Город моей мечты (СИ)

Глава 8. Наше лучшее лето

Так уж сложилось, что дни рождения у Василия Вологодского и моего Славы выпали на первые дни июня. Мы с тетей Машей решили подарить мужчинам что-то из одежды, в отношении Рублева это было особенно актуально. Славка вечно ходил в каких-то «допотопных» рубашках и растянутом свитере, ладно еще джинсы недавно себе сам новые купил, прежние уже протерлись до дыр в некоторых интересных местах, даже стыдно на люди показаться.

Знаю, что Слава кроссовки любит, кажется, и зимой и летом их носит, меняя единственные две пары по сезонам. Нет, обувь я ему, конечно, не смогу «на глазок» купить, а вот пару приличных футболок очень бы хотела преподнести на День рождения. Аня подсказала один хороший недорогой магазинчик в центре, туда мы с Вологодской и направились. Вещи и, правда, были там отличного качества, по вполне приемлемым для нас ценам.

Я выбрала Славе аж три футболки и майку с рисунком — это на жаркое время, дома-то тоже надо во что-то нормальное одеваться. А тетя Маша покупала одежду сразу для мужа и сына, хотя, думаю, Аня «ненаглядному своему Васеньке» нашла бы что-то куда более оригинальное, она за своим внешним видом тщательно следит, старается и любимого наряжать достойно. Но ведь не скажешь такое Вологодской. Мать всегда лучше знает, что подойдет единственному сыну.

После удачных покупок мы вместе прогулялись по Цветному бульвару до Центрального фонтана, что с недавних пор стал чуть ли не визитной карточкой города. Да, все-таки здорово преобразовали прежний заросший Горсад, сейчас здесь стало гораздо уютнее, когда снесли чугунную ограду, положили современную плитку-брусчатку, обновили парк каруселей.

Мы с Вологодской взяли себе мороженое и присели на скамью. Отличный выходной день! По широким дорожкам неспешно гуляют люди, пони с бантиками в расчесанной гриве катают довольных ребятишек, ровные ряды невысоких яблонек еще усыпаны бело-розовыми цветами и пахнут медом.

На соседней скамье уселась группа студентов, обсуждают предстоящую сдачу дипломов. Я загляделась на одну молодую девушку, уж очень она выделалась среди прочих — стройная брюнетка с длинными распущенными волосами. Говорила быстро, весело, громко смеялась, но это еще больше притягивало к ней взгляды, так она была хороша. Я даже немного позавидовала ее яркой внешности, непринужденной манере себя вести, в ней чувствовался какой-то внутренний задор, даже дерзость, та самая пресловутая женская загадка, что сводит с ума противоположный пол.

— Наверно, она многим нравится… Такой все легко.

Сама не заметила, как произнесла эти слова вслух. И тут же наткнулась на острый взгляд Вологодской. Лицо ее было сурово и даже сердито:

— Тебе ли завидовать, глупая. Э-эх! Да и знала бы хоть кому! Не хотела говорить, но надо бы тебе знать, раз уж зацепилась за эту бедняжку. Ты-то не видишь, а я сразу приметила… Веночек на ней. Словно из полевых цветочков на голову веночек надет, а среди листиков чертенята скачут, рожи корчат и дразнятся. Возле этой девицы ни один парень не задержится, каждого бесенята отвадят. Как бы не была девка пригожа, а суждено ей одной мыкаться по жизни.

Я с недоумением оглядела студентку. Никакого веночка на ее блестящих волосах, естественно, не обнаружила. Может, это лишь такое образное выражение. Испытующе глянула на тетю Машу, а та продолжала приглушенным шепотом:

— По добру-то надо эту красавицу ко мне привести. Я бы, может, и помогла. Только очень тяжело будет все исправить. Это ведь семейное у них, по женской линии идет через весь род. Знать, прабабка еще кому-то дорожку перебежала, вот «знающие» и приговорили. Серьезные Мастера. Прабабку-то, может, и за дело, а потомству расплачиваться приходится. До седьмого колена не перехлебать… Крепко же их «испортили», такую заразу если возьмусь снимать, сама потом буду долго болеть.

— А что это за проклятье такое?

— Одиночки они, Таня. Красивые, умные, и хозяйки хорошие могут быть, а все добро им не в прок. Без мужика останутся, народят дитя и вырастят сами. И ведь, как нарочно, девчонки рождаются у них. А на каждой уже с рождения черная печать, свой веночек с чертями одет.

