Горыныч 3.0. Тайны Рода

Глава 21 Запертый

Дышать тяжело. Словно на грудину камень положили или что ещё потяжелее. Дэн попытался открыть глаза, но веки оказались свинцовыми и открываться и не думали. Он пожелал пошевелить хотя бы пальцем, но тело предало и вообще ощущалось каким-то неподъёмным, словно чужим. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. Мысли судорожно заметались в голове. В сериале про доктора Хауса как-то показывали случай, который обозвали «синдромом запертого человека» или как-то так. Вдруг?..

Где он? Что с ним? Может быть, попал в аварию? Или упал где-нибудь? Кровоизлияние в мозг? Кто-то ударил?

Дэн снова и снова напрягал руки-ноги-пальцы-веки-рот, но результата не добился. Он и правда заперт в собственном теле.

Что же случилось?

Перед глазами, которые так и не получилось открыть, замелькали образы и воспоминания. Последний разговор с родителями. Ссора с отцом. Да, точно… Они поссорились. Не в первый раз. Отец постоянно цеплялся к нему из-за мелочей, то ему не нравится, это не то, но в этот раз буря в стакане конкретно вышла из берегов.

А всё из-за учёбы и того, что он её бросил. Выяснилось это, когда отец встретил кого-то из ПсковГУ и узнал, что Дэна отчислили ещё в зимнюю сессию. Да сдалась ему эта специальность «Бухгалтер-ревизор», на которую его сунули родители в местный универ⁈ Дэн хотел учиться где-нибудь в Москве или Питере, а не прозябать в Пскове «зато дома». Да, балл по ЕГЭ у него не слишком высок, но платно можно же было. У отца деньги имеются, и свой бизнес ещё с девяностых, в которые он поднялся. Но зажилил. Решил, что он должен пользу приносить его фирме и после учёбы потом бухгалтером на него горбатиться. Чтобы ещё на работе он мог его носом тыкать в говно. Типа такой он растакой бесполезный нахлебник, а так — хоть что-то с него поиметь. Да щаз!

Но, признаться, скандал ему закатили знатный. Дэн даже не ожидал, что родители так разойдутся. И что он тряпка. И что он всех подвёл. И что ничего в жизни не добьётся. И что и так «у матери под крылышком» был да не ценил. И что зарабатывать не умеет, а живёт на всём готовом. Даже мама, которая всегда его защищала, в этот раз встала за отца и не пререкалась, а только кивала и платочком бумажным слёзы промакивала. Это отца вообще выбесило. Типа Дэн и мать до слёз довёл, и вообще полный никчемушник. Вообще серьёзно разошёлся, даже ремень достал, да мать не позволила, повиснув на руке, а Дэн… просто сбежал из дома.

Он так разозлился, что решил наказать родителей. Чтобы на стенки потом лезли и жалели, что так с ним обошлись. Как вообще можно жить в одном доме с таким тираном и деспотом⁈ Кто каждый шаг и каждую копейку контролирует?

Дэн проверил баланс на карте: там оказалось всего-то пять штук. И явно же отец не даст больше. Будет заставлять обратно поступать или так к себе работать устроит каким-нибудь грузчиком «чтобы он понял, как тяжело деньги в жизни достаются». Тьфу. Ещё не ясно, что хуже.

Думая, что делать, Дэн долго бродил по Пскову, пока не вышел на вокзал. Ему в голову пришла идея уехать. И он вспомнил, что в Стругах Красных остался бабушкин дом. Бабушка умерла года три назад, когда он в десятом классе учился, но её дом родители точно продавать не стали. Отец купил участок поближе и строил коттедж, так что земля за семьдесят километров от Пскова его не прельщала. Но там у него вроде как «родовое гнездо», так что дом оставили.

Дэн решил, что продукты и всё необходимое можно купить уже в Стругах Красных, взять у соседки ключ, наверняка он там есть… У них вроде с родителями хорошие отношения. И у бабушки всё цивильно: даже туалет ей отец сделал тёплый в пристройке к дому, водопровод провёл и канализацию.

