Гончаров и похитители

Михаил ПЕТРОВ

Гончаров и похитители

Детективная повесть

Памяти Андрея Фомина посвящается

Часть первая

Наглый и требовательный звонок разбудил меня в девять утра. Не желая расставаться с нагретым за ночь лежбищем, я терпеливо ожидал, когда на него ответит Милка или тесть. Но очевидно, ни того, ни другой дома не было, а назойливый посетитель, отбросив всякий стыд и уважение к моему покою, продолжал трезвонить в дверь. "А ну вас", - ругнулся мысленно я и с головой завернулся в одеяло, гадая, у кого из нас первого лопнет терпение. Произошел третий, совершенно непредвиденный вариант. Милкин приемный сенбернар Брут, освоившись у нас удивительно скоро, укоризненно ворча, стащил с меня одеяло и выжидательно уставился слезливыми глазами. Мне не оставалось ничего иного, как, вкрадчиво честя псину, все же подняться с постели. Прошлепав к дверному глазку, я любезно спросил у стоящего по ту сторону Макса, за каким чертом я ему понадобился.

- Иваныч, открой, дело есть, - пробасил он нетерпеливо.

- Знаем мы твои дела! - открывая двери, мрачно заметил я. - Ты ведь просто так ко мне не приходишь, обязательно с каким-нибудь пакостным сюрпризом!

- Угадал, - вваливаясь в переднюю, согласился он и энергично стряхнул на меня мелкие холодные капли утреннего ненастья.

- Идиот, - съежившись, невольно взвизгнул я, отскакивая в глубь коридора. - Без фокусов ты не можешь. Холодно. Проходи на кухню и жди, пока я оденусь.

- Потом оденешься. Тут такое дело... А впрочем, одевайся, я тебе все расскажу по дороге. Только побыстрее.

- А ты уверен, что мне нужно куда-то ехать? - тоскливо глянув на хмурое серое окно, с сомнением спросил я. - Погляди, какая на улице мерзость. Добрый хозяин собаку из дома не выпустит, а ты хочешь Гончарова вытащить...

- В другое время я бы и не подумал, но обстоятельства таковы, что ты мне просто необходим. Дело касается моего двоюродного дядьки Романа Николаевича Зобова.

- Я рад, что у тебя есть дядька Роман Николаевич Зобов, но при чем тут Константин Иванович Гончаров? Что я тебе плохого сделал? - зажигая под кофеваркой газ, уныло спросил я. - Ты передавай ему от меня пламенный привет и скажи, что непременно заедем, но чуточку позже.

- В том-то и дело, что его нет, - плюхаясь на табурет, в отчаянии заломил Макс руки. - Понимаешь, нет дядьки, исчез...

- Вот и прекрасно. Дядьки нет, а значит, и проблема отсутствует, бесстыдно умыкнув Милкин кофе, удовлетворенно резюмировал я. - Сейчас мы с тобой трахнем по чашке крепкого кофе, и ты мне спокойно и внятно расскажешь причину и суть твоего волнения. Это будет правильно и приятно как для желудка, так и для мозгов.

- Ладно, Иваныч, только поскорее, - обжигаясь ворованным напитком, простонал он. - Может, еще не поздно, может, ему можно помочь...

- А ты не давись, пей спокойно и между делом рассказывай... Какая катастрофа заставила тебя примчаться ко мне в девять утра?

- Дня три тому назад, а точнее, двадцать девятого августа, Роман Николаевич позвонил мне домой и попросил помочь перевезти с его участков овощи и фрукты. Я не очень-то его жалую, но и рвать с ним не хочу, потому как он живет один и других родственников, кроме меня, у него нет. В общем, так или иначе, мы с ним договорились на первое сентября, то есть на сегодня. Мы условились, что в семь тридцать я заеду к нему домой, мы прицепим к моей машине тележку и на двух машинах в несколько приемов доставим в хранилище его урожай.

Опоздав на пятнадцать минут, я подъехал в семь сорок пять и удивился полной тишине, царящей в его доме и во дворе. Первой моей мыслью было то, что дядька, обидевшись на мое опоздание, уехал один. "И черт с тобой!" подумал я, но на всякий случай перелез через забор и заглянул в сарай, где он ставил свою старую "копейку", и тогда-то удивился по-настоящему. Машина и два прицепа оказались на месте. Уже с некоторой долей тревоги я забарабанил в окно, а потом и в закрытую входную дверь. Однако ни там ни сям не получил никакого ответа.

Предчувствуя неладное, в известном мне потайном месте я нашел ключ и отворил дверь веранды. Не обнаружив там ничего подозрительного, я торкнулся в дверь, ведущую в дом, и она охотно открылась от одного моего толчка.

Дядькин дом состоит из двух комнат и кухни, которая в одно и то же время служит и передней, и столовой. Так вот, с этой самой столовой, видимо, все и началось, а может быть, и закончилось. Но думаю, что лучше тебе самому на все посмотреть опытным глазом. Боясь наследить, я захлопнул дверь и первым делом рванул к тебе за помощью.

- Ну и сукин же ты сын, Макс! - вздохнул я, ополаскивая чашки и смывая следы своих противоправных действий. - Сумел заинтриговать старого дурака. Поехали.

- Я готов, а тебе не мешает натянуть штаны.

- Макс, ты хоть в двух словах расскажи, кто такой твой дядя? - уже в машине полюбопытствовал я. - Возраст, род занятий, семейное положение и так далее.

- Да я особенно-то в его жизнь никогда не вникал. Виделись редко, не чаще одного-двух раз в месяц. Говорю же, прохладные у нас были отношения. Доподлинно знаю, что служил он в ВМФ, и если ему верить, то службу нес на подлодке. Некоторое время был женат на некой гражданке Нине Андреевне, но детей им аист не принес. Может быть, именно по этой причине, а может, по какой-то другой, но лет шесть назад они разошлись, и он с пятидесяти лет, подобно раку-отшельнику, живет один. Это обстоятельство ничуть его не угнетало, а наоборот, как мне кажется, он был вполне доволен своей судьбой.

- Макс, а почему ты о нем говоришь в прошедшем времени? - неожиданно спросил я. - Ты что, видел его труп?

- Нет... - растерянно ответил Ухов. - Я и сам не знаю.

- Ладно, продолжай дальше. Где он трудился последнее время?

- До перестройки мастером на каком-то заводе вкалывал, а потом, оставшись безработным, плюнул на все эти демократические завихрения, взял несколько участков земли и занялся разведением овощей. Уж не знаю, что он там подмешивал в почву, как ее удобрял, но картошка, свекла, капуста и прочая растительность у него всегда была отменная. Соседи диву давались. Как так? Почему?! На их участках, что расположены рядом, один хрен да чертополох, а у него помидорина к помидорине, огурчик к огурчику. Сначала они восхищались и изумлялись его талантом Мичурина, потом стали негодовать, а после творить всякие гадости.

- Какие именно гадости?

- Всякие, начиная с банального воровства и кончая мелким хулиганством. То коров на участок запустят, а то еще незрелую картошку повыдергают. В общем, творили мелкие пакости, и преимущественно по ночам. Дядьке это порядком надоело, и годика три тому назад он обратился ко мне за помощью. Почти неделю я сидел в засаде, но своего добился, повязал двух мужиков с соседних участков. Застал их на самом интересном месте - в тот самый момент, когда они грузили уже выкопанную картошку в машину. Они в амбицию да за колья. Ну тут уж я разошелся, задал им такого жару, что до машины они ползли на четвереньках. То же самое, пятью днями позже, я проделал и на втором его огороде, с той лишь разницей, что на этот раз сражаться мне пришлось с тремя пакостниками. После этого как отрезало. Ни единый кустик, ни единый корешок на его огородах не был поврежден.

- Как я понимаю, жил твой дядька исключительно с доходов от сельского хозяйства? - спросил я, с неодобрением глядя, как Макс, рассекая огромную лужу, оскорбляет ни в чем не повинных прохожих.

- Можно сказать и так, - поворачивая в какой-то гнилой переулок, по которому впору было плыть на лодке, ответил он. - Если не считать той мизерной пенсии, что ему платили за работу на вредном производстве. Он на нем почти десять лет отпахал. На этот счет ничего не скажешь, дядька был трудяга, всю жизнь вламывал. Всего добился собственным хребтом.

- А чего он добился?

- Сейчас увидишь сам, уже приехали.

Выруливая из очередной грандиозной лужи на обочину, Макс задел бампером ажурную решетку ограды и, тихонько матюгнувшись, остановился. Злорадно хихикнув, я открыл дверцу, распахнул зонтик и, выйдя из машины, осмотрелся.

Как я понимал, забор, помешавший Максу пилотировать, принадлежал его двоюродному дядьке, а значит, и дом под номером 16, что расположился за ним, тоже являлся его собственностью. Однако я ожидал увидеть нечто другое, более фундаментальное. А тут стоял обычный одноэтажный домик, снаружи выложенный кирпичом и крытый красной черепицей. Ничего особенного. Единственное, что сразу бросалось в глаза, так это необыкновенная чистота и аккуратность как самого домика, так и всех дворовых построек. И это здорово контрастировало с рядом окрестных окраинных халуп и лачуг.

Весь участок занимал не больше трех соток. Слева от ворот расположился сам дом. Справа - длинное, непонятного назначения строение, а прямо по курсу - уже упомянутый Уховым гараж. Остальная территория представляла собой аккуратно подстриженный газон, на котором вольготно разместились цветочные клумбы с роскошными цветами под прозрачными колпаками. Сеть заасфальтированных пешеходных дорожек позволяла беспрепятственно подойти к любой из этих клумб, не замочив ноги и не испачкав носа. Красивый дворик.

- Однако, Ухов, дядька-то твой большой аккуратист был, - потрогав запертую калитку, похвалил я хозяина. - Он что же, на досуге еще и цветочками приторговывал? Или просто на потребу души?

- Одно не исключало другого, - выбираясь через пассажирскую дверцу, ответил он. - Но цветочки-лютики у него были вроде хобби. Для души, хотя и прибыль они приносили довольно ощутимую.

- Надо думать! - с грустью согласился я, глядя, как Ухов перелезает через забор.

- Ну что ты, Иваныч?! - спрыгивая по ту сторону, укоризненно заметил он. - Что с тобой? Или прыть потерял? Перелезай!

- Нет, Ухов, мы пойдем другим путем, - выковыривая из земли давно замеченный мною и кем-то втоптанный ключ, ответил я. - Негоже человеку, аки обезьяне, по заборам лазать да народ смешить. Как ты думаешь, подойдет? неторопливо вставляя ключ в скважину, спросил я.

- Иваныч, перестань тянуть кота за хвост, - приплясывая от нетерпения, простонал он. - Открывай скорее.

На кухне, куда мы попали, миновав вполне благополучную веранду, царил полный и классический кавардак. Сдвинутый холодильник, опрокинутый стол и задранный, скомканный палас - все говорило о том, что здесь совсем недавно приключилась серьезная баталия. Однако, на первый взгляд, никаких следов крови не наблюдалось, и это давало повод к оптимизму.

- А в остальные комнаты ты заглядывал? - продолжая стоять на пороге, спросил я.

- Конечно. А как же иначе? Он мог лежать раненный и ждать помощи. Я разулся и прошел по стеночке. Заглянул в гостиную, в спальню - картина там схожая, пойдем, сам посмотришь.

Гостиная, куда мы вошли по ходу следования, выглядела гораздо хуже, нежели кухня. Содержимое всех шкафов и тумбочек было бесцеремонно выпотрошено на пол, обивка мягкой мебели варварски вспорота крест-накрест. Куски поролона, разбросанные по всей комнате, частью прикрывали истерзанный ковер и линолеум. Венчал всю эту картину разгрома опрокинутый, разбитый телевизор. Но крови здесь, как и на кухне, не обнаружилось. Отметив это, мы проследовали дальше, в спальню. Она оказалась совсем крохотной, и потому здесь, кроме шифоньера, кровати и тумбочки, ничего не было. Но это не помешало погромщикам и здесь устроить что-то похоже на "ночь длинных ножей". Не совсем понятно, за какой надобностью они разбили большое зеркало, висевшее над кроватью.

- А дядька-то твой того... - задумчиво разглядывая опустевшую дорогую раму, хмыкнул я. - Имел некоторые сексуальные проблемы.

- Да черт его знает. Наверное. Недаром же от него ушла супруга. Да оно и понятно. Три года на подлодке, а потом почти десять лет на вредном производстве. Все длинный рубль искал. Доискался, что корень отсох. Но что тут случилось? Иваныч, я не могу врубиться. То, что искали бабки, это и коту понятно. Однако дядька вовсе не тот человек, который просто так, за здорово живешь, отдаст свои, кровно заработанные деньги. Значит, его должны были основательно пытать, но я не вижу даже малейших следов изуверства.

- Ухов, ты умнеешь не по дням, а по часам, - прислонившись к косяку, сделал я ему плезир. - Действительно, не замечено следов работы паяльником или утюгом и, что самое главное, ни единого пятнышка крови. Такое впечатление, что твоего дядюшки на момент погрома здесь вовсе и не было.

- Иваныч, а ведь это мысль, - встрепенулся Макс. - И как это я раньше не догадался? Конечно же его не было! Наверное, сразу после нашего разговора он упорол на свои огороды, чтобы к моему приезду все подготовить. А кто-то, знавший о его отсутствии, этим воспользовался и в поисках денег навел здесь капитальный шмон... Но... Но тогда почему же его до сих пор нет?

- И почему дядькина машина стоит в гараже? Нет, Ухов, к сожалению и вероятнее всего, во время шмона он находился дома. Скажи, он аккуратный человек?

- Конечно, в этом ты сам убедился, проходя через двор. Морская привычка.

- Я не о том. Человек может быть аккуратен в одном, но неряшлив в другом. Тебе ни разу не доводилось видеть, когда он заводит часы?

- Случалось, - чуть подумав, ответил он. - Несколько раз, после хорошей выпивки, я оставался у него ночевать. Перед тем как ложиться спать, часов в десять или одиннадцать, дядька педантично заводил все имеющиеся в доме часы.

- В таком случае он здорово нам помог, - вытаскивая из-под кровати механический будильник, заметил я. - Он до сих пор тикает и показывает настоящее время, а это означает, что завели его либо вчера вечером, либо позавчера, поскольку его завод рассчитан на тридцать шесть часов.

- Сейчас десять часов и тридцать минут, если дядька заводил его позавчера, то он вот-вот остановится.

- Макс, ты делаешь удивительные успехи. Но ждать, когда он остановится, не имеет смысла, потому как по его четкому ходу ясно, что завели его вчера, а это означает, что во время налета, который произошел не ранее десяти часов, твой дядюшка находился дома. Он ведь не имел привычки к ночным прогулкам?

