямь было явно не по себе. — Если у них такие клешни, как ты сказал, они же нас на части растерзать могут. Может, уж лучше выбросить твой мешок; как это — от греха подальше?

— Вот еще! — возмутился Порнов, — мне из-за него на острове чуть всю морду не ошпарило; нет уж, должен быть когда-то и на нашей улице праздник; согласна?

— Согласна, — с неохотой протянула Мич. — Где он, твой мешок? Я хочу сама взглянуть на этих… крабов.

Они вернулись к тому месту, где Порнов оставил мешок; однако «диванчик» оказался пустым.

— Вот, — сказала Мич настороженно, — говорю я тебе…

— Да брось ты, — перебил ее Порнов, — когда я тебя из-под языка доставал, тут такая волна прошлась; поищем и найдем, будет хоть чем по дороге развлечься.

Искали долго; Порнов стал уже нервничать и посматривать на часы; светящаяся точка на графике неуклонно приближалась к концу последнего отрезка.

— Давай плюнем! — в который раз предложила Мич. — Из-за пустяка ведь погибнем; меня, может быть, пощадят, а тебе-то точно крышка!

— Не пугай, не маленький! — отругивался Порнов, в сотый раз меняя спектр и просвечивая все закоулки. — Да вот же он!

Злополучный мешок торчал из-под придавившего его языка краешком горловины; Порнов вцепился в него обеими руками, ногой уперся в язык, дернул раз, другой — мешок выскочил наружу.

— Так, ты берешь мешок, я хватаю тебя; по команде — взлетаем.

— Нет уж, — теперь заупрямилась Мич, — я хочу взглянуть на крабов.

— Только что ведь хотела удрать побыстрее, — сказал Порнов, дергая тугой узел, — смотри, доиграешься!

Веревка в его руках только еще больше затянулась; Мич отобрала у него мешок и принялась настойчиво распутывать веревочную путаницу; в ее цепких пальчиках дело пошло на лад, и в тот момент, когда точка на графике доползла до конца отрезка, она торжествующе сбросила последнюю петлю; распахнула горловину и осторожно заглянула внутрь мешка.

— Дохлые, — с какой-то болезненной интонацией сказала она. Мич запустила руку внутрь и вынула круглое тельце с обвисшими клешнями. — Чем ты их, говоришь, шпарил?

— Тише! — Порнов поднял вверх палец.

Мерный гул, исходящий от хвоста и плавников морского чудища, заметно ослаб.

— Дождались, трам-тарарам!

Мич бросила краба обратно в мешок, Порнов захлестнул его петлей и затянул изо всей силы; дернул Мич за руку и вместе с ней повалился в воду.

— Давай, обнимай меня! — скомандовал он, прижимая к груди мешок.

Мич только хмыкнула и замком сомкнула руки у него на поясе.

— Носовые — товсь!

Ухнула ракетная тяга, вскипела вода, голубые шнуры ионного огня протянулись под водой через весь «овальный кабинет» и впились в беззащитную плоть, выжигая в ней черные рваные раны; чудище дрогнуло всем своим громадным телом и исторгло долгий утробный вой.

Буравя воду сдвоенным покатым лбом, из широко распахнувшейся пасти чудища вылетела толстая белая торпеда; вся в сонме пузырей и белой кипящей взвеси, она ринулась прочь от вздрогнувшего в судороге животного.

Глава 3. Охота за белым кораблем

— Машина, стоп! — резко скомандовал Порнов, едва только они миновали створ чудовищного рта. — Лево на борт!

— Ты что, рано! — воскликнула Мич. — Стоит ему пасть открыть, нас обратно засосет…

— Хватит с него, — возразил Порнов, одновременно загребая левыми рукой и ногой и разворачивая тело, — и так ему нутро сильно повредили; теперь только еще морду располосовать…

— Пожалуй, ты прав. Стоит Броу увидеть его изуродованную физиономию, как она сразу догадается о нашем бегстве; а так он будет для нас отличной ширмой; вряд ли в ближайший час-другой он им в руки дастся… Ты молодец, быстро сообразил!

— Вверх, на малой тяге, — распорядился, вновь запуская двигатель, Порнов; и пояснил:

— Вообще-то я его просто пожалел; но, как говаривал один мудрец, добро всегда практично!

— Великий Гуманист, — сказала Мич. — Друг Зверей. Приятель Природы.

То ли она одобряет, то ли насмехается, Порнов не разобрал; вода над головой разошлась, в глаза ударил желтый свет.

— Солнце! — воскликнул Порнов. — А я-то думал, тут всегда хмарь.

— Это значит, что мы на изрядном удалении от острова, — прагматично заметила Мич, всплывая рядом, и указала рукой куда-то вверх. — Вон граница облачного слоя. Мы от острова милях в пятидесяти, не меньше.

Что-то в ее словах кольнуло слух Порнова, что-то вдруг стало не так; но что?

Мич бултыхнулась рядом.

— Корабль! — прошептала она. — Вон, смотри!

Порнов, насколько мог, высунул голову из воды. В миле-другой морскую синь бороздили треугольники парусов.

— Вот это да! Чайный клипер! — восхищенно произнес Порнов. — У нас такие только в музеях остались!

— У нас тоже, — откликнулась Мич. — Однако для королевской семьи нет ничего недоступного; на этом кораблике мы с семьей отдыхали в детстве; узнаю его стройный силуэт… А теперь, значит, на нашей яхте плавает Броу.

— Хорошая у тебя зрительная память! — искренне похвалил девушку Порнов.

— Да я вообще ничего, — усмехнулась Мич. Как и в прошлый раз, Мич произнесла эту фразу с легким налетом фривольности.

Вновь эта двусмысленная интонация; теперь-то уж Порнов не ослышался; теплая истома одурманила мозг и шипучим напитком разбежалась по жилам; рот Порнова самопроизвольно растянулся до ушей в широчайшей улыбке.

— Как ты думаешь, сможем мы незаметно к яхте подобраться? — прикинула Мич. — Мне кажется, сейчас они больше ловлей своего кита увлечены.

— Если мы снизу поднырнем, вряд ли заметят, — рассудил Порнов. — Предлагаешь взять на абордаж?

— А у тебя есть другие предложения? Мне, честно говоря, этот скафандр вот уже где сидит…

Порнов, из природной ворчливости своей, хотел было возразить, что люди кое-где в таких скафандрах месяцами живут — и ничего; но раззадоренное либидо с завидной легкостью побороло дух противоречия; Порнов тут же вспомнил, что на нем одни лишь трусы, а на Мич так совсем ничего; представил, как они скидывают скафандры, вдвоем забираются под душ и…

— По правде сказать, мне скафандр тоже надоел, — поспешно сообщил он.

— Прикинь курс, — Мич, похоже, нисколько не сомневалась в его ответе. — Пора нанести визит сестричке, — и добавила с непонятным ехидством: — Наверное, заскучала без нас…

Расчет пути занял ровно одну минуту.

— Конечно, небольшой дрейф возможен; все же это парусник, а не танкер, — заметил Порнов, разглядывая траекторию маршрута. — От силы полкабельтова; бог даст, проплывем уж как-нибудь.

Следуя знакомому сценарию, Мич опоясала Порнова руками; короткая синяя стрелка на мгновение прочеркнула бирюзовую воду и затерялась в блеске волн. Боевая торпеда, идущая к цели, оставила бы за собой более видимый след, нежели это сделала упряжка наших аквалангистов; преодолев разделяющее их с парусником расстояние, они вынырнули на поверхность абсолютно скрытно. По крайней мере, с пятидесяти метров на проходящем чуть спереди и слева крупном многомачтовом судне никакого волнения разглядеть не удалось.

— Сесть сможешь? — убедившись, что их не заметили, спросил Порнов у Мич; больше попросил, чем спросил.

— Это еще зачем? — удивилась Мич, но просьбу-вопрос тем не менее выполнила; оперлась руками на грудь Порнова, притопила его, но сама из воды на полкорпуса высунулась.

Порнов, объединив компьютеры, уже смотрел на корабль ее глазами.

— Масштаб сто, левее, масштаб десять; вот, кран-балка на корме, видишь?

— Вижу…

— Извини, я не тебе, я киберу твоему; так, перекрестье чуть правее… еще…

Мич с изумлением почувствовала легкое шевеление на правом плече; маленькая кургузая пушечка водила заостренным рыльцем гарпуна вверх-вниз, компенсировала качку.

— Это что у меня тут такое? — страшным шепотом поинтересовалась она, вывернув голову и вглядываясь в живущий своей жизнью вырост.

— Магнитный гарпун, — терпеливо пояснил Порнов. — Свой я на катере угробил; попробуем твоим воспользоваться… Интересно, выдержит ли наш Боливар двоих?

Отдача молотком ударила в плечо, опрокинув Мич; тончайший трос паутинкой блеснул на солнце и унесся к уходящему паруснику; еще через мгновение Мич почувствовала крепкий рывок. Он выдернул Мич из воды обратно, Порнов едва успел схватиться рукой за мелькнувшую перед ним ногу.

— Ходко идет ваш клипер, — только и сказал он. — Ни за что бы не подумал, что парусники могут так шустро бегать.

Корма судна стремительно приближалась; черный круглый роток гарпуна заглатывал трос метр за метром.

— Не слишком ли быстро? — обеспокоилась Мич. — Тонюсенькая ведь ниточка; того и гляди, оборвется!

— А вдруг заметят? — резонно возразил Порнов. — К тому же, пусть лучше сейчас оборвется, чем когда она нас наверх поднимать будет.

— Ты хочешь сказать, что мы на ней вверх поедем? — ужаснулась Мич.

— А ты как собиралась туда попасть? — спросил Порнов. — Вон борт какой высокий!

Корма корабля и впрямь встала перед ними стеной; никаких приспособлений для альпинизма на ней, понятное дело, не было.

— Может, лучше мы по пандусу залезем? — неуверенно предложила Мич. — Мне помнится, на этой яхте посреди левого борта пандус был…

— На кой черт он там нужен? — спросил Порнов; не выпуская мешок, крепко обхватил Мич за талию. — Ты что-то спутала; это ведь яхта, а не десантный бот. Давай, вируй!

Струна натянулась и поволокла нашу пару наверх.

— Это не только яхта для круизов, но и исследовательское судно, — гнула свое девушка, — у них там подъемный пандус для аквалангистов предусмотрен.

— Возможно, — пыхтел Порнов, едва успевая перебирать ногами и отталкиваться от борта. — Но почему ты считаешь, что для нас его нарочно оставят спущенным к воде…

— А ты подумай, как они нас собираются из кита доставать, — не сдавалась Мич. — Причалят к нему и засунут пандус прямо в пасть; такое можно предположить?!

Под ногами у Порнова промелькнули отделанные дорогим деревом перильца; качнулся гладко выскобленный пол настила.

— Майна! — он приземлился на палубу и опустил рядом девушку.

Прямо перед их носом на кран-балке висела зачехленная крупная шлюпка; за нее они и спрятались.

— Тогда бы судно в дрейф легло, — попытался Порнов закончить теперь уж совсем бесцельный спор.

Мич обычно предпочитала оставить последнее слово за собой; но нынче, к удивлению Порнова, она промолчала.

— Зато теперь тебе и карты в руки, — сказал Порнов примирительно. — Ты, наверное, схему корабля хорошо помнишь; давай, командуй!

И на сей раз Мич не стала возражать.

— Мы как хотим ехать, — деловито осведомилась она, — с комфортом или без? Если без, то ответ прямо перед нашим носом, — она легонько стукнула по борту лодки. — Нормальные морские зайцы и безбилетники всю жизнь путешествуют именно так…

— Скорчившись в три погибели и замерзая от холода, — поддакнул Порнов. — Нет уж, не для того мы покинули гостеприимное брюхо, чтоб в тесноте давиться!

— Насколько я помню, эта яхта была оборудована для прогулок всей нашей семьи. У каждого были свои каюты; у нас с сестрами — по две, у папы с мамой — пять, — сказала Мич. — Конечно, с тех пор она не раз перестраивалась; но на королевский уровень вход всегда был строго воспрещен; я не удивлюсь, если обнаружу свои каюты в целости и сохранности. Они смежные, поделим поровну — одну тебе, одну мне.

