–Поиск пределов всемогущества – тупое занятие, – Рингил подумал, что проще объяснить по аналогии. – Сколько бы вас злила эта ерундовая фраза?

–Нисколько, потому что я знаю, сколько всего было создано на нашем бесполезном пути, – отпарировала непредельщица. – Ты хочешь со мной поспорить? Пойми наконец, что я далеко не такой ужас с кошмаром, какой ты меня рисуешь.

–Чтоб я вас рисовал! – воображению Рингила сразу же предстало нечто жуткое, паукообразное, в виде чего вполне можно было аллегорически изобразить голубокожую. Если бы была подходящая поверхность и хотя бы шариковая ручка...

–Образно выражаясь, – терпеливо продолжила женщина. – Ты ведь нас всех ни за что ненавидишь...

–Три раза ни за что, – хейтер допил кровь и поставил стакан на ближайшую поверхность. – Вы нашу семью в покое никак оставить не можете, меня лично достали уже...

–И еще ты нам жизнью обязан, – закончила непредельщица. – Да, понимаю, за это нас всех убить мало...

–Вообще-то я говорил вот об этом! – Рингил оттолкнул руку, потянувшуюся к его волосам, и отступил на шаг. – Хватит меня лапать...

–Да, – женщина задумалась на секунду, – а это уже проблема...

–Которая проблема? Что у вас половина работников – педофилы? – съязвил хейтер, заходя за один из приборов, чтобы оставить между собой и непредельщицей какое-то препятствие.

–Не надо смотреть сразу с этой точки, – голубокожая, впрочем, продолжала хмуриться. – И к тебе далеко не половина приставала...

–Мне одной Айрис хватило! – Рингил продолжал выдерживать повышенный тон, не чувствуя осуждения... По крайней мере, ему давали высказаться... а для хейтера орать естественно.

–Не путай неудовлетворенный материнский инстинкт с педофилией, – непредельщица оставалась на месте. Но мальчик не собирался выходить. И так видно и слышно...

–Ладно, не путаю, а вам что от меня надо? – Рингил нервным движением убрал волосы за уши. Возможно, голубокожая была в чем-то права, когда спрашивала, что сделала во зло... И в прошлый раз... то есть в позапрошлый, в прошлый увидеть своими глазами ее не удалось, Мэлис только сказала, что приходила и помогла... Вывела из бреда, если точнее. А в позапрошлый раз именно эта непредельщица приказала отменить испытания, еще и спорила со Смертью... Хейтер вспомнил, как валялся беспомощной тушкой на крыше, бормоча бессвязные для других строчки – в позапрошлый раз или все-таки в прошлый? Нет, в первый, точно в первый, – тогда спорили над его головой две непредельщицы, и одна говорила, что Рингил для них слишком ценен, чтобы позволить ему умереть, а вторая, Сильвер, – что ей плевать, главное, чтоб результаты были. – Кроме того, что обычно...

–Мне? Тебе об этом рано знать, – женщина не пошлила, разве что с точки зрения особо извращенного хейтерского сознания. – Сколько тебе сейчас, восемь?

–Восемь, кажется, – осторожно согласился хейтер, не понимая, к чему клонит непредельщица. – А причем тут возраст, если конкретнее?

–Боюсь, это еще сильнее тебя обидит, – женщина устроилась на воздухе. – Просто я подумала, что, если бы ты попал к нам раньше, сейчас... Впрочем, неважно.

–«Ослепить счастьем, чтобы использовать – вполне в ее стиле, и я бы предпочел все-таки честный подвал и боль, чем годы обмана и крушение собственного мира», – процитировал Рингил, чуть изменив голос. Это было, конечно, попыткой лягушки придушить аиста, как на старом плакате, но непредельщица заметно вздрогнула.


–Качественно тебя твой папочка настроил, ничего не скажешь, – Эанис укололи слова, брошенные ей в лицо сыном Пейнджела. Действительно, внук удался в собственного отца, – та же принципиальность и упертость в хейтерской степени. И естественней некуда, что больше этого мальчика в другую веру не обратить – даже не из-за сволочизма Дэз, которая не интересовалась дальнейшей судьбой своих орудий и ступенек на пути к власти. Обвинять некого, кроме себя самой... Ну что же, не получится прямо, вывезет кривая – и вывезет, вполне возможно, туда, куда надо. Главное – сохранить доверие одной конкретной всесильной внучки, а все остальное принесет она сама – на пресловутом блюдечке... С каемочкой неприличного цвета.

–Да, это он мне рассказал, и про себя, и про маму, – уже своим голосом подтвердил Рингил. – В общих чертах... А вы ведь – та самая безымянная, которая?..

–Ты хочешь, чтобы я ответила утвердительно? – Эанис не знала, что именно мог открыть ребенку Пейнджел. Логика подсказывала, что касательно Мэлис хайрастый недоумок должен был умолчать, иначе мальчишка узнал бы сестру... если бы можно было вломиться сейчас в эту голову, в прикрытую такими родными полосатыми волосами память, выстроить линию не на предположениях, а на истине! – Извини, я не понимаю, о чем ты говоришь. Безымянная, которая... что? У меня, вообще-то, есть имя, я называла его в прошлый раз в присутствии твоего тела... Возможно, ты не слышал, но это уже не мое дело.

–Значит, не та, – Рингил вздохнул, то ли с облегчением, то ли с досадой...


Хейтер не знал, что заставляло его связывать мучительницу отца с собственной врагиней (врагиней ли? Или наоборот, одной из наиболее доброжелательно, хоть бы и из каких-то своих интересов, настроенных непредельщиц?). В мыслях это всегда была одна и та же демонесса, а в реальности? Пейнджел не показывал сыну ни капли собственных воспоминаний, да и рассказывал очень уж отрывочно. Когда снисходил до разговора на неприятную для себя тему.

Интуиция, конечно же, могла подвести – если эта была интуиция, а не случаем поставленная самому себе установка. Возможно, следовало пока что притвориться, что веришь этой непредельщице, но хейтеры плохо умели притворяться. За честность ненавидели сильнее, чем за ложь.

–Повторяю вопрос, кем я не являюсь с твоей точки зрения? – непредельщица не отступала. – Ты имел в виду историю жизни своего отца, так?

–Так вы к этому причастны? – все-таки... Рингил не хотел иметь ни одного повода для доброго отношения к непредельщикам. Ни одного...

–Я об этом знаю, – уклончиво ответила женщина. – О том, как демон, считавший себя человеком, получил незаслуженную помощь от наших специалистов и увел за собой одну из нас, когда вспомнил, кем является... Ты считаешь, что твой отец должен был до сих пор жить среди людей, как один из них?

–Что? – хейтер схватился за свое прикрытие. Он прекрасно помнил, что именно рассказывал Пейнджел о своем приключении... О том, что восстановили память ему именно непредельщики, не было обронено и слова...

–Ничего. Он настаивал, что является человеком, а тем временем на энергоплане дошло до перестройки энергоматрицы – кстати, до этого у нас был только один такой случай, если тебе интересно. И тот парень сохранил способности, а у твоего папочки их отрезало полностью, даже от подсознательного контроля. Да без стрессового компонента там вообще нечего было восстанавливать, большинство утверждало, что нужно разрушить оболочку... Но тогда пострадала бы память, – это звучало, как лекция, хоть и слегка эмоциональная, от участника событий... Рингил подумал, что лучше было бы не знать таких подробностей. В изложении отца все было простым и понятным – беспредельщики обрадовались, что заполучили демона для опытов, да еще и временно плохо соображающего, запытали полученный материал до состояния полной невменяемости, и если бы не Наоми, которая помогла ему бежать, Пейнджел остался бы подопытной крысой непредельщиков. Все – как в азбуке, просто и понятно, и отлично врисовывается в схему... Нет, нельзя так думать, эта голубокожая просто дурит мозги ценному образцу! Нельзя верить непредельщице. Вот этой конкретной...

–Вы лжете, – тихие слова разорвали поток сведений. – Мой отец просто жил среди людей...

–Я могу показать тебе тот день, когда он попал к нам, – женщина смотрела на Рингила с невероятно противной по ощущениям жалостью. «Поддельной жалостью, – подумал хейтер. – Она умеет создавать похожие на настоящие эпизоды памяти и хочет использовать это против меня».

–А я не стану смотреть, – наотрез отказался Рингил. – Я знаю, что вы, беспредельщики Контеровы, сделали тогда. И мне достаточно того, что я знаю. Я понятно выражаюсь?

–Понятнее некуда, – непредельщица вздохнула. – Вам, хейтерам, все равно, правы вы или нет, только бы не расставаться со своей любимой и ненавистной убежденностью... Не так ли?

–Не лезьте в вопросы, в которых не смыслите, – отбил очередной выпад против своей религии хейтер. – Целее будете...

–Ты мне угрожаешь? – женщина рассмеялась, с той же неистребимой жалостью... Неужели не понимает, что с ним такие шутки не пройдут? Или просто сочувствует хейтеру, как любой не знающий толк в прелести этого мировоззрения демон? Но ведь она знает, и знает слишком хорошо, просто живет так, что не может применять это знание с пользой для себя... Если не записывать в разряд пользы вред, причиняемый другим – бессистемно и безграмотно, между прочим.

–Я вас предупреждаю, – даже сейчас, когда на руках не осталось козырей, даже такой мелочи, как собственная жизнь, Рингил не собирался сдаваться. Хейтеры не могли не идти до конца, особенно если знали, чем грозит достижение цели... В данном случае грозило оно некоторой перестройкой отношений с жизнью и приходом в норму схемы понимания происходящего. Не более того... Если не расшифровывать с другой стороны.

–Знаешь, я совсем не могу с тобой спорить, – непредельщица встала и двинулась в сторону мальчика, заставив его попятиться и вжаться в стену. Конечно, в любом случае можно было избежать соприкосновения, особенно если демонесса собиралась обойти прибор, а не пройти насквозь...

–Так и не спорьте, – Рингил уже прикидывал возможные пути отступления. – Я не позволю вам сделать из меня то, что хотите лично вы. Я – это я...

–Да не дергайся ты так, – женщина остановилась. – Что ты от всех одного и того же ждешь? Не терпится начать активную жизнь?

–Не ваше дело, – стена была холодной и нескользкой, – следовательно, помочь никак не могла и опираться на нее было противно. Хейтер отодвинулся от противного проявления окружающей среды, постаравшись не сильно уменьшить расстояние между собой и не менее противным демоном. – Вы что, всерьез думали меня этим смутить?

–Да ты сам себя смущаешь сильнее, чем все окружающие, – непредельщица пожала плечами. – Наследник Контера... Рано в тебе это проснулось, теперь до конца будешь мучаться... Анекдот ходячий – абсолютно привлекательный хейтер... Как жить будешь, а? Это сейчас не все реагируют, а лет через пять никто мимо пройти не сможет... Я тебя предупреждаю, если ты не понял, – голубокожая развернулась и направилась к двери. Поспешно восстанавливая щит неверия, Рингил вновь привалился к стене. Он не то чтобы осознал, что за будущее ему только что предсказали, максимум – на подсознательном уровне... и этого хватило. – Я не садистка, Рингил Джайнис. Поэтому и предупреждаю... Начинай готовиться.

Выросший в реальности хейтеров мальчик знал о Контере только причину объявления оного высшей сволочью всех времен, символом негативного и противного, да и то не четко, и еще, по большому секрету, степень собственного родства с этим символом. Но Рингил был не настолько невежественным демоном в некоторых аспектах жизненного, как могло показаться. Определение «абсолютная привлекательность» он знал. Только никогда не думал о нем применительно к себе самому. Впрочем, с точки зрения хейтера, особенно идейного, в самом понятии таился некий вызов... Идейную часть оно даже облегчало, а остальному не сильно и мешало.

Последним словам непредельщицы можно было верить, так как они не могли быть ложью. И пользы никакой в них не было – для нее... Если голубокожая думала, что Рингил потребует избавить его от проблемы, то она сильно просчиталась. Идейные хейтеры не боятся проблем, они ими пользуются... Наконец-то отлипнув от стенки, Рингил почти без надежды подошел к двери и дернул ручку, зная, что сейчас над ним должен ржать какой-нибудь кретин-непредельщик, сидящий у экранов наблюдения. Кретина хейтер возненавидел по факту, заранее...

Дверь открылась. Открылась, позволив увидеть хорошо освещенный белый коридор, не испорченный неприглядным видом непредельщиков, которые могли бы проходить по оному. Можно было бы даже сказать – путь к свободе... Только для демона, временно лишенного способностей и связанного обязательством. Это могло бы прозвучать слишком претенциозно... Если бы он думал о таких словах. Хейтер знал, что шанс выпадает один раз. Особо тупым – дважды, но чаще все-таки – один раз. Поэтому Рингил вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь, и двинулся по коридору. По старому обычаю – налево, так как все равно не запомнил, откуда его принесли.

Рингил ни на что не надеялся. Он просто пользовался тем, что случайно подвернулось под руку. В конце концов, просто по статистике один раз в этот день должно было повезти... Главное – четко разобраться, что именно считать везением, а что – обычными проявлениями повседневности... И надеяться. А если надежда с хрустом хрястнет об колено, тоже неплохо – хорошее топливо для ненависти на дороге не валяется. Как мертвые люди...

Рингил не знал, почему вспомнил того мужчину, которому позволил умереть спокойно, решить, что последний долг уже отдан... Вспомнил, и все. Белый коридор пустынно завивался, изламываясь на стыках измерений – конечно, в здание напихали куда больше, чем могло бы влезть по проекту, это же непредельщики, для них любое ограничение – обыкновенный вызов и не более того. Или, точнее, обыкновенные ворота для тарана. И мозгов у них не больше, чем у тарана...

Хейтер на рефлексе вжался в стенку, в излом измерений – из непримечательной двери вышли двое, парень и девушка, разговаривавшие на повышенных сплошными терминами. Термины были такие, что матюки перед ними бледнели до стенного оттенка. Судя по всему, парочка Рингила либо не видела, либо вообще ни Контера не замечала, заблудившись сознаниями в недосягаемых непосвященному эмпиреях. Пропустив непредельщиков мимо себя, хейтер выскользнул из излома и чесанул по коридору дальше. На правильность выбранного направления ему было по-прежнему чхать три раза. Свобода – вещь вообще-то тяжелая, от нее задыхаются... Потому что свободен ты, пока бежишь, а когда тебе по лбу дверью дали и остановили – уже нет...