- Нет, домовитый мужик был, - загоревав о дяде, с сожалением ответил Ухов. - Но почему ты так уверенно говоришь, что налет произошел не раньше десяти часов?

- Потому что, как мне кажется, заводить часы во время погрома или сразу после него как-то неестественно. Итак, мы постановили, что вчера вечером он был дома.

- Либо копошился во дворе или сараях...

- Дойдем и до сараев, но сначала заглянем на чердак и в подполье. Ты, случаем, там не был?

- Нет, как увидел, что здесь творится, так сразу к тебе.

- Начнем с подполья. Не нравится мне этот задранный ковер. Где находится лаз?

- А черт его знает, где-то посередине. Помнится, я оттуда самогонку доставал. - С этими приятными воспоминаниями Макс скрутил палас и оголил люк, ведущий вниз. - Смотри-ка, верно запомнил, значит, не такой уж пьяный был.

Приподняв тяжелую крышку, мы оттащили ее в сторону, и по массивной лестнице Ухов первым спустился вниз.

- Иваныч, да тут темно, как у негра в желудке, - через некоторое время проинформировал он. - Лампочка висит, а выключателя нет, поищи его у себя наверху.

Не желая обременять себя слишком большими поисками, я защелкал всеми имеющимися на кухне выключателями и оказался в корне прав. Черный квадрат подполья вспыхнул, и по восторженному реву Ухова я понял, что старались мы не зря.

- Иваныч, спускайся! - требовательно пробухтел его голос.

- Уже на полпути, - кисло усмехнулся я, нехотя вставая на первую ступеньку лестницы. Видеть измордованный, изуродованный труп не было никакого желания, хотя бы он и принадлежал уховскому дядюшке. Но такого не произошло. Ступив на чистый дощатый пол, я нехотя осмотрел довольно большое пространство и никого, кроме стоящего на карачках Макса, не обнаружил. - Ну и какого рожна ты орешь? - естественно и просто спросил я. - Крыша поехала или крысиного яда нажрался?

- Иваныч! - поднимаясь с колен, горестно воскликнул он. - Здесь они его... Здесь мучили и, наверное, убили. Подойди сюда и глянь, сколько крови натекло.

- Да, со стакан наберется, - согласился я, рассматривая черное засохшее пятно. - Но мне не совсем понятно поведение грабителей. Если они грохнули твоего дядьку здесь, то за каким чертом им понадобилось утаскивать отсюда его труп?

- Не знаю, - растерянно развел он руками. - Иваныч, смотри-ка, паяльник.

- Уже вижу. Не лапай его руками. Лучше поднимись и найди мне несколько чистых пакетов да проверь чердак и сараи, а я тем временем спокой но и тщательно здесь все осмотрю.

Послушавшись моего совета, сопя и постанывая от огорчения, он полез наверх, давая мне возможность как следует оглядеться.

По двум стенам подполья расположились, пока еще пустые, загородки для овощей. Третью занимал стеллаж с соленьями и вареньями, а возле четвертой стоял типичный дачный столик, на котором и лежал зловещий паяльник. Рядом с ним находились плоскогубцы и полутораметровый кусок капронового шнура. Вид всех этих пыточных предметов не радовал, а, напротив, навевал тихую грусть и печаль. Вздохнув, я начал поиски. Двигаясь от люка по часовой стрелке, я вскоре обнаружил окровавленный кусок полотенца. Второй его половины, как я ни старался, найти не удалось. Еще я нашел два затоптанных окурка от "Мальборо", и на этом мои поиски были закончены. Рассовав вещдоки по пакетам, я поднялся наверх, где меня уже поджидал Макс. Ему, как я и ожидал, ничего подозрительного обнаружить не удалось.

- Что делать-то будем? - задал он извечный вопрос.

- Пойдем на веранду, - вместо ответа, предложил я. - Что-то мне здесь не нравится. Там посидим покумекаем, куда нам дальше плыть.

- Куда плыть, куда плыть, - придвигая мне хрупкое плетеное кресло, проворчал он. - Известное дело куда. В ментовку надо.

- Обязательно, - согласился я. - И знаешь, кого первого заподозрят в убийстве Зобова Романа Николаевича?

- Знаю, не дурак. Первым в этом списке окажусь я.

- Безусловно, а знаешь почему?

- Ну мало ли...

- Если следователь окажется умный, он подумает: а почему налетчики перед отходом не сожгли дом? Ведь тем самым они бы спрятали все концы. И труп никуда не надо тащить, и дело можно спокойно списать на возгорание электропроводки либо случайной сигареты в постели. Кстати, Макс, какие сигареты курил твой дядюшка?

- "Приму" смолил, деньги экономил. А что?

- В подвале я нашел два бычка от сигарет "Мальборо". Но вернемся к рассуждениям умного следователя. Итак, он удивлен тем, что наглецы действовали не по сценарию. Убили Зобова, распотрошили дом, куда-то утащили труп и, что самое непонятное, не только не подожгли дом, но, уходя, аккуратно вытащили паяльник из розетки, погасили свет и тщательно закрыли все двери. Кто бы это мог быть?

- Скорее всего, тот, кому этот дом может перейти в наследство, выставляя бутылку самогона, хмуро подвел итог Ухов. - А такой человек на земле один - Максимилиан Ухов. Наливай, Иваныч, огурчики на столе, а в холодильник я не полезу.

- И не надо. Огурец к самогону самая лучшая в мире закуска, - разливая спиртное по стаканам, согласился я. - Ну что же, выпьем за здравие раба Божьего Романа.

- Почему же во здравие? - поднял брови Ухов.

- Потому что за упокой выпьем, когда убедимся в его смерти.

- Разумно трактуешь, Иваныч, - одобрил он и, опрокинув стакан, захрустел огурцом. - Логично! Послушай... А почему они в самом деле не сожгли дом?! Канистра бензина, одна спичка - и они всю оставшуюся жизнь могли спать спокойно.

- Не знаю, Макс, возможно, где-то здесь и зарыта собака. Пока что этому феномену я нахожу три объяснения. Первое: твой хитрый дядька затеял какую-то махинацию и отлично инсценировал ее начало. Второе: грабители не смогли добиться добровольной сдачи денег и куда-то его утащили, чтобы продолжить истязание. Третье: все это придумал и проделал ты сам. Тем более, что ты имеешь счастье курить вышеназванные сигареты.

- Ну это уж ты слишком... - обиженно надулся Ухов.

- А почему бы и нет?

- Да хотя бы потому, что мы с Толиком целые сутки, вплоть до прихода сменщиков, дежурили на фирме твоего тестя. А кроме того, я знал, где он хранит свои деньги, и мог бы умыкнуть их в его отсутствие безо всякого кровопролития.

- И где же он их хранит?

- Напротив, в летней комнате под половицей.

- Они на месте?

- Я не заглядывал, но, кажется, там все в порядке.

- Если кажется, то надо креститься. Пойдем посмотрим.

Когда мы задрали палас в небольшой летней комнатушке, то по неплотно пригнанной доске сразу же стало ясно, что нас опередили. Под половицей легкомысленно валялась пустая кофейная банка с открытой крышкой.

- Что ты на это скажешь? - опуская пустую тару в пакет, язвительно спросил я.

- А что тут говорить, - усаживаясь на диван, проворчал он. - Ты и без меня все сказал. Бомбанули дядьку, видно, не выдержал их издевательств и раскололся, старый маразматик.

- Макс, за что ты его невзлюбил?

- А за что его было любить? Эгоист и скряга. У него снега зимой не выпросишь.

- Откуда ты узнал о существовании его "подпольного сейфа"?

- Довольно просто, он хоть и скряга, но скряга щепетильный, во всем любил точность, порядок и полный взаиморасчет. В прошлом году, примерно в это же время, я помогал перевозить его сельхозпродукты. Три дня мы вламывали, не разгибая хребтов, пока не свезли весь его урожай, а вечером, после того как дело было сделано, он пригласил меня сюда, к себе домой, и мы прилично выпили. Никакого вознаграждения за свою работу я, понятно, не просил. Это была его личная инициатива. Кроме того, что он картошкой, капустой и морковью набил мне полный багажник, так еще и денег пообещал. Клянусь богом, я отказывался, но он настоял на своем. Хитренько подмигнув, он нетвердой походкой зашел в эту комнатенку. Сидели мы тогда на веранде, и я отлично видел, как он скручивает палас, как поднимает половицу и достает эту самую банку. Понимая, что это зрелище не для посторонних глаз, я выбрался из-за стола и прилег на диванчике, всем своим видом показывая, что я ничего не видел, ничего не слышал. Вскоре появился он и протянул тысячу рублей. Вот таким образом я и узнал, где дядька складирует свой капитал. Иваныч, но только теперь уж мне совсем непонятно...

- Что тебе непонятно? - думая о своем, рассеянно спросил я.

- Если они очистили его копилку, то какой им был смысл куда-то его увозить?

- А мне так очень даже понятно. Какая сумма, по твоему мнению, могла уместиться в этой кофейной банке?

- Ну... Не знаю... Если сторублевками... Думаю, что тысяч десять или пятнадцать.

- Я тоже так думаю, а сколько за сезон имел твой дядюшка?

- Трудно сказать... Но наверное, больше...

- Не наверное, а гораздо больше. Сколько картошки вы привезли в прошлом году?

- Тонн десять, никак не меньше.

- А килограмм на рынке стоит пять рублей, значит, только на одной картошке твой любимый родственник выручил никак не меньше пятидесяти тысяч. Если приплюсовать сюда остальные, более дорогие овощи, то сумма получается весьма значительной, по крайней мере, раз в десять больше той, что он хранил в кофейной банке.

- Да, но он ведь не сам ее продавал, - почесав нос, возразил Макс. Всю сельхозпродукцию мы сдавали гуртом перекупщику.

- Согласен, но ты не забывай еще про цветочки да ягодки. В общем, крути не крути, а капиталец за эти десять лет твой дядюшка сколотил изрядный. Думаю, что миллиончиком не обошлось. И за этим миллиончиком вчера вечером кто-то приходил. Причем приходил человек знающий.

- Да, Иваныч, я просто не могу с тобой не согласиться. Ну и что делать?

- Пока просто думать. Кто, кроме тебя, был вхож в его дом?

- Насколько я знаю, никто... - усиленно массируя переносицу, неуверенно прогудел он. - Правда, однажды я застал у него Фархада... Но не думаю...

- А ты и не думай, тебе это вредно, - поспешно успокоил я его. - Кто такой этот Фархад и с чем его едят?

- Фархад - это тот барыга, который скупает у него овощи уже несколько лет.

- Ну вот видишь, как все просто получилось, - облегченно рассмеялся я. - На каком рынке он проявляет свои недюжинные способности?

- На Центральном... Ты думаешь...

- Да, я думаю, а ты будешь исполнять. Немедленно дуем на Центральный рынок. Ты сможешь его узнать?

- Его только слепой не узнает, - выключая свет и закрывая двери, хмыкнул Ухов. - В нем весу никак не меньше полутора центнеров. Только предупреждаю, он постоянно ходит с вооруженной охраной.

- На то и щука в море, чтоб карась не дремал, - глубокомысленно заметил я, краем глаза наблюдая, как возле дома напротив томится и нервничает задрипанный шестидесятилетний мужичок. - Пошевеливайся.

* * *

Откуда они взялись, одному Богу известно. Милицейский "уазик" и "девятка" выскочили как из-под земли. Противно визжа тормозами, они остановились в метре от нас. Из "уазика", словно черти из табакерки, повыскакивали менты.

- Кажется, началось, - поделился я с Максом своими предположениями.

- А то! Не иначе по нашу душу приехали, - огорчился он.

- Ну вот! Шерлок Холмс и доктор Ватсон уже здесь! - вытряхиваясь из "девятки", ехидно приветствовал нас новый начальник районного отделения милиции Фокин. - Теперь я сам начинаю верить в присказку: "Там, где появляется Гончаров, там мгновенно вырастает гора трупов".

- Помилуй Бог, Владимир Васильевич, - улыбаясь дружелюбно и невинно, пропел я. - Ну какие там трупы? Как раз сегодня и нет у нас никакого трупа.

- Нет, ты слыхал, Александр Николаевич? - апеллируя к заму по оперативной части, возмутился Фокин. - Он еще и шутит!

- Его шутки мне уже изрядно надоели, - довольно холодно отреагировал Шагов. - Я думаю, что пришло время положить конец его деятельности.

- Воля ваша, - смиренно согласился я. - Но только на сей раз вы ошибаетесь. Там действительно нет никакого трупа.

- А скажи-ка мне, умный сыщик Гончаров, за каким чертом и по какому сигналу вы здесь оказались? - подходя ко мне вплотную, саркастически спросил начальник.

- Все очень просто, - кивнул я на кирпичный дом. - Здесь живет дядька Максимилиана Ухова Роман Николаевич Зобов. Вот к нему мы и приезжали.

- Свежо предание, да верится с трудом, - чуть улыбнулся Шагов. Впрочем, это нетрудно проверить. Скажите, гражданин, - обратился он к занюханному мужичку, - кто живет в этом доме?

- Кхе, в том доме живет Ромка Зобов, кхе, - закашлялся, задергался мужичок. - А вы, наверное, приехали ко мне, это у меня Васька крякнул. Я вас вызывал.

- А эти господа что здесь делают? - указующим перстом он показал на нас.

- А мне почем знать? - рассудительно спросил мужик. - Они часов в десять приехали. Энтот, на лося похожий, через забор к Ромке сиганул, а второй культурно, сквозь калитку зашел, а уж что они там делали, так про то я не ведаю. Надоть самого Романа поспрошать.

- Ладно, вы, господа частные сыщики, пока никуда не дергайтесь, озабоченно распорядился Фокин. - Подождите, пока мы посмотрим, что там за Вася крякнул у этого джентльмена в его апартаментах. А потом разберемся с вами.

- Ну, Иваныч, кажется, влипли, - подождав, пока милицейское начальство скроется в кособокой халупе, сокрушенно выдохнул Макс.

- А мне так не кажется, - возразил я, пытаясь обмозговать возникшую ситуацию. - Интересное дело получается, интересное и тонкое, как Восток, товарищ Сухов. Ограблен и увезен в неизвестном направлении ваш любимый дядюшка, а напротив в фатере у алкаша в эту же ночь вдруг крякнул какой-то Вася. Тебе не кажется это совпадение немного странным?

- Не кажется. Мне уже давно ничего не кажется. За каким только хреном я вообще к нему сегодня приехал! И сам вляпался, и тебя за собой потащил!

- Спокойно, Макс, не надо эмоций. Ты тут пока покури, а я пойду гляну на этого самого Васю. Думаю, какая-то связь тут существует.

В три прыжка преодолев расстояние до халупы, я осторожно прокрался в сени и сунул нос в блевотину и перегар, царившие в этом дворце. И сделал это совершенно вовремя. Представление только-только начиналось. Стоя посреди крохотного домика, меблированного продавленным диваном, печкой и тремя табуретками с кривым столом и фанерной тумбочкой, Фокин и Шагов изучающе разглядывали старика.