— Своя каюта — это хорошо, — мечтательно сказал Порнов. — Душ там есть?

— Есть; но общий, — сказала Мич и искоса, с хитринкой глянула на Порнова. — А это как — хорошо или плохо?..

Застигнутый врасплох, Порнов криво ухмыльнулся и отвел глаза.

— Ну, я не знаю… — протянул он.

— Да знаешь, знаешь…

Тут Мич окончательно повергла Порнова в шок: опустила руку вниз и быстро сжала его бедро; одобряюще подмигнула и целеустремленно двинулась прочь.

«Может, мне ее тоже за зад ущипнуть? — заполошенно думал Порнов, едва поспевая за девушкой. — Может, это у них обычай такой — месяц гнобить и мурыжить мужика; а на следующий день сразу — „Здравствуй, Ваня, я твоя“?»

Выбравшись с кормы, Порнов и Мич оказались у дверей, ведущих в высокую рубку; в нее, впрочем, лезть не стали, двинулись вдоль борта вперед.

— Вот те на, — растерянно сказал Порнов, когда они миновали половину судна, — смотри, пандус и впрямь опущен!

Откинутый на канатах широкий деревянный мостик летел над водой, краем сшибая макушки самых высоких волн; не то что человек, тюлень мог бы вскарабкаться по нему.

Мич, впрочем, не особо обрадовалась его находке; или умело скрыла свои настоящие чувства.

— Я как чувствовала, — только и сказала она. — Я чувствую; я всегда чувствую…

— Несмотря на колтун? — неосторожно вырвалось у Порнова. — Ну, в смысле, на прическу эту… гад Вставалкин, такие волосы угробил…

— Да ладно, не оправдывайся, — успокоила его Мич. — Колтун — он и есть колтун. Решила я постричься, то есть сбрить все напрочь; как считаешь?

— Я сразу говорил… — начал Порнов.

— Вот и хорошо, — Мич не дала ему закончить фразу, распахнула ближайшую дверь. — Нам сюда!

Тьма в помещении, куда юркнула Мич, была кромешная, хоть глаз выколи; Порнов включил прибор ночного видения, но все равно натыкался на столы и стулья, которыми был завален проход.

— Не ломиться же нам через центральный портал, — оправдывалась Мич; она пробиралась более сноровисто — выгодно сказывались малые габариты. — Все, пришли. Помоги мне дверь открыть…

Глава 4. О вреде коктейлей

Напоследок Порнову пришлось еще и грузчиком поработать: маленькая железная дверь в стене оказалась полузавалена объемными картонными коробками.

— Что-то это мало королевскую яхту напоминает, — сказал Порнов, кантуя очередной пузатый куб. — Скорее, плавучий склад какой-то.

— Говорю же, теперь это исследовательское судно, — Мич трудиться не пожелала; сославшись на усталость, стояла рядом и руководила. — Папа с мамой старенькие для таких прогулок стали; Лео все больше по галактике шныряет; я — сам понимаешь — персона нон грата. Одна Броу — пай-девочка, в науку подалась, в исследования; вот корабль ей и достался… Осторожней, упадет! Там же лабораторное стекло; побьешь!

— Почем ты знаешь, что там внутри? — пропыхтел Порнов. — Открывала, что ли?

— Вон же на коробках нарисовано, — сказала Мич, — прямо перед твоим носом… Расколешь — шуму будет!

На коробках и впрямь были нарисованы всякие колбы — реторты; ронять столь звонкий материал точно не стоило.

Последнюю коробку Порнов просто отодвинул вбок; вход был свободен.

— От себя, — сказала Мич, когда он взялся за ручку двери.

Толстая дверца тяжело и плавно подалась вперед; пригибаясь, Порнов шагнул в новую комнату; Мич последовала за ним.

Здесь было значительно светлее; через шторку на иллюминаторе пробивалось несколько солнечных лучиков.

— Ну, как, номер «люкс» подходит? — спросила Мич с гордостью.

Порнов аж присвистнул; просторная комната поражала своим убранством даже при столь скудном освещении; дорогая мебель, картины в богатых рамах, некое подобие камина у противоположной стены.

— Не такое уж и запустение, — только и смог он сказать.

— Похоже, тут все же прибирались, — поняла его по-своему Мич. — И последний раз — совсем недавно: пыли почти нет. Все к лучшему — теперь неделю-другую никто не побеспокоит. Мы же будем осторожны и постараемся своего присутствия не выдавать…

— А есть что будем? — спросил Порнов, оглядываясь в поисках холодильника или шкафа с продуктами. — Неужели опять придется питательную жидкость из скафандра глотать; я пару раз попробовал — мне хватило; неделю я не выдержу.

— С едой у нас плохо, — Мич присела на корточки у низкой тумбочки и принялась шарить внутри. — Вряд ли что осталось… Разве что консервы… Да и то сомневаюсь… Ух ты!

Она вытащила высокую узкую бутылку.

— Папино любимое, — сказала она, поворачивая этикетку к свету, — вековой выдержки вино; теперь уже даже больше. Хочешь попробовать?

— А как же, — с готовностью отозвался Порнов. — Для разгону — самое то; а чем продолжить, — у меня есть! — он потряс мешок. — На неделю этого, конечно, не хватит, но маленький пир с текилой и омарами устроить можно…

Тут он спохватился, расстегнул карман и вытащил наружу коробочку «скорой помощи».

— Совсем забыл! — воскликнул он. — У меня же тут питательной смеси на год вперед; правда, она вся в корку спеклась… Но свойств своих не потеряла… — он лукаво глянул на Мич и добавил, — даже, может быть, наоборот…

Про «новые свойства» он пока решил Мич не говорить, подождать развязки событий; Порнов плотским нюхом чуял, что она недалека.

— Сделаем так, — решила Мич, пересекая каюту наискось и открывая дверь; за ней оказалась еще одна комната, столь же просторная и богато убранная. — Эта каюта будет твоей, а та — моей. Располагайся, приводи себя в порядок; туалетная комната у нас с тобой одна, но вход у каждого свой; поэтому будь любезен стучать. А я немедленно займусь своей головой, надо убрать весь… как ты это назвал?

— Колтун, — стыдливо подсказал Порнов.

— Вот именно, колтун, — сказала Мич. — Надо будет поискать подходящий парик; помнится, где-то у меня здесь пара штук была.

Ну-ка, ну-ка…

Ко мне пока нельзя, — она устремилась внутрь своей комнаты.

Дверь хлопнула, щелкнул замок; Порнов остался один.

Прошелся взад-вперед, расстегивая застежки скафандра; только сейчас он сообразил поднять забрало шлема.

Воздух в каюте был свежий и напоенный сладковатым цветочным ароматом; ни затхлости, ни пыли в нем не чувствовалось; решив — «дышать можно», Порнов поволок с головы шлем; поставил его на ту же длинную тумбочку, присел рядом, заглянул внутрь и присвистнул: «Живем!». Кроме вынутой Мич бутылки, там скрывалось еще не меньше дюжины стеклянных сосудов; судя по богатству этикеток, по рисунку на крепко вбитых деревянных пробках, вино и впрямь было королевским.

У Порнова и без того было хорошее настроение; теперь же оно стало праздничным. Едва удержавшись от того, чтобы не отбить горлышко и не отпить, он поискал в тумбочке штопор; не нашел и, как был в расстегнутом скафандре и с бутылкой в руке, устремился к двери в смежную комнату.

— Нельзя! — строго сказала Мич, едва он только постучал по двери. — Сказано же!

— Мич, ты не знаешь, где я могу штопор найти? — виновато спросил Порнов; он знал, что ведет себя, как последний алкоголик, но ничего с собой поделать не мог.

— Ты же хотел душ? Иди в душ, — сказала Мич из-за двери. — Оставь бутылку на столе; я скоро освобожусь и все устрою.

Остановить разошедшегося Порнова было не так-то просто; оставив бутылку, он некоторое время размышлял, не стоит ли откупорить свою рукодельную флягу с кокосовой настойкой; пока думал, окончательно вылез из скафандра, сложил его, как мог, и засунул в пустой шкаф. После некоторой заминки туда же последовал и мешок. Никакой подходящей посуды — бокала, кубка или там граненого стакана — Порнов тоже не нашел; пить же из пластикового кулька ему расхотелось.

«Все же это не пиво, да и я уже не пацан», — решил он, нарыл в одном из шкафов махровое полотенце и направился в душевую.

Освещенная плафонами на потолке, та засияла мрамором пола и золотом кранов, белом пластиком огромной ванны и черной глазурью душевой кабинки. «Капитанская сауна на „Оклахоме“ и в подметки не годится», — определил Порнов, вылезая из трусов; в целях конспирации он решил на первых порах обойтись душем, но и этих тугих горячих струй ему хватило на первый раз с лихвой; вода вибрировала, свивалась в кнуты, ее кипящие пальцы вминали кожу; надеясь, что Мич его не слышит, Порнов даже начал что-то мурлыкать себе под нос; блаженство его было полным.

Думая помыться за пятнадцать минут, он застрял в душе на час; проторчал бы там и дольше, если бы в свою дверь не застучала Мич.

— Я же тебе жить в каюте велела, а не здесь, — сердито заметила она. — Вылезай давай; мне тоже хочется.

Порнов хотел было уточнить, чего именно ей хочется, и не желает ли дама присоединиться к нему; но, решив, что с рассерженной Мич лучше не шутить, послушно закрутил краны, выбрался из душевой и плотно притворил за собой дверь. Щелкнувший тут же за его спиной замок подсказал ему, что он все сделал правильно.

Отмякший и расслабленный Порнов нисколько не расстроился, намотал на бедра полотенце и блаженно бухнулся на стоящую у стены кровать.

— Горячая вода, душ… Цивилизация, — почти пропел он, потянувшись так, что кости хрустнули. — Что еще современному герою для счастья надо?

И тут же увидел ответ на свой вопрос.

То, что надо герою для полного счастья, стояло возле кровати на тумбочке; высокий и глубокий бокал был под завязку наполнен темным красным вином. Когда Порнов поднял бокал и увидел, как тяжело и плавно качнулось вино, он понял, насколько оно густое.

Штопор с накрученной пробкой лежал рядом с открытой бутылкой.

«Ай, что за девушка, — подумал Порнов, — открыла, налила…»

— Твое здоровье! — негромко сказал он, прислушиваясь, как плещется в душе Мич, и отсалютовал бокалом двери в душ; ноздри его жадно раздулись; он сделал глоток и закатил глаза; глоток за глотком опустошил бокал и опустил его на столик, хотел вновь наполнить, но не стал; решил дождаться, когда Мич закончит купаться.

— На брудершафт, — пришла ему в голову свежая мысль; Порнов не смог усидеть и зашагал по комнате. — Что же еще пить на брудершафт, как не такую прелесть? Что за вкус, что за букет…

Он скосил глаз на одинокий бокал; тут же поймал себя на желании отпить малюсенький глоточек; силой воли заставил себя отвернуться и думать о чем-то другом.

К его счастью, Мич решила процесс купания не растягивать; шум воды стих, хлопнула вторая дверь, за стеной прошлепали босые ноги.

— Ну, как вино? — спросила Мич, на секунду заглянув к нему. — Правда, вкусное?

— Не то слово! — восхитился Порнов, взял бокал, бутылку и двинулся к двери. — У меня есть предложение…

— Заходи, обсудим, — сказала Мич, исчезая в своей комнате.

Там царила темнота; иллюминаторы были плотно зашторены, свет потушен. «Интимный полумрак», — пришло на ум Порнову. Прямо по курсу он обнаружил широченную кровать.

Мич сидела в дальнем углу перед трюмо; что она там в такой темноте в зеркале видит, Порнов спрашивать не стал. Мич поправляла прическу, очевидно, парик; Порнову совсем не хотелось вторично наступить на грабли в такой интересный момент.

«Крепкое вино, однако», — подумал он; желание запустить руки под халат Мич и ощутить еще чуть влажные, горячие бедра ощущалось им совершенно явственно.

— Вкус просто потрясающий! — заявил он, опуская бутылку и бокалы на столик.

