Голубая Луна

41

Выйдя из забытья, я оказалась в темноте, пропитанной запахом чистых простыней. Моргая, я некоторое время рассматривала странные окна и льющийся сквозь них на пол лунный свет. Комнату я не узнавала. И стоило мне только понять, что я нахожусь там, где ни разу до этого не была, меня, подобно воде, тут же наполнило напряжение. Я услышала, что рядом кто-то есть, и от этого уровень напряжения поднялся еще на одно деление. Попытавшись лежать тихо, я знала, что мое дыхание все равно изменилось. Будь это люди, они бы скорее всего не заметили, но последнее время вокруг меня было не много людей.

— Анита, это Дамиан.

Повернувшись на правую сторону, я почувствовала боль. Правая рука от кисти до середины предплечья была забинтована. Болело не сильно, но я никак не могла вспомнить, как повредила руку. Вампир сидел на стуле у двери. В темноте его длинные красные волосы выглядели странно, бледно-коричневыми. На нем был жилет и брюки от красивого, наверняка сшитого на заказ, делового костюма. Костюм мог быть черным, синим или даже темно-коричневым. На фоне темной одежды бледная кожа почти светилась.

— Сколько времени? — спросила я.

— Здесь только ты носишь часы, — ответил он.

Подняв левую руку к лицу, я нажала на маленькую кнопочку, чтобы осветить циферблат. Из-за темноты показалось, что подсветка ярче, чем должна быть.

— Боже, больше одиннадцати. Я отключилась на несколько часов, — я откинулась на подушки. — Вам никому не пришло в голову, что меня бы неплохо отвезти в больницу?

— Солнце зашло чуть больше двух часов назад, Анита. Не знаю, какие решения они тут приняли. Когда мы с Ашером проснулись, мы были здесь в подвале. Мы поели, и я сменил у твоей постели Ричарда.

— А где Ричард?

— Думаю, в здешнем лупанарии. Но не уверен.

Я посмотрела на него. Он показался мне отстраненным от всего происходящего.

— И ты ни о чем не спрашивал?

— Мне велели оставаться здесь и хранить твой покой. Что еще мне нужно знать?

— Ты не раб, Дамиан. Ты можешь задавать вопросы.

— Мне досталось сидеть тут в темноте и смотреть, как ты спишь. На что еще может рассчитывать твой ручной вампир? — спросил он резко.

Я села, стараясь двигаться медленно, так как мир вокруг продолжал качаться.

— Что ты хочешь этим сказать?

Я попыталась опереться спиной на деревянную спинку кровати, но поняла, что нужно подложить подушки. Попытавшись подпихнуть их под себя правой рукой, я опять почувствовала боль. Банальную острую боль.

— Я помню, что меня ударила Люси, но что с моей рукой?

Опершись коленом на постель, Дамиан помог мне подложить под спину подушки. И даже нашел еще одну, чтобы удобно расположить мою правую руку.

— Ричард сказал, что Люси пыталась вырвать тебе руку.

Подобная информация заставила меня похолодеть и почувствовать страх.

— Господи, оскорбленная женщина…

— Так с подушками лучше? — спросил он.

— Ага, спасибо.

Поднявшись на ноги, он уже собрался вернуться на стул к двери, когда я попросила:

— Не надо, — и протянула ему руку.

Он взял ее. Его кожа была совсем теплой, а ладонь — чуть влажной. Вообще-то вампиры могут потеть, но делают это крайне редко. Сжав его руку, я посмотрела ему в глаза. Лунный свет был достаточно ярким, чтобы разглядеть его лицо. Его кожа была бледной, почти светящейся. А необыкновенные зеленые глаза в свете луны казались текучей тьмой. Потянув за руку, я заставила его сесть рядом с собой.

— Ты сегодня питался, иначе у тебя была бы холодная кожа, так откуда пот?

Отняв у меня руку, он отвернулся.

— Ты не хочешь этого знать.

— Нет, хочу.

Коснувшись кончиками пальцев его подбородка, я повернула обратно его голову.

— Что не так?

— Разве у тебя самой недостаточно проблем, чтобы волноваться еще и о том, что беспокоит меня?

— Скажи, в чем дело, Дамиан. Я правда хочу знать.