С этой оптимистичной мыслью Дэн ехал на электричке, воображая себя «дядей Фёдором» из Простоквашино. Он теперь тоже «мальчик сам по себе свой собственный».

В Стругах Красных его ждал облом. Оказалось, что дом бабушки кому-то сдавали в аренду. Или там жили какие-то знакомые родителей. А может, и продали по-тихому, а он и не в курсе. В общем, Дэн обнаружил там целую толпу с кучей мелких и тупо пялился на них, пока отец семейства, попивающий пиво в тенёчке за баней, грозно не окрикнул его по причине, что он подглядывает из-за забора на детей. В общем, разбираться Дэн не стал. И так всё понятно.

Живот уже подводило от голода, так что он затарился газировкой, чипсами и сухариками в местной «Пятёрочке» и отправился на Песчаное озеро, чтоб хотя бы не зря съездить. В детстве он здесь купался, вода прозрачная и чистая, а берег — песчаный. Некоторое количество народа тоже присутствовало, но к вечеру все разошлись по домам. Дэн никуда не спешил, подумывая о ночёвке на пляже.

Часов в восемь на берег пришла компания ребят его возраста, оказались студентами из Питера, приехавшими на электричке отметить день рождение Кати, которая была из Струг Красных. Девушку Дэн смутно помнил, а она и вовсе его узнала. Вроде играли вместе в детстве, когда он гостил на каникулах у бабушки. В итоге на эти именины его официально пригласили, угостили шашлыком и пивом. Жизнь сразу заиграла красками, особенно если учитывать, что девчонок в Катиной компании оказалось больше и одна даже с ним флиртовала. Шанс, что у них что-то будет, увеличивался с каждой минутой, так как Люба страстно прижималась к нему грудью и шептала на ухо, что ей нравятся такие тихие скромники. К тому же компания приехала с ночёвкой и туристическим снаряжением, а один из парней — Саша, который вроде встречался с Катей, сноровисто поставил целых три палатки.

Солнце село, и над озером поплыл красивый белый туман, словно накрывая его мыльной пеной. Они с Любой чуть отошли от компании и самозабвенно целовались. Когда Дэну показалось, что он сейчас взорвётся, Люба со смехом отстранилась и заявила, что собирается искупаться, потому что ей жарко. А затем разделась догола и, покачивая бёдрами, пошла к воде. Дэн понял, что это его шанс, и тоже разделся, еле расстегнув ширинку и чуть не запутавшись в джинсах, которые торопился снять.

Купальных трусов у него, понятное дело, не было, да и Люба не озаботилась купальником, так что он решительно стащил с себя всё и побежал за девушкой, стараясь не оглядываться.

Они зашли примерно по пояс и… сделали это прямо в воде, Дэн прижал к себе Любу, приподнял и насадил на себя, продолжая целоваться. Девушка страстно охала ему в губы. Жаль, что всё кончилось быстрей, чем он задумывал. Они потом и правда немного поплавали. Вода приятно охлаждала их разгорячённые тела, и тепло уже, так что даже достигший их туман придавал действу лишь большей загадочности.

Дэн как раз подумывал о втором заходе, когда Люба вскрикнула.

— Ты чего?

— Меня как будто кто-то коснулся. Типа рыба крупная, — ответила та.

— Да не, тут вроде ничего крупней окуня не водится, — неуверенно ответил Дэн. — Дед у меня рыбаком был, так вся рыба, что он ловил, с ладошку. Только кошка и ела.

Люба усмехнулась и снова прижалась к нему, но тут ноги Дэна тоже коснулось что-то длинное и большое. В воде появилась как будто чёрная шина, Люба заорала прямо в ухо, оглушив, и на всех парах выскочила на берег. Только задница мелькнула. А он…

Больше ничего не помнил.