Конечно, дверь Рингил заметить успел. И по лбу не получил – просто затихарился за открывавшейся на девяносто без малого градусов доской на петлях, стараясь не попасться на глаза выходящим. Потому что вероятность была, и очень уж не хотелось – обратно... Но выходить никто не собирался – дверь немедля захлопнули изнутри. Хейтер оглянулся и продолжил движение.


–Показалось, – я приказала двери захлопнуться.

–А что, если там кто-нибудь сейчас валяется со свежеприобретенной шишкой на лбу? – Сулмор размяла пальцы. – Еще партию?

–На другой карте, эта уже примелькалась, – я повернулась к своему компьютеру. Зрелище было неутешительным – я проигрывала три-два, и была точно уверена, что даже на ничью рассчитываю зря. – Если бы валялся, то мы бы уже о себе много нового услышали. Как зимой, когда малявки на ведре гадают...

–Когда разливают воду на дороге и становятся рядом? – переспросила Ангмарская. Я кивнула. – Ну, ты в общем права. Карту на случайный выбор?

–Ага, – иногда на случайностях мне удавалось прокатывать. Дома, ясен дуб, а здесь как-то не прет, даже стенки нагло отказываются помогать. Интересный парадокс – здесь я родилась, а в реальности «Врат» живу. Так где я дома, а где – в гостях? Есть такое хорошее высказывание, насчет того, что дом, мол, это там, где сердце... И куда его тогда засунуть? Эх, мейплифцам повезло – у них не город, а сказка, причем любой из более чем сотни, там не жаль лишний и крайне левый орган прикопать... И объявить – мол, живу я тут, и тут мой дом навеки.

Карта развернулась ну совершенно неизвестная мне лично... Хотя, судя по вздоху Сулмор, она это произведение неизвестного мэпмейкера тоже видит впервые. Жалко, что на экране часов нет – не знаю даже, сколько уже играем. Плохо будет, если в разгар драчки бабуля влезет с новостью, у Ангмарской только-только настроение над нулем поднялось.

–Мэл, не спи! – так, понеслась... Ну ладно, сегодня мой день и победа моя же... Это если я правильно поняла, до какого места диска добрался музцентр, включенный в качестве звукового сопровождения. Иногда попадает к месту. Но редко. Только что был такой кромсач под сугубую лирику... Но все равно веселее, чем вызывать мою троицу и гонять их за колонками, потому что мне их элементарно лень творить.


Окно выплыло навстречу как-то непонятно – его было видно не дальше двух метров, опять, вероятно, неудержимо флюктуировало пространство, искаженное усилиями непредельщиков, но окно было настоящим, оно выходило на незагаженный город и даже уголком демонстрировало хейтерскую общагу. И оно было открыто. Одна проблема – располагалось оно слишком высоко для лишенного способностей демона. И неизвестно было, как далеко от здания будет держаться блок. Вполне возможно, что фиг допрыгнешь. Ближайшие подоконники виднелись тремя этажами ниже – никакой пользы, один вред, в том числе и в декоративном плане. Хотя с точки зрения хейтера вполне нормально... внешне. А вот в функциональном вопросе бесполезно совершенно.

Рингил присел на подоконник – внутренний, бесполезный, – и прижал ладонь к влажной внешней стене. В спину дул нагловатый ветер, и ему отвечал мягким жжением кусочек энергата на шее... Костыли для безрукого, не больше и не меньше, и не лечит, и мешает...

Чья-то шкодливая рука некогда вбила в стену гвоздь. На этот ржавый кривой памятник безумию хейтер повесил шнурок с нормализатором. Хотя хотелось выкинуть вниз... Только энергат не разбивается, как стекло или лед, он может воткнуться в щербатый асфальт, и кому-то просто придется задействовать телекинез, чтобы подобрать нужный прибор. Вот и все.

В центре груди защемила пустота. Именно пустота – ощущение дикой бесполезности, ненужности и тщетности всего происходящего. Включая жизнь хейтера Рингила. Нормальное чувство для идейного самоубийцы, глядящего вниз с высоты.

Рингил соскользнул с подоконника – не туда, куда захотелось, а обратно в коридор. Просто стало интересно, сколько еще получится пройти незамеченным. Чтобы идти с пользой, хейтер выбрал новое направление – в сторону поверхности земли. Вдруг следующее попавшееся окно окажется таким же незащищенным? Рингил помнил, что Сулмор остается заложницей, он не был эгоистом, но думал, что как раз сейчас можно пустить все на самотек. Порыв ветра нагнал хейтера на лестнице, и пустота сменилась прохладной свежестью, чистотой – по сути, то же самое, только с другим акцентом...

Лестницы в этом здании вели вроде бы туда, куда нужно было... Именно что «вроде бы»... Там, где по всем расчетам полагалось находиться первому этажу или же выходу наружу, наблюдалась исключительно голая стенка. Перед стенкой стояла обычная мятая жестяная урна, набитая бычками, которые кто-то не стал дематериализовывать из лености или желания нагадить. Желание Рингил в общем понимал – только не было ясно, зачем гадить там, где этого никто не видит. Может, чтобы не убрали? На всякий случай хейтер потратил пару минут, осторожно простукивая стены. Потайной двери не нашлось. Рингил поставил ногу на ступеньку, собираясь возвращаться, но вовремя услышал чьи-то шаги.

Прятаться было особо некуда – разве что под последний пролет... Хейтер затихарился в этом ненадежном убежище, даже не надеясь, что неизвестная личность пройдет мимо. И в своем отсутствии излишнего доверия к судьбе он был прав.

Демон сбежал по лестнице, не прикасаясь к перилам. Рингил оценил это как дикий грохот – вполне приемлемый, конечно, но только для тех, кому не терпится посильнее возненавидеть этот мир, а причин для этого и так хватало. С горкой... Неведомый курильщик, кстати, оказался представителем мужского рода – по походке было понятно, а уж когда в поле зрения хейтера попали ноги и край длинного белого халата, пришла окончательная ясность. К счастью для Рингила, смолящая личность вниз не смотрела. Вероятно, концентрировалась на куримом.

Куримое воняло, как... в общем, такого хейтеру еще нюхать не приходилось. Правда, Рингил успел вовремя прикрыть нос рукавом, чтобы не закашляться и не выдать собственное местонахождение. Конечно, рано или поздно (если не попадется по дороге Сулмор) пришлось бы попасться кому-нибудь из непредельщиков, но не этому же извращенцу! Единоверцем, например, тайным, этот непредельщик оказаться просто не мог – не потому, что тайных хейтеров не бывает, а потому, что их не бывает среди беспредельщиков...


–Ну и сволочи, – констатировала наблюдаемый факт Нора. Факт состоял в том, что территория непредельщиков, на которую они не так давно легко проникли (и затем не в полном составе сбежали) при желании могла быть качественно закрытой, а в данный момент данное желание цвело и пахло. В образном смысле слова, но от этого было не легче. Сейчас девчонки, чудом спасшиеся от нелимитированных, сидели в одном из домов на нейтральном пространстве и любовались в выбитое окно на мельтешение защитных полей и их живых генераторов. Непредельщики их не искали, но соваться к ним прямо сейчас было бы большой глупостью. Большей, чем уже поимевшая место быть.

–Согласна, просто уроды, – подтвердила Велка. – А я говорила, что он им нужен! Все еще...

–Накаркала, – не думая отреагировала на напоминание Нора. – В общем, влипли мы по уши и даже глубже. Что делать будем?

–Ну, обратиться нам не то чтобы не к кому, – сенгарийка отвела взгляд от непредельской территории. То же самое сделала и рыжая хейтерша, посчитав, что лучше смотреть на подругу, а не на уродов и сволочей. – Мои родаки не в счет, конечно, а твои нам в прошлый раз помогали...

–Раз на раз не приходится, – отклонила предложение Нора. – Хотя можно попробовать, если совсем не к кому будет в ноги падать...

–В ноги можешь упасть сестре Рингила, она это дело любит, – Велка подмигнула. Нора недопоняла:

–Мэлис, что ли?

–Аларе, дурилка картонная, где ты Мэл откопаешь посреди каникул? Шансов меньше, чем на уговорить мою мать...

–Твою мать никто и не предлагал, – Нора на секунду задумалась. – А насчет Алары тоже лучше молчать. Взрослый демон, ей брат давно уже по первичному половому, так сказать... Ты еще Рика предложи...

–Так, мы сейчас до маразма договоримся, – Веледа села на кучку кирпичей. – Значит, родителей вычеркиваем, родственников Рингила вычеркиваем... И имеем лысого Контера.

–Можно выбирать выражения? – Нора почувствовала, как ее начинает разбирать идиотский смех, совершенно не приличествующий ситуации. Истерика в действии... Детальное представление процесса имения на пару выбритого налысо Контера. Двадцать второй шеф почему-то похож не на свои учебниковые фотографии, а на кого-то другого, но все равно узнаваем.

–Фантазия у вас, Норка, – Велка краем зацепила чужое сознание и списала себе видение. – На дело употребите, будьте любезны...

–Употребим, – Нора наконец-то успокоилась. – Употребим, Велик... В общем, тихо – я думать буду...


Извращенец, отбивая непонятный ритм тяжелым ботинком, докурил вонючую сигарету и забычковал в стену. Рингил мысленно расслабился, полагая, что сейчас это чучело уйдет и можно будет вылезти... Конечно, закон подлости был против такого благополучного исхода.

–А кто это у нас тут сидит? – непредельщик опустился на корточки и заглянул под лестницу. – Ты думаешь, я не слышу, как ты дышишь?

–Странно, что я вообще дышу, – хейтер даже в проигравшем состоянии не собирался смиряться с ситуацией. Пусть гад-беспредельщик не радуется, что нашел утраченное сокровище. – Наши и то такую дрянь не курят...

–Ваши – это кто? – непредельщик протянул руку под лестницу, явно намереваясь выковырять «сокровище». Рингил предпочел вылезти сам, демонстративно избегая лишних прикосновений.

–Будто ты не знаешь, – хейтер уже собирался ответить, но внезапно в полосатую голову пришла мысль. Касалась она того, что не все беспредельщики знают, чем занимаются остальные. И еще затрагивала призрачный шанс на спасение...

–Сплюнь три раза, чтобы я еще знал, чем идеалисты занимаются и что смолят, – почти сорвалось... Рингил послушно сплюнул. Секунда свободы – и то кристалка. – Ты же одно из их золотых деток?

–Один, – пойми его тут... Про эксперименты он говорит или про обычных непредельских отпрысков...

–Знаешь, а с первого взгляда не скажешь, что пацан, – беспредельщик снова потянул лапы к Рингилу. Хейтер попытался снова уклониться, но не получилось. Поймали за плечо и придавили к стене. Для удобства непредельщик присел на воздух. – Эх, с ума бы сошел, знай заранее, что у нас начнется... Для досуга тебя привезли, а, стеснительный ты наш?

–Да, – Рингил подумал, что расспросы – для чьего досуга, для какого досуга и так далее, – закончатся плохо. Мало ли что имел в виду непредельщик и мало ли что должны понимать с полуслова «золотые детки».

–Повезло тебе... С Повелительницей, совершенством нашим, общаться будешь... Или ты уже общался, поэтому здесь и сидел? Скажи дяде, напугала тебя наша Совершенная? – мозг хейтера и так работал на предельной мощности. Кого имеет в виду этот демон? Впрочем... неважно. Задача-минимум сейчас выполнима и без этих сведений.

–Да, – застенчивость изобразить несложно.

–Вот и меня она пугает. Ее только люди не боятся, потому что для людей она слишком далеко за порогом. Знаешь, как слишком сильная боль – нервы сгорят раньше, чем до мозга дойдет, – это Рингил-то не в курсе? Хотя в теории это знают все. Хейтер осторожно кивнул. – Ну вот... Создали повелителя на свою голову, теперь думаем, как жить будем... Ладно, тебя это краем цепляет, причем левым. Ругать-то не будут, что сбежал?

–Нет, – ругать вряд ли будут. Безымянная, у которой на самом деле есть имя, не будет – она сделает вид, что понимает... Айрис не будет – скорее пожалеет и обзовет дурачком.

–Тогда, может, со мной пойдешь? Посидишь пока у меня в кабинете, в игрушки поиграешь? – а вот это идея...

–Пойду, – рука, удерживавшая Рингила у стены, отодвинулась. Непредельщик встал и взял мальчика за плечи. Чтобы не потеряться при мгновенном перемещении, ежу понятно... Переместились они действительно в типичный рабочий кабинет. Причем кабинет теоретика – компы есть, моделирующая техника тоже, а ничего практического не наблюдается.

–Садись, – непредельщик отодвинул от одного из компьютерных столов кресло на колесиках. – Я смотрю, у тебя оболочка сложная... Может, чего-нибудь хочешь? Есть там, пить... Я сделаю, – доброжелательное отношение незнакомого непредельщика не пробудило у Рингила никаких подозрений.

–Крови можно? – поинтересовался хейтер, щелкая по одному из ярлычков на рабочем столе.

–Кристалки в смысле? – уточнил непредельщик, роясь в шкафу.

–Нет, обычной, – Рингил поставил сложность на максимум. – Человеческой. Можно эльфийской.

–Хорошо, сейчас будет, – стакан появился на столе, в безопасных сантиметрах от клавиатуры. Хейтер протянул свободную от мышки руку и взял кровь, не отрываясь от отстрела наводнивших экран противников. Рингил уже играл в похожую игру, в одном из приходов... Пока не погнали от компа. Здесь гнать бы не стали... Хейтер поставил маленький плюс в воображаемую графу «отношения с миром», но баланс это не изменило совершенно.

Рингил ополовинил стакан и отставил его на то же место, откуда брал. Ну, почти на то же... тем более, рука беспредельщика немедленно протянулась над плечом и закончила маневр. Хейтер поставил игру на паузу и поднял голову. Рингил не заметил, как к нему подошел непредельщик. Не следовало так увлекаться игрой... Хотя, не пренебрегать же возможностью получения маленькой дозы положительных эмоций, чисто ради разнообразия... Демон не должен так поступать, даже если он и относится к хейтерам.