— Вообще-то, его положено с лимоном пить, — сказала Мич, крутя шиньон на голове вправо-влево. — Очень интересный результат получается…

Порнов хотел возразить, что и без лимона совсем неплохо, но не успел.

— Лимона, увы, я не нашла, — сказала Мич. — Но эта твоя плитка, она такая кислая оказалась; я попробовала — аж челюсть свело.

Порнов почувствовал себя дурно.

— Я бросила тебе половинку, — закончила Мич просто. — Правда, вкусно?

— Скоко, скоко? — чуя смертный час, просипел Порнов.

— Половинку, — ответила Мич, прекратив крутить парик. — Совсем ведь малюсенькая пластиночка. Что, много?!

— Е-мое; антидот, живее! — воскликнул Порнов и, видя, что Мич его не понимает, прямиком ринулся в туалет; сунул пальцы в рот, чтобы вызвать рвоту; не тут-то было — гортань уже онемела и ничего не чувствовала. Холод растекался по желудку и пищеводу; зато внизу живота вовсю полыхал сумасшедший огонь.

Проскочив через ванную, Порнов оказался у себя, метнулся к тумбочке и рассыпал по поверхности остатки пилюль; безнадежно покатал круглые капсулки, ничего подходящего не нашел; упал на свою кровать и попытался расслабиться.

Вышло с точностью до наоборот, тело стало жарким и твердым; везде, и особенно внизу; и если можно представить себе жажду путника в пустыне, то это было нечто похожее; никаких мыслей, кроме одной, в голове Порнова не осталось.

— Сама виновата! — объявил он, сел на постели и содрал с себя полотенце. — Я здесь не при чем; сама виновата!

Глава 5. Новый экспонат в коллекции

Он подскочил к двери и рывком распахнул ее. Мич, пригорюнясь, сидела прямо перед ним; уткнув локти в колени и опустив подбородок на ладошки, она разглядывала пол.

— Я хотела, как лучше, — она подняла виноватые глаза на Порнова и осеклась; тихо взвизгнула и распрямилась.

Больше ничего она сделать не успела.

Порнов, как гепард, прыжком приземлился на корточки прямо перед ней; молниеносно просунул голову между женских ножек и быстрым рывком двинул ее вверх в устье бедер; Мич слабо вскрикнула от сильного удара и опрокинулась на спину. Руки Порнова одним плавным длинным движением скользнули от коленей к бедрам и выше, к груди. Халат, с треском теряя пуговки, разлетелся на две половины. Ноздри Порнова жадно задрожали; он с шумом потянул в себя запах женской плоти; урча совсем по-звериному, он вывалил язык и прошелся им через все тело Мич; от лобка — через пупок, живот, между дрогнувших грудей — к шее.

Подхватил девушку за талию и легко, всю, без остатка, закинул на кровать; подавленная бьющей из Порнова животной силой, та даже не пыталась сопротивляться; лишь попыталась высвободить спутанные халатом руки. Порнов понял ее движение по-своему и в течение секунды изодрал халат в клочья; крепко удерживая руки Мич своими, вновь, урча, припал ртом к лобку Мич; лишь убедившись, что все вокруг стало мягким и податливым, одним точным рассчитанным движением своего тела вверх овладел женщиной; та вздрогнула, вскинула голову и впилась ногтями в порновские предплечья; ни вскрика, ни гримасы боли Порнов не дождался.

Бедра его били мерно и сильно, отлаженному ритму их позавидовал бы любой метроном; другая женщина давно бы уже забилась в пароксизме страсти; Мич же только сильнее погружала ногти в порновскую кожу. Нисколько не задумываясь о какой-то там морали, Порнов, удовлетворив первый острый позыв, властным рывком перевернул девушку на живот; достигший, казалось бы, невозможной величины каменный молот вернулся на свое место; вбивая девушку во вздрагивающую кровать, оживший свайный копр загремел кувалдой, заколотил вновь. Девушка разметала руки, распластавшись крестом; вжимаясь щекой в простыню, она вдруг что-то гортанно вскрикнула на незнакомом языке; голова ее мотнулась, перекинулась на другой бок, затем обратно; каким-то чудом удержавшийся до сих пор парик улетел прочь; влажно блеснула гладко выбритая кожа; судорога страсти выгнула смуглое тело, и Мич тонко и жалобно закричала.

Порнов обратил на оргазм подруги мало внимания; разве что ненадолго ослабил напор, чтобы уже через минуту обрушить на девушку новые удары своего горячего молодого тела, грохочущую орудийную канонаду; подвластный одному лишь Эросу, он ваял из женского тела те скульптуры, которые только мог придумать его взбесившийся разум; час сменялся часом, а он продолжал брать ее сверху и снизу, стоя и сидя.

Как столяр-краснодеревщик видит в простой дощечке будущий шедевр, так он различал в отдающемся ему теле все новые и новые горизонты; стальной рубанок неутомимо вгрызался в мякоть и ходил взад-вперед, вырывая из горла Мич все новые и новые стоны.

Наконец, к исходу третьего часа, Мич взмолилась о пощаде; нервы ее были напряжены до предела; Порнов шестым чувством понял, что еще немного, и она сойдет с ума. Однако разрывающий его изнутри зверь не полностью утолил свой голод; оставив женское тело в покое, Порнов одним махом перенес себя к другому краю кровати, уселся рядом с бессильно запрокинутой головой Мич и властно поднял ее за подбородок.

— Поцелуй меня в живот, — сказал он, с силой притягивая девичью головку к себе. — Ниже; ниже… Вот-вот-вот!

— Ты что, забыл, кто я? — попыталась было воспротивиться Мич, но он положил руки ей на голову и властно опустил ее вниз; так воин нанизывает на шест череп поверженного врага; прижал голову девушки к себе; повинуясь мерному напору его кистей, новый челнок пустился в свой ритмичный бег; и шаг за шагом Порнов все более приближался к финалу своего долгого пути.

Внезапно глаза его широко распахнулись, из высоко поднявшейся груди вырвался полукрик-полустон болезненного блаженства; заливая лицо Мич пряным клейким соком любви, Порнов крупно задрожал всем телом; плавно перетек набок, еще несколько раз конвульсивно вздрогнул; глаза его медленно закрылись, мышцы обмякли, растеклись киселем; ему показалось, что он заполнил собой все впадины разоренной постели. Сил не было не то что слово сказать; даже сменить коркой пристывшую маску блаженства он был не в состоянии. Если бы Мич захотела сейчас прикончить его, она могла бы, никуда не торопясь, сесть ему на грудь; не спеша, найти у него на шее сонную артерию; уткнуть в нее, словно в кнопку лифта, большой палец; и спокойно дождаться прихода кабины — то бишь медленной порновской смерти.

«Тьфу ты, какая чушь в голову лезет», — вяло подумалось ему.

Потом в голову пришло, что это не такая уж и чушь: ни рукой, ни ногой двинуть он был просто физически не в состоянии; напрочь забыл, как это делается.

«Скрутит лоскут халата в жгут, накинет на шею и удавит, — расслабленно текли в голове черные мысли. — И на все сто будет права. Изнасиловал, дьявол, девчонку. Урод; ох, урод; м-м-ммм…».

Порнову стало стыдно, ужасно стыдно; неприязнь к самому себе разом переполнила его; ожившие челюсти захрустели зубами так, что казалось, эмаль фонтаном полетела изо рта; слезы натуральными ручьями хлынули из глаз.

«Правильно, пусть видит, что я раскаиваюсь», — откуда-то из дальних глубин сознания одобрительно заметило хитрое «эго».

Честная и добрая половина Порнова хотела было уже уличить его в скотинизме, бессердечии и ста прочих смертных грехах; но тут Порнов сообразил, что в темноте, пожалуй, никто его слез не увидит; поборов раздрызг в мыслях, стал просто лежать и ждать реакции со стороны Мич; сдался, скажем так, на милость побежденного; самому ему искать выход из этого кошмара было абсолютно невмоготу.

— У вас на Земле, что, все такие… бойцы? — вопрос этот смутил Порнова донельзя; больше его могло бы удивить лишь предложение Мич продолжить их любовную схватку. Что угодно ожидал он от девушки сейчас: слез, негодования, упреков; но только не этого.

Даже не сами слова изумили Порнова, а та интонация, с которой был задан вопрос — позитивная, любознательная; даже одобрительная какая-то.

Не веря своим ушам, он краем глаза глянул в сторону Мич. Та ничком смирно лежала рядом и так же, как он, изучала потолок.

«Зеркальный, кстати», — мелькнула мимоходом мысль. Белое пятно наверху шевельнулось — Порнов протянул руки и осторожно коснулся гладкого плеча Мич. Та не вздрогнула, не отодвинулась.

— Через одного, — сказал он, чтобы что-то сказать.

— Завидую вашим женщинам, — все в той же легкомысленной манере продолжила Мич. — У нас мужики все больше какие-то слабенькие. Как менталы — ничего; а как до постели дойдет…

Тут она сочла нужным добавить:

— По крайней мере, мне так Броу говорила… давно. Она у нас в семье большой любитель мужчин; прямо-таки коллекционер.

Порнов все еще не верил своим ушам. В хороводе мыслей не было ни одной, за которую можно было бы зацепиться. Осторожно, чтобы не спугнуть забрезжившую надежду, самым краешком пальца провел по плечу Мич.

— Ты на меня не сердишься? — с превеликим трудом выдавил он из себя. Язык был чужой, губы были чужие; слова, соответственно, выходили тоже совсем не такие, как ему хотелось бы; пустые, безликие вышли слова.

— За что? — так искренне, что Порнова аж передернуло, спросила Мич. — Ты сделал все, что мог.

Сумбур, сплошной сумбур воцарился в мыслях. Порнов, не надеясь уже на слова, ластясь, легонько тронул ушко Мич. Рядом под тонкой кожей горячей ртутью пульсировал висок. Рука Порнова нежно скользнула по гладкой коже.

— Что это?

Пальцы его внезапно коснулись шрама или рубца; Мич отдернула голову.

— Порезалась, — сказала она. — Брила голову и — вот.

Приподнявшись на руках, она села; маленькие круглые груди ее качнулись.

— От твоих восточных пряностей у меня горло пересохло, — объявила она, — Надо выпить. Ты не против?

Порнов перевалил голову влево-вправо; мол, нет, не против. Мич молодой козочкой спрыгнула с постели и, задорно покачивая загорелой попкой, сбегала до столика и обратно.

— Давай садись, — скомандовала она. Держа в одной руке бутылку, а в другой стаканы, Мич на коленках прошествовала к трупиком лежавшему Порнову.

— Я это… ослаб совсем, — только и смог просипеть наш герой.

— Это дело поправимое, — Мич по-особенному, по-своему глянула из темноты на Порнова. Кровь прилила к его рукам, и они легко вытолкнули его тело вверх.

— На брудершафт? — как о само собой разумеющемся, спросила девушка.

— Так точно! — заметно приободрясь, радостно согласился Порнов.

Мич разлила вино по бокалам; они сплелись руками, выпили и поцеловались; бокалы полетели через плечо. Фужер Мич благополучно приземлился на край постели, Порнов же сил не рассчитал и от избытка чувств запулил свой сосуд прямо в стену; тот лишь брызнул осколками.

— Теперь придется в тапках ходить, — расстроился Порнов.

— Ерунда, — успокоила его Мич. — Немножко магии, и будет, как новый; только сбегаю вымоюсь сперва…

«По уму-то их оба разбить стоило», — зашептал в порновское ухо оживший бес противоречия.

«По уму-то девушек сначала поят вином, потом целуют и уж только потом в постель тащат, — тут же огрызнулся сторожевой пес морали и рассудка. — Ты, урод, лучше давай молчи в тряпочку; радуйся, что так легко отделался. Могли и убить, между прочим; и вряд ли потом бы воскресили. Я бы, на месте Мич, тебе эту штуку по крайней мере раза в два укоротил… Ухарь-купец!»

«Да ладно, чего там, — оправдывался наглый бес, — ей, похоже, понравилось… Хотя, с другой стороны, странно мне все это…»

«Вот-вот; странно — не то слово, — согласно уточнил голос разума, — может, у них тут физиология другая?..»

