Господин инспектор

Глава 17. Курорт

В машине Закира Сергей молча протянул Элоре электронный блокнот, на котором было написано: Очень важно! Ни о чем меня не спрашивайте.

Девушка быстро посмотрела на Сергея, сердце его на мгновенье сдавило. Помедлила. Целая гамма чувств пробежала по ее лицу. Взяла себя в руки. Молча и сосредоточенно кивнула.

Он вывел следующий, заранее приготовленный, текст: На самом деле мы едем совсем на другой курорт. Сейчас необходимо заехать в магазин и приобрести одежду и вещи для горного отеля. В вокзальной гостинице необходимо будет переодеться. А все ваши вещи, которые вы собрали в дорогу, вместе с вашей одеждой, необходимо будет отправить по ложному следу.

Она кивнула, давая понять, что ей все ясно, тем более что данная процедура ей уже знакома. Протянула руку к блокноту, мягко пробежала тонкими ухоженными пальчиками по миниатюрной клавиатуре, вернула блокнот.

Когда можно будет говорить? — прочитал Сергей текст.

В поезде, — коротко ответил он, ожидая, что она снова спросит: «Так это были вы?», но Элора молчала.

У вокзала выгрузились из машины Закира.

— Приятного вам отдыха, — нарочито бодрым тоном пожелал Закир, закрывая багажник. — И еще раз поздравляю.

Уехал.

— Время у нас еще есть, заглянем в местную гостиницу? — предложил Сергей фривольным тоном, когда они выгрузились перед вокзалом. Шустрые носильщики ловко укладывали свеже купленные коробки на механические тележки.

Элора промолчала.

Сняли номер — на полчаса — под равнодушные взгляды персонала, давно уже привыкшего к подобному, хотя Элора чувствовала себя не в своей тарелке, поминутно то краснела, то бледнела.

Поднялись. Переоделись.

Сергей упаковал снятые вещи в две разные сумки — мужскую и женскую. Появился заранее арендованный курьер, причем — глухонемой — Сергей в свое время особенно настоял на этом пункте. Сергей молча показал ему листок с маршрутом (но не дал в руки), передал сумки, деньги. Курьер кивнул, ушел. Сергей листок уничтожил.

Подошел второй курьер — теперь уже доставить вещи к поезду.

— Сядем на дорожку, — неожиданно предложил Сергей, опускаясь на низкую тумбочку. Он волновался, понимая, что теперь начинается самое опасное — дорога туда. Гораздо проще перехватить их и в пути и на вокзале по прибытию. Там, на курорте, будет уже намного легче.

Элора оглянулась, села на коридорный пуфик. Курьер, заложив руки за спину, остался стоять с невозмутимым видом.

Дверь купе закрылась.

— Объясните мне что происходит? — коротко произнесла Элора.

— У меня сведения, что на вас готовится покушение. Причем, именно в этот день. Но если его избежать, то повтора не будет.

— Почему? — как-то тихо спросила Элора, глядя ему в глаза. — Почему меня хотят убить? И кто? И за что?

Он увидел перед собой не повидавшую жизнь прожженную аристократку, а маленькую наивную девочку, всё еще верящую в чудо. Промолчал, непроизвольно сглотнув вдруг возникшую слюну. Девушка задумалась.

— Ошибки быть не может? — с надеждой спросила она.

И от ее взгляда ему захотелось тут же застрелится.

— Я не знаю, — промолвил он нейтральное.

— Извините, я все-таки не поняла, почему именно сегодня? Не вчера, не завтра. И почему не будет продолжения?

— Такие у меня сведения, — только и нашел он что сказать, избегая смотреть своей жене в глаза. — Предположительно, потом сменится власть, — решил добавить он.

Она замолчала. Молчал и он, мысленно проверяя выстроенную им систему защиты, и ища в ней ошибки.

— Вот, значит, как… Ну хорошо, — вдруг промолвила она, непроизвольно покусывая губы. — Что я должна делать?

Сергей не удержавшись облегченно вздохнул, и она быстро посмотрела на него.

— Из купе не выходим, — сказал он. — Двери никому не открываем.

Расположились, разложили вещи, сели у окна. Набирая ход, поезд плавно и быстро скользил по международному монорельсу. Качки фактически не было.

Элора напряженно смотрела в темное окно. Сергей украдкой — на нее. Он знал — он будет защищать Элору, в том числе и ценой своей жизни, даже если это бессмысленно. Вспомнилось, что он должен вывезти детей из Подземелья. Вот зараза! — промелькнула короткая мысль. — Погибну, кто тогда? Впрочем, что сейчас думать на эту тему? Еще ведь и нейтрализация Давора! Однако как всего много! Разложим по приоритетам. Элора… жена моя… мать моих будущих детей.

За пять минут до двенадцати ночи он невольно напрягся, хотя и понимал, что это глупо — маловероятно, что захват Элоры произойдет с первых же секунд. Но и все же…

Плотно закрыл шторы.

— Скоро двенадцать, — ответил он на напряженный взгляд Элоры.

— Настолько все серьезно? — волнуясь, спросила она, заметив его беспокойство. Ей было жарко.

А он вдруг понял — в глубине его души затаился ужас от предстоящей и неотвратимой смерти Элоры. Он снова торопливо пробежался по всем своим защитным действиям: всю ее одежду оприходовал, украшений, заколок, пломб и вставных зубов нет. Вроде все правильно, датчиков не должно быть, следы заметены, и никто не должен знать где они находятся, а оперативный поиск и поездка отнимет больше суток, ведь гостиница находится в недоступном месте, подлететь или высадится неподалеку совершенно невозможно, а фуникулер к ней ходит только раз в сутки — по утрам, к поезду. Не должна она умереть, нет ведь причин?! — Сергей вдруг похолодел. — Но ведь умерла же?! И именно под пытками Давора?! В чем же я ошибся?

И он снова, в который уже раз, принялся анализировать все свои действия.

Ранним, еще темным утром, их встретили на станции и фуникулер отправился к месту своего базирования — на горный курорт «Ласточкино гнездо», лавируя среди скал и лениво проплывая над бездонными пропастями.

Вложив во влажную ладонь портье щедрые чаевые, Сергей закрыл дверь. Они с Элорой остались одни. Девушка неподвижно стояла в коридоре, глядя на Сергея.

— Вы уж извините, — расстроенно повторил он сказанное еще в купе. — Нам придется эти сутки просидеть в номере с зашторенными окнами.

