Горизонты Дикости. Том 1

Эпизод №1

3 года спустя...

***Локация: Один из городов проекта «Горизонты Дикости».

Огромный загородный особняк. Все окна наглухо завешены толстыми шторами. Нарушая зловещую тишину дома, раздался громкий телефонный звонок...

— Алло, Вероника Степановна? Здравствуйте! Мне так жаль... Примите мои глубочайшие соболезнования... Роман Анатольевич был мне как брат! Мы столько лет провели с ним за одной партой... Эта утрата будет для всех нас невосполнимой.

На другом конце провода послышались всхлипы...

— Пашенька, как же я теперь буду без него? — после небольшой паузы, голос немного выровнялся, приобретая железные нотки.

— Павел Сергеевич, ты должен мне помочь! Ради Ромы! Я должна быть уверенна, что ему это не сойдёт с рук! Я должна знать, что ты отомстишь за моего Ромочку...

В трубке снова послышались тихие всхлипы...

— Вероника Степановна, я утром получил от Вас сообщение! Вы точно уверены, что к этому причастен Дмитрий Дикарев? У Вас имеются какие-то доказательства?

— Ну, какие ещё нужны доказательства? Паша...

Женщина снова начала рыдать, но, буквально через несколько секунд, взяла себя в руки и продолжила уже более спокойно.

— Павел, у меня нет конкретных доказательств, но Рома, неделю назад, в разговоре с Кириллом произнёс примерно такую фразу: «Дикий вообще берега попутал! Сказал сегодня мне, что теперь я ему буду платить за спокойную и счастливую жизнь, по ляму в месяц». Вечером я, конечно, спросила у него, что все это значит? Но ты же знаешь его, он только отмахнулся от меня. Паша! Рома сказал, что пришло время поставить на место одного зарвавшегося придурка! Ты слышишь, что я тебя говорю? Это всё Дикий, у нас в городе один он придурок! И убил тоже он! Все это знают... — голос замолк на несколько секунд, — все знают, но ничего не делают... Пашенька, я прошу тебя! Я тебя умоляю! Отомсти за Рому, отомсти за всех нас! Поговори с Кириллом, он наверняка что-то знает... — при каждой своей фразе говоря все тише и тише, — ты же все можешь, ты же генерал ФСБ...

— Вероника, успокойся! Я все сделаю! Обещаю тебе! Не пиши мне больше по этому вопросу! Я обещаю, что всё сам выясню и решу! Как только узнаю все подробности, я приеду и мы поговорим с тобой лично! Ещё раз примите мои соболезнования, держитесь...

Нажимая кнопку сброса, генерал позвал секретаря:

— Мариночка, Вы подготовили мне личное дело, которое я просил утром?... Да, Дмитрия Дикарева... Принесите мне его. Что?... Когда он звонил?... Хорошо. Какой канал?... Понял, кофе мне принеси.

Взяв в руки пульт от телевизора, генерал Широков нажал кнопку нужного канала и, откинувшись в кресле, попытался сосредоточиться на картинке показанной там.

Множество полицейских, огонь горящей машины на дальнем фоне, крики и свист оттесняемых людей за ленточные заграждения. Небольшого роста девушка в огромным для её головы шлеме, брала интервью у одного из участников происшествия.

— Вы знаете преступника? Почему он это сделал? — держа микрофон на расстоянии вытянутой руки от лица мужчины в белой, разорванной у горла майке, спросила корреспондент.

— У него вся семья болеет! — переполненным эмоций голосом начал он, — у нас весь район болеет, ни денег, ни лекарств нет, пропускной режим! Он сам несколько недель не мог встать с постели из-за температуры! Вы представляете, им даже не считают нужным отправлять скорую помощь! Почему государство отправляет вакцину за рубеж? Обычные граждане России не могут даже за деньги получить её? У человека просто не выдержали нервы! Дайте мне вакцину! У меня дочь больна!

С этими словами, мужчина попытался схватить девушку за руку держащую микрофон, но она, видимо ожидая чего-то подобного от него, резко отпрыгнула назад, уходя за спину стоящего рядом полицейского. Человека быстро оттеснили за кадр и девушка, как ни в чём не бывало, продолжила:

— А я вам напоминаю, что вы смотрите прямое включение из места нападения на полицейского опасным маньяком-каннибалом, орудовавшим на улицах нашей столицы целую неделю! Напоминаю вам, что первыми жертвами убийцы стала его собственная семья, которую он, в прямом смысле этого слова, полностью сожрал. Помимо этого на его счету имеется как минимум ещё три жертвы. Да, дорогие зрители, — девушка с наигранным испугом на лице покачала головой, — этот год явно будет насыщен событиями не меньше чем предыдущий.