- Тебя как зовут-то, божий человек? - насмешливо спросил Фокин.

- А дядей Пашей, то есть Павлом Ивановичем Сергеевым.

- Ну и где твой знаменитый Вася? - оглядываясь по сторонам, поинтересовался Шагов. - Что-то не вижу. Уж не сбежал ли он от тебя, пока ты дрался с чертиками?

- Обижаете, начальник, ко мне уже давно черти не приходили. А Васька-то на месте, с ним все в порядке. Я как понял, что он крякнул, так сразу и задернул его занавесочкой, чтоб неприятный вид отогнать и мух тоже. За печкой он, вот, глядите.

С этими словами дядя Паша гордо, словно театральный занавес, отдернул грязную тряпицу, которая закрывала небольшое пространство от окна до печи.

В эту неглубокую нишу была втиснута покореженная железная койка с прожженным, загаженным матрасом и каким-то хламом, видимо предназначенным для укрывания. Около окна, на самом краю лежбища, в непринужденной позе, откинувшись на подушку, сидел тридцатилетний парень и полураскрытыми глазами не мигая смотрел на любопытного зрителя. Расстегнутая клетчатая рубашка открывала его впалый живот и мастерски расписанную грудь. Розовая застывшая пена на его губах давала основание думать, что задохнулся он от собственного кашля и выпитого спиртного.

- М-да, интересный парнишка, - задирая ему рубаху, бесцветно заметил Шагов. - Ничего. Ни единой капельки крови.

- Синяков и следов борьбы тоже не наблюдается, - в том же тоне подтвердил Фокин.

- Шея на удивление чистая. Как же ты крякнулся, парень?

- Водочки надо меньше пить. - Достав платок, Шагов брезгливо вытер руки. - Собственной блевотиной захлебнулся.

- Похоже, - согласился начальник. - Но в морг его все же свозить надо. Чем черт не шутит? Вызывай труповозку, Александр Николаевич. Ну, дядя Паша, рассказывай, что тут у вас приключилось.

- Дык чего рассказывать... Ну это... Пошел я вчера поутрянке собирать стеклотару. Ну и набрал к обеду на пузырек водяры. Прихожу в магазин, а там Васька как есть собственной персоной и при бабках. Освободился он на днях.

- За что сидел?

- Да так, пустяки. Хулиганка. По-старому двести шестая статья. Два с половиной года вляпали, а три дня назад вышел на волю. Я его давно знаю. Ну и поэтому, значит, подхожу и поздравляю с освобождением. Ну и взяли мы еще один пузырь, а куда идти?! У него мамаша с сеструхой злющие, вот и порешили ко мне грести. А мне что? Мне не жалко! У меня никого нет. Пришли, закуску приготовили. Все как положено. Мы сперва мою бутылку выпили, а потом его. Нам бы и остановиться на этом, да кто ж его знал, что оно так повернется... В общем, уже стемнело, когда дал мне Васька денег, и я притараканил еще два пузырька. Открыли мы один, выпили понемногу, а тут и сосед к нам на огонек забежал.

- Какой сосед?

- Известное дело какой. Сосед он и есть сосед, Николаем его зовут. Он рядышком в доме с женой проживает. Степанов его фамилия. Вот он-то и помог нам закончить первую бутылочку. А дальше я ничего не помню. Потому как отрубился на диване. Проснулся ночью, вроде все тихо и спокойно. Николая уже нет, а Васька спит. Допил я остатки водки и опять заснул. А поутрянке-то проснулся, башка трещит, селезенка пищит. Ясно дело, похмелиться просят. А Васька все спит. Подождал я с полчаса, да и давай его будить, чтоб, значит, он на похмелье еще отстегнул. Но я не долго его тормошил, скоро понял, что он крякнулся. Вот это дела! Думаю, что мне делать? То ли к его мамане бежать, то ли к вам звонить. Подумал и решил, что вы должны знать первыми. Вот я и позвонил дежурному и, как положено, по всей форме доложил, что Вася крякнулся и находится у меня.

- Где живут мать и сестра и как фамилия твоего Васи?

- Да тут недалеко, четвертый дом во 2-м Первомайском переулке, а по фамилии он Шурупшин, - охотливо ответил дядя Паша. - А мать зовут Зинаидой Михайловной. Я правильно сделал, что сначала позвонил вам? Я соответственно поступил?

- Ты поступил как настоящий гражданин России и дружественного нам Китая, - заверил его начальник и, уступая место криминалистам, двинулся к выходу. - Великий сыщик Гончаров, можешь не утруждать себя бегством, твой длинный нос я заметил давно, с самого начала. Пойдем-ка перекурим.

Задушевно и дружески взяв меня под руку, он насильно сопроводил меня к машине. Я грустно смотрел на свинцовое небо и плачущий дождем тополь.

- Это надолго? - как можно развязней спросил я.

- А это уж, дорогой, будет целиком зависеть от тебя.

- Мы всегда и с большим удовольствием готовы помочь и помогаем нашим доблестным правоохранительным органам, - на одном дыхании, как Вицин на суде, отчеканил я.

- Похвально, Гончаров, похвально, - ухмыльнулся Фокин. - А теперь давай по существу. Скажи, почему так получается? Как только появляется труп, так рядом обязательно сужает свои круги Гончаров? Ты можешь найти этому объяснение?

- Владимир Васильевич, женой клянусь, - трогательно и натурально взмолился я, - мы к этому крякнувшему Васе не имеем никакого отношения.

- Ладно, тогда объясни мне, за каким чертом твой разлюбезный Ухов лез через забор, когда можно было спокойно пройти через ворота?

- Это у него с утра всегда так бывает.

- А сегодня к вечеру вам поплохеет еще больше, - многозначительно пообещал начальник и поманил к себе Макса. - Ухов, объясни мне, пожалуйста, почему и с какой целью ты перелезал через забор, когда вполне мог воспользоваться калиткой?

- Так я это... Ключа у меня не было...

- А у Гончарова был, но он, эгоист, использовал его исключительно для себя! - едко заметил Фокин и, задумчиво посмотрев на дом, принял решение: Вот что, ребята, перестаньте меня дурачить. Лучше пойдем и все расспросим у самого хозяина.

- Если бы он был дома, - грустно сказал Макс, - то ничего подобного бы не случилось. Но его нет, и у нас есть некоторые основания предполагать, что дядьки вообще больше не будет.

- Как тебя понимать?

- Мы все вам расскажем, но сначала посмотрите сами, что творится в доме, - открывая калитку, скорбно предложил Ухов.

* * *

Во время осмотра, который занял не более десяти минут, Фокин тихонько матерился себе под нос, не задавая при этом лишних и никому не нужных вопросов.

Потом мы сели на веранде, и я, с некоторыми добавлениями Макса, все обстоятельно ему изложил, продемонстрировав те немногие улики, что мне удалось найти в подполье. Наморщив лоб, он некоторое время сидел молча, сосредоточенно высасывая сигаретный дым.

- Ну, а что сами-то вы по этому поводу думаете? - аккуратно затушив окурок, задал он сакраментальный вопрос. - Хоть какие-то мысли есть? В какую степь вы хотели плыть, когда я попался вам навстречу?

- Во-первых, мы хотели проверить все огороды и дачный участок Зобова, дав Максу знак молчать, ответил я. - Во-вторых, если его там нет, то мы бы, естественно, явились к вам и подали бы заявление о его пропаже.

- Врешь ты все, Гончаров. Никуда бы вы обращаться не стали, а попытались бы разрешить этот вопрос своими силами. Но это уже не суть важно. Сделаем так. Ваши находки я заберу и отдам экспертам. А вы и в самом деле объедьте его угодья и хорошенько все проверьте. Возможно, что дядьку отвезли на его же собственную дачу и там потихоньку выламывают пальцы. Я думаю, что свою нажитую кубышку он прячет там. Уверен, что такого же мнения придерживаются и бандиты. В этом случае сами в драку не лезьте, а немедленно по рации свяжитесь со мной. Вам в подмогу я имею возможность выделить всего одного человека, да и то новичка.

- Он только испортит нам все дело, - недовольно проворчал Макс. Спасибо, Владимир Васильевич, но мы и сами справимся.

- Ты можешь немного помолчать? Я понимаю, что особой помощи от него ждать вам не придется, но он хоть мне сообщит, когда вас будут убивать. Все, на этом оперативное совещание закончено. Часа через три жду от вас известий. Пойдем, я представлю вам того паренька.

- Владимир Васильевич, - остановил я его возле самого выхода, - а вас не настораживает тот факт, что два происшествия произошли в двух стоящих рядом домах практически в одно и то же время?

- Послушай, дядя Костя, меня многое настораживает, но об этом потом. Юра, подойди ко мне, - окликнул он молоденького новобранца в новенькой форме.

- Слушаю вас, - подпрыгивая к нам, звонко доложил паренек.

- У тебя рация в порядке? Ну вот и отлично. Сегодня ты работаешь с этими двумя дяденьками. Да ты не бойся, они не такие страшные, как кажутся. В случае каких-то непредвиденных обстоятельств немедленно связывайся с нами. Как понял?

- Все предельно ясно и понятно.

- Вот видишь, Константин Иванович, какая у нас смышленая молодежь растет, не то что вы. Ну ладно, езжайте, а я еще здесь покручусь и в отдел. Ни пуха...

- К черту, - усаживаясь в машину, в один голос ответили мы.

- Ну и каков дальше маршрут следования? - выбравшись из гнилого тупика, спросил Макс. - Дачку будем осматривать или как договорились?

- Одно другому не мешает. Нужно сделать и то и другое.

- Это и коту ясно, - подозрительно покосившись на молоденького прикомандированного, согласился Макс. - Тогда с чего начнем, командир?

- Как далеко находится эта дача?

- Километров двадцать будет.

- А где расположены дядькины огороды?

- Один недалеко от дачи, мы будем проезжать мимо него, а другой, увы, в противоположной стороне.

- На этих его огородах есть какие-то застройки? - соображая, какой вариант предпочесть, спросил я. - Или же просто голое картофельное поле?

- Да есть какие-то сараюшки, где он хранит шанцевый инструмент.

- В таком случае сначала рвем на дачу.

- Вас понял, пристегните ремни, господа-товарищи.

Возле первого огорода, не доезжая до самой дачи несколько километров, мы остановились, вышли и побрели в сторону вигвама, стоящего посреди ухоженного поля. Ничего подозрительного вокруг не замечалось, и остановились мы здесь, скорее всего, просто для очистки совести, чтобы в дальнейшем не ломать себе рук и не пытаться укусить собственный нос. Дождь наконец выдохся, и только слегка моросило. Огородище оказался здоровенным, и идти по раскисшей земле, путаясь в мокрой ботве картофеля, - занятие малопривлекательное.

- Послушай, Макс, это же не частный огород, а целое колхозное поле, не выдержав, зло воскликнул я. - Кто позволил ему взять такой надел?

- Соседи, - хмуро ответил он. - Они не позволили, они просто продали ему свои участки. Самим-то заниматься лень, а дядька прилично заплатил, вот и вся история.

- Тунеядцы. Вот так и происходит расслоение на батраков и кулаков. Послушай, а как он эти свои угодья вскапывает? Наверное, пашет от зари до зари, не выпуская из рук лопаты?

- Иваныч, перестань злобствовать, у него есть пара наемных бомжей и колесный тракторишко, которым он и производит вспашку.

- Чтоб у него все колеса поотвалились. Так, братва, кажется, мы у цели. Заходим с трех сторон и штурмом берем этот китайский чум. Воинствующие вопли и устрашающую раскраску рожи прошу оставить на потом.

Как оно и должно было быть, конусообразный шалаш со всякими сельхозпремудростями оказался совершенно пуст, и от этого возвращение назад к машине было еще более удручающим.

- Ничего, Иваныч, - позволяя себе некоторую фамильярность, приободрял Ухов. - Отсутствие результата - тоже результат. Как говорится, с каждым пустым стулом наши шансы на успех увеличиваются. Я правильно говорю, генерал?

- Так точно, - кисло ответил паренек, с омерзением стряхивая комья земли с новеньких ботинок.

- Ну тогда вперед, за новыми приключениями, - запуская двигатель, резвился Макс, словно радуясь тому, что дядьки его мы здесь не обнаружили.

Осмотр дачи, очень похожей на его городской дом, сначала никаких результатов не принес. Все было чисто и аккуратно прибрано как в самом домике, так и во дворе и дворовых пристройках. Мы уже хотели убираться не солоно хлебавши, когда наш юный спутник запросился по нужде.

- С этой радостью проблем тут нет, - гордо сообщил Макс. - Тебе нужен туалет? Я правильно понимаю? Будет тебе туалет и даже на выбор целых три: зимний, летний и воздушный. Какой тебе больше нравится?

- Любой, - отчаянно пропищал парень. - А что такое воздушный?

- Иди за забор в кусты, там и увидишь.

Зайцем метнувшись в заросли, он исчез, но довольно скоро вернулся, держа за кончик какую-то грязную, окровавленную тряпку.

- Вот, нашел в кустах, - тыча этот неприятный предмет нам в нос, победно сообщил он. - Я подумал, что нам это может пригодиться.

- Хвалю за службу, генерал, - отворачивая в сторону нос, фыркнул Макс. - Положи эту гадость туда, где ты ее взял.

- Подожди-ка, Юра, - остановил я парня, потому что тряпка показалась мне знакомой. - Дай ее сюда. Да ты же просто гений сыска! Макс, это вторая половина того самого полотенца, что мы нашли в подполье.

- Шутишь? Это что же получается?..

- Получается то, что твой дядюшка, в сопровождении или без, но недавно пребывал на этой даче. Это пока все, что я могу сказать. Юра, покажи нам то место, где ты нашел этот вещдок. Ты сможешь это сделать?

- Смогу... - засуетился он. - Но только я там... Это...

- Все ясно, комментарии излишни, пойдем.

Юра, смущаясь, честно проводил нас на место находки, однако даже самые тщательные поиски не принесли ничего нового. Обескураженные, мы вернулись назад, и Макс предложил провести опрос соседей. Но и здесь нас ожидало большое разочарование. На двух смежных дачах хозяева вообще отсутствовали, а через дом дураковатый дед сообщил, что он видел, как от зобовской дачи действительно часа три тому назад отъезжала какая-то белая машина, но какая точно, он не помнит.

Повторный осмотр дома особых результатов не дал. Единственное, чего мы добились, так это удостоверились в том, что на даче действительно ночью кто-то был. Причем не один, а по крайней мере двое. На это указывали две недавно вымытые тарелки и пара стаканов. Что же касается мусорного бачка, этого кладезя улик и информации, то он был абсолютно пуст и чист. Видимо, перед отъездом предусмотрительные посетители, не желая доставлять нам лишних хлопот, сочли за лучшее забрать весь мусор с собой.