— Страшно как вы говорите…

— Не говорить страшно, а вот такую пакость своими глазами видеть! А еще страшнее понять, что не в силах помочь…

— Так ведь должно быть средство избавиться! Непременно должно быть! Может, в церковь ей обратиться, может, делать какие-то добрые дела? Как-то же надо искупить грехи предков!

— Надо, Тань… что-то, конечно, надо делать. Кто же знает, может, именно на этой девушке и оборвется цепочка давней злобы, начнется светлая история рода. Только лучше всего, когда такой вот «проклятый человек» сам понимает, что в жизни его что-то не ладится, сам решает, что нужно поменять прежде всего в себе… Трудно это, ломать судьбу, а все же возможно. Желание нужно, прежде всего, много силы и любви положить. И смириться, если так ничего и не выйдет, достойно принять печаль.

Иди, Тань, дай-ка ей мой телефон, скажи, что бабушка-ворожея помочь хочет от всей души и за то денег не возьмет. В сторонку сперва отзови и скажи, что недавно рассталась она с парнем, и хочет назло ему под другого лечь. Этого делать никак ей нельзя, потом очень станет жалеть. Так и передай.

Я исполнила поручение Вологодской точь-в-точь, постаралась как можно деликатней поговорить с незнакомой девушкой, сказала, что тоже заканчиваю в будущем году Университет. Вот только она не стала меня слушать долго, тряхнула темными волосами и брезгливо поджала губы:

— Я в ваши сказки не верю, что пристали, найдите другую дурочку. У меня все хорошо в личной жизни, не надо тут сочинять.

Мне стало неловко, я чувствовала, как краска приливает к щекам и хочется бежать прочь. Это было что-то едва уловимое, то ли неприязненный холодок ее взгляда, то ли слишком резкий запах духов, но в одном тетя Маша казалась правой — от этой брюнетки хотелось держаться подальше. Пока мы разговаривали, точнее, я пыталась построить беседу, спутники девушки поднялись и пошли по аллее, даже не дождавшись подруги. Она растерянно смотрела им вслед, а потом, спохватившись, поспешила вдогонку, зажав в руке номер телефона Вологодской. Надежда есть…

Я же стояла, не в силах с места сдвинуться, вдруг разыгралось воображение — полуденное солнце отражалось от макушки беглянки, будто рисуя желтые сердцевинки ромашек, за которыми торчали острые маленькие рожки… «Никому не дадут подойти, каждого парня отвадят!»

Ночевала я сегодня у Славы, когда улеглись, пересказала ему сегодняшнюю встречу, и он тут же выдал свое мнение:

— Таня, переезжай сюда! Боязно мне, что ты у этой тетки под боком. Еще голову тебе задурит, в ученицы возьмет. Я про такое давно уж слыхал. Тогда у тебя ни мужа, ни семьи не получится. Таня, давай завтра перевезу тебя окончательно. Чего тянуть, все равно живем как муж и жена…

— Слава, мне ее жалко. Я сейчас не могу. Она мне ничего плохого не сделает, зря наговариваешь.

— А я все равно боюсь. Мутная она какая-то, эта твоя гадалка Мария.

— У нее непростая жизнь. Даже представить не могу, каково это — все видеть в людях, и зависть чужую и ненависть. А когда приводят лечить детей, как их всех жалко, сердце разрывается. А если не может помочь, так переживает потом, так мучается…

— Давай уже своих детей заведем. Ну, поженимся сперва, как и хотели.

— Слав, годик еще надо подождать, а потом я на работу устроюсь, ты же сам понимаешь, куда мы сейчас с детьми. А ты еще машину хотел, а это кредит. Слав, у нас ведь все впереди с тобой, правда? У нас все получится, я это знаю.

Засыпая на его руке, я искренне верила, что сбудутся все наши желания, будет у Славки новый «железный конь», пусть даже из вторых рук, я удачно сдам сессию и попытаюсь найти какую-нибудь работу на оставшееся лето. Хочется Славе помочь, обустроить квартирку, прикупить самое необходимое и даже те самые милые безделушки, что придают особый уют человеческому жилищу.

На подоконники я уже поставили несколько «зеленых» горшков: пеперомия с округлыми листами, самый обычный хлорофитум, любимая моя глоксиния и фикус. Да-да, отросточек фикуса из дома привезла, ничего, будем разводить настоящее городское мещанство. Осталось кружевных салфеточек навязать и составить на них стадо фарфоровых слоников. Еще до кучи надо герань где-то найти, у бабушки все перевелись.

