Горничная

Глава 9 Те же и… да много ещё кто…

Народ живо обсуждал находку. Старший наряда "ярославцев", старлей Комов, подошёл к Николаю. — На нашей территории взяли, давай к нам в отдел!

— Ага. Счас, только тапочки переобую, — Коля был, задумчив, — кафылёк, кафылёк, — какой кафылёк…

— Ну хоть совместный рейд, давай…

— Это да, я не против, с Александровым надо перетереть. — Лейтенант подошёл к сидящему на корточках Мише и присел рядом.

— Короче, не было никакого кошелька, сумки с телефонами и наркотой на тебе… Что дальше сами решайте… Рому отпущу, по документам прессовать не буду…

— Не было документов, не было, не было, не было… — раскачиваясь повторял Миша…

— Не было кошелька, понял?! — Николай тряхнул цыгана за плечо.

— А? Что? — очнулся Миша.

— Не было кошелька, говорю, телефон мы искали… Романа отпущу…

— Замётано, а чего это ты, вдруг, подобрел? Хотя… ты теперь – герой!

— Да не хочу, чтоб родственниц таскали, им из деревни сюда не наездиться… А документы… справку дадим, ничего. Новые получит.

— Согласен, Ромы и кошелька не было!

— Вот и ладненько – Николай встал и пошёл к понятым, — вот ведь, какое дело, придётся вам, граждане, ещё немного задержатся. Не беспокойтесь справки дадим, билет, если надо, поменяем. На, — он протянул токарю, столь желанный, Айфон, — будем считать, что ты его уже купил, когда мы подошли. Просьба у меня к вам. Решили мы, что кошелёк оформлять не будем, отдадим потерпевшим и всё… Того, что найдено этим и так, выше крыши… Но, это только если вы не против.

— Да конечно! Правильно товарищ лейтенант, — счастливый Дедуров был согласен на всё.

— Я не против, действительно, жалко бабушку, по нашим судам-то не находишься, а ей ещё и ездить придется… А срок всё равно… — москвичка потешалась, глядя на сияющего токаря.

— Вот и договорились, — Николай взялся за рацию. — Докладываю, товарищ майор, в машине подозреваемых обнаружена сумка с телефонами и планшетниками, так же в тайнике машины найдена сумка с наркотиками, предположительно героин, около трёх килограмм, расфасован… Тут, ребята, с Ярославского, примазаться хотят, просят как совместный рейд оформить… Я за, тут на всех… Но, вы решайте. Да, когда нашли они уже были…

Кошелёк? Сейчас придём, поговорим… Да, так точно, товарищ майор, есть дождаться спецавтотранспорт!

Натке всё очень нравилось, кошелёк ей вернули, вокруг было всё так интересно. Огромные дома, на которых были разноцветные вывески. Правда вместо картин, обозначающих что внутри, были какие-то знаки… Высоченные столбы с фонарями…

Подземный дворец, через который они шли сюда, вообще, Натку поразил. Там было ну очень богато и, на Наткин взгляд, почище чем на вокзале, прохладно, отовсюду лился яркий свет, и были длиннющие лесенки, по которым не надо было ходить, а они сами поднимали и опускали стоящих на них людей. Внизу у каждой сидела женщина-маг в ливрее, которая, по всей видимости, и заставляла ступени двигаться…

— Баб Ань, а это что за лысый каменный мужик, вон там стоит?

— Это памятник Ленину, Вождю мирового пролетариата!

— А чего его тут похоронили, а не на кладбище? И оградки нет…

— Да ты что! Это просто, памятник, видать выступал тут… Сам – то он в мавзолее лежит, на Красной площади, у Кремля!

— У вас так кладбище называют? У Марины там тоже кто-то похоронен… Мне Вадим рассказывал, что они туда ходили… А там, что за домина, ну за дорогой? Вон, с колоннами…

— Это универмаг Московский, сейчас вот справку в отделении возьмём и туда. Пора мне тебя, внучка, отблагодарить. А Красная площадь не кладбище! Это у нас главная площадь в стране. Хотя там и хоронят… Но, только людей о-о-очень заслуженных, руководителей государства.

— Что же они, заслуженные, а на освящённой земле места не заслужили? А что за справку? Что нам справить-то надо?

— Тьфу на тебя, турка ненашенская! Документ тебе нужен? В Москве на каждом шагу спрашивают… А у тебя нет ничего! Вот и выпишут, мол так и так, украден на вокзале…

— А я-то не пойму, чего Николай у этого, чернявого, всё документы какие-то требует, не было же в кошельке ничего, кроме денег… — Натка посмотрела в сторону лейтенанта, который разговаривал с другими стражниками и облизнулась. Николай, почувствовав её взгляд повернулся и помахал рукой.

— Ты чаво, запала на Колюню-то? Да, парень он справный, уважительный… Пьёт в меру… Раз в год непременно к отцу с матерью, в деревню, приезжает. Но, кобель… Смотри, наплачешься… Он через свою кобелиную сущность и из деревни-то уехал. Разеж такому хто откажет… Он, опосля армии и дома побыл всего ничего. А и Клавку-фермершу, и Надьку-почтариху, обротать успел, а уж как за Светку, агрономову жену, взялся, так наши мужики решили его того… Но, молодец, малолеток не трогал, а уж как они вокруг него увивались… Коля, Коля, Николаша, хде мы встретимся с тобой… мокрощелки… тьфу, прости госспади, не стыда не совести…

— Так он, что, это дело любит? — радостно уточнила Натка.

— Да хто из мужиков не любит-то? Всем им от девок одного и надо… Да только, поматросит да и бросит! Смотри, девка, обрюхатит, будешь потом…

— Как обрюхатит? А, ребёнка сделает? Нее, не получится, у нас дети только после венчания, когда заклятье снимут… Да и потом, пока у графа разрешение не возьмёшь нельзя! Нечего мне боятся, бабушка, я и сама с радостью… Поматрошусь?

— Ну, вам молодым виднее… Времена нынче попроще стали… Да я и сама, в свою пору мно-о-ого сеновалов поразметала… Сидишь потом в бане… выпариваешь с пижмой… Молодость-то пролетела, да слава богу вспомнить есть чего. Эх, гуляй, пока молодая! А то ещё не известно, какой муж попадётся…

— Как не известно? Я за камердинера замуж пойду, как положено. Не за нынешнего, конечно. Он на старшей горничной женат, а за того, которого ему на смену примут.

— Это как жа? Ты его ещё и не видала? А уж тебя сосватали. Без любви?

— Почему без любви? Он меня не меньше трёх раз в неделю любить обязан будет! Вот! — с гордостью заявила Натка, — а вы, бабушка, говорите без любви. У нас настоящая любовь только после свадьбы! А то что до, так, тренировка. А кто тренироваться не ленится, так тех, говорят, мужья и чаще любят.

— О, как! — старушка всплеснула руками, — смотри, кареты прибыли!

К вокзалу подъехали полицейский форд и автозак.

Хороший денёк у майора Александрова плавно перетекал в замечательный. Он бодро докладывал генералу N, прибывшему из управления на Казанский вокзал, о том, как благодаря его своевременной реакции на поступившее сообщение граждан была изъята крупная партия наркотиков… ну и так далее и тому подобное и вообще он молодец!

Генерал в пол-уха слушал майора и листал личное дело лейтенанта Ионкина Николая Анатольевича, 1988 года рождения, неженатого, уроженца села Горки… — Хм, нареканий не имел, школу милиции окончил на хорошо, присвоено звание лейтенант, сержант запаса спецназа ГРУ. Чего? А что он в линейной милиции забыл, интересно? Ага, повоевать успел… Наград не имеет, неоднократно отмечен благодарностями командования… Ему же с его навыками в СОБР или в ОМОН… А, вот: " не переносит вид человеческих трупов", "острые приступы тошноты". Ну и что?! Я, вон, коньяк с шампанским не переношу! Образцовый полицейский! Ну, если действительно три кило героина… А не дать ли ему квартиру, в качестве, так сказать, поощрения, повышения морального духа и стимулирования работы личного состава. Двушка в резерве есть. А что, как раз и разговоры немного поутихнут. Омоновцам, за разгон "ботаников", на марше протеста, квартиры, а тем, кто на земле работает, — очередное обсуждение проекта закона о "социальных гарантиях сотрудникам полиции". Ну а чего, двушку, ему конечно не положено…, но, что уж есть, настою. Поменяем его двушку на однокомнатную сына, Николай холостой, ему и однокомнатная за счастье. Двушку продадим, она недалеко от Садового, центр, считай, чуток добавлю и сыну трёшка. Всё добавлять меньше придётся… А то уж я весь испереживался, как бы эту квартирку… Надо с этим Ионкиным поговорить… Ну а упрётся, будет ждать однокомнатную за МКАД, как появится…, и пусть торчит тут старлеем до пенсии… Не, внеочередное это само собой.

Вовремя, вовремя эти цыгане подвернулись… Узбеков, что под Казанскими ходят, не трогали… Выдачу крупной партии наркоты, для отчётности, можно не трясти… Эх, хорошо! А будет ещё лучше!

— Так…, ты, майор, про старушку – следопытку забудь. Нам тут мистика не нужна. Проводилась плановая операция, совместный рейд, так сказать… С привлечением специально обученных собак… Понял? Пора тебе подполковника давать, да-а-авно пора… Кошелёк этот, тут не к чему. Разберёшься?

— Да, бабка и сама без заявления хотела… А в своих я уверен…

— Давай, присаживайся, и вот что мне расскажи, — как такой парень у вас в отделе оказался?

— В 2009 м очередная компания по чистке рядов прошла, у нас семь человек "из рядов". Приходят парни с вызова и, грустно так посмеиваются… Урки, у камеры хранения, крестьянина на гоп-стоп хотели взять, а крестьянин спецназовцем оказался…

А теперь, говорят, следователь ему немотивированное нападение шьёт. Свидетелей нет, он один, а их трое. Воевал, значит психика не в порядке… И стало мне так обидно… Вспомнил себя после Афгана… Мы-то там думали, что за страну, за народ… вернёмся встретят как героев… Ага, аж три раза… только и слышали – "мы вас туда не посылали!" Млять! Пошёл, выкинул этих козлов, а парня к себе, в кабинет. Выпили с ним по стопятьдесят, войну повспоминали… сбегал он, проблевался…

У нас в отделе вакансии. Сами знаете, кто к нам идёт… Чуть кто что может, так в ОМОН

А тут вот он. Ну и сосватал я его. С начальником переговорил, полковник добро дал…

Ну а дальше в деле…

— Когда полковник из отпуска-то?

— Через два дня…

— Да…, повезло тебе. И как, парень-то, толковый?

— А то! Да ему с его ростом, да статью, особо и прессовать никого не приходится. Да если бы Николай тогда, ну когда таджиков-то бить пришлось, был, так и не было бы ничего, ушли бы и не пикнули.

— Да уж, гримасы демократии, права жуликов защищаем, а люди на вокзале вздремнуть боятся. Всего и требовали – освободить помещение, согласно установленным правилам. Так чуть ли не в нацисты записали! Можно подумать русских бомжей оставили, а этих, заслуженных рецидивистов Таджикистана, выгоняли… Но, ты же понимаешь, раздули так… Ничего сделать нельзя было.

Александров кивнул, понятно мол, и продолжил:

— Беспредела за ним не наблюдалось, но если особо отмороженный кто, Коля поговорит с ним в камере, осознают… всю меру, так сказать, и глубину… А следов нету… Спецназ ГРУ, что тут скажешь. От коллектива не отрывается, навстречу начальству идёт. Правда ничего гнилого ему не предлагали никогда, а я бы и не советовал… Добрый он…, но жульё очень не любит. Слыхал, по бабам ходок ещё тот, так не по мальчикам же…

— Ладно, давай, заводи героя… И посмотри, телевизионщики уже прибыли? Я вызвал, будем освещать! А как же, пусть знают, не даром хлеб едим!

Натка и бабуля снова оказались на той же мягкой скамеечке, с которой уже познакомились когда ждали, кто с ними пойдёт. В отдел их привёз, на белом автомобиле-вещьдоке, "Лексусе", специальный маг-стражник, водитель. Натка видел как он чего-то поколдовал и, повозка заурчала и поехала. Мягко, бы-ы-ыстро! Класс! Ткнул какой-то артефакт пальцем, и зазвучала музыка. Не, ну ничё так, хотя конечно, с живым певцом, как у Графа в карете не сравнишь. Зато пели разные! Надо бы у бабы Ани уточнить, как это "смог убить любовь"? Отрубил себе…? А почему тогда это "обычные дела"? Потом какая-то девушка, хотя Натка чувствовала, что поёт мужчина, куда-то шла, а потом оказалось что "в чём", мужик там у неё в конце спросил… Натка думала она к тому магу-портретисту идёт, который ей портрет в паспорт неудачный сделал. Ну а как иначе, ей же кто-то сказал, что она самая красивая, а ей "в паспорт страшно смотреть"…

А… разберусь со временем… с музыкой всё равно веселее ехать было. Правда ехали дольше, чем шли… Коля куда-то ушёл, с сумками. Велел ждать. Вот они и ждали. Вообще вокруг было повеселей, чем в прошлый раз. Все что-то бегали, весело перешучивались и так, хоть и вскользь, но поглядывали на Натку, приятно… Но, нет, мальчики, сегодня – Коля! Натка повернулась к бабке. Та, набегавшись на оживших ногах, дремала. Скучно сидеть, да и запашок тут не очень… В Натке проснулась горничная, — " Ну вот чего сижу, скучаю? Люди ко мне со всей душой…, и на лесенке покатали и на автомобиле, и кошелёк вернули, а я? Ну нет у меня местных денег, так ремесло-то всегда со мной!" И Натка начала потихонечку… Сначала в помещении посветлело, пыль с плафонов исчезла, заблестел линолеум… Но вот запах!

"И откуда так пахнет?" – Натка встала и прошла по коридору, — " а это кто такие?"

В небольшом помещении за решёткой сидели какие-то не очень приятные личности. И пахли, нет, воняли!

"Хм, ну уж нет, я это нюхать не собираюсь! Оп…". В чистейшем обезьяннике сидели три ошалевших бомжа в абсолютно чистом, хорошо отглаженном рванье. А один, даже, в белоснежной накрахмаленной рубашке. О том, что она была белой, хозяин рубашки узнал только что.

"Не, этот фасон мне не нравится, да и вокруг одеваются по другому. Ну так, некоторые…" Натка вспомнила девушку в метро, в рваных джинсах… — "Всё равно попахивают…" Но помыть их Натка не могла, не умела… "Так, а что если, оп…" – аромат лесного воздуха распространился по отделу. "Ну вот, другое дело" – горничная отправилась к бабушке. Недалеко от лавочки Николай о чем-то разговаривал с тем стражником, которому баба Аня рассказывала о кошельке. До Натки доносились обрывки фраз.

— Точно, героин? Разбодяженый? Ну а как без этого? Всё равно два семьсот, это два семьсот… Что, и с понятыми договорился!? Молоток! Да, конечно, сейчас команду дам, справку выпишут, а у Романа объяснительную возьмём, мол встретил брата, давно не виделись и пусть валит… Пошли, генерал ждёт…

Они скрылись за дверью. Во время разговора стражники так забавно крутили головами и принюхивались, что Натке стало смешно, — "аромат не тот. Хи"

Через некоторое время, старший стражник вышел из кабинета, и, пошёл на улицу.

— Товарищ генерал, по указанию майора Андреева, я, сержант Смирнов и рядовой Храпунов, совершали совместный, с сотрудниками линейной полиции вокзала Ярославский, рейд… — бодро начал лейтенант Ионкин.

— Красавчик! — генерал прервал Николая, — проходи, садись. Майор, что там с телевидением?

— Приехали, но предлагают на улице снимать, солнышко, и не тесно. Товарищ генерал, орлы-то наши всё заснять удосужились. Что с записью-то делать?

Мне отдадите, с собой в управление заберу, поправят как надо, а этим скажешь – там получат. Иди, скажи, сейчас выйдем.

Майор вышел.

— Вот что, Николай Анатольевич, — начал генерал.

"Счас будет спрашивать, как нашёл. А чё, скажу майор кого искать сказал, на Ярославский пошли по наитию, а там, как начал Миша в "Поле чудес" играть, я и озаботился."- стал соображать Коля.

— Есть мнение наградить вас, лейтенант, предоставлением жилплощади, вне очереди.

Но, понимаешь Коля, тут такое дело…

"Мляяяяя – хату дадут! Как тем, омоновцам! Йес, йес, йеееес! — возликовал Николай – дело? Откат надо дать! Фигня, отцу позвоню, счас картошку все уже продали, насобираем по деревне. А там, кредит возьму… рассчитаемся! Откат, — не полная стоимость. Мляяяя-хата в Москве!"

— Понимаешь в управлении сейчас в наличии только одна духкомнатная. Короче, если ты согласен после получения поменяться с моим сыном, внук у меня, понимаешь, родился. Так вот, эту двушку на его однакомнатную, то я добьюсь, что бы ты её получил, сразу. Не далеко от метро, евроремонт… даже мебель оставим… А нет, будешь ждать однакомнатную за МКАДом… Что скажешь?

" О-у-еть!"

— Да конечно, товарищ генерал! Спасибо огромное, товарищ генерал!

— Ну и добро, идём, тебя ждёт всенародная слава! Да, а как нашёл-то?

" Ух ты! Развод караула! А казнь когда? А, потом спрошу!" – Натка и баба Аня стали свидетелями прикольного представления. Важный стражник говорил много хороших слов о Коле и его товарищах. О большой проделанной работе, результат которой сегодня они все видят. Обещал всех наградить. Стражники стояли ровным строем, потели под яркими светильниками, которые зачем-то поставили на ярко освещённом солнцем дворе, и гордо улыбались. Какой-то человек с небольшим артефактом на плече бегал вокруг и направлял артефакт на стражников. Особо Натке понравилось смотреть на собак, которых откуда-то привели, и которые, как говорил старший стражник, очень помогли лейтенанту Ионкину в розыске чего-то там… Собаки, высунув языки, уважительно слушали старшего стражника, и, казалось, кивали ему, соглашаясь…