Она молча кивнула и принялась не спеша разбирать свой багаж. Сердце его сжалось. Курорт, конечно, не люкс, но и все же… выше, чем мог позволить себе рядовой инспектор — на свадьбе он огласил более худший. Но… там за стеклом — холод, лед, скалы, суровый пейзаж!..

Сергей посмотрел сквозь зеркальное окно. Вот странно, подумал он, у любого жителя этого мира курорт — это место, где солнце без туч и рядом много теплой воды.

А глубоко под ногами мерцали многомиллионные огни горного Мегаполиса.

— Ляжете спать? — спросила Элора, присаживаясь на диванчик. — Ночь-то почти и не спали.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Завтра, — ответил он.

Девушка вздрогнула. Завтра-то для нее может уже и не наступить, тут же сообразил он, ругая себя за глупость.

— Давайте лучше позавтракаем, — предложил Сергей.

Заказал еду в номер. Посмотрел на притихшую Элору, ловя ее редкие быстрые взгляды, в которых мелькал неуверенный вопрос — кто вы?

Разобрав свои вещи он сноровисто прикрепил датчики на двери и окна номера. Потом позвонил, узнал, через сколько конкретно принесут завтрак — еще пятнадцать минут.

— Я выйду на минутку, датчиков наставлю, — обратился он к Элоре. — А вы только никому не открывайте, — в который уже раз повторил он, в душе понимая что для группы захвата дверь гостиницы не помеха.

— Обещаю, — в который раз на полном серьезе ответила Элора — все-таки речь шла о ее жизни.

Вышел, хотя и страшно было оставлять девушку одну. Быстро сбегал к фуникулеру, прикрепил датчик на вибрацию — вдруг какое-то движение не по расписанию. Поднялся на крышу гостиницы, прикрепил датчики на шум вертолета — вдруг кто-то захочет высадится с дальней присоской. Шансов мало — не гладкая стена монолита, но мало ли что?

Только закончил, как ощутил сигнал тревоги — дверь номера. И Сергей стремительно побежал по пустым еще переходам. Ворвался в номер. Пусто. Элоры нигде не было.

— Вот оно! Началось! — похолодело у него в груди. — Я болван! Зачем я оставил ее одну?!

Он быстро опросил свежерасставленные датчики. Крыша и фуникулер — в порядке. Откуда опасность? Почему была открыта дверь? Взяв себя в руки и успокаиваясь, он сел возле телефона, позвонил.

— Извините, — произнес он как можно более спокойным голосом. — К нам в номер пять минут назад кто-то стучался. Вы не можете подсказать, кто мог это быть?

Минута молчания, во время которой Сергей седел на глазах.

— А, вот, нашла, — раздался мягкий девичий голос. — Это был менеджер-распорядитель. — Что-нибудь случилось?

— А какова была его цель? — поинтересовался Сергей.

Пауза.

— У нас записано, что в данном номере поселились молодожены, — прозвучал неуверенный ответ. — Или это не так? — вопрос фактически сквозь слезы.

— Да нет, все правильно, — сказал Сергей, осмысливая данную ситуацию. — Никаких проблем. А где мне найти этого менеджера?

Девушка назвала уровень и сектор.

— Большое спасибо, — сказал Сергей, отключаясь.

Сорвался с места, выскользнул из номера.

В просторном холле толпа еще не спящих со вчерашнего людей, веселилась из последних сил, выдавливая из себя все, что только можно.

Он нашел Элору на краю этого веселья, в окружении молодых людей.

Быстро приближаясь он вдруг увидел новую для себя Элору — Элору смеющуюся. И поразился — за все их прошлые четыре совместных жизни она ни разу так искренне, открыто не смеялась.

Да уж, массовик-затейник из меня совсем никудышный, с грустью подумал он.

Первым его желанием было выхватить ее из толпы и быстро увести в номер, но, глядя на улыбку Элоры, он вдруг подумал, слегка притормаживая: Я — идиот. Это бессмысленно — сидеть взаперти. Если уж Давор с группой захвата как-то проникнет в отель, то дверь номера ему совсем не помеха. Лучше уж будем веселиться. Хватит заточения, надо радоваться жизни и как можно больше — ведь впереди будет так много горя. Если ей суждено умереть сегодня, то пусть ее последние часы будут счастливыми. Так что можно было и не переодеваться, все равно спецбригада смогла бы прибыть сюда только на следующий день. Да и зачем им торопиться, когда мы отсюда никуда не денемся?

Сергей неторопливо подошел, вежливо улыбаясь.

Группа молодых людей — работников отеля — обсуждала с Элорой план развлечений для молодоженов, рассказывая попутно, как развлекались другие молодожены. Это было действительно весело. Сергей непринужденно влился в общий разговор.

— Серж, извините, — сказала Элора, когда они остались вдвоем. — Постучали в номер, мол, вы же молодожены, вам мы программу составили. В общем, уговорили.

— Ничего страшного, — беспечно отозвался он — развлекаться, так развлекаться. — Кстати, у нас в номере завтрак стынет. Поднимемся? Или пусть сюда принесут — вид красивый.

Первым пунктом в плане развлечений стояло соревнование по скалолазанию. Сергей, сославшись на полное неумение, затесался в толпе зрителей.

Вот наконец вышла и переодетая по спортивному Элора. Высокая, красивая. Неторопливо спустилась по лестнице. И он, любуясь ее, вдруг испытал какую-то гордость — эта девушка — моя жена! И было от чего — фигура, походка с осанкой, скулы, взгляд, короткие черные обтягивающие шортики, тапочки, черные наколенники, узкий черный топик, прикрывающий только треть элориной груди, черные перчатки на руках, черные волосы, стянутые на лбу голубой ленточкой. Элора увидела его в первых рядах, кивнула, потом посмотрела более внимательно.

— Что? — спросила она, видя его растерянность. И сама невольно покраснела.

Он только покачал головой — нет слов.

Соревнующихся девушек под присмотром судей обвязали страховками, приготовили. Свисток… Началось.

Замерев, не дыша, он смотрел, как она поднимается по стене, как резко выбрасывает впарво-влево свои длинные тонкие ноги, как ловко цепляется руками за еле заметные выступы, изгибаясь всем телом, словно скальная ящерица.