–Нормально? Ты группу не сказал, – для того, чтобы интересоваться такими мелочами, нужно быть вампиром в большей степени... Рингил улыбнулся, надеясь успокоить непредельщика. В сознании затрепетала почти невозможная надежда, шанс на миллиард – уговорить доброжелательного демона вывести гостя за пределы территории, на которой действует блок, чтобы контроль слетел. А потом – вернуться за Сулмор. – Камень с души...

Ладонь беспредельщика снова заняла место на плече хейтера. Мог и на спинку положить... И вообще, зачем следить за тем, как гость отстреливает виртуальных гадов? Хотя... некоторым нравится. А хейтерам, по большей части, обычно плевать, кто стоит за спиной. Конечно, если не нужно срочно разозлиться. Тогда любая мелочь идет в строку.

А вот это уже хуже... Частичное слияние, начальная стадия... Конечно, может быть, это было простое выражение одобрения, но Рингил решил не рисковать.

–У меня структура нестабильная, – предупреждающим тоном, не прерывая игры, сообщил мальчик. – Не надо сливаться...

–Извини, – контакт немедленно разорвался. – Я не посмотрел.

–Ничего страшного, – прикончив особо въедливого врага, Рингил нажал на сохранение и снова потянулся за стаканом. Пока сохранялось, допил. Мысленно порадовался, что этот источник энергии отключить невозможно... Даже с учетом хейтерской техники. Лучше иметь резерв... Тем более, энергия ненависти требует одномоментного выхода, а ломать защиту сейчас нельзя. Раз уж пришлось отказаться от нормализатора, лучше поддерживать себя в относительной норме... Рингил подумал, что начал рассуждать, как нормальный демон, и улыбнулся собственным мыслям. Впрочем, когда играешь роль, нужно немножко верить в собственное притворство. Или нет, – в то, что ты не играешь. Про игру нужно помнить, но не верить. Все-таки сложно для хейтера, даже для идейного самоубийцы...

Мышка выскользнула из внезапно ослабевших пальцев. Рингил не заметил, как сполз в мягкое, лишенное ощущений, беспамятство.


Непредельщик потянулся к упущенному грызуну (мысленно) и щелкнул на сохранение. Вряд ли это могло кому-то понадобиться, но этика есть этика... Особенно геймерская. Затем он занялся «гостем» – отнес на диван и устроил поудобнее. После чего про себя обругал «Идеал» – именно тех, кто возглавлял данный проект. Диктаторы... Ничего от них не скроешь. Честно попросил разрешения – и только грязью облили, плюс пригрозили припомнить нецелевое использование материала... Хотя это даже тем товарищам, которым не хватало виртуальных стрелялок, не поставили на вид. Простили. Экономия закончилась, ресурсов море и океан, осталось всего две преграды... Начальство с гипертрофированной фобией и... ценные модели. Конечно, ценные. С такой структурой... Живая пометка «так больше не делаем»...

Или нет? Сканировать пацана точно не запрещали. Непредельщик потянул на себя ящик стола и вытащил ручку с встроенным матричным сканером. Посмотрим, что у него там такого уникального, что пальцем трогать нельзя, особенно непарным... А забирать готового к транспортировке моделя почему-то не спешат...

Спустя несколько секунд непредельщик понял, как ему показалось, почти все. Модель действительно оказался уникальным. Непонятым осталось лишь то, как он умудрился дожить до своего возраста... Мальчик был, по сути, сложноорганизованной «бомбой» – его нестабильная структура (да и матрица) сразу объясняли знающему демону, что это создание способно решительно на все, но только один раз. На кое-что разряда помельче, впрочем, при условии поддержки и немедленной помощи – несколько раз, и то с большим риском для жизни... Но в принципе мальчишка, построенный с нарушением все возможных и невозможных законов, мог бы победить Совершенную – ценой собственной жизни, но – крамольнейшая мысль! – мог. Иных возможностей непредельщик не увидел и не смог себе представить. Он считал, что знает больше, чем средний член организации, и полностью доверял собственным выкладкам.

Итак, предназначение мальчики было выяснено. Но оставались еще мелкие вопросы – в основном они касались безопасности много знающего демона... Эанис, от страха даже имя вспомнилось, не особо любит тех, кто в курсе ее планов. Конечно, убить не убьет, на такое способна только Совершенная, она же Идеал хренов, она же дите сущее... Не факт, что не выполняет приказы лично Эанис и той, второй... Имя номер два вспоминаться отказалось. Вместо этого вспомнился страшный день пришествия Идеала, причем в подробностях... Непредельщик усилием воли попытался остановить рванувшие на выход ноги. Получилось – после напоминания о том, что Эанис и так знает, кто поймал ее сбежавшую ценность.

Кстати о ценности... Еще один внимательный взгляд, брошенный на модель, добавил маленькую крупинку сведений в имевшуюся кучу. Мальчишка чем-то смахивал на Совершенную, разве что был намного красивее... Интересное кино, вернее, реальность... Значит, их делали по одному образцу, золотых детишек...

–Он здесь? – женщина, вошедшая в кабинет, не являлась Эанис... Зато она являлась той самой соправительницей номер два, чье имя вылетело из дурной непредельской головы... Женщина быстрым шагом миновала застывшего от страха подчиненного и направилась к мальчишке. – Эанис велела спросить – сделать что-нибудь ты успел?

–Нет, – непредельщик замотал головой, из последних сил надеясь, что обойдется без копания в памяти. Женщину, впрочем, удовлетворил отрицательный ответ. Вторая заместительница Совершенной подняла демоненка с дивана и покинула помещение, оставив непредельщика думать о возможном применении ставших известными ему сведений. Допустим, большая часть их являлась умозаключениями, но логичными ведь, логичными...


Рингил открыл глаза и тут же закрыл, не выдержав знакомого света. Его все же поймали, и наверняка при этом не последнюю роль сыграл непредельщик, которому не стоило так доверять... А может, дело вовсе не в непредельщике... Хотя нет. Все беспредельщики являются гадами и сволочами, единственное исключение зовут Наоми Джайнис и она от них, гадов и сволочей, сбежала. Хейтер уперся ладонями в крышку нормализатора. Та сдвинулась... Значит, никто не собирался запирать Рингила в лечебном приборе... А могли бы. Ну, пронесло, значит пронесло... Высунув голову, хейтер огляделся и понял, что некоторые ошибки беспредельщики все же учли. Например, разместили хрустальный гробик в стандартной камере. Поправка, не совсем стандартной – выбравшись из нормализатора, Рингил первым делом проверил лучи решетки. Они оказались отталкивающими, а не режущими. Идейному самоубийце, даже давшему слово, не оставили ничего опасного...

Хейтер грустно рассмеялся и прислонился к стене – не потому, что не мог стоять на ногах, а потому, что захотел взглянуть на расположенные дальше по коридору камеры. Та, что была напротив, оставалась свободной, а вот дальше, возможно, были занятые... Делать Рингилу все равно было нечего, а надежде всегда полагалось отбрасывать коньки в последнюю очередь... Даже когда оная выделяется хейтерам.


–Полный разгром, – удовлетворенно заключила я, растирая левую руку, застывшую в форме мышки, и рассматривая монитор. – С каким счетом я теперь веду?

–Да все уже, победила, – отмахнулась Сулмор. – У меня другое в голове, Мэл... Сколько мы уже здесь сидим, а про Рингила ни слова...

–Сейчас разберемся, – и в самом деле, нехорошо вышло... Но раз поперла такая пруха, грех было останавливаться... Я напрягла мозги, вызывая бабулю. Эанис откликнулась быстро, практически немедленно... На мой вопрос, касавшийся одного седого-полосатого хейтера, последовал ответ, что Рингил практически на полпути к свободе. В смысле, переведен в место, откуда и планируется начать побег, и приведен в относительный порядок. Затем у меня спросили, не передумала ли я насчет того, чтобы покинуть гостеприимных непредельщиков, потому что если нет, пора бы уже задуматься над собственной легендой... У Ангмарской своя уже была, благодаря моей бабушке, а вот у меня...

Я всерьез и надолго задумалась. В принципе, можно было изобразить проникновение снаружи... Все-таки очень не хотелось даже частично раскрывать свое совершенство перед отдельным хейтером. Тут не только мое реноме становилось на кон...

Чтобы выкроить время, я поинтересовалась Пейнджелом. Обнаружили ли его, и если да, то в каком состоянии? Эанис повинилась, что в этом месте планов пока что зияет некоторый пробел, и пообещала немедленно доложить, когда обнаружит, чем его закрыть...

–Ну что? – нетерпеливо обратилась ко мне хейтерша.

–Ничего, – я вкратце изложила содержание нашей с бабушкой беседы и свою идею.

–Мэл, я бы лучше не предложила, – звучит искренне... Значит, пора мне на выход. А Ангмарской, соответственно, в камеру. Хорошо, что Рингил доверяет Сулмор и не станет рыться в ее памяти, а то пришлось бы еще и организовывать фальшивые воспоминания... Дело само по себе нехитрое, но подделку с силой Рингила распознать не проблема, даже высококачественную... Как все-таки доверие упрощает жизнь!

–Короче, принцесса, учите роль, – я увернулась от тяжелого взгляда. – Ну что такое, Ангмарская?

–Ничего, – по слогам ответила мне хейтерша и отвернулась, пробормотав параллельно нечто вроде «потом поговорим». Потом так потом... Может, демону не терпится сказать мне что-то ласковое касательно моих родственников и соратников. Так, чтобы они не слышали. А я, естественно, находилась в слабой позиции. Потому что «хейтерша Мэлис» не может при демонах развеивать исконно хейтерские заблуждения в непредельском больном вопросе.

Уже можно было радоваться так хорошо и логично предсказанной мести. В смысле, предсказанию радоваться, а не назревающему сложному заданию в рамках другой игры... Хотя ничего сложного не будет – придется всего лишь подтверждать вышеупомянутые заблуждения, одновременно поднимая жуткую репутацию непредельщиков на свойственную ей высоту.


То, что подсказало Рингилу заняться осмотром соседних камер, только что на сто процентов подтвердило собственную правоту. В четвертой камере справа (по противоположной стене, естественно) точно кто-то парился... Во-первых, решетка там была включена на полную, а не маячила бледным призраком спящего режима. Во-вторых, в просматриваемом углу наблюдалась чья-то нога. Босая, в синих лохмотьях – предположительно джинсовых.

–Эй, – негромко позвал хейтер, следя за обнаруженной ногой. Нога не отреагировала. – Вас что, все до такой степени достало? – чуть громче повторил Рингил.

Нога сдвинулась в непросматриваемый сектор. До острых ушей хейтера донесся немелодичный звон. Что ж, по крайней мере, там сидел не труп. Просто кто-то до такой же степени неразговорчивый...

–Слушайте, вам что, так сложно со мной поговорить? – попробовал еще раз достучаться до необщительной личности мальчик. – От чего я вас отвлекаю, в конце концов?

На этом месте пришлось заткнуться. В пространстве коридора появилась знакомая до боли (или, скорее, до отвращения) личность. Та самая, с голубой кожей и неизвестным именем... Рингил отшатнулся вглубь камеры. Имела место быть слабая, дохлая надежда на то, что самовольный выход из нормализатора не будет замечен. Вообще-то хейтер был готов прямо сейчас улечься в концептуально-практичный прозрачный гробик и прикрыться крышкой. Несмотря на все побочные эффекты.

–Мне так жаль, – донеслось из коридора. Рингил инстинктивно дернулся, полагая, что обращаются к нему. Но, судя по всему, у безымянной с именем были и другие интересы...

–Поимей свою жалость, – услышав это, мальчик похолодел. Слишком уж знаком ему был этот голос... Правда, раньше в нем не было таких интонаций. Сейчас на привычную усталую наглость наслаивалось что-то похожее на обреченность. Нетипичную. Горькую...

–Ты ведешь себя как специалист в области нетрадиционных отношений, – ехидно прокомментировала непредельщица. – Нужда заставила?

–Я тебя убью, – и никакой хейтерской уверенности... Огрызается от бессилия, как человек... Рингил сжал кулаки, вспомнив, что и сам пока что может лишь угрожать.

–Попробуй... Хорошая расплата за спасение жизни, по-моему, – опять эта же ложь, что ли?

–Я мог бы жить и без вашей помощи, – снова звон... Эти любители антуража что, в цепи его заковали? – Не понимаю...

–Зачем было лезть с помощью к мазохисту? Типичная врачебная ошибка – решить, что пациент знает, что значит «быть нормальным» и согласен в этом вопросе с врачом, – сдержанный смех. – А также с остальным цивилизованным миром.

–Кем ты меня считаешь? – с упором на первое слово.

–Ты знаешь ответ, – шелест мнущейся материи. – Повторяю, мне очень жаль... Но я сохраню это в своей памяти. Думаю, нам еще удастся встретиться...

Еле слышный стон... Рингил кинулся к решетке, забыв о всякой осторожности. И встретился взглядом с выпрямляющейся голубокожей.

–Я разрешаю тебе это помнить, – она улыбнулась почти ласково. – Ты все равно не поймешь...

Непредельщица исчезла, не дожидаясь реакции на свой поступок. Рингил выдохнул сквозь сжатые зубы. Слова все равно было поздно искать. Да разве нашелся бы в них смысл?

–Папа, – позвал хейтер, не боясь разбить тяжелую, серую тишину коридора. – Папа!

Молчание.


–Мэлис, у меня хорошая новость, – Эанис просочилась сквозь дверь, ловко вклиниваясь в зависшую между нами паузу. – Я его нашла.

–Отлично, – я потянулась. – Ангмарская! В камеру! Разучивать благодарственную речь!

–Мэл, ты у меня еще получишь, – не стесняясь моей бабули прошипела Сулмор. Да, я уже вошла в роль – а это значит, что мне пора сажать язык на поводок. Во избежание серьезных моральных травм у окружающих.

–Ага. Получу. Большую и тяжелую благодарность, – моя поддельно-хейтерская ипостась может быть очень жестокой... Я знаю. Но и непредельская не лучше! – Бабушка, надо доработать систему автоматической регистрации... А то у нас бардак получается...