- Командир, какие будут дальнейшие указания?

- Доставим коллегу в отдел, а дальше как договаривались ранее.

- Вас понял. Наконец-то займемся делом.

Высадив парня, мы заехали в пельменную, где слегка перекусили и в общих чертах обсудили план действий, потому как брать такого толстого сома голыми руками - занятие бесперспективное, если не сказать опасное. Поскольку Фархад несколько раз встречался с Максом, то такую колоритную внешность, как Ухов, не запомнить он просто не мог. По этой причине мы решили, что до поры до времени он будет оставаться в тени и выйдет на сцену в самый критический момент.

Подъехав к административному зданию рынка, мы вышли из взятого напрокат "уазика" и, прикрываясь спинами прохожих, осторожно подошли к овощным рядам. Здесь, чтоб не возникло досадной ошибки, Макс должен был показать мне требуемый объект. Что, впрочем, оказалось совершенно излишним. Огромная туша, важно плывущая между торговыми лотками, говорила сама за себя.

- Это он, Фархад, - шепнул Ухов. - Обрати внимание на двух дураков, что следуют за ним. Это его охрана.

- Без тебя знаю, - огрызнулся я. - Иди и займись своим делом.

- Понял, командир. Ни пуха ни пера, - пожелал он и затерялся в толпе.

Зайдя в административное здание, я толкнул дверь приемной и, развязно кивнув на директорскую дверь, спросил уныл, как тень, секретаршу:

- Киска, шеф у себя?

- Кто-о-о??? - вытянула она и без того лошадиную физиономию.

- Шеф у себя? - досадливо повторил я вопрос.

- Кто?.. Киска?..

- Ты, красавица, ты. Шеф у себя?

- У себя, - заливаясь краской, тихо ответила она. - Но Григорий Иванович занят, у него Анатолий Борисович и представители санэпидемстанции. Но... Я спрошу...

- Не надо, милая, загляну попозже, - обаятельно улыбнулся я и захлопнул дверь.

Выйдя из помещения, я с удовлетворением отметил, как выгодно Ухов поставил машину. Сам он, открыв заднюю дверцу, сосредоточенно ковырялся в какой-то железяке. Поощрительно ему кивнув, я приступил к выполнению второго, главного этапа нашей рискованной операции.

Целеустремленно подойдя к перекупщику, я деловито спросил:

- Вы Фархад?

- Ну я, - презрительно смерив меня заплывшими жиром глазками, неожиданно тоненько пропищал он. - А тебе-то какое дело?

- Мне-то до вас нет никакого дела, - небрежно ответил я, чувствуя, как за моей спиной слюной исходят охранники от неистового желания порвать меня на куски. - Лично я с вами на одном гектаре с... бы постыдился. Меня прислал Григорий Иванович. Он срочно требует вас к себе.

- Какого черта ему надо? - доставая сотовый телефон, выпятил он слюнявые губы.

- А вот этого я вам делать не советую, - ехидно усмехнулся я. - У него в кабинете целая комиссия из санэпидемстанции.

- Да в гробу я вашу комиссию видел, - презрительно сплюнул он и начал набирать номер. - Мало я вас пою и кормлю...

- Дело ваше, - понимая, что проиграл, беспечно заметил я. - Только хочу предупредить, что, кроме комиссии, приехал Анатолий Борисович и он тобой очень недоволен.

- Что? - побледнел он, убирая сотовый. - Анатолий Борисович... Да как же...

- А вот так. - Облегченно и злорадно я сделал неприличный жест. - Иди и мой задницу, сейчас он тебя будет иметь.

- Все-все, сейчас иду... За что же он так... Хафиз, Славик, присмотрите тут пока... Я в контору... Хоть бы все обошлось...

Отдав эти приказания, толстяк в совершеннейшем шоке, что-то бормоча себе под нос, затрусил, спотыкаясь, к конторе. Отставая от него не больше чем на полметра, я заботливо охранял его обширный тыл, а когда он поравнялся с открытой дверцей "уазика", дернул его за рукав.

- А! Что такое? - непонимающе вытаращился он, поворачиваясь ко мне лицом и спиной к затаившемуся в машине Максу.

- Ничего хорошего, - гаркнул Ухов, накидывая ему на жирную шею толсто скрученный жгут простыни. - Гулять едем и тебя решили прихватить.

С этими словами он затащил мощную тушу перекупщика в салон и сразу же залепил ему рот куском перцового пластыря. Мне оставалось забросить его ноги и, забравшись в машину, захлопнуть дверцу.

- Гони! - крикнул я Максу, заметив, как у машины собирается любопытный зритель. - Дальше я с ним сам справлюсь.

- А справишься ли? - срываясь с места, с сомнением прокричал он.

- А то нет! Груда студня.

Каким же я оказался самонадеянным дураком! Эта "груда студня" спокойно смогла бы побороть быка. Если бы не накинутый на его шею жгут, то нам с Максом пришлось бы не сладко. Каким-то чудом мне удалось накинуть наручник на его правую руку и зацепить за левое сиденье. Дальше дело пошло полегче. При помощи веревки я подтащил его левый кулак к верхней раме и в этой точке зафиксировал. С ногами вообще все обошлось просто - поскольку они были зажаты теснотой пространства, то и дрыгал он ими вяло. В общем, когда Макс влетел в облюбованный нами тупичок, наш буйвол был связан по всем параметрам.

Остановив машину, Макс содрал липовые цифры и обнажил действительный госномер.

- Ну вот, теперь все в порядке, - поправив растяжки, с удовлетворением пробубнил Ухов. - Куда его? На Лобное место?

- Нет, в театр, на оперу "Русалка", - усмехнулся я, пересаживаясь на заднее сиденье. - Поехали, уже пятнадцать тридцать. До вечера нам предстоит содрать с него всю шкуру - утомительная процедура.

Второй раз за сегодняшний день мы вырвались из города и по давно протоптанной дорожке углубились в лес. Когда шум и сигналы проезжающих по трассе автомобилей не стали слышны и их сменил птичий щебет, мы остановились.

- Послушай, Макс, - с удовольствием вдыхая лесной воздух, предложил я. - Давай-ка мы с тобой повременим с экзекуцией хотя бы минут пять. Просто полежим на травке, послушаем птичек. Прелесть-то какая!

- Да я не против, только у этого борова на крикушке наклеен перцовый пластырь. Ему, наверное, все губы разъело, больно ведь. Ты слышишь, как мычит, что тебе племенной бык. Сейчас всех коров сюда соберет.

- Нет в тебе, Ухов, романтики ни на грош, - огорчительно посмотрел я на него и открыл заднюю дверцу. - Принимай свой крупный рогатый скот по описи.

Не распутывая ног, мы отвязали ему руки и в таком положении вытащили на траву. Первое, что сделал Макс, так это обыскал его и оказался совершенно прав. Во внутреннем кармане нашего клиента оказался видавший виды пистолет "ТТ", причем с разрешением на его ношение.

- Послушай, Макс, он ведь вполне мог нас пристрелить, - рассматривая конфискованное оружие, озабоченно высказался я. - Ухлопал бы как двух глупых фазанов.

- Когда и как? - резонно спросил Ухов, подтаскивая Фархада к толстому сосновому стволу. - Не было у него такой возможности, не было и уже никогда не будет. Да не мычи ты, козел толстожопый, считай, что отпрыгался.

Основательно привязав его спиной к дереву, Ухов отошел в сторону, полюбовался своей работой и только после этого содрал пластырь с пунцовой рожи перекупщика.

- Привет, Фархад, - дружелюбно потрепав его по щекам, весело поздоровался Макс. - Рассказывай, как делишки, как деньжишки.

- Ты кто? - вжимаясь в древесный ствол, со страхом спросил базарный воротила. - Где-то я тебя видел. Откуда-то я тебя знаю.

- Знаешь, - подтвердил Ухов, вытаскивая штык - нож и яблоко. - И скоро узнаешь еще лучше. Я буду последним живым человеком, которого ты увидишь на этой земле.

- Что вам от меня нужно? - не скрывая страха, затрясся перекупщик. Наверное, вам нужны деньги? Я дам вам денег, но только не убивайте меня. Господа, я никому ничего не расскажу и своим прикажу молчать... Там у меня в бумажнике тысяч десять наберется, я прошу вас, возьмите их себе... Если мало, я еще добавлю... Только пощадите меня... Не убивайте...

- Заткни свою кричалку. Твои деньги меня мало волнуют, можешь подтереть ими свою жирную задницу. Вот что я тебе скажу: если мой дядька, Роман Николаевич Зобов, еще жив, то и ты будешь жить, а если вы его уже успели замочить, то следом за ним отправишься и ты. Ты хорошо меня понял?

- Да ты же его племянник, - радостно пропищал спекулянт. - Как же я раньше-то не вспомнил? Конечно, племянник, не сойти мне с этого места. Ну и перепугали же вы меня. Вот придурки-то, ну и шуточки у вас. Ладно, развязывайте и быстро едем на рынок. Там без меня черт знает что творится.

- Ты хочешь сказать, что мой дядька сейчас находится на рынке?

- Нет. Вы же сами видели, что его там нет.

- Тогда где он?

- Кому, как не тебе, это знать. Я сам ждал его к одиннадцати. Он должен был привезти мне тонну картошки, да почему-то не приехал.

- Ты мне лапшу на уши не кидай! - взорвался Макс, уже начиная догадываться, что мы попали пальцем в небо. - Жирная свинья! Говори, где дядька, а не то удавлю тебя своими руками.

- Да ты сдурел! Твоего дядьку последний раз я видел три дня тому назад, когда он приходил договариваться со мной о цене. Развязывай, или я натравлю на вас своих гладиаторов, и уж тогда-то вам не поздоровится.

- Не натравишь, - истерично засмеялся Макс.

- Еще как натравлю. В лучшем случае они сделают из вас калек.

- Не натравишь, потому что ты их больше не увидишь.

- Не боись, увижу! И тебя в гробу тоже увижу.

- Сука, да я же тебя сейчас порешу! - потеряв самообладание, заорал Макс и, держа на отлете нож, кинулся на побледневшего торгаша. Только моя подножка спасла его от неминуемой смерти. Падая, Макс раскинул руки, и я тут же выбил у него нож.

- Спокойно, Макс. Похоже, что у тебя начали сдавать нервы. - Я отвел его к машине и протянул фляжку спирта. - Не больше одного глотка. Мужик-то, похоже, в самом деле ничего не ведает, ничего не знает, а ты его чуть было не прикончил.

- Да и хрен с ним, одним ворюгой было бы меньше. А почему ты так уверен в его непричастности? Может быть, хоть краем уха он что-то слышал. Давай покрутим его еще немного, вдруг да что-то выдавим из него.

- Ладно. Только теперь крутить буду я, а ты выполнять мои команды.

- Хорошо, - нехотя согласился он и выжидательно присел на корточки возле машины.

- Капустный слизняк, считай, что тебе повезло, - подходя к окаменевшему от ужаса Фархаду, усмехнулся я. - Так ты скажешь, куда вы дели Зобова, или мы начнем допрос с пристрастием, как в добрые старые времена.

- Я не знаю, я правда ничего не знаю, - пролепетал он побелевшими губами.

- Как знаешь, - равнодушно согласился я. - Макс, нагника мне эту березку.

- А на кой она тебе? - забрасывая аркан на самую верхушку, спросил он.

- Скоро увидишь, - помогая ему пригнуть и привязать пружинистую березу к сосне, ответил я. - Ну что, Фархад, ты готов?

- К чему? - с ужасом глядя на наши страшные приготовления, прохрипел он осевшим голосом. - К чему я должен быть готовым?

- К тому, чтобы посмотреть на мир с высоты этой березы.

- Так она ж не поднимет такую тушу, - трезво рассчитав возможности дерева и вес тела Фархада, засомневался Ухов. - Надо бы еще одну подогнать.

- Согласен, - одобрил я его практичность. - Только бери вон ту, что подальше.

- Верно, - вторично забрасывая аркан, оскалился он. - Они порвут его пополам, как жирного новогоднего индюка. Подсоби-ка. Крепкая лесина попалась.

Когда верхушки обеих берез оказались привязанными в метре от земли к толстому стволу сосны, Фархад начал проявлять серьезные признаки беспокойства.

- Что вы делаете, не надо, я не хочу!

- Еще бы! Никто не хотел умирать, - привязывая одну его ногу к левой березе, глубокомысленно заметил Макс.

- Мужики, остановитесь, - прохрипел он, почти теряя сознание. Поверьте, я дам вам много денег, очень много, только не делайте этого.

- Много денег не бывает, - рассудительно прогудел Ухов, привязывая его вторую ногу. - Ну что, у меня все готово. Козлодрание можно начинать.

- Миленькие мои, ну не надо, не надо, я вас прошу, - моля пощады, заплакал барыга. - Я не хочу, у меня же детки, мальчик Руслан и девочка Гульнара. Как они без меня останутся? Ну сжальтесь вы надо мной, миленькие, я никому ничего не скажу, клянусь вам своей матерью. Только отпустите, заберите все деньги, джип, дом, только пощадите.

- Скажешь нам, что вы сделали с Зобовым, и мы немедленно тебя отпускаем, если же нет, то я перерезаю веревку, и две половины твоей туши будут болтаться на березах на радость воронам и мурашам. Считаю до трех. Раз... Два...

- Подождите, не надо. Я действительно ничего не знаю, но я вас прошу, если вы так хотите меня убить, то пристрелите из моего пистолета.

- Ладно, Макс, кончай комедию. - Устало отойдя к машине, я махнул рукой. - Ничего он не знает. Зря только его мучили. Придется извиниться.

Сверкнул нож, и освободившиеся кроны берез со свистом взлетели вверх. Истерический хохот Фархада дал знать, чего ему стоили эти полчаса, проведенные в нашей веселой компании. "Наверняка он этого так просто не оставит", - подумал я, и, словно читая мои мысли, Макс приподнял его за волосы и "извинился":

- Если ты, боров испанский, хоть кому-нибудь хоть что-нибудь ляпнешь о сегодняшнем представлении, то я или кто-то из моих ребят привезет тебя сюда во второй раз, и тогда эти самые березки взлетят в воздух не так весело. Ты меня понял?

- Понял, - прекращая истерику, ответил он. - Клянусь мамой.

* * *

В кабинете Фокина было сумрачно и накурено. По этой причине некурящий сотрудник старался как можно скорее решить свои дела и оказаться по другую сторону двери, тем более что в приемной крутозадой секретарши Светланы своим людям можно было получить чашку кофе или просто ее всеобещающий взгляд.

- Владимир Васильевич, ну ведь вы сами прекрасно понимаете, что возникли определенные трудности и... - монотонно ныл черноусый майор, когда раздался громкий телефонный звонок.

