Горячий снег Сталинграда

ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ БОИ ВОЙСК 51-й АРМИИ (12–17 ДЕКАБРЯ)

12 ноября 1942 года был первый сильный снегопад. Падающие с неба белые хлопья скрывали противников друг от друга. Через полосу ничейной земли почти ничего не было видно. Смутные контуры позиций, передовых постов, проволочных заграждений лишь иногда проглядывали через снежные заряды. Точно так же в штабах противостоящих друг другу армий смотрели на смутные контуры группировок противника. Разведка дала лишь размытые очертания действительного состава тех войск, с которыми вскоре предстояло столкнуться в смертельном бою.

Наступление армейской группы «Гот» началось в 8 часов утра 12 декабря после короткого, но мощного огневого налета артиллерии и ударов авиации по боевым порядкам соединений 51-й армии. Действуя из района Котельниково в общем направлении на северо-восток, противник главный удар наносил на узком участке фронта вдоль железной дороги Тихорецк — Сталинград. Здесь наступали 6-я и 23-я танковые дивизии 57-го танкового корпуса, которым противостояли 302-я и 126-я стрелковые дивизии 51-й армии. На флангах танковых дивизий действовали кавалерийские и пехотные немецко-фашистские войска. Соединение с группировкой Паулюса намечалось юго-западнее ст. Тундутово (высота с отметкой 180 восточнее Зеты). После артиллерийской подготовки противник прорвал оборону в полосе 302-й стрелковой дивизии полковника Е. Ф. Макарчука у полустанка Курмоярский. Воины этой дивизии оказывали упорное сопротивление.

С наступлением темноты передовые части 6-й танковой дивизии вышли на отдельных участках к южному берегу р. Аксай, а 23-я танковая дивизия — в район севернее Небыкова. Части 302-й стрелковой дивизии отошли на рубеж Чилеков — Небыков — совхоз «Терновый». Овладев Гремячим и разъездом 161-й км, гитлеровцы пытались выйти во фланг и тыл 126-й стрелковой дивизии, потеснили ее правофланговый полк, но были остановлены.

Генерал-полковник А. И. Еременко потребовал от командующего 51-й армией генерал-майора Н. И. Труфанова удерживать занимаемый его войсками рубеж и восстановить положение на участке 302-й стрелковой дивизии. На усиление армии была направлена из резерва фронта 235-я огнеметная танковая бригада и 87-я стрелковая дивизия. В то же время командующему 5-й ударной армией генерал-лейтенанту М. М. Попову было приказано ускорить сосредоточение войск армии для наступления в районе Рычковского с целью ликвидации там немецкого плацдарма.

О действиях немецко-фашистских войск при деблокирующем ударе X. Шейберт сообщает, что перед осуществлением наступательной операции 6-я танковая дивизия была разделена на четыре боевые группы: три более слабые мотопехотные группы (Цолленкопфа, Унрейна и Квентина) и одна сильная танковая группа Гюнерсдорфа. Подводя итоги первого дня наступления, он пишет, что наиболее важная из поставленных целей достигнута не была — не удалось захватить переправу через р. Аксай.

О начале контрудара противника в районе Котельниково командующий войсками Сталиградского фронта генерал-полковник А. И. Еременко немедленно доложил Верховному. В ответ он услышал: «Держитесь. Мы сейчас же пошлем резервы» (Еременко А. И. Указ. соч. — С. 400).

На рассвете 13 декабря немецко-фашистские войска возобновили наступление. Главный удар противник продолжал наносить по 302-й стрелковой дивизии. Чтобы остановить продвижение немецких танковых дивизий на рубеж разъезд Бирюковский — совхоз «Терновый», в сражение были введены части 13-го танкового корпуса. В течение дня 30 штурмовиков 8-й воздушной армии дважды атаковали на этом участке немецкие танки. Врагу снова не удалось выйти на фланг и тыл 126-й стрелковой дивизии. Однако на направлении главного удара противник продолжал теснить части 302-й стрелковой дивизии, которые отходили к р. Аксай. К исходу 13 декабря противник передовыми частями овладел Водянским, Заливским, форсировал Аксай и вышел в район Верхне-Кумского.

