Горец III

16

Серебристый «мерседес» остановился на заднем дворе дома Ребекки. Райнхардт заглушил мотор и повернулся к сидящему рядом связанному Ричи.

— Только без глупостей. Хотя… — он махнул рукой и добродушно усмехнулся. — А, какие уж тут глупости! Подожди меня здесь, приятель.

Поправив ремень, стягивающий руки Ричи за спиной, он похлопал парня по плечу и, сняв с его шеи платок, завязал им рот, как кляпом, затянув на затылке большим и крепким узлом.

— Если твой друг, мистер Мак-Лауд, не пришел, — Райнхардт взглянул на часы, — то мы с тобой поиграем в одну очень интересную игру… — Он мечтательно поднял глаза и криво усмехнулся, от чего по спине О'Брайна побежали мурашки. — Я еще придумаю для нее название.

Ричи с трудом проглотил застрявший в горле плотный комок и мутными, слипающимися от усталости глазами посмотрел на Райнхардта, который уже вылезал из машины. Уверенной твердой походкой он направился к дому, обходя его со стороны террасы.

Из приоткрытого окна доносился звук лязгающего металла, и Уолтер понял, что все происходит в соответствии с придуманным им планом. Заглянув в помещение, он увидел, что Ребекка, вооруженная зильбером, разъяренной пумой набрасывается на Дункана, нанося сокрушительные удары, а тот обороняется своей старой верной катаной.

Вороная грива волос Ребекки черным вихрем металась вслед стремительным движениям. Удары, короткие и четко выверенные, следовали один за другим, сливаясь в быстрый шквал атаки. Мак-Лауд спокойно сдерживал разъяренную соперницу, элегантно подставляя под сверкающую саблю серо-голубое лезвие катаны.

«Великолепно, — подумал Уолтер и принялся ждать дальнейшего развития сражения. — Похоже, что игра удалась».

Дункан кружил по залу, изредка выбрасывая вперед руку с мечом и стараясь, словно в шутку, легко задеть рычащую от злости Ребекку, но та, извиваясь и парируя его уколы, чудом избегала встречи со смертельной сталью.

Он сделал бросок в сторону и, оказавшись в дальнем углу зала, рукой подманил женщину к себе. Ребекка бросилась на него с занесенной над головой саблей. Мак-Лауд поймал кривой клинок, обрушивающийся сизым водопадом на его голову, и, жестко заблокировав его над собой, приблизил свое лицо к лицу Ребекки:

— Он у окна, можешь посмотреть, — прошептал Дункан и отбросил соперницу прочь, прокрутив меч в руке.

Ребекка отскочила к дивану, стоявшему возле стены, и в быстром развороте мельком взглянула на окно. Блик на стекле не дал возможности подробно рассмотреть лица, но силуэт человека, стоящего на улице возле подоконника, она все-таки умудрилась разглядеть.

Сделав пару шагов назад, она споткнулась о стоявший рядом пуфик и полетела на пол, исчезая из поля зрения Райнхардта. Дункан бросился вперед и сделал длинный прямой выпад, словно приколол кого-то к полу. Сдавленный вскрик наполнил залу, — и затем все стихло.

Мак-Лауд опустил меч и, тяжело вздохнув, посмотрел на лежащую у него в ногах Ребекку.

Фигура за оконным стеклом исчезла, и через минуту в зале появился Уолтер. Он бесшумно прошелся по мягкому ковру, устилающему весь зал, и, остановившись за спиной Дункана, на всякий случай осмотрелся.

Мак-Лауд стоял на одном колене возле распластавшегося тела Ребекки, опираясь на катану и молча склонив голову. Глядя на спокойное лицо лежавшей перед ним женщины никак не верилось, что она мертва. Зильбер по-прежнему был зажат в ее руке и казалось, что она готова воевать снова и снова — столько, сколько будет необходимо.

— Что ж, мне нравится, — громко произнес Райнхардт, расстегивая пальто. — По-моему, я все это очень недурно подстроил. Не так ли, Мак-Лауд?

