Город гибели

Роберт Р. Маккаммон Город гибели

Гром прокатился сквозь все его тело, сквозь каждую его косточку, и он пробудился с памятью об этом громе.

Вокруг было тихо. Весь дом был погружен в тишину, и будильник не зазвонил.

«Неужто на работу опоздал!» — в отчаянии забилась в мозгу мысль, пораженная стрелой безнадежного ужаса.

«Эге, нет, тут что-то не то… Нет, нет… погоди чуток…» — Он протер глаза, прогоняя застилавший их туман, и лишь тогда в голове что-то прояснилось. Во рту все еще отчетливо держался привкус лука из вчерашнего мясного пирога. А всем известно (и он это ЗНАЛ совершенно точно), что День Мясного Пирога — по пятницам.

Значит, сегодня — суббота! Слава тебе Господи, в офис пилить не надо. «Фф-уф, — облегчение мягко распространилось по телу, — а теперь успокойся… расслабься…»

Боже ты мой, ну и кошмар же приснился ему! Сон уже таял, невнятный и весь перемешанный в сознании, однако в памяти еще жила его странная, отвратительная суть, как змея на поляне оставляет свою сброшенную кожу.

Вдобавок ко всему этой ночью была гроза — Брэд знал это совершенно точно, поскольку, пробудившись от грома, увидел пронзительно-белые сполохи молний и услышал раскатистый гулкий рев грома — за стенами их спальни бушевал самый настоящий ураган. Однако Брэд уже не мог вспомнить, в чем заключался самый кошмар его ночного видения, сейчас он чувствовал только легкое головокружение и некоторую потерю ориентации, словно он только что сошел с безумно разогнавшейся ярмарочной карусели.

Неожиданно ему вспомнилось, как он сел в постели и увидел молнию, настолько ослепительно яркую, что в наступившей следом тьме у него перед глазами замелькали белые пятна. Сара еще что-то такое сказала… Брэд вспомнил, что в этот момент его жена что-то такое сказала… но уже не помнил, что именно…

«Черт побери, — сказал про себя Брэд, уставясь на противоположную стену спальни, где было окно, выходившее на Бэйлор-стрит. — Что за дьявольщина! Какой странный день! И никто не скажет, что сейчас июнь!» Свет казался скорее зимним, бледным. Он был какой-то… призрачный, жутковато-сероватый. От него рождалось плохое настроение и было немного больно глазам.

Он с трудом выбрался из кровати и прошел через комнату к окну. Отдернув штору, он выглянул на улицу и, вглядываясь, прищурился.

В кронах деревьев, в переулках и над крышами домов по всему городу висело нечто вроде плотного, серого тумана. Туман этот, слабо светясь, неподвижно лежал по всей улице, насколько можно было углядеть; куда ни посмотри, все стало бесцветным, словно что-то слизало отовсюду пестрые краски лета. Брэд поглядел вверх, на небо, пытаясь отыскать солнце. Похоже, оно все же было где-то там, наверху — тусклая лампочка, светившая сквозь грязную вату. Вновь послышались далекие раскаты грома, и Брэд Форбс, зевнув, сказал:

— Сара! Киска, ты только глянь сюда!

Жена не ответила, не шелохнулась. Брэд кинул на нее взгляд. На простыню, белым саваном накрывавшую фигуру жены, выбилась прядь каштановых волос.

— Сара? — осторожно повторил он, сделав шаг в сторону кровати.

И вдруг Брэд совершенно отчетливо вспомнил, ЧТО она сказала прошлой ночью, когда он, еще не совсем очнувшись от сна, сел на кровати и увидел в окне трескучую молнию.

«Мне холодно, холодно…» — жалобно простонала она.

Ухватив простыню за край, Брэд потянул ее к себе.

На том месте, где прошлой ночью спала его жена, лежал скелет в нежно-голубой кружевной ночной рубашке. К голому высохшему черепу на кусочке кожи цеплялись пряди ломких каштановых волос.

Голубая ночная сорочка Сары топорщилась на ребрах, а вокруг, на белеющих костях и между ними, лежало что-то похожее на высохшие куски коры… Это кожа, понял он, да… это ее кожа. Череп ухмылялся. От кровати исходил горько-сладковатый запах окутанного сизым туманом кладбища.