6-я танковая дивизия (генерал Э. Раус) продолжала наступать. В итоге второго дня наступления 6-я танковая дивизия овладела плацдармом на р. Аксай у Заливского, отсюда частью сил продвинулась к хутору Верхне-Кумский и захватила его. 23-я танковая дивизия, наступая из района Небыкова, также вышла к реке, захватив плацдарм у железнодорожного и шоссейного моста у Круглякова.

В книге Шейберта эти события изложены так:

«Группа Гюнерсдорфа за семь часов продвинулась на 25 км, захватив… переправу через р. Аксай и создав плацдарм глубиной до 10 км. Она сильно опередила основные силы как своей, так и 23-й дивизии… Наступавшая правее 23-я танковая дивизия при форсировании Аксая натолкнулась на сопротивление русских танков и вынуждена была просить помощи у 6-й танковой дивизии. С этой целью две танковые роты 6-й танковой дивизии были выдвинуты в полосу 23-й дивизии. К исходу дня, таким образом, удалось создать еще два плацдарма на северо-западном берегу Аксая».

На рубеже р. Аксай-Есауловский развернулась ожесточенная борьба, от исхода которой во многом зависело дальнейшее развитие событий на фронте. Бывший фашистский генерал Меллентин так оценивает значение этих боев:

«В этот период произошли полные трагизма события, историческое значение которых трудно переоценить. Не будет преувеличением сказать, что битва на берегах этой безвестной речки (Аксай-Есауловский. — Авт.) привела к кризису Третьего рейха, положила конец надеждам Гитлера на создание империи и явилась решающим звеном в цепи событий, предопределивших поражение Германии». Это определение не является в научном отношении точным, но основной смысл событий оно передает верно.

С выходом войск армейской группы «Гот» к реке Аксай возникла реальная опасность прорыва его внешнего фронта окружения. Вопрос стоял тогда так: сумеет враг деблокировать свою окруженную группировку и восстановить фронт под Сталинградом или, наоборот, советские войска ликвидируют эту попытку, что должно было привести к далеко идущим последствиям.

Ставка Верховного Главнокомандования тотчас увидела серьезность возникшей угрозы и приняла меры, которые отвечали сложившейся ситуации.

Так, А. М. Василевский пишет:

«Вернувшись в Верхне-Царицынский, я связался с командующим Сталинградским фронтом, который находился в Райгороде; мы условились, что он немедленно позаботится об усилении 51-й армии и, кроме того, выделит часть сил для организации обороны по реке Мышкове. После этого я отправился в Заварыгин, чтобы, уведомив Ставку, принять более решительные меры против гитлеровцев, наступавших от Котельникова. Связаться с Верховным Главнокомандующим мне сразу не удалось. Тогда я проинформировал об обстановке на юге командующего Донским фронтом К. К. Рокоссовского и оказавшегося в то время в его штабе командующего 2-й гвардейской армией Р. Я. Малиновского о том, что намерен просить Ставку по мере прибытия соединений 2-й гвардейской армии немедленно направлять их к югу от Сталинграда, навстречу наступавшим войскам Манштейна. Я предложил Малиновскому тотчас приступить к организации переброски уже готовых частей и соединений его армии форсированным маршем на реку Мышкову, чтобы, упредив противника, дать ему на рубеже Мышковы решительный отпор.

Через некоторое время состоялся разговор с Верховным Главнокомандующим. Я доложил о начавшемся крупном наступлении танковых войск противника со стороны Котельникова, а также о том, что с выходом этих войск к реке Аксай из-за отсутствия здесь у нас резервов создалась серьезная опасность прорыва внешнего фронта окружения войск Паулюса. Чтобы ликвидировать эту угрозу, необходимы серьезные и срочные меры как по усилению внешнего фронта, так и по укреплению южного и юго-западного фасов внутреннего фронта. Меры эти принимаются, но их далеко не достаточно. Далее я просил Верховного Главнокомандующего разрешить немедленно начать переброску прибывающей 2-й гвардейской армии на Донской фронт и развернуть ее на реке Мышкове, остановить продвижение войск Манштейна, а в дальнейшем, подчинив 2-ю гвардейскую армию Сталинградскому фронту, разгромить их, а операцию по ликвидации окруженных войск Паулюса временно отложить.

Это предложение вначале встретило довольно резкие возражения со стороны И. В. Сталина. Он сказал, что вопрос о передаче 2-й гвардейской армии из Донского в Сталинградский фронт будет рассмотрен Государственным Комитетом Обороны.

