Голос рассудка

9

На следующее утро Дороти проснулась как-то сразу, миновав сладкую фазу полуяви-полусна. Проснулась с ясным сознанием происшедшего несчастья. Ей не хотелось вставать, не хотелось начинать день с привычной утренней пробежки… Ей вообще не хотелось начинать день! В комнате было очень тихо… Видимо, эта необычная тишина и разбудила ее. Перед глазами встал прошедший вечер — с такими подробностями, что Долли покраснела от стыда за себя. Как можно так низко пасть! Никогда раньше она не считала себя распутной женщиной, и теперь доброй репутации может прийти конец…

Ужаснее всего было то, что эти воспоминания, заставляющие ее краснеть, вызывали во всем теле сладостный трепет. Казалось, тело живет отдельной от сознания жизнью. В то время как разум твердил ей: «стыдись!», тело предательски наполнялось желанием, каждой своей клеточкой требуя Дика! Увы, это утро было далеко не первым, когда тело оказывалось не в ладах с разумом. И вот прошедшей ночью она сдалась… Долли чувствовала, как рушатся ее представления о самой себе.

Все-таки надо было вставать. Долли отправилась в ванную и, взглянув в зеркало, не увидела в нем той женщины, которую привыкла видеть много лет подряд. Взъерошенные буйные кудри, томный взгляд из-под полуопущенных век, приоткрытые губы, припухшие от поцелуев… Из зеркала на нее смотрела чувственная, страстная женщина, желавшая любить и быть любимой, только что испытавшая наслаждение, которое может дать только любимый мужчина.

Нужно срочно начать что-то делать, иначе она сойдет с ума. Долли плеснула в лицо холодной воды, желая смыть испугавшее ее выражение, почистила зубы, натянула спортивную майку и поспешила в холл, постучав по дороге в комнаты детей.

— Всем вставать! Оладьи и сосиски уже на подходе!

Долли открыла посудомоечную машину и мысленно поблагодарила Кэрол за то, что она помыла посуду после вчерашнего сладкого пира. Действуя энергично, даже слишком, Долли принялась разгружать машину: убрала стаканы на верхние полки, тарелки сложила горкой. С грохотом поставила на место кастрюли. Создаваемый шум, как ни странно, успокоил ее. Оказывается, шумотерапия — весьма эффективная вещь, сказала она себе. По крайней мере, с посудой можно управляться как вздумается — не то что с заблудшим в грехе воображением! Да, со своим чересчур богатым воображением… Оно, проклятое, и стало первопричиной всех обрушившихся на нее бед! И вторая причина — она слишком понадеялась на себя. А ведь должна была сразу понять, как опасно флиртовать с таким привлекательным мужчиной, как Дик Флеминг. Нельзя быть такой наивной! Чтобы заглушить боль в груди, Долли с силой хлопнула дверцей. Она влюбилась! Это все же случилось. Нужно смотреть правде в глаза. Теперь остается беспристрастно окинуть мысленным взором происшедшее, чтобы оценить масштабы катастрофы. Что ж, следует с прискорбием признать: положение унизительное. Она совершила роковую ошибку — позволила себе отчаянно и безрассудно полюбить мужчину, который никогда не станет ее мужем…

Когда остатки посуды были убраны в шкаф, в холле послышались шаги. Кэрол в цветной пижаме, с накрученными на мягкие бигуди волосами остановилась посреди кухни, протирая заспанные глаза.

— Что за переполох?

Долли виновато посмотрела на дочь.

— Я решила выместить на посуде всю накопившуюся агрессивность и злость.

Дочь взглянула на открытую дверцу посудомойки.

— О, ты уже успела расставить все по полкам!

— Совершенно верно. А заодно попыталась разложить по полочкам свои собственные чувства.

Долли вынула из холодильника связку сосисок и швырнула на стол. Затем водрузила на плиту кастрюлю с таким грохотом, кто Кэрол воззрилась на нее в изумлении. Она поняла, что мама не шутит. Но подобное проявление эмоций было так не похоже на Долли! В глубине души девочка считала, что в мамином возрасте вообще уже невозможно испытывать сколько-нибудь сильных эмоций… Она достала из холодильника пакет с соком и стала наливать в стакан.