Нахмурив брови, девушка прикоснулась рукой к гарнитуре связи, пытаясь, что-то расслышать в шуме вокруг неё.

— Дорогие зрители, мы прерываемся на выпуск экстренных новостей, а я вам напоминаю о том, что вирус мутирует и, с каждой новой волной, вызывает всё больше осложнений! Помните о том, что всем нужно пройти вакцинацию и, ни в коем случае, не пытаться самому бороться с инфекцией. Не забывайте термически обрабатывать продукты, прежде чем употреблять их в пищу! Из рациона питания строго должны быть исключены все сырые мясные и рыбные изделия.

Картинка сменилась на диктора в зале, мужчина в строгом костюме с беззаботной улыбкой на лице продолжил вещание.

— Сегодня митингующие пошли на прорыв, захватив очередное здание на Болотной площади. Как нам рассказал один из участников захвата — это ответ действующей власти, на попытку прорыва силовиков к кинотеатру «Луч», где расположилась неофициальная резиденция сил оппозиции, во главе с Иваном Кировым. Как вы помните его освободили из СИЗО в обмен на двенадцать силовиков, захваченных в плен членами партии РУНА (Российская Унитарная Народная Альтернатива). В руках митингующих, до сих пор остаются, не побоюсь этого слова, десятки, а возможно и сотни наших граждан, являющихся, по мнению оппозиции, «Сторонниками Действующей Власти», — на большом экране монитора появилась карта, показывающая обведенным красным цветом участок территории оккупированной демонстрантами и черным ту территорию, за которую в настоящее время идет борьба, — все, кто не присоединился к движению, и при этом отказывается покидать захваченную территорию добровольно, подлежат принудительному выселению. Сотни отставных военных и силовиков уже примкнули к группировке оппозиции. Арсений Кондрашов, сразу же после рекламы, поможет разобраться каждому из вас в происходящем на месте событий, — диктор широко улыбнулся на этой фразе, и картинка сменилась городским пейзажем, толпа людей сканировала лозунги, разобрать которые было не возможно. Костры чадили столбами черного дыма, обозначая контуры начала баррикад захваченной территории.

Генерал выключил телевизор, задумчиво беря в руку трубку телефона.

3 месяца спустя...

***Локация: Город Москва. Зал суда.

— Подсудимый Дикарев Дмитрий Юрьевич, по совокупности составов преступлений, предусмотренных статьями 159 ч.2, 163 ч.3 и 105 ч.2. Вы признаетесь виновным! Суд учёл Ваши награды и добровольное участие в мерах по поддержанию конституционного порядка на Северном Кавказе в период с 1994 по 1996. Путем частичного сложения, Вы приговариваетесь к 12 годам и 3 месяцам заключения в колонии строгого режима, приговор привести в исполнение с момента оглашения приговора, срок обжалования приговора 10 дней! — ударом молотка по столу, закончила речь судья.

— Подсудимый, Вам понятен приговор? Хотите что-то добавить? — со страхом в глазах, посмотрела на обвиняемого, секретарь суда. Каждый из присутствующих в зале суда прекрасно понимал, кто находится перед ним.

В свою очередь, обвиняемый, так же прекрасно понимал, что реальных улик против него нет. Дмитрий лично не принимал участия в этом налёте. Команда Афганца исполнила все как всегда. Грубо! Кроваво... конечно! А как же иначе?

Дикарев разработал поминутный план действий. Команда талантливых исполнителей исполнила всё чисто. Поймать, по горячим следам, естественно, никого не удалось. Вот только откуда взялась его кепка на месте преступления? Следы ДНК самого Дикарева?! Мало того, что его судят бывшие «хорошо» знакомые личности. Так еще и в его окружении есть предатель. Одной этой улики хватило для привлечения его сначала в качестве свидетеля, а несколькими днями спустя, переквалифицировать его статус на обвиняемого. Дмитрий до конца надеялся, что адвокат сможет развалить дело. До суда удалось выяснить немного и, как оказалось, делопроизводство контролирует кто-то сверху и максимум на что им стоит надеяться, со слов адвоката, затянуть дело и постараться выпустить Дмитрия под подписку о невыезде.

— Судья! Ты совершаешь ошибку. — Дмитрий пытался взглянуть в глаза выносящего приговор человека, но натыкался на опущенные веки.