Он глубоко и почти судорожно вздохнул.

— Вот, теперь ты это сделала. Прямой приказ.

— Говори, — повторила я нетерпеливо.

— Сидеть здесь и смотреть, как ты спишь, было для меня счастьем. Думаю, если бы Ричард знал, насколько, он бы выбрал для этого Ашера.

Я нахмурилась.

— Не совсем поняла…

— Ты тоже это чувствуешь, Анита. Не так сильно, как я, но чувствуешь.

— Чувствую что, Дамиан?

— Это.

Он поднес руку к моему лицу, и мне тут же захотелось зарыться лицом в его кожу. Меня мгновенно охватила острая потребность затащить его на кровать и уложить рядом с собой. Не обязательно для секса, просто чтобы его касаться. Чтобы касаться руками этой бледной кожи, купаться в силе, которую источала его плоть.

Я с трудом сглотнула и отстранилась от его руки.

— Что происходит, Дамиан?

— Ты некромант, а я — живой мертвец. Ты уже дважды меня поднимала. Один раз — из гроба, и второй — почти из-за самой границы истинной смерти. Ты вылечила меня своей силой. Я — твое создание. Я могу сколько угодно приносить клятвы верности Жан-Клоду, как Мастеру Города, и почитать его, но именно за тобой я бы пошел даже в сам ад. Не из чувства долга, а по своей воле. Я не знаю ничего лучше, чем быть рядом с тобой. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем исполнение твоих желаний. Когда я рядом с тобой, мне очень трудно сделать что-то значительное, как, например, питаться или просто уйти, не спрашивая твоего разрешения.

Я сидела и смотрела на него во все глаза. Я просто не знала, что сказать, и это сегодня начинало входить у меня в привычку. Но мы сидели в темной комнате, совсем близко, поэтому я должна была сказать хоть что-то…

— Дамиан, я… я не хотела, чтобы так получилось. Я совсем не хочу, чтобы ты был кем-то вроде немертвого слуги.

— Знаю, — сказал он тихо. — Но теперь я также понимаю, почему совет вампиров взял за правило убивать некромантов. Я служу тебе не из страха. Я хочу это делать. С тобой я во сто крат счастливее, чем без тебя. Чуть-чуть похоже на любовь, но… намного страшнее.

— Я знала, что нас что-то связывает. Даже знала, почему. Но я и понятия не имела, что для тебя эта связь так сильна, — прошептала я.

— До вчерашней ночи я не сознавал, что тебя тянет ко мне так же, как меня к тебе. Ты могла выбрать Ашера. Он обожает тебя, а ты помнишь себя в его постели. Но ты выбрала и поцеловала меня. Обняла меня. Не думаю, что это случайность.

Я покачала головой.

— Не знаю. Я события прошлой ночи вообще помню плохо. Мунин чем-то похож на сильное опьянение.

— А помнишь, что ты мне сказала?

— Чего я только ни говорила, — сказала я совсем тихо, так как боялась, что ту фразу, которую он хочет услышать, я помню.

— Ты сказала: «Никакой крови. Лучше трахни меня».

М-да, вот и она, эта фраза. Даже вспоминать было так стыдно, что я начала ерзать. Пришла моя очередь отворачиваться.

— Это говорил мунин, — сказала я тихо. — Ты один из немногих мужчин, с которыми я общаюсь, и с которыми у Райны не было секса. Может, ей захотелось разнообразия.

Тронув мое лицо, он заставил меня повернуть голову и посмотреть ему в глаза.

— Это не так, и ты это знаешь.

Я опять отстранилась от его руки.

— Знаешь, у меня дома сейчас и так тесно от парней. Я польщена, спасибо за предложение, но спасибо, нет.

— И насколько ты счастлива с двумя мужчинами у себя в кровати? — спросил он. — После секса с Ричардом метки связывают вас сильнее, чем когда-либо.

— И что, все, кроме меня, знали об этом? — спросила я.

— Жан-Клод запретил тебе говорить. Хотя я считал, что ты имеешь право это знать.

— Сегодня утром, еще до десяти, я почувствовала, что Жан-Клод проснулся. Я почувствовала, что он проснулся, Дамиан. Почувствовала жестокость его радости, его триумф, ощутила, как он торжествует, — я попыталась скрестить руки на груди, но правая отказалась со мной сотрудничать. — Черт все это побери!