— Что случилось? Неужели это все из-за Дика Флеминга? — Внезапно Кэрол осенила догадка. Глаза ее загорелись. — Он сделал тебе предложение? Правда?

Кэрол замерла в ожидании ответа, и сок полился через край стакана на стол.

— Ты с ума сошла! — ответила мать резче, чем ей хотелось. — Дик Флеминг никогда не станет связывать себя обязательствами. Ему нравится жизнь холостяка! — Долли со злостью воткнула вилку в сосиску и отправила всю связку в кастрюлю с кипящей водой. — Он любит свою свободу сильнее, чем… вареных крабов, черепаховый суп и домашние ириски, вместе взятые!

— Мама, как ты можешь так говорить?! По-моему, Дик… настоящий принц!

— Дурочка! Не хочется лишать тебя иллюзий в столь нежном возрасте, но твой принц — всего лишь самый обыкновенный мужчина.

К сожалению, эти слова не казались убедительными самой Долли. Проблема в том, решила она, что я слишком романтична. И к тому же имела глупость поверить в то, что выдуманный принц воплотится в плоть и кровь и женится на мне…

— Но, мама, — настаивала Кэрол, — мне кажется, он действительно тебя любит! Я уверена!

Долли молчала, удивленная категоричностью дочери. Просто Кэрол пошла в нее и навыдумывала бог знает что… Но даже если в ее утверждении есть доля правды, это мало что меняет, решила Долли. У меня трое детей. А он не хочет иметь даже своих… и не собирается скрывать этого: он же вполне ясно объяснил, как относится к чужим отпрыскам! А если он не любит моих детей, то и мне не подходит. Долли подавила вздох. Она никогда не решится открыть детям правду о том, что Дик не любит ни Кэрол, ни Клода, ни Китти. Это оставило бы неизгладимую рану в их душах: ведь все они успели так привязаться к нему… Надо придумать что-нибудь другое.

— Если он и любит меня, то тщательно это скрывает. По крайней мере — от меня. Нет, доченька, ты все это выдумала. И вообще, я больше не хочу о нем думать!

Нет, что-то не слишком удачно у нее получается. Долли набрала в грудь побольше воздуха и выпалила единым духом:

— Я решила с ним больше не встречаться!

Воцарилась напряженная тишина, которую внезапно нарушил высокий печальный голосок Китти:

— С кем, мама? С кем ты решила больше не встречаться?

Долли обернулась и оказалась лицом к лицу с малышкой, притащившей на кухню одноухого плюшевого медвежонка. Клод протиснулся в дверь за спиной сестры и уселся на табурет.

— Бьюсь об заклад, — язвительно заметил он, — мама имела в виду твоего ободранного медведя.

Долли фыркнула:

— Клод, перестань! Не слушай его, доченька: ты же знаешь, как мы все любим твоего дружка. Налей соку и садись за стол.

— Мама, кого ты не хочешь видеть?

— Китти, тебе что, не о чем больше говорить?

Девочка добавила молока в овсяные хлопья и отправила полную ложку в рот. Но это не означало, что она решила оставить мать в покое.

— Ну, кого?! Скажи!

Решившись наконец, Долли провозгласила:

— Мистера Дика Флеминга.

Все трое разом притихли. Дети выглядели расстроенными, можно было подумать, что это сообщение лишило их дара речи.

Кэрол, узнавшая новость раньше других, заговорила первой.

— Мама, как ты можешь так говорить?! Сначала ты позволила мистеру Флемингу стать почти членом нашей семьи, а потом даешь ему от ворот поворот без всяких на то причин!

Долли упрямо сжала губы.

— У меня есть на то веские причины.

— Объясни какие, — потребовал Клод.

— Я не могу их вам объяснить!

— Я знаю, кто может, — мисс Торнтон, моя учительница! — воскликнула Китти. — Она все на свете может объяснить!

— Я так не думаю, моя маленькая.

Вряд ли можно найти слова, чтобы объяснить детям: нельзя быть одновременно хорошей матерью своим трем ребятишкам и приходящей любовницей соседа, живущего напротив. Сомнительно, чтобы с этой задачей справилась и мисс Торнтон.