— Конвой! Уведите обвиняемого, — прокурор, повернув голову к окну, отдал команду, размышляя о правильности принятого решения.

Прошлые Новогодние праздники они праздновали у Дикарева в доме, а сегодня... Да что они могут поделать, это же приказ из Москвы! Осудить, приказ был однозначен. Генерал клятвенно уверил, что мести не будет! Дикого больше никто и никогда не увидит.

Губастый конвоир, стоявший у двери, подошел к клетке обвиняемого. Без эмоций на потном лице, одним небрежным движением, открыл окошко и негромко скомандовал:

— Руки за спину, кисти в кормушку!

Комок ярости сдавил грудь Дмитрия. Хотелось разбить кому-нибудь лицо! До хруста костяшек! В мясо!

Дмитрий поднялся. На его лице не дрогнул ни один мускул. Холодные, зеленые глаза, неотрывно продолжали изучать лица людей, которые еще совсем недавно называли его другом. Холод металла наручников обхватил запястья. Взяв скованные руки в захват за спиной, конвой повел его по длинному коридору к служебному выходу во двор. Спец. транспорт ФСИН стоящий в тени под высоким деревом, дружелюбно встречал его открытой дверью.

*** Локация: г. Мытищи Тюрьма закрытого типа, особого назначения.

Тюремный Спец. приемник встретил его лаем собак и криками гнусавого мужика, переходившими местами в визгливые нотки, требовавшими от кого-то, что-то сделать.

Дверь открылась, и голос снаружи скомандовал:

— Выходим! Баулы на землю! Присесть на корточки!

Теснота и вонь внутри машины была такой, что Дмитрий, без раздумий, первым шагнул к двери. Спрыгнув на старый, потрескавшийся асфальт, опуская на землю, рядом с ногой, небольшую спортивную сумку.

— На корточки сел, урод! — обладатель гнусавого голоса, дубинкой указал на идеальное, по его мнению, место для этого.

— Урод? Аккуратнее применяйте выражения, обращаясь к незнакомым людям! Дистанцию от меня набери! — Дмитрий с первых минут решил добавить ясности, с кем они имеют дело.

Худой, с чуть навыкате глазами солдат, начал приближаться к Дикареву. Размахивая дубинкой перед лицом.

Слева от него что-то мелькнуло, Дмитрий инстинктивно закрылся руками, делая шаг в сторону. Это не только спасло голову от удара дубиной, но и подбодрило оппонента, напротив, к решительным действиям. Противник с размаха, ударил пыром ботинка, чуть присевшего Дикарева, целясь в живот.

Инстинкты перехватили управление телом. Смещаясь правее, он пропустил ногу охранника мимо, шагая вперед в сторону оппонента и немного доворачивая корпус.

Мощный удар локтем! Хруст сломанных хрящей!

Короткий, но жёсткий удар, вошел на противоходе в переносицу врага, и оппонент, задрав одну ногу выше головы, потерял связь с реальностью. Не издавая больше ни одного звука, он, как мешок, повалился на землю, подняв при падении целую тучу пыли.

Понимая, что худощавый больше не боец, Дмитрий начал разворачиваться для встречи другого противника, но сделать этого уже не успел. Дубинка, жужжа как оса, разрезая воздух, влетела в ухо, и картинка перед глазами поплыла. Устояв на ногах, он упорно стремился уйти в сторону. Рубящая подсечка очередного подбежавшего солдата сбила его с ног. Прикрывая голову и почки руками, он видел расплывающимися пятнами, набегавших со всех сторон охранников. Буквально через секунду, удары посыпались со всех сторон.

Нужно делать перекат, уходить в сторону! Удары должны быть с одного направления, — набатом стучали мысли в голове во время боя.

Вбитые в подкорку многочасовыми тренировками рефлексы, в критические моменты делали все на автомате.

Удар в голову! Искры... Еще один чиркнул по затылку. Резкая боль в голове! Темнота...

— Стоять!!! Что здесь происходит!? — из дверей вышел крупный мужчина с рыжими усами.

— Товарищ Майор, осуждённый напал на конвой, вон Петренко в нос ударил! Смотрите, хорошо как ударил! Ыыы, у него рожа, как у китаезы стала, — на этих словах он не смог сдержать смех и оскалил жёлтые неровные зубы.

— Что, прям так вышел и напал на вас?... Молчите? Вы меня достали уже! Я каждый месяц отписками занимаюсь! Смотри у меня, Кузнецов! — потряс он мясистым пальцем, — Доиграетесь у меня! Поменяешься местами с этим придурком, и уже тебя будет ногами пинать при встрече на зону, такой же долбоёб, как и ты!

— Да я-то тут при чём? Товарищ Майор! Я только увидел, как он Петренко в нос ударил! Смотрите! Он до сих пор в отрубе валяется! — Кузнецов указал пальцем на пострадавшего напарника,- что мне, стоять и смотреть нужно было?

— Ладно! Тащите обоих в мед. блок, подохнут ещё, с вами до пенсии точно не досижу, — махнул рукой дежурный по КПП.

— Вы команду не слышали? Поднять его и доставить в мед. блок! — Кузнецов, кивком головы обозначил, кого именно нужно тащить.

Двое бойцов подхватили бесчувственное тело и понесли его к двухэтажному зданию, похожему на старую больницу.

Кузнецов склонился над сослуживцем, размышляя о том, тащить его самому или все-таки вызвать врача на место происшествия.

***Локация: Медицинский блок тюрьмы.

Почувствовав резкий запах нашатыря, Дмитрий вздрогнул, возвращая сознание в избитое тело. Промелькнувшая тень заставила, на рефлексах, выставить вперед руку, защищая лицо. Совершенно не понимая, где он сейчас находится, Дмитрий попытался сконцентрировать зрение. Картинка перед глазами расплывалась, в голове звучали, одна за другой, мысли о бое: Уходи от удара! Бей! Бей!...

Размах! Но руки, звякнув металлом, не позволили довершить начатое действие. Резкий рывок! Боль в запястьях!

Руки застыли в вертикальном положении, прикованные наручниками к спинке кровати. Зрение начало проясняться, и единственный уцелевший глаз увидел перед собой силуэт в белом халате. Второй глаз полностью заплыл, через него можно было видеть только узкую полоску света.

От резкого рывка заключенного, рядом с ним кто-то ойкнул и, прижав ладошки к лицу, отступил на шаг назад. Из-за плеча наполовину размытого силуэта вышла высокая фигура. Приходящее в себя зрение определило её, как видимого ранее охранника, с резиновой дубинкой в руке.

— Лежи спокойно, утырок. Лапки ещё шевелятся? Будешь дёргаться, подлечу тебя резиновым градусником, — оскалившись, явно довольный своей остроумной шуткой, он рассматривал лицо Дмитрия.

Дикарев всегда считал своим основным оружием врожденную способность к эмпатии. Чувствовать настроение человека во время визуального контакта, было, в определенные годы, настоящим проклятьем для него. Страх. Боль. Отвращение. От многих смердело этим! Эмоции близких людей приходилось пропускать через свою душу, каждого поддержать, каждому подставить плечо... Большой город помог получить контроль над этим навыком.

Самая непрезентабельная работа, соответствующий контингент окружения в конкурентно способной среде. Сотни, иногда тысячи спектров эмоций, сливались в одно смазанное чувство давления. В молодости бесцеремонно вторгаясь, нарушая личное пространство, а в зрелые годы Дмитрий, сам давно уже не ставя себе запретов, рылся в потайных уголках чужих чувств. В такие моменты он старался представить себя сосудом и поглощать чужую мимику, жесты, слова, радуясь и наслаждаясь тем, что они перестали причинять боль и стали струнами, на которых можно играть, направляя собеседника на совершение нужного ему действия.

Взгляд, мимика и тембр голоса являлись основными инструментами, которые помогли ему достигнуть больших высот в криминальном сообществе и даже внедрить ее в теневой сектор экономики целого региона страны.

Переведя взгляд с дубинки охранника на стены окружающего помещения, он медленно поднял тяжёлый взгляд, скользя по фигуре молодой девушки в белом халате, остановив его на её испуганном лице.

— Дмитрий, как Вы себя чувствуете? Голова не кружится? Вас не тошнит? — спросила она тонким голосом.

— Да все с ним в порядке, Наташ! Намажь ему рожу зеленкой, чтобы ранки не искать, и мы пошли, — он выдавил из себя пару смешков, — Что уставился, придурок? Поспал немного в VIP палате, пора и свои новые апартаменты посетить, — Кузнецов прикоснулся дубинкой к ноге арестанта, не собираясь ни с кем любезничать.