— Я очень долго был слугой своей первой госпожи, Анита. Мысль служить тебе или кому угодно, приводит меня в ужас, — он коснулся повязки на моей правой руке. — Но я вижу, что они тебя используют, Анита. Вижу, как утаивают от тебя информацию.

Он взял мою забинтованную руку в обе своих и продолжал:

— Я дал клятву Жан-Клоду, но мое сердце заставляется биться твоя сила, и именно твой пульс я ощущаю, как вкус вишен на языке.

Я осторожно отняла у него руку.

— О чем ты, Дамиан?

— О том, что ты не должна быть единственной из троих, кто не знает, что происходит.

— А ты можешь мне рассказать? — поинтересовалась я.

Он кивнул.

— Я могу ответить на многие твои вопросы. На самом деле, если ты облачишь их в форму приказов, я не смогу отказаться на них отвечать.

— Ты отдаешь мне все ключи от своей души, Дамиан. Почему?

Сверкнув в темноте белоснежной улыбкой, он ответил:

— Потому что я служу в первую очередь тебе. Я пытался с этим бороться, но не смог. Поэтому перестал. Я вверяю тебе себя по собственному желанию, испытывая даже радость.

— Если ты имеешь в виду то, что я думаю, разве Ашер ничего тебе вчера не говорил по поводу того, что за секс со мной Жан-Клод тебя убьет?

— Говорил, — ответил он просто.

Я пристально посмотрела на него.

— Может, я и хороша, Дамиан, но не стою того, чтобы за меня умереть.

— Не думаю, что он меня убьет. Жан-Клод расспрашивал меня о связи, которую я чувствую с тобой.

— Неужели?

— Да, и остался доволен. Он считает, что это еще одно подтверждение твоей возрастающей силы, как некроманта. И он прав.

— Жан-Клод знал, что ты мне повинуешься не по своей воле, и ничего мне не сказал? — спросила я больше саму себя.

— Он решил, что тебя это расстроит.

— И когда же он собирался упомянуть это незначительное обстоятельство?

— Он Мастер Города. Он передо мной не отчитывается. Я не знаю, что и когда он планировал тебе рассказать.

— Ладно, какую еще способность я могу ожидать получить через метки?

Дамиан прилег на край подушки, которую подложил для моей раненой руки. Опершись на локоть, он вытянул ноги на всю длину кровати.

— Их физическую филу, их зрение, слух. Ты можешь пользоваться почти любой их силой, не отказываясь при этом от своей человеческой природы. Однако чтобы обрести силы в полном объеме, ты, возможно, должна принять четвертую метку.

— Ну уж нет, спасибо, — ответила я.

— Вечная жизнь без необходимости умирать для этого, Анита. Веками это искушало очень многих.

— Последние два дня у меня было и так слишком много сюрпризов, Дамиан. Я не собираюсь добровольно привязывать себя к Жан-Клоду еще сильнее.

— Это ты сейчас так говоришь. Но пусть пройдет еще несколько лет, и ты вполне можешь передумать. Вечная молодость, Анита. Это не маленькое предложение.

Я покачала головой.

— Чего еще можно ожидать от меток?

— Теоретически, любой силы, которой они обладают.

— Но это не характерно для человека-слуги, так?

— Все они получают некоторые возможности, запас жизненных сил, способность быстро излечиваться, устойчивость к повреждениям, иммунитет к болезням и яду. Но опять же, я не уверен, насколько ты получила все это без четвертой метки. И не уверен, что это знают Жан-Клод с Ричардом. По крайней мере, до тех пор, пока ты не вынула из своей шляпы еще одного кролика.

— Мунин был для них неожиданностью?

— О, да! — ответил Дамиан. Опустившись головой на подушку, он перевернулся на спину, так, чтобы видеть меня. — Жан-Клод знал о мунине, но не думал о том, что это духи мертвых, и что это будет для тебя значить. Даже некроманты из легенд не могли контролировать мунин.

— Да, вот только у некромантов из легенд не было связи с вервольфом альфа, — усмехнулась я.