Но это я шучу, конечно, сама над собой смеюсь, просто нравится обживать пустые неприглядные комнаты Славкиной «двушки», нравится готовить ужин занятому хозяину, поджидая его с работы, гладить старенькие рубашки новым утюгом, а потом развешивать их на плечики, чтобы невзначай не помялись.

Кажется, я Славку люблю всерьез, так люблю, что сжимается сердце, когда смотрю на часы и знаю, что скоро он позвонит в дверь. А потом, сломя голову, бегу в коридор, чтобы повиснуть у него на шее. Это же счастье — дождаться того, кого любишь, кого умеешь и хочешь любить.

Где-то далеко шумит ночной город, а на девятом этаже тихо, сюда едва долетает гул дороги. У нас спокойный микрорайон, скоро построят школу совсем от нас недалеко, а детский сад вроде бы этой осенью уже открывают. Хорошо, что все рядом. Город позаботился о нас, нашел нам самое спокойное, самое надежное местечко. И сбудутся все мечты. Они у нас теперь одни на двоих, а значит, непременно сбудутся. Это же наш город. Лучший город на свете, потому что… наш.

А скоро с тополей полетит пух и закружится на улицах белая метель тополиного вальса:

В городе жарко, в городе сухо,

В городе бал тополиного пуха,

Если с утра ты им опушен,

Значит, ты тоже на бал приглашен.

А после вальса вновь на рассвете

Кости хрустят тополиных соцветий,

Жмется к обочине скомканный пух

Знать, из танцоров вышибло дух.

Город моей мечты —

Через Туру мосты,

Летним ночным дождем промыт.

Город моей мечты —

Будем с тобой на ты,

Сердце в моей груди,

В такт твоему стучит.

Откуда приходят ко мне эти певучие строки… Надо записать на память. В тетрадке моей «памятной» уже много стихов, пусть и простых, безыскусных, но возникших в моей душе будто бы не случайно. Иногда сама собой появится в голове одна лишь строчка и крутится целый день, я проговариваю ее про себя так и сяк на все лады, даже пропеваю вслух, и вот рождается вторая и третья строчка… Это же чудо, праздник! Вроде бы пишу сама, но такое чувство, словно кто-то диктует свыше и непременно нужно сохранить эти дары.

День Города — последняя суббота июля. Погода отличная, настоящая «макушка» настоящего лета. Мы смотрели концерт на Цветном бульваре, потом пешком дошли до исторического центра города. Это небольшая площадь на мысу между реками Тура и Тюменка.

Около четырех веков назад на высоком берегу заложили первую русскую крепость, названную Тюменью. Говорят, здесь со своим отрядом зимовал Ермак перед походом на Кучума. Когда-то давным-давно именно здесь была построена крепость, обнесенная высокими стенами с караульными башнями. На ее территории находился двор воеводы, амбары с провизией, приказная изба. Как пишут историки, крепость отражала набеги татар, нагайцев, калмыков.

В наше мирное время на исторической площади стоит памятник ратному и трудовому подвигу тюменцев в годы Великой Отечественной войны. За двадцативосьмиметровым обелиском — стена с барельефом. На композиции Родина-мать с мечом и группа людей, поющих славу героизму народа. И вечный огонь… И портреты тех, кто отдал жизни за то, чтобы мы со Славкой сейчас спокойно отмечали День города.

Я вспоминаю страшные годы, выпавшие на долю моей страны, и не могу сдержать слез. Мы выдержали, мы победили. И земляки мои внесли немалый вклад в победу, не щадя себя работали на полях и заводах, собирали эшелоны на фронт, а у себя привечали переселенцев, в том числе и детишек, вывезенных из блокадного Ленинграда. А на соседней улице есть памятник «Прощание», посвященный юношам и девушкам, что окончив школу в лихую годину, надели шинели и ушли на фронт солдатами и санинструкторами.

С исторической площади рукой подать до Моста Влюбленных. Сюда приезжают молодожены, вот и сегодня две красивые пары фотографируются на фоне Туры. Славка шепчет, что мы непременно тоже будем стоять здесь в тот день, когда станем одной семьей. Да мы уже семья, я не представляю своей жизни без него, и кажется, он давно уже с этим согласен. Так что и мы вполне можем прогуляться по мосту, взявшись за руки и ничего, что на мне джинсы, а не пышное белое платье.

Я предлагаю спуститься на набережную реки, сегодня здесь особенно многолюдно, звучит музыка, кругом цветы и воздушные шары. Особенно интересно будет ближе к вечеру, многие останутся посмотреть салют. Пожалуй, мы не дождемся, вернемся в заречную квартиру. С девятого этажа и так все будет видно и слышно.