— Константин, ну почему вы такой злой? Он же и так пострадал! Тем более я уже успела бегло посмотреть его личное дело. Вы представляете, он тоже служил в Чечне, был там, как и Вы, добровольцем! Костя, Вы же сами мне рассказывали, что там действительно раскрываются люди, не могли же дать столько наград плохому человеку? Посмотрите в личном деле, сколько их! — молодой врач кивнула головой в сторону стола с открытой папкой, не отводя своих бездонных глаз от лица собеседника.

— Наташа, это — не человек, это — МРАЗЬ! — лицо Кузнецова начало наливаться кровью, — ты полностью прочитала досье? Ты думаешь, его посадили за то, что он что-то там нарушил? Он после войны собрал полноценную ОПГ! Они людей убивали! Затравили весь город! Это не какой-то там бандит! Они заводы, фирмы, отнимали! Всю верхушку города вырезали! А награды... да кто его знает, за что он их получил! На войне всякое бывает! Может он просто попал в нужное место, в нужное время! Или шкуру свою в кустах прятал, пока всех убивали...

От резкого всплеска эмоций Кузнецова, девушка, чуть приоткрыв рот, перевела взгляд на Дмитрия.

— Всё сказал!? У тебя в голове огромная куча сам знаешь чего! Отстегивай меня и в камеру веди! Спать хочу! — Дикарев, считывая целым глазом мимику собеседника, пытался понять, кто перед ним находится.

— Убью... — наглый взгляд заключённого, в купе с его словами, зародил яркий всплеск желания причинить вред беззащитному конкуренту.

— Костя, хватит! Пожалуйста, не надо никого убивать! — девушка поспешила встать на пути Кузнецова, — Дмитрий, выпейте таблетки и можете идти, если будет рвота или сильное головокружение, вызовите меня через дежурного коридорного охранника.

— Симонов! Орлов! Отстегните его... — приказал Кузнецов, — пожитки свои схватил и вперёд! Как падишах тут устроился. Носят его на руках и баулы за ним таскают, — добавил он уже в сторону арестанта.

***Локация: Центральный коридор накопительного тюремного блока.

Коридор был слабо освещен, некоторые длинные люминесцентные лампы мигали. Старое на вид здание снаружи, оказалось не менее ветхим и внутри. Запах сырости, старая краска, похожая на чешую, целыми пластами, вместе со штукатуркой отходила от стен, оголяя кирпичное нутро. Примерно каждые тридцать метров коридор преграждали локальные решетки, в таких зонах находился один охранник с ключами.

— Красномордый, долго мы ещё идти будем? — решил выяснить хоть какую-то информацию о месте своего нахождения Дмитрий.

— Лучший номер для тебя выделить решили, — ответил Константин, даже не обратив внимания на подколку.

— Правильно, люблю всё самое лучшее, — нагло заявил Дикарев.

— Лучшее он любит, — ухмыльнулся Кузнецов, — ты — «Мясо»! Тебе хоть пояснили, куда ты попал? Я смотрю, ты решил, что нигде не пропадешь? На воле королём ходил! Думаешь, и здесь братва встретит, как блатного?

— Правильно мыслишь, Красномордый! Меня многие знают, а кто сомневаться начнёт, то я всегда смогу пояснить кто я так...

Удар по спине! Ноги Дмитрия совершили несколько шагов вперед, пытаясь удержать центр тяжести тела.

— Мясо ты теперь! Прошла твоя жизнь! Ты — сдох! Мясо — твоё новое имя! Думаешь, что весь такой дерзкий и особенный? Скоро всё узнаешь! Даже больше чем я знаю, узнаешь! Я тебя, прямо здесь и сейчас, могу этой дубинкой по полу размазать! В фарш тебя перекрутить! И про тебя даже никто ничего и не спросит! А знаешь почему? — ненависть клокотала в глазах Кузнецова, Дмитрий даже удивился такому её бурному всплеску.

Кузнецов сделал паузу, смотря в глаза развернувшемуся и готовому к новому удару Дикареву.

— Молчишь, урод, а я тебе скажу... скажу, чтобы ты гнида сидел и дрожал! Тебя уже нет! Ты сегодня сдох! Убили тебя при попытке к бегству! А тело твое сожгли! Проняло тварь?! Шагай вперёд! — он, тычком дубинки в плечо, заставил Дмитрия развернуться и шагать дальше, — таких как ты упырей, тут пачками в печи кидают! Для тебя я ее хорошенько разогрею!

Шагая за спиной, конвоир периодически смеялся, заставляя волосы на загривке Дикарева шевелиться. Живущий внутри хищник, сам почувствовал липкий страх. Инстинкт, порожденный словами Кузнецова, твердил, что впереди его ожидает явная опасность.