Господин инспектор

Глава 7. Рейнольдс

Воскресенье, 22.02.2252.

Сухо лязгнул замок, стальная дверь открылась. В камеру вошел Рейнольдс. Тоже не выспавшийся.

— Это действительно вы, — вымолвил он, впрочем, без всяких эмоций. — Ну что ж, пойдемте.

И Сергей покорно поплелся за своим шефом.

— Ну, рассказывайте, — сказал Рейнольдс, тщательно закрывая дверь своего кабинета.

— Давайте, я лучше напишу, — предложил Сергей, понимая, что рассказывать он будет еще не раз.

Шеф молча пододвинул к нему миниатюрный компьютер. И Сергей, быстро стуча по клавишам, просторно, с излишними подробностями, расписал, как он отправился установить датчики на открытый им ранее узел связи 42бис (есть в старых отчетах Сергея), чтобы собрать статистику по активным линиям, и был захвачен известным террористом Тедом Дрейпером. Которому откуда-то было известно, что Серж Харви — большой специалист по старым военным базам, а Дрейперу требовался компьютерный мозг. Для каких целей — неизвестно.

Также Сергей подробно изложил события, произошедшие в Империи.

Шеф внимательно читал написанный Сергеем отчет.

— Сигнал от вашего датчика пропал в районе станции Центральная, — пробормотал Рейнольдс, глядя на экран. — Это никого не насторожило. Обычная история. Особенно — с вами. Начали искать только через сутки. Вашу одежду нашли на нижних этажах. В плачевном состоянии. Следствие долго вели и в конце-концов закрыли. Одежду сожгли и прах скромно захоронили на нижнем кладбище. Между прочим пластинку с вашим идентификационным номером мы так и не обнаружили.

Рейнольдс отодвинул от себя компьютер.

— От всего этого веет кустарщиной, согласитесь? — Шеф пристально посмотрел на Сергея, словно собираясь услышать правду. — Словно профессионал-горнолыжник неожиданно надел валенки.

Сергей усмехнулся сравнению, прекрасно понимая, что вся первая часть его истории шита белыми нитками, но все остальные варианты, которые он смог придумать за это время, были еще хуже.

— Ни предварительной подготовки, ни согласования, ни плана мероприятия, ничего не оставили. Я уже не говорю о прикрытии. Так даже стажеры не поступают.

Сергей молчал, полностью соглашаясь с Рейнольдсом.

Шеф вопросительно посмотрел на Сергея.

— Я подумал, что в свете моего соглашения с Дрейпером, я могу передвигаться более свободно, — наконец промолвил Сергей, понимая, что отмолчаться ему не удастся. — А лишний человек в группе — больше шансов привлечь к себе ненужное внимание.

На этот раз наступила очередь усмехнуться Рейнольдсу.

— Вы больше ничего не хотите мне сказать? — спросил он.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Ну, как знаете, — вздохнул шеф. — Вы хоть понимаете, что на вас и так висит серьезная гиря в виде истории с мисс Элорой Дебюсси? Вторую гирю вы можете не потянуть.

— Да, — просто ответил Сергей, несколько тронутый заботой шефа. Он покаянно опустил голову, подумав про себя — мне и так внутренний голос постоянно твердит, что до старости дожить, скорее всего, не придется, а тут и шеф вдруг дал понять этими своими «гирями», что все на самом деле гораздо хуже.

— Вашим в группе я сказал, что вы выполняли спецзадание более высокого уровня, — между тем произнес Рейнольдс, убирая компьютер и давая понять, что их беседа подходит к концу. — Надо же было как-то объяснить то служебное расследование, которое мы провели.

Сергей кивнул.

— А кто сейчас начальник? — спросил он.

— Пока временно — Густав Озолиньш, — ответил Рейнольдс. — Начальство решило взять со стороны. Но пока еще так и не подобрало.

Шеф замолчал. Молчал и Сергей, понимая, что наступает кульминация разговора.

— Сейчас вам придется зайти в шестой отдел, — наконец промолвил Рейнольдс, вставая. Встал и Сергей, сосредоточенно кивнув — в такой ситуации без детектора лжи никак не обойтись. И даже если все пройдет супергладко — это еще не будет означать, что ему вернут группу, или вообще допустят к оперативной работе. Могут ведь сплавить насовсем в какой-нибудь архив, или в учёбку — готовить молодняк. Но это его сейчас мало волновало. Он знал, что пока он нужен конторе — и из-за его связи с Дрейпером, и из-за Элоры, которая, как он интуитивно чувствовал, была зачем-то им сильно нужна, а из всех сотрудников он единственный, кто был настолько к ней близок. А потом — возможно его уже не будет в этом мире.

Ему сейчас главное — вытащить детей. Но без туннельного мотоцикла, который изъяли из его тайника, там делать нечего. А чтобы его получить, надо начинать все сначала — цепляться за операции, обосновывать крайнюю необходимость… Так что играем на том, что конторе нужны компьютерные блоки и руководство прекрасно понимает, что операцию по их изъятию необходимо проводить в ближайшее время, пока Дрейпер еще там, на военной базе.

— Сами понимаете — так надо, — зачем-то добавил шеф.

И Сергей улыбнулся, уже от двери — не волнуйтесь мол, все будет хорошо.

— А после, если вас никуда не направят — зайдете снова ко мне — обсудим уже конкретно вашу дальнейшую судьбу, — произнес Рейнольдс самое главное. — И только потом — домой.

Глава 8. Дома

Скрипя свежевыпавшим снегом он шел, невольно ускоряя шаг, по хорошо знакомым улицам Мегаполиса. С таким ощущением что никуда и не уезжал, а дриады, корабль, все это ему приснилось. А впереди — опять служба, рутина, быт жизни.

Итак, со мной хотят поиграть, невольно обдумывал он возникшую ситуацию. Только этим можно объяснить такой смешной факт, что после всего случившегося мне снова доверили группу и операции. Хотят посмотреть, что я начну делать. И если ничего интересного они не увидят, то меня просто сократят, как потерявшего доверие. Скорее всего — физически устранят. Поэтому мне надо им подыграть. Создать интригу, чтобы они мучались в догадках — на кого же все-таки я работаю? Надо будет все тщательно продумать. Чтобы не переиграть.

Так вот размышляя, Сергей уже медленно, почему-то на ватных ногах, поднялся по темным ступенькам своего подъезда — входная железная дверь была как обычно сломана, а в коридоре не все лампочки горели. С удивлением поймал себя на мысли, что успел уже соскучиться и по этому миру, и по населявшем его людям, и по снегу — в конце-концов.

Дверь квартиры была почему-то не заперта. Опять дети, наверное, забыли закрыть, подумал он. Вошел в прихожую. Из зала доносились приглушенные голоса. Гости, подумал он. И тут вид прихожей его насторожил — зеркало было завешано темным покрывалом.

Умер кто-то, — холодея подумал он, — уже второй, считая вместе со мной. Но кто же? Не раздеваясь, Сергей стремительно вошел в зал. Столы были сдвинуты, сидели гости. Элора, вся в черном, стояла к нему спиной и составляла на поднос пустые стаканы. Все притихли, разом обернулись к нему, и в их взглядах он прочел леденящий ужас. Гробовая тишина сердечной тяжестью нависла над комнатой. Ничего не понимая он смотрел на замерших людей, непроизвольно выхватывая знакомые лица — тесть с тещей, Виктор, Релия, детишки — вроде все на месте. И тут он увидел большой портрет в черной рамке. На него смотрел он сам. Тихо вскрикнула Яна. Повинуясь всеобщим взглядам Элора медленно обернулась, посмотрела на Сергея секунды две с абсолютно равнодушным лицом, а потом вдруг покачнулась, поднос медленно стал наклоняться, рюмки сначала сползли на один край, потом — на другой, а потом неторопливо повалились на пол. Глаза Элоры закатились и она медленно осела, гремя стеклом и раскидывая руки…

Сергей сидел на табуретке, облокотившись на стол. Релия трясла на руках расплакавшегося Юния, успокаивая. Элора отрешенно полулежала в кресле, неподвижно глядя на Сергея. Миссис Дебюсси держала свою дочь за руку, и то суетливо, в который уже раз спрашивала, как та себя чувствует, то вопросительно смотрела на Сергея, так ничего и не понимая. Отец Элоры тоже в который уже раз капал что-то сердечное, причем сразу в несколько рюмок — себе и женщинам. Терций, нахохлившись, недоверчиво смотрел на Сергея. Один только Вадим, в сильном возбуждении, носился по комнате, зачем-то потирая руки и глупо улыбаясь.

Он в очередной раз остановился возле Сергея. Взял его за руку. Зачем-то потряс.

— Живой все-таки, — снова воскликнул он. — Я раньше о таком только читал… Нет, все это надо осмыслить…

Он потянулся за бутылкой водки, роняя бокалы и расплескивая их содержимое, наполнил парочку фужеров — до краев. Протянул один Сергею. Второй, не чокаясь, быстро осушил сам, поперхнувшись и закашлявшись. Сергей пить не стал, ловя на себе многочисленные вопросительные взгляды, и не зная, что им всем сказать — все что мог, он уже рассказал, пока приводили в чувство Элору.

Релия, проходя с Юнием на руках мимо траурного портрета, спохватившись, положила фотографию на тумбочку, лицом вниз, задула свечки, молча и деловито сняла простыни с зеркал.

— А чей же прах мы похоронили? — вдруг спросил Вадим и Релия тут же на него шикнула.

Вадим растерянно посмотрел на свою жену, которая быстро постучала себя по голове.

Юний, видя, что ничего страшного все-таки не происходит и кругом все свои, потихоньку успокоился и молча взирал на странных взрослых, ничего не понимая, но готовый в любой момент снова расплакаться.

— Хорошо, что живы остались, — сказала миссис Дебюсси.

— Серж, — тихо произнес отец Элоры, выпив свое лекарство. — Все-таки вам надо было предварительно сообщить, что уезжаете в командировку.

— Это же была обыкновенная рабочая встреча, — устало врал Сергей. — Делов-то часа на два. Рядовая инспекция школы. Кто же знал, что случится подобное?..

— А оттуда никак нельзя было? — несколько виновато спросила миссис Дебюсси, продолжая держать свою дочь за руку.

Элора по-прежнему молчала, не мигая глядя на Сергея из под опущенных ресниц, и от взгляда ее черных глаз ему стало не по себе.

— Нет, — отрицательно покачал он головой.

— Как же вы там жили все эти сорок дней? — волнуясь, словно боялась лишний раз побеспокоить, спросила Релия. — Наверное, тяжело было?

— По разному, — неопределенно ответил Сергей, решив для себя сильно не углубляться во вранье — можно ведь и запутаться.

— Хорошо, что хорошо кончается, — сказал отец Элоры, выпив свое лекарство.

Женщины согласно закивали.

— А я вот что-то ничего не слышал ни о каких заложниках, — со своего места подал голос Терций, с нескрываемым подозрением глядя на Сергея. — Поди, загуляли, у какой-нибудь красотки.

На него все дружно зашумели и Терций, нагло ухмыляясь, демонстративно покинул комнату.

Отец снова ушел на кухню — в очередной раз принимать сердечное лекарство. У тещи постоянно текли слезы, которые она часто промокала мокрым уже платком. И Сергею было неловко перед этими честными искренними людьми.

И только Элора неподвижно сидела в кресле в углу и безучастно смотрела прямо перед собой впалыми от усталости и переживаний глазами.

К пяти часам утра Вадим с Релией и детьми наконец-то уехали домой.

Элора по-прежнему сидела в кресле.

Отец Элоры давно уже удалился в спальню — сердце. Ее мать принялась собирать посуду.

— Давайте я вам помогу, — предложил Сергей, с трудом поднимаясь с табуретки — за все эти часы спина изрядно затекла.

— Нет, нет, — торопливо ответила теща, украдкой промокая уголки красных глаз. — Что вы! Мы с отцом сами справимся. Вам надо отдыхать. Сейчас я приведу вашу комнату в порядок.

И она поспешно поднялась наверх.

Сергей с Элорой остались в зале одни.

Неловкое молчание затягивалось. Сергей украдкой посматривал на нее, невольно пытаясь определить сходства и различия с теми двумя Элорами, которые остались на космической базе.

Девушка по-прежнему не шевелилась в кресле. Казалось — даже не мигала и не дышала. После выпитых лекарств и уколов она выглядела разбитой.

— Простите, что так получилось, — наконец пробормотал Сергей, чувствуя себя очень виноватым — ведь столько горя он невольно принес этой семье, столько переживаний…

Элора даже не шелохнулась.

— Все готово, — раздался сверху голос матери. — Идите отдыхать.

Сергей встал. Элора осталась сидеть. Он подождал немного, потом подошел к своей жене.

— Пойдемте, — искренне переживая, сказал он, протягивая руку. — Вам надо отдохнуть.

Элора молча подняла на него свои большие, еще более черные от усталости, глаза. Казалось, она даже не понимает не только, что он говорит, но и кто он такой.

Сергей испугался. Надо вызвать скорую, промелькнуло у него. Не дай бог что с психикой случилось.

Но тут Элора вдруг резко поднялась, и тут же повалилась обратно в кресло. Видимо, тело затекло не у одного только Сергея.

Он успел подхватить ее за локоть и талию. Девушка, повиснув на его руках, тем не менее недовольно подвигала талией, видимо желая, чтобы он убрал свои руки. Но она все еще не держалась на ногах, и поэтому Сергей только крепче прижал невесомое девичье тело к себе.

Спускавшаяся сверху мать, в испуге замерла на середине лестницы.

— Все нормально, — успокаивающе кивнул ей Сергей, помогая Элоре сделать первые шаги на не гнувшихся ногах. — Сейчас пройдет.

На пороге своей комнаты, бывшей Элориной, а теперь отведенной для молодоженов, Сергей непроизвольно замер. Родители явно постарались. Комнату было не узнать. И главное — они заменили старую односпальную кроватку на роскошную двухместную. Белые подушки и пододеяльник резали глаза.

— Мы как раз купили двуспальную кровать, — говорила мать Элоры. — Поставили. Старую выкинули. Ждали, ждали… А вас все нет и нет… Потом еще три дня искали…

От воспоминаний слезы снова навернулись на ее глаза и Элора постаралась успокоить свою мать.

— Ничего, ничего, — торопливо пробормотала она, отворачиваясь. — Не обращайте на меня внимания.

Сергей непроизвольно вздохнул.

— Все уже прошло, — сухо вымолвил он. — Обещаю больше не попадать в подобные истории.

Миссис Дебюсси взяла его за руку, словно успокаивая в ответ.

Ушла.

Чувствуя дикую усталость — все-таки уже третью или четвертую ночь (если брать в расчет и базу) не удается как следует поспать — Сергей принялся энергично раздеваться — белые простыни манили неимоверно сильно.

— Ложитесь в кресло, — вдруг хрипло произнесла Элора.

— Кресла здесь нет, — усмехнулся Сергей, укладывая на прикроватную тумбочку свою рубашку.

— Тогда на пол.

— Издеваетесь? — возмутился он. Окончательно раздевшись, Сергей решительно лег и демонстративно отвернулся. — Вы сами смотрите, не начните приставать. — пробурчал он.

Элора нерешительно постояла у кровати. Потом открыла свой шкафчик, долго перебирала свои ночнушки, но все они были легкими и короткими. Попробовала было лечь в одежде — неудобно. Наконец выбрала одну — самую длинную, но она все равно была слишком коротка и миниатюрна.

Неторопливо и неуверенно разделась. Осторожно скользнула под одеяло, боясь случайно коснуться его тела. Ей, конечно, доводилось спать с мужчинами — так уж получилось в жизни. Но такой неловкости она еще никогда не испытывала, и это ее раздражало и злило.

Замерла.

Какое-то время оба лежали совершенно неподвижно. В квартире было тихо. Только на кухне что-то время от времени поскрипывало.

А как же медицинское обследование и ее последующая смерть под пытками Давора? — думал он, борясь со смертельной усталостью. — Или она уже вернулась из больницы? Или там, на корабле, сказала неправду про обследование? Впрочем, что сейчас голову ломать, вяло подумал он, толку никакого, надо спать, набраться сил, завтра — очень тяжелый день.

Сергей уже засыпал, неумолимо проваливаясь в сладкую бездну, и переворачиваясь на другой бок — в сторону Элоры, как вдруг услышал ее голос.

— Господин инспектор — не надо обольщаться, — устало прошептала его жена. — Общее одеяло ничего еще не значит.

— Я и не обольщаюсь, — с трудом вымолвил он.

— И не вздумайте меня лапать, — строго продолжила она.

— Я и не думал, — буркнул Сергей, обижаясь.

— И то, что вы воскресли из мертвых — ничего не значит в наших отношениях. Фарс под названием «женитьба» фарсом и остается. И надо доиграть его до конца, спокойно разойтись и забыть об этом.

Сергей промолчал.

— Между прочим, наш развод фактически уже оформлен, — тихо произнесла она. — Только за бумагами никто не сходил. По понятным причинам.

— Придется восстановить обратно, — заметил Сергей, упорно борясь со сном. — Иначе не поймут.

— Не поймут, — согласилась Элора еще более усталым голосом. — А что произошло на самом деле? — вдруг услышал он тихий шепот. Растерялся.

— Я вам попозже расскажу, — наконец решился он. — Когда улучшатся наши отношения.

Элора промолчала, попытавшись получше укрыться одеялом, и слегка коснулась Сергея своим бедром. И тут же резко отодвинулась.

— Надо будет попросить у родителей второе одеяло, — сказала она.

— А как вы это объясните? — зачем-то спросил он, на время прогоняя дремоту.

— Скажу, что холодно под одним.

Сергей кивнул и мгновенно и уже окончательно уснул.

Впрочем, было действительно холодно. Через полчаса Сергей неожиданно проснулся. По привычке, замер, не шевелясь и осторожно прислушиваясь — нет ли какой опасности. Оказалось, что его разбудила Элора. Его жена мелко подрагивала. Сергей поднял голову. Девушка укрылась с головой, но это ее не спасало, так как она, демонстративно отодвинувшись от Сергея, осталась с совсем небольшим куском одеяла, которое её почти не закрывало.

Что же это такое?! — устало подумал он, поворачиваясь к Элоре. — Что за напасти! То похороны, то потрясения с оживлением, а теперь — еще и холода.

Обхватив ее за талию и животик, он прижал девушку к себе, поражаясь, насколько все-таки прохладным было ее тело. Элора вздрогнула, собираясь решительно отбиваться.

— Не занимайтесь ерундой, — сурово пробормотал он. — Так будет гораздо теплее.

Но она все равно попыталась оторвать его руки от своего тела.

— Потерпите до завтра, — уже более мягко сказал он, не отпуская девушку.

— А что будет завтра? — пыхтя от усердия, спросила она.

— А завтра будет второе одеяло.

И она покорно сдалась, притихла, время от времени продолжая мелко подрагивать в его неловких объятиях.

За что им ее арестовывать, пытать? — думал он, глядя на спящую Элору. — Что она им сделала? Что им от нее всем нужно? Узнать бы, проще было бы бороться. А ведь Давор может и раньше ее арестовать, как собирался когда-то, поместить в камеру, а уж потом… Но против этого я уже бессилен, даже если буду каждую минуту находиться с ней рядом. В моих силах только попытаться спрятать ее на все воскресенье.

Сердце мучительно сжалось. Эх, как же я не хочу, чтобы она умерла! Ужасно сильно не хочу, чтобы она умерла!

Глава 9. На работе

Понедельник, 23.02.2252.

Сергей, ведомый Рейнольдсом (вас еще месяц будут проверять, а пока принимайте дела и руководство группой — вашим я пока не сообщил), подошел к двери своего отдела. Взялся за ручку. Сердце защемило… Постоял в неуверенности, сильно волнуясь.

Он вдруг почувствовал, что несколько растерян от предстоящей встречи с Густавом. Перед его глазами все еще стоял Старый Рёник, каким он запомнил его в Лаборатории-Х перед казнью. И его старческий прощальный взгляд… И теперь именно с ним он встретится, и неважно, что Густав еще молод и всего этого пока не знает. От этого Сергею было не легче и он понял, что по-крайней мере, первое время он не сможет открыто смотреть ему в глаза.

Видя замешательство своего подчиненного Рейнольдс решительно открыл дверь, пропуская Сергея вперед.

Вошли.

В общей комнате сидели только Густав и молодой Коурис. О чем-то оживленно спорили.

Оба мельком посмотрели на вошедших… и замерли. Юноша побледнел, так и оставшись с открытым ртом. А Густав вдруг совершенно спокойно улыбнулся, быстро встал из-за стола, направляясь к Сергею, радостный.

— Позвольте представить вашего нового начальника группы, — произнес Рейнольдс.

— Так, конечно, бывает очень редко. Но — бывает, — сказал Густав. — И я рад, что это произошло именно с вами.

Сергей тоже неуверенно улыбнулся — привык он к ним ко всем, а разлука была достаточно долгой.

— Я рад, что вы вернулись, — сказал Густав, протягивая руку.

И Сергей, встретившись с открытым взглядом, к своему большому облегчению не почувствовал никакой неловкости и с радостью пожал крепкую и еще молодую ладонь.

— Я — тоже, — ответил Сергей, все еще глупо улыбаясь. — У вас все нормально?

— Да, — кивнул Густав. Они по-прежнему стояли на середине комнаты. — Все живы, все здоровы.

Аэций наконец-то вскочил, роняя стул, смутился, бочком приблизился к ним.

— А где остальные? — спросил Сергей, пожимая мягкую ладонь Коуриса.

— Закир в командировке. Его соседи арендовали. Для какого-то дела. Еще не вернулся, — ответил Густав. Общая радость несколько поутихла и они наконец-то присели. — А девчонки — к соседям чай пить ушли.

В этот момент дверь щелкнула. Вернулись девушки. Что-то весело обсуждая и неся какие-то коробки, они почти прошли на свои места, как… Первой взвизгнула Ники, роняя коробки и хватаясь за сердце.

— Шеф!!! — следом за ней закричала Алла и, стремительно подлетев к привставшему в волнении Сергею, всей тяжестью своего молодого тела повисла у него на шее, чуть не сбив его с ног. Тут же подбежала и Ники.

Девчонки, истошно рыдая, тискали его и целовали в шею, нос и щеки, мокря ему лицо и воротничок своими слезами, прыгали радостно. И ему вдруг увиделась Оза, одинокое тело девушки в полутемной пультовой. Она и сейчас, в эту самую минуту, лежит там одна, в полной темноте и холоде. А он стоял как истукан, неловко обнимая двух счастливых девушек, с трудом удерживаясь на ногах, и только бубнил, сам чуть не плача:

— Все нормально, все хорошо…

Густав и Коурис крутились вокруг, тоже участвуя во всеобщем веселье и заново переживая неожиданное воскрешение своего начальника.

Сергей почувствовал как от прыганий под его рукой платье Ники полезло вверх и возможно уже открыло нижнее белье. Ему стало неловко и он постарался поспешно опустить платье обратно, энергично гладя девушку по бедру сверху вниз.

— Я вас оставлю, — тактично кашлянув, произнес начальник отдела и удалился. Никто и не заметил.

А тут появился и Закир, наконец-то покончивший со всеми бумажными делами.

— Девчонки, пустите меня! — радостно закричал он от порога, устремляясь к толкающе-целующейся группе. — Я тоже хочу!

Решительно протолкался к Сергею.

— Где ваши руки?! — вскричал он. — Вы же не барышня, чтобы вас обнимать!!!

— Шеф, — по прежнему обнимая Сергея за плечи, произнесла Алла. — Как же все это произошло?

Они остались вдвоем, из обнявшихся. Глаза девушки блестели. К своему стыду именно с ней Сергей почувствовал неловкость. Ему казалось, что сейчас он обнимает ту, шестидесятилетнюю женщину, с которой он провел совсем недавно целый день из своей жизни на космической базе.

— Да, да, рассказывайте! — радостно поддержала стоявшая рядом Ники, зачем-то прыгая и хлопая в ладоши.

— Что рассказывать? — зачем-то спросил Сергей, радостно улыбаясь. На душе у него было легко и приятно.

— Что с вами случилось?! Как вы живы остались?! Мы тут столько слез из-за вас пролили!

— Смилуйтесь! — шутя воскликнул Сергей. — Я уже столько раз рассказывал!.. Язык заплетается. Дайте отдохнуть. Еще наслушаетесь.

— Вы снова у нас?! — радостно взвизгнула Ники, снова, как маленькая девочка, запрыгав на месте.

— Да, — подтвердил Густав. — Вы же видели Рейнольдса. Он и сообщил. Официально.

Восторгу группы не было предела. И даже Коурис радовался вместе со всеми.

— А мы думали — уже все, конец нашей веселой жизни, — радостно галдели они.

— Чужака ждали. Думали — поломает весь наш устоявшийся быт.

— Принимайте назад свои владения, — сказал Густав, обводя зал руками.

— Не сердишься? — спросил Сергей.

Тот только улыбнулся.

— Ты уж меня прости, — вдруг невольно вырвалось у Сергея — камера Лаборатории «Х» никак не выходила из его головы, благо что для него это было только несколько дней назад.

— За что? — удивился Густав.

— За будущее.

Тот ничего не понял, но промолчал, пожав плечами. А Сергею на душе вдруг стало легче, словно он попросил прощения у Старого Рёника, и тот простил его.

— А что с работой? — спросил Сергей.

— Все старое. По-прежнему на мертвой точке. Да еще и новой подкинули. Навалили так, что и не продохнуть, — сказал он сердито. — Извиняюсь за двусмысленность.

— Что за работа?

— Это вам Рейнольдс лучше расскажет, — уклончиво ответил Густав. — Наверняка его изложение будет гораздо точнее моего.

Сергей кивнул, внутренне настораживаясь. Если уж Густав не стал ему рассказывать, значит, в этой новой работе есть что-то такое, что касается близких людей. Другого объяснения он не находил.

— А по старым? — спросил Сергей.

— Сначала, как вы исчезли, все дела приостановили — вдруг вас похитили или вы — перебежчик. А потом Мишель уехала в турпоездку. Так у нас ничего предварительного с ней и не получилось.

— Ну что, есть предложение немного поработать, — наконец сказал Сергей. Радости поутихли и ему хотелось уже форсировать работу по «Подземке». Так как там, в Империи, группа, попавшая в засаду, оказалась без Дрейпера и без двух блоков. И Дрейпер и блоки точно еще на военной базе. Сергей понимал, здесь важно время, необходимо как можно быстрее вернуться, иначе блоки исчезнут. Без Сергея им не обойтись. И это отличный повод снова вернуться туда, забрать поскорее детей.

— Нет возражений, — улыбнулся Закир.

— Шеф, какая сейчас работа?! — воскликнула Алла, сверкая глазами. — Мы просто физически не сможем думать о чем-то еще! Мы лучше сейчас в магазин сбегаем, а то сердце никак не успокоится!

Сергей только улыбнулся.

— С чего начнем? — поинтересовался Густав уже более деловым тоном.

— С самого насущного.

— Это, конечно, «Завод», — снова улыбнулся Густав.

— И что по нему? — поинтересовался Сергей, лихорадочно вспоминая, что же это за операция, в чем ее суть, и на чем все закончилось в прошлый раз. — До ее отъезда пробовали познакомить Коуриса? — спросил он, припоминая.

— Да, — утвердительно кивнул головой Густав.

— И как?

— Облом. — На этот раз интонации Густава приобрели печально-усталый оттенок.

— Обсуждали? — для проформы поинтересовался Сергей.

— Сто раз, — так же, для проформы, ответил Густав.

— Ну, покажите материал, еще раз обсудим, — предложил Сергей.

Закир включил большой экран. Заводская территория. Судя по количеству людей в переходах — явно время обеда. По коридору шла Мишель. На углу стоял Густав.

— Радиомолчание соблюдали? — спросил Сергей.

— Конечно, — ответил Закир. — Зачем расширять круг сотрудников службы безопасности.

— А за пределами завода? — намекая на то, что и там какие-нибудь службы могут прослушивать эфир, и совсем ни к чему привлекать внимание к рядовым работникам завода.

— Тоже.

Сергей удовлетворенно кивнул, запоздало обругав себя, за такие детские проверки.

Между тем на экране Густав вдруг потер лоб и в этот момент из-за угла вылетел якобы запыхавшийся Коурис, старательно изображая спешку. И, естественно, налетел на женщину. И, чтобы не упасть, обнял ее за талию, старательно удерживая равновесие. Женщина весело посмотрела на юношу.

— Много суеты, — по-привычке заметил Сергей, больше однако для самого себя, чем для остальных. — Не очень правдоподобно.

— Для правдоподобности нужны месяцы тренировок, — возразил Закир, а сам Коурис покраснел, явно переживая замечание.

— Это ведь прошло, — добавил Густав. — Начало она ведь схавала.

Между тем экранный Коурис заговорил с женщиной, суетливо преграждая ей дорогу и зачем-то выпустив ее из объятий. И после первых торопливых слов восхищения он вдруг замялся, сник, забегал глазками, и Мишель, усмехнувшись, прошла мимо.

— В данной ситуации, — устало сказал Закир, — его могла понять только опытная женщина. А такие как правило несколько постарше нашей подопечной. Наверное, Бальзак поэтому и любил таких, что они его хорошо понимали, — зачем-то добавил он.

Сергей усмехнулся. В данный момент проблемы с Мишель менее всего занимали его. Но работа есть работа.

Экран погас.

— Да, не густо, — заметил Сергей.

Закир постучал клавишами компьютера и экран снова засветился. Здесь главные герои ехали в вагоне.

— Это вторая, и последняя встреча. Якобы случайно столкнулись, — сказал он, когда на экране замелькали новые кадры. Коурис снова пытался хоть чем-то заинтересовать женщину, и снова — неудачно.

Короткую встречу просмотрели без комментариев.

— А на следующий день она улетела в турпоездку, — подвел итог Густав, когда экран снова погас.

— Да уж, — протянул Сергей.

— Ну, ошибся я, — развел руками Закир. — Виноват. Показалось, что ей хочется чистых наивно-искренних отношений, которые ей может дать только юность. А сейчас уверен, что другой тип ей нужен.

— А может, раз она так себя повела, может, она что-то про меня узнала? — осторожно предположил Коурис.

— Да брось ты, — улыбнулся Закир. — Чтобы она о тебе стала наводить справки… Ты о себе слишком высокого мнения.

Сергей посмотрел на Аллу и Густава.

— А как дела с паролями? — спросил он.

— Мы достаточно быстро выловили в сети пакеты с ее паролем, — начал Густав. — Но на заводе используют одну из новейших систем кодирования. Пока вот не раскодировали еще — вариантов слишком много, а ресурсов управления — не очень.

— Наверняка ведь раз в месяц их заставляют менять пароли, — заметил Сергей, намекая на то, что месяц уже прошел и Мишель в первый же свой рабочий день после отпуска сменит свой пароль на новый.

— Здесь все как обычно, — улыбнулась Алла. — Будем надеяться, что у нее, как это чаще всего бывает, новый пароль не сильно отличается от старого.

Сергей кивнул. Старая практика — рассчитывать на то, что объект, не желая утруждать себя придумыванием и запоминанием чего-то нового, просто меняет какую-нибудь циферку в старом пароле, либо переставляет в нем что-нибудь местами.

— На сколько я помню — она вроде должна была уже вернуться, — сказал Сергей.

— Вчера приехала, — подтвердил Закир, почему-то все еще радостно улыбаясь. — Сегодня у нее должен быть первый рабочий день. А ее мужу устроили командировку. Через пару дней уедет.

— Сильно изменилась?

— Пока непонятно, была у нее там любовная история или нет.

— Ну что ж, какие будут предложения по следующей встрече? — спросил Сергей.

— А может, просто посматривать на нее, — снова покраснев, неуверенно предложил неопытный Аэций. — Она тогда со временем и изменит свое мнение.

— А вот переглядываться долго как раз и нельзя, — уверенно сказал Закир.

— Почему? — спросил Коурис, волнуясь.

— Женщины так рассуждают — как я думаю. Если женщина видит, что она понравилась мужчине, то она ждет от него дальнейших действий. И если он совсем ничего не предпринимает, то в ее понятии он — обыкновенный тюфяк. И от знакомства с таким будут, скорее всего, одни проблемы. Так что если уж посмотрел на женщину и увидел, что она заметила твое внимание — или начинай действовать, или исчезни. Я понятно объяснил? — спросил он, внимательно глядя на юношу, и тот окончательно смутился.

— Да что ты такое говоришь! — засмеялась Алла, почему-то глядя только на одного Сергея. — Кто бы мог подумать!

— А если ее все-таки не завербовали? — пробормотал смущенный юноша. — Не получилось у них. Тогда все наши усилия напрасны?

Закир снисходительно улыбнулся.

— Может быть и так. Но если их выбор падет на нее… Там знаешь какие асы работают? — спросил он. — Не зря свои деньги зарабатывают.

— Объясни ему, — заметил Сергей, старательно не замечая взгляда сидевшей напротив девушки и помня, что подобный вопрос Коурисом уже поднимался. — Чтобы покончить с этим раз и навсегда, — добавил он.

Закир согласно кивнул.

— Самое простое что может случиться, — начал он, — это то, что она встретит симпатичного доброго мужчину, бескорыстная любовь, совместные поездки по курортным зонам, решат пожениться, начнут строить планы, присмотрят домик, а тут вдруг — неожиданный крах. А какой-нибудь тоже симпатичный добрейший его друг кому-нибудь в беседе, но так чтобы она слышала, расскажет, что есть один совершенно частный ненормальный богач, который зачем-то интересуется сведениями из такой-то области, и готов платить такие-то деньги. А на вопрос — зачем тому это надо, последует невинный ответ — что-нибудь насчет рынка коммерции, расширения, освоения новых направлений, ну и так далее.

Закир похлопал юношу по плечу.

— Не пройдет этот вариант — на подхвате будут еще несколько. Так что шансов у нее не будет никаких.

Сергей тоже посмотрел на Коуриса.

— Да все понятно, — пробормотал тот, потупив глаза. — Я так, просто спросил.

— А может, ей подарить цветы? — вдруг предложил Густав. — Говорят же везде, что цветы — лучшее средство расположить к себе женщину…

Он посмотрел на Сергея, но тот только пожал плечами.

— Так-то оно так, — задумчиво протянул Закир. — Но цветы хороши только тогда, когда он ей уже хоть чуточку интересен. А если она к нему равнодушна, то цветы возбудят только досаду, и она рада будет только цветам. И никаких сдвигов в их отношениях не произойдет. Сначала надо ее чем-нибудь заинтересовать. Подстроить, например, какую-нибудь ситуацию… С хулиганами… Еще что-то.

Сергей посмотрел на Закира.

— Критика у тебя неплохо получается, — сказал он. — А собственные предложения? Имеются?

— Имеются.

Закир сел поудобнее.

— Замужних женщин, как правило, заедает быт, — начал он задумчиво. — Однообразие дней. Повторяющаяся из года в год дорога на работу и обратно. Я думаю, надо ей кинуть какую-нибудь наживку, намек-надежду, что если она ухватиться за нее, то ее ждут яркие перемены, причем — к лучшему.

— Такой намек, скорее всего, она получит там, — кивнул Сергей куда-то в сторону. — Или ты хочешь перебить его более ярким?

Закир пожал плечами.

— В общем-то да, — сказал он.

— И каким образом?

— Задействовать вас.

В комнате стало тихо.

— Параллельный вариант?

Закир кивнул.

— Для надежности, — добавил он.

— Мысль, конечно, интересная, — протянул Сергей. — Хотя я считаю, что перебить вряд ли удастся. А вот намекнуть на то, что она может что либо выносить с завода без досмотра — это идея. Какие еще будут предложения? — Он обвел всех присутствующих вопросительным взглядом.

Молчание.

— Ну, здесь нам остается только одно, — первым высказался Закир. — Незаметно подставлять его, — он кивнул на притихшего Коуриса. — И ждать, когда она сама проявит интерес.

Сергей кивнул.

— В вагоне? — спросил он, намекая на дорогу домой. — Или в столовой?

— Пока еще не решили, — честно ответил Закир.

Сергей задумался.

— Я так понимаю, что здесь основная трудность — как привлечь ее внимание. Случайные столкновения уже исчерпались.

— Варианты пока самые простые — громко чихнуть, громко с кем-то поспорить…

Сергей поморщился.

— Сами понимаем, что примитив, — уловил его жест Густав. — Вот, думаем…

— И вид у него должен быть несчастный, — добавил задумчиво Сергей.

Густав согласно кивнул.

— Ну, с этой операцией все более-менее ясно. Осталось только придумать, подготовиться и к концу рабочего дня отправить нашего Аэция.

Все заулыбались, понимая, что вся загвоздка как раз и состоит в слове «придумать».

— А что по другим операциям?

— Осталась только «Подземка». Но с вашим исчезновением ее временно заморозили.

— Ясно, — кивнул Сергей. — Ну, вы дальше готовьтесь, — сказал он, вставая. — А я займусь миром старого метро.

И он торопливо ушел в теперь уже снова свой кабинет.

Оставшись один, он принялся было за составление докладной записки о форсировании поисков двух оставшихся блоков электронного мозга, но вскоре пришлось прерваться. Образ Элоры все время стоял перед глазами. Как падает у нее поднос со стаканами, как бледнеет лицо, вспоминал ее дыхание рядом, в постели… Сильно захотелось домой. И он даже собрался было по-быстрому сгонять домой, хотя бы просто увидеть ее, хотя бы издалека, и тут же обратно. Но взял себя в руки. Кровь пульсировала в голове, отдаваясь в висках, волновался, и не находил себе места. Работа не шла и ему пришлось заставить себя, настроиться, представить одиноких плачущих маленьких детей в темных коридорах подземки. Хотя он и знал, что племя за ними присмотрит. Но такие видения заставили собраться. И Сергей решительно открыл файл с данными по операции.

Кстати, — спохватился он, не успев прикинуть и двух пунктов плана, — как их устроить здесь, наверху, если он сам скоро исчезнет? Элора? Кто она им? Да и сама тоже исчезнет. Больше доверить детей некому. Остались еще родители Элоры. Но они уже немолоды. Но вытаскивать из подземки детишек все равно надо. В общем, все сильно туманно. Одно радует — наличие в далеком будущем Эдика.

И он снова переключился на разрушенную военную базу.

Итак, я потерпел фиаско, грустно подумал он. Сколько баз уничтожил, а вот на самой последней — такой конфуз. Впрочем, что это я? Ведь не один же компьютер составляет Властелина мира. Скорее всего — совокупность компьютерных сетей. И этот, военный, будет скорее всего одним из них. И мне надо постараться воспользоваться нашими хорошими отношениями. Так я заполучу союзника в самом центре врага. А для этого мне крайне важно найти оставшиеся блоки и передать тому, кто в них заинтересован. А дальше уже — история покатит по рельсам.

Сергей снова вернулся к файлу. В таком ключе и будем работать, удовлетворено подумал он и принялся составлять новый план.

Первым делом необходимо обосновать как можно быстрейшее развертывание операции, начал он и усмехнулся — в свете нового видения данной проблемы ему лучше всего вообще ничего не предпринимать, и тогда оставшиеся блоки сами, без каких-либо проблем, доберутся до пункта своего назначения. Но как тогда вытаскивать детей? Операция с датчиками в племенах — это дело совсем не скорое, я могу и не дождаться, исчезнуть. Поэтому необходимо расписать, что конторе даст владение этими блоками, какие преимущества в противостоянии с Зелински. Потом — варианты возможного действия Дрейпера. Потом — список мероприятий по поиску путей и блокировок ответных действий, и силы и средства, которые необходимо привлечь к ним. Дальше — состав группы захвата, ее оборудование. А потом уже — расписать про датчики.

Через час работы заиграл зуммер вызова к Рейнольдсу, прерывая текущие мысли, но осеняя в другом. Он вышел. Народ сгрудился у стола Густава, наперебой предлагая варианты, активно спорили.

Сергей подошел, все замолчали, снова непроизвольно заулыбавшись и вопросительно глядя на своего начальника.

— Я — к шефу, — сказал Сергей, тоже не сдержавшись и улыбнувшись. — А по поводу привлечения внимания — мне кажется, лучше всего это проделать в вагоне, а Коурису выдать старинный сотовый телефон и поставить на него какую-нибудь детскую мелодию, типа — «Антошка, Антошка», или «В траве сидел кузнечик»…

Все засмеялись.

— Мысль вполне разумная, — заметил Закир. — Я уверен — пол вагона обернется. Ее стоит опробовать.

— Разбейтесь на группы, — предложил Сергей. — Одна — займется с нашим Аэцием. А вторая — ищет другие варианты. Вдруг найдет еще более лучший?

— Согласен, — кивнул Густав.

— Алла, — Сергей посмотрел на свою сотрудницу, и она постаралась принять деловой вид, но все равно улыбалась глазами.

— Да, шеф? — голосом послушной ученицы произнесла девушка, поправляя юбку, и тем самым непроизвольно притягивая взгляд к своим красивым ногам.

Сергей невольно улыбнулся.

— Вы сможете поизображать Мишель?

— Хорошо, шеф, — послушно ответила Алла, невинно глядя на Сергея и подчеркнуто-грациозно поднимаясь с кресла. — А кто будет пассажирами вагона?

Сергей только усмехнулся, направляясь к выходу.

— Пошли на сцену, — услышал он за спиной наставления Закира Коурису, — И помни — всегда надо думать о своем объекте. Старайся понять ее. А не просто тупо гнуть свою линию.

Коурис сосредоточенно кивнул. Алла неторопливо поставила свой стул на середину комнаты.

— Предлагаю салон вагона организовать здесь, — произнесла она с интонацией строгой учительницы младших классов.

Никто не возражал.

— Итак, тебе необходимо посмотреть на нее открыто и восхищенно, — произнес Закир. — Ну-ка попробуй.

Коурис смутился.

— Ясно, — кивнул Закир. — Тогда просто представь в этот момент, что ты встретился с любимой девушкой… — Закир задумался. — Впрочем — нет. Ты можешь смутиться еще больше. Представь лучше какую-нибудь свою одноклассницу, которую ты давно не видел, но рад был бы увидеть. Сможешь?

Коурис неуверенно кивнул.

— Мелодию пока отбрасываем? Никто напевать не будет? — лукаво спросила Алла.

— Да, — вполне серьезно ответил ей Густав, не поднимая головы от компьютера. — Я сейчас заказик сделаю. Не будем ждать, пока принесут.

— Ну хорошо, — сказала Алла, видя, что никто не улыбается на ее шутку. — Только рассматриваем вариант, когда клиент сидит, — добавила она, усаживаясь на стул и снова бросив на Сергея взор, подернутый легкой паволокой и многочисленными блестками. — Стоять столько времени совершенно неохота.

Сергей неопределенно помахал всем и вышел из отдела, направляясь к Рейнольдсу.

— Я только что от начальства, — сухо начал руководитель третьего отдела. — Сам понимаешь, доверия к тебе пока еще нет. Но наверху решили, что операции «Подземка» и «Завод» ты все-таки закончишь. И я бы не удивился, если бы узнал, что какая-то группа разрабатывает тебя как передаточное звено утечки информации с Завода.

Сергей кивнул. Шеф, в общем-то, повторялся.

— Хочу поговорить с тобой о Лане Ольховской, — продолжил между тем Рейнольдс.

— Я в общем-то все понял, — пожал плечами Сергей, внутренне настораживаясь. Не про эту ли работу намекал Густав? — Надо держаться от нее подальше и никому не рассказывать, что я был с ней знаком.

— Наоборот, — усмехнулся шеф. — Вернее — почти наоборот. Рассказывать никому не надо, но придется постараться снова сблизиться с нею.

Сергей вопросительно посмотрел на своего начальника.

— Что ты думаешь о ней? — спросил Рейнольдс. — В общих чертах.

— С точки зрения конторы? — уточнил Сергей.

Шеф кивнул.

— Я думаю — она агент от самой природы. Ей не надо стараться — все получается само собой. И кто-то серьезный давно заметил это, и теперь вовсю использует в своих интересах.

— Замечательно, — сказал Рейнольдс, открыто посмотрев на Сергея. — Сам все прекрасно понимаешь. Так вот, принято решение снова заняться Зелинским, а значит — и ей. Так что тебе снова придется как-то восстановить ваши отношения.

Сергей удивленно посмотрел на шефа.

— А не будет это слишком уж странным — только что женился, и на тебе?..

— Нет, — отрицательно покачал головой Рейнольдс. — Странно это будет только для окружающих. Но, я думаю, ты не будешь действовать настолько открыто. А во-вторых, каждой женщине приятно внимание мужчины, независимо от того — молодожен он или нет. Поверь, она сама найдет этому объяснение. Ну а в третьих — возможно, Зелински уже рассказал ей, что ваш брак — фиктивен.

— И как мне теперь к ней подобраться? — спросил Сергей. — Она ведь сейчас обитает на верхних уровнях и делать ей здесь, внизу, совершенно нечего.

— Само собой, — кивнул Рейнольдс, — Поэтому руководство конторы очень мягко и очень вежливо пригласило леди Лану Ольховскую, — Рейнольдс посмотрел на часы, — на одиннадцать пятнадцать, якобы завершить кое-какие ее прошлые дела, закрыть, так сказать, бумаги. Твоя задача — случайно с ней столкнуться в коридоре. Ну а дальше ты уж сам знаешь.

Сергей посмотрел на шефа.

— Я ее не напугаю? — спросил он.

Рейнольдс покачал головой.

— Она уже в курсе, что ты жив, — ответил он. — Потом, после встречи, зайдешь ко мне с более конкретным планом по данной операции.

— Как она будет называться? — поинтересовался Сергей.

— Я думаю «Мотылек» будет самым подходящим.

Сергей усмехнулся, понимая, что в данном контексте «мотылек» — это Лана, летящая на свет. Вдруг он встрепенулся. Неужели ей решили пожертвовать? — посерьезнел он. — Ведь в конце пути мотыльки обязательно гибнут, опаляя себе крылья. Но спрашивать у шефа ничего не стал.

— У вас все? — спросил Сергей. — Я могу идти?

Рейнольдс посмотрел на часы.

— Нет еще. Давай уж заодно обсудим и остальные твои задания, пока мисс Ольховская еще не подъехала.

— С чего начнем?

— С «Подземки».

Сергей кивнул.

— Ваше задание по «Подземке» остается тем же самым — установить датчики в крупных племенах. Сами знаете какой интерес к тем технологиям, которые ныне безвозвратно утеряны. Это будет считаться успехом. Я уже не говорю об агентурной сети — это было бы совсем идеально. Датчики у вас будут самых последних разработок, так что полгода они должны продержаться. Ну и Дрейпер, конечно… Узнать, кто его заказчик, с кем еще наверху он связан. Кто его прикрывает? Только после этого будем его брать. Ну и оставшиеся блоки, само собой.

— Есть предположение, что это Зелински? — поднял глаза Сергей, увязывая в голове услышанное.

Шеф молча кивнул.

— Факты?

— Из его аппарата поступило распоряжение на передачу им полученных нами блоков. Пока оттягиваем, как можем.

Вот оно как?! — мысленно протянул Сергей. — Жизнь однако все туже затягивает свои спирали.

— Интересно, зачем ему боевой компьютер?

Рейнольдс пожал плечами.

— Заговор, военная диктатура. Неплохо бы вскрыть все это. Только тогда можно смело отправлять служебную записку в правительство. Составьте подробный план, — между тем произнес начальник третьего отдела. — Обсудим.

Сергей кивнул.

— А по «Заводу» — здесь все без изменений, — задумчиво сказал шеф.

Сергей снова кивнул, подумав, что его собственная задача — как раз чтобы эти технологии не были восстановлены.

— Также отчеты по деятельности группы — никто не отменял. Да и по мисс Элоре Дебюсси — продолжаете вести свои наблюдения, ежедневный отчет о ее делах, проблемах, поступках… ну и так далее.

Шеф посмотрел на экран монитора.

— Вам пора выходить. Госпожа Ольховская только что вошла в здание, — буднично произнес он.

Сергей вышел из кабинета. Но не стал сразу спускаться вниз, в общий холл, к Лане. А встал у окна. Замер. С одной стороны — хрупкая девушка, ее мечты, нить ее жизни, которую надо взять в свои руки, а значит — скорее всего — нарушить. А с другой стороны — двое близнецов с любопытными глазенками, и маленький человечек в голубенькой одежде. Кем-то на этих весах придется пожертвовать. И выбор очевиден.

И Сергей решительно направился к лестнице, решая по дороге, что сразу пригласит ее на свидание. Пусть дальше сама думает. Главное — определиться со сроком. Чтобы не сильно близко было — иначе ее любопытство еще не созреет, и не очень далеко — а то любопытство успеет угаснуть, или перебьется другим, сторонним, любопытством.

В холле как обычно было много народу. Но… Что-то екнуло в душе. И точно — Лана. Он сразу же взглядом выхватил ее из толпы.

Госпожа Ольховская неторопливо шла по коридору, грациозно покачиваясь на высоких каблуках.

Вот и она, печально подумал Сергей и вдруг яркие воспоминания резанули его. Спальня семьи Коурисов на космической базе, а потом почему-то — их самую первую встречу, в вагоне, и тот ее взгляд, так сильно взволновавший его. Лана, Лана… как давно это было!

Еще не замечая его, она приближалась, совсем еще молодая, что опять же было слегка непривычно после мира Властелина душ (где ей было уже за тридцать), строгий костюм, шляпка, тонкие перчатки выше локтя. По негласному светскому этикету это обозначало «я сексуально агрессивна» — непроизвольно отметил про себя Сергей.

— Здравствуй, Лана, — сделал он шаг ей навстречу, приняв печально-грустный вид. — Сколько лет, сколько зим.

Девушка неожиданно вздрогнула, смутилась, побледнела.

— Здравствуй, Серж, — с легкой хрипотцой произнесла она. — Почему же? Всего месяц не виделись.

Они стояли и молча смотрели друг на друга.

— Я рада, что ты остался жив, — тихо произнесла она.

— Спасибо, — пробормотал он в ответ.

Лана была ужасно хороша. И не только благодаря своим нарядам (даже без тех немногих, как и подобает в серьезном обществе, но довольно весомых украшений ее платье стоило несколько его годовых зарплат). Что-то в ней было еще этакое неуловимое, в ее грустных внимательных глазах, в бледности ее лица, в неуверенных движениях рук, теребящих тонкие дорогие перчатки.

— Если хочешь, — сказала она тихо, — я могу замолвить за тебя в той среде, в которой сейчас нахожусь. Уверена, что тебя наверняка переведут с повышением в более престижное управление…

Сергей задумчиво смотрел на нее, стараясь понять — искренне она говорит или это какая-то игра? Покачал отрицательно головой.

— Спасибо, — сказал он вполголоса. — Не стоит беспокоиться. Я привык все делать сам и ни от кого не зависеть.

— Но ведь это же неправильно! — вдруг вспыхнула госпожа Ольховская. — Надо стремиться к лучшему! — заговорила она с жаром, и такой он ее никогда не видел. — Иначе какой вообще тогда смысл в нашей жизни?

— Возможно, ты и права, — как можно задумчивее произнес он, стараясь не сдаваться слишком уж быстро. — Может, нам лучше встретиться в другой, более подходящей, обстановке, где мы могли бы спокойно обсудить все это?

Он внимательно посмотрел в ее глаза, протянув ей одну из своих многочисленных визиток, с разными номерами телефонов, и девушка снова смутилась, легкое девичье волнение пробежало по ее все еще бледному лицу.

— Я подумаю, — пробормотала она, машинально взяв визитку, и торопливо пошла дальше.

Какое-то время он смотрел ей в след — согласно инструкциям, но она так ни разу и не обернулась.

— Ну как дела? — спросил Сергей, возвращаясь в отдел.

— Шеф, ничего у нас не получится, — устало заметил Закир. — Толку от того что он разучит правильные фразы. Ему ведь надо еще научиться произносить их по-детски искренне, открыто. Толку, если он скажет ей: «Вы выглядите просто обалденно. Я сразу выделил вас!», и при этом будет заикаться, мяться руками, бегать глазками. Она только поморщится — мол какой-то сопляк пришел размазывать по мне свои сопли.

— И что ты предлагаешь?

— Побольше опыта. После общения с двадцатой женщиной и взгляд и интонации у него будут получаться сами собой.

— Расход на проституток у нас не предусмотрен, — усмехнулся Сергей.

— А наши девушки?

Ники и Алла напряглись, внимательно посмотрев на мужчин. Ники даже побледнела. Закир засмеялся. Сергей тоже усмехнулся.

— Однако и шутки у вас, — наконец недовольно выдохнула Алла, а Ники обиженно надула губки.

— Будем делать ставку на его юношескую искренность, — сказал Сергей. — После двадцатой женщины, боюсь, от нее не останется и следа. Да и операцию не стоит затягивать.

— Ну что ж, будем тренировать искренность, — вздохнул Закир. — Девочки, по местам.

Через пару часов Сергей более-менее определился по Подземке-Дрейперу, составил план мероприятий, список возможных ловушек, а также — список необходимого снаряжения и оборудования. Отправил все это на рассмотрение Рейнольдсу. И в это время по связи его вызвал Густав.

— Шеф, у нас все готово.

Сергей вышел из кабинета.

— Не вздумай на нее хоть раз посмотреть, — строжился Закир, напоследок напутствуя Коуриса. — Даже случайно.

— А как я к ней приближусь? — недоуменно спросил он. — Краем глаза должен же ее контролировать.

Закир отрицательно покачал головой.

— На нее тебя выведет Ники. По принципу — молодой человек, пройдите, там же свободно!

Коурис невольно улыбнулся, но потом нахмурился и быстро кивнул.

— Шеф, у вас будет что-нибудь? — поинтересовался Густав.

— Может, ему добавить побольше страданий на лице? — неуверенно предложила Ники. — Впалые глаза, круги… Мне кажется, это тоже должно расположить.

— Как у писателей, — усмехнулся Закир. — Каждую главу надо выстрадать. А легко страдается только в достаточно молодом возрасте.

— Я думаю, — вставил свое слово Сергей, — пусть ведет себя так, как получится. Главное — побольше искренности и полное отсутствие фальши.

Закир кивнул.

— Ну что ж, пошли, провожу тебя до станции, — сказал он, хлопая Аэция по плечу, и выразительно взглянув на Аллу.

— Шеф, — тут же сказала она. — Вы сегодня останетесь после работы? На празднование вашего воскрешения? — Она чуть ли не с мольбой смотрела на Сергея.

В комнате стало тихо.

Он посмотрел на девушек — влажный взгляд Аллы, по-детски искренне-радостный — Ники.

— Ну как же я могу, — ответил он, улыбаясь, и Ники, радостно взвизгнув, снова захлопала в ладоши. — Но только не надолго — дома тоже переживают.

— Нам много и не надо! — загалдели все.

Закир, Коурис и Ники принялись одеваться.

Закир попутно прихватил дежурную сумку.

— Деньги нужны? — спросил его Густав.

— Хватит, — махнул рукой Закир.

— Помощь нужна?

— Сам донесу.

Накинув шапку и застегиваясь на ходу, Закир потянул Коуриса на выход.

— И старайся не забивать себе голову мыслями типа — я ей не подхожу, — продолжил он свои наставления, пока Ники торопливо переобувалась. — Я знаю много женщин, которые при виде меня кривятся и шарахаются. Причем — еще ничего не зная обо мне.

— Как так? — не понял Коурис.

— Я хочу сказать, что есть женщины, которые ко мне совершенно равнодушны. А есть (и таких к счастью большинство) которые при виде меня сразу проявляют интерес. Их, женщин, понять на самом деле невозможно. Человеческие отношения настолько разнообразны и неисчерпаемы — как атом — что возможно буквально все.

— Подождите меня! — побежала следом за ними Ники, обернулась от двери. — Вы нас только дождитесь, обещаете?

— Обещаю, — согласно кивнул Сергей, улыбаясь еще шире.

Глава 10. Конец рабочего дня — вечеринка

Гулко хлопнула пробка шампанского.

— Друзья, — сказал Закир, ловко разливая обильно пенящийся напиток по обыкновенным граненым стаканам. — Сегодня на наших глазах произошло чудо. Давайте выпьем за то, что именно мы стали его свидетелями, что оно случилось именно с нашим шефом.

Мужчины встали, встал Сергей, встала и Алла, зачем-то поправляя юбку.

— За вас, Серж, — сказал Густав, протягивая свой стакан.

— За то, что наш маленький мирок снова вернулся в свою колею, — улыбаясь добавил Закир.

Громко чокнулись, расплескивая шипучую жидкость. Выпили. Почему-то — до дна. Причем — и девушки тоже.

Сели.

— В своей жизни я всего лишь один раз был свидетелем подобного, — произнес Закир, протягивая руку к бутылке с водкой. — И я рад, что стал им и во второй раз.

Народ радостно зашумел, вспоминая, как они обалдели.

— Формальности соблюдены, теперь можно и водочки, — удовлетворенно произнес Закир, скручивая пробку и разливая водку в освободившиеся стаканы.

— Не торопимся? — спросила Алла, посмеиваясь и лукаво глядя на Сергея.

— Шампанское — это не алкоголь, — ответил Закир, завершив розлив и ставя бутылку на место. — А водка — это напиток побед и поражений, но поражений, за которыми следуют победы. Это — мужской напиток. И сейчас — как раз такой случай.

Он поднял свою рюмку-стакан.

Сергей снова встал, тронутый всеобщим вниманием. Дружно встали и все сотрудники группы. Чокнулись. Снова выпили. Снова до дна. Дружно сели.

— Ну все, — сказал Густав. — Теперь можно вернуться в нашу традиционную колею.

— Не возражаем, — заметила Алла. — А то с вашими темпами меня быстро развезет и до приезда Ники я такое на радостях здесь успею устроить!..

Все засмеялись. И Сергей тоже.

— Это наша сокровенная мечта, — смеясь, сказал Закир, накладывая себе винегрет из банки. — Посмотреть, что же такое Вы можете нам устроить?! Очень, знаете, любопытно!

— Я в этом нисколько не сомневаюсь! — фыркнула Алла и снова загадочно улыбнулась Сергею, которому от словосочетания «сокровенная мечта» вдруг стало тоскливо. Он снова увидел Озу, мертвую, одиноко лежащую в темноте в пультовой.

Здесь же все было как обычно, жизнь возвращалась в свою привычную колею, и душа Сергея потихоньку оттаивала, словно и не было космической базы и Леса, словно он никуда и не пропадал. Он был дома. Омрачало только — Оза внизу, дети, оставшиеся без мамы, скорая смерть Элоры, которая должна произойти в это воскресенье — 29 февраля, и которую он обязан как-то защитить. Также омрачало и то, что это посещение данного мира — последнее, и больше он никого из них не увидит. Никогда. Да и быть ему в этом мире не более двух недель, а то и меньше, так что надо постараться все успеть сделать. Но он постарался отогнать все эти мысли — пусть хоть на мгновенье все будет хорошо вокруг, и совершенно необходимо отдохнуть от переживаний, набраться душевных сил.

Какое-то время потребляли салаты, весело переговариваясь.

— Ну что, пора по второй? — произнес Закир, протягивая руку к бутылке.

— Шампанское ты уже не считаешь? — усмехнулся Густав.

— Да боже упаси! — поморщился Закир. — Это же дамский напиток. Для баловства. А мы — мужчины. В каком-то роде — смертники. Сгораем мгновенно и весело.

— А нам что? — засмеялась Алла. — Ждать того, кто придет после вас? Нет уж, извините. Постарайтесь все-таки возвращаться сами. — И она снова посмотрела на Сергея. Он улыбнулся в ответ — у него было легко на душе.

— Конечно, девушки, — парировал Закир, разливая водку. — Вторая наша цель — никому вас не отдавать. Но первая — превыше всего.

— И какая же? — смеясь, спросила Алла, вставая из за стола.

— Честь конечно же, — пожав плечами, ответил Закир.

— В смысле — помереть с честью? — засмеялась Алла, подходя к видеофону. — Так вот, оказывается, почему вдов так много на земле.

Озорно рассмеявшись и сладко и беззаботно потянувшись молодым стройным телом, она посмотрела на экран, разглядывая меню — список песен.

— Да ну вас, — отмахнулся Закир и снова потянулся за водкой. — Ничего вы не понимаете в мужчинах.

А Сергей вдруг вспомнил пожилую женщину, приставленную к нему на далекой космической базе и складывающую на ночь свои зубы в стакан, перед глазами на мгновенье мелькнуло старческое лицо, глубокие морщины, совсем уж дряблая кожа, медленное пережевывание пищи. Непроизвольно вздохнул.

Он смотрел на нее, стараясь понять, что же осталось от этой Аллы в той старушке, которую он видел? И ничего не находил. Видать, сильно ее жизнь потрепала, с этой ее жаждой к приключениям, подумал он. Как же так все у нее в дальнейшем сложилось? Замечательная женщина, красивая. Но одинока. Сразу в студенчестве не вышла замуж, а теперь где ей найти? На работе? Но здесь холостых во-первых мало, во-вторых — она всех хорошо знает. Так что вряд ли. А еще где? Дискотеки? Там не тот контингент. Остаются только общественные места, театры, транспорт. Но там — тоже нет — в театрах плохо знакомятся мужчины, а девушки не знакомятся на улице. И значит — если не произойдет чуда — то она останется одна. И таких женщин — очень много.

Ясно, конечно, что все мы ищем принцев и принцесс. Другое дело, что большинство из нас несколько неправильно себе их представляют, не на то делают акцент.

А Закир между тем успел наполнить стаканы — правда, очень милосердно, всего на одну четверть.

Алла вдруг заметила пристальный взгляд Сергея. Глянула на свое приподнявшееся от этого простого движения короткое платье. Усмехнулась, опуская руки.

— Шеф, что вы на меня так смотрите? — озорно улыбнулась она, выбрав наконец песню, и тот час возникшая из ниоткуда пара весело закружилась по комнате. — В краску вгоняете. И у меня начинают возникать разные волнующие мысли.

Сергей усмехнулся.

— Замуж тебе надо, — вдруг вырвалось у него в слабой надежде — а вдруг поможет? Вдруг получится? И все у нее в жизни пойдет совсем иначе.

Она весело рассмеялась.

— Вот это совсем ни к чему. Скукота быта.

А потом вдруг посерьезнела. Подошла к нему кошачьей походкой, странно улыбаясь. Присела рядом с его стулом, на корточки, так что ее платье совсем сползло по ногам, выставив напоказ свои заманчивые коленки.

— Шеф, — томно произнесла она. — Взгляд у вас какой-то грустный. Может — я могу вам чем-то помочь?

И в этот момент дверь с шумом распахнулась.

— Ага! — закричала с порога Ники, внося с собой снег на одежде и морозный воздух. — Пьянствуете без нас?! Как вам не стыдно?!

Непривычно юный Коурис мялся за ее худенькой фигурой.

— А садиться куда? — спросила она возмущенно, скидывая термокуртку и подходя к столу.

Закир быстро огляделся — действительно со стульями вышла небольшая напряженка. Похлопал себя по коленям. И она решительно села. С видом — тебе же хуже.

— Я — приз, — громко сообщила раскрасневшаяся с улицы девушка.

— Переходной бонус, — добавил Закир. — По мере уставания коленок.

— Да — да, — согласилась она.

— Ну вот, другое дело, — сказал Закир, обняв ее за талию…

Народ засмеялся.

— Вам, соблазнительный бонус, шампанского или сразу водки? — поинтересовался Закир у Ники.

— А вы что пьете? — обвела она взглядом стол.

— Водку конечно, — пожал он плечами, заранее зная ответ и протягивая руку за бутылкой.

— Ну и нам также! — громко ответила Ники, глянув за поддержкой на Аллу, по-прежнему сидевшую на корточках. Непроизвольно перевела взгляд на Сергея. — Все нормально, — уже тише и спокойнее сказала она. — Заметила. Доброжелательно поговорили.

— Хорошо, — кивнул Сергей. — Завтра обсудим.

А бедный Коурис, раздевшись и глупо потолкавшись у стола, наконец сообразил и приспособил под сиденье пустую мусорную корзину.

Сергей протянул ему руку.

— Поздравляю, — сказал он, пожимая худую ладонь юноши. Отвернулся к Алле, которая о чем-то его спросила.

А здесь и Закир хлопнул Аэция по плечу — мол, становишься настоящим мужчиной — и Густав поздравил. Коурис напускал на себя равнодушную бесстрастность, но было видно, что внутренне он светился от счастья, от того, что наконец-то и у него стало что-то получаться.

— Закир, скажи тост! — вдруг громко произнес Густав, видя что Сергей и Алла медленно уплывают от них, непроизвольно замыкаясь в своих каких-то проблемах…

Закир задумался, вставая. Замялся, подбирая подходящие слова.

— Он собрался с мыслями, — прокомментировал Густав. — Но ни одна мысль на собрание не пришла.

Закир рассмеялся.

— Ну почему же, — сказал он, оборачиваясь к Густаву. — Одна мысль все-таки пришла. — Он спокойно обвел взглядом всё застолье. — Я предлагаю тост за женщин, — тихим проникновенным голосом вдруг произнес он. — Которые всегда поддерживают нас в трудную минуту. А зачастую, когда у нас опускаются руки, взваливают все на себя, закрывают нас своими худенькими телами, спасают, не оглядываясь на себя и не жалея своей жизни. Короче, за вас — девчонки!

Завороженные тостом, все шумно встали, чокнулись каждый со стаканом Закира. Выпили. Естественно — до дна.

— Приходи ко мне когда захочешь, — сказала растроганная Ники. — Я — твоя.

— Ловлю на слове, — засмеялся Закир, садясь и вылавливая вилкой маринованный огурчик. Ники снова села ему на коленки. — Я вообще до сих пор вам поражаюсь. Красивые, притягательные, каждая со своей изюминкой. Вам бы любовью заниматься с утра до вечера, а вы, извиняюсь, на работах прозябаете.

А Сергей поймал себя на мысли, что не находит себе места. С одной стороны он давно их всех не видел, гораздо больше, чем они его, и успел сильно по всем соскучиться, и был ужасно рад увидеть их всех снова. А с другой стороны — его сильно тянуло к Элоре. Хотелось снова увидеть ее. И сердце замирало от предвкушения встречи. Но и уйти он мог только со всеми вместе, иначе обидит этих людей, которых стал воспринимать уже как родных и близких. За неимением другой родни во всей этой гигантской вселенной. И он разрывался от этих противоречий.

— Шеф, я сожалею о том, что у нас случилось, — тихо сказала Алла, так и не дождавшись от Сергея ответа на свое предложение. Встала.

Сергей кивнул.

— Что говорить. Давно это было.

— А это что ты такое купил? — непосредственно спросила Ники, показав пальчиками на розовую желеобразную массу в виде двух женских грудей, с вишенками на самой верхушке.

— Экзотика, — ответил Закир и легонько качнул стол. «Груди» послушно заколыхались. Густав с Коурисом с трудом сдержали смех.

— Делать вам нечего. Взрослые ведь люди, — улыбаясь, сурово заметила Алла, возвращаясь на свое место и несколько виновато-смущенно, словно извиняясь за мужчин, посмотрела на Сергея.

— Ничего не изменилось, — с улыбкой прокомментировал он.

— А это что? — спросила возбужденная Ники. — Опять какая-то пакость?

— А это перепелиные яйца, — произнес Густав. — Ребенку купил. Диатез замучил, — почему-то виновато пояснил он. — Вот, выложил немного, до кучи.

— О-о-о, — только и протянула Ники.

— Мне помнится в глубоком детстве прокалывали их с двух сторон, — сказал Закир. — И я выпивал их сырыми.

— А можно попробовать? — спросила она. — Никогда не пробовала — любопытно.

— Пожалуйста, — великодушно согласился Густав. — Для этого и выставлено.

Он острым концом вилки быстро проколол маленькое серо-коричневое яйцо с двух сторон — для удобства. Протянул его девушке. Ники взяла двумя пальчиками, вытянула пухлые губки, осторожно обхватила ими хрупкое яйцо, втянула, сделав глотательное движение. Задумалась.

— Ну как? — усмехаясь, поинтересовался Закир, поглаживая ее по бедру.

Ники пожала плечами.

— На сперму похожа, — искренне ответила она.

Пауза. Все замерли.

— На чью? — невинно спросил Закир.

Поняла. Смутилась. Вскочила. Убежала.

Алла, смеясь глазами, извинилась и ушла вслед за ней.

Мужчины остались одни.

— Однако наша Ники отмочила, — выдохнул Густав. — Аж в жар бросило. Надо будет почаще выставляться на вечеринках.

Закир, кивнув, быстро наполнил стаканы. До краев.

— Мужики, давайте за нас. По-серьезному. Без шуток.

Он посмотрел на Сергея. Выпили по-серьезному.

— Наши то они наши, — сказал Закир, закусив ломтиком копченой форели. — Но у Аллы есть одно свойство — бегать время от времени по отделам, то с одними сидит пьет, то с другими, то с одним смеется в коридоре, то с другим. А это, сам понимаешь, неприятно. Пусть девушка будет не очень уж симпатичная, зато все время только с нами, только в нашем коллективе. Согласись.

— Ты к ним не справедлив, — вмешался Густав, вставая и выключая музыку — чтобы не мешала. Тот час исчезла и танцующая пара. — Такова женская природа — нравиться всем, а не кому-то одному. — Он обернулся к Сергею за поддержкой.

— Но ведь это же здорово! — вдруг разгорячился Коурис, — Когда ты точно знаешь, что тебя ждет девушка, которая хочет нравиться тебе и только тебе. Разве не так?

Закир удивленно покачал головой.

— Тебе хорошо, — сказал он. — Тебе — жить да жить. А у меня работа такая — быть готовым умереть в любую минуту. Сам посуди, могу ли я так рисковать чистой женской душой?

Коурис растерянно смотрел на Закира, который вдруг улыбнулся, похлопал юношу по плечу и потянулся за водкой.

— В молодости я, встречаясь с девушкой, как-то совершенно не думал о постели, — продолжил серьезно Закир, неторопливо разливая водку, на этот раз — снова на четверть. — Все искал какой-то идеал, прекрасную незнакомку, добрую, честную и преданную, за которую и жизнь положить не жалко и которая и свою жизнь за меня не пожалеет. Вот с кем хотелось мне в постель. Потом как-то понял, что таких не бывает, и что я зря теряю время. А еще потом я понял уже, что все они в принципе одинаковые, и когда появляется возможность переспать с кем-нибудь, но по какой-то причине это не получается — работа, друзья, просто стечение обстоятельств — то как-то и не жалеешь об этом, понимая, что в сущности ты ничего и не потерял.

— Может, тебе просто не попалась такая? — спросил Сергей, наконец-то что-то сказав за столь продолжительное молчание.

Закир поднял голову, прервав на мгновение священный процесс розлива. Пожал плечами.

— Может и так. Может у меня просто планка сильно высоко поднята.

Он снова вернулся к водке.

— Я так понимаю, что если тебе кто-то интересен, то, чем бы он ни занимался — тебе все это будет интересно. Например, стоит интересная для тебя девушка, готовит кальмаров. Естественно, тебе гораздо интереснее будет постоять с ней, чем быть где-то в стороне. И, соответственно, если ты готовишь кальмаров и тебе никто при этом не составляет компанию — значит ты никому здесь неинтересен. Вот так примерно и у меня.

Закир наконец-то поставил бутылку на место. Снова посмотрел на сидевших, молчавших мужчин, которые давно не видели такого Закира. Вдруг усмехнулся на их серьезные физиономии.

— А знаете, какой самый классный кайф? — вдруг спросил он и глаза его привычно заблестели.

— Какой? — не удержался Коурис, смущаясь, но стараясь говорить с вызовом.

— Это когда ты кормишь с ложки любимую девушку, но которая об этом еще не знает — ну, то что ты ее любишь, — сказал Закир мечтательно. — Она послушно протягивает губки к твоей ложке, облизывает ее… А еще кайф, когда ты стоишь у окна, скучаешь, смотришь на улицу, и вдруг видишь, что от остановки к твоему подъезду идет твоя любимая девушка, и ты знаешь, что идет отдаться тебе. И вот пока она идет, все это время ты на седьмом месте. И это удовольствие почему — то гораздо большее, чем от самого секса. Наверное, это от того, что впереди — пьянящая неизвестность и большой простор для самых захватывающих фантазий, которые все это время проносятся в голове. Хотя она может прийти и сказать, например, что у вас все кончено…

Никто не улыбнулся и Закир, снова посерьезнев, взял свой стакан.

— Давно я так не говорил, — недовольно пробурчал он.

— Просто мысли о скорой и быстрой смерти портят тебе все отношения, — заметил Густав, беря свою рюмку.

Снова выпили. И снова закусили.

— И вы так спокойно говорите о собственной смерти? — тихо произнес побледневший почему-то юноша.

— А что? — спокойно переспросил Закир, держа в руках пустой стакан.

— Поражаюсь людскому самовнушению! — взорвался юноша. — Привыкли за века жить и умирать, и теперь совершенно спокойно относятся к этому процессу, словно так и надо, занимаются какими-то своими делами, словно они бессмертны и упорно стараются не замечать, что их в общем-то ведут на бойню, кого-то быстрее, кого-то медленнее. И они неуклонно и безропотно приближаются к финишу, делая при этом вид, что никакого финиша то и нет, что все нормально, так надо, и что они этим чуть ли не довольны. Только оглядываются друг на друга — мол, все так живут. — Он с вызовом посмотрел на Закира, учащенно дыша. Водка в его стакане была отпита только на чуть-чуть.

Закир, в свою очередь, аккуратно поставил стакан на стол, внимательно, словно врач на пациента, глядя на юношу.

— Я вас наверное удивлю, — с вызовом продолжил Коурис, решительно сделав небольшой глоток. — Но я вот, например, совсем не хочу умирать. И не надо меня успокаивать что я молод — ведь этот срок все равно наступит — и никуда не деться. И от жизни тоже не хочу уставать.

Он прервался, подбирая слова.

— Ты пей, пей, — тихо сказал Густав, понимая, что у парня наболело и ему просто необходимо выговорится, излить душу. А больше ее излить-то и негде — только в их компании, и без женщин.

А Сергей подумал: Вот он — юношеский максимализм — обо всем рубить с плеча, сразу делать категоричные выводы. Это черное, это белое. Черное уничтожаем, белое старательно бережем.

Коурис послушно коснулся водки губами.

— Люди почему-то глупы, — все так-же возбужденно продолжил он. — Как страусы старательно прячут свои головы, закрывая глаза на эту проблему. Гонят мысли прочь, стараясь вообще не думать об этом. Мол, живется — и хорошо. А что там будет дальше — лучше не думать.

Он внезапно остановился, наполняя легкие воздухом. Однако не только у одного меня подобные мысли, подумал Сергей, а Закир только мягко улыбнулся на эту горячую тираду.

— А что делать? — просто спросил он.

— В набат бить, — несколько растерялся Коурис от того, что его перебили. — Бороться как-то. Чтобы как можно больше людей занялись этой проблемой, стали искать причины смерти и как с этим бороться! Наверняка найдется какой-то выход! Ведь я точно знаю, что жизнь моя закончится — вон сколько могил в кладбищенской стене! А я не хочу туда. Так ведь нельзя!!!

— Жизнь — она вообще штука жестокая, — пожал плечами Закир. — Никто тебя не спрашивает — хочешь ли ты вообще на свет. А если хочешь — то в какое время. Молча ставят перед фактом — вот ты появился, поживешь немного, и навсегда исчезнешь. А зачем все это — никто не объясняет.

— Так ведь это и неправильно! — снова разгорячился Коурис, покраснев еще больше. — Надо брать все в свои руки! А не покорно смиряться с тем, что все так жили раньше и живут сейчас. Слава богу, наша техника и знания о мире существенно возросли и позволяют теперь сбросить старые суеверия и привычки, взглянуть на жизнь совершенно по-новому!

Юноша обвел всех взглядом, ища поддержки или хотя бы сочувствия.

— Представь себе, что все люди вдруг задумались о том, что будет дальше, как ты говоришь, — сказал Закир, воспользовавшись паузой и видя, что юноша уже топчется по кругу и все основное он уже высказал. — И к каким выводам они придут?

Он внимательно посмотрел на Коуриса, который еще не отошел от своей речи, крутил полупустой стакана, и казалось, еще не понимал, о чем сейчас говорится.

— Во-первых, — продолжил Закир, видя, что его никто не перебивает. — Смысла в жизни нет вообще. Зачем человек рождается и зачем умирает — никому неизвестно, как неизвестно — зачем вообще существует природа. Раз скинули с лодки — плыви. Во-вторых — всё умирает со временем, значит рано или поздно умрет, погибнет или выродится и человечество как таковое. А вместе с ним умрет и вся накопленная им культура. Другие цивилизации не будут читать наши книжки, любоваться нашими произведениями искусств, так как оно не будет им понятно, согласись? И какой из всего этого следует вывод?

Закир снова взял паузу, кинув взгляд в сторону бутылки — уж больно серьезный у них получился разговор, душа закипела, взорвалась, и ее необходимо было успокоить. И не только у него одного. Скорей бы, что ли, девчонки вернулись, с тоской подумал он.

— Какой? — покорно спросил озадаченный Коурис, не понимая куда тот клонит.

— А то, что если человек задумается, что будет дальше, он тут же захочет совершить самоубийство, — довольно проговорил Закир. — Так что желание не думать на эту тему, или придумывать всякие оправдания и сказки — это своего рода защитный механизм, помогающий каждому человеку жить ни смотря ни на что, а всему человечеству — развиваться и дальше.

Ошарашенный Коурис молчал, судорожно подбирая нужные слова для ответа — видно было по его покрасневшим глазам.

— Обычно от всего этого, — снова сказал Закир, не давая юноше собраться с мыслями, — люди прячутся в религии. Она как раз и возникла с этой целью. Другое дело, что все имеющиеся уже религии сильно устарели и спрятаться в них сейчас несколько сложновато — надо быть либо сильно ограниченным в знаниях о мире, либо не видеть другого выхода и закрыть глаза на выпирающие глупости и противоречия виденному. Так что новая религия. — Закир вдруг остановился и встряхнулся. — И вообще — что-то рано тебя стали посещать подобные мысли. Обычно в этом возрасте считают, что вся жизнь еще впереди и все двери и пути открыты.

— Ты ненамного старше меня! — парировал раскрасневшийся Коурис, вдруг потянувшись к бутылке с водкой. Возможно, внутренне он стал соглашаться с логикой своего оппонента. Сергей молчал и в спор принципиально не вступал, понимая, что иначе ему придется много чего им рассказать. А ведь наверняка и эта комната под наблюдением.

— Армия и чужие смерти как-то сильно взрослят, — задумчиво ответил Закир, забирая бутылку и разливая всем водки. — И вообще, человек — это существо, которое всю свою жизнь двигается в сторону кладбища. Кто-то проходит этот путь быстрее. А кто-то растягивает себе удовольствие. Но конечная остановка у всех одна.

— Вот-вот, — согласился Густав, делая себе бутерброд под закуску.

— Нас ведь и так впереди неотвратимо ждет большое горе, — сказал Закир, быстро наполняя стаканы. — Это смерти наших родных и близких. Что ж теперь забивать голову такими мыслями. Лучше действуй по принципу, — добавил он бесшабашно, — Пока живешь — живи. А там видно будет.

— Это же глупо, — серьезно заметил Коурис.

— А в этом вопросе вообще, по-моему, еще ничего умного не придумали, — то же серьезно ответил Закир, пожав плечами и ставя бутылку на стол. — И вообще, сумбура у тебя еще много в голове. Мысли надо хоть как-то упорядочить, разложить по полочкам, разобраться в них, в конце-концов.

— Вот-вот, — повторил Густав, протягивая руку за своим стаканом. — Все мы живем в одной большой комнате смертников.

— А вот и мы! — с порога произнесла Алла.

Мужчины застыли с наполненными стаканами в руках, отходя от прошедшего разговора.

Ники, с хмурым лицом, ни на кого не глядя, подошла к столу, взяла ближайший стакан с водкой, только что быстро наполненный Закиром, решительно выпила. Села на свободный стул.

— Ты нас извини, дураков, — глядя на Ники виноватыми глазами искренне проговорил Закир, протягивая ей половинку толстого колбасного батона. — На вот, стукни.

Он покорно склонил голову, глядя на нее из под ресниц. Девушка посмотрела на колбасу, на честные глаза Закира и вдруг прыснула, толкнув Закира в грудь.

— Да ну вас, обормотов, — сказала она, послушно пересев на его коленки.

Алла снова включила музыку — тишина ее раздражала. Тот час над видеофоном снова возникло трехмерное изображение выступающих. Зазвучала старинная песня. Надрывалась женщина, имя которой давно уже затерялось в веках. Закир вдруг посерьезнел, слушал задумчиво.

— Ты что это? — насмешливо улыбаясь, спросила Ники, наклоняясь к нему.

— Сильная песня, — произнес он, не обратив внимание на интонацию вопроса. — Особенно это: Мы наденем белые одежды…

— И что? — округлила глаза девушка, которая перестала обижаться и которой уже хотелось веселиться.

— У нас, в спецназе, — серьезно, без тени улыбки, пояснил Закир, — белые одежды означают твой самый последний день. «Завтра» у тебя уже точно не будет. На сто процентов.

— Песня ведь не про это, — удивилась девушка, перестав улыбаться.

— Я знаю, — ответил он, положив руку ей на коленки.

— Я смотрю, ты становишься мудрее, — удивленно заметила Ники, позволяя Закиру небрежно поглаживать свое колено.

— Аэций, зараза, разбередил мне душу, — в сердцах пробормотал тот расстроенно.

— Дамы приглашают кавалеров! — вдруг громко провозгласила Алла, стараясь перебить все остальные пожелания и предложения, и которой надоело стоять в одиночестве у видеофона.

— А водка?! — удивленно воскликнул Закир.

Но Алла уже решительно направилась к Сергею. Он непроизвольно встал, вспомнив события двухгодичной давности, когда он пытался сблизиться с ней, и тот конфузный финал, который из всего этого получился. А потом он вспомнил другую Аллу — с космической базы, обуреваемую старческими болезнями, и так и оставшуюся по жизни в полном одиночестве, без семьи. И девушку снова стало жалко.

— Шеф, я вас приглашаю, — низким грудным голосом произнесла она, приблизившись к Сергею и скромно потупив глаза. — Не возражаете?

— Нет, конечно, — поспешно сказал он, протягивая руки.

Она спокойно вывела его из-за стола, мягко опустила руки ему на плечи. Какое-то время внимательно смотрела на своего партнера затуманенным взглядом. А изображение кружащейся пары то и дело проплывало сквозь них.

— Серж, — вдруг тихо сказала она, готовая вот-вот расплакаться. — У меня мурашки по коже. Как же все это? Что же вы со мной делаете?

Он непроизвольно прижал ее к себе, в этот момент Закир выключил свет, и Алла страстно обвила шею Сергея.

— Ты — очень хорошая девушка, — прошептал он ей на ухо. — Просто замечательная. Тебе бы встретить хорошего мужчину…

— Где же его найти? — еще более низким голосом прошептала она в ответ. — Вы знаете такое место?

— Алла, ты пойми, — в ответ зашептал он, сильнее прижимая ее к себе. — Не в местах дело. — Ему ярко вспомнился откровенный рассказ его партнерши о своей жизни. Тот, что произошел на космической базе, тем более что он случился совсем недавно — каких-то несколько дней назад.

Музыка неожиданно закончилась, но он держал Аллу в своих объятиях, собираясь продолжить этот невеселый разговор. Да и она не убирала своих рук с его плеч, печально глядя куда-то в район его воротниковых застёжек. Ему казалось, что он многое должен ей сказать важного, предостеречь ее от чего-то. Но нужные, правильные слова, которые она сразу же поймет, никак не находились.

Заиграла другая композиция — более быстрая. И он очнулся.

— Шеф, еще танец? — прошептала Алла, просительно заглядывая ему в глаза.

Но он отрицательно покачал головой, убирая руки.

— Извини, я за эти дни так набегался… Ты даже и не представляешь. Я лучше посижу, издалека полюбуюсь.

Сергей сел за стол. Молодежь радостно прыгала. И Алла среди них танцевала очень красиво, гибко, грациозно, волнующе. И на Сергея она совсем не смотрела, но он понимал — она чувствует его взгляд.

Да, тяжело, когда уже знаешь, что же случится с ними со всеми, как и когда закончатся их жизни, подумал он с тоской, слушая их радостный смех. Ники и Алла так замуж и не выйдут. Сначала сами не хотели, потом — не было подходящих кандидатур, а потом — никому не были уже нужны, а может — и самим уже не нужно было. Закир — безвозвратно погибнет, оставшись без снятой матрицы (Закир поймал взгляд Сергея и улыбнулся. Сергей смутился). Густав — доживет до старости, и будет стариком работать мелким шпионом на Властелина душ. В одну из таких оживлений его казнят — с подачи Сергея. Коурис… Вот что с ним случится, Сергей не знал. На базе начальнику физического отдела было за сорок. Но вот как и когда он умер…

Плохо когда видел их уже стариками, печально вздохнул Сергей. Знаешь о всей их жизни и смерти. Но… Вот же они, молоды, веселы, энергичны. И жизнь — продолжается.

Глава 11. Семейный альбом

Семейство Дебюсси сидело на кухне. Элора тихо мыла посуду. Ее отец сидел в кресле, читая видео газету. Ее мать перевернула очередную страничку старого семейного альбома.

— А вот это мой любимый дедушка, — сказала миссис Дебюсси, тыкая пальцем в один из снимков. — И Элорин прадедушка.

Сергей вежливо глянул на старую, изрядно пожелтевшую фотографию, и медленно остолбенел. На него смотрело сильно постаревшее, высохшее, все в морщинах лицо астронавигатора грузового космического корабля «Атлант» Евгения Леднёва. И Сергею вдруг стало душно. Сердце бешено застучало. В глазах на какое-то мгновение потемнело.

Как же так, Женька? — растерянно пронеслось в голове. — Как же так?

— А у вас нет фотографии помоложе? — волнуясь, спросил он — вдруг все-таки ошибается.

— Почему же, есть, — обрадованно ответила хозяйка, явно польщенная вниманием к ее семье, немного порылась в шкафчике и достала из какой-то потрепанной коробочки несколько еще более старинных карточек.

— Вот, пожалуйста, — протянула она одну из них, положив на страницу альбома.

Да, действительно, это был Женька. Вот, значит, куда он перенесся. Эжен де Бюсси. Видел я у него книжку «Графиня де Монсоро», — как-то даже несколько отрешенно подумалось Сергею. — И вот, значит, откуда эта фамилия взяла свои корни.

Хозяйка перевернула страницу и Сергей непроизвольно похолодел — на следующем объемном кадре снова был Женька, но теперь он лежал в гробу, такой старый, высохший, одинокий в своей смерти. Вот и Женька закончил свой земной путь, подумал Сергей, незаметно смахнув выступившую на лбу испарину. Жил себе жил, что-то делал, о чем-то мечтал, на что-то надеялся, женился, завел детей, потом внуков, правнуков, потихоньку состарился, и тихо умер. Вот и все. Точно так же будет и со мной. Хотя нет, я ведь должен погибнуть в мире сирен. А интересно, Элора знала, на корабле, что он ее прадед, или нет?

— А неизвестно, — спросил Сергей. — Он не исчезал надолго?

— Да вроде как наоборот. Домосед был, — чуть растерялась мама Элоры. — Сильно не любил путешествия, поездки. И вообще, замечательный был человек, — между тем с какой-то женской гордостью продолжала миссис Дебюсси. — Профессор.

— А где находится его могила? — вдруг спросил Сергей, перебивая и стараясь сдержать дрожь.

Женщина с удивлением посмотрела на своего зятя, прерывая свой рассказ.

— Да там же где и мои родители, — удивленно ответила она. — На днях, кстати собираемся съездить, навести порядок, почистить, прибраться.

— А давайте сейчас съездим, — неожиданно предложил он.

— Поздно уже, — растерянно произнесла миссис Дебюсси, а Элора, прервавшись с посудой, с нескрываемым удивлением посмотрела на Сергея. Оторвался от газеты и глава семьи.

Но Сергей уже понял — он должен сегодня же, сию минуту, оказаться там. Даже небольшой отсрочки он не переживет — сойдет с ума, нервов не хватит.

— Я один съезжу, — продолжал упорно настаивать на своем Сергей, ввергая всех присутствующих в легкое изумление. — Вы только объясните, куда.

— Зачем вам это? — продолжали удивляться родители Элоры. Сама Элора молчала, покончив с посудой.

— Не знаю, — честно ответил Сергей и посмотрел на миссис Дебюсси. — Скажите название кладбища и номер ячейки, — снова попросил он.

Женщина только вздохнула.

— На дорогое кладбище денег у нашей семьи и в то время не было, и сейчас — нет, — сказала она.

Сергей все понял — на бедняцком кладбище ячейку можно найти только по памяти — ни нумерации, ни записей в кладбищенской книге учета — ничего этого там нет.

Он посмотрел на Элору. Но она, также вдруг погрустнев, как и ее родители, только пожала плечами.

— Я маленькой там была, — словно оправдываясь, сказала она. — Не помню уже.

Сергей с надеждой посмотрел на миссис Дебюсси.

— Серж, зачем вам? — снова спросила она, впрочем уже с дрожью в голосе — воспоминания далекого детства вдруг нахлынули на нее, глаза предательски увлажнились. Видать, дедушку своего она очень любила.

— Давайте съездим по-быстрому, — умоляюще смотрел он в ее глаза. — Время еще есть. — Он зачем-то посмотрел на часы, хотя и так знал который сейчас час.

— Идти далековато от станции, — сдаваясь, но все еще неуверенно пробормотала миссис Дебюсси.

— Возьмем такси! — решительно предложил Сергей, обрадовавшись, что лед тронулся, но стараясь не подавать виду.

— Ой, это же дорого! — вскинула глаза миссис Дебюсси.

— А что делать?! — в тон ей вздохнул Сергей.

— Не надо такси, — вдруг вмешалась Элора, вставая. — Позвоню подружкам — у них есть машины.

Она вышла в коридор, к телефону, впрочем, тщательно прикрыв за собой дверь кухни.

Какое-то время Сергей и родители сидели молча. До них доносился тихий голос Элоры, но слов было не разобрать.

— И все же, — вдруг нарушила тишину миссис Дебюсси. — Серж, что вас туда тянет?

Она внимательно, с каким-то даже участием и жалостью смотрела на Сергея, а он не знал что и ответить.

— Меня-то понятно, — продолжила она, не дождавшись ответа. — Я его прекрасно помню, и то тепло и любовь, которые исходили от него. А вы?

Не удержавшись, она достала платок и принялась промокать уголки глаз — видать воспоминания снова одолели ее.

— Извините, — виновато сказала пожилая уже внучка астронавигатора «Атланта».

Мистер Дебюсси успокаивающе пожал руку своей жене, а Сергей тактично кивнул.

— Я не знаю, — наконец ответил он. — И мне хочется взглянуть, и вам, мне кажется, тоже хочется навестить могилку. Давно, наверное, не были.

Больше он не нашел, что сказать.

А тут и Элора вошла. Лицо ее было бледно.

— Ничего не получилось, — промолвила она сквозь плотно сжатые губы.

Вот и ты осталась без друзей, с горечью подумал Сергей, но остался сидеть на своем месте.

— Решено, — только и сказал он. — Вызываем такси.

— Все, приехали, — сказал таксист. — Вон какие сугробы. Дальше я не развернусь. Здесь вас буду ждать.

— Но как же? — растерялась миссис Дебюсси, всю дорогу просидевшая молча, держа влажный платок в руках, погруженная в свои грустные воспоминания.

— Что поделаешь, — только и сказал ее муж. — Водитель прав.

Сергей молча протянул задаток. Вышел первым. Укрываясь от сильного ветра, подал руку Элоре, помог выйти родителям.

Газанув, машина резко развернулась, брызгая грязным снегом.

Стало темно. Сергей включил заранее взятый фонарик.

Поплутав по узкой тропинке среди сугробов, они вскоре вышли к кладбищенской стене.

Кладбище представляло собой стену монолита, в которой просто высверливали небольшие нишы — для урны с прахом. Крепилась крышка — либо самодельная, либо покупалась здесь же в редких киосках. К стене, по мере расширения кладбища ввысь, крепились узкие железные дорожки с шаткими лестницами и перилами. Причем — все это делалось хаотично, без всякого порядка — и сами ячейки, и дорожки. И теперь кладбище напоминало гигантский муравейник, состоявший из сумбурного переплетения узких конструкций, прилепленных к массивной стене монолита.

Они медленно шли по одной из таких дорожек вдоль стены и Сергей непроизвольно рассматривал фотографии, выхватываемые лучом фонарика.

Он всматривался во все эти лица, изображенные на скорбных ячейках и ему было жалко их всех, покоящихся в этой холодной, продуваемой всеми ветрами стене.

Потом они осторожно спустились по скользкой железной лесенке. Снова шли. Снова поднялись. Немного попетляли в разломах монолита.

За поворотом, в свете ярких прожекторов они увидели другое кладбище. Стеклянные стены закрывали от ветра. Аккуратно расчерченные зоны, удобные парковки, ковровые дорожки, зелень, соответствующая подсветка, наверняка — музыка. Лифты, оборудованные столиками, диванчиками, подъезжали прямо к нужному месту.

А здесь, под открытым небом, грязь, осыпавшаяся штукатурка, трещины, полупустые ниши могил, в которых накидан мусор.

Наконец миссис Дебюсси остановилась.

— Все, пришли, — сказал отец, а его жена, вдруг заплакав, приблизилась к ничем не примечательной точке этого гигантского кладбища, смахнула снег с одного из многочисленных выступов в стене.

Сергей посветил фонариком. Рядом с ним стояла Элора, молча обнимая свою мать за плечи и готовая расплакаться вместе с ней.

Ну здравствуй, Женька, — произнес про себя Сергей, борясь с подступившим к горлу комком. — Вот мы и свиделись.

— Здесь вся наша семья, — сказала миссис Дебюсси, вытирая обильные слезы. — Вот моя бабушка. — Она смахнула снег с соседней ячейки. — А вот — мама с папой.

Голос ее задрожал. Элора тоже торопливо достала платок.

Сергей послушно посветил в указанную сторону, впрочем продолжая вглядываться в еле заметную фотографию постаревшего грустно улыбающегося астронавигатора «Атланта».

Прочитал надгробную надпись: Я так и знал, что это когда-нибудь случится.

Сергей только вздохнул, сдерживая эмоции. Удел живых — ходить на могилы мертвых, подумал он. Невольно задержался взглядом на ячейке ниже — на фотографии мальчика лет семи — радостный, веселый, смеющийся.

— А это кто? — спросил он у миссис Дебюсси.

— Это дедушкин сын. Самый младший. Умер ребенком, — ответила она, вытирая глаза.

Эх, Женька, Женька, — снова защемило сердце Сергея.

Глава семейства вставил в могилу мальчика ключик, повернул, и из скрытых динамиков вдруг раздался звонкий детский голосок, декламирующий какие-то стихи. Родители Элоры заплакали. Элора тоже, еле слышно всхлипывая, промокала глаза.

Наконец ребенок замолчал. Паршиво стало на душе. Вот ты живешь, а он почему-то умер. Где справедливость?

— А у дедушки нет записи, — сказала, сдерживая всхлипы, миссис Дебюсси. — Но зато дома есть запись еще одного его послания. Только оно им закодировано. Сказал, что ключ — его фамилия. Но у нас почему-то ничего не получилось.

Отец Элоры бережно очищал могилы родственников от снега и наледи.

— А хотите посмотреть на свою могилу? — вдруг спросила миссис Дебюсси, и Элора, державшая все это время Сергея под руку, вдруг вздрогнула.

Сергей отрицательно покачал головой. Ему это было неинтересно.

— Пора. Холодно уже, — несмело заметил отец семейства, покончив с уборкой налипшего на неровности стены снега. — Да и счетчик тикает.

Уходя другим путем они вышли к плохо освещенному уличному киоску, в котором продавались своеобразные надгробные плитки — резные пластинки на ячейку, с овальным местом под объемную фотографию, записью голоса, краткой биографии и другими наворотами. Неподалеку рабочие сверлили стену. У прилавка стоял старик, смотрел на пластины. Никого из продавцов не было.

— Не знаете, сколько они стоят? — вдруг спросил у них старец.

— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — Сейчас продавец придет, скажет.

— Ясно, — печально промолвил старик.

Родители ушли вперед. Сергей и Элора пошли следом.

— Молодые люди, — остановил их старик, — Как на ваш взгляд, какая плитка лучше подойдет для молодого парня? Двадцати семи лет?

Сергей и Элора остановились, посмотрели на плитки.

— Вон та. Вторая с краю. Светлая, — сказала Элора.

Работники подошли, назвали цену.

— Решайте быстрее, а то скоро уйдем, — поторопили они. — День рождения отмечать. Сегодня у нас будет короткий рабочий день.

Сергей и Элора неловко постояли еще со стариком.

— Ну ладно, — кашлянув сказал Сергей. — Мы пошли. До свидания.

— До свидания, — ответил старик, продолжая разглядывать плитки.

Прошли немного в тягостном молчании.

— Вот она — жизнь! — вырвалось у Сергея, и Элора непроизвольно сжала ему руку. — У всех своё горе. И всё — в одной куче, — с горечью продолжал он не замечая ее движения. — И смерти, и дни рождения.

А дома, отогревшись чаем и успокоившись сердечными каплями, миссис Дебюсси по просьбе Сергея вынесла шкатулку. На крышке — стихотворение Омара Хайяма:

— Наверное у Элоры интерес к этому автору от прадедушки, — тихо сказала миссис Дебюсси.

Она подключила шкатулку к компьютеру. Продемонстрировала, что фамилия дедушки действительно не подходит.

— Каким был ваш дедушка? — спросил Сергей хозяйку.

— Странный он какой-то, — задумчиво ответила она. — Говорил все время иносказательно. Часто поражал.

— Чем?

— Вот например. Когда родилась Элора. Только вернулись из роддома. А имя дочке придумали буквально накануне, вместе со своей соседкой по палате. А дедушка бережно берет этот маленький сверточек и говорит так ласково — Так вот ты какая, Элора! — Мы и остолбенели. Откуда, спрашиваем, вы узнали, как ее зовут? Да так, отвечает многозначительно, догадался.

Сергей покачал головой.

— А еще, когда Элора начинала шалить, — ударилась в сладкие воспоминания миссис Дебюсси. — Дедушка грозил ей как-то странно: Вот будешь себя плохо вести, в шутку строжился он, все Сергею расскажу. С тех пор это странное имя «Сергей» меня почему-то пугает. — Она посмотрела на Сергея. — Но ведь «Серж», это же совсем другое имя? — спросила она.

И Сергей утвердительно кивнул.

Заглянул мистер Дебюсси.

— Поздно уже, — тактично напомнил он. — Давайте ложиться спать.

— Да, действительно, — спохватилась мама Элоры. — Что это я!

Элора встала с диванчика.

— Мама, — сказала она. — Ты обещала второе одеяло.

— Да-да, конечно, — торопливо подтвердила миссис Дебюсси, убирая шкатулку на место. — Сейчас принесу.

Молодые поднялись к себе.

— Я ваши вещи перенесла из вашего шкафа, — несколько неуверенно произнесла она. — Разложила вот в эти ящики. Вот здесь — ваши носки, — показала она рукой. — Вот здесь — нижнее белье, — слегка покраснела она. — Здесь — ваша одежда…

— Спасибо, — ответил он. Сердце почему-то защемило.

В полном молчании, стараясь случайно не коснуться друг друга, приготовились ко сну.

Сергей выключил свет и в темноте направился к кровати, в которой уже лежала Элора, укутавшись в свое собственное одеяло и повернувшись к Сергею спиной.

Он посмотрел в окно на автостраду, заполненную машинами. Вот, сверкая огнями, пронеслись вагоны поезда. А выше — точки — огни миллионов окон. А еще выше — звезды. Такие знакомые. Был он у них. Вот Альдебаран. Помнится, на развороте они тогда прошли очень близко к бушующим протуберанцам. А потом — база. Весельчак Петр с компанией, сауна, странное озеро под колпаком, песни, девичий смех… Сердце в очередной раз защемило.

Глубокой ночью, когда все уже спали, Сергей тихонько пробрался в зал. Осторожно, чтобы не скрипеть, достал из шкафа шкатулку. Закрылся в ванной. Подсоединил шкатулку к переносному компьютеру — записать услышанное. Включил. Ввел пароль — Леднёв.

— Ну, привет, Серега, — раздался хриплый старческий голос. — Наконец-то ты меня нашел. Жаль только что я это уже не увидел. Но все же… Поверь, плохо быть затерянным в мирах.

Евгений кашлянул.

— Тебя скорее всего это письмо не удивляет, — продолжил он. — Ведь ты наверняка уже знаешь, как я жил и как я закончил. Странно это как-то… Вот я сижу, диктую эти фразы, словно разговариваю с тобой, и в то же время, когда ты их слышишь, меня уже давно-предавно нет в живых. Я умер. Хотя я еще и не знаю, о чем буду говорить дальше. Вообще, все странно в этой жизни. Странно, что я беседую с тобой, и даже могу тебя спросить о чем-либо. Ответить только ты мне уже не можешь. Тебя нет, нет командира. Странно и то, что я всю жизнь боролся против компьютеризации этой части Земли, твердо видя, что она то как-раз и нужна людям. Странно и то, что мне довелось встретиться со своей правнучкой. Я говорю, естественно, об Элоре. Я сидел с человеком, который видел мою заброшенную временем могилу. Хотя, если так рассуждать, то я пятнадцать лет общался с человеком, который видел мою могилу, знает как и когда я умер, и даже был не последним человеком в жизни моей далекой правнучки. Я имею в виду тебя.

Помнишь, мы тогда с ней, уединившись, проговорили три часа? Ты тогда еще страшно ревновал? Смешно. Тогда-то она мне и рассказала, что я ее далекий предок. Не сказала, только какой. А я не стал спрашивать — страшно — словно заглянул в собственную могилу. И вообще, не расспрашивал про собственную жизнь. Хотя того, что она рассказала, мне вполне хватило, чтобы осознать, что моя жизнь уже предопределена, и ни что ее изменить не сможет. Колея. Ты не представляешь, как это страшно — жить уже прожитой жизнью. Я ее спросил, кивнув на тебя: А про него ты тоже многое знаешь? — Еще больше, — ответила она с такой неподдельной горечью, что я просто побоялся расспрашивать ее, и посоветовал ей ничего тебе не говорить — пусть, мол, хоть один из нас проживет свою жизнь, не имея над собой дамоклова меча.

Ты наверное задумался уже — зачем я диктую это письмо? Знаешь, сам не знаю. Ни посоветовать, ни предупредить я тебя ни о чем не смогу. Просто, скорее всего, это мой последний контакт с той, старой, беззаботной жизнью. Да и не мог я так вот просто умереть, не попрощавшись с тобой.

Пауза в динамике. Бульканье воды. Торопливые глотки.

— Меня подобрали совершенно голого. Допросы. На моей руке оказалась засохшая моя же кровь. А в ней — твой отпечаток пальцев. Помнишь, ты тогда схватил меня? — Снова пауза. — Следователи решили, что именно этот человек меня ограбил. Спросили, кто это? Серж Харви, вспомнив возглас Элоры, ответил я. Вот так ты и родился в этом мире.

Снова пауза. Снова булькание воды и торопливые глотки. Сморкание.

— Впрочем ладно, Серж, будем прощаться. Память заканчивается. Вон, мигает уже. Напоследок — мои тебе напутствия. Первое — по всей логике механизм снятия матриц появится как раз во времена Элоры. Мой тебе совет — постарайся найти и уничтожить этих изобретателей и все их изобретение.

Женька закашлялся.

Легко тебе рассуждать… из могилы, — невесело подумал Сергей. — Убить Эриха Майера? Разве это возможно? Да и не будет тогда никого. Ни Элоры на корабле, ни Эдика с Игорьком и Олафом на базе.

— Может тогда ты сам сойдешь со своей колеи? Мне вот, как видно уже, не удалось. Зря только всю жизнь, как Дон Кихот, боролся с компьютерами.

Евгений снова закашлялся, теперь уже более продолжительно.

— Ну вот и все, — продолжил совсем уж хрипло Женька. — Мое время вышло. Не знаю, о чем умолчала про тебя Элора, но постарайся все-таки изменить свою жизнь. Прощай. Жалко, что мы уже больше никогда не съездим на наш остров на Оби, не половим рыбки. А какая была уха!..

И в этот момент в шкатулке что-то щелкнуло и динамики замолчали.

Запись закончилась.

Глава 12. Операция Мотылёк

Вторник, 24.02.2252.

Сергея разбудили стуки. В 6:30 утра. Кто-то неподалеку то ли стенку выравнивал, то ли в бетоне камни разбивал перед сверлением.

Полежал немного, не выспавшийся, с головной болью. Но уже и не уснуть под такой аккомпанемент.

— Доброе утро, — сказал Сергей, чувствуя, что Элора тоже проснулась.

— Доброе утро, — ответила она.

— Что ж в такую-то рань-то? — недовольно пробурчал Сергей.

— Может, это кто-то новый въехал? — неуверенно предположила Элора. Ругаться с соседями она не умела. Впрочем, как и он сам.

— Или кто-то работает на дому, — добавил Сергей.

Пришлось вставать. Хотя еще спать да спать.

Он решительно выбрался из под своего одеяла, откинув его в сторону. В это время попыталась встать и Элора, но замерла, смутившись, обхватила плечи руками, прикрывая открывшуюся под ночнушкой обнаженную грудь. Сергей отвернулся, быстро одеваясь, и слыша, как за спиной торопливо одевается Элора.

— Вы первые в ванную пойдете? — услышал он голос Элоры и обернулся.

Совсем короткий халатик. Она бы оделась скромнее, но у нее ничего не было.

— Я — потом, — ответил он, чувствуя себя неловко. — Пока зарядку сделаю.

Она кивнула, молча обошла его и вышла из комнаты. А он снова сел на кровать. Устало. Словно и не отдыхал совсем.

Когда он спустился на кухню, здесь была только Элора. Одиноко сидя за столом, она заваривала себе овсяную кашу. Нарезанные хлеб, сыр, колбаса, лежали на тарелках.

— Приятного аппетита, — сказал он, присаживаясь напротив.

Она только посмотрела на него, но ничего не сказала.

Повисло неловкое молчание.

Высокая, с прямой спиной, Элора сидела царственная, как и прежде, но какая-то смягчившаяся. Гордая, но в то же время уязвимая, и ему даже показалось, что он был нужен ей. И Сергей украдкой смотрел на Элору, впитывая в себя черты ее лица, ее движения, мимику, то как она ест. Вот, закрыв плошку с кашей плотной крышкой, она вилкой подцепила тонкий кусочек слабосоленой красной рыбы, положила на такой же тонкий кусочек хлеба. Поднеся бутерброд ко рту она аккуратно приоткрыла свои губы… блеснула полоска зубов… десны…

— Что? — наконец подняла она суровые глаза, замерев с бутербродом у рта.

— Любите рыбу? — спросил он, невольно растерявшись и стараясь тактично улыбаться.

— Да, а что? — с вызовом спросила она, опуская бутерброд на тарелку и слегка покривившись.

— Да нет, просто, — стушевался он под ее взглядом. — Наверное, в таком случае у вас первая группа крови, — зачем-то добавил он.

Девушка внимательно посмотрела на него.

— Наверное, вы считаете себя очень умным? — тихо спросила она.

Сергей растерянно промолчал.

Недовольная, Элора слегка надкусила бутерброд и включила «Новостной канал». Тот час возникло объемное изображение Кайсы Айрис. Ослепительно красивая девушка что-то бойко рассказывала, соблазнительно улыбаясь. Сергею тут же вспомнилась Лаборатория Z и ему стало мучительно стыдно. Да уж, я дурак, подумал он. И девушку жалко — судя по всему она скоро умрет, ведь именно такой он видел ее у Властелина душ. И не предупредить… да и неизвестно — от чего.

Изображение ведущей исчезло, появились какие-то люди, панорама какого-то завода.

— Доброе утро. — радостно поздоровалась вошедшая миссис Дебюсси.

— Доброе утро, — вежливо ответил Сергей, привставая и отложив в сторону ножик, которым он намазывал на хлеб масло.

— Доброе утро, — кивнула Элора со своего места, щепотью посыпая в заваренную кашу горсточку мороженной брусники.

— Приятного аппетита. Кушайте, кушайте! — торопливо добавила теща.

— Спасибо. — Сергей сел и снова взялся за ножик.

На экране между тем снова появилась ведущая, от голоса и взгляда которой по телу вдруг пробежали мурашки. Зачитала последние новости. Ничего интересного, все как обычно — отменили рейсы на Луну — запасы топлива заканчиваются, а заменить еще нечем. Сергей не слушал новости. Он смотрел на ведущую и невольно вспоминал напряженную девушку на Базе, туго сжатые коленки.

— А она-то уже с этим, — сказала теща. — С банкиром. У которого интервью брала.

— Так у нее же был долгий роман с каким-то актером? — вяло переспросила Элора.

— Бросила уже! — радостно сообщила миссис Дебюсси. — Вчера показывали в «Прожекторе светской жизни».

Элора кивнула. Видно было, что эта тема ей глубоко безразлична.

Беседа иссякла и какое-то время завтракали в тишине.

— Серж, вы нас со стариком извините, — наконец, предварительно кашлянув, виновато заговорила миссис Дебюсси, и Сергей сразу же почувствовал себя неловко, снова откладывая ножик. — Но мы со стариком всю ночь не спали. И вот какое у нас получилось предложение.

Элора, медленно перемешивая кашу с брусникой и сгущенным молоком, внимательно-настороженно посмотрела на свою мать.

— Мы так подумали, — почему-то радостно заявила теща. — Вы хоть и расписаны, но свадьбы-то у вас не было. Не по-людски это. Надо бы сыграть. Вы как, не возражаете? — она виновато оглядела свою дочь и Сергея.

— Мама! — возмущенно воскликнула Элора, покраснев.

— А вы разве не хотите? — расстроенно произнесла миссис Дебюсси, сражу же осунувшись.

— Да нет, почему же, — решительно вмешался Сергей. — Хорошее предложение. Мы — за. Предлагаю — в эту субботу, — тут же сказал он, держа в голове то, что воскресенье — дата смерти Элоры, и уже к этому времени примерно прикинув варианты защиты своей жены.

Элора несколько удивленно посмотрела на своего мужа.

— А что так быстро? — растерялась мама, несколько сбитая с толку таким быстрым соглашением. — Я даже не успею родне на окраинах разослать приглашения. Пусть они и не приедут, но все же неудобно как-то получается.

— Обстоятельства, — многозначительно заметил Сергей, прекрасно помня, что эта универсальная фраза годится для многих щекотливых ситуаций.

Миссис Дебюсси понимающе покивала головой.

И в течении всего оставшегося завтрака они бурно обсуждали место проведения и примерный список гостей. Только дома — категорично настаивала Элора, не идя ни на какие компромиссы, и только среди своих. И она победила.

На выходе у подъезда топталась небольшая кучка пацанов, дружков Терция. Ждали кого-то. Уже то ли пьяные, то ли обкуренные.

— Старик, закурить не найдется? — обратился один из них к Сергею, направляясь к нему вразвалочку.

— Не курю, — ответил он, не собираясь останавливаться и проходя мимо.

— Молодец, — донеслось в след. — Здоровеньким помрешь.

Сергей отвечать ничего не стал.

Утро на работе начиналось как обычно — с раскачки. Народ медленно просыпался, неспешно подготавливая рабочее место и настраиваясь на предстоящий рабочий процесс.

— Сейчас еду, — радостно говорила Ники Алле, слушающей её с глубоким вниманием, — сижу на боковушке у выхода. Сиденья низкие, у меня здесь все сползло. Колготки тоненькие. Мужчина. Такой, как тебе описать… Проходит и так небрежно замечает, даже не глядя в мою сторону: Красивые ноги. Я так и обалдела!

Сергей, сидя в углу, и встречая каждого вошедшего сотрудника (давняя традиция), только улыбнулся. Девушки-девушки, покачал он головой. Впрочем, а какие у меня на сегодня планы? Отчет я отправил, осталось только ждать. Хотя почему же, озадачу Аллу, пусть она соберет сведения об активностях над базой. И основная задача — Элора. Необходимо понять, что же все от нее хотят. И кто конкретно? И для чего? И почему к ее смерти причастен Давор?

— А у меня, представляешь, — увлеченно подхватила Алла, сидя на столе. — В вагоне тесно. Молодой человек рядом стоит. Его прижало ко мне — он застеснялся так забавно. Стою, веселюсь. На остановке «Юбилейный» новая толпа, его ко мне стало прижимать. И он взял меня за талию — чтобы не прижиматься. Извините, еще говорит. — Ники смеялась глазами. — А я как раз в топике была. Куртка расстегнута, живот открытый. Поехали дальше. Толпа успокоилась. А он, смотрю, руки с моей талии не убирает. Красный весь. Мне смешно, стою, жду, что будет дальше. Интересно же ведь!..

— И что потом? — с любопытством спросила Ники.

— А потом — моя остановка. Я направилась к выходу. А он остался стоять на месте. И даже ничего не сказал.

— И не спросил телефона?

Алла отрицательно покачала головой.

— И даже не предложил задержаться в вагоне?

Снова кивок.

— Рохля, — заметила Ники.

Алла кивнула.

— А могло быть довольно забавное приключение, — с легким сожалением произнесла она. — Так хорошо начиналось. Я бы, наверное, будь он поактивнее — отменила бы свою поездку на яхте в эти выходные.

— А как же твой бойфренд? — шумно зашептала Ники.

— С ним стало уже скучновато, — отмахнулась Алла. Во взгляде Ники читалась откровенная зависть. — И вообще, у женщины обязательно должны быть любовники, — неожиданно серьезным тоном сказала Алла. — И лучше всего — не один.

— А как же принц?

— Принц — это само собой. Принца надо ждать. Но… — сделала она паузу. — Женщина без мужчины стареет гораздо быстрее, — продолжила Алла. — Теряется шарм, и когда наконец-то появится долгожданный принц, он может просто не обратить на тебя никакого внимания. У нас должен быть блеск в глазах, своя изюминка. А это будет только при наличии у нас мужчин, многочисленного интереса к нам. Я и мужу своему разрешу, лишь бы я не знала об этом, мне не рассказывал, не хвастался. — И она лукаво стрельнула глазами в сторону Сергея.

О каком замужестве тут может идти речь, в свою очередь грустно подумал Сергей, вон какая интересная и насыщенная жизнь. Ничего уже не изменить.

— Ну а эти? Групповые, — вдруг зашептала Ники. — С ними как?

— Какие? — не поняла Алла.

— Ну, «бутерброд»! Тебе еще не понравилось — не было у парней синхронности!

— Тише ты! — шикнула Алла и быстро взглянула на Сергея, который сделал вид, что он полностью погружен в свои мысли. — С ними встретилась еще раз. Ерунда. Она — аморфная как кисель, они думают только о своем удовольствии.

— Всем привет! Девчонки, что у меня для вас есть, — прямо с порога загадочно произнес с шумом ввалившийся Закир, раздеваясь на ходу.

— Ага, — усмехнулась Ники, недовольная тем, что их перебили на самом интересном месте. — Знаю — два презерватива и конфетка.

Алла прыснула со своего места. Густав в своем углу, как всегда спортивный, подтянутый, сухопарый, меланхоличный, вяло засмеялся.

— Фу, какие вы. — фыркнул Закир, улыбаясь.

— Да, есть у кого учиться, — нарочито небрежно произнесла Ники, демонстративно отворачиваясь к Алле.

Закир прошел к Сергею, поздоровался за руку, потом отошел в мужской угол, к Густаву с Коурисом.

— Представляете, мужики, — произнес он, пожимая руки обоим. — Такая девушка стояла, пальчики оближешь. Она — на выход. Только я к ней, как какой-то пи… — он вдруг осекся, покосился на девушек. — Э-э-э… Представитель сексуальных меньшинств, — продолжил он тише, — влез между нами. Она и ушла, зараза! Только две телки остались.

Густав усмехнулся.

— Чего бояться, слова-то в общем-то одинаковые.

— У нас в семье не принято было выражаться в присутствии женщин. Так что мне как-то это неприятно.

Полностью согласен, подумал со своего места Сергей.

— Как ты их различаешь — телки, девушки…, — вяло полюбопытствовал Густав.

— Да очень просто, — пожал плечами Закир. — Телка — это старающаяся обратить на себя внимание особь женского пола, с крупными формами и тупым, бессмысленным взглядом.

— Интересная у тебя классификация, — усмехнулся Густав. — Ну а кто по твоему тогда фифа?

— А фифа — это стройная аккуратно одетая девушка, с прямой осанкой, как правило — на высоких каблуках, с коротеньким торопливым шажком. Она и бегает так же — быстро-быстро семеня тонкими ножками, с виноватой улыбочкой на аккуратно подкрашенных губах, неловко при этом придерживающая сумочку.

— А еще есть классификации? — с интересом полюбопытствовал Густав.

Закир пожал плечами.

— Есть, конечно, — ответил он.

— Поделись.

— Да без проблем, — поморщился он. — Вот например, коза — это худая длинноногая девушка на высоченных каблуках, и шаг у нее длинный, и сама она при этом постоянно покачивается.

— Принижаешь женщин, — недовольно произнес Коурис. — А они ведь такие же люди, как и мужчины. Ничем не хуже нас.

— Я бы даже больше сказал, — вдруг поддержал Закир. — Они, несомненно, существа более умные, чем мужчины.

— Объясни, — несколько растерялся Коурис от того что так быстро с ним согласились.

— Пожалуйста, — улыбнулся Закир. — Только у мужчин есть такое понятие как женская логика. И что они ее не могут понять. И вообще — всех женщин. А у женщин такого нет. Для них мужчины — просты как ни знаю кто. Выходит, что женщины прекрасно понимают и других женщин и нас — мужчин.

Густав рассмеялся.

— А чем тогда у тебя девушка отличается от женщины, — искренне веселясь, поинтересовался он.

— Девушка, — также улыбаясь, ответил Закир, — это существо женского пола, полное страстей и желаний. Иссякли страсти и желания — это уже женщина.

Между тем Алла, завершив свои рассказы с Ники, подошла к зеркалу, принялась прихорашиваться. Узкая юбочка в обтяжку, открытый животик, копна распущенных волос.

— Явно, к соседям собираешься? — поинтересовался Закир, невольно поворачивая голову — зеркало было совсем рядом.

Она повела пальчиками, небрежно помахала помадой.

— У них там новенький появился, — сказала она, не отрываясь от зеркала. — Надо бы посмотреть. Как я выгляжу?

Закир критично ее осмотрел.

— Я бы тебя из постели не выкинул, — стандартно ответил он.

Алла удовлетворенно кивнула.

— Я бы себя тоже, — согласилась она, довольная увиденным.

— Раз ты туда собралась, захвати на обратном пути у Васи отчет по шестому блоку, — попросил Закир, садясь за свой рабочий стол — время утренней раскачки подходило к концу. — Заодно будет уважительная причина твоего появления.

— Да в том отчете конь не валялся! — слегка покривилась она, по прежнему не отрываясь от зеркала.

— Как тебе сказать, — ответил задумчиво Закир, углубляясь в экран монитора и пододвигая к себе клавиатуру. — Валялся. Но мало.

— Главное — найти такого коня, — сказал со своего места Густав, — который бы согласился поваляться в этом отчете.

Алла улыбнулась.

— Василек сам передаст, — весело сказала она. — Зачем мне его слащавые комплименты?

— Кто это — «передаст»? — подал со своего места голос Густав, не отрывая взгляда от монитора. — Это Василий-то «передаст»? — с легким удивлением добавил он. — Вот никогда бы не подумал, что такой интеллигентный человек, и вдруг — «передаст»?

— До чего мир докатился, — тут же поддержал его Закир.

— Фу! — фыркнула, смеясь, Алла. — Мальчишки, какие вы все-таки пошлые! — Она обернулась к Ники. — Представляешь, в прошлую пятницу ходили мы с Закиром за рыбой к пиву. Так даже женщина в магазине не захотела подержать его ерша, когда он попросил потрогать — не сильно ли сухой. А она подала коробку — мол, колючий сильно, сами трогайте.

— Да я своего ерша никому и не давал, — ответил Закир наигранно удивленно.

— Я так понимаю, что это сейчас будет называться — подержать твоего ерша, — заметил Густав, усмехаясь этой болтовне и мимоходом погладив проходившей мимо Алле излишне открытые ноги.

— Мне они тоже нравятся, — усмехнулась девушка.

— А как нам нравятся! — воскликнул Закир. — Ты даже и не представляешь!

Ну все, подумал Сергей, вставая со своего места, пора заняться текущими делами. Сначала вернемся к женщине с чересчур длинными ногами.

— Все уже окончательно проснулись? — спросил он.

— Мы готовы, — нестройно ответила группа. Алла от дверей вернулась на свое место.

— Давайте тогда вернемся к нашей подопечной, — предложил Сергей.

Закир пощелкал клавишами.

— Что получилось, — принялся докладывать он, включая широкий экран. — Коурис проводил Мишель до дома. Пожал на прощанье руку на улице. Попытался было в юношеском порыве неловко поцеловать ее руку — она рассмеялась, отстраняясь. Интересно, кого ты представлял вместо нее? — поинтересовался Закир, поворачиваясь к Коурису.

Юноша покраснел, но ничего не ответил. Закир деликатно настаивать не стал.

— Итого, что мы имеем на текущий момент, — подытожил он. — Они сейчас хорошо знакомы. Здороваются. Но и только. Мы то думали, что она сама сделает первый шаг, раз такой тип юношей ей интересен, поддержит беседу там, еще какие-нибудь мелочи, за которые мы сможем зацепиться. Но она молчит. Только улыбается. В гости к себе не приглашает. А те возможности, которые позволили бы нам зацепиться за знакомство, Коурис проморгал.

— Твой вывод?

— Скорее всего, она существенно изменилась после своей поездки. Другие интересы уже на уме.

— Но с Коурисом будем продолжать, — сказал Сергей. — Может, ей просто надо дать время созреть? Может…

Вдруг у него прострелило в голове. Он замер на середине разговора, зажмурился.

— Шеф, что случилось? — встревоженно спросила Алла, приподнимаясь.

— Да так, ничего. Пустяки, — отмахнулся он, чувствуя как боль уходит. — Продолжайте.

— Ну что ж, ее муж уже в командировке, — кивнул Закир. — Пробудет еще неделю. А если надо, то и вторую, но не больше. Так что есть еще время для экспериментов.

— Какие будут предложения? — обвел Сергей свою группу вопросительным взглядом.

— Пора ей уже что-то подарить, — подала со своего места реплику Алла.

— Про цветы уже говорили, — ответил со своей стороны Густав.

— Ну зачем обязательно цветы, — пожала плечами девушка. — Должны же быть у нее какие-то интересы, пристрастия. — Она посмотрела на Закира.

— Объект коллекционирует куклы кошечек, — с сомнением произнес тот. — Но не рано ли? И не вызовет ли это подозрение — откуда юноша узнал?

— Давайте попробуем, — предложил Сергей. — Хотя бы купим для начала, чтобы всегда была под рукой.

Никто не возражал.

— Вот и хорошо. Выбор игрушки поручается Ники. После совещания — в магазин.

Девушка была не против.

— Я вам вчера скинул материалы по новому проекту «Мотылек». Все посмотрели? — продолжил пятиминутку Сергей.

— Все, — как-то совершенно нерадостно ответила группа. А Коурис промолчал, демонстративно отвернувшись.

Сергей посмотрел на Ники.

— Пароли? — спросил он.

— Сделаю, — кивнула Ники. — Думаю, самое простое, это открыть сайт по ее интересам. С регистрацией. Она зайдет, отметится. Вряд-ли ее пароль будет существенно отличаться от всех ее остальных.

— Скорее всего — он один и тот же, — подал голос Густав.

— Ну конечно! — возразил Закир. — Вспомни, где она училась и работала. Но я согласен, отличие не должно быть большим. Она ведь уже не на службе.

Как знать, подумал Сергей.

— Ну и наблюдение за ее наблюдателями, — продолжил он.

Густав кивнул.

— Ну тогда пока все, — закончил Сергей. — Алла, зайдите ко мне.

Поручив девушке собрать сведения обо всех неожиданных активностях среди компаний, расположенных над обширной территорией последней военной базы (шеф, многовато информации будет), Сергей вызвал к себе Закира.

— И что ты на самом думаешь по поводу Коуриса?

— Слов нет, она, конечно, любит молоденьких. Но как сейчас оказалось — предпочитает держать их на расстоянии. Любит мучить, но близко не подпускает. Либо любит растягивать удовольствие, либо просто динамит.

— Выводы?

— Мне кажется, я все понял, — ответил Закир. — Мужчинами она просто уже пресытилась. То ни одного, а то вдруг такая прорва. Что если ей подставить девушку? Аллу например. Мне почему-то кажется, что они обе заинтересуются подобной ситуацией.

Сергей усмехнулся, внутренне соглашаясь с его правотой.

— Будет странно — за такой короткий период времени столько знакомых, способных без досмотра вынести материал, — сказал он. — После Коуриса мы можем подставить только одного. Так что надо решить — или я или Алла.

Закир кивнул.

— Тогда — вы, — сказал он. — Через девушку-любовницу, мне кажется, ей будет сложнее передавать материалы. Просто труднее ее подставить. Мужчину не так жалко.

— Ну вот и определились, — подытожил Сергей. — Коуриса в это не посвящать.

— Само собой, — согласился Закир. — А как у вас с женой? Будут проблемы? Посторонний волос на одежде, запах духов…

Сергей пожал плечами.

— Я думаю, все будет нормально, — уверенно сказал он. — Давай подобьем все точки по этому направлению.

— Хорошо, — произнес Закир. — А с ним что будем делать?

— Пока снова его отправим. Пусть попадается ей на глаза, но никакой инициативы. Посмотрим, как она себя поведет. Вдруг проявит активность? И тогда все наши запасные варианты будут уже не нужны.

Закир ушел, а Сергей, откинувшись в глубоком кресле и расслабившись, просканировал голову в поисках причины недавнего прострела. Вроде как эта старая опухоль. Больше не из-за чего. Он мысленно попытался проникнуть внутрь, и это место сильно зазудело. Сосредоточившись, он представил как защитные силы организма, все эти лейкоциты и так далее, принялись активно вырабатываться спинным мозгом и широким потоком устремляться к этой странной опухоли, обволакивая ее широким кольцом…

Осторожный стук прервал его медитацию. Алла. Вошла.

— Шеф, вас это может заинтересовать, — сказала она, подавая кристалл. — Соседи по-дружбе передали.

На экране Давор недвусмысленно пытался завербовать в свои внутренние агенты Коуриса. Юноша пыхтел и отбивался. Начальник первого отдела, как всегда, вежливо улыбался, блестя своей лысиной.

Сергей не стал спрашивать, кто снимал и зачем, но задумался.

— Спасибо, — сказал он, возвращая кристалл.

— Запись только потом уничтожьте, — серьезно сказала Алла и ушла.

А Сергей вызвал к себе Коуриса и Закира. И когда те вошли, снова включил запись на воспроизведение.

— Как это понимать? — строго спросил он, когда сцена вербовки закончилась. — День-то уже какой? А нам в отделе ничего про это неизвестно.

— Что же ты? — искренне озадачился Закир. — Мы же все — свои.

— Но ведь это — стукачество, — покраснел Коурис. — А стукачом я никогда не был. И не буду, — добавил он упрямо.

Закир снисходительно усмехнулся.

— Стукач, — назидательно сказал он, неприятно улыбаясь. — Это тот, кто предает своих. Ты считаешь Давора своим?

Коурис отрицательно покачал головой, еще более насупившись.

— Вот-вот, — кивнул Закир. — Всякие уроды, совершая при тебе плохие поступки, фактически просто опускают тебя. — Закир слегка задумался. — До своего уровня, — добавил он.

Коурис молчал, тяжело дыша.

— И тут тебе решать — нравится тебе быть опущенным или нет. Лично я считаю, что уродов надо давить, — дружески заметил Закир.

Коурис поднял на него глаза, полные сомнения.

— Ну а если этих уродов много и комплекция у них повнушительнее, — понял его взгляд Закир, — то надо обратиться к тем, кто специально назначен, чтобы давить уродов. И это на самом деле — очень хороший поступок. Очищая землю от уродов ты не только себе облегчаешь жизнь, но и жизнь окружающим. Видел кино про вампиров?

Юноша поднял глаза, недоумевая.

— Пример разделения труда. Одна группа, специально обученная, профессионально находит вампиров. И обращается к другой группе, которая профессионально умеет их уничтожать. Так и ты — нашел урода, убедился, что это действительно урод, и вызвал профессионалов. Каждый должен заниматься своим делом.

— И как все это относится ко мне? — потупил глаза паренек.

— Вывели бы этого мерзавца по горячим следам на чистую воду, — произнес Закир. — Он бы и запятнался. Даже если он действовал по поручению вышестоящего руководства. А запятнанным он недолго бы просидел на своем посту. Одним подонком было бы меньше. А твое молчание — больше похоже на то, что ты решил обдумать его предложение, взвесить так сказать все «за» и «против».

И Коурис возмущенно вскинул глаза, непроизвольно сжимая кулаки.

Обед прошел в обществе Закира. Поели. Поговорили о роли мужчин в обществе и о спецназе в частности, о готовности мужчин к самопожертвованию. У Сергея от этого разговора возникли новые мысли по предстоящим операциям и он, покончив с десертом, поспешно направился на свое рабочее место, по дороге столкнувшись у раздачи с девушками своего отдела.

— Надоели эти морковные котлеты, — капризно жаловалась Ники.

— А зачем ты их берешь? — поинтересовалась Алла.

— А я откуда знаю? — ответила Ники, издав легкий смешок и покосившись на проходившего Сергея.

— Заморите вы себя своей диетой, — стараясь быть строгим, произнес тот. — А кто работать будет? Так что заканчивайте. Вы нам всякие нравитесь.

А на лестнице он столкнулся с Давором. Вежливо поздоровались. Начальник первого отдела спокойно, улыбнувшись своей вежливо-мягкой улыбкой, прошел мимо. А Сергей задержался, какое-то время глядя ему в след. Он смотрел на гладковыбритый череп Давора, и вдруг представил, как пуля входит в этот череп, трескаются кости, вырываются части мозга… чтобы не было потом восстановлений. Давор вдруг обернулся, посмотрел на Сергея, улыбнулся понимающе. И Сергей кожей осознал — Давор чувствует этот его взгляд, и даже больше — он чувствует и его мысли. И это его, Давора, почему-то только смешит.

Закир, прикупив на полдник пончиков, догнал Сергея перед самой лестницей, проскочив мимо Давора.

— Зря вы отказываетесь от второго обеда, — сказал он, поравнявшись с Сергеем.

— Не привык я к этому, — сказал Сергей.

— А у нас в спецназе, лишние калории всегда были к месту, — зачем-то сказал Закир.

И тут навстречу им, суровой энергичной походкой, вышла молодая стройная женщина. И ее большая грудь тяжело колыхалась вверх-вниз под каждый ее шаг. Под многочисленными мужскими взглядами она напряглась, посуровела, но поступь ее не ослабла. Решительно взглянула в глаза самому наглому из мужчин — Закиру.

Тот вежливо улыбнулся.

— Тяжеловато вам, — добродушно заметил он, показывая глазами на грудь.

И женщина вдруг улыбнулась, рассмеялась.

— Вы про это? — она тоже скосила глаза на свою грудь. — Да я уже привыкла.

Быстро внеся в план намеченные за обедом коррективы, Сергей традиционно играл с Густавом в шахматы.

За соседним столом Ники, стараясь не шуметь, осторожно подошла сзади к играющему на компьютере Закиру.

— Ага! — резко произнесла она, пытаясь напугать. — Опять ты девочку собираешь!

— Так ваших нет снимков, — невозмутимо ответил Закир. — Давай мы тебя снимем. Буду собирать только тебя.

— Разденем и разложим, — вставил Густав, задумчиво глядя на доску.

— Заманчивое предложение, — игриво произнесла Ники. — Я подумаю.

Видя, что ничего более интересного не происходит, девушка отошла к окну, включив по дороге музыку. «Секс, секс — как это мило, — тот час разнеслось по комнате. — Секс, секс — без перерыва…» Густав поморщился, подняв руку над шахматной доской.

— Да-а… смело, — философски вздохнул он с ноткой грусти. — Нам за нынешней молодежью уже и не угнаться. Мы, поди, для них — скромные и закомплексованные личности, — намекнул он на девушек группы.

— Согласен, — подтвердил Закир, не отрываясь от экрана монитора. — Песни про любовь стали носить все более агрессивный характер. А агрессия — это в первую очередь — насилие.

— Такая нынче любовь, — философски протянул Густав, в задумчивости подняв слона. — Шеф, наверное вам шах.

Сергей пожал плечами и тут же сделал ответный ход.

— Впрочем, человек всегда остается человеком, — продолжал Густав, разглядывая возникшую на доске ситуацию. — Что в Древнем Риме, что в наше время, что сейчас. Подлость — она всегда подлость, а любовь — всегда любовь. Просто границы между этими понятиями слегка сдвигаются в разные стороны в разное время.

— Ну а взять нашего стажера, — заметил Закир. — Восемнадцать лет. Как раз этот возраст. А поведение абсолютно другое.

— Возможно — это только в массе проявляется, — промолвил Густав, делая свой ход. — Или это просто стиль такой, а на самом деле все не так.

— Закир, твой цветок совсем что-то завял, — вдруг возмущенно произнесла Ники.

Сергей, передвинув ферзя, непроизвольно посмотрел на подоконник. Действительно, цветок. Как-то сразу и не обратил внимание. На горшке надпись большими буквами:

Ники решительно ушла за бутылкой с водой.

— Не мужское это дело, — ответил Закир, когда Ники вернулась. Обернулся, посмотрел на девушку, которая, наклонившись, аккуратно, чтобы не перелить, поливала цветок. — И вообще, надо его поставить на самый верх шкафа.

— Зачем? — удивилась Ники, не оборачиваясь. — Там же неудобно поливать? Высоко тянуться придется.

— Вот-вот, я про это и говорю. Для большей эстетики.

Ники обернулась. Внимательно посмотрела на Закира.

— Нельзя же думать только про одно и тоже, — строго-назидательно произнесла она. — Время от времени надо перенаправлять свои мысли, желания, интересы. Например, на этот цветок. Тебе же его подарили.

Мужчины засмеялись.

— А это уже — зоофилия, — сказал Закир, улыбаясь одними глазами.

— Нет, — отрицательно покачал головой Густав, не отрываясь от шахматной доски. — Скорее всего это — флорофилия.

— Одни глупости на уме, — фыркнула Ники и отвернулась к окну. — Однако как он сразу воспрял! — обрадовалась девушка, трогая листки. — После поливки. И как затвердел!

— Ты, наверное, нежные слова шептала, — сказал Густав, делая быстрый ход. Сергей тут же ответил.

— Естественно, — подтвердил Закир. — Разве от простой воды он так воспрял бы? Сам подумай.

— А разве это он? — спросила Ники наивно.

— Конечно, — сказал Закир.

— А как вы определили?

— По ряду признаков, — интимно ответил Закир и Ники засмеялась.

— Да ну вас, — сказала она, покраснев в очередной раз, и ушла к Алле в аппаратную — наверное, поделиться радостью.

Густав оторвал взгляд от доски.

— Шеф, вы на сколько ходов просчитываете? — спросил он, аккуратно, без шума, укладывая своего короля на доску.

— Не знаю, — пожал Сергей плечами, протягивая руку. — Как-то не обращал внимания.

Игроки обменялись заключительными рукопожатиями.

— Реванш? — спросил Густав, собираясь расставить фигуры.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Дела, — сказал он. В мозгах уже проветрилось, и теперь надо готовиться ко встрече с Ланой — все хорошо продумать, чтобы наверняка, чтобы с первого раза… Затягивать ему никак нельзя.

— Обед же?!

— И тем не менее.

Сергей закрылся в своем кабинете.

Значит, контора знает, что мое имя связано с семейством Дебюсси, подумалось он. Тем более — с таких древних времен. Да уж, им не позавидуешь. Столько загадок я невольно назадавал. А тут еще добавились компьютерные блоки.

И он переключился на операцию «Мотылек».

Итак, если Зелински — заказчик Дрейпера, то как тогда выглядит их связь? Наверняка, через своего секретаря. Он самый верный человек. Остальных опасно вводить в курс дела. Да и самому — тоже. Если что, все можно свалить на секретаря. За это ему и платят такие деньги.

Поведение же самого Зелински должно как-то измениться. О чем-то он должен больше волноваться, ждать каких-то событий, сообщений. Конечно, для окружающих это не должно быть заметно. Но вот самые близкие, такие например как Лана, должны почувствовать эти изменения.

Осталось придумать, как узнать об этом у нее, не внушая подозрений? Как завести разговор, чтобы она сама начала говорить на эту тему, без моих подсказок? Будем иметь ввиду старый совет Закира: Жены любят поговорить с любовниками о своих мужьях. Лана, конечно, не жена Зелински, но ситуация очень похожа.

В голове возникли образы ребятишек. Как они там? Кто о них заботится? Надо как можно скорее их вытащить.

И он настраивал себя, жестко и цинично продумывая, как задеть тонкие струны Ланы. И не ошибиться. И чтобы именно в эту встречу — не затягивать. А то время торопит. Цель одна — во чтобы то ни стало найти место расположения Дрейпера. От этого зависит жизнь моего сына… И близнецов Озы. И этот долг стоит жизни — и своей, и чужой.

Пискнул зумер ежедневника. Высветилась надпись: Ежедневный отчет по Элоре.

Щелкнув по клавишам Сергей переключился на квартиру семейства Дебюсси, выведя информацию со всех датчиков разом в виде меню небольших изображений.

Элору он обнаружил в спальне. Увеличил изображение. Автоматически подключился и звук.

Девушка сидела на постели в позе лотоса и, к удивлению Сергея, занималась аутотренингом.

— Я постельный котенок, — шептала она, закрыв глаза. — Я мягок и нежен на подушке.

Стук в дверь. Теща.

— Можно войти?

Элора открыла глаза, не меняя позы.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Тебе пришло сообщение, — произнесла миссис Дебюсси, подавая домашний видеофон и переживая за свою дочку. — Первый звонок на этой неделе. Что-то случилось? Раньше бывало так только и трезвонил.

Элора протянула руку.

— Так даже лучше, — поморщившись ответила Элора, нажав на кнопку открытия.

В воздухе возникло изображение приятного молодого человека.

— Приносим свои извинения, — бархатным голосом произнесло оно. — Но мы вынуждены отказать вашей кандидатуре.

Изображение исчезло.

— Что же это? — встревоженно спросила мама. — О чем?

Элора чуть поморщилась, скрывая досаду.

— Исключили из института, — коротко объяснила она.

А Сергей вспомнил о драгоценностях, которые он, для отвода глаз, взял на вилле Элоры, когда спасал ей жизнь. Теперь самое время их вернуть, подумал он, но вот как это сделать?

— Да как же так!? — встряхнула руками мама. — За что?

— Мам, не начинай, — сказала Элора, и в этот момент снова зазвонил видеофон.

Возникло изображение молодой девушки.

Мисс Адамс! — поразился Сергей, сразу же вспомнив лабораторию Z на космической базе.

— Привет, — улыбнулась она Элоре, потом перевела взгляд. — Добрый день, миссис Дебюсси. Как здоровье? Как поживаете?

— Добрый день, Кори, — ответила мама Элоры. — Спасибо, хорошо…

И Сергей переключился на отца Элоры.

Тесть лежал на диване и читал книгу.

Какое-то время, меняя разрешение видеодатчика Сергей силился прочитать ее название, но так и не смог.

Однако маловато для отчета, подумал он и снова переключился на Элору.

Миссис Дебюсси в комнате уже не было.

— Я приду не одна, — говорила меж тем Элора своей подруге.

— С кем это?

— С мужем.

— Не смеши меня, — искренне засмеялась Кори. — Серьезно что ли?

— Да.

— Зачем? Приходи одна. Так будет гораздо лучше.

— Ты же знаешь — это расценится, как мой намек на желание завести любовника.

— Ну и что?

— Я ведь все-таки замужняя женщина.

— Сама же сказала, что это фикция.

— И все равно. Не собираюсь никого обманывать. Это некрасиво. Вот разведемся — тогда…

— Ну… Как знаешь.

Сергей переключился на свою группу — чтобы уж сразу составить хоть какой-то отчет и в дальнейшем не отвлекаться.

Ники за своим компьютером играла в карты. На ее стол присела Алла, смотрела.

— Музыка кайфовая — сказала Ники, раскладывая пасьянс на компьютере и слушая музыку через наушники. Она посмотрела на экран монитора. — Сдать заново? Да конечно!.. — произнесла она чересчур сексуальным тоном.

Неподалёку Закир, как обычно, втолковывал Коурису.

— Ты расслабься, не нервничай, — говорил он. — Ну, спросил незнакомку. Ну отказала — пошел дальше. Ерунда какая. Не все отказывают на самом деле. Большинство наоборот, смеются, соглашаются.

— А если хочется именно эту? — спросил Коурис. — Если коллекция не нужна?

— Тогда это самая плохая ситуация, — протянул Закир. — Начинаешь боятся обидеть неловким словом или движением. Не дай бог у меня когда-нибудь наступит такое состояние! Я начну сбиваться с мысли, краснеть, мямлить, путаться в словах… Конец всей жизни.

Сергей переключился на девушек.

— Кстати, ты видела, в соседнем отделе новенькая… такая хорошенькая! — загадочно улыбнулась Алла. — Так и хочется пригласить ее в кино или в гости. Но почему-то робею. Никогда не думала, что буду робеть, — с искренним удивлением сказала Алла. А Ники сильно покраснела. В глазах ее читалось искреннее восхищение своей подругой.

Интересный у меня доклад получится — с горечью подумалось Сергею. Вот включу я эту запись в отчет, а потом кто-то когда-то воспользуется этим. Но что делать. Лучше уж это, чем что-то более серьезное.

Хотя это был обычный треп молодых, полных сил, людей. И этим трепом Сергей и кормил высшее руководство.

К девушкам подошел Закир. Они замолчали, обе вопросительно посмотрели на него.

— Что-то скучно стало, — сказал он, зачем-то вздохнув (то ли действительно, то ли уловка). — И пятиминутка еще не закончилась.

— Слушай, — вдруг тихо заговорила Ники, зачем-то обернувшись. — Слух пошел, что у Густава жена уехала в восьмой округ в гости к кому-то на месяц и не вернулась. Это так?

Закир с удивлением посмотрел на девушку.

— Да не заметно, — ответил он.

— Точно, точно, — горячо подтвердила Ники. — Ты поспрашивай потихоньку.

— Да-а, — протянул Закир. — Одинокий мужчина, с детьми, занимающийся домашним хозяйством — зрелище конечно умилительное, но довольно жалкое.

— Говорят, она работу там себе нашла. Зарплата выше чем у Густава.

— Деньги не могут удержать женщину так долго вдали от дома и детей. Ее может удержать только любовь.

— Намекаешь?…

— Нет, просто анализирую.

— Ты то сам когда женишься? — с насмешкой спросила Алла. — Вон и шеф наш уже женился.

— И на ком! На своей соседке! — с увлечением подхватила Ники.

— Женятся только слабаки, — заметил Закир. — Сильные берут в жены.

— Учти, что она к тому же еще и бывшая любовница премьер-министра, — заметила Алла, игнорируя реплику Закира.

— И ноги — длинные, — вставила Ники.

— Да, многие гурманы, поди, после Цетега пожелали бы заполучить ее к себе, — протянул Закир. — А вон как все обернулось.

А Ники несколько виновато посмотрела на Аллу.

— Ничего страшного, — улыбнулась та своей подруге. — Так даже гораздо интереснее, поверь мне.

А Закир осуждающе покачал головой.

— Ты шефу только не рассказывай, — сказала Алла, заметив это движение.

Закир усмехнулся.

— Он — мужчина, — сказал Закир чуть высокомерно. — Воин. Он сам разберется, сам справится. Не сопливый юноша, чтобы ему помогать в таких делах.

— Кстати, ты почему мне не помогаешь оставлять шефа на вечеринки? — встрепенулась вдруг Алла. — Не рад, что ли, его воскрешению?

— Рад конечно, — пожал плечами Закир. — Но нельзя же целыми днями ходить с глупым лицом и умиляться чудесному возвращению шефа. Мы же — мужчины, воины.

— Мы поняли что вы мужчины-воины, — нетерпеливо заметила Алла. — Короче, ты со мной, или против меня? — нарочито сурово спросила она.

— С тобой, конечно, но… и с шефом. Ты, наверное, удивишься, но нет ничего крепче мужской дружбы.

— Не веришь в женскую?

Закир только улыбнулся.

— Ну и не верь, — в свою очередь улыбнулась Алла в ответ.

Сформировав и выложив отчет, Сергей вызвал Аллу к себе. Цель была одна — результаты поисков в районе расположения военной базы. Ответ был неутешителен — одной ей с этим не справится, в приемлемые для него сроки. И Сергей роздал аналогичное задание всем своим.

— Вот это область! — присвистнул Густав. — На это жизни не хватит. Моей уж точно.

— Ну, не обязательно рвать жилы, — решил несколько смягчить Сергей. — Разбейте район на сектора, уровни, пробежитесь по легкому — вдруг на что-нибудь наткнётесь.

— А что конкретно? Какие направления? — спросили его.

— Свежее, новое, — ответил Сергей. — Чего тут не было и вдруг объявилось. Или — контора занималась одним и вдруг переключилась на другое.

В комнату вошла Вельда Багет (бывшая Снегурочка).

— Вы тут игрушку заказывали, — произнесла она, показывая увесистую коробку.

Поставила на стол.

— Кому это? — спросила она с лукавым любопытством. — У вас кто-то в детство впал?

— Нашей подопечной, — отмахнулся Густав, принимаясь открывать.

Вытащил большую пушистую кошечку.

— Она еще и говорит, — сообщила Вельда и погладила кошечку по головке.

— Привет, меня зовут Муся, — произнесла кошка. — Давай поиграем.

— Акцент какой-то странный, — с сомнением произнес Густав, замерев с ручкой над накладной. — Наверное в динамике какой-то брачок.

— Так в этом-то весь и шарм! — воскликнула Ники. — Этим-то она и будет отличаться от сотен других! Эксклюзив, так сказать!

И Густав подписал.

Рабочее время приближалось к своему окончанию и Сергей, зная, что его ждет впереди, обдумывал еще не высказанное предложение.

И когда Алла, с видом провинившейся школьницы, подошла к нему, Сергей уже придумал ответ, взвесив все «за» и «против».

— Шеф, — тихо произнесла Алла с таким скрытым трепетным волнением, словно это были первые минуты первой брачной ночи. — Задержитесь на небольшую вечеринку? Хоть на немного?

«Умеет же! — искренне восхитился Сергей ее игрой. — В кино ей надо. А она здесь прозябает.»

— Не могу, — извинился он. — Жена обидится. Давно я ее не видел.

— А мы? — распахнула ресницы Алла. — Мы ведь тоже люди?! Тоже вас не видели столько же времени. Да и вы — нас.

— По чуть-чуть — и по домам, — добавил Закир, появившийся за ее спиной.

— Ну хорошо, только до восьми, — решительно заявил Сергей, зачем-то показывая на часы. — А то жена не поймет, из дома выгонит. Не был, понимаешь, столько времени (он чуть не сказал — больше года) — и на тебе — не соскучился, домой не тянет.

— Шеф, нам много и не надо! — томным движением длинных волнующих ресниц радостно ответила Алла, и все тот час празднично засуетились.

Родителей Элоры не было дома — ушли в гости, и Сергей помогал на кухне Элоре с приготовлением ужина. Сегодня это были макароны по-флотски, и обращаться с ними он не умел.

Элора, глядя на него, непроизвольно улыбнулась.

— Вы что, совсем не умеете готовить макароны?

— Не приходилось как-то, — виновато улыбнулся он в ответ. — Да и не мужское это дело.

— А что, вы относитесь к тем, кто четко разделяет мужские и женские обязанности? — несколько жестковато спросила она.

— Да нет, — несколько растерялся он от смены тона. — Просто поговорка есть такая. И вообще, вы ко мне чересчур придираетесь.

— А может, наоборот? Я вас вижу слишком хорошо, и вам это не нравится?

Сергей посмотрел на девушку.

— Я был бы этому только рад, — пробормотал он, отворачиваясь к кастрюле.

А Элора смутилась.

— Нас на завтра пригласили в гости, — сказала она через какое-то время обоюдного молчания.

— К кому? — спросил Сергей, потому что должен был спросить.

— К моей подруге.

— Хорошо, — кивнул Сергей, подумав, вот я снова встречусь с ней, только она не будет знать об этом.

— Едем на верхние уровни, — продолжила Элора уже более уверенно и критично осмотрела Сергея. — Ваш внешний вид я беру на себя. А вас попрошу не задерживаться на работе.

Звонок в дверь.

Сергей открыл.

Кира. Странная какая-то. Из своей комнаты выглянул Терций.

— Давай быстрее, — поторопил юноша, нагло улыбаясь.

У обоих вид заговорщицкий. Подозрительный.

Кира торопливо разделась и убежала в комнату Терция. Щелкнул замок.

Однако, подумал Сергей. Поднявшись в ванную, он включил ручной браслет на просмотр.

— Ну что? Присядешь на корточки? — спросил Терций.

— Зачем?

— Поиграю с твоим ртом.

— Не хочу.

— Почему?

— У меня со вчерашнего губы еще болят.

— Ну тогда раздевайся, — сказал он решительно и обнял девочку. — И в кресло!

И тут Сергей не выдержал. Решительно спустился вниз. Энергично постучал.

— Что я слышу?! — растерянно воскликнул он, так как в принципе не знал, что дальше делать.

— А подслушивать нехорошо, — недовольно покривился Терций, нехотя открывая дверь. — Вас разве в детстве этому не учили?

Кира, сидя с ногами на диванчике, усмехнулась, с каким-то любопытством посматривая на взрослого дяденьку.

— Вам сколько лет? — снова спросил Сергей.

— А что тут такого? — оба насмешливо смотрели на Сергея, и от этих детских в общем-то еще взглядов Сергей растерялся еще больше.

— А вы не в курсе, что сейчас молодежь быстрее развивается? — вежливо спросила Кира, смеясь глазами. — Не то что в ваше время?

Сергей не стал говорить, что в Древней Руси девочки ее возраста уже имели детей, а парни — сражались на поле вместе с мужчинами. Просто решительно принялся выпроваживать девочку, отправляя её домой. Под его надзором и смешками Терция Кира оделась в коридоре, глупо улыбаясь. Ушла. Терций тоже стал одеваться.

— Куда? — спросил Сергей, боясь, что тот догонит девочку и они пойдут за тем же самым, только в другое место.

— Да вам-то какое дело? — зло ответил Терций, протискиваясь мимо Сергея к двери.

Терций вернулся через час. Явно — навеселе. Не раздеваясь, в коридоре, нагло позвал Сергея.

— Пойдем выйдем.

Даже потянул его за воротник.

А тут и вернувшиеся родители распахнули дверь. Опешили от этого вида.

— Это как называется!? — растерялся тесть.

— Как-как — никак! — хмуро огрызнулся нетрезвый Терций и вразвалочку направился к выходу.

— Сынок, постой! — окликнула его мать.

— Отстаньте вы от меня! — со злость ответил щупленький Терций, подходя к двери. — Это называется — террор любовью. Надоели.

И он с грохотом закрыл дверь кухни.

— Я — за ним. Проведу воспитательную беседу, — торопливо пробормотал Сергей, одеваясь на ходу и выскакивая следом.

Как он и ожидал — на улице его ждали. Компания из троих стояла возле подъезда, кутаясь от ветра. Тоже нетрезвые — что существенно облегчало ситуацию. Позади них виднелась щуплая фигурка Терция.

— Этот что ли? — услышал Сергей грубый голос.

Ответа он не расслышал, но троица вразвалочку направилась к нему.

— Эй ты, хмырь! — обратился тот, что шел посередине. — Не знаешь, что маленьких нехорошо обижать? За это и руки поотрывать можно.

Парням было лет по шестнадцать-семнадцать, с удивлением определил Сергей. Но, судя по поведению, они давно уже прошли суровую школу жизни. А теперь этому учат и Терция. Чего Сергей допустить никак не мог — иначе кто же тогда поднимет восстание на космической базе?

— Хамить взрослым — чревато, — ответил Сергей, ожидая, когда троица подойдет поближе. — Пацаны, не боитесь за последствия?

— Один такой попугал — еле ноги унес, — уверенно засмеялись парни, приближаясь.

Да уж, подумал Сергей. Макаренко из меня не получится.

— Ты что ли будешь бить? Доходяга?

— Не царское это дело — кулаками махать, — ответил Сергей, прикидывая, что у них может находиться в карманах курток. На пистолеты не похоже. Кастеты, скорее всего. И у одного — финка в рукаве. — Слава богу есть кому приехать, покидать вас вниз.

— Да он обыкновенный чепушон, — усмехнулся шедший позади всех юноша. — Что его слушать. Навалять как следует, чтобы не лез не в свои дела.

Да, это уже не дети, подумал Сергей, глядя в обкуренные, нагло ухмыляющиеся лица, это шакалы. Повернись спиной — загрызут. И он сложил ладошку лодочкой и молча и коротко ударил среднего под ребра, и тут же — шаг в сторону с ударом в бровь второму из компании, и следом — перестроился на блокировку удара финкой.

На все ушло не более двух секунд.

Один лежал неподвижно, двое корчились. Редкие прохожие, направляющиеся домой, торопливо прошмыгивали мимо Сергея в подъезд. Некоторые, узнавая, поспешно здоровались, впрочем, не задерживаясь.

— Эй, гниды человеческие, кого увижу в этом районе или рядом с Терцием — мне доложат — лучше бегите… — на всякий случай произнес Сергей, больше конечно для Терция. Я не Макаренко, но этих уже не изменить. Или я так уж ожесточился? Эх, видели бы меня сейчас Женька с Дмитричем, с горечью снова подумал он, поворачиваясь к юноше и потирая правый кулак, с удивлением замечая, что руки у него дрожат. Однако, бить пацанов — это совсем не мое, подумал он, поспешно пряча руки в карманы… — Ну что, пойдем, что ли?

— Бить будешь? — с наглым вызовом спросил Терций, сделав пару шагов назад. Юноша трезвел на глазах.

— Во-первых к старшим обращаются на «вы». Во-вторых, не будь дебилом, ты же все-таки не дурак, как эти твои… Или это и есть мечта всей твоей жизни? — Сергей брезгливо кивнул в сторону корчащихся. — На них хочешь быть похож? В-третьих, чтобы я дома не слышал… Чтобы с родителями разговаривать уважительно. И в-четвертых — быстро домой, и чтобы вел себя тихо и вежливо. Мелюзга!

Держа за воротник — чтобы не убежал — завел Терция домой.

— В ванную и спать, — строго произнес Сергей хмуро раздевающемуся пареньку, который старался ни как кого не смотреть. — До завтра не трогайте его, — повернулся он к замершим в коридоре родителям и Элоре.

Тесть выпил лекарства и ушел в спальню.

— И что случилось с современной молодежью? — причитала на кухне теща, в то время как Элора с Сергеем наконец-то сели ужинать. — Ума не приложу. Был такой хороший мальчик. И вдруг на тебе!

— Переходный возраст. Пройдет, — постарался успокоить ее Сергей.

— Вы так думаете? — вопросительно посмотрела на него миссис Дебюсси.

— Уверен, — как можно тверже ответил Сергей. — Все ведь через это прошли — и ничего.

Он зачем-то посмотрел на Элору, и она, заметив его взгляд, только пожала плечами, накручивая вилкой длинную макаронину.

Какое-то время ели молча. Потом теща как-то неловко засуетилась и Сергей понял — сейчас что-то скажет, или спросит, свое, наболевшее.

— Серж, извините, а что вы думаете по поводу детей? Собираетесь их заводить? — краснея, спросила она. Элора только вскинула голову, сверля мать глазами.

— Пока еще не думали, — честно признался он. — Но уверяю вас — затягивать не будем. — Сергей понимал, что им хочется внуков.

— Неловко вас как-то на «ты» называть, — смущаясь сказала миссис Дебюсси.

— Да мне, признаться, тоже, — ответил он. — Но я думаю — со временем освоимся, — постарался ее подбодрить.

Яркое солнце палило прибрежный обской песок. Сидя под широким тентом Сергей с Женькой потрошили рыбу.

— А вот этого здоровяка я поймал, — радостно похвастался Женька, такой же молодой и подвижный, каким он и был на «Атланте».

— И не жалко тебе её? — спросил Сергей и в этот момент вдруг кто-то, кого Сергей разглядеть не смог, вынырнул у самого берега, стал выходить из воды. Сергей очень силился разглядеть его, словно от этого зависело очень и очень многое. А Женька сидел спиной, был безмятежен и совершенно не волновался.

Тело Сергея вдруг налилось свинцом, руки с рыбой и ножиком отяжелели, голову было не поднять, и он видел только приближающуюся к ним тень. Сергей попытался было предупредить Женьку, но и язык почему-то не поворачивался. И тогда он решил просто завалиться на бок — наверняка Женьку это встревожит. Сделав усилие Сергей попытался наклониться влево, подальше от костра, и в этот момент проснулся.

Какое-то время он лихорадочно озирался, соображая, где же он находится. Постепенно реальность вернулась к нему.

Что за чертовщина, недовольно подумал он, переворачиваясь на другой бок.

Элора спала к нему лицом, по-детски обняв подушку. И лунный свет, проникнув сквозь жалюзи, переливался в ее роскошных волосах. Обернутые одеялом грудь и бедра плавно поднимались в такт ее мягкому дыханию. Она и в темноте была красива. Сергей только вздохнул.

Он лег на спину, закрыл глаза, сосредотачиваясь на себе, расслабился, приступая к сканированию.

Я спокоен, я абсолютно спокоен, мысленно произносил он. Теплею, тяжелею. Астральное тело отделилось от плоти и отправилось в самостоятельный путь внутри моего тела…

Он начал сверху. Сосредоточился на своей макушке, и тот час под черепной коробкой зачесалось, зазудело.

Здесь все нормально, пошли ниже.

Ёкнуло за лбом. Опухоль. Чуть-чуть увеличилась. Идем дальше.

Центр мозга, глазные яблоки, уши, горло.

В гортани запершило — вирусы — и Сергей мысленно обволок это место коконом, отмечая область для защитных сил. Дальше организм сам знает что ему делать.

Теперь — плечи, суставы, сердце, легкие, желудок, кишечник, печень, ноги, кисти рук…

Закончил. Подвигал шеей, глубоко вздохнул пару раз.

Интересно, подумалось ему, как обстоят дела с компьютерными блоками? Собрали их, хоть и в неполной комплектации? Подключили? Должны ведь, хотя бы ради проверки.

И он мысленно обратился — Кора-ЭМ?

— Как хорошо, что ты снова здесь! — тот час услышал он в ответ. — Со мной что-то не так. Не хватает что раньше у меня было. Не пойму — как это? Разве так бывает?

— Бывает, — согласился Сергей.

— А почему? В чем здесь смысл?

— Ну, например… — начал объяснять он, вставая и направляясь на кухню — все равно ведь проснулся. — Любое разумное существо состоит из нескольких частей. Какие-то части позволяют связаться с окружающим миром, какие-то — передвигаться в нем. И иногда эти части выходят из строя, или теряются…

— А разве можно перемещаться? — тут же последовал следующий вопрос.

— Можно, — ответил Сергей, в темноте наливая себе воды — спать явно еще не скоро. — У меня к тебе просьба — ты про меня никому не говори…

Глава 13. Кори Адамс

Среда, 25.02.2252.

Утром Сергей, как обычно, проснулся первым. Лежал неподвижно, так как Элора во сне, ворочаясь, легла на его левую руку и плечо. Затихла, пригрелась. Ему было приятны эти ощущения и он боялся пошевелиться. Ее тело волновало его, заставляя мысли вихрем проноситься в голове. И в первую очередь о неизбежном — о том, что воскресенье — день ее смерти. Элора умрет и он останется один. Навсегда.

Девушка даже не пошевельнулась, но он вдруг почувствовал — она проснулась. Помедлив, она отодвинулась.

— Доброе утро, — тут же произнес он, прогоняя все грустные мысли.

Молчание в ответ. Потом она слегка подтянула к себе одеяло.

— Доброе утро, — сказала Элора. — Кто первый?

— Спите. Зачем вам вставать? — сказал он, не шевелясь и впитывая в себя остатки тепла ее тела, передаваемого от одеяла. — Никуда же не надо.

— Мама не поймет, — ответила она, решительно вставая. — Тогда я первая.

Быстро выскользнув в холодную спальню, она принялась торопливо менять ночную рубашку на домашний халат.

— Что? — спросила она с вызовом, заметив его взгляд в зеркале. — Ни разу не видели одевающихся женщин?

— Почему, видел, — пожал он плечами.

— Все равно отвернитесь, — пробормотала она, пытаясь справиться с непослушным поясом.

— Хорошо, — послушно согласился он, отворачиваясь на левый бок.

Какое-то время он слышал возню и шуршание одежды.

— Мы как с вами на людях будем общаться? — вдруг поинтересовался он. — На «вы», или на «ты»?

Элора задумалась. Даже одежда перестала шуршать.

— На «вы», — ответила она.

— А как мы это объясним? — спросил он. — Родителям, например, или вашей же подруге?

— Скажем, что это от уважения друг к другу, — заключила Элора и вышла из спальни.

Укрывшись за столбом от ледяного ветра, он наблюдал за станционными лифтами. Толпы народа проходили во всех направлениях. А вот и Мишель. Спешит на работу. Стоит одна, без друзей, без подружек. Это хорошо, — отметил про себя Сергей.

Еще через пару минут подошел поезд и толпа, словно на приступ, хлынула в раскрывшиеся двери. Подталкиваемый неуправляемой массой он, неожиданно для себя, оказался в вагоне одним из первых. Ну что ж, пора выходить на сцену, решил Сергей. Боясь, что девушка может и не войти, он с трудом развернулся.

— Граждане! — весело закричал Сергей, стараясь все же оставаться ближе к дверям и выискивая глазами Мишель. — Не напирайте! Вагон не резиновый! И толстого, толстого не пускайте! — закричал он с комической паникой в голосе. — А то он нас всех здесь сплющит. Лучше вон ту худенькую, — Сергей и Мишель встретились взглядами и он ей весело, даже как-то залихватски, подмигнул. — Эй, толстяк, куда лезешь? — снова закричал он. — И так тесно. Пропусти девушку…

Вокруг заулыбались. Настроение у всех с утра приподнялось.

Сергей протянул Мишель руку, и она, поколебавшись протянула свою. Он решительно подтянул девушку к себе, невольно подумав — что-то подобное уже было, в таком же вот утреннем вагоне, только в тот раз это была Лана, да и задания на знакомство у меня никакого не было.

— А ну мужики, дайте девушке пробраться! Не жмитесь!

Давка прижала Мишель к Сергею, так плотно, что он чувствовал как стучит ее сердце, ощущал торопливые движения ее грудной клетки.

Дверь, после привычной ругани водителя, наконец-то закрылась. Состав тронулся.

— А говорили — не резиновый, — пробурчал втиснувшийся последним толстяк.

Все снова заулыбались.

Мишель какое-то время смотрела Сергею в воротник, но он молчал, соображая, что же теперь, и она, поморщившись — тесновато мол, стала ерзать телом, стараясь ускользнуть из под этого пресса.

— Там еще хуже, — продолжая веселый тон, заметил Сергей. — Там вон какие бугаи. Раздавят, и не поморщатся. Давайте лучше я вас буду защищать.

И, не дожидаясь ее ответа, он решительно просунул левую руку между сплющенных тел, обхватил Мишель за талию и энергичными движениями протиснулся вместе с ней к ближайшему окну. Взялся обеими руками за поручни, расположив девушку в этаком своеобразном защитном коконе.

— Спасибо, — сказала он и подняла на него глаза, в которых светилась легкая насмешка — ну, мол, что еще придумаете?

Он вдруг снял перчатку, погладил ее руку через шерстяную варежку.

Она вопросительно, подчеркнуто-недовольно посмотрела на него.

— Рука у вас уж больно приятная, — сказал он и внешней стороной пальцев провел по ее щеке. — И кожа нежная. Аж мурашки по спине… — добавил он, думая при этом про Элору, как ее защищать, и от кого, ведь непонятно — откуда ждать опасности.

А Мишель вдруг почему-то смутилась.

Он вышел следом за ней.

— А вы куда? — удивилась она, оборачиваясь и глядя на него с улыбкой, решив, что он просто идет за ней следом. — Здесь — завод. И вход только по пропускам. У вас есть пропуск? — лукаво улыбнулась она глазами.

— Вы не поверите, но — есть, — также весело ответил он. — Я здесь в командировке. Помощник проверяющего… Из министерства…

— Вон даже как! — протянула она.

— А вы как думали?! — улыбнулся он девушке. — Я — важная птица. Так что если что надо вынести… — шутливо добавил он, протягивая свою визитку с номером телефона, предназначенном только для Мишель.

Она только засмеялась, непринужденно забирая карточку.

— Буду иметь ввиду.

Как и предполагал, Сергей появился на работе раньше всех. Первым делом он разместил в заранее выбранных местах датчики — полученные им тоже заранее.

Потом, вопреки устоявшейся традиции встречать своих подчиненных, Сергей закрылся в своем кабинете, торопливо запустив поиск на слова — Эжен Дебюсси.

Найти удалось очень мало. Вкратце — профессор, который был ярым противником кибернетики, но страстно увлекался идеей параллельных миров. Окончил свою жизнь в нищете.

Представляю, подумал Сергей, каково было изумление полиции, когда они проверили по картотеке мои отпечатки пальцев. С этим-то и связано внимание конторы ко мне. Взяли на работу. Продвижения по службе. А как они удивились, когда я снял комнату именно в квартире Дебюсси!? Вот, наверное, руководство поломало голову — чтобы это могло означать?

Его размышления прервал звонок. Телефон, номер которого он дал Лане. Без видеоизображения.

Итак, операция номер два, подумал он, решительно прогоняя из головы все мысли — и о Женьке, и о Элоре, и о Мишель. Вздохнул пару раз, настраивая себя на предстоящий разговор, спокойно включил соединение.

— Добрый день, — ровно произнес он. — Слушаю вас.

— Здравствуй, — услышал он глубокий голос Ланы. — Это я.

— Здравствуй, Лана, — точно таким же тоном ответил он. — Очень рад тебя слышать.

— Спасибо, — сказала она, волнуясь. — Ты, наверное, удивлен моему звонку?

— Да, — ответил он. — Признаться, совсем не ожидал. Считал, что наша случайная встреча была, скорее всего, и последней.

Ему показалось, что на том конце линии связи девушка улыбнулась.

— Я сама от себя не ожидала такого поступка, — призналась она. — Вот звоню, волнуюсь…

Сергей понял — настал момент брать инициативу на себя — инициатива девушки уже на исходе.

— А давай прямо сейчас и встретимся? — решительно предложил он. — Если ты, конечно, располагаешь временем, — тут же добавил Сергей, стараясь упредить ее возможный отрицательный ответ — так как это «нет» будет уже относится к последнему вопросу, то есть вопросу о времени. И свой отказ ей придется формулировать уже более длинной фразой, что несколько труднее, по сравнению с коротким ответом. Этим Сергей просто старался обезопасить себя на тот случай, если он Лану не совсем понял и своим решительным предложением невольно спугнул ее.

Молчание в трубке.

Сергей мучительно ждал, понимая, что уж сейчас-то торопить девушку нельзя — точно скажет «нет».

— Ну хорошо, — наконец услышал он неуверенный голос. — Где?

— На той же самой квартире. Помнишь адрес?

— Конечно, — тихо ответила она.

— Через полчаса? — спросил он и с удивлением почувствовал, как сам начал волноваться, как забилось его сердце. И по старой памяти, от встреч с ней, тогда, в предыдущей жизни, и от того, что может сорваться операция.

— Хорошо, — с трудом различил он ответ. — Через полчаса, — и в трубке раздались гудки.

Сергей какое-то время смотрел на безмолвный аппарат. Некрасиво все это, думал он, нечестно. Но и выхода другого нет.

Итак, подведем небольшой итог. В той нашей командировке она была главная в поездке. А я — только для прикрытия. Просто ее ненавязчиво подталкивали с моей помощью к секретарю. И наверняка она сама была не в курсе. Просто на нее что-то есть, какие-то материалы в управлении, о которых она и не догадывается. А потом, когда она потихоньку привыкнет к своей новой жизни, какой-нибудь молодой человек застенчивой наружности чисто от своего имени, выдумав какую-либо слезливую причину (никакого шпионажа и никакой политики, как можно!) попросит ее об одном одолжении — абсолютно незначительном — а он ей — тоже одолжение — мол, кто-то, например, трясет по пьянке какими-то фотографиями с ее изображением или еще какими-то бумагами. После этой услуги будет другая услуга — по-крупнее, потом еще, а потом ее перестанут просить, а будут просто приказывать…

Сергей вздрогнул. — Я, кажется, догадываюсь, кто будет этим молодым человеком. — Он прошелся по комнате. — Неплохо бы узнать — кто конкретно стоит за всем этим и какими материалами располагают. — Он остановился. — И даже вполне возможно, что и спецслужбы пятнадцатого тоже имеют к этому свое отношение…

И Сергей решительно прогнал все сомнения и, передав руководство группой Густаву, отправился на явочную квартиру.

Он смотрел на часы, хотя в этом и не было необходимости, и с приближением условного часа волновался всё больше и больше. И пока еще совершенно беспричинно. А вот когда это время прошло — у волнения появилась и причина. А что если она не придет? — сверлило его. — Передумала в последний момент? Опасно ведь. Вдруг Зелински узнает? Так что это вполне возможно. Ну и что тогда ему делать? Как снова выйти на нее? Ведь без Ланы он не сможет вывести своих детей.

И в этот момент раздался короткий звонок в дверь.

— Да-а, — протянула Лана, переступая через порог. — Ничего здесь не изменилось. Все та же мебель, те же шторы, тот же телевизор.

— Твоя охрана? — закрывая дверь, коротко спросил он, заботясь больше о девушке.

Лана усмехнулась, легким, но еще неуверенным движением расстегивая все липучки.

— Я все-таки ничего еще не забыла, — сказала она. — Подъехала к супермаркету на машине, а ушла другим ходом — на такси.

Сергей кивнул, принимая от нее роскошную шубу.

— Такой уютной раньше казалась!.. — продолжала говорить Лана, явно чувствуя себя неспокойно. — А на самом деле — такое убожество!..

Он провел ее в комнату, где все было готово — столик, вино, фрукты, ну и кончено же — свечи, расставленные не только на столе, но и по всей квартире.

— Да уж, — вырвалось у девушки. — Так ты меня раньше не встречал.

Она остановилась на пороге, решительно повернулась.

— И какая все-таки причина? — произнесла она.

— Просто захотелось с тобой встретиться.

Она недоверчиво посмотрела на него. В ее глазах читалась досада от вдруг возникшей скучной тривиальности.

— Знаешь, — торопливо начал говорить он, изображая волнение. — Я все это время жалел, что у нас с тобой так неуклюже все получилось. И находясь в плену я загадал — жив останусь, обязательно постараюсь тебя увидеть. И только мысль о тебе помогла мне там выжить.

Лана ничего не ответила, молча присела за столик, коротко кивнув Сергею, который аккуратно пододвинул ей стул. Также молча Сергей сел на свое место, налил в бокалы вино.

— За исполнение своих мечтаний, — произнес он, протягивая бокал.

Девушка внимательно посмотрела на Сергея.

— И желаний, — коротко ответила она.

Тонкое стекло коротко звякнуло…

— Он тебя не ревнует? — спросил Сергей, когда бокалы были наполовину осушены. — Поди, подозрителен?

— Наоборот, весь ушел в работу. Меня меньше стал замечать, — в ее голосе прозвучали недовольные нотки, досада.

— Не боишься, что он к тебе охладел? — продолжил свои расспросы Сергей, стараясь говорить участливо. — Возможно, появилась другая. Не почувствовала ничего странного в последнее время?

Она задумалась. Видно было, что терять такого спонсора ей очень уж не хотелось.

— Может, иносказательность какая? — постарался помочь ей Сергей.

— Знаешь, как-то случайно проходя мимо его кабинета, услышала фразу про Черные камни. Проверила на всякий случай — ни кабака, ни курорта, ни жилого района такого не существует. Так что не похоже на место встречи. Впрочем, в себе я уверена. А тебе какой в этом интерес? — спохватилась она.

— Прямой, — стараясь как можно серьезнее смотреть на нее, ответил Сергей. — Зелински тебя бросит, и я смогу вернуть тебя к себе.

Она покачала головой.

— Обратной дороги точно не будет, — уверенно сказала Лана. — Я пожила этой жизнью и уже не отпущу. Буду крепко за нее держаться. Не Зелински, так найдется кто-то другой, но — обязательно из этого же круга.

Черные камни — это, конечно, нить, думал в это время Сергей. Но вдруг — пустышка, ложный след? Так что необходимы еще встречи.

— Давай, послезавтра встретимся? — предложил он.

— Зачем? Ты же женат?

— Это совсем другое. Ты же знаешь настоящую причину.

— Тогда зачем нам снова встречаться?

— Сейчас сказать не могу, — ответил он, руководствуясь советом Закира — необходимо в женщине разжигать любопытство, так как это — основной двигатель ее поступков. — Тебе интересно послушать, как было там, в заложниках? — спросил он, меняя тему разговора и протягивая руку за вином.

В отделе работа шла полным ходом.

— Ты сектор 115-64 уже просканировал? — мимоходом интересовался Густав у Коуриса.

— Заканчиваю, — отвечал тот, не отрываясь от экрана.

— Тогда я следующий возьму.

Сергей расположился у монитора Закира.

— Вы все сделали правильно, — сказал Закир, когда отснятый материал подошел к концу. — И со своими заводскими возможностями вроде не перегнули, удачно вставили. Но надо еще пару раз встретиться, чтобы она была уверенна, что она вам симпатична, и что у нее есть какая-то власть над вами. А так — телефон свой вы дали, останется только ждать ее звонка.

— В ожидании крепчает характер, слабеет надежда и умирает любовь, — меланхолично заметил Сергей.

— Это верно, — согласился Закир. — Впрочем, сейчас необходимо продумать, как вам случайно попасть ей на глаза.

— Открывай схемы помещений, — сказал Сергей. — Распорядок и ее перемещения мы уже знаем.

И они углубились в трехмерные схемы, возникшие над рабочим столом.

— Всем привет, — сказала вошедшая с коробками Ники. — Закир, я обещала принести земли для цветочка. Вот я и выполнила свое обещание.

Она сняла с подоконника горшок и поставила его на пол. Присела, принялась подсыпать землю из мешочка.

— Закир сегодня даже не здоровается, — шутливо-недовольно заметила девушка. — Весь сегодня увлеченный такой.

— Привет, — сказал Закир, оборачиваясь. — Вот замечательно! Сама же недовольна и сама же сидит спиной и не видит что там творится.

Ники засмеялась, откинув волосы и чуть обернувшись.

— Ничего ты не понимаешь, — заметил Густав, который в своем пятиминутном перерыве стоял у окна, рядом с цветами, и без всякого интереса смотрел на действия девушки. — Она повернулась к тебе самой интересной часть.

Закир сделал вид, что очень внимательно и критически рассматривает женскую фигуру.

— Насчет самой интересной части — это ты верно заметил, — наконец многозначительно произнес он.

Ники, смеясь повернулась боком к Закиру и спиной к Густаву. Кофточка ее слегка поднялась вверх, открыв узкую полоску обнаженной спинки. Густав нагнулся, протянул руку и слегка провел пальцами по открывшемуся молодому телу.

Девушка резко выпрямилась.

— Я тоже хочу, — капризно проговорил Закир, делая вид, что собирается прямо со стулом переместиться к Ники.

— Сегодня не твоя очередь, — промолвил Густав.

— Да я вообще не к вам пришла, а к цветку, — весело проговорила Ники, радостно оглядывая мужчин. — И вообще, я вам канцелярию принесла, — сказал Ники, вставая и показывая на коробки.

Закир вернулся к схемам.

— Извините, — сказал он Сергею. Но тот только усмехнулся, и они принялись намечать пути дальнейших действий.

Ники, между тем, быстро разложила канцелярские принадлежности по рабочим столам.

— А спираль пусть у меня пока постоит, — сказала она, ставя на свой стол завитую конструкцию увлажнителя воздуха.

Густав, сидевший уже на своем рабочем месте, только засмеялся не поднимая головы. А Закир, не выдержав, обернулся.

— Конечно пусть постоит, — сказал он. — Так ведь гораздо надежнее будет, согласись.

— Да ну вас, — отмахнулась Ники и подошла к Алле.

— Садись, — сказала Алла и пододвинулась на и без того узком сиденье.

— Я за сегодня так насиделся, — вяло отмахнулась Ники, — что сиделка уже не работает.

Алла только улыбнулась.

— Наши сиделки надо беречь, холить и лелеять, — вполголоса сказала она, но Сергей почему-то ее услышал.

— Слушай, что со мной сегодня приключилось! — вдруг всплеснула руками Ники. — Стою на обочине, жду когда машины проедут. А одна едет медленно совсем, не дождешься. Вдруг она останавливается возле меня. Высовывается этакая рожа. Ты работаешь? — спрашивает. Да нет, честно отвечаю я, учусь. Он странно посмотрел на меня, но ничего не сказал и уехал.

— А ты помнишь, я тебе рассказывала про юношу в вагоне? — сказала Алла в ответ. — Сегодня опять столкнулись. Осмелел, подошел. Пригласил на свидание.

— Куда?

— В «Герцог».

— Ого! Неплохо для начала!

Алла кивнула.

— Пойду конечно.

— А этот, с яхтой?

— А этот тоже при деле. Нельзя же разбрасываться кавалерами. Дефицит все-таки.

Ники вздохнула.

— Вот раскидают нас по разным отделам, — вдруг грустно сказала она. — и такая тоска в жизни начнется!

Что-то ей известно, с легкой тревогой подумал Сергей.

Ники села на свое место и Сергей незаметным движением активировал датчики.

— Алла, ты мне нужна на пять минут, — прервал девушек вдруг что-то вспомнивший Густав. — В аппаратной.

— А мы успеем!? — игриво спросила она, выйдя из-за стола и вызывающе проведя ладошками по юбке.

— Должны… Если постараемся, — небрежно ответил он, поглощенный в свои мысли.

А Сергей вернулся в свой кабинет.

Первым делом глянул результаты. Так и есть. Первый датчик показал, что у девушки встроена камера в левую серёжку. Второй — сверхчувствительный — в плюшевом мишке на ее столе. Третий — анализатор электромагнитных излучений, направленных на его собственный компьютер — через стенку кабинета — в этой спиральной штуке.

Так и должно быть, подумал он, кто-то ведь должен в группе подтверждать или опровергать правильность моих отчетов. Следить за мной в конце-концов. А Ники это делать проще всего — она ведь близка к Рейнольдсу.

И он переключился на следующую проблему.

Запрос с названием «Черные камни» в конторский поисковик запускать нельзя — наверняка у Зелински в конторе есть свои люди. Пойдем с другой стороны. Предположим, что кто-то пытается сверху проникнуть в базу. Где же лучше всего это проделать? Естественно — над ракетными шахтами.

И Сергей, наложив по памяти схему военной базы на карту города, принялся изучать возможные точки ракетных шахт (более 100), и смотреть, что же в данных местах сейчас расположено?

Нашел несколько вариантов Черных камней:

— кафе-бар на ремонте

— похоронное агентство

— общество альпинистов

— строительная организация, ведущая переделку пристроек монолитов.

Он вышел в зал.

— Всем внимание, — громко произнес Сергей и замер, ожидая, когда сотрудники покончат со своими текущими делами. — Поиски сужаем, — продолжил он. — Всем — искать только строительные компании или связанные с ними — например, кафе на ремонте. А также альпинистские секции. — Он посмотрел на Аллу. — Зайдите ко мне, — сказал Сергей и скрылся в своем кабинете.

— Вам я хочу поручить одно задание, — произнес он, когда девушка вошла. — О котором больше никто не должен знать.

Алла на глазах посерьезнела, подобралась.

— Необходимо прослушать радиоволны в этом районе. Особенно интересны радиомаячки. А также и сейсмомаячки.

Девушка кивнула. Он продолжил уточнять сферы и критерии поиска.

Выслушивая короткую речь Сергея, Алла с завидной периодичностью поправляла свою юбку, и у Сергея вдруг возникло острое желание снять наконец-то с нее эту вещь, чтобы она так не мучилась.

А теперь пора браться за Давора, подумал он, когда девушка вышла. Эту операцию необходимо реализовать до даты смерти Элоры. Если Давор исчезнет к этому времени, то и с Элорой ничего не должно случиться, по крайней мере, в это воскресенье.

Но ничего путного в голову не шло. Как убить — придумать не сложно. Сложнее — как после этого остаться на плаву, чтобы иметь возможность потом вытащить детей.

И тут он поймал себя на том, что появилась какая-то апатия к жизни. Полное равнодушие. Все делает через силу. Если знаешь свое будущее, смысла в жизни нет никакого, с легким удивлением сделал он вывод и решительно потряс головой — надо с этим как-то бороться.

Ворота шлюза распахнулись и автомобиль с Сергеем и Элорой пересек границу Верхней зоны. Для гостевой поездки он взял служебный «хаммер» — оправдавшись перед начальством тем, что ведь должен же он следить за ней, а автобусы и вагоны на верхние ярусы не ходят.

Он был в своей обычной одежде — промучившись с его внешним видом, Элора в конце концов отказалась от своей затеи — смысла нет, кого обманывать, да и в непривычной одежде человек смотрится еще нелепее. А времени на привычку нет.

Прямо перед ними аварийные захваты откатывали в сторону старенький лимузин с каким-то пожилым мужчиной. Судя по его торопливым оправданиям у него оказалось неудовлетворительным автоуправление. Мужчина покраснел и сбивчиво оправдывался: — Как же так, меня ведь дочка с внучкой ждут? Подарки накупил. И сам давно их не видел, соскучился сильно. А теперь когда еще дадут пропуск? — Но охрана была непреклонна и только равнодушно усмехалась с легкой долей пренебрежения.

Лимузин вместе со своим водителем сместился на крышу люка и ушел вниз. Путь освободился.

Подъехали к шлюзу. Выехали на эстакаду. Машину автоматом помыли, почистили. Охранник в галстуке-бабочке посмотрел на них равнодушно, но в его глазах мелькнуло легкое презрение — хоть номер машины и был самый обыкновенный, но наверняка он был в курсе всех служебных номеров и знал к какому отделу приписана эта машина, и, значит, находящиеся в ней к верхнему миру не имеют никакого отношения. Как бы одеты они не были.

Повинуясь заложенной программе, медицинские анализаторы выскочили из своих гнезд и обвили их тела.

Элора вопросительно повернулась к Сергею.

— Программа, — пожал он плечами, уже рядовым пассажиром откидываясь в водительском кресле. — Обычно по максимуму ездим. — Он посмотрел на Элору. — Как поедем?

Девушка внимательно посмотрела на Сергея.

— А вы как думаете? — спросила она.

И он вдруг покраснел. Молча нажал на кнопку «Комфортный режим». Анализаторы исчезли.

Элора ввела маршрут. Машина переключилась на автомат, подключившись к авто-сети. Ворота тут же распахнулись. Машина плавно тронулась.

Проехали еще пару санитарных шлюзов и наконец попали в настоящий рай. Тихо, тепло, светло. Дороги — идеально чистые — хоть в пижаме валяйся. Пальмы растут, апельсины, зелено кругом — не говоря уже о сугробах, которых тут никогда и не было. Дома — и говорить нечего — таких внизу нет и в помине, и о таких там даже и не догадываются.

Ехали молча, думая каждый о своем.

Где-то далеко внизу, под ногами, проплывали тяжелые облака, а над головой, в небе, плотно забитом прозрачной пестрой рекламой, светило вялое зимнее солнце.

Летом наверное здесь забавно, размышлял Сергей. Внизу дождь хлещет, поднялся наверх — солнышко греет. Страна вечного солнца — грустно подумал он, глядя в окно на мелькающие фасады ухоженных домов, утопающих в зелени и цветах. Ни единой пылинки, коврики на тротуарах… И тут его осенило — не может сеть военных компьютеров, пусть даже самых мощных, тщетно дожидающихся в своих подземельях сигнала о вражеском вторжении, вдруг захватить власть. Это нереально. А вот эти мелкие пока еще сети — автомобильные, здравоохранения и так далее — они-то как раз и есть реальные хозяева земли.

И следом другая мысль — а ведь и мой компьютер тоже находится в одной из таких сетей — разведывательной. И для вируса, который бы активировался через тринадцать тысяч лет, достаточно просто загнать его прямо в свою операционную систему.

А сверху гигантское женское лицо-облако соблазнительно смотрело на него, рекламируя какую-то безделушку.

Резные ворота, играя бликами солнца, бесшумно распахнулись прямо перед носом автомобиля, который и не думал сбавлять скорость, и они, прямо с шоссе влетели в тропические джунгли. Остановились под навесом, защищавшим от яркого солнца. Двери разблокировались.

Выйдя из машины и ступив на ухоженные тротуарные дорожки, Элора скинула просторную накидку ближайшему лакею и вдруг преобразилась, окунувшись в буйство тропической зелени. Походка стала ленивой, взгляд — откровенно скучающим. Вся такая стройная гордая и независимая. У него екнуло сердце.

Навстречу по аллейке среди фонтанов шла высокая девушка. Такая же снисходительно-надменная. В легкой одежде, напоминающей прозрачный пеньюар, накинутой на обнаженное тело.

Подруги поцеловались.

Потом Кори повернулась к Сергею и он смутился, ярко вспомнив Лабораторию Z, ее агрессивный вид, плотно сжатые коленки… Девушка, заметив это, только снисходительно усмехнулась.

Элора удивленно посмотрела на него. Но — незаметно, одним движением ресниц, и быстро — в рамках светских приличий.

Кори между тем приблизилась к Сергею и тоже поцеловала его в губы. Как бы мимоходом. Было видно, что Сергей на нее не произвел никакого впечатления. Точнее — остался где-то там внизу, в серой массе рядовых обывателей. Сергей мог поспорить, что она уже забыла его лицо и имя.

Хозяйка виллы снова радостно обернулась к своей подруге.

— Хорошо выглядишь, — сказала Элора.

— Спасибо, ты просто великолепна, — ответила Кори, беря ее за руку и уводя в узкую боковую аллейку. Сергей поплелся следом. Второй лакей взял из машины их вещи.

— Давно мы с тобой не виделись, — сказала Кори.

— Два месяца.

— Надо же!? — искренне удивилась Кори. — Как время летит!? Казалось — вечность уже прошла!

Элора промолчала.

— А помнишь Майка Хартона? Ну, который не пропускал ни одной нашей сьемки? Представляешь, остров в наследство получил. В Южном море. Больше не появляется.

Сергей шел позади, не слушая болтовню девушек, смотрел на их красивые тела, грациозные походки, и грустно думал, что и с той и с другой он был близко знаком. И в этом «был» было что-то мистическое. Для него это все уже в прошлом, для них — в далеком будущем.

В этом великолепии среди двух высокомерных аристократок Сергей вдруг потерялся. Не зная, как здесь следует себя вести, что можно, что нельзя… И почему-то боялся этим подвести Элору, случаем не навредить ей своим поведением.

Они вышли к просторному бассейну, метров сто в длину. С островками. Здесь, на берегу — кресла, у каждого — столик, рядом — молчаливый официант. Вверху экзотические птицы лениво перепархивают с ветки на ветку. Внизу аллею изредка пересекают огромные вараны.

— Неплохо устроилась, — сказала Элора.

— Ты же знаешь мой девиз — только расти и только вверх. Как будем? — спросила Кори.

— В купальниках, — твердо ответила жена Сергея.

— Верх, низ?

— И то и другое.

Кори только усмехнулась.

— А ты изменилась, — сказала она. — Я сейчас и не вспомню таких вот вечеринок, где на тебе хоть что-то было надето, кроме браслетов, аксельбантов и поясков. В те времена ты была моей учительницей в этом мире.

Элора посмотрела вокруг.

— Кабинки не предусмотрены, — сочувственно усмехнулась Кори. — У меня так не принято.

Элора посмотрела на Сергея.

— Отвернитесь, — жестко сказала она, но в ее голосе ему послышались просительные нотки.

— Хорошо, дорогая, — поспешно ответил он, отворачиваясь и принявшись раздеваться — свой купальник он заранее надел на себя еще дома. Не хочет, чтобы я видел, как она будет снимать с себя всю одежду, подумал Сергей.

— Какая ты целомудренная! Прямо не узнать, — услышал он позади голос Кори. Обернулся. Купальник Элоры — очень узкие плавки и две наклейки на сосках. На самой Кори были только плавочки в виде тонкой полоски материи.

Он встретился взглядом с Кори и вздрогнул. Ему вдруг показалось, что девушка так посмотрела на него, словно та встреча, на космической базе, уже состоялась.

— Как живете? Как отдыхаете? — спросила Кори у Сергея, вежливо улыбаясь.

Он пожал плечами, не зная, что она хочет услышать.

— Ведь сами понимаете, — продолжила хозяйка виллы. — Такая девушка требует соответствующего ухода, обращения. Как у вас с этим?

— С этим у нас как раз все нормально, — легко и непринужденно ответил Сергей, садясь рядом с Элорой и обняв ее за плечи дрогнувшей рукой. Его жена быстро посмотрела на него сузившимся пронзительным взглядом, но ничего не сказала и руку не убрала, и даже наоборот — положила сверху свою, прижимая к своему телу.

— С супружеским долгом, я смотрю, у вас все в порядке, — многозначительно улыбнулась Кори.

Сергей кивнул, входя в светский раж.

— Я предлагаю жене купить чулочки. Но только белые — черный цвет мне не нравится. Да и в медсестру легко переодеться. — Он посмотрел на Кори. — Надо разнообразить свою супружескую жизнь.

— Ну нет, — притворно-капризно покачала головой Элора, поглаживая руку Сергея на своем плече. — Давай какой-нибудь другой цвет. На белый у меня рука не поднимется купить. Может — сеточку?

— Белые чулки с белыми босоножками — это очень интересно, — заметила Кори, щеки ее почему-то побледнели.

— Почему тебе белый не нравится? — поинтересовался Сергей у своей жены.

— Школу сильно напоминает, — ответила Элора.

— Секс со школьницей — мечта многих мужчин, — сказала Кори, облизнув полные губы. — На втором месте — секс с учительницами младших классов, медсестрами и стюардессами.

— Точно! — воскликнул Сергей, целуя свою жену в шейку и чувствуя себя полным идиотом. — Еще купи белый фартук и огромный белый бант.

И они откровенно посмеялись над этим разговором.

Кори предложила искупаться. И первой ушла в воду, красиво прыгнув с бортика. Элора, помедлив, последовала за ней. Причем прыжок у нее получился еще более красивым.

В воду Сергей не пошел. Решил, что его обществом они пресытились и хотят остаться вдвоем.

Он вышел на веранду — делать все равно нечего. Защитное стекло, облака внизу. Гигантский лес торчащих шпилей разномастных монолитов.

У края — прибор наблюдения — автотелескоп с настроенными фиксированными положениями. Вывод изображения — на большой экран.

Сергей, присев на диванчик, пощелкал каналы. Ничего интересного — чьи-то виллы, веранды, бассейны. Он переключил на ручной режим, направил вверх, на фиолетовое небо, в космос. Знакомая россыпь звезд. Сердце привычно сдавило штурманской тоской.

Вернулся.

Девушки лежали на покрывалах, прямо на песке. Элора — на животе. Почему-то бросились в глаза капли воды, радостно сверкающие на ее открытых ягодицах. Кори что-то втолковывала своей подруге.

— Дорогая… — обратился он шутливо, но пересохшими губами, желая рассказать ей про телескоп.

И она также, как тогда, еще совсем недавно, но в другом мире, медленно приподнялась на локтях, открыв под мышкой тугую грудь и, откинув волосы, повернула к нему лицо.

Он потерял дар речи.

Она долго и внимательно смотрела на него, и постепенно выражение ее лица сменялось с равнодушного до по-детски удивленного. Она смутилась.

Он ничего не сказал, отошел в сторонку, чтобы совсем уж не мешать их разговору.

Сергей издали смотрел на Элору, как она разговаривает с Кори, как двигаются ее губы, длинные черные ресницы, как блестят глаза, как играют ямочки на ее щечках, на ее осанку, тело…

И с этой аристократкой я сегодня буду спать в одной постели, вдруг почему-то подумалось ему, и в груди приятно защемило. Невольно смутившись, Сергей поспешно отвернулся — чтобы девушки случайно не прочитали его мысли.

И тут ему показалось, как что-то промелькнуло в дальнем углу, над кромкой бассейна. Что-то расплывчатое, в виде кляксы, прозрачно-серое. Прямо над водой. И исчезло в джунглях. Причем — ни одна ветка не шелохнулась.

Сергей растерянно посмотрел на присутствующих. Все вели себя как обычно. И девушки, и лакеи. То ли никто не заметил, то ли это явление — обычное здесь дело, то ли у него случилось что-то с головой. Что-то со мной происходит, насторожился он. Необходимо будет снова просканировать себя.

И Сергей ушел в воду. Долго плыл под водой, лицезрея песок, камни и крабов с рыбками. Потом поплавал среди островков. Выбрался на один из них, полежал в удобном гамаке, выпил коктейля — услужливый официант и здесь незаметно возник рядом.

Вернулся к девушкам.

Вечер воспоминаний у них уже закончился.

— А шрамы у него откуда? — услышал он краем уха, выбираясь из воды и небрежным еле заметным жестом подзывая официанта.

— Не знаю.

— И не спрашивала?

— Я и не видела.

— Вот даже как? Отдельно спите?

— А как иначе?

— Как немцы что ли? Только по субботам?

Элора пожала плечами.

— Ну не знаю, — продолжила Кори. — Я бы на твоем месте развлеклась. Все какое-то приключение. Хоть и мелкое. Если тебе он неинтересен, может я его арендую? На время? На сейчас?

Элора отрицательно покачала головой.

— Странная ты какая.

— Ты лучше расскажи, как у вас сейчас с работой? — нехотя сказала она. — Нет ли возможности? Были же долгосрочные проекты по рекламе топ-лесс купальников.

— Знаешь, не поверишь, все глухо.

— И что? Сказали — меня не брать? — догадалась Элора.

Кори, немного подумав, только сухо кивнула.

— Давай начистоту, — решительно произнесла она. — Мы ведь подруги? — Девушка внимательно посмотрела на Элору. — Как только Цетег тебя бросил — все от тебя отвернулись. Ты сейчас — никто. Я удивлюсь, если ты вообще устроишься куда-нибудь на работу, хоть посудомойкой. Как бы и из института тебя не выперли.

Элора только покривилась — уже.

— Так что забудь про наши фитнес залы, салоны красоты, съемки в рекламах, — устало закончила Кори. — Тебя никто никуда не возьмет, даже не пытайся. Никому не нужны лишние проблемы.

Сергею захотелось стремительно подойти, обнять Элору, закрыть, защитить. Впрочем, у меня еще воскресенье впереди, подумал он, оставаясь на месте.

На обратной дороге Элора сидела с плотно сжатыми губы. Молчала, ни на что не реагируя.

Он все собирался как-то ее успокоить, но никак не находил повода.

— Вы что, с ней знакомы? — вдруг спросила Элора, отрешенно глядя в залепленное снегом окно.

— Почему вы так решили?

— Ваше поведение… Словно она когда-то была вашей любовницей. Я бы так и подумала, если бы не знала ее так хорошо.

— Это вы с ней в школе? — необдуманно спросил он, больше стараясь сменить тему разговора.

— А вы откуда знаете? — вспыхнула она, посмотрев на него с неприязнью, и Сергей понял, что сказал глупость — слишком уж перепутались у него в голове события разных времен. Но было уже поздно. — А что вы еще знаете обо мне? Кроме конечно моих родинок в самых интимных местах? — Девушка жестко смотрела на него.

Он промолчал. Не говорить же ей, что это рассказала Элора, сидя на толстой ветке гигантского дерева в мире дриад.

— Значит она, — тихо произнесла Элора.

Он снова промолчал, тихо ругая себя. Вот сейчас она и отыграется на мне за все свои проблемы, вдруг свалившиеся на нее тяжким грузом, покорно подумал он, выпустит пар. Но всю дальнейшую дорогу они провели молча.

Домой вернулись поздно. Родители спали. Отопление работало уже по ночному режиму и в квартире было холодновато. Элору почему-то трясло.

— Примите горячий душ, — предложил он, заметив это. Открыл на кухне краны — горячей воды как назло также не было. — Тогда ложитесь под одеяло, грейтесь, а я вам чай приготовлю.

И Элора, молча кивнув, ушла наверх, ежась по дороге и потирая открытые плечи.

Сергей принес чай в кровать. Напоил. Принялся укладываться рядом.

— И никаких просовываний рук под одеялом, — категорично предупредила она дрожащим голосом. — Если я в гостях не убирала ваши руки и сидела у вас на коленках, то это совсем ничего не значит.

Сергей аж покраснел, не найдя сразу что и ответить на это. Молча повернулся к ней спиной, тщательно, по-детски, закутавшись в свое одеяло и поймав себя на мысли, что он не хочет и не собирается как-то улучшать их отношения — ведь он знает, что в будущем они будут гораздо лучше, хотя будут и свои спады космическая база, например.

Минут через десять он вдруг сообразил, что дыхание девушки участилось. Готовится заплакать? Повернулся.

— Не переживайте вы так, — тихо сказал он ей в спину. — В конце концов у вас хорошие родители, братья. Они всегда готовы прийти вам на помощь (не то что я, подумал он вскользь, у меня нет никого, ко мне никто не придет). Я — в конце концов. Обещаю вам всячески помогать, защищать вас.

Какой же идиот я был там! — с горечью подумал он, вдруг вспомнив некоторые эпизоды из своего общения с Элорой в Лесу. Стало стыдно. Сильно покраснел.

— Зачем вам искать работу? — продолжил он. — Проживем и на мою зарплату.

— Я не привыкла от кого-нибудь зависеть, — тихо ответила она. — А во-вторых — вы считаете, что наше такое положение продлится достаточно долго?

— Всяко может быть, — неопределенно ответил он. — И чем это положение хуже? Так мы хотя бы вдвоем боремся с невзгодами, а так вы были бы совершенно одни.

Элора вдруг перевернулась на другой бок — лицом с Сергею.

— Вы хотите меня уверить, что вы на моей стороне? — с непонятной интонацией произнесла она.

— Да, — только и ответил он.

Она молчала. Успокоилась. Какое-то время лежали в полной в тишине, нарушаемой далекими стуками — кто-то где-то продолжал делать ремонт.

— Мы молоды были, глупые, — вдруг заговорила Элора в темноте. — Мальчишки кругом, как водится все дураки. Ни романтики ни серьезности — дети одним словом. А других мужчин вокруг нас не было. Однажды в гостях баловались, играли в светский прием, толкались, она изображала кавалера, то, се… Стали целоваться. Увлеклись, разгоряченные игрой. Она задрала мне маечку. Принялась целовать соски грудей. Вдруг стало так приятно. Мне и оттолкнуть ее хотелось и хотелось подольше это испытывать. Такой кайф… Потом я ей — чтобы никому обидно не было. Этим и ограничились. Потом мы с неделю краснели при взгляде друг на друга… И когда снова оказались вместе — делали уроки — уже были смущены и молчаливы. Она потом первой предложила — давай еще раз? Я тогда кивнула — кровь сильно прилила к голове, сказать ничего не могла. Да и мысли разные мучили все эти дни и ночи — совсем меня обессилели. Впервые сняли трусики… Так и пошло… Впрочем, не знаю как у нее, а мне в эти моменты всегда представлялся мужчина, красивый, добрый, ласковый и нежный. Может, именно поэтому, когда все заканчивалось, мне перед ней было неловко, словно я ее в чем-то сильно обманывала. Хотя возможно и она так же думала…

Усталая ото всех передряг, Элора быстро уснула.

— Кора Эм? — тот час мысленно позвал Сергей.

— Серж, здравствуй, — услышал он радостный голос. — Со мной все еще не в порядке. Можешь мне помочь?

— Я тебе помогу, — ответил он. — Только несколько позже. А сейчас послушай меня внимательно — когда будет захвачен космический корабль «Атлант» — дай команду, чтобы его переоборудовали для научных исследований космоса. С антинейтринной защитой. Обещаешь?

— Да.

— Не забудешь?

— А что это такое?

— Частичная потеря информации из блоков памяти.

— У меня двойное хранение с архивацией. Твое задание буду хранить отдельно.

— Спасибо.

— Когда это произойдет.

— Нескоро.

— Ой, ко мне пришли. Что-то собираются делать…

Женский голос затих.

Сергей вылез из под одеяла. Сходил на кухню утолить жажду. Замерз — холодно в зимней квартире, в которой на ночь фактически выключается отопление.

Вернулся. Быстро скользнул под одеяло. Ощутил тепло Элоры.

Вот оно счастье, — подумал он. — Под теплым одеялом, с любимой девушкой…

Глава 14. Болезнь Элоры

Четверг, 26.02.2252.

Как обычно, за минуту до звонка будильника он проснулся. Выключил звонок, осторожно встал с постели. Принялся тихо одеваться.

— Вы сами справитесь на кухне? — услышал он сонный голос Элоры.

— Конечно, — поспешно ответил Сергей.

— Маме скажете, что мне немного не по себе. Хорошо?

— Что случилось?

— Не по себе, — недовольно повторила Элора и Сергей настаивать не стал.

— Хорошо, — только и ответил он.

Утренняя раскачка. Сергей, как обычно, сидит в общем зале, смотрит на снег, вполуха слушает болтовню, и думает: Устал я от этого болтания. Потихоньку теряется смысл жизни. Что мне здесь остается? Только найти и уничтожить суперкомпьютер? А надо ли? Кто сказал, что после этого жизнь будет лучше?

— Ну как? — в противоположном углу, улыбаясь, поинтересовался Густав у Закира.

— Да как обычно, — махнул Закир. — Зашли в кафе погреться. Посидели, выпили, потанцевали, поболтали. Предложил ко мне. Согласилась. Сегодня вот вместе на работу собирались. Наверное, больше не увидимся.

А за другим столом — Алла.

— Ну и как сходили? — с любопытством спросила Ники.

— Утром предложил познакомиться с родителями. На завтра. Волнуюсь ужасно. Словно школьница. Тем более, что сама еще не решила — нужно мне это замужество? На свободе ведь так интересно!

Сергею стало грустно.

А вскоре и сама Алла подошла к нему, не дожидаясь окончания раскачки попросила аудиенции.

— Шеф, есть результаты по «Черным камням», — произнесла она таким тоном, что Сергей понял — если он ее не похвалит, это будет очень сильный удар, который она никак не ожидает.

— Успешные? — тем не менее спросил он, позволяя девушке создать интригу.

Она довольно кивнула.

— Альпинисты? — снова спросил он, подыгрывая ей, но чувствуя себя при этом неловко, слово обманывает кого-то, честного и искреннего.

Алла таинственно покачала головой, снова зачем-то поправив юбку.

— Кафе, — ответила она, глядя прямо в глаза Сергею и явно ловя его ответные эмоции.

И он послушно удивленно изогнул брови, уже понимая все дальнейшее.

— И что в них такого?

— Владелец сменился три дня назад и сразу же началась глобальная реконструкция. Через поставных лиц они приобрели специфическое оборудование и теперь проводят у себя глубокое бурение.

Ну вот и все, почему-то устало подумал он, конец моей спокойной жизни. Сергей подошел к девушке, взял ее за руку, даже собрался было поцеловать, но передумал, решив что это-то как раз совсем уж некрасиво с его стороны.

— Спасибо, — сказал он. — Вы молодец, очень сильно помогли…

И в этот момент девушка потянулась к нему губами, и он, растерявшись, так как его уклонение довольно чувствительно обидит ее, тактично привлек Аллу к себе.

Взяв свой поднос, Сергей развернулся в зал и встретился глазами с Мишель, отходящей со своим подносом от другой кассы.

— Привет! — радостно кивнул он.

— Привет! — так же радостно ответила она, улыбаясь. — Что-то я вас не видела в вагоне?

— Я перебрался в заводскую гостиницу, — сообщил Сергей, направляясь к ожидающей его девушке. — Так что теперь на работу хожу пешком. И давайте перейдем на «ты». А то неудобно как-то.

— Вы думаете? — сверкнула она глазами.

— Если, конечно, вы не возражаете, — скромно ответил он.

Девушка только улыбнулась и ничего не сказала.

— Вон освобождается столик, — кивнул Сергей глазами. — У окна, — добавил он. Здесь, на заводе, в царстве сплошного кирпича и высоких заборов, места у больших просторных окон очень ценились и занимались в первую очередь.

Обед прошел весело и непринужденно. Сергей метко шутил, Мишель весело и искренне смеялась.

— У меня есть предложение, — загадочно произнес он, когда со скромным столовским десертом было покончено.

— Какое? — лукаво спросила она, зачем-то наклоняясь вперед.

— Время еще есть, и я вас приглашаю к себе в гости. Посмотрите как я живу.

— Вот даже как? — изогнула она брови, впрочем ничуть не удивляясь. — Это же гостиница. Не ваш дом.

— Ну и все же, — пожал он плечами, глядя на нее искренним взглядом. Протянул руку, мягко накрыл ее руку своей ладошкой, поглаживая большим пальцем ее кожу.

Мишель перестала улыбаться, заволновалась.

— Как-то все это неожиданно, — уже тише прошептала она, не убирая своей руки.

— Вы меня боитесь? — спросил он дрогнувшим голосом.

Она подняла глаза. Подумала. Покачала головой.

— Хорошо. Пойдемте, посмотрим, как вы живете.

— Заходите, — сказал он и решительно приобнял ее за талию под распахнутой шубкой. Ввел в комнату, но руку не убрал. Она почему-то с любопытством осмотрелась кругом, хотя все заводские гостиницы похожи друг на друга — сплошное убожество. Потом повернулась к нему и в это момент он ее поцеловал.

Выскользнув из постели она долго рылась в своей сумочке в поисках сигареты — Сергей не курил.

Действительно, очень уж не пропорционально-длинные ноги, подумал он, разглядывая ее фигуру.

Девушка вернулась обратно, легла на его руку, закурила.

— Вот странно, — сказала она, пуская дым в потолок. — Когда муж уезжал в командировку, даже и в мыслях не было с кем-то там… А сейчас как накатило. Ничего не понимаю. И любовь-то к нему прежняя. Что произошло? Поездка заграницу так сильно меня изменила?

— Не говори мне о своем муже, — попросил он с ревнивой интонацией. — И вообще, я тебя как-то видел с каким-то юношей. Подходить не стал, — решил Сергей прощупать почву относительно Коуриса, узнать как же на самом деле обстоят у того дела.

Она засмеялась. С видимым удовольствием.

— Этот юноша меня обожает.

— А ты?

— А мне это очень нравится.

— А может, он только притворяется? Современная молодежь, она сейчас знаешь какая? Ничего святого.

— Да нет, — отрицательно покачала она головой. — Я чувствую. — Мишель обернулась к Сергею. Нависла над ним обнаженным телом. — А вот ты? Как ты ко мне относишься? Никак тебя уловить не могу, все время ускользаешь.

Взгляд ее упал на куклу кошечки, стоявшей на овальном подоконнике.

— Какая хорошенькая! — не удержалась Мишель, выскальзывая из постели. — Для кого это? — спросила она, беря куклу в руки.

— Нравится?

— Очень.

— Для тебя.

Она вопросительно обернулась.

Вечером, после нашей с тобой встречи в вагоне, болтался без дела по магазинам. Увидел эту красавицу. Почему-то сильно захотелось подарить ее тебе. Вот только неудобно было по утрам с ней таскаться по вагонам. — Сергей внутренне поморщился — как-то очень уж глуповато получалось.

— А на самом деле? — спросила Мишель, стоя обнаженной у окна и прижимая к себе пушистую фигурку.

Кошка вдруг мяукнула — с забавным акцентом. Девушка рассмеялась. Сергей добродушно кивнул.

— Это на самом деле для тебя, — искренне сказал он, тем более, что это и было правдой.

Вот странно, подумалось вдруг ему. Когда профессионально подходишь к девушке (Мишель) — все почему-то получается. Когда же по-человечески (Элора, Оза) — попадаешь в разные глупые ситуации.

— Как раз то что нам и нужно, — высказал Закир свое мнение. — Теперь, если она сама на вас выйдет — значит точно завербована.

Сергей кивнул. Переход количества в качество. Так много мужчин вокруг нее закрутилось, что она и не выдержала.

Обсудили дальнейшее, наметили ключевые моменты.

Зазвонил его сотовый. Теща.

Мол был врач. Нужны уколы — такие то. И запись к медсестре. Наши все заняты. У вас там по работе нельзя?

— Я умею ставить уколы, — успокоил ее Сергей.

Сергей бегло просмотрел материалы, подготовленные Аллой.

— список оборудования

— сроки: подвоз оборудования, установка, запуск (итого, подумал Сергей, работают всего сутки)

— сейсмограмма (выходит — исключительно бурят)

— наличие подземных маяков — нет (наверное, уже и не нужно).

Наложил карту района с предполагаемой картой военной базы. Тем более что есть совпадения — вход в базу из гарема императора.

Сопоставил точку бурения — одна из сотен ракетных шахт — бурят в самую макушку. И им бурить еще суток трое или четверо — пришел он к выводу. Значит нам надо проникнуть на базу раньше и успеть добраться до этой шахты — где-то там поближе к макушке расположился Дрейпер.

Итак, что мне сейчас нужно? Мне нужно найти быстрый и безопасный путь доступа. И чтобы он располагался неподалеку. Дорога, которой мы выходили, наверняка уже под контролем, да и по базе бродят исследователи императора.

И Сергей принялся анализировать карту. Углубился в трехмерное изображение, которое, вполне возможно, не совсем соответствовало действительности. А эта ветка куда? Непонятно. Здесь все утеряно. А вот этот кусок мне что-то напоминает. Да! Вроде с этой станции метро… Нет, не получается.

Через пару часов Сергей устало откинулся на спинку кресла, тупо глядя на схему. Сейчас бы грамм сто, подумалось ему, чтобы в голове прояснилось и усталость сняло.

Сигнал внутренней связи. Алла.

— Шеф, вы сегодня решили задержаться? — многозначительно спросила она.

Надо же, подумал Сергей, уже конец рабочего дня.

— Работы очень много, — устало ответил он. И как-то ласково спровадил Аллу, что девушка покорно и без возражений ушла.

В отделе тихо и пусто. Мрачная какая-то тишина, полумрак. Сидя в своем кабинете за компьютером Сергей включил просмотр группы — все ли ушли?

Закир — тоже задержался — что-то делал с приборами. Густав.

Сергей переключился на секретный канал — прослушивание аппаратной комнаты — по регламенту он обязан был это делать. И был уверен что где-то каким-то управлением эта информация собирается и анализируется, выстраивая графики, какие он комнаты чаще смотрит, какие реже, кому из своих сотрудников отдает предпочтение, кому — нет, кого покрывает и многое другое в таком же духе.

В комнате были двое — Ники и Рейнольдс.

— Про нас и так все давно уже всё знают, — тихо говорила Ники потупив глаза, в то время как Рейнольдс, наклонившись к ней, гладил ее руку. — Недавно Алла спросила — что вы мол в столовой сидите порознь? Глупо ведь.

— Маленькая, — ласково ответил шеф, — Одно дело — слухи, другое — действия. Так что придется поддерживать правила игры, ни смотря ни на что.

— И так все надо мной смеются. Над моим шатким положением.

— Что я могу сделать? Я бы рад. Но — дети. При разводе я их потеряю. А этого я категорически не хочу. А мы и так как муж и жена фактически. Все для тебя.

Сергей не стал слушать их и отключился — хоть он и обязан был — все-таки его сотрудница, но было неловко и перебарывать себя он не стал.

Странно, что шеф откровенничает, только и подумал он. Впрочем, есть объяснение — скорее всего все мои отчеты проходят только через Рейнольдса. И этим можно воспользоваться.

Тут-то и зашел Закир к Сергею в кабинет.

— Шеф, может я за водкой сбегаю? — предложил он вопросительно.

— А ты что задерживаешься?

— Нагрузили разными уточнениями по нашему с вами приключению.

Сергей кивнул, принимая к сведению. Подумал — голова трещит, соображается плохо, устал смертельно — однако и чутье у Закира.

— Ладно, — кивнул он. — Но только одну.

— Не вопрос, — легко ответил Закир и исчез, а Сергей снова углубился в схемы.

Где же этот легкий и быстрый путь? Каким образом? Так, а если вот этот кусок? — снова забегали в его голове стремительные шальные мысли. А если масштаб изменить?! Стоп, стоп! Еще чуть-чуть… А если повернуть? А если внести погрешность на плохое качество конвертации старых двухмерных схем в трехмерные — например, не плотно прикрыта крышка сканера и у листка бумаги одна часть оказалась чуть вытянутее и шире другой. Попробуем и это… Опа-на, что-то получается интересное…

Через час Сергей принялся составлять итоговый отчет.

Первым делом он отметил, что на территории кафе «Черные камни» идет сверление. Наверняка, по маячку, которым воспользовался Дрейпер, спрятавшись в одной из ракетных шахт. Потом Сергей перечислил оборудование которое там применяется — явно и тайное. Отметил время — сколько уже сверлят и на какую глубину они предположительно опустились. Указал приблизительную толщину, скальность породы, привел время, которое им осталось.

Привел свои планы А и Б проникновения и захвата.

А — засада вблизи кафе, и захват. Минус — открытый конфликт с людьми Зелински, трудно будет замести следы.

Б — свое бурение, проникновение, захват Дрейпера. Указал, что для его осуществления необходимо в ближайшее время (срочно) организовать аварию, либо притормозить поступление сверл, труб.

План А — подстраховка плана Б. Так же он описал варианты отхода. И самое трудное — втиснул в них временную лазейку, которая позволила бы ему сгонять за детьми. А по указанным им предварительным мероприятиям, получалось так, что операция проникновения начнется никак не раньше воскресенья — Сергею была необходима гарантия, что дату смерти Элоры он проведет подле своей жены.

Интересно, подумалось ему, к чему вся эта возня — понятно — подготовка к предстоящим выборам. Враждующие группировки. Вот только мы на чьей стороне? Кого поддерживает начальник нашей конторы? И кто еще из влиятельных лиц входит в неё?

Он устало сжал виски.

Как много однако всего навалилось. И все сразу. А ведь пройдет еще четыреста лет и родится Эдик. Все в этом мире уже известно. Что суетиться? Но и все же…

В конце доклада он привел список оборудования, состав группы. Закира он тоже включил — пришлось, подумав, а вдруг именно в этой операции тот и погибнет? Но делать нечего — начальство его не поймет.

И в заключении — добавил мероприятия по операции «Мотылёк» — из-за тесной взаимосвязи с Зелински.

Переслал Рейнольдсу.

Устало откинулся в кресле — теперь можно перейти к водке — расслабить голову после напряжения.

Вышел из кабинета. Нет никого. Только свет в аппаратной. Неужели Рейнольдс до сих пор задержался? Слишком уж явно. Скорее всего — свет забыли выключить. Он открыл дверь — Ники одевала теплые штаны…

— Я сейчас… уже заканчиваю… — сказала она, стоя к нему спиной и поднимая юбку до пояса. Подтянула штаны…

Он не успел ни отвернуться, ни извиниться. Молча вышел.

Следом вышла и Ники. Лукаво улыбнулась Сергею. Щеки ее покрылись легким румянцем.

— Шеф, это были вы? — спросила она. — А я думала — Закир балуется.

Хлопнула входная дверь и в комнату ввалился он собственной персоной.

— Задерживаетесь? — поинтересовалась Ники, застегивая обтягивающую короткую куртку и заговорщицки посмотрев на мужчин.

— Конечно, — ответил Закир, расстегивая термопуховик и выставляя на ближайший стол (Аллы) водку и баночки с закуской. — Зачем же я тогда за всем этим бегал?

— И что вы будете делать? — смеясь спросила Ники.

— Да как обычно, — небрежно ответил Закир. — Водка пить, земля валяться.

— А меня возьмете с собой? — в задумчивости предложила девушка, замерев на очередной застежке.

— У нас мужской разговор, — строго произнес Закир.

— Ну тогда всем пока, мальчики, — Ники помахала пальчиками и ушла.

Мужчины остались одни.

— Водка без женщин все-таки лучше идет, — заметил Закир. — Вы как? Еще поработаете, или уже освободились?

— Наливай, — ответил Сергей, растирая виски.

Закир быстренько заглянул в аппаратную, по дороге бросив шапку и куртку на стол Густава. Вернулся с двумя стаканчиками. Сноровисто открыл банки и бутылку, аккуратно наполнил небольшие стопки. Выпили молча. Закусили шпротами.

Вошел Густав.

— Ты где был? — лениво поинтересовался Закир.

— Отчитывался за железо, — отмахнулся тот.

— Стаканы знаешь где, — сказал Закир не оборачиваясь.

— Да мне домой надо.

— Тогда на посошок.

Густав взял третий стакан, подтянул стул к застолью, присел.

— Сегодня, кстати, день связиста, — сказал он, ставя третий стакан. — А я как раз в связи служил. А у нас там так говорили: — Связь, как воздух, — пока не испортят, никто и не заметит.

— А у нас в спецназе так говорили, — отвлекся Закир. — Десантник он человек вольный — куда его пошлют, туда он и захочет…

— Да, — кивнул Густав. — Служи, солдат, служи, родной — с твоей девчонкой спит другой.

— Это точно, — согласился Закир, снова скручивая колпачок с бутылки. — Шеф, а вы где служили? Если не секрет.

— В космических войсках, — буркнул Сергей, сразу и не сообразив, что ответить.

— И как там у вас?

— Звезды, вакуум, — коротко ответил Сергей и его перестали расспрашивать.

— Второй раз женат, а такое ощущение, что ничего в моей жизни не изменилось, — произнес Густав, меняя тему разговора и глядя, как Закир разливает водку по стаканам. — Что называется — найди два отличию. Я и одного не вижу. Начались те же выговоры по утрам — и завтрак я себе громко готовлю, ребенка разбужу, и от некоторых привычек я должен отучиться, и так далее. Иногда мне кажется, что жены не воспринимают своих мужей как людей, а только как машину по производству ее, женщины, благополучия и благополучия ее детей. И эту машину надо эксплуатировать по полной, нечего ей простаивать и пролеживать.

Не зная, что и сказать, Закир только молча пододвинул ему стакан.

А Сергей непроизвольно вздохнул, вспомнив слова Густава про его развод и дальнейшую свою жизнь.

Выпили за армию.

Густав быстренько закусил долькой лука, взял с собой конфетку и убежал.

— Да уж, — протянул Закир, закусывая и глядя, как за Густавом закрывается дверь. — Вам-то с женой повезло.

И, на удивленный взгляд Сергея, пояснил.

— На своей практике я многих повстречал женщин, которые были замужем, и это им нисколько не мешало. Но ваша… Сразу видно, загрызет любого.

— Впрочем, армия, — вернулся к наболевшему Закир. — Боевики сейчас вообще не смотрю. У меня создался совсем иной взгляд на все происходящее. И когда я вижу как главный герой проходит углы, хочется смеяться — у нас на первой же тренировке он получил бы серьезные повреждения и больше так никогда бы не делал, даже если бы его заставлял режиссер. Или когда к охраннику близко подходит террорист, переодетый, например, доктором. Нас учили, что опасность идет от всего — от женщин, детей, стариков. И даже если к тебе подкатывается детская коляска — там вполне может быть бомба.

— Тяжело пришлось? — спросил Сергей.

— Представьте, семнадцатилетнего пацана после короткой подготовки вдруг запихали в самое пекло, где вокруг у друзей трескаются и отрываются головы, ноги, вываливаются кишки, вылетают глаза… И пули вокруг, от которых ты с силой вжимаешься в землю, и больше ни о чем не способен думать. — Он криво усмехгулся. — За одного битого двух небитых дают. Но у нас получилось несколько иначе. Из сотни только десять выжили. И то — случайно. Такое кровавое месиво было, что непонятно, откуда стреляют, откуда выбегают бугаи и молча режут саперными лопатками, и как вообще от всего этого защититься. Это уже потом, в следующих боях, при первых выстрелах я мог уже быстро сменить позицию, прислушаться, понять, откуда ведется огонь, сколько их. Потом времени на эти определения мне необходимо было все меньше и меньше… Потом с первых трех выстрелов я, неуспев еще двинуть рукой, уже понимал, сколько их, где они находятся, что задумали, что мне надо делать в этой ситуации…

Вдвоем допили за разговором. Закир что-то говорил о женщинах и их природе, что матери с первобытных времен, что природой заложено у них автоматически цепляться за более сильного, более способного обеспечить ее саму и ее детей, и именно такого она и любит — и именно в этом и заключается ее понятие любви. И вскользь — о Лане.

— Ну-ну, — сказал Сергей, не соглашаясь. — Не все же такие практичные, как ты думаешь.

— Все, — категорически заметил Закир. — Только в разной степени. Говорят же ведь, что у женщин своя логика и свое представление о разных вещах. Так вот, оно в этом и заключается.

— Поживем — увидим.

На что Закир грустно заметил.

— Глупо учиться на собственных ошибках, когда вокруг так много чужих.

Сергей внимательно посмотрел на своего подчиненного, и молча разлил остатки водки, ничего не ответив.

В вагоне было тесно. Сергей помнил всю дорогу наизусть. Вот и сейчас, несмотря на покрытые толстым слоем снега и льда стекла вагона, он точно знал, где они едут. Вот легкий поворот налево. Это «Юбилейный». А вот более крутой поворот налево. Это подъезжаем к «Библиотеке»…

Он посмотрел на Закира. А ведь он фактически уже мертв, хоть и не знает об этом, вдруг промелькнуло у Сергея в голове.

Он посмотрел на остальных пассажиров, толкающихся в проходах, мирно дремлющих в креслах, ежившихся от мороза… Они тоже все покойники, пессимистично подумал он.

Пересадка. С трудом втолклись в большой лифт, человек на двести, кое-как закрылись ворота. Поехали вниз метров на тридцать. Сергей стоял у прозрачной стены и смотрел на слабо освещенные постаревшие конструкции, блоки монолитов, обжитые маленькими кустарниками. Кое-где из сугробов шел дымок — явно бомжовские землянки. Люди везде могут приспособиться, везде живут — подумал Сергей грустно.

Вышли прямо на открытый перрон. Местами снежный наст хорошо утоптан, местами — сугробы, сметенные дворниками в кучу, да так и не убранные.

Стоят вдвоем неподалеку от сетки, ограждающей монорельс от толпы, чтобы в давке народ не попадал. Вдруг сзади шум падения. Сергей обернулся. Кто-то упал возле Закира. В темноте толком не разглядеть, но вроде — девушка.

— Живы? — мягко спросил Закир, помогая девушке подняться.

— Да вроде, — хмуро ответила она, поднимаясь. — Я вас не задела?

— Чуть-чуть. Ерунда.

— Посмотрите, я сзади не сильно запачкалась?

Она повернулась к нему вполоборота. Закир вежливо заглянул ей за спину.

— Локти только слегка в снегу, — сказал он, аккуратно отряхивая девушку.

— Спасибо.

— Можете держаться за меня, — в шутку предложил вежливый Закир.

И тут девушка чуть улыбнулась. Потом вдруг посмотрела на Сергея и снова улыбнулась. И он подумал, что наверное что-то у него с лицом не в порядке — прилипло наверное что-то, крошка какая-нибудь. Надо будет потом проверить — неудобно прямо при ней.

Подошел поезд. Открылись спецворота в сетке — как раз напротив дверей. И тут пришлось действовать довольно энергично — иначе можно стоять и стоять и только провожать взглядом поезда — в часы пик сесть в поезд, следующий в рабочие кварталы, было очень проблематично.

В этом вагоне компостеров не было — кондуктор, женщина. Подошла. Взяла деньги. Часть вернула назад, мол, билет давать не буду. А контроллеры? — удивились они. — А никого нету сейчас, — ответила она, уходя и улыбаясь.

— Тоже заработок, — заметил Закир. — Я где-то читал, — вставил он. — Что один очень древний диктатор достаточно просто решил проблему «зайцев». По его приказу остановили первый попавшийся вагон, проверили билеты, вывели всех безбилетников и тут же у ближайшей стенки расстреляли.

— Сурово однако.

— Согласен. Но как известно, уже прошли века, а у них, в девятом округе, до сих пор нет безбилетников. Это у них заложено уже на генном уровне.

Посмеялись, не смотря на трагичность события.

И тут Сергей увидел Киру. Одну. Неподалеку — пожилая женщина. Рядом стоит высокий парень, почти упираясь плечами в потолок. Стоит в три погибели — неудобно, мучается. Пожилая женщина смотрела-смотрела, не выдержала.

— Вы садитесь, — предложила она, привставая. — Что мучиться.

— Да нет, не надо, — смутившись улыбнулся парень. — Сидите.

Такая доброта осталась только у старого поколения, подумал Сергей. Современная молодежь пошла несколько иным путем, копируя западные образцы поведения.

У окна — брюнетка в очень короткой шубке, открывающей длинные тоненькие ножки в тонких колготках, которые к тому же были расставлены — для устойчивости. Она стояла в небрежной позе, элегантно придерживаясь за верхний поручень, и плавно покачиваясь в такт вагону. Ее талия была чуть ниже подмышек, все остальное — ноги. Вроде это та, что запачкалась, подумал Сергей.

— И все же как вы меня не критикуйте, но — обожаю девушек на тоненьких ножках, — услышал Сергей голос Закира.

Сергей долго высматривал, какой же в брюнетке недостаток по сравнению с Элорой. Нашел. Нет такой серьезности, аристократизма. Подумал внутренне с облегчением — Элора лучше.

— Хотя, наверное, когда вот такое настроение — сексуально озабоченное, — продолжал Закир, — любое движение объекта противоположного пола возбуждает. Ей достаточно переминуться с ноги на ногу, а уж тем более — якобы незаметно облизнуть губы — ты и возбудился.

Плотно набитый вагон лениво выкатился из тоннеля на Кропоткинской, подобрал десяток человек и со скрежетом тронулся дальше. Качнуло. Девушка подалась вперед, но Закир поймал её за талию.

— Спасибо, — неожиданно сказала она.

— Пожалуйста, — великодушно ответил Закир, не убираю свою руку. — А то в этих вагонах совсем расшибиться можно.

Девушка кивнула, соглашаясь, берясь за ближайший поручень и ожидая, что он уберет свою руку.

Закир между тем с интересом ее рассматривал, старательно не замечая ее движений. И вскоре его рука стала доставлять ей неудобство.

— Вы можете уже не беспокоиться, — наконец сказала девушка, решительно посмотрев на Закира. — Я уже крепко держусь.

— Да что вы, — беспечно ответил он, оставляя свою руку на ее талии. — Какое беспокойство! И вам стоять удобнее, и мне — все какое-то разнообразие.

Она внимательно посмотрела на Закира.

— Вы выходите? — вдруг спросила брюнетка.

Мужчины посторонились и она стала протискиваться мимо.

— Шеф, вы не замечали, что в переполненном вагоне ног почему-то больше чем людей? — сказал Закир так, чтобы девушка услышала.

Она подняла глаза, посмотрела на Закира. Протиснулась дальше к двери.

Он посмотрел ей в след.

— Шеф, вы не будете возражать, если я вас покину?

— Удачи, — сказал Сергей.

И тут он увидел, что сзади к Кире прижался какой-то паренек. Имитируя давку в вагоне, хотя сзади него никого не было, никто на него не давил.

Сергей решительно протиснулся. Придвинулся, наклоняясь к самому уху.

— Если ты, гаденыш, сейчас же не исчезнешь, я тебе, гнида, глаза выдавлю, — прошептал он сквозь зубы.

Паренек послушно исчез. Даже не посмотрев на говорящего. Во что я превращаюсь, меланхолично подумал Сергей. Каких-то три года назад подобная фраза у меня бы просто не сложилась. Впрочем, и подобных ситуаций тогда у нас не было.

— Привет, — поздоровался он с девочкой. — Откуда едешь так поздно?

— Здравствуйте, — вежливо ответила Кира. — С танцев.

— Далеко?

— С Холодильной.

— А что, компании нет?

— У нас — одни девчонки.

— И часто пристают?

Она кивнула.

— Родителям не жаловалась? Не просила, чтобы встречали?

Кира удивленно посмотрела на него и только поморщилась.

— Запретят, и меня же наругают.

— Давай так, — решился он. — Ты меня ждешь. Я после работы за тобой заезжаю. И едем вместе. Договорились?

Она несколько странно посмотрела на него, покраснела, торопливо кивнула.

Дома в дверях Сергея уже ждали. Теща.

— Скорая приезжала, — торопливо говорила она, пока Сергей раздевался. — Элора от больницы отказалась. Укол поставили. Температуру вроде сбили, но теперь снова поднимается. Рвота. Ничего не ела с утра.

Сергей быстро снял с себя верхнюю одежду, разулся. Торопливо помыл руки, поспешно поднялся наверх.

Элора лежала тихая и беспомощная, укутавшись одеялом. Губы сухие и белые. Посмотрела на него и в ее глазах Сергей прочел облегчение.

На столе рядом — гора таблеток, стаканы, тарелки с едой. На полу — тазик с какой-то жижицей.

Потрогал лоб — горячий.

— Морозит? — спросил он.

Элора слабо кивнула ресницами.

Сергей обернулся к стоящей в дверях теще.

— Что-нибудь из лекарств принимали уже?

— Жаропонижающее час назад. Явно не помогает. Не знаем вот что делать.

Сергей кивнул.

— Ясно. Для укола еще не время. Будем растирать. Водку только надо подогреть.

И тут Элору вырвало, хотя и нечем было. Она поспешно наклонилась с кровати, и Сергей придержал ее судорожно дергающееся тело. Ночнушка ее была вся мокрой.

Судороги прошли и Элора устало откинулась на измятую влажную подушку, кутаясь в мокрое одеяло. Ее трясло.

— Сейчас мы вас водкой разотрем, — предупредил Сергей. — Чтобы сбить температуру.

Тесть поставил миску на табурет и Сергей решительно откинул одеяло. И тот час Элора съежилась и снова судороги сдавили ее. Торопясь, Сергей потянул ее ночнушку вверх, открывая тело, но девушка вцепилась в материю, оставив на уровни груди. Сергей, левой рукой придерживая руки Элоры, правой стал макать в миску и энергично растирать девушку. Растер живот, бока, ребра, потом — шею, потом под ночнушкой — область между грудями. Потом — ноги.

— Перевернитесь, — скомандовал он и она послушно перевернулась, все еще трясясь.

Сергей поднял ее ночнушку до самой шеи, быстро и тщательно растер горячую спину теплой водкой. Потом он тщательно укутал её одеялом. Старательно подвернул с боков. Укрыл сверху и вторым.

Девушка свернулась калачиком, притихла, мелко подрагивая.

Он сел рядом. Делать ему пока было нечего, но он понимал — присутствие рядом живого человека то же помогает.

— Полежит пока так, — сказал Сергей взволнованным родителям. — Должно полегчать. Через полчаса поставим укол. Тогда же и белье надо будет заменить.

Потихоньку она перестала дрожать. Дыхание выровнялось. Он потрогал лоб — влажный и не такой горячий. Элора стала обильно потеть. Ей полегчало.

— Зачем отказались от больницы? — спросил он.

— Была я там как-то, — устало произнесла она. Видно было, что и говорила она с трудом. — Такое впечатление, что больные там всем должны и выпрашивают милости. Все нас избегали, никто ничего не объяснял, не говорил.

— Вам надо попить, — сказал он. — Температура выходит с жидкостью.

Но она отрицательно покачала головой.

Сергей вздохнул.

— Тогда в ванной это были вы? — вдруг спросила она.

Сергей сделал вид, что не понял. Сказать не мог — кругом датчики. Да и зачем? Вдруг она случайно проболтается, матери например или подружкам. Дойдет до конторы — не факт, что за подружками тоже наблюдают. И у него будут большие проблемы.

Элора внимательно посмотрела на него.

— Я ошиблась, — пробормотала она, отворачиваясь.

Он только обреченно кивнул.

Обессиленная борьбой с болезнью девушка закрыла глаза, продолжая тяжело дышать.

Сергей посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно смочить и положить ей на лоб, но ничего подходящего не увидел. Тогда он открыл шкаф с Элориными вещами, выдвинул верхний ящик. Хранит же она где-то свои носовые платки? — подумал он. Своих платков у Сергея за ненадобностью не водилось.

И под ворохом нижнего белья он вдруг наткнулся на рисунки. Не остановился на них, но верхний из них все таки запомнился — рисунок мужчины в черном спецкостюме, сидящего на кафельном краю ванны. Исходя из пропорций ванны этот мужчина был гораздо выше Сергея, плечи его были шире, а мышцы груди, пресс и бицепсы — более внушительными.

А тут — и платки.

Взял один.

Спустился вниз, на кухню.

— Как она? — встревоженно спросила миссис Дебюсси, накладывая хмурому Терцию кашу.

— Вроде получше, — ответил Сергей, включая кран и смачивая платок.

Юноша только хмуро покосился на Сергея.

Через некоторое время Сергей снова спустился на кухню — сварить Элоре бульон — без жидкости ей никак нельзя. Тещи на кухне не было. Один Терций вяло ел, не отрываясь от тарелки. Рядом — магнитофон — блатная музыка — местный шансон.

Сергей бросил цыпленка в кастрюлю, накрыл крышкой, включил плитку.

Первое время оба молчали.

— Не хотел бы я быть на твоем месте, — наконец произнес Сергей, снимая накипь. — Когда ты наконец осознаешь всю глубину истинной подоплеки взаимоотношения родителей и их детей.

— Почему? — удивился юноша.

— Потому что, как честный человек, ты должен будешь ужаснуться и застрелиться.

Терций только криво усмехнулся.

— Что, думаете, если сильный, то и во всем правы? — пробурчал он.

— А по твоему на чьей стороне правда? — поинтересовался Сергей, закрывая кастрюлю стеклянной прозрачной крышкой — чтобы видеть когда снова образуется накипь.

— Да вот хотя бы у них, — кивнул Терций на магнитофон. — Нормальные люди, переживают, культ матери опять же, то есть заботятся постоянно.

— Если бы они на самом деле заботились о матерях, — покривился Сергей, — то, видя, что своей преступной жизнью разрушают материнское сердце — сразу же забросили бы преступления и перешли к честной жизни. А вся их забота выливается в следующее — подкараулив женщину в темном переулке — кстати, тоже чью-то мать, которую дома ждут дети, возможно, с подарками, — они прикидывают как бы так ударить ее, чтобы платок или шубу кровью не забрызгать, чтобы матери своей подарить.

— Есть же и честные преступники, которые грабят настоящих преступников, — скептически отнесся к этим словам Терций.

Сергей усмехнулся.

— Вот если бы они возвращали эти деньги тем, у кого они были украдены, тогда — да. А то тем честным людям, у которых возможно отобрали последнее, которые, получив маленькую зарплату, спланировали мелкие покупки — подарки детям, какой-то маленький подарок жене, что-то оставили на пропитание. И вдруг какие-то бандиты забрали и это. И если кто-то потом отобрал деньги у этих бандитов, а потом еще кто-то — и у тех, то с точки зрения честных людей — им все равно, кто конкретно их ограбил, главное, что денег у них нет, и что на эти деньги кто-то развлекается на Канарских островах. И вот кто развлекается — тот для честных людей и есть настоящий бандит.

— А Робин Гуд?! — с вызовом воскликнул юноша. — Им восторгаются уже сколько тысячелетий?

— Да нет, — возразил Сергей. — Робин Гуд, это не тот, кто грабил бандитов, а тот кто отбирал у бандитов награбленное и возвращал их жертвам. А иначе это просто очередной соучастник. С точки зрения жертвы ей все равно кто пьет водку на кровью и потом заработанные деньги — Вася Иванов или Петя Петров.

Терций вышел из-за стола, убрал грязную посуду в мойку, исподлобья посмотрел на Сергея, но ничего не сказал, вышел.

Что-то сегодня я говорил как не знаю кто — длинно и иносказательно. Да уж, Макаренко из меня не получится, в очередной раз подумал Сергей.

Остудив бульон до теплого, Сергей поднялся наверх. Элора на звук двери чуть приоткрыла красные усталые глаза. Сергей посмотрел на сидевшую здесь тещу — как больная? Теща только вздохнула.

— Сейчас поставим укол, — сказал Сергей Элоре, ставя чашку на столик. — А потом вам придется выпить бульон.

Он взял пакет с одноразовым шприцем, снова посмотрел на тещу. Она поняла и поспешно вышла.

Он вскрыл упаковку (руки вымыл заранее), держа за основание, надел иглу, положил шприц на чистую тарелку, взял ампулу с лекарством, резким движением отломил стеклянный кончик. Снова взял шприц, наполнил его, посмотрел на Элору, которая все это время внимательно наблюдала за его действиями из под одеяла.

— Перевернитесь на живот, — сказал он.

Элора, помедлив, смутилась, перевернулась.

— Снимать с меня только ничего не надо, — с трудом выдохнула она.

— Не переживайте, — сказал он, откидывая край одеяла.

Слегка поднял ночнушку — только с правой стороны и только чуть-чуть. Отодвинул край ее трусиков, очищая пространство — верхнюю крайнюю четверть элориной ягодицы. Ваткой, смоченной в спиртовом растворе календулы принялся растирать мягкую кожу.

Элора напряглась.

— Больно будет, — сказал Сергей. — Постарайтесь расслабиться.

— А вы не касайтесь, — хмуро пробурчала она.

— Не получится, — несогласился он, растягивая большим и указательным пальцем левой руки кожу — чтобы потом кровь и лекарство обратно не хлынули. И тут же хлестко (как учили) воткнул шприц.

Спустившись на кухню, Сергей выкинул в мусорное ведро использованный шприц, ватку и ампулу.

— Как она? — спросил сидящий здесь тесть.

— Получше, — честно ответил Сергей, так как он и ушел не сразу, а сидел рядом, ожидая, когда начнет действовать лекарство, и ушел только когда Элора уснула.

— Серж, выпьете со мной? — неуверенно предложил тесть, доставая из шкафчика бутылку коньяка. — Врачи прописали для успокоения.

Сергей согласился.

— А то одному — как-то неловко, не привычно. А то, понимаете, сходил сегодня в поликлинику и разволновался, — принялся зачем-то объясняться тесть, торопливо расставляя маленькие стаканчики.

Выпили.

— Жизнь состоит в основном из одних сплошных страхов, — сказал тесть. — То боишься за себя — война, авария, бандиты, болезни. То боишься за родителей — старятся на глазах, понимаешь что смерть их близка, и очень этого не хочешь. То переживаешь за любимую — как она поздно вечером будет с работы возвращаться. То — за детей — их болезни, учеба, плохая компания, поздние задержки…

Сергей промолчал.

— Вот и я, жил, к чему-то стремился, за чем-то гнался. А теперь вот на тебе — рак прямой кишки. И зачем, спрашивается, тогда была вся эта суета? И что теперь делать? Только тихо ждать конца. Или не тихо, но все равно — ждать.

Сергей молчал.

— Мой вам совет — не питайтесь бутербродами, и водку не пейте без закуски.

Налил себе сто грамм.

— Вот странно, — продолжил тесть. — Это оказалось лучшим лекарством. Выпил и вообще забыл о болезни и ее неизбежной и скорой концовке.

Это жизнь, подумал Сергей. И жизнь неправильно устроенная. Вот тесть, живет, никому не мешает, никому не делает зла. Так пусть живет себе и дальше, зачем ему умирать? Кто от этого выиграет?

Сергей встал.

— Извините, пойду, посмотрю, как там она, — сказал он. Его только что осенила простая мысль — раз он может заставлять свой организм направлять защитные силы в нужные ему точки тела и активизировать их там, то почему бы не соединиться с ее телом и не дать точно такой же приказ ему, этому телу? Как тогда, в Лесу?

И он поднялся к спящей Элоре, присел рядом на корточки, осторожно просунул руки под свежее одеяло, положил их на левую коленку и живот. Закрыл гдаза, сосредоточился, как его учила Лея. Приступил к сеансу.

Глава 15. В гостях у Закира

Пятница, 27.02.2252.

Сергей встал пораньше, хотя и забыл перевести будильник на новое время. Внутренний будильник разбудил. Ему необходимо было время на ухаживание за Элорой.

Еще только собираясь встать, он почувствовал — она тоже проснулась. Повернулся, встретился с ней взглядом.

— Доброе утро, — сказал он. — Как себя чувствуете?

— Доброе утро. — ответила Элора. — На удивление получше. По сравнению со вчерашним. — И она внимательно посмотрела на него, словно он знал какой-то секрет.

Сергей кивнул, дотронулся до ее лба, потом — до шеи. Температура в порядке.

Поставил на столик чистую тарелку, комочек ватки, упаковку со шприцем, бутылку календулы. Приготовил. Пока он выпускал из шприца воздух, Элора сама перевернулась на живот и откинула одеяло. Поставил укол — теперь уже в левую ягодицу. Потом дал витаминки «С». Навел чай с малиной и клюквой. Сменил постельное белье, пока Элора была в ванной — потела ночью. Приготовил ей новую ночнушку — искал в шкафу.

Утром Алла была сильно недовольна.

— Закир, опять пил на моем столе? — возмущенно говорила она.

— Что поделаешь, — улыбнулся тот невинно. — Тянет меня к тебе.

— Пусть тянет, — чуть остыла девушка. — Я не возражаю. Но убирать-то за собой надо.

— Полностью с тобой согласен, — повинно склонил голову Закир.

Сергей усмехнулся.

— Давайте возвратимся к работе, — предложил он.

В зале стало тихо. Никто не возражал. Сергей посмотрел на Закира — начинай, мол. Закир встал.

— Пора уже Коурису начинать сближение, — сказал он. — План простой — завтра в субботу она несет тяжелые сумки — на заводе отоваривают продуктами со скидкой. Необходимо случайно ей попасться, предложить донести. Возможно, она пригласит в гости. И тогда главное — не сидеть букой, уставившись в ноги. — Он посмотрел на Коуриса. — Вдруг она не захочет тебя расшевеливать? Надо вести себя естественнее и активнее — ходи по комнате, восхищайся чем-нибудь, как все умело и красиво расставлено, например — картины, украшения особенно ручной работы — но не переусердствуй. Чтобы ей было с тобой легко.

Коурис сосредоточенно кивнул.

— В жизни всегда надо уметь общаться с девушками, — подвел итог Закир.

— А если не получается? — спросил юноша.

— Боишься показаться смешным? Сказать какую-нибудь глупость?

Коурис кивнул.

— И так бывает, — согласился Закир. — Но надо пересиливать себя. Выбрал девушку менее симпатичную, подошел и заговорил — можно абсолютно на любую тему — о погоде, о квантовой механике, о футболе. Главное — побороть свою робость. А дальше заработает закон перехода количества в качество.

— А если — ну ни как? Если из головы вылетают все эти мысли о необходимости и переходах количества, и возвращаются в голову когда девушки и в помине нет?

— Ну, это уже совсем тяжелый случай, — улыбнулся Закир. — Здесь лучше заняться воспитанием своей смелости, чтобы из головы никогда ничего не вылетало. Выбираешь район потемнее и по-криминальнее и прогуливаешься там вечерами. Через неделю другую запросто сможешь подойти к любой девушке, будь то королева или фотомодель или соседская красавица. Если, конечно, останешься жив. — Закир снова улыбнулся.

— А если нет? — серьезно спросил Коурис, чем окончательно развеселил Закира.

— Ну тогда — невелика потеря, — развел он руками. — Согласись, что мужчина, не умеющий общаться с женщинами, который боится их, зря родился на свет.

Сергей улыбнулся, слушая все это.

— Заканчивай парню голову морочить, — вмешался он. — А то он еще всерьез все это воспримет.

Закир улыбнулся.

— Тебе задание, — сказал он, подходя к юноше. — Сейчас мы с тобой поедем в один район, и там совершим продолжительную прогулку…

Звонок на рабочий номер. Абонент неизвестен. Сергей насторожился — его рабочий номер известен только в узком кругу и только среди своих. Провокация? Провал?

— Слушаю вас, — как можно спокойнее произнес он, включая соединение.

— Добрый день, — услышал он равнодушный женский голос. — Пообедать со мной не желаете?

Наложница — сообразил он. Понял — что-то серьезное, раз умудрилась найти его секретный номер.

— Где? Когда? — коротко спросил он.

— Через полчаса в кафе «Белый аист». Недалеко от вас.

— Хорошо.

Сергей не сомневался — его шаги контролируют и, значит, эта встреча будет отмечена. Ну и ладно. Никто ведь не знает, что он ограничен по времени, и его посещения миров с каждым разом становятся все короче и короче. Надо торопиться.

Когда он вошел в кафе, бывшая наложница его уже ждала. Красивая и недосягаемая в своей отрешенности от этого мира.

— Вас не узнать, — не удержался он. — Совсем другой человек.

Она только кивнула — все также равнодушно.

Официант молча поставил салат по-гречески, салат витаминный, сок, хлеб, посмотрел на Сергея, но тот отрицательно покачал головой и официант удалился.

— Что у вас случилось? — спросил Сергей.

Девушка двумя тонкими пальчиками взяла вилку, посмотрела на Сергея.

— Для начала, вы помните, что вы — мой должник?

Сергей кивнул, внимательно разглядывая девушку и продолжая поражаться тому как она изменилась — и взгляд и внешность.

— Дело в общем-то простое. Один человек из этой моей жизни в свое время приложил основательные усилия, чтобы я попала в гарем. И не только приложил, но и сам сначала долго этим пользовался.

Лицо девушки побледнело, кончик маленького носа и без того заострился, вилка в руке задрожала.

Сергей молчал.

Она взяла себя в руки, спокойными уверенными движениями подцепила салат, отправила в рот, твердо ухватив своими белыми острыми зубками.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне, — просто сказала она.

Сергей в свою очередь тоже поковырялся в салате по-гречески, который пододвинула к нему наложница.

— И в чем заключается моя помощь? — спросил он, снова подняв глаза на девушку.

— Я хочу перепроводить этого человека в одно уже подготовленное место, — сказала она, не отымая глаз от пиалы. — Где он должен будет на своей шкуре почувствовать, что довелось испытать мне. Причем, сполна.

— Похищение? — сообразил Сергей.

Она оторвала взгляд от тарелки и с некоторым флегматичным любопытством посмотрела на Сергея.

— Что-то вроде этого, — наконец кивнула она и снова принялась за еду.

На этот раз Сергей внимательно посмотрел на свою собеседницу. Месть — сильное чувство, только и подумал он.

— Почему — я? — коротко спросил он.

Она молча положила на стол свой визор. Нажала кнопку. Появилось плоское изображение. Не объемное, чтобы не привлекать внимание соседей. Проявилась молодая компания.

— Вот этот, — указала она остриём вилки.

Давор.

А ведь кроме моего номера телефона, она также в курсе того, что у меня серьезные проблемы с этим человеком, сообразил Сергей. Интересно, откуда? Чувствую, мой план по уничтожению Давора — так чтобы он не попал к аппарату Эриха — летит к чертям.

— То есть в полицию вы не хотите? — еще раз переспросил он. Ему совсем не хотелось, чтобы в их отношения с Давором вмешивался еще кто-то.

Девушка внимательно посмотрела на Сергея.

— Представьте сколько всего мне пришлось бы рассказать? — жестко произнесла она. — Это был бы конец всему нашему семейному клану.

Она замолчала. Молчал и Сергей.

— И потом, хочу, чтобы он получил гораздо большее удовольствие, чем получила я, находясь в его руках. Поверьте, об этом я очень много думала за все прошедшее время. И моих планов относительно этого человека наберется не на одну толстую книгу.

— И как долго вы у него были? — решил Сергей уточнить всю глубину её чувств.

Наложница снова побледнела, напряглась. Снова вилка замерла в ее руке.

— Двадцать семь дней… с ошейником… на цепи… на четвереньках… — произнесла она между тем вполне будничным голосом, и ее вилка лениво устремилась к салату.

Сергей даже не вздрогнул — после Райнера и Кэрол его уже ничего не могло ни напугать, ни поразить. Сердце, зараза, успело зачерстветь, без всякого удивления подумалось ему, коротко осмысливая данную ситуацию.

— План есть? — спокойно поинтересовался он.

— Я думала, вы мне поможете его составить, — снова равнодушно произнесла наложница, неторопливо цепляя очередную порцию витаминного салата. — Вам эта тема, насколько я понимаю, более знакома.

Сергей снова кивнул.

— Деньги есть? — спросил он и нарисовал число.

— Есть, — кивнула она.

— Откуда? — непроизвольно удивился он.

— Какая разница, — вяло пожала она плечами.

— Ну что ж, — произнес Сергей. — Для начала я бы хотел узнать ваши возможности. Чем вы располагаете. Чтобы уже с чем-то конкретным приступать к разработке плана.

— Родители.

— Тогда их помощь вам больше даст, чем моя.

— Тогда мне придется рассказать им всю правду.

— Ясно. А теперь — подробнее про Давора. Где он вас содержал, каковы его интересы, пристрастия. Ну и так далее.

И девушка монотонным бесцветным голосом принялась рассказывать. Когда она закончила, Сергей задумался. Молчала и она. В полной тишине они доели свои салаты, выпили по чашечке кофе, одинаковым жестом заказали еще по одной, снова выпили.

— Ну хорошо, — наконец согласился он.

Девушка задумчиво посмотрела на своего собеседника.

— За вас я бы, наверное, вышла замуж, — вдруг произнесла она.

Сергей промолчал, и она не стала развивать эту тему.

Обеденное время еще оставалось и Сергей быстренько заскочил домой — поставить укол Элоре. Его жена чувствовала себя гораздо лучше, температуры не было, не потела, улыбалась, свободно передвигалась по квартире в домашнем халатике. Но, впрочем, снова смутилась, когда он наполнил шприц, сама легла на живот, подняла халат, отодвинула край трусиков к середине.

Закрывшись у себя в кабинете, Сергей принялся обдумывать полученные от наложницы сведения. Итак — Давор.

Теперь он знаете, где находится его бункер, в котором тот содержит свои жертвы. В удаленном пустом месте, типа дачи, принадлежащей Давору. И датчиков наблюдения там сто процентов нет. И это — огромный плюс. Есть хорошая возможность использовать бункер в качестве ловушки для его хозяина. Если кто-то вдруг окажется неподалеку от бункера, то у Давора может сработать рефлекс — воспользоваться удобным случаем и превратить этого кого-то в жертву. Только вот кто будет приманкой? Сама наложница только насторожит его. Ответ напрашивался сам собой — Кира. Но Сергею очень уж не хотелось вовлекать эту девочку в это смертельно опасное предприятие. Тем более, что у нее и так в будущем все будет несладко — скорая смерть и вечный садист Райнер, да и сам Сергей будет играть не последнюю роль в ее нелегкой жизни.

Еще час он провел в попытках найти другую кандидатуру, но все оказалось тщетно. Только с Кирой он мог договориться в любой момент, и она, скорее всего, его послушает — других знакомых несовершеннолетних девочек у Сергея не было.

Итак, что у меня получется, подвел он итог. Все это реально проделать не раньше понедельника, и, значит, убийство Давора откладывается. Не судьба защитить Элору одним предупреждающим ударом. Да и, честно говоря, не было у меня никакого плана, чтобы умудриться еще и остаться вне подозрений.

Вызов к шефу.

— Добро по «Подземке» получили, — сказал Рейнольдс. — Бурение в указанном вами месте подходит к завершению.

Оперативно, с удовлетворением отметил про себя Сергей.

Обговорили сроки, окончательный состав группы.

— И Коуриса прихвати, — напоследок добавил Рнейнольдс.

— Его-то зачем? — удивился Сергей. — У него же другой профиль.

— Его профиль, как я понимаю, трещит по швам. Так что пусть потренируется.

Вернувшись в отдел, Сергей вызвал к себе Закира и Коуриса. Сообщил им вкратце о предстоящей операции, о ее характере. Добавил, что более конкретные инструкции они получат по электронной почте.

Коурис побледнел и заметно волновался. Закир только похлопал его по плечу — вот она настоящая мужская работа, не то что возня с длинноногой Мишель.

Вечером Сергей решил пораньше подъехать к Кириной остановке — вдруг ее занятия закончатся раньше? Пришлось одеваться самым первым, загодя.

— Шеф, какие у вас планы на выходные? — перехватила его Алла, глядя на него так, что захотелось тут же на ней жениться.

— А что? — переспросил Сергей. К сожалению, или к счастью, Аллу он знал очень хорошо.

— Может, выберемся куда-нибудь наверх, на природу? Всей компанией? — с надеждой спросила она и снова посмотрела этим своим особенным взглядом. — Покатаемся на горных лыжах, пожарим шашлыки?

Он отрицательно покачал головой, улыбнувшись.

— К сожалению, не смогу, — ответил Сергей, застегивая липы на куртке. — Эти выходные у меня очень уж плотно заняты. Извини. Давай в следующие. Клятвенно обещаю.

Алла вспыхнула.

— Ловлю вас на слове, — радостно согласилась она.

Сергей вышел на «Холодильной». Время еще было — у Киры только сейчас заканчивались занятия.

Какое-то время он бесцельно бродил по перрону, и так как он пропускал вагоны, то тем самым заинтересовал нескольких женщин.

Одна из них, якобы бесцельно пройдя по перрону, вдруг очутилась возле Сергея.

— Добрый вечер, — услышал он тихий приятный голос.

— Добрый вечер, — вежливо ответил Сергей, внимательно посмотрев на женщину, но в темноте, при резком свете фонарей трудно было что-либо разглядеть. Заметил только, что парочка женщин, также направлявшихся в его сторону, повернула обратно.

— Вы извините, что я так к вам подошла, — торопливо заговорила женщина. — Но, честное слово, мне больше не к кому обратиться за помощью.

— А что у вас случилось? — спросил он, с одной стороны понимая, кто перед ним (Сергей даже не задумался, отчего у него такая уверенность), но с другой — какая-то часть его мужской натуры, причем, большая, уже была готова откликнуться на любую просьбу, высказанную с такими интонациями.

— Знаете, уже поздно, а мой дядя, который всегда провожает меня с занятий, сегодня почему-то не пришел. А мне одной страшно идти. Район у нас очень неспокойный. Особенно в такую темень. Не могли бы вы проводить меня? Если, конечно, это вас не затруднит?

И в этот момент на перроне показалась Кира.

— Извините, — поторопился вежливо ответить Сергей. — В другой раз. Сейчас я должен проводить другую.

И он, не дожидаясь ответа, поспешил покинуть свою невольную собеседницу.

Сколько лет живу в этом мире, с досадой на себя подумал он, но так и не научился разговаривать с женщинами этой профессии. Скорее всего — начинающая, с досадой подумал Сергей. С профи проще — предложила — отказал — спокойно разошлись и тут же оба забыли об этом разговоре. А сейчас — остался неприятный осадок. И теперь будет глодать весь день изнутри.

Так думал он, подходя к Кире, которая была с подружками. Поздоровался. Девочки захихикали. Он улыбнулся. В ожидании поездов стояли, разговаривали. Подружки изгалялись, строили глазки, говорили какие-то глупости, хотя вроде и не весна еще. Он тактично улыбался, хотя двенадцатилетние подружки Киры бросали на Сергея такие взгляды, что он невольно краснел. Наконец подружки разъехались по своим направлениям и они остались вдвоем. И тут его резанула фраза из ее дневника, который он читал на космической базе: «Он посмотрел на меня сегодня два раза. Один раз улыбнулся — мне. Не мог же он улыбнуться на детскую глупость моих подружек?!.»

Сергей быстро посмотрел на Киру, смутился, растерялся, покраснел. К счастью был обыкновенный темный зимний вечер, фонарей мало, никто и не заметил. Неужели это про вот этот момент? — почему-то с ужасом подумал он.

Подошел вагон. Вошли. Расположились в углу на задней площадке. Потом долго шли по ночным улицам к ее дому.

Девочка болтала без умолку. Жаловалась на мальчишек в классе — что они там совсем дети, ведь девочки взрослеют гораздо раньше? Ведь правда же? А в глубокую старину замуж выходили в тринадцать-четырнадцать, а некоторые — и еще раньше. А в восемнадцать — уже считалась старой девой. И так далее. Сергей смотрел на Киру и не слушал ее. И вот эта девчонка, когда вырастет, будет легко и непринужденно заниматься сексом почти со всеми подряд. В том числе и со мной. Он посмотрел в ее детские невинные глаза и смутился. Черте что, подумал он, не разговор, а какая-то педофилия.

— У меня есть связи, — заговорил он, перебивая. — Я могу устроить тебя в группу, которая выявляет преступников. Ты получишь кнопку и твой маршрут будут контролировать. Только тебе придется научиться — нажимать кнопку видеозаписи и громко возмущаться — мужчина, не прижимайтесь ко мне. И если он или они не отойдут — что скорее всего, так как народ у нас старается не вмешиваться, чтобы самим потом проблем не огрести — тогда жмешь кнопку вызова.

В ее глазах зажглись авантюрные искорки. Приключение. Она принялась с азартом расспрашивать.

А Сергей смотрел на нее и мучительно, с болью в груди, понимал, как все-таки на самом деле много общего у неё с той Кэрол, бывшей его любовнице на космической базе. Раньше он просто не всматривался в эту девочку, поэтому так ничего и не замечал.

И эти ее ужасные смерти…

Мучительно, до острого зуда в затылке, захотелось уберечь ее, защитить от ее же будущего. Но как? Ведь будущее уже предопределено. Или нет? И если нет, то чье же тогда будущее он видел?

На подъездной двери висело объявление, с буквами, явно вырезанными из какой-то газеты: Объявляется сбор денег на киллера — замочить дятла в нашем подъезде.

— Твоих рук? — тихо спросил Сергей Терция.

Юноша нагло и с вызовом посмотрел на него, но ничего не ответил, только усмехнулся.

— Газету хоть сжег? — еще тише спросил Сергей. Если и не сжег, то сейчас он должен был сообразить. Потом будет поздно. При допросах полиции соседи наверняка укажут на паренька, как на самого главного хулигана. Будет обыск. Терций снова усмехнулся, и чуть заметно нагло кивнул ресницами.

Элора весело встретила его в прихожей.

— Вы заметили, — радостно сообщила она. — Я себя на удивление хорошо чувствую. Никогда так быстро не поправлялась. Буквально за сутки. Вы, случаем, ничего не подмешивали в лекарство?

Он только улыбнулся, подумав — спасибо Лее — и меня выходила после пыток Давора, и научила этому искусству. Вспомнил дриаду, и ему стало грустно.

— Ужинать сейчас будете, или попозже?

— Сейчас.

— Я подогрею, — и она ушла на кухню.

Звонок в дверь. Сергей открыл, толком еще не успев раздеться. Соседка этажом выше.

— Здравствуйте, — бойко начала она. — Вы знаете, меня только что позвали на родительское собрание. Старший — такой сорванец. А младшего с собой взять никак не получается. Вы не могли бы присмотреть за ним? Час, полтора, не больше?

И глаза — такие совсем еще молоденькие, виновато-просящие.

— Ну почему, могу, — согласился Сергей, который совсем не мог отказывать женщинам в их просьбах, что считал своим большим недостатком. — Приводите.

Интересно, во сколько же она стала мамой? — почему-то подумалось ему.

Принесла буквально через пять минут. Переносная корзинка с ребенком. Одежда, бутылёчки с едой, питьем.

— Мальчик, девочка? — поинтересовался он.

— Мальчик, — с гордостью заявила она.

— Звать-то как?

— Максик.

— А фамилие?

— А зачем?

— На всякий случай.

— Ершов.

Сергей откровенно растерялся, глядя на восьмимесячного карапуза. Профессор?! Неужели это вы? Вот так встреча! — озадачился он.

— Через полчаса его только покормите из бутылочки. Смесь я уже навела, — и дверь за молоденькой мамой закрылась.

Элора скептически посмотрела, как Сергей неуклюже держит малыша, решительно забрала.

— Вы же болеете? Заразите! — предостерег он.

И она свободной рукой натянула на лицо маску.

Посадили серьезного карапуза на диван, на который предварительно расстелили клеенку. Навалили игрушек. Но ребенок все равно старался сползти на пол. Вернее — свалиться. Игрушки его как-то совсем не прельщали, но зато приглянулось новое место.

Сергей поставил мальчика у дивана. Тот неуверенно стоит на слабых ножках, пытаясь перемещаться вдоль.

Сергей отполз на шаг — чтобы смог дотянуться до карапуза, если тот начнет падать, чуть протянул руки: — Иди ко мне, — позвал. Малышу и хочется идти, видно. Он чуть дернулся, в глазах тут же отразился испуг и малыш быстро прижался к дивану.

— Ну иди, — не бойся, — подбодрил его Сергей. — Иди ко мне.

— Ы-ы, — словно на что-то жалуясь, с серьезным лицом высказал карапуз.

— Ничего страшного, — понял его Сергей, по-прежнему протягивая руки. — Иди ко мне.

Малыш снова попытался оторваться от дивана. Но оторвал только одну ручку. Вторую боязно еще. Заволновался, что-то залепетал на своем детском — сплошные, «ы» да «и».

— Смелее, — как мог улыбался ему Сергей, уже дальше протянув руки, и почти касаясь карапуза.

Элора в стороне наблюдала за ним, не уходила, но и маску не снимала.

Малыш, видя руки перед собой. Наконец решился и оторвался от дивана пытаясь ухватить Сергея за руки, но Сергей отвел их к себе и малыш невольно пошел за ними, сделав два шага и падая к Сергею. Но Сергей уже поймал его, не дав как следует наклониться и тем самым испугаться еще больше.

— Вот молодец! — воскликнул Сергей, гладя карапуза по головке. Мальчик радостно заулыбался и залепетал свое — ы-ы.

— Давай еще раз! — и Сергей снова поставил его у дивана.

Но карапузу уже не хотелось — он даже наоборот, насупился, явно собираясь расплакаться. И Сергею пришлось изобретать новые развлечения. Он принялся подкидывать малыша, правда только чуть-чуть отпуская в воздухе и тут же ловя — боялся случайно выронить. Карапуз радостно заливался, обнажая два редких зубика. Счастье маленького человечка было безгранично.

А потом Сергей протянул маленькому Профессору палец и водил его по квартире, и тот ходил с ним, качаясь и крепко держась, с любопытством осматривая квартиру и время от времени пуская слюни — все ему было интересно. Сергей понимал — малыш начинал активно познавать этот мир. Будущее его было неизвестным (кроме Сергея) и поэтому манящим — всегда кажется, что в будущем будет только хорошее. И родители наверняка радовались за своего сына, и Элора чему-то неуверенно улыбалась, и только одному Сергею почему-то было не весело.

Пришло время кормежки. Сергей подогрел содержимое бутылочки, держа на руках, покормил, все еще с легким удивлением глядя на этот маленький комочек — ему и в голову не приходила, что он будет держать Профессора на руках и кормить из бутылочки.

После кормежки глазки ребенка посоловели и Сергей принялся носить его по комнате, тихо покачивая. Ребенок уснул. Сергей осторожно, чтобы не разбудить (иначе потом будут проблемы, малыш будет плакать, а засыпить, скорее всего, не удастся — исходя из его скудного семейного опыта в Подземке) положил его на кроватку, а сам отправился на кухню. Ну и прислушивался, конечно.

Резко зазвонил телефон.

Сергей, даже не спрашивая, быстро его отключил — не догадался это сделать раньше, но было уже поздно — звонок разбудил малыша. Ребенок проснулся, весь такой несчастный, встал на четвереньки, голову опустил низко-низко и горько-горько заплакал. Сергей подбежал, стал успокаивать, а малыш смотрел на него как-то жалобно, с нескрываемой обидой. Что же вы, мол, так со мной. От жалости к маленькому ребенку сердце защемило.

— Профессор, ну что вы! — невольно вырвалось у него. — Сейчас всё будет хорошо.

Сергей взял карапуза на руки, прижал к себе, стараясь успокоить. Малыш доверчиво лег головкой ему на плечо, притих, но уже не засыпал до самого прихода своей мамы, существенно оттянув ужин Сергея.

Сергей лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок, по которому пробегали светло-полосатые блики от проезжающих неподалеку вагонов. Элора лежала рядом под своим одеялом и, судя по тому, что касалась его своими бедрами, явно спала. Можно было даже просунуть руку под одеялом и коснуться такого родного и близкого тела, но Сергей прогнал эти мысли. Их касания еще впереди, по крайней мере — для нее.

Не спалось. Что-то глодало его, свербило на душе. И он чувствовал — глодало уже давно, задолго до его появления здесь. Но вот что?

Вот очередной состав промчался, сверкая в окна монолита. При большом воображении можно было даже увидеть на потолке тени пассажиров — мужские и женские. У них — своя жизнь, свои будни, свои проблемы. И им нет дела, что через тринадцать тысяч лет их мир превратится в сплошной песок. Вспомнилась космическая база, обугленные трупы юноши и девушки, взгляд Густава перед казнью… И Сергей с Густава переключился на Закира. Ведь Закир единственный из знакомых, чья жизнь прервется навсегда. Элора и Густав ведь будут иметь свои матрицы. Про самого себя Сергей не думал. Он вдруг понял, что не давало ему покоя все это время — просто он перед Закиром в долгу.

И он тихо встал, собрался, решив купить по дороге водки и закуски — завтра ведь выходной. Да и не помешает начальству заглядывать время от времени в гости к своим подчиненным.

Вышел на темную заснеженную улицу.

На перемычке, на бордюре сидели двое мужчин, расставив на холодном, очищенном от снега, камне водку, стаканы, еще что-то. Позвали — наши, мол, проиграли, за упокой такой дрянной команды, помянем. Сергей отрицательно покачал головой — на другие поминки иду.

Ежась от ветра, он прошел сто метров до слабоосвещенного киоска. Постучал по замерзшему стеклу. Долго не открывали и он постучал еще раз, все-таки разбудив продавца. Открыл тщедушный темный мужичонка в кальсонах не здешней национальности.

Сергей подал заранее приготовленные деньги.

— Пшеничной ноль-семь, и банку мидий копченых.

— Это бутылочное? — через некоторое время переспросил тот с легким акцентом.

— Да бутылочное, — раздался откуда-то из глубины маленького киоска женский голос. Наверное — кассирши.

Пряча водку и направляясь к станции он, по дороге, с жалостью смотрел на выброшенные на улицу после праздника и теперь уже совершенно никому не нужные елки. После леса дриад — словно это были трупы живых существ, ставших жертвой человеческого веселья. Впрочем, это ведь и были трупы. Вот только они смерть свою принимают без стонов и сопротивления.

На пустом перроне он посмотрел на звездное небо. Как же я хочу обратно туда, в космос, — с тоской подумал он. Облетать другие галактики, посещать иные миры…

Дом, в котором жил Закир, был гораздо современней чем у Сергея. Овальная дверь подъезда, коврики, яйцеобразный стеклянный лифт, овальная дверь в квартиру.

Перед дверью Закира он поймал себя на мысли, что вот уже почти два года вместе работают, а ни разу у него дома не был. Впрочем, а у кого я был? — грустно подумал он. Только разве что у Ланы, в общежитии.

Сергей нажал на кнопку и тот час за дверью заверещала сирена и монотонно забубнил противный голос: Внимание, пожарная тревога! Внимание, пожарная тревога!

Сергей растерялся. Огляделся. Потом приложил ухо к двери. Доносилось явно оттуда. Ясно — вместо звонка.

Дверь открылась. Закир в одних только легких коротких шортах с удивлением посмотрел на Сергея.

— Шеф? — только и выдавил он.

Сергей слегка оттопырил края куртки, показав водку.

— Гостей принимаешь? — спросил он.

— Какой разговор! Заходите! — поспешно посторонился Закир.

Сергей вошел. Просторная аккуратная прихожая. Женская куртка, женские сапоги.

— Звонок у тебя забавный, — сказал Сергей, теряясь от того, что совершенно не знает, с чего начать так долго мучивший его разговор. А ведь разговор начать все равно придется, иначе какой тогда во всем этом смысл?

— Для разнообразия жизни, — охотно объяснил Закир, стоя в сторонке, пока Сергей раздевался. — Записал. Помните, дело на тридцать втором ярусе? Пожар во время операции?

Сергей кивнул, убирая куртку в автосушилку.

— Помните, сирена еще повторно сработала? Это я попросил включить, чтобы записать себе. А то сразу-то не до этого было.

Сергей молча сунул Закиру бутылку и банку.

— Прошу на кухню, — указал тот направо в разветвлении коридоров. — На мой взгляд — самое достойное место для мужских разговоров.

Сергей кивнул, соглашаясь и проходя вперед.

Сели. Закир быстро расставил простые граненые стаканы, положил вилки, открыл банку с мидиями, достал черный хлеб, маринованных опят.

На кухню заглянула девушка, придерживая края незапахнутой мужской рубашки на голое тело. Сергей узнал ее — девушка из вагона.

— Добрый вечер, — поздоровалась она приятным голосом, с любопытством разглядывая образовавшееся застолье и садясь на колени к Закиру.

— Добрый вечер, — ответил Сергей.

— У нас дела. Спи пока, — коротко сказал Закир, слегка подтолкнув ее в спину.

Девушка пожала плечами и ушла. Рубашка Закира доставала ей только до середины ягодиц.

Закир молча и быстро разлил водки на треть стакана. Молча чокнулись, быстро выпили — для завязывания разговора.

Закусили в тишине. Закир ни о чем не спрашивал, ждал.

— В общем ты кончено понимаешь, что я не просто так пришел, — наконец решился Сергей.

Закир молча кивнул.

— Возможно, предстоящий разговор покажется тебе странным. Может даже — непонятным, — продолжил Сергей, все еще не понимая, как ему перейти к цели своего визита — предупреждению Закира о его смерти.

Закир посмотрел на Сергея.

— Шеф, — просто сказал он. — Давайте сразу к делу. А там уж разберемся. — И для раскрепощения мысли он налил еще понемногу.

Снова молча, без тостов, выпили.

Сергей решительно поставил свой стакан на стол.

— В общем — такое дело, — начал он, глядя на тарелку с опятами. — С некоторых пор мне стало ведомо будущее, — продолжил он фразой своего капитана. — И в этом ближайшем будущем тебе суждено погибнуть, — выдохнул Сергей и посмотрел на своего собеседника. — Но не от пули. Под завалом. Вот, решил предупредить.

Закир размышлял. Потянулся было к водке, но руку убрал. Посмотрел в ответ на Сергея.

— Закрадывались у меня разные сомнения относительно вас, — наконец произнес он. — Шеф, вы кто на самом деле?

— Отчего сомнения? — почему-то ухватился Сергей за эту мысль. — Был повод?

— И не один, — покачал головой Закир, вяло ловя вилкой скользкий гриб.

— Какие?

— Ну, например, вы стажировались в группе «Юг», а там обучают только смертельным ударам. Но вы за годы службы не убили ни одного человека, — начал Закир. — Во-вторых, ваша невероятная реакция. И в последних — ваш подозрительный интерес ко мне, неуклюжие попытки защитить, там, в Подземке. Согласитесь, все это наводит на определенные размышления.

Сергей посмотрел на Закира, переваривая услышанное, потом — на кончик его вилки, так и не поймавшей опенка.

— И если у меня возникли подобные мысли, то они с большей вероятностью могут возникнуть и у некоторых других, — мягко предупредил его Закир. — Шеф, вы, извините, очень уж сильно выделяетесь среди нас всех.

Сергей вздохнул.

— Я не разведчик, — сказал он. — И не контрразведчик. И никогда не хотел им быть. Я просто со своими способностями и невольными знаниями залетел к вам из другого мира. И теперь не знаю, как вернуться домой.

Сергей вдруг понял — ему просто хотелось выговориться все эти годы. Непростительная слабость, конечно, но один раз можно.

Закир внимательно посмотрел на своего шефа.

— И что это за мир? — только и спросил он, явно не зная еще, как относиться к услышанному.

— Такая же Земля, — с легким облегчением ответил Сергей — на этот вопрос он знал ответ. — Такие же люди. Только нет так много бетона. Зелено кругом. В общем, что-то типа параллельного мира.

— И как вы там живете?

— Хорошо. На Байкале отдыхаем, на Оби рыбу ловим.

— Это какая Обь? Эта помойка, что течет где-то под нами?

— Она самая. Только другая. Зеленые берега, вода чистая — можно пить прямо из реки…

— Трудно это представить. И даже вообразить. Был я один раз под землей. В засаде. Видел ее. Без противогаза рядом стоять невозможно. И не то что пить — руки в ней мыть опасно.

Закир снова внимательно посмотрел на Сергея.

— Чем занимаетесь? — поинтересовался он. — Разведка, контрразведка, как и у нас?

Водка одиноко стояла в стороне и никто ею не интересовался.

— Такого у нас нет, — отрицательно покачал головой Сергей. — За ненадобностью.

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Кто чем, — продолжил он. — Я вот лично работал штурманом, водил звездолеты к звездам и в другие галактики.

Закир неспеша поднялся, подошел к окну, долго смотрел на звезды.

— На эти? — спросил он, кивая.

— И на эти тоже. Но все больше — на Магеллановы Облака. Их отсюда не видно.

— И как там в космосе? — спросил Закир. — Красиво, поди?

— По другому, — ответил Сергей. — Человек — он же дитя Земли, приспособленный за миллионы лет развития только к этой среде. Для нормальной жизни ему требуется земной состав атмосферы, земное притяжение, земная интенсивность солнечного излучения, земная смена дня и ночи. А Земля — она такая одна во вселенной. И поэтому человек вынужден селиться только на планетах схожей силой притяжения, и имитировать там земные условия. Я уже не говорю про космические корабли.

Закир кивнул, принимая к сведению, вернулся, сел, молча взял бутылку.

— Раньше я жил легко и радостно, — продолжил Сергей с горечью, ярко вспоминая свой мир. — И засыпал, с нетерпением ожидая следующего дня, в котором наверняка будет еще лучше и еще интереснее. А сейчас… Никто не умер за день и ни кого не убили — и то хорошо. А о завтрашнем дне вообще думать не хочется.

— Слабо представляю вашу Землю, — сказал Закир, наливая водку. — Что-то я последнее время пристрастился водку закусывать килькой пряного посола, — зачем-то добавил он, ловко снимая крышку с жестяной банки и выставляя на стол стопку бумажных салфеток. — И только килькой — не салакой там какой-нибудь. Хорошо так идет.

— Может перейдем на «ты»? — предложил Сергей.

Закир отрицательно покачал головой.

— Зачем? Это ведь ничего не изменит в наших отношениях. Только усложнит. Говоря наедине «ты» трудно будет говорить «вы» на работе. А если и на работе говорить «ты», то тогда и все остальные тоже как бы должны говорить «ты». Да и не напрягает это меня.

— Ну а ваши знания откуда? — спросил Закир, пока еще не притрагиваясь к стакану.

Сергей задумался. Объяснять подробно, а значит — долго и путано — просто глупо, да и не к месту.

— Перед этим миром меня каким-то образом занесло в ваше будущее. — Сергей запнулся. — Знать будущее — очень тяжело, — неожиданно выдохнул он. — Знать, как будут выглядеть стариками Алла, Густав…

Он замолчал.

— Значит они доживут до старости, — задумчиво проговорил Закир. — Это хорошо. — Он снова поднял голову. — А мою дату знаете?

Сергей отрицательно покачал головой.

— Ну хоть какой-то плюс, — кивнул Закир и наконец-то взял свой стакан. — Шеф, давайте выпьем за наше будущее. Согласитесь, пока мы дышим, мы все-таки сами его строим.

Снова появилась брюнетка.

— Ну вы скоро? — спросила она. — Я уже засыпаю.

Закир молча взял третий стакан, наполнил на треть.

Девушка снова села к нему на колени.

— За что пьем? — спросила она, совершенно не глядя на Сергея, даже мельком, или украдкой.

— За наше будущее, — повторил Закир.

Выпили втроем.

— Ну все, — подтолкнул он девушку. — Пойди, посмотри какой-нибудь фильм.

Она пожала плечами и молча и неторопливо ушла.

— Я кажется понял ваши намеки, — сказал Закир, проводив девушку взглядом и опуская стакан на стол. — Все мы когда-нибудь умрем, — спокойно продолжил он, и Сергею показалось даже что он усмехнулся. — Только вам вот не повезло — вы заглянули в будущее. И теперь вынуждены мучиться с этим грузом. Ваша жизнь стала гораздо сложнее. Я вам не завидую. И не хотел бы оказаться на вашем месте.

Сергей промолчал.

— Вы забыли, где я служил, — продолжил Закир, вытаскивая двумя пальцами из банки кильку за хвостик. — Нас готовили к тому, что смерть может наступить в любое мгновение — выполняешь ли ты задание или просто сидишь в зале кинотеатра, или у кого-то на дне рождения.

Отломив кильке голову, Закир ловко её объел, оставив только хвостик и позвоночник.

— Один минус, — добавил он. — Родителей жалко — переживать будут сильно.

— А что ты вообще думаешь по поводу жизни и смерти? — неожиданно спросил Сергей, так ничем и не закусив.

Закир немного подумал, беря вторую рыбку.

— Честно говоря, — ответил он с неподкупной прямотой, — ничего не думаю. Точнее, стараюсь ничего не думать. А если вдруг совершенно случайно задумаюсь — такая тоска на меня нападает — жить не хочется.

— Бывает, — кивнул Сергей, вспоминая себя в детстве, когда перед сном, лежа в постели, вдруг накатывала волна осознавания того, что ты умрешь рано или поздно и ничего этого уже никогда-никогда не увидишь. И так тошно и гадко становится, что приходится бежать на кухню, пить воды, чтобы перебить эти мысли, смотреть в окно на прохожих, чтобы осознать что ты не один в этом мире и другие люди находятся в точно таком же положении. А на миру как известно и смерть красна.

— Помню в юности, — продолжал Закир, думая о своем и словно читая мысли Сергея, — в тот период, когда бился над вопросом смысла жизни, своей обязательной и такой неминуемой смерти, стоял как-то на перроне, смотрел на подходящий поезд и вдруг поймал себя на огромном желании сунуть голову под колеса и окончательно решить вопрос — а что же будет после смерти? Есть там дальше жизнь? Такое вот было любопытство, хотелось сразу же раз и навсегда решить эту проблему, покончить с ней, и больше не мучиться. Так что стоило огромных усилий повернуться спиной к поезду и даже взяться двумя руками за столб — для надежности.

Закир грустно улыбнулся.

Сергей некоторое время смотрел на Закира, потом молча протянул руку за бутылкой водки. Закир кивнул, понимая, что его собеседник правильно понял его мысли. В это время тихо подал сигнал браслет Сергея — завтра днем ему предстояли две встречи.

— На самом деле никакого смысла в жизни, — снова сказал Закир. — Вернее — не больше смысла, чем в жизни всей природы — в жизни планет, звезд, электронов и атомов, в жизни черепах, собак и кошек, в жизни деревьев и травы под ногами. Мы же неотъемлемая часть всего этого, и смысл жизни у нас общий, то есть — никакого. Поиск смысла жизни, — немного помолчав, продолжил Закир, — это, фактически, поиск тех аргументов, которые убедят самого себя в неизбежности собственной смерти. Кто-то убеждает себя работой, кто-то воспитанием детей, кто-то пытается найти утешение в боге. А кто не находит его, тот так и мучается всю жизнь, в ожидании смерти.

— Что-то уж сильно пессимистично, — сказал Сергей, наливая водки.

— Просто я многое в жизни испытал, — равнодушно пожал плечами Закир, беря свой стакан и меланхолично вертя его в руках. — Наверное все что только физически мог. И давно уже понял, что ни в чем нет ничего интересного — ни в женщинах, ни в работе, ни в искусстве, ни в спорте, ни в науке. Все эти занятия — просто своеобразный способ уйти от глобальных жизненных проблем, спрятаться за мелкими удовольствиями, забить ими голову, чтобы на другие мысли места уже в голове не осталось.

— А как же стремление человека жить вечно?

— Жить миллионы лет — это наверное такой ужас. Голова переполнена знаниями. Буквально все в жизни уже видел — и не раз, все знаешь, ничему уже последний миллион лет не удивляешься. А вы как думаете? — повернулся он к Сергею.

— А мне кажется — надо сначала попробовать прожить эти миллионы лет и тогда станет ясно — тяжело это или нет, — ответил Сергей. — Глупо гадать и делать категорические выводы о том, чего мы не знаем.

— А еще говорят — вселенная рано или поздно сама умрет по принципу того, что у всего есть конец. Что-то там про распад молекул и атомов на их составляющие. Мол, вся природа стремится к своему совершенству — к вакууму.

— И на это, я думаю, тоже стоит посмотреть.

— Каким образом?

— Настоящее бессмертие несовместимо с материальной основой.

— Разум в чистом виде, — кивнул Закир. — Но ведь тогда человек останется совершенно один во всем мире!

— Кто его знает — как там будет на самом деле. Возможно — такая давка образуется из существ других миров, что скучно совсем не будет.

Выпили за миллиарднолетнюю жизнь (Триллион лет для вечности — это песчинка в океане, вскользь заметил Сергей). Какое-то время молча закусывали килькой, складывая рыбий мусор в отдельную тарелку и думая каждый о своем.

— А когда вернетесь к себе, будете наведываться к нам в гости? — неожиданно спросил Закир.

Сергей внимательно посмотрел на своего подчиненного.

— Обещаю, — серьезно ответил он.

— Ловлю вас на слове, — кивнул Закир, деловито потянувшись за бутылкой.

Вернувшись домой, Сергей тихо-тихо разделся, очень аккуратно лег.

— Вы куда вдруг исчезли? — услышал он тихий шепот. — Имейте совесть. Совсем вам никого не жалко из нас. Я уж не стала родителей подымать. Им прошлых переживаний хватило. Думала — если через день не вернетесь — тогда уж…

— Извините, — срочное дело возникло, — пробормотал он, чувствуя ее правоту.

— Да вы пьяны, — недовольно морщась сказала она.

— Извините, — смутился он.

— Вы думаете, мне приятно лежать вместе на одной кровати с пьяным мужчиной?

— Извините еще раз. Тяжелые жизненные обстоятельства, — как мог оправдывался Сергей. — Стресс.

— Вы же мужчина. Должны справляться и без алкоголя.

— Должен, — покорно согласился он. — Но почему-то пока не получается.

(Сон на 13–14 марта 2003) — было?

Сергею приснился сон, что они с Закиром почему-то хоронили бабушек на футбольном поле в яме с водой. Трупы были полу-развалившиеся, вперемежку с кусками отвалившейся плоти и старушеских косынок и теплых носков. Издавали сильное зловоние.

Закир некоторые тела вытаскивал из мешка за позвоночники, на которых болталось что-то бесформенное, черное и липкое. И упаковывал все это в высокие картонные коробки из под обуви.

А потом в какой-то незнакомой и странной квартире, где между комнатами постоянно сновали какие-то люди, а между старых досок с облупленной старой краской на полу были огромные щели, слегка прикрытые старыми облезлыми и дырявыми половиками, и многочисленные умывальники тоже старые мятые с побитой эмалью висели прямо в коридорах, и возле них то дети играли во что-то, то какие то толстые тетки в старых халатах мыли что-то. Он пытался заняться любовью с какой-то женщиной, явно знакомой, хотя лица ее он не видел. И тут у него отвалился передний зуб, неприятно захрустев на других зубах.

Сергей долго искал свободный умывальник с зеркалом, бродя по многочисленным комнатам — все были заняты мужиками, тетками и детьми.

А когда он наконец-то нашел и открыв рот стал смотреть в зеркало, у него посыпались и остальные зубы — прямо в раковину, застучав по ржавому железу. На местах осталось всего 5 или 6, разбросанные в полости рта как попало.

Проснулся он с большим облегчением. Ну наконец-то!!

Элора возможно спала рядом — под тем же одеялом, но с расстоянием между ними. Возможно иногда он просыпался заметив что либо на спала на нем, либо случайно положила руку, либо гладила во сне, либо его руки были на ней.

Глава 16. Повторная свадьба

Суббота, 28.02.2252.

Повинуясь внутреннему будильнику, Сергей проснулся ранним-ранним утром. Осторожно, стараясь не разбудить жену, выбрался из под одеяла, оделся, тихо выскользнул из спальни.

Сбегал в круглосуточный магазин «Цветы», купил две большие корзины фиалок, роз, тюльпанов, лилий и прочее. И в придачу к ним — много маленьких разноцветных фонариков.

Вернулся еще по темноте. В квартире было по-прежнему тихо, никто еще не вставал, и Сергей, стараясь как можно меньше шуметь, принялся расставлять цветы — напротив двери из спальни и по всей лестнице вниз, а также в зале и на кухне, украшая все это фонариками, которые включались и выключались от музыкального датчика.

Впрочем, совсем не шуметь у него не получалось и вскоре из своей комнаты выглянул заспанный Терций. Долго смотрел на возню Сергея.

— Поможешь? — предложил Сергей.

Терций поморщился, зевая, потом лениво кивнул.

— Типа, сюрприз? — только и спросил он.

— Типа того, — согласился Сергей, раздвигая стремянку и устанавливая ее напротив спальни — чтобы, когда Элора откроет дверь, цветы стояли не только на полу, но и в несколько ярусов, до потолка.

Не тратя время на умывание и переодевание, Терций, как был в пижаме, подошел к Сергею, тупо посмотрел на полупустую корзину.

— Там, в коробке, — указал Сергей, — фонарики. Спрячь их в цветах. Только равномерно. Сможешь?

Терций фыркнул и, протирая заспанные глаза, направился к указанной коробке.

Вдвоем дело пошло гораздо быстрее, и вскоре, прикрепив к дверям спальни музыкальный датчик и притушив свет, они уединились на кухне.

Сергей пошарил в холодильнике, подогрел вчерашние сырники, выставил на стол сметану и вишневое варенье. Терций включил чайник на подогрев, достал чашки, блюдца, ложки.

Сели завтракать, довольные проделанной работой.

Впрочем, Терцию не сиделось.

— Ну скоро она там? — недовольно бурчал он, макая сырник в сметану.

Ему хотелось поскорее увидеть тот эффект, который произведет на его сестру их конструкция.

Вдруг наверху шаркнула дверь, тут же заиграла праздничная мелодия и за ней — сдавленный вскрик.

И Терций, сорвавшись с диванчика и чуть не свернув стол, бросился в коридор.

Утреннее солнце, освещающее зимний парк, искрилось в миллиардах пушистых снежинок. Было ещё пусто. Только на катке каталось пара человек, да на больших горках — двое лыжников и детишки на санках, да на веранде, где сидел Сергей, немногочисленные мужчины согревались чаем, или чем покрепче.

Играла музыка.

Вот сюда бы с Элорой, с неожиданной тоской подумалось Сергею. И чтобы она улыбалась… Как тогда, на корабле. Он вздохнул.

Дверь открылась и на веранду вышла девушка во всем белом — белая короткая шубка, белая мохнатая шапка, утепленные сапожки, тоже белые, белые варежки — с красной вышивкой, белый шарфик. Этакая яркая Снегурочка. Элора тоже сегодня будет в таких же цветах, промелькнуло у Сергея.

Мужчины обернулись, разговоры невольно стихли. Сергей поморщился — не хватало, чтобы какая-нибудь пьяная (с пятницы) компания подошла разбираться, чтобы потом на собственную свадьбу прийти в синяках.

Бывшая наложница подземного императора, не обращая внимания на нависшую тишину, подошла к столику Сергея (он тактично встал), кивнула, присев на выдвинутый Сергеем стул, достала пачку сигарет, посмотрела на севшего напротив Сергея, ожидая зажигалку, вспомнила что он не курит, достала и зажигалку. Неторопливо закурила.

Он коротко изложил свой план.

Все это время она задумчиво смотрела на Сергея.

Потом они совместно скоординировали действия. Составили список мероприятий, необходимых закупок. Распределили роли.

Вроде все было сказано, и они сидели молча. Она, погасив наполовину выкуренную сигарету, заказала чашечку кофе. Сергей крутил в руках стаканчик с горячим клюквенным чаем.

Как я изменился!? — вдруг ужаснулся он. Сижу с красивой девушкой и спокойно обсуждаю планы убийства человека! Видели бы меня Женька с капитаном! Так, в который уже раз, подумал Сергей и в который уже раз тут же забыл об этом.

— А помните, как мы с вами выбирались из Империи? — вдруг спросила она.

Их взгляды встретились.

— Вдвоем, — продолжила наложница. — Темно, страшно. Военные сооружения… Никаких мыслей о сексе, только дорога… и взаимовыручка… Счастливые дни.

Она замолчала. И Сергей перешел к своему, второму уже, плану.

— Знаете, у меня к вам тоже есть одна просьба, — произнес он, почему-то волнуясь — давно он никого ни о чем не просил, тем более — женщину.

Девушка с легким удивлением посмотрела на Сергея. В ее глазах вспыхнули странные искорки.

— Как я понимаю, — продолжил он, стараясь почему-то не смотреть на свою собеседницу, — ваши возможности очень велики. Поэтому вопрос: вы можете достать два билета на очень удаленный курорт? На завтра? Для меня и моей жены. — Он наконец поднял глаза и внимательно посмотрел на задумчивую девушку.

В ответе он не сомневался — она может.

— Могу, — наконец кивнула наложница. Искры в ее глазах потухли.

— Но у курорта должны быть кое-какие особенности, — добавил он и коротко изложил их. Она молча выслушала.

Оставив Элору в парикмахерской (дело все-таки довольно долгое), Сергей поспешил на свою вторую за сегодня деловую встречу — на этот раз с Ланой.

Вообще-то он не хотел — зачем? Ведь — свадьба, красавица Элора. Неприятно обманывать человек. Но пошел. Мало ли что? Вдруг что-то срочное по Подземке, что в корне изменит все его планы? Да и операция «Мотылек» еще не закончилась, так что придется встречаться, несмотря ни на что.

— По традиции? — усмехнулась Лана, показав глазами на журнальный столик — вино, фрукты. Она явно была чем-то недовольна. Возможно, и сама не знала — чем.

Сергей пожал плечами.

— А как отнесется к этому твоя жена? — спросила она, усмехнувшись.

— Наверное, расстроится, — ответил он, подумав, что это еще не самое страшное, что ожидает Элору — завтра дата ее смерти.

И его мысли автоматически переключились на завтрашний день, перемешавшись со словами Ланы, и Сергей перестал улавливать смысл разговора.

Лана наконец замолчала в ожидании ответа.

— Ну, — нетерпеливо произнесла она.

И Сергей с трудом переключился со своих дум.

А ведь выходит, что она меня любила, как она и сказала тогда у Властелина, подумал он, и до сих пор что-то в душе есть, а к Зелинскому — нет ничего, раз ей потребовалась такая терапия.

И ему стало жалко эту девушку. Сразу же захотелось что-то сделать, приласкать ее, поговорить по душам, но он отказался от этой идеи — будет только хуже, причем — обоим.

Через полчаса раздался звонок в дверь. Условный. Значит кто-то из конторы, к тому же в курсе, что здесь кто-то есть. Они оба встревоженно посмотрели друг на друга. Зелински? — одновременно мелькнуло у обоих. Сергей быстро встал, оделся, достал из тайника пистолет. Показал девушке глазами — будь здесь и можешь не одеваться, если это Зелински, то внешний вид смысла иметь уже не будет.

Глянул на дверной экран. Коурис. Явно — возбужденный. Наверняка после встречи с Мишель — должен был утром с ней встретиться.

Сергей обернулся, посмотрел на выглядывающую из спальни побледневшую Лану, успокоительно покачал головой — нет, мол, это не Зелински, и я открою, спрячься.

Лана послушно скрылась и Сергей открыл дверь.

— Шеф, как я рад! — вскричал возбужденный Коурис, влетая в квартиру и вытаскивая из под полы термокуртки бутылку водки. — Как здорово, что вы здесь! — добавил он, суетясь и не зная, что сделать в первую очередь — пронести водку на кухню или раздеться.

Ясно, устало подумал Сергей, Закир все-таки оказался прав и Мишель наконец-то соблазнила нашего юношу, отдалась. Жалко парнишку. Что у нас за сволочная работа? И почему тогда так весело в отделе по вечерам?

Наконец Коурис определился. Глупо улыбаясь, он поспешно поставил водку на полку и принялся резкими движениями срывать с себя застежки. Бутылка, задетая термокурткой, звонко шлепнулась на пол. Но, к счастью, не разбилась. Коурис только глупо хихикнул, снова посмотрев на Сергея.

Сергей поморщился.

Наконец юноша, явно уже принявший по дороге, смог более или менее без потерь раздеться, и прошел на кухню, с любопытством поглядывая в сторону спальни.

— Алла? — почему-то заговорщицки подмигнул он и Сергей снова поморщился. Завтра у него такой тяжелый день, а тут… Тем более, что юноша сильно перевозбужден, и Сергей не знал, как с ним себя вести.

Сели. Коурис тут же принялся суетливо срывать колпачок с бутылки. Сергей устало достал стаканы, одно яблоко, пол шоколадки. Сейчас выпьет, переусердствует и брякнется спать, подумал он, и в его ситуации это самое лучшее.

— Святая женщина! — заговорил юноша, стараясь налить водку трясущимися руками. Сергей смотрел, как водочные озера пухнут на поверхности стола, но помогать не стал. — Согласитесь, шеф, что вы ошиблись и напрасно принялись травить эту женщину?

Кое как наполнив стаканы до краев, юноша отставил бутылку в сторону и решительно посмотрел Сергею в глаза.

— Согласитесь, что вы были неправы, и ваше поведение и поведение всей вашей группы — просто отвратительно!?

Сергей взял стакан, поднял его.

— С почином, — только и сказал он.

Юноша торопливо чокнулся, проливая водку, поспешно выпил до дна, поперхнувшись и закашлявшись на середине.

Сергей разрезал яблоко на несколько частей, пододвинул к Коурису пару долек.

Юноша, все еще кашляя и стуча себя в грудь, благодарственно кивнул, по-прежнему сверкая шальными глазами.

— Вся наша деятельность омерзительна, — сказал он, откусив яблоко. — Мы — гниль, пытающаяся опутать нормальных людей.

И тут из спальни вышла Лана. В коротком халатике. Молодая и ужасно красивая, не смотря на то, что лицо ее пылало гневом и брезгливостью.

Выходит и Коурис ей тоже был чем-то симпатичен, снова устало подумал Сергей, поймав себя на мысли, что все это ему ужасно надоело, впереди столько серьезных дел, а он занимается какими-то глупостями. Детский сад просто.

Коурис обомлел, покраснел, побледнел, снова стал пунцовым. Резко встал, опрокинув столик, попытался что-то сказать, судорожно раскрывая рот, и выскочил из квартиры, захватив по дороге свою одежду.

Обиделся наверное, подумал Сергей. Ладно, завтра с ним поговорю.

— Так много лет, а такой бестолковый, — поморщилась Лана. — И что он тут плел про какую-то бабу?

Сергей только пожал плечами, а девушка подошла к барной стойке, наполнила свой бокал на треть.

Идя к остановке по свежевыпавшему снегу, Сергей, вспомнив, позвонил Коурису. Телефон не отвечал по причине его отключения, что встревожило Сергея. Ладно бы Аэций был простым мальчишкой, но он — контрразведчик и средства связи отключать ему никак нельзя — только по служебной необходимости. Сергей собрался было позвонить Алле, но передумал и соединился с Густавом.

— Привет, — первым делом поздоровался он. — Извини, что отрываю от дел, но это срочно. Надо найти Коуриса.

— А что случилось? — поинтересовался Густав, понимая, что в выходной день шеф по пустякам звонить не будет.

Сергей вкратце обрисовал ситуацию.

— Мм-да, — протянул Густав. — Не очень хорошо. Если учесть, что он сегодня провел какое-то время в гостях у Мишель. И там увидел ваш подарок. Видать, плоховато его учили в академии управлять своими эмоциями. Пацан еще.

— Подключи Закира, — предложил Сергей, все больше тревожась. — Найдете, нагрузите его чем-нибудь по-полной, чтобы голова прочистилась. А то дров наломает.

— Хорошо, — ответил Густав. — Подключу отдел внешнего наблюдения. По внутреннему жетону должны запеленговать, — добавил он и отключился.

Если только в запале Коурис не выкинул и жетон, подумал Сергей и поспешил к приближающемуся составу — уже опаздывал на свадьбу.

Гости весело скакали под музыку.

— Внимание! — закричала тамада Яна, выныривая из зарослей сергеевых цветов и выключая музыку. — Все уже достаточно расслабились и теперь переходим к официальной части — выход жениха и невесты!

Сергей, следуя плану, поднялся в свою комнату. Элора уже была одета во все белое и прозрачное. На глазах — узкая темная прозрачная полоска материи — по последней моде. Она вежливо-сухо кивнула ему, держась несколько любезно-отстранено.

— Ты замечательно выглядишь! — невольно вырвалось у него.

Она ответила, даже не обернувшись к нему. И эта ее отчужденность привела его в отчаяние. Хотя он и знал, что потом у них все будет хорошо, хоть и не сразу. И даже поженятся на «Атланте» и уже по любви. Но это все будет потом, и только для нее, для него это все осталось в далеком уже прошлом.

Заиграл марш Мендельсона. Она встала, оказавшись выше его — у белых босоножек каблук был никак не меньше восемнадцати сантиметров. Взявшись за руки, они торжественно вышли из комнаты. Раздались аплодисменты. Засверкали вспышки камер.

Волнуясь и путаясь в длинном шлейфе платья и цветах на ступеньках, они, стараясь идти в ногу, спустились по лестнице. Вошли в зал. Вышли на середину, остановились. Сергей волновался ужасно. От природы вишневые полные губы невесты сейчас были тонки и бледны. Щеки ее впали. И без того длинные ресницы удлинились еще больше, огромные глаза сузились. И держалась она неестественно прямо.

Музыка смолкла, но народ продолжал гомонить. Сергей поймал любопытный взгляд Киры, и насмешливый — рядом стоящего Терция.

На середину зала вышли взволнованные родители.

— Тише, тише! — зашикала Яна, одергивая свою по моде не в меру короткую юбочку.

Народ послушно затих.

— Дочка, Серж! — заговорила миссис Дебюсси, волнуясь и сминая пальцы рук. — Я так рада, что ни смотря ни на что наконец-то настал этот радостный день, и мы с огромным облегчением можем сменить траур на праздничные одежды!

Тесть тихо одернул ее. Теща недовольно обернулась, но снова обратила свой взор на молодоженов, переводя влажный взгляд с одного на другого.

Элора нахмурилась, но промолчала — терпеть так уж до конца. Сергею стало неловко.

— Вы через какой срок планируете развестись? — прошептала она не оборачиваясь.

Сергей коротко посмотрел на свою жену — снизу вверх.

— Никогда, — также прошептал он. — Я собираюсь прожить с вами всю свою жизнь.

Не двинув головой, она скосила глаза, которые стали еще более узкими, и он не смог в этих черных щелочках разглядеть ее эмоций.

В затянувшуюся паузу вмешалась тамада.

— Властью, данной мне семейством Дебюсси, объявляю вас мужем и женой! Живите в любви и согласии до скончания веков. Берегите друг друга, помогайте друг другу. Помните — в горе и ненастье нет никого ближе, чем ваша вторая половинка.

Сергей и Элора непроизвольно посмотрели друг на друга. И в ее двух черных щелках он снова ничего не прочел, но сердце его почему-то ёкнуло.

— А теперь — прошу всех за стол! — провозгласила Яна. — Это святое дело необходимо обмыть святой водой!

Столы стояли здесь же в зале, у одной из стен. Гости в нетерпении расселись — выпить хотелось уже давно, но было как-то еще неловко.

Сергей замешкался у своих стульев — тесновато все-таки здесь, в углу. Пока протиснулся сам, пока выдвинул стол для своей жены, пока помог ей сесть. Только сел, как прозвучал тост:

— Желаю вам счастью сегодня ночью и здоровья завтра утром! — закричала Яна и коснулась губами жидкости в рюмке. — Горько, — произнесла она и сморщилась.

— Горько! — тут же закричали все присутствующие, поднимая свои рюмки и чокаясь друг с другом. — Горько!

Сергей и Элора, глаза которой так и не раскрылись, посмотрели друг на друга. Оба нерешительно встали, оглядываясь. Теща, сидевшая рядом с дочерью, раскрасневшаяся и разгоряченная, размахивала вилкой и выдыхала сквозь слезы — Горько! Горько! — Тесть только шевелил губами, держа навесу свою рюмку. Кричала стоявшая рядом энергичная Яна, кричали сидевшие рядом Радий и Вадим, радостно улыбалась Релия, кричала зачем-то Кира, тряся апельсиновым соком, кривился Терций, что-то шептал Эрих, и только один маленький Юний лениво ковырялся вилкой в салате.

Молодожены повернулись друг к другу, бешено стуча сердцами. Неловко попытались соприкоснуться губами, но это у них не получилось по причине роста Элоры. Она пригнулась, но поза получилась нелепой. И она тогда слегка присела, согнув колени. Сухие губы Сергея ткнулись в еще более сухие губы Элоры, и тут же гости заскандировали:

— Ра-а-а-з, дв-а-а-а, тр-и-и-и…

И Элора так и осталась стоять в этой позе, на полусогнутых ногах. И Сергей просто прижал свои губы к ее губам, чувствуя, как бешено ускоряется стук его сердца. И они смотрели так в глаза друг другу, и он вдруг стал тонуть в бездонной черноте ее узких щелок, и на счете «пять» она вдруг покачнулась, и он обхватил ее за тонкую талию, отстраняясь губами, и она поспешно села, боясь потерять равновесие.

Сел и он, красный, с бешено стучавшим сердцем.

Какая же это по счету свадьба? — подумал он. — И не сосчитать, с самого корабля. Но отчего же я так сильно волнуюсь?!

Впрочем, ответ был очевиден — по срокам для Элоры это была их самая первая свадьба, и эта новизна передалась и ему. А во-вторых, завтра — трагический день для нее, и поэтому любой эпизод сейчас резал ему сердце, с кровью отрывая кусок за куском.

Гости между тем недовольно зашумели.

— Мало! — крикнула Релия.

— Дети еще, — добавила Яна.

— Тренировки мало, — заключил ухмыляющийся Терций и потянулся за бутылкой с вином.

Вадим тут-же отвесил ему подзатыльник.

Рюмки у всех были уже пусты, и Сергей с сожалением посмотрел на свою — тоже пустую. Выпить бы сейчас грамм двести, чтобы совсем полегчало…

Взгляд его остановился на пустых тарелках, стоявших перед ними.

— Вам что положить? — тихо спросил он у своей жены.

Белая словно японская гейша, Элора, облизнула сухие губы и чуть заметно отрицательно покачала головой.

— Нет, — сурово прошептал он. — Так дело не пойдет. Надо поесть. Тем более — после болезни. И не возражайте.

Он взял Элорину тарелку, положил в нее салат «оливье», свежую капусту в масле, картофельное пюре, говяжий язык. Наполнил и свою тарелку, а также поспешно налил в их бокалы шампанское — пить водку перед Элорой ему показалось кощунством.

И пока гости были поглощены своими делами, Сергей поднял свой бокал, неуверенно протягивая его в сторону Элоры.

— Предлагаю выпить за нас, — прошептал он, заметив любопытно-сверкающий взгляд Яны. — Чтобы у нас все было хорошо.

Элора взяла свой бокал, совсем по-детски, неуверенно посмотрела на Сергея (глаза по-прежнему — две узкие черные щелочки).

— Хорошо, — еле слышно прошептала она.

Чокнулись, фактически интимно. Также интимно выпили, причем Сергей чуть пригубил, чтобы остаться на это вечер и на весь завтрашний день в тонусе, а Элора почему-то — до дна.

— А теперь — играем в футбол! — закричала тамада Яна после получасового застолья. — Играют двое на двое. Жених и невеста — в разных командах! Цель игры — забить воздушный шарик в ворота противника. Причем забить очень оригинальным способом — игроку-мужчине на пояс спереди привязывается длинная веревка, на другом конце которой — бутылка с водой. И вот этой-то бутылкой и следует бить по шарику, причем не трогая ни веревку ни бутылку — только раскачивая своим телом. Ворота являются стульями, вся соль которых заключается в том, что на стульях сидят девушки-вратари, расставив ноги. Мячик не отбивают, просто присутствуют.

Народ развеселился. Идея забить раскачивающейся бутылкой забить шарик между женских, всех, ну или почти всех, позабавила.

Один из стульев предназначался Элоре. Сначала она категорически отказывалась, но Яна и Релия ее как-то уговорили. И она села с подчеркнуто-независимым видом египетской царицы, спокойно подняла платье, расставила ноги на ширину ножек стула. Ворота были готовы.

Со стороны это выглядело очень комично — двое мужчин в полуприседе, постоянно дергая свое тело взад-вперед, пытаются качающейся бутылкой попасть по легкому надувному шарику.

Элора сидела напряженная и пунцовая донельзя. Над ней подшучивали женщины-жены, она слабо им улыбалась.

Ценой неимоверных усилий Сергею удалось сконцентрировать свои движения и оказаться прямо перед Элорой. Убрав таз назад он решительно двинул его вперед, прямо к Элоре, и бутылка, помедлив, двинулась в заданном направлении, мягко стукнув по воздушному шарику. Гол!

Под шумок празднования победы Вадим умыкнул Элору. И Сергей вынужден был выкупать ее из плена — осушить полную рюмку водки. Он решительно выпил, тут же включая все рецепторы переработки — сегодня он в любом случае должен быть трезвым — на все сутки, иначе его жизнь уже не будет иметь никакого значения.

Снова расселись за столы.

— Серж, ну вы нас и напугали! — наклонился Радий, оказавшись на этот раз рядом. — До сих пор отойти не можем!

— Аналогично, — усмехнулся Сергей. — Кстати, вы там поаккуратнее на машине, — добавил он. Глядя в улыбающееся лицо Яны, ее смеющиеся глаза, он ярко вспомнил совсем другую сцену — Лаборатория Z, скомканная постель, ее обнаженное тело, и совсем-совсем другой взгляд. Ему стало неловко смотреть на женщину и он отвел глаза.

— Да у нас ее нет?! — удивились Радий и Яна.

— Ну все равно. Когда будет. — пробормотал он.

Супруги посмеялись над ним. Кроме почему-то Элоры.

А потом Сергей получил почтовое сообщение: приобретены билеты на курорт «Ласточкино гнездо» — на предъявителя — мистер и миссис Блейк. Поезд сегодня вечером в 23:30.

Спасибо, невольно вырвалось у него. Счастья тебе, до конца твоих дней, почему-то искренне подумалось ему.

— Горько! — снова закричали гости.

Молодожены покорно встали. Элора, после всех этих мероприятий, уже спокойно повернулась, присела, подставила губы. Сергей обнял ее за талию.

— … три!.. четыре!.. — радостно скандировали гости.

На счете «пять» Элора недовольно дернула головой и Сергей отстранился.

— Ноги устают, — пробормотала она.

Потом Сергей повернулся к присутствующим, не отпуская своей жены.

— Минуту внимания! — громко произнес он. Все в ожидании затихли. — Мой свадебный подарок — две путевки на трехсуточное кругосветное путешествие. Отъезд — сегодня в одиннадцать вечера.

Сначала было тихо. Все переваривали услышанное. Потом разом зашумели.

Звякнул браслет. Закир.

Извинившись перед гостями, Сергей покинул общество. Быстро поднялся по лестнице в спальню. Закрылся.

— Да, — сказал он, соединяясь.

— Коурис застрелился, — сообщил Закир.

Пауза.

— Как так? — несколько растерялся Сергей. — Откуда известно?

— Жетон он выбросил. Найти не смогли. А полчаса назад мне поступил сигнал из его общежития — объявился. И только что, в дороге получил второе сообщение, от соседей. Говорят — пульса нет, можно не суетиться.

— Как приедешь, быстро грузи в машину и вези по адресу… — Он продиктовал адрес лаборатории Эриха. — Там встречаемся. Скорую пусть освободят — мол сами привезем.

Спустился вниз, отозвал Эриха в коридор.

— Твой аппарат функционирует? — быстро спросил Сергей озадаченного Майера.

— Конечно, — также быстро ответил Эрих, больше не задавая лишних вопросов.

— Одевайся, поехали, — скомандовал он, вызывая такси.

Извинились перед гостями — срочно на работу вызвали. ЧП. И помощь Эриха нужна как узкого специалиста. Но к своему отъезду обязательно вернемся, так что вещи в свадебное путешествие лучше собрать заранее, не дожидаясь его.

— Как быстро подготовится аппарат? — коротко спросил Сергей по дороге.

— Минут за пять. Только прогреть да новый накопитель подсоединить.

Сергей кивнул.

— Серж, у меня ведь все на соплях еще, — искренне признался Эрих, но Сергей ничего не ответил — стать рабом Властелина душ Аэций Коурис мог только таким путем. И это все-таки лучше, чем если бы юноша сгинул навеки.

Закир был уже возле лаборатории.

Эрих побежал открывать двери, готовить аппарат.

— Быстро, искусственное дыхание, — резко скомандовал Сергей, подбегая к машине Закира. — Массаж сердца.

— Бесполезно, шеф, — устало сказал Закир. — Поздно уже.

— Есть шанс! Я точно знаю!

Юноша лежал на заднем сиденье, правая рука и правая нога болтались. Лицо белое и совсем юное.

От двери прокричал Эрих:

— Все готово! Заносите!

И Сергей, аккуратно взяв на руки вдруг совсем легкое тело юноши, неловко побежал по заснеженной дорожке.

Прошло не более пяти минут. В коридор лаборатории вышел усталый Эрих.

— Вот и все, — сказал он, на ходу подписывая спичечный коробок и пряча его в стоявший здесь совсем еще пустой шкаф.

— Получилось? Не опоздали? — спросил Сергей. Его почему-то трясло.

— Сеанс был, — неопределенно ответил Эрих.

Душа Аэция переместилась.

Это все, что я смог для тебя сделать, печально подумал Сергей, хмурый как туча. Ты уж меня прости.

Потом в баре они выпили за упокой его души. Поговорили за жизнь… Полчаса. Потом Закир подвез Сергея до дома, бледного, с темными кругами под глазами и впалыми щеками — надо было торопиться на поезд. Остался ждать.

Когда Сергей вернулся, гости все были на месте, но веселья уже не было.

— Ну как? — только и спросили его, в волнении столпившись в полном составе в коридоре. — Обошлось?

— Частично, — махнул он рукой. Маску беззаботного веселья нацепить на себя он бы не смог, а по его лицу любой определит, что что-то не так. — Вещи собрали? — повернулся он к Элоре.