–У нас всегда был бардак, – бабуля, похоже, мое предложение оценила... Люблю быть полезной! – Что ж, давно пора рушить традицию...

–Эй, великие реформаторы, – принцесса подошла к Эанис и обратилась, похоже, к ней, – так что мне конкретно делать?

–Пошли, сейчас объясню, – бабуля покровительственно положила руку на плечо Ангмарской. – Мэл, я так понимаю, что ты уходишь?

–У меня есть одна идея насчет прикрытия, – я тоже могу кое-что придержать... Особенно не до конца оформившуюся мыслю. – В общем...

–Удачи, – Сулмор махнула мне свободной рукой. Все-таки она на меня не так уж и сильно обиделась... А если я ошибаюсь, то узнаю об этом очень скоро.

Я решила переместиться «транзитом через третью точку», как это формулируют отдельные знакомые мне хейтеры. В конце концов, нельзя выглядеть для девчонок роялем, внезапно выскакивающим из кустов! Не поверят... В общем, правдоподобная игра требует жертв. Первая – время... Надеюсь, других не будет.


–Придумала? – Веледа Сенгарри нехотя отвлеклась от детального просмотра заимствованных воспоминаний (следует отметить, что эти воспоминания принадлежали ранее демону старшего активного возраста), чтобы услышать результаты Нориной мыслительной деятельности. Велка была уверена в наличии хотя бы одной готовой идеи... Но Нора лишь подняла взгляд с замусоренного пола их укрытия.

–Мне кажется, что нам вообще никто не поможет, – мрачно сказала она. – Правда, ясновидец из меня хреновый...

–Ты серьезно? – сенгарийка не поверила...

–Велка, серьезнее некуда! Ну представь сама, что мне отец скажет... Хотя он сейчас на задании, – Нора подняла глаза к потолку, что-то подсчитывая. – А мама к непредельщикам не пойдет. Ей жизнь и здоровье дороже баланса ненависти... Даже если бы папа был на месте, она бы его не пустила, как в прошлый раз... И вообще, откуда ты знаешь, что мама нам с тобой память не сотрет сразу после обращения за помощью?

–Это уже скорее про мою, – прокомментировала Веледа последнюю фразу. – Хотя... Не станет размениваться, просто пошлет.

–Ну вот, сама видишь! Не к Вечной же нам идти...

–И лазейку в защите, на людей рассчитанную, они уже закрыли, – Велка вздохнула. Раньше эту «дырку» юзали все подряд... Но только после прошлогоднего спасения двух хейтеров ее наконец заделали, перестроив всю защитную систему. – Нора, а что, если ты к ним пойдешь и попадешься? Тогда твоя мамочка поможет?

–А твоя? – обиделась на предположение Нора.

–Я не знаю, поэтому тебя спрашиваю, – Веледа повернулась к оконному проему. Непредельщики больше не напоминали муравьев, суетящихся на гнезде, но их по-прежнему было много. И плохо видно – из-за установленных защитных полей. – Мы с мамой последний раз я не помню когда виделись...

–Ну, если так ставить вопрос, – Нора, как идейная самоубийца, не могла найти логичных причин для отказа в самопожертвовании. Цель, конечно, мелковата... Но при желании можно вписать в историю, что речь шла о спасении демонического сообщества, а это уже определенно не мелочь...

–А как иначе? – Велка поправила шнурки топика. – Ладно, есть еще вариант – подождать немного... Может, успокоятся...

–Ты там тенденцию видишь? – Нора встала с места, чтобы тоже полюбоваться на непредельское логово.

–В принципе, – беспредельщиков явно не волновал факт наблюдения. Они занимались своими делами... Выполнившие общественный долг сразу уходили внутрь здания. – А еще я вижу, что они только с этой стороны защиту вешают...

–Точно? – эльфозащитница принялась внимательно рассматривать непредельскую недостройку, меняя режимы просмотра.

–Открытый вход остался, – подтвердила Велка. – Они издеваются...

–Пошли в третий приход, – Нора потянула подругу за руку в сторону лестницы. – У меня тут мысля нарисовалась...


В качестве «третьей точки» я выбрала собственную комнату. Там я оставила пропуск в хейтерскую реальность – по идее он не был мне реально нужен, но правила игры требовали... Переодевшись в короткую кожаную юбку и позаимствованный у Ангмарской ни разу ей не надеванный топик-ленточку, я напялила любимые босоножки и, нацепив дурацкую фитюльку, я перемахнула через подоконник и полетела к дереву, возле которого располагался портал. Хейтеры должны знать, когда я прибыла к ним...

Меня выбросило на то же семнадцатое пепелище, что и в прошлый раз. Может, чуть дальше от третьего прихода... Впрочем, закономерности вариативного перехода меня не интересовали. Я – хейтерша Мэлис, и осколками Хаоса, испещрившими жизненное и историческое полотно, интересуюсь лишь тогда, когда они важны для дела ненависти. Нет, слишком завернутое и красивое определение. Можно сказать проще и грубее. Нафиг, ибо нефиг. Например.

Расшвыривая ногами стеклянный песок, я шла к третьему приходу. Именно шла, а не бежала. Я еще ничего не знаю – правильно? Все идет по плану, естественно...

Серый простор внезапно резанул глаз цветным вкраплением. Рыжим и зеленым... Слишком быстро, не правда ли? А, все равно...

–Нора? – сомневающимся голосом спросила я, ускоряя шаг.

–Мэлис? – ответный крик сотряс Пепелище. Оба вкрапления кинулись мне навстречу, задевая друг друга руками. Я притормозила – и так врежутся, если подумать. Без вопросов...

Врезались. Я устояла – не хватало еще в песке изваляться, и так мое отношение к миру балансирует на необходимой грани... Еще чуть-чуть – и стану хейтером в самом деле. А столько силы прямо сейчас мне не надо. Потом – может быть...

–Мэл, это чудо! – прокричала мне Нора прямо в ухо. Я отшатнулась.

–Где чудо? – я постаралась, чтобы в интонации просквозило недовольство. – Что тебе на голову упало?

–Кирпич, – эльфозащитница стряхнула с волос ржавую пыль. Я выражалась в образном смысле...

–Не волнуйся, мне ничего не падало, давай я расскажу, – Велка, до уха не достававшая, говорила телепатически, как обычно. Поэтому ее было слышно нормально и на уши ничего не давило. – У нас тут проблемы, а ты очень вовремя...

Меня посвятили в уже известный мне вопрос, с подробностями технического плана и многочисленными отсылками к Контеру, но без лишней эмоциональности. Начинаю любить... то есть ненавидеть сенгарийцев в меньшей степени. Мне с ними, если не надоест, еще долго шляться. Надо думать в хейтерском стиле. На всякий пожарный. Хоть мои мысли никто и не прочтет... Хоть официально я – идейный хейтер, и могу плевать на условности.

–Поняла, – выдохнула я, дослушав Веледу. – Я попробую помочь...

–Пси заранее... Мэл, ты ведь ясновидящая, – ушибленная Нора влезла в разговор. – Ты знала?

–Нет, – какое обоснование пропало! И что я раньше не подумала? – Не знала. Просто приехала... Портал выкинул здесь...

–Пошли в общагу, – сенгарийка потянула меня к недонебоскребу. Ясен дуб, бессмысленно сразу лезть к непредельщикам... Даже с моей силой. Сначала будем думать, план составлять, шанс прикидывать... Нора и Велка – хорошие девчонки, но незачем им знать обо мне больше, чем они уже знают.

В третьем приходе я отметилась, как полноправный хейтер. Имела право... Девчонки потащили меня в общую комнату на втором этаже, где занимали угол с двумя матрасами. Туда же немедленно подтянули третий – для меня.

–Мэл, они издеваются, – пожаловалась Нора. – Оставили вход свободным, как будто ничего не случилось... Прошло столько времени... Здесь нас никто слушать не хочет, народ собрался мирный, межсезонье все-таки, в девяностом и то мест навалом...

–Понимаю, – я жестом прервала речь стукнутой хейтерши. – Не усугубляй свое отношение к миру, его тебе и так, чувствую, испортили...

–Мэлис, ты ни Контера не понимаешь! В прошлый раз...

–Между прочим, Нора, насчет того, что было в прошлый раз, она понимает, – отстраненно сообщила информацию к размышлению Велка. – Рингил не умрет, если мы подумаем, прежде чем идти за ним. И никуда его не переведут, я думаю...

–Мэл, посмотри, – от просительной интонации свело зубы. Отлично, вот теперь и воспользуемся даром... Без камушков обойдемся.

–Не переведут, – уверенно сказала я. – Ни его, ни Ангмарскую...

–Слушай, раз видишь... что там с его отцом? – ну не проси ты так, Нора, нормально скажи... Хейтерша ты или кто, блин горелый?

–Жив, – я достоверно изобразила окончание видения. Эанис ничего мне не говорила про Пейнджела. Только то, что нашла... Что может означать многое. – Мы их вытащим, Нора. Обещаю тебе...

Я имела все права обещать. Я знала, как закончится спланированное заранее дело. Возможно, кто-нибудь мог бы сказать, что я поступаю некрасиво... Но моя совесть не торопилась выходить из комы, а в таких делах я слушаю только ее. Спокойствие непредельщиков важнее, чем очередной изгиб на моей отсутствующей душе. Намного важнее. Если учесть, что от него зависит...


Рингил умолк, так и не докричавшись до отца. Сразу же стало хреново – если так долго не отзывается, то что с ним сделали? После стирания памяти, которое позволяла себе Велка, например, никаких побочных эффектов не проявлялось. Но Веледа вытирала только короткие, минутные промежутки...

Мальчик забился в угол, обхватил руками колени. Казалось, будто сверху навалили грузовик песка, взятого на Пепелище – было трудно дышать, в глазах темнело... Возможно, следовало влезть в нормализатор, но Рингил не хотел принимать от непредельщиков ничего – в особенности доброго! Не умрет в любом случае, уже подлечили...

Снова шаги по коридору... Хейтер чуть повернул голову. И порадовался, что сидит. Два непредельщика вели, придерживая за плечи, Сулмор. Темные глаза встретились взглядом с серыми. Всегда сложно было прочесть настроение хейтерши по этим черным звездам, только если она не злилась – тогда в глубине сверкали рыжевато-алые молнии.

Сейчас Сулмор была спокойна. Бледное лицо казалось воплощением безмятежности. В глазах не читалось и следа осуждения... Это показалось Рингилу подозрительным – мало ли что могли применить к ценной заложнице... Вероятно, сейчас ее привели, чтобы лишний раз показать – ничего не случилось. Непредельщики держат слово...

Парни переглянулись, обмениваясь мыслями. И вдруг толкнули Сулмор сквозь прутья решетки. Девочка не удержалась на ногах, Рингил еле успел подхватить ее – хорошо, что начал подниматься раньше...

–Привет, – сказала хейтерша, обнимая его, – чуть иначе, чем просто для того, чтобы встать на ноги.

–Здравствуй, тьма моя, – выговорились слова с трудом. Может, и не стоило бросаться ими перед этими кретинами, но Сулмор этого осторожного мнения не разделяла. Она легонько коснулась губами лица Рингила и повернулась к непредельщикам. Те молча испарились. Вероятно, прочли во взгляде девчонки нечто такое, против чего лучше не лезть.

–Ты как? – повернувшись, хейтерша сразу же заметила нормализатор, который, понятное дело, было сложно не заметить...

–Нормально, жить можно, – интересно, они не рассказали Сулмор, что силой отодвинули от него смерть, невозможную для нормального демона? Могли рассказать, кстати... Подонки. Тему перевести надо, и срочно. – Я отца нашел...

–Где? – она завертела головой, разглядывая пустые камеры.

–Там, – Рингил указал на горящие прутья. – Я видел, как к нему приходила непредельщица и слышал, как он с ней говорил.

–Хорошо, что он рядом, – легкая улыбка... Уверенная, а не рожденная хрупкой надеждой.

–Два чуда? – этот шифр понимали только в их компании, Рингил имел в виду Нору и Велку.

–Три, – хейтерша показала для точности три пальца. – Мэлис доберется сюда. Если два чуда ее найдут, мы здесь не засидимся.


Ангмарская чувствовала некоторую неловкость, подыгрывая в непредельской игре. Но ради Мэлис нужно было вести себя именно так. Только ради Мэлис – всякие там мировые равновесия могут пойти к Контеру. В неприличное место.

Сулмор не знала, что заставило ее нагло, при демонах, поцеловать минимально ненавидимого мальчишку. Захотелось, и все. Она не ортодокс, чтобы делать нечто прямо противоположное. Отношения с миром и так испорчены дальше некуда.

–Мэлис? Они все же решили ее выманить, – Рингил долбанул кулаком по стене. – Сулмор, мы как раз об этом и говорили!

–Не волнуйся, я думаю, что у них ничего не получится, – ясновидение никакими ограничениями не отрежешь...

–Уверена? – в серых глазах плескалось беспокойство. Ангмарская даже почувствовала, как глубоко в подсознании вскипает ревность. Рингил и Мэлис – одинаково дорогие ей демоны, и знак плюса между ними ставить – бессмысленное дело, нет никаких предпосылок для веры в такую ерунду! Понятно еще – злиться можно на Норку и Велку, которые никак не могут отлипнуть от чужого мальчика, как будто застолбили его за собой... Контер их знает, как к ним на самом деле относится Рингил, такие темы они всегда обходили за километр. Но за Мэлис он просто беспокоится, не более того...

–Абсолютно, – Сулмор прошептала это на ухо хейтеру, еле удерживаясь от того, чтоб не поцеловать его еще раз. Что-то постоянно толкало девочку к этому решению.

–Знаешь, мне рассказали, – Рингил словно почувствовал что-то не то, – кое-что про меня... Ты знаешь, что означает – «наследник Контера»?


От Норы и Велки это еще можно было скрывать... И то лучше сказать, если время выпадет... Рингилу не понравилось, как вела себя Сулмор. И ей это тоже не нравилось. Было бы нечестным держать при себе объяснение.

–Знаю, – она отстранилась. – Тебя так обозвали? Или здесь тоже водится эта погань?

–Погань? – переспросил хейтер. Кажется, непредельщица вкладывала в понятие другой смысл...