И это — моя жена — только и проносилось у него в голове. — Это — моя… и только моя жена. И у нас в будущем будет ребенок… Или двойня… У нас будут дети… Я схожу с ума, — завороженно думал он, по-прежнему не дыша, и стук его сердца перекрывал все остальные звуки.

Он даже и не обратил внимания, кто пришел первым.

Элора по страховочному тросу плавно спустилась вниз, разгоряченная и счастливая. Сергей протянул к ней руки, но она, чуть взвизгнув, по кошачьи прыгнула ему на шею, обхватив ногами.

— Мы же — молодожены, — шепнула Элора ему в ухо, и Сергей закружил ее, только сейчас заметив, что все поздравляют другую девушку.

— Не жалко? — прошептал он.

— Нисколечко! — засмеялась она. — Скалы — это диагноз. Здесь места не имеют значения.

В обед они выбрали зал, организованный по принципу шведского стола. Элора стояла у раздачи среди прочего народа и словно пелена вдруг навалилась на Сергея. Люди слились в одну безликую массу. Завороженный Сергей видел только одну Элору. Как она стоит, как изгибается ее стан, как двигаются ее стройные ноги, когда она передвигается от стола к столу. Вот она слегка наклонилась вперед, вот она повернулась к соседке, мягко улыбнулась ей на какую-то реплику. Вот она, поджав губу, задумалась что лучше выбрать…

Я очерствел, с ужасом подумал он. У меня вчера пацан застрелился, по моей же вине, бывшая жена лежит в подземке не погребенная, мой сын без матери у чужих людей, а я второй день веселюсь на свадьбе. В кого я превратился? И кем я еще стану? Страшно подумать. Тут же вспомнился Новый Год на базе, возмущенный юноша, его фраза — Хорошо быть начальником. Краснел опять же часто… Родители, жизнь которых вдруг так резко свернула совсем в другую сторону — мрака и скорби. Захотелось водки, полный стакан. Но Сергей отогнал эту мысль — надо быть трезвым. Ладно, Аэций, мысленно обратился Сергей, не отвлекай пока. Потом еще наговоримся.

Элора с подносом вернулась к столику, села напротив Сергея. Озабоченный своими видениями и мыслями он не успел встать и пододвинуть ей стул.

Расставляя посуду он украдкой посмотрел на свою жену, поймал ее спокойный внимательный взгляд, уже не такой жесткий как раньше. А ведь она совсем скоро умрет, не к месту промелькнуло у него. Сердце сжалось. Он непроизвольно огляделся в поисках неведомой опасности, снова, в который раз, запустил диагностику датчиков — все по-прежнему были исправны, кругом — полный порядок.

— Раз мы — молодожены, и нас здесь будут принародно поздравлять, — вдруг сказала Элора. — То мне необходимо свадебное платье.

Я — идиот, в очередной раз подумал Сергей. Что мне стоило хорошенько обо всем задуматься, не спешить, не пороть горячку… Сейчас бы и ее платье было здесь, и все остальное…

— Может, можно купить? — неуверенно предложил Сергей. — Ведь есть же здесь какие-то бутики?

В местном магазинчике Элора выбирала недолго, но от этой покупки сбережения Сергея катастрофически уменьшились. Слава богу, хоть обратный билет на руках, — только и подумал он.

К удивлению Сергея, запершись в номере, Элора принялась решительно переделывать платье.

— Зачем? — не понял он.

— Вам, мужчинам, нас, женщин, не понять, — только и улыбнулась она. — Ведь каждая женщина в душе — модельер.

Он сел неподалеку в кресло, молча наблюдал, и всё те же мысли мучили его: И это — моя жена. Самое близкое и дорогое мне существо.

— Интересно, — произнесла она, кромсая платье. — Что вечером будет?

Он с удивлением увидел, что глаза девушки горели. Вот она, молодость, грустно подумал Сергей. Ей грозит смерть, а она больше думает о развлечениях, о том как будет выглядеть…

Зрелище перед глазами Сергея было увлекательным и вставать с кресла ему совсем не хотелось, а хотелось наоборот, вот так вот сидеть бесконечно и наблюдать, как Элора на полу, на четвереньках или в полуприседе, перекраивает платье, морщит лоб, поджимает губы, как переодевается, примеряя, сосредоточенно вглядываясь в зеркало, как снова раздевается, совсем не стесняясь его, снова что-то перекраивает.

Наконец все было готово и они оделись к выходу. Свадебное платье оказалось достаточно прозрачным.

— На вас совсем нет нижнего белья, — заметил он, смущаясь.

— Настоящие аристократки его не носят. Меня здесь не поняли бы, — сказала она, словно оправдываясь, невольно делая ударение на слове «здесь». И Сергей понял — во всем этом обществе он — единственный изгой.

Швейцар услужливо распахнул перед ними дверь (автоматика все-таки убивает торжественность момента) и они вошли в местный ресторан. Играла музыка, свет был притушен, над головой сияли звезды, на многочисленных столиках горели настоящие свечи. Сергей непроизвольно огляделся, притормаживая. Ресторан располагался в узкой расщелине скалы, на противоположных стенах, горизонтальными уступами, на которых располагались столики. Противоположные столики — совсем казалось бы рядом, но уж очень огромная глубина. Сверху — стекло. Внизу — дна не видно. Кто-то танцевал возле столиков. Кто-то — на большом помосте, перекинутом между скалами. Вверху — акробаты на многочисленных тросиках выделывали всевозможные трюки. В небе и в пространстве между скалами — лазерное шоу.

Элора ободряюще пожала ему руку — мол, смелее, я — с вами, я еще и не такое видела.

Неслышно появившийся юноша отвел их за свободный столик. Тут же возник официант. И Сергей понял — местный персонал каким-то образом понимает что она — аристократка, видно как на глазах меняется их отношение к ней — не к нему.

Она села на услужливо предложенный стул, высокая, с прямой спиной, царственная, как и прежде, но как-то смягчившаяся. Гордая, но в то же время уязвимая, и он был нужен ей.

— Странно, нет стриптиза, — зачем-то заметил Сергей.

— Это серьезное заведение, — объяснила Элора. — Здесь — серьезная публика.

Заиграла новая музыкальная композиция.

— Потанцуем? — вдруг предложил он, почему-то растерявшись и смутившись.

Танцевать можно было только возле своего столика.