- Ты свободен. - Хмуро глядя на майора, начальник поднял трубку. Фокин слушает.

- Я из морга, Владимир Васильевич, - с непонятной многозначительностью заявил Шагов.

- Наслаждаешься? - язвительно спросил подполковник.

- Ага. Вася-то наш крякнул, так ведь?

- Крякнул Вася, - сокрушенно согласился начальник, закуривая очередную сигарету. - Крякнул наш жадный до пития Вася. Ты чего звонишь-то?

- Да вот хочу тебя обрадовать. Васю только что вскрывал Корж.

- Ну и что? Ты хочешь передать от него привет?

- Обязательно. И еще от Васи, у которого входной канал раны начинается с правой стороны и, пройдя сквозь сердце, упирается в левое плечо.

- Ладно заливать-то. А то я не видел его! На нем и пятнышка крови не было.

- Его проткнули чем-то очень длинным и тонким вроде спицы, но не спицей. Входной канал едва заметен и имеет продолговатую конфигурацию длиной не более трех миллиметров. Что-то вроде стилета, но и не стилет. Так что звони прокурору, как говорится, убийство налицо. И этого дядю Пашу, наверное, надо в клетку.

- Уже сидит. Я как предчувствовал, на всякий случай прихватил его с собой.

- Ладно, сейчас выезжаю, - хмыкнул Шагов положил трубку.

- "Вася, Вася, я снялся в новой кофте голубой..." - в свою очередь положив трубку, задумчиво процитировал фольклор Фокин и, усевшись поудобней, набрал номер прокуратуры.

Обрисовав ситуацию, он положил трубку и, не медля ни минуты, вызвал машину, оперативника и самого дядю Пашу. Через десять минут они стоял возле знакомой халупы, куда входить не особенно хотелось по причине блевотного запаха и застаревшего перегара, которым, казалось, навеки пропитаны все стены.

- Ну что, Алеха, - обратился он к оперативнику, к руке которого был прикован дядя Паша, - думай не думай, а прыгать надо. Витя, закрывай машину, пойдешь с нами, втроем-то хоть накурим, все не так тошно будет.

Закурив по сигарете и вдохнув свежего воздуха, они как в омут окунулись в протухлую вонь бомжатника. Еще раз внимательно осмотрев матрас, подушку и брошенную на него рухлядь и не найдя следов крови, Фокин велел оперативнику пристегнуть дядю Пашу к койке.

- Ну что, орел молодой, будем правду говорить или опять сказки сказывать? - впервые за все время обратился он к Сергееву.

- Про что это вы, гражданин начальник? - удивился дядя Паша. - Я ведь вам все как на духу поведал. Если и есть тут моя вина, то только в том, что я во второй раз за водярой сгонял. Не уберег Ваську. Обидно-то как. А мать-то, поди, сейчас как убивается да меня проклинает. Прости, Зина, виноват я перед тобой, не удержал Ваську. Вот горе-то какое.

- Это мы уже слышали, так что давай новенькое.

- Какое новенькое? Не знаю я никакого новенького.

- А ты вспомни. Напряги память и вспомни, чем ты своего Ваську пырнул.

- Господи ты боже мой, какие страсти вы мне тут говорите. Да разве можно честному человеку говорить такие недобрые слова?

- Ты мне тут на Бога не коси, - ухмыльнулся подполковник, представив себе дядю Пашу в монашеском одеянии. - Ишь какой набожный выискался. Инок смиренный, старец честной! Говори, чем пырнул Ваську.

- Побойтесь бога, у меня ничего такого нет. Не то что человека, у меня краюху хлеба нечем отрезать. Все ножики потаскали алкаши несчастные. А вы говорите. У меня гвоздя-то острого в доме не отыщется. Возводите на человека напраслину, а зачем, и сами не знаете. Стыдно вам говорить такое...

- Ладно, помолчи чуть-чуть, покури, пока я тут у тебя тумбочку осмотрю. Мужики, выделите этому феномену сигарету.

Фанерная тумбочка с облупившейся грязной краской стояла возле кровати. Почему она привлекла внимание Фокина, одному Богу известно. Вытащив верхний ящик, он старательно начал перебирать всевозможный хлам, который только мог скопиться за все годы ее существования.

Не найдя в ящике ничего сколько-нибудь полезного, начальник присел на корточки и потянул дверцу. С печальным скрипом она упала ему под ноги. Запустив вовнутрь руку, он извлек из нее целую кипу всевозможной макулатуры, начиная от старых газет и заканчивая ворохом пожелтевших фотографий.

Расчистив колченогий стол, он вывалил все это добро на столешницу и не торопясь принялся его разбирать.

- Да ничего там интересного нет, товарищ начальник, - докурив сигарету, заявил дядя Паша. - Так, сплошной хлам, только руки испачкаете.

- Не волнуйся, дорогой, руки помыть можно.

- Как хотите, но я бы на вашем месте не занимался такими пустяками. Только государственное время зря тратите.

- Ишь ты, какой у нас сознательный клиент, - хохотнул подполковник, продолжая перебирать бумаги. - Таких, как он, ценить надо. Ценить и уважать. Я бы даже отдельную камеру ему выделил.

- Ничего, и в общей он неплохо приживется, - подходя к столу, заверил молодой оперативник. - Судя по всему, он там уже бывал.

- Это ты точно заметил, Алеша. По крайней мере, у меня тоже создалось такое впечатление. А это что? - вытаскивая вчетверо сложенные листки ломкой пожелтевшей бумаги, скрепленные с угла, спросил он сам себя и углубился в текст. По мере того как он впитывал содержимое, его физиономия вытягивалась, а челюсть отвисала. - Алексей, ты знаешь, что это такое? - закончив чтение, заржал он.

- Откуда же мне знать, я через бумагу читать еще не научился.

- Это копия приговора Центрального народного суда города Тольятти. Дядя Паша, так ты у нас рецидивист! Чего ж ты раньше-то молчал, голубь ты наш сизоносый?

- А что вы так сразу, - съежился Сергеев. - Ну было дело. Замочил я Славика на почве неприязненных отношений. Получил свое и отмотал тот червонец от звонка до звонка. Перевоспитался, все как положено, человеком стал и вспоминать об этом негоже. Не забывайте, я ведь вам сам позвонил.

- Это тебе непременно зачтется, скажи еще, чем ты его проткнул, тогда мы вообще повесим тебя на Доску почета как самого дисциплинированного мокрушника. Виктор, притащи-ка его соседа, некоего Николая Степанова, посмотрим, что скажет он.

* * *

Высадив испереживавшегося и злого перекупщика на рынке, мы вновь помчались к Зобову с тайной надеждой, что он давно вернулся домой и теперь, посмеиваясь над нами, пьет чай и плюет в потолок. Однако наши мечты так и остались мечтами. В доме все оставалось по-прежнему и не было никаких оснований надеяться, что что-то изменится в ближайшее время.

- Что будем делать? - разливая по стаканам остатки самогона, спросил Макс.

- А черт его знает, - безразлично ответил я. - У нас осталась только одна зацепка - как следует опросить соседа.

- Так его же увезли и дом опечатали.

- Я про другого. Я присутствовал при допросе и там упоминалось имя какого-то Николая Степанова. Ты знаешь такого?

- Знаю, через дорогу живет, тот еще жук. Сиди, я его сейчас сюда приволоку, а заодно посмотрю на его реакцию от моего приглашения.

- Нет уж, в таком случае пойдем вдвоем.

Дом, где жил Николай Степанов, в отличие от халупы дяди Паши, казался вполне приличным жилищем, не говоря уже о плодоносных деревьях, буйной травке и любовно сооруженном сортире. Хозяйство охранял страшный и злющий барбос по имени Мухтар. Это мы узнали по тому, как на него прикрикнула вышедшая на крыльцо хозяйка, пожилая, заплаканная женщина, одетая в спортивный костюм и пуховую шаль. Загнав своего цербера в конуру, она позволила нам войти во двор.

- В чем дело? - закрыв собачью амбразуру задом, с вызовом спросила она.

- Дело в том, что нам нужно поговорить с Николаем Степановым, - солидно сообщил Макс. - Как мы можем его увидеть?

- А никак, - ответила женщина и заревела в голос. - Нет Николая. Его уже спрашивала милиция, а его нет. Что я могу сделать? Он же как вечером ушел к этому Пашке-уголовнику, так словно сквозь землю провалился. А там, сказывают, человека убили. И Николай исчез - то ли сам что натворил, то ли с ним что сотворили. Не знаю я ничего. Господи, прости ты меня, грешную. Что только творится на нашей земле. Совсем народ с ума посходил. А тут еще, говорят, другой сосед пропал, который через дорогу... А вы сами-то кто будете, а то я болтаю и болтаю, может, себе и Николаю во вред. Кто вы такие?

- Не волнуйтесь, гражданка, - успокоил ее Ухов. - Я племянник того самого исчезнувшего соседа Романа Николаевича Зобова. Мы занимаемся его поисками, наводим справки. Думали, что Николай что-нибудь знает.

- Господи, милок, значит, и на тебя несчастье свалилось. Ты уж, родненький, если чего узнаешь, то и мне шепни, я, глупая баба, совсем извелась, ночь не спала и днем места себе найти не могу, кусок в горло не лезет. Тебя как зовут-то?

- Максимом, - для простоты поправил свое имя Макс.

- А я Анфиса Андреевна, - представилась женщина и, черпнув из бака пригоршню дождевой воды, плеснула себе в лицо. - Так ты уж, Максимушка, не забывай про меня.

- Хорошо, Анфиса Андреевна, - уходя, заверили мы ее. - Как только что-то узнаем, обязательно дадим вам знать.

В полном молчании мы вернулись на веранду дядькиного дома и уселись за круглый стол друг против друга. Говорить было не о чем. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию по-своему. Минут через десять Макс вздохнул, поднялся и откуда-то притащил поллитровую банку самогона.

- Это чтоб мозги прояснились, - разливая "самтрест" по стаканам, виновато пояснил он. - А то я в этой путанице ровно ничего не понимаю. Два человека исчезли, третьего нашли убитым, а четвертого забрала охранка. Люди совершенно разные. Никаких общих интересов у них не было. Ты понимаешь хоть что-нибудь?

- Ровным счетом ничего. Но давай попробуем связать этих четырех человек воедино и нарисовать возможную картинку произошедшего. Может быть, она, хоть отчасти, наведет нас на правильный след.

Итак, тридцать первое августа. Десять часов вечера. Твой дядька завел все часы и сел возле телевизора смотреть "Новости". Неожиданный звонок прерывает это занятие. Дядька никого не ожидает, но выходит во двор и спрашивает, кому он понадобился в такое неподходящее время. Ему отвечает чей-то хорошо знакомый голос, и это обстоятельство вынуждает его впустить непрошеных гостей во двор. Вошедшие, условно назовем их Братьями, тут же парализуют Романа и затаскивают его вовнутрь дома. Что им требуется, нам известно: они хотят, чтобы хозяин поделился с ними своими честно нажитыми рублями. Однако дяденька придерживается совсем иного мнения и эти рубли отдавать не хочет. Он начинает активно сопротивляться, а возможно, и кричать, что далеко не входит в планы Братьев. Недолго думая они задирают на кухне ковер, открывают подполье и сбрасывают туда твоего любимого дядюшку.

Этот шум услышали выпивавшие соседи, я имею в виду Николая. Не знаю, как там получилось, возможно, Николай просто шел домой и в этот момент услышал крик, а может быть, он хотел занять у твоего дядьки на бутылку суть не в этом. Главное, что он вошел в дом и стал свидетелем насилия. А Братьям свидетель был не нужен, и они пошли на крайние меры. Заставили этого свидетеля замолчать навсегда. Тебе нравится такая картинка?

- Не очень. Ты совсем забыл про Пашку-уголовника и не показал, где упрятан труп Николая. А Васятку кто крякнул?

- Хорошо, попробуем по-другому. Итак, тридцать первое августа. Десять часов вечера. Твой дядька завел все часы и сел возле телевизора смотреть "Новости". Неожиданный звонок прерывает это занятие. Дядька выходит во двор и спрашивает, кому он понадобился в такое неподходящее время. Ему отвечает хорошо знакомый голос соседа дяди Паши. Безо всякой задней мысли он открывает ворота и впускает его во двор.

У дяди Паши тоже ничего дурного на уме нет. Он просто не допил и пришел попросить денег взаймы. Но он еще не отдал то, что брал неделю или две тому назад. Об этом ему напоминает сосед и, взявши за шиворот, пытается выкинуть бомжика вон. И тут происходит то, чего Роман никак не ожидал. Неизвестно откуда взявшейся дубинкой дядя Паша бьет твоего родича по голове, и тот теряет сознание. Войдя в раж, он начинает допрос с пристрастием, требуя при этом уже не на бутылку, а гораздо больше. Но Роман держится мужественно и не собирается отдавать бомжу деньги. Тогда он, связав его по рукам и ногам, бросает в подполье, а сам начинает методичный обыск. Перевернув весь дом вверх дном и не найдя ни копеечки, бомж спускается в подвал и приступает к форменному истязанию. В конце концов дядюшка не выдерживает пыток и говорит, где находится кофейная банка. На радостях от такого признания дядя Паша сует ему под ребро нож, достает деньги и, вернувшись к своим собутыльникам, просит помочь ему вынести и спрятать труп Зобова. Те соглашаются и под покровом ночи уносят тело в пока неизвестное нам место. Дело сделано, и друзья, купив на радостях еще бутылку, пьют за упокой души раба Божьего Романа. Однако водка уже не берет дядю Пашу, он опасается, что его друзья, проспавшись, заявят обо всем в милицию. Он решает избавиться и от них. Николая он убивает по дороге домой, а Ваську накачивает водкой до такой степени, что тот во сне давится собственной блевотиной. Такой вариант тебя устраивает?

- Он бы меня устроил, кабы не несколько пустяков, которые опять-таки никак не приклеиваются к твоей версии. Во-первых, почему половина окровавленного полотенца оказалась на даче, во-вторых, зачем дяде Паше деньги? Ведь, пытая дядьку в подвале, он бы наверняка увидел целую батарею самогона, и, в-третьих, где трупы? Покажи мне хоть один труп!

- Макс, ты требуешь очень многого. Хотя если подумать и поднапрячься, то можно попробовать найти и более подходящий вариант. Ты хорошо осмотрел чердак и прочие подсобные помещения?

- Можешь не сомневаться, искать да бить морды - единственное, что я классно умею делать.

- Ты прав, значит, территорию дядькиного дома, как и сам дом, мы можем исключить из круга наших дальнейших поисков. Это уже легче. Теперь на первом плане у нас остается дворик дяди Паши и участок дороги от его дома до дома Николая. Начнем с дворика, а лучше прямо с его халупы.