«Или она свистела все это время про свою невинность, — бухнуло вредное „я“ и цинично добавило: — Тоже мне, девочка нашлась!»

«Ну-ка, заткнись! — приказал Порнов сам себе. — Сейчас ты будешь ее учить, как ей жить. Иди вон лучше, осколки собери; не хватало еще ноги поранить…»

Он довольно шустро сполз с кровати и поковылял к месту приземления бокала. У стены было светлее; из иллюминатора на пол падал косой луч. Высокая спинка тахты, стоящей у стены, приняла на себя основной заряд битого стекла; внимательно глядя себе под ноги, Порнов быстро набрал полную горсть осколков; самый крупный залетел аж под тахту и сиял там, подобно алмазу.

Мич на этот раз мылась долго и основательно; Порнов успел обшарить окрестности тахты не по разу; когда на полу не осталось ни одной даже крошечной стекляшки, подтащил столик поближе к свету и разложил на нем останки бокала.

— Вот основание, — он, словно шашку на доске, пальцем двинул вбок маленький хрустальный диск. — Вот этот кусочек — сверху; еще один… Это у нас будет ножка, — кусочек хрустального стерженька последовал в сторону, — и это ножка…

— И это, — он задумчиво уставился на хрустальный фрагмент.

Тут волосы у него на голове зашевелились, и тихим потерянным голосом наш герой закончил:

— И это у нас тоже будет ножка!

Вышедшая из ванной девушка застала Порнова в состоянии полного ступора. Тюрбаном наматывая на голову полотенце, она неслышно подобралась к нему.

— Ам! — сказала она; зубы ее перламутром блеснули в полумраке.

Порнов вздрогнул и дико глянул на нее.

— Испугался, испугался! — довольно рассмеялась девушка, опускаясь на тахту рядом с ним.

— Испугаешься тут, — стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес Порнов. — На вот; ты в спешке, похоже, потеряла…

Он протянул Мич руку, на ладони его лежал все тот же хрустальный обломок.

— Золушка, блин.

Никакая это была не ножка бокала; это был отбитый каблучок хрустальной туфельки.

Глава 6. Опять розыгрыш

Надо отдать девушке должное; ни мимикой, ни чем иным она не выдала своего волнения; только сложила руки ладошками внутрь и сильно сжала их коленками.

— Жаль, — со вздохом сказала она. — Я рассчитывала неделю передохнуть; развеяться, что ли… Отпуск вот специально взяла!

Порнов смотрел на нее во все глаза; сходство девушки с Мич было просто фантастическим; даже теперь, после почти что признания, Порнов в глубине души не верил сам себе; хитрый пазл-головоломка из случайных обмолвок и странных поступков сложился перед ним в цельную картинку; но собирал-то он совсем не ее!

— А тут, как назло, то один аврал, то другой, — словно с близкой подружкой, делилась с ним самым наболевшим девушка. — Сначала ты куда-то запропал; потом гады эти взбесились…

Порнов продолжал упорно молчать.

— В конце концов, вроде все утряслось; дай, думаю, устрою себе маленькое романтическое приключение с китами, кораблями и ужином при свечах… Я ведь тоже где-то человек; мне тоже хочется новых и сильных чувств… хотя бы и понарошку… Времени было мало; собиралась в спешке; и надо же было этому чертову каблуку под тахту закатиться!..

Горло Порнова пересохло, страшно захотелось пить; однако он пальцем пошевелить боялся; почти физически ощущал зависшую над своей шеей гильотину.

— Переживаешь, что лишнее сказал? — с пониманием отреагировала на его молчание девушка; чуть отвела от него внимательный взор и кивнула на бутылку: мол, давай, не стесняйся.

Порнов с готовностью ухватил бутылку, взболтнул ее, винтом раскручивая вино, и разом вылил оставшуюся долю в горло; ни одной капли не потерял.

Девушка, между тем, не умолкала:

— Нет, просто ради интереса: только сейчас догадался или раньше? Говорят, в постели все люди разные; правда или нет?

— Правда, — сказал Порнов. — Особенно неопытные девственницы от…гм… жриц любви отличаются.

— Давай не ври, — не поверила ему девушка; она ничуть не обиделась на «жрицу любви». — Лео мне сказала, что ты и Мич давно уже… партнеры!

— Ты ее больше слушай, — сказал Порнов, немножко расслабляясь; незримая опасность до сих пор витала в воздухе; но сразу его убивать, похоже, никто не собирался. — Она тебе скажет, что я и ее тоже… того-этого.

— Она говорила, что ты угрожал, — весело откликнулась девушка. — Я поэтому и решила сама убедиться… как это: так ли уж страшен черт, как его малюют… я правильно выразилась?

— Правильно, — сказал Порнов. — А вот интересно, как это ты… вы… — он замешкался.

— Ах, да, я же не представлена, — спохватилась «Мич». — Ничего, если мы обойдемся без свидетелей? Броу!

Она протянула Порнову узкую ладонь. Ученый Порнов склонил голову и коснулся губами кончиков длинных пальцев.

— А ты и так умеешь?! — искренне удивилась девушка.

— Еще я пишу, — хмуро выдал Порнов. — Читаю, пою и пляшу.

— Ты что-то хотел спросить? — напомнила Броу; будем теперь ее так называть. — Можешь обращаться на «ты»; я женщина хоть и эмансипированная, но демократичная.

— Не могут же два человека друг на друга как две капли воды походить, — удивился Порнов.

— Не могут, — согласилась Броу.

— Свет! — велела она; плафоны на потолке вспыхнули так ярко, что Порнов после полумрака почти что ослеп.

— На первое время я решила подстраховаться; как это: в темноте все кошки серы, — рассуждала невидимая собеседница. — Потом бы сделала постепенный морфинг; ты бы ничего и не заметил… Любил бы такой, какая есть.

Порнов наконец проморгался; глядел на девушку, нарочно искал отличия и не находил ни одного; сходство было полным; жесты, артикуляция, тембр голоса — все совпадало; Порнову страшно захотелось то ли себя ущипнуть — чтобы проснуться, то ли «Мич» — чтобы убедиться еще раз, что это не она.

— Потрогать можно? — ничего не мог с собой поделать Порнов; протянул руку к девушке и легонько коснулся щеки.

Она поджала губки, но голову не отдернула.

— Ментальный макияж, — скосив глаза на ползущие по скуле пальцы, сказала она, — совсем незначительный… Мы с Мич и вправду похожи; за эти пять лет, что я ее не видела, она почти не изменилась…

При этих словах рука Порнова дрогнула, пальцы метнулись вверх и ненароком зацепили неплотно намотанный тюрбан; край его Броу так и не успела закрепить.

Полотенце полетело на пол; если бы не проглоченное вино, Порнов точно бы заработал сегодня сердечный приступ; на круглом ровном черепе чуть выше уха красовался виртуозно выколотый скорпион.

— Еще хуже, — расстроилась Броу. — Хотела ведь сразу парик надеть; а тут ты меня с этим каблуком врасплох застал…

Порнов и сам почувствовал, что дело — табак; но то ли выпитое вино, то ли привычка все время нарываться на неприятности, то ли просто врожденная наглость взыграли в нем; решив — семи смертям не бывать, а одной не миновать, он пошел ва-банк.

— Так, значит, Мич у тебя? — утвердительно спросил он.

Броу кивнула; она тоже заметила перемену в поведении Порнова, но сделала поправку на алкоголь и не стала ничего предпринимать.

— И давно? — не унимался Порнов.

— Как «забрало» ее поймало — пардон за рифму — так она у меня и гостит.

— «Забрало» — это кит? — догадался Порнов. — И давно оно ее проглотило?

— Да почти сразу; как только она в воду плюхнулась, так я ее и сцапала, — Броу сжала тоненькие пальчики в крепкий сухой кулачок; Порнову, как и вначале, вновь стало не по себе.

— А меня что же пожалела? — пытаясь перебороть возникшую робость, спросил он.

— Как это: любопытство сгубило кошку! — усмехнулась девушка.

Она веером развернула перед лицом пальцы и принялась их разглядывать; ушки ее шевельнулись, загорелая кожа на черепе двинулась взад-вперед; скорпион заерзал, как живой.

— Обычно я такие подробные отчеты только своему шефу даю, — вдоволь налюбовавшись ногтями, сообщила она. — Но в надежде на дальнейшее сотрудничество, так и быть, поделюсь наболевшим…

Поскольку ты не ментал, сразу тебя запеленговать я не смогла; решила, что ты улетел вместе с катером миль на двадцать вперед; там мы тебя и искали. Тут еще эта заваруха в моем секторе с ти эр… с крабами этими. Плюс Лео все время над головой крутилась, вас с Мич искала. Все словно — как это: с цепи сорвались! Вот так и вышло, что обнаружили тебя, лишь когда компьютер в скафандре точный пеленг дал…

— А на десерт, значит, можно и в казаки-разбойники поиграть, в жмурки-пряталки… — вконец осмелев, съязвил Порнов.

— Зря ты так, — сухо сказала Броу. — У тебя своя работа, у меня — своя; зачем же на личности переходить? Разве я чем-то обидела тебя? Разве тебе было плохо со мной? Ну, скажи честно — плохо?

— Я хочу видеть Мич, — приняв вежливость за слабость характера, пер напролом Порнов. — Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Вот такой ты мне не нравишься, — не пошевелив и пальцем, огорченно сказала Броу. — На вопросы мои не отвечаешь, грубишь; разве это красиво?

Порнов смутился; в свете всего происшедшего за последнее время, и особенно здесь, на корабле, его поведение и впрямь вежливым назвать было трудно.

— Плохо тебе было? — спокойно повторила Броу.

— Хорошо было, — огрызнулся Порнов. — Я же не виноват; сама стимулятор в вино подмешала.

— А никто тебя ни в чем и не винит, — удивилась Броу. — Неужели ты думаешь, что я не смогла бы защитить себя?

Она вновь задумчиво глянула на свои пальцы; между ними уже блестело тонкое жало черного ритуального стилета; играя рукой, девушка раскрутила лезвие так, что стало трудно отличить клинок от рукояти; затем, так же внезапно, как появился, опасный предмет бесследно исчез.

— Извини, — сказал Порнов, — извини. Был не прав, погорячился.

— Совсем другое дело, — одобрительно сказала Броу. — Главное, чтобы… как это: каждый сверчок знай свой шесток?

Если бы она ругалась или издевалась над ним, Порнову было бы легче; ее спокойствие сбивало его с толку.

— Ты отведешь меня к Мич? — спросил он, сделав вид, что не заметил «сверчка».

— Всему свое время, — непреклонно заметила Броу. — Раз уж наш карнавал окончен, я сниму маску; не возражаешь?

Порнов испугался, что сейчас на месте симпатичной молодой женщины окажется старая страхолюдина; но у Броу лишь чуточку вздернулся носик, сильнее проступили скулы и изменился разрез глаз; лицо ее было более худым, чем у Мич, но и только. И в новом обличии, да еще в полумраке, Порнов мог бы ее с сестрой перепутать запросто; о чем он тут же не преминул сообщить Броу.

— О чем и речь, — откликнулась та, — если бы Мич так не упирала на свои принципы, мы бы с ней прекрасно поладили. В ней нет нервной сумасшедшинки, присущей Лео; с ней нормально поговорить можно. Но этот ее лозунг: «Счастье для всех, и пусть никто не уйдет обиженным» — дурь какая-то; сказок она, что ли, в детстве перечитала?

— Не помню я что-то у нее такого лозунга, — честно признался Порнов. — Хороший лозунг, но не ее. Единственно, чего она, по-моему, хотела — это спокойно добраться до дому и поговорить с отцом…

— Только этого не хватало, — фыркнула Броу; тут Порнов понял, что сболтнул лишнего, — Я-то думаю, чего она мне голову морочит, а она, оказывается, опять за свое… Как это: кто старое помянет, тому глаз вон…

Сказано это было с такой силой, что Порнов сразу же обеспокоился о зрении Мич.

— Что ты с ней сделала? — строго спросил он.

— После того, что ВЫ с ней сделали, можно сказать, ничего, — невозмутимо ответила Броу. — Это же надо придумать — такой колтун ей соорудить; она же простой ментал, других способов «дышать», — Броу выделила это слово, — не знает… Мне и делать-то ничего особо не пришлось.