Элора, помедлив, чуть кивнула. Сергей встал, обошел столик, отодвинул стул Элоры. Девушка привстала, повернулась, посмотрела на Сергея. Он сделал полшага, приблизившись вплотную к своей жене. Она положила свою левую руку ему на плечо, но тут же почему-то её убрала. Он неуверенно обнял ее за талию. Ее платье не было цельным и в силу этого его рука легла на открытый участок ее тела. Она вдруг усмехнулась.

— Интересно, а как мы вальс будем танцевать? — прошептала Элора.

По утренней договоренности и с общего их согласия они будут принародно танцевать вальс молодоженов.

— Заодно потренируемся, — сказал он.

Элора подняла глаза, посмотрела на Сергея — зрачок в зрачок. И ее взгляд был странен. Пропасть больших черных зрачков засасывала его словно космическая черная дыра. Он растерялся, обмяк, но свой взгляд отвести почему-то не мог.

— Странный какой-то танец, — прошептала она ему в шею. — Вы всегда так танцуете?

Сергей смутился, встрепенулся, повел партнершу в медленном танце, постепенно все больше смелея.

— Скажите честно, вам это зачем нужно? — спросила Элора, глядя на Сергея. И глаза ее казались темными и бездонными, как ночь, и нежными, как бархат. Ее губы просто хотелось целовать… неотрывно.

— Что? — сделал вид, что не понял Сергей. Он решил все-таки уточнить, вдруг ошибается.

— Вот это все, — она обвела руками.

Он хотел было ответить банальностью, но…

— Вы же — моя жена, — невольно вырвалось у него. — Мы — одна семья. Должны поддерживать друг друга в горе и в радости. Закрывать друг друга своим телом от опасности.

— И что? Вы так за меня жизнь отдадите? — тихо спросила она, искоса поглядывая на него.

— Отдам, — так же тихо ответил он.

— Почему? — немного помедлив, спросила она.

— Вы — уже знаете, — все так же тихо ответил он. — Вы — моя жена, на всю мою оставшуюся жизнь.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Долго смотрела, пристально, словно хотела что-то там прочесть, что прячется в глубине его души. Он почувствовал, что тонет, голова начинает кружиться, а ее черные зрачки, окаймленные голубыми белками, стремительно увеличиваются, словно омут, засасывая его в бездну.

— Вы сейчас говорите правду или просто используете меня? В силу своей профессии? — спросила она, вернув его к действительности.

Он вздохнул.

— Вы сами как думаете? — переспросил он, понимая, что убеждать и переубеждать её глупо, и бесполезно.

Элора слегка поморщилась, впрочем, не отводя своего пристального взгляда, который все еще пытался прочитать его настоящие мысли.

— Там, где вы работаете, искренность, наверное, выжигают каленым железом, в зародыше.

— Вы попробуйте прислушаться сердцем, а не разумом, — не нашелся чем ей возразить Сергей.

Элора отвела глаза.

— Сердце так легко обмануть, — заканчивая этот разговор и отходя в сторону, коротко сказала она таким тоном, словно ей гораздо больше девятнадцати лет. — Я вас совершенно не понимаю.

— Ничего страшного, — успокоил он ее. — Вам еще долго предстоит меня не понимать. Поверьте. Но это пройдет.

Снова молчание.

— Как у Хайяма, — проговорила она. — Вроде это ваш любимый поэт? — Она вопросительно посмотрела на Сергея. В ее глазах не было насмешки, только возврат к событиям командировки в пятнадцатый округ.

— тихо заговорил Сергей: —

Он замолчал, медленно кружа партнершу на пятачке возле столика — от стены верхнего уступа, до перил, отделяющих их от пропасти.

— А мне нравится следующее, — вдруг сказала Элора: —

Неожиданно ведущий объявил о присутствии в зале молодоженов. Тот час их за столиком высветили прожекторами. Они встали. Элора корректно присела в грациозном реверансе. Потом повернулась к своему мужу, чуть-чуть потянувшись губами. Сергей растерялся — и такого еще у них не было, и смотрят на них слишком много народа.

— Смелее, — прошептала она.

И он прикоснулся губами к губам своей жены. По движениям ее тела быстро догадался — торопиться не надо, здесь она — ведущая. Она долго не отстранялась. Сергей понял — Элора очень хорошо знает правила поведения в таких заведениях при такой публике. Ему стало грустно и губы Элоры он целовал уже как-то механически, без волнения.

Под лучами стерео-прожекторов и нескончаемых аплодисментах к ним подлетела доска-панель. Они взошли на нее. Перенеслись к помосту — сцене, к самому ее центру.

Под ослепительный свет десятка прожекторов, держа ее за хрупкие кончики двух пальцев — указательного и среднего — именно их Элора вложила в руку Сергея — он вывел свою красавицу-жену на середину сцены.

Голос ведущего замер. Смолкла и музыка. Все замерло. Тишина нависла над горным ущельем. Сергей взял левой рукой правую руку Элоры, другой рукой обнял ее за обнаженную спинку. Она положила свою левую руку ему на предплечьеи посмотрела прямов глаза, не отрываясь, не мигая, вся такая соблазнительная, пьянящая, непонятная…

Зал, казалось, не дышал. Никто не разговаривал, не кашлял, не сморкался. Все эти сотни свечек сейчас, в этот миг, смотрели на них, на Сергея в его простом костюме, на Элору в полупрозрачном платье невесты.

Вот прожектора сменили цвет и вступили скрипки — заиграл вальс. И тот час Сергей повел свою партнершу, крепко держа ее в своих руках. Раз-два-три, раз-два-три… — ускорялся он, вспоминая свой выпускной и как он, на зависть курсантам, лихо кружил жесткую, но страшно красивую, преподавательницу навигации.

Элора легко отдалась его рукам, свободно порхая в танце. Рот ее был приоткрыт, глаза и зубы колдовски блестели в свете прожекторов, а взгляд магнитом приклеился к глазам Сергея. Жар исходил от ее тела, и этот жар пьянил, подавляя волю. И он пьянел от этого — Как я тебя люблю!.. В ее глубоких бездонных черных зрачках он читал всё — ловушку на Луне, свадьбу на толстых ветвях Леса, каюту на «Атланте» в их свадебные дни… О чем думала она, он, естественно, не знал. Но ее взгляд приклеился к его глазам, ноги плавно скользили, в своем движении заманчиво касаясь его ног. И опять же — этот волнующий блеск… Можно было сойти с ума. И он все ускорялся в танце, и Элора легко поддерживала этот темп, и только слабая мысль — а ведь на сцене нет ограждений — сдерживала Сергея, не давая ему утонуть в чарах своей красавицы-жены.