Дункан вздрогнул и, медленно поднявшись, повернулся к нему. Уолтер, щурясь, посмотрел на соперника и, улыбнувшись, развел руками.

— Скажи мне, — продолжил Райнхардт, — что это за ощущение, когда убиваешь ни в чем неповинную женщину?

Лежащая на полу ни в чем неповинная внезапно открыла глаза и, громко закричав, вскочила на ноги. Бешено размахивая саблей, она бросилась к Уолтеру.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!..

Не ожидавший подобного оборота событий Райнхардт отшатнулся назад и перехватил опускающуюся на него саблю за широкую гарду. Ребекка попыталась вырвать руку с оружием, но пальцы Уолтера не давали ей ни малейшей возможности освободиться.

— Я любила тебя! — вскричала она, глядя Уолтеру прямо в глаза.

— И снова полюбишь, — спокойно сказал Райнхардт, расплываясь в любезной улыбке дамского угодника.

— Никогда, — решительно ответила она, снова пытаясь вырвать руку.

— О, как коварны женщины! — ехидно заметил Райнхардт.

— То, что было между нами, это просто ложь?

— Нет, дорогая, — Уолтер покачал головой. — Просто ложь бессмысленна, а это было удобно.

С этими словами он нанес Ребекке оглушающий удар в челюсть. Она глухо охнула и рухнула на пол, разжав руку, сжимавшую зильбер. Райнхардт перехватил на лету падающую саблю и встал в боевую стойку, приглашая противника сразиться с ним.

Дункан взмахнул катаной и стал надвигаться на врага.

— Ц-ц-ц, — защелкал языком Уолтер, давая понять, что еще не выполнены все надлежащие формальности и еще нельзя начинать поединок.

Отступив на шаг назад и перебросив зильбер из руки в руку, Райнхардт ловко кинул свое светлое пальто прямо на пол.

— Где Ричи? — проревел Дункан, занимая более удобное положение в центре зала.

— У меня в машине, — продолжая улыбаться, произнес Уолтер. — Если ты победишь, то он останется в живых.

— Хорошо, — Мак-Лауд кивнул, — но к чему все это?

Продолжая держать направленным на Райнхардта меч, Дункан тоже снял плащ.

— Почему ты просто не бросил мне вызов? — спросил Дункан.

— А это входит в мое понятие об игре, — объяснил Райнхардт свое странное поведение. — Твоя сентиментальность и угрызения совести, конечно, восхитительны, но они всегда были твоей слабой стороной. Меня, кстати, все это, к счастью, не отягощает, — он с удовольствием погладил свою пепельную бороду. — И в этот раз, полагаю, я тебя достал.

— И ради этого ты готов был принести в жертву женщину, которая любила тебя? — спросил Мак-Лауд, указывая на все еще лежащую без движения Ребекку.

— Я никогда не мог понять, почему ты так волнуешься за этих смертных?

— Райнхардт снова улыбнулся. — Все женщины одинаковы и вполне взаимозаменимы. Я тебе говорил об этом еще более ста лет назад. Да, кстати, — он улыбнулся еще шире и нахальнее, — а как поживает твоя девочка? Ей понравился мой подарок? Я видел, у нее была такая белая и гладкая кожа, — из его груди вырвался хриплый смех.

Дункан стиснул зубы и, размахнувшись, нанес первый удар. Райнхардт отскочил в сторону. Катана со свистом пронеслась совсем рядом, срезая кусок пестрого шарфа, повязанного на его шее.

— Не стоит волноваться, Уолтер. С Тессой все в полном порядке, — сообщил Мак-Лауд, одновременно орудуя мечом.

— Она жива, — в голосе Райнхардта слышалось насмешливое разочарование.

— Да, — прохрипел в ответ Дункан.

— Надеюсь, — продолжал нагло издеваться Уолтер, с внешней легкостью отражая нападение Мак-Лауда, — это наша последняя встреча?

