Горелка. Тень моей души

Глава 5 — боль не всегда означает жизнь

Боль растекалась по всему телу, заполняя каждый момент реальности. И я не противился ей, давая пройти через себя. Она же будто тихим потоком струилась сквозь, исчезая в пустоте, окружавшей все вокруг. Странное ощущение.

И совсем рядом, где-то тут же, меня позвали. Еле уловимый шёпот, который почти невозможно разобрать, но я знал наверняка, кто-то говорил со мной.

— … Я каждый день пытаюсь хоть что-то узнать, но здесь это почти невозможно. Я стараюсь думать о хорошем, иначе можно сойти с ума. Полковник в моей просьбе отказал и потому кроме надежды, что с тобой все в порядке, мне не остаётся ничего. Где же ты сейчас, мой мальчик?..

— Мама! Мам, я здесь! Я тебя слышу! — я заорал изо всех сил, но в этой пустоте звуки словно растворялись. — Мам!

Меня будто дёрнуло, и я открыл глаза после долгого мучительного сна. Внутри что-то ломало от нескончаемой тоски. И это был не сон. Теперь я знал наверняка, она жива. Моя мама жива. Может потому я и брожу пока по этому свету.

…

Но реальность пока отвечала мутными кругами перед глазами. Немного шатаясь, я поднялся с пола и присел. Однако состояние недостойное призрака. И я почти готов был усомниться в своей смерти. Было в этом что-то неправильное. Причём сильно неправильное (блин, я и вообще всё вокруг неправильное. Чему удивляюсь-то до сих пор?!). Хотя, может так и случается с призраками, если тебя долбят электрошокером.

Зрение медленно восстанавливалось и первое, что я заметил — со стены напротив на меня смотрел известный портрет Эйнштейна с высунутым языком. Твою ж, где я вообще? Небольшой кабинет, похожий на лаборантскую в школе. Пустой стол, стеклянный шкаф с загадочным для меня содержимым и стеллажи с разными склянками. Я сделал ещё одну попытку встать и облокотился рукой о полку. На пол с жутким грохотом тут же полетел металлический поднос с какими-то колбочками. Упс. Я нечаянно, правда. Интересно, я теперь могу воздействовать на предметы?

Чуть шатаясь, я поплёлся к двери. Ручка предательски скользнула сквозь руку. Не сработало. Так, навык надо прокачивать. И пока реальные предметы ждут, я прошёл сквозь дверь и оказался в просторной аудитории. Ну хотя бы круг моего местонахождения сузился — институт, однозначно. Что ж, идём дальше в поисках неизведанного. Мысль правда не успела догнать движения как дверь осторожно открылась, являя дуло пистолета. Мужик в чёрной спецовке охранника осторожно переступил через порог, оглядывая кабинет, следом за ним вошёл второй. Оба с пистолетами и предельно осторожны. Они быстро осмотрели ряды и дёрнулись в лаборантскую.

— Заперто. Открывать будем?

— Ну его нафиг. Да и нет там никого.

— Откуда же тогда звук был?

— Может, послышалось?

И не найдя источник звука, они поспешили уйти. Меня, конечно, не заметили.

Кстати, что-то нигде не наблюдаю Горелку. Можно на него и забить бы, но после шокера совесть не позволяла оставить бедолагу. Ну а что он ещё «жив», это я почему-то знал наверняка. Чуйка какая-то грёбаная работала.

И раз я очнулся здесь, не знаю где, то чего выпендриваться — идём за этими двумя. Я вынырнул в широкий коридор. Мужики старательно проверяли все незапертые кабинеты, перед этим прислушиваясь к происходящему внутри. Ожидаемо никого не обнаружили и завершили свой маршрут обхода у большой двери, как-то нелепо вписавшейся тут.

Они условно постучали, ответили на какой-то тупой вопрос и им открыли, встретив дулом пистолета. Блин. У них у всех чтоль оружие одинаковое? Арсенал грабанули и открыли крутую крепость? Но так или иначе, за безопасностью тут следили серьёзно. Вероятно.

Охрана осталась на посту, переговариваясь между собой. Вслушиваться я не стал, а побрёл дальше. Дверь оказалась перегородкой, разделяющей очевидно корпуса длинным переходом с высокими панорамными окнами на уровне второго этажа. Высоты я и при жизни побаивался, а потому побыстрее постарался свалить отсюда. Даже призракам бывает некомфортно. Это я заверяю со стопроцентной уверенностью.

Другую сторону галереи перегораживала такая же дверь, а за ней снова широкий коридор следующего корпуса. Только здесь всё разительно отличалось. У самой двери в переходе стоял охранник, лениво зевающий в кулак, а по затёртому линолеуму ходили люди. Оживлённое движение, уже такое непривычное для нашего апокалипсиса. И я потерялся. Люди проходили рядом, равнодушно задевая меня. Они стремились по своим делам, а я просто не знал, как мне быть здесь и куда идти дальше.