— Ты его просто бросила, мама, вот так! — заявила Кэрол голосом общественного обвинителя.

— Честное слово, это не так!

— Как это бросила? — спросила Китти, едва не подавившись. Молоко потекло у нее по подбородку.

— Это все равно, как если бы ты бросила своего старого медвежонка на необитаемом острове только потому, что он тебе надоел, — авторитетным тоном старшего высказался Клод.

Китти укоризненно взглянула на мать. Жалобно обращаясь к старенькому перепачканному медвежонку, девочка сказала:

— Бедного Дика никто не любит. Никому не будет дела, если он заблудится где-нибудь, заболеет или что-то с ним случится…

— Ой, Китти, какая ты умница! — воскликнула Кэрол, театрально простирая к ней руки. — Бедняжка Флеминг! Сиротка, жертва кораблекрушения, которую волны случайно занесли на благословенные берега Кораллового острова!

— А что? Может, он и вправду сирота! — воскликнул Клод. — И мы приняли его в свою компанию, а теперь бросаем? — и вдруг его осенило. Он даже не донес ложку до рта. — Мама, а почему мы не можем его усыновить?!

— Невероятно! Это твоя самая лучшая идея! — воскликнула Кэрол.

Долли остолбенела и решила, что настало время вмешаться.

— Послушайте, дети! Четыре года назад я пошла вам навстречу, и у нас появился Ральф. Потом мы приютили опоссума и змею. Наконец, я разрешила взять в дом тушканчика. Но теперь с меня хватит! В мои планы вовсе не входит усыновление специалиста по морским черепахам!

— Но тебе не придется о нем заботиться. Эти обязанности я возьму на себя! — с готовностью воскликнула Кэрол.

Мать открыла было рот, но на такое заявление уж и вовсе непонятно было, что ответить.

— Слушайте все! — крикнул Клод, и Долли от неожиданности вздрогнула. Те же слова и с той же интонацией произносил Дик, когда принимал решения. — Мы поступим так, как учит нас всегда мама: если трудно прийти к одному мнению, надо проголосовать. Вот мы и проголосуем, как нам поступить!

— Ну, это уж без меня. Я в этом участвовать не желаю, — твердо заявила Долли, не зная, смеяться ей или плакать.

Клод послал маме очаровательную улыбку.

— Мы тебя и не приглашаем. В голосовании имеют право принимать участие лица не старше восемнадцати лет. Итак, кто за то, чтобы усыновить специалиста по морским черепахам Дика Флеминга, прошу голосовать!

Китти уронила ложку, так как проголосовать одной рукой показалось ей недостаточным. Кэрол подняла руку так высоко, словно изображала из себя статую Свободы. Клод, как и подобает сдержанному мужчине, поднял правую руку и, пересчитав голоса, радостно сообщил:

— Единогласно! Мы усыновляем брошенного на произвол судьбы сироту Дика Флеминга!

Долли наконец удалось взять себя в руки. Она села, обвела детей серьезным взглядом и твердо сказала:

— Послушайте меня, ребята. Дик Флеминг не нуждается в вашей опеке. Он приехал на Коралловый остров спасать черепах. И как только черепахи отложат яйца и уползут обратно в море, уедет и Дик, чтобы… — в горле у Долли встал комок, и она с трудом договорила: — чтобы никогда больше сюда не вернуться.

— Не надо сравнивать Дика с черепахами! — воскликнула Кэрол, до которой, кажется, еще не дошел смысл сказанных матерью слов. — Между ними нет ничего общего!

— Может, он будет приплывать к нам каждый год на гнездовье? Как это делают черепахи… — робко предположила Китти.

— Раз в год?! — фыркнула Кэрол. — Ты с ума сошла!

— Пожалуй, ему действительно придется приплывать к нам почаще, — с сомнением протянула Китти, — чтобы не пропускать родительские собрания.

— Если ты думаешь, что он будет приезжать сюда ради твоих дурацких собраний, — язвительно заметил Клод, — то у тебя и правда тыква вместо головы.

— Он будет, будет! Он сказал мисс Торнтон, что ему очень нравится проводить с нами время! И еще: учительница думает, что он мой папа, и я хочу, чтобы она продолжала так думать…

— Ха! — воскликнул Клод. — Ты, оказывается, еще и врушка!

