Голос рассудка

6

Долли чувствовала себя так, будто из нее выпустили весь воздух. Еле добрела до постели. Все кончено! Она осталась у разбитого корыта.

Соберись! — приказала она себе. Жизнь продолжается. Тебе есть для кого жить! Наступит утро, и ты увидишь все в другом свете.

Но сон не шел. Что она наделала! Как могла поступить так глупо?! Ведь она не девочка и вряд ли еще когда-нибудь встретит в своей жизни любовь… Так зачем же лишать себя пусть недолговечного романа? Как ей хотелось взять обратно свои слова! До глубокой ночи вспоминала Долли все счастливые минуты, когда они с Диком были вместе. Совершенно измученная, она забылась сном лишь глубоко за полночь.

Утро не принесло облегчения. Состояние природы было сродни ее собственному. Тяжелые тучи заволокли небо, накрыв остров темно-серым куполом. Но Долли все-таки решила не пропускать свою обычную утреннюю пробежку. Бесшумно, чтобы не разбудить детей, она поднялась с постели и стала одеваться. Движение — это жизнь! Может быть, зарядка поднимет ей настроение, придаст сил и бодрости.

Долли осторожно вышла из дома. В эти ранние утренние часы весь остров спал. Спал наверняка и ее сосед напротив. Если бы можно было хоть на секунду заглянуть в окно его спальни! Она представила себе Дика спящим. Он спокойно и ровно дышит. Длинные густые ресницы бросают тень на высокие скулы. Ей вдруг нестерпимо захотелось лечь рядом, провести пальцем по его губам, прикоснуться к ним своими губами… Но, увы, это уже ничего не изменит. Долли опустила голову и пошла по тропинке, петляющей между дюнами, и вскоре оказалась у самой кромки океана.

Поеживаясь от прохладного ветерка, Долли побежала по влажному песку, утрамбованному прибоем. Дышать она старалась ровно и ритмично, не замедляя и не ускоряя бег. Над головой кричали чайки, вдали вздымались кроны дубов, одетые в клочья тумана. Долли бежала уже десять минут, когда над головой появилась цепочка летящих пеликанов. Сильные птицы опустились на воду вблизи берега и, используя клюв как сачок, принялись исследовать отмель в поисках рыбы.

И чайки, и пеликаны — все напоминало ей о времени, проведенном с Диком. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой! Подняв голову, Долли посмотрела на восток, туда, где поднималось солнце. Огромный шар оранжевого цвета вставал над горизонтом, окрашивая серое небо переливами персикового и розового. На душе стало немного легче.

Следуя изгибам береговой линии, она бежала туда, где громадный оранжево-красный диск солнца поднимался в молочно-белое небо. Вдруг внимание Долли привлекла одинокая фигура мужчины, который стоял, повернувшись лицом к океану. Неожиданно, словно почувствовав ее взгляд, он повернулся и быстрым шагом пошел ей навстречу. Долли продолжала свой размеренный бег, но, когда расстояние между ними сократилось, остановилась как вкопанная. Она узнала каштановые волосы, мускулистый торс, белые шорты и длинные сильные ноги Дика! Теперь она бежала так быстро, как только могла. Он раскрыл руки ей навстречу, и Долли рванулась к нему, припала щекой к его плечу. Дик заключил ее в свои объятия.

— Долли, милая! — срывающимся голосом начал он. — Я всю ночь думал о тебе, о нас. Я пришел сюда еще затемно и стал ждать тебя. Я так боялся, что ты не придешь!

Без слов она оплела шею Дика руками и подняла к нему лицо. Он прижался к ней губами, и поцелуй смыл горечь ранящих слов, произнесенных накануне. Она провела рукой по его волосам, взъерошив густые жесткие пряди, и, когда он уже собирался отпустить ее, сжала ладонями его лицо и наклонила к своему. Их губы нашли друг друга, и они вновь забылись в горячем страстном поцелуе.

— Долли, дорогая, — прошептал он, — давай начнем все сначала. Представь, что мы только что встретились и незнакомец по имени Дик Флеминг просит у тебя разрешения позвонить.

— О, мистер Флеминг, вам я не могу отказать!

И вновь она подставила губы для поцелуя. Прижавшись друг к другу, они опустились на колени в светлый зыбучий песок. Дик осторожно, но настойчиво уложил Долли рядом с собой. Сжимая ее в объятиях, он языком касался ее языка, жемчуга зубов, розовой плоти нёба. Тела их сплелись в древнем как мир ритуале. Когда возбуждение достигло крайней точки, Долли приподнялась и через голову стащила тенниску. Груди ее набухли от желания. Всякие покровы сейчас только мешали, хотелось всем телом прижаться к его горячему сильному телу.

Дик покрывал поцелуями ее шею, ключицы, опускаясь все ниже к заветной ложбинке между высокими твердыми холмиками. Губы его ловили бледно-розовые соски, жгли плечи, руки, живот. Она гладила его спину, затем пальцы ее скользнули вниз по сильным плечам и рукам, спустились к его узким бедрам… Капельки пота, будто роса, блестели на ее бровях, в ложбинке между грудей, на загорелых плечах Дика.