С большим волнением ожидал я решения Ставки… Около 5 часов утра 13 декабря я получил от Верховного соответствующие указания. Он распорядился перевести 2-ю гвардейскую из Донского в Сталинградский фронт 15 декабря, а руководство войсками по ликвидации деблокирующих группировок противника возложил на меня. В ближайшие дни я должен был представить соображения по использованию 2-й гвардейской армии на котельниковском направлении» (Василевский А. М. Дело всей жизни. — С. 218–220).

14 декабря в 22 часа 30 мин. директивой на имя А. М. Василевского Ставка потребовала ввиду изменившейся обстановки на юге осуществление первого этапа операции «Кольцо» отложить, 2-ю гвардейскую армию предлагалось форсированным маршем двинуть на юг и расположить в тылу частей, действующих против котельниковской группы противника.

Командующим Донским и Сталинградским фронтами генералам К. К. Рокоссовскому и А. И. Еременко приказывалось «продолжать систематическое истребление окруженных войск противника с воздуха и наземными силами, не давать противнику передышку ни днем, ни ночью, все более сжимать кольцо окружения, в корне пресекать попытки окруженных вырваться из кольца».

«Главная задача наших южных войск — разбить котельниковскую группу противника, силами Труфанова и Яковлева в течение ближайших дней занять Котельниково и закрепиться там прочно».

Таким образом, 2-я гвардейская армия направлялась для разгрома котельниковской группировки врага. До ее подхода к месту боев натиск группы Гота должны были сдерживать противостоящие им войска Сталинградского фронта. Командование фронта решило активными действиями этих войск отсечь наступающие впереди немецкие танки от мотопехоты и тылов, а затем порознь их уничтожить на рубеже р. Аксай.

С этой целью была создана ударная группировка 51-й армии, в состав которой вошли 4-й механизированный (переданный из состава 5-й ударной армии) и 13-й танковый корпуса, 235-я огнеметная танковая бригада, 234-й отдельный танковый полк и 1378-й стрелковый полк 87-й стрелковой дивизии (также из состава 5-й ударной армии). Этой группе войск приказывалось нанести удар в общем направлении на Чилеков (ЦАМО. Ф. 220, оп. 451, д. 125, л. 47).

Характеризуя состояние 4-го механизированного корпуса, Еременко писал:

«13 декабря все части 4-го механизированного корпуса, после того как они были сменены 300-й стрелковой дивизией, находились на марше; к этому времени корпус уже более 20 суток вел непрерывные бои и имел потери более 60 % личного состава и материальной части. У него оставалось 42 танка и 2000 бойцов. Также второй день двигалась из-за Волги 87-я стрелковая дивизия, подходя головным полком в район Капкинского. Одновременно танковый и артиллерийский резервы подходили к Громославке. В войсках находились представители штаба фронта, посланные туда сразу же после принятия нами решения о создании группировки для парирования угрозы со стороны Котельниково. Их основной задачей было всеми силами содействовать ускорению темпа сосредоточения и продвижения войск.

С утра 14 декабря эти части, получившие еще на марше свои задачи, смело бросаются навстречу противнику, нанося контрудар на Верхне-Кумский. Завязался огневой встречный бой механизированных частей. Населенный пункт был атакован 4-м механизированным корпусом с двух направлений: с одного он прорывался в населенный пункт, а с другого охватывал его справа. Одновременно из района Громославки 235-я танковая бригада с подчиненным ей отдельным танковым полком охватывала этот пункт с востока. 20-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада с подоспевшим головным 1378-м стрелковым полком 87-й стрелковой дивизии (остальные части, задержавшиеся на переправах через Волгу, были на подходе) развернулась левее (восточнее) 235-й танковой бригады на уровне Верхне-Кумского и остановила продвижение группы противника, наносившей удар восточнее Верхне-Кумского. В результате стремительного контрудара передовые части противника были полуокружены и понесли большие потери в живой силе и технике (до 40 танков и много мотопехоты). Под давлением наших частей противник оставил Верхне-Кумский и отошел на рубеж реки Аксай (Еременко. — С. 403).