— Перестаньте, ребята! — вмешалась Кэрол. Она все-таки была взрослой девочкой, и теперь ей стало досадно, что так поздно все поняла. — Сколько же глупостей мы тут наговорили!

— Присоединяюсь, — угрюмо сказала мать.

Внезапно она почувствовала, как заныло сердце, обнажив рану глубокую как Большой Каньон. Бедные дети! — подумала она. На самом деле это вы никому, кроме меня, не нужны…

В дверь постучали, и Долли шестым чувством поняла, кто это. Кэрол помчалась открывать. Еще через несколько секунд она ввела на кухню Дика. Сердце Долли испуганно метнулось в груди, она сжала кулаки, призывая себя к твердости. За гостем, дружелюбно виляя хвостом, вошел Ральф. Из его пасти торчала осторожно сжатая между коренными зубами воскресная газета.

Долли стояла посреди кухни и смотрела на Дика. Непостижимый человек! В голубой рубашке и белоснежных брюках, отдохнувший и свежий, он выглядел так, будто ничего не случилось! И уж он-то точно не просыпался ни свет, ни заря, мучимый мыслями об обретении и потере большой любви…

Она с наигранной живостью спросила:

— Кофе, Дик?

Он опустился на стул, небрежно откинулся на спинку и улыбнулся ей. Нет, все-таки что-то в нем изменилось: он улыбался по-новому — как близкий человек, как любовник, словно хотел напомнить о том, что они связаны общей тайной. Щеки Долли залились краской. В памяти замелькали картины: вот она лежит в его объятиях перед камином, изнемогая от сладострастия, вот они слились в поцелуе, лаская друг друга с нарастающей страстью, приближая мгновение экстаза…

— Кофе? — переспросил Дик. Он посмотрел на Долли с таким выражением, будто она спросила: что ты предпочитаешь — кофе, чай или меня? — Из твоих рук — что угодно.

Долли достала из буфета чашку и налила кофе. Мысленно она похвалила себя за то, что сумела перехватить инициативу и обезоружить его перед самым скандалом из-за газеты. Но тут, как назло, вмешался Клод:

— Я вижу, Ральф на этот раз с должным почтением отнесся к вашей газете?

Мать с трудом подавила желание дать сыну хорошего шлепка. Но, к ее удивлению, все обошлось: Дик был настроен на редкость благодушно и с энтузиазмом ответил мальчику:

— Ральф молодчина! Трюк, которому ты меня научил, сработал на все сто! Тебе надо работать дрессировщиком, Клод: ты прекрасно понимаешь психику животных.

Долли с интересом посмотрела на сына. Ей хотелось узнать, в чем дело, но она боялась попасть впросак, задав неуместный вопрос. Наконец любопытство все же пересилило страх.

— Я заинтригована. Как ты заставил Ральфа принести газету?

Клод не успел ответить, зато Дик повел себя очень странно. Он отодвинул стул, задрал ногу так, что она оказалась прямо на уровне кончика носа Долли, и стал водить ею из стороны в сторону. Дама пришла в ужас, а Ральф не отводил завороженного взгляда от белоснежного отворота брюк гостя.

Долли даже испугалась:

— Что с тобой, Дик? Ты сошел с ума?

Но он в ответ весело рассмеялся.

— Весь секрет в том, что спрятано у меня за отворотом брюк! Там находится лакомство, вкуснее которого не найти на этом острове, — лучше любых собачьих бисквитов. И это была идея Клода.

Запустив два пальца за отворот, Дик достал оттуда какой-то кусочек и, положив его на ладонь, крикнул:

— Держи!

Собака положила газету на колени хозяину, а сама Долли подалась вперед, чтобы рассмотреть, что же это за лакомство. Дик разжал ладонь и с выражением триумфа на лице объявил:

— Это бекон!

Ральф понимающе посмотрел на дрессировщика и осторожно взял бекон с его ладони. Проглотив угощение, он старательно облизал ладонь шершавым языком.

— Мы с Ральфом довольно долго соревновались, кто из нас первым завладеет газетой. Увы, собаке это удавалось чаще.

