Горелый магистр

Глава 9

Катя вошла в комнату старшего воспитателя, и обессилено упала на стул.

— Этот Мечников чуть меня не угробил. — Она глубоко вздохнула успокаиваясь.

Работавший с документами старший воспитатель, отложил ручку, и повернулся на стуле.

— Нарисовал конструкт поглощения, — Пояснила Катя, — и начал вливать силу. Долго вливал. Секунд двадцать. И я сижу как дура, смотрю на этот ужас. Резерв у него никакой, но вот восполнение такое, что я бы не отказалась. В общем влил он туда примерно пятьсот эрговатт. Меня чуть не приморозило там. Ну и висит эта хрень в воздухе, а Мечников и спрашивает: — А что мол с ней делать — то? В общем кое-как спихнули мы это чудо в воду. К радости всей лагерной детворы, которая бегает любуется настоящим айсбергом, выброшенным на берег.

— Айсберг? — Не поверил Мезенцев.

— Ну, так. — Екатерина пошевелила в воздухе пальцами. — Льдинка метр в высоту, и метра три в диаметре.

Воспитатель прикинул в уме расход силы на заморозку такого количества воды и кивнул.

— Ну, да. Не меньше четырёхсот эрг. А как остальные?

— Остальные, пока вон, учатся шарик выдавливать. — Девушка небрежно взмахнула рукой. — Ничего серьёзного. Ну вот только если девочки — близняшки. У тех вроде тоже быстро начало получаться. Но они ярко выраженные аграрии.

— Ясно. — Дмитрий Сергеевич энергично кивнул. — Сама с Мечниковым справишься?

— Это ещё кто с кем справится. — Катя вздохнула. — Взгляд у него… мужской такой взгляд. А когда с террасы спускались, он впереди шёл, а я сзади. Я поскользнулась, и он развернулся и поддержал за локоть. Аккуратно так, но крепко. И рука у него проехалась у меня по груди. Ну мальчишки же очень остро на такое реагируют. А у него лицо вообще не дрогнуло.

— Ну не Верку же с Ольгой к нему приставлять. Те сами ещё совсем девчонки. Да ранга твоего у них нет. Сам он как?

— Спокойный, уверенный, вообще какой-то очень взрослый внутренне. Словно не пацан, а мужчина лет сорока, да ещё и с прошлым.

— Ну прошлое-то у него есть. — Воспитатель, встал, и подойдя к дверям плотно закрыл их. — Мне тут шепнули, что папа и мама брали пацана в командировки… А мама у него между прочим некая Алая Тень. Помнишь был шум, когда группа ордена сложилась в бою с бандой некров? Там и она погибла, и муж её. Он не из наших был. Опер комитетский, но тоже зажечь мог так что небу стало бы тошно. Они как чувствовали, и перед выездом сына отвезли к бабушке. Но за шесть лет, пока парень с ними таскался, мог навидаться такого… В общем приказывать я тебе не могу, но если откажешься с ним работать, я пойму. Не простой пионер. Да ещё с таким перекошенным источником. Как он к девочкам?

— Да никак. — Катерина покачала головой. — То есть конечно на девчонок он посматривает, но как-то всё больше на вожатых и воспитателей. А сверстницы ему похоже не интересны.

— Ну, хоть с этой стороны проблем не будет. — И в ответ на удивление на лице воспитательницы, пояснил. — Ну, он весь такой… одет как с картинки, чистоплотный сложён хорошо, воспитанный, и аккуратный. Да любая из наших девчонок за ним побежит как собачка…

— Да он вчера даже на танцах не был. Может в город бегал?

— Катя, если он решит сбежать в город, то кто ему помешает? — Дмитрий пожал плечами. — Но он-то парень самостоятельный крепкий, так что я бы по этому поводу не переживал. Вот Сергей Капустин меня беспокоит куда сильнее. Сегодня на него девочки жаловались, что он подсматривал как они переодеваются. Я конечно с ним побеседовал, но боюсь всё бесполезно.

— А давай я на него пожалуюсь Мечникову? — Катерина посмотрела на старшего воспитателя.

— Думаешь он решит вопрос?

— Уверена. — Катерина кивнула. — Так решит, что этот Капустин до конца смены будет шарахаться от девочек.