Нагло ворвавшись в чужие владения, мы поставили на уши несчастную хибару, переворошив в ней все - от гнилого подполья до ветхого чердака. Все оказалось безрезультатным. Разочарованные и злые, мы вышли на загаженный дворик и скрупулезно осмотрели дырявый сарайчик, уборную и даже заглянули в покосившуюся голубятню. Результат по-прежнему оставался нулевым. Чуть ли не на карачках мы обнюхали весь дворик, надеясь найти хоть небольшой клочок недавно вырытой земли. Ничего!

Выйдя на улицу, мы так же тщательно проверили те полсотни метров, что отделяли халупу от дома Николая, и опять получилось по нулям. Мы уже были готовы махнуть на это гиблое дело рукой, когда под толстым слоем грязи я заметил крышку канализационного колодца.

- Это что? - указуя на нее перстом, многозначительно спросил я Макса.

- Известно что, канализация.

- Перестань ковырять в носу! Я не слепой, сам прекрасно вижу, что это канализация. Ты мне ответь, что она здесь делает?

- Как что? Трубы там разные проходят, коллектор тоже...

- А разве в этих избах есть теплые туалеты и ванные?

- Наверное, есть, по крайней мере дядька давно поставил ванну.

- Я рад за него. Тащи лом, будем вскрывать это возможное хранилище трупов.

Я словно в воду глядел. Когда мы содрали крышку, Макс только охнул. Колодец оказался узким и мелким, так что Братьям пришлось здорово попотеть, засовывая тело силком. Первое, что предстало перед нашими глазами, были рифленые подошвы прекрасных штиблет, они торчали гораздо выше лысоватого затылка хозяина, и по этой причине его лица не было видно. По поведению Макса я понял, что труп не имеет к его дядьке никакого отношения.

- Иди звони Фокину или Шагову и скажи, что мы приготовили для них большой сюрприз. По возможности пусть приезжают сами.

Приехали они быстрее, чем я ожидал.

- Ну что, орелики? - выбираясь из машины, в ухмылке скривился Фокин. Что за сюрприз вы мне приготовили? Учтите, за ложный вызов, равно как и за вызов по пустячному делу, я наложу на вас епитимью и штраф в размере ящика коньяка.

- Базара нет, Владимир Васильевич, только есть одно дополнение: ежели сюрприз стоящий, то же самое причитается и с вас.

- Гончаров, давайте не будем много говорить, - по-дружески посоветовал Шагов. - Что тут у вас случилось? Дядька нашелся?

- Слава богу, нет. Дядька пока еще для нас загадка.

- Тогда в чем дело? Не тяните резину.

- Сей момент, уважаемый Александр Николаевич. Макс, покажи комиссарам трупик, мне кажется, они его искали.

- Вот что мы обнаружили в результате долгих и кропотливых поисков, торжественно сдвигая канализационную крышку, артистично объявил Макс.

- Как же это его, бедолагу, туда утрамбовали? - нагнувшись над люком, озадаченно спросил начальник. - А кто это? Вы знаете?

- Нет, но думаем, что вы имеете честь видеть конечности Николая Степанова, которого вы искали утром.

- Виктор, вызывай оперативников и экспертизу, - повернувшись к шоферу, приказал Шагов. - Константин, а каким образом вы его нашли?

- Александр Иванович, кто ищет, тот всегда находит. Но прежде чем выйти на этот люк, мы, в поисках тела Зобова, перевернули всю лачугу дяди Паши.

- Кстати, о птичках, то бишь о дяде Паше, а еще точнее о Васе, который крякнул, - закуривая, хохотнул начальник. - Хотите описаться?

- Хотим, но, может быть, сначала зайдем в дом, - предложил Макс. Покойник отсюда все равно выбраться без посторонней помощи не сможет, а мы погреемся.

- Правильные вещи говоришь, Ухов. Как, Александр Николаевич, зайдем погреться?

- Я не против, - пожал плечами Шагов. - Витя, присмотри тут...

- Не беспокойтесь, Александр Николаевич, - прищелкнул каблуками от служебного рвения водитель. - Я его никому не отдам. Идите куда надо, а когда прибудет бригада, я вас позову.

- Самогоночкой балуетесь? - заходя на веранду, одобрительно отметил Фокин. - Хорошее дело. Саша, зайди в дом и посмотри, что там творится. А потом мы это дело обсудим. Сдается мне, что это звенья одной цепочки.

Так слушайте меня, орелики, и удивляйтесь. Вася-то вовсе не крякнулся, а его крякнули. И скорее всего, это сделал хлебосольный дядя Паша. Ага, насадил на шампур через сердце. Проникающий канал упирается в левую лопатку. Как я вас, а? Но это еще не все. Естественно, я тут же начал раскручивать Сергеева и даже привез его на место преступления. Он начал молоть какую-то церковную чушь и нести полнейшую ахинею. В общем, идет, подлец, в отказ, и никаких гвоздей. А тут меня словно сам черт взял за руку и подвел к тумбочке. А знаете, что я там нашел? Никогда не догадаетесь! Даю член на отсечение! В его тумбочке я нашел копию приговора, по которому, руководствуясь сто третьей статьей, пятнадцать лет назад ему вылепили потолок. Схлопотал его наш Паша за убийство без отягчающих обстоятельств. И самое интересное в этой истории то, что замочил он свою первую жертву на той же самой койке, что и Васю, с той лишь разницей, что дружка он уложил кухонным ножом, а Васю неизвестно чем.

- То есть как это неизвестно чем? - удивился Макс.

- А вот так. Гончаров видел, что на его теле при беглом осмотре мы не обнаружили раны, потому и решили, что он задохнулся в собственной блевотине. Не обратили внимания на крохотную царапину размером не больше трех миллиметров, а она оказалась входным отверстием проникающего канала. Чем уж его Пашенька приласкал, одному Богу известно. Ни спица, ни стилет там не прокалывают. Есть у меня одно соображение, но его надо проверить и подтвердить.

- Поделитесь.

- Сразу после школы я год работал в радио-телемастерской. Так вот, там у нас были специальные отвертки для регулировки телевизоров. Длинные, тонкие и острые, я мыслю, что именно такой отверткой он его и упокоил. Но не будем гадать, возможно, второй покойник сможет подтвердить мое предположение. Где же бригада?

- На совесть постарались, негодяи, - выходя из дома, заметил Шагов.

- А как же, все-таки деньги искали, - зло ответил Макс.

- Нашли?

- Да, тысяч десять он им пожертвовал. Надеялся, что это их успокоит.

- Владимир Васильевич, у меня теперь нет и тени сомнения, - тихо, но твердо заявил Шагов, - все эти преступления завязаны в один узел.

- У меня тоже, пойдем, наши приехали, обсудим позже.

Анфиса Андреевна, словно предчувствуя свою беду, стояла возле калитки, тревожно наблюдая за появлением двух спецмашин, из которых неторопливо выходили сотрудники и сам господин Корж в белом халате в сопровождении двух молоденьких смешливых санитаров.

- Так, ребятушки, погодим, пока этот феномен зафиксируют на пленку, сразу оценив обстановку, предостерег он парней-практикантов. - Ба, кого я вижу, да это же сам Иннокентий Смоктуновский, - завидев меня, выдал он свою неизменную остроту. - Готовьтесь, ребята! Предстоит серьезная работенка. Если рядом Гончаров, то где-то поблизости нас поджидает целый вагон трупов.

- Захарыч, оставь свои штучки, - как можно тише попросил я. - Не до них сейчас.

- Все понял, Иваныч. Больше этого не повторится, - заверил меня судмедэксперт и дал своему молодняку знак угомониться.

Тем временем криминалисты добросовестно отсняли канализационный люк и виднеющийся труп во всех его ракурсах и с привязкой к местности.

- Можно извлекать, - разрешил их молодой начальник в полковничьих погонах.

- За дело, ребята, - в свою очередь распорядился Корж, и два дюжих парня словно пробку из бутылки выдернули труп из горла колодца.

- Господи, Коленька! - сорвавшись с места, заголосила Анфиса Андреевна и, упав на безжизненное, скрюченное тело мужа, вцепилась в него мертвой хваткой.

- Уберите ее, ребята, только поделикатней, - отворачиваясь, распорядился Шагов.

Разогнав мгновенно собравшуюся толпу любопытных соседей, два оперативника с трудом оторвали окаменевшую женщину от трупа и почти на руках отнесли домой.

Засучив рукава и натянув перчатки, за дело взялся Корж.

- Ну что там у тебя, Иван Захарыч? - заглядывая ему через плечо, нетерпеливо спросил Фокин. - Ну вот, как я и ожидал, крови опять не видно. Ты смотри внимательней. Входное отверстие должно быть едва заметным.

- Васильич, ты бы отошел куда подальше, - недовольно проворчал Корж, всем своим телом защищая свою добычу. - Я же тебе не советую, как и где ловить воров. Погоди, вот тебе твое входное отверстие! - задрав на спине покойника кофту, рубашку и майку, Корж торжественно показал на крохотную, едва заметную ранку под левой лопаткой. - Надеюсь, ты теперь удовлетворен?

- Вполне. Можешь увозить и терзать своего клиента дальше. Да не затягивай, завтра утром я должен знать, в котором часу наступила смерть.

- Какой ты быстрый, Васильич. Так не получится, а приблизительное время я могу сказать хоть сейчас. Ориентировочно его замочили от двадцати четырех до двух часов ночи, как и твоего незабвенного Васю. Ну, бывайте! Желаю поскорее распутать это дело. Ребятушки, навались, груз в машину.

- Владимир Васильевич, может быть, мне съездить с ними? - провожая взглядом удаляющуюся труповозку, спросил Шагов.

- А зачем, Саша, там и так все понятно. Лучше посидим и обмозгуем это дело на месте. Может быть, опера что-то новенькое подбросят. Ребята, пробегите по соседям, чем черт не шутит, возможно, кто-то страдает бессонницей или ночью выходил в сортир и кое-что заметил. Надежда маленькая, но все же попытайтесь. Если что, мы в шестнадцатом доме. Там вам тоже нужно все тщательно осмотреть. Ну что, други? - усаживаясь во главе стола, спросил он ехидно. - Коля-то тоже крякнул? Какие будут соображения?

Шагов и я промолчали. Вызвался говорить Ухов.

- Тут недавно Гончаров высказал две предположительные версии, но обе они имеют свои слабые стороны, однако исходя из них мы и нашли тело Степанова.

- Хотелось бы их услышать, - брезгливо отодвигая стакан самогонки, посмотрел на меня Шагов. - Константин Иванович, мы вас слушаем.

- Так там и слушать нечего, - кляня Макса за его длинный язык, ответил я. - Мне и самому они кажутся несостоятельными, но раз вы настаиваете, то извольте.

Почти слово в слово я пересказал им свои соображения.

- Ну ничего нового ты нам не открыл, - разочарованно протянул Фокин. Все это мы и без тебя прекрасно понимали. А твоя первая версия вообще полная чепуха. Получается, что дядя Паша у нас чуть ли не ангел во плоти. Спал себе алкашик и ничего вокруг не замечал. Я правильно тебя понял?

- Именно так, спал и ничего вокруг не замечал.

- Полная ерунда. Я уже вам говорил, как пятнадцать лет тому назад он точно так же запорол своего корешка. Это ты учел?

- Нет, тогда я этого еще не знал, но все равно мне кажется, что на сей раз он не имеет к убийству никакого отношения.

- Да брось ты пороть ерунду, хотя половинка окровавленного полотенца, найденная вами на даче, заставляет думать, что действовал он не один, а с подельниками.

- Он сознался в убийстве?

- Держи карман шире, от него дождешься, десять лет зону топтал и на тебе, так сразу взял и сознался. Ничего, раскрутим. Никуда он от нас не денется, тем более что появились новые факты. Сегодня уже поздно, а завтра нужно обязательно послать на дачу толковых ребят. Макс, пойди выгляни, где они там застряли?

- Здесь мы, товарищ подполковник. Можно войти?

- Входите и прямым ходом в дом. Посмотрите, может быть, найдете что-нибудь любопытное. Макс, помоги ребятам разобраться, что к чему.

Ничего любопытного, кроме того, что вместе с дядькой из дома исчезли все документы, оперативникам обнаружить не удалось, и в девятом часу мы распрощались, чтобы наутро встретиться вновь.

* * *

- Ладно, Иваныч, - доставляя меня к самому подъезду, грустно отвесил челюсть Макс. - Бывай, чего уж тут... Авось разберемся.

- Может быть, зайдешь? В этом доме, несмотря на твой зверский вид, тебя приемлют. Пойдем, Макс, с тестем перетолкуем...

- Иваныч, все это ерунда на сливочном масле, не мне тебе говорить. Мы не нашли "мокрушника" по свежим следам, а теперь хрен знает как он проявится. Но найти его я должен. Придется мне раскатывать свой трафарет одному. Скажи тестю, что я завтра на работу не выйду.

- Максим, "уже падают листья, а осень в смертельном бреду...". Что ты замыслил на ночь глядя? - высокопарно, в парах самогона, поинтересовался я. - Не хило ли одному будет? Родимый, не потребуется ли вторая рука, а то ведь я могу подмочь...

- Такая система, Иваныч: или они нас, или головой об таз.

- Красиво говоришь, Ухов, бархатно, но скользко, а когда скользко, то, как правило, падаешь и вышибаешь себе мозги. Куда ты намылил лыжи?

- Такая у меня задумка, Иваныч, - откряхтев, признался Макс, - хочу немножко потрясти дядькиных рабочих, может, чего знают...

- И ты, сайгак однорогий, решил ехать без меня? - воодушевленный новым предложением, возмутился я. - Ты лесной человек по имени Орангутанг или, как сейчас говорят, Орангутан. Почему ты решил, что без Константина Ивановича Гончарова ты сможешь вполне обойтись?

- Нет, все нормально, но мне показалось, что ты перебрал.

- Тогда запоем песню "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"..." и вперед!..

- Как скажешь, шеф, - как родному, усмехнулся он. - Там грязно...

- Перебьемся. "Не гони меня туда, где под грязным сводом моста плещет мутная вода". Учти, классику декламирую. Анну Ахматову тебе, стоялому жеребцу, читаю, слышишь, как вольно льется стих из моей груди!?

- Слышу, как и две ошибки слышу.

- А ты наглец. Исправлять мастера Гончарова - это бестактность. Ладно, шпарь на бреющем полете. Вперед на люмпен-бастионы.

- Тужур, тужур, авек плезир. Держись, Иваныч.

Завизжали скаты, вдавливая меня в подушку сиденья, полетела машина, ведомая осерчавшим аргонавтом Уховым.

- Ух ты! - задыхаясь, только и мог вымолвить я. - Не протарань прохожих. Где проживает это вражье племя?