Ласки становились все более страстными, стон нетерпения вырвался из груди Долли. Руки Дика сомкнулись вокруг ее стана, он целовал живот, опускаясь все ниже, лаская ртом не знавшие загара интимные уголки…

Внезапно Долли показалось, что шум прибоя стал ближе, вода касалась щиколоток. Вот теплые волны перекатились через ее колени, бедра, грудь. Дик вскочил и поднял женщину на руки. По их разгоряченным телам струились потоки воды. Не сразу осознав в чем дело, они наконец расхохотались: это был прилив!

— Время и прилив не щадят никого, даже таких прелестных особ, как ты, Зеленая Веточка!

Дик поднял ее тенниску и отнес свою промокшую русалку на руках в песчаные дюны, подальше от коварных волн. Она легла на песок, а он стал раскладывать на песке одежду для просушки. Смеясь, Долли схватила его за руку:

— Она скорее высохнет на мне, чем на песке!

— Да, но так ты больше радуешь взгляд.

— Кстати, о взглядах. — Долли кивнула в сторону выгнутого полумесяцем залива. В их сторону бежали двое. — Нас чуть не застали на месте преступления! Дай мне чем-нибудь прикрыться!

— Я сам одену тебя, — сказал Дик и стал натягивать на нее мокрую тенниску. Долли почувствовала легкий озноб, хотя солнце уже жарило вовсю. Нелегко было сразу успокоиться после подобных объятий, которые так ничем и не разрешились…

Обнявшись, они пошли по сверкающей песчаной кромке океана, тихо беседуя. Каждый просил у другого прощения за впопыхах сказанные обидные слова, каждый брал вину за ссору на себя. Так продолжалось довольно долго, но, выговорившись, оба замолчали. Неловкое молчание нарушил Дик.

— Что-то у тебя не слишком счастливый вид, Зеленая Веточка. В чем дело?

Она подняла на него печальный взгляд.

— Мы договорились считать происшедшее ночью недоразумением, но ведь если отвлечься от того, в какой форме мы говорили друг с другом, сущность-то слов никуда не делась! С тех пор ничего не изменилось. Мы никогда не сможем быть вместе, а чем дальше, тем труднее будет расстаться…

— Ты, наверное, права, дорогая. Сейчас нам обоим очень трудно, а для того чтобы затянулись раны, требуется время. Поэтому нам надо видеться как можно чаще!

— Совершенно нелепый вывод!

— Вовсе нет! Просто мы должны договориться, — он замолчал, подыскивая точное выражение, — относиться друг к другу чисто платонически, как друзья. И дети увидят, что мы всего лишь добрые соседи.

Неужели он действительно верит, что стоит очертить жесткие рамки их отношений, как сразу все наладится?

Долли медленно покачала головой.

— Боюсь, это не сработает, милый.

— Мне хочется играть честно. Я не могу заставить себя не думать о тебе. Эти мысли терзают меня и днем, и ночью, и все, чего я хочу, — быть с тобой рядом. Видит бог, я старался! Мне чертовски плохо, когда вижу тебя, но без тебя еще хуже!

— И все-таки, раз мы не сможем быть вместе, лучше не встречаться совсем, — произнесла она тихо.

В глазах Дика отразилось уныние.

— Я знаю себя, Зеленая Веточка. Я действительно не создан для семьи, для дома. Привык жить сам по себе, а когда думаю о том, чтобы осесть где-нибудь, жениться, обзавестись семьей, детьми, меня охватывает паника. Такая жизнь не для меня. Я буду чувствовать себя словно в ловушке!

В этот момент его глаза выражали такую муку, что Дороти отвела взгляд, чтобы не быть свидетельницей чужих страданий.

— Другими словами, ты боишься привязанности.

— Нет, Долли, ты не права! — с жаром возразил Дик. — Ты же знаешь, как я уже привязался к тебе! Наверное, я просто боюсь связывать себя обязательствами…

Все тело Долли заломило от боли. Спасибо хоть за то, что расставил все по своим местам. Но лучше бы он этого не говорил. Ей-то всегда казалось, что ребятишки напоминают скорее шелковые ленточки, чем стальные наручники… Но в данном случае важно то, как их воспринимает Дик. Долли взяла себя в руки и, когда почувствовала, что полностью овладела собой, тихо сказала:

— Ты прав, дорогой. Ясно, что быть вместе нам не суждено. — Она грустно покачала головой. — Никогда, никогда…

Он схватил ее за руки.

— Тем более нам надо дорожить каждой минутой! Я же предлагаю тебе заключить договор! Ну, скажи, что ты согласна!

Долли засмеялась, чтобы не показать, как ей больно. А почему бы не согласиться? — подумала она. Они смогут часто видеться и хорошо проводить время вместе. Может быть, в самом деле легче не рвать разом, а постепенно приучить себя к мысли о предстоящей разлуке? А если дети слишком привяжутся к Дику? Не будут ли они страдать после его отъезда? Впрочем, малыши стойко перенесли смерть отца, так что разлуку с чужим человеком уж как-нибудь переживут. А скорее всего, ее страхи на этот счет вообще напрасны: это только она одна такая сумасшедшая… Выдавив из себя улыбку, Долли посмотрела Дику прямо в глаза и решительно сказала:

— Я согласна. Давай заключим договор.