— Тогда уж лучше не так. — Дмитрий Сергеевич усмехнулся. — Посоветуй девочкам пожаловаться Мечникову на Капустина. Ну, объясни, что пока такие вещи лучше решать внутри коллектива. А если что, мы этого деятеля просто выкинем из лагеря, и всего делов. Даже интересно что из этого может получится.

Александра девчонки отловили после обеда, когда он расслабленный и сытый сидел на скамейке в тени любуясь морем.

— Привет. — Самая маленькая девочка отряда, худенькая и тонкая словно птичка, — Лена Некрасова, одетая в белую рубашку, с короткими рукавами и синюю юбку, уселась рядом, продолжая нервно теребить кончики пионерского галстука. — Лена несмотря на возраст и телосложение вполне могла сама решить вопрос с Капустиным, но в силу возраста всегда терялась при мальчиках.

— И тебе привет. — Сашка проводил взглядом Веру — девочку среднего роста в белой блузке, светло-бежевой юбке, гольфиках и светло-серых туфельках.

— Мы тут это… — Лена несмело подняла глаза. — У нас вот…

— Лена. Спокойно и по порядку, расскажи в чём проблема. Я же не кусаюсь и не кидаюсь. Чего ты мнёшься, как перед начальником лагеря? — Александр вздохнул и попытался заглянуть в опущенные глаза девочки, но дело взяла в свои руки более смелая Вера.

— Капустин гад, совсем затравил нас. Нашёл себе место с горы, где видно сверху раздевалку, и подглядывает. Ни раздеться, ни душ принять после моря. А кожу знаешь, как печёт от соли?

— Ясно. — Александр кивнул. — Решим вопрос. — А что вожатые? Не хотят вмешиваться?

— Где-то так. — Вера дёрнула плечом. — Сказали, чтобы мы попробовали разобраться внутри себя, и что если не получится, то просто выгонят Капустина из лагеря.

— Разберёмся. — Александр прикрыл глаза. — Запах моря, южных растений и нагретой земли сливался в такую упоительную смесь, что хотелось воскликнуть как Фауст: — Остановись мгновенье ты прекрасно! — Ещё раз глубоко вздохнув, он открыл глаза. — И где сейчас этот дурачок?

— В теннис играет, возле нашего корпуса. — Совсем тихо произнесла Лена. — А потом снова пойдёт на скалу.

— Понял. — Александр кивнул, и одним движением оказался на ногах. — Пойду, наставлю грешника на путь истинный.

Капустин действительно стоял в группе подростков, ожидавших своей очереди играть в настольный теннис. Столов было всего три, а желающих куда больше, потому что в корпусе жили первый, второй и третий отряды.

Сергей был высоким, жилистым подростком, внезапно открывшим в себе дар энергетики, и направленный в летнюю школу от Краснодарского горкома. Парень был хамоват, и нагловат, впрочем, только с теми, кто был явно слабее него.

Александр не разводя никаких предварительных игр, поймал Капустина пальцами за кончик носа, сдавил так, что у того слёзы брызнули из глаз, и опустив на колени, врезал в солнечное сплетение кулаком, так что тот выпучил глаза от боли.

— Ты меня слышишь? — Сашка, вытер пальцы об рубашку Сергея и демонстративно наклонился к Капустину.

— Тебе конец… — Прохрипел Сергей, и попытался встать, но Александр прижал ногой к земле коленный сустав Капустина, и взявшись за подбородок потянул вверх.

— Слушайте все. — Саша обвёл взглядом подростков охреневших от такого представления. — Эта скотина который день обижает наших с вами девчонок, подглядывая за раздевалкой сверху со скалы. Им не переодеться нормально, ни принять душ, ни сходить в туалет. Если ещё раз, хоть кто-то будет замечен там, за подглядыванием, то будет в тот же день изгнан из лагеря, а в его деле будет стоять пометка «не владеет самоконтролем» Для энергетика это профнепригодность, а для служащего любого предприятия — основание для непринятия на работу. Подумайте, прежде чем испоганить себе всю жизнь. Кто надеется, что пронесёт, и никто не заметит, помните: если видите вы — видят вас.

Александр отпустил Капустина и тот рухнул лицом в траву, но тут же попытался вскочить.

— Я не разрешал тебе вставать. — Сашка без замаха ударил Капустина снова опрокинув на газон. — Вопросы есть?