Брэд что-то жалобно простонал, не спуская оторопевшего взгляда с останков жены, покуда глаза не полезли из орбит. Его череп так распирало изнутри, точно мозги вознамерились взорваться, из прикушенной нижней губы его тоненькой струйкой поползла кровь.

«Мне холодно, — произнесла ночью Сара болезненно хныкающим голосом. — До чего же мне холодно… холодно».

А потом Брэд услышал собственный стон. Он выпустил из рук простыню, попятился, шатаясь, к стене, споткнулся о свои шлепанцы и с размаху шлепнулся на пол. Простыня, ниспадая на скелет, словно вздохнула.

С улицы пророкотал приглушенный туманом гром. Брэд оторопело уставился на костлявую ступню, которая торчала из-под нижнего края простыни, и увидел, как с нее на густой, длинный ворс изумрудно-золотистого ковра, покачиваясь от дуновения воздуха, облетают хлопья мертвой высохшей плоти.

Он словно целую вечность просидел так, глядя в одну точку, ничего не соображая и ничего не предпринимая. Неожиданно он пришел в себя. И сразу же в голове промелькнуло, что сидел он не просто так. Может, все это время он хихикал, или всхлипывал, или и то и другое вместе, — Брэда едва не вырвало. Захотелось свернуться в калачик и снова уснуть, вырваться из этого кошмара. Он и в самом деле на несколько секунд закрыл глаза, однако, когда вновь открыл их, в кровати по-прежнему лежал скелет жены, а гром слышался уже гораздо ближе.

Брэд мог бы так просидеть до скончания века, не зазвони у кровати телефон.

Как подброшенный он очутился на ногах и схватил трубку, стараясь не глядеть вниз, на череп с каштановой шевелюрой, не вспоминать, какой красавицей была его — Господи! юная двадцативосьмилетняя! — жена.

— Алло, — произнес он тихим мертвым голосом.

Ему не ответили. В недрах телефонного кабеля Брэд слышал далекие щелчки и гудение.

— Слушаю вас!

В трубке молчали. Правда, теперь там словно — или ему почудилось? — слышалось легкое шелестящее дыхание.

— Эй вы там! — взвизгнул Брэд в трубку. — Ответьте же что-нибудь, черт вас побери!

Послышалась новая серия щелчков; затем раздался механический безучастный голос:

— Нам очень жаль, но ваш абонент занят или не отвечает. Все линии заняты. Пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте перезвонить позже. Вы слушаете автоответчик. Спасибо…

Брэд швырнул трубку на рычаги, от движения воздуха со скул черепа взлетели хлопья кожи.

Босиком, в одних пижамных штанах Брэд выбежал из спальни и ринулся вниз по лестнице, истошно крича:

— Помогите! Спасите! Кто-нибудь!

Оступившись, он покатился кубарем и врезался в стену, но, ухватившись за перила, ухитрился не сломать шею. Ураганом он промчался через парадную дверь на двор, продолжая пронзительно взывать о помощи. Под ногами захрустели опавшие листья.

Брэд остановился и огляделся. Эхо его голоса до сих пор отзывалось по закоулкам Бэйлор-стрит.

Воздух был сырым, неподвижным и каким-то густым, им невозможно было дышать. Брэд вновь уставился на сухие листья, что ковром укрыли серо-бурую траву, которая всего сутки тому назад была зеленой. Внезапно поднявшийся ветер закружил новые сухие листья; Брэд задрал голову к небу. Там, где накануне вечером (перед тем как он, засыпая, закрыл глаза) шелестели листвой зеленые дубы, он увидел голые серые ветви.

— ПОМОГИТЕ! — пронзительно крикнул он — КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА!

Но на его призыв никто не откликнулся — ни в доме, где жили Пэйты, ни Уокеры, ни Кроуфорды, ни Леманы. Улица была недвижна и безлюдна, ни живой души, и, стоя под листопадом в июне седьмого числа, Брэд почувствовал, как что-то упало ему в волосы. Он поднял руку, вытащил предмет и взглянул на то, что держал в руке: это был скелет птицы с несколькими бесцветными перышками, прицепившимися к костям.

Он стряхнул косточки с ладони и принялся лихорадочно вытирать ее о пижамные штаны. Потом он услышал, как у него в доме вновь зазвонил телефон.

Он кинулся к аппарату, стоявшему в глубине первого этажа, на кухне, схватил трубку и задыхаясь, затараторил:

— Помогите! Прошу вас… я на Бэйлор-стрит! Пожалуйста, помо…

Он прервался, услышав в трубке потрескивание, странный шум сродни вою пронизывающего ветра, а в самой глубине проводов — словно чье-то шелестящее дыхание.