— Жан-Клод думал и об этом.

Я устроилась на своем постаменте из подушек чуть ниже.

— Просто замечательно, что он говорит обо мне со всеми, кроме меня самой.

Дамиан чуть подвинулся и посмотрел на меня снизу вверх.

— Я знаю, как ты ценишь честность, и честно говоря, Жан-Клод мог и не знать, что ты обретешь все эти способности. Человек-слуга — это полезный инструмент, и совсем неплохо, когда это могущественный инструмент. Но ты, возможно, обрела такие способности, что, в некотором смысле, вопрос о том, кто хозяин, а кто — слуга, становится спорным. Вероятно, все дело в том, что ты — некромант.

— Жан-Клод еще до меток говорил мне о том, что из-за моей некромантии он не уверен, кто из нас будет хозяином, а кто — слугой. Но он ничего не объяснял. Похоже, надо было спросить.

— Ты бы впустила их в себя, если бы он рассказал тебе все это до того, как предложить метки?

— Я приняла метки, чтобы сохранить им жизнь, не говоря уже о своей собственной.

— Но ты бы сделала это, если бы знала?

Он перевернулся на бок, и его лицо оказалось так близко к моей руке, что я почувствовала теплое дыхание.

— Думаю, да. Я просто не могла позволить умереть им обоим. Одного, может, я и могла бы потерять, но не обоих. Только не обоих, если у меня был шанс их спасти.

— Тогда Жан-Клод утаивал все это от тебя без смысла. И вывел тебя из себя без смысла.

— Ага, я просто вне себя.

— И это заставило тебя перестать ему доверять.

Дамиан пододвинулся на последний дюйм, и его щека оказалась у моего предплечья.

— Именно, я перестала ему доверять. Хуже того, это заставило меня перестать верить Ричарду, — я грустно покачала головой. — Вот уж никогда не думала, что он будет что-то от меня скрывать. Тем более, такие важные вещи.

— Это заставило тебя в нем усомниться, — заметил Дамиан.

Я посмотрела на вампира. К моей руке прижималась только его щека. Остальные части тела расположились во всю длину кровати и меня не касались.

— На тебя это не похоже, Дамиан.

— Что на меня не похоже? — удивился он. Его рука соскользнула со своего места и легла на простыни. Бледная рука меж наших тел, не касаясь, просто… ожидая.

— Вот это, все это, совсем не ты.

— Ты ничего про меня не знаешь, Анита. Ты совсем не знаешь, что на меня похоже, а что — нет.

— Чего ты от меня хочешь, Дамиан?

— Сейчас? Положить вот эту руку тебе на талию.

— А если я скажу да?

— Это значит — да? — спросил он вместо ответа.

Что на это скажет Ричард? А Жан-Клод? Да черт с ними.

— Да, — ответила я.

Его ладонь скользнула мне на талию, дальше, пока вся рука не оказалась на мне. Вслед за рукой было бы естественным движением прижаться и телом, но он не стал этого делать. Он сохранил между нами искусственное расстояние.

Я провела пальцами левой руки по его предплечью, чувствуя покрывающие кожу маленькие волоски. И мне казалось, что трогать его — абсолютно правильно, будто я хотела этого слишком долго. Мне не хотелось, чтобы он меня держал. Мне самой хотелось удержать его. Это было совершенно не похоже на то, что я испытывала с Ричардом или Жан-Клодом. Дамиан казался правильным, все дело было в некромантии. Она хотела касаться его, исследовать грани связавшей нас силы, силы, которая его подняла.

Мои собственные личные способности больше сродни силе Жан-Клода, чем Ричарда. Это холодная сила, как неощутимый ветер, играющий в разуме и теле. Почувствовав прохладную энергию, я позволила ей вылиться через пальцы, коснуться кожи Дамиана. Словно невидимой рукой, я пронзила его своей силой, запустила в его бледное тело и, как вспышку, ощутила из его глубины ответ. Я чувствовала, как струится моя сила и узнает свою часть. То, что раньше вдыхало жизнь в Дамиана, исчезло. Теперь я давала ему возможность жить. Он был действительно моим, что, конечно, было совершенно невозможно.