- На втором огороде, а впрочем, ты сам скоро будешь иметь счастье с ними встретиться. Сразу предупреждаю - мужики заносчивые и грамотные. Не советую вступать с ними в полемику.

Ко второму огороду Романа Николаевича, где квартировали его бомжи, мы подъехали уже при свете фар. Здесь, в отличие от шалаша на первом поле, был возведен вполне приличный сарай, и из его щелей пробивался тусклый колеблющийся свет керосиновой лампы или просто свечи.

"Крутые мужики" в составе трех человек сидели под кучей вырытой картошки, наливались дерьмовой водкой, закусывая ее хлебом. Кажется, они давненько нас поджидали, поминая незлым тихим словом.

По крайней мере, когда я вошел в сарай, плюгавый лысый шкет потребовал объяснения: мол, где я был с утра, где моя совесть в частности и где вообще сейчас находится дед Роман?

Сразу на все вопросы я ответить не мог и поэтому отдал их Максу на потребу. Макс, человек серьезный, лишних слов говорить не стал. Как что не по нему, так норовит морду бить даже ребятам интеллигентным.

- Значит, так, козлы, - начал он дипломатическую конференцию, - дядьку Романа завалили, и это сделал кто-то из вас. Сознавайтесь, бомжачье племя, а то я сейчас с вас начну сдергивать шкурки.

- Ты чё, крутой, да? - высказался самый пьяный и, наверное, самый неопытный бомж по имени Егор. - Да мы сейчас из тебя крем-брюле будем делать.

Говорить ему этого не стоило, потому что через секунду он корчился в апогее боли в наивысшей точке картофельной кучи.

- Еще есть желающие? - скучно спросил Макс, не напрягая рук.

- Не-е-ет, - дружно заверили-проблеяли друзья пострадавшего. - Мы же знаем, что ты его племяш, а Егорша - он у нас новенький и такими сведениями не располагал. Ты, Макс, объясни толково, что к чему, а то сразу по мордасам! Обидно...

- Объясняю для дураков. За что и где вы замочили Романа Николаевича Зобова?

- Микола, да он вольтанулся, - поделился своими соображениями бородатый мужичина со своим коллегой по несчастью. - Да где ж это видано, чтоб мы сами своего кормильца порешили? Полный абсурд и несоответствие хромосом!

- Да, уж ты это, Макс, того... лишку даешь, - испуганно подтвердил худосочный Микола. - Напраслину на нас возводишь, если, конечно, не шутишь. Мы сами его с утра ждем. Скажи, Черномор!

- Точно, ждем-маемся, - с жаром подтвердил бородач. - Глаза проглядели, не встать мне с этого места.

- А если ждете, то почему водку трескаете? На какие шиши? - не совсем уверенно спросил Макс. - Иваныч, точно, они замочили Романа, а теперь бухают на его бабки.

- Эко ты, приятель, загнул! - робко возмутился Микола. - Говорим же тебе, что мы его сами поджидаем и в последний раз видели аж позавчера. Он приехал посмотреть, как у нас тут идут дела, и сказал, что сегодня с утра пригонит две машины. Он нам и денег оставил. Ну мы и сообразили...

- Складно ты врешь, глист в тельняшке, - угрожающе нахмурился Ухов. Только я-то своего дядьку немного знаю. Он и рубля вам не выплатит, пока не будет проделана вся работа. Так что нечего мне закручивать уши. Говорите, где взяли деньги?!

- Ну это... У кого что было... - нерешительно начал свою версию пришедший в себя Егор. - Наскребли по копеечкам... Я сбегал...

- Это на три-то пузыря по копеечкам?! - указуя на две непочатые бутылки, прокурорским тоном гаркнул Макс. - Ты эти байки будешь следователю травить, а мне не надо! Вышли мы все из народа! Последний раз спрашиваю, где взяли бабки?

- Ты уж извини нас, Макс, - смущенно пробасил Черномор. - Такое дело получилось. Бес попутал... В общем, продали мы мешок картошки.

- Где и кому вы его продали? - с удвоенной энергией надавил Макс. - Тут вокруг, в радиусе трех километров, нет ни одной живой души.

- А мы ее на попутке в город свезли.

- И чем же расплачивались?

- Картошкой и расплатились, - совсем заскучал Черномор.

- Значит, вы украли не один мешок картошки, а два? Я правильно понял?

- Полтора, - уточняя степень своего грехопадения, поправил Черномор. Макс, извини, ради бога, и очень тебя прошу - не говори об этом Роману Николаевичу. Ты же его хорошо знаешь. Выгонит нас и глазом не моргнет. А куда нам податься? Ни кола ни двора... Мы его до обеда прождали, а на улице-то холодина, вот мы и решили немного отогреться... Моя идея, мой грех. Больше такого не повторится, только не сообщай Роману Николаевичу.

- Роману Николаевичу, - понимая, что бомжи говорят правду, проворчал Ухов. - Роману Николаевичу! Где бы его найти? Пропал ваш хозяин, мужики. Увезли его в неизвестном направлении. Не знаю, жив ли он сейчас.

- Так это правда? - наивно удивился Микола. - А мы-то думали, что вы шутите.

- Какие тут могут быть шутки.

- Так как же это так? - тоскливо заныл Егор. - А кто же нам за работу заплатит? Нам ведь жить не на что. Да и картошку с поля вывозить надо, а то, не ровен час, погниет вся. Что делать будем?

- Не знаю, мужики, - растерянно развел руками Ухов. - Мне сейчас не до картошки, а вы пока продолжайте в том же духе - по мешку, по два тащите на рынок и продавайте, только больно-то не наглейте. Когда появится возможность, приеду на грузовике, так что два человека пусть постоянно находятся на месте.

- По рукам, Макс, - вставая, улыбнулся Черномор. - Будем продолжать работу. Только вот газ у нас на исходе. Если сможешь, привези баллон. И какую-нибудь старенькую одежонку для смены, а то погода-то какая, сам видишь, не успеешь выйти, как уже промок до нитки.

- Ладно, завтра же все привезу, - выходя из сарая, пообещал Макс.

В половине десятого мы распрощались с осиротевшими бомжами и под усиливающимся дождем покатили в сторону города.

- Ну что, Иваныч? - ловко попадая в скрытую лужей выбоину, нервно спросил Ухов. - Что теперь делать? В какую сторону податься, ума не приложу. Может быть, прав подполковник Фокин и нужно просто хорошенько тряхнуть этого дядю Пашу? Сам подумай, пятнадцать лет тому назад он совершил совершенно аналогичное преступление. Наверное, через пять лет после отсидки у него вновь зачесались руки, и он совершает рецидив по полной программе.

- Вполне возможно, Макс, но что-то мне не дает покоя. Почему-то мое второе "я" активно протестует против такого положения дел. Давай начнем все сызнова. Попробуем плясать от печки. Нам доподлинно известно, что никого из посторонних или малознакомых людей твой дядюшка в дом не пускал, а привечал только узкий круг хорошо знакомых ему людей. Я верно говорю?

- Да, это так, но что из этого следует?

- Нам известно, что в этот круг входил Фархад, ты и, возможно, твоя жена. Но все трое, как нам известно, отпадают. Подумай, кого ты еще хоть единожды видел в его доме? Не может ведь человек, каким бы он ни был скрягой, все шесть лет после развода с женой не пригласить кого-нибудь в гости. И еще момент, который мы уже отмечали ранее, - этот человек был в курсе финансовых дел Романа Николаевича. Не следует также забывать о зеркале над его кроватью. Вероятно, оно помогало ему в экстремальных ситуациях побороть его импотенцию. Что ты скажешь на сей счет?

- Да, девок он, наверное, таскал, хотя лично я никогда их не видел, а поэтому не очень-то ему верил. Кроме того, по его хвастливым рассказам я сделал заключение, что все они были уличными проститутками одноразового пользования, а значит, о его финансовом положении знать они ничего не могли. Но ты меня с этими шлюхами натолкнул на прекрасную мысль о бабах. Непонятно, почему я раньше о ней не подумал.

- О ком это ты? - глядя на непонятное воодушевление Макса, спросил я.

- О его бывшей супруге, о Нине Андреевне Соколовой. И как это я выпустил ее из виду! Кто, как не она, была отлично осведомлена о ежегодных заработках своего бывшего мужа? Кого, как не ее, он мог беспрепятственно впустить в свой дом?

- Получается, что после развода они поддерживали дружеские отношения?

- Я бы не был так категоричен, но, по его рассказам, она изредка к нему заходила, преимущественно для того, чтобы занять немного денег.

- И она их получала?

- Черт его знает. Помнится только то, что дядька был не в восторге от ее посещений. У него надолго портилось настроение. Вот я и думаю: а не пощупать ли нам ее с этой стороны дела?

- Мысль занятная и имеет право на жизнь, но как нам ее отыскать в десять часов вечера? - хмыкнув, поделился я своими сомнениями. - Ты знаешь, где она живет?

- Мне бы да не знать! Кто, как не я, помогал выселять нахальных квартирантов из ее квартиры после развода. Подскочим, или ты торопишься?

- Не задавай идиотских вопросов, поехали к твоей Соколовой. Кстати сказать, обрисуй хотя бы в двух словах, что она из себя представляет.

- А что ее обрисовывать? Баба - она и есть баба, сам увидишь. Про ее прошлую жизнь, как и настоящую, я мало что знаю, а вернее сказать, не знаю ничего. Она младше дядьки годков на восемь, значит, на сегодняшний день ей сорок восемь лет. Кажется, от первого брака, а может, и просто так, без брака, у нее взрослый сын, которого органически не переваривал Роман.

- Вот как! Это существенное дополнение. А ты его знал?

- Однажды видел мельком.

- Они жили вместе?

- Какое там вместе! К матери он появлялся только тогда, когда твердо знал, что дядьки нет дома, но тот каким-то шестым чувством угадывал его визиты и устраивал настоящий скандал. Нет, после материного замужества сынок некоторое время продолжал жить в своей квартире, а потом укатил на Север, и на этом его след оборвался. Вот тогда-то, бесполезно прождав его год, Нинка и пустила квартирантов.

- Интересная мысль, - задумчиво заметил - я. - Уехал на Север и пропал без вести, но ведь он мог недавно вернуться? Не правда ли?

- Мог, - согласился Макс, сворачивая в типично грязный двор. - А чего нам гадать? Сейчас все и узнаем. Свет у нее горит, значит, дома кто-то есть.

По заплеванной лестнице, попутно знакомясь с настенными юношескими виршами, мы поднялись на второй этаж, где Макс позвонил в 8-ю квартиру. После некоторого неодобрительного ворчания дверь нам открыла стройная блондинка с печальными синими глазами, одетая в шелковый халат и толстую вязаную кофту.

- Боже мой, кого я вижу! - с радостным удивлением воскликнула она. - Не может такого быть! Это же сам Максим Ухов. Сколько лет, сколько зим... Да что это я раскудахталась, словно курица. Заходите в дом. Господи, ты ли это?

- Я, Нина Андреевна, - проходя в переднюю, вежливо улыбнулся Макс. - Вы не ошиблись. Мы с Константином Ивановичем пришли к вам по делу.

- О делах потом, - стаскивая с Ухова куртку, категорически заявила она. - Сначала я напою вас горячим чаем, а когда отогреетесь, тогда и поговорим о делах. Проходите в комнату, а я на несколько минут удалюсь на кухню. Можете курить.

Расположившись в удобных креслах, мы вытянули уставшие ноги и с удовольствием задымили, украдкой рассматривая жилище одинокой женщины. Не знаю, что у нее творилось в спаленке, но комната была самая ординарная, с типовой мебелью, коврами и посудой. Отсутствовала она не больше десяти минут, а когда появилась, держа в руках полный поднос, то я обратил внимание, что она помолодела, как минимум, на пять лет. И когда она только успела навести на морде полный марафет?

- Может быть, по рюмочке? - вытаскивая из бара ополовиненную бутылку коньяка, обворожительно улыбнулась она.

- Нет, Нина Андреевна, - огорчил меня Макс. - Нельзя, мы за рулем. Не стоит так хлопотать, мы буквально на несколько минут. Зададим вам пару вопросов и сразу же откланяемся.

- Максим, а почему так официально? - садясь на диван, погасила она улыбку. - Хорошо, я вас слушаю. Задавайте свои вопросы.

- Нина Андреевна, извините меня за нескромность, но где вы были вчера после десяти часов вечера?

- Вопрос действительно нескромный, и я не понимаю, почему вы его задаете.

- А мне кажется совсем наоборот. Вы прекрасно знаете, чем он вызван.

- Полнейший абсурд. Но если вам так будет угодно, я отвечу. Вчера после десяти часов вечера и до сегодняшнего утра я была дома.

- Кто это может подтвердить? Или таковых нет?

- Представьте себе, есть, - брезгливо передернула она плечами. - Но мне бы не хотелось вмешивать в это дело того человека. А что случилось?

- Случилось то, что ваш бывший муж, Роман Николаевич, неожиданно исчез.

- Как исчез, так и найдется, я-то тут при чем?

- А при том, что пропал он из дома, где его перед похищением основательно пытали на предмет денег, и у нас есть некоторые основания предполагать, что в этом деле вы могли бы сыграть, уж извините за прямоту, не последнюю роль.

- Господи, это же полная чушь. Последний раз я видела Романа два или три месяца тому назад. Я брала у него взаймы триста рублей. Обещала отдать через месяц, но до сих пор не удосужилась. А вообще-то, Макс, неужели ты думаешь, что я смогла бы поднять руку на человека, а тем более на своего бывшего мужа, с которым у меня установились вполне дружеские отношения?

- Нет, безусловно, вы не держали в руках паяльника, но вы могли дать наводку, и по вашей просьбе дядька мог открыть двери своего дома. Вы ведь без меня прекрасно знаете, что посторонних в свою обитель он не допускал. Короче говоря, кто может подтвердить тот факт, что вчера вечером и ночью вы были дома?

- Ладно, я скажу, - закусив губу, решилась Соколова. - Скажу, "как дело до петли доходит". Его зовут Алексей Петрович Бойчук. Он мой друг, и он женат. Именно поэтому мне бы не хотелось вмешивать его в это дело.

- Можете на нас положиться. Все сделаем тонко и аккуратно, - заверил ее Макс. - Но как нам его найти?

- Сегодня у вас вряд ли что получится, а вот завтра приходите ко мне на работу в парикмахерскую "Локон". Он ее владелец.

- Тогда до завтра, - поднимаясь, начал прощаться Макс. - Кстати сказать, Нина Андреевна, а что слышно о вашем сыне? Так и не объявился?

- Объявился, - подумав, нехотя ответила она. - Еще год назад приехал.

- И где же он сейчас?

- Понятия не имею. Приходит не чаще одного раза в месяц. На северные деньги купил себе малосемейку где-то в районе заводов. Там и живет.

- Неужели вы ни разу у него не были? - удивился Макс. - Странно получается.