Он тоже притих. Молчание затягивалось. Наконец Брэд не вытерпел и спросил напряженным шепотом:

— Кто это? — Он прислушался. — Кто здесь?

Раздался щелчок, затем послышался зуммер…

Брэд с силой крутанул цифру «О». Почти немедленно на линии замямлил бестелесный автоматический голос:

— Извините, но сейчас ваш абонент занят или не отвеча… — Обрушив кулак на рычаги, Брэд набрал номер службы спасения — 911.

Но в ответ раздался голос автомата:

— Извините, но сейчас…

Снова стукнув по рычагам кулаком, Брэд стал звонить соседям, Пэйтам, сбился и попытался еще раз, затем еще.

— Извините, но…

Пальцы Брэда опустились сразу на пять цифр.

— Извините…

Брэд с криком вырвал аппарат из стены и запустил через всю кухню, разбив окно над мойкой. В дом рывом ветра понесло сухие листья. Сквозь стеклянные панели двери черного хода Брэд увидел: на обнесенном изгородью заднем дворе что-то лежит. Он вышел. Сердце тяжело стучало, на лице и на груди выступили бисеринки холодного пота.

Неподалеку от конуры среди опавших листьев лежал скелет Сокса — их колли. Вид у собаки был такой, точно ее ободрали до костей на полушаге. Возле останков, словно снег, белели клочья шерсти.

В пронзительной тишине он вновь услышал, как наверху зазвонил телефон.

И вновь он бросился бежать. Но теперь уже от дома. Он выбежал в калитку заднего двора, на улицу, к парадному крыльцу Пэйтов. Он забарабанил им в дверь, громко призывая на помощь, пока не почувствовал, что вот-вот охрипнет. Тогда он кулаком разбил стекло в двери, не обращая внимания на боль и кровь, просунул руку внутрь и отпер щелкнувший замок.

Ступив за порог, он почуял трупный запах. Словно в этом доме мумифицировалось что-то умершее давным-давно.

В спальне хозяев наверху он обнаружил тесно прижавшиеся друг к дружке скелеты. Третий скелетик — в былые времена Дэйви Пэйт, двенадцатилетний паренек с кудлатой макушкой — лежал в кровати в комнате со стенами, оклеенными афишами Принца и «Ист Севентин». На другой половине комнаты на засыпанном мелким песочком дне аквариума лежали мелкие рыбьи косточки.

И только тогда Брэду все стало ясно. Яснее некуда. Он понял, что произошло, и чуть не опустился на колени в усыпальнице Дэйви Пэйта.

Этой ночью к ним в городок пришла смерть. И унесла с собой в ад всех, кроме него, Брэда.

Но если это так… тогда кто же — или ЧТО же — набирало номер его телефона? Кто прислушивался к его воплям на другом конце провода? Кто… или… Боже милостивый, что?

Брэд этого не знал, но вдруг спохватился — он же сообщил этому неизвестному, что все еще находится на Бэйлор-стрит. Быть может, прошлой ночью Смерть скосила всех, прозевав его, а теперь… Теперь, прознав, что Брэд до сих пор обретается на Бэйлор-стрит, придет за ним.

Брэд пулей вылетел из соседского дома, промчался по опавшей листве, забившей сточные канавы, и направился на восток, к центру города.

И снова поднялся ветер — немного сонно, лениво, тяжело; он всколыхнул сырой туман, и тогда Брэд разглядел, что небо впереди залито кровавым багрянцем. Позади, будто нагоняя его шаги, грохотал гром. По щекам Брэда струились слезы.

«Мне холодно, прошептала прошлой ночью Сара. Мне холодно». Это Смерть коснулась ее своим костлявым пальцем и, прозевав Брэда, отправилась скитаться в ночи. «Мне холодно», сказала Сара. Больше ей никогда уже не придется согреться.

Брэд выбежал к двум столкнувшимся на мостовой автомобилям. За баранками лежали одетые скелеты. Чуть поодаль из-под листьев едва виднелся скелет крупного пса. Над головой застонали, заскрипели деревья — их ветви пропарывали в густом тумане дыры, в которые заглядывало кровавое небо. Вновь налетел ветер.