Виктор Игнатов, парень из тех, с кем Александр познакомился ещё в Москве, поднял взгляд на Мечникова.

— Есть. Что так жёстко? Нельзя было объяснить по-человечьи?

— Нет. — Александр мотнул головой. — Потому, что эта скотина испачкала всех нас. Знаете, что будут говорить об этом лагере? А, это там, где мальчишки подглядывали за девчонками в туалете? И хрен кому докажешь, что такой был всего один.

— Ну, так-то да. — Игнатов кивнул признавая правоту Сашки. — И с девчонками ещё будут проблемы. Хорошо если сможем быстро разрулить. А то до конца смены будем это говно подбирать. — Он хмуро кивнул Александру. — Ясно. Мы поняли Мечник. — Виктор обвёл взглядом всех мальчишек. — Уж не знаю, как он, но мы всё поняли.

Когда Александр ушёл, Игнатов подошёл к Капустиину.

— Вставай, он ушёл. — Другие мальчишки негромко засмеялись глядя на измазанного в пыли и земле парня.

— Я убью его… — Сергей встал и начал отряхиваться, от грязи.

— Да конечно. — Игнатов в голос расхохотался. — Он тебя в бараний рог скрутит, и в море выкинет. — Я-то видал как он по утрам занимается. Колода в мою руку толщиной, по которой он кулаками месит, уже почти сломалась. Ленка Некрасова которая между прочим чемпионка Союза по у-шу, вокруг него вьётся, словно привязанная. Так что ты, Капуста, не дури, а прими к сведению, и не лезь больше на скалу. А то, до Мечника может и не дойти. Мы тебя сами тихо утопим, и скажем что так и было.

Где-то через неделю, Александр уже вошёл в ритм занятий и тренировок. Ему начало нравиться в лагере, тем более, что повара подтянулись и стали готовить значительно лучше. Ну а если душа просила чего-то эдакого всегда можно смотаться в ближайший город, и поесть мяса на углях, запивая виноградным соком, и рассматривая отдыхающих гражданок, дефилирующих по набережной.

Кроме отрядных собрались группы по интересам, которые вели воспитатели с соответствующим профилем специальности. Аграрии, строители, целители и так далее. В таких группах обычно были все возрасты, и у каждой было своё место сбора и своя внутригрупповая жизнь. Вообще всё в Летней Школе было построено так, чтобы дать пионерам как можно меньше времени на всякие шалости, и глупости. Они всё равно случались, как например походы за яблоками в ближайший совхоз, но успешно пресекались вожатыми.

Александр держался несколько обособленно, и не только потому, что сам избегал общества сверстников, просто ему было совершенно неинтересно что-либо с ними обсуждать. Ни девочек, ни последний футбольный матч, кто бы с кем там не играл.

С воспитателями, тоже не было никакой любви. Самостоятельный и независимый мальчишка никак не вписывался в педагогически расклады воспитателей и вожатых Летней школы, и только со старшим воспитателем отряда, его помощницей Катериной и ещё начальником лагеря, Александр как-то находил контакт. Но были и настроенные весьма недоброжелательно, например, старший воспитатель второго отряда. Его Александр приметил совершенно случайно, обратив внимание на сальный взгляд которым тот «охаживал» школьниц. Он как раз вёл сборный факультатив по строительной энергетике, и учил как в случае необходимости делать твёрдое мягким, укреплять конструктами стены строений и улучшать скрепляющие растворы. Герман Сокольский имел ранг мастера первого класса, и был действительно специалистом в своём деле. Но всё равно, каждый раз, когда Александр видел воспитателя, даже издалека, у него портилось настроение.

Но внешне всё было чинно и благородно. Девочки души не чаяли в любимом педагоге, сам Герман, проводил с ними дополнительные занятия и все были счастливы.

Но проблемы со странным воспитателем затмевались другими. Вокруг и внутри лагеря шла какая-то нездоровая суета. Например, у завхоза лагеря — Петра Запорожского, вдруг появилась пара помощников — крепких парней лет двадцати пяти, с очень специфическим взглядом, а на дороге, ведущей в город, вдруг стали появляться машины, припаркованные в разных местах. Для каких-то своих целей, Комитет очень плотно обкладывал лагерь, и это вызывало у Александра некоторую нервозность.

Солнечная и жаркая погода неожиданно сменилась на облачность, а за ней вдруг зарядили дожди. Пионерия сидела по палатам изредка пробегая между корпусами в кружковую комнату или столовую.

А Александру даже нравилось заниматься под дождём. Тело не перегревалось, и можно было нагружать его по полной.

По планам, после тренировки под проливным дождём, у Александра был горячий чай, и постижение высот энергетики, с очередным учебником. Чайник он купил в Симеизе, хотя пришлось постоять в очереди, книжка ждала на столе, и по его мнению ничего в мире не смогло бы нарушить его планы.

— Сашка! Мечник! — Запыхавшийся мальчишка из третьего отряда Павел Неверов, догнал его в холле корпуса. — Витька Игнатов простил тебе передать, что Сокольский ещё перед дождём ушёл на вторую террасу заниматься, и так и не вернулся. Мы туда бегали, но там камень сдвинут. Не пройти. Дорожка просто забита камнем. И начальника лагеря нет, а у нас в корпусе только Катя.

— Так. — Александр прикрыл глаза. — Беги к завхозу, расскажи ему то, что рассказал мне. Там будет пара таких ребят молодых, им тоже расскажи всё. Ты понял? — Саша заглянул в глаза мальчишке.

— Он не один туда пошёл. — Тихо совсем произнёс Павлик. — Там пять девчонок. И из вашего отряда есть и из нашего.

— Ясно. — Саша как всегда перед принятием решения постарался развернуть картину внутри себя. — Тогда я проберусь на террасу, по стене, а ты скажи завхозу, чтобы начали пробиваться через стену.

— Ты не пройдёшь. — С каким-то отчаянием в глазах произнёс мальчишка. — У меня папа альпинист, я с ним на стене много раз был.

— Как по проспекту. — Бросил ему Александр, и развернувшись, вышел под дождь.

От четвёртой террасы до второй, было всего метров десять, но по мокрым камням, и в дождь. Насколько он погорячился Александр понял, когда пришлось обходить торчащий валун понизу, применяя все навыки скалолазания, и только что зубами не вцепляться в малейшие выступы чтобы не сорваться вниз, на камни острые словно ножи.

Дождь лил не переставая, грохотал гром, но чем ближе Саша подбирался, там всё яснее и яснее слышал какой-то заунывный речитатив, и видел голубоватые сполохи, словно от электросварки. Наконец он зацепился кончиками пальцев за острую кромку камня на самом бортике террасы, и осторожно поднял голову.

В центре площадки стоял воспитатель Герман Сокольский, рисующий в воздухе какую-то фигуру, а под ногами у него сверкала всеми оттенками синего и фиолетового цветов пентаграмма, в лучах которой лежали пять девочек, головами к центру, и раскинув руки так, что они касались друг друга образуя ещё одну звезду. И на стене рядом с заваленным входом, тоже ярко светился знак, но уже понятный. Крылатый меч острием вниз.

Поскольку Герман стоял к Александру почти спиной, тот окончательно взобрался на террасу и мягко ступая босыми ногами практически беззвучно подошёл к вожатому.

Удар, которым он полчаса назад, таки сломал колоду на спортгородке, бросил некромага вперёд, но тот, удивительно быстро сориентировавшись, перекатился прямо по пентаграмме, вскочил, развернулся и кинулся в бой.

Полевой комтур двадцать третьей прецептории, разведывательного ландграфства Великого Ордена Феникса, не в первый раз выполнял миссии на территории Советской России. Сам родом из семьи иммигрантов, он свободно владел русским языком, впрочем, как и десятком других. Но эта миссия должна была стать последней в карьере. Звание полевого комтура — иными словами бригадного генерала не предполагает личного участия в операциях.

Звание и орден Феникса второй ступени ему присвоили за материалы по Советской космической программе, которые он добыл. Приказ об этом он получил с последней почтой, как и приказ срочно возвращаться.

Обычный канал эксфильтрации был через Батуми, от которого до границы с Турцией были считанные километры. Но то ли Турция в очередной раз взбрыкнула, то ли у руководства были другие резоны, но в этот раз эвакуацию было решено провести из Крыма.

Герман достаточно легко смог устроиться воспитателем в летний лагерь Энергетик, и оставалось лишь дождаться прибытия Драгонфлая — новейшего разведывательного самолёта Евросоюза, который не засекали советские радары, и в тёмном небе, он мог совершенно безнаказанно проникать на территорию СССР на всю глубину дальности полёта.

Но Герман решил не просто так уйти, а уйти подняв свой ранг как минимум на ступень. Для этого требовалось сжечь заживо в пентаграмме, нескольких одарённых, и комтур без труда нашёл и буквально покорил пять дур, готовых ради выдуманных им секретных техник, тайно покинуть свои отряды и прийти на террасу. Вторжения со стороны он не боялся так как тропа была надёжно залита камнем, и оставалось только закончить знак, дождаться пока жизнь покинет жертвенные сосуды, и улететь из этой ужасной страны навсегда.

Комтур ещё раз бросил взгляд на знак начертанный на скале, для ориентации экипажа летающего корабля, и вернулся к начертанию пентаграммы.

Удар в спину, был не только неожиданным, но и настолько сильным, что укреплённые кости мага хрустнули. Повреждённый позвоночник не особо сковывал движения Германа, но всё же замедлял реакцию, и самое главное, мальчишке удалось остановить завершение пентаграммы, а время уходит, и сонное заклятие скоро рассеется. А значит девчонки придут в себя и самое малое начнут расползаться в стороны сбивая фокус.

Все эти мысли вихрем проносились в голове комтура пока кулаки и ноги бойцов мелькали в неверном свете магических линий, в попытке вышибить дух из соперника.

Герман несколько раз пытался атаковать магией, несмотря на то, что делать это в полуактивной пентаграмме не следовало, но пару глубоких ожогов и дыр в теле мальчишки он оставил.

А Александр, подловив противника на очередной попытке магического удара, наконец достал Германа, ударив костяшками пальцев в горло, смяв шею до позвоночника. И когда тот упал на землю, в исступлении ударил кулаками несколько раз ему в голову превращая её в месиво из крови и костей.

Удар энергии от тела умершего в центре пентаграммы приподнял Александр обвивая тело жгутами молний и заставляя его биться в судорогах, и снова бросил на камни. И так несколько раз, пока буйство силы не стихло.

Наконец, вспышки стали таять, пентаграмма погасла, и Сашка шлёпнулся на камень с высоты в пару метров, и тут же вскочил.

Во время боя, вожатый пару раз крепко достал его своими кулаками, сломав пару рёбер, и чуть не свернув челюсть. Но сейчас, ощупав себя, он не обнаружил ни единой травмы. Мало того. Тело буквально распирало от мощи, и силы. Казалось, что можно одной рукой своротить скалу, и выжать воду из камня.

— Чудеса. — Мечников оглянулся и увидев девочек, всё так же лежавших под дождём. К счастью они с покойным во время драки сами растолкали тела в стороны, разрушив круг поглощения. Быстро перетаскав их на руках под небольшой козырёк из камня, и устроив в сидячем положении, замер прислушиваясь. Ветер и дождь понемногу стихали, и стали слышны удары по скале. Видимо это к ним пробивались с той стороны.

А ещё был слышен гул, доносившийся откуда-то с моря.

Постепенно гул усиливался, перемещался пока не зафиксировался в паре сотне метров возле площадки.

Александр мог поклясться, что это не пограничники, потому что вертолёт звучал совсем по-другому, а самолёта вертикального взлёта в СССР ещё не сделали.

Начертав широким жестом огромную триграмму поглощения, Александр словно кинул её на открытый участок площадки и стал напитывать энергией, так, словно хотел влить в неё всю свою ярость и ненависть к людям, которые могут замучить малышей для каких-то своих адских целей.

Не активированный конструкт, лёг на камни, и послушно впитывал эрговатт за эрговаттом, словно пересушенная земля впитывает воду.

Неведомый корабль появился из темноты словно призрак. Вот, ничего не было, а вот он уже над площадкой, складывает свои крылья вверх, будто бабочка, и мягко опускается на террасу касаясь выдвижными шасси камней, и в этот момент, Александр замкнул последнюю линию.

Мгновенно в воздухе возник снежный вихрь, и летательный аппарат сначала покрылся инеем, а через минуту стал покрываться льдом, словно муха, застывшая в янтаре.

Сашка улыбнулся такому сравнению, и так же как был с застывшей на лице улыбкой повалился на землю и свернулся калачиком.