Горячее сердце, холодный расчет

Глава 1 СОБЫТИЯ НАСТОЯЩЕГО

«Увидеть Париж — и умереть», — сказала она себе и ступила на французскую землю. Ступила как-то кривенько, нога в туфле на высоком каблуке подвернулась, и Ритка едва не рухнула на колени, как Робинзон Крузо после освобождения из заточения на необитаемом острове. Хорошо, мужичок, шагавший за нею след в след, успел среагировать и подхватил шатающуюся мадемуазель. Мерси боку, как говорится.

«Что ж это ты, старушка, так разнервничалась, все нормально, ты в Париже», — попеняла себе Марго. Но этот факт сам по себе нуждался в проверке. И, так как руки были заняты, Ритка легонько куснула себя за внутреннюю сторону щеки и мысленно поинтересовалась — а она ли это на самом деле и не снится ли ей сон? Боль от укуса была вполне настоящей, значит, все происходит наяву — она действительно прибыла в столицу французского государства.

С замершим сердцем она стояла посреди международного аэропорта Шарль де Голль, сжимая в одной руке ручку своего «Самсонайта», а в другой — дамскую сумочку, подделку под «Гуччи». Пыталась осмыслить величие момента. Вокруг царила суета, обычная в таких местах; кажется, этих людей ничуть не удивлял тот факт, что Париж существовал реально. В воздухе то и дело звучали французские объявления, и отчетливо пахло настоящим приключением. Сердце забилось где-то в горле, и даже свело живот. Честно говоря, долгие годы для нее луна была более реальной — она ее видела собственными глазами, а Париж… Париж казался чьей-то красивой выдумкой. И вот — на тебе. Он существует!

Тут ее совсем невежливо и весьма ощутимо шмякнули по спине. Обернувшись, она обнаружила позади себя шумное многодетное семейство, которое собиралось куда-то в холодные края кататься на лыжах, это было ясно, потому что лыжи в чехлах они радостно тащили на плечах. Самый маленький почему-то потерял ориентир и, вместо того чтобы толкаться с братьями, ощутимо пихнул Марго своими лыжами. Мальчишки зашлись смехом, мать кинулась извиняться перед ней на непонятном языке, а отец принялся воспитывать отпрыска. Ритка не поняла ни слова, но ее романтически-возвышенный настрой несколько потускнел. Так, ясненько, в Париже, как и везде, можно схлопотать по шапке, если ловить ворон, сделала она неутешительный вывод. Отойдя подальше от бурной семейки, она затопталась на месте, оглядываясь. Где же встречающие Лотреки с оркестром, играющим туш, миллион алых роз в брачной корзине, французские булки с солью или хотя бы приветственный коктейль, на худой конец? Заметив группу людей с табличками в руках, она направилась к ним — пусть без оркестра, но где-то же они должны быть! И тут в отдалении она увидела в руках симпатичной девушки картонку со своим именем. Одета та была в короткое платьице и узкие брючки. Странный наряд, но ей он шел необыкновенно. Заметив Риту, она засмеялась, шагнула вперед и сказала: «Привет, я Наташа, а ты Марго?» Конечно, Ритка знала, что Наташа — русская, но все равно было странно, что Париж приветствовал ее на родном языке.

— Да, это я, — призналась Ритка.

— С приездом, дорогая! Тут тебя все заждались, — сообщила ей Наташа и сунула табличку в урну.

В этот момент к девушкам подбежали запыхавшиеся Поль и Антуан, точные копии своих фотографий, и затарахтели по-французски. И хотя она учила этот язык в школе, потом в институте, а последние полгода — по учебникам самостоятельно, все равно Рита почти ничего не поняла. А еще говорят, что самая быстрая речь у итальянцев! Ерунда, эти двое могли заткнуть за пояс по скорости своего диалога целую итальянскую деревушку. Спохватившись, они перешли на русский язык, вполне сносный для общения.

Поль вручил ей букет цветов, видно было, что он несколько смущен, впрочем, Ритка также испытывала чувство неловкости. Она почувствовала тонкий запах его одеколона, заметила, что у него тонкие пальцы и родинка на виске. Он смешно морщил нос и часто моргал. Это вам не переписка по электронке, и Ритка струхнула, что было совсем на нее не похоже. Но инициативу тут же перехватил Антуан, поздравил ее с прибытием, похвалил ее внешний вид и новую прическу (Ритка подстриглась перед отъездом). Он тут же сунул своей жене светлый плащ, ворча по-русски, что она «намерена простужаться», и постучал по циферблату часов, сокрушаясь, что самолет опоздал на целых четверть часа. После нелепых фраз, типа «Добро пожаловать» и «Как ты долетела?» мужчины отняли у Ритки багаж, и все двинули на стоянку.

Антуан, видно, пребывал в прекрасном настроении и приподнятом состоянии духа, он несколько раз чмокнул Наташу и подмигнул брату. А глядя на Ритку, он прижимал руку к сердцу, счастливо улыбался и твердил, что «русские женщины — самые красивые в мире!» Ну что ж, приятно, конечно, что ей так рады, что уж тут говорить! Ритка в ответ цвела улыбками, демонстрируя, насколько ей нравится все происходящее. Но было ей немного не по себе — готова ли она к новым знакомствам? Одно чудесно, без сомнения, — она оказалась в Париже!

Подумать только: каких-то полгода тому назад она даже слышать не желала ни о каких службах знакомств по Интернету, горстями высыпала себе на голову пепел и уныло толковала о том, что жизнь кончена. Но вот упрямая Анька сделала по-своему: разместила ее анкету с фотографией на сайте брачного агентства, расписав ее достоинства, забыв о недостатках. Вскоре на Ритку посыпались письма из разных уголков мира. На Анин призыв откликнулись мужчины разных возрастов, профессий и вероисповеданий, желающие познакомиться с Риткой поближе.

Неожиданно такое обилие респондентов заинтересовало и увлекло скептически настроенную Маргошку. Полная свобода выбора, хочешь — отвечай на письма, хочешь — выбрасывай в корзину. Каждый день приносил новый улов «женихов»: смешных и жалких, хвастливых и требовательных, умных и заумных. Ритка погрузилась в виртуальную реальность с головой. Оказалось, что в Сети жить гораздо проще и уютней: там исчезают многие условности, мешающие людям согласно сосуществовать в настоящем мире. И как знать, если бы не Лотреки, возможно, ее бы засосало в паутину навсегда и она бы не смогла вернуться в мир людей из плоти и крови.

И она теперь здесь, во Франции, и едет по Парижу в отличной компании. Жизнь продолжается, и она намерена вкусить все ее прелести!

Впечатления посыпались на Риту как из рога изобилия, все было такое ненашенское, что дух захватывало. Европа выглядела и пахла так, что сразу становилось ясно — вот он, центр вселенной! Вот к чему следует стремиться всему остальному миру, если он хочет стать цивилизованным. Поль с Наташей повезли гостью по сказочному городу, тыкая наперебой пальцами в разные стороны и сыпля ирреальными названиями. «Это Триумфальная арка, вон — площадь Согласия, смотри — Елисейские Поля, ля вуаля — Эйфелева башня…» Она только успевала головой крутить, хлопать глазами да восхищенно ахать.

«Господи, не может быть!» — это была ее основная мысль на протяжении поверхностной обзорной экскурсии.

— Рита, твоим гидом по Парижу, скорее всего, буду я, — сказала Наташа, — потому что мужчины ужасно заняты!

И она скорчила премилую гримаску. Она поехала с ними в «Рено» Поля, чтобы «составить компанию», а Антуан повел следом ее сверкающий «Ситроен».

— Натали, я слышу камень в свою сторону! — погрозил ей Поль. — Рита, я буду у тебя просить прощения за то, что не смогу тебя сопровождать днем по городу. Но если мы едем в Шенонсо к Софии, то мне надо меньше пропускать работу. Ты согласна?

— Ну конечно же! — смутилась Ритка. — Не стоит из-за меня переживать. Более того, я смогу сама поездить по городу, потому что немного говорю по-французски и вполне…

— Глупости! — перебила ее Наташа. — Мы ждали твоего приезда, и даже речи быть не может, чтобы ты сама себя развлекала. Я с большим удовольствием покажу тебе все, что следует увидеть на первых порах. А мужчины возьмут на себя организацию вечерних развлечений.

Прежде всего они заехали на квартиру к Полю, выгрузили вещи, засунули подарочный букет в вазочку, и Ритка смогла с дороги принять душ и переодеться. Квартира даже при беглом осмотре производила положительное впечатление. Просторная гостиная, оснащенная современной аппаратурой и обставленная в стиле хай-тек, плавно перетекала в зону столовой и кухни. Три спальни и кабинет, две ванные комнаты и три лоджии — все это говорило о достатке хозяина и тщательной работе дизайнера. Но в деталях рассмотреть жилище своего французского друга Ритке не удалось — молодые люди торопили прихорашивающихся у зеркала дам.

Поль любезно предложил ей воспользоваться своим телефоном, чтобы сообщить маме о своем прибытии. И Ритка растрогалась, когда услышала немного дрожащий от волнения голос мамы. Сказала, что ее приняли отлично, что полет прошел превосходно и у нее прекрасное настроение.

— Ну, удачи тебе, доченька, — пожелала мама, — и береги себя!

— Мамусик, я тебе завтра вышлю открытку с видом Эйфелевой башни или острова Сите, — пообещала Марго. — И обязательно позвони Ане, скажи, что у меня все в порядке и я целую ее!

Пора было отправляться на ужин. «Самаритэн» оказался небольшим, но стильным рестораном, как пояснила Наташа, «модным в этом сезоне». Высушенная дама в вечернем платье играла на рояле, стоявшем на небольшом подиуме. Официанты, затянутые в бледно-сиреневые ливреи, сновали по залу. Почти все столики были заняты, и Ритка краем глаза заметила, что публика здесь консервативная: мужчины все как один в костюмах, дамы — в дорогих туалетах. Она порадовалась за себя, что успела купить перед отъездом оливковый костюм, в котором сейчас и красовалась, он как раз соответствовал атмосфере заведения.

Их столик оказался слева от сцены. Официант с невероятной сноровкой снабдил каждого тяжелыми папками с меню и буквально растаял в воздухе, повинуясь жесту Антуана. В меню Ритка обнаружила мало знакомых названий и, чтобы не попасть впросак, попросила Поля сделать заказ на свой вкус. Он принял ее просьбу близко к сердцу и самым тщательным образом описал все, что следовало бы здесь попробовать. И, слава богу, дело не дошло до «эскарго», с которыми воевала Джулия Робертс в «Красотке», а то Ритка бы еще и не такое шоу устроила!

Сначала разговор не клеился — Ритка с Полем были подчеркнуто вежливы друг с другом и вели себя, как на свидании вслепую. Но благодаря усилиям Лотреков-младших их общение сдвинулось с мертвой точки. И уже вскоре Марго со смехом рассказала, как стюардесса облила минералкой толстого немца, а ее саму в аэропорту чуть не прихлопнул лыжами какой-то мальчишка.

Ей понравились практически все блюда: и мясо bien cuit[1], и гарнир из овощей и картофеля, и сырный рулет, начиненный курицей с грибами. Ужин получился что надо.

Сначала пили красное сухое вино, меряя его un ballon, то есть большими стаканами, потом перешли на un kir — белое вино с добавлением смородинового ликера, а на закуску пошел un kir royal — шампанское с тем же ликером.

У Антуана, несомненно, в жилах текла русская кровь: по мере развития событий его душа все больше «разворачивалась», заказы вин становились все дороже и чаще. Ритка тоже быстро адаптировалась и даже довольно складно выдавала тосты по-французски. Уже после первого бокала вина ее речь обрела приятную гладкость и внутреннее стеснение испарилось без следа. Французские слова стали сами собой складываться во фразы, хотя в принципе можно было бы продолжать общаться на родном русском. Наверное, она захмелела прямо в аэропорту — от самого осознания Того, что она прилетела в Париж, а вино лишь довершило дело.

— J’ai été heureuse de faire votre connaissance[2], — призналась она под конец Антуану, засыпавшему ее комплиментами. И это была абсолютная правда.

Вместе со счетом им принесли поднос с крохотными печеньицами, в которых были спрятаны предсказания. Антуану Фортуна сулила прибыль, Наташе — приключения, Полю выпала поездка, а в бумажечке Ритки стояло: «Жизнь и смерть зависят от судьбы человека, а не от его решений».

— Ну вот, пожалуйста, — засмеялась Ритка, — одним будет богатство, другим обещаны путешествия и приключения, а мне — бред сивой кобылы!

— Да, что-то они намудрили! — поддержала ее Наташа. — Ну, ничего, так как мы с тобой расставаться не собираемся, то тебе придется разделить с нами наши предсказания.

Программа первого дня была завершена в квартире Поля. Уставшие, но довольные молодые люди разместились на мягких бежевых диванах в гостиной. Антуан курил сигары, Поль то и дело отмахивался от дыма, испускаемого братом, Наташа перебирала подвески браслета и парировала шутки мужа. Ритке казалось, что она знает их всех целую вечность и к каждому питает самые добрые чувства.

Обсуждался план завтрашнего дня. И у Ритки от предвкушения многочисленных удовольствий сосало под ложечкой. Братья источали сожаление о том, что они не смогут сопровождать девушек в пеших экскурсиях по городу. Так как им предстоял отъезд к бабушке, то необходимо было уладить текущие дела.

Антуан советовал, где можно вкусно поесть на Монмартре, а Поль настаивал на посещении Базилика Сакре-Кер. Они все были такими милыми и заботливыми, что Ритка млела от счастья: давненько никто так не старался ради ее развлечения. В конце концов общество вспомнило, что сегодня у гостьи был трудный день. Все дружно распили на сон грядущий «Мадам Клико», после чего был объявлен отбой.

Облачившись в шелковую голубую пижаму, специально купленную перед поездкой в модном бутике, Ритка залезла в кровать, полежала немного, задумчиво пялясь в потолок. Подушка пахла лавандой, а постельное белье было накрахмаленным до легкого хруста, матрац — очень мягким, а одеяло — невесомым. И тем не менее сна не было ни в одном глазу.

Она вспомнила, как получила первое письмо от Поля, француза с русскими корнями. Открыла фотографию и увидела приятного мужчину, позировавшего на фоне прекрасного замка: темноволосого, сероглазого, с мелкой сеткой морщинок, разбегающихся к вискам. Он написал, что не был женат (это в свои-то тридцать пять!) и ищет женщину для серьезных отношений, но торопить события не намерен. Очень по-европейски! Это ей вполне подходило. Уж что-что, а торопливость в любовных делах с недавних пор вызывала у нее отвращение. А этот мужчина предлагал подходить к общению «с открытыми глазами». И она ответила ему коротким сдержанным письмом.

Сначала Ритке писал только Поль: высылал открытки с видами Парижа, рассказывал о своей жизни, семье и работе. Потом ей написала Наташа — его русская невестка, потом Антуан — его младший брат. Оказывается, Поль рассказал о Рите родственникам, показывал им ее фотографии, после чего они возжелали принять участие в переписке.

Последней была бабушка София[3], ныне живущая в замке на Луаре. Она расставила точки над «и», велев Ритке немедленно оформлять необходимые документы для приезда к ним в гости. Ритка совершенно обалдела от подобного предложения, но мама и Аня горячо настаивали на этой поездке. И Ритка решилась. Почему бы, собственно, и не увидеть Париж, тем более что дворянское семейство брало на себя полностью все расходы!

И вот она здесь, и ей все нравится. Происходящее с нею настолько необычно, что она даже не может дать однозначной оценки событиям. Все немножко не так, как ей рисовалось в воображении, но не настолько, чтобы ее расстраивать. Поль, например, оказался в жизни совсем другим человеком, нежели она представляла его себе по переписке. Еще в аэропорту он превратился из человека виртуального в конкретную личность, которая предпочитает тонкие ароматы терпким, носит яркие галстуки и морщит нос. Ироничность и живость его писем совершенно не сказывались на манере поведения. Он был очень спокойным, выдержанным и даже медлительным в движениях. А на фоне своего брата он вообще казался флегматиком и созерцателем.

Помнится, она боялась, что он с ходу начнет «женихаться», делать намеки и предпринимать «первые шаги». Но он, к счастью, оказался человеком тактичным и хорошо воспитанным. А на первую ночь он даже брата с женой пригласил остаться в его квартире!

Кстати, Антуан показал себя балагуром, юмористом и задирой, хотя Поль никогда не применял подобных характеристик, описывая ей своего младшенького братца. И Наташа ей очень понравилась: открытая, раскованная, умная, со шкодливыми смешинками в глазах. И с Антуаном они прекрасно вместе смотрятся, сразу видно, что эта парочка друг друга обожает.

Ритка потянулась под одеялом и мечтательно улыбнулась. Как хорошо все-таки, что она сюда приехала! Здесь для нее может начаться новая жизнь. Это шанс раз и навсегда покончить с прошлым. Мысль о том, что осталось за чертой пережитого, тут же заставила ее содрогнуться. Но Ритка привычным усилием принудила себя встряхнуться и произнести заветную мантру: «Все, что было, то ушло и не вернется ни за что».

Сообразив, что уснуть ей не удастся, Ритка перебралась на подоконник и впала в транс созерцания.

Правильно говорят — пути Господни неисповедимы. Разве прошлой осенью она могла предположить, что познает весенний Париж? Увы, нам не дано предвидеть свою судьбу, тогда мы бы смогли избежать миллионов мелких и крупных ошибок, отравляющих нашу жизнь. Но, с другой стороны, разве страдание — это не плата за будущее счастье?

Глава 2 СОБЫТИЯ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО

— Ритка, объявили! — дрожащим от усталости голосом вскрикнула Аня.

Марго, мирно дремавшая на ее чемодане, вскочила и протерла глаза.

— Что? Кто объявил?

— Посадку объявили, соня-засоня! Я улетаю!

— Знаешь, десять часов тому назад я бы по этому поводу даже всплакнула, — мрачно проворчала Ритка.

Ее совершенно вымотала эта ночь, и сил на какие-то другие эмоции, кроме раздражения, не осталось. Но Аня уже засуетилась, вытащила билеты, подхватила сумку и побежала занимать очередь. Ритка понуро поволокла следом за ней чемодан на колесиках, бубня себе под нос проклятия и обрушивая их на головы всем бунтарям на свете.

Из-за дурацкой забастовки вся поездка превращалась для Ани в череду испытаний. На Алтай сразу так просто не доберешься, и из-за сбитого графика придется поскакать по разным видам транспорта. Если бы забастовщиков отдали на растерзание пассажирам, от них бы клочки полетели по закоулочкам.

В здании аэропорта не то что кресел, свободного кусочка пола не было. Подруги три часа простояли посреди зала, пока какая-то семья не выдержала и не уехала в город, освободив местечко в уголке. Остаток ночи прошел при минимуме удобств. Но это мелочи по сравнению с тем, что Аня улетала так далеко и так надолго. Ритка уже стала скучать по подруге. Расставаться не хотелось.

Регистрация шла невероятно быстрыми темпами, и буквально через десять минут они обнялись крепко-крепко. И стройная фигурка подруги с пузатой сумкой через плечо исчезла из виду.

Ритка побрела на стоянку, где ее ожидала ее Радость и Гордость — почти новая «Тойота». Ритка приобрела это чудо японской техники у новороссийского морячка, которому внезапно выпала удача в виде внепланового рейса. Морячок хотел загнать «Марка» подороже, но времени у него было в обрез, поэтому Ритке досталась отличная машина за смешные деньги. Эта сумма была бы гораздо смешнее, если бы она не была абсолютно последней. Но при виде машины по ее лицу расползалась глупая улыбка и пропадало всякое желание ругать себя за расточительность.

Ритка погрузилась в бархатистое нутро «Марка» и покинула опостылевший аэропорт. В столь раннем путешествии по городу был один плюс — домой она добралась очень быстро.

Отремонтированная квартира выглядела весьма презентабельно и радовала глаз. «Хоть что-то я успела сделать, пока владела средствами», — в который раз мрачно подумала Ритка. Супермодные обои на стенах, прозрачные занавеси на окнах, новая мебель и сверкающие серебром светильники — все это пленяло взор. Но пустой холодильник навевал грустные мысли о бренности земного существования.

Ритка приняла душ, выпила травяного чая и, едва добравшись до кровати, заснула мертвым сном. Разбудила ее мама. Ей хотелось узнать, долетела ли Аня и чем занимается дочь, клятвенно пообещавшая найти себе работу. Ритка слушала, как мама седлает своего любимого конька — о вреде тунеядства, и время от времени мотала головой, чтобы отогнать остатки сна.

— Рита, доченька, ты помнишь, что обещала мне найти для себя нормальную постоянную работу?

— Конечно, мамульчик, я помню, — соглашалась Ритка.

— Ты говорила, что это произойдет осенью. Так уже осень, детка. И надо, надо взрослеть, сколько можно порхать по жизни, словно бабочка?! — вещала мама в трубку.

Ритке показалось, что речь идет об осени ее жизни и что ей как минимум уже сорок, она — толстая морщинистая бабочка, которая тупо подпрыгивает, пытаясь взлететь, как в былые времена, но у нее ничего не выходит, и она снова и снова плюхается на толстый полосатый зад. Она даже плечами повела, проверяя, не отросли ли у нее во время сна расписные крылья.

Мама была неутомима, она продолжала складно приводить доводы в пользу ежедневного труда с девяти до шести. Как будто нормальной может быть только постоянная работа, причем, в мамином понимании, постоянность гарантирует еще и стабильный доход! Вот она и мечтала о том, чтобы дочь перестала «скакать с места на место», заполняя трудовую книжку все новыми записями о своих трудоустройствах. Спорить с ней было бессмысленно. Но, главное, после недавно перенесенной болезни маме вообще было вредно волноваться.

— Мамусик, я не хотела тебе ничего говорить раньше времени, но вроде бы у меня наклевывается тепленькое местечко, — нагло соврала Марго. — Думаю, что скоро все решится. Но ты меня пока не спрашивай, чтобы не сглазить.

Мама заметила, что это очень приятная новость, и она будет надеяться на хороший исход. Ритка пообещала позвонить маме завтра, на том они и попрощались.

Врать во благо — почти благородно, только теперь Рите надо было срочно придумать план по своему скорейшему трудоустройству. Да и ее финансы вовсю пели романсы. И кушать хотелось ежедневно, не говоря　уже о бензине для «Марка» и прочих нуждах.

Только вот куда пойти-податься ценному работнику?

У Ритки за плечами был печальный опыт работы в рекламном агентстве и в частном ателье по пошиву эксклюзивной одежды из кожи, в фотостудии и фитосалоне. Имея за плечами образование Института культуры и художественного училища, она искала себя в самых различных ипостасях. И даже будучи безработной, без денег она сидела редко, ибо всегда могла подзаработать, намалевав какую-нибудь симпатичную картинку.

Предметы своего творчества она сдавала в художественные салоны или навязывала знакомым бизнесменам. Те презентовали ее картины своим партнерам, а может, и выбрасывали их на свалку. Неважно, главное, что платили. Но теперь стояла задача найти работу на длительный срок. Мама просто так от нее не отвяжется.

Чтобы поднять себе нестроение, Ритка решила прокатиться по городу, забрать из фотостудии напечатанные сочинские снимки и заодно запастись свежей прессой. Ведь для чего-то биржи труда печатают объявления о трудоустройстве? Вдруг ей повезет и она найдет работу прямо сегодня!

Через час Ритка ввалилась в квартиру с ворохом газет. Несмотря на режим жесткой экономии, она не удержалась и купила потрясающий лак для ногтей. Поэтому просмотр прессы начался не сразу.

Высунув язык от усердия, Ритка пыхтела над красой ногтей. Лак ни в какую не желал ложиться ровным слоем и норовил залезть на кутикулу. Ритка не выдержала, стерла лак с трех пальцев правой руки и решила сделать перерыв. Стараясь не смазать покрытие с остальных ногтей, она осторожно развернула газету и зашарила глазами по строчкам объявлений.

Нет, она не годилась в сантехники, маляры и плотники, и ей не подходили должности воспитательницы в детском саду и ночного сторожа в ЗАО «Бытуслуги». Поэтому довольно скоро первая полоса была полностью исчеркана, так и не принеся искательнице рабочего места ничего интересного. Ритка потрогала лак, проверяя степень высыхания, и отвлеклась на фотографии.

Конечно, они с Анькой мечтала об Испании, но в результате оказались в Сочи. Море было теплым, солнце ласковым, но скудость средств сводила все на нет. Да, конечно, они купались, загорали и обедали в кафешках, гуляли по набережной. Даже с мужиками пару раз знакомились. Но все это было как-то… неромантично. Без драйва.

А теперь Анна улетела на Алтай, оставив Ритке ключи от квартиры и строго-настрого наказав ей поливать свой драгоценный фикус. Конечно, ничего в нем не было сверхъестественного, но это был единственный цветок, который вообще прижился в Анином жилище, и Ритка за него отвечала головой. При взгляде на улыбающуюся с фотографии Аньку у Ритки в душе зашуршали, зашевелились дурные предчувствия: а вдруг подружка не вернется, вдруг она решит переехать к родителям с концами?

— Так, гоним прочь отрицательную энергию и приваживаем положительную, — вслух сказала себе Ритка.

Она недавно прочитала интересную статью в женском журнале, из которой следовало, что «черные» мысли притягивают дурное настроение, а оно, в свою очередь, способствует возникновению неприятных ситуаций. Раздражение и неврозы аккумулируют отрицательную энергию и высасывают из человека жизненные силы. В общем, если не хочешь, чтобы у тебя началась черная полоса, не забивай свою голову дурными мыслями!

Ритка отложила фотографии и, прихватив с собой газеты, пошла на кухню ставить чайник. Ради мамы Ритка проштудировала прессу от корки до корки. И в результате наткнулась на объявление дизайн-студии «Антураж». Им требовался специалист в области ландшафтного дизайна.

Положа руку на сердце, Ритка не могла бы похвастаться тем, что собаку съела в этом деле. Но пасовать перед трудностями было не в ее правилах. И она скорее вникнет в суть ландшафтного дизайна, чем будет бегать по биржам труда!

Прихлебывая чаек, Марго настраивалась на нужный лад перед телефонным звонком в «Антураж», внушая себе уверенность в собственном успехе. А почему бы и нет? Благодаря работе на маминой фазенде она довольно прилично научилась ухаживать за цветами и деревьями, знала кое-что о правилах посадки и подкормки садовых растений.

«Но самое главное, — размышляла Рита, — у меня есть вкус и оригинальное видение мира. Плюс я умею слушать и быстро соображать, чего хочет клиент, а значит, моей работой будут довольны».

Ритка еще раз перечитала объявление. Итак, в «Антураже» была заявлена довольно высокая заработная плата, которая понравится даже маме. И обещаны проценты от заказа. Контора размещалась в десяти минутах езды от ее дома. Это тоже огромный плюс, ей не придется часами тащиться в пробках по утрам и вечерам. Должность ландшафтного дизайнера предполагала выезды-разъезды, а не просто тупое просиживание штанов за компьютером в четырех стенах. И это была творческая работа, что было крайне необходимо ее натуре.

«В общем, это ей подходит, а уж она-то им точно подойдет!» — решила Ритка.

Набрав номер офиса, она потребовала к телефону директора, наотрез отказавшись от общения с его замом. Самое удивительное, что ее требование выполнили. Услышав в трубке произнесенное мужским голосом «алло», она бойко представилась и наплела г-ну Симоняну не три, а тридцать три короба вранья.

Из ее слов следовало, что сейчас она работает по контракту в Москве, но в скором времени планирует вернуться в родной город. И, естественно, заранее стала подыскивать себе место работы. О том, что им требуется специалист такого профиля, она узнала вовсе не из газеты, а от знакомой. Марго даже не стала скрывать имени знакомой, правда, оно почему-то ни о чем не сказало достопочтенному директору.

Далее она напросилась на встречу в следующий понедельник и весело распрощалась. Чувствовалось, что господин Симонян достаточно заинтригован и будет ждать этого многообещающего знакомства. Этого на данном этапе было достаточно.

Все выходные Ритка проторчала в Интернете, читая статьи о ландшафтном дизайне. «Главное тут — знание терминологии, — размышляла она, — а дальше я уж как-нибудь разберусь!» Несколько известных имен и названий фирм, удачно ввернутые в разговор, могут принести куда больше пользы, чем стопка красных дипломов из различных вузов.

Оказалось, что «Антураж» имеет еще и сеть магазинов, в которых продаются семена и саженцы растений, удобрения и прочие прибамбасы для садово-огородной жизнедеятельности. Это была вполне приличная фирма, и Ритка уже хотела в ней работать. Она настроилась на «Антураж», как йог на нирвану, как одержимая, глотала статьи, делала выписки, зубрила терминологию, чтобы предстать перед руководством «Антуража» во всей красе своего профессионализма. Но в глубине души она больше рассчитывала на собственную внешность, перед которой не сможет устоять господин Симонян.

Свой костюм она продумала заранее. Стальные — брюки и топ, синие — пиджак и туфли, ярко-красные — помада, сумочка и косынка. Броско, но элегантно. Она твердо решила встать на тропу бизнес-леди, прорывающейся с боями к вершинам карьеры. Она была намерена завоевать себе имя и популярность, обрасти клиентами и банковскими счетами.

Она даже выехала из дому заранее, вопреки своим привычкам нестись сломя голову, опаздывая везде и всюду. Нынче она была не намерена влипнуть в какую-нибудь глупую пробку. И, конечно же, забыла дома наручные часы, как же что-нибудь да не забыть? Часы — мелочь, но эти приносили ей удачу и много лет служили Рите своеобразным талисманом. Она почувствовала досаду, но возвращаться за ними не стала, ведь это дурная примета!

Ах, если бы она знала, что за сюрприз готовит ей судьба, то, наверное, забыла бы дома и собственную глупую голову, но интуиция на этот раз ее подвела.

Глава 3 ПАРИЖ. НАСТОЯЩЕЕ

Наутро все несколько изменилось. Вместе с Риткой проснулись и страхи, терзавшие ее перед отъездом. А что, если она придется не ко двору? И уж точно ей не миновать неприятной беседы с Полем, потому что она не чувствует себя готовой для близкого общения, а он непременно этого от нее потребует. Мелькнула мысль, что денег у нее куры наплакали, и в случае чего…

В этот момент к ней заглянула Наташа и с улыбкой поинтересовалась, намерена ли Ритка сегодня увидеть Париж или она будет продолжать валяться в кровати до конца своей жизни? Кто-то бы решил, что это беспардонность, но Ритка восприняла ее слова как дружеское участие.

В столовую она вошла последней. Антуан страдал от похмелья, капризничал и ныл, как ребенок. Наташа отпаивала его какими-то порошками, типа «Алкозельца», и потчевала кофе. Поль, облаченный в деловой костюм, уже схватил портфель и рванул к двери. Но, увидев Марго, он притормозил и принялся сбивчиво объяснять, что сегодня в его страховой компании проводится важное совещание, а он, увы, опаздывает на работу.

— Марго, — торжественно сказал Поль, теребя галстук, — я буду держать связь через телефон. Вы будете гулять с Натали, а потом вечером мы все вместе ужинаем в ресторан на Ейфелевая башня. D’ accord?

— D’ accord, d’ accord, — заверила она его. — Отличная идея! Я об этом только и мечтала.

— Чтобы погулять с Натали? — подал голос Антуан.

— Чтобы покушать чего-нибудь, и желательно на Эйфелевой башне! — огрызнулась Наталья, замахнувшись на мужа ложкой. — Не будь врединой!

Она была одета в джинсы и белоснежную рубашку, обтягивающую ее тонкий стан. Светлые каштановые кудри подколоты гигантскими деревянными шпильками, с трудом удерживающими тяжелую «ракушку» волос. А на тонком запястье позвякивали цепочки со слониками-подвесками из белого золота. Глядя на　нее, любой проникнется любовью к русским женщинам — Наталья была настоящей красавицей.

Ритка знала, что Наташа въехала во Францию не совсем законно, но Антуан, будучи блестящим адвокатом, имел массу нужных связей, чтобы оформить все необходимые документы для легализации ее проживания здесь. Однако, глядя на то, как общаются между собой супруги, не возникало сомнений в их обоюдной любви, пусть они и шпыняли друг друга, не прекращая. И Ритке стало интересно, а какова на самом деле история их брака? Поль на эту тему не распространялся.

Рита оседлала высокий стульчик у бара и налила себе минеральной воды из запотевшей бутылки, видимо, только что вынутой из холодильника.

— Что, тоже жажда мучает? — подал голос из своего кресла Антуан. — Марго, как так, мы с вами пили наравне, вы прекрасно выглядите, а я стал полной развалиной? В чем ваш секрет, в закалке?

— В большем количестве здоровых русских генов, — отрезала Ритка.

— Bravo! — беззвучно похлопал он и снова схватился за голову.

Но на этот призыв о помощи Натали предпочла не отзываться. Она деловито и как-то привычно хозяйничала на кухне Поля, легко ориентируясь в шкафчиках, баночках и скляночках. Сливки она налила в фарфоровый кувшинчик, круассаны сунула в микроволновку, нарезала три сорта сыра и разложила их на деревянной тарелке, прикрутила огонь под туркой с кофе. При этом она то и дело поглядывала на Антуана, гримасничающего и требующего ласки и внимания, и улыбалась Ритке.

