Горечь пепла

Глава 4

«Это что ещё за хрень? Уколы, мать вашу? А эти геройские «ролевые игры» в Бэтмена? Да киска просто рехнулась. Я ехал сюда не для того, чтобы светить задницей перед всей больницей. Вообще-то я знаю, что она у меня отличная и телочки ведутся на неё, но всё-таки я не был готов к тому, чтобы спустить свои штаны.

А эта девчонка дерзкая, и я был бы не прочь засадить ей. Однако Джон с ней знаком и часто видит её, поэтому…»

– Ты ещё тот придурок, Кейн. – Голос брата выдергивает меня из моих мыслей, пока мы едем в машине. – Дилан не заслуживала такого отношения к ней. Ты можешь иногда быть вежливым? Знаю, что можешь. Просто ты думаешь только о себе, а на других тебе наплевать.

Я молчу, не хочу вообще разговаривать. Но брат оказывается настойчивым:

– Что молчишь? Я серьезно, Кейн. В который раз говорю тебе, выбрось всё из головы и живи дальше. Неужели ты думаешь, что твоя жизнь остановилась и ты не в состоянии ни с кем больше…

– Хватит меня лечить этим дерьмом! – я начинаю заводиться. – Ты и понятия не имеешь, насколько это тяжело. Довериться человеку, любить его, отдать полностью свое сердце… для чего? Чтобы в один миг он разорвал его на мелкие кусочки? Послал всё самое прекрасное куда подальше? – чувствую, как разгоняется мой пульс и отдается шумным постукиванием в висках. – Ты думаешь, что я не понимаю, в кого я превратился? – качаю головой. – Сейчас я не готов к каким-либо изменениям. Просто оставьте меня, на хрен, в покое.

Брат ничего не отвечает.

– Ладно, прости, – тут же говорю ему я. – Ты ведь в такой же заднице.

Оставшийся путь до дома мы едем в тишине. Рука, зашитая кое-как медицинским степлером, нестерпимо ноет. Черт, придется отсиживаться дома еще несколько дней, иначе в управлении меня сожрут с куском дерьма. Хотя у нас отличный шеф, возможно, и в этот раз он все поймет, но до каких пор меня будет прикрывать мой брат и коллеги, мне неизвестно.

Моя работа заключается в том, чтобы спасать жизни людей, каждый раз подвергая опасности свою собственную. Я не только сражаюсь с огнем и выношу людей из горящего пекла, но и выполняю иную чертовщину. В пожарной службе спасения я работаю уже давно и имею черную каску полноценного пожарного. Я отдаю себя полностью этому делу и осознанно подхожу ко всему, что так или иначе связано с этой работой. Я просто не имею права на ошибку, стресс, травму и на ту боль, которую повидал при исполнении. Я должен быть своего рода долбаным героем, всегда находиться в форме и не быть размазней, иначе людские жизни полетят к чертовой матери. Сейчас лишние порезы и травмы на моем теле совсем некстати, но какой я, на фиг, «герой», если я перестал себя контролировать и каждый раз, когда вижу очередную юбку и «Джека», быстро слетаю с катушек? Бл*дь, в моей голове сплошной свинец вместо мозгов. Сегодня же позвоню Уильямсу и возьму отгул на пару дней.

Когда мы подъезжаем к дому Джона, я поворачиваюсь к нему и удивленно спрашиваю:

– Какого черта ты меня привез к себе?

Тот как ни в чем не бывало глушит мотор.

– А ты как думаешь? Я не могу сейчас позволить тебе приехать в свою квартиру, забить на всех и вновь напиться. За кого ты меня принимаешь? Поэтому пока что побудешь здесь, – говорит он с ухмылкой и, не дожидаясь от меня ответа, открывает дверцу своей машины и выходит.

– Вечно ты всё решаешь, – бубню себе под нос, следуя за ним из его тачки.

Дом моего брата довольно просторный. Он с двумя этажами и гаражом на две машины и его «крошкой» – мотоциклом. Это типичный дом американского полицейского, с небольшим крыльцом у входа, передним и задним двориками, постриженным газоном и прочим набором дерьмового уюта.

В этом доме Джон живет один. Однажды он был куплен ради девушки, с которой Джон надеялся прожить спокойную и безбедную жизнь. Но, к сожалению, этому не суждено было случиться.

У Джона своя паршивая история любви. Когда-то брат считал, что влюбился безвозвратно в свою школьную подругу. Я лишь исподтишка посмеивался над ним. Такая гребаная любовь! Она отвечала ему взаимностью, была его первой девушкой, первым сексуальным партнером, первой любовью и в один прекрасный летний денек стала ему женой. Наверное, я тогда ему завидовал. Стейси была еще той горячей штучкой: модельная внешность, стройные ножки, подтянутая попка. Джон оказался счастливчиком. Он просто молился на нее. Но, видимо, у нас, Коулменов, такая карма: любить, а в ответ слышать одну тишину. Она уехала. Однажды. Просто забрала из дома всё свое барахло и уехала, ушла на хрен из жизни моего брата, оставив его в этом безлюдном и одиноком доме.

Когда мы заходим внутрь, нас приветствует вой собаки по кличке Макс. Эта псина сначала бросается на Джона, при этом в течение нескольких секунд успевает облизать, покрутиться, повилять своим хвостом и кинуться на меня.

Макс из породы хаски. И как бы я ни обожал этого пса, каждый раз, когда я вижу его волчью морду, мне становится не по себе.

– Эй, парень, полегче, – смеясь, говорю ему, когда он буквально сбивает меня с ног от нахлынувших на него собачьих чувств. Здоровой рукой я треплю его шерсть за ухом и ощущаю на своем лице его теплый и скользкий язык.

Да! Он мой любимчик.

– Макс, приятель, – обращается к нему Джон, – довольно облизывать этого ублюдка, он не заслуживает твоей любви. – Макс смотрит сначала на него, потом на меня. Этот пес смекает, что к чему. – Иди сюда, давай-ка я тебя накормлю. – Джон направляется в сторону кухни, а за ним, постукивая по паркету когтями, следует Макс.

Рука дает о себе знать, когда я захожу в гостиную, сажусь на просторный мягкий диван и включаю свой любимый спортивный канал. Покалывающая боль постепенно нарастает, и я вспоминаю замученное и не совсем довольное лицо докторши. Могу поспорить, что она отпахала две смены подряд и у малышки имелся явный недотрах. Скорее всего, ей также необходимо лечение. И только я знаю средство, которое сможет помочь. Мало того, у меня есть специальная микстура от этой хвори.

Усмехаюсь вслух. Мой брат прав. Я еще тот придурок. Озабоченный придурок.

– К чему усмешка? – интересуется Джон, заходя в гостиную с двумя бутылками пива в руке. Одну из них он протягивает мне.

– Та малышка, докторша, – мямлю я, – ты с ней спал?

Джон практически давится своим пивом и удивленно смотрит на меня.

– С чего ты взял?

– Прости, это, конечно, не моё дело, но то, как ты… поприветствовал её, чмокнул в щечку и пялился на её зад, я еле сдержался от похабных комментариев, бро, – смех просто разрывает меня на части.

– Тебе показалось. Дилан – отзывчивая, добрая девушка, а ещё она отличный специалист. Чтобы ты знал, она происходит из семьи врачей. Но даже не смей думать о ней. Тебе ясно?

– Чувак, остынь. Она не в моем вкусе, – уверенно заявляю. Такой, как я, и эта святоша? Да никогда.

– У нас с ней просто хорошие приятельские отношения. Ничего более, – настаивает Джон, отхлебывая пива из своей бутылки.

Спустя какое-то время мы все еще продолжаем пить пиво и пялиться в телевизор. До нас доносится звук мелодии телефона. Джон вскакивает на ноги и со словами «какого черта им всем нужно» подходит к столику, где лежит его телефон. Он прав, какого черта? У него сегодня выходной. Я тут же вспоминаю, что мне необходимо связаться со своим шефом.

Тянусь рукой в карман своих джинсов, чтобы достать мобильник, но нащупываю какой-то сверток. Вытаскиваю этот клочок бумаги и обнаруживаю на нем написанные кривым почерком цифры. Ах, да, это номер телефона той киски, которую я подцепил в клубе неделю назад. Она была хороша, видимо, я ей тоже понравился, раз оставила его с подписью: «Молли». Пфф! Бесполезно, детка. У меня есть офигительная способность не запоминать имена своих шлюшек.

Уже практически решаю скомкать и выбросить ненужную записку, но передумываю и засовываю обратно в карман. Пока Джон все ещё разговаривает по телефону, я решаю сходить прогуляться. Выхожу на задний двор, делаю глубокий вдох и чувствую вибрацию в кармане своей куртки. Черт, это Уильямс.

– Да! – отвечаю на звонок и сажусь на раскладной стул.

– Кейн, – сопит в трубку шеф, – знаю, что ты сегодня свободен, и в курсе, как ты обычно «проводишь» свои выходные, – догадываюсь я, что он имеет в виду, – решил тебе позвонить и полюбопытствовать, как у тебя дела.

– Дерьмово, – вздыхаю я.

– Не удивлен. Что на этот раз?

Том Уильямс, мой шеф, для меня не просто начальник, он мне как второй отец. А с моим отцом их когда-то многое связывало, они с детства дружили и считали себя братьями. Когда отца не стало, он помогал нам с Джоном, несмотря на то, что у него своя семья, заботы, и мы, свалившиеся одним махом на его голову. Именно он повлиял на меня своим геройством в этой нелегкой судьбе пожарного. Когда я ещё совсем был мал, я уже тогда знал, каким именно героем хочу стать. Однажды он взял меня с собой на станцию пожарной службы. Я был просто поражен всем, что там происходило. Одни только громадные машины и снаряжение произвели на меня неизгладимое впечатление. Конечно, на вызовы меня с собой никто не брал, но что нужно было маленькому мальчику, как не посидеть и порулить в машине с размером в огромный дом. Том частенько рассказывал нам с братом свои пожарные истории, показывал награды, делился достижениям. Мы гордились им. Благодаря ему я многое испытал и прочувствовал на себе все «прелести» этой профессии.

– Эй, ты ещё здесь?

– Да, сэр. Просто отвлекся, – глупо отвечаю я.

– Когда я звоню тебе по личным делам, я тебе не сэр. Заруби себе это на носу, – настаивает Уильямс.

– Да, сэр!

– Кейн, я серьезно.

– Шучу, сэр, – никак не угомонюсь.

– Ладно, так что у тебя опять стряслось?

– Ничего нового, абсолютно, – замолкаю на какое-то мгновение, не имея понятия, как ему объяснить.

– В каком месте травма? – Уильямс явно ясновидящий.

– Черт… с рукой проблемы, сегодня наложили швы, – мямлю я.

Мне просто очень стыдно перед ним, и я в последний раз обещаю себе не быть мудаком. Он такой подставы не заслуживает.

– Ладно, сынок, – слышен тяжелый вздох Уильямса. – На этот раз я что-нибудь придумаю, но…

– Такого больше не повторится, – перебиваю его я.

– Хотелось бы верить. – Через какое-то время он продолжает: – Поправляйся, сынок, я наберу тебя позже.

Он быстро кладет трубку, и я не успеваю ничего сказать ему в ответ.

Проклятье! Сынок. Так звал меня мой отец, а теперь зовет Том. Я капитально облажался перед ним, капитально.

Слышу скрип двери и вижу выглядывающую из проема голову Джона. Он как-то странно выглядит. Неужели на его лице я вижу смущение?

– Кто звонил? – сразу интересуюсь у него я.

– Коллега, – с неохотой отвечает он.

– Значит, тебя сегодня вызывают? – явно чую какой-то подвох.

По нему видно, что он набирается смелости:

– Эээ, нет. Не сегодня. Завтра вечером я приглашен семьей Девис к ним на ужин. – Ждет моей реакции.

– Чувак, я понятия не имею, кто это.

– Мистер Девис, он же заведующий хирургией госпиталя, который мы посетили по твоей милости. Он же отец Дилан, – Джон лепечет передо мной, словно пятилетний мальчишка.

– Давай ещё заикаться начни, – начинаю хохотать я. – И вновь эта малышка Дилан, которая под предлогом укола любовалась моим задом, а в гости позвала тебя. Несправедливо.

Брат молчит. Похоже, он заглох, раз не в состоянии что-либо ответить. Да и не надо, всё и так понятно.

– Ладно, что от меня-то требуется? – спрашиваю я.

– Поживешь здесь пару дней. Это не просьба, а приказ. Я завтра с самого утра на службе, а вечером, как тебе уже известно, буду на ужине, так что этот дом в твоем распоряжении. Только прошу, никакой выпивки. Заодно проветришь и высушишь от алкоголя свои мозги.

С этими словами он исчезает из дверного проема, оставляя меня одного.

От боли моя голова раскалывается на две половинки, словно кокос. Рука всё так же постанывает в районе шва, и чтобы облегчить немного тупое ощущение, тянусь в карман куртки за пачкой сигарет. Ни о чем не думая, закуриваю и смотрю куда-то вдаль. Я делаю еще одну глубокую затяжку, выдыхаю и растягиваюсь на стуле. Именно сейчас мне необходим отдых. Может, Джон прав, мне нужно пожить пару дней у него, дабы не наворотить еще большего дерьма в своей жизни.