«Не стал об этом студенткам говорить, но… Парень не жилец», — внезапно услышал Дэн мужской голос, как эпитафию над собой. Он хотел сказать, что не так уж плохо себя чувствует, что в покойники его записывать не стоит, но так и не смог выдавить из себя хоть какой-то звук.

«Вряд ли кто-то захочет возиться с ним. Была бы ценность: родственник, одарённый кудесник. А так… Ещё неизвестно, как давно его кровь уснула», — подхватил второй.

Дэн запаниковал ещё сильней и… запертое в теле сознание провалилось в гулкую пустоту.

Очнулся он от того, что в лицо светит солнце. Открыл глаза и на секунду оцепенел. Получилось! Прямо над головой светила странная дырка, небольшая, но яркая, а его лицо оказалось ровно под ней.

Дэн с замиранием сердца пошевелил рукой, и у него получилось. Под ладонью что-то кололось, и, чуть повернув голову, он понял, что лежит на сене. Или соломе. В общем, на сухой траве. После того как он проморгался от ослепившего его света, понял, что находится в каком-то непонятном закутке, причём каменном. Пол и стены вокруг оказались холодными и шершавыми.

Что вообще случилось? Как с берега Песчаного озера он попал сюда? На всякий случай Дэн осмотрел себя и никаких особенных изменений не заметил. Он одет в свою одежду, вроде не ранен, в кармане полностью разряженный телефон, не подающий признаков жизни, ключи от дома, карточка, парочка чеков, которые он забыл выбросить.

Стоп. Память внезапно подкинула картинку, как над ним склоняется светлая девчонка. Точно не Люба. Кажется, она что-то сказала про Финский залив. Это разве не Питер?

Паника тошнотой подкатила к горлу.

У него какие-то провалы в памяти? Нет, раньше такого не наблюдалось. Скорее, его чем-то накачали. Но зачем⁈

Вспомнились слова про то, что он «не жилец». Его похитили? Может, какие-нибудь чёрные хирурги? На опыты или на донорские органы? А ещё отец со своими «разборками» в девяностых. Может, это какой-то «привет» из его прошлого? И его похитили, чтобы потребовать выкуп?

В любом случае ничего хорошего ждать не приходилось. Дэн решил, что надо выбираться. Хорошая новость, что он не связан и вроде бы может ходить. Попытается. Возможно, похитители понадеялись, что он так и проваляется в отключке.

После того как эйфория от возможности шевелиться прошла, Дэн ощутил себя разбитым. Скорее всего он ещё не достаточно оклемался после… Чего бы то ни было. С трудом, но он всё-таки встал и пошёл, еле переставляя ноги и держась за стену. Через двадцать его крошечных шагов обнаружилась деревянная дверь, которую он принялся исследовать с возросшим энтузиазмом и нетерпением. Нащупав ручку, Дэн выдохнул. Всё же не колодец, не земляная яма, а скорее подвал. Он попробовал открыть, и оказалось не заперто.

Уняв заколотившееся сердце, Дэн осторожно приоткрыл дверцу и заглянул в щель, снаружи ходили какие-то женщины в белых платьях в пол и чуть ли не хиджабах, тоже белых, брякали посудой. В нос ударили такие концентрированные запахи еды, что Дэн пошатнулся и понял, что очень голоден. Осторожно пригибаясь, он вышел из низенькой двери и понял, что был то ли в чуланчике, то ли в кладовке, то ли каком-то подсобном помещении с вытяжкой, если учитывать ту дыру на улицу.

— Кхм… Извините… — привлёк он к себе внимание.

Одна из женщин, какая-то измождённая и бледная на вид, подошла к нему. Оказалось, что это у неё так высветлены волосы, хотя сверху их прикрывала какая-то полупрозрачная тряпка, вблизи похожая на паутину и нисколько не делающая привлекательней вроде как блондинку. Точней, альбиноску, так как почти бесцветными у неё были и брови, и ресницы, и кожа, и даже глаза совсем прозрачные, бледно-голубые, как если бы на пять литров воды добавили каплю краски.

