Город Эмбер: Предсказание

ГЛАВА 10 Фотография и дневник

Никки направилась к «Зеленой гавани». За последние два дня произошло так много, что голова шла кругом, и, чтобы успокоиться, она решила немного почитать.

Но первым делом Никки пошла на кухню, чтобы сварить себе горячего шоколада. И вдруг ей пришла в голову мысль, что горячий шоколад — идеальный кандидат для списка дел, от которых она хотела отказаться. Никки любила горячий шоколад, поэтому отказ от него дался бы ей нелегко. Волевое решение укрепило бы ее стремление творить добро, как физические упражнения укрепляют мышцы. Поэтому она заварила мятный чай, поднялась в детскую со стопкой отложенных бумаг и села на диван.

Сначала она взяла старый конверт и достала из него потемневшую фотографию на картонной подложке. На ней были запечатлены двое мужчин и две женщины, сидевшие на скамье, а на полу перед ними — двое детей. Все в старомодных одеждах, с хмурыми лицами, словно были недовольны тем, что фотограф заставил их долго сидеть.

Мужчины показались Никки какими–то странными. Присмотревшись, она поняла, что мужчины очень похожи и соединены друг с другом. Действительно, их связывала толстая перемычка на груди. Вот почему они так странно сидели! Это были не просто близнецы, а сцепленные близнецы или что–то в этом роде. Такие близнецы как–то назывались, но Никки не могла вспомнить как.

Под фотографией кто–то написал:

Они побывали здесь, в этом доме! Никки долго смотрела на фотографию. Каково это — от рождения до смерти жить присоединенным к другому человеку? Если один болел, второму тоже приходилось лежать. Если один хотел пойти в магазин, а второй — почитать на диване газету, они должны были договариваться и находить взаимоприемлемое решение. Более странной жизни Никки не могла себе представить.

Она положила фотографию в конверт и взяла маленький коричневый блокнот, который принесла ей Аманда и в котором на первой странице было написано имя прадедушки.

Никки перечитала первую запись, где он писал о своих необычных ощущениях:

Он писал о пророчице! Но следующая запись была совсем о другом:

Гм, что бы это значило?

Никки выглянула в окно. На тротуаре миссис Бисон в дождевике с капюшоном, накинутым на бейсболку, прогуливала на поводке собаку. «Должно быть, это и есть Сосиска, — догадалась Никки. — Длинное тело и короткие лапы». Миссис Бисон прошла дальше по улице и повернула к кирпичному, старинному, ухоженному дому на противоположной стороне улицы. К парадной двери, выкрашенной белой краской, от тротуара вела прямая дорожка.

Около дома росли два куста, подстриженные в форме шара. «Идеальный дом, — подумала Никки. — В таком и должен жить человек, который стремится очистить Йонвуд от всего неправильного, нехорошего. Ах, если бы так удалось поступить со всем миром!»

Никки проводила взглядом миссис Бисон с Сосиской, пока они не скрылись за белой дверью, потом положила голову на красную подушку, чтобы немного подумать, а открыла глаза, когда за окном уже сгущались сумерки, и снизу ее звала Кристал.

Никки вскочила и выбежала из комнаты, подоткнув под дверь тряпки.

— Ну и денек! — воскликнула Кристал, снимая пальто в холле. — Объездила весь город. А ты что делала? Только читала?

— В основном, — ответила Никки.

— Нашла что–нибудь интересное?

— Да. Этот дом просто набит интересным. Не понимаю, как ты можешь думать о том, чтобы продать его!

Кристал только пожала плечами:

— И что тут интересного?

— Я нашла такую необычную старую фотографию. Подожди, сейчас покажу.

Никки опять побежала наверх. Когда она вошла в детскую, к ней подскочил Отис, и девочке стало жаль его, ведь до утра ему придется остаться одному. Никки присела, погладила щенка, он повалился на спину, вскинув лапы, и она почесала ему живот. Потом она достала из конверта фотографию близнецов и спустилась вниз. Кристал разговаривала по телефону:

— Старайся не волноваться. Я уверена, все у него в порядке. Хорошо. Хорошо. Пока. — И положила трубку. — Звонила твоя мама.

— Но я хотела поговорить с ней!

— Она совсем вымоталась, у нее нет сил даже на телефонный разговор. Просто хотела дать нам знать, что получила еще одну открытку от твоего отца. Я для тебя все записала. — Она протянула девочке листок бумаги.

Никки прочитала:

Опять минимум новостей. И опять этот загадочный постскриптум. Никки не помнила, чтобы ее мать когда–нибудь пекла пирожки с ореховым маслом. Что этим хотел сказать отец?

Кристал прошла на кухню, и Никки последовала за ней.

— Вот эта фотография, — сказала она.

— Ах да! — воскликнула Кристал. — Кажется, я слышала об этом. Эти близнецы Чанг и Энг родились в Сиаме, теперь это Таиланд. От них и пошло название «сиамские близнецы». Они приехали в Соединенные Штаты, их показывали по всей стране, а выйдя на пенсию, они поселились в Северной Каролине, недалеко отсюда. Дедушка говорил мне, что однажды они приезжали в этот дом, во времена его дедушки, вскоре после Гражданской войны. Должно быть, они оставили фотографию как подарок хозяевам. — Кристал перевернула фотографию. — Ты только посмотри! — вскричала она. — Они расписались на ней.

На обороте старомодным почерком было написано:

а рядом — две подписи.

— Если надпись подлинная, эта фотография может принести неплохие деньги, — заметила Кристал.

— Интересно сколько? — полюбопытствовала Никки.

— Понятия не имею. Не миллионы, конечно, но что–то за нее дадут.

— Как я понимаю, эти два мальчика — их дети? — спросила Никки, снова посмотрев на фотографию.

— Да, — ответила Кристал. — Если не ошибаюсь, у каждого из них родилось чуть ли не по десять детей.

— Это же трудно, быть женой сиамского близнеца!

— Безусловно. Теперь я вспоминаю, что женщины эти — тоже сестры, которые еще и не ладили друг с другом, поэтому близнецы купили себе два дома и поочередно жили то в одном, то в другом. — Она покачала головой. — Удивительно, не правда ли? И как им только удавалось договариваться? — Кристал открыла буфет и достала банку томатного супа. — Съедим на обед суп? — спросила она. — Я слишком устала, чтобы готовить.

— Хорошо, — согласилась Никки и подумала, не рассказать ли Кристал о пророчице, о миссис Бисон и ее попытке построить щит добра, чтобы бороться с силами зла, но промолчала. Кристал могла решить, что Никки не следует участвовать в этой борьбе и что она нуждается в более жестком контроле, а этого Никки совершенно не хотелось, поэтому она ограничилась одним вопросом: — Кристал, как, по–твоему, война будет?

— Не знаю, — ответила Кристал. — К счастью, я слишком занята, чтобы много думать об этом. — Она бросила взгляд на девочку: — И ты не думай. Мы все равно ничего не можем изменить.

— Просто жить, служа добру, да? Не добавлять зла, как ты говорила.

— Вот именно. — Кристал открыла банку и вылила суп в кастрюлю.

— А если все будут жить служа добру, может, ничего плохого и не случится.

Никки заметила, что Кристал не слушает ее. Она подставила банку под кран, но напор воды был плохой.

— Что–то вода еле течет. Наверное, где–то прорвало трубу. И сантехники приходили сегодня! Только все испортили, вместо того чтобы наладить. А завтра, естественно, воскресенье, и их не найдешь. — Кристал вздохнула. — И еще столько дел! Наверное, мне пора подняться на третий этаж, там я еще не была.

Сердце Никки чуть не выпрыгнуло из груди.

— Там комнаты, набитые коробками и ящиками. Тебе совершенно не обязательно смотреть на них.

— Нет–нет, надо посмотреть, — сказала Кристал, помешивая суп. — Я должна осмотреть весь дом, чтобы знать, что мы продаем. Но, конечно, не сегодня. Завтра с утра. — Она достала две тарелки. — Уже темнеет. Зажги, пожалуйста, свет.

И тут Никки вдруг вспомнила, что следовало сделать:

— Мы должны задернуть шторы и опустить жалюзи.

— Зачем?

— Чтобы нас не увидели сверху в случае воздушной атаки. — Она опустила жалюзи на окнах кухни.

— Не думаю, что это необходимо. Но, если ты из–за этого волнуешься, давай так и сделаем.