Горная хижина

Сложил в первое утро весны[4]

Окончился год.

Заснул я в тоске ожиданья,

Мне снилось всю ночь:

"Весна пришла". А наутро

Сбылся мой вещий сон.

Зубцы дальних гор

Подернулись легкой дымкой.

Весть подают:

Вот он, настал наконец

Первый весенний рассвет.

Замкнутый между скал,

Начал подтаивать лед

В это весеннее утро,

Вода, пробиваясь сквозь мох,

Ощупью ищет дорогу.

Вижу я, растопились

На высоких вершинах гор

Груды зимнего снега.

По реке "Голубой водопад"[5]

Побежали белые волны.

У каждых ворот

Стоят молодые сосны.

Праздничный вид!

Во все дома без разбора

Сегодня пришла весна.

На морском берегу,

Где солеварни курятся,

Потемнела даль,

Будто схватился в борьбе

Дым с весенним туманом.

Туман на поле,

Где молодые травы собирают,

До чего он печален!

Словно прячется юность моя

Там, вдали, за его завесой.

Соловьи на ветвях

Плачут, не просыхая,

Под весенним дождем.

Капли в чаще бамбука…

Может быть, слезы?

Голоса соловьев

Повсюду сочатся сквозь дымку…

Такая стоит тишина.

Не часто встретишь людей

Весною в горном селенье.

Когда б улетели прочь,

Покинув старые гнезда,

Долины моей соловьи,

Тогда бы я сам вместо них

Слезы выплакал в песне.

Оставили соловьи

Меня одного в долине,

Чтоб старые гнезда стеречь,

А сами, не умолкая,

Поют на соседних холмах.

Первых побегов

Свежей весенней травы

Ждет не дождется…

На омертвелом лугу

Фазан жалобно стонет.

Весенний туман.

Куда, в какие края

Фазан улетел?

Поле, где он гнездился,

Выжгли огнем дотла.

На уступе холма

Скрылся фазан в тумане.

Слышу, перепорхнул.

Крыльями вдруг захлопал

Где-то высоко, высоко…

Слива возле горной хижины[9]

Я жду того, кто придет

В поисках аромата,

Пока в нашем горном селе

До конца не осыплется

Слива возле плетня.

В сердце запечатлей!

Там, где возле плетня

Слива благоухает,

Случайный прохожий шел,

Но замер и он, покоренный.

Если этой весной,

Грубый плетень задевая,

Кто-то придет сюда

Дышать ароматом сливы,

Он станет другом моим!

Что же хозяин?

Верно, чуть ветер повеет,

Полон тревоги?

Даже поодаль сладок

Запах цветущей сливы.

Невольно душе мила

Обветшалая эта застреха.

Рядом слива цветет.

Я понял сердце того,

Кто раньше жил в этом доме.

Приди же скорей[11]

В мой приют одинокий!

Сливы в полном цвету.

Ради такого случая

И чужой навестил бы…

Благовоние сливы

Ты привеял в ложбину меж гор,

О весенний ветер!

Если кто проникнет сюда,

Напои густым ароматом.

Отчего-то сейчас

Такой ненадежной кажется

Равнина небес!

Исчезая в сплошном тумане,

Улетают дикие гуси.

Перелетные гуси,

Боюсь, заблудились вы

По дороге на север,

Туманом заграждены

Горы Коси-но Накаяма[13].

Словно приписка

В самом конце посланья

Несколько знаков…

Отбились в пути от своих

Перелетные гуси.

Зыблются все быстрей,

Чтоб ветер их просушил,

Спутаны, переплелись,

Вымокли под весенним дождем

Нити зеленой ивы.

Окрасилось дно реки

Глубоким зеленым цветом.

Словно бежит волна,

Когда трепещут под ветром

Ивы на берегу.

В горах Ёсино[14]

На ветках вишневых деревьев

Россыпь снежка.

Нерадостный выдался год!

Боюсь, цветы запоздают.

Забывать о весне,

Знаю, дольше не может

Ни один цветок!

День еще дотяну,

Ожидая спокойно.

Тревога берет!

Где, на какой вершине

Окрестных гор

Цветы долгожданные вишен

Первыми зацветут?

Шел я в небесную даль,

Куда, я и сам не знаю,

И увидал наконец:

Меня обмануло облако…

Прикинулось вишней в цвету.

В горах Ёсино

Долго, долго блуждал я

За облаком вслед.

Цветы весенние вишен

я видел — в сердце моем.

Дорогу переменю,

Что прошлой весной пометил

В глубинах гор Ёсино!

С неведомой мне стороны

Взгляну на цветущие вишни.

Горы Ёсино!

Там видел я ветки вишен

В облаках цветов,

И с этого дня разлучилось

Со мною сердце мое.

Куда унеслось ты,

Сердце мое? Погоди!

Горные вишни

Осыплются, — ты опять

Вернешься в свое жилище.

Увлечено цветами,

Как сердце мое могло

Остаться со мною?

Разве не думал я[15],

Что все земное отринул?

Ах, если бы в нашем мире

Не пряталась в тучи луна,

Не облетали вишни!

Тогда б я спокойно жил,

Без этой вечной тревоги…

Гляжу на цветы.

Нет, они не причастны.

Я их не виню!

Но глубоко в сердце моем

Таится тревожная боль.

О, пусть я умру

Под сенью вишневых цветов!

Покину наш мир

Весенней порой "кисараги"[16]

При свете полной луны.

Верно, вишен цветы

Окраску свою подарили

Голосам соловьев.

Как нежно они звучат

На весеннем рассвете!

С особым волненьем смотрю…

На старом вишневом дереве

Печальны даже цветы!

Скажи, сколько новых весен

Тебе осталось встречать?..

Под сенью ветвей

Толпа придворных любуется…

Вишня в цвету!

Другие смотрят лишь издали.

Им жалко ее аромата.

Волны молчали,

Буйство ветра смирял

Государь Сиракава[18],

Но и в его времена

Вишен цветы осыпались…

Ну что ж! Хорошо!

О мире другом, не нашем,

Вспомню опять,

Взгляну на опавший цвет,

Не опасаясь ветра.

Припомню ли, сколько лет

Я ждал вас, я с вами прощался,

Горные вишни в цвету.

Сердце свое вконец

Я истомил весною.

Весенний ветер

Развеял вишневый цвет

Лишь в сновиденье.

Очнулся, но сердце мое

Тревога еще волнует…

В горах Ёсино

Вместе с цветами вишен

Через вершину летит

Буря, как белое облако…

Издали не различить.

Думай лишь об одном!

Когда все цветы осыплются,

А ты под сенью ветвей

Будешь жить одиноко,

В чем сердце найдет опору?

Когда лепестки засыплют

Меня под вишневым деревом,

Тогда всю ночь до рассвета

Я буду о вас тревожиться,

Еще непрозрачные ветви.

Слишком долго глядел!

К вишневым цветам незаметно

Я прилепился душой.

Облетели… Осталась одна

Печаль неизбежной разлуки.

Кто он, безвестный?

На меже заглохшего поля

Собирает фиалки.

Как сильно, должно быть, печаль

Сердце его омрачила.

В горькой обиде

На того, кто их посадил

Над стремниной потока,

Сломленные волной,

Падают горные розы.

В зацветшей воде,

Мутной, подернутой ряской,

Где луна не гостит,

"Там поселиться хочу!"

Вот что кричит лягушка.

Весна уходит…

Не может удержать ее

Вечерний сумрак.

Не оттого ли он сейчас

Прекрасней утренней зари?

К старым корням

Вернулся весенний цвет.

Горы Ёсино

Проводили его и ушли

В страну, где лето царит.

Срезаны травы,

Чтобы расчистить дорогу

К горной деревне.

Открылось мне сердце того,

Кто искал цветущие вишни.

Зачем, о кукушка,

Когда говорить я невластен,

Сюда летишь ты?

Что пользы внимать безответно

Первой песне твоей?

Пускай нет в небе луны!

Обманчивей лунного света

Цветы унохана.

Чудится, будто ночью

Кто-то белит холсты.

Слышу, кукушка

С самой далекой вершины

Держит дорогу.

Голос к подножию гор

Падает с высоты.

"Кукушки мы не слыхали,

А близок уже рассвет!"

На всех написано лицах…

И вдруг — будто ждали его!

Раздался крик петуха.

Еще не слышна ты,

Но ждать я буду вот здесь

Тебя, кукушка!

На поле Ямада-но хара[24]

Роща криптомерии.

Кукушка, мой друг![25]

Когда после смерти пойду

По горной тропе,

Пусть голос твой, как сейчас,

О том же мне говорит.

Твой голос, кукушка,

Так много сказавший мне

В ночную пору,

Смогу ли когда-нибудь

Его позабыть я?

Пускай благовонием

Манит тебя померанец[26],

Но эту изгородь,

Где унохана цветут,

Не позабудь, кукушка!

Мелкий бамбук заглушил

Рисовые поля деревушки.

Протоптанная тропа

Снова стала болотом

В этот месяц долгих дождей.

Дожди все льются…

Ростки на рисовых полях,

Что будет с вами?

Водой нахлынувшей размыта,

Обрушилась земля плотин.

В тихой заводи

К берегу когда-то прибилось

Утоплое дерево,

Но стало плавучим мостом…

Долгих дождей пора.

Лишь веянья ветерка

Под сенью ветвей отцветших

Я жду не дождусь теперь,

Снова в горном источнике

Воды зачерпну пригоршню…

Должно быть, лесоруб

Пришел просить ночлега,

В дверь хижины стучит?

Нет, это в сумерках кричал

Болотный пастушок.

В летних горах

Дует понизу ветер вечерний,

Знобит холодком.

Под сенью густых дубов

Стоять не слишком приятно.

Капли так тяжелы!

Гвоздики в моем саду,

Каково им теперь?

До чего яростный вид

У вечернего ливня!

Путник еле бредет

Сквозь заросли… Так густеют

Травы летних полей!

Стебли ему на затылок

Сбили плетеную шляпу.

Жаворонок парит

Над густым тростником равнины,

Жаркое лето пришло.

Где бы дерево мне найти,

В тени подышать прохладой?

Пригоршню воды зачерпнул.

Вижу в горном источнике

Сияющий круг луны,

Но тщетно тянутся руки

К неуловимому зеркалу.

У самой дороги

Чистый бежит ручей.

Тенистая ива.

Я думал, всего на миг,

И вот — стою долго-долго.

Всю траву на поле,

Скрученную летним зноем,

Затенила туча.

Вдруг прохладой набежал

На вечернем небе ливень.

В горном потоке

Сквозь преграды камней

Сыплются волны,

Словно град ледяной,

В сиянье летней луны.

Летней порою

Луну пятнадцатой ночи

Здесь не увидишь.

Гонят гнуса дымом костра

От хижины, вросшей в землю.

В горном селенье,

Там, где густеет плющ

На задворках хижин,

Листья гнутся изнанкой вверх…

Осени ждать недолго!

Шум сосновых вершин…

Не только в голосе ветра

Осень уже поселилась,

Но даже в плеске воды,

Бегущей по камням речным.

О многих горестях

Все говорит, не смолкая,

Ветер среди ветвей.

Узнали осень по голосу

Люди в горном селенье.

"Осень настала!"

Даже небо при этих словах

Так необычно…

Уже чеканит лучи

Едва народившийся месяц…

Никого не минует,

Даже тех, кто в обычные дни

Ко всему равнодушны,

В каждом сердце родит печаль

Первый осенний ветер.

О, до чего же густо

С бессчетных листьев травы

Вдруг посыпались росы!

Осенний ветер летит

Над равниной Миягино[30]!

Дует холодный вихрь.

Все на свете тоскою

Он равно напоит.

Всюду глядит угрюмо

Осеннего вечера сумрак.

Сейчас даже я,

Отринувший чувства земные,

Изведал печаль.

Бекас взлетел над болотом…

Темный осенний вечер.

Кто скажет, отчего?

Но по неведомой причине

Осеннею порой

Невольно каждый затомится

Какой-то странною печалью.

В памяти перебираю

Все оттенки осенней листвы,

Все перемены цвета…

Не затихает холодный дождь

В деревне у подножия гор.

На рисовом поле

У самой сторожки в горах

Стоны оленя.

Он сторожа дрему прогнал,

А тот его гонит трещоткой.

Скажите, зачем

Так себя истомил я

Сердечной тоской?

Не от моих ли жалоб

Осень все больше темнеет?

На небе осени

Она наконец явилась

И вечернем сумраке,

Но еле-еле мерцает,

Луна — по имени только.

Равнина небес.

Луна полноты достигла.

Тропу облаков,

Единственную из всех,

Избрал для странствия ветер.

О, радостный миг!

Наверно, подумал каждый.

Кто ждал во тьме.

Взошла над зубцами гор

Осенней ночи луна.

Как же мне быть?

На моем рукаве увлажненном

Сверкает свет,

Но лишь прояснится сердце,

В тумане меркнет луна.

Ни темного уголка…

Но кажется, клочья тучи

Затмевают луну?

Нет, это взор обманули

Тени пролетных гусей.

Все озарилось.

Поистине так светла

Эта лунная ночь,

Что сердце уплыло ввысь.

Там и живет — на небе.

Гляжу без конца,

Но это не может быть правдой,

Не верю глазам.

Для ночи, для нашего мира

Слишком ярко горит луна.

Пусть это правда!

Но ведь гляжу я один.

Кто мне поверит,

Когда про луну этой ночи

Поведаю людям — после?

Развеяв тучи,

Буря еще шумит…

Кажется, в соснах?

Зеленым светом лучится

Даже луна в небесах.

В неурочный час

Вдруг петухи запели.

Верно, их обманул

Этой осенней ночью

Ослепительный свет луны.

Все без остатка

Меняется и уходит

В нашем бренном мире.

Лишь один, в сиянье лучей,

Лунный лик по-прежнему ясен.

Зашла и она,

Луна, что здесь обитала,

На лоне воды.

Ужель в глубине пруда

Тоже таятся горы?

Нет в небе луны,

Нигде до ее восхода

Не брезжит свет,

Но самые сумерки радостны!

Осенняя ночь в горах.

Светло, как днем,

Я бы зари не заметил,

Так сияет луна,

Но время вдруг возвестил

Ближнего храма колокол.

Как сильно желал я

Дождаться! Продлить мой век

До этой осенней ночи.

На время — ради луны

Мне стала жизнь дорога.

"Сейчас я один царю!"

Как будто владеет небом

На закате луны,

Ни на миг не смолкает

В ночной тишине сверчок.

Сверчок чуть слышен.

Становятся все холодней

Осенние ночи.

Чудится, голос его

Уходит все дальше, дальше.

Росы не пролив,

Ветку цветущую хаги[31]

Тихонько сорву.

Вместе с лунным сияньем,

С пеньем цикады.

Родится в душе

Ни с чем не сравнимое чувство.

Осенняя ночь.

На скале, озаренной луной,

Стонущий крик оленя.

Глубокую старину,

То, что давно минуло,

Стану я вспоминать,

Даже если луну этой ночи

Затуманят вдруг облака.

На ранней заре,

Лишь ветер с вершиною разлучил

Гряду облаков,

Через гору переметнулись

Крики первых прилетных гусей[32].

Дикий гусь в вышине,

На крыльях своих несущий

Белые облака,

Слетает на поле у самых ворот,

Где друг зовет одинокий.

Словно строки письма

Начертаны черной тушью

На вороновом крыле…

Гуси, перекликаясь, летят

Во мраке вечернего неба.

Конец послания

Уже невидим вдали.

Гусей перелетных

Голоса понемногу стихают

И растворились в тумане.

Густые туманы встают,

Все глубже ее хоронят…

Забвенна и без того!

Как сердцу здесь проясниться?