Чтобы облегчить положение войск 51-й армии, 5-й ударной армии (315-я, 258-я, 300-я, 87-я стрелковые дивизии, 7-й танковый и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса), приказывалось перейти в наступление на Нижне-Чирскую. В результате этого на пути наступления ударной группы противника уже с 14 декабря должна была встать значительно более мощная группировка, Чем та, которая там была 12 декабря.

В соответствии с полученной задачей генерал Н. И. Труфанов решил сковать противника с фронта силами стрелковых дивизий и приданной им артиллерии, а подвижными соединениями нанести удар по флангам наступающей группировки немецко-фашистских войск, 13-му танковому корпусу было приказано двигаться из района ст. Аксай в западном направлении и ударить по правому флангу наступающего противника. 4-й механизированный корпус с приданными ему частями должен был нанести удар по левому флангу вражеских войск (из района Дорофееве ко го на Водянский). Для поддержки подвижных войск выделялось 100 истребителей и штурмовиков 8-й воздушной армии.

Намеченный план действий реально не мог привести к уничтожению превосходящих сил противника, но он соответствовал замыслу Верховного Главнокомандования — максимально задержать и ослабить на промежуточных рубежах прорыв к окруженной сталинградской группировке войск Манштейна и обескровить их до подхода к месту боев 2-й гвардейской армии.

В рамках выполнения поставленных задач с утра 14 декабря обе противостоящие стороны вновь перешли к активным действиям. Противник стремился развить успех в районе хутора Верхне-Кумский, который стал основным узлом борьбы. Это обусловливалось расположением здесь наиболее удобных дорог с юга на север к Сталинграду, что заставляло гитлеровцев упорствовать в развитии наступления именно на этом направлении. Путь немецким танкам с севера преградили 1378-й стрелковый, 234-й танковый полки, 235-я огнеметная танковая и 20-я отдельная истребительная бригады. С воздуха наступающего врага атаковали советские штурмовики, действовавшие группами по 4–6 самолетов.

Выдвинувшийся навстречу наступающим немецким войскам 4-й механизированный корпус генерала В. Т. Вольского завязал бои в районе Верхне-Кумского и Водянского. 13-й танковый корпус подошел вплотную к противнику в районе разъезда Бирюковский и, вступив в бой, оттянул на себя часть сил 23-й танковой дивизии. В течение всего дня 51-я армия вела тяжелые бои с наступавшей группировкой войск Манштейна — Гота. X. Шейберт пишет, что 14 декабря 1942 г. было днем «начала продолжавшегося три дня танкового сражения в калмыцких степях, одного из самых больших и ожесточенных танковых сражений Второй мировой войны».

В этот же день войска 5-й ударной армии перешли в наступление на противника, действовавшего в районе Рычковский, Верхне-Чирский. После упорного боя 7-й танковый корпус генерал-майора П. А. Ротмистрова, 258-я и 4-я гвардейская стрелковые дивизии отбросили гитлеровцев с плацдарма, что облегчило положение 51-й армии на котельниковском направлении.

В отношении этого дня А. М. Василевский пишет:

«14 декабря в 22 часа 30 минут мы получили официальную директиву о том, чтобы временно отложить осуществление операции «Кольцо», а 2-ю гвардейскую армию двинуть на юг…Общая идея отражения войск Манштейна была сформулирована в директиве так: главная задача наших южных войск — разбить котельниковскую группу противника силами Труфанова (51-я армия) и Р. Я. Малиновского, в течение ближайших дней занять Котельниково и прочно там закрепиться.

…В ночь на 14 декабря последовало и еще одно очень важное решение Ставки: изменить направление главного удара Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов. Если по плану операции «Сатурн» оно намечалось прямо на юг, через Миллерово на Ростов, в тыл всей группировке противника на южном крыле советско-германского фронта, то теперь было решено после разгрома итальянской армии на среднем течении Дона направить удар на юго-восток, в сторону Морозовска и Тормосина, то есть в тыл деблокирующей группировке Манштейна» (Василевский А. М. Дело всей жизни. — С. 220–221).

15 декабря командующий Сталинградского фронта направил в Ставку телеграмму следующего содержания:

«В связи с тем, что все резервы, нацеливавшиеся на юго-запад и группировавшиеся в районе Плодовитое, Зеты, совхоз Крепь, получили свое предназначение (т. е. израсходованы), Сталинградский фронт не имеет сейчас никаких резервов. Восточнее линии Ивановка, Аксай нет вообще ни одного человека. Если противник разовьет удар вдоль железной дороги на Абганерово и из района Цыбенко на Зеты, то он поставит войска фронта в крайне тяжелое положение, поскольку выйдет на растянутые и без того напряженно работающие тылы.