«Им пора заводить ребенка, пока они не превратились в принципиально бездетную, постоянно сюсюкающую парочку, полностью занятую друг дружкой и　не желающую распылять свое внимание на кого бы то　ни было еще», — подумала Ритка и улыбнулась ей в ответ.

— Ах, mon Die, ну почему же мне не перепало от Софии чуть-чуть больше этих противоударных русских генов? — стенал Антуан, прихлебывая мутную «алкозельцную» воду из высокого стакана.

— Сейчас он придет в себя, и его снова можно будет выносить, — пообещала Наташа, жестом приглашая Ритку присаживаться к столу.

— Эй, мадам, я понимаю русский. Ты не забыла? — проворчал Антуан, вставая из кресла.

Наташа разлила кофе по чашкам и пригласила их к столу. Ритка вновь почувствовала некоторую неуверенность — приехала, понимаешь ли, нарушила людям размеренный ритм жизни: Поль вон как ужаленный ускакал на работу, Антуан, бедняга, умирает от похмелья, у Наташи наверняка тоже свои дела имеются. Вместо чего ей придется таскать русскую гостью по музеям и магазинам.

— Хочешь еще кофе? — спросила Наталья.

— Нет, спасибо. Я, наверное, тоже пойду собираться, — откликнулась Ритка. — Надо не забыть фотоаппарат, буду настоящей туристкой.

— Ну, давай, а то нам этого пострадавшего надо еще отвезти на работу. Он в таком состоянии за руль не садится, — сказала Натали.

Шероховатости утреннего общения сгладились, как только все погрузились в машину. Уют салона новенького «Ситроена», приятная музыка французских шансонье и возможность молча любоваться красотами города сделали свое дело. Рита решила, что раз уж у них турпоход по парижским достопримечательностям, то ей следует одеться более демократично. Поэтому она выбрала из своего гардероба черные классические брюки, серый кашемировый свитерок и замшевый пиджак. Наталья поверх своего утреннего наряда накинула какую-то блестящую черную куртку и повязала шейный расписной платок. Она вела машину очень уверенно, правил не нарушала: останавливалась на мигающий зеленый, принимала ряды, которые требовала разметка и указатели.

— Марго, ты водишь машину? — спросил Антуан.

— Да, у меня даже была отличная японская машина — «Тойота Марк II», — похвасталась Ритка. — Потом я ее, правда, продала, но думаю, что скоро куплю новую.

Воспоминание об утрате больно резануло ей по сердцу, но она заставила себя прервать страдание на корню.

— Опять японскую? Но ведь в ней руль справа! — полуобернулся к ней Антуан.

— Ну и что? Какая разница, где руль, если ты умеешь ездить? — влезла Наташа. — Тем, кто ездить не умеет, даже левый руль не поможет!

— Une minute! Это ты на кого делаешь намек? — насторожился Антуан.

— Рита, если этот тип предложит тебе покататься по ночному Парижу, не соглашайся! — страшным голосом посоветовала Наталья. — Мало того что он маньяк и любитель русских женщин, так он еще и ездить не умеет!

— Не слушай ее, — захохотал он, — она ревнует!

— Брысь из моей машины, жалкий врун, — велела Наталья и припарковалась у бордюра.

Они нежно расцеловались, и Антуан выскочил из машины. Он помахал дамам ручкой и бодро зашагал в направлении белоснежного здания с огромными крутящимися стеклянными дверьми. А Ритка, по приглашению Наташи, пересела на переднее сиденье.

— Вашим отношениям можно только позавидовать, — подала Ритка голос.

— Это точно, я и сама себе завидую. Иногда мне кажется, что это все сон: Париж, Антуан, замужество… И тогда мне становится страшно, что я проснусь в своей убогой комнатенке в деревне Светлый Путь и пьяный батяня за стенкой будет колошматить свою новую жену.

— Все было настолько плохо?

— Ты даже себе представить не можешь, насколько плохо все было, — сказала Наташа. — Так, стоп, о чем это мы? Об ужасах прошлого? Быстренько меняем тему! Ты приехала в Париж, и я тебе его покажу во всей красе. Я обожаю этот город, он самый лучший на свете, вот посмотришь!

Буквально через секунду в ее глазах снова засияли смешинки. Видимо, она еще получше Ритки научилась запихивать в темный шкаф выпадающие оттуда скелеты.

— Ты меня извини, просто я давно не общалась с русскими девушками. А ты мне так понравилась, что нахлынуло само собой. Вообще-то я о своей жизни в России стараюсь вовсе не вспоминать!

— Можешь не извиняться. У меня тоже есть несколько историй, которые я прячу в самых дальних углах своей памяти. И терпеть не могу, когда они вдруг вылезают наружу, — поделилась с ней Ритка. — Так что все нормально. Кстати, ты мне тоже очень нравишься, поэтому давай дружить.

— Давай, — кивнула Наташа, — прямо сейчас и начнем. Лучше всего это у нас получится на фоне приятных эмоций и незабываемых впечатлений.

Наташа зарулила на платную стоянку и пояснила, что прогулка на кораблике по Сене будет прекрасным началом для их обзорной экскурсии по городу. Они вышли на набережную, полюбовались видом острова Сите, который, словно гигантский корабль, привязанный к берегам мостами, застыл посреди Сены. Ритка коснулась ладонью шершавого парапета, его основание с легким шепотом ласкали небольшие волночки. Подул ветерок, и на них пахнуло речной сыростью и весной. Ритка вдохнула полной грудью: ей нравилось свидание с Парижем.

— Хочешь, правду скажу? — раздался у нее над ухом чей-то жаркий шепот.

Ритка повернулась, не в силах поверить своим глазам и ушам. Слева от нее стояла самая настоящая цыганка, наряженная в широкую юбку, цветную кофту, кожаную куртку. Голова ее была повязана черным платком с бахромой, в ушах покачивались крупные золотые цепи, а в ногах крутилась чумазая девчонка. На секунду Ритке почудилось, что никакой это не Париж, а ее родная столица Кубани и у нее сейчас начнут клянчить деньги.

— Эй, ты откуда взялась, правдивая? — мгновенно отозвалась Наташа.

— Вы что, по-русски говорите? — ляпнула Ритка и смутилась.

— А чего б мне не говорить по-русски? — удивилась цыганка, сверля ее лицо черными глазами. — Слушай, красавица, скажи своей подруге, что я не откажусь от денег. Но не в этом дело! Я вижу то, что ей не видно. Рядом с тобой — черная тень, она на твоем пути стоит. Я могу сказать правду, если хочешь.

— Что ты несешь? — возмутилась Наташа.

— Дай сколько можешь, — протянула цыганка смуглую ладонь.

На пальцах блестели золотые перстни. От цыганки пахло сладкими духами и немножко потом.

— Тебя ангелы от смерти спасли, но поворот судьбы ждет тебя впереди, — жарко зашептала она Ритке на ухо. — Ты думала, что оставила прошлое в прошлом. Но жизнь и смерть не зависят от людей!

Ритка вздрогнула. До этого момента ситуация была просто забавной, но, как только цыганка повторила вчерашнее предсказание ресторанного «оракула», ей стало как-то не по себе.

— Знаешь что, на вот, возьми и проваливай со своими гаданиями, — сказала резко Наташа, сунув в протянутую руку купюру.

— Спасибо, и дай бог вам здоровья, — закивала цыганка, — и да не оставит вас счастливая звезда! Помни, красавица: ты предполагаешь, а бог располагает!

В мгновение ока она затерялась в толпе вместе со своей девчонкой, словно их никогда и не было. Ритка даже проморгалась, чтобы вернуть себе остроту зрения. Тщетно: странная ворожея исчезла как по мановению волшебной палочки.

— Ты слышала, что она сказала? — обратилась Ритка к Наташе.

— А, бред какой-то, — отмахнулась та. — С ними вообще лучше не связываться. Эти Эсмеральды ограбят — дорого не возьмут! Посмотри, кстати, твоя сумочка не порезана? А то, пока старшая нас «грузила», младшая могла у тебя кошелек спереть.

Сумочка порезана не была. Риткины деньги остались целы, а вот ее душевное равновесие дало крен, но, видя, как настроена Наташа, она не стала говорить ей о своих смутных тревогах.

Девушки прошлись мимо художников, пристроившихся со своими мольбертами на берегу Сены. Ритка сунула в них свой любопытный нос и насчитала штук шесть различных направлений живописи. А почему бы и нет, каждый видит мир по-своему! Ей было не по себе от слов, сказанных цыганкой, но показалось глупым　зацикливаться на этой истории. Все предсказания составляются в очень обтекаемой форме, и все гадалки　играют словами «жизнь — смерть», «судьба — счастливая звезда». Что с того?

Они проходили мимо рядов букинистов, возле лотков которых сидели на складных скамеечках молодые люди и читали старинные фолианты.

— Это студенты. У них нет денег, чтобы купить эти книги, поэтому они приходят и читают их здесь, — пояснила Наташа.

— Да, это не Россия. У нас сначала заплати, а потом читай, — пробормотала удивленная Ритка.

— Да уж, это Франция!

Наташа сделала несколько фотографий, которые должны были войти в историю, знаменуя «Первые шаги Марго по Парижу». Они купили мороженое в конусовидных стаканчиках, потому что им вдруг ужасно захотелось сладкого. И, наконец, взошли на борт «бато-муш», что означало «кораблик-муха», так тут называли небольшие речные суденышки.

— «Paris n’a de beaute qu’en son histoire…» — процитировала Ритка, усевшись на скамеечке.

— Боже мой, какие познания французской поэзии! — воскликнула Наташа.

— Поль Верлен, — гордо пояснила Марго.

— Потрясающе.

— Специально для нашего Поля заготовила, потому что он писал, что любит этого поэта.

— Ну, ты даешь! — оценила Наталья. — Хорошо, что Антуан к стихам равнодушен, потому что я ничего, кроме «Наша Таня громко плачет…», не помню. Не было в моей школьной жизни большего наказания, чем учить стихи: «Я вас люблю, чего же боле…» Бр-р-р!

— А я люблю стихи, наверное, потому, что рисую. Это, знаешь ли, как-то сочетается — поэзия и живопись. Даже, бывало, прочтешь что-нибудь у Цветаевой или у того же Блока — и хочется творить, рисуешь чем попало — карандашом, красками, неважно, и получается нечто созвучное настроению стихов…

— Это потому, что ты — творческий человек, а я — коммерсант. Знаешь, в чем мой талант? Я могу продать что угодно кому угодно и по самой высокой цене.

— Это тоже дар, — согласилась Ритка, — причем редкий.

«Бато-муш» отчалил от берега, на борту негромко пело радио — о любви. Под лирические переливы аккордеона Наталья принялась за роль гида, добросовестно рассказывая все, что она знала о Париже. Вскоре Ритке стало ясно, что невестка Поля действительно всем сердцем любит столицу Франции и хорошо знает ее историю.

Мимо проносились дворцы и площади, кораблик, урча своими моторами, то и дело нырял под мостами Сены. И возникало такое ощущение, что еще чуть-чуть — и голова заденет низкие своды некоторых из них. Наташа напомнила Рите, что самый старый мост Парижа называется Новым мостом, а ему более четырех столетий, и это излюбленное место прогулок парижан. Под мостом Марии она велела своей подопечной закрыть глаза и загадать желание, которое должно непременно сбыться. Ритка закрыла и загадала, хотя давно перестала верить в подобные глупости.

Проплывая мимо острова Сите, Ритка то и дело ахала и хваталась за фотоаппарат, чем забавляла юную парочку парижан. Они косились на нее и шушукались. Где уж им понять, что должна испытывать русская девушка, попав в Париж, о котором она мечтала с детских лет!

— Именно отсюда стал расти город, — указав на остров Сите, сообщила Наташа.

Ритка честно старалась вообразить далекие времена и паризиев, живущих на острове, мирно промышляющих рыбалкой и охотой, но ничего у нее не вышло. Слишком волнующим было то, что предстало у нее перед глазами в настоящем. Остров, застроенный старинными зданиями, походил на кита из детского мультика, на спине которого ютилась не просто деревенька, а современный город с набережными и площадями. За стенами Дворца правосудия круглилась свинцовая крыша древнейшей готической часовни Сент-Шапель, выстреливающей в небо своим отточенным шпилем. Среди многочисленных колоколен, тянувшихся к небу, внушительным великаном высился Нотр-Дам де Пари. И у Ритки захватило дух при виде его солидных башен. Неужели она видит собственными глазами знаменитый собор?!

— А вон самый старый французский госпиталь, Отель-Дье, — пояснила Наташа, указывая на угловое здание. — И вообще, эта площадь — самое древнее место в Париже. Когда-то на ней стоял древнеримский храм, потом христианская базилика, и только в 1163 году начали строить Нотр-Дам.

Ритка, прищурившись, глазела на башни собора Парижской Богоматери. А химеры и демоны, созданные Виолле-ле-Дюком, злобно таращились со своих башен на нее. То ли от налетевшего ветерка, то ли от ощущения темной силы, исходящей от собора-исполина, Ритка поежилась. Ей на мгновение почудилось, что на одной из башен мелькнула фигура Квазимодо, бежавшего по своим делам… И она моргнула, чтобы отогнать наваждение. Можно было, конечно, сойти на берег и рассмотреть все более тщательно, но Ритка надеялась, что она успеет побывать здесь еще раз.

— Знаешь, как называется большой колокол собора? — спросила Наташа. — Эмманюэль. Для русских это звучит не очень-то целомудренно, не по-церковному, да?

— Это уж точно, — усмехнулась Ритка. — А что там за фигуры в углублениях?

Наташа объяснила, что в Галерее Нотр-Дам ровно двадцать восемь статуй иудейских и израильских царей, которых бунтари во время Великой французской революции вышвырнули из их ниш, но потом скульптуры вернули на их места: кто-то здравомыслящий сумел убедить народ, что это чистейшей воды вандализм.

Их «бато-муш» отчалил от острова и стал набирать обороты. Мимо проплывали старинные дома, и взору открывались очередные виды парижских достопримечательностей.

Лицо у Наташи стало мечтательным, Ритка искоса поглядывала на нее и удивлялась. Как удалось этой девчонке вырваться из плена глухой деревушки и оказаться в Париже? Глядя на эту красивую и уверенную в себе девушку, нельзя было даже заподозрить, что она не парижанка. А еще говорят, что чудес не бывает!

Через час они вновь оседлали любимого четырехколесного коня Наташи. Пришла пора окунуться в современную жизнь вечного города. Их целью был бульвар Османн, где стремится побывать каждая женщина, попавшая в этот город.

Глава 4 СОБЫТИЯ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО

Буквально у нее под носом на парковку проскочил новенький «Ниссан» и занял место, которое Марго облюбовала для себя. Но время у нее еще было, поэтому Ритка спокойно припарковалась дальше по улице, выпорхнула из машины, пиликнула сигнализацией и чинно прошествовала в офис.

Разыскав приемную, Марго обнаружила там хозяина «Ниссана», которого она успела разглядеть в　зеркальце. Он комфортно разместился в одном из кресел и, закинув ногу на ногу, пролистывал со скучающим видом какой-то журнал.

Секретарша Симоняна сидела с приоткрытым ртом, ошарашенная и безмолвная, преданно таращась в сторону посетителя и дыша через раз.

— Здравствуйте, — сказала Ритка, но ей никто не ответил.

Мужик в кресле лишь поднял на нее глаза, а затем опять уткнулся в журнал. Он был похож на арабского шейха. Точеные черты лица сводили с ума. Губы, вызывающие непреодолимое желание впиться в них поцелуем, казались особенно сочными благодаря тому, что их обегала черная дорожка, обозначавшая усы и бородку. От квадратного подбородка она убегала на скулы и дотягивалась до аккуратных висков.

Одет он был в невообразимый костюм, который здесь не купишь и уж тем более не сошьешь. И сидел на нем этот костюмчик так, как, к примеру, нашим политикам и не снилось. Да что там политики, принцы современных королевств могли бы брать у него уроки виртуозного ношения одежды! Креативщики задохнулись бы, получив возможность использовать облик этого мужчины в рекламных роликах мужской одежды от ведущих кутюрье. А сами кутюрье перегрызлись бы за право привлечения его в своих показах на мировых подиумах.

Впрочем, было ясно, что красавцу сейчас плевать на мировую славу, собственный потрясающий вид и женское внимание. Наверняка он обдумывал — сбежать ли ему из этой духоты и тишины на свободу или продержаться под пристальными взглядами очумелых дамочек еще минут десять? Во всяком случае, эти думы легко читались на прекрасном челе восточного красавца. «Плевать на все, решу свои вопросы и уйду», — промчалась по его лбу «бегущая строка».

А ведь и уйдет, запаниковала Марго и вылила ему на брюки стакан с водой.

Этот маневр получился у нее как-то сам собой. Глянула — на столике графин, рядом с ним — стакан, а в нем воды больше половины. В мгновение ока она схватила со столика «Караван истории», а заодно сшибла стаканчик на ноги томящегося шейха. Водичка выплеснулась ему на колени, мужик томиться тут же перестал, выпрыгнул из кресла и завопил во всю ивановскую:

— Твою мать! Девушка, что вы творите, а?!

Ритка испугалась, что сейчас он точно сбежит, и тоже из кресла выпрыгнула.

— О господи, извините, пожалуйста! — заголосила она, запоздало сообразив, что навряд ли расположит его к себе таким способом.

— Да куда же вы смотрели? Там же стакан стоял! — возмутился он. — Зачем вообще было руками махать?

От такой грубости его сходство с шейхом исчезло, но присущие этому персонажу красота и сексуальность даже как-то усилили свое воздействие.

— Слушайте, это всего лишь вода, а не ослиная моча! Что ж вы так орете? — вспылила она, в свою очередь. — И потом, я же не специально!

И Рита даже глаза вытаращила, чтобы выглядеть честнее. Он в это время белоснежным носовым платком отряхивал воду с брюк и на Ритку не обращал никакого внимания. Но, услышав такое в свой адрес, обмоченный красавец оторвался от созерцания нанесенного ему ущерба и ехидно поинтересовался:

— А ослиной мочи у вас случайно не найдется? А то это как-то незавершенно выглядит, — ткнул он пальцем в мокрые пятна.

— Увы, не запаслась, — развела она руками и зазывно улыбнулась.

Краем глаза она засекла какое-то движение — это секретарша очнулась от обморока, вызванного ее действиями, выхватила бумажные полотенца из стола и поспешила к мужику на помощь. Ритка резво развернулась и выхватила у девицы рулон.

— Дайте сюда!

Секретарша растерялась, подмоченный шейх — тоже.

— Не шевелитесь, — велела Марго пострадавшему и интимным жестом прижала полотенце к его штанине.

Он послушно застыл, а Ритка подняла на него глаза. «Мама родная, что я делаю?» — мелькнуло где-то глубоко в ее сознании. В его синих глазищах, обрамленных пушистыми ресницами, плескались всполохи пламени. Ритка тихонько выдохнула и, чтобы не сгореть в них заживо, похлопала ресницами.

— Вы уверены, что это поможет? — спросил он изменившимся голосом.

— Нет, но сменить брюки вы прямо здесь не сможете. Верно?

— Абсолютно.

— Тогда должна же я хоть как-то загладить перед вами свою вину?

И она приложила салфетку ко второй его штанине, чувствуя сквозь тонкую ткань его мускулистое тело.

— Несомненно, должны, — выдохнул он.

Тогда она отшвырнула ненужные бумажки, освобождая руку.

— Маргарита Алексеевна, — представилась она.

И, хотя они стояли почти впритык друг к другу, Марго умудрилась всучить ему свою ладонь для рукопожатия. Сзади раздался скрежет зубовный: это секретарша оценила виртуозность ее маневров.

— Самуил Витт.

Просто и со вкусом!

— Очень приятно, — промурлыкала она.

— И мне тоже очень приятно.

— Уже приятно? — сделав акцент на первом слове, спросила она.

— Уже очень приятно, — засмеялся он.

Нет, этот раритет хотелось немедленно заполучить в личную собственность, посадить его в сейф и вытаскивать только по праздникам. Нет, это не мужчина, а дьявол-искуситель!

Неожиданно что-то заскрипело, и селектор поведал секретарше таинственный приказ начальства на тарабарском языке. Удивительно, но референтша владела этим странным наречием, потому, прокашлявшись, она важно произнесла:

— Простите! Это вы — Маргарита Алексеевна? Вас просят зайти.

— Ну, если просят, — игриво улыбнулась Маргарита Алексеевна сногсшибательному Сатиру, — то я, пожалуй, пойду. Вам же все равно в таком виде никуда не деться?

— Это вы правильно заметили. Посижу здесь. Обсохну. Вас подожду, — многозначительно доложил он. — И потом, вы так ловко управились с моими брюками, что кому-то другому я и доверить их побоюсь.

— Совершенно правильное решение. Я бы на вашем месте именно так и поступила.

— Хм-хм, — прокашлялась секретарша за своим столом. — Не могли бы вы все-таки пройти к директору?

— Уже иду, — успокоила Марго девицу.

Чувствуя на себе восхищенный взгляд Самуила, Марго вплыла в кабинет, вильнув на прощание бедрами. Получи, фашист, гранату! Последним, что она уловила, был приглушенный вздох восхищения. Эх, зря　она юбку не надела!

Ничто так не подымает собственную значимость в глазах женщины, как признание мужчиной ее женской притягательности. Поэтому Сергей Саркисович пал к Риткиным ногам, как плохо охраняемый бастион. Армянин по крови и сути своей, он тут же уловил исходящую от нее сексуальность. Не зная, что эта самая сексуальность разыгралась после общения Риты с Самуилом Виттом, он принял удар на себя и поплыл, одурманенный, по течению. Он просто не мог не отозваться на такой всплеск эмоций и внимал ее словам, пожирая Риту глазами.

Марго летела на всех парусах по волнам бурной фантазии, приписывая себе невероятные заслуги в сфере достижений ландшафтного дизайна, сыпала терминами и именами «своих» заказчиков. Туманно намекала на необходимость возвращения в родной город и желание продолжить карьеру, столь удачно начатую в Москве. И все это — с обязательным применением женских уловок: она поправила волосы, коснулась косыночки на шее, повела плечом, облизнула губы, закатила глаза…

Через десять минут господин Симонян буквально плавился от счастья, радуясь тому, что она избрала в качестве плацдарма для своего дальнейшего карьерного роста его фирму. И заявил, что он с радостью предоставит ей возможность «творить прекрасное» на территориях его клиентов.

Итак, Марго оказалась принятой на работу и уже с завтрашнего дня могла приступать к исполнению своих функциональных обязанностей. Ура! Да здравствуют женские чары!

Из кабинета высокого начальства она вышла гордой поступью победителя, но здесь ее ждало величайшее разочарование. Самуил Витт исчез. Она чуть не упала от неожиданности, так как была уверена, что он стопроцентно ее дождется. И Ритка непременно поискала бы его под столом, в шкафу и за креслом, если бы не ехидная ухмылка на лице секретарши. «Что, съела?!» — неоновыми буквами сияла надпись у нее на лбу.

Невозможно было ударить в грязь лицом перед сотрудницей фирмы, где ей предстояло отныне трудиться, поэтому Рите пришлось улыбнуться девице самой очаровательной улыбкой.

— Вот гад, смылся! А я думала — дождется, — произнесла Марго самым естественным тоном, словно с секретаршей они были закадычными подружками.

Секретарша не ожидала такой непосредственности от наглой девицы, еще недавно корчившей из себя женщину-вамп. Она улыбнулась в ответ и пожала плечами.

— Он сказал, что не может сидеть тут с подмоченной репутацией, и ушел, — пояснила она.

— Ну и скатертью дорожка, — махнула Ритка рукой, лихорадочно придумывая, где его теперь искать, — а я — ваша новая сотрудница. Меня зовут Маргарита.

— Да, здорово! То есть меня зовут Таня. А вы кем будете работать?

— Ландшафтным дизайнером, — гордо призналась Ритка, забыв на секунду о сбежавшем шейхе.

— Это хорошо. А то к нам часто обращаются клиенты с просьбой обустроить территорию дачи или дома, а у нас специалиста такого уровня нет.

— Вообще?

— Нет, именно ландшафтника. Появлялись тут всякие шарлатаны и самоучки, но после первого же заказа их выгоняли. То они удобрения не заложат, и цветник выгорит, то деревья не так посадят, и они пропадут, то просто поссорятся с хозяином, не желая прислушиваться к его рекомендациям. В общем, хлебнули мы тут с вашими предшественниками.

При этих словах милой Танечки у Ритки свело челюсть. Оказывается, тут появлялись и другие таланты, охочие до высоких зарплат! Ну, ладно, авось мне повезет, решила она, и первый клиент окажется нормальным человеком с нормальными запросами, и она сможет ему чем-нибудь помочь.

Танечка побежала варить директору кофе. А Марго вышла на улицу. И тут случилось чудо — к ней не спеша подошел обольстительный Сатир.

— Маргарита Алексеевна, я тут подумал, что ваша неловкость нанесла мне моральный урон, который требует возмещения. Как вы посмотрите на то, чтобы отобедать со мной?

— Все бы ничего, — улыбнулась Ритка, — только сейчас время для обеда самое неподходящее. Кто же обедает в одиннадцать часов?

— Всего-то? А мне показалось, что я ждал вас целую вечность.

У нее от одного вида Витта ноги подкашивались, а тут еще такие речи! Земля определенно уходила у нее из-под каблуков. А Рите надо было еще оставаться остроумной, соблазнительной и загадочной! Кошмар какой-то с этим мужиком!

— Самуил, вы со мной лукавите! — погрозила она ему пальчиком.

— Вы правы, для обеда рановато, и я предлагаю вам нагулять аппетит. Поехали в парк?

— Куда? — растерялась Ритка.

— В парк имени Горького, — уточнил он. — Там мы сможем попить кофе, я знаю классного бармена, он варит восхитительный кофе по-турецки. Мы с вами погуляем, покормим голубей и лебедей.

— На каруселях покатаемся…

— Если захотите, то обязательно. А потом пообедаем. Там недавно открылся новый ресторан. Отличное место! Отменный повар, он готовит невероятно вкусную фаршированную форель, запеченную в фольге. Вы любите рыбу?

— Даже больше, чем мясо, — призналась она.

— Тогда едем, — и он сделал широкий жест в сторону своего «Ниссана».

— Увы, я со своей «Тойотой» к вам в багажник не влезу, — покачала головой Ритка.

Она пристроилась в хвост человеку-загадке, который бросил все свои дела ради нее. Ведь что вышло: приехал мужик чуть свет в дизайнерскую контору, томился в ожидании приема, затем его облила какая-то девица, и он ее тут же поволок на романтическое свидание. Такое вообще бывает?

«Это любовь с первого взгляда, — решила Ритка, — причем взаимная!»

И всю дорогу она строила ему глазки, видя, что он таращится на нее в зеркальце заднего вида.

«Чтобы понравиться человеку, — учит старик Карнеги, — следует как можно искреннее интересоваться им самим, его увлечениями и пристрастиями, его прошлым и настоящим». Ритка собиралась заявить себя как лучшего собеседника всех времен и народов! Потому что ей действительно хотелось узнать как можно больше о Самуиле Витте.

Но, видно, этот парень тоже читал Карнеги. На ее вопросы он отвечал очень лаконично, зато живо интересовался ее жизнью. Это было лестно — не каждый день встречаются красавцы, которые к тому же оказываются превосходными слушателями.

Она смогла выяснить, что он занимается бизнесом и в данный момент находится в стадии развода. У него двое детей, мальчики, поэтому дом и машины он оставляет семье. Машинами были «БМВ» и джип «Лексус». Круто, да? В этом городе он живет не так долго, всего три года. На переезде настояла жена.

Информации он выдал маловато, но кое над чем уже можно было поразмышлять. И потом, Ритка не теряла надежды: ведь впереди их ждала целая запланированная программа парковых развлечений.

Начали они действительно с кофе. Самуил привел Ритку в небольшое, но уютное кафе, терраса которого была увита диким виноградом и вымощена диким камнем. Официантка зароилась над их столиком, как муха. Но Самуил совершенно не реагировал на ее женские уловки: бюст наружу, попку отставить, глазками моргать, голосом ворковать.

Ритка терпеть не могла, когда ее кавалер или просто мужчина, с которым она попадала в места общественного питания, начинал чирикать с обслуживающим персоналом. То, что у ее спутника отсутствовала такая скользкая черта в характере, ей понравилось.

Он предложил ей перейти на «ты». Она согласилась, радуясь, как гармонично развиваются их отношения: полное доверие, о семье рассказал, обнадежил разводом. Чувствовалось, что ему игра в знакомство тоже безумно нравится и процесс сближения доставляет удовольствие.

К кофе галантный кавалер заказал мороженое, которое украсили фруктами и подали в запотевших хрустальных вазочках. Самуил испросил разрешения и закурил какие-то крепкие коричневые сигареты. Это было целое действо, которым можно было залюбоваться. Он неторопливо доставал сигарету из золотого портсигара с затейливой инкрустацией. Прокручивал, разминая ее в пальцах. Пристукивал фильтром по портсигару, после чего отправлял сигарету в рот. Затем изящным взмахом руки он открывал крышечку бензиновой зажигалки и красиво прикуривал от вспыхивающего пламени. Золотой «Zippo» поблескивал в его руке, когда он прищелкивал крышечкой, гася пламя. Это был совершенно не наигранный жест, пластичный и виртуозный в своем совершенстве.

— Итак, ты дизайнер и модельер, художница и флорист. В общем, всесторонне образованная творческая личность, — подвел он итог своим расспросам.

— Да, вот такая я разная, сто ипостасей в одном флаконе, — кивнула Ритка. — Ну а ты? Чем промышляешь на жизнь? Чем любишь заниматься в свободное от работы время? Давай рассказывай!

— Признаюсь сразу, что занимаюсь ужасно примитивным делом — торгую оргтехникой. У меня есть небольшая фирма, которая осуществляет поставки различной аппаратуры в розничную сеть. А отдыхать от дел насущных я люблю на лоне природы, поэтому частенько езжу на море, в горы. Обожаю гулять по лесу, собирать грибы и ягоды. Мне нравится ловить рыбу летом, а зимой охотиться на лис. Я неплохо езжу на лошадях, но, честно признаться, больше люблю велосипедные прогулки.

В голове не укладывалось, как человек с такой внешностью мог довольствоваться подобным времяпрепровождением! Ему бы больше подошла работа Джеймса Бонда, а в качестве увлечений — каякинг или охота на слонов. А он что-то о велосипеде толкует… Врет, решила Ритка и мило улыбнулась.

— Все это звучит невероятно заманчиво! Так и представляешь себе сельские просторы, щебетание птичек в лесу и потренькивание велосипедного звонка на кочках. Ты — в бриджах, в соломенной шляпе, на велосипеде, а за спиной у тебя плетеная корзина с едой для пикника.

— Вау! Как ты все это расписала! У меня аж руки　зачесались, так захотелось немедленно воплотить в жизнь эту картинку.

И в ее голове четко возник образ этого красавца, стреляющего из арбалета с оптическим прицелом. Вот тебе и «вау»!

— Тогда пойдем для начала погуляем по парку, — предложила она.

Кофе они к тому моменту уже выпили, мороженое съели. Самуил рассчитался, купил в кафе хлеба для кормежки местной птицы и повел Ритку бродить по аллеям парка.

День стоял чудесный. Солнце светило вовсю, словно желая напоследок показать свою силу, прежде чем остыть под зимними ветрами. Легкий ветерок шелестел в разноцветных кронах деревьев. Сочные краски кубанской осени радовали глаз своей пестротой и нарядной яркостью.

Центральная аллея вывела их к симпатичному пруду, прозрачную воду которого разрезали белоснежные лебеди, а у берега сновали туда-сюда пестрые утки, вылавливающие подачки двух старичков, облокотившихся на парапет и мирно беседующих.

Самуил протянул ей пакет с хлебом, и они тоже стали бросать кусочки лебедям и уткам. Первые принимали корм снисходительно, вторые суетились и спешили урвать добычу. На Марго снизошло умиротворение. Она любовалась происходящим, словно со стороны наблюдая чудную пастораль, выдержанную в идиллических тонах. Злопыхательницы подохли бы от зависти при виде ее спутника! Она могла собой гордиться.

— А по какому делу ты заезжал в «Антураж»? — полюбопытствовала она самым светским тоном. — Или это тайна?

— Вовсе нет, — покачал он головой. — Я собираюсь строить дом. Уже купил землю и заказал проект на все постройки, которые будут на участке. Но мне хотелось бы еще распланировать сад, розарий, альпийскую горку или что-нибудь еще, что мне сможет предложить специалист.

Он хитро покосился на нее, давая понять, что теперь им обоим известен специалист, который займется его садом-огородом. Ритка слушала вполуха, а сама любовалась его пушистыми ресницами, точеным носом с легкой горбинкой, ироничным изгибом губ. Хорош, черт, надо его не упустить, вынесла она вердикт.

— Вполне возможно, что ты станешь моим первым клиентом.

— Я буду не против. Мне нравится быть первым.

Пару минут они многозначительно смотрели друг другу в глаза.