Музыка, блеск глаз, звезды — все смешалось в голове Сергея, завертелось в вихре вальса. Он словно очутился в своих мечтах, там, в Магеллановых облаках, порхая с любимой женщиной от звезды к звезде. И вдруг все смолкло. Он по инерции еще проделал несколько «па», и Элора не возражала. Потом он остановился, возвращаясь в реальность. Остановилась и Элора, все так же неотрывно глядя на Сергея. Ему стало жутко. Он почувствовал себя кроликом перед удавом. Вот она — сила женщины, слабо подумал он, убирая руку с ее талии и поворачиваясь к зрителям.

— Господин инспектор — вы меня поразили, — прошептала Элора, делая глубокий реверанс.

Зал взорвался аплодисментами.

— Нет, — прошептал он в ответ, склоняя голову в легком поклоне и учащенно дыша. — Это вы — чудо.

— Горько! — закричал ведущий.

До двенадцати ночи оставалось совсем немного времени, и значит — конец этим страшным суткам. И что? Элора останется жива?

В сильном напряжении краем глаза он следил за секундной стрелкой. В руках — по пистолету. Номер тщательно заперт и забаррикадирован. Сердце бешено стучало. Осталось 20 секунд, 10.. 5… 3… 2… Последняя… Время вдруг замерло. Казалось сердце сейчас остановиться. Вот Элора, вот секунда, разделявшая настоящий день и завтрашний.

Вот стрелка медленно-медленно двинулась вперед, и он напрягся, до боли в шее и в руках, смотрел на забаррикадированные двери, на окна. Вот сейчас, вот-вот они распахнутся, вывалятся, исчезнут во взрыве… Руки его вспотели и указательные пальцы на спусковых крючках слегка поддавили железные скобы приближая скорость выстрела.

Стрелка, помедлив, уткнулась в цифру 12. Сергей напрягся еще больше, сердце замерло. Он знал — время неумолимо и если что-то когда-то и произошло, то это и случится на самом деле. Секундная стелка, снова помедлив, перевалила за 12. А потом вдруг устремилась в свой путь по кругу, дальше.

Сергей вытер пот, не веря в происходящее. На всякий случай сверился с другими часами — все правильно, пошел уже понедельник, следующий день. И что? Значит — обошлось? — не веря самому себе подумал он. — Элора не умрет? Значит не попадет сейчас к Майеру, и потом — на корабль «Атлант»? И штурман корабля не влюбиться в нее, на всю свою жизнь, нити их судеб пойдут по другому пути?.. Так, что ли, теперь?

Сергей растерялся. Терять Элору ему совсем не хотелось. Он беспомощно посмотрел на девушку. И вдруг до него дошло, резанув по мозгам. Вот оно как на самом-то деле, подумал он, и руки его безвольно опустились. Какой я дурак… Черт, какой же я дурак! — снова подумал он. — Ответ оказался таким простым. И таким страшным. Что же я запаниковал раньше времени? Если бы все логически продумал с самого начала… Ответ-то ведь прост. И не требовались бы все эти усилия, а надо было бы раньше начинать работать по Давору. Нет чтобы раньше подумать об этом.

Он подошел к бару, налил сто грамм водки. Выпил залпом. Без закуски. Подумал. Налил еще. Мысль о том, что пока они веселились урод Давор издевался над хрупким телом Элоры и она какие-то мгновенья назад умерла — была невыносима и хотелось напиться.

Сергей резко поднял стакан. Замер. Опустил обратно. В номере его ждет вторая Элора. Точнее — первая. Это она потом отправится в путешествие по звездам — сирены, Лес, возвращение во времени назад, пытки, смерть, саркофаг на Марсе, свадьба на корабле…

Да, вот еще что — надо обязательно встретиться с Эрихом. Иначе как бы она попала в картотеку Властелина?

Он посмотрел на встревоженную Элору. Тебя совсем недавно убили… в мучениях, подумалось ему. На душе было просто отвратительно. Ну что же ты не додумал-то!? — снова отчаивался он. Ну ведь мог же сообразить, догадаться!?.. Плотнее с Давором, а там — глядишь и перехватил бы от него Элору… Впрочем, стоп, — охладил он себя. Команда Рейнольдса следить за Элорой, скорее всего возникла, когда их стало две. Это и явилось основной причиной. И значит, я в любом случае помочь уже ни чем не мог…

Сергей вздохнул — горько-то как…

А мои защитные уловки — сплошной детский лепет! И в конторе наверняка никто и не заметил пропадания наших сигналов — свои проблемы возникли. Зато сейчас они за Элору возьмутся более плотно.

Как всё это просто, в очередной раз устало подумал… И ужасно. Выходит, когда мне дали задание следить за Элорой — вторая Элора уже сидела в камере. И пока я здесь болтался все эти месяцы, мою жену совсем неподалеку от меня пытали, мучили (зубы его заскрипели). Хотя, наверное, и не сразу, но он этого не легче. Она ведь, наверняка ждала, что я ее спасу — больше ведь надежды не на кого. Все эти два месяца ждала, надеялась, а я вот… Э-э-х!..

Включился экран внутренней связи — их пригласили к фуникулеру.

Вагон монорельса плавно покачивался, возвращая их домой. Свет в купе давно был выключен и они лежали в темноте, на одной кровати (билеты ведь покупались для молодоженов), но под разными одеялами, каждый думая о своем.

Надо бы подготовиться ко встрече в конторе, придумать объяснение этого поступка, подумал Сергей. С исчезновением всех сигналов от Элоры.

— Меня дома спросят — что так рано? — вдруг спросила Элора. — Собирались ведь на трое суток? Что сказать?

— Скажите, что передумали, — ответил Сергей, поворачиваясь из вежливости к девушке. Но она лежала к нему спиной.

— Почему? — спросила она.

— Сервис не понравился, — пожал плечами Сергей. — А деньги нам вернули — как молодоженам.

Она неожиданно вздохнула, а он вдруг обнял ее, прижал к себе, зарылся в ее волосах. И она ничего не сказала. Напряглась только. Замерла. И ему показалось, что она боится пошевелиться. Через полминуты он отстранился, убирая руки. Она промолчала.

— Извините, — сказал он, переворачиваясь на другой бок. — Порыв нежности… Пройдет…

Она ничего не ответила.

