Горец III

14

Звонок в дверь вернул Тессу в реальный мир. Она вздрогнула и нехотя оторвала глаза от книги. Несколько секунд женщина раздумывала: померещился ей этот привычный звук или он существовал на самом деле. Но звонок прозвучал еще раз, и Тессе пришлось вставать из кресла, напяливать туфли на высоком каблуке и идти открывать дверь. Звонок повторился еще раз, но уже более длинный и настойчивый.

Бросив автоматически взгляд в зеркало и определив, что выглядит если не на «отлично», то уж на твердое «хорошо», что для барышни, только что закончившей тяжелую работу по украшению городского сада, не так уж и плохо, — она, наконец, добралась до двери и щелкнула замком.

На пороге стоял мальчишка в форме рассыльного с фирменным номером на груди и сдвинутой на бок бейсболке. Обрадовавшись, что ему все-таки открыли, паренек протянул Тессе коричневую коробку, перевязанную большим розовым бантом, и квитанцию.

— Это для мисс Нол, — привычным вежливым голосом пробормотал рассыльный.

Он лихо подхватил бумажку, на которой Тесса поставила свою подпись, и еще одну бумажку — чаевые — и, буркнув:

— Спасибо, — исчез за дверью, сверкнув на прощанье широкой улыбкой.

Она закрыла дверь и понесла пакет в комнату, где, поставив его на журнальный столик, принялась распускать розовую ленту.

«Интересно, что это сегодня придумал Мак?» — подумала Тесса, раскрывая коробку.

На лиловой шуршащей бумаге лежало платье. Не просто платье, а именно такое, какое нужно любой женщине. Он всегда знал, что именно ей понравится. Вытащив подарок из коробки, Тесса с минуту пристально рассматривала его, а потом, аккуратно положив на стол, начала раздеваться, не сводя глаз с черного блестящего материала, похожего на прозрачную змеиную кожу, переливающуюся в неярком свете слабой лампы всеми цветами радуги.

Сняв просторную трикотажную блузку и короткую юбку, Тесса осталась в легкой комбинации, — недавно тоже подаренной Дунканом. Взяв еще раз змеиную одежду и полюбовавшись игрой разноцветных огоньков на ее поверхности, Тесса принялась одеваться.

Искристая ткань нежно облегала тело.

«Хорошая одежда — всегда хорошая одежда. Одеваешь в первый раз, а удобно, словно носил ее всю жизнь», — размышляла Тесса, рассматривая себя в обновке.

Она даже не слышала, как открылась и хлопнула входная дверь, и отреагировала только на появление в комнате Дункана.

— Привет, — загадочно улыбнулась ему Тесса.

— Привет, — ответил Мак-Лауд.

Он замер в дверях, удивленно и восторженно глядя на подругу, которая красовалась перед ним в новом, удивительно ей подходящем платье.

— Что мы сегодня празднуем? — поинтересовался он.

— Это ты мне должен объяснить.

Тесса завертелась на месте, давая Дункану возможность оценить достоинства платья — или фигуры в платье — со всех сторон. Затем она покосилась на Дункана из-за плеча и спросила:

— Правда, роскошно?

— Да, — Дункан ошарашенно кивнул. — Кто подарил тебе его?..

Почему-то в его голосе прорезались нотки неподдельного ужаса.

— Подожди, — вдруг совершенно другим голосом произнесла Тесса, словно вслушиваясь в себя, пытаясь уловить что-то еле слышное, что звучало нечетко, но что услышать было просто необходимо.

Улыбка постепенно меркла, пока совершенно не исчезла с ее лица.

— Что такое? — громко и нервно спросил Мак-Лауд, делая к ней несколько шагов.

Она застонала, вся съежилась и, зябко передергивая плечами, простонала:

— Мак, надо снять это с меня!..

Нежнейшая тонкая ткань вдруг превратилась в огненную дерюгу, облепившую беззащитное тело. Тесса пыталась не прикасаться горящей огнем кожей к лживому платью, и эти попытки превратились в бешеный, все ускоряющийся танец извивающегося и бьющегося женского тела. Тесса, дергаясь, пробовала снять с себя платье, но без посторонней помощи сделать это никак не удавалось.

— Сними с меня это! Скорей!..

Мак-Лауд бросился к ней и принялся рвать непослушную ткань, стараясь как можно скорее освободить из ее плена любимую.

— Кожа горит! — кричала Тесса. — Скорее, сними с меня это! Все горит!