Скользнув на последний разделяющий нас дюйм, он всем телом приник ко мне — от талии до кончиков пальцев ног. Одна нога скользнула поверх моих, и он прижался ко мне чуть сильнее.

— Пытаешься меня соблазнить, — попыталась сказать я строго, но голос был слишком тихим, слишком интимным.

Он легко поцеловал мою руку.

— Это я тебя соблазняю, или ты давно соблазнила меня?

Я решительно качнула головой.

— Вставай и проваливай, Дамиан.

— Ты меня хочешь. Я чувствую.

— Это сила тебя хочет. Не я. Я не хочу тебя так, как хочу Ричарда или Жан-Клода.

— Я и не прошу о любви, Анита. Просто быть с тобой.

Мне смертельно хотелось провести руками по нему. Я знала, что могу исследовать это тело, коснуться любого его уголка, и он меня не остановит. Это одновременно звало и пугало.

Я медленно соскользнула с кровати, оставляя всю ее в распоряжение Дамиану. Оказалось, что я могу стоять, голова не кружилась. Замечательно.

— Мы не будем этого делать, Дамиан. Мы точно не будем этого делать.

Поднявшись на локте, Дамиан посмотрел на меня.

— Если ты отдашь мне прямой приказ, мне придется тебе повиноваться, Анита. Даже если он будет противоречить приказу, который дал мне Жан-Клод.

Я нахмурилась.

— Ты о чем?

— Ты разве не хочешь знать, что еще он запретил мне тебе говорить? — хитро спросил Дамиан.

— Ну, ты и засранец!

Он сел и опустил ноги на пол.

— Так что, не хочешь?

Мгновенье между двумя ударами сердца я рассматривала Дамиана.

— Хочу, черт тебя побери! Да! Хочу!

— Ты должна приказать мне рассказать. Иначе я не смогу.

Я почти передумала. Мне стало страшно, что он может сказать. Я испугалась того, что еще от меня скрывал Жан-Клод.

— Дамиан, приказываю тебе рассказать обо всех секретах, которые Жан-Клод запретил тебе мне раскрывать.

Он облегченно глубоко вздохнул.

— Наконец, свобода. Жан-Клод, Ашер и даже мой мастер — все принадлежат к линии Бель Морт, Прекрасной Смерти. Она наш мастер в совете. Ты когда-нибудь задумывалась, почему сотни лет назад большинство вампиров считали мерзкими монстрами, ходячими трупами?

— Нет, и как это связано с остальным?

— Я слишком долго ждал, чтобы тебе рассказать, Анита. Так дай мне рассказать.

Я вздохнула.

— Хорошо, рассказывай.

— В семнадцатом веке никто и подумать не мог о вампире, как о сексуально привлекательном объекте. Было всего несколько сказок о прекрасных вампирах, но все это были выдумки, не имеющие ничего общего с реальностью. Но потом все изменилось. Многие описания говорят о красоте и чрезвычайном сексуальном очаровании, — он встал с кровати, заставив меня отступить. Я не хотела, чтобы он приближался. И не была уверена, кому доверяла меньше — ему или самой себе.

Увидев, что я отступила, он остановился.

— Совет сам решал, кого из своих вампиров посылать создавать других. Тысячелетиями это были Королева Кошмаров, наша предводительница; Морт д’Амур, Возлюбленный Смерти; или Дракон. Но со временем они устали от игр и скрылись в палатах Совета. Их можно увидеть крайне редко. Та-Что-Создала-Меня не раз брала меня с собой ко двору. Там я впервые увидел Жан-Клода. Бель Морт, Прекрасная Смерть, отправила своих подчиненных населить мир вампирами. Мы с Жан-Клодом и Ашером тоже происходим из ее ветви. Но даже ее кровь не могла сделать отвратительное красивым, хотя при ее прикосновении все стало лучше. И даже более того. Некоторые в ее роду имеют силу секса. Они живут, дышат им. Питаются им так же, как Колин и мой прежний мастер питаются страхом. Они могут получать через секс силу, и пользуются им, как еще одной приманкой для смертных.

Он замолчал и посмотрел на меня.

— Дальше, Дамиан, — приказала я.

— Жан-Клод — один из них. Раньше его бы назвали инкубом. Мы с Ашером не похожи на него. Это редкий дар, даже среди тех, кто произошел непосредственно от Бель Морт.