«Вот он Конец света, — подумал Брэд. — Настал Судный День. Нынче ночью и грешники, и праведники равно обратились в прах. В живых остался я один. Я один, и Смерть знает, что я на Бэйлор-стрит».

— Мама!

Плачущий детский голос пронзил Брэда. Поскользнувшись на листьях, он остановился, как вкопанный.

— Мамочка! — повторил искаженный низко стелющимся над землей туманом голосок. Ему вторило эхо. — Папочка! Кто-нибудь… помогите!

Голос принадлежал маленькой девочке. Она плакала где-то неподалеку. Брэд прислушался, попытавшись засечь, откуда он доносится. Сперва ему подумалось, что плач раздается где-то слева, потом — что справа. Впереди, сзади… Брэда одолевали сомнения.

— Я здесь! — громко крикнул он. — Где ты?

Ребенок не ответил, но Брэд все еще слышал его плач.

— Я тебя не обижу! — окликнул он ребенка. — Я стою прямо посреди улицы! Если можешь, иди ко мне!

Он стоял на месте и ждал. Сверху налетел шквал бурых, уже тронутых тленом листьев… Потом Брэд увидел, что справа из тумана к нему медленно приближается маленькая фигурка. У девочки были русые волосы, завязанные нежно-голубыми лентами в два крысиных хвостика, а на мертвенно-бледном, искаженном ужасом лице блестели промытые слезами дорожки. Девочке было лет пять, может быть, шесть. На ней была розовая пижамка, а в объятиях она крепко сжимала куклу. Примерно в пятнадцати футах от Брэда она остановилась — и уставила на него красные опухшие глаза… может быть, и немного безумные.

— Папа? — прошептала она.

— Ты откуда? — спросил Брэд, все еще не оправившись от потрясения. В Судный день он не ожидал услышать чужой голос, увидеть живым кого-то еще, кроме себя. — Из какого ты дома?

— Из нашего, — ответила она. Нижняя губа у нее дрожала, личико было таким, словно вот-вот сморщится, съежится. — Оттуда. — Она ткнула пальцем в туман, где маячил какой-то увенчанный крышей силуэт здания, потом опять перевела взгляд на Брэда.

— А еще кто-нибудь жив? — продолжал допрашивать он. — Твоя мама? Или папа?

Девочка лишь неподвижно смотрела на него.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Келли Бэрч, — ответила она как во сне. — Наш телефон 633–6949. Пожалуйста… помогите мне… найти полисмена.

Как легко сейчас было бы, подумал Брэд, свернуться клубком в устилающих улицу листьях и поддаться безумию… но коль скоро в живых осталась еще вот эта девчушка, могут найтись и другие. Возможно, этот ужас постиг только Бэйлор-стрит… или только эту часть городка; может быть, произошел химический или радиационный выброс, или в молнии было что-то страшное, или какое-нибудь супероружие дало осечку. Что бы это ни было, возможно, его действие ограничилось лишь небольшой частью города. «Конечно», — подумал Брэд и усмехнулся, и тут же увидел, что девочка быстро отступила на два шага.

— Все будет хорошо, — пообещал он ей. — Я тебя не обижу. Я иду на Главную улицу. Хочешь пойти со мной?

Келли не отвечала, и Брэд подумал, что девчонка и впрямь свихнулась, но тут губы ее шевельнулись, и она сказала:

— Я ищу… ищу мамочку и папочку. Они пропали. — Она сдержала всхлипывание, но по щекам снова побежали слезы. — Просто… просто оставили в кровати кости и… пропали.

— Пошли. — Он протянул ей руку. — Идем со мной, хорошо? Давай посмотрим, а вдруг мы найдем еще кого-нибудь.

Девочка не сдвинулась с места. Костяшки ее пальчиков, вцепившихся в улыбающуюся куколку, побелели. Откуда-то издалека, с юга до них доносились отдаленные раскаты грома, по черно-багровому небу, как трещина в скале, змеей проскользнула ослепительно-белая молния. Больше Брэд ждать не мог; он зашагал дальше по улице, но на полшаге остановился и оглянулся. Девочка, припустившая было за ним, тоже встала. К ее косичкам пристали сухие листья.