Боль усиливалась с каждой секундой, с каждым новым движением, и казалось, что еще мгновение — и тело, охваченное невидимым огнем, перестанет сопротивляться и просыплется на пол, потеряв эластичность, превратившись в хрупкий ломкий серый пепел.

Мак-Лауд открывал куски платья, а кожа, которая соприкасалась с ним, оказалась ярко-красного цвета и вся была покрыта небольшими волдырями. Покончив с огненной материей, Дункан вскрикнул:

— Скорее под душ! — и, схватив Тессу за талию, поволок ее, на ходу пытаясь сорвать заодно и прилипшую к внезапно вспотевшему телу комбинацию.

Женщина рвалась из его рук и кричала:

— Не трогай меня!

Очевидно, что любое прикосновение к обожженной коже причиняло ей непереносимые муки.

— Под душ, живо! — взревел Мак-Лауд и буквально забросил Тессу в кабину душа.

Он так резко дернул ручку крана, что чуть не поломал его. Тесса вжалась в плитку облицовки и только скулила, подставляя теплым струям воспаленные руки.

Вода с грохотом вырывалась из раструба на стене, окатывая Тессу с головы до ног. Женщина вдруг снова застонала, но теперь уже не от боли, а от сознания того, что сегодня с ней произошло. Глотая воздух и воду, она повернулась к Дункану, который стоял тут же под душем одетый и, забросив руки на его плечи, прижалась к нему всем мокрым дрожащим телом.

— Боже мой, что же это такое? — она подняла голову и пристально вгляделась в глаза Дункана.

Он осмотрел кожу на ее плечах и, стараясь не дотрагиваться до воспаленных участков, аккуратно обнял Тессу.

— Похоже на химический ожог, но, кажется, мы вовремя успели. А кто принес тебе это платье?

— Кто? — почему-то переспросила Тесса. — Рассыльный из магазина. Я подумала, что это был простой заказ и что это подарок от тебя. Ведь в конце концов мы еще никак не отпраздновали установление моих скульптур в парке.

— Я идиот! Я должен был предвидеть…

Дункан поднял Тессу на руки и понес в спальню, где положил, как ребенка, на кровать и накрыл прохладной простыней.

— Полежи, дорогая, минут через десять будет доктор, — сказал он и исчез за дверью.

— Ну, что вы скажете? — тихо спросил Дункан, когда доктор Шервин закрыл за собой дверь спальни, где лежала Тесса.

Тот, на мгновение остановившись возле двери, произнес:

— С ней будет все в порядке.

Он быстро спустился по лестнице вниз и принялся надевать плащ, в спешке оставленный в гостиной на спинке одного из стульев.

— Спасибо, что вы так быстро приехали, — поблагодарил Дункан.

— Пустяки, — отмахнулся доктор. — Вы вовремя сообразили поставить ее под душ.

— Доктор, я просмотрел все платье, но почему-то ничего не нашел, никакой видимой причины того, что произошло, — Мак-Лауд развел руками.

— А-а-а, ясно, — врач принялся объяснять. — То, что препарат находился в ткани платья в виде порошка, это очевидно. А тепло ее тела привело препарат в действие. Судя по всему, ничего особо страшного и не могло произойти, хотя… Кто знает? Определить, что это за порошок, вы ведь так и не смогли. И я не смог.

Дункан вновь развел руками.

— Завтра я еще раз вам позвоню, — продолжал доктор, — но думаю, что уже все обошлось.

Мистер Шервин надел широкополую шляпу и, запахнув плащ, заспешил к выходу.

— Спасибо, — крикнул Мак-Лауд вдогонку.

Доктор взмахнул рукой и скрылся в темном проеме двери.

Дункан щелкнул замком и поднялся на второй этаж. Пройдя на цыпочках мимо двери Тессиной спальни, он направился в гостиную, но в этот миг дверь распахнулась, и на пороге возникла Тесса, закутанная в большой шелковый халат, расписанный крупными яркими цветами.

Выглядела она далеко не лучшим образом. И, хотя на теле не было видно воспаления, лицо ее стало бледным, а под глазами проступили синяки.

— А ну-ка назад, в постель! — воскликнул Дункан, настаивая, чтобы Тесса вернулась в кровать.

— Мне не хочется спать, — запротестовала она, смотря на Дункана, как будто была совсем маленьким ребенком и просила разрешить ей задержаться дольше положенного времени.

— Разожги, пожалуйста, камин, — жалобно добавила она.