— Значит, Жан-Клод может питаться сексом так же, как Колин — страхом. И что?

Дамиан двинулся ко мне, и я позволила ему коснуться своего плеча.

— Неужели ты не понимаешь? Жан-Клод обретает силу через секс, не только во время самого акта. Он пьет саму сексуальную энергию, вожделение. Это значит, что каждый раз, когда вы занимаетесь сексом, это высвобождает силу. Любое интимное действие между вами троими связывает метки еще сильнее и увеличивает вашу силу.

Мне стало дурно.

— И когда он собирался мне рассказать?

— К чести Жан-Клода, он говорит, что этого не было, когда он поставил тебе первую метку. Секс не был сильным фокусом силы. Тебе понадобилось бы еще три метки, чтобы сломать грань, и между вами двоими это не работало. Он считает, что только появление Ричарда помогло перейти границу.

— А какая выгода во всем этом тебе, Дамиан? Почему ты мне все это рассказываешь? — требовательно спросила я, разглядывая его в темноте.

— Несколько столетий моя госпожа управляла мной с помощью страха и секса. Ты заслуживаешь правды. Полной правды.

Я резко повернулась к нему спиной и отошла. Все это имело смысл. От Жан-Клода исходил секс так же, как от других исходит запах духов. Это объясняло, почему его первым предприятием был стриптиз-клуб: огромное количество сексуальной энергии и возможность ей питаться. Что это меняло? Я не была уверена. Просто не знала.

Прижавшись лбом к холодному стеклу, я посмотрела в окно. Ночной ветерок слегка шевелил занавески.

— Ричард знает, что Жан-Клод нечто вроде инкуба?

— Не думаю, — покачал головой Дамиан.

Ветер вдруг наполнила сила. Я чувствовала ее запах в воздухе, как запах озона. Волосы на загривке встали дыбом. Это был не вампир и не оборотень. Я узнала силу, это была некромантия. Где-то совсем близко кто-то пользовался силой, слишком похожей на мою собственную.

Я повернулась к Дамиану.

— Человек-слуга Колина — она некромант?

Он пожал плечами.

— Не знаю.

— Черт!

Я потянулась вперед, разыскивая Ашера. Моя сила коснулась его, и тут же была отброшена, выкинута. Я бросилась к двери.

Дамиан бросился за мной.

— В чем дело? Что не так?

К моменту, когда я вылетела во двор, у меня в руке был браунинг. Дамиан увидел их раньше меня и показал в их сторону. На краю леса, почти скрытая тенью и тьмой, стояла человек-слуга Колина. В нескольких ярдах перед ней стоял Ашер. На коленях.

Не останавливаясь, на бегу, я начала в нее стрелять. Пули уходили в стороны, но слегка отвлекли ее, и я смогла снова почувствовать Ашера. Его жизнь тянули из него, как рыбу на крючке. Я чувствовала, как его кровь бьется в жилах. Как сердце, словно пойманный в клетку зверь, рвется из груди. И рвалось оно к ней, будто она могла тянуть его сердце к себе, не касаясь его.

Заставив себя остановиться, я замерла и осмотрела свою руку. Почувствовав сверху движение, я успела поднять голову и увидеть бледное лицо Барнаби, который несся на меня, как хищная птица, когда Дамиан оторвался от земли, и двое вампиров, сцепившись, закрутились в воздухе.

Я была достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо Ашера. У него шла кровь отовсюду — из глаз, рта, носа. На нем была маска из крови, а одежда промокла насквозь. Он покачнулся и упал на четвереньки.

Прицелившись, я выстрелила в женщину. Прямо в грудь. Дважды. Она медленно сползла на колени, не отрывая от меня удивленного взгляда. Я расслышала, как она прошептала:

— Нам не разрешено убивать людей-слуг друг друга.

— Если бы Колин не знал, что я тебя убью, он явился бы сюда сам.

Это почему-то заставило ее улыбнуться.

— Надеюсь, он умрет вместе со мной, — с трудом сказала она и повалилась на землю лицом вниз. Даже при лунном свете я смогла разглядеть у нее на спине два выходных пулевых отверстия, похожие на большие зевающие рты.