— Да, я тоже так думаю. Защищайся.

И вдруг, к большому удивлению Райнхардта, лицо Мак-Лауда стало каменным, а глаза потеряли всяческое выражение, словно погрузились в духовную пустоту, а тело застыло, как статуя. Это все было так неожиданно, что Райнхардт замешкался, не зная что делать с этим, так неожиданно возникшим вместо живого противника камнем. Мертвый взгляд смотрел куда-то вдаль, над его головой, но как только Райнхардт совершал малейшее движение, катана немедленно поворачивалась в сторону предполагаемого удара, перекрывая корпус своего хозяина и не давая возможности найти место для проведения атаки.

Обойдя Мак-Лауда вокруг, Райнхардт нанес рубящий удар сверху, надеясь, что таким способом он оживит неподвижного противника. Руки Мак-Лауда не спеша поднялись вверх, увлекая за собой лезвие меча. Зильбер лязгнул о подставленный клинок и, разбросав во все стороны снопы голубых искр, скатился по кривому лезвию катаны и соскользнул в сторону, так и не коснувшись тела Дункана.

Неподвижная фигура вздрогнула и вновь выбросила серо-голубое жало меча.

Сталь со свистом рассекла воздух и впилась в широкую гарду зильбера, оставляя на выгравированном гербе глубокую царапину. Если бы на сабле Уолтера не было этого защитного приспособления, то он наверняка лишился бы кисти. Удар оказался настолько сильным, что отшвырнул руку Райнхардта так, что тот чуть не выронил свое оружие.

За первой вспышкой катаны последовала еще одна. Полыхнув перед самым лицом противника, она сбрила клок бороды с подбородка Уолтера. Это привело его в ярость.

Сверкнув безумными глазами, он набросился на Дункана. Оружие скрестилось над головами дерущихся, оба воина схватили друг друга за руки и, стараясь оттолкнуть один другого, принялись кружить по залу, словно танцуя какой-то жуткий танец под нависшим над их головами смертельным металлом.

Всем телом Уолтер налег на Мак-Лауда, тесня его к окну. Шаг, еще один… И оба танцора влетели в широкую раму окна. Стекла не выдержали груза упавших на них тел и с хрустом посыпались вниз, прозрачным дождем опадая на каменные плиты двора. Тонкие деревянные перепонки рамы хрустнули, разлетаясь в щепки.

Дункан повалился на подоконник, продолжая держать Райнхардта за руку. Воющий клубок на мгновение замер, раскачиваясь в шатком равновесии, и, когда центр тяжести оказался за серединой подоконника, оба сражающихся перелетели через него, успев расцепиться в воздухе, и грохнулись на засыпанный стеклами гранит плит.

Прямо под окном от террасы шла крутая лестница с мраморными ступенями, по которым Мак-Лауд и Райнхардт скатились на большую лужайку сада, окаймленную насыпью из гранитных глыб, которую украшали гигантские горшки с большими кустами роз, растущими прямо в них.

Райнхардт первым поднялся на ноги и быстро захромал по дорожке, выложенной красным кирпичом. Мак-Лауд тоже вскочил и бросился следом. Уолтер к этому времени успел доковылять до кряжистого молодого тиса, росшего возле угла дома. Подтянувшись на суковатой ветке, он легко взобрался на нее и продолжил бой оттуда.

Мак-Лауд высоко подпрыгнул и в прыжке взмахнул мечом. Катана, словно бритва, перерубила ветку добрых трех дюймов в диаметре, на основании которой примостился враг — и Уолтер рухнул на засыпанную опавшими листьями траву.

Срубленная деревяшка упала на него, мешая орудовать саблей. Дункан навис над Райнхардтом, занося катану над головой Уолтера.

Стиснув зубы и собрав все силы, Райнхардт отшвырнул ветку в сторону, одновременно взмахнув зильбером над самой землей. Сверкающая сталь словно косой смахнула полумесяц травы и, задев обувь Дункана, гладко срезала каблук и подошву, чудом не задев ногу успевшего в последнюю секунду подпрыгнуть Мак-Лауда. Катана ушла в сторону, не причинив Уолтеру никакого вреда, и впилась в землю в футе от мгновенно откатившегося Райнхардта.

Стиснув зубы, Дункан остановился и вновь превратился в статую. Постояв в полной статике несколько секунд, но так и не дождавшись нападения Уолтера, эта глыба словно стала таять, превращаясь в бесформенную массу, в пар, в непрерывное движение… Меч также растворился в осеннем воздухе вслед за своим хозяином.

— И ты еще думаешь, что легко справишься со мной! — хохотнул Райнхардт, пытаясь рассечь саблей неуловимого Мак-Лауда.

Двигающаяся тень на секунду приняла зильбер в себя, но еще через миг из ниоткуда материализовалась катана, которая огненной молнией отогнала назойливую немецкую сталь и сделала глубокий разрез на груди Райнхардта, после чего вновь исчезла, став еле уловимым мерцанием.

Улыбка мгновенно сошла с губ Уолтера и, схватившись рукой за перепачканную кровью рубашку, он удивленно посмотрел на противника. В его глазах вспыхнули искры неукротимой ненависти, и он зашипел:

— Проклятье…

В ответ из облака-Мак-Лауда вновь вырвалась грозная катана, — и Райнхардт отлетел от сильного удара на несколько ярдов. А облако вздрогнуло и, будто подхваченное порывом попутного ветра, двинулось к Райнхардту, поднявшему зильбер для отражения новой атаки. Приблизившись, исчезнувший в движении Дункан изрыгнул новую порцию блестящей смерти, — и Уолтер упал на гранитные булыжники насыпи с рассеченным животом.

Ранение оказалось слишком серьезным, чтобы Райнхардт смог продолжать сражение. Качаясь, он с трудом поднялся на ноги и, пытаясь удержать в слабеющей руке саблю, словно не выдерживая ее веса, снова опустился на колени.

Облако вновь превратилось в каменную глыбу. Мак-Лауд застыл возле поверженного врага, наблюдая, как тот, рыча и отплевывая кровавую слюну, опирается на зильбер и пытается подняться на непослушные, ставшие вдруг деревянными, ноги. Тело регенерировало быстро, — но не настолько быстро, чтобы опередить катану, которая медленно поползла вверх и, словно нож гильотины, достигнув своего апогея, стремительно рухнула вниз, со свистом рассекая зябкую прохладу осени.

Обезглавленное тело еще какое-то время продолжало попытки подняться, опираясь на саблю. Фонтан крови хлестал из среза горла, заливая бордовую рубаху. Наконец тело обмякло и по нему прошла волна судорог. Это была агония.

Дункан вынул из мертвой руки зильбер и, больше не смотря на то, что еще минуту назад было Райнхардтом, быстрым шагом направился к особняку.

Горячая волна, налетевшая сзади, пронзила все его тело. Влажный осенний ветер превратился в огнедышащий поток, как будто кто-то открыл дверцу невидимой гигантской топки и выпустил неукротимый вихрь, срывающий сейчас листву с деревьев и бросающий ее на голову Дункана.

Он ненавидел эти секунды всем своим существом, когда поток силы покидал тело убитого и, смешиваясь с эфирными вихрями, разрушал все и вся, вливаясь в тело победителя.

Голубое свечение вспыхнуло искрящимся ореолом вокруг неподвижно лежащего Райнхардта и, приподняв его футов на пять над землей, бросило в душный вихрь пыльной жухлой листвы. Свечение превратилось в ослепительные молнии. Эти извивающиеся, разбрасывающие искры змеи сорвались с мертвого тела и, переплетаясь в шипящий клубок, пронеслись по насыпи, взрывая тяжелые вазоны с розами.

Осколки керамики и комья земли разлетелись во все стороны. Описав полный круг и разрушив все, что оказалось на их пути, молнии набросились на Дункана. Электрические разряды пронзали тело, превращая уставшие мышцы в стальные канаты.

Ноги Мак-Лауда подкосились, и он рухнул на клумбу в отцветающие цветы и декоративную траву. Обжигающий поток ворвался в задыхающиеся легкие, наполняя их болью и захлестывая горло резким привкусом крови.

Ослепительная вспышка разорвалась перед глазами, застилая весь мир кровавой пеленой. На мгновение сознание бильярдным шаром вылетело из черепной коробки. Змеи, шипя и извиваясь, еще раз облизали скованное ремнями судорог тело и, поднявшись вверх, ушли в глубокую голубую бездну осеннего неба.

На террасе появилась Ребекка. Волосы ее были растрепаны, а в руке она сжимала кривой турецкий ятаган, очевидно, сорванный в спешке со стены. Увидев лежащего без движения Дункана, она подошла ближе и медленно склонилась над ним.

Мак-Лауд застонал и открыл глаза.

— Господи, — прошептала она, дотрагиваясь дрожащими пальцами до его лица.

— Все в порядке.

Мак-Лауд приподнялся на локтях и сел. Подняв с травы лежащий рядом зильбер, он протянул его Ребекке.

— Теперь это действительно принадлежит тебе. Можешь отомстить.

— Где он? — произнесла она, вытягивая шею и осматривая исковерканные обломки вазонов и полуразрушенную насыпь.

— Он там, — Мак-Лауд поднял руку, неопределенным жестом указывая в глубину сада.

Ребекка встала и сделала шаг в указанном направлении. Мак-Лауд быстро поднялся на ноги и остановил ее, удержав за руку.

— На этот раз он не вернется, — стараясь не смотреть ей в глаза, сказал он.

Ребекка опустила голову и, тяжело вздохнув, произнесла:

— Он использовал меня, чтобы выйти на тебя, — она молчала несколько мгновений, раздумывая. — Все эти годы я пыталась отомстить за человека, которого, по сути, никогда не знала.

В ее черных глазах вспыхнули искорки неприязни, а на лице появилось брезгливое выражение.

— Но теперь уже все позади, — попытался успокоить ее Мак-Лауд.

— Такого сильного, как он, — словно оправдываясь, быстро заговорила она, — я никогда не встречала. И когда я подумала, что он умер…

Дункан понял, что сейчас перед ее глазами встает страшная картина трехлетней давности, до сих пор терзающая ее уставшую от бесконечной жажды мести душу.

— Боже, — проговорила она одними губами, — какая я была тогда дура!

Она глубоко вздохнула, пытаясь прогнать навернувшиеся на глаза слезы.

— Ты была влюблена, — тоже прошептал Дункан, беря ее за руку. — Ты любила его.

— Нет, — Ребекка покачала головой, — я была просто дурой.

Она снова сокрушенно вздохнула. Дункан поднял ее руку и поцеловал, крепко сжимая тонкие сильные пальцы. Улыбка коснулась ее лица.

— Я верила, что никогда не встречу другого такого, — проговорила она.

— Но потом, — она сделала большую паузу и посмотрела Мак-Лауду прямо в глаза, — я встретила тебя. Мне уже даже жалко, что я не встретилась с тобой раньше.

Две большие слезинки сверкнули в ее глазах и скатились по щекам.

— Ничего, — Дункан сочувственно улыбнулся, — ты приведешь свою жизнь в порядок, Ребекка.

— Конечно, — она кивнула. — Конечно, приведу.

Приблизившись вплотную к Мак-Лауду, она поцеловала его в щеку и, быстро развернувшись, пошла по ступенькам лестницы в дом.

Дункан еще долго смотрел ей вслед, понимая, как много пережила эта необыкновенно сильная женщина за последние несколько часов.

Поднявшись и вдохнув полной грудью свежий осенний воздух, он широкой походкой направился прочь от дома, внезапно вспомнив о Ричи, которого еще предстояло освободить из автомобиля Райнхардта.