— Все будет хорошо, — еще раз с наигранной улыбкой пообещал ей Брэд и словно со стороны услышал, до чего же кощунственно и безнравственно прозвучали эти слова. Город — вымер. Его жена Сара, красавица Сара — умерла. Возможно, его жизни сегодня тоже придет конец. Может быть, все живое на планете… Но нет, нет — останавливаться нельзя, надо что-то делать, хотя бы попытаться найти во всем этом какой-то смысл. Он опять двинулся на восток, в сторону центра города. Он не оглядывался, но знал, что Келли вприпрыжку идет следом, держась на четырех-пяти метров.

На перекрестке стояла врезавшаяся в дуб полицейская машина. Капот и ветровое стекло покрывали слои листьев, но Брэд разглядел сидевшие за рулем согбенные костлявые останки в полицейской форме. Самым ужасным было то, что его руки — руки скелета — лежали на руле, словно пытаясь и дальше вести машину. Брэд понял, что какая бы напасть ни обрушилась на город — жесткая радиация, ядовитые химикаты или сам Сатана, широко по-хозяйски прошедший по улицам, — это заняло один миг, все человеческие кости и деревья обнажились в мгновение ока, и Брэд снова почувствовал, что сознание его находится на волосок от безумия.

— Попросите полисмена найти маму и папу! — крикнула Келли у него за спиной.

— На Главной улице есть Центральное отделение полиции, туда мы и пойдем, — объяснил он. — Договорились?

Она не ответила, и Брэд тронулся в путь.

Они шли мимо скованных молчанием и неподвижностью домов. У пересечения Бэйлор и Хиллард, где все еще покорно мигал желтый глаз светофора, на земле распростерся скелет в спортивном костюме. Его «кроссовки» были малы Брэду и слишком велики Келли. Не останавливаясь, они прошли мимо. Келли немного поплакала, но потом крепче обхватила куклу и уставилась прямо перед собой заплаканными опухшими глазами.

А потом Брэд услышал — и от страха его сердце вновь тяжело забилось, — как где-то далеко в тумане прозвонил телефон.

Он остановился. Телефон продолжал звонить — тоненько, настойчиво.

— Там кто-то звонит, — тихо сказала Келли, и Брэд понял, что девочка стоит совсем рядом. — Мой номер 633–6949.

Он сделал шаг вперед. Еще один, и еще. Впереди, в тумане, на углу Дэйтон-стрит он разглядел очертания таксофона. Таксофон настойчиво звонил, словно требуя ответа.

Брэд медленно приблизился к таксофону и впился взглядом в трубку, словно та могла оказаться коброй, вставшей на хвост, чтобы нанести удар. Ему не хотелось отвечать на звонок, но его рука сама собой поднялась, пальцы потянулись к трубке. Брэд понял: если на другом конце провода он услышит все то же шелестящее дыхание и жестяной, записанный на пленку голос, то может случиться так, что он начнет кричать и не сумеет остановиться.

Пальцы Брэда обхватили трубку и понесли было ее к уху.

— Эй, парень! — сказал кто-то за его спиной. — Я на твоем месте не стал бы отвечать.

Брэд круто обернулся на пятках, перепуганный до полусмерти.

Через дорогу на кромке тротуара сидел, вытянув перед собой ноги и дымя сигаретой, незнакомый молодой человек.

— Не советую брать трубку, — предостерег он.

Вид человека из плоти и крови странным образом потряс Брэда, словно он забыл, как выглядят люди. Молодому человеку, одетому в грязные вытертые джинсы и темно-зеленую рубаху с закатанными рукавами, было лет двадцать с небольшим. Его русые волосы патлами свисали до плеч, щеки заросли щетиной примерно двухдневной давности. Парень потянулся и, зевнув, сказал:

— Лучше не бери, браток. Это — город гибели.

— Чего?

— Сказано же, город гибели… — Парень поднялся и оказался тощим и долговязым — около шести футов ростом. Он перешел через дорогу, с хрустом ступая по сухим листьям рабочими башмаками, и Брэд заметил на нагрудном кармане парня нашивку, удостоверяющую, что он — сотрудник санитарного департамента. Когда молодой человек подошел поближе, Келли прижалась к ногам Брэда и попыталась спрятаться за куклу.

— Пусть звонит, — сказал парень. Глаза у него были бледно-зеленые, глубоко посаженные и изумленные. — Если ты поднял бы эту штуку, мы бы все пропали пропадом… Говорю же я, что это город ги…

— Что ты заладил одно и то же?

— А так оно и есть. Кто-то пытается разыскать всех отбившихся от стада. Ему чертовски надо настичь оставшихся в живых и закончить работу. Он мечтает смахнуть всех нас метлой в канаву, приятель, ликвидировать всю вселенную…

Он затянулся сигаретой и выпустил в неподвижный воздух облачко дыма.

— А сам-то ты кто? Откуда?

— Звать меня Нейл Спенсер. Ребята кличут Спенсом. Я…

Парень на секунду умолк, уставясь в ту сторону, куда уходила Бэйлор-стрит, затем продолжил.

— Я был мусорщиком. До сегодняшнего дня, ясный пень. А утром пришел на работу и нашел сидящие в мусоровозах скелеты. Часа так три назад. Я уж тут ходил-ходил, шарил повсюду…

Его пристальный взгляд задержался на девчушке, потом вернулся к Брэду. Таксофон все еще звонил, и Брэд почувствовал, что о его стиснутые зубы колотится крик.

— Кроме вас двоих, я никого живого еще не видел — вы первые, — продолжал Спенс. — А последние минут двадцать или около того я просидел тут. Сидел и дымил одну за одной… А попросту ждал конца света.

— Что… случилось? — срывающимся голосом спросил Брэд. Глаза его жгли слезы. — Боже… Боже мой… что произошло?

— Что-то где-то там разорвалось, — невыразительно откликнулся Спенс. — Лопнуло или бухнуло. Кто-то выиграл последнюю битву и, сдается мне, не тот, кому прочили победу попы. Не знаю. А может быть, мадам Смерть просто устала ждать? Кто знает, может, ей когда-то точно так же вот досадили динозавры, она их и того… Может быть, теперь это происходит с людьми.

— Но где-то тут должны быть другие люди! — воскликнул Брэд. — Не можем же мы быть единственными во всем мире!

— Чего не знаю, того не знаю. — Спенс в последний раз затянулся и выкинул окурок на мостовую. — Знаю одно: ночью в этот мир явилось что-то очень хищное и устроило себе пир, а когда закончило, начисто вылизало тарелку. Вот только теперь оно опять проголодалось. — Он кивнул на звонящий телефон. — Хочет обсосать еще косточку-другую. Одним словом, как я и сказал, братан… Город Гибели. Здесь, там, везде. Кругом погибель неминучая.

Телефон издал последнюю пронзительную трель и умолк.

Брэд услышал, что девочка опять заплакала, и погладил ее по головке, чтобы успокоить. Но тут же понял, что делает это окровавленной рукой.

— Мы… нам надо куда-нибудь пойти… что-нибудь сделать…

— Что делать? И куда идти? — лаконично поинтересовался Спенс. — Готов выслушать ваши предложения, сэр.

На этот раз из соседнего квартала донесся далекий телефонный звонок. Брэд стоял, держа окровавленную руку на голове девочки, и не знал, что и ответить.

— Ну тогда я вам скажу. Идемте со мной в одно местечко, — предложил Спенс. — Сейчас я вам покажу кой-чего по-настоящему интересное. Лады?

Брэд кивнул, и они с Келли поплелись следом за мусорщиком Спенсом на север, мимо молчащих домов и строений Дэйтон-стрит.

Спенс отвел их примерно на четыре квартала, к большому супермаркету «От-Семи-До-Одиннадцати». За кассой, развалясь, сидел скелет в коротком желтом платье в синий и бордовыми цветочек. На бесстыдно торчащих из-под подола коленях лежал раскрытый номер «Нэшнл Инкуайэрер».

— Вот, прошу, — негромко проговорил Спенс, прихватив с полки пачку «Лаки Страйк», и кивнул в сторону маленького телевизора на прилавке. — Взгляните и скажите мне, что мы должны делать и куда идти?

А телевизор работал — обычный маленький цветной телевизор. Спустя долгую, заполненную молчанием минуту Брэд понял, что канал настроен на одну из тех программ новостей, что выходят в эфир круглосуточно. На экране без движения сидели два скелета — один в сером костюме, второй в пурпурно-красном платье — неловко склонялись над столом напротив центральной камеры; женщина успела положить руку мужчине на плечо; по столу были рассыпаны желтые листки с вечерними новостями. Позади этих двух в глубине павильона виднелись три или четыре скелета, тоже навеки застывшие за своими рабочими столами.

Спенс достал из пачки сигарету и опять закурил. По неподвижному изображению на телевизионном экране проскочила случайная искра.