Ашер стоял на четвереньках, изо рта капала кровь. Опустившись рядом с ним на колени, я взяла его за плечо и почувствовала, что рубашка насквозь промокла от крови.

— Ашер! Ашер, ты меня слышишь?

— Я думал, это ты, — сказал он голосом, хриплым от того, чего не должно быть в горле живого существа. — Я думал, это ты меня зовешь.

Он сплюнул на землю кровь.

Подняв голову, я посмотрела в небо, но Дамиана и Барнаби было не видно. Я позвала на помощь, но никто не отвечал.

Я обхватила Ашера руками, и он упал мне на колени. Подтянув его на себя как можно больше, я наклонилась, чтобы услышать его голос.

— Я думал, это ты зовешь меня в ночь на свидание. Вот ведь ирония? — он закашлялся так сильно, что мне было трудно его удержать. Изо рта текло что-то более густое, чем кровь. Я держала его, пока его жизнь вместе с кровью вытекала и впитывалась в землю, и орала:

— Дамиан!

Издалека послышался крик, но больше ничего.

— Не умирай, Ашер, пожалуйста, не умирай.

Он кашлял, пока не выплюнул что-то темное, почти черное. Изо рта почти сплошным потоком лилась кровь. Потрогав его кожу, я почувствовала, что он совсем холодный.

— Если ты выпьешь крови одного из ликантропов, этого будет достаточно, чтобы тебя спасти?

— Если прямо сейчас, то возможно, — ответил он тихо и хрипло.

Я вытерла с его лба холодный пот.

— Как сильно ты ранен?

Проигнорировав вопрос, он очень тихо сказал:

— Знай, Анита, что видеть себя твоими глазами было бальзамом для моего сердца.

У меня окаменело горло от слез.

— Пожалуйста, Ашер, не надо.

Из уголка его глаза вытекла капля чистой крови.

— Будь счастлива со своими двумя кавалерами. Не совершай тех же ошибок, которые много лет назад делали мы с Жан-Клодом, — он коснулся моего лица мокрой от крови рукой. — Будь счастлива у них в руках, ma cherie.

У него начали трепетать веки. Если он отключится, мы можем его потерять. Но в ночи со мной не было ничего, кроме звона цикад и ветра. Где все, черт их побери?

— Ашер, не теряй сознания!

Он открыл глаза, но никак не мог сфокусировать взгляд. Я почувствовала, как запнулось его сердце, пропустив один удар. Он мог жить и с сердцем, которое не билось, но сегодня я знала, что если остановится сердце, все кончено. Он умирал. Никки сломала что-то внутри него, и вылечить это было нельзя.

Я поднесла к его губам свое правое запястье, обрамленное белыми бинтами.

— Возьми мою кровь.

— Пить твою кровь — значит дать тебе силу над любым из нас. Я не хочу быть твоим рабом больше, чем уже есть.

Почувствовав на щеках обжигающие слезы, я поняла, что плачу.

— Не дай Колину тебя убить. Пожалуйста! Пожалуйста!

Прижав его к себе крепко-крепко, я прошептала:

— Не покидай нас, Ашер, — и почувствовала за мили от нас Жан-Клода. Почувствовала его панику при мысли потерять Ашера. — Не покидай нас, не сейчас. Не теперь, когда мы тебя нашли. Tu es beau, mon amour. Tu me fais craquer.

Он неожиданно улыбнулся.

— Разбиваю вам сердце, а?

Я целовала его щеки, его лицо и плакала, роняя горячие слезы на его шрамы.

— Je t'embrasse partout. Je t'embrasse partout. Хочу целовать тебя всего, mon amour.

Он посмотрел на меня.

— Je te bois des yeux.

— Не пей меня своими глазами, черт побери, выпей меня губами.

Я зубами сорвала бинт с правого запястья и приложила обнаженную теплую плоть к его холодным губам.