Дункан долго смотрел на нее, а потом, глубоко вздохнув, произнес:

— Хорошо. Пошли. Осторожно…

Взяв Тессу под руку, он довел ее до дивана, стоящего в гостиной и, усадив на подушки, укрыл поверх халата пледом. Немного повозившись и устроившись поудобнее, Тесса сказала:

— Тут сегодня Ребекка заходила.

Дункан, склонившийся над камином, на мгновение замер с зажженной спичкой в руке и, не поворачивая головы, спросил:

— Что ей было нужно?

— Она забрала саблю, которую ты возил к ней.

— Зильбер? — странным холодно-равнодушным голосом спросил Дункан, словно пытаясь выиграть время, чтобы обдумать то, что сказала Тесса.

Спичка в его руках горела уже около самых пальцев, грозя вот-вот обжечь кожу, но он только смотрел в колеблющееся маленькое пламя отсутствующим взглядом и ничего не делал, чтобы избежать ожога.

— Да, — она кивнула.

— Черт! — Мак-Лауд швырнул догоревшую спичку и зажег новую.

Когда приготовленная под сложенными дровами береста занялась, он закрыл защитное стекло и, поднявшись, стал смотреть на разгорающееся пламя, как только что смотрел на спичку.

— Значит, Райнхардт жив, — наконец проговорил в задумчивости Дункан, ломая по очереди оставшиеся спички. — Он хочет вернуть себе саблю.

— Ты думаешь, что он жив?

— Да, — Дункан кивнул.

— И ты думаешь, что Ребекка похитила саблю для него?

— И проделка с платьем — это лишнее доказательство, что она действует заодно с Райнхардтом. Ей самой это все было бы просто не нужно, — скорее рассуждал вслух, чем объяснял Мак-Лауд.

— Мак, — Тесса вздохнула, — мне все-таки кажется, что Ребекка не заодно с ним.

— Да? — Дункан поднял брови.

— Она думает, что ты его убил. Она не может отделаться от этой мысли и, по-моему, просто близка к помешательству. Она все же очень несчастная женщина, Мак.

Тесса еще раз тяжело вздохнула.

— Значит, он ее использует, — заключил Мак-Лауд. — Он считает, что мир для него — игровая площадка, где все придумано только для того, чтобы он мог спокойно развлекаться, а смертные — это лишь пешки в его игре. Поэтому он лишен всяких угрызений совести, или каких-либо других чувств по отношению ко всем. Его в этой игре интересую только я.

— Значит, он ее использует? Господи, Мак, неужели люди могут быть настолько омерзительными?! — удивленно проговорила Тесса.

— К великому сожалению, — в пальцах Дункана жалобно хрустнула еще одна спичка.

Напряженную тишину гостиной взорвал телефонный звонок, резким залпом зуммера вмешивавшийся в разговор. Дункан подошел к столику, на котором стоял аппарат, и поднес трубку к уху.

— Алло.

— Это вы, мистер Мак-Лауд, — услышал он из трубки нервный голос. — Где вы были? Я к вам звоню уже который час.

Внезапно Мак-Лауд почувствовал на том конце провода, возле телефонной трубки, присутствие того человека, кто уже много лет ждал случая, чтобы заполучить голову Дункана. Трубка держала паузу, и Дункан позвал в пустоту:

— Ричи?

— Да, мистер Мак-Лауд, — голос паренька немного повеселел, но все равно в нем чувствовалось напряжение.

— Это я отключал телефон, — пояснил Дункан. — С Тессой тут произошел один несчастный случай… С тобой все в порядке?

— Нет, — прозвучал из аппарата спокойный голос, говоривший так, словно это была его заранее отрепетированная роль. — Меня захватила Ребекка, — Дункан все же почувствовал дрожь в голосе Ричи. — Она хочет встретиться с вами. Она ждет в девять часов завтра. Ровно в девять. Надеюсь, что вы приедете.

— Я понимаю, — тяжело произнес Дункан.

Мальчишка хотел добавить что-то еще, но из динамика раздались короткие гудки.

Опустив трубку, Мак-Лауд исподлобья смотрел на Тессу. По его лицу она сразу поняла, что что-то случилось, и испуганно спросила:

— Мак, кто это?

— Это Ричи, — спокойно ответил тот. — Его взяли заложником.

— Ребекка?

— Райнхардт, — коротко ответил Мак-Лауд и сел в ближайшее кресло.

До девяти часов утра еще оставалось достаточно времени, чтобы хорошенько подумать о сложившейся ситуации и уладить все домашние дела.