Нами принят ряд мер: из 64-й армии взяты две дивизии, правда, очень слабые, и передвинуты в район Зеты, станция Абганерово с целью занять оборону по внешнему сталинградскому обводу до подхода резервов. При этом докладываю, что ведшие в течение трех дней напряженные бои 126-я и 302-я стрелковые дивизии были весьма малочисленны; сейчас ведут бои 4-й и 13-й мехкорпуса.

14 декабря под Верхне-Кумским во встречном бою с каждой стороны участвовало примерно по 90 танков. 4-й мехкорпус вывел из строя 40 танков противника, потеряв 32 танка.

Такие же потери и в 13-м мехкорпусе. Положение очень напряженное. Прошу немедленно направить в мое распоряжение один мехкорпус в район Зеты, а также один танковый корпус и два стрелковых корпуса в район Ляпичев, Бузиновка, совхоз Крепь с задачей нанести удар с участка Шабалинский, Громославка на Котельниково» (Еременко. — С. 403).

В этот день 4-й механизированный корпус с частями усиления вел бой за хутор Верхне-Кумский. «Помню этот бой так, будто это было совсем недавно, — рассказывает генерал-майор (в то время лейтенант) А. П. Курков. — Моему танковому взводу была поставлена задача, действуя в качестве боевого охранения, выдвинуться до 1000 м впереди главных сил полка, замаскироваться в бурьяне и следить за продвижением врага. К 14.00 между Верхне-Кумским и колхозом им. 8 Марта появилась одна колонна танков, затем еще две — всего до 50–60 танков. В моем взводе было три танка Т-70 и в главных силах полка — 15 танков.

Вражеские танки, обходя с фланга главные силы корпуса, вели огонь по пехоте, которая залегла левее. Одна из колонн танков противника двигалась прямо на наш взвод. У моего танка в это время отказала радиостанция, и я не мог получить никаких указаний ни от командира роты, ни от командира полка. Командиров машин я предупредил, чтобы они не открывали огня до тех пор, пока я не открою его сам. Немецкие танки были уже в 800 — 1000 м. Гитлеровцы заметили копны и, очевидно, заподозрив засаду, открыли по ним огонь осколочными снарядами. Один снаряд разорвался совсем рядом с моим танком, и взрывом смело с него всю маскировку из бурьяна. Тут я не выдержал и открыл огонь. С первого же выстрела удалось подбить головной танк. Командиры других машин также открыли огонь, и вскоре еще два неприятельских танка было подбито. Все же силы были неравные, и я стал отводить взвод ближе к флангу главных сил полка. Гитлеровцы, увлекшись боем с моим взводом, неожиданно для них попали под сильный огонь с фланга главных сил нашего полка. Потеряв несколько танков, фашисты стали отходить. Тогда лейтенант М. Толстых по приказу Асланова повел свою роту в атаку». Танковый полк подполковника А. А. Асланова успешно выполнил задачу и не допустил прорыва вражеских танков через свои боевые порядки.

Во второй половине дня согласованными ударами наступавших частей 4-го механизированного корпуса гитлеровцы были выбиты из хутора Верхне-Кумский и отброшены к р. Аксай. В этих боях участвовал также 1378-й стрелковый полк 87-й стрелковой дивизии, который 15 декабря форсированным маршем прибыл в район хутора Верхне-Кумского.

В то же время командующий Сталинградским фронтом, стремясь обезопасить себя от всяких случайностей, писал в Ставку: «В связи с тем, что все резервы фронта, нацеливавшиеся ранее на юго-запад и группировавшиеся в районе Плодовитое, Зеты получили другое предназначение и фронт остался без резервов… считать достаточно гарантированным направление вдоль железной дороги Котельниково, Абганерово нельзя» (ЦАМО. Ф. 220, оп. 451, д. 56, л. 278).

Для усиления Сталинградского фронта Ставка направила в его состав 6-й механизированный корпус, который намечалось также использовать против котельниковской группировки противника.