Дэн с удивлением посмотрел на других и понял, что они такие же. Тут что, какая-то фабрика по созданию альбиносов? Это же вроде редкость. Или это грим какой-то?

— Где я и как здесь оказался? — требовательно спросил Дэн, рассматривая почти плоское тело с первым размером груди. С такими внешними данными только в хоррорах сниматься в роли каких-нибудь страшилок или привидений.

— Ты в Академии Змейлор. Если хочешь есть — работай, — заявила ему эта «бледная моль» и отошла.

— Но я могу заплатить за еду, — взмутился Дэн. — Где тут у вас терминал? Или я по телефону могу… — и он вспомнил, что телефон разрядился. — Эй, и что за Академия Змейлор такая? А?

Ему не соизволили ответить!

— У кого-то есть зарядка для «Самсунга»? — когда-то отец не стал ему покупать крутой телефон, занудев, что в детстве они из дорогих подарков получали лишь подзатыльники, и теперь Дэн оказался даже этому рад, а то не у всех же айфоны, и найти зарядку для популярной ходовой модели в разы проще. — Ау, зарядка для телефона у кого-то есть? Мне надо домой позвонить, а то меня потеряли, — спросил громче он, но никто из альбиносок не отреагировал.

Дэн оценил, что на кухне работают с десяток похожих друг на друга женщин. И даже найти заговорившую с ним среди них он не сможет. Альбиноски что-то готовили, но всё в больших кастрюлях и закрыто крышками. В общем, ничего, что получилось бы потихоньку стянуть, чтобы утолить голод. И всё же, странно. Может, тут людей клонируют?

— Ну хоть водички-то дадите попить? — спросил он в пустоту.

Одна из альбиносок плывущей походкой подошла к нему и протянула кружку.

«Пей».

Дэн как раз смотрел ей в лицо, пытаясь определить, можно ли у неё вызвать жалость или надавить отцом, и понял, что бледного рта, по которому плачет помада, она не открыла. Этого просто не могло быть! Наверное, ещё наркота, которой его накачали, не вся вышла.

Дэн выпил предложенную воду и огляделся на этой странной кухне клонов. Нигде не видно ни электроприборов, ни холодильников, ни миксеров или там микроволновок. Голые стены, по центру цельная плита на небольшой печи, возле которой в плетёной корзине лежало что-то ужасно похожее на каменный уголь. Вокруг серые стены. А свет из странных светильников, больше похожих на маленькие окна. Показалось, что там даже облака проплывают. Или опять глюки?

Он заметил большую дверь явно «наружу» и бочком, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, вышел в коридор. Здесь оказалось посвежее и гораздо прохладней. Коридор освещался зеленоватыми аварийными светильниками. Словно попал в какую-нибудь игру про биолабораторию и зомбиапокалипсис. Встретишь в таком освещении альбиноску с кухни и точно в штаны наделаешь.

От этой мысли Дэн замер. А вдруг?..

Но окунуться в предположения не дал выруливший из коридора беззаботно насвистывающий парень. Обычный. Не зомби. И не альбинос. Может, студент, раз тут какая-то «Академия». Парень свернул в проход, и Дэн побежал за ним.

— Эй! Эй, стой! — окликнул он его, но «студент» то ли свистел и не слышал, то ли не думал, что зовут именно его. Так что Дэн, который внезапно ощутил слабость, догнать его не смог, хотя и старался.

Впрочем, через некоторое время в коридорах послышалось бормотание разговоров, и замерший Дэн увидел двух парней, которые общались друг с другом на какой-то тарабарщине.

— Ду ю спик инглиш? — неожиданно для себя самого спросил у них Дэн. Ну явно ж не русские, может, хоть английский знают.

На него удивлённо посмотрели.

— Может, по-русски говорите? — без особой надежды спросил он.

— Говорьим, — с заметным акцентом ответил один из парней. — Чтьо надо?

— А зарядка для телефона есть? Или телефон, чтобы связаться с родными? — спросил Дэн.

Лица парней стали озадаченными.

— Связаться? А… Неть… связаться нетзя, — коверкая слова сказал второй. — Уже погружение. Давно. Далеко. Нетзя связаться.

— Погружение? — ничего не понял Дэн. — Какое ещё погружение? Э… Ладно, извините за беспокойство…

По коридору прошли ещё парочка студентов, но ему либо отказывали, говоря примерно то же самое про «нетзя», либо не знали русского. Дэн совсем устал и к тому же, заблудился в тёмных коридорах, которые раздваивались, образуя сложные ходы, по которым студенты спокойно сновали.

Дэн утомился и просто сел на пол, уткнув лицо в колени. Он устал. Хотел есть. И домой.

— Что ты здесь делаешь? — спросил строгий голос на чистом русском, и, подняв голову, Дэн увидел хмурого мальчонку лет тринадцати, не больше. — Здесь нельзя ходить прислужникам. Ты с новенькими прибыл? Не видал тебя в людской.

— Где? Да я только очнулся… На кухне вроде, — сказал Дэн. — А почему ходить нельзя?

— Здесь только студенты ходят, а нам положены другие пути, чтобы никому не попадаться, — непонятно пояснил малец. — Я Борщ, служу Аспидам. А тебя как кличут?

— Борщ? В смысле Борщ? Тебя так зовут или ты есть хочешь? — непомерно удивился Дэн. — Я Даня, в смысле Дэн. Я никому не служу, — на всякий случай гордо уточнил он. — Я просто телефон пошёл искать. Чтобы маме позвонить. Она волнуется и меня потеряла, наверное. Фиг знает, какой сегодня день. Какой, кстати? — последним он помнил двадцатое июня — среду, ну или четверг, двадцать первое, если учитывать, что с ребятами они точно гуляли за полночь. — Пятница? — с надеждой уточнил он. Допустим, в Питере он был в четверг, потом очнулся…

— Сегодня вторник, — не оправдал его надежд Борщ. Если, конечно, парень не поприкалывался или это не его ник в игре какой-нибудь. — Восьмое число месяца рамхать.

— А год какой? — нервно икнул Дэн, пытаясь разглядеть на спокойном лице собеседника признаки лжи, а не непоколебимой уверенности.

— Семь тысяч двадцать седьмой…

— Это от чего⁈

— От сотворения мира, конечно же, — удивлённо ответил Борщ.

— А… Но… — Дэн напряжённо думал, что либо каким-то образом из две тысячи восемнадцатого переместился на пять с половиной тысячелетий вперёд. Либо… Если аж от сотворения мира, то ведь было и до нашей эры…

— А если от Рождества Христова? — провокационно спросил он.

— Не знаю, — задумался Борщ. — Но поменьше. Знаю лишь, что это время Яви, но как там считают, не разумею.

— Ага, а в попугаях у меня длиннее, — довольно пробурчал Дэн. Явно же его пытаются нахлобучить. Может, они старообрядцы? Или просто сектанты? — Так… Я так и не… — хотел он задать ещё кучу вопросов своему новому знакомцу, но тот его перебил.

— Некогда мне с тобой лясы точить, мне на кухню надо, — солидно сказал Борщ. — Мой хозяин вернётся с тренировки скоро.

— А проводи меня на кухню, я оттуда и вышел. В смысле, очнулся. А мне та «моль бледная» и говорит: «Если хочешь есть — работай». И заплатить не дала, да тут и терминала нет, у меня на карточке все деньги.

— Ты у старшей белой вылвы Янны еду купить хотел? — усмехнулся Борщ. — Ну умора.

— У кого?

— У Янны — она старшая белая вылва здесь на кухне. Общежитиями и делами хозяйственными заведует Магуса. Только старшие вылвы разговаривают мыслеречью, что белые, что чёрные. Младшие не умеют. Только работают. Всё правильно она тебе сказала. Даже личным слугам общие работы выполнять приходится, чтобы их кормили. А у тебя и хозяина-то нет, как ты говоришь. Ненужный ты. В Змейлоре еда дорого достаётся, далеко мы, купцов не особо, дважды в год снабжение закупают, и то с кучей условий. В основном всё сами растят. Ненужных кормить не будут. Раз откажешься, два, а потом пропадёшь во чреве Бейлор. Богиня нахлебников и неумёх не любит. Избавиться от тебя.

— Типа кто не работает, тот не ест? — криво усмехнулся Дэн, повторив чуть ли не любимую поговорку отца.

Мелькнула мысль, а что, если всё это — один большой розыгрыш. Как в фильме. Актёры нанятые и доводят человека до разорения и сумасшествия. Ну откуда столько альбиносов, к примеру. Папаня бы мог такое замутить, но вряд ли бы у него хватило денег на такие масштабы… Хотя фиг знает, может тут весь этот камень из пластика сделан и что-то хитро крутят, а он под наркотой всё воспринимает неадекватно.

Борщ остановился возле двери и показал Дэну в конец коридора.

— Янна на другой кухне, где слугам готовят. Там она и задания раздаёт.

— А ты куда? — подозрительно спросил Дэн.

— А мне в чистую кухню, их здесь несколько. Иначе неудобно на большой-то. Многие слуги сами в чистой кухне готовят. Некоторые не любят стряпню вылв, считают, что слишком магией отдаёт. Хотя мой Яровзор Красноокович не возражает против их стряпни, — Борщ лукаво улыбнулся. — Просто моя ещё хуже.

В животе при упоминании еды громко заурчало.

Дэн решил пока не нарываться, а понять, что тут вообще к чему. И пошёл, куда его направили. Когда он вернулся, то громко попросил работы. Одна из «бледных молей», ничем внешне не отличающаяся от других, указала на огромную корзину, которая стояла возле печки.

«Набери угля», — теперь он внимательно смотрел на рот и убедился, что губы и правда не двигаются. Но… Что он, чревовещателей не видел? Тем более эта Янна — она одна такая. Всё логично. Всё объяснимо.

Впрочем, когда внезапно перед глазами пробежали картинки его «чулана», в котором нужно пройти прямо от двери, чуть спуститься по шахте, нагрести в ней корзину и вернуться. Убеждённость в том, что вокруг разыгрывают спектакль для единственного зрителя, уменьшилась.

Дэн подхватил корзину, зашёл в чулану и правда увидел, что его лежанка чуть в стороне вдоль стены, а шахта с углём в «полуподвале» в отнорке рядом. Там же нашлась сапёрная лопатка, которой он размягчил породу этого странного «угля» и набрал полную его корзину. Работа оказалась для него тяжёлой. Дэн задыхался от слабости и закончил наполнять корзину примерно через сорок-пятьдесят минут. По крайней мере так ему показалось. Ещё и вымазался весь. А потом еле доволок эту плетёнку по полу.

После этого он получил миску жидкой похлёбки с картофельно-мясным вкусом.

После перекуса, лишь немного притупившего голод, он снова приступил к наполнению корзин. Только уже на других кухнях. Их оказалось целых четыре. Там он увидел людей, кто-то действительно готовил. Правда, с разговорами больше не приставал ни к кому. Очень уж хотелось поскорей получить добавку.

После насыщенного дня, когда какой-то колокол пробил раз пятнадцать-шестнадцать, и ему разрешили прекратить работать, Дэн слинял на свою соломку и попросту уснул. В голове пока не было ни одной мысли. Если, конечно, не допускать, что его похитили инопланетяне и проводят эксперименты. Или что он где-нибудь в больнице под капельницами от травмы и всё это — лишь затяжной сон. Дэн слышал, что лучший способ избавиться от кошмара — лечь там спать, тогда проснёшься дома.

Но дома он не проснулся. Его ждали корзины для угля и недовольная белая вылва Янна, которая сообщила, что нужно больше угля для приготовления завтрака. После утренней разнарядки, когда появилось чуть времени на отдых, Дэн нарисовал углём две чёрточки на стене возле лежака.

Второй день начался.