- Почему же не была? Несколько раз наведывалась, но давно, как только он купил эту квартиру - я на новоселье подарила ему мягкую мебель и телевизор. А встречаемся мы редко оттого, что у нас совершенно разное понимание жизни.

- Это бывает, - сочувственно хрюкнул Ухов. - Но адресок его вы нам все равно сообщите. Всякое бывает.

- Что такое? О чем вы говорите? Уж не подозреваете ли вы и его?

- Всякое бывает, - повторился Макс. - Его, кажется, зовут Виктором? А вот его фамилии я, к сожалению, не помню. Помогите, пожалуйста, напомните.

- Макс, это же полный вздор. Ты прекрасно знаешь, что Роман Николаевич не пустил бы его на порог. Но если тебе это так необходимо, то изволь. - Она нервно нацарапала на бумажной салфетке координаты своего сына и протянула ее Ухову.

- Благодарим покорно, - бережно укладывая салфетку в карман, поклонился он. - До завтра, уважаемая Нина Андреевна. Приятных вам сновидений.

- До свидания, - закрывая за нами дверь, не очень-то любезно попрощалась она.

- Постой-ка, Макс, - заметив на межэтажной площадке двух мужиков, остановил я Ухова. - Эти джентльмены, украдкой сосущие водку, могут нам кое в чем помочь. Здорово, земляки, - поднимаясь на полэтажа, задушевно поздоровался я с алкашами. - Мир вам и счастье.

- Спасибо и проваливай, - устанавливая бутылку в карман поглубже, злобно ответил тот, что поздоровей. - Проваливай. Мы не подаем.

- Зато я подаю, - поднимаясь следом, сообщил Ухов. - Так сейчас подам, что вас от этих стенок будут соскребать три дня. Всосали, козлы?

- Всосали, - икнув, послушно согласился обладатель бутылки. - Но у нас мало...

- Да не нужна нам ваша дерьмовая водка, - искренне заверил я их. - Мы просто хотели задать вам пару вопросов, только и всего.

- Откуда же нам знать ваши намерения? - повеселев, отмякнул мужик. - А что до вопросов, так это пожалуйста, хоть сто штук.

- Вы в этом подъезде живете?

- Так точно, я на первом этаже, а Генка на третьем. А в чем дело?

- И часто вы собираетесь на нейтральной полосе?

- Да почти каждый день. Но мы культурно, без мата, без ругани. Не от хорошей жизни здесь собираемся. Бабы у нас с Генкой злющие и не пьющие, что тебе кобры африканские. Шипят и ядом брызгают.

- А вчера вы были здесь примерно в это же время?

- Конечно, были и, кроме водки, выпили по бутылочке пивка. По домам разошлись только в десять с минутами. А что?

- Тогда вы не могли не заметить. Скажите, из той квартиры, откуда мы сейчас вышли, вчера кто-нибудь выходил или, может быть, заходил?

- Мы здесь пробыли не меньше часа, и могу сказать однозначно, что за это время никто, кроме хозяйки, Нины Андреевны, из квартиры не выходил.

Это была первая сколько-нибудь значимая информация за весь сегодняшний день.

- А вы не могли бы сообщить поточнее, когда именно это произошло? вкрадчиво, стараясь не спугнуть дичь, спросил я.

- А чего тут сообщать. Для меня это не трудно. Нина Андреевна вышла без четверти десять. Я почему так уверенно говорю? Да потому, что именно в этот момент Генкина кобра высунулась из двери и заорала, что уже без четверти десять и нам пора закрывать нашу полупивную.

- Отлично, мужики, вы здорово нам помогли, - поощрительно похлопал я случайного осведомителя. - А когда Нина Андреевна вернулась назад?

- А вот этого мы не видели, - с сожалением признался Генка. - Мы еще тут потолкались, покурили минут двадцать-двадцать пять и разошлись по домам, но ее больше не видели. Может быть, она вернулась позже, когда мы уже разошлись.

- Да, конечно, наверное, так оно и было. Спасибо, мужики. И напоследок я бы вам настоятельно посоветовал, чтобы никто и ничего о нашем разговоре не знал. Вы меня хорошо поняли?!

- А чего уж тут не понять? - съежился Генка. - Тут и козе все ясно.

- Может быть, вернемся к ней? - уже на улице предложил Ухов. Хорошенько тряхнем, прижмем к стене, и она у нас расколется.

- В чем расколется? В том, что она на полчаса забегала к подруге или в магазин? Нет, Макс, рано ее трясти и прижимать к стене. Нужны какие-то более весомые факты.

- Факты вещь хорошая, а только где мы их наберем?

- Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем, пощупаем наши резервы прежде всего ее сынка, а также начальника Алексея Петровича Бойчука. Завтра подъезжай за мной к восьми часам утра, а теперь по домам. Детское время кончилось.

* * *

Стараясь не шуметь, я как можно аккуратнее отомкнул дверь и блудливым котом тихонько проскользнул в переднюю. Не зажигая света, разделся и, стянув мокрые туфли вместе с носками, бесплотным призраком метнулся на кухню. Прикрыв поплотнее двери, я отдернул шторки так, чтобы свет уличного фонаря позволял мне хоть немного ориентироваться в пространстве. Следующим этапом и предметом моего пристального внимания был холодильник, который я открыл без особых трудностей. Тщательно его проревизировав, я остановился на двух кусках жареной курицы, капустном салате и початой бутылке водки, которую доверчивый тесть легкомысленно оставил в дверце. Выложив свою добычу на стол, я прямо на кухне вымыл руки и физиономию и, утеревшись грязноватым кухонным полотенцем, принялся за трапезу.

Выпив малый стакан спиртного, я зажевал его капустой, а после куриной ляжки закурил. Голова заработала четко, и мысли невольно потекли по руслу прожитого дня.

- Итак, господин Гончаров, что мы имеем на сей момент?

- А имеем мы, Константин Иванович, два трупа и одного исчезнувшего человека.

- Это мы знаем, вопрос в другом: можно ли связать эти три факта в единый узел?

- Что касается Васи и соседа Николая, то тут не может быть и тени сомнения, поскольку пили они в одной и той же компании и убиты аналогичным способом и одинаковым орудием. По предположению комиссара Фокина, это могла быть длинная отвертка телемастера. А убить их мог хозяин дядя Паша.

- А вот тут, господин Гончаров, и начинаются маленькие несостыковки. Во-первых, мне совершенно непонятно, какие мотивы могли толкнуть старого бомжеподобного дядю Пашу на это убийство? Во-вторых, почему от одного трупа он избавляется, засовывая его в канализационный колодец, а труп Васи тихо-мирно дожидается своего часа, сидя у него на койке? В-третьих, почему он самолично вызывает милицию? И наконец, в-четвертых: откуда у него в доме мог появиться столь специфический инструмент, как отвертка телемастера? Что скажете?

- На первый ваш вопрос, который касается мотивов убийства, я, пожалуй, отвечу и даже двумя вариантами. Вариант первый. Как нам известно, водку покупал покойный Вася. Значит, у него имелись деньги. Сколько, мы не знаем, но возможно, что сумма была приличная, и именно на это позарился Павел Иванович Сергеев. Это хоть отчасти объясняет разное месторасположение трупов. То есть он убивает своего гостя Василия на глазах у соседа Николая Степанова, а потом, опасаясь, что тот, протрезвев, наутро сдаст его в милицию, догоняет его по дороге домой и ударом под лопатку убирает ненужного свидетеля.

Это первый вариант ответа на твой первый вопрос. Однако право на жизнь имеет и вторая версия, хоть подполковнику и Максу она не приглянулась, но я думаю, что в ней что-то есть. Тем более, что она дает нам связку с третьим преступлением, совершенным в доме Зобова.

Предположим, что троица, сидящая у дяди Паши, пропилась до копеечки, а выпить-то хочется. Что делать? Тогда хозяин решает занять денег у своего соседа Романа Николаевича Зобова. Он приходит к нему и просит несчастные сорок рублей. Но Зобов и слышать его не желает, поскольку назанимал он уже прилично, а отдавать не торопится. И тогда дядя Паша, руководимый винными парами, бьет его по черепу и начинает выпытывать, где его копилка. Обеспокоенные его долгим отсутствием, Вася и Николай заходят в дом Зобова и видят то, что там творит их знакомый. Я не знаю, как они себя повели, возможно, пытались своего дружка приструнить, а возможно, приняли активное участие в поисках денег. Это не суть важно, в конце концов деньги они нашли, а Зобова замучили до смерти, и, скорее всего, сделал это лично дядя Паша. Став обладателем столь крупной суммы, он на радостях поит своих друзей до посинения, а потом расправляется с ними уже известным нам способом. Таким образом, он убивает сразу двух зайцев. Во-первых, убирает свидетелей, а во-вторых, ненужных нахлебников - ведь в противном случае он вынужден делить добычу на троих.

- Складно сказываете, господин Гончаров, - выпив еще полстаканчика водки, похвалил я собеседника. - Складно и красиво, но должен сразу предупредить, что у второй вашей версии есть два или даже три существенных недостатка. Во-первых, отсутствие трупа Романа Николаевича, во-вторых, объясните мне, каким образом половинка окровавленного полотенца могла оказаться на его даче, и, в-третьих, откуда в подполье появились бычки от сигарет "Мальборо"? Мне не кажется, что это подходящий табак как для самого дяди Паши, так и для его убиенных гостей. Кстати сказать, вы в этом могли убедиться сами, когда посещали его лачугу. В жестяной консервной банке торчал ежик бычков от сигарет "Прима" и папирос "Беломорканал". Что вы на это скажете?

- Это можно объяснить следующим образом: сигареты "Мальборо" мог курить кто-то из его состоятельных друзей, например Фархад...

- Дядя, не смешите рожениц! Это может плохо сказаться на младенце. В тот подпольный люк не пролезет даже голова этого двуногого борова. Поищите другое объяснение, более правдоподобное.

- Хорошо, это могла быть его очередная уличная проститутка, которую он посылал в подполье за самогоном. Это вас устраивает?

- С большой натяжкой, господин Гончаров. А что вы скажете насчет трупа и куска окровавленного полотенца, найденного нами на даче?

- Труп, Константин Иванович, надо искать, искать и искать, - вслед за мной пропустив стаканчик, назидательно заявил мой оппонент. - Наверняка его закопали где-то поблизости, и скорее всего в собственном дворе. Что же касается полотенца, то вполне возможно, что его окровавленную половину несколько дней назад на дачу отвез сам Роман Николаевич и там выбросил за ненадобностью.

- Нет, уважаемый, все это белыми нитками шито, и ваши доводы кажутся мне хлипкими и жидкими, как продукт больного диспепсией.

- Это мозги у тебя похожи на продукт больного диспепсией, - обидевшись, оскорбил меня собеседник. - Я стараюсь найти какие-то ответы, а ты просто задаешь вопросы.

- Тогда постарайтесь ответить еще на три вопроса. Почему дядя Паша оставил тело Василия у себя дома? Почему он сам сообщил обо всем в милицию? Откуда у него в доме появилась специальная отвертка и почему на даче Романа Николаевича мы обнаружили только что помытую посуду? И наконец, зачем дяде Паше понадобились документы Зобова?

- Ну документы еще могут найтись, возможно, оперативники просто плохо их искали, а с отверткой дело обстоит просто, не исключено, что он ее где-то слямзил. Тело Васи оставалось на его койке потому, что по пьянке он про него забыл, а когда проснулся утром, то, ничего не помня о своем ночном преступлении, позвонил в милицию. А что касается чистой посуды, то она могла быть вымыта двумя днями раньше самим же Романом Николаевичем. Надеюсь, теперь ты удовлетворен?

- Все это полная чушь, господин Гончаров, и вы это прекрасно знаете. Не там мы с вами копаем, не в том месте роем землю. Не забывайте еще про одно немаловажное обстоятельство. Дом-то Зобова цел и невредим, а если бы в нем орудовал дядя Паша со своими корешами, то им было бы куда как проще инсценировать поджог и тем самым обрубить нам все концы. Самовозгорание от хреновой электропроводки и точка. Однако дом целехонек, и это наводит на определенные размышления. Кому-то было нужно, чтобы он оставался в полном порядке. Кому? Тому, кто может впоследствии предъявить на него права. Кто этот человек, мы пока не знаем, но надо рыть землю носом именно в этом направлении.

- Позвольте, но мы знаем этого человека. Очень даже знаем. Это Максимилиан Ухов. Он сам заявил, что является единственным самым близким родственником Романа Николаевича. Уж не думаешь ли ты, что это дело рук твоего друга?

- Нелепость, разумеется, но я пока просто рассуждаю. И вот какая мысль внезапно меня посетила. Почему мы с вами, товарищ Гончаров, уверены в том, что брак между Романом Николаевичем и Ниной Андреевной был расторгнут официально? Не правда ли, свежая мысль? И она нам дает прямо-таки безбрежное море домыслов?

- Черт возьми, да ты же у меня просто гений! - в восторге выкрикнул мой собеседник. - По такому случаю нам с тобой просто грех не добавить.

- Ты чего орешь, придурок! - испуганно тараща сонные глаза, на кухню в одной рубашке влетела Милка. - Совсем допился! Уже с чертями вслух разговариваешь! Ты посмотри, который час! И где только тебя до сей поры хороводило?! Грязный, мокрый, босой! Не смей лезть ко мне в постель.

- И не подумаю, мадам Ефимова, - слегка заплетающимся языком изрек я. Мы с котом давно привыкли довольствоваться кухонным диванчиком.

- Вот и довольствуйся, только больше не ори. Беседуй со своими чертями вполголоса. Тебе звонил начальник милиции. Что ты там опять натворил?

- Бабушку процентщицу топориком зарубил. Иди спать и не мешай мне плодотворно мыслить, - важно заявил я, пытаясь сфокусировать и собрать оба лица супруги в одно целое. - Если сможешь, то разбуди меня в семь часов утра.

* * *

Чисто выбритый и за версту благоухающий одеколоном, Макс прикатил ровно к восьми часам. Ожидая его, я скучал на лавочке возле подъезда, тщетно надеясь, что свежий утренний воздух хоть немного расправит мое красивое лицо, сейчас больше похожее на рыло дикого вепря. Сочувствующе окинув меня опытным взглядом, Ухов молча протянул мне плоскую металлическую фляжку.

- Иваныч, только не больше двух глотков. Там спирт, настоянный на семи травах. Помогает почти мгновенно. На себе испытал. Самое главное, остановиться на двух глотках. Ты с тестем говорил?

- Ага, - отвинчивая пробку, ответил я. - А ты-то почему такой свежий и благоухаешь, словно нарцисс? Спал сном праведника и всю ночь снились голые девки?

- Какое там девки. Спал урывками в дядькином доме на чердаке.

- А отчего же не на самой крыше, там удобнее. Зачем тебе это понадобилось?