— Что значит — ничего особого?!

— Не волнуйся, ничего страшного, — Броу вдаваться в подробности явно не хотелось. — По крайней мере, ни за борт, акулам на корм, ни в кубрик, матросам на забаву, не отправила…

Следи за собой, — воскликнула она, заметив невольное движение Порнова, — будь осторожен; замечу неладное — тебе несдобровать; и на любовный навык и сноровку не посмотрю…

Спит она — и прекрасно себя чувствует!

— Спит, говоришь? — осведомился Порнов и вдруг зевнул. — А что, это дело; за последние трое суток мне так толком выспаться и не удалось…

Он встал и на глазах изумленной девушки продефилировал к ее кровати. Броу за его спиной выразительно хмыкнула. Порнов, не обратив на это никакого внимания, добрался до постели и принялся рыться в обрывках белья; выбирал кусок покрупнее, очевидно, чтобы укрыться.

— Спать под одним одеялом будем или как? — невозмутимо спросил он.

— Или как… Брысь в свою комнату; и чтоб носу оттуда не показывал!

Она впервые позволила подпустить в свою речь толику презрения:

— За кого ты меня принимаешь; я в мужчинах на час не нуждаюсь!

— Было бы предложено, — Порнов, кряхтя, поднялся с кровати, на которой уже успел разлечься; зевая на ходу, поплелся к двери.

— А что, среди биолов и женщины бывают? — из желания отомстить обронил он уже у самого выхода.

Задребезжав, рядом с его головой в притолоку воткнулся черный кинжал.

— Ух ты! — восхитился Порнов. — Научишь меня? Я, сколько ни старался, никак его бросать не научился!

— Если скажешь хоть слово о моей тату, не важно, где и кому, он будет торчать у тебя из затылка, — как о чем-то незначительном сообщила Броу. — Иди спать; утром я тебя разбужу!

На заплетающихся ногах, непрерывно зевая, Порнов доплелся до своей кровати и буквально обрушился на нее; через минуту он уже спал мертвым сном.

Глава 7. Это не любовь

Под утро ему опять приснился сон; был он ярким и понятным; впрочем, сколько потом Порнов ни пытался вспомнить, о чем же он все-таки был, ничего не получалось; начало и середина сна стерлись напрочь; или спрятались до лучших времен — Порнову хотелось думать именно так; уж больно бойкой была концовка.

Приснилось ему, что спит он на «Оклахоме» в своей каюте; почему-то один (Ухов-то куда делся? Да и черт с ним…). Под утро, когда первый рассветный (какой рассвет?) луч рассеял сумеречную мглу, дверь в каюту чуть приоткрылась; тихонько, на цыпочках, в нее проскользнула тоненькая женская фигурка и замерла, привыкая к полумраку.

«Мич, — сладко подумалось Порнову, — ласковая моя…»

Это и впрямь была Мич; та самая ночная рубашка была на ней; голубенькая, коротенькая, открывающая стройные ноги выше середины бедра… Порнов тут же ощутил прилив силы в область крестца; невольно зашевелился, пытаясь принять более удобное положение — и тут же выдал себя; ориентируясь в основном на слух, девушка быстро и грациозно подбежала к его постели; («Лежал бы тихо, ввек бы не заметила?» — невесть почему подумалось Порнову); нырнула под одеяло, обвилась вокруг его горячего со сна тела своим прохладным и замерла надолго; вдруг им стало жарко; и тут же ясно: «Пора!» Мич отшвырнула прочь легкое одеяльце и вскинулась вверх, оседлав бедра Порнова; скрестила руки на груди, ухватила края рубашки и ломаным движением стянула ее через голову; груди качнулись, словно тяжелые налитые груши; Порнов хотел помочь им, подхватить их руками, но Мич, швырнув рубашку прочь, перехватила его руки, прижала их к постели и принялась растаскивать в стороны; все более опускаясь телом; все более приближаясь лицом.

«Не так все это было, совсем не так! — возмутился недремлющий страж сознания. — На пляже; помнишь?»

И все; тут же Порнов вспомнил и пляж, и игру в ножички, и волну — девятый вал; холод, мокро — дрожь пробрала его; он разом вылетел из теплой купели сна.

— А говорил — «неопытная девственница», — с упреком сказала Броу; лицо ее все так же белело в полумраке над ним. Глаза спокойно и смело смотрели на него; точнее, в него, через зрачок хрусталика и канатик нерва — туда, внутрь черепа, вглубь сознания. — Что-то же все равно — было?!!

Порнов дернулся; как бы не так — держали крепко; словно не легкие ладошки лежали у него на запястьях, а массивные чугунные оковы; не теплая кожа смыкалась на кистях, а ледяной металл.

Порнов рванулся раз-другой и отчетливо услышал кандальный звон в раскинутых ногах; щиколотки, похоже, постигла та же участь.

Тут уже все ясно стало бы и дураку.

— Странное у вас гостеприимство, — отвернув лицо вбок, произнес он глухим со сна голосом.

— Разве я говорила, что ты мой гость? — принцесса убрала ладони с его запястьев; уперлась ему в грудь и села прямо. Оковы при этом не только не ослабли, но, напротив, еще сильней распяли Порнова. — Ты — моя добыча… мя-я-ясо!

Она крепко ухватила его за подбородок, повернула лицо к себе и вновь попыталась заглянуть в душу; но на пути ее взора уже стояла пестрая смесь из презрения, насмешки и вызова.

— Не можешь без мужика, — сказал Порнов. — Не-мо-жешь!

— А кто виноват?! — слово в слово повторила фразу сестры Броу; даже интонации были те же самые. — Нет, я не ругаюсь; я даже очень — за!.. Сколько, в самом деле, можно; работа, одна работа; за последние полгода ни одного мужика; я — как монашенка, прости господи… так и с ума сойти недолго! Все; раззадорил меня вчера, теперь — молчи!

И, легонько коснувшись ладонью его рта, склеила его губы.

— Гнугу, — прогудел, как перегруженный трансформатор, Порнов.

— Гнугу-гнугу!

Девушка лишь шутливо погрозила ему пальчиком, положила руки себе на бедра и еще больше откинулась телом назад; Порнов тут же почувствовал, КАК она это сделала.

«Неравенство полов, будь оно проклято, — подумал он раздраженно. — Чтоб женщину трахнуть, надо силу, страсть и деньги; а чтоб мужика — ничего не надо; влезаешь на него — и все, он твой; биология-физиология, твою мать…

Врешь — не возьмешь!»

Он попытался вспомнить что-нибудь расслабляющее. «Бедная Мич сейчас в карцере лежит, вся грязная, избитая, — принялся наговаривать он, — заковали ее, наверное, как меня». Тут же понял, что дал промашку; на представленной картинке Мич полуобнаженная лежала на роскошной кровати; руки ее были прихвачены к железной высокой спинке белыми мягкими полотенцами; загорелое тело ходило ходуном под тонким пеньюаром. Броу, придавившая его пах недвижным, каменным изваянием, впервые шевельнулась; это была еще не дрожь экстаза, лишь далекий, сладкий отголосок ее; уйдя в себя, совершенно замерев, девушка была одновременно напряжена до предела; заставляя себя не двигаться и мучаясь от невыносимого желания закачаться-завертеться, она умела балансировала на грани между срывом и оргазмом.

«Не то, не то, — спешно соображал Порнов. — Надо что-нибудь на самом деле противное, мерзкое…»

Вспомнил штурмана в волчьем обличии; тут же в памяти всплыла батальная сцена на «Оклахоме» и когти зомби, полосующие упругую женскую грудь. Порнов чертыхнулся и припомнил жирную тушу пузатого князя; тот появился не один, а верхом на Иоланте; причем последняя немедленно заполнила собой весь кадр.

Бедра Броу вновь напряглись в мимолетной судороге; доселе ровное дыхание ее сбилось; она смежила глаза, приоткрыла рот и стала дышать полной грудью; старалась сбить острый и сильный всплеск чувств.

Порнов суматошно перебирал теперь все подряд; к сожалению, глазу зацепиться вокруг было не за что; перед самым носом призывно маячили упругий животик, зовущая женская грудь, гладкие плечи; нет, сюда было лучше не смотреть.

Колени Броу сжимали его бока все чаще; невидимое глазу сражение в женском чреве шло полным ходом; почувствовав, как намокает не только он сам, но и ткань вокруг его зада, Порнов вновь гневно замычал.

«Схему надо вспомнить, какую-нибудь схему, — суматошно билось в голове. Ничего лучше Порнову в голову не пришло. — Так, что у нас попроще; вот, бластер; его я назубок знаю… картридж Е180, подсоединяем к фильтру Е195 и выключателю Т120… узел накачки С30… Да пропади ж ты!»

Голова Броу закинулась, рот широко раскрылся, из горла вырвался тихий, едва слышный, рассыпчатый полустон-полухрип; она уронила голову вперед и уставилась на Порнова невидящими шалыми глазами; борясь с необузданной тягой своего естества, она получала не сравнимое ни с чем, даже с самим сексом, предельное, невыразимое удовольствие.

Провела дрожащей рукой по порновскому рту, распечатывая крепко схваченные уста; тело ее скользнуло ему навстречу.

— Руки! Руки отпусти! — взмолился Порнов, простонав от боли.

Стальной капкан ее коленей разжался, женские ноги скользнули назад, вытягиваясь поверх порновских; в следующее мгновение дрожащее женское тело покрыло и поглотило его полностью.

— Давай! — прошептала Броу. — Сделай это!

Оковы спали; теперь, кроме легкой, почти невесомой женской плоти, ничего не удерживало Порнова; свобода эта вихрем вынесла из головы остатки мыслей. «Надеюсь, Мич поймет», — успел лишь подумать наш герой, прежде чем первородный инстинкт разъяренным вепрем не попер из него наружу.

Руки скользнули под мышки Броу, вцепились в плечи и с силой сдвинули вниз. Навстречу им уже летела выгнутая дугой порновская грудь; Броу заорала ему в ухо так, что перепонка, наверное, лопнула; отпустить ее он и не подумал; сминая жидкий кисель ее плоти, хрустя всеми тонкими косточками, с ненавистью стенобитного орудия он принялся крошить и кромсать ее тело; скоро в руках его извивалось лишь потерянное, лишившееся голоса существо, больше похожее на выброшенный в спешке смятый флаг капитуляции; рыча, Порнов растоптал его окончательно. После чего затих и сам, погребенный осыпающимися обломками до основания развороченной крепости.

Броу пришла в себя первой, уперлась дрожащей рукой в постель, оторвалась было от Порнова, но не удержалась и рухнула обратно; полежала, приподнялась вновь — теперь уже более уверенно; проехав носом по щеке Порнова, заглянула в его опустошенные глаза.

— Уйди, — сказал Порнов, смотря мимо.

Смятение мелькнуло в ее глазах; но уже через мгновение она быстро и сильно поцеловала его в мягкие, безучастные губы.

— Ты как ребенок! — голос ее фальшивил; похоже, ей не часто приходилось слышать подобное. — Придумал себе какой-то сказочный мир с принцами и принцессами и живешь в нем… Очнись! Мы здесь; вот — ты, а вот — я; и нам вместе надо думать, как жить дальше…

— Короче, — глядя в сторону, обронил Порнов.

— Хорошо, — с готовностью кивнула Броу, — короче, так короче. Я подумала, не хочешь ли ты немножко попутешествовать со мной…

— Единственно, чего я хочу, — перебил ее Порнов, — так это пойти вымыться… от тебя; слезай!

— Как это: хамите, парниша?! — сказала она с сожалением; и Порнов вновь почувствовал стальное рукопожатие браслетов.

— Даже разговаривать со мной не желаешь? — Броу слегка надулась.

— Нельзя оставлять хамство безнаказанным; а хамство по отношению ко мне — тем паче!

Ты что же, решил, что у нас на сегодня уже все? Миленький мой, это только начало, самое начало. Я ведь могу с тобой сутки напролет играться; и ты мне ничем помешать не сможешь.

Она легонько шевельнулась на нем, и Порнов вдруг почувствовал, насколько живой и бесстыжей истиной были ее слова.