Долли улыбнулась, представив себе сцену, которая, оказывается, разыгрывалась каждое утро: Дик опускается на одно колено и с недовольным видом глядит на лабрадора, который, ничего плохого за собой не чувствуя, весело машет хвостом с зажатой в зубах газетой.

— Клод видел мои мучения и подсказал мне, что пес больше всего на свете любит копченую грудинку и за нее готов продать душу. С этого дня дела у меня пошли на лад. Когда Ральф первым хватал газету, я выманивал ее у пса с помощью лакомого кусочка. Затем я решил, что наши встречи у почтового пакета пора прекратить. Я объяснил собаке, что если она хочет получить угощение, то должна доставить газету прямо ко мне домой. И, представьте, Ральф оказался на редкость смышленым учеником… — Дик сделал паузу, многозначительно взглянув в глаза своей слушательнице. — Не то что некоторые, которых я мог бы назвать, но не буду, — те, что бегут от меня, точно трусливые кролики.

Долли с недоумением посмотрела на гостя, очевидно совершенно не догадываясь, кого он имеет в виду.

— Итак, — продолжал Дик, — собачка оказалась умницей. Так приятно, когда газету тебе доставляют прямо к порогу! Особенно когда лень одеваться и выходить на улицу. И, наконец, самое приятное то, что Ральф не берет денег за доставку!

Дик наклонился и почесал собаку за ухом.

Кэрол давно уже ревниво поглядывала на Ральфа: ей было явно не по душе, что собака так прочно завладела вниманием Дика. Наконец она не выдержала:

— Я только что взбила тесто для блинчиков. Не хотите ли перекусить?

— Спасибо, не откажусь. И еще, я бы с удовольствием поел те ириски, которые ты для меня вчера приготовила.

Китти склонила головку набок и виновато улыбнулась.

— Мы их все съели…

— А вот и неправда! — торжествующе возразила Кэрол. Она открыла холодильник и достала сверток из фольги, перевязанный красной ленточкой. Протянув его Дику, девочка с улыбкой добавила: — Это для вас.

Дик был растроган, как никогда в жизни. Он взял сверток, благодарно посмотрел на Кэрол, потом перевел взгляд на малышей… Странное, незнакомое прежде тепло разлилось по его груди, Влажными, затуманенными глазами он смотрел на все это трогательное семейство и не сразу смог заговорить.

— Спасибо, Кэрол! Это самый лучший подарок за много-много лет.

Он потянул кончик ленточки.

— Не открывайте его сейчас! — воскликнула девочка и указала глазами на сидящих за столом. — Все исчезнет в одно мгновение, словно по волшебству!

— Но я хочу поделиться со всеми.

Кэрол засмеялась.

— Вы уже поделились вчера! Мы объелись до неприличия.

Все было так спокойно и мирно, что Долли наконец решилась задать вопрос, который не давал ей покоя.

— Дорогой сосед, а что, собственно, привело тебя к нам?

— Я пришел за растениями.

Долли насмешливо заглянула в его глаза.

— Вот как? За какими же?

— За растениями для моего коттеджа, — терпеливо пояснил он. — Разве ты не помнишь? Ведь я вчера сделал заказ…

— И какие растения ты заказал? — спросила она тихо.

Дик надолго замолчал, не отрывая взгляда от хозяйки. По его глазам, темным и влажным, она поняла, о чем он сейчас вспоминает… И что ее дернуло начать вдруг дразнить его! Многозначительная улыбка тронула уголки губ мужчины. Со знакомым выражением хитрого волка из сказки он сказал:

— Так, дай подумать… Неужели я не сделал заказ?! Наверное, тогда меня занимали другие вещи…

Его оценивающий взгляд остановился на упругих округлых холмиках, выступающих под белой футболкой. И вновь горячая волна подступила к щекам Долли, залила лицо. В самом деле, что это ей вздумалось так не вовремя затевать с ним какую-то дурацкую игру?! Она быстро встала из-за стола. Держись! — приказала себе Долли. Сейчас я докажу Дику Флемингу, что отныне между нами существуют лишь деловые отношения. Стараясь выдержать холодный деловой тон, она сказала:

— Я знаю, какие растения необходимы для украшения твоего коттеджа. После завтрака я покажу, что могу тебе предложить.