И сейчас же словно камень упал с души Долли. Ей вдруг стало безумно весело. Они пошли вдоль берега, громко разговаривая и смеясь. Долли была почти счастлива: ведь сейчас главное, что он рядом, нежно и бережно обнимает ее за талию, а что там будет дальше… Неважно, все это пока так далеко!

— Смотри! — крикнул Дик, указывая в сторону океана.

Долли приложила ладонь к глазам и посмотрела вдаль, на покрытый белыми барашками простор.

— Судно?

— Нет, ближе! Всего в двух ярдах от нас.

Блестящую поверхность океана разрезал острый стальной плавник. Долли испуганно вскрикнула. Еще два плавника мелькнули среди волн.

— Акулы! Я никогда их здесь не видела!

— Смотри внимательней.

Блестящее тело прочертило в воздухе изящную арку, за ним показались еще два. Казалось, все три существа улыбаются влюбленным.

— Да это дельфины — носачи! — воскликнула Долли.

— Увидеть дельфинов — хорошая примета. Грядут лучшие времена!

Дик ласково сжал ее плечо. Как зачарованные наблюдали они за игрой дельфинов. Те весело кувыркались над волнами, поблескивая гладкими, словно металлическими, телами. Дик сделал несколько снимков резвящихся носачей.

— Зайди в море и повернись ко мне лицом, — попросил он Долли.

— Зачем? — спросила она насмешливо. — Ты что, вспомнил Афродиту, выходящую из морской пены?

Но все-таки послушно вошла в воду и остановилась на фоне пенящихся волн.

Дик смотрел на нее взглядом художника, восхищенного красотой творения природы и удовлетворенного собственной работой.

— Это будет мое собственное произведение: «Американская Венера». Не хуже, чем у Огюста Ренуара!

Как, однако, приятно, когда тебя сравнивают с богиней совершенства и красоты! — подумала Долли.

Гуляя по берегу, они набрели на место, сплошь усеянное ракушками. Дик нагнулся и поднял одну из них.

— Смотри! Отличный экземпляр! Почти пять дюймов в диаметре. Сохрани это для меня. Ладно?

Что ж, действительно прекрасная раковина, подумала Долли. Из нее может получиться неплохой талисман. Она будет смотреть на нее и вспоминать о любимом человеке…

— Спасибо, милый, — тихо ответила Долли, — я буду хранить ее как сокровище.

— Да нет, ты не поняла: это не подарок! Я просто прошу тебя подержать эту раковину пока у себя.

— Не знала, что ты тоже собираешь ракушки…

— Я — нет. Это для… другой женщины.

Долли прикусила губу. Надо же, попала впросак! Теперь главное — удержаться от вопросов об этой особе и о том месте, которое счастливица занимает в жизни Дика. Положив ракушку в карман шорт, Долли сказала нарочито бодрым голосом:

— А теперь мне пора домой, надо проводить детей в школу.

— Я пойду с тобой, — любезно предложил Дик, — провожу тебя на работу.

Китти встретила их на пороге и назидательным голосом заявила:

— Мама, ты опоздала! Ты, должно быть, бегала в тридевятое царство!

— И возвращалась оттуда пешком, — ответила Долли, целуя девочку.

— Могу я попросить свою раковину обратно, мадам?

Ни слова не говоря, мадам вытащила «песочный доллар» из кармана и положила его в раскрытую ладонь мужчины.

Янтарные глаза дочери загорелись от восторга.

— Да это же самый большой «песочный доллар» в мире!

— Самый большой и красивый. — Дик присел на корточки и положил ракушку Китти на ладошку. — Он твой.

— Мой?! — воскликнула девочка. — И я могу положить его в свою коробку?

Дик кивнул.

— Я решил, что ты захочешь иметь такую раковину в своей коллекции.

У Долли слезы навернулись на глаза. Зажав ракушку в ладони, Китти обвила ручонками шею щедрого дарителя. Дик быстро встал. Нет уж, чувствительные сцены — не для него! Он почувствовал, что краснеет, и еще — будто что-то тает в груди.

— Долли, мне пора. Вечером мы, надеюсь, увидимся?

Но она с сожалением покачала головой.

— Извини. Сегодня не удастся. В школе собрание, и мне нужно поговорить с учителями Китти и Клода.

Дик смотрел на соседку молча. Она затаила дыхание. Похоже, что это первая проверка их договора.

— Я позвоню, — наконец произнес он и быстро ушел.

Ну вот, подумала Долли, не слишком-то блестяще он выдержал испытание. Если уж ему непонятно, что учеба детей для нее важнее встречи с приятелем, то их соглашение не сработает. Жаль, что Дик снова обиделся, когда их отношения наладились. Она пожала плечами и пошла на кухню.