X. Шейберт, описывая этот бой, уныло отмечает:

«Настроение у нас было очень скверное… Ярость, подавленность, сочетавшиеся с сомнениями и нервозностью, овладели нами». Приводя выдержку из журнала боевых действий 11-го танкового полка, он пишет: «По приказу дивизии населенный пункт (Верхне-Кумский. — А.С.) был эвакуирован. Группа Гюнерсдорфа под прикрытием темноты отошла на юг, чтобы пополниться боеприпасами и горючим. Этот день стоил полку тяжелых жертв».

16 декабря обе стороны готовились к продолжению борьбы и вели бои на отдельных участках. Противник производил перегруппировку своих сил, стремясь не допустить выхода 5-й ударной армии к реке Чир по правому берегу Дона. В полосе 51-й армии он продолжал удерживать плацдарм севернее реки Аксай и пытался овладеть населенными пунктами Кругляков и Ковалевка.

Войска Сталинградского фронта упорной обороной не допускали выхода врага к реке Мышкова, обеспечивая подход и развертывание 2-й гвардейской армии, которая в ночь на 17 декабря должна была закончить сосредоточение севернее реки Мышкова 2-го гвардейского механизированного корпуса, а к утру 18 декабря двумя стрелковыми дивизиями занять оборону на рубеже Нижне-Кумский, Громославка, Ивановка, Капкинка.

В этот день главные усилия противник сосредоточил на участке 2-й гвардейской армии в районе Верхне-Кумского и в районе Жутов 1-й — на фронте 51-й армии. Враг все еще не отказался от замысла деблокирования 6-й армии. Наиболее ожесточенные бои шли в районе Верхне-Кумского. Наступление 6-й танковой дивизии поддерживал 65-й танковый батальон, на вооружении которого были новые тяжелые танки «Тигр». На участке, где оборону занимал 1378-й стрелковый полк под командованием подполковника М. С. Диасамидзе, усиленный 1-м дивизионом 1058-го артиллерийского полка, противник атаковал в течение всего дня, но успеха не добился.

Еременко пишет:

«С утра 16 декабря наши части, добившиеся успеха в бою 14–15 декабря, продвинулись к югу от Верхне-Кумского и по рубежу южнее и юго-восточнее этого пункта организовали противотанковую оборону. Гитлеровцы, приведя в порядок главные силы двух танковых дивизий, наступавших в первом эшелоне, в 10 часов утра 16 декабря снова перешли в наступление на Верхне-Кумский. На только что названном рубеже сразу же разгорелся сильный танково-артиллерийский бой. Несмотря на то что противник имел большое преимущество в силах, особенно в танках, упорство наших войск, беспримерная стойкость и храбрость воинов 4-го механизированного корпуса, 235-й танковой бригады, 20-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, 55-го отдельного танкового полка, 1378-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии не позволили противнику развить успех. Шесть дней на этом рубеже не затихали бои.

Верхне-Кумский несколько раз переходил из рук в руки. Все части в этом неравном бою проявили исключительный героизм; особенно выделились 1378-й стрелковый полк (командир полка подполковник М. С. Диасамидзе) и 55-й отдельный танковый полк (командир полка подполковник А. А. Асланов).

В этих боях отличились также 235-я танковая бригада (командир полковник Д. М. Бурдов) и 20-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада (командир майор П. С. Желамский).

Эти части и соединения, сражаясь до последнего снаряда, до последнего патрона, выдержали упорный шестидневный бой, но ни на шаг не отступили перед врагом. В боях они потеряли почти всю материальную часть, которая была разбита или раздавлена. Высокий героизм проявил личный состав 20-й бригады, хотя и понес огромные потери в людях и материальной части; задержав продвижение противника на своем участке, он нанес врагу большой урон, не отдав ему ни одного метра занятого им участка.

Очень тяжелые бои в районе Кругликов, Жутово вели две бригады 13-го механизированного корпуса (командир генерал Танасчишин) и совершенно ослабленные 302-я стрелковая дивизия (командир полковник Макарчук) и 126-я стрелковая дивизия (командир полковник Сычев). Против них враг бросил в наступление свежую авиационно-полевую дивизию, группу полковника Панвитц, поддержанных танками и румынским армейским корпусом» (Еременко. — С. 405).