Так, выдохни и успокойся. Ты всё равно уже мёртв, так почему тебя должно заботить человеческое стадо? И я осторожно, прижимаясь к стене, свернул налево. Вообще, странное они место выбрали — большой институт с несколькими корпусами. Оборонять в случае чего сложно, хотя спрятаться тут проще. Только подобные здания ну ни разу не предназначены для незаметного укрытия большого количества живых. Плюс, торчит этот институт где-нибудь в центре города и окружён со всех сторон голодными зомбяками. Правда, мы вроде так и не встретили толп жаждущих плоти. Фиг знает.

А ещё фиг знает, с какого перепуга я топаю прямиком в подвал. Немного мрачный, с включёнными лампочками через одну. Ладно, что хотя бы сухо и не воняет для полной картины из фильмов ужасов. Народа здесь уже поубавилось, а если точнее, то навстречу попался только один очкарик в белом халате. Так, становиться всё интереснее. Что ж, используем природный талант и заглянем за закрытые двери. И первая мне откровенно не понравилась — большой холодильник, набитый трупами. Изуродованные тела, не все прикрытые простынёй. Отвратное зрелище.

Не везло мне ещё раз нцать, приветствуя то тёмными подсобками, то металлическими столами со следами запёкшейся крови и прочими несвежими останками плоти. Я нырнул всем телом за очередную дверь. Внутри темно, только слабый свет от разной техники и кучи пикающих датчиков. И не понимая почему, я всё ещё стоял здесь. Ничего примечательного на первый взгляд. Но там, за стеклом, отгораживающим соседнюю комнату, было что-то интересное. То, что я непременно должен увидеть. Сделал два шага вперёд. Фиг ли нам призракам, ничего не страшно. Сумрак мягко обволакивал, зазывая пройти ещё немного. По привычке я выставил руку вперёд, хотя только сейчас понял, что вполне сносно вижу в темноте. Не как днём или с фонариком, но вполне достаточно для того, чтобы видеть и различать предметы. Так, стол, металлический. Рядом пикали разные датчики. Я провёл рукой по столешнице и упёрся пальцами в…

По телу приятной волной пробежал электрический заряд. Я встряхнулся, будто кот после прогулки и, не скрывая эмоций, широко улыбнулся.

— Вее-рр-нул-сся. Не-е бро-о-сил, — обрадовался Горелка, почти как ребёнок, скалясь обгоревшей челюстью.

— Ага, отвяжешься от тебя теперь. Чуть было не помер, а так ничего. А ты, приятель, смотрю без меня совсем поник. — Руки и ноги его были пристёгнуты крепкими ремнями, а к измученному телу тянулись многочисленные трубки и провода.

Но отвлекаясь на эмоции, я как-то пропустил мимо, что датчики из соседнего помещения яростно начали трезвонить и пиликать. И судя по всему, это не есть гуд.

Врубился яркий свет и в комнате засуетился какой-то взъерошенный и помятый чел, до этого явно дрыхнущий под столом. Он суматошно сверял показания и бурчал себе под нос про невозможность происходящего и вероятный импульсный скачок, но тут Горелка решил напомнить о себе.

— Они-и не-е знают-т, — выразил свою мысль в голос зомбячный чувак.

— Молчи придурок, — рявкнул я на него уже предполагая, чем это обернётся. Готов поспорить, что говорящего зомбя ещё никто не видел. — И так теперь не знаю, как выпутываться. — Казалось, он посмотрел на меня с толикой сожаления и полным сознанием, что придурок — это я.

— Вс-с-помни-и. Ты до-олжен-н вс-с-помн-нит-ть.

— Да что, блин, мне надо вспомнить?

Как-то немного отвлёкшись интересной и познавательной беседой, я пропустил как в аппаратную зашёл второй чел. И теперь оба случайных наблюдателя стояли с открытыми ртами и охреневали на разговаривающего обгорелого зомбяка. Нежданчик однако.

Эпично было бы добавить здесь, что Горелка помахал им рукой в приветствии и широко улыбнулся. Вроде: «Здравствуйте, я Горелка. Будем знакомы.»

Но увы, друг мой слишком стеснителен, да и вообще скован немного. Хотя помахать им мог бы и я. Жаль только, что этого никто не оценит.

— Сань, беги за профессором, — выдавил из себя шокированный лаборант.

