Гори, наш костёр!

Ваське всё не так

Нет, нет, всё оказалось совсем не так, как рассказывал соседский мальчишка Ильюшка Чекрыжев…

Где эти далёкие лесные походы, о которых он слыхал, когда собирался в лагерь?

Где купанье в реке и заплывы чуть ли не на целый километр?

А футбольные состязания где?

А рыбная ловля?

Где всё это?

Вот уже много дней живут они в лагере, и ничего похожего. Зря они с Гришкой старались, зря делали походную флягу. Разве она им хоть когда-нибудь пригодится? А компас… Одна смехота! Зачем было Грише брать с собой в лагерь такой хороший компас, всё равно он не будет нужен!

Их пятый отряд потихоньку, помаленьку жил в своём домике с терраской из разноцветных стёклышек. Таня учила их петь песни, играла с ними в разные игры. Они ходили гулять. Ну конечно, по утрам делали зарядку, потом завтракали, обедали, ужинали… Но от всего этого Ваську брала одна скука…

Дома и то было веселее! Мать скажет: «Сбегай в булочную за хлебом…» А в булочной — ой-ёй-ёй! — чего только не наглядишься! Или мать велит потрясти половики. Тоже неплохо — трясёшь, а пыль столбом крутится. То ещё чего-нибудь заставит сделать…

Дома и Гришка был совсем другим. Дома они с Гришкой не расставались. Дома Гришке что скажешь, то и сделает. А тут? Прямо зло на него берёт. Как овца! Слушается вожатую, песни поёт, цветочки рвёт… Фу!

Но самым обидным казалось Васе, что все его попрекают семью годами и малышовым отрядом. Каждую минуту слышишь:

«Эй ты, малыш, посторонись, зашибу!

Или:

«Куда тебе, такому маленькому! Не дорос ещё!»

Или:

«Не смейте его трогать, он из пятого, малышового!»

Да разве он виноват, что ему семь лет и что он пока ещё в отряде малышей?

А взяли бы они его к себе в футбольную команду, посмотрели бы, каков он вратарь! Да он бы ни одного мяча в ворота не пропустил, не то что их Никитка Громов из второго отряда! Пять голов проворонил…

Один раз ему всё-таки повезло. Старшие пионеры строили новый стадион, ну и он взялся им помогать. Никто его не гнал от работы, никто его не корил, что он не дорос. Наоборот — старший вожатый Серёжа сказал ему:

— Молодец! Хоть мал, да удал!

У Васьки уши запылали от похвалы.

И вдруг за ним прибежала толстая Люся:

— Вася, иди скорей. Мы тебя ищем, ищем! Опять ты убежал.

— Не пойду, — ответил Вася. И прибавил: — Я работаю.

Но толстая Люся не отставала:

— А раз Таня велела тебе идти!.. Она сердится. Она сказала: «Опять он пропал…»

Тогда Серёжа, старший вожатый, который стоял рядом и только что его хвалил, теперь сказал:

— Э, брат, раз зовут — иди. Не заставляй вожатую два раза повторять одно и то же…

Вася шёл за толстой Люсей, и в душе у него бушевала обида: почему же на свете такая несправедливость? Человеку охота поработать, а ему велят петь песенки!..

А дорога, по которой они приехали, была за воротами лагеря. И дорога эта, он хорошо знал, упирается прямо в шоссе… А шоссе, и это он хорошо знал, идёт прямо, прямо до их заводского посёлка…

Нет, не останется он здесь. Убежит. Это он твёрдо решил.