–Ну, кретины, которые на его завещание молятся, спят и видят Контера на месте шефа, – начала объяснять Сулмор. Так вот... Значит, сказанное голубокожей было обычным издевательским наездом на непонимающего ребенка. Значит, непредельщица любит смеяться над теми, кого считает глупее себя... Сволочь...

–Я просто это услышал... Здесь, – не хватало еще при минимально ненавидимом объекте распространяться о том, как облажался. Правда, насчет абсолютной привлекательности предупредить все же нужно. Это не было частью наезда – хотя бы потому, что действие ее было заметно невооруженным глазом. Сулмор никогда так себя не вела.

–А, понятно, – хейтерша кивнула. – Подожди, ты говорил, что это про тебя сказали?..

–Я не так выразился, – за языком следить надо. – Просто к слову не то вспомнилось. Понимаешь, я, оказывается... Анекдот ходячий – абсолютно привлекательный хейтер!

Сулмор вздрогнула и сделала короткий шаг назад. «Значит, она что-то в этом смыслит», – отстраненно подумал Рингил.


«Как Мэлис, – ударом зажглось в голове Ангмарской. – Вот почему они похожи... Наверное, это закладывали во всех моделей, стандартом... А Рингилу еще и от отца что-то передалось... Все ясно».

–Ты не анекдот, – выдавила хейтерша. – Тебе просто немного не повезло...

«Мэл при желании щитом закрыться может, надо будет ее попросить объяснить, как правильно ставить, – шок прошел, сменившись деловой активностью. – Хотя Мэлис сильнее действует...»

Сулмор видела, как выглядит ее подруга с включенной абсолютной привлекательностью и без защитного рассеивателя – крупнокалиберный гранатомет по поражающей способности уступал на порядок. С учетом того, что хейтерша не забыла поставить отражатель.

Рингил же просто притягивал, как мощный электромагнит... Может, с возрастом это качество проявится еще сильнее? Тогда надо срочно начинать отгонять прилипал, не хватало еще до конца жизни делить...

«До конца жизни?» – Ангмарская спохватилась. Ей еще и одиннадцати не было, а уже такие идеи появляются... Причем ничего зазорного в них не заметно. Ни на первый взгляд, ни на третий... Наверное, так бывает, когда рано попадается на пути кто-то, с кем хотелось бы больше не расходиться. Надо будет у кого-нибудь из старших девчонок спросить, у Миранды вот можно...

–Тьма моя, – Рингил что, думает, что обидел ее? Да какая, к Контерам собачьим, разница, что там он унаследовал!

–Рингил, все нормально, – Сулмор положила руку на плечо хейтера. – Ничего не изменилось.

–Правда? – все еще не верит...

–Абсолютная, – Ангмарская вспомнила, что недавно сопровождало такое же утверждение... и не сразу почувствовала, как Рингила трясет. Мелкой дрожью, словно от озноба или сильного стресса. Недолечили или...

Сулмор, возможно, больше интересовалась результатами трехмерного морского боя, когда их курсу преподавали основы первой помощи, но кое-что в голове отложилось. Ангмарская принцесса потянула минимально ненавидимого объекта на себя, прижала к собственной оболочке и зашептала что-то ободряющее. Рингил подчинился...


Именно это ему сейчас и было нужно – проявление защищающей, обороняющей любви, без всяких дополнительных энергетических моментов. Было дело – экспериментировали они с Норкой на эту тему, но это больше на поединки походило... Велка то же самое словами делала без особого напряга... Энергетические и словесные баталии требовали подготовки и силы, а вот это тепло можно было принимать только от слабости...

А наезды беспредельщицы Айрис здесь рядом не валялись! То, чем увлекалась эта извращенка, от действий Сулмор отличалось, как грязь от родниковой воды. И даже сильнее.

Рингил вдруг подумал, что было бы очень интересно совместить Нору, Велку и Сулмор в одном демоне. Почему-то влетевший в сознание непрошеный образ напоминал Мэлис...

От несуразных мечтаний хейтера оторвали прозаические звуки, доносившиеся из-за пределов их камеры. Кто-то вполголоса, но с двойным чувством крыл последними словами мир в целом, непредельщиков в частности и себя за компанию. Все паскудное чувство, державшее Рингила в плену, немедленно отступило на задний план. Хейтер осторожно освободился от рук собственной тьмы и прокричал в коридор:

–Пап, ты как там?

–Я? – уточнили из коридора. – Никак! А ты что здесь делаешь, интересно?

–Вообще-то за тобой пришел, – Рингил потащил Сулмор за собой к решетке. Несмотря на безошибочно определенный голос, хотелось увидеть отца. Для полноты впечатления...

–И кто ты после этого? – под сопровождение металлического звона Пейнджел, похоже, нашел способ посмотреть в глаза сыну. Бледное лицо, обрамленное алыми волосами, появилось в поле зрения маленьких хейтеров. – Рингил, я бы и сам выбрался...

–Ты здесь больше полугода уже сидишь! – хейтер-сын ощутил прилив сил. – Как-то медленно выходит...

–Сколько? – потеряв от неожиданности равновесие, Пейнджел провалился за край стены, но довольно-таки быстро вернулся. – Позавчера ушел...

–Тебе только что память стерли, я слышал, – обрадовал сын отца.

–Сволочи, – с чувством прошипел Пейнджел и замолчал. Судя по видимым фрагментам, он осматривал себя на предмет повреждений.

–Что же с ним делали эти полгода? – тихо и злобно спросила Сулмор – похоже, у пространства. Ответа не последовало. Спрашивать имело смысл у той непредельщицы с голубой кожей. И только.


Мы занимались активным обсуждением плана. В смысле, девчонки выдвигали предложения, а я с умным видом соглашалась или опровергала слишком откровенную чушь. В конечном итоге мне удалось продвинуть большую часть предложений, входивших в заранее продуманную непредельщиками схему.

Схему эту мы с бабулей построили, исходя из нескольких основных допущений. Первое – меня не должны были видеть в рядах освободителей. Быть там мне никто не запрещал. До Норы и Велки это допущение дошло без вопросов – обе они согласились, что, увидев меня, непредельщики отреагируют неадекватно и вся идея пойдет в мягкое место. Далее, освобождение не должно было выглядеть слишком уж позорным для собственно непредельщиков. И никто из моих подчиненных не должен был пострадать. То есть, они нам не должны были попасться по дороге... но так, чтобы это не выглядело вопиющим разгильдяйством и губошлепством.

С допущением номер два было сложнее изначально. Положим, с камерами слежения проблем возникнуть было не должно – я могла спокойно ломануть пароль и подкорректировать изображение. На всякий случай пароль мне сказали. И попросили не менять – а то народ обидится. Но хакерскую деятельность я могла поизображать без проблем.

Ненамного сложнее было с дежурными. Большинству можно было бы без вопросов отвести глаза. Остальных – усыпить. Самым же сложным фактором оставался случайный. Мало ли кому взбредет в голову по своей инициативе шляться в районе предполагаемого маршрута... К счастью, выяснилось, что Велка умеет стирать память, не особо беспокоясь о последствиях.

–В общем, подвожу итог: мы должны справиться, – я потянулась: в процессе обсуждения пришлось сидеть в не слишком удобной позе. – На мне силовая и маскировочная деятельность, на тебе, Нора, сканирование окружающей среды...

–И на мне в случае чего уборка... Только я не понимаю, зачем это вообще делать, – Велка поскребла зеленый затылок. – Мэл, объясни популярнее... Ты же в маскировке будешь.

–Во-первых, чем позже они узнают о нашей пакости, тем лучше. Во-вторых, ты что, хочешь спровоцировать очередной конфликт? – это было третьим допущением. Что конфликт никому нафиг не нужен... А если начнется поисковая операция (или, не дай Хаос, погоня), хейтеры этого просто так не оставят.

–Так весело же, – начала Веледа, но оказалась в меньшинстве. Нора этого мнения не поддерживала.

–Повеселимся в другой раз. Выходим из здания и сразу смываемся в каком-нибудь непредвиденном направлении...

–В смысле, к тебе домой? – спросила Велка.

–А может, к тебе? – отпарировала эльфозащитница.

–Нет, ну можно и ко мне, – сенгарийка развела руками. – Мать сейчас в девяностом... Если мы там появимся после прошлогоднего, из нас такие красивые отбивные сделают, что непредельщики могут пойти погулять...

–Эх, не в теме ты совсем, – Нора наклонилась, как бы собираясь сообщить что-то секретное, но только для видимости. – Мы там очень ко времени тогда смотались... Привидения сказали, что мы спешили, так что пролетела наша гадость налево...

–Блин. Надо повторить тогда, – Веледа размяла пальцы. – Ну что за наказание...

Сенгарийка вытащила из воздуха баночку лака и принялась восстанавливать нарушенную красоту, заодно травмируя обоняние всех окружающих демонов.

–Значит, отправляемся в девяностый приход и сидим там, – подытожила Нора. – По родственному праву, без предупреждения...

–Как скажете, – у меня от хейтерских реалий уже голова кругом шла. – Девяностый так девяностый. Мгновенное перемещение, надеюсь, не отменяется?

–Ну, – Нора заскребла в затылке, копируя недавний жест Велки. На матрас посыпалась кирпичная пыль. – Не знаю...

–Вообще-то мир уже нас достаточно довел, – я вошла в хейтерский образ. – Думаю, можно. И тем более можно ребятам...

–Кстати, можно будет повыпускать остальных? Чисто для маскировки? – просьба Велки чуть не довела меня до бешенства. Хорошо, что я уже была не в непредельской роли.

–Мы же договорились – о том, что мы сделали, должны узнать в последнюю очередь! – прошипела я. – И ничего не ломать без необходимости! Они же сразу тревогу объявят...

–Неинтересно как-то получается, – все же не заткнулась неугомонная сенгарийка.

–Мы можем тебя там оставить, – парировала я. – Тебе сделают очень весело... Откорректируют отношение к миру на всю оставшуюся жизнь!

–Велка, в другой раз развлечешься, ладно? – поддержала меня Нора. – Когда ничего зависеть не будет...

–Да прикалываюсь я, – глаза Веледы махнулись цветами. – Никого не выпускаем, ничего не ломаем, прям как ваши на экскурсию в центр ходят...


–Это что, самая насущная проблема? – наконец сформулировал ответ Пейнджел. – Мне и так впечатлений на две жизни хватает. Даже на три. Вечных. И тебе, сынок, кажется, тоже...

–А мама мне сюда лезть не запрещала! – по-детски оборвал отца Рингил. – Ты что, думаешь? Я обязан сидеть и ждать, пока они тебя выбросят, а мама...

–Тихо, – одним словом обрезал дискуссию Пейнджел. – Дома договорим. Если время будет.

Даже на фоне наступившей тишины чьи-то неуверенные шаги, вряд ли принадлежавшие «трем чудесам», были едва слышны. Так не ходят те, кто чувствует свое полное право на перемещение по данному пространству. Но и крадутся с целью совершить что-нибудь скрытно от глаз общественности – иначе. Точнее всего эту походку можно было охарактеризовать: «Кто-то в последней стадии депрессии идет делать что-то такое, чего ему делать не хочется, но надо».

Депрессивную личность первыми увидели дети. Личность эта не сразу была причислена к мужскому полу. Мешали длинные волосы и великоватый халат, как правило, носимый в качестве униформы женской половиной младшего персонала.

–Ты его знаешь? – шепотом поинтересовалась Сулмор у Рингила.

–Первый раз вижу, – так же ответил юный демон. И добавил: – А что, я здесь должен каждого таракана в лицо знать?

Личность вздрогнула, явно услышав некрасивое сравнение. Впрочем, хейтерам, как правило, все равно, зацепили они кого-то неумышленно или нет. Даже нет – если получилось зацепить без желания, хейтер только обрадуется. В большинстве случаев...

–А я ничего такого и не утверждаю, – Ангмарская изучающе посмотрела на непредельщика. – Просто интересно, чего оно сюда приперлось...

–Какое вам дело? – глухо спросила личность, не отрывая взгляда от пола. – И ночью при луне мне нет покоя...

–Что, ночь уже? – Сулмор занялась подсчетом часов. По всему выходило, что до ночи время еще есть.

–Классику читать надо, – назидательно произнес непредельщик и выпрямился, позволив гравитации убрать с лица вуаль волос. – Ах да, вам еще рано, – лицо, повернувшееся к детям, было молодым – причем не модно-подростковым, а просто молодым и даже в чем-то человеческим. Такие лица бывают у недавно обращенных, особенно у тех, до кого так и не дошло, зачем их вообще обращали. Дали бы умереть спокойно... «У Рика было точно такое же лицо, – отстраненно подумал Рингил. – Что, этого тоже не доели?»

–Что нам рано? – Ангмарская приготовилась запомнить название. Чтобы потом найти и прочесть.

–А тебе не все равно? – непредельщик продолжил движение и вошел в поле зрения Пейнджела. Естественно, по закону относительности произошло и обратное.

–Привет, – без малейшей капли яда поздоровался взрослый хейтер. – Как жизнь, как карьера?

–Пап, так ты его знаешь? – немедленно, не дав опешившей личности ответить, влез в разговор Рингил.

–Это твои? – ухватился за возможность перевода темы непредельщик. – А мы пили за то, чтоб нас этой чашей обнесли...

–Парень мой, а девчонка – нет, – поправил Пейнджел.

–Все равно не сбылось, – непредельщик грустно улыбнулся. – Меня пока боги уберегли... Кстати, как они там?

–Именно что там... Здесь их уже нет. В хорошем смысле. Вернулись они, в общем, домой, – дети пока что в разговор не встревали. Ждали удобного момента.

–Повезло, дождались, – отреагировал непредельщик. – Ты помог?

–Частично, – раздался звон – вероятно, хейтер хотел показать процент участия. – Можешь с меня этот реквизит убрать? Разговаривать неудобно.

–Конечно, – непредельщик подошел ближе и сосредоточенно замолчал. Через секунду тишину нарушило короткое непечатное слово.

–Это я ругаться должен, – внес исправление Пейнджел. – Эх ты, волшебник-недоучка... Может, у меня с этой майкой память была связана какая? Тренируйся, а то еще на девушке какой-нибудь проколешься – вот весело будет...