Деревня в глубинах гор!

С самого вечера

Перед бамбуковой дверью

Туманы стелются.

Но вот поредели… Так, значит,

Уже занимается утро?

Клонятся книзу

Старые ветви хаги в цвету,

Ветру послушны…

Гонятся один за другим

Дальние крики оленя.

Раздвигаю траву.

Словно хотят печалью

Отяжелить рукава,

В саду, роняющем росы,

Даже цикады плачут…

Вечер настал.

Там, где на мелком бамбуке

Жемчуг росы,

В тишине зазвучала

Первая песня сверчка.

Плачете на лугу,

Словно вам тоже знакома,

Цикады, тоска любви?

Если б могли ответить,

Я бы спросил у них.

Ужели рукава

Лишь оттого окроплены росою,

Что слушаю цикад?

Какая странность! Это я,

Я сам тоскую отчего-то…

Осенью поздней

Ни один не сравнится цветок

С белою хризантемой.

Ты ей место свое уступи,

Сторонись ее, утренний иней!

"Когда ж наконец

Ты окрасишь кленовые листья

В багряный цвет?"

Спросить я хочу у неба,

Затуманенного дождем.

Всему есть предел.

Разве может еще сгуститься

Этих листьев цвет?

Дождь сыплется непрестанно

На горе Огура[33].

Все осыпались листья

На багряных ветках плюща,

Что обвивает сосны.

Видно, там, на соседних горах,

Бушует осенняя буря.

Осень уже прошла,

Знает по всем приметам

Лесоруб в горах.

Мне б его беспечное сердце

В этот вечер угрюмый!

К чему сожаленья мои?

Даже вечерний колокол

Уже по-иному гудит.

Вижу, прихвачены стужей,

Росинки рассыпались инеем.

Луну ожидала

Так долго вершина горы!

Рассеялись тучи!

Есть сердце и у тебя,

Первая зимняя морось!

В дальнем селенье

На склоне горы Огура

Осыпались клены.

Сквозь оголенные ветви

Я гляжу на луну.

"Как будто дождь?" —

Прислушался я, пробужденный

На ранней заре.

Но нет, это листья летят…

Не вынесли натиска бури.

Нет больше тропы.

Засыпали горную хижину

Опавшие листья.

Раньше срока пришло ко мне

Зимнее заточенье.

Спутники вихря,

Верно, с горной вершины

Сыплются листья?

Окрашены в пестрый узор

Водопада белые нити.

Я видел летний луг.

Там всеми красками пестрели

Бессчетные цветы.

Теперь у них, убитых стужей,

Один-единый цвет.

Инеем занесена

Трава на увядшем лугу.

Какая печаль!

Где сыщет теперь отраду

Странника сердце?

Возле гавани Нанива

Прибрежные камыши

Убелены инеем.

Как холоден ветер с залива,

Когда забрезжит рассвет!

О весна в стране Цу,

На побережье Нанива[35],

Ужель ты приснилась мне?

В листьях сухих камыша

Шумит, пролетая, ветер.

Когда б еще нашелся человек,

Кому уединение не в тягость,

Кто любит тишину!

Поставим рядом хижины свои

Зимою в деревушке горной.

Дремота странника…

Мое изголовье — трава —

Застлано инеем.

С каким нетерпеньем я жду

Тебя, предрассветный месяц!

Лунный прекрасен свет,

Когда сверкает россыпь росы

На вишневых цветах,

Но печальная эта луна

Над зимним увядшим лугом…

Глубокой зимой

Как слепительно ярко

Блещет лунный свет!

В саду, где нет водоема,

Он стелется, словно лед.

Густо падает снег

В темноте не увидишь,

Где затаился фазан.

Только крыльев внезапный вспорх

Да ястреба колокольчик.

Теперь она без следа

Погребена под снегом

А ждал я, мой друг придет,

Когда устилала тропинки

Кленовых листьев парча.

Быть может, невольно сам

Меня, молчальника, старый друг

С тоской вспоминал иногда,

Но пока в нерешимости медлил,

Окончился старый год.