— Как это: расслабься и получай удовольствие, — проворковала девушка, отлипая от него влажной грудью; уткнула локти ему сверху в ребра, на ладонь положила подбородок и с интересом естествоиспытателя стала наблюдать за сменой настроения на его лице.

Круглая упругая попка ее с неутомимостью часовой стрелки принялась описывать невидимый Порнову круг; впрочем, ему не нужны были ни глаза, ни руки, чтобы ощутить это.

— Вот еще скажи, что тебе это не нравится, — если и насмехаясь, то самую малость, заметила Броу.

— Я тебя не-на-ви-жу, — заученно буркнул заготовленную фразу Порнов, впервые в жизни так отчетливо возненавидев свое тренированное во всех смыслах тело; благодаря методичному напору теплого треугольника, все в нем оживало; будто животворный бальзам втирали сильными круговыми мазками в онемевшую раненую длань.

«Всегда хотел посостязаться с Казановой, — подумал Порнов, стараясь сохранять на лице маску олимпийского спокойствия. — Если бы еще не эти кандалы…»

Возбуждение нарастало пологой горкой; вскоре он ощутил себя в полной боевой форме; наблюдательная Броу точно определила этот момент и вновь неслышимым заклинанием разбила сковавшие его тело чугунные цепи; уничтожила все преграды между двумя сильными молодыми телами и вновь, как агнец на закланье, смиренно и без остатка отдала всю себя во власть неистовой сексмашины.

То есть, попыталась так сделать; но ничего хорошего на сей раз у нее не получилось.

И не Порнов тому виной; при всем нашем к нему уважении, в этой ситуации он оказался ничем не лучше любого другого супермена.

Заглатываемый змеей кролик по сравнению с ним — просто исчадие ада, хитрое и изворотливое; он более волен в своем выборе, чем держащий в объятиях молодую стройную красотку возбужденный донельзя здоровый и умелый самец рода Хомо Сапиенс.

Нет, Порнов, увы, был тут совершенно ни при чем; если что он и смог сделать, так это — чуть изменить наигранный сценарий.

Глава 8. Пики козыри у нас

В самый пикантный момент, когда наши любовники, казалось, вот-вот узнают друг друга во всей полноте, в дальнем углу комнаты образовалось небольшое фиолетовое свечение. Разгоревшись сначала до размеров чайного блюдца, оно принялось медленно расти, пока не раздулось до метрового диаметра. Мечущийся по комнате полубезумный взгляд Броу наткнулся на него чисто случайно; тяжело дышащий Порнов трудился вовсю внизу и ничего, кроме странной одеревенелости, охватившей партнершу, естественно, не заметил.

Фиолетовое колесо неподвижно зависло между полом и потолком.

Из него, скользнув вперед длиннющими, затянутыми в черную лаковую кожу, ногами, в комнату въехала рослая девица; от талии и выше она была одета в более просторную куртку того же материала. В руках девица, согнув дугой, сжимала черный же хлыст.

— Я так и знала, — с места в карьер завопила она, направляясь прямиком к постели, — и Мич наверняка здесь! Еще на корабле я заподозрила неладное! Уж больно странно луч захвата грохнулся!..

Даже в пылу любовной битвы Порнов узнал этот голос.

— Лео, — прохрипел он.

— Сгинь! Немедленно!!! — выкрикнула Броу. Глаза ее зло прищурились; она быстро облизала враз пересохшие губы.

Туманное облачко опоясало тонкую черную талию и по ногам стекло в пол, не причинив незваной гостье никакого вреда.

Преодолев последнюю пару метров, та беспрепятственно подошла к кровати и легонько щелкнула хлыстом по выступающей вверх вздрагивающей попке Броу.

— Опомнись, дурочка! — воскликнула Лео; «дурочку» она выговорила с непередаваемой смесью тщеславия и осторожной опаски. — Это не фантом; это я собственной персоной.

— Это невозможно! — воскликнула Броу, меняясь в лице. — Локальная телепортация; в море, на корабль?..

Она вскинулась, пытаясь рукой дотронуться до Лео; о Порнове она совсем забыла — и зря; почуяв свободу, он сильным рывком опрокинул девушку на спину; лишь коленки в воздухе мелькнули; упал сверху на волнующуюся женскую грудь и заходил ходуном.

— Монстр, натуральный монстр! — восхитилась Лео, присаживаясь на постель. — Какой экстерьер; вервольф, да и только.

Кончиком хлыста она провела по вздымающейся волна за волной порновской спине; сверху от шеи, по позвоночнику до самых ягодиц и ниже.

— Это объясняет если не все, то многое.

Она деловито постучала краем стека по бьющемуся женскому бедру:

— Эй, Броу, ты там надолго?!

— Убери… его… скорей, — прерывисто донеслось откуда-то глубоко из-под Порнова.

— Вот даже так?! — совсем развеселилась Лео; взмах хлыста — и черная петля захлестнулась на бицепсе Порнова, обожгла кожу; Порнов, вскрикнув, оторвался от Броу; виденье черных ядовитых щупалец, опоясывающих его тело, рванулось из глубин сознания.

Не дав ему домыслить, Лео вздернула хлыст с Порновым, как пращу с камнем; и Порнов, заорав от боли в паху, улетел вверх и вперед по направлению к комнате Броу; было полное ощущение, что его отфутболил невидимый Кинг-Конг. На пути у нашего героя встала перегородка; сложена она была из толстенного бруса, и он непременно раскроил бы об нее голову; однако Броу, вцепившись одной рукой в низ живота, другой снесла стену напрочь; Порнов повалил этажерку в смежной комнате и покатился по полу.

— Полегче не могла? — шипя от боли в промежности, осведомилась Броу. — Убить мне его решила?

— Если б решила убить, так уж убила бы, — независимо откликнулась Лео; но на всякий случай от Броу слегка отстранилась. — Между прочим, есть за что.

— Да брось ты, — отмахнулась Броу; незаметно поправила парик и натянула на плечи покрывало. — Подумаешь, обозвал раз-другой; трахнуть пригрозил.

— Ну, ты скажешь, — возмутилась было Лео.

— Меня так он вообще изнасиловал, — закончила Броу.

— ?! — Лео вытаращила глаза.

— Ага; я едва успела раздеться и вымыться…

— Он?! Тебя?!!

— Ну да, — пожала плечами Броу. — Правда, он думал, что это Мич; но тем не менее… Так что расслабься; если обещал трахнуть — трахнет обязательно, — хихикнула Броу. Она совсем пришла в себя; Лео, напротив, была в крайней растерянности.

— Да врет она все! — воскликнул Порнов, появляясь в стенном проеме; облачен он был в куцый черный халат с яблоками на плечах; халат на груди не сходился, рукава были закатаны по локоть. — Она сама мне стимулятора подсыпала…

— Это ты Мич потом расскажешь, — бросила через плечо Лео и кивком головы укатила нашего героя внутрь комнаты. — Сиди пока там и не вылезай; нам с Броу поговорить надо.

Броу согласно кивнула и небрежно вернула стену на место.

— Здорово ты это все-таки делаешь, — льстиво заметила Лео. — Я никак с мертвой органикой не научусь…

Увы, это было последнее, что услышал Порнов; разговор словно выключили, звук пропал.

Пах понемногу отпускало; Порнов потоптался по комнате, нашел и допил остатки теплого вина; пытаясь подслушать, подобрался к двери, но разобрать ничего не смог; говорили на линкосе, но слишком тихо.

«Сговариваются, — подумалось ему тут же. — Решают, как нас с Мич подручнее извести».

Он еще раз огляделся, увидел дверь в ванную и обрадовался необычайно; осторожно, чтобы не щелкнул замок, зашел внутрь и в полной темноте двинулся вперед; зрительная память его не подвела; ничего не уронив, не опрокинув, он добрался до двери в свою комнату; осторожно приоткрыл ее и приложил ухо к тонкой щели.

— Видели, видели его, — кипятилась Лео. — Я сняла ментограмму наводчика; последнее, что он разглядел перед взрывом аппарата, был мужик лет пятидесяти — шестидесяти… никого похожего на крейсере мы не нашли!..

— А с чего ты решила, что это биоментал? — строго спросила Броу.

— Ну, как же?! — заволновалась Лео; гонора в ее голосе совсем поубавилось; но все же она пыталась вести себя с Броу на равных. — Кто еще может проникнуть на мой корабль, как не биол?!

— Заяц обычный космический, — сказала Броу, и опять было неясно, шутит она или говорит серьезно. — Мы с Порновым тоже на мой корабль зайцем проникли. Ты вот, кстати, тоже! — чуть-чуть сердито заметила она.

— Извини меня, пожалуйста, — совсем заторопилась, заоправдывалась Лео. — Вот, новую штучку придумали: локальный телепортер с подвижной базой. Я — сразу к тебе; показать, может, вашим пригодится…

— Нашим? — удивилась Броу. — Каким нашим?

— Это… — совсем упала духом Лео. — Я, это… не хотела…

Слушай, Броу; ну кончай, а?!

Ну, все-все, я больше не буду! Все, молчу; хорошо?! — почти взмолилась она вдруг.

Порнов с изумлением понял, что она сейчас расплачется.

— Все, так все, — неожиданно легко согласилась Броу; пододвинулась к Лео, положила руки на ее вздрагивающие плечи и притянула к себе. — Тебе повезло; я в отпуске и, следовательно, человек свободный и от службы независимый. Успокойся, малышка; иди ко мне…

Тут Порнов услыхал звук нежного поцелуя, затем еще один; ему очень хотелось посмотреть, что это там происходит; однако через узкую щель видно было только самый край кровати, а сестры-подружки почти сразу же перебрались на ее середину. В створе двери черной птицей приземлилась какая-то тряпка; Порнов долго разглядывал ее, пока не сообразил, что это черные лаковые бриджи Лео. Скрип пружин, невнятный шепот, всхлипы — все встало на свои места.

Порнов сполз на пол и прижался гудящим затылком к холодной плитке кафеля. Подумал и — а, была — не была — громко объявил:

— Я даже знаю, кто у вас сверху… Сказать?

Дверь рядом с ним с грохотом захлопнулась; впрочем, она была тонюсенькая и звука почти не поглощала.

— Позвать его? — спросила Броу ласково. — Не бойся ты так; не укусит.

— Да ну его, — пыталась спорить Лео, — у самой же сил не хватило с ним совладать…

— Да, он — парень не промах, — согласилась Броу; послышался звук поцелуя. — Ты свалилась, как снег на голову; стоило мне на секунду утратить инициативу, подмял под себя — и ноги в потолок; потом я бы, конечно, могла его по стенам жидкими обоями размазать; но в момент близости он из меня веревки мог вить.

— Вот так? — игриво спросила Лео; девушки затихли надолго; наконец Броу коротко и сильно простонала.

— Почти, — выдохнула она.

— Ты о чем? — не поняла Лео. Очевидно, Броу кивнула на дверь, поскольку Лео ревниво заметила:

— Ах, об этом? Раньше ты так не говорила! — и ревниво закончила: — Ты находишь, что я не в форме?

— Раньше я ничего подобного не встречала! — твердо сказала Броу. — Так как, позвать?

— Если ты настаиваешь, — кротко согласилась Лео. — Были у нас с тобой общие мужчины; но чтоб еще и с Мич в придачу, это вообще что-то. Зови!

— Кстати, о Мич, — спохватилась Броу. — Ты, как всегда, поторопилась. Наша простушка до сих пор девочка.

— Не может быть, — убежденно сказала Лео. — Я видела, как они друг на друга смотрят, как за ручки держатся.

Броу только печально вздохнула.

— У них — лу-боффф, — последнее слово она произнесла по-русски. — Видела бы ты, как его ломало… Это перед тем, как он меня… взял; он-то думал, что я — Мич; маленькая, бедненькая, целенькая девочка. Я, оказывается, вкатила ему такую дозу, что и на полк хватило бы; устоять он, конечно, не смог…

Несколько секунд стояла тишина.

— Отработал он, впрочем, чудно, — легко закончила Броу.