— Je t'adore, — прошептал он, и в мою руку вонзились клыки. Остро и глубоко. На моей коже сомкнулись губы. Его горло двигалось, когда он глотал. Вглядевшись в его светлые глаза, я почувствовала, как у меня в голове словно отдернули занавеску, убрали щит. Тошнотой накатила одна продолжающаяся боль, а потом вдруг не осталось ничего, кроме нарастающего тепла. У меня даже не было времени начать паниковать. Ашер накрыл мой разум теплой волной океана, лаская, доставляя удовольствие. Меня с головой захлестнуло щекочущим кожу, лишающим дыхания потоком, и я осталась сидеть мокрая, хватая губами воздух. Встав надо мной на колени, Ашер осторожно уложил меня на землю.

Я лежала, глядя в пустоту, а по телу волнами раскатывались ощущения. Никогда раньше я не позволяла вампиру сделать со мной такое, никогда не давала им украсть мой разум во время того, как они крадут мою кровь. Я даже не знала, что он может это сделать. Только не со мной.

Ашер поцеловал меня в лоб.

— Прости меня, Анита. Я не знал, что могу захватить твое сознание. Не знал, что это может хоть один вампир.

Ожидая реакции, он разглядывал мое лицо. Но я не могла ответить. Он чуть отстранился, чтобы видеть меня лучше.

— Я боялся, что стану принадлежать тебе, как Дамиан, если буду пить твою кровь, не используя ни одной из своих сил. Я действительно пытался пробить твои щиты, сломать барьеры, но делал это, чтобы защитить от твоей силы себя. Мне и не снилось, что я смогу пробить такие неприступные стены, — он коснулся моего лица, но почти тут же убрал руку и уронил ее на колени. — Метки, которые связали тебя с Жан-Клодом, защищают тебя от его вмешательства в твой разум. Кроме того, он никогда не достигал в этом таких успехов, как я. Мне нужно было подумать об этом раньше.

Я лежала, но чувствовала, что почти плыву. Ничто не было настоящим. Я не могла думать, не могла говорить.

Подняв мою руку, он прижал ее к шрамам на своей щеке.

— Я отступил, как только понял, что сделал. Все это было, если так можно сказать, наспех. Ты лишь едва отведала того, что могло бы быть, Анита. Пожалуйста, поверь.

Он встал, а я не смогла проследить за его движением. Я лежала на земле и пыталась снова научиться думать.

Около меня на колени опустился Джейсон. У меня хватило сознания, чтобы задаться вопросом, откуда он, черт побери, взялся. Он не жил у Марианны. Или жил?

— Твой первый раз? — спросил он.

Я попыталась кивнуть, но не смогла.

— Теперь ты понимаешь, почему я остаюсь с ними, — сказал он тихо.

— Нет, — сумела выговорить я, но голос был так далеко, словно принадлежал совсем не мне. — Нет, не понимаю.

— Ты почувствовала. Ты овладела им. Как тебе это могло не понравиться?

Я не могла этого объяснить. Все это действительно было изумительно, но когда сияние начало угасать, поднялся такой черный и всеобъемлющий страх, что он запросто мог поглотить весь мой мир. Это было потрясающе, и при этом — как он сказал, «наспех». Я ни за что не хотела от Ашера большего. Потому что если все это еще лучше, чем было, я могу провести остаток своих дней в погоне за следующим таким же ощущением. А Жан-Клод мне этого дать не мог. Метки препятствовали ему, и он не мог захватить мое сознание. Это было одно из отличий слуги от раба. Я никогда не получу этого от Жан-Клода, никогда. А мне этого хотелось. Я не хотела, чтобы Ашер умер. Но теперь не была в этом так уверена.

Ашер вернулся и остановился около меня. Мы с минуту разглядывали друг друга. Где-то в темноте начали появляться люди. У кого-то из них был фонарь, свет которого упал на меня. Я не успела закрыть глаза и почти ослепла. Свет переместился на лицо Ашера, подчеркивая следы красных слез.

— Не надо меня ненавидеть, Анита. Я не вынесу, если ты будешь меня ненавидеть.

— Я тебя не ненавижу, Ашер, — ответила я низким хриплым голосом, в котором еще не растаяла золотая грань удовольствия. — Я тебя боюсь.

Он не пошевелился, по лицу продолжали катиться слезы, оставляя красные дорожки на гладкой коже левой щеки. С другой стороны капли терялись в шрамах, образуя красные узоры на неровной коже.

— Хуже, — прошептал он. — Думаю, это хуже.