–Девушки в восторге, – мрачно сообщил непредельщик. – Те, которым не все равно... Ладно, я чувствую, тебя эта тема не волнует...

–Вот только скажи, что никогда не волновала, и я тебе через решетку голову отвинчу, – предупредил хейтер. – И скажу, что так и было.

–Я сам скажу, что так было, – в голосе непредельщика прорезалась эмоция, смахивающая на активное демонстративное безразличие. – Ангел, я себя всю жизнь вел, как идиот. И как назло, мне постоянно подворачиваются возможности еще и еще раз сглупить...

–Здесь не трибуна, а ты – неважный оратор, – оборвал непредельщика Пейнджел. – Ты думаешь, что должен меня выпустить?

Ангмарская мысленно дернулась. Если этот непредельщик действительно пришел сюда за этим... Интересно, ему приказали или это его личная инициатива? Весело будет, если они выйдут навстречу Мэлис с ее спасательным отрядом... Знает ли вообще Эанис что-нибудь об этом парне?

–Именно что думаю, – непредельщик снова уставился в пол. – Я не могу просто оставить тебя здесь, Ангел. Если бы я тебя не увидел...

–Вот не ври, а? Когда мы были людьми, ты отлично умел скрывать то, что хотел, – голос хейтера зазвучал зло. – Кажется, я здесь уже полгода торчу... И ты только сегодня это узнал?

–Клянусь чем хочешь, что пришел сюда просто спрятаться от них! Полгода, ты сказал? – даже дети видели, как внезапно расширились его глаза. – Я не знал... Поганое время...

Он замолчал и взмахнул рукой, отключая прутья решетки. Пейнджел немедленно выскочил за исчезнувшую границу.

–Слушай, ты ведь не обязан здесь торчать, – хейтер покосился на наблюдающих детей. – Выпусти и их, и пошли с нами... Я тоже виноват, что не подумал за тобой вернуться...

–Плюнь и разотри, мне не так хреново, как кажется, – еще один взмах свернул решетку со второй занятой камеры. – Просто депрессия. А лечиться я отказываюсь, потому что знаю, как они лечат...

–Так ты остаешься? – переспросил Пейнджел. – Ты что, мазохист?

–Я демон, – непредельщик усмехнулся. – И до сих пор не могу к этому привыкнуть. Этого недостаточно?

–Нет, Контер тебя забери! – хейтер от души встряхнул депрессивное создание. – Очнись, мать твою! Что тебя вообще здесь держит?

–Да ничего, – так же отстраненно ответил непредельщик. – Меня нигде ничего не держит. Я могу вообще домой уйти... В тот день, когда меня забрали. Вот смешно будет...

–Так, ты идешь? Или останешься здесь и вызовешь охрану?

–Папа, да пошли уже, – Рингил подошел к отцу. – Не время его доставать... Времени нет.

–Сына, – папа освободил одну руку и взял юного хейтера щепотью за ухо. – Подружку в охапку и дуй отсюда на предельной скорости. Я здесь уже раз эту поганку депрессивную оставил – результат видишь?

–Вижу, – Рингил фыркнул, вывернулся и действительно рванул. На предельной скорости. По пути схватив свою девчонку за руку.

–Я никого не вызову, – уверенно сказал непредельщик. – Ангел, иди скорее... Они даже не узнают, что это я вас выпустил...

–Ты кретином все-таки стал или притворяешься? – Пейнджел попытался сдвинуть непредельщика с места. – У тебя же полное право есть на то, чтобы уйти отсюда! И раньше было... Мне из-за этого и не пришло в голову за тобой возвращаться!

–Пошли, – депрессивный вздохнул и сдвинулся с места. – Потом объясню. Тебя даже команда профессионалов не смогла переспорить, куда мне...


Касательно «экскурсии в центр», с которой сравнила наш великий освободительный поход сенгарийка, можно было сказать одно: Велка местами попала в цель. Именно так я на экскурсии по центрам и хожу. В смысле, вместо экскурсий сплошные походы по делам случаются... Или один поход как статистический материал не котируется? Ладно, какая, собственно, разница...

Перед экскурсией (опять же без разницы, как называть такую прогулку с конкретной целью) всплыло еще несколько идей касательно обстоятельств и вариаций. В смысле, Нора предложила не ломать щиты, а войти через главный вход. Замаскировавшись. И взяв с собой постороннее подставное лицо, которое, с точки зрения эльфозащитницы, отвлечет на себя дежурящих там демонов настолько, что мы спокойно пройдем до ближайшего места, откуда можно вломиться в систему. Аргументировано это было тем, что щиты народ ставил лично и некоторые могут быть замкнуты на автора. И вообще, нет резона лезть с той стороны, где все закрыто, когда есть сторона, где все открыто. Я популярно намекнула на возможность ловушки и получила столь же популярный ответ – этот чертов главный вход не закрывают во время любых шухеров, потому что сквозь него пройти фактически невозможно, если не знать коды переходника. Которые, мол, только я смогу выяснить. Так что не будут нас там ждать никоим образом, или я уже мозгами двинулась на почве паранойи.

Вообще-то подозрением в паранойе меня оскорбить было сложно. Правда, как синтегистку первой линии, а не хейтершу. Так что пришлось внимательно изучить идею Норы и в связи с большинством голосов «за» принять. Как рабочую.

Я пыталась возразить, уцепившись за «постороннее лицо» как за слабое звено плана, но только выяснила, что: а) такое лицо на примете уже есть и б) за температуру его желания нам помочь отвечает лично Нора. На этом мои возражения закончились. Пока мы ждали возвращения эльфозащитницы с отвлекающим посторонним лицом (а ждали мы, кстати говоря, в самом слабо посещаемом хейтерами месте – «чистом городе», и мой уровень ненависти к порядку успел заметно вырасти), я украдкой связалась с бабулей и доложила о смене планов. Эанис обрадовала меня самостоятельно проведенной узниками коррекцией расписания. К счастью, хоть Велка и заметила мой шок от этого сообщения, но поверила моему объяснению. Я сказала, что у меня было очередное видение...

Нора появилась сразу после этого, держа в охапке горящего желанием помочь демона. При виде этой личности я остолбенела. Он, значит, до сих пор здесь болтался? Сразу вспомнилась неумышленно прикушенная при еде губа и веселенькое путешествие в пятый приход...

–Рик любезно согласился нам помочь, – язвительно усугубила ситуацию Нора. – Знакомиться нам незачем, уже виделись... Здороваться тоже не обязательно...

–Раз не обязательно, так не теряй время, – разморозилась я. – Пошли...

Я изо всех сил старалась не думать о своем прошлогоднем просчете, так нагло вылезшем на тьму демонскую... В смысле, уже вечерело, когда «постороннее лицо» ввалилось в открытый согласно давнему договору вход. Изучая реакцию непредельщиков на отвлекающий фактор, я невольно задумалась, сколько раз народу хотелось положить, наложить и накласть на этот самый договор. Хейтеры, согласно своему вредному характеру, не могли не бойкотировать мирные переговоры до того, как непредельщики не согласились принять их условия... Полагаю, что под давлением Феникс. А теперь, стоит плюнуть в любой из пунктов, даже в самый абсурдный, и будет хай до местных небес. И неизвестно чем кончится, ибо такого подарка судьбы, как война с непредельщиками с очередным порядковым номером, хейтеры ждут давно. Это непредельщикам больше делать нечего, только ввязываться в конфликт без надежды на завершение...

Меня толкнули и на два голоса сообщили, что, во-первых, хватит наслаждаться видом, и, во-вторых, пора вспомнить, на какого Контера мы сюда приперлись. Я согласилась, что не стоит медлить, и оторвалась от своих мыслей.

Втроем, упакованные в маскировочные иллюзии и многослойную невидимость, мы пробрались сквозь существенно поредевшие ряды праздно шатавшихся и к сожалению для себя занимавшихся делом в данном конкретном месте личностей. В нашу сторону никто и не смотрел, все взгляды были прикованы к выпендривающемуся хейтеру. При этом народ изо всех сил пытался изобразить индифферентность... Естественно, что им было не до бдительности...

И репутацию этих непредельщиков (одно название!), которых можно легко провести детской по сути и авторству выдумкой, мне придется блюсти... Да уж, если мы еще и напоремся на полдороги на самостоятельно сбежавших спасаемых, то хейтерское восприятие непредельского кретинизма останется на том же уровне. По-моему, изменять его – бесперспективное дело, и надо было раньше об этом подумать, чтобы было что возразить бабуле...

Я накрыла нас еще одним дополнительным полем, искажающим перемещающиеся точки зрения. Раз уж в систему контроля такие вещи входят, надо думать и о них. Пусть незнающие личности опять шипят что-то на тему паранойи, а другие незнающие личности громко думают, что это уже совсем на нет сводит всяческий интерес. Сенгарийка сравнила нашу «экскурсию» с купанием в ванне в водолазном костюме. Интересно, откуда у личности, живущей здесь с рождения, такие человеческие разговорные метафоры? Громкие мысли немедленно прекратились, теперь Велка возмущалась тихо, про себя... Можно было при известном расслаблении не слышать.

Итак, мы пересекли оговоренную договором границу «открытой территории». К счастью, сигнализация, которая стояла здесь, нас не замечала в упор. Но в этом была заслуга исключительно моя – кто-нибудь послабее не прошел бы. Не профаны делали...

Велка сунула мне в руку высокотехнологичную хреновину, изготовленную ее собственными демоническими ручками. Я установила подключение и принялась усиленно оправдывать репутацию великого хакера...

–Команда идиотов, – поправил товарища Пейнджел. И обратился уже к детям: – А вы не лучше. То вперед забегаете, то назад летите... Ладно, Рингил, ты у нас самоубийца, причем идейный, а девчонку свою ради какой идеи подставляешь?

–Папа, ну ты и сволочь, – с некоторой гордостью ответил сын, крайне редко видевший отца, изображавшего хейтера. Причина тому была, и вполне серьезная, – сложно демону, хейтеризм пославшему далеко и надолго, притворяться тем, кем давно не является. Другое дело, что не объяснишь никому, почему на самом деле изменился... Да и себе не ответишь, если глубже копнуть.

–Согласен, – за Пейнджела ответил непредельщик. Уже не бесцветным голосом, а вполне даже с интонацией. – Редкая сволочь, поискать надо таких... А, Ангел? Я прав?

–Прав, – выдохнул бывший хейтер. – Ты никого здесь не видел, когда к нам шел?

–А тут никого и нет, – это было сказано громко, так, что по запутанным лабиринтам хейтерского подземелья отправилось гулять эхо. – Ногами не ходят, в смысле...

–Только ты ходишь, потому что в стенах застреваешь, – Пейнджел намеренно поддел старого друга, чувствуя, что тому требуется стимул для прихода в нормальное состояние.

–Застреваю, – спокойно согласился непредельщик. – И что? Я здесь вообще застрял. Ангел, кто тебе сказал, что меня отсюда выпустили бы? Я же знаю кое-что... ценное. Давно знаю.

–Что? – речь шла не о конкретном знании, которое не замедлило выйти в эфир. Вопрос был скорее крайней степенью удивления. В свое время Пейнджела вполне конкретно убедили в том, что оставленному среди непредельщиков другу ничего не грозит. Даже невыездное положение.

–Вот что, – закончил перечень известных секретов непредельщик. – Да ладно тебе, я и сам виноват... Надо было тебе раньше это сказать, а я на модель положился. Мне потом объяснили, что у нее свои шкурные интересы были. Да и не мог я так сразу с вами рвануть, всех бы запалили... Думал, потом вернетесь...

–У меня тоже проблем было выше крыши, – хейтер перебрал все события, навалившиеся высокой волной. Не находилось как-то времени на возвращение... А потом пришла спасительная мысль о том, что бывший друг сориентировался сам, не идиот же он, в конце концов, и идеей беспредельщиков вряд ли заразился... Или нет? – И мою жену просьба не оскорблять...

–Ну ты попал, – непредельщик хмыкнул и покосился на внимательно слушавшего мальчишку. – Ладно, твое горе, ты с ним и живи. А вот туда поворачивать не надо...

–Кто тут работает? – Пейнджел убрал ногу из проема и придержал детей, по инерции мчавших туда же. – А тем более ногами ходит... Раньше не мог сказать?

–Я думал, ты сам место узнал, – нехорошо улыбнулся бывший друг. – Пошли быстрее, я покажу, где можно срезать без неприятных видов по дороге...


Данное бабуле слово я выполнила. Ничего не сломала, в смысле, – при желании прежня настройка восстанавливается за секунду. Что и будет сделано, как только я дам отмашку о завершении операции. Действительно, немного похоже на дайвинг в ванне или на игру с читами... Но я по жизни – неизлечимая мухлячка, мне не привыкать к обманам такого рода. Не привыкать... Для порядка я влезла в совершенно секретный список кодов и переписала его в память маленького удобного девайса. Список я знала и так. Дали списать в мою собственную память. Но народу тоже надо видеть доказательства своей возможной сопричастности...

–Есть, – я отсоединила провод. – Пошли – теперь только от глаз надо прятаться.

–Мэлис, я всегда знала, что ты – гений, – дождалась, хейтеры комплиментят... Комплиментируют...

–Думаешь, что я этого не знаю? – я скривилась в вампирской улыбочке и встала с пола. – Пошли уж...

Прикрытие добросовестно продолжало откровенный выпендреж, нисколько не напоминающий, впрочем, о неестественности. Товарищ, похоже, получил прямую установку оторваться по полной. За все прошлое и грядущее. А также настоящее. Непредельщиков в помещение набилось столько, что приходилось между ними лавировать... От искушения переписать лица и скинуть бабуле челюсти сводило. И руки чесались. Набирают идиотов и еще чего-то хотят, я просто ничего не понимаю... Эти энтуазисты вообще на что-то способны, кроме как ржать над «долбанутым хейтером»? Не удивлюсь, если ничего ценного в своей жизни они так и не создали... И не помогли создать. И ни в чем другом не отличились...

Оторвавшись от чисто непредельских организационных мыслей только у переходника, я набрала код нужного мне этажа и завесила аппарат в положении стабильного окна. Естественно, так, чтобы это осталось незаметным для тех, кто должен был следить за ценным прибором... Хоть я и была уверена, что они смотрят совсем не за тем, за чем обязаны. Зла не хватает, сколько бабуля сил угробила на эту организацию, а как было сборище излишне вольных личностей, так и осталось. Впрочем, из демонов ничего иного и собрать нельзя – даже подыскав общую захватывающую идею, цель и задачи. Тот же Департамент по сути представляет собой еще более прикольное образование, на одних традициях держащееся...