Глаза Элоры были полузакрыты, рот наоборот, раскрыт. Она учащенно дышала. До него вдруг дошло — они занимается любовью. На кровати. Тяжелая средневековая площадь окружала их со всех сторон. Они находились в самом ее центре, под стеклянным прозрачным колпаком, кровать стояла прямо на тяжелых булыжниках, а вокруг — толпы народу, суетящиеся по своим делам. Кто-то останавливался у стекла. А Сергей почему-то знал, что их снаружи не видно. Но все равно ничего у него не получалось, и он все хотел прекратить это действо, но Элора не отпускала, крепко держа и только просила — Еще, еще!..

Проснулся в поту, с трудом возвращаясь к действительности и понимая, что все это — только сон. Элоры почему-то рядом не оказалось. Он по привычке напрягся, быстро и бесшумно достал из под подушки пистолет. Встал, прислушиваясь. Вроде голос доносится со стороны ванной комнаты. Дверь приоткрыта. Он подошел, собираясь взяться за ручку и спросить — Вам плохо? И вдруг услышал с той стороны двери тихий голос: Нет, мы решили не разводиться.

Явно — по купейному телефону.

Тихо вернулся на место. Лег. Сон уже не шел.

Вскоре вышла и Элора. Тихо легла рядом. Но также никак не могла уснуть. Осторожно, чтобы его не разбудить, ворочалась.

— Не спится? — наконец шепотом спросил он.

Она непроизвольно вздрогнула.

— Нет, — тоже шепотом ответила она. — А вы почему не спите?

— Мысли разные, — неопределенно ответил Сергей. — Ложитесь мне на плечо, — предложил он, и кровь забурлила от собственных слов, и руки вспотели. — Быстрее расслабитесь.

Она покорно легла, пригрелась, притихла.

— А знаете — я в общем-то рада, что все так получилось, — услышал он совсем тихое.

Замер, обдумывая ее слова и к чему конкретно они относятся. Собрался было переспросить, но вдруг понял — она уже уснула.

Глава 18. Похороны Коуриса

— Серж, я совсем перестал вас понимать, — сказал Рейнольдс. — У вас в отделе такое ЧП, а вы в круиз, извиняюсь, укатили. Да еще и связь отключили — что категорически запрещается.

— Боялся, что вдруг меня вызовут, а она не поймет этого — в такой-то для нее день.

— Но ведь это фикция. И вы оба об этом знаете.

— Конечно фикция. Но и все же. Зачем усложнять отношения? Я посчитал, что добрые отношения на данном этапе важнее.

Рейнольдс только покачал головой.

— По Коурису, — произнес он. — Хоть и есть записка, но все-таки надо проверить версию и убийства, — сказал Рейнольдс. — Мало ли что. И жду объяснительной по поводу ваших действий с телом, — сухо добавил шеф. — И последнее — не забудьте заглянуть в шестой отдел.

Сергей послушно кивнул.

— Завтра у вас операция. Необходимо окончательно все обговорить, чтобы уж совсем никаких слабых мест не осталось.

В коридоре Сергей неожиданно столкнулся с мрачным Давором.

— А как поживает леди Элора Дебюсси? — поинтересовался тот, не мигая глядя на Сергея.

— Прекрасно. А вам зачем? — насторожился Сергей.

— Серж, зачем Вам все это было нужно? — спросил Давор.

Сергей собрался было спросить на-чистоту, но неожиданный звонок вовремя остановил его. Давор отвернулся, соединяясь. Говорил сухо и отрывисто, удаляясь по коридору.

Из обрывков фраз Сергей понял — Давор, во-первых, получил за что-то разнос от начальства, а во-вторых, его вызывают в блок «С». Сергей прекрасно знал какой именно маршрут Давор предпочтет. И под этот вариант у него также было готово похищение.

В отделе было тихо и мрачно. Никто не шутил, разговаривали только по делу, коротко и негромко. На стене — большой портрет весело улыбающегося юноши — в черной рамке.

Сергей отвел глаза. И больше старался не смотреть на него.

Он посмотрел на свою группу, пытаясь понять, как теперь они к нему относятся, но в их взглядах он ничего прочесть не смог. Аэция здесь нет, подумал Сергей, он бы, конечно, высказался.

— Такие вот паршивые у нас дела, — только и сказал он дрогнувшим голосом.

Направился к себе.

Алла перехватила его у двери.

— Вчера у леди Элоры Дебюсси пропал сигнал, — тихо сказала она. — Я не стала поднимать тревогу.

Девушка посмотрела на Сергея.

— Спасибо, — кивнул он одними глазами.

Оставшись в одиночестве он быстро сделал пару предварительных звонков. Потом позвонил наложнице — с аппарата, который она ему дала — на ее одноразовый телефон.

— У меня все готово, — сказал Сергей. — Как у вас?

— Тоже.

— Тогда начинаем. Вариант «Д». Готовность — двадцать минут.

Потом он вызвал Закира. Коротко рассказал про Киру и про якобы отдел по отлавливанию насильников. Попросил Закира провести с девочкой некое собеседование, где-нибудь на территории учебки — там все-таки суровые мужчины в бронежилетах, кругом — море всевозможного оружия.

По плану он должен был каждый обед показываться на глаза Мишель — чтобы у той была возможность всегда воспользоваться Сергеем, и не искать его.

Вот и сейчас — вместе обедают.

И Мишель вдруг обратилась к Сергею, замявшись.

— Серж, — у меня к вам будет несколько странная просьба.

— Какая? — изобразив удивление, улыбнулся он.

— Вы не могли бы встретиться с одним человеком? А то мне с ним неудобно встречаться. Надо вернуть ему его подарок. — Она показала зажигалку.

— Ну хорошо, — пожал плечами Сергей.

— В кафе на углу. Он будет сидеть с журналом в руках. А чтобы вы узнали другу друга — скажите примерно следующее…

И она назвала ему фразу пароля, известного им по перехвату от Дрейпера.

Вот даже как! — несколько устало пронеслось у него в голове. — Значит мы все-таки не зря работали по ней. Это во-первых. А во-вторых — оказывается наши заграничные друзья интересуются не только новейшими технологиями в блоках памяти, они еще интересуются памятью старых военных компьютеров.

— Вы меня не слушаете! — перебила она мысли Сергея, капризно поджав губы. — И не надо так ревновать, — по своему расценила она его отсутствующий взгляд.