Трижды нехорошо, если не ещё хуже. До этого может Горелка ещё бы отделался малой кровью. Ну понаблюдали бы там, анализы взяли. Максимум — лёгкие пытки устроили бы. А теперь хз. Ладно если препарировать не станут. Блин, нужно срочно что-то придумать. Вопрос — что?

И видел бы меня кто со стороны в этот момент, как я задумчиво ходил возле моего привязанного друга, усиленно напрягая призрачные мозги. И мысль в общем возникла — раз я могу воздействовать на предметы, то могу и дверь там, к примеру, открыть или этих исследователей закидать чем-нибудь. Надо только навык прокачать. Получилось один раз, значит и второй смогу. Не бросать же этот трупешник в здешних казематах.

Тем временем, к Горелке подошёл худощавый седой старик в белом халате, маске и с маленькими круглыми очками на носу. Он что-то внимательно высматривал в тонкой тетрадочке, потом отложил её и подошёл к Горелке. Посветил фонариком ему в глаза и удостоился лёгкой неприязни от зомбяка и щелчка зубами возле своей костлявой кисти.

— Какие были изначальные показания? — спросил дедуля у своих лаборантов или как их там называют, которые продолжали торчать за стеклом.

— Пульс не определялся, давление измерить невозможно. Температура тела — 34,5. Результаты анализов пока ждём, — ответили немедленно на вопрос. Видно, это и был тот самый профессор, за которым послали ранее.

— Поторопите коллег с анализом, будьте добры.

— Через пол часа обещали. — И тут я наконец понял, что место сего действия — мед институт. А что это, собственно, давало? Пожалуй, только то, что люди ещё, вероятно, пытались найти вакцину, а умники, вроде этого старика, ещё блуждали по земле живыми.

— Зафиксируйте, пожалуйста, любезный — реакция зрачка на свет присутствует.

Старый доктор отвернулся, ковыряясь возле небольшого столика у стены. Я не особо рассматривал до этого, что там располагалось и, как всегда, зря. Доктор повернулся, удерживая в руке скальпель. Э нет, я такого не позволю. Моя рука беспомощно пыталась выхватить инструмент, скользя сквозь предметы. Помогало слабо. Острое лезвие осторожно впилось в плечо зомбяка. Профессор немного надавил, и обгорелая кожа, чуть трескаясь, разошлась в стороны. Горелка стиснул зубы, кривясь от боли. Лезвие скользнуло глубже в плоть, и он дико заорал. Доктор испуганно отшатнулся, уронив скальпель. Тот с глухим стуком упал на бетонный пол, оставляя брызги крови. Именно крови. Она была густой и темнее, чем обычная, но сомнений, что это кровь не было.

— Профессор, вы в порядке?

В дверь, что была между двумя помещениями, спешно вошёл один из лаборантов. Только Горелка был крепко привязан и оторвать ремни не мог, хотя от боли всё его тело невероятно напряглось, готовое вырваться и разорвать всех.

— Да, да. Спасибо. — Док растерянно стоял на месте. — Зафиксируйте — острая реакция на боль и…наличие крови в сосудах. Не свернувшейся крови. Это же просто невозможно! — В свежей ране Горелки медленно скапливалась густая красная жижа, лениво прокладывая дорожку вниз по обугленной руке.

Профессор вместе с помощником зафиксировали ремнём голову моего трупа, не обращая внимания на его попытки сопротивления. Моего мнения, конечно, никто не спрашивал и я, подобно копчёному телу, крепко сжал зубы и недовольно скрестил руки на груди. Док аккуратно макнул ватным тампоном рану, а затем долго рассматривал и нюхал, от чего даже меня затошнило.

— Александр, запросите у лаборатории ещё провести гемостазиограмму. И уточните срочность. Данный экземпляр очень необычен. — Профессор взял небольшой пузырёк и нанёс содержимое на ещё один ватный тампон. Показалось, что запахло чем-то знакомым. А вот это интересно. Я теперь и запахи могу чувствовать? Или это моя новая суперспособность как призрака? Ватка опустилась на резаную рану, и Горелка вскрикнул. Кстати, кричал он довольно противно и напоминало это больше тяжёлый гортанный звук, от чего жути в его вопле добавлялось на порядок.

— Боль-ь-ь-но-о-о, — протяжно застонал Горелка. В его глазах отразилась неимоверная печаль, напомнившая мне тот самый момент смерти.

— Охренеть, — донеслось из-за стекла. — Ой, простите профессор.

— Ничего, коллеги. Я такого же мнения. — Глядя на их охреневшие рожи я даже тихонько захихикал. А вы думали крысу подопытную препарировать будете?

Экзекуция закончилась на данном этапе шокирующих исследований и моему другу спешно забинтовали руку. Увы, это не победа, но, признаться, немного приятно. Мы получили временную отсрочку.