— А мне будет приятно воплотить в жизнь твои самые сокровенные мечты! — тихо сказала она бархатным голосом.

От такого у любого мужика глаза на лоб полезут, и этот Аполлон не был исключением. Вытаращился на нее, силясь сообразить, о чем идет речь — все еще об оформлении участка? Или она поймала его врасплох? Марго поняла, что она перехватила инициативу, и принялась развивать успех:

— И я думаю, что все мне удастся, если ты будешь более откровенен со мной. Скрытность и скованность только помешают. Договорились?

— Клянусь! — пылко воскликнул он, все еще не определившись, о чем это таком они только что договорились.

— Превосходно, — расцвела она довольной улыбкой.

Тут ей прямо в руки с дерева спланировал ярко-желтый листик. Она его поймала и загадала желание. На миг ей показалось, что листик обладает магической силой и ее тайная мечта непременно сбудется. Такой уж это был необыкновенный день!

Зазвонил ее сотовый — это была мама, она переживала, как прошло собеседование. Ритка отошла чуть в сторонку и сказала, что у нее все в порядке, она принята на работу. «Я сейчас немного занята, но обязательно тебе перезвоню, когда освобожусь», — торопливо прошелестела она в трубку, наблюдая, как Самуил ворошит носком модной туфли кучку листьев. Мама благословила дочку на ратные подвиги и отключилась.

А Ковбой Мальборо отчего-то погрустнел.

— Рита, скажи мне, только честно, ты свободна?

Батюшки, да он решил, что ей звонил кавалер!

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя есть близкий друг, ты встречаешься с каким-нибудь мужчиной или ты замужем?

— Нет, я не замужем. А к чему эти расспросы?

— Я слишком спешу? Но разве плохо, что мне хочется сразу же расставить все акценты?

— Ты прямолинейный, да? — усмехнулась Ритка. — В принципе мне приятно, что ты заботишься о моральной стороне нашего знакомства. Сейчас у меня нет бойфренда, жениха и сожителя. Тебя это устраивает?

Они еще немного постояли, уставившись в глаза друг другу. Наконец он решил, что выдержал достаточную паузу для осознания значимости момента, и улыбнулся:

— Пойдем кататься на каруселях?

— А почему бы и нет, — бодро откликнулась она.

Они отправились на колесо обозрения. И смогли полюбоваться далекой цепью гор, которую прекрасно было видно в погожие дни. На солнце блестели купола храмов. А синяя лента реки блистала бриллиантовыми бликами. Колесо прокрутилось трижды, пока они не насмотрелись на красоты любимого города, после чего Самуил соскочил первым на землю и галантно подхватил ее.

— А сейчас идем на «Американские горки», пора выяснить, боишься ли ты экстремального катания.

— Забавно, что в Америке их называют «Русскими горками». Наверное, это наглядный пример того, как мы друг друга воспринимаем, — заметила Ритка.

— Ты увлекаешься политикой?

— Нет, мне больше по душе история.

— У нас с тобой много общего.

Это были практически последние нормальные фразы, сказанные ими. Дальше их запустили в круговерть падений и взлетов, безумных виражей и головокружительных разворотов. Ритка откровенно вопила от дикой радости и счастья, в большей мере оттого, что он ее обнял, якобы защищая от некой абстрактной опасности. Прелесть какая!

Они вывалились из карусели ошалевшими, но довольными. Ритку слегка шатало, и Самуил ненавязчиво придерживал ее за талию. А тут кто-то из мальчишек, крутившихся по соседству, выпустил в небо разноцветную петарду. Ритка задрала голову, прослеживая свистящий всполох пламени, затерявшийся в кроне огромного дуба. А Самуил воспользовался моментом и требовательно ее поцеловал, словно предъявляя свои права на нее.

Боже! Боже! Боже! Вот это и было райское наслаждение. Он целовался божественно, и она хотела, чтобы этот поцелуй длился вечно. И его тоненькие усики оказались на удивление шелковистыми и приятно щекотали ее губы. В мозгу у нее все затуманилось от эмоций. Но разве счастье может длиться вечно!

— Извини, — смущенным тоном прошептал он.

— Ничего, — тихо ответила она, прокашлялась и добавила: — Мне понравилось.

— Правда? — улыбнулся он.

— Святая правда, — прижала она руку к сердцу.

А он взял эту самую руку, развернул к себе ладонью, прижал к губам. А потом сказал, что ему тоже очень понравилось. И тогда ей захотелось себя ущипнуть. А то вдруг все это ей всего лишь снится?

Ей так часто не везло с мужиками, что в счастливую звезду уже и не верилось. Были разные, но в большинстве своем никчемные. Выходить замуж ради самого факта замужества Рите не хотелось, все мечталось ей о большой и светлой любви. Да вот только Особенных Мужчин в обычных местах не встречалось, а координат их обитания она не знала. А тут на тебе — Самуил Витт! Неужто она дождалась принца?

— Знаешь, у тебя очень красивое имя. Кто тебя так назвал? — прервала она их многозначительное молчание.

— Мама, — признался он, — когда они с папой обсуждали, какое имя дать будущему ребенку, то она рассказала ему про своего деда-еврея и предложила назвать меня в честь него.

— А как тебя называют в семье уменьшительно-ласкательно?

— Дома называют меня Самоша, хоть это больше подходит для маленьких мальчиков. А я вроде бы уже вырос. Можешь называть меня Сэм, так меня зовут друзья.

— Да, действительно, Самоша тебе не подходит, — согласилась она, — только, наверное, для твоих родных ты все еще остаешься их маленьким сыном.

Они, не сговариваясь, двинулись по тропинке мимо дуба и копошившихся под ним мальчишек. И Ритка забыла о своих делах и планах на этот день. Какие могут быть дела, когда ты встретила свою судьбу?!

Между ними словно рухнул барьер, который заставлял их играть роли идеальных литературных героев. Они постепенно превращались в обычных людей. Он притягивал ее и физически, и эмоционально, как мощный магнит, и она не собиралась сопротивляться, ее девизом было: «Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделала».

Обед прошел на должном уровне. В «Розарии» действительно вкусно готовили. И находиться здесь было одно удовольствие. Хозяевам заведения хватило ума не превратить свой ресторан в клумбу роз, отрабатывая название, а со вкусом отделать интерьер, сочетая гобелены, картины, мозаику и живые цветы, чтобы ненавязчиво напомнить посетителям об основной идее ресторана.

За обедом Сэм рассказал ей о своей семье. Так, по его словам, дед-еврей был репрессирован большевиками. После войны семья его матери жила в Сталинграде, а его дед шил на дому мужские костюмы, пользовавшиеся большой популярностью. Но кому-то показалось, что он слишком хорошо устроился, и на него написали донос. После его ареста домочадцам пришлось нелегко, и его маму вместе с другими детьми отправили к тетушке на Украину. Зато фамилия пришла к нему из Прибалтики.

В небольшом прибалтийском городке Раквере его мать встретила свою единственную любовь — Урмаса Витта. Там же был зачат Сэм, но отца он никогда не видел, потому что буквально за две недели до родов Урмас поехал по делам в Литву и погиб в автокатастрофе. Мать, родив сына, уехала с ребенком в Феодосию, к родной тетке, которая растила ее в пятидесятые годы. Потом они все время кочевали — жили то у одних родственников, то у других. Школу Сэм окончил в Казани, а в институт поступил в Нижнем Новгороде. Будучи по профессии инженером, работал в Туле, Саратове, Ставрополе, а потом судьба занесла его в Краснодар.

— Так что — ты птица перелетная? — улыбнулась Марго, поднимая свой бокал. — Тогда давай выпьем за то, что нам все же удалось встретиться в этом мире.

— Я с удовольствием выпью за это, тем более что ты прочитала мои мысли — я сам хотел предложить подобный тост, — откликнулся он.

Они осторожно соприкоснулись бокалами, и раздался тихий звон, заставивший почему-то ее сердце забиться сильнее. Определенно, этот мужчина возымел над ней мистическую власть, которой ей не хотелось противостоять.

Он с большим интересом расспрашивал Ритку о ее семье, и она насочиняла целую кучу небылиц, расписав все в лучшем свете. Он слушал внимательно, живо реагируя на ее рассказ, словно ничего интереснее ему в жизни не доводилось слышать. Периодически он проводил большим пальцем по скуле, словно определяя, не слишком ли выросла борода, и от этого жеста в животе у Ритки что-то переворачивалось.

Она совершенно не устала от его общества, но пора было и честь знать. Поэтому ей пришлось демонстративно взять его за запястье, посмотреть на часы, притворно вздохнуть, словно у нее было дел по горло, спешных и неотложных. Нет, все же сколько приходится играть в этой жизни! Прав был Шекспир, утверждая, что вся наша жизнь — театральное шоу, где каждый выполняет заданную роль.

Попрощались они у своих машин. Сдержанно, но многообещающе. Он поцеловал даме обе руки. Она аппетитно сложила губки, сверкнула очами и что-то проворковала подобающее. Затем парочка разъехалась в разные стороны, обменявшись предварительно номерами телефонов. И Ритка тут же стала набирать номер Ани, желая поделиться с подругой переполнявшими ее впечатлениями.

Глава 5 СОБЫТИЯ НАСТОЯЩЕГО

«Экономь сантимы, франки придут сами», — гласит французская мудрость. Сами же французы делают все, чтобы подобные мысли не возникали в головах у туристов, попавших на «сувенирный» бульвар Османн. Наташа понимала, что, помимо музеев и исторических памятников, женщина, попавшая впервые в Париж, должна побывать в его магазинах, иначе экскурсионная программа будет неполной. Основной целью их похода было приобретение достойного подарка для бабушки, но и вообще было интересно, чем тут французы клиентов завлекают.

— Когда-то здесь была глухая окраина Парижа, — поведала Рите Натали. — Не верится, да?

— Такое предположить можно, но представить трудно, — откликнулась Марго.

Действительно, сложно вообразить запустение рабочего района, когда перед твоими глазами лежит широкий проспект, по которому с ревом проносятся новенькие блестящие автомобили, гудят сиренами двухэтажные автобусы, а по тротуарам толпами шныряют туристы, то и дело забегающие в многочисленные османновские бутики.

— Боже мой, — встрепенулась Ритка, — что это —　магазин?

— Перед тобой один из знаменитых гигантов Османна, — расплылась в улыбке Натали. — Le Printemps называют «дворцом торговли». Его создатель был настоящим провидцем, предусмотревшим рост Парижа, он создал настоящий рай для женщин.

Они подошли ближе к дверям «рая».

— Клиентами Le Printemps могут стать только высокооплачиваемые господа, — вещала Наталья. — Ибо на его территории открыли свои магазины ведущие кутюрье мира — Ив Сен-Лоран, Сони Ракель, Кельвин Кляйн, Лакруа, Труссарди и прочие. И если ты не представляешь, сколько стоит носовой платок от Расо Rabanne, то тебе лучше заранее запастись сердечными каплями.

— Боюсь, я еще не могу стать их полнокровной клиенткой, но все равно, давай туда зайдем! Я ведь тоже время от времени занимаюсь моделированием одежды, и мне ужасно любопытно, что там они предлагают народу, — призналась Ритка.

Наташа тоже была не прочь побродить по царству ультрамодных товаров. Они посвятили осмотру полтора часа, которые пролетели как-то незаметно. Марго впитывала в себя как губка все, что видели ее широко распахнутые глаза. Это был удивительный мир, полный чудес и соблазнов. В парфюмерных магазинах у нее кружилась голова от ароматов, а в магазинах белья — от цен на него. Ах, если бы у нее было чуть-чуть больше денег, этак тысяч на сто евро, то она непременно купила бы себе ту оранжевую кофточку с рюшечкой от Кельвина Кляйна, полосатое пальтишко от Труссарди, брошку в виде обезьянки, усыпанную бриллиантами, от Сони Ракель. Какая жалость, что финансов хватало только на рюшечку от той кофточки и ни　на что больше.

— Слушай, а купол какой красивый! Прямо-таки произведение искусства! — воскликнула Ритка, пытаясь отвлечься от размышлений о низких покупательных способностях своего кошелька.

— Дорогая, у тебя глаз — алмаз! Его создал великий стекольщик Бриер, — доверительно пояснила Натали. — Во время бомбардировок Парижа этот купол демонтировали, чтобы, не дай бог, не утратить национальное достояние. И собрали только в 1973 году, кстати, благодаря его внуку.

— Молодец внук, не подкачал.

— Знаешь, когда я сюда попала впервые, у меня в кармане денег было только на багет и стакан дешевого вина, и я дала себе клятву, что тоже когда-нибудь буду здесь обслуживаться.

— Ну и как, сдержала ее?

— Представь себе, — ухмыльнулась Натали, — первый свой шейный платок настоящей парижанки я купила именно здесь, причем на первый же свой заработок!

Она задорно улыбнулась, а Ритка подумала, что прекрасно ее понимает. Она бы поступила точно так же. Нет, конечно, сейчас и в Москве, и в Питере, да и в том же Краснодаре есть множество магазинов, которые ничуть не уступают по дизайну и оформлению этому Le Printemps. Но здесь царил совершенно особенный дух первородности. Именно в этих магазинах прежде всего появляются самые последние новинки моды, и мастера, создающие их, бывают здесь. Тут так все устроено, что понимаешь: ты — в святая святых, у самых истоков моды. И женщины, гуляющие среди шикарных витрин, тоже выглядят шикарно. И невольно возникает страстное желание — вписаться в этот мир во что бы то ни стало!

Ни одна женщина в здравом уме и твердой памяти не в состоянии пройти мимо огромного флакона духов, который владельцы «Ив Роше» выставили прямо на улице, чтобы каждый желающий мог ознакомиться с новым ароматом новой марки, а потом зайти и скупить все прилавки, одурманенные магическим ароматом. Надо сказать, идея в целом была хороша, но в магазин заходили далеко не все. Ритка дернула Наташу за рукав, показывая глазами на двух крошечных японок, возившихся возле флакона. Воровато прикрывая друг дружку, они по очереди обливались «дармовыми» духами, наверное, боялись, что, когда количество духов во флаконе уменьшится до половины, их заставят расплатиться.

— Извините, — не выдержала Ритка ожидания и отодвинула в сторону одну из них.

— Мама родная, и ты туда же? — засмеялась Наташа.

— А чем я хуже этих узкоглазок? — удивилась Ритка.

Представительницы Страны восходящего солнца были безмерно поражены ее некорректным поведением и удалились куда-то прочь по улице, что-то громко мяукая на своем странном языке. Духи, кстати, были слишком приторными, но на халяву, как известно…

— А они еще претендуют на «самые изысканные»! — пожала Марго плечами, прочитав информацию на баннере.

— Ну, магазин, во всяком случае, очень дорогой, — отозвалась Натали, — так что, если ты — скромная туристка из России, лучше не искать здесь аромата, в большей степени подходящего для твоего обоняния.

— Очень надо! — фыркнула Ритка и независимо пошла дальше.

— Захочешь купить что-то приличное и с «дорогим» запахом, тогда лучше пойдем в «Toti», там в сто раз дешевле, а по сути весьма схоже, — поделилась с ней Наташа.

Они как раз проходили мимо небольшой улочки, выходящей на Османн, и их взору предстала странная картина. Довольно пожилая француженка, закутанная в шаль, пританцовывала на обочине в большом волнении. Когда она взмахивала руками, то становилась похожа на крупную клетчатую птицу, утратившую умение летать. Прямо на проезжей части в позе кенгуру сидело крохотное лохматое создание с огромным красным бантом. Оно делало свои дела на пути у пяти машин, которые выстроились друг за другом и безропотно ожидали, когда освободится проезжая часть. И тут, откуда ни возьмись, из-за машин вылетел мотоциклист в черном блестящем шлеме. Ритка взвизгнула и прыгнула к собачонке первой, не позволив этому сумасшедшему размазать ее по асфальту, и подхватила псинку на руки. Мотоциклист вывернул руль, визжа тормозами, едва не врезался в столб, выскочил на тротуар, затем съехал на дорогу, дал газу и был таков. А Ритка замерла истуканом, держа на руках дрожащий комок шерсти. Они оба с песиком дрожали в унисон и громко клацали зубами. К ней подбежали Наташа и старушка. И только после того, как мадам заполучила свою «туту» на руки, они наконец выбрались на тротуар. Машины, так ни разу и не загудев, проехали неторопливо мимо. Воспитанный народ эти французы!

— Ты сбрендила?! — зашипела на Риту Наташка. — Ты чего геройствуешь? Тебя из-за этой сучки чуть насмерть не сбили!

— О, mademoiselle, merci! — с чувством воскликнула бабулька, целуя свое сокровище.

А потом она стала пылко возражать Наташе, словно поняла, что та высказывала подруге претензии за ее опрометчивость. Бабка заявила, что Ритка ни за что не могла бы погибнуть в этот момент, потому что у нее совсем другая судьба. Правой рукой она прижимала к себе свою терьериху, а левой вцепилась в Риткино запястье. «Ой, мамочки, что же это творится? Они что, все сговорились, что ли?» — тоскливо подумала Марго.

— Дорогая, я могу иногда видеть будущее, — весьма серьезно сказала старушенция Ритке. — В твоем будущем будут слава, деньги и успех. У тебя будет пять мужчин. Пятый станет твоим мужем. Но сейчас рядом с тобой — черный человек, и он мешает тебе жить! Избавься от него!

В следующую секунду бабуля еще раз звонко поцеловала свою заскулившую питомицу и, пожелав им с Наташей счастья, гордо удалилась.

— Надо же, сколько сумасшедших гуляют без присмотра! — с досадой сказала ей вслед по-русски Наталья.

— Вчера — цыганка, сегодня — ясновидящая старушка, а было еще предсказание в печенье, — растерянно пробормотала Ритка.

— Глупости, дорогая, полный бред! — пожала плечами Наташа. — Сама подумай, ну какой «черный человек»? Поль, что ли? Так более порядочного и «светлого» человека я не могу себе представить! «Избавься от него» — тоже мне предсказательница!

Ритка решила, что лучше не спорить, тем более что всякого рода рассуждения на данную тему казались ей действительно бредовыми. Она отщелкала всю пленку в своем «Кеноне» и остановилась, чтобы зарядить новую. Тут ее внимание привлекли крошечные книжицы, выставленные в витрине маленькой лавки.

— Что это там такое продается?

— Эти книжки сделаны из фарфора, — пояснила Наташа.

— Такие крошки?

Им навстречу вышел седовласый француз и поинтересовался, чем он может быть им полезен. Наташа бодро оповестила его, что она показывает город своей подруге из России, а он засуетился и затащил их вовнутрь. Буквально через несколько секунд Ритка стала обладательницей малюсенькой бордовой книжицы, на которой было написано: «Наслаждайтесь Парижем!» Она попыталась было отказаться, но месье настаивал, что это «ле пети презан пур бель мадемуазель»[4]. Тогда Ритка нырнула в свою сумку и вытащила набор открыток «Екатеринодар». Вручила его французу, объяснив, что это ее «видь наталь»[5]. В общем, все остались довольны.

Часа три они лазили по магазинам. В результате Ритка купила себе шейный платок, без которого, как пояснила Натали, ни одна француженка не выйдет из дому. Затем она подарила своему гиду понравившийся обеим кулон с сердоликом в серебряной оправе, приобрела Полю галстук какого-то модного дизайнера, имя которого сразу же вылетело у нее из головы. По совету Наташи, для Антуана был куплен подробный путеводитель по Франции, ибо свой он где-то умудрился потерять. Без подарка оставалась только бабушка. И тут они набрели на магазин, в котором распродавалась коллекция английских товаров из овечьей шерсти. Марго сразу почувствовала, что они нашли то, что нужно. Наташа ей рассказала, что одно из любимых бабушкиных занятий — это рыболовство на собственном пруду и чтение книг. Это как-то сразу всплыло в Ритином мозгу при виде уютного теплого пледа с симпатичным лейблом.

— Как ты думаешь, она будет рада такому подарку? — спросила Ритка, сжимая в руке край мягкого полотнища. — Смотри, его можно будет брать с собой в гамак или шезлонг, а зимой укутывать ноги, сидя у камина.

— Несомненно. Этот подарок придется ей по душе.

— А из России я привезла ей иконку. Ты же говорила, что она верующая. Как ты считаешь, этого будет достаточно?

— Более чем, — заверила ее Наташа.

Ритка вздохнула. Встречи с бабушкой она страшилась как огня. София — это был стержень семьи Лотреков, во всяком случае, от Поля не приходило ни единого письма, в котором бы не упоминалось ее имени. Бабушка до сих пор крепко держала в руках штурвал семейного корабля, указывая всем членам рода верные направления и курсы. И от того, как сложатся их взаимоотношения, зависело многое. Не то чтобы Ритка всерьез собиралась замуж за Поля, нет, они обговорили этот момент четко: сначала знакомство, общение, дружба, а уж потом будет видно! И все же встреча с Софией Ритку сильно тревожила, а ну как она не одобрит ее кандидатуры?! Какая тогда потом дружба, не говоря уж обо всем остальном!

И вот с подарками было покончено. Они шли по улицам Парижа, присматривая место, где бы можно было перекусить. Обедать обильно не имело смысла, ибо на вечер был запланирован ужин на пятьдесят седьмом уровне Эйфелевой башни. Значит, достаточно легкого салата и кофе.

И тут Ритка вспомнила, что они сегодня собирались побывать на Монмартре, и Антуан даже порекомендовал им какой-то кабачок на площади Тертр, во дворе которого якобы до сих пор сохранилась виноградная лоза, и из этого винограда, мол, изготавливают отличное вино. Более того, он утверждал, что там любил появляться Пикассо и даже рисовал наброски к своим картинам.

Положа руку на сердце, Ритку волновало не это пресловутое бистро, а то, что она не успеет увидеть всего, что запланировала, так как масса времени отводилась на поездку в провинцию.

Услышав о желании гостьи оказаться на Монмартре, Наташа только плечами пожала: хотите — получите. И отвезла ее в заветный район.

— Только там нужно держать ухо востро, — по дороге инструктировала она Ритку. — Когда турист попадает на площадь Пигаль, он становится легкой добычей зазывал из квартала развлечений. Шустрые парнишки и девчушки наперебой расхваливают чудеса своих забегаловок. Уговаривают прохожих только зайти и посмотреть. Говорят, что это бесплатно. Но, как только ты оказываешься внутри, тебе суют стакан дешевой кислятины и затягивают в темноту зала, где на сцене крутится девица. Ты понимаешь, что ничего особенного уже не будет, и выходишь. А на входе тебя поджидают амбалы с круглым счетом, в который включено шампанское и услуги девочек.

— Я поняла, чуть что, буду твердить «русише туристе — облико морале!» — пообещала Ритка.

— Вот что значит хорошее знание классики! Впрочем, если захочешь чего-нибудь этакого, пойдем в «Мулен-Руж» или «Лидо». Там все чинно и благородно, — предложила Наташа.

— Не могу сказать, что не прощу себе, если не увижу стриптиз в Париже. Уж лучше Лувр посетить.

— Какое целомудрие, душа радуется, — засмеялась Натали.

— Да, есть еще женщины в русских селеньях! И потом, я девушка серьезная, меня — только замуж, — прыснула в кулачок Ритка.

Церковь Сакре-Кер Ритка заметила издалека. Она белоснежным облачком приземлилась на холме, на котором, как сказала Наташа, когда-то находилась деревушка Монмартр, давшая название модному кварталу Парижа. Ритка вцепилась в Наташу мертвой хваткой, как только они вышли из машины, и потащила ее по узенькому переулочку, мощенному булыжниками.

— Я кушать хочу, — стенала Натали.

— Ну, Наташечка, ну, душечка, ну потерпи! — уговаривала ее Ритка. — Вот только сходим туда и сразу же пойдем перекусим.

И она заставляла девушку подниматься вверх по грандиозной лестнице. Ей хотелось собственными глазами увидеть скульптурные изображения Людовика Святого и Жанны д’Арк, полюбоваться великолепием золотого убранства церкви, обилием мраморных статуй и красивейшей мозаикой, которые она видела в туристических проспектах. И если бы не чувство голода, то ее отсюда утащить было бы гораздо сложнее. Но надо, конечно, и честь знать. Наташа выглядела зеленой тенью самой себя, утренней. Ее подопечная своей любознательностью могла и слона с ног свалить, где уж было набраться сил хрупкой Наташе!

— Ну, теперь мы можем поесть? — взмолилась Натали. — И ни о каком салатике уже и речи быть не может, я съем все, что мне предложат, причем вместе с посудой.

После того как перед золоченым иконостасом ими были поставлены толстые желтые свечи, Марго почувствовала, как на нее снизошло умиротворение.

— Так уж и быть, — согласилась она великодушно, — пойдем предаваться чревоугодничеству.

Она и сама в достаточной степени проголодалась, чтобы слопать небольшого жареного бизона, приправленного паприкой, поэтому страдания Наташи нашли наконец отклик в ее безжалостном туристическом сердце.

— Пойдем туда, откуда берут свое название все «бистро» мира, — в ресторанчик «Матушки Катерины», — предложила Натали. — Там в 1814 году отобедали русские казаки, требовавшие от хозяйки, чтобы она тащила им еду и выпивку «быстро, быстро, быстро».

— Где-то я об этом уже слышала, — кивнула Ритка. — И, раз я казачка, то отчего же мне не пойти по стопам своих предков?

— Вот и отлично, а то от твоей любознательности я скоро с лица спаду, — засмеялась Наташа.

Они спустились вниз по той же узкой улочке и окунулись в людское бурлящее море. С трудом пробились сквозь многочисленные толпы туристов и местных рисовальщиков, арендующих свои постоянные места, а также свободных передвигающихся художников. Это была настоящая ловушка для туристов, бурлящая разношерстная людская лава, одновременно мигрирующая в разных направлениях. Гул голосов сливался в общий хор, девушек толкали и пихали, и редко кто-либо извинялся.

Ритка шла, затаив дыхание: еще бы, здесь родились импрессионизм и кубизм, в поте лица трудились Ренуар, Утрилло, Жак Гри, Брак и Пикассо! И кто знает, может быть, вот этот парень в берете или вон тот чудак с африканскими косичками прославится на веки вечные, и она сейчас проходит мимо будущих великих художников?

Им несколько раз предлагали сделать портреты, а одного настырного азиата Натали отбрила довольно-таки резко, потому что он хватал их за руки и требовал сто франков за работу. Ритка взглянула на его работы и вздрогнула. С одного портрета на нее смотрели до боли знакомые глаза! Она зажмурилась и поспешила вслед за подругой, спасаясь от страшных воспоминаний. Она знала, что «черный человек» действительно существовал в ее жизни, и это был не Поль.

Глава 6 НЕДАВНЕЕ ПРОШЛОЕ

Говорят, новую жизнь надо начинать с понедельника. Ритке обычно этот фокус не удавался. Чего она только каждый раз не собиралась начинать со следующего понедельника: делать зарядку, сесть на диету, молиться перед сном, изучать хиромантию и даже читать умные книги в целях самообразования. Но каждый раз ей что-то мешало. В общем, понедельник никогда не считался самым удачным днем в ее понимании. И тут вдруг все в одночасье изменилось. Новая жизнь в виде новой работы и нового любовника началась исправно с понедельника. И это было чудесно!

То, что они станут с Самуилом любовниками, Ритка поняла в первые же десять минут их знакомства, а может, даже и в пять. Такого сильного физического влечения она не испытывала никогда в жизни. Она чувствовала себя околдованной и зачарованной. Сэм стал предметом всех ее мыслей и мечтаний. Для него она одевалась и красилась, для него хорошела на глазах.

Любовь украшает любую женщину, а Ритка так просто расцвела. Глаза у нее горели, как у кошки, а в воздухе следом за ней ощутимо плыл шлейф сексуальности. Ей делали комплименты все мужики, попадавшиеся на ее пути, — от гаишника до дворника. И этим всем она была обязана Сэму. Он стал для нее аккумулятором отличного настроения, ее наркотиком и глотком свежего воздуха.

Тем утром Марго проснулась счастливой и полной животворящей энергии. Эта самая энергия била в ней ключом, ей хотелось петь и порхать в воздухе, но она усилием воли удержала себя в кровати. Марго слышала, как Сэм разговаривал по телефону, а на кухне разрывался-свистел чайник. И улыбка — от уха до уха — расползлась по ее лицу.

— О, проснулась, спящая красавица? — спросил Сэм, заглядывая в спальню.

— Пришлось сделать это самостоятельно, если бы я ждала принца, то, наверное, продремала бы до самой старости!

— Да, с принцами нынче большой напряг, — посочувствовал ей Сэм, умащиваясь рядом с ней.

— Давай попробуем поцеловаться, может, и ты сойдешь, на худой конец? — Ритка потянулась, как кошка, и прикрыла глаза.

И Сэм еще раз ей доказал, что он — тот самый идеал, которого она ждала. После хорошей порции этих самых доказательств она побежала в душ, а он пообещал сварить кофе по-арабски.

К сожалению, позавтракать вместе им не удалось, у Сэма обнаружилось какое-то срочное дело, и он умчался, чмокнув Ритку на прощание в нос.

Ритка пила кофе, сваренный им, и думала, что Самуил был самым удивительным мужчиной из всех, кого она знала. За него хотелось срочно выйти замуж, и плодиться, плодиться, плодиться… Буквально с первых дней их знакомства в ее голове зароились планы по захвату этой добычи в свою неприкосновенную собственность.

Но, чтобы не спугнуть объект своего вожделения, она тщательно изображала полное довольство жизнью, играла роль богатой, обеспеченной женщины, которая не спешит расстаться со своим «холостяцким» положением. Она избегала разговоров о серьезных отношениях, изящно шутила по поводу брака и высказывалась в пользу отношений свободных. Раз мужчины в душе — охотники и завоеватели, то женщине следует казаться в их глазах крепостью, достойной штурма. В это Ритка верила свято.

И Сэм действовал в нужном направлении. На второй день знакомства он подарил ей крохотные золотые часики, потому что обратил внимание, что она смотрела на его часы во время их первого свидания.

— Представь себе только! — захлебывалась вечером Ритка, рассказывая эту историю по телефону Анне. — Полез в карман, вытащил часики, без всяких там футляров и бантиков. И говорит — не опаздывай ко мне на свидания! Правда, он — душка?

— А не рано он начал тебя золотом одаривать? — спросила Аня. — Сделать такой дорогой подарок, когда вы едва знакомы!

И если бы Ритка не дружила с ней сто лет, то она подумала бы, что подружка ей завидует. Такой странный голос у нее был.

Сэм же считал, что Ритка достойна его подарков. За часами последовало массивное кольцо с сапфиром, причем он наплел что-то о значении этого камня с точки зрения ее знака гороскопа. Она сначала поотпиралась для вида, вспомнив Аньку, но потом приняла подарок. Мужчины такие смешные, они даже не дают себе труда задуматься — а подходит ли выбранное ими украшение женщине? Думают, раз это дорого, значит, классно. Он не угадал с размером и со стилем. Но Ритка все равно уменьшила перстень и стала его носить, чтобы продемонстрировать ему, как она ценит его подарки.

На вторую неделю ее щедрый кавалер вручил Рите массивную золотую цепь. А в честь первого месяца их знакомства Марго был подарен медальон невероятных размеров. Все подношения Сэма несколько не вязались с ее имиджем, но, видимо, в его понимании золото символизировало бескрайнюю щедрость его души. И она принимала их с удовольствием, как знак его любви и страсти.

Зазвонил телефон. Она поспешно схватила трубку, точно зная, что это звонит он.

— Алло, ты еще не успела соскучиться? — спросил Сэм.

— А это кто, представьтесь? — томным голосом поинтересовалась Ритка.

— Вы рискуете, сеньорита. Я сейчас вернусь, и вам мало не покажется!

— Только не бросай меня в терновый куст! — хихикнула она.

— Ладно, братец Кролик, сегодня мы вместе обедаем! — повелительно заявил он и отключился.

Сэм любил делать приятные сюрпризы, но, на ее взгляд, он и сам был невероятно таинственной личностью. Иногда Ритке казалось, что он работает на какую-то разведку или занимается наркобизнесом. У него были очень странные знакомые, которых они встречали по всему городу. Такое обилие приятелей было несколько удивительно для человека, который приехал в город три года тому назад.

А еще случались некие таинственные звонки, когда он просто «дакал» в трубку и отключался или давал отбой, не отвечая. Пару раз он отменял их свидания, а однажды уехал по-английски посреди ночи. Она проснулась и не нашла его в кровати. Ее удивлению не было предела. Это что еще за финт ушами?

Но наутро Сэм явился с огромным букетом садовых ромашек, едва умещавшимся в его руках. И долго тыкался по квартире, распихивая цветы в подходящие емкости, она делала вид, что это ее не касается, а сама следила за ним и хихикала про себя. Он объяснил, что его срочно вызвал партнер, дело не терпело отлагательства, он не хотел ее будить, вот и уехал тихонько.

А в качестве компенсации он устроил пикник на крыше ее дома. Он притащил наверх раскладной столик, два шезлонга, фонарь, шампанское и шоколад. Они пили шампанское, любовались звездами и танцевали под французский шансон, льющийся из крохотного магнитофончика. Романтично до слез!