Конечно, я следила за тем, чтобы никто не заметил срабатывающего сигнала о перемещении (хрен отключишь, в схеме копаться надо), но думать мне это не мешало. О тщете всего сущего, между прочим, если в общем говорить... Помешало мне совершенно другое – а именно, врезавшиеся в меня сквозь защитные поля Рингил и Сулмор.

–Мэлис! – полосатик только что на шею мне не кинулся. Ангмарская непонимающе уставилась на своего минимально ненавидимого демона.

–Где Мэлис? У тебя глюки? – успела спросить она, но я уже перенастроила маскировку, так что упрек в галлюцинациях немедленно перерос в краткий намек на последствия нехороших шуток. В виде недосчитываемых зубов.

–Это не шутка, – я с некоторым облегчением отметила наличие на заднем плане Пейнджела... а вот сопровождавший его демон мне знаком не был, поэтому вызвал разумную настороженность. – Сейчас и вас никто видеть не будет... Я окно оставила, пройдем обратно, а там до свободы метры останутся. Только вот это что за личность, можно вопрос? – я ткнула пальцем в спутника красноволосого демона.

–Мой друг, – бескомпромиссным тоном отрезал взрослый хейтер, вызвав расширение глаз у младших коллег. Я тоже неодобрительно фыркнула, но решила отложить полномасштабные разборки на потом.

Окно работало как надо, а я-то надеялась хоть на мелкие трудности... Эх, не судьба... Я начинаю понимать хейтеров с их нелюбовью к стопроцентно удачным планам – действительно, скучно до чрезвычайности... даже захотелось скинуть маскировку, когда мы проходили мимо ржущих ослов, мнящих себя достойными членами организации по превышению пределов.

Как только мы вышли за пределы здания, «друг» Пейнджела сделал попытку рвануть обратно, но Рингилов папаша ему помешал.

–Стоять, Слава, – спокойно приказал неправильный хейтер.

–Сигнализация не работает, – я только сейчас увидела, что на хейтерского «друга» повешена серьезная нематериальная оповещалка о недозволенных перемещениях, и сейчас эта хрень пытается докричаться до принимающего сигнал устройства, но сквозь мою защиту не пробивается. Легким движением мысли я ликвидировала вредное приложение. – Мы в девяностый собирались, кажется... Нора, отзывай отвлекающего, с нами пойдет.

–Почему в девяностый? – спокойно поинтересовался спасенный папочка Рингила. Я смерила его взглядом – раз такой неправильный хейтер, мог бы для разнообразия поблагодарить... А уж потом задавать дурные вопросы.

–Не хотите в девяностый – валите куда хотите, – по-хейтерски грубо ответила я. – Хоть обратно...

–А ведь нормализатор я так и не захватил, – похоже, кое-кому срочно захотелось вернуться. Неизвестный мне демон, названный Славой, многозначительно хмыкнул, очень похоже копируя Дэз. Знал, что ли? И на меня как-то очень любопытно смотрит... Определение «непредельщик» у парня только что на лбу не написано, интересно, в курсе ли он вообще насчет моей непредельской роли? Если да, сейчас будет некрасивый капец моим играм.

–Хочешь, сгоняю? У нас всегда лишние найти можно, – если непредельщик о чем-то и догадывался, то предпочел промолчать. – Герой-добытчик...

–Нет, – категорично запретил Пейнджел. – Я не собираюсь снова тебя оставлять...

–Я схожу, – пока тут скандал не устроили прямо у непредельского здания... Надо было раньше договориться с бабулей, чтобы оставили одну штуку... Хотя, может, и оставили, но народ за собой по коридорам не потащил, а вовремя вспомнить оказалась не судьба...

–Мэлис, ни в коем случае, – хором запретили мне все, кроме непредельщика. Слава лишь с непонятным выражением лица посмотрел на здание, из которого мы вышли. Я не могла точно сказать, разгадал ли он меня... Не все непредельщики еще видели меня лично. Надеюсь.

–Народ, только не надо коллективно сходить с ума, – продолжила Сулмор, закончив требуемую по роли фразу, произнесенную вместе со всеми. – Конечно, Мэлис никуда не пойдет, но она может вытащить нам что угодно из-за непредельской защиты. Я права?

На меня уставились пять пар глаз. Ангмарская демонстративно отвернулась. Из здания вышел «отвлекающий» и спокойной походкой направился к нам, делая вид, что идет куда-то дальше.

–Права, – действительно, вот о самом очевидном и не думаешь... Например, о том, что с моей точки зрения никаких преград нет и быть не может. Как сильнейший демон этой реальности, я устанавливаю для себя любые законы. – Держите.

В воздухе между отцом Рингила и Норой повис большой прозрачный гроб с поблескивающей панелью управления на боку. Обыкновенный нормализатор. Неправильный хейтер перехватил у меня нужную вещь почти сразу же.

Похоже, кому-то из младших хейтеров надоело ждать. Я почувствовала, что меня захватывает силовой линией, как и всю нашу компанию. Спустя одно несобытийное мгновение[ 6 ] мы уже стояли в заросшем дворе девяностого прихода. За нашими спинами мерзко скрипели ворота с коваными розами, перед нами красовался сухой фонтан.

–Вас здесь можно оставить? – спросил отец Рингила, перехватывая огромный кристалл нормализатора поудобнее. – Ничего не устроите?

–Устроим обязательно, – Рингил прошел к фонтану и сел на бортик, спиной к нам, ногами в грязную чашу. – Ты лучше за своим... другом присматривай...

Юный хейтер осуждающе фыркнул. Велка и Нора, не сговариваясь, рванули сесть рядом с ним, но Сулмор их опередила. Я решительно отвернулась от любовного параллелограмма, не желая превращать его в пентаграмму... даже в собственном подсознании. И так после той установки проблем не обобраться было... Чем я думала, когда случайно свела в одну кучу этого пацана, Рианона, Контера и Ника Лару? Точно не головой, и очень хорошо, что Мира отгрызла от этого списка хотя бы последний пункт.

–Обойдусь без твоих порицаний, – неправильный хейтер испарился, оставив нас одних. Обращенные (Рик и Слава), казалось, даже этого не заметили. Они с одинаково потерянными лицами (выражение несильной эйфории, наблюдавшееся на фейсе Рика, исчезло сразу после переноса) разглядывали мрачную общагу девяностого прихода. Я вспомнила факт из истории, касавшийся приходской нумерации. До переселения «приходами» назывались образовывавшиеся по углам коридоров общинки хейтеров. Нестойкие, в основном составлявшие их демоны были связаны только тем, что пришли в ближайшую точку сбора хейтеров (отсюда и название). Сюда, в эту реальность, хейтеры отправлялись именно такими общинками – и нумерация получалась просто хронологически порядковой.

Позже часть приходов объединилась под одним номером – они изначально выбрали близко расположенные здания, так что объединение было относительно логичным. Другие сохранили свой номер даже в составе объединений. Появилось и несколько новых приходов – места было много, хватало всем.

Наиболее известные приходские общаги переполнялись народом каждое лето. Молодым народом, но частично и старым... Общага девяностого прихода была самой известной, и ни один нормальный непредельщик ни за что не сунулся бы сюда, где точно оказался бы в ощутимом меньшинстве. Впрочем, меня эта аксиома не касалась. То есть абсолютно.

Общага девяностого прихода была переполнена и сейчас, но особенности здания не выдавали этого. Дом казался архитектурно безумной пустыней, хаотически красивой и заброшенной напрочь. Последнее получалось само собой. Хейтеры не собирались следить за зданием больше, чем было нужно... А зданию были нужны не тонны цемента, кирпичей и досок, а всего лишь жертвы. Жертвы приносились регулярно, и привозились сюда в виде платы за жилье приезжающими хейтерами. Дом рос от удовольствия. Количество не занимавших лишнего места призраков увеличивалось. Количество архитектурных излишеств, достопримечательных и обжитых, тоже.

На данный момент общага представляла собой местами пятиэтажный дом, облагороженный внешне витражами, статуями и растениями – в основном хищными и ядовитыми, такой уж у дома характер. На одной из хорошо видных статуй голову заменяло осиное гнездо. У другой рожа была настолько зверской, что оригинал мог бы стать худшим хейтером года – хотя бы по уровню неприязни, испытываемой к нему миром в целом.

Площадка с фонтаном (кстати, изнутри его почему-то видно не было), за мелким исключением в виде нас пустовала. Пустота эта была кажущейся – настолько, что в нее мог бы поверить только кто-нибудь, слишком подверженный вере в иллюзии. Вряд ли это настроение-состояние было создано случайно – оно должно было бесить и бесило, на что явно рассчитывали спрятавшиеся хейтеры.

Впрочем, уже не спрятавшиеся. Из сухих на вид кустов вышло нечто зеленоволосое – если смахнуть пыль, то получилось бы весьма интересное создание в стиле взрослой Велки. За женщиной, след в след, шел черный волк – крупный и облагороженный кожистыми крыльями, сложенными на спине. Глаза волка, ярко-золотые, смотрели на какой-то объект за моей спиной... Обернувшись, я поняла – на Велку. Волк смотрел как-то очень занятно – так смотрят на свое творение, произведение искусства, а не на мелкого хейтера женского рода...

Незаметное движение – и с четверенек поднялся темноволосый мужчина, сложенный крепче, чем большая часть современных демонов. Да и волосы у него были чуть короче, чем считалось модным. А глаза остались прежними – золотыми и огромными, и это выглядело, я бы сказала, красиво... В общей сумме.

Скрипнули от ветра ворота, женщина поморщилась и шепнула мужчине что-то на незнакомом мне языке. Велка, до этого не отводившая глаз от Рингила, вздрогнула и обернулась. А потом бросилась к мужчине, пронзительно свиристя на весь двор.

В общем, до меня дошло – встреча отца с ребенком в полном смысле этого слова, и ничего больше, радоваться надо, короче говоря, только не мне. Я – посторонний хейтер, блин, и меня чужие хейтерски-семейные отношения не волнуют... И хейтерски-межличностные (это я взглянула на фонтан) тоже. Лучше на Нору смотреть, как она завистью исходит, на фонтан пялясь. Или на крадущихся к воротам обращенных. Или просто на здание...

У меня нет родителей. После каждого слова точка. Или восклицательный знак. Два.

И вообще – мы такую операцию провернули, а отметить забыли. Жаль, хейтеры не боятся спугнуть удачу. Не должны такой ерундой заморачиваться, так сказать... Кодекс не позволяет.

Следующей мыслью была очень простая: с какого Контера я вообще сюда потащилась? У непредельщиков было веселее, причем намного... Называется, повелась на доводы Ангмарской...

Я отошла немного в сторону от центров радостных событий и присела на кстати выросшую у границы газона скамеечку. Каникулы в родной реальности продолжались просто превосходно. В таких кавычках, что нарисовать проблематично.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КОГДА ОГОНЬ ХОЧЕТ ПОГАСНУТЬ


–Слушай сюда, – Рингил обращался явно ко всем нам, но в единственном числе, так что мы поняли и сгрудились в кучку. – В общем, я тут, девчонки, одну идею воплотил в словах...

–А я думала, нарисовал, – вздохнула Нора. Солидарно с ней скрипнуло ее древнее кресло. Мы сидели в башне – крайне фешенебельной части общаги девяностого прихода. Солнце, просвечивая сквозь пыльный витраж, окрашивало наши лица в интересные тона – Нору в красный, Велку в зеленый и Рингила в оранжевый. Я предусмотрительно села в тень, а Сулмор копалась в углу.

–Ничего-ничего, ты и пишешь круто, – поддержала коллегу Велка. – Надеюсь, раз в жизни получилось в рифму?

Рингил заметно покраснел (а может, просто сдвинулось солнце).

–Мало что в рифму, так еще и петь можно! – сквозь зубы бросил хейтер. Я заложила ногу за ногу и не стала торопиться с комментариями. Все-таки я слышала, как поет Рингил. И слышала, как он читает свои стихи. Правда, в бреду... Но все равно ехидничать было не над чем.

–Спой, – Ангмарская вытащила на цветной витражный свет желтую гитару с оборванной струной, кем-то забытую в этом веселом в кавычках месте. Мы торчали здесь не первый день – Велку на какой-то предмет пытали родители, периодически отпуская, Рингил почему-то не хотел уматывать, принцесса и Нора не собирались расставаться с полосатиком, а я – с Сулмор. Было нам скучно, выла от нас вся общага, включая привидений... Так что сейчас я описываю краткий миг тишины и спокойствия.

Рингил взял гитару, провел рукой, восстанавливая струны, и взял на пробу нестройный аккорд. Этажом ниже кто-то заорал, на грани визга и вопля. Получился неплохой камертон.

–В общем, я это по следам недавних событий написал, – кратко предварил выступление хейтер. – Впервые в жизни пробую не на родном, так что...

–Пой уже, – замахала руками Велка. – Я хочу слышать слова под музыку, так хоть кажется, что в них смысл есть...

Рингил снова провел рукой по струнам (кстати, поражаюсь его музыкальному дару – на том синтезаторе, который я видела в его руках в свое время, любой дебил сыграет, а вот на традиционном инструменте, да еще импровизируя...), извлекая вполне терпимую мелодию – к слову говоря, я поняла, что «рваность» звуков подобрана специально...


I’m living

And it is enough

I’m real

And I still can love

But what is it for

When world’s going mad?

Or maybe it’s normal…

That’s what I forget!


Nothing will make me to tell

Why I have chosen the hell

I feel it’s paradise

I burn in ice![ 7 ]


Слова были простыми, даже слишком, но силы в них было вложено столько... и смысла – не меньше. Для тех, кто знал, о чем, собственно, поется сейчас...


I‘m falling

And think that I fly

I’m going

Mad or it’s alike

And maybe I’m right

When lying myself

So it is my fight

It ceases in death


Nothing will make me to tell

Why I have chosen the hell

And please don’t tell me lies

I burn in ice![ 8 ]


Даже Велка ощутимо присмирела. Кстати, у меня сложилось впечатление, что Рингил, исполняя свое произведение, смотрит то на нее, то на Нору... Мы с Ангмарской оставались вне охвата, но пение действовало и на нас.