О неудаче вражеского наступления в этот день также пишет и Г. Дерр:

«16 декабря атака танков корпуса, входивших в бригаду Гюнерсдорфа, на Верхне-Кумский окончилась неудачей. В Верхне-Кумском находились в окружении части 6-й танковой дивизии. Атака была отражена в результате массированного применения противником новых, хорошо замаскированных противотанковых средств».

Генерал Гот, командуя котельниковской группировкой и осуществляя прорыв к окруженным войскам Паулюса, понимал, какое огромное значение для результатов наносимого им удара имеет время. Его расчеты строились поэтому на быстром использовании всех своих сил до подхода советских резервов. Этого можно было достичь лишь стремительным прорывом кольца окружения превосходящими силами и соединением со сталинградской группировкой. В соответствии с планом операции, утвержденным Манштейном, окруженная группировка Паулюса должна была нанести встречный удар, когда идущие к ней войска Гота приблизятся на расстояние в 30 км. Натолкнувшись на упорное сопротивление советских частей прикрытия в 50 км от цели, войска котельниковской группировки, побуждаемые командованием, прилагали отчаянные усилия, пытаясь сокрушить вставшую на их пути преграду.

К исходу 16 декабря противник создал реальную угрозу прорыва обороны 51-й армии, вклинившись в ее оперативное построение на глубину до 35 километров.

С этого дня 2-й гвардейской армии были подчинены 4-й механизированный, 4-й кавалерийский корпуса и 87-я стрелковая дивизия, которые вели бои южнее реки Мышкова. 51-я армия получила задачу, продолжая оборону занимаемого рубежа, соединениями правого фланга во взаимодействии с этими войсками обеспечить прикрытие выхода основных сил 2-й гвардейской армии на рубеж реки Мышкова. Пятой ударной армии было приказано подготовиться к наступлению в районе Нижне-Чирской с задачей разгромить противостоящего противника.

Утром 17 декабря противник возобновил наступление на Верхне-Кумский. В качестве главной ударной силы группировки Гота действовали 6-я, 17-я (полностью сосредоточившаяся в районе боев) и 23-я танковые дивизии, поддерживаемые пехотными соединениями. Немецкие танки и мотопехота, сопровождаемые авиацией, яростно бросались в атаки, стремясь преодолеть расстояние между реками Аксай и Мышкова — притоками Дона. Равнинная степная местность, изрезанная глубокими лощинами и оврагами, была покрыта глубоким снегом. Напряжение боя нарастало с каждым часом.

«Совместно с частями 23-й танковой дивизии, — рассказывает Шейберт, — мы нанесли удар на север, чтобы, обойдя Заготскот, вновь овладеть Верхне-Кумским. Одновременно мотопехотные части с той же целью начали движение из Заливского, их сопровождали переданные нам к этому времени самоходные орудия».

Однако танки 23-й дивизии не сумели взять Заготскот. Частям 6-й танковой дивизии вначале удалось продвинуться вперед, преодолевая упорное сопротивление советских воинов. «Позиция перед нами была отлично подготовлена, — пишет Шейберт, — узкие и глубокие окопы оборонялись очень стойким противником. Никто не сдавался, хотя целый наш батальон вышел к этому рубежу и вклинился между стрелковыми ячейками». Противник вынужден был преодолевать упорное сопротивление советских воинов. Гитлеровцы продвинулись вперед на север, но были встречены сильным огнем.

О дальнейших событиях этого дня Шейберт рассказывает следующее:

«Тем не менее мы подошли к Верхне-Кумскому своевременно, и начался второй поединок. Но система обороны на окраинах деревни задержала прорыв, кроме того, несмотря на предварительную обработку района пикирующими бомбардировщиками, огонь обороняющихся был слишком сильным. Появившиеся на левом фланге танки врага заставили нас отодвинуться на север.

Стало темнеть, когда мы достигли поля сражения, оставленного нами 15 декабря. Наши сожженные танки все еще стояли там. Но мы не могли их отбуксировать. Русские сделали попытку отрезать нам путь отхода. Они действовали в этот день очень умело. И мы под угрозой охвата вынуждены были под покровом темноты отойти.

Направляемые трассирующими пулями, мы отошли на юг, встретив на полпути мотопехоту нашей дивизии. Все предприятие оказалось ударом впустую».

В отражении гитлеровских атак в районе Верхне-Кумского особенно отличились танкисты 55-го отдельного танкового полка подполковника А. А. Асланова. В течение всего дня они короткими и быстрыми ударами успешно отбивали атаки врага. Исключительно умело и отважно действовали экипажи танков под командованием лейтенантов И. Н. Ильина, Федорова, младшего лейтенанта Пашкина и др.

Орудийные расчеты артиллерийского дивизиона 59-й мехбригады и 383-го истребительного противотанкового артиллерийского полка подпускали немецкие танки на близкое расстояние и прямой наводкой расстреливали их. 360-я механизированная бригада и 1378-й стрелковый полк за 17 декабря также отразили ряд ожесточенных лобовых атак танков и мотопехоты противника, которые проводились в районе колхоза им. 8 Марта и высот 130,1, 137,2. Захватить Верхне-Кумский гитлеровцы и на этот раз не смогли.

Большую стойкость и героизм проявили воины 20-й отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады под командованием майора П. С. Желамского, которые в ночь с 16 на 17 декабря заняли оборону на высоте 146,9, перед селом Громославка. В ходе атаки немецкие танки, используя складки местности, зашли во фланг и частично в тыл боевых порядков батальонов. «Танки открыли ураганный огонь, строчила из автоматов гитлеровская пехота. Бой шел на всю глубину нашей обороны, — пишет в своих воспоминаниях полковник В. М. Бубнов, бывший начальник политотдела бригады. — Бронебойщики дрались до последнего патрона, до последней гранаты. Били и жгли танки, бронемашины противника, били пехоту врага. Но противник все наседал, его танки и броневики подходили к нашим окопам, а потом начинали их «утюжить». Но как только танк проходил через окоп, наши воины — солдаты, сержанты и офицеры — поднимались и открывали огонь вслед бронированным машинам». К 15 часам 17 декабря бригада понесла тяжелые потери. Уцелевшие части и подразделения отошли с высоты 146,9 на новую позицию.

В этот день ожесточенные бои велись и на других участках наступления врага. Части 13-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск Т. И. Танасчишина удерживали район непосредственно к западу от Круглякова. Несмотря на значительные потери, продолжал вести борьбу 4-й кавалерийский корпус. Стрелковые соединения также наносили удары врагу.

«17 декабря, — пишет Г. Дерр, — создалась чрезвычайно критическая обстановка. Рано утром войска, оборонявшие плацдарм у Круглякова, были атакованы с востока получившей свежее пополнение 87-й русской стрелковой дивизией и танковой бригадой. Вклинившегося противника удалось отбросить только при поддержке 6-й танковой дивизии и авиации.

Вскоре после этого бригаде Гюнерсдорфа, которая как раз должна была выступить для нанесения решающего удара по танкам противника в районе Верхне-Кумский, пришлось повернуть часть сил для борьбы с 40 танками противника, прорвавшимися с севера к Шестакову. После того как противник был отброшен на северо-восток, началось наступление танковой бригады на Верхне-Кумский. Но и это наступление окончилось неудачей из-за хорошо организованной противотанковой обороны; понеся тяжелые потери, бригада отошла назад» (Дерр Г. Поход на Сталинград. — С. 94).

Войска 2-й гвардейской армии 17 декабря силами двух дивизий и одного механизированного корпуса лишь начинали сосредоточиваться на оборонительном рубеже. В 24 часа 00 минут приказом командующего Сталинградским фронтом 87-я стрелковая дивизия, 4-й кавалерийский корпус и 4-й механизированный корпус со всеми средствами усиления были подчинены командующему 2-й гвардейской армией. «Перед войсками 2-й гвардейской армии поставлена задача разбить котельниковскую группировку противника на подступах к внешнему укрепленному обводу Сталинграда, имея ближайшую задачу — выход на реку Аксай». Этим же приказом установлены были разграничительные линии для 2-й гвардейской армии и ее соседей: справа — 5-й ударной армии и слева — 51-й армии. Соседу справа предлагалось обратить внимание на прочную оборону восточного берега р. Дон на участке Нижне-Чирская, Суворовский. Соседу слева — 51-й армии — предлагалось удерживать занимаемый рубеж и правым флангом содействовать 2-й гвардейской армии в разгроме котельниковской группировки противника, переправившись через реку Аксай. Однако момент для решения этой задачи еще не наступил.