День пролетел незаметно. В обеденный перерыв она вышла с Таней купить булочек к кофе. В одном из ларьков она увидела забавную чашку в сердечках и поцелуйчиках. «Пусть твоя любовь ко мне согреет кофе в этой чашке!» — гласила каракулевидная надпись на ней. Ритка решила, что пора и ей что-нибудь подарить Сэму, и купила этот кич.

Самуил умыкнул ее с работы, выяснилось, что он накупил полные сумки еды и несколько фильмов — от мелодрамы до ужастика. Они заперлись в квартире, варили креветки, пили пиво, смотрели фильмы и занимались любовью. А потом, когда Сэм сварил фирменный кофе, а она вручила ему свой подарок, они забрались в постель со своими чашками, лопали пирожные и болтали о всякой ерунде.

— Признайся, что ты меня специально облила водой! — требовал он.

— Еще чего, к чему мне подобные уловки?! — отбрыкивалась Ритка.

— Потому что ты влюбилась с первого взгляда!

— В кого, в тебя?

— Нет, в секретаршу Симоняна.

— А, да, она такая милая! — закатывала глаза Ритка. — Каждая на моем бы месте спасовала!

— И я так считаю, — с жаром поддержал ее Сэм. — Такая славная девушка. У меня прямо все мысли — только о ней!

— Ну, я сейчас тебе покажу, как в моей постели о других женщинах думать! — кидалась его душить Марго.

В результате потасовка постепенно перешла в ласки, а уж они стали началом бурного секса. Потом он заснул самым позорным образом, а она лежала и смотрела на него. Приходилось признать, что она втрескалась в Сэма по уши.

Она все уши прожужжала Ане о своей новой любви и каждый раз умоляла подругу быстрее возвращаться. Но у Ани болел отец, и она не могла бросить родителей ради развлечений в обществе Ритки и ее нового кавалера. Таким образом, Марго приходилось полагаться только на свою совершенно необъективную точку зрения.

Хорошо, что у нее была новая работа, которая несколько отвлекала ее от чересчур пылких любовных чувств. Она исправно ездила в офис, торчала у себя в кабинете, шурша журналами и каталогами, рисовала на ватманах наброски клумб и альпийских горок, изображая бурную деятельность.

Кстати, в «Антураже» благодаря Сэму к ней сразу стали относиться с большим уважением. Ведь она обзавелась клиентом, едва переступив порог их конторы, а это была лучшая демонстрация ее мифического мастерства. И, «соблюдая интересы» этого самого клиента, она смывалась с работы в любой момент по первому его зову.

А «клиент» все чаще намекал на то, что в ее «интересах» ускорить строительство дома, предусмотреть гараж, способный вместить более одной машины, продумать, где на участке сделать детскую песочницу и установить качели. От таких разговоров у Риты сладко ныло сердце, но она старалась держать себя в жестких рамках и не растекаться от его слов, как масло на сковородке. Еще не хватало показать мужику, что она писает кипятком от одной мысли о замужестве!

Кстати, его разговоры с «нужными» людьми ее больше не тревожили. После того как она была представлена Сэмом его партнеру, Олегу Кожевникову, все встало на свои места. Кожевников сумел развеять все ее подозрения о нелегальности их бизнеса.

Это был худенький парень в очках, очень серьезный и культурный, к которому у его собеседника моментально возникало безграничное доверие. Он объяснил, что на начальном этапе Сэм внес довольно большие деньги в их бизнес и теперь занят тем, что ищет инвесторов и выгодных клиентов, а он, Олег, занимается организацией процесса, следит за поставками и выполнением их обязательств. Но, как и в любом бизнесе, бывают и всякие срывы и авралы, поэтому не стоит переживать, если вдруг Сэму срочно потребуется уехать на несколько дней или несколько часов.

Ритка побывала в их конторе и абсолютно успокоилась. Там все было очень обыденно, без тайн и загадок. Просто когда у парня такая внешность, как у Сэма, то от него невольно все ждут чего-то необычного, экстремального и аномального. Она тоже не стала исключением и сочиняла всякие страшилки.

На самом деле Ритка была готова отдать все на свете, чтобы до конца своих дней оставаться рядом с ним. Но разве счастье бывает постоянным? Мы всегда забываем, что оно выдается в одни руки на краткий срок и за очень высокую плату…

Вот уже сорок минут Марго знала, что она больше не одна в этом мире. Она задумчиво рассматривала лакмусовые пластинки с многозначительными парными сиреневыми полосками. Это мог быть знак параллельности или знак равенства, вставший на дыбы, это мог быть прерванный штрихкод неизвестной страны. Это могло быть все, что угодно, но на самом деле являлось тестом на беременность. Положительным.

Она выложила из полосок домик, на него ушло ровно пять штук. Ровно столько ей понадобилось тестов, дабы уяснить, что в ней появилась новая жизнь. А она все не верила. Кто это, мальчик или девочка? Отчего-то ей казалось, что мальчик. С такими же ярко-синими глазами, как у его отца… Вот ужас! Как сообщить об этом Сэму? И что он скажет в ответ? Он, кстати, вот уже два дня торчал в Москве, но сегодня должен был вернуться.

«Мы слишком мало знакомы, чтобы подобная новость могла принести человеку радость, — трусливо размышляла Ритка. — А вдруг он заявит, что мне надо сделать аборт?!»

Она боялась этой операции как огня. И потом, Рита отдавала себе отчет в том, что она — уже совершенно взрослая девочка и ребенок в ее возрасте вполне уместен. Просто раньше в ее жизни не было мужчины, от кого ей хотелось бы родить этого ребенка. А теперь такой мужчина появился. Но вот вопрос, нужен ли еще один ребенок ему? У него их целый комплект.

В свои тридцать шесть лет Сэм был разведен, и у него имелось двое детей: мальчик и девочка. Ритка даже видела дом, который он оставил бывшей жене. А себе он только собирался строить новое жилье, а пока что жил на ужасной съемной квартире. Хотя, какая разница, где он живет и в каких условиях? Главное, чтобы он захотел жить вместе с Риткой и их ребенком!

Ритка почувствовала, что если она хоть с кем-нибудь не поговорит об этом, то тут же сойдет с ума. Лихорадочно набрав номер, она считала гудки и умоляла, чтобы скорее взяли трубку. Ритка больше не могла держать в себе эту новость.

— Алло, алло! Анютка, это ты? Привет! Слушай, я беременна.

— Ты — что?.. Что ты сказала?! — обалдела подружка.

— То, что слышала. У меня будет ребенок! Но я не знаю, как об этом сказать Сэму и маме.

— Ага.

— Что «ага»? — разозлилась Марго. — Выражайся яснее!

— Ты уверена? — промямлила Анна.

— Я сделала тесты. Пять раз. И потом, у меня недельная задержка.

— Понятно. Но лучше сходи к врачу, тесты могут ошибаться, — затарахтела Аня деловито. — А я пока соображу, как это лучше преподнести тете Люде. У нее же сердце и все такое. Господи, Ритка, чем ты думала, а?!

— Мы предохранялись, между прочим, — обиделась Рита.

— А, ну, тогда это непорочное зачатие, — съязвила зловредная Анька.

Попрощались они не очень-то довольные друг другом. Ну вот, первый блин комом. Кого бы еще порадовать новостью? Больше пока некого. Сэм почему-то не звонил. Его сотовый был отключен, она проверяла. Что он там застрял в этой Москве? Хотя, может, это и к лучшему, она пока не представляла, как правильно преподнести ему свою новость. Пожалуй, ей действительно не помешает посетить гинеколога, а вдруг тесты врут? На них, конечно, написано, что они дают стопроцентную гарантию, но Анька лучше разбирается в медицине. Ритка позвонила на работу, сказала, что заедет в проектный институт, занимающийся подготовкой проекта дома Витта. После чего она позвонила своему деликатному доктору и напросилась на прием.

— Ну что, папа будет рад? — спросил Пал Саныч, подтвердив результаты ее тестов.

— Умрет от счастья, — заверила она его из-за ширмочки.

— Ну-ну, когда окончательно справитесь с эмоциями, звоните, — усмехнулся врач. — В любом случае встреч в ближайшем будущем нам с вами не избежать.

— Спасибо, Пал Саныч, я вам скоро позвоню, — туманно пообещала Ритка и покинула его кабинет.

Ее малышу было около четырех недель. Он уже живет на свете двадцать пять дней, а она об этом не знала! Ритка иногда думала о том, что когда-то у нее будет ребенок, но что при этом она будет чувствовать — даже не предполагала. Она была счастлива.

«Когда ему будет около сорока недель, я стану как воздушный шар с грузиком. Вот смешно! И ему надо будет столько всего купить: кроватку, коляску, пеленки-распашонки, соски и детский шампунь «Джонсонс Беби»… И эти, как их, «Хаггисы», которые сохраняют розовые попы в сухом состоянии. Как здорово!» Ритка засмеялась и поскакала к своей машине.

По дороге она все придумывала, какое имя подойдет их мальчику: Никита, Максим, Олег, Аристотель? А вдруг все же родится девочка? Как тогда быть? Кто ее научит шить, вязать и петь романсы? Ничего такого Ритка делать не умела.

Вся в мечтах и грезах, она припарковала машину перед «Антуражем» и поплыла в сторону входной двери. Кто-то резко посигналил у нее за спиной. Ритка обернулась и увидела Сэма.

Он выскочил из машины такой невообразимо красивый и стройный, что она невольно залюбовалась им. Впрочем, он всегда хорош собой, независимо от того, одет или раздет, спит или бодрствует, веселится или грустит. Будущий папашка несся к ней с обязательной розой. И тут же у нее мелькнула трусливая мыслишка — а вдруг все это прекратится: розы, любовь и сам Сэм, узнавший ее новость?

— Привет, красавица, а что у нас случилось? — покрывая поцелуями ее лицо, спросил он.

— У меня что, не лоб, а открытая книга? — проворчала Ритка, отстраняясь.

— Ну, как бы тебе сказать, чтобы не обидеть… В общем-то, да. По твоему лицу можно прочитать все, вплоть до прогноза погоды на завтра. Так что у нас новенького?

— Много чего. Но я просто так тебе ничего не скажу! Сходи к Симоняну и отпроси меня с работы. В смысле, скажи, что я тебе нужна как дизайнер.

— Не будь наивной, уже весь город знает, что как дизайнер ты меня почти не интересуешь, — засмеялся он.

За что и получил розочкой по хребту. Нельзя никому позволять подшучивать над доброй репутацией дизайнера, даже будущему отцу своего ребенка! Сэм посетовал, что вот летел он к ней на крыльях любви, а ему никто не рад, и еще розочкой его поколачивают, но Ритка была непреклонна и заставила его пойти к ее шефу. Врать она в этот день не могла никому, даже Симоняну.

И, уже когда они оказались дома и он принялся ее целовать во все доступные места, она открыла ему свой потрясающий секрет. И Сэм был в достаточной степени потрясен.

Но, к ее огромному облегчению, он еще и обрадовался. Искренне! Это было видно. Она заметила, как вспыхнули его удивительные глаза и губы дрогнули в улыбке. Нет, он, конечно, не подхватил ее на руки, распевая что-то из репертуара Баскова, и не начал скакать до потолка, как счастливый индеец после удачной охоты. Но по его лицу было видно, что новость, оказалась для него приятной неожиданностью. И он поспешил ее заверить, что ребенок — это здорово, только, конечно, если она сама тоже так считает. Ритка заверила его, что она считает именно так. Тогда он усадил ее на колени и сказал:

— Рита, я хочу узнать у тебя одну вещь. Ты выйдешь за меня замуж?

Ритка попыталась тут же завопить, что — «Канэчно, хочу!», но он закрыл ей рот ладонью.

— Я хочу знать, что это не из-за ребенка. Пойми, если ты еще не готова стать моей женой, то можешь спокойно мне об этом сказать. Я буду содержать и тебя, и ребенка, пока мы лучше не узнаем друг друга и пока ты не поймешь, хочешь ли связывать со мной свою судьбу.

От таких слов у нее даже слезы выступили на глазах. Нет, все-таки ей достался самый удивительный мужчина на свете. Все было как в сказке, как в романе, мелодраме или черт знает как еще, но жутко романтично! Ах, какое счастье, что она встретила его!

— Господи, ну конечно же, я хочу выйти за тебя замуж, потому что ты — чудесный друг, великолепный любовник и самый интересный мужчина среди всех моих знакомых! — приложив руку к сердцу, заверила его она.

— Поосторожней, я могу взлететь к потолку, раздувшись от собственной значимости, — засмеялся он.

— Но это все святая правда! — воскликнула она, вконец расчувствовавшись.

— Ну что ж, тогда решено. Мы с тобой поженимся как можно скорее. И я думаю, что в ближайшие выходные об этом можно будет объявить твоей маме. Как ты считаешь?

— Думаю, что ей можно такое сказать даже по телефону, чтобы у нее было время обдумать эту новость, — скорчила рожицу Ритка. — Согласись, у нас все произошло слишком скоропалительно. Думаю, многие будут шокированы.

— Мягко говоря, мне все равно, что подумают твои «многие», — пренебрежительно хмыкнул Сэм. — Главное, что этого хочешь ты!

И, чтобы закрепить достигнутое соглашение, они провели сеанс самого дружественного, открытого и откровенного общения в неформальной обстановке. И, лежа в его объятиях, Ритка вдруг почувствовала невероятную горечь оттого, что это мгновение канет в Лету и она больше никогда не сможет испытать столь полного и невероятного счастья.

— Слушай, а это ребенку не повредит? — всполошилась вдруг она.

— Нисколько, — заверил ее Сэм, чмокнув в нос, — думаю, он очень доволен, что мама с папой так друг друга любят!

Зазвонил его сотовый, и Сэм высвободился из кольца ее рук. Что-то неразборчиво пробормотал в трубку, а потом заявил, что ему пора. Ритке стало обидно: ну как можно в такой момент куда-то уезжать?! Он, как всегда, уловил ее недовольство и стал подтрунивать над ней:

— Вот, пожалуйста, стоит только женщине почувствовать малейшую власть над мужчиной, как она пытается привязать его к своей юбке и не желает выпускать из поля своей видимости!

— Да, а может, все наоборот? Ты решил, что раз я жду от тебя ребенка, то тебе можно вести себя как угодно, все равно я от тебя никуда не денусь? — парировала Ритка.

— Золотце, это все гормоны, — погрозил он ей пальцем.

— Не забывай, я — богатая женщина и смогу вырастить малыша без тебя!

— Ты — мужененавистница!

Так, шутливо препираясь, они оделись, собрав разбросанные по всей комнате вещи. Он чмокнул ее в лоб, пообещал вернуться пораньше, и был таков. А Ритка закружилась по комнате и запела что-то такое про любовь.

— Сюси-пуси, миленький мой! — немного нескладно, но с большим чувством выводила она.

И тут позвонила сердитая Анька, которая, оказывается, уже раз сто набирала ее номер, но никто не желал поднимать трубку. Ритка попыталась вспомнить, звонил ли телефон, но тут же плюнула — какая разница!

— Анютка, мы отмечали радостную весть! Сэм прилетел из Москвы. Я ему все рассказала, и он предложил мне выйти за него замуж! — завизжала она в трубку.

— Ой, у вас это как-то мобильно все приключилось, — протянула Аня. — Только познакомились, и нате, пожалуйста, — забацали ребенка, и давай с бухты-барахты бежать к алтарю! Ты вообще отдаешь себе отчет в происходящем, Ритусь?

— Не морализируй, у меня для этого мама есть. Лучше порадуйся за меня! Я так счастлива, я так его люблю!

— Вот это-то и подозрительно… Никогда в жизни я от тебя ничего подобного не слышала. Что ты вообще о нем знаешь, чтобы замуж за него выходить?

— А то, что никогда в жизни мне на пути не попадался мужик типа Самуила. Он уникальный, я тебя заверяю! И если бы ты соизволила наконец вернуться в город, то сама бы в этом убедилась.

— Рита, но ребенок — ведь это не собачка, это очень серьезно!

— Слушай, — разозлилась Ритка, — это, между прочим, мой ребенок, и я ему рада, и я его хочу, и я готова нести за него ответственность! А ты о чем толкуешь? К тому же Сэм — взрослый мужик, и он тоже наверняка соображает, что ребенок — не котенок, и может себе представить, что за этим последует! Я имею в виду брак и рождение малыша.

— Рит, извини, я не хотела тебя расстраивать. Просто ты далеко, и я не могу быть объективной, потому что в глаза не видела твоего Сэма. Конечно, тебе видней, и если все у вас нормально, то я только рада за тебя, — пошла Аня на попятный.

— То-то же! — буркнула Ритка.

— Нет, правда, я тебя поздравляю. А когда свадьба?

— Мы еще не обсуждали подробностей, — подобрела Ритка, — вот он вечером появится, и мы все распишем, обсудим и продумаем!

Она не знала, что вечером он уже не появится.

Ритка позвонила маме и рассказала о том, что Сэм сделал ей предложение. Мама была удивлена, взволнована и обрадована. Конечно, новость была неожиданная, но, видя, как к этому мужчине относится ее дочь, мама была внутренне готова к такому повороту дела.

Ритка часа два рисовала себе свадебное платье и извела кучу бумаги. То ей казалось, что получается слишком вычурно, то — что слишком просто. Потом она приготовила вкусный ужин. Накрыла стол со свечами. Вымыла волосы, уложила их в красивую прическу и надела бордовое французское белье для торжественных случаев. Она два раза меняла тон губной помады: то под цвет ногтей, то под белье — ей хотелось быть неотразимой. Долго копалась в дисках, выбирая подходящую к случаю музыку. Но Сэм что-то не спешил возвращаться, хотя уже был очень и очень поздний вечер.

Она ждала его до двенадцати ночи, то и дело набирая номер его сотового и слушая долгие гудки. Она давно выяснила у Олега, что Сэм уехал из офиса около пяти вечера. Она нашла в памяти своего телефона номер Севы — одного из близких друзей Сэма, с которым он ходил в сауну и любил играть в бильярд, и выяснила, что они сегодня даже не виделись. Рита дошла до того, что три раза набирала номер его бывшей жены, который она зачем-то выписала из телефонной книжки Сэма, и слушала ее недовольный голос: «Алло, алло, говорите, вас не слышно!» О чем Рита могла у нее спросить — вот так, что ли: «Скажите, ваш бывший муж с вами? А то я никак не могу до него дозвониться!»

Потом она обзвонила все больницы, за ними последовали морги. Она выяснила в милиции, что машина Сэма не значится в сводках ДТП. И, одурев от навалившейся на сердце тоски, Рита прилипла носом к оконному стеклу. Она боялась пропустить момент, когда он войдет в подъезд, именно поэтому она не поехала на своем «Марке» искать его по всему городу. У Сэма были ключи от ее квартиры, но она все равно боялась с ним разминуться.

«Что ты вообще о нем знаешь, чтобы замуж за него выходить?» — повторялись в ее мозгу Анины слова. Ритка закусила губу, сдерживая слезы. Она знала, что Сэм искусный любовник, красивый мужчина, у него шелковистые усики и бородка, ласковые руки и родинка под правой лопаткой. Он совершенно бесшумно спит, умеет варить вкусный кофе, не любит танцевать, но обожает публичные места, у него отличный вкус во всем и прекрасное чувство юмора. Он любит природу и путешествия, по утрам смотрит телевизор, а по вечерам читает газеты.

Но что же случилось сегодня? Что с ним могло произойти? Как он мог исчезнуть именно в такой день, именно в такой момент, когда нужен был ей — целиком и полностью?

Она понимала, что необходимо взять себя в руки и не поддаваться эмоциям, да еще таким негативным. Где-то на дне ее сознания жалкими всполохами вспыхивали мысли о необходимости рассуждать рационально и позитивно, иначе можно привлечь неприятности. Увы, природный инстинкт под названием «женская интуиция» захватил власть над ее разумом. Ритка ЗНАЛА, что произошло нечто ужасное. И что с этим ничего нельзя поделать.

Ей было страшно. Она панически боялась услышать звонок и узнать это «ужасное», потому что время простого звонка, когда он мог бы объяснить свою задержку, давно прошло. От страха у нее крутило все внутренности, и ей казалось, что внизу живота пульсирует точка — ее малыш, который тоже испугался до предела. Она разговаривала с ребенком и просила, чтобы он не боялся, потому что папа скоро приедет. Но часовая стрелка неумолимо ползла по кругу, лишая ее всякой надежды на возвращение Сэма. Она поставила телефон на автодозвон, и он пищал непрестанно, докладывая, что абонент не желает отзываться на ее призывы. Она то включала, то выключала телевизор, то застывала столбиком у окна, то принималась бегать по комнатам, не находя себе места.

Что с ним? Где он? Почему это все случилось?! И что случилось на самом деле?!

Вопросы — такие простые и такие сложные. Они выворачивали ее наизнанку, заставляли ее дрожать и зябко кутаться в шаль. Происходящее было ненормально, алогично, дико.

Глава 7 НАСТОЯЩЕЕ. ПАРИЖ

«Нас утро встречает прохладой!» — напевала себе под нос Наташа и аккуратно грузила в багажник своего авто многочисленные чемоданы. Когда Ритка с Полем дисциплинированно заехали за четой Лотреков в шесть часов утра, то застали идиллическую картину: Антуан безмятежно пил кофе, а Натали готовила в дорогу бутерброды, потому что они решили, что поедут без остановок.

— Вот видишь, твой брат не стал надевать костюм, — выговаривала Наташа мужу. — Не понимаю, к чему такой официоз?

— А может, у меня настроение такое, — отбивался Антуан.

Поль был одет в светлый кашемировый джемпер и синие джинсы, поэтому казался моложе брата. Он пару раз подмигнул Ритке, и та стала прикидывать — сможет ли она в него со временем влюбиться? Он был таким обыкновенным и таким милым благодаря этой самой обыкновенности. Он не рисовался и не пытался казаться лучше, чем он есть на самом деле. Его грустные серые глаза говорили о добром нраве и спокойном характере, уверяя, что он не способен на подлость и низость. Так, может, ей стоит этим и удовлетвориться?

Наконец они окончательно собрались, и «Ситроен» скромно пристроился в хвост «Рено». Поль погрозил в зеркальце заднего вида пальцем Наташе, чтобы она не лихачила, и кортеж тронулся. Радио наяривало бравурный марш, словно трубило их выступление. Поль в который раз поинтересовался, удобно ли Ритке, нормальный ли для нее климат в салоне, не холодно ли ей? Та заверила его, что все просто отлично и она готова к длительному путешествию.

— Главное, чтобы ты была готова к встрече с нашей бабушкой, — вздохнул Поль.

— Ты так говоришь, словно ее боишься, — усмехнулась она.

— Знаешь, после того, как наши родители погибли в той снежной лавине на альпийском склоне, нас с Антуаном взяла к себе бабушка. Мы прожили у нее год, после чего были определены ею в закрытый пансион для мальчиков. В пансионе была очень жесткая дисциплина, но она казалась раем после бабушкиной муштры.

— Ваша бабушка — гренадер?

— Скорее капитан гренадеров! Она поднимала нас в половине пятого. Мы выполняли обязательный комплекс упражнений, затем бегали не менее получаса, плавали в Шер, возвращались домой, принимали душ и только после этого получали завтрак. Так бабушка понимала физическую подготовку мальчиков. Но это было далеко не все: нас учили верховой езде, гольфу, теннису и, держись крепче, бальным танцам! Это была непрекращающаяся пытка. Кстати, говорили мы между собой только по-русски. София заявляла, что не говорить на языке своих предков — предательство.

— Ого!

Ритка запаниковала: если бабушка захочет принять у нее нормы ГТО, то им вообще лучше не встречаться — любимой физической нагрузкой у Ритки было лежание на диване с книжкой и пережевывание шоколадных конфет.

— Да, кстати, я — Пашка, а Антуан — Антошка, вот-вот, можешь посмеяться сейчас, чтобы потом не лопнуть со смеху, — поощрил ее хихиканье Поль.

Они довольно скоро выбрались за пределы Парижа и проезжали его живописный пригород. Игрушечные городки, чистенькие и хорошенькие, вызывали у Риты полный восторг. Чистенькие улочки, многочисленные клумбы, мощеные тротуары, по которым неспешно шествовали прохожие, — все это было некой идеалистической картинкой. Антуан сказал, что в этих крошечных городишках живет четверть парижан, потому что здесь жизнь гораздо дешевле и приятнее. А Ритка жалела только об одном — что она не захватила с собой видеокамеру: вся эта красота просто просилась в ее семейный архив.

— Туда, куда мы едем, ежегодно приезжают около четырех миллионов туристов, потому что это «Сад Франции», — решил просветить ее Поль, — второе название этой местности — Долина Замков. В эпоху Возрождения многочисленные крепости в долине Луары стали перестраивать во дворцы, чтобы, значит, соответствовать духу времени. К счастью, многие из них не слишком пострадали от перестройки и хранят свое былое величие.

— Представляю, какая там красота! — мечтательно протянула Ритка.

— Думаю, что не представляешь, — улыбнулся Поль. — Нет, я ни в коей мере не хочу принизить возможности твоего воображения. Но там воистину сказочные места. Это сама история нашей страны! Уверен: ты будешь очарована.

И он посмотрел на нее ласково, почти нежно. Ритке снова стало неуютно. Нет, не готова она еще к таким вот взглядам! И не то чтобы Поль ей не нравился, наоборот, он был очень славным, однако всякого рода романтические моменты вызывали у нее острую боль в сердце. И когда только у нее пройдет этот страх перед чувствами и она снова обретет способность любить?

В этот момент Шарль Азнавур, как назло, запел о судьбе-злодейке, которая вершит свое черное дело независимо от желаний и намерений влюбленных. Ритка невольно вспомнила о цыганке, сообщившей ей, что у нее на пути стоит черная тень. Ритке показалось в тот момент, что она поняла, о ком толковала вещунья. Но возможно ли это?..

— Расскажи мне о вашем замке, — попросила Ритка, чтобы отвлечься от печальных мыслей.

— Ну, прежде всего этот замок принадлежит не нам, а семье Менье. В 1888 году Земельный Кредит конфисковал замок Шенонсо у семьи Пелуз и продал его Анри Менье, крупному промышленнику того времени. В 1914 году Гастон Менье, сын Анри, преобразовал замок в госпиталь, потому что он тогда пребывал на посту сенатора департамента Сены. И так продолжалось до самого окончания Первой мировой войны. В то время в замке проживала сестра Гастона — Мари Менье со своим мужем Франсуа Лотреком.

— Ну вот, а ты говоришь, что не имеешь отношения к Шенонсо, а на самом деле ты являешься потомком сестры владельца замка! — влезла Ритка.

— Это все равно очень далекое родство, — усмехнулся Поль. — У Мари и Франсуа не было детей, и всю свою любовь они отдавали младшему брату Франсуа — Шарлю, поэтому они были шокированы, когда он сообщил, что собирается жениться. Это было словно гром среди ясного неба! Шарлю едва исполнилось девятнадцать лет, а его избранницей стала русская эмигрантка, графиня Ольга Павловна Воронцова.

Она путешествовала по Европе со своей тетушкой. Когда они находились в Германии, у тетушки случился удар на нервной почве. И Ольга оказалась прикованной к постели больной, вдали от своих родителей и братьев.

Последней весточкой, пришедшей к ней из России, охваченной гражданской войной, было известие о намерении ее семьи эмигрировать во Францию. Ольга ждала полгода, но писем больше не было, а потом тетушки не стало. И девушка оказалась в полном одиночестве. Денег у нее было немного, большая часть ее сбережений ушла на лечение тети и на похороны. И девица приняла решение перебраться в Париж.

Поезд, на котором она добиралась в столицу Франции, был обстрелян, девушка получила легкое ранение в руку, и ее доставили в Шенонсо.

…Так встретились мои французские и русские предки, — подытожил Поль. — Чтобы сократить свое повествование, скажу лишь, что они поженились, несмотря на то, что далеко не все одобряли этот брак, и спустя три года у них родилась София.

— Погоди, выходит, твоей бабушке сейчас…

— Восемьдесят шесть лет, — опередил он ее расчеты. — Но ты ей никогда не дашь столько, потому что все, что она проделывала с нами, — я имею в виду физическую закалку, — она и сама исполняла с неукоснительной последовательностью!

— Бегала, плавала и скакала на лошади?! — поразилась Ритка.

— Именно. И знаешь почему? — расплылся в улыбке Поль.

— Почему? — послушно поинтересовалась Ритка.

— Потому что это напрямую связано с историей обожаемого ею Шенонсо. В 1533 году замок экспроприировал у предыдущего владельца король Франции Франциск I, в фаворитках у него ходила уникальная женщина — Диана де Сен-Валье де Пуатье. Эта легендарная личность обросла кучей вымыслов и сплетен еще при жизни. А после ее смерти о ней сложили массу историй, самых что ни на есть фантастических. Говорили, что Франциск I сам попросил ее «обучить сына премудростям любви». Обучение пошло так успешно, что Диана сделала юного Генриха И своим любовником, таким образом, она спала одновременно и с отцом, и с сыном. И Генрих, став королем, несмотря на свой брак с Екатериной Медичи, продолжал осыпать милостями Диану. Но учти, она была старше его на целых девятнадцать лет.

— Это круто, уважаю, — усмехнулась Ритка.

— Говорят, что она принимала эликсир молодости, поэтому вплоть до преклонных лет пробуждала желание у мужчин, — улыбнулся Поль. — Но София уверена, что этим самым колдовским зельем являлся образ жизни Дианы. Вопреки тогдашним законам Генрих подарил Шенонсо своей фаворитке, мало того — он еще и выделил огромные средства на его реставрацию. Диана поселилась в замке и каждое утро плавала в ледяной воде, скакала на лошади, гуляла по окрестностям замка с тем, чтобы заснуть в полдень. Моя бабушка уверена, что именно такой режим позволил сей чаровнице сохранять красоту и молодость многие годы. И когда София поселилась в одном из флигелей замка, она решила, что будет следовать распорядку жизни, заведенному Дианой. Вот увидишь, в этом есть свой резон.

— Господи, как интересно! — воскликнула Ритка. — Ты связан с местом, где проживали короли и знатнейшие люди твоей страны. Как это необыкновенно!

— Да, это накладывает определенный отпечаток на человека, — солидно кивнул Поль.

А Ритка задумалась. Каково это — иметь родственников, которые силою своей личности вошли в историю государства, проводить каникулы в древнем замке, где устраивались королевские приемы, плелись интриги, рождались и умирали всемирно известные персоны? А сейчас в этот замок приезжают толпы туристов, чтобы поглазеть на экспозиции восковых фигур, побродить по залам, слушая рассказы гида. И ты в их глазах воплощаешь живое продолжение истории этого замка!

— Ой, смотри, смотри! Там воздушный шар! — вдруг завопила она, уставившись в небо и невольно прервав свои рассуждения.

— Ничего удивительного. Это один из способов знакомства с данной местностью, — улыбнулся Поль. — Некоторые туристы ездят на автобусах с гидом, кто-то — самостоятельно, на машинах, есть и такие любители, кто путешествует на лошадях. А эти, как видишь, проводят осмотр с воздушного шара.

Ритка дивилась всему, но никакого ее воображения все равно не хватало, чтобы она сумела представить себе виды поместья Шенонсо. К такому величественному и захватывающему дух зрелищу она оказалась не готова. Марго просто задохнулась от восторга, глядя на настоящий средневековый замок, такой мощный и громадный, что сердце замирало! «Господи, как в сказке!» — прошептала она, любуясь представшей перед ними красотой. Внутри у нее все затрепетало от осознания того факта, что она будет жить в этом дворце. Здесь жили и гостили короли и королевы Франции, а теперь вот погостит и она!

С одной стороны замок окружали сады Дианы де Пуатье, с другой — омывали воды реки Шер. Ритке показалось, что замок наступил на сверкающую реку своими ногами-столбами, и она бурлила, омывая эти столетние колонны.

— Шенонсо — это один из самых красивых замков долины Луары, — с гордостью отметил Поль.

Их взору открылись чудесные виды поместья, словно вышедшие из-под пера романтически настроенного художника. Ярко-синее небо, темно-зеленые группы деревьев и разноцветные палисадники, окружавшие огромный замок, — все это составляло единую лирическую пастораль. Было так красиво, что Ритка затаила дыхание.

Дорога несколько раз плавно вильнула из стороны в сторону, и они оказались на территории замка. Обе машины притормозили на небольшой парковке возле изящного двухэтажного особнячка. Заскрипел под колесами белый гравий.

— Это флигель, в котором прошло мое детство, в нем провела свои зрелые годы моя бабушка, потомственная русская дворянка. А вон и она сама, — сказал Поль и вышел из машины.

Как галантный кавалер, он помог вылезти Ритке и ободряюще подержался за ее локоток, помогая ей ступить на мощенную плитами дорожку. К ним навстречу уверенной поступью шагала хозяйка. По всему было ясно, что перед ними урожденная графиня Воронцова, не утратившая русских корней, мадам Лотрек и, наконец, бабушка София, которую назвать «бабушкой» можно было лишь условно.

Ритка увидела перед собой невысокую стройную женщину, обладающую королевскими осанкой и поступью, которая всем своим видом заявляла о своем высоком происхождении.

Из «Ситроена», как чертик из коробочки, выскочила Наташа, помахала Ритке и Полю и подбежала к мадам Лотрек, чтобы первой засвидетельствовать той свое почтение. Похоже, Наталья ее ничуть не боялась. И Ритка вновь подумала о том, что она сама где-то растеряла свою храбрость, и теперь ей не хватает ее утраченной молодецкой удали.

Когда они с Полем подошли ближе, стало ясно, что он нисколько не привирал. Софии действительно можно было дать лишь где-то около семидесяти лет, и то с большой натяжкой. Прекрасная осанка, худощавая подтянутая фигура, аккуратная стрижка с великолепной укладкой, ухоженное породистое лицо с легким макияжем, маникюр на тонких пальцах, украшенных старинными кольцами, — все это съедало ее истинные годы. Но самыми поразительными были ее глаза — ярко-синие. Они не выцвели от времени, как это обычно случается с пожилыми людьми, нет, они горели и сверкали сапфирами, словно принадлежали девушке лет двадцати. А взгляд! Ее взгляд говорил об опыте и знании жизни, о ее внутреннем достоинстве, знатности и родовитости.

— София, разреши тебе представить Маргариту, нашу гостью из России, — торжественно произнес Поль.

А Ритке захотелось присесть в глубоком реверансе, настолько прожигающим был взгляд породистой бабушки. Старуха в одно мгновение, словно рентгеном, просветила не только ее тело, но и мозг, и душу. Сверкнули синие очи, и все — полная идентификация сущности Маргариты Алексеевны закончена. Знать бы еще, каков результат, мрачно подумала Марго.

— Марго, знакомься — это наша бабушка София Лотрек.

— Очень приятно, — сказали они обе одновременно.

София картавила русскую «р» на французский манер. У нее был глубокий грудной голос, который в молодые годы наверняка сводил с ума мужчин.

— Поль, проводи нашу гостью в первую гостевую комнату, а Жак принесет ваш багаж, — распорядилась графиня и обратилась к Ритке: — Мара, — можно, я буду вас так называть? — я жду вас к обеду. Он у нас сегодня ранний, в тринадцать часов, в честь вашего приезда.

— Спасибо за приглашение. Здесь очень красиво! — повела рукой Ритка.

Хотелось скорее помчаться в замок, обследовать донжон, спуститься в погреб, в котором расположен Музей восковых фигур. Но при взгляде в ярко-синие глаза Софи становилось понятным, кто в доме хозяин. Обед так обед, и нечего тут вольничать!

Наташка подмигнула Рите из-за плеча. Как потом оказалось, первая гостевая комната абы кому не доставалась, так что приняли Марго по первому разряду. Ритка по ходу дела проконсультировалась у Поля, в каком туалете тут следует спускаться к обеду. Он заверил ее, что можно обойтись без официоза. Но Ритка решила, что лучше всего будет облачиться в бежевое платье-футляр, тяжелый шелк которого красиво обливал ее фигуру. И еще — нитка речного жемчуга на шее. Ничего лишнего, просто и элегантно.

Когда они вошли в комнату, предназначенную для нее, Ритка ахнула. Апартаменты поражали изысканностью своего убранства: гобелены на стенах, огромный ковер на полу, мраморный амурчик у окна, кокетливо придерживающий кисть бархатного ламбрекена. На потолке — ажурная лепнина и хрустальная лампа с подвесками. Внушительная кровать с парчовым палантином и пуфики на золоченых изогнутых ножках, туалетный столик с мраморной столешницей и огромная напольная ваза, расписанная диковинными цветами, — все это производило потрясающее впечатление.

— Вау! Вот это да! — выдохнула Марго.

— Нравится?

— Ну, может, дома я бы такое не стала устраивать, но вообще — очень нравится, — призналась Ритка, и глаза у нее заблестели.

— Тогда я тебя оставлю. Ванная — там, — он указал на дверь. — А вещи Жак сейчас принесет. Катрин разложит твою одежду, так что можешь сама не утруждаться. До обеда еще два с половиной часа, и мы могли бы прогуляться по парку.

— А как я тебя найду?

— Я буду ждать тебя в холле.

— А давай сначала пройдемся, а потом я займусь своим туалетом? — вцепилась в него Ритка, не желая оставаться тет-а-тет со своими впечатлениями: ей хотелось свыкнуться с окружавшим ее интерьером постепенно.

— Ну, если ты не устала, то давай, — и он подал ей руку.

И они, как заговорщики, покинули флигель.

Правую сторону поместья Шенонсо занимали сады Дианы, которые она разбила благодаря щедрым подношениям Генриха II. Туда они и направились. Поль предложил Рите взять его под руку, и они размеренным шагом двинулись по широкой аллее. По правую и левую руку были разбиты клумбы с ярко-желтыми и красными настурциями, их четко оттенял светло-зеленый газон. Ритка отметила, что красиво подстриженные кустарники, словно стражи, торчали тут и там, следя за порядком среди обилия разнообразных видов растений.

— В прошлом в этом саду росли «экзотические представители флоры», — поведал Поль Ритке, — в том числе артишоки и дыни. Диана была большой затейницей и любила нововведения.

Ритка осматривалась, отмечая дизайнерские новации ландшафта, но основное ее внимание было направлено на сильную мужскую руку, чувствующуюся под свитером. От Поля пахло легкой туалетной водой. И этот запах чем-то ее волновал. А где-то в кустах посвистывала какая-то пташка, словно подбадривала Риту — «смелей, смелей!».

— Как тут красиво! Наверное, Диане было бы приятно увидеть, что ее усилия не пропали даром, — заметила Ритка.

Они прошли по восхитительным аллеям и спустились к реке Шер, полюбоваться на быстрое течение прозрачной воды. Приятный ветерок трепал волосы. Вовсю щебетали какие-то птички, порхающие среди ветвей каштановых деревьев. Ритка все время косила лиловым глазом в сторону замка: очень уж ей хотелось оказаться за этими вековыми стенами. А Поль продолжал свой урок истории.

— Ах, чего только не повидали эти стены! — проследив за ее взглядом, произнес он. — Эти места славились своими охотничьими угодьями, поэтому, начиная с Франциска I, здесь устраивались охотничьи выезды. Охотились на оленей, лис и даже на волков. А по вечерам проводили литературные представления по моде того времени.

— Думаю, при таком укладе жизни можно было обойтись и без телевизора.

— Ну да, как-то они выкручивались, — усмехнулся Поль. — Затем замком завладела Диана де Пуатье, которая также любила шумные празднества. Но в 1559 году Генрих II, по предсказанию Нострадамуса, погиб от копья Монтгомери, и Диана лишилась своего покровителя. Екатерина Медичи, став регентшей, быстро выселила ненавистную соперницу в Анэ.

— Бедняжка Диана, как грустно, наверное, ей было уезжать из своего дома! Мне кажется, что женщина, вложившая столько средств в обустройство замка, любила его всей душой, — заметила Ритка.

Тема потери жилья ей была близка, поэтому она остро посочувствовала развенчанной фаворитке.

— Да, наверное, и, хотя Анэ тоже весьма хорош, Диана там затосковала и вскоре умерла в возрасте шестидесяти шести лет, — сказал Поль.

— Эта Медичи — порядочная крыса!

— Ну, как тебе сказать… для Шенонсо, например, перемена хозяек пошла лишь во благо. Екатерина наняла известного архитектора Приматиччо, который оформил поместье с необыкновенной пышностью: колонны, фонтаны, триумфальные арки и обелиски. А в 1580 году Андрэ Дюсерсо воплотил замысел Филибера Делорма, построив на мосту через реку Шер новое крыло замка. Между прочим, этот проект вынашивала еще Диана.

— Эта Медичи — повторуха-муха, — резюмировала Ритка.

— Как? — удивился Поль.

— А, это одно такое детское выражение.

— Смешное, — улыбнулся Поль.

Они обнаружили лавочку среди кустов жемчужных роз. Поль глянул на часы и предложил присесть. Ритка заволновалась. Место было уединенное, даже интимное. У нее заколотилось сердце, как когда-то на ее первом свидании.

— Так вот, новая постройка имела два этажа с чередующимися окнами, ризалитами и люкарнами, — как ни в чем не бывало продолжил Поль.

— Это вон там? — кивнула Ритка в сторону реки.

— Ну да, — сказал Поль и взял ее за руку, — потом мы там все осмотрим. Верхний зал по приказу Екатерины был богато декорирован и предназначался для проведения балов.

— Здорово, — пробормотала Ритка, чувствуя, что она волнуется.

Это было забавно!

— В нем проходили знаменитые праздники в стиле античности, снискавшие громадную популярность. У регентши был свой «летучий эскадрон» для сбора сплетен и информации среди присутствующих, — Поль продолжал поглаживать Риткину руку.

Он касался Ритиной ладони своими пальцами, делая ей щекотно и одновременно — приятно… Поль осмелел и уложил ее руку к себе на колени.

— Эскадрон состоял из полуобнаженных девушек, которые стайками порхали повсюду, болтали и смеялись.

— Она заставляла фрейлин бегать полуголыми? — преувеличенно удивилась Ритка и немного развернулась к нему.

— Не то чтобы заставляла, просто это считалось в порядке вещей, — тихо ответил он и осторожно коснулся ее губ.

Она бы не назвала это «взрослым» поцелуем, скорее попыткой такового. Но на этом экскурс в легендарное прошлое Шенонсо им пришлось прервать, потому что на аллею выскочила Наташа, постучала пальчиком себе по лбу, потом потыкала им в циферблат часов, напоминая им о времени, и была такова. И действительно, пора было начинать готовиться к обеду. Они оба вскочили, словно им было по пятнадцать лет и их застукали родители, Поль даже покраснел слегка от досады. И они поспешили к флигелю, больше не делая попыток идти под ручку.

Ритка приняла душ, дивясь отделке ванной комнаты. И, пока красилась и укладывала волосы, она думала о том, что более целомудренных отношений у нее не было со дня ее совершеннолетия. Ей попался невероятно стеснительный и нерешительный мужчина, а жаль: обстановка располагает к романтизму. И еще одна дилемма стояла перед ней: когда следует вручить подарок Софии? Если тащить его с собой на обед, то это будет как-то глупо смотреться за столом со свертками; если же отложить процедуру дарения презента на потом, то вроде бы это невежливо — явиться с пустыми руками. Помогла Наташа, заглянувшая к ней проверить степень готовности гостьи.

— Знаешь, после обеда мы перейдем на террасу пить чай, вот тогда будет уместно подняться к себе за подарком и вручить его бабуле. Кстати, чего это вы так испугались в саду? — невинно поинтересовалась Наташка.

— Соловья-разбойника, — скривилась Ритка.

— А, не стоит! Здесь самыми страшными являются призраки замка, но они редко бегают по саду, — захлопала Наташа глазами с самым невинным видом.

— Жаль, что остальные домочадцы не так предсказуемы, — скорчила гримаску Ритка.

На этом пикировку им пришлось прервать — Наташку позвал муж. Как он вообще раньше без нее обходился? Ритка выждала еще минут пять и спустилась вниз.

Обед прошел в достаточно официальной атмосфере, за столом обсуждались политические новости, и Ритку расспрашивали о нынешнем президенте России, об экономических реформах и возможностях инвестирования в регионах. Она старательно отвечала на вопросы, больше всего боясь перепутать вилки. Казалось, за их дебатами пристально наблюдают даже портреты расфуфыренных особ — уж не оскандалится ли эта чужестранная простолюдинка?! Особенно пристальным взглядом за Риткой следила дама в бордовом, насмешливый взгляд которой, казалось бы, говорил: «Ну-ну, голубушка, а что ты нам еще расскажешь?»

Были затронуты темы религии и образования, а вот культурную жизнь и Ритину семью оставили на потом, на сладкое, так сказать. Ритка на нервной почве даже не поняла, что представляет собой луковый суп, а ведь она твердо намеревалась составить собственное мнение об этом блюде. Зато телятина с каким-то сладким соусом ей пришлась по вкусу. Но вот подали клубничное суфле, и обед подошел к концу. Все как-то одновременно подскочили из-за стола, и София объявила, что кофе подадут через пять минут на террасе. Антуан побежал курить, Наташу утащила в угол хозяйка, а Поль вообще исчез никем не замеченным. Ритка же поспешила в свою комнату за подарками — иконой из России и пледом, приобретенным в Париже.

Слава богу, собравшись на террасе, все немного расслабились, и их дебаты действительно стали походить на семейное общение. Ритка тоже немного адаптировалась и перестала замирать после каждого обращенного к ней вопроса. Позже Поль объяснил ей, что первый прием у Софии должен быть именно чопорным и строгим, а потом уже можно начинать нормально беседовать. Оказалось, что и София — почти нормальная женщина, а не какой-то тиран в юбке, и ей вполне присуще хорошее чувство юмора, как и остальным Лотрекам.

Кстати, Риткины дары она приняла с большой благосклонностью, особенно ее тронула икона. Вера предков для нее была не пустым звуком. Она подробно рассказала, как родители крестили ее в Париже, в храме Святого Александра Невского, который находится на улице Пьера д’Арю. В этом храме имеется икона Вознесения Христова, подаренная монархам Франции русским императором Александром II. В храме этом отпевали Тургенева, Шаляпина, Великого князя Бориса Владимировича, Бунина и Андрея Тарковского. София очень гордится тем, что в таком прославленном месте она приняла христианство.

— Каждый раз, когда я бываю в Париже, я захожу туда. И обязательно ставлю свечу за Россию, за Родину моей матери, — серьезным тоном заявила она.

После этого отступления пришло время для расспросов о Риткином происхождении. Конечно, они с Анькой все очень гладко придумали, и у Риты имелась заблаговременно заготовленная речь. Только вот под натиском всего ею увиденного и услышанного Марго несколько растерялась. Не было в ее роду ни князей, ни графьев, чем же тут хвастать?

Ритка рассказала о своем родном городе, учрежденном Екатериной II, о казаках, прорубивших в лесной чаще первую улицу, которая теперь является центральной и носит название Красной, то есть «красивой». После этого она поведала (кратко) о своих родителях и более обширно о своем образовании и художественных талантах. Ничего: речь ее всем понравилась, и Ритка поспешила перевести разговор в другое русло. Спросила шутливо, водятся ли в замке привидения.

— Ну, сама посуди, как же без них? — встрепенулся Антуан. — В каждом уважающем себя замке должны водиться призраки! Я лично видел Белую Даму.

— Ой, ты все сочиняешь, — махнула рукой Наташа, — наверное, это была Катрин в банном халате. Признайся, ты за ней подглядывал!

— А вот и нет, ничего он не сочиняет: я видел мужа Белой Дамы, Генриха III, видно, он прилетал навестить свою любимую женушку! — пришел на помощь брату Поль.

— А мне кажется, что я сталкивалась с Дианой де Пуатье, — неожиданно вклинилась в разговор София. — Она купалась при луне в Шере. Она была мало похожа на свою восковую копию из музея.

— София, когда ты последний раз была у офтальмолога? — тут же среагировала Натали.

— Здорово, конечно, но лучше бы мне никто из них не встретился, — пробормотала Ритка.

И еще ее удивила та вольность, с какой обращалась Наташа к грозной бабушке.

— Глупости, Белая Дама — просто душка, — заметил Антуан, — проплыла мимо меня с молебником в руках, скромная, тихая. Тебе бы, Натали, у нее манерам поучиться!

— А что это за Белая Дама? — не выдержала Ритка. — Боюсь, что я с ней незнакома и не смогу проявить должного почтения при встрече.

— Ее портрет висит в гостиной, но тогда она еще не носила траура, и художник запечатлел ее в бордовом костюме для верховой езды, — отозвался Поль.

«Так вот кто эта дама, глазевшая на нее во время обеда, — подумала Ритка, — это одна из хозяек замка. Теперь понятно, почему она так таращилась на гостью!» Антуан и Наташа перестали щипаться под столом, и слово взяла София.

Она рассказала о том, что после смерти Екатерины Медичи Шенонсо достался по завещанию жене Генриха III Луизе де Водемон. И хотя супруги очень любили друг друга, их счастье было недолгим. Король был вероломно убит, но перед смертью он успел отправить Луизе письмо, в котором просил жену оставаться в поместье и ждать его, молясь о его здравии. Возможно, из-за этого письма вдова осталась в Шенонсо до самой своей смерти. Здесь больше не устраивалось праздников, вся мебель была затянута чехлами, и королева призвала в замок монахинь-урсулинок для совместных молитв. А так как траурным цветом в ту эпоху считался белый, то она всегда носила белые одежды, из-за чего и получила прозвище Белой Дамы.

— Боже мой, если тебя вдруг вызовут на дуэль, то обещай не требовать от меня ничего подобного! — попросила Натали у своего мужа жалобным голосом.

— Прекрасная мысль, — ехидно заулыбался он, — завтра же составлю завещание, чтобы ты после моей смерти носила только белое. И остаток жизни ты проведешь в занятиях стиркой одежды!

На Риткин взгляд, это была очень печальная история.

— Кстати, после смерти Луизы короли Франции покинули Шенонсо, — вздохнула София с сожалением. — По завещанию, поместье перешло Француазе де Меркер, и для замка начались не слишком хорошие времена, поскольку у семьи герцогов Вандомских не хватало средств для поддержания поместья на должном уровне.

— Но когда же удача вернулась в Шенонсо? — полюбопытствовала Ритка.

Она чувствовала, что объелась сыров, поданных к кофе. И пусть на столе было только семь сортов из четырехсот шестидесяти, изготавливаемых во Франции, но, отведав каждого по кусочку, Ритка ощутила, что она переела десерта.

— Почти через сто лет Шенонсо попал в хорошие руки, — вымолвила София. — В 1733 году герцог Бурбонский продал поместье богатому землевладельцу и банкиру Клоду Дюпэну. Его жена была большой поклонницей искусств, поэтому замок стал модным салоном, в котором вращались самые известные и популярные люди того времени: Вольтер, Монтескье, Фонтенель, Мабли и многие другие. А Жан Жак Руссо стал секретарем мадам Дюпэн и наставником ее дочери. Вот так-то, дорогая моя Мара!

— Марго, я предлагаю себя в качестве экскурсовода, — подал голос Поль, — чтобы ты смогла своими собственными глазами увидеть все, о чем мы тут тебе понарассказывали.

Они переглянулись, а Наташка демонстративно прокашлялась, словно прочищала горло, и посоветовала им быть осторожными, чтобы не столкнуться неожиданно с привидениями. Рита заверила, что они будут начеку, поблагодарила Софию за великолепный обед, и они вдвоем с Полем отправились в путешествие по историческому прошлому.

А ночью она проснулась от боя часов. Прислушалась: то ли ей это приснилось, то ли часы действительно отсчитали двенадцать ударов? Сквозь неплотно задернутую штору в комнату проникал лунный свет. Ритка лежала в своей огромной кровати под пуховым одеялом и внимала к шорохам огромного дома. Вдруг кто-то тихонько постучал в ее дверь. Она замерла на мгновение, пытаясь унять сердцебиение.

— Чего ты испугалась? — спросила она у самой себя шепотом. — Ты же знаешь, что это Поль!

Стук повторился, и Ритка решила, что дальше притворяться спящей глупо. Она соскользнула с постели на пол, ощутив ступнями шелковистость ковра, и на цыпочках прокралась к двери. С усилием потянув ее на себя, она с удивлением уставилась в проем. Там никого не было. Громко сглотнув, Рита высунулась в коридор, посмотрела направо, взглянула налево. И… застыла, не будучи в силах пошевелиться. От ее двери в темноту коридора уплывала белая фигура.

— Attention! — услышала Ритка отчетливый шепот. — Le malheur va!

И привидение растаяло в пространстве. А по коридору разлился запах одеколона, который она ни с чем бы не спутала. Это был одеколон «черного человека»! Взмокнув от ужаса, Рита захлопнула дверь и с быстротой молнии запрыгнула на кровать. Укутавшись по самый нос в одеяло, она уставилась на входную дверь, ожидая, что в любой момент сквозь нее просочится белое пятно со своими предостережениями: «Осторожно! Беда идет!»

«Какая беда, откуда?» — тряслась от страха Ритка. Ужас сковал ее мышцы, она боялась даже пошевелиться. В доме стояла гробовая тишина.

— Вот тебе и замок с привидениями, вот тебе и сказки венского леса, — бормотала Ритка. — Хотела жить в средневековом дворце? Тогда будь любезна общаться с его призраками!

К счастью, Белая Дама больше не появлялась. И постепенно Ритка успокоилась и погрузилась в сон, спасительный в этой иррациональной ситуации.

Глава 8 НЕДАВНЕЕ ПРОШЛОЕ

Они позвонили в четыре часа утра. Короткий звонок, вырвавший Риту из забытья, подбросил ее, сидевшую в кресле у окна. Она схватила трубку. И едва сумела произнести «слушаю», как горло перехлестнула мертвая петля, перекрывшая кислород. Легкие горели, не получая живительного воздуха.

— Это хорошо, что ты слушаешь, — проскрипел голос.

— Кто вы? Почему вы звоните?

— Э, просто потому, что некому больше. Он сказал, что у него есть только ты.

— Что? Кто вы? — Ритка сглотнула застрявший в горле ком. — О чем вы говорите?

— О твоем дружке. Он тут кое-кому кое-что задолжал, говорит, что сам не справится. Может, ты ему поможешь? А то ему…

Ей показалось, что она спит и видит кошмар, но стоит встрепенуться — и ужас развеется. И в комнату войдет Сэм, живой и невредимый. И они станут заниматься любовью, а потом она расскажет ему об этом глупом сне, и они вместе посмеются.

— Ты меня слышишь? Алле?

— Да, да…

— Так вот, с тебя пятьдесят кусков зеленых. На все про все — неделя. Так что поторапливайся. Мы будем время от времени звонить, ну, и приглядывать само собой. Так что заруби себе на носу: только сунешься в милицию — и твоему любовничку крышка. Да, и еще: если через три дня ты что-то вякнешь о том, что денег нет, мы станем тебе высылать его частями, чтобы, значит, не грустила в одиночестве! Угадай, что вышлем первым?

Ритка сглотнула и поняла, что сейчас она хлопнется в обморок.

— Пожалуйста, я вас умоляю, — всхлипнула она, — я вас заклинаю, не надо его увечить. Я соберу деньги! Обещаю!

— И никаких ментов! — напомнил голос.

— И никаких ментов, — эхом отозвалась она.

В трубке мерно запикали гудки отбоя, а она долго не могла понять, что нужно с ней сделать, с этой дурацкой, мокрой от пота трубкой. Тишина пульсировала и прерывалась гудками, пульсировала и прерывалась… В глазах было темно. Еще ночь — поняла она. Наконец она положила трубку на место и пошла на кухню, пить валерьянку. Если бы не ребенок, то она, наверное, надралась бы как сапожник, но, увы, нельзя. Надо сохранять трезвый рассудок и быстрее соображать, как спасти Сэма. Ее сыну нужен отец, а ей — муж, любимый муж.

Она сидела на кухне, грызла ногти и лихорадочно соображала, что предпринять в данной ситуации. Таких денег за неделю ей не сыскать. Что там за неделю, за год и даже два!

Она забегала по комнате, обхватив себя руками, потому что ее бил озноб.

Откуда у Сэма взялись такие огромные долги? Он ничего ей не говорил о денежных затруднениях! Наоборот, ей казалось, что дела у них с Олегом идут превосходно. Сэм ни в чем себе не отказывал, модно одевался, водил ее по дорогим заведениям города, дарил золото. Да что там говорить, у него был прекрасный земельный участок, на котором он собирался строить дом. Если бы он был должен деньги таким людям, способным взять должника в заложники, то, наверное, он бы продал землю, которая потянула бы минимум на тридцать тысяч долларов, пересел бы на более скромную машину, перестал бы шиковать. Глядишь, и от долга бы ничего и не осталось. Неужели он был настолько глуп, что не предпринял ничего такого?

Нет, Сэм не выглядел запуганным или погруженным в свои проблемы. Да и не мог человек, имеющий огромные долги, вести себя так беспечно, как вел себя Сэм в последние дни. И потом, о какой свадьбе и рождении ребенка могла идти речь, когда у него на хвосте сидели кредиторы?

Что-то не складывалась картинка, не хватало нужных пазлов. Получалось, что похитители нагло врут и нет никакого долга. Но тогда на каком основании они похитили Сэма, почему решили, что она заплатит им деньги? А вдруг у нее нет ни гроша? Стой, а что, если эти мерзавцы решили просто взять ее на испуг, рассудив, что у дамочки нервы не выдержат и она побежит занимать деньги по всему городу, чтобы спасать своего хахаля?

— Так ведь и побегу, — устало прошептала Ритка.

Да, точно, они не могли знать, будет ли спасать Витт свою любовницу, а вот то, что любовница не даст пропасть такому красавцу, — тут и к бабке ходить не надо! Но что же теперь делать? Они сказали: Сэм надеется, что его выручит именно она. Но у нее же нет таких денег! Даже тысячи долларов не валяется в загашнике. А вдруг они действительно его искалечат?

«Пришла беда, открывай ворота», — мелькнуло в голове у Ритки, когда она вошла в офис «Оргтехники». Там царила непривычная суета, ей навстречу пронеслись несколько сотрудников и спешно скрылись за дверью с надписью «Склад». Лица при этом у них были перекошенными и озабоченными. В предбаннике, служившем приемной, тяжело сопела толстенькая коротышка Валя, работающая у Олега секретаршей. Обе ее руки что-то такое проделывали под столом.

— Здравствуй, Валя! — поздоровалась Ритка. — Олег у себя?

— Ой! Здрасте, здрасте, — откликнулась Валюшка и нырнула под стол с головой.

Ритка из чистого любопытства заглянула за преграду. Оказалось, дело было в расстегнувшейся босоножке.

— Он-то у себя, но заня-а-ат! — вынырнула из-под столешницы покрасневшая от натуги мордашка и доверительно зашипела: — У нас тут такое! Милицию вызвали! Кто-то ночью спер деньги! Олег в полном отпаде.

Ритка тупо пялилась на девушку, не понимая, о чем это она так жарко шепчет. Какая милиция? Какие деньги, когда надо спасать Самуила?!

— Ага, вот и вы обалдели, — чему-то возрадовалась Валя, переходя на нормальный голос. — А я так и подавно чуть с копыток не двинула! Ну, думаю, ва-аще, Олег — дурак. Как можно такие деньжищи у нас оставлять? Тут же не сигнализация, а слезы, и у сторожа столетняя берданка. Сорок тысяч зеленых, как с куста!

— Слушай, Валя, давай по-русски. Я ничего не поняла, — взмолилась Ритка.

— Ой, ну вы ва-аще! Что ж тут неясного? Сегодня с утра к нам должны были приехать клиенты, которым мы поставили брак. Это, конечно, не мы виноваты, но они же деньги проплатили и все такое… Короче, Олег должен был им вернуть их бабки. А сегодня у нас что? Суббота. Банки не работают, а мы работаем. Вот Олег и снял всю сумму вчера. Но об этом никто не знал. Все только утром вскрылось. Он шасть в кабинет, а потом как заорет!

Тут Олег и вправду заорал, да так, что Ритка с Валей подскочили до самого потолка.

— Валька, дуй ко мне! Ты чего там застряла?!

— Ой, ну я ва-аще, — всполошилась Валентина, — заболталась тут с вами, а он договоры ждет. Там же менты у него!

И девушка рванула в кабинет к шефу, тряся в воздухе распечатанными договорами. Ритка устало опустилась на стул. Во время своих ночных бдений она пришла к выводу, что надо обратиться за помощью к Олегу, парень не оставит своего партнера в беде и поможет ей разобраться с этой ситуацией. И тут на тебе — кража денег! Найдется ли у него еще пятьдесят тысяч для выкупа, и захочет ли он их заплатить?

Она вяло пронаблюдала, как из кабинета крупной рысью проскакала Валюта, сделав большие глаза, и скрылась в коридоре. Затем дверь кожевниковского логова распахнулась, и оттуда высунулась слегка всклокоченная голова Олега. Очки немыслимым образом зависли на кончике его носа, в глазах плескалось безмерное отчаяние.

— Рита? Привет, а ты давно здесь? — удивился он ей.

И, что-то буркнув в глубь комнаты, шагнул в предбанник.

— Привет, Олежек! Я тут недавно, но твоя секретарь ввела меня в курс дела.

— Это она умеет, — криво усмехнулся Олег и протяжно вздохнул. — Вот такие у нас печальные известия. Кстати, ты не в курсе, где Сэм, я его найти с самого утра не могу?

— Я, в общем-то, именно поэтому и приехала, — начала Ритка, сетуя на полную неуместность такого разговора.

В этот момент голос из кабинета призвал Олега вернуться. Он дернулся и посмотрел на нее с печалью.

— Рит, ты можешь подождать, пока я с ними закончу? Буквально полчаса…

— Полчаса могу, — кивнула Ритка, а потом решительно добавила: — И час могу, и два. Ты мне очень нужен, Олег! Дело в том, что Сэма похитили.

— Сэма — что? — растерянно переспросил Олег и подтянул очки к переносице.

— Мне позвонили ночью и потребовали выкуп, — призналась Ритка.

— Потребовали — что? — уставился он на ее губы, словно внезапно оглох и пытался уловить смысл по губам.

— Ты иди, Олег, беседуй с товарищами, а я тебя здесь подожду. Или нет, лучше в машине. А то мне как-то нехорошо.

— Да, конечно, — кивнул он. — А ты уверена?!

Быстрым жестом он сдернул с лица очки, бросил их на стол Вали и принялся интенсивно тереть лицо ладонями. Он выглядел совершенно несчастным.

— Ты уверена, что это, ну как бы так сказать, правда? — наконец спросил он и снова водрузил очки на нос. — Это просто бред какой-то, Рита, зачем его похищать?

— Может, и бред, — пожала она плечами, — только его нигде нет. А похищают людей ради выкупа. Мне позвонили и потребовали деньги.

— Это чей-то дурацкий розыгрыш, — жалко улыбнулся Олег.

— Хороший розыгрыш! Я на грани умопомешательства!

— Рит, ты только не впадай в панику, — сурово нахмурился Кожевников. — Я пока ничего не понял, давай поговорим позже, ладно? Я не в состоянии сейчас во все это въехать, когда у меня самого — полный абзац!

Где-то через полчаса Олег подошел к ее машине, плюхнулся на переднее сиденье и закурил. Оказалось, сыщики ничем его не порадовали. Преступники орудовали в перчатках и не оставили следов. Они мастерски обрезали провода сигнализации, выставили оконную решетку и стекло, проникли в кабинет и взломали шифр сейфа. В это время сторож находился в другом крыле здания и бурно болел за любимую футбольную команду, лихо сражавшуюся на вражеском поле. Помимо сорока тысяч «возвратных», преступники прихватили еще и деньги, снятые Олегом на всякие хозяйственные нужды: заработную плату сотрудникам, аренду и прочее.

— Господи, зачем ты оставил деньги в офисе?! — воскликнула Ритка.

— А куда я должен был их деть, домой тащить, что ли? — вспыхнул Олег. — У нас в кабинете аппаратуры на такую же сумму, но ее почему-то не тронули! Взяли только деньги. Откуда они могли знать, что именно в эту ночь в офисе останется крупная сумма? Я же никогда в жизни так не поступал, в этот раз просто решил рискнуть! Рискнул, блин…

Он стукнул кулаком по колену и поморщился — то ли от боли физической, то ли от душевной.

— Олег, мне эта история кажется довольно-таки подозрительной. Как-то странно получается. Один-единственный раз в сейф попали деньги, и на тебе — их в эту же ночь крадут! А кто, кроме тебя, знал о том, что ты будешь снимать деньги?

— В том-то и дело, что никто! Я никому не говорил, что собираюсь их снять, и уж тем более не докладывал каждому встречному-поперечному, что собираюсь оставить их в сейфе на ночевку. Единственный, кто знал о том, что мы должны вернуть эти деньги «самураям», был Сэм.

— Кому? — удивилась Ритка.

— Аудиторская фирма «Самурай» открыла новый офис и оснастила его нашей аппаратурой, вся партия оказалась бракованной. Они разорвали с нами контракт и потребовали немедленного возврата денег. Они платили «наликом», поэтому отдавать мы им должны были так же, там свои заморочки были.

— Так, хорошо, Сэм знал, что они приедут сегодня?

— Да, и чисто теоретически он мог догадаться, что я буду снимать деньги в банке, чтобы расплатиться с клиентами. Только вот ему меня грабить глупо. Дойную корову не убивают.

— При чем тут дойная корова? — удивилась Ритка.

— Потому что я и есть дойная корова. Два года тому назад он предложил мне расширить бизнес, стать региональным поставщиком некоторых известных и малоизвестных фирм[6]. Сэм готов был вложить деньги под хороший процент от прибыли, я согласился. Так все и завертелось. Мы быстро стали набирать обороты, потому что я уже давно крутился в этом бизнесе, а он умело заводил нужные знакомства и пробивал крупные контракты. Вот так. Но, по большому счету, все висит на мне. Сэм — фигура теневая. И, кстати, свои вложения он уже давно окупил с лихвой.

— Олег, это все очень интересно. Но скажи мне сразу, ты готов ему помочь? — пошла ва-банк Ритка.

И тогда Олег попросил ее рассказать в подробностях о похищении Витта. Она рассказала ему о звонке, угрозах и требованиях.

— Рита, возможно, тебе будет это неприятно услышать, но Сэм был темной лошадкой, — осторожно начал Олег. — Понимаешь, в чем дело, у него действительно могли образоваться долги, о которых ни ты, ни я не ведали. Только вот таким образом их вышибать — это алогично.

Видя Риткино недоумение, он развил свою мысль:

— Объясняю: у него ничего нет: ни дома, ни машины[7], ни счета в банке, во всяком случае, такого, о котором мне было бы известно. Он гол как сокол, поэтому брать его в заложники — верх глупости. А глупцы обычно людей не пленяют.

— То есть ты утверждаешь, что со мной шутки шутят? — уточнила Ритка.

— Не берусь так охарактеризовать данную историю, но что-то вроде этого. С тобой кто-то играет в казаков-разбойников, берет тебя на испуг. И я бы на твоем месте не спешил сорить деньгами. Надо подождать, может быть, объявится сам виновник паники.

— Олег, во-первых, мне нечем сорить. У меня нет не то что таких, но и даже подобных денег, — покачала головой Ритка. — А «виновник паники» не мог просто кануть в Лету. Вчера Самуил предложил мне выйти за него замуж. И еще: я жду от него ребенка.

На этот раз молчание затянулось. Олег как-то странно на нее посмотрел, вроде бы с сожалением, а потом уткнулся носом в окно.

— Даже и не знаю, что тебе сказать, — промямлил он наконец. — Это вообще не мое дело, но нужно ли вам было так спешить? Вы же совсем мало друг друга знаете…

— Да, это действительно не твое дело, — резко заявила Ритка, ожидавшая чего-то иного.

— Извини, но я сейчас ничем не смогу быть тебе полезен, — не отводя взгляда от окна, сказал Олег. — Пойми меня правильно, Рита. Денег на счету у меня нет. Все в товаре, отданном под реализацию сроком на месяц, поэтому я даже не знаю, когда будут поступления. Более того, мне срочно необходимо где-то найти сорок тысяч долларов, чтобы расплатиться с «самураями», с ними шутки плохи. В итоге я теряю восемьдесят тысяч, если учесть деньги, украденные сегодняшней ночью. Так что сама видишь — ситуация аховая.

— Понятно, — кивнула она.

Невероятная усталость обрушилась на нее, и не было никаких сил ни настаивать на чем-либо, ни гневаться, ни расстраиваться. Она поспешила попрощаться с Олегом. Ему явно было неловко, он прятал глаза и что-то такое промямлил, чтобы она звонила, «если что». Она кивнула, но обоим было ясно, что она, «если что», ему не позвонит.

Ей не давала покоя мысль о взятых из сейфа деньгах. Получалось, что, кроме Сэма, никто не мог предположить, что в офисе ночью будут лежать сорок тысяч. А его этой же ночью захватили неизвестные злоумышленники. Они могли его бить и требовать денег. Что в такой ситуации может сделать человек? Правильно: указать на того, у кого они есть. Вполне возможно, что Сэм сдал своего партнера по бизнесу, пытаясь оградить ее, Ритку, от притязаний бандитов. В пользу этого предположения говорил и тот факт, что в «Оргтехнике» взяли почти такую же сумму, какую требуют бандиты у нее. Наверное, Сэм не учел одного обстоятельства: что у негодяев загребущие руки и, украв эти деньги, они решат потрясти еще и Ритку!

И тут она вспомнила, что Олег говорил что-то о «братании» Сэма с Хасаном, которому вроде бы даже принадлежит «Ниссан». Она быстро набрала номер сотового Олега. Тот, конечно, удивился Ритиной просьбе и даже попытался ее отговорить, намекая, что, мол, «Хасан не тот человек, с которым стоит встречаться». Но потом сдался и назвал казино, в коем обосновался «названый брат» Самуила.

Место было злачное. В телевизионных городских новостях постоянно передавали какие-нибудь страсти-мордасти в качестве репортажей из «Семирамиды». Ехать туда одной было форменным безумием. Как жаль, что рядом с Ритой не оказалось Ани! Уж вместе они бы что-нибудь придумали.

Захотелось реветь, но Ритка не дала воли слезам. Перебрав в уме всех возможных претендентов на роль своего телохранителя, Ритка остановила свой выбор на одном славном парнишке. Покопавшись в старой записной книжке, она выудила затерявшийся в памяти номер и позвонила одному своему однокласснику. В школе у них был роман, который впоследствии перерос в нормальную дружбу. После школы они виделись редко, но Ритка знала, что Димка служил в десантных войсках, а там уж учат человека постоять за себя, и вообще, он был рослый от природы. А ей был нужен именно такой парень — внушительный.

— Привет, Димуля, узнаешь? — проворковала она.

— Рита, — неуверенно сказал он, — какими судьбами?

— Сейчас объясню, — пообещала она.

Димка без особых восторгов выслушал от внезапно объявившейся одноклассницы просьбу сопровождать ее этим вечером на «стрелку» в «Семирамиду», но помочь согласился. Ритка в страшном волнении навела красоту: сделала макияж, облачилась в полюбившийся ей малиновый костюм, соорудила прическу. Она осталась верной себе — красивая женщина должна оставаться красивой женщиной при любых обстоятельствах.

И вот к восьми вечера они приехали в «Семирамиду». Олег сказал, что Хасан ездит на огромном фордовском джипе. Именно такое черное чудище затаилось у входа в казино. Они вошли и направились в бар, заняли столик в углу, осмотрелись. Никого, кто бы мог носить столь экзотическое имя, Ритка не заметила, тогда она обратилась к официанту, подскочившему к их столику принять заказ. Тот уставился на нее как на ненормальную и признался, что Хасан здесь, но отдыхает в отдельном кабинете. Она сунула парнишке сотню и попросила доложить уважаемому и достопочтенному Хасану, что его желает видеть одна дама. Димка настороженно таращился по сторонам и бормотал что-то о женской глупости.

Через десять минут к ней подошел молодой человек в мешковатом костюме и предложил ей пройти за ним. Рыпнувшегося было Димку он остановил жестом.

— Только дама, — объяснил он лаконично.

И они пошли коридорами, пока не попали в небольшой кабинет, обставленный массивной классической мебелью. За карточным столом сидело несколько человек. В центре с видом главнокомандующего восседал довольно щуплый темноволосый мужчина в сером костюме и вишневой рубашке. У него было узкое лицо и глубоко посаженные глаза, которые, однако, обещали мучительную смерть каждому, кто отважился бы в них заглянуть. Ритка отважилась — и пожалела об этом.

— Ты меня искала? — слабым голосом спросил он.

— Наверное, вас, если вы — Хасан.

За столом пролетел чуть слышный шорох и замер.

— Языкатая, да? — спросил он. — Ну, говори, чего хотела.

— Я хотела спросить вашего совета, потому что один ваш знакомый попал в затруднительное положение, а мне сказали, что вы хорошо к нему расположены.

— Кто он?

— Самуил Витт.

— А ты ему кто?

— Я его невеста.

— Понятно, — недобро усмехнулся он.

И, как это ни было удивительно, но его взгляд сильно походил на тот, который кинул на нее Кожевников, услышав о свадьбе и ее беременности. Да что это с ними? Все, как один, женоненавистники, что ли? Вот, даже присесть ей не предложили!

— И в какое такое положение он попал? — поинтересовался наконец Хасан.

— Сегодня ночью, — немного поколебавшись, сказала Ритка, — мне позвонили и сообщили, что он является заложником. И если я хочу, чтобы он остался жив, я должна найти пятьдесят тысяч долларов.

В комнате повисло молчание. Она успела заметить быстрый взгляд Хасана на одного из мужчин, как будто эта информация им о чем-то сказала. Ритка не знала, что означает эта тишина, длившаяся целую вечность: то ли ей предоставляется право высказаться, то ли ее слова подлежат некоему особому осмыслению?..

— Что еще они сказали? — скучным голосом спросил Хасан.

— Сказали, что у Сэма имеются долги, которые нужно срочно отдать. Но я о них ничего не знаю!

— Ну, я знаю, дальше что? — презрительно скривился Хасан. — Он знает, и он, — тычки пальцем в сидящих за столом. — Туфта это!

У Ритки подкосились ноги: значит, все-таки долги были!

— Это не те деньги, о которых тебе толкуют. Сэм играл. Здесь. И кое-кому задолжал, в том числе и мне. Но никто не будет в дерьме копаться из-за мелочовки. Так что это лажа. Что скажешь, Рустам?

— То же, что и ты: постановка чистой воды, — отозвался парень, сидевший справа от Хасана.

— Ты, девочка, иди домой, к папе с мамой. Это не твое дело. Ты, видно сразу, приличная девушка, и мой тебе совет — не лезь в эту хренотень.

И он кивнул парню в мешковатом костюме, так и не отлипнувшему от входа в кабинет, и тот с готовностью распахнул дверь. Ритка поняла, что аудиенция закончена, поблагодарила и вышла вон, услышав вслед, что кто-то, упомянув имя Сэма, смачно заматерился. Уж не они ли ее шантажируют, мелькнуло в ее голове.

На поверку выходило, что не такие уж они друзья и слухи об их «братании» сильно преувеличены, если она правильно понимает значение данной церемонии. Она предполагала, что ее сообщение вызовет у Хасана совершенно другую реакцию. В любом случае этот бандюк, так же, как и партнер Сэма по бизнесу — Кожевников, воспринял весть о похищении Сэма с большой прохладцей.

Неужели нет никому дела до того, что человеку угрожает опасность? Как можно так равнодушно отмахиваться от чужой беды? И именно потому, что Ритка тоже считала себя порядочной девушкой, она не собиралась сидеть сложа руки, рассуждая на их манер — «авось как-нибудь все само утрясется!»

Она завезла Димку домой, так и не посвятив его в суть происходящего, решив, что парня лучше не впутывать. Димка все нахваливал ее «Марка» и говорил, что, если она надумает его продавать, пусть ему первому сообщит.

— Может, и надумаю, — печально отозвалась Ритка.

Они скомканно распрощались, и она поехала кататься по городу. Наверное, Рита не обратила бы внимания на ту «девяносто девятую», если бы в задумчивости не выехала на мигающий желтый свет на перекрестке, а тонированная «Лада» не бросилась за ней вдогонку.

Этот маневр ей не понравился, и она свернула в ближайший проулок. Водитель дал по тормозам и, не слишком прячась, стал ее преследовать. Ритка принялась нырять из улицы в улицу, и вскоре ей показалось, что она отвязалась от погони. Но, приехав домой, она обнаружила «девятку» у соседнего подъезда.

Ритка пиликнула сигнализацией и гордо продефилировала домой. Навряд ли они и ее возьмут в плен, кто им тогда будет искать деньги? Угонят «Марка»? Зачем им лишние хлопоты с краденой машиной? Вломятся в квартиру, ну и дальше что? Денег у нее там все равно нет. Поэтому надо не обращать на них внимания — сказала она себе и пошла заваривать чай с травами. Но благотворное действие фитотерапии было полностью перечеркнуто телефонным звонком. Тот же голос осведомился, добилась ли она каких-нибудь результатов.

— Пока нет, но я на месте не сижу, я ищу деньги, — заверила его Ритка.

— Ну, сейчас ты-то не очень шевелишься, но скоро задергаешься по-настоящему, — пообещал ей вымогатель.

— Послушайте, вам не стоит на меня давить, я полностью убеждена в вашей всесильности.

— Наверное, поэтому по бандитам побежала? Можешь не стараться, мне на них плевать.

У Ритки мелькнула мысль, что говорящий просто не встречался с этим Хасаном-людоедом, оттого и бахвалится. Плевалка сломается, если плюнуть в такого! Но, к сожалению, шантажисту с Хасаном и не встретиться, потому что поддержкой «побратима» Сэма заручиться Рите не удалось.

— Значит, так, — тем временем вещал ее собеседник, — я тебе дам один совет: поищи у себя в закромах. Ты дамочка богатенькая, тебе и карты в руки. И прекрати искать на меня управу, твоему любовнику лучше от этого не станет!

— Послушайте! — спохватилась она. — Я хочу его услышать!

— А это — пожалуйста, — заржал ее собеседник.

В трубке послышался глухой удар и мучительный стон.

— Ну что, еще услышать хочешь? Или наслушалась уже? Ты скажи, не стесняйся, — издевался он.

— Нет, нет, не бейте его! — заголосила Ритка. — Я вас прошу, не бейте! Вам же нужны деньги? Вы их получите, так зачем его истязать?!

— Тогда веди себя как следует, сейчас все от тебя зависит! — рявкнул этот гад и отключился.

И тут Ритка заревела, хотя и обещала себе крепиться и держаться, но — сорвалась. Ревела она громко, со вкусом, и чувствовала себя абсолютно несчастной. Ей показалось, что еще немного — и она задохнется. Не выдержав, она выскочила на балкон, подышать свежим воздухом. И смогла лицезреть, как бандитская машина покидает свой пост.

— Чтоб вас черти слопали! — пробормотала она вслед отъезжающим.

В отчаянии она составила список тех знакомых Сэма, чьи имена и фамилии всплыли в ее памяти. Ей пришло в голову, что можно разбить сумму на части и занять у разных людей, хотя бы до того момента, когда они отпустят Сэма. Думать о том, что негодяи могут его и не отпустить, ей не хотелось. Взяв телефонный справочник, она методично обзвонила одного человека за другим, рассказывая наспех придуманную ею историю.

Сэм в Калининграде, он поехал за машиной, но на ту, что ему понравилась, не хватает пяти тысяч долларов, и он попросил ее обзвонить его знакомых и занять деньги. Якобы в пути он потерял свой сотовый и остался без телефонной книжки, отчего миссия по поиску средств легла на ее плечи. Эту сказку Ритка рассказывала бодрым голосом и даже шутила. Но уже после разговора с третьим по счету знакомым она почувствовала безмерную тоску.

Первым ей отказал Сева, который считался чуть ли не лучшим другом Сэма. Сева намекнул, что Сэм задолжал ему кое-какую сумму и больше денег у него нет. Список остальных приятелей состоял из одиннадцати человек. И, как назло, каждый из них либо совершил на днях какую-то крупную покупку, либо не имел такой суммы вообще, что было бесконечно странно, потому что эти люди слыли в городе весьма состоятельными особами. И только один из них сказал ей доверительным тоном:

— Рита, мы с Сэмом приятели, вы правы. И мне понятно, почему вы мне позвонили. Но, будь на вашем месте Витт, он не набрал бы моего номера. Не хотелось бы вас огорчать, но ваш друг — игрок. Причем он любит играть в таком месте, откуда можно уйти и без штанов. Я лично видел одного человека, проигравшего там все, вплоть до костюма. И поверьте, никто в здравом и уме и твердой памяти не станет ему занимать таких денег.

— Извините, — прошептала потрясенная Ритка, — я ничего этого не знала…

— Меня это не удивляет, — спокойно сказал он. — И лично я не удивлюсь, что дело тут не в покупке машины, а в карточном долге. Я вообще не понимаю, почему он озадачил вас поиском денег? И вам стоит над этим задуматься.

Он немного помолчал и, не дождавшись от Риты ответа, добавил:

— Я все это вам рассказал, потому что вы произвели на меня благоприятное впечатление. Я верю, что вы не знали всех этих подробностей о своем друге. А уж как вы воспользуетесь этой информацией — судить вам.

Ритка почувствовала себя оплеванной. Неужели все, что он говорит, правда? Неужели Сэм — игрок? Что может быть страшнее, ну, разве что вор-рецидивист, наркоман, убийца…

Она сидела на табуретке на кухне и мерно раскачивалась, обхватив себя руками. Олег советовал обратиться в милицию. Интересно, а на каком основании? Всем известно, что с момента исчезновения человека должно пройти не менее трех суток, чтобы в органах приняли заявление. К тому же они с Сэмом даже не живут вместе, по сути, она ему — никто. Как доказать, что ей звонят и угрожают? А вдруг это выдумки взбеленившейся дамочки, от которой сбежал любовник? И потом, эти твари следят за ней, значит, они вполне способны засечь ее контакт с правоохранительными органами, и тогда Сэму несдобровать.

И тут ей в голову пришла идея, подобная той соломинке, за которую готов ухватиться утопающий. Она вскочила и бросилась в ванную, умываться. Взглянула в зеркало на свое зареванное лицо и решила, что так даже лучше и краситься не стоит. Сколола волосы в хвостик и в спешке покинула квартиру. Ей не хотелось тут задерживаться. Она боялась передумать. Да, конечно, ее избранник, как выяснилось, отнюдь не ангел и не пользуется популярностью среди своих друзей, но она собиралась сделать все от нее зависящее, чтобы спасти ему жизнь, а уж дальше они вместе разберутся, что к чему.

На часах было двадцать два ноль-ноль, когда она подкатила к огромному белоснежному особняку, скрывающемуся в глубине участка за высоким ажурным забором. Она заглушила мотор и вышла из машины. Сердце отплясывало джигу. Резко выдохнув, она нажала на кнопку звонка. Где-то далеко-далеко, в доме, купающемся в переливах света низкорослых садовых фонариков, затренькал звонок. Ритка прекрасно осознавала, что для светского визита время не слишком подходящее, но у нее была Миссия, а в глубине ее души трепыхался страх, что она вновь потерпит поражение.

— Стоп, только без паники! Я буду просить, умолять, унижаться. Я должна, не ради себя, а ради ребенка! — бормотала она себе под нос.

Губы у нее пересохли, зато ладони стали влажными. Если она не сойдет с ума в эти дни, то можно будет праздновать победу.

— Что вы хотели? — раздалось у нее над ухом.

И Ритка шарахнулась от неожиданности. Из-за состояния своих нервов она не обратила внимания на крошечную камеру, пристроенную на заборе, и разговорное устройство, посредством которого обитатели особняка пытались сейчас с ней общаться.

— Диана, я прошу вас, выйдите ко мне! У меня к вам конфиденциальный разговор, — взмолилась она, надеясь, что женский голос принадлежит хозяйке дома.

— Но кто вы? Я вас не знаю.

— Это очень важно! Прошу вас, позвольте мне все вам рассказать, — молитвенно сложила ладони Ритка.

— Хорошо. Подождите, — велели ей после некоторой паузы.

Не веря, что ей удалось выиграть первый раунд, она топталась на площадке, вымощенной красивой плиткой, и пыталась придумать начальную для разговора фразу. Но вот за забором послышались шаги, калитка распахнулась, и перед ней появилась высокая, красивая женщина, одетая в белые брюки и персиковый джемпер. Ее густые черные волосы были небрежно подколоты сверкающей камнями заколкой. Все это Ритка оценила быстрым женским взглядом.

— Я вас слушаю, — произнесла женщина низким грудным голосом.

— Меня зовут Маргарита, — начала Ритка, — пришла я к вам за помощью. Погодите, не перебивайте меня! Я знаю, что вы находитесь в состоянии развода с Самуилом и, возможно, не питаете к нему добрых чувств. Но ситуация такова, что только вы можете ему помочь! Его держат в заложниках и требуют большой выкуп. Они угрожают ему физической расправой, если к концу недели не заплатить пятьдесят тысяч долларов. Я умоляю вас, ради ваших детей, которых вы от него родили, помогите собрать деньги. Ведь он столько для вас сделал!

— А ну пошла вон отсюда! — неожиданно завопила Диана, мигом растеряв все свое величие восточной красавицы. — Да чтоб ему гореть синим пламенем в аду! Он столько для меня сделал, что, когда он подохнет, я закажу благодарственный молебен во всех церквях города! Как ты посмела прийти сюда с подобной просьбой! Глупая девка!

— Диана, погодите, что вы говорите… — залепетала Ритка.

— Я-то знаю, что говорю, — снизила она голос, но продолжила все еще достаточно громко. — А вот ты, видно, даже не понимаешь, чего избежала! Я смотрю, у тебя тачка нормальная, одежда дорогая, и небось денежки водятся? Тебе радоваться надо, что он не успел тебя общипать! Так что беги, детка, прячься и жди, когда его пришьют добрые люди! Мне не так повезло, я кровью платила и телом!

От злости и ненависти ее красивые черты заострились, темные глаза метали молнии, и Ритка испугалась, что Диана сейчас кинется на нее с кулаками. Ее перекошенный рот был похож на провал в лице. Она стала страшной.

— Это животное! Монстр! Урод моральный! Выкупить его просишь?! Да я готова еще и приплатить тем, кто его кокнуть обещает!

— Диана, как вам не стыдно, он оставил вам все: дом, машины, деньги, — возмутилась Ритка такому всплеску человеческой неблагодарности. — А вы не хотите помочь отцу ваших детей! Я понимаю, что вы обижены на него как женщина, но будьте же милосердной!

— Милосердной?! Боже правый, о чем это ты?! — всплеснула она руками. — Этот дом принадлежал моему первому мужу, царство ему небесное, который погиб несколько лет тому назад. От этого мерзавца Витта у меня остался только годовалый сын. И я каждую ночь, слышишь, каждую, молюсь о том, чтобы сын не стал таким же подонком, как его отец. Ты просто дура, что клюнула на его смазливую морду. Но я была такой же, и, если бы не дядя, меня бы уже не стало. Ясно тебе? Так что радуйся, что он тебя достать не может!

С этими словами она развернулась, хлопнула калиткой перед носом у Ритки и пошла к дому, сыпля проклятья на голову своего бывшего мужа.

— Погоди, я прошу тебя, не уходи, — дернулась было за ней Ритка.

— Ты мне принесла хорошую новость, — развернулась к ней лицом Диана. — У меня к тебе будет просьба: сообщи, когда его похоронят. Я приду к нему на могилу и буду плясать на ней до тех пор, пока не сровняю ее с землей!

— Ведьма чокнутая, — неуверенно прошептала Ритка.

Постояв некоторое время истуканом, Ритка наконец заставила себя двинуться к машине. Что же это такое? Баба сошла с ума, а ее все еще не изолировали. Как же она ходит по городу без намордника! И что там эта фурия несла про кровь и тело, про то, что ее спас дядя? От кого спас, от Сэма, что ли?! Ненормальная какая-то. Миллионы людей разводятся из-за несовместимости характеров, но зачем же нести такую чушь о бывшем муже?

Она ехала и переваривала весь этот безумный разговор. В конце концов Рита решила, что у Дианы уже был ребенок от первого брака, но Сэм благородно не делил детей на своих и чужих. И, скорее всего, они сильно конфликтовали, ведь Диана — такая вспыльчивая и агрессивная особа. Теперь она осталась одна с двумя детьми. И бесится при одном упоминании имени бывшего мужа, потому что ей неприятно, что Сэм от нее сбежал. Теперь она всем рассказывает, что все имущество досталось ей от первого брака, чтобы унизить Сэма.

Сложив кое-как у себя в голове в «кирпичики» всю эту кашу, Ритка облегченно вздохнула. Правильно говорят — нет никого страшнее брошенной женщины! Итак, вывод отсюда следует один: Диана ненавидит Сэма и принимать участие в его освобождении она не будет!

Зря она ездила к его бывшей жене на поклон, кроме унижений, ничего не получила.

Рита приехала домой. Легла спать и долго ворочалась, преследуемая мрачными мыслями. А потом ей приснился кошмар. Она присутствовала на четвертовании Сэма, и он жутко орал и дергался, когда ему отрубали ногу, а Диана кричала из толпы: «Ату его, ату!» Ритка вскочила и долго хватала ртом воздух, пока не сообразила, что это всего лишь страшный сон. После третьей дозы валерьянки она уснула, но под утро раздался требовательный звонок в дверь.

Вообще-то Ритка никого не ждала, более того, никто и не мог припереться к ней в такое время суток. И когда она глянула в глазок, то увидела совершенно пустую лестничную клетку. Там никого не было! Она часто задышала, думая, что такая нервотрепка повредит ее ребенку.

— Там никого нет! — громко сказала она и пошла спать. — Это просто хулиганы.

Залезла с головой под подушку, но тут же подскочила. А вдруг «они» оставили ей письмо с вырезанными из газеты буквами или написали на двери угрозы? Она выскочила из постели, помчалась к двери, распахнула ее и обнаружила на своем коврике небольшой сверток.

— Это не может быть бомба, — самой себе внушала Ритка, — тех, кто вот-вот заплатит, не взрывают в клочья. А я им обещала…

Она зашла на кухню, развернула газетную бумагу и уставилась на что-то непонятное. Она брезгливо дернула за грязную тряпицу и увидела человеческий палец, сморщенный и почерневший от запекшейся крови. В ужасе она отшвырнула находку прочь, завизжала и хлопнулась в обморок.

Глава 9 НАСТОЯЩЕЕ

В целом жизнь в Шенонсо пришлась Ритке по душе. Призраки ее больше не доставали, и, хотя она каждую ночь чутко прислушивалась к каждому шороху, ничего подозрительного так больше и не услышала. Через два дня благостного спокойствия она готова была прийти к мысли, что белое привидение ей просто приснилось. «Надо меньше пить местного вина на ночь, — мудро рассудила Ритка, — а то еще и не такое пригрезится!»

Марго призналась самой себе, что ей понравилось жить в уютной комнате и спать в необъятной кровати под балдахином, есть из тарелок старинного фарфора и пить из серебряных кубков дорогое вино. Это было во всех отношениях прекрасно! И их компания ей тоже нравилась. Антуан продолжал изображать то бонвивана, то шаловливого ребенка, то ворчуна, то заводилу, а Наташа ему подыгрывала. Поль держался естественно и ни во что особенное не играл, он вообще оказался довольно-таки уравновешенным человеком. Похоже, они пребывали на стадии «дружбы», и Ритка гадала, перешагнут ли они за рубеж «а дальше видно будет» здесь, в Шенонсо, или нет.

Тихий восторг у нее вызывала София: столь чопорная и надменная при первом знакомстве, оказалась весьма гостеприимной хозяйкой, очень приятным собеседником, заинтересованной слушательницей и великолепной рассказчицей. Она вполне по-современному подкалывала внуков и виртуозно демонстрировала собственную эрудированность. Чтобы разнообразить их вечера, она приглашала на ужин интересных людей, проживающих в округе или гостивших в этих местах.

Самое большое впечатление на Ритку произвела одна ее гостья — Катерина Валуа. Знойная брюнетка, подвижная и экспрессивная, она привлекала к своей персоне внимание даже не тем, что между делом намекала о своем родстве с королями Франции, а тем, что умела создавать вокруг себя ореол загадочности и таинственности.

Сразу после ужина, когда все собрались на террасе и им принесли кофе, Катерина безапелляционно заявила, что сейчас она устроит сеанс гадания на кофейной гуще. Ритка поняла, что вся Франция буквально помешана на оккультизме. Минут пять мадам Валуа распространялась о своих невероятных способностях видеть в гуще прошлое и будущее. Она приводила потрясающие факты, когда благодаря ее предсказаниям люди спасали свое имущество и жизни, раскрывали тайны и заговоры, разрешали финансовые затруднения. После такой саморекламы ей можно было смело открывать собственный магический салон, и недостатка в клиентах она бы не испытывала.

Ну и, конечно же, как только она взяла в руки Риткину чашку, то ее брови выгнулись дугой, губы вытянулись трубочкой, и гадалка многозначительно взглянула на застывшую девушку.

— Я вижу в вашем прошлом огромную любовь и страсть, из-за которой вы пролили море слез и утратили смысл жизни. Тут ясно видно две фигуры и крест между их головами. Вам было не суждено быть вместе. А вот — ступня, она растаптывает букет цветов. Нет, это была односторонняя любовь. И ваше сердце словно лопнуло на две половины, разрубленное молниевидной стрелой.

— Да, к счастью, все ужасы остались в прошлом, — нервно пробормотала Ритка.

Ей было неприятно, что гадалка увидела так много и сказала это все настолько громко. Поль, хоть и делал вид, что он болтает с Наташей, явно прислушивался к словам Катерины. Рита пожалела, что не отказалась от участия в этом сомнительном развлечении.

— Вы ошибаетесь, очень скоро вас ждет какое-то известие, весьма неожиданное, которое нанесет вам новую душевную рану. Кстати, это касается сердечных дел!

— Вот как? И правда, очень удачно, когда тебя предупреждают о таких вещах, теперь я буду во всеоружии, — льстиво заметила Ритка, надеясь, что сеанс на этом и завершится.

Но не тут-то было! Мадам Валуа, подстегнутая ее похвалой, помчалась дальше по волнам своего воображения.

— Я вижу черные облака, а в них — пистолет. Это означает нечто весьма непредвиденное и неожиданное, что просто поразит вас. Вы сейчас на перепутье, об этом говорят весы. Вам нужно будет принять важное решение, и оно изменит вашу жизнь. У вас будет два варианта выбора, но я рекомендую вам избрать второй.

— Я обязательно прислушаюсь к вашему совету, — пообещала Ритка, чувствуя себя дура дурой.

Какие весы, какие варианты с пистолетами в черных облаках? Бред!

— Вас ждет препятствие, но вы его преодолеете благодаря помощи друга. Я ясно вижу очень дружелюбного далматинца, виляющего вам хвостом! А в пасти у него маска. Он сорвал ее с волка. Волк — это ваш враг, прикидывавшийся другом. А вот собака — это ваш настоящий друг, который поможет вам избавиться от вашего недруга. О, и вас еще охраняет ваш ангел-хранитель. Да, точно, благодаря ему у вас все будет хорошо.

Ритке надоело выслушивать с умным видом ее странные предсказания. Она никогда не была сторонницей обращения в случае чего к людям с «невидимым даром». Все это невозможно проверить, а верить на слово — это было не в ее привычках. А последнее время со всякого рода предсказаниями в ее жизни вообще имелся явный перебор.

К счастью, Поль решил ее выручить и стал совать Катерине собственную чашку, утверждая, что она весь свой дар сейчас растратит на Ритку. Гадалка всплеснула руками, оказалось, что чашку должна была брать она, и теперь показания могли предстать в искаженном виде, но потом все же взяла его посудину.

А Ритка поспешила сбежать в гостиную, где музицировала на рояле София. Марго пристроилась у окна, из которого открывался чудный вид на Шенонсо, и позволила унестись прочь своим мыслям под нежные звуки известной симфонии Чайковского.

Вчера с ней опять приключилась очень странная история. Не найдя себе компании, Ритка отправилась в донжон, желая осмотреть музей восковых фигур. Спустившись на нижний этаж, она попала в Зал гвардейцев. Шагая по большущему залу, она слушала стук своих каблуков, эхом отскакивающий в темных углах. И убеждала себя, что днем порядочные призраки спят в подземельях.

Ритка любовалась работами мастеров, давным-давно ушедших в мир иной, и думала при этом грустную думу. Что там обещала ей ясновидящая собачница? Что у нее будет слава, и успех, и пять мужиков? Значит, Поль пролетает как фанера над Парижем? Э нет, в таком случае роль фанеры достанется ей, ведь Поль-то как раз в Париже останется, а вот она — пролетит…

Ритка бродила среди исторических личностей в музее восковых фигур, печально размышляя о том, что они тоже не были свободными, несмотря на их высокое положение в обществе. Она с интересом рассматривала сцены из прошлой жизни замка и читала поясняющие таблички. Вот Екатерина Бойе общалась с менестрелем, Диана де Пуатье занималась излюбленным делом — охотилась, мадам Дюпэн с доброжелательной улыбкой принимала Руссо и Вольтера.

Вдруг одна из фигур шагнула в ее сторону и почтительно поклонилась.

— А-а-а! — заверещала Ритка не своим голосом, решив, что на этот раз ожил дух великого философа.

Зажмурившись, она попыталась было кинуться наутек, но тут же врезалась в кресло, в котором сидела мадам Дюпэн, позирующая Наттье. Ритка шарахнулась в сторону и угодила прямо в объятия прыткого призрака. Она так завопила, что, казалось, содрогнулись древние стены крепости.

— Мадам, мадам! — завывал призрак. — Успокойтесь!

— Что? Что случилось? — откуда-то издалека прокричал Поль.

Это придало Ритке сил, и она впала в бешенство, пытаясь вырваться из цепких объятий привидения. Но оно, видимо, услышав голос Лотрека, решило утащить свою жертву подальше и поволокло Ритку в сторону.

— Поль, на помощь! — орала Ритка в ужасе, лягаясь изо всех сил.

— Мадам! — скулил дух, схлопотавший по лодыжке.

— Марго, что с тобой? — выдохнул запыхавшийся Поль, врываясь в музей.

— Это призрак, он схватил меня, — начала было Ритка, ощутившая, что железные тиски, впившиеся в ее руки, разжались.

— Месье, я не хотел напугать мадам, — забормотал призрак, пятясь задом.

Ритка вгляделась в того, кто напал на нее, и, к своему стыду, поняла, что это был всего лишь рабочий! Вот это конфуз! Она вконец помешалась на общении с потусторонним миром, прямо фрекен Бок, да и только.

— Я приняла его за оживший манекен, — произнесла она и густо покраснела.

— О господи, — захохотал Поль, — я решил, что на тебя напала армия насильников. А ты рыскала тут в поисках наших фамильных привидений!

Бедняга рабочий подхватил свое ведро, щетки и, хромая, ретировался. Поль откровенно потешался над ней, а она стояла, не будучи в силах сдвинуться с места, потому что у него за спиной в самом темном углу зала в полуметре от пола висела белая фигура и грозила ей пальцем. Ритка стала хватать ртом воздух, от ужаса лишившись голоса. Поль резко встряхнул ее, она перевела взгляд на него, потом снова посмотрела в страшный угол, но там уже никого не было.

— «Новопассит». Литрами, — прописала самой себе лекарство Ритка.

— Ничего, ничего, ты просто наслушалась наших россказней про привидения, вот и обозналась, — хихикал Поль в кулачок.

И он увел ее, обнимая за талию, из этого ужасного музея восковых фигур. А Ритка была просто в шоке, она еле перебирала ватными ногами по ступенькам и с ужасом думала, что ей от привидений никуда не деться.

Молодежь провела в Шенонсо пять дней, и зачастую Риткиным гидом при осмотре поместья служил Поль — теперь она без сопровождающих никуда не ходила. Ну его на фиг, этот мир непознанного! К тому же Поль был отличным рассказчиком, прекрасно знавшим историю Франции в целом и поместья в частности, и его было приятно слушать.

И вообще за эти дни между ними установились теплые, дружеские отношения. Он очень выразительно на нее смотрел, ласково улыбался, при каждом удобном случае целовал ей ручки, в общем, вел себя как истинный джентльмен, ухаживающий за понравившейся ему женщиной. Поначалу Ритка была немного напряжена, ожидая с его стороны нажима или намека на переход в другую плоскость общения, полагая, что она еще не готова к близости с мужчиной. Поль же вел себя безукоризненно и после того единственного раза на лавочке в розарии больше не позволял себе вольностей.

Однажды она даже сама пожелала, чтобы он ее поцеловал, когда они гуляли по берегу реки Шер в лунном свете. Марго надеялась, что на этот раз на них никто ненароком не наскочит и не спугнет, и даже Диана де Пуатье, если им повезет, потерпит со своими купаниями до следующего раза. Ритка затормозила, делая вид, что она любуется видом серебрящейся лунной дорожки на черной воде, давая Полю возможность действовать. Он уловил намек и приобнял ее, но потом нерешительно застыл рядом.

— Какая красота! — жарко прошептала она и развернулась, создав все условия для поцелуя.

Но он ими не воспользовался. Ритка постояла еще немного и, сообразив, что дальше объятий дело не пойдет, двинулась дальше по дорожке. А за французами еще закрепилась слава пылких влюбленных и страстных ловеласов!

Зато с Наташей она успела очень тесно сблизиться. Ритке стало казаться, что она всю свою жизнь знала эту насмешливую, решительную и одновременно очень добрую девушку. Они болтали обо всем на свете, находя все больше точек соприкосновения. И в последний день их пребывания в Шенонсо Наташа позвала Риту погулять по парку, заявив, что на прощание следует пройтись по всем его закоулочкам.

Они начали с Аллеи Сильвии, огибавшей замок.

— Знаешь, Ритусик, — сказала Наташа, — мне иногда кажется, что я — Золушка, напялившая чужой наряд, но вот-вот обман раскроется, и меня вытурят с позором на задворки. И здесь, в Шенонсо, я особенно остро это чувствую.

— По-моему, ты говоришь полную ерунду. Ты — прекрасная принцесса, по праву одаренная всеми этими богатствами, — возразила Ритка.

— О, ты себе не представляешь, сколько мне пришлось копаться в золе, пока я не нашла ключик от рая, — горько усмехнулась Наташа.

И Ритке показалось, что Наташа хочет, чтобы ее расспросили о ее прошлом, потому что она сама опасается показаться навязчивой.

— Я помню, ты говорила о том, что жила в деревне и твой отец отличался повышенной любовью к женскому полу, — ступила Рита на зыбкую почву расспросов.

— Ну, это если мягко описать картину. На самом деле все было ужасно! Деревенька, в которой я родилась и выросла, находилась в семидесяти километрах от районного центра. Это была редкостная дыра. Моя мать умерла через месяц после моего рождения. У меня еще был брат, старше меня на семь лет, не знаю, что с ним стало. Когда ему исполнилось шестнадцать, он подался в Москву, с тех пор о нем ничего не было слышно. А наш батяня постоянно на ком-то женился. Точнее сказать, он приводил в дом каких-то теток и всем в деревне рассказывал, что ищет мать для дочки. Из шести моих мачех одна попалась хорошая.

Тут она мечтательно улыбнулась, и Ритка поняла, что образ этой женщины — одно из лучших воспоминаний детства, сохранившееся у Наташи.

— Тетка Тая сбежала от отца через три месяца, но обо мне не забыла, — продолжала она тем временем свою исповедь. — Она бы меня забрала к себе, только кто бы отцу убирал хату, стирал и готовил? Его бабы с ним только пили да предавались плотским утехам. Нет, я была его рабой. Но тетя Тая меня подкармливала, покупала иногда для меня одежду или перешивала что-то из своей, а ее сестра, Полина, занималась со мной немецким. Они-то и внушили мне мысль о том, что языки мне даются легко и мне обязательно следует ехать в город и поступать в институт на переводчика или учителя иностранных языков. И, как это ни странно, я смогла осуществить мечту моих деревенских фей — поступила в иняз.

Но больше всего я обязана одному парнишке, профессорскому сынку, который за малые радости студенческого секса привил мне хорошие манеры, вкус к нормальной жизни и вообще открыл мне глаза на мир. Все то, что ты перед собой видишь, — это плод его усилий. Жениться он на мне не мог ни при каких обстоятельствах, а я в него взяла и влюбилась. Это было ужасно — пустить в свое сердце того, кто никогда не будет твоим спутником жизни.

— Он что, дурак, — не утерпела Ритка, — как он мог тебя упустить?

— Он был очень умным, дурой была я, — мягко улыбнулась Наташа. — И я решила спрятаться от своей любви за границей, выйти замуж за месье Бо, преподавателя французского языка. Он практически не говорил по-русски. И хотя фамилия означала «Красивый», похож он был на мерзкую жирную крысу. Небольшого росточка, толстый, нет, даже рыхлый. Под его длинным острым носом торчали рыжеватые усики. Но это для меня был реальный пропуск в Париж.

— Он тебе совсем-совсем не нравился? — спросила Ритка.

— Абсолютно. Но я отставила чувства в сторону. Чтобы меня сейчас не вырвало от этих воспоминаний, я скажу лишь, что к концу его пребывания в России мы были помолвлены, и я прошла собеседование в посольстве.

Наташа умолкла, словно заново переживая все, что с ней происходило в то время, наклонилась, сорвала травинку и сунула ее в рот. А Ритка уже умирала от любопытства — что же дальше-то было?

— А прямо в аэропорту я от него сбежала. Сказала, что хочу в туалет, а сама получила багаж и смылась.

— Как это?! — опешила Ритка.

— А вот так это, — скривилась Наташа. — Я не могла выйти за него замуж — он был жаден, занудлив, ревнив и ленив. И это далеко не весь перечень его недостатков. В общем, себя мне было жальче, чем его. Виза была открыта на полгода, я сняла себе меблированную комнату, нашла работу. И случайно познакомилась с Антуаном.

— Наташа, а как же этот твой месье Бо? Ты не пыталась ему сообщить, что жива-здорова, он же, наверное, с ума сошел, когда обнаружил, что тебя нет?

— Знаешь, я ему еще в самолете в карман подсунула записочку. «Ты прости меня, се ля ви!» — написала я. Если бы он меня нашел, то добился бы моей депортации. Но у меня появился Антуан, ради которого я была готова на все. Знаешь, когда он привез меня сюда знакомить с Софией, я думала, что от страха у меня лопнет селезенка. Я дрожала как осиновый лист. И старуха, представляешь, глянула на меня своими глазищами и велела Антуану пойти погулять. А когда мы остались наедине, она прочитала мне целую лекцию об истории их семьи, чтобы я осознала, в какие заоблачные высоты меня занесло. А после этого она сказала, что видит меня насквозь, во мне нет фальши, и я действительно люблю ее внука, а это и есть пропуск в их семью.

— Если тебе интересно мое мнение, — сказала Ритка, — то Лотреки только выиграли от твоего появления в своем кругу. Капля крестьянской крови пойдет их роду только на пользу.

И Наташка заявила, что она безумно рада тому, что у нее появилась такая подруга, как Ритка, и потребовала у нее обещания в вечной дружбе. Растроганная Ритка такое обещание дала, потому что сама питала к новой подруге самые теплые чувства. Дальше девушки побрели гулять по территории поместья под ручку, шепчась и хихикая. Наташа намекала, что не за горами тот день, когда они станут не только подругами, но и родственницами. А Ритка отшучивалась, уверяя ее, что для этого нет никаких оснований.

Глава 10 НЕДАВНЕЕ ПРОШЛОЕ

Страшная находка закатилась под мебельный уголок, но у Ритки не хватило мужества ее оттуда извлечь. Она даже на кухню боялась зайти после того, как в полубреду уползла в комнату. Зато эта кошмарная посылка от мучителей Сэма прибавила ей решительности — поехать в Кореновск, для беседы с мамой. Конечно, маме было вредно волноваться, но сейчас решался вопрос человеческой жизни, и никакой-то там виртуальной и гипотетической, а конкретной — жизни ее любимого мужчины. И пусть пока все неясно — в чем ей лгали, где говорили правду, но она сможет со всем этим разобраться позже, когда Сэм окажется рядом и вне опасности. Естественно, у нее появилось к нему немало вопросов, и лишь в одном она была уверена на сто процентов: он любит ее, хочет на ней жениться и будет рад рождению их ребенка!

Она ехала, вцепившись мертвой хваткой в руль, так, что даже костяшки ее пальцев побелели, а перед ее глазами стояло лицо Сэма, его синие-пресиние глаза, чувственные губы, нос с легкой горбинкой и нежная смоляная бородка, сбегающая вниз по скулам. Ах, как она любила это красивое лицо! Да как смели эти мерзавцы украсть у нее жениха?! Ну нет, она не позволит им сломать ей жизнь!

По дороге она позвонила Олегу и сказала, что ей прислали этой ночью. Он был в ужасе и стал кричать, чтобы она немедленно звонила в милицию. Она пообещала позвонить. И с раздражением отключила мобильник, потому что ей надо же было еще как-то вести машину, а ее всю трясло от ярости. Советчик нашелся, лучше бы денег дал!

Маму впервые в жизни приезд дочери не порадовал. Это был очень и очень тяжелый разговор. Ритка рыдала, говорила о своей любви к Самуилу, призналась в том, что ждет от него ребенка, и умоляла маму дать разрешение на продажу квартиры. Мама тоже рыдала и ответила, что она готова на все, кроме такого шага. Так длилось часа три-четыре, времени никто не засекал. Больше всего на свете Ритка боялась, что маме станет плохо с сердцем, поэтому периодически она принималась ее успокаивать, но потом опять начинала канючить свое. Перед угрозой потери жилья мама мобилизовала все свои силы и очень долго не сдавала позиции.

— Нет, нет и нет, — твердила она в который раз. — Я не разрешу тебе продавать квартиру! Ты понимаешь, чем это обернется? Не дай бог, с ним что-то случится, и ты останешься голой и босой, с младенцем на руках. Ну о чем ты вообще думаешь? Где твои мозги?

— Мамочка, я ко всем обращалась, но никто не хочет мне помочь. Так неужели я должна взять грех на душу и отказаться даже от попыток его спасти?

— Слушай, Рита, я тебе ничего не говорю о том, что ты, едва познакомившись с мужиком, прыгнула к нему в кровать. Я не попрекаю тебя тем, что вы оказались столь беспечными, что сделали ребенка. Но допустить еще одну глупость — этого я не позволю! Слышишь меня? Что это за попытка спасения, если ты останешься у разбитого корыта?! Ты сама себя слышишь?

— Но, мама, я умру, если он погибнет! — взвизгнула Ритка, действительно плохо понимавшая, что она говорит.

Она знала одно, что продажа квартиры — это единственный шанс найти необходимую сумму денег.

— А я умру прямо сейчас! — хватаясь за сердце, заявила мама в ответ.

— Мамочка! Ну, пожалуйста!

— Никаких «пожалуйста»! Я в глаза не видела твоего жениха, но то, что я о нем узнала, меня не радует. Ты только взгляни на все это со стороны: его захватывают неизвестные и утверждают, что за его долги они почему-то выкуп требуют с тебя, а ведь ты даже не жена ему! И никто, я подчеркиваю, никто не желает ему помогать! Неужели тебя саму не настораживают все эти факты?

— Мама, но ведь я никому и не говорила, что он в заложниках! — пыталась объяснить Ритка. — Я просила у его друзей денег для покупки машины! А на такое могут и не занять.

— Рита, я не желаю спорить. Достаточно! Я вижу, что у тебя нет на плечах головы, что ты в него сильно влюблена и настроена весьма решительно. Но я, как мать, запрещаю тебе продавать ради него квартиру. Ты сама собираешься стать матерью и должна подумать если не о себе, то о ребенке, которому ты намерена дать жизнь! В конце концов не ты покупала это жилье, чтобы тебе его и продавать. Я ясно выражаюсь?!

Из чистого упрямства Рита не пожелала оставаться у матери на ночевку, уехала домой. У подъезда ее поджидал совершенно несчастный Олег.

— Я тебя жду два часа, — промямлил он, шаря глазами по ее лицу.

— Зачем? — устало спросила Ритка.

Она знала, что выглядит ужасно — лицо, отекшее после многочасового рева и недосыпания; плюс она обзавелась увесистыми мешками под глазами и распухшим, покрасневшим носом. Но ей было абсолютно не до демонстрации собственной красоты.

— Рита, нам надо поговорить.

— Надо? — переспросила она. — Тогда пойдем в дом, тут холодно.

Они зашли в квартиру. И тут Ритка вспомнила о том, что лежит у нее под кухонным «уголком», и ей стало плохо. Вцепившись в локоть Олега, она изложила ему свою просьбу.

— Я не могу, это там, под кухонным диванчиком, — слабым голосом произнесла она.

Конечно, Олег был похож на хлюпика, сменившего шкаф с книгами на компьютер с Интернетом, но все же он родился мужчиной, а значит, не должен пасовать на глазах у женщины. Он и не спасовал: сурово сдвинув светленькие брови, решительно шагнул на кухню, чтобы поднять то, что ей прислали этим утром. И в этот момент раздался телефонный звонок.

— Ну что, тебе понравилась посылка? — спросил мерзкий голос. — Так вот, это всего лишь шутка, дальше все будет всерьез.

Голос полоснул по ее обнаженным нервам. Как будто они следили за ней и, дождавшись ее возвращения, решили напомнить о себе! Мерзавец отключился, а она стояла, дрожа всем телом, не в силах сдвинуться с места.

— Рита, кто это звонил? — спросил Олег и, не дождавшись ответа, крикнул: — Иди скорее сюда!

— Я не могу, — проскулила она.

Одной рукой она держалась за стенку, и ей казалось, что если убрать эту опору, то она снова загремит на под в полуобморочном состоянии.

— Иди, не бойся. Это дурацкий розыгрыш! — подбодрил ее Олег, появляясь в дверях. — Ты решила, что это палец Сэма?

Она на ватных ногах добралась до кухни и плюхнулась на табуретку, с ужасом глядя на то, что небрежно вертел в руках Олег.

— Это игрушка из магазина приколов, — констатировал он и сунул палец ей под нос.

— Нет! — отшатнулась Ритка.

— Да! Да! Это всего лишь игрушка. На, возьми, не бойся, он резиновый. А кровь — всего лишь краска.

— Боже правый, — прошептала она, — да я чуть не рехнулась от ужаса!

— Они просто над тобой издеваются, — констатировал Кожевников и бросил палец на стол.

— Вот сволочи! — всхлипнула Ритка. — У меня чуть сердце не разорвалось, когда я это увидела!

Олег промолчал, а потом сделал неожиданную вещь: погладил ее по голове и поцеловал в макушку. Затем брякнул на плиту чайник, заявив, что горячий сладкий чай — лучший антидепрессант.

— Рита, послушай, тебе надо обратиться в милицию, — уговаривал он ее. — Ты не должна платить выкуп, ведь шантажисты, захватившие Сэма, не захотят сесть в тюрьму. Они выкачают из тебя все, что смогут, и убьют его.

— Олег, Сэм действительно картежник? — невпопад спросила Ритка.

— Откуда ты… — растерялся он. — Почему картежник? При чем тут это?

— А сколько у него детей?

— Я не понимаю, — заволновался Олег, — при чем тут его дети? Что за странные вопросы? Ты вообще слушала, что я тебе говорил?

— Мне кажется, что Сэм не был со мной откровенным, — грустно сказала она, глядя на окровавленный палец из магазина приколов.

— Сэм действительно играл! — решительно хлопнул по столу Кожевников. — Всегда и везде. В казино, в игральных центрах на автоматах, в подпольном клубе. Иногда он выигрывал крупные суммы, иногда продувался в пух и прах. Согласись, это не самая прикольная черта характера, которая понравится девушке типа тебя, вот он и скрывал свои пристрастия. А ребенок у него один, насколько я знаю, от Дианы.

Она слушала Олега и понимала, что все равно продолжает любить Самуила Витта, вруна и картежника, который таскал ей в качестве подарков выигранное у кого-то золото. Теперь нашлось объяснение тому, почему все украшения были разных размеров и не имели бирок. Но ведь он предложил ей выйти замуж, она согласилась, ведь то, что было между ними, — это не только на словах. Она была уверена, что он любит ее! И потом, у них будет ребенок. Нет, надо спасать его, непутевого.

— Рита, не делай глупостей, — будто прочитав ее мысли, произнес Олег.

— У меня будет ребенок от него, — устало сказала она.

— Это все усложняет, но ничего не меняет, — заморгал глазами Олег. — Тем более если ты решила, что будешь рожать этого ребенка, то должна быть более ответственной и не глупить.

Она согласилась и не стала возражать, когда он изложил в подробностях плюсы привлечения к делу правоохранительных органов. Наконец он ушел. Рита тут же легла в кровать и мысленно составила себе план на завтра. Надо было много успеть.

Как только в окне ее спальни погас свет, автомобиль, стоявший сразу за детской площадкой, зажег фары, заурчал мотором и выехал со двора. На сегодня дежурство можно было считать законченным.

Прямо с утра она позвонила Димке и предложила ему купить своего «Марка». Сказала, что ей срочно нужны деньги. Он сказал, что завтра привезет деньги. Ритка сгребла в кучу все золото, вытащила на свет божий дедовскую коллекцию монет, сняла со стен свои картины. Она знала, кому это все можно распихать, но понимала, что получит за свои вещи в три раза меньше их реальной стоимости.

И в этот момент объявилась Анька, в том смысле, что она позвонила с далекого Алтая. И сразу стала возмущаться — где это носит Ритку, что она дозвониться ей никак не может? И тут Марго обрушила на подругу шквал новостей, умолчала лишь о том, что уже приступила к распродаже своего имущества. Подруга просто обалдела от услышанного.

— Марго, я вылетаю к тебе на подмогу, в самое ближайшее время, — заявила она. — Только поклянись, что не наделаешь глупостей!

И она туда же! Вчера Олег намекал на ее слабоумие, сегодня подружка принялась из нее клятвы выколачивать.

— Послушай, я люблю Сэма и сделаю все, чтобы спасти его. Понятно?

— Понятно, — с горечью сказала Аня, — только, Ритка, не перегибай палку. Я прекрасно знаю твою жертвенную натуру, поэтому и пытаюсь удержать тебя от необдуманных поступков.

— О, вот тут можешь не волноваться! — воскликнула Ритка. — Я все чудненько обдумала!

— Вот это меня и пугает, — отозвалась Анна. — Одного не пойму: почему ты не хочешь обратиться в милицию?

Ритка аж задохнулась от ярости. Да неужели они все не понимают, что жизнь человеческая дороже денег? Они с Сэмом потом миллионы заработают, так чего же сейчас мелочиться?!

Она не стала спорить с подругой, а, свернув разговор, быстренько попрощалась. И тут же позвонила одной своей приятельнице, которая работала в агентстве недвижимости. К счастью, Маринка не только не уволилась, но еще и стала директором одного из офисов. Заявление Ритки повергло ее в полнейшее недоумение.

— Ты хочешь продать квартиру?!

— Марин, это долгая история. В общем, мне срочно нужны деньги. Скажи, ваша фирма может дать мне залог, я слышала, что некоторые агентства сами способны выкупать жилье, или вам надо искать клиентов?

— Неужели все так срочно? — разволновалась Маринка. — Ты понимаешь, что фирма купит твою квартиру только в том случае, если твоя цена будет заметно ниже рыночной? Давай пару неделек потянем, и я найду тебе клиента с реальными бабками.

— У меня нет столько времени, — отрезала Ритка.

— А мама твоя знает?

— Знает, к тому же не забывай, хозяйка квартиры — я.

— Это-то понятно, — протянула Марина. — Ладно, я тебе перезвоню через полчаса.

— Звони на мобильный.

Ритка положила трубку и вздохнула. Она старалась не травмировать себя мыслями о последствиях принятого ею накануне решения. Вчера ей пришло в голову, что можно взять залог за квартиру, а потом, когда Сэм к ней вернется, он раздобудет денег, и они вернут его. Может ведь она передумать продавать квартиру?

Целый день она металась, распродавая собственное имущество. С молотка ушли новый телевизор, музыкальный центр, вечерние платья собственного изготовления и бабушкина иконка, отделанная серебром. Пригодилось золото, надаренное ей Сэмом, и то, что было у нее. Одному нумизмату была пристроена коллекция монет, которую дед собирал полжизни, и ее самые лучшие картины ушли за копейки.

Она обзвонила всех друзей и заняла целых две тысячи долларов, спалив за день полный бак бензина. Иногда ей казалось, что на хвосте у нее бултыхается бандитская «девяносто девятая», но ей было глубоко наплевать на слежку. Более того, это было ей даже на руку, пусть видят, что она не сидит сложа руки, а ищет деньги.

Но, видно, они расценили ее действия как-то иначе: стоило ей шагнуть в собственный подъезд, как свет неожиданно погас. И кто-то грубо обхватил сзади ее шею. От душителя пахло мятной жвачкой или «Рондо», которое, по идее, сближало. И он действительно приблизил ее к себе на все сто, вдавив Риту всем своим весом в стенку.

— Ты что-то плохо стараешься спасать своего кобеля! — прошипел он ей в ухо. — Может, тебе стоит лучше объяснить, что от тебя ждут денег? Может, ты чего-то не поняла?

Ритка в ужасе замычала. Нападавших явно было двое, потому что невозможно было выключить свет и тут же схватить ее. Господи, что они с ней сделают? А вдруг порежут ножом?! Она захрипела, пытаясь сообщить громиле, что она все поняла прекрасно и все делает для того, чтобы разыскать деньги. Но он придушил ее еще сильнее, так что она вообще лишилась возможности дышать, и добавил:

— Смотри, сука, продинамишь, мало тебе не покажется! — сдерживая ее конвульсии, шепнул он. — Лучше расстаться с денежками, чем с жизнью. Поняла?

Он легонько стукнул ее головой о стенку, отпустив от себя. И растворился в темноте. Ритка сползла вниз и, поскуливая, на четвереньках добралась до лифта. Боже, за что! За что ей такое?! От страха у нее дрожали коленки и ужасно тошнило. Оказавшись в квартире, она заперлась на все замки и завыла от бессилия и одиночества.

Если мама узнает о том, что она заложила квартиру, то убьет ее на месте. Но сейчас лучше было об этом не думать. Еще одного визита этих уродов она не переживет! Тут, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Завтра к ней приедут хозяева агентства с оценщиком. Маринка сказала, что она хочет получить в качестве залога треть всей суммы. Они вроде бы согласны. Конечно, окажись у нее больше времени, Рита смогла бы придумать что-то поумнее, но в этих условиях ей ничего другого не оставалось.

Несколько раз ей на сотовый звонил Олег, но она не отвечала на его призывы. Разговаривать с ним не было желания.

Она сидела и ждала звонка от преступников. И они позвонили.

— Хочешь поговорить со своим любовником? — спросил голос вместо приветствия.

Она ничего не успела сказать в ответ.

— Алло, Риточка, это ты? — хрипло раздалось у нее в ухе.

Боже мой, это был голос Сэма! Ее любимого, ненаглядного Сэма!

— Прости меня, родная, что я втянул тебя во все по. Но я потом все исправлю, обещаю. Я люблю тебя!

— Самошенька, милый, любимый! Не волнуйся! Я собираю деньги, только скажи им, чтобы они тебя отпустили. Ладно? Скажи, что ты их не выдашь милиции и что мы не будем их преследовать. Скажи…

— Так ты собрала деньги? — прервал поток ее излияний голос злодея.

— Да, но не всю сумму. Поймите, у меня нет таких денег. Я выставила квартиру на продажу и…

— Ты о чем базаришь? Не гони туфту, я тебе сказал, сколько принести, так что крутись как хочешь, но чтоб к концу недели бабки ты нашла!

— Послушайте…

Трубка противно запиликала, сообщая о конце связи. Нет, Сэму придется за все за это до конца своей жизни носить ее на руках, подумала она. В том, что она справится и победит, Ритка не сомневалась.

Глава 11 НАСТОЯЩЕЕ

Вечером они вернулись в Париж. И вместо традиционного ресторана девушки устроили «русский ужин»: с блинами, начиненными красной икрой, под водочку, со свиными отбивными и салатом оливье. После второй бутылки все дружно пели «Катюшу» и танцевали «Цыганочку». Поль выбивал чечетку, а Антуан, вооружившись двумя вилками, выстукивал ритм на тарелках, рискуя переколотить фамильный сервиз.

А утром мужчины помчались в свои офисы, пожелав дамам хорошего дня. Проводив их, подруги вновь отправились исследовать Париж.

Ритке оставалось пробыть во Франции еще ровно неделю, и, конечно, ей хотелось как можно больше всего увидеть. В Интернете она нашла отзывы молодого российского искусствоведа Антонова о Центре Жоржа Помпиду. Он так красноречиво воспевал диво-улицы Бобур, что Ритка решила обязательно там побывать, хотя Наташа ее отговаривала, мотивируя это тем, что в Париже есть места и поинтересней.

— Уж лучше Диснейленд! — ныла она. — Там так же здорово!

Но Марго была непоколебима, и в результате они отправились любоваться достижениями современного искусства.

— Слушай, Поль вчера так на тебя смотрел! — подала голос Наташа, плавно ведя машину.

— Как — так? — поинтересовалась Ритка.

— Сама знаешь как. Ты с ним кокетничала, я все видела!

— Не сочиняй, — отмахнулась Ритка.

Хотя она действительно весь вечер строила глазки Полю. Так уж действует на нее водка — тянет ее на любовные подвиги, и все тут. Но Поль на ее призывы не отозвался, и, если честно, Рита терялась в догадках по этому поводу. В чем крылась причина его нерешительности, было непонятно, другой на его месте уже воспользовался бы ее вчерашней раскованностью, а этот — ни-ни.

— А вообще как он тебе, понравился? — закинула удочку Наташа.

— Вообще — понравился, — сказала Ритка.

Она ожидала, что Наташа продолжит разговор. Но та стушевалась и замолчала.

С улицы Риволи Наташа свернула на улицу Святого Мартина, и впереди показался знаменитый музейный комплекс — Центр Помпиду, этакое хитросплетение гигантских синих и красных стеклянных труб, который до сих пор закоренелые парижане-консерваторы считали уродливым архитектурным недоразумением, возникшим на лике их любимого города.

Ритка знала, что Центр объединяет в себе Национальный музей современного искусства, Публичную библиотеку информации, Институт исследования музыкальной акустики и Центр промышленного творчества. Но лично ее интересовало то, что касалось современного искусства.

Девушки припарковали машину и резво пошли по направлению ко входу. Они были совсем не одиноки в своем стремлении приобщиться к миру прекрасного: в ту же сторону шагали и другие поклонники всего прогрессивного и актуального.

— Современное искусство представлено здесь во всем своем разнообразии и великолепии, — неожиданно услышали они речь русскоязычного гида.

— Смотри-ка, соотечественники! — шепнула Наталья.

«Соотечественниками» были юнцы в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет, не слишком внимательно слушавшие очкастую экскурсоводшу.

— Пластическое искусство, архитектура, кино, видео, дизайн от неореализма, Сезара и Армана до Арт Повера, включая поп-арт, — вещала гид, увлекая за собой подростков. — Вас ждет минимальное искусство и концептуальное искусство — это лучшее, что было создано лучшими из лучших…

— Пойдем и мы приобщимся к достижениям концептуального искусства, — предложила Рита.

— Ага, вкусим все прелести минимализма и неоклассицизма! — поддержала ее Наташка.

И девушки бойко зашагали к нагромождению металла, стекла, труб и патрубков, раскрашенных в дико-яркие цвета. Марсель Дюшан сказал: «Искусство должно быть праздником», — и Ритка в этот день чувствовала себя словно на именинах. Целых три часа они «приобщались» и «вкушали». И обе остались очень довольны своей вылазкой, даже Наташа. Матисс с его «Печалью короля» и «Ню с апельсинами», Шагал «России, ослам и прочим», Франсис Бекон «Три персонажа в одной комнате» — все это сражало наповал.

Напоследок они сфотографировались у фонтана «Тингелли», созданного скульптором-кинетиком то ли во время крутого запоя, то ли в наркотическом бреду. На трезвую голову такого не придумаешь!

После чего, наперебой делясь впечатлениями, девушки побрели к машине.

— Извините, у вас не найдется прикуривателей? — обратился к ним худощавый мужчина, копавшийся под капотом своей машины.

Французское слово «прикуриватели» было незнакомо Ритке, и она переспросила у Наташи, чего хочет этот тип.

— О, вы русские? — обрадовался мужик все так же по-французски. — А я бывал в России. Москва, Питер — очень хорошо!

— Деревня Нижние Болота — еще лучше, — буркнула Наталья, но полезла в багажник за «крокодилами».

— Я не умею это делать, — развел руками мужик, когда она вручила ему провода с кусачками. — Я хотел вызвать мастера, но обнаружил, что забыл дома мобильный телефон и кошелек. Теперь я без связи, без денег и на сломанной машине! — по очереди загибал он пальцы на руке.

Казалось, его искренне радует такое положение вещей. Глаза его сияли, губы растянулись в улыбке, а рыжие усы задорно торчали в разные стороны, как у клоуна в цирке.

— А вы уверены, что виноват аккумулятор? — усомнилась в его компетентности Ритка.

— Нет, — радостно подтвердил он ее сомнения.

— Погодите, — сказала она со вздохом и залезла за руль его машины.

Повернув ключ в замке зажигания, она не услышала ровным счетом ничего.

— Что вы тут делали? — спросила она, выходя из машины и заглядывая под капот.

— Смотрел, — просто ответил он.

— А фамилию называли? — спросила у него Наташа.

— Чью? — удивился тип.

— Вашей бабушки, — ответила Натали.

— Ха-ха-ха! — зашелся он искренним смехом. — Русский юмор! Понимаю.

Тогда Ритка сделала то, что следовало предпринять в первую очередь, — проверила клеммы на аккумуляторе. Точно: одна практически совсем слетела, но под аккуратным резиновым чехольчиком, которого не водится на российских аккумуляторах, этого сразу видно не было. Обнаружив «грандиозную» поломку, Марго снисходительно хмыкнула.

— Вам надо закрутить туже вот эту гайку, — указала она пальцем в нужном направлении.

Пачкаться самой у нее не было желания.

— И все? — не поверил мужик.

— Наташ, заведи, — кивнула Ритка.

Она пошатала аккумулятор и легонько прижала рукой разболтавшийся провод. Наталья, сев в автомобиль горе-водителя, завела машину.

— Фантастика, — восхитился он. — Русские женщины — это что-то потрясающее!

— А кони все скачут и скачут, а избы горят и горят, — продекламировала по-русски Ритка.

И тут водитель схватил Риту за руку и пылко прижался к ней губами. Его рыжие усы смешно кололись. А потом резко выпрямился, перевернул ее ладонь вверх и сказал, глядя ей в глаза:

— Я — хиромант и в знак благодарности предскажу вашу судьбу!

— О, только не это, — попыталась выдернуть у него свою конечность Ритка. — Отстаньте от меня! Что ж вы, как мухи на мед, на меня набрасываетесь? Далась вам моя судьба!

— Вы не верите в судьбу? — удивился он, отпуская на свободу ее ладонь.

— Господи, мне ее за последнюю неделю сто раз уже предсказали! — в сердцах воскликнула Ритка. — Так что вы опоздали. И молчите, не желаю ничего слушать про тени, слезы и распутья!

— А зря, я успел увидеть, что очень скоро случится то, что вам предначертано. Не упустите ваш шанс правильно выбрать дальнейший путь. Ведь на вашей руке линии судьбы меняются с каждым принятым вами решением. Всегда есть два пути, и в соответствии с тем, пойдете ли вы вправо или налево, будет зависеть ваше будущее. Вы сейчас стоите на перепутье. И я желаю вам удачи в принятии верного решения!

— Я пойду прямо! — гаркнула Ритка ему в лицо.

Громко топая, она поспешила прочь от этого недоумка, который ни черта не смыслит в автомобилях, зато мнит себя великим предсказателем чужих судеб. В этот момент Наташа, спрятавшая свои кусачки в багажнике, приблизилась к ним и ахнула, услышав его слова.

— Опять, да? Ну надо же! — воскликнула она вслед промчавшейся мимо нее Ритке.

— Я просто не знаю, куда мне деваться от этих вещунов! — в отчаянии воскликнула Ритка, прежде чем спрятаться в «Ситроене».

Наташа присоединилась к ней, обдав на прощание гневным взором усача. А тот как ни в чем не бывало помахал рукой и прокричал им вслед по-русски «спа-сы-бо». Погрузившись в авто, они посмотрели друг на друга.

— Это становится невыносимым, — призналась Ритка, — куда я ни пойду, везде встречаюсь с психами, бормочущими предсказания. Может, начался сезон открытых дверей в психушках?

Они еще немного поломали головы над этими странностями, но потом решили, что им будет лучше думаться за едой, и стали обсуждать, где бы пообедать. Сошлись на мнении, что лучше всего отправиться на площадь Сен-Мишель. Там поесть, а потом отправиться на прогулку по Латинскому кварталу. В их планы входило посещение церкви Сорбонны, где спал вечным сном великий интриган всех времен и народов — кардинал Ришелье. Затем осмотр Люксембургского сада с его фонтаном Медичи, колоннами и статуями. Ну и, конечно же, Пантеон с гробницами Руссо, Вольтера, Гюго, Золя, истинный Храм Славы, в котором покоятся самые знаменитые сыны нации.

Наташе удалось втиснуться в микроскопический просвет между машинами и приткнуть к бордюру «Ситроен». Людей на «площади влюбленных» было море. Здесь гражданам предоставляется большой выбор развлечений — недорогие ресторанчики и бистро, кинотеатры и магазинчики с «продвинутой» одеждой.

— Вон, гляди, чудное местечко, — указала Наташа на одно из ряда совершенно одинаковых кафешек.

На вывеске значилось «Chez Simon». Это был обычный для Парижа снак-бар, где можно было перекусить сандвичами и салатами. Они направились к свободному столику, возле которого тут же материализовался serveur, попросту говоря, официант. Натали уверенно потребовала два крок-мадам, два салата и паштет, бутылочку Vittel и два double express. Парнишка принял заказ и дематериализовался.

— А что это за крок-мадам? — поинтересовалась Ритка.

— В природе существует крок-месье и крок-мадам. Это два длинных ломтя батона, смазанные маслом и запеченные в микроволновке с сыром и ветчиной. Только у «мадам» на начинке имеется яичная шляпка.

— Так это же обычные горячие бутерброды! — воскликнула Ритка, ожидавшая чего-то более оригинального.

— Ошибаешься, это французские горячие бутерброды! И ты будешь их жевать не у себя на кухне, а сидя в снак-баре Латинского квартала!

— Пардон, мадам! Беру свои слова обратно.

— То-то же! Ты в Париже, в городе-сказке. Тут все — волшебное, даже горячие бутерброды.

Ритка засмеялась, обвела глазами посетителей снак-бара, схватилась за сердце и… стала заваливаться в обморок. Последнее, что она уловила уходящим сознанием, это было испуганное донельзя лицо Наташи.

Глава 12 НЕДАВНЕЕ ПРОШЛОЕ

Ритка уныло смотрела на маленькую кучку денег, скромно лежащую на столе. Там было ровно двадцать пять тысяч долларов — половина необходимой суммы для выкупа Сэма. Она знала, что сделала все возможное, чтобы спасти любовь всей своей жизни, но понимала, что шансов у нее — кот наплакал.

Они позвонили утром и велели ей подъехать к общежитию мединститута ровно в два часа дня. Вполне подходящее место для того, чтобы схватить у нее деньги и смыться под шумок в случае опасности.

Чтобы не рисковать сверх меры, она вызвала такси, которое должно будет ее подождать недалеко от общежития. «Марк» перекочевал в Димкино владение, и она осталась «безлошадной». При мысли о потере машины Ритка испустила мучительный стон, так ей было жаль своего верного четырехколесного друга. Но она утешила себя тем, что Сэм купит ей новую машину.

К общежитию она прибыла на десять минут раньше срока, заняла свой скорбный пост перед входом. Беззаботная молодежь группками, парами и поодиночке непрестанно сновала туда-сюда. Интересно, когда они учатся? К ней резко шагнул молодой человек, высокий и симпатичный, одетый в короткую черную куртку. Она отшатнулась от неожиданности.

— Вы кого-то ждете? — с легким акцентом спросил он.

— Вообще-то да, — ответила она, обшаривая его глазами с головы до ног.

— А может, пойдем куда-нибудь, пообщаемся?

«Он просто меня клеит!» — сообразила она с раздражением.

— Нет-нет, извините, но у меня свидание! — поспешно ответила она.

И отошла в сторонку: не дай бог, если шантажист решит, что этот качок — с ней!

И тут за спиной Ритки раздался капризный голосок:

— Он ошибся, а я — нет. Возьми трубку, с тобой побазарить хотят.

Ритка обернулась и увидела тоненькую девушку с короткой стрижкой, одетую в футболку и коротенькую юбочку, протягивающую ей сотовый телефон. Наряд был явно не по сезону, и девушке было холодно, отчего она сутулилась и прятала голову в плечи. Ритка взяла протянутую ей трубку.

— Алло, — сказала она нервно.

— Отдай деньги девчонке и проваливай.

— Но я хотела бы поговорить с Сэмом! — уперлась она.

— Обойдешься.

И он прервал беседу. Ритка стояла и не знала, как ей поступить. Отдать деньги? Но ведь сумма же не вся! А вдруг они выполнят свою угрозу в плане членовредительства?

— Ну так что? — спросила ее девушка, клацая зубами.

— Держи, — решилась Ритка, вытаскивая сверток с долларами из сумки, — только скажи им, чтобы они ничего с Сэмом не делали. Я не смогла найти всю сумму, а они мне не дали ничего объяснить, отключились. Пусть позвонят мне, ладно?

— Я ваших дел не знаю, — покачала головой девчонка, — меня попросили, я сделала. Так что лучше не грузи меня. Мое дело маленькое.

С этими словами она рванула в общагу, оставив Ритку в полном недоумении. Не может быть, чтобы она действительно ничего не знала! Как бы бандиты доверили передачу денег постороннему человеку? Поддавшись внезапному импульсу, она рванула вслед за девчонкой.

В просторный холл можно было попасть только через узкую проходную вертушку, рядом с которой стоял стол, а за ним сидела полненькая девушка в очках и читала толстую книгу.

— Стойте, вы куда? — всполошилась она, забыв о книге, когда увидела запыхавшуюся Ритку.

— Мне нужна девушка, которая только что выбегала наружу, — призналась Ритка юной вахтерше. — Ну, такая, в полосатой майке и джинсовой юбочке!

— А зачем она вам? — строго спросила девушка и поправила съезжавшие с ее короткого носа очки.

— Мне нужно с ней поговорить. Срочно, — переступала с ноги на ногу Ритка в нетерпении.

— Я не могу вас пропустить, — уперлась толстушка.

— А я тебе заплачу, — сказала шепотом Ритка и помахала перед очками церберши тысячной бумажкой.

— Ну ладно, — громко сглотнув, сказала она, — поверю вам на слово, только вы пообещайте быстрее вернуться. Комната сто вторая. Ее зовут Светка, она первокурсница.

— Великолепно, — кивнула Ритка, — расплачусь при выходе.

В сто вторую комнату она ворвалась без стука. Три головы одновременно повернулись к ней. Одна из них принадлежала пресловутой Светке.

— Привет, — сказала Ритка.

— Здрасте, — хором ответили ей девчонки.

— Ты иди сюда, — велела Ритка и схватила за руку Полосатую.

— Ой, больно, отпустите! Что я вам сделала? — запричитала Светка.

Остальные застыли, раскрыв рты.

— Сейчас тебе будет еще больнее, если ты не расскажешь мне все, что знаешь, — пригрозила ей Ритка, не отпуская тоненькой ручонки.

— О господи, да говорила же я вам, что я тут ни при чем! Я спустилась вниз, позвонить с вахты. А там парень такой, приятный. Говорит: «Подруга, помоги! Меня одна баба по городу гоняет, пользуется тем, что бабки должна моим родителям. Ты ей дай сотовый, а я ей скажу, чтобы она тебе бабки отдала. А то она меня достала уже!» Ну, я и согласилась… Отчего ж не помочь?

Девчонка осуждающе посмотрела на Ритку.

— Погоди, так он что, с вашей вахты со мной беседовал? — не поверила Марго своим ушам и отпустила ее конечность на свободу.

— Ну да, я вышла, когда вы у входа появились. Дала вам сотовый, вы с ним побазарили. Отдали мне сверток, и я зашла в общагу. Деньги и телефон ему отдала и побежала чай пить. Замерзла, — она махнула рукой в сторону стола, за которым чаевничала с подружками.

— Просто, как все гениальное, — прошептала Ритка.

Ритка покинула общежитие в полном ступоре, сунув толстухе на вахте три скомканных десятки. Та что-то попыталась было вякнуть, но, взглянув на Марго, заткнулась.

Ее обвели вокруг пальца! Она поехала домой, потому что подумала — они точно позвонят, чтобы возмутиться по поводу неполного выкупа. Что им сказать, она не знала. Если она пообещает, что заплатит еще, ей придется продавать квартиру. И тогда Риту убьет мама, если, конечно, она сама сможет вынести такой удар.

Ритка тряслась в переполненном маршрутном такси, чувствуя, что жизнь дала трещину. Она понимала, что находится на грани абсолютной паники, так как не владела ситуацией — ни на йоту. Но что бы тут предпринять такого умного, она не знала.

В ее сумочке затренькал сотовый. Это была Анька, спешившая известить подругу о том, что она взяла билет на ночной рейс. Это была единственная хорошая новость за последнее время. Ритка даже улыбнулась, переполняемая благодарностью к подруге, спешившей ей на выручку. Вместе они, безусловно, придумают что-нибудь достойное! Ей осталось продержаться на посту в гордом одиночестве всего лишь сутки.

Родной дом показался ей клеткой. Стены давили. Без телевизора было ужасно тихо и непривычно. Она не могла найти себе места, не могли ни есть, ни пить. Телефон потревожил ее лишь однажды. Это мама обиженным тоном поинтересовалась о ее самочувствии. С ней Ритка не могла нормально общаться, так как чувство вины окончательно лишало ее сил. Поэтому беседа их получилась сухой и краткой.

Ей позвонили в дверь, когда на улице стемнело, и ее нервы превратились в клубок измочаленной пеньки. Рита подошла, заглянула в глазок и увидела лишь темный силуэт: на лестнице еще не зажгли свет.

— Кто там? — испуганно спросила она, понимая, что не услышит в ответ ничего утешительного.

— Я от Сэма, — внятно произнес незнакомец, — откройте, пожалуйста.

— Что вам надо? — в волнении поинтересовалась она, приоткрыв дверь.

— Сейчас поймешь, — пообещал он.

И, несмотря на то, что она предварительно накинула цепочку, дверь рванули с такой силой, что она распахнулась настежь. Цепочка давно болталась на честном слове, вот и не выдержала. Их было всего двое. Но она ничего не смогла сделать.

Первый же удар отбросил ее в гостиную, и она больно шваркнулась головой о журнальный столик. «Так шеи и ломают», — мелькнуло в голове. Она попыталась закричать, но тот, кто разговаривал с ней через дверь, ударил ее кулаком в лицо, и мир утратил свои очертания. Последним воспоминанием блеснул браслет-цепочка на руке ее мучителя. Дальше была боль. Сплошная черная боль с алыми всполохами.

Они били ее по очереди, в основном в живот, а чтобы соседи не услышали ее криков, ей залепили рот пластырем. Она пыталась уползти, закрываясь руками от ударов их башмаков. На первых порах она чувствовала, как лопались ее ребра. Но очень скоро она впала в безумие, которое заполняло ее диким ужасом — что это может продолжаться долго. Нет, нет и нет! Она мечтала, чтобы этот кошмар оборвался. Она хотела смерти, чтобы исчезла эта безумная, дикая боль в каждой клеточке ее истерзанного тела.

Но жизнь не спешила ее покидать. И каждый раз, когда она приходила в себя, у нее требовали деньги. Эти дегенераты перерыли всю ее квартиру, но никак не могли поверить в то, что тысячная бумажка в кошельке — это все, что у нее было. Сначала она божилась, что у нее нет денег и она отдала все, что смогла достать. Она просила позволить ей поговорить с теми, кто их послал, питая смутную надежду на избавление. Но потом она поняла, что все зря, они ей не верят и будут бить до тех пор, пока не забьют насмерть. После этого она перестала разговаривать, а только мотала головой, когда они принимались ее трясти и угрожать.

— Черт, наверное, он ошибся, — сказал один из ее убийц. — Не может баба столько держаться и не сдать тайник!

— Лажа какая-то, хата навороченная, а бабок нет.

— Он не поверит, скажет — плохо искали.

— Слушай, не гони, даже мужик бы, и тот раскололся после такого, — палач ткнул носком ботинка ей в бедро. — Если бы у нее были бабки, она давно бы их отдала.

— Тогда сваливаем.

Они ушли. Она лежала и слушала, как в тиши ее разгромленной квартиры утекает из ее тела жизненная сила. Она лежала и ждала, когда же ее душа взлетит к потолку, как показывают в фильмах, и она увидит себя с высоты. Она боялась увидеть то, что осталось от ее тела, ставшего сгустком невероятной, пульсирующей боли. За что? Это был единственный вопрос, который имел еще какое-то значение.

Ее нашли соседи. И не утром, когда шли на работу, а поздним вечером, вернувшись с веселой гулянки. Антон шутливо зажал жену у лестницы, и они пошатнулись, едва не ввалившись в прихожую к Ритке.

— Почему у нее открыта дверь? — удивилась Катя.

— Она пошла мусор выносить, — пьяно хихикнул Антон.

— Постой, надо позвонить, — отстранилась от него Катя.

Но на Катин звонок никто не откликнулся. Они заметили, что на двери болтается вырванная с мясом дверная цепочка. И поняли, что дело нечисто. А когда они зашли в прихожую, взявшись за руки, как дети, и включили свет, Катя закричала ужасным голосом.

Они вызвали «Скорую» и милицию, еле справившись с первым шоком. Вмиг протрезвевший Антон даже пытался остановить кровь, хлеставшую из раны на голове у Риты. А Катя подносила ему марлевые повязки, притащив их из дому, хотя смотреть на то, что осталось от их соседки, она боялась.

Позже врачи сказали, что до утра она бы не дотянула, и молодожены спасли ей жизнь. Но в ту ночь медикам пришлось немало потрудиться, чтобы вырвать Марго из когтей смерти. Операция длилась несколько часов. И высокий плотный хирург, делавший ее, сотворил чудо. Он не только спас ей жизнь, но и сохранил для Риты возможность родить другого, более счастливого ребенка.

— Семь сломанных ребер, сотрясение мозга, множественные гематомы, обильное внутреннее кровотечение и потеря ребенка — вот с чем поступила ваша подруга, — сухо объяснила рыдающей Аньке невысокая докторша.

— А как она себя чувствует?

— Сейчас ее жизнь вне опасности.

Еще пара фраз, и неприветливая лекарша выставила девушку вон из кабинета. Аня не знала, что теперь делать.

Ритка потеряла ребенка и сама едва выжила. Впервые в жизни подруга жаждала родить малыша. Сколько Аня помнила Риту, та утверждала, что дети — это цветы жизни, которыми лучше всего любоваться в чужом саду. Она утверждала, что пеленки-распашонки и игрушки-погремушки — это не ее удел. Но даже по телефону Аня поняла, как Ритка изменилась, узнав о своей беременности. Она хотела этого ребенка. И по-настоящему любила того мужика.

Аня приехала из аэропорта сразу к Ритке, она встревожилась оттого, что ее телефоны не отвечали. И тут соседка Катя сообщила ей о несчастье. Аня была в шоке. Более того, еще никто не рассказал о происшедшем тете Люде, поэтому сия печальная миссия автоматически ложилась на Анну. А у Риткиной мамы были серьезные проблемы с сердцем. В общем, ужас ужасный, да и только.

После посещения больницы Аня снова поехала на квартиру подруги, где она оставила в спешке свои вещи. Теперь, когда она зашла в гостиную, чтобы убрать следы побоища, она заметила, что исчезли телевизор и стереосистема, Риткины картины, а в шифоньере не хватает коллекции вечерних платьев. В страшном волнении Анна полезла в шкаф за шкатулкой с золотыми украшениями и обнаружила ее абсолютно пустой. Выходит, Ритку обокрали?

Но телефонный звонок Марины многое ей объяснил. Аня узнала, что Ритка сбрендила настолько, что заложила свою квартиру.

— Маринка, ты должна ей помочь! — в страшном волнении начала Аня. — С Риткой случилась беда, она в реанимации. На нее напали прямо здесь, в доме, и чуть не убили.

— Но чем я-то помогу? — растерялась Марина.

— Все дело в том, что Риткиного жениха кто-то захватил в заложники, и требовали с нее выкуп, вот она и заложила свое жилье.

— Вот дура, прости господи!

Аня стала умолять Марину, чтобы та убедила своих шефов разорвать договор.

— По закону, если продавец передумал продавать квартиру, то он должен вернуть залог в двойном размере.

— Сколько? — помертвевшим голосом спросила Аня.

— Она взяла десять штук баксов.

— Это конец! Где же найти такие деньги? — вздрогнула Анна.

— Так, может, надо поискать в квартире, вдруг она еще не успела их отдать? — предложила Маринка.

— Марина, ее ограбили. Тут все вверх тормашками!

Марина пообещала сделать все, что от нее зависит. У Ани появилась слабенькая надежда, что директора агентства все же люди и не добьют ее несчастную подругу.

Опять зазвонил телефон. Парень представился Олегом, сказал, что он друг Сэма и Риты. Аня тут же сообразила, что его можно привлечь в качестве спонсора, ведь он же сам сказал, что он — друг. Она кратко сообщила ему о случившемся и предложила приехать.

Она едва успела отмыть мебель и свернуть ковер, полностью испорченный кровью хозяйки, как кто-то позвонил в дверь. Это был Олег, и он самым натуральным образом сделался белее стенки, когда услышал подробности вчерашней трагедии.

— Я возьму взаймы, хотя и сам в очень затруднительном положении. Но, думаю, еще тысяч пять я смогу найти, — став мрачнее тучи, сказал он. — И почему она только не послушала меня и не обратилась в милицию?!

Парень производил положительное впечатление честного интеллигента, а его обещание найти деньги несколько улучшало положение вещей. Значит, Ане оставалось найти еще пять тысяч как минимум.

Ближе к вечеру Анна позвонила тете Люде. Пришлось сказать, что Ритку избили и она в больнице, но ничего страшного, скоро ее дочь пойдет на поправку. Скорее всего, этого хватит для сердечного приступа, подумала Аня, когда тетя Люда положила трубку. Но если бы она маялась от неизвестности, было ли бы это лучше?

На следующий день она снова поехала в больницу, где ей опять ничего определенного не сказали. Зато Аню поймал представитель правоохранительных органов, явившийся выяснить, сможет ли он допросить потерпевшую. Пришлось ему довольствоваться показаниями ее подруги. Но тут уж Аня дала себе волю и выложила все до мельчайших подробностей. Дядька в форме только головой качал, слушая ее излияния, а потом сказал, что Ритка поступила очень и очень глупо. В глубине души Аня с этим была согласна, хоть и, выгораживала несчастную перед окружающими, толкуя им про ее любовь.

Едва они успели попрощаться, как на Аню наткнулась тетя Люда, приехавшая выяснять, что именно случилось с ее непутевой дочерью. Благодаря быстрому реагированию со стороны медперсонала ей не удалось хлопнуться в обморок. И ватку с нашатырем тете Люде вовремя подсунули, и укольчик для поддержания сердечной деятельности ей вкатили. Едва-едва она пришла в себя, как тут — для полного набора — прикатили Олег с Маринкой. И бедная тетя Люда узнала правду о квартире.

Маринка подсуетилась с информацией, несмотря на все ужимки и моргания Ани. С перепугу Аня расставила руки, готовясь ловить в объятия бренное тело подружкиной мамы. Но не ту; это было! Тетя Люда поняла, что ее дитя наворотило дел, и в ней с новой силой вспыхнул материнский инстинкт защиты потомства — некогда впадать в кому, надо спасать дочку!

Они собрали военный совет в сквере на лавочке. Требовалось разработать эффективную стратегию по спасению заблудшей Риткиной души, а также ее материального имущества.

— Я смогла договориться со своими шефами, — гордо доложила Маринка, — они не потребуют возмещения ущерба.

— О господи! — горестно простонала тетя Люда.

— Я дам пять, — несчастным голосом сказал Олег.

— Я заняла тысячу, и столько же есть в загашнике, — сообщила Анька, — значит, уже семь.

— У меня на книжке две с половиной тысячи, — вздохнула тетя Люда, — копила на черный день.

— Вот он и настал, — подвела итог Маринка и прикусила язык.

На нее все посмотрели как на полоумную. Она потупила глазки и добавила, что может занять недостающие деньги на полгода и без процентов. Так решился квартирный вопрос.

А к Ритке их пустили только через три дня. Надо сказать, что зрелище было не для слабонервных. Во-первых, ее побрили, потому что на голове у нее была рваная рана, которую требовалось регулярно обрабатывать медикаментами. Во-вторых, ее лицо напоминало физиономию киношной бомжихи: опухшее, все в синяках и ссадинах, левая бровь рассечена, правый глаз полностью закрыт… Не миновать Рите пластической операции, с тоской подумала Аня.

— Привет, — сказала она ласково. — Наверное, тетя Люда из-за переживаний не смогла тебе рассказать, что мы отвоевали твою квартиру.

— Спасибо, — прошептала Ритка.

— Так что все будет хорошо, — неестественным голосом заявила Аня.

Ритка молча кивнула, и крупная слеза поползла по ее щеке.

— Ритка, доктор сказал, что у тебя еще будут дети, а в таких случаях — это дар свыше, обычно женщины становятся бесплодными!

— Я не хочу жить, Аня. У меня украли любовь, счастье и здоровье. Посмотри на меня, я — уродина! Я не хочу быть страшилищем!

— Глупости, синяки сойдут, волосы отрастут. Ты жива, а здоровье поправится!

Ритка слушала, косясь на нее единственным целым глазом, и, кажется, успокаивалась. Но вскоре в палату зашла доктор и выгнала Аньку взашей, потому что та сильно превысила свой лимит времени.

Это было первое, но далеко не последнее ее посещение подруги. Аня ходила в клинику регулярно и взяла на себя роль внештатного психоаналитика, поскольку события стали развиваться таким образом, что удивительно, как Ритка вообще не лишилась рассудка.

Дело в том, что благодаря вмешательству со стороны правоохранительных органов всплыла информация, которая полностью перечеркнула все представления Марго о ее ненаглядном Сэме, ради которого она едва не лишилась жизни, не говоря уж обо всем остальном.

Однажды к ней пожаловал сотрудник прокуратуры, который самым тщательным образом выяснил все подробности их знакомства с Сэмом, а потом щедро поделился с ней информацией. Оказалось, что у Самуила Витта за плечами было семь браков только в Северо-кавказском округе! Причем каждый раз его женой становилась богатая женщина, за душой у которой водились денежки.

Его изобретательность не знала границ: для одной дамы он якобы отправлялся в Магадан за новой машиной и шубами, собрав всю наличность и наделав долгов. Другая отдала ему все деньги, подвергаясь постоянному шантажу, потому что у нее имелась пятнадцатилетняя дочь, которую он в себя влюбил. И несчастная мать отдала все, что имела, лишь бы муженек дал ей развод и уехал к черту. Третью он начал избивать, якобы ревнуя ее. Обезумевшая женщина боялась выйти на улицу, зная, что за этим последует дикий скандал с рукоприкладством. В конце концов она продала дачу и машину, чтобы заплатить ему за часть своей же квартиры, куда она прописала любимого мужа. У четверых жен остались от него дети, появление которых он приветствовал, расценивая их как рычаг управления женщиной. Естественно, что алиментов он не платил, потому что его супруги и не помышляли что-то с него требовать.

Больше всего повезло Диане: у нее нашлись весьма сильные покровители, сумевшие избавить ее от Сэма без особых хлопот. Но женщина до сих пор не может адекватно реагировать на его имя. Впрочем, это Ритка знала и сама.

Но самое парадоксальное — Ритка не могла поверить, что все эти зверства вытворял ее любимый, нежный и внимательный Сэм! У нее в голове не укладывалось, что тот, кому она отдала самые сильные свои чувства, ради кого готова была и в огонь, и в воду, разыграл грязную комбинацию, чтобы вытрясти из нее деньги.

Но самое ужасное, что нашлись свидетели, в ночь ограбления «Оргтехники» видевшие в соседнем проулке подозрительную «девяносто девятую». Один из них подробно описал Сэма, сидевшего на пассажирском сиденье, — он прикуривал сигарету. Пока она металась в своей квартире и обзванивала морги, он грабил сейф Кожевникова!

Вскрылось, что в городе Витт наделал много долгов и в последнее время чаще проигрывал, чем выигрывал. Самым крупным его выигрышем за прошедший сезон был участок земли. Ритка была последней в списке, добрых дел Витта. Он рассчитывал стрясти с нее деньги и исчезнуть. Платить по счетам он и не намеревался. Поговаривали о его связях с чеченцами, причем одни утверждали, что у него были с ними какие-то дела, а другие намекали, что и людям гор Сэм тоже задолжал. С одной стороны, ничего определенного, но, с другой стороны, дыма без огня не бывает.

Когда Ритка об этом узнала, с ней приключился припадок. Аня, присутствовавшая при этом, испугалась до смерти.

— Я его так любила, с ума сходила, готова была ради него на все, а он меня предал! — рыдала Ритка. — Он меня хладнокровно подставил убийцам, и все из-за денег! Будь он проклят, чудовище! Он же знал о ребенке, о нашем ребенке! Я все потеряла: здоровье, красоту, машину, деньги, доверие мамы и друзей… Сколько людей меня пытались предостеречь — мама, ты, Олег, Диана, друзья Сэма и даже этот его «побратим» — Хасан! Но я словно с ума сдвинулась, я прямо-таки рвалась на больничную койку! Ненавижу себя, идиотку недобитую!

Ритку старались утешить все, кто мог. Ее навещали коллеги по «Антуражу», господин Симонян даже прислал в больницу огромную корзину цветов с запиской, что ее место будет ждать ее выздоровления. Приходили ее приятели и знакомые, до которых доходила весть о ее трагедии. Она же многое готова была отдать, чтобы о ней вообще забыли.

— Знаешь, Анютка, — с горечью сказала она, — это ужасно, что весь город знает, насколько я глупа! Обо мне не забудут никогда, будут пальцем указывать на меня на улицах и говорить: «Вот идет дура, которая втюрилась в бандита, а он наслал на нее дружков, чтобы те выколотили из нее денежки и ненужного ему ребенка».

В этом месте она обычно начинала плакать, и все, что бы ей ни говорила Аня, вызывало у Риты еще большие потоки слез.

Надо сказать, что ее молодой организм довольно-таки скоро включился в процесс регенерации. Сошли с лица ссадины и синяки, прошли гематомы, срастались понемногу ребра. И даже волосы отросли смешным ежиком.

Но, несмотря на внешние признаки выздоровления, в сердце у нее саднила огромная рана, не желавшая затягиваться. Она постоянно думала о том, что с ней приключилось, пыталась выискать в прошлом момент, когда она допустила ошибку, проглядела, в кого на самом деле она влюбилась. Она, не прекращая, играла сама с собой в игру «Что — если бы да кабы», придумывая миллионы вариантов происшедших событий.

Конечно, она принимала успокоительные и антидепрессанты, но лучше себя не чувствовала.

После выписки она уехала вместе с мамой в Кореновск. Ей не хотелось возвращаться в свой оскверненный дом. Ее любимая квартира, которую с таким трудом отстояли мама и ее друзья, вызывала у нее ужас. Нет, она никогда не сможет там чувствовать себя нормально! Ее дом осквернил Самуил Витт — своей любовью и предательством.

Приближался Новый год, самый веселый праздник всех времен и народов. Но Ритка, сидевшая затворницей в четырех стенах, ничуть не радовалась предстоящим народным гуляниям. Целыми днями она рисовала и читала классиков, стараясь как можно реже выходить на улицу, тем более что там и не пахло зимой, а изо дня в день лил заунывный мелкий дождь.

Теперь она знала не понаслышке, что такое русская хандра. Она никак не могла возродить в себе вкус к жизни, казалось, внутри у нее — пустота, вакуум. Часами Ритка могла сидеть, уставившись в книгу, не видя при этом ни строчки.

Ей совершенно не хотелось возвращаться в Краснодар, встречаться с людьми, выходить на работу. Ритка, словно улитка, пыталась спрятаться в себе, как в домике, опасаясь окружающего мира. Тетя Люда, переживавшая за дочь, радовалась каждому приезду Ани, которая хоть как-то могла расшевелить угрюмую Маргошку.

В субботу в гости приехали Аня с Олегом и затащили в дом какие-то коробки.

— Вот, привезли вашей дочке подарки, — смущенно заметил Олег, отвечая на пылкие приветствия тети Люды.

В дверях показалась Марго. Она расцеловалась с Аней и подставила щеку для поцелуя Олегу.

Он теперь носил линзы и выглядел совсем иначе, чем в дни их былого общения. Исчезло растерянное выражение незащищенности, свойственное всем очкарикам, а на место ему пришла спокойная уверенность в себе. Он перестал одеваться, как подающий большие надежды семиклассник, и оказалось, что у него неплохая фигура. Но все эти метаморфозы Ритка отметила как-то отстраненно.

За обедом гостям удалось кое-как расшевелить Ритку, и она стала принимать участие в разговоре чуть живее, чем раньше. От ее внимания не ускользнуло, что подружка слишком перевозбуждена, а Олег смущен. И они оба изо всех сил старались делать вид, что ничего такого не происходит.

Пока какие-то выводы делать было рано, но Ритке показалось, что между этими двумя летают невидимые флюиды — уж больно странно они себя ведут. А почему бы, собственно, и нет? Олег — весьма серьезный молодой человек, способный оценить в женщине ум, благородство и честность, а у Ани — переизбыток порядочности. Ритка подумала, что эти двое могут быть счастливы вместе.

Впрочем, ее мысли резко изменили направление, потому что Аня, то и дело поглядывая на подругу, начала сообщать последние новости.

В начале декабря в горах, на дне ущелья обнаружили машину, в которой нашли сильно обгоревшие останки трех человек, не подлежащие идентификации. А недалеко от этого места валялась борсетка, видимо, выпавшая из салона, когда машина кувыркалась с обрыва. В ней лежали документы на имя Самуила Витта.

— Неизвестно, — услышала она голос Ани, — то ли им кто-то помог, то ли они сами свалились в пропасть…

Вот и все. Ритка даже зажмурилась, не в силах переварить эту новость. Его больше нет! А как же месть?!! Лежа без сна долгими ночами, она представляла, как кидается на него при встрече, рвет ногтями и зубами его красивое лицо. Она мечтала, что наймет киллера, и тот засадит ему пулю в лоб. Она в воображении заманивала его к себе в квартиру и травила ядом. Ах, господи, какие только кровожадные идеи не рождались у нее в мозгу! И что же, не бывать этому? Она не сможет отомстить чудовищу, искалечившему ее жизнь?

— Но, как бы то ни было, смерть настигла Витта, сделав его недоступным ни суду, ни следствию, — мрачно заметил Олег. — И у представителей правоохранительных органов не осталось сомнений в судьбе преступников.

— А это точно они? — недоверчиво переспросила Риткина мама.

— На одном из них был оплавленный браслет, именно такой описала в своих показаниях Рита, — сказала Аня. — На основании этого, ну и, конечно, документов из борсетки Витт и его сообщники официально признаны мертвыми.

— Но особо никто не проверял, кто там на самом деле сгорел?! — уточнила Ритка.

— Они или не они, сложно сказать, — вступил Олег, — но боюсь, что больше никого искать не станут. Борсетка и браслет — это опознавательные знаки. Вот так-то.

— Понятно, — протянула Марго и замолчала.

— С другой стороны, почему бы им не оказаться трупами? — воскликнула Аня. — Не все же такие беззащитные, как ты! Недаром ведь говорили, что Сэм был должен деньги какому-то чеченцу… Рустаму, кажется? Ты не помнишь, Олег?

— Я не помню имени, но такие слухи из ничего не рождаются. Вполне возможно, что все награбленное Виттом и его шайкой перешло чеченцам. Ладно, — подвел черту Олег, — сгинул, гад, так ему и надо!

А Ритка промолчала. Гад, убивший в ней веру в людей, сгинул. А ей придется дальше жить с мыслью о том, что ею грязно попользовались, переломили, как тростинку, втоптали ее в грязь. И даже от мести ее он ушел, спрятался на том свете! Можно, конечно, в паре с Дианой пойти сплясать на его могиле. Так никто не узнает, где могилка его…

Поздно ночью она лежала в кровати и шептала вслух: «Сэм мертв, Сэм мертв, Сэм мертв…»