I’m feeling

That you won’t regret

Self-killing’s

Not egress, but a break

Don’t ask where I am

I haven’t decide

Someone says it’s hell

It’s my paradise!


Nothing will make me to tell

Why I have chosen the hell

My fingers look like fries

I burn in ice![ 9 ]


Я бы не сказала, что Рингил прилично разбирается в деле песнетворчества, но результат был несомненно достигнут. Нора прикусила согнутый палец, Велка внимательно разглядывала что-то несуществующее на полу... Снизу прилетело ругательно-восхищенное вербальное выражение одобрения. Там тоже слушали.

–Ты про энергат? – я не ожидала этого вопроса от Ангмарской. Хоть и сама могла спокойно задать...

–Если ты насчет льда, то да, – ответил хейтер и немедленно увел дискуссию в сторону близкой, но другой темы. А именно – высказанного в песне отношения к реальности. Рингила занимало, нормально ли оно для идейного самоубийцы... Нора и Велка немедленно влезли с комментариями на тему (причем параллельно настаивая на том, что надо бы обсудить и отношения Рингила с адресатом песни), а я высказывать свое компетентное мнение отказалась.

Мне было скучно, о чем уже упоминалось... И товарищ полосатик сильно мешал со скукой бороться. Почему? Да потому, что постоянно болтался рядом с Ангмарской, не позволяя поймать ее за рукав и пошантажировать на тему «сейчас сбегу к непредельщикам, будешь знать!»... Сбежать без шантажа я не могла. Не согласно моральным принципам, конечно, за отсутствием таковых, а просто потому, что развлечение моей бесценной персоны средствами непредельской организации было отложено на крайний случай. На самый крайний... Ну, не могло же случиться так, чтобы хейтерам вообще нечем было развлечься, кроме непредельщиков!

Творческие достижения в качестве развлечения подходили, но эффект от песни, как я с сожалением отметила, оказался недолгим. Не дольше, чем от подлянки, подстроенной соседям по общаге. Подлянку оценили все, кроме соседей, но на следующий же час нам опять стало скучно, а окружающий народ уже принял меры предосторожности.

Поскольку Сулмор все не выходила из Рингиловского поля зрения (что было мудро – рядом бродили злобные хищники Нора и Велка), напарниками меня по подлянке оказались обращенные. Они, хоть и казались взрослыми, были совсем не против хоть как-то развеяться. Во всяком случае, мне так показалось, а проверять я не стала.

Несчастные обращенные шарахались от призраков и населявших общагу демонов, но к жертвам относились сочувственно, поэтому я подбросила Рику идею насчет освободить кого-нибудь из будущей пищи. Освобожденный (и рванувший на предельной скорости за границу поля зрения) взнос принадлежал нашим ближайшим соседям, и внести его они еще не успели. Подлянка, как я уже говорила, вышла та еще. Соседи пытались заставить обращенных поймать замену, но парочка рванула под мое крылышко, и я объяснила возмущенным хейтерам, что хрен они нас отсюда выпрут, а больше угрожать, по сути, и нечем... Так что мы будем вести себя так, как нам того хочется. А остальным предоставляется уникальная возможность использовать нас для коррекции своего отношения к миру...

Рингил повелся на провокацию и объяснил, что песня адресована образу собирательному, женского рода, и собран этот образ из нас четверых. Плюс частично использована какая-то беспредельщица. Почему-то Ангмарская не обратила внимания на такую хорошую личность для скидывания всех нелицеприятных упоминаний... В смысле, она смутилась (редкость страшная, то есть – чем реже она это будет делать, тем лучше) и забормотала, что никогда не называла эту реальность адом...

–Я называла, – Велка пошевелилась. На ее лицо лег свет, прошедший через красный лепесток. – Ад и есть, причем рукотворный. Я с людьми разговаривала, это их мнение, конечно, но мне оно нравится. По крайней мере, если это ад, то отсюда стоит уходить – за победами, за властью... Значит, там, где стоит волчье время, лучше, чем здесь. А если это рай, как считает Рингил, то его надо защищать, сохранять и удерживать в неизменности. Потому что лучшего места не найти...

–А я не отрицаю, что хочу остаться здесь, – Рингил отставил гитару. – Я и здесь найду себе тех, кто будет меня ненавидеть после смерти. Беспредельщики точно будут, я им зачем-то живым сдался. И вы будете...

–Нас мало, – я не смогла сдержаться, видя, как лицо Сулмор принимает беспомощное выражение. – Мало и может стать меньше. Я смертна, как и все идейные самоубийцы, Ангмарская – и так хейтер, а беспредельщики... Может, они только обрадуются, когда исчезнет кто-то вроде тебя. Потому как сразу получат возможность заняться созданием модели, лишенной ошибок. Как ты думаешь?

–Ты у них этого набралась, – Рингил фыркнул. – Нет, Мэл, я не собираюсь отсюда уходить. Здесь действительно все идет так, как это нужно мне...

–Тебе никто не предлагал уходить, – я дернула плечом, стараясь, чтобы жест выглядел по-хейтерски небрежным. – Я говорю, что тебе нужно искать тех, кто будет помнить тебя долго. Где – твое личное дело... А то мы уйдем – и все. Ты же кодекс читал?

–«Погибший в безвестности все равно что не погибал», – буркнул цитату хейтер. – Ладно, найду еще кого-то. Может, среди людей? В последнее время их не особо трогают, а влезть в человеческую легенду интересно...

Рингил усмехнулся, почему-то последние слова он говорил, глядя на меня. Я услышала его недовысказанную мысль – хейтер действительно хотел бы войти в легенду, пусть даже человеческую. Я подумала в ответ, что в человеческие легенды попадало много демонов из тех, кто выполнял в мирах задания или просто отдыхал, но мало кто может похвастаться тем, что его образ не перекорежили до неузнаваемости. Рингил промолчал, то ли проигнорировав исходящую от меня информацию, то ли просто решив показать, что ему все равно, искорежат его или нет. Лишь бы ненавидели за факт смерти. Его и что-то еще.

–Мэлис, как ты думаешь – я бы смог выбросить из этого мира беспредельщиков? – блин, некоторые как спросят, до конца жизни не проикаешься... – Убрать их...

–Думаю, что нет, – и убить бы смог только одного, если честно... В смысле, одного демона. Я помнила все, что могло бы пригодиться в этом разговоре, но сейчас тщательно скрыла память. По понятной причине. – Да и вопрос – это разве не изменило бы твой лучший из миров?

–Не знаю, – Рингил уставился в пыльный потолок. – В любом случае, мне еще не раз придется сгореть во льду, прежде чем понять что-то. Может, и пытаться не стоит...


Рингил не понимал, почему не может просто сказать о вещах, которые мешали ему жить – так мешали, что и для ортодоксального хейтера хватило бы этого стимула, чтобы изменить что-то в своем существовании. Изменить к лучшему, естественно. Или отплатить миру за все нехорошее...

Нет, просто об этом сказать было нельзя. Не было ничего простого и ясного – с каждым днем все становилось еще сложнее, чем казалось когда-то. Казалось бы, все можно легко разложить по полочкам и остановиться на этом – вот враги, вот друзья, которые будут помнить, вот цель, за которую стоит погибнуть... А стоит присмотреться, и сразу видишь, что враги почему-то не желают считать себя врагами, друзья сами ищут, кто бы их запомнил, и заслужили уход и память с ненавистью не в меньшей степени... Цель же – бессмысленна. И никто не станет помнить идиота за соответственный поступок.

Что ж, простых слов как-то не удавалось подобрать, пришлось обходиться сложными предложениями и, в конечном итоге, нести страшную чушь. Нести с таким видом, чтобы неуместным казалось обстебать сказанное... Даже для тех, кто без проблем может придраться к словам пострадавшего от беспредела...

Речь, конечно, о Мэлис. Вот, сидит спиной к свету с лицом страдалицы и думает, что б такого ответить. Почему-то все пытаются понять и принять то, что приходится нести, а ей – лишь бы придраться, унизить, спустить с небес и не останавливаться, пока оппонент не окажется под плинтусом. Идеальная хейтерша, прекрасная и жестокая, причем жестокая и к себе...

Мэлис явно не волновали всякие там взгляды. А было бы интересно посмотреть, как она отреагирует на Контеров дар – вдруг решит, что можно отложить собственную смерть ради того, чтобы помнить о том, что когда-то жил такой парень по имени Рингил Джайнис – вспоминать каждый раз, пересчитывая шрамы на сердце...

Рингил еле заметно улыбнулся – адресно, в сторону Мэлис, стараясь не зацепить полупробудившейся силой остальных девчонок...


Я заметила, что хейтер чему-то улыбается – и задумалась, чему именно. Явно не по поводу последних слов – Рингил, кажется, мазохистом не был, так что вряд ли предвкушал неизбежное очередное попадание в руки непредельщиков. Может, просто смеется над выспренностью собственных слов? Понятно, когда символизм напихан в песню, там ему место, а вот в непринужденной хейтерской беседе – вряд ли. Не думаю, что даже те идейные хейтеры, кои упокоились в пятом приходе, позволяли себе подобные слововыверты.

А в голове все громче звучала привязавшаяся песенка, только что исполненная товарищем улыбающимся хейтером. Первые строки – первые четыре, если точнее... И почему-то казалось, что насчет возможности любить, до сих пор оставшейся у автора, оный автор хотел рассказать именно мне. Донести, так сказать...

Рингил показался мне похожим на мое отражение в зеркале – не обычном, а том, которое могло при желании отразить мой абсолютно привлекательный вариант облика. Конечно, чтоб на меня, и собственная сила действовала... есть предохранители. Есть, да не про данную честь... Потому как природа очарования, исходящего от хейтера, была похожа на мою, но ни о каком отражении и речи не шло.

Мне захотелось одновременно двух вещей. В первую очередь – взять мелкого товарища за шиворот, встряхнуть и спросить, понимает ли он вообще, что творит... Потому как четвертой невестой в гареме этого вампирчика быть как-то не хотелось даже по игре. Не ссориться же с Ангмарской, в конце концов... Для жизни, может, и не опасно, а вот для здоровья определенно неполезно.

А ссориться придется, если я прямо сейчас последую второму велению отсутствующей души и обниму это невероятное создание природы. Потому как хочется, и хочется со страшной силой – прижать к груди, сказать, что никто его больше пальцем не тронет без моего ведома, разогнать крутящихся вокруг девчонок и попросить еще раз спеть, что угодно, но только мне...

Зачем он вообще это делает? Если понимает, конечно... да нет, без желания так не притягивают, этому гаденышу определенно хочется, чтобы я... блин, да еще пара секунд – и я его при всем гареме расцелую! Зеркальный щит, такой, как Сулмор ставила... Все, отсекло. Теперь главное – вытащить его из комнаты, потому как чистить фэйс при всем народе так же чревато, как и обниматься...

–Рингил, пошли, – я встала и двинула к двери – полуоткрытой, висящей на кажущихся сломанными петлях. Дверь эта обожала пыльно хлопать, а еще – придавливать конечности... Башня не зря считалась элитной частью общаги.


Хейтер отложил инструмент и встал. Похоже, реакция на абсолютную привлекательность проявлялась незамедлительно... Но Мэлис явно не собиралась терять голову, так что нельзя было быть уверенным ни в чем.

За дверью на сей раз оказался уходящий в никуда коридорчик. В зависимости от желания дома он заканчивался тупиком или огибал весь дом – отличительной особенностью этого места была невозможность попасть из него туда, куда нужно. Значит, возвращаться придется кружным путем... Что ж, иногда выходит лучше, чем задумывалось...

–Мэлис, – начал Рингил, пытаясь сообразить, на что может рассчитывать. И незамедлительно получил ответ – от оплеухи удалось уклониться не без труда. – Ты что?

–С ума сошел – так на меня действовать? Тебе девчонок мало? – значит, она понимает, в чем суть привлекательности... Точно, ведь ее, кажется, тоже делали беспредельщики... Но в ней никакой привлекательности нет...

Рингил присмотрелся к боевой подруге, соседке по предпоследнему плену и спасительнице... Да, сходство между ними было чисто внешним. Хейтера тянуло к Мэлис не из-за конкретной силы-проклятия, а по более абстрактной причине. Противоположности, как водится, притягиваются, и Рингила тянуло к мощным натурам – сильным, как Сулмор, жестоким, как Веледа, непреклонным, как Нора...

Мэлис олицетворяла то, чем блистали все три девчонки, а еще она не поддавалась на провокации, отчего становилась, так сказать, желанней...

–Да нет, даже многовато, – несмотря на все то, что связывало хейтера с тремя девочками, он, в принципе, мог бы обменять их троих на одну Мэлис... Только в этом было сложно признаться самому себе. Сложно – но не сейчас. – Тебя бы хватило...

–Прости, а меня ты спросил? – в серых глазах Мэл, так похожих на его собственные, сверкнули недобрые искорки. – Может, я уже морально готовлюсь к смерти, а ты мне мешаешь... И вообще – ты о девчонках подумал?

–Я спрашиваю сейчас, – Рингил прибавил обаяния. – И какое тебе до них дело?


–Я не хочу, чтобы моей смерти радовались, – как сложно говорить на языке чужой логики... Если в хейтерской модели мира я еще ориентируюсь, то уж модель идеалистов, предельно простую... не понимаю. Не понимаю и все тут. Нет, конечно, если посмотреть по деталям, то все ясно – своя смерть подается как причина для усиления горя и ненависти в мире, необходимо умереть так, чтобы ненавидели не столько тебя, сколько причину твоей смерти, остающуюся жить... Основателем был явно кто-то типа Ника Лары, точно желал отомстить посмертно...

–Ты правда думаешь, что моей будут радоваться? – ну вот, хоть думать начал, буся полосатая... Конечно, когда он вот так улыбается, хочется потакать ему во всем, как котенку, который грызет тебя за ногу – но так мило... И рука, протянутая оторвать и отшвырнуть подальше, – гладит. Скрытый мазохизм, конечно, в худшем своем проявлении.

Загрузка...