— Иногда я просто тебя боюсь, — тихо, словно извиняясь, сказала Лео, — Сколько тебя знаю, и все равно… А вдруг этот несчастный уродец и вправду ее любит… надеется на что-то… это, конечно, смешно; но все же — пусть… А ты его раз — и под себя, раз — и под себя…

— Я сейчас заплачу, — сухо сказала Броу — и вдруг взорвалась.

Порнов ушам своим не поверил; спокойная, выдержанная, рациональная Броу превратилась в настоящий комок нервов, забилась в истерике:

— Пять лет, все пять лет — работа, работа и работа; я тут месяцами не сплю, горстями стимуляторы жру; а эта коза катается себе все пять лет, отдыхает, набирает жир; и напоследок, тварь, находит себе дружка под стать… Ничего ведь, сволочь, не боится; ни смерти, ни пытки, ничего…

— Успокойся, успокойся, — сама до смерти перепугавшись, уговаривала Лео, — да обычный он, смертный простолюдин…

— Ты, — выкрикнула Броу, — ты много мужиков помнишь, чтобы в штаны не наложили при встрече со мной; а этот… этот мне руку поцеловал… Понял, кто я — и все равно поцеловал; зарежу гада!

Мяргнули пружины; судя по всему, Броу вскочила на ноги с явным желанием образцово-показательно убить Порнова.

— Да стой ты! — крикнула Лео.

Тут же пружины взвыли вторично; видимо, Лео успела перехватить Броу и повалила на постель.

— Ну Би, ну милая, ну подожди…

— Уйди! Уйди, дура!

Урчание, скрип пружин и треск рвущейся материи постепенно стихли.

— Забавный у меня отпуск получается; даже самой интересно, чем же все это кончится, — вдруг нервно хихикнула Броу. — Хотела развеяться; но чтоб так!.. Эй, лав-бой, иди-ка сюда; хватит под дверью торчать и в замочную скважину подглядывать!

Порнов еще несколько секунд сидел и рассматривал свои голые вытянутые ноги. Наконец, поджал их под себя, встал.

Глубоко вдохнул-выдохнул, открыл дверь и двинул в комнату.

Глава 9. Дневная смена медсестер

Звякнув койкой, растрепанные девицы разом расцепились; сели и настороженно уставились на него. Были они абсолютно нагие; две сильные, крепкие самки леопарда; две сцепившиеся из-за куска антилопы тигрицы; не поделившие льва, самые сильные и умелые в прайде львицы-людоедки.

Сгорбясь под прицелом горящих глаз, Порнов на деревянных ногах дошагал до тумбочки и вынул оттуда бутылку; глянул туда-сюда; штопора нет — ну, не искать же; коротким ударом снес горлышко и протянул бутылку Броу.

— На, выпей, — сказал он. — Легче будет; честно.

Подумал и добавил:

— Только губы не порань…

— Видала? — спросила Броу. — Видела ты когда-нибудь такое чудо?

— Дай сюда! — она выхватила у него бутылку, задрала голову и принялась глотать тугую струю; та била ее по губам, по лицу, не каплями, струями разлетаясь вокруг; облив себя и Лео с головы до пят, наставив красных пятен на подушках и простынях, Броу в пять секунд прикончила бутылку.

Опьянела она моментально; запустила бутылкой в Порнова — тот, впрочем, легко увернулся.

— Как это: гулять так гулять! — разудало сообщила она Лео. — Мне давно уже хотелось тебя и Мич в одну постель затянуть и порезвиться; а тут такой случай представился!..

Она скомандовала в никуда:

— Мич сюда! Нагую; без оков…

Броу посмотрела на Лео, на себя — и хитро подмигнула сестре.

— Сейчас еще и посмеемся…

Вытащила из воздуха кинжал, проткнула им лужу на подушке и швырнула Порнову:

— Возьми в руку и сядь. Если хоть слово скажешь, я ей — не тебе! — голову отвинчу; и пикнуть не успеет!

Порнов сел; ноги и так плохо держали его. За дверью послышалась возня.

— Ложись! — Броу схватила за руку сестру и рухнула с ней навзничь. — Замри!

Дверь распахнулась, и в комнату влетела Мич; по инерции сделала несколько шажков и в ужасе воззрилась на кошмарную картину.

В покрытой страшными красными пятнами постели лежали два густо окровавленных женских тела.

Мич вскрикнула, схватилась за горло и, не веря своим глазам, отшатнулась назад; прижалась спиной к двери и тихонько поехала вниз.

— Порнов! Ты что наделал! Ты с ума сошел! — тихонько всхлипнула она, не отводя взгляда от окровавленного ножа в его руке.

— Зачем ты; о боже… Лео… Броу… Девочки… Ой, мамочки, что же это…

Порнов демонстративно размахнулся и изо всей силы всадил кинжал в крышку рядом с собой.

Лежащая сверху Лео вздрогнула и уставилась на него.

Мич взвизгнула и сильнее вжалась в стену.

— Хитрый! — усмехнулась Броу и тоже открыла глаза. — Как это: не мытьем, так катаньем?! Все, Лео, слезай; спектакль окончен.

Она взбрыкнула задом, сгоняя с себя сестру, и вновь уселась, скрестив под собой ноги.

— Вот парочка, да? — пожаловалась она Лео. — Вот ты бы как себя повела, если бы их двоих в таком виде застала?

— Ну, не знаю, — уклонилась от ответа Лео. — Испугалась бы…

— А эта — пожалела; не его — нас пожалела, — заметила Броу, плавным пассом приводя все вокруг в порядок. — Прямо дети малые; а туда же лезут, в наши взрослые игры… Кстати, об играх!..

Она деловито потерла ладони и мигом переодела Порнова во все белое, медицинское; теперь на нем были больничные широкие шаровары, на туловище колом сидела свеженакрахмаленная рубаха.

Себя и сестер она нарядила в белые кружевные чулки, такие же трусики и подвязки; на груди у всех оказались белые фартучки; на головах миленькие шапочки.

— Девочки! У меня к вам есть предложение, — Броу обвела компанию шалым взором. — Давайте сыграем в одну детскую игру; «врач и больной» называется… Я об этом уже лет десять мечтаю; как бы нам всем троим собраться и маленькую групповушку устроить.

С Лео у нас на этот счет проблем не было; но чтобы мужчина еще и Мич устроил — тут мне пришлось повозиться… и не только мне.

Мич, давай, решайся; не век же в девках ходить!

Мич все еще сидела у дверей, поджав коленки к груди; голова ее под шапочкой была гладко выбрита, скулы заострились, глаза впали; на запястьях краснели следы недавних оков; недоумевающий взор ее был прикован к отряхивающейся, прихорашивающейся парочке.

— Ну, Лео — ладно, я понимаю, — тихо сказала она. — Но ты, Броу; ты ведь, вроде, нормальный человек; зачем же так…

— Щас в рожу вцеплюсь! — тут же вскинулась Лео; Броу нетерпеливым жестом остановила ее на полпути.

— Было бы предложено, — заявила она с пьяным гонором. — Мне почему-то показалось, что мы — сестры; возможно, я ошиблась… Но как говорит наш общий знакомый, и это не помешает нам выпить.

— Порнов, еще бутылку! — приказала она.

Порнов послушно наклонился и нашарил в ящике бутылку; когда он поднял голову, перед ним на тумбочке уже стояли три хрустальных бокала золотистого цвета; Порнов стал припоминать, где он их уже видел; но тут бутылка дрогнула в его руке и выплюнула пробку прочь.

— Удивлен? — ухмыльнулась Броу. — Наливай!

Почти не булькая, темное оливковое масло цвета багрового заката тяжелым плотным потоком устремилось в бокалы.

— Два дай сюда, один отнеси ей! — распорядилась Броу.

Порнов раздал сестрам бокалы и поковылял к Мич; аккуратно поставил его перед ней на пол; сам вернулся обратно на тумбочку и безразлично уставился в потолок.

— Что вы с ним сделали? — глянув на Порнова, тихо спросила Мич; на вино она даже не посмотрела.

— Пока ничего; пообещала лишь голову открутить, если хоть слово скажет! — сообщила Броу и подняла бокал к глазам. — За встречу!

— За встречу! — эхом отозвалась Лео; чуть отвернулась от Броу и свободной рукой быстро сунула в рот крошечную пилюльку.

Мич, дотронувшаяся было до бокала, отдернула руку и кинула на Броу недоуменный взгляд.

— Лео, ты меня удивляешь! — воскликнула та, поднесла бокал ко рту и выпила до дна. — Пейте, не бойтесь! Я, конечно, женщина строгая; но чтобы вот так, взять и отравить родных сестер… абсолютный нонсенс!

— Почему нельзя? Отца же можно; чем я лучше? — глухо спросила Мич. Она резко протянула руку вперед и взяла бокал; в несколько крупных глотков опустошила его и опустила голову на колени; бокал выкатился из разжавшейся руки на пол и бесследно исчез.

— Ерунду несешь, — фыркнула Броу; она опрокинулась на подушки, сложила руки под головой и принялась изучать ту часть потолка, что так долго и упорно мозолил взглядом Порнов. — Ядом ту штуку в папином бокале назвать можно только с большой натяжкой; вот если б кто другой бокал пригубил, умер бы точно.

Не дождавшись прихода смерти, Мич шевельнула головой.

— И что же это за яд такой специальный, — спросила она, — что он только для королей безопасен?

Броу открыла рот, но сидевшая рядом Лео схватила ее за руку.

— Я расскажу, я… ну можно, — умоляюще протянула она. Броу лишь улыбнулась краешком губ.

— Да не для королей он безопасен, — выпалила Лео. — А для папы, дурья твоя голова! Чувствуешь разницу?

Видела, я таблетку съела? Это сильнейший антидот — противоядие; помогает против любой известной нам отравы и практически безвреден. Мы с Броу месяц перед этим пиром сыпали его папе в суп; да выпей он весь кубок, и ничего, кроме легкого расстройства желудка, не получил бы…

А ты, дурочка, и впрямь решила, что мы его угробить хотим?

Глупая, нам всего-то и надо было, что тебя, любимицу, спихнуть; и нам это удалось, разве нет!?

Посмотри, где ты — и где мы; ни одного заклинания у тебя толкового не выйдет; и дурачок этот твой юродивый тебе не сильное подспорье в пути.

А мы… а мы… у нас с Броу все есть; я хотела путешествовать — весь космический флот мой, куда хочу — туда лечу, я уже тысячу звезд облетела; и везде балы, приемы, кучи прекрасных принцев… не то что этот мозгляк… э-э-э… безмозглый, вот!

— Броу хотела пойти в науку, — вдохновенно прдолжала Лео. — Вот, видишь, наша бывшая яхта теперь вся ее; несколько крупных открытий, титулы всякие…

— Лео, перестань. — поморщилась Броу.

— Я что, я ничего, — стушевалась Лео и обернулась к Броу. — Ты извини, я твой уклад жизни не совсем понимаю; но ведь я чистую правду говорю; ты, конечно, не на виду, как я; но столько людей — ученых, и каких — тебя уважают, я сама слышала! — защищаясь, воскликнула она. — И между прочим, среди них такие красавцы есть — о-го-го…

— Не знаю, что ты в этом уродце нашла, — заключила она неожиданно, — Не понимаю и все; ну, смелый; извини, конечно, заяц тоже смелый — зайчиху крыть.

Мич недоуменно перевела взгляд с Лео на Броу и обратно.

— Я тут с твоим дружком развлеклась немного, — беспечно глядя в потолок, сочла нужным объяснить Броу. — Как это: проба пера, милостивый государь. Одобряю твой выбор; очень бойкое перо.

— Сволочь, — прошептала Мич пораженно. — Какая же ты, оказывается, сволочь… Я-то тебя за человека считала; а ты…

У нее вдруг дернулась щека; один раз, другой.

— Бедненький мой, — простонала Мич, — ты-то за что страдаешь… Ох, дура я, дура; втянула тебя в эти чертовы жернова…

— Ой, что-то непохоже, чтобы он сильно страдал, — хихикнула Лео. — Я едва его от Броу оторвать смогла; как клещ впился; та даже о помощи взмолилась… Броу, скажи!

Броу лежала на широкой постели, сложив руки на животе; одну ногу она поставила на кровать, другую закинула на нее и легонько покачивала повисшей на пальчике белой туфелькой.

— Вы хотели испортить мне настроение? Вы своего добились, — хорошо поставленным и абсолютно трезвым голосом заметила она. — Я намерена покончить с оскорблениями и намеками в свой адрес; и я этого добьюсь немедленно.

Расклад сил в нашей компании на текущий момент такой: я, затем Лео, затем Мич. У меня специальные — она выделила это слово — знания и навык; пожалуйста, никаких вопросов; у Лео — стандартный, хоть и развитой, набор ментальных средств плюс неограниченные возможности в обычной светской жизни; у тебя, Мич, полная блокада ментальной подпитки, ноль заклинаний, ноль магии и полное поражение в гражданских правах… Поправь меня, если ошибаюсь, — вежливо попросила она; Мич только глазами сверкнула.

— Я так думаю, ей еще десять лет изгнания светит, — встряла Лео; наткнулась на холодный взгляд Броу и демонстративно зажала рот ладошкой:

— Молчу, молчу, молчу…

Броу смотрела в потолок; собиралась с духом.

— Я вам скажу, что ей светит, — медленно и тяжело сказала она.

— Процентов на семьдесят — то же, что и Порнову…

— Я так и знала, — повторила Лео фразу, с которой начала свой сегодняшний визит; правда, на этот раз растерянно и невнятно. Она обернулась к Мич и пожаловалась:

— Украла вас у меня, понимаешь.

— А Порнову у нас предстоит сложнейшая и интереснейшая операция на мозге, — беззаботно закончила Броу.

Глава 10. Порнов выпивает джина и выпускает джинна

Мич слабо вскрикнула, закрыла лицо руками.

— Ты спятила! — простонала она. — Броу, опомнись; тебе же твои друзья совсем голову задурили; сначала Порнов, потом я, потом еще кто, — она выразительно глянула на притихшую Лео, — так и до тебя самой очередь дойдет; ты что, не соображаешь уже ничего?!

— Да, Броу, ты это зря, — робко поддакнула Лео, — Я понимаю, яд, кинжал, это по-нашему, по-короле…, тьфу, по-человечески; но когда наследную принцессу, как лягушку, трепанируют… ты это брось, а?

Белая лодочка прекратила свой полет.

— Я уже начинаю жалеть, что пошла на поводу у своих чувств, — внешне спокойно сообщила Броу. — Хотела устроить вам маленький междусобойчик; но после всего вами — и особенно Мич — сказанного…

Мич хотела что-то произнести, но Броу, подняв руку, остановила ее.

— Постарайтесь меня понять; я уже давно не принадлежу себе. То, что я сейчас делаю — преступление; если узнают, что я позволила Мич встретиться с Порновым — мне несдобровать. Лео, это и тебя касается; если хоть слово сболтнешь — последуешь в ад наикратчайшим путем. У моих друзей, как Мич выразилась, руки длиной с галактику; и цепкие-цепкие.

Мич немедленно окрысилась.

— Пошла бы ты, сестренка, — сквозь зубы прошипела она. — Давай, зови своих врачей-палачей; мне твоя доброта и на… не нужна, — она вставила в фразу странное короткое слово, которого ни Лео, ни Броу не поняли.

Броу и Лео переглянулись.

— Совсем со своим дикарем оскотинилась, — сообщила Лео.

— Как это: каждый кузнец своего счастья, — пожала плечами Броу и в мгновение ока заковала Мич в сталь ручных и ножных браслетов. — Пошла отсюда!

— Дай хоть я поздороваюсь с ним! — воскликнула Мич, но неведомая сила вскинула ее на ноги, поволокла к дверям и вытолкнула за порог; единственное, что Мич успела сделать, так это выкрикнуть:

— Будь ты проклята!

— И вся благодарность, — вздохнула Броу.

— Намаешься ты с ней, — поддакнула Лео.

— Молчи уж, — прикрикнула на нее Броу. — Тоже мне, безжалостная пиратка! Все, к черту; с глаз долой — из сердца вон.

Она взглянула на свой маскарадный костюм; давешняя хмельная ухмылка вернулась на ее лицо.

— Так как насчет поиграть в медсестер и пациента? Последний раз предлагаю; другого такого чуда у тебя долго не будет; мне-то уж не надо свистеть про принцев всяких; тебе их всех вместе на час не хватит…

— Ты, как всегда, права, — откровенно сподхалимничала Лео; она одернула фартучек и поправила шапочку. — Мне и самой любопытно, на что он сейчас способен; после всего того, что услышал… Тем более, разболтать он ничего уже не сможет. Я готова, крути машину!

— Отомри! — Броу прицелилась и швырнула в Порнова бокалом; хрустальный фужер взорвался в метре от его головы; колючий осколок вонзился Порнову в щеку.

Тот схватился за него и рывком выдернул прочь; покрутил перед собой и потерянно взглянул на сестер.

— Чего там маешься? Иди сюда, здесь мягче, — Броу похлопала рукой по кровати рядом с собой.

Лео с готовностью поддакнула, что, да, значительно мягче.

— Интересные вы девушки, — вздохнул Порнов. — Вы вообще на что надеетесь? Я же не вибратор с батарейкой… Вы хоть немножко представляете себе мое состояние?

— Ты так сильно не напрягайся, — заметила Броу, — Я про трепанацию специально для Мич сказала; ругается, обзывается… совсем меня из себя вывела! На моем корабле — я капитан; и я решаю, кого казнить, кого помиловать; будешь послушным — доживешь до глубоких седин…

— Вылитая Мич, — сказал Порнов, наблюдая за раскрасневшейся Броу. — Калька, да и только; по крайней мере, ухватки те же.

— Так что брось страдать и мучаться; я бы на твоем месте постаралась взять от жизни все, — невозмутимо посоветовала Броу.

— А чтоб взбодриться — на, выпей! — Лео кивнула на бутылку; усмехнулась и передразнила: — «Легче будет; честно…»

— Перестань, — строго сказала Броу. — Так ты идешь или нет?

— Иду, иду, — Порнов уцепил бутылку и перебрался с тумбочки на край кровати; ложиться, впрочем, не стал.

— Я понимаю, что мой номер — шестнадцатый, — сообщил он. — И что вы обе со мной можете сделать все что хошь; но я вообще вместо вина дерябнул бы спиртяги стакан…

— Вино — это хорошо, — присоединилась к нему Лео, — но к нему бы чуть-чуть сыру, зелени… мяса кусочек. Я последний раз пять часов назад ела… — жалобно сообщила она.

— Будет тебе зелень, — согласно кивнула Броу и приготовилась хлопнуть в ладоши.

— У меня крабы есть, — с готовностью предложил Порнов, мучая штопором бутылку. — Лео, хочешь крабов?

— Ты ко мне на «вы» обращайся, — Лео хотела добавить «смерд», но наткнулась на внимательный взгляд Броу и сдержалась. — Валяй, тащи свой деликатес.

— Они за сутки, наверное, протухли, — неуверенно предположила Броу. Что-то ей очень не хотелось связываться с этими членистоногими.

— Ну, это легко проверить, — Порнов поставил бутылку на пол и под пристальным взглядом Броу прошел к шкафу; вытащил оттуда видавший виды мешок и вернулся обратно.

— Слушай, Броу; а кто в ките узел завязывал, я или ты? — спросил он, штопором ковыряя тугую завязку.

— А что? — ответила вопросом на вопрос Броу.

— Я обычно вымблевочный вяжу; а тут плоским затянуто…

— Значит, я, — пожала плечами Броу. — Есть большая разница?

— Мне почему-то наоборот казалось, — неуверенно сказал Порнов, распуская горловину; деловито принюхался к содержимому и сморщил нос.

— Протухли! — с некоторой даже радостью догадалась Броу.

— Заспиртовались, черти! — сказал Порнов. Он принялся вытаскивать крупных красных крабов наружу и раскладывать на тумбочке.

— Как же я про их клешни-то забыл? У меня там внутри мешок с самогонкой был; похоже, проткнули его…

С этими словами Порнов извлек из мешка крупного красного краба с латинской буквой «эн» на панцире. Пристально осмотрел его, проворчал себе под нос: «А вот зайца кому, выбегайца…» и, в отличие от других крабов, положил его не на тумбочку, а рядом с собой, на кровать; пошарил еще и вытянул на свет похожий на кисет мешочек; в боку его и впрямь имелась небольшая дыра.

— Погляди, какой красавец! — Броу, преодолевая инстинктивное отвращение, осторожно взяла краба с подушки и повертела его перед Лео. — Я их только в книжках видела, на видео, ну и так далее, — уклончиво закончила она.

— Лапы-то, лапы какие, — восхищенно пробормотала Лео и ногтем осторожно поддела обвисшую клешню; легко, почти не встретив препятствия, ноготь прошел через клешню и развалился на две равные половинки. Лео отдернула руку и воззрилась на свой палец, заканчивающийся двузубой перламутровой вилкой.

— Был ноготь — нет ногтя, — философски сказала Броу, опуская краба на место. — Хорошо еще, они у тебя длинные; могла бы без пальца остаться.

Порнов кашлянул.

— Ты чего? — спросила Броу быстро.

— Горло пересохло, — Порнов еще раз кашлянул и показал Броу бокал золотистого хрусталя, до середины наполненный мутной белесой жидкостью. — Вот, не хотите попробовать?

— Нет, — хором ответили девушки. Потом любопытная Броу осведомилась:

— А что это?

— Новый фирменный напиток; «порновка» называется. Кокосовый первач пополам с артезианской водой; натекло в мешок… градусов тридцать пять, должно быть… Не хотите, значит? — уточнил он.

Девушки еше раз отрицательно качнули головой; мутная белесая жижа вызывала у них скорее отвращение, чем какой бы то ни было интерес.

— Ну, тогда я, с вашего позволения, глотну… Броу, ты чуть подвинься назад, я здесь упаду…

И пока Броу раздумывала над его странным предложением, он единым махом опрокинул стопку в рот; после чего, как и обещал, повалился на диван, чуть не придавив валявшегося тут же краба.

Две-три сильных судороги выкрутили его тело; восковая бледность разлилась по лицу; скорчившись, он застыл на краю кровати.

— Так я и знала, — воскликнула Лео, вскакивая на колени. — Он принял яд; ловко он тебя провел!

Броу, не обращая на нее внимания, спокойно и неторопливо перевернула Порнова на спину; расстегнула рубаху и припала ухом к груди.

Сзади нервно хихикнула Лео.

— Хотели поиграть в больницу, нате вам больницу… Ты на него сверху сядь; в порно всегда медсестры так пациентов оживляют.

— Тихо! — махнула на нее рукой Броу. — Ничего серьезного быть не может; ночью, пока он спал, я проверила и крабов и эту выпивку… Сейчас очнется; дыхание выравнивается, пульс тоже.

Порнов и впрямь открыл глаза; осоловело глянул на нависшую над ним Броу, запустил руку вдоль ее узорчатого бедра и тут же чувствительно получил по щеке.

— Сначала будь любезен объяснить свой обморок, — строго сказала Броу.

— Закусывать надо, — тяжело вздохнул Порнов. — Никак не могу без закуси научиться эту бурду пить… Где мой краб?

— На, — Броу сунула ему давешнего краба. — Что у них едят?

— У них? У них ничего не едят, — вяло сказал Порнов. — Это они едят…

В тот же момент краб в руке Броу ожил; только что он висел рыхлой многоногой массой, и вдруг все лапки подтянулись, клешни взлетели вверх; длинные усы распрямились вдоль корпуса, словно антенны; в довершение всего маленькими перископами вынырнули и уставились на девушек беспощадные блестящие глаза.

— Бросай! — взвизгнула Лео.

Броу попыталась разжать пальцы, но не смогла; от неожиданности рука стала непослушной, чужой.

Ни секунды не мешкая, краб перехватился клешнями, серьезно поранив ладонь Броу; вскарабкался ей на руку и побежал к плечу.

— Ай! — вскрикнула девушка и попыталась скинуть краба прочь; четко щелкнули костяные ножницы. Лео вновь завизжала, на сей раз особенно пронзительно. Прямо перед ее носом на подушке лежали указательный и средний пальцы Броу; каждый был отстрижен по первую фалангу.