— Это не просто город, это мир Гибели, — сказал Спенс. — Не только тут, приятель. Везде. Видишь?

Телефон за прилавком вдруг зазвонил, и Брэд, закрыв уши руками, пронзительно закричал.

Звонок оборвался.

Брэд опустил руки. Его дыхание было жестким и хриплым, как у попавшего в ловушку зверя. Кто-то подергал его за пижамную штанину.

Он поглядел вниз, на девочку по имени Келли Бэрч, и увидел, что она улыбается.

— Ничего страшного, — сказала она. — Отвечать было не обязательно. Я ведь и так вас нашла, правда?

— Что-о-о… — прошептал Брэд.

А девчушка захихикала. Ее смех постепенно менялся, он становился все энергичнее, мрачнее, он набирал мощь и злобу и наконец превратился в торжествующий вопль, от которого затряслись витрины магазина «От Семи-До-Одиннадцати».

— ГОРОД ГИБЕЛИ! — проревело существо с косичками-хвостиками. Затем его рот растянулся, глаза стали серебряными, холодными и мертвыми, а из жуткой бездонной пасти вылетела ослепительная стрела бело-голубой молнии. Она ударила в Нейла Спенсера, закружила его волчком, сбила с ног и швырнула головой вперед в стекло витрины. Мусорщик грохнулся животом на мостовую. Когда он снова попытался подняться, Брэд Форбс увидел, как плоть на костях юноши расползается, облетая хлопьями, будто иссохшая древесная кора.

Спенс застонал не своим голосом, и Брэд стремглав вылетел из дверей магазина, да так, что чуть не сорвал их с петель. В его босые ступни впились стеклянные занозы. Брэд промчался мимо Нейла: тело последнего в корчах дергалось на мостовой, на запрокинутом черепе появилась ухмылка смерти.

— Не уйдешь! — прокричало позади него существо. — Нет! Нет! Не уйдешь!

Брэд оглянулся и увидел, как из раззявленного рта демона вырвалась и сквозь разбитую витрину метнулась к нему молния. Кинувшись на мостовую, он попытался заползти под припаркованную машину.

Что-то угодило в него, накрыло, точно океанская волна, и Брэд услышал раскатившийся как удар грома рев чудовища. На несколько секунд он ослеп и оглох, но боли не было… только колючая щекотка, угнездившаяся глубоко в костях.

Брэд поднялся, опять побежал и тут заметил, что с рук у него слезает плоть; вниз, медленно покачиваясь, плыли кусочки, отделившиеся от лица. По ногам Брэда побежали трещины, плоть отпала; он увидел свои кости.

— ГОРОД ГИБЕЛИ! — услыхал он крик чудовища. — ГОРОД ГИБЕЛИ!

Брэд споткнулся. Плоть его ступней осталась лежать на мостовой, теперь на бегу он отталкивался от асфальта голыми костями. Он упал, задрожал, скрючился…

— Мне холодно, — услышал он собственный стон. — Холодно…

Она проснулась с мыслью о громе, прокатившемся по каждой ее косточке.

Дом был погружен в тишину. Будильник не прозвонил. Суббота, поняла она. Сегодня работы нет. Выходной. Но, Господи, что за кошмар ей приснился! Теперь сон растворялся — таинственный и мрачный, невнятный. Прошлой ночью была гроза — Сара помнила, как проснулась и увидела вспышку молнии. Но, каков бы ни был кошмар, сейчас она не могла воскресить его в памяти; Сара подумала, что еще она помнит, как Брэд что-то говорил — но что именно, она теперь не могла сообразить…

Какой… странный свет. Он не похож на июньский, больше напоминает… свет зимнего утра.

Сара вылезла из кровати и пересекла комнату. Отдернув белую занавеску, она выглянула и прищурилась.

В кронах деревьев и над крышами домов Бэйлор-стрит висел плотный серый туман. Где-то далеко пророкотал гром, и Сара Форбс сказала:

— Брэд? Дорогой! Глянь-ка сюда!

Но ее муж не ответил, даже не пошевелился. Сара взглянула на него и на простыне, которой он укрылся, точно саваном, увидела копну темных волос.

— Брэд? — снова сказала она и несмело шагнула к кровати.

И вдруг вспомнила, что он говорил прошлой ночью, когда она, не вполне очнувшись от кошмара, села и увидела трескучую молнию.

— Мне холодно… Холодно…

Сара схватила за край простыни и потянула…