Возвращаясь из блока «С» и проходя мимо заснеженного парка, в дальней пустынной аллее Давор увидел на лавочке одиноко сидящую девочку-школьницу, беспечно болтающую ногами и с аппетитом уплетающую домашнюю булочку.

На улице никого не было. Смеркалось. Серые тени от гигантских монолитов увеличивались, светлых мест становилось все меньше и меньше.

Давор свернул на аллею парка. Долго шел.

Остановился у лавки. Вежливо испросил разрешения присесть. Девочка, которой была Кира, только пожала плечами, беспечно откусив помадку с верхушки булочки. Посмотрела на дяденьку, узнала, удивилась.

— Здрасьте, — только и выговорила она.

— Здравствуй, — вежливо поздоровался Давор, аккуратно смахивая перчаткой снег с деревянных брусков скамейки — лавка древняя, не цельная, и снег, сметенный Давором, провалился в многочисленные щели, упав под лавку.

Сел, собираясь что-то сказать, но тот-час снизу выскочила иголка. Давор дернулся, пытаясь вскочить, но ноги его уже не слушались, и он грузно завалился на бок, на лавку.

Кира, отстраняясь, с удивлением посмотрела на дяденьку.

— Мужчина, вам плохо? — поинтересовалась она, опять же совсем негромко.

Мимо проезжала скорая помощь. Неторопливо, явно — не на вызов. Непонимающая ничего Кира еще не успела подняться и помахать рукой, как «скорая» сама уже свернула на пешеходную аллейку парка. Остановилась возле лавки. Вышел врач, подошел к Давору, осмотрел зрачки, кивнул своим. Вышел санитар с носилками. Давора погрузили, дверь закрылась, скорая уехала. Кира осталась стоять в полном недоумении. Увидела вдалеке у входа в парк Сергея, который чуть заметно махнул ей, поспешно побежала — Сергей сегодня обещал привести ее в группу спецназа, и эта лавочка была местом их встречи.

Вот и вся операция.

Передав девочку Закиру, Сергей позвонил Эриху.

— Привет, — сказал он. — Я могу к тебе сейчас заскочить? Срочное дело?

— Еще одно? — поразился Эрих.

— Да нет, разговор есть.

Эрих замялся.

— Я сейчас не на работе, — ответил он. — Я у вас в гостях.

— Тогда не уходи, — заторопился Сергей. — Я сейчас буду. Не пейте только без меня. Хорошо?

— Хорошо, — несколько удивленно ответил Эрих.

Все ясно, подумал Сергей, отключаясь, Эрих не выдержал и поехал посмотреть на живую Элору. На душе снова стало тоскливо.

И тут же зазвонил второй аппарат, отвлекая Сергея от мрачных мыслей — аппарат наложницы.

— Все, птичка в упаковке. Начинает получать удовольствие. Отметим это? — предложила она.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Извините, дел очень много. Спасибо вам за путевки. И следите за ним. А то у меня такое предчувствие, что он или сбежит или его освободят.

Иначе как он попадет под аппарат Майера? — подумал про себя.

— Это лишнее, — ответила наложница. — Моя клетка — пожизненно. А у меня предчувствие, что это — последняя наша встреча.

Сергей промолчал, подумав только — дай-то бог.

— Ну что ж, — сказала она. — Спасибо и вам за помощь. И за то что просто появились в моей жизни. Прощайте.

— Прощайте, — ответил он уже в пустую трубку.

Подумал немного и решительно направился к ближайшей станции, выкинув по дороге аппарат в пропасть — эта история подошла к своему концу.

Элора встретила его в коридоре. В ее взгляде Сергей отметил проявление некоей мягкости.

— Вы на обед?

Сергей кивнул, раздеваясь.

— Сейчас соберу. — сказала Элора, впрочем не уходя из коридора. — Эрих у нас в гостях, — добавила она тише. — Странный какой-то.

На столе — водка, принесенная Эрихом. Сергей оценил уровень выпитого и решил что Эрих еще вполне способен связно мыслить и отвечать.

Сергей знаками попросил ее оставить их вдвоем и Элора вышла, сославшись на сови дела, послушно кивнув ресницами.

— Ну, рассказывай, — решительно произнес Сергей.

— Что рассказывать? — растерянно спросил Эрих.

— Все. Об Элоре.

Эрих поник еще больше.

— Я дал подписку.

Сергей показал свое удостоверение.

Торопливо, сбиваясь, Эрих рассказал все, надеясь что Сергей ему объяснит — что же это произошло такое. Матрицу с Элоры он снял. Ее труп лежит сейчас у него в морозильнике — так как ему поручили исследовать этот феномен. И даже выделили лабораторию.

— И задача моей новой лаборатории (они дали название — Аномальных явлений) только одна задача — изучать Элору.

А с него взяли подписку — мол просто двойник сумасшедший или происки врагов — разведчица разоблаченная.

И теперь он подозревает, что сейчас по логике начнутся гонения вокруг живой Элоры — чтобы вынудить ее поступить на работу к нему в лабораторию.

Они уже давно идут, подумал Сергей. И начались, когда мы были в еще пятнадцатом округе.

Эрих налил водки — тяжко уж больно. Руки его тряслись.

— Они же мне и дали какие-то анализы другой Элоры. И знаете, у нее оказалась какая-то странная особенность на уровне клеток, — торопливо продолжал Эрих.

Все теперь ясно, подумал Сергей, все сходится… Лаборатория Эриха, случайная активация пока еще спящих способностей ее клеток, и она отправиться в свое последнее путешествие по далеким мирам, грустно думал он. Сначала — к сиренам, в шоке от случившегося. Потом будет Лес. А потом — возвращение домой, за пару месяцев до 18 числа, в свое прошлое. А потом — пытки и смерть. А потом — через многие тысячи лет — неожиданные пробуждения. И все — разные — для разных целей. А одна из них — на грузовом космическом корабле "Атлант". Встретится со мной, но только моложе на три года чем сейчас, и более наивного, впечатлительного, не убивающего даже животных, и не с таким черствым сердцем.

И ведь исчезнет очень скоро, раз на корабле ей было 19 лет, а в этом году ей исполнится 20.

Что же ты раньше-то ее не расспросил, как все у нее это получилось? — с горечью подумал Сергей, осознавая, что там, раньше, как-то было совсем не до этого. Своих проблем было выше крыши.

— Ведь вы знали?

— Что?

— Что их — две? Иначе откуда вы могли узнать, что вторая — умерла?

Сергей пожал плечами. Что он сейчас мог сказать? Собственно и ничего.

— Она у тебя исчезнет, — зачем-то сообщил Сергей. — Имей это ввиду в своих опытах.

— Как? Куда? — растерялся Эрих, недоверчиво глядя на Сергея пьяными глазами. — Каким образом?

— В далекую страну сирен.

— Где это?

— Сам еще не знаю.

— Объясните. Я ничего не понимаю.

Он вопросительно посмотрел на Сергея, ожидая от него хоть какой-нибудь реакции. Но Сергей только молча похлопал его по плечу, успокаивая, развернулся и также молча ушел.

Народу у крематория было немного. Родные, знакомые, одноклассники-молодежь.

На снегу — большая фотография улыбающегося молоденького юноши в траурной рамке.

Подходили к открытому гробу, прощались с юношей, отходили к своим группкам.

В ожидании своей очереди на сжигание грелись водкой.

Коурис лежал в гробу, худенький, совсем молодой, с по-детски серьезным лицом и слегка нахмуренным лбом.

Прощаться с ним отделу было очень тяжело. Мужчины сживали челюсти, сдерживая эмоции, женщины просто ревели. Алла вообще побоялась подходить к гробу и стояла в стороне, вытирая лицо платком.

Подъехала черная машина. Лана подошла. Бледная, с опухшими глазами. Долго и молча стояла рядом, смотрела на него не мигая. Потом тихо погладила его по руке. Отошла, не взглянув в сторону Сергея. Качнулась. Ее поддержали. Вернулась в машину (предварительно открытая дверь). Уехала.

Сергей подошел к родителям, рядом с которыми — какая-то женщина в синем.

— Примите мои соболезнования, — произнес он вдруг одервеневшим языком.

Отец Коурис посмотрел на Сергея красными сухими глазами.

— Что же вы так-то? — только и промолвил он.

И Сергей вдруг осознал, что не знает что и ответить на это. И промолчал, чувствуя вину за собой.

— Вы смотрите, — заговорила вдруг женщина в синем, — так и кажется, что сейчас у него моргнут ресницы, откроются глаза…

— Вставай, что молчишь. Посмотри, сколько народу собралось… — поддержала мать, наклоняясь к его спокойно-умиротворенному лицу, словно в душе надеялась, что на этот материнский призыв отчаяния Бог смилостивиться и вернет жизнь ее сыну. — Звал, звал всех в гости, но никто не приходил, заняты все были, у всех дела. А теперь вот всех собрал.

Сергей посмотрел на женщин, не понимая, что же сейчас ему делать.

— Он всегда, когда проходил мимо моего гаража, заходил, спрашивал о здоровье, перебрасывались парой другой слов, — сказала женщина в синем.

— А где у вас гараж? — вдруг совершенно спокойным и заинтересованным голосом спросила мать.

— На Стасова, в глубине, за зоопарком.

— Ясно, — кивнула мать. Я всю ночь не спала, — говорила она как-то даже спокойно, словно гордясь собою. А может это действие двойного укола? — Сердце чувствовало. Говорю Сане в пять утра — Вставай, поехали, наш сын наверное умирает. Он — да спи ты, не болтай глупости — отвечает он ворча. Я посидела в кресле еще полчаса. Нет, говорю, поехали. Кое-как его подняла. Приезжаем. Где Аэций? Нет его, отвечают. Как нет? — спрашиваю. Так вот и нет, Совсем нет. — рассказывала она не торопясь, отрешенно и совершенно без слез, словно о чем-то постороннем.

Сергей стоял возле гроба, украдкой смотрел на белую простыню, покрывающую тело, на искусственные розы, уложенные по краям гроба, на тазик с пихтовой водой на полу между табуретками, наконец на желто-коричневое лицо покойного.

Зачем? Почему? — туго думал он. — Как все глупо. И ужасно. Сами зачерствели. И почему-то решили, что и остальные точно такие же. Как же это произошло со мной? Когда изменилось?

Работники крематория техническими захватами подняли гроб и из него вдруг потекла пахучая черная жидкость.

Где-то что-то внутри лязгнуло, щелкнуло, гроб с телом юноши поднялся на своем пьедестале, покатился внутрь, в пламя, печь закрылась, усиливая поступление газа. Колонки зашумели. Народ колыхнулся в едином вздохе, подался вперед, снова отпрянул. Кто-то сунул Сергею стакан водки — Помяни…

Видимое в щелях ярко вспыхнуло пламя, огонь крематория разгорался все ярче и ярче, сжигая свою очередную жертву — совсем молодого еще юношу.

Немногочисленные женщины вдруг заплакали навзрыд, вешаясь друг на друге.

Сергей отвернулся, игнорируя стакан водки, поданный Ники. Как-то совершенно отрешенно отметил про себя разговор двух женщин на отвлеченные темы — кто кому родней приходится и т. д. Как они так могут вдруг резко переключится? Может, это просто защитная реакция? — непроизвольно подумал он. Взял свой стакан, посмотрел на свою группу, потом обвел взглядом всех остальных. Такие ощущения, что пожилые с радостью ходят на эти похороны. Возможно, им приятно сознавать, что закапывают кого-то другого, а ты остаешься под солнцем, смотришь по TV передачи, кот умерший уже не увидит никогда… Впрочем, у тебя, возможно, будет шанс понять их ощущения… если дадут дожить до старости.

— Да еще вчера мы видели его, — говорили спарва от Сергея. — Он говорил нам — в выходной соберемся на шашлыки… — И две женщины обнялись в едином импульсивном порыве, уливаясь слезами.

Мысли, которые он хотел излить сейчас, сами собой исчезли. Сергей понял — все это выслушивать он не в силах. А на поминках что тогда будет? Он уже понимал — будут разговоры на отвлеченные темя, будет и смех.

Сергей молча выпил и сел. Потом поймал недоумевающий взгляд Аллы, Закира, все еще держащие свои стаканы.

— Мы здесь — лишние, — сказал Сергей. — Может, потом переберемся в более подходящее место?

Заиграла траурная музыка. Мигнула пару раз лампочка, и ворота стали раскрываться. Выехал железный помост. На нем — гора пепла. Вокруг — лопаточки. Собирайте.

В столовой, расположенной здесь же, на территории крематория, после первых двух рюмок народ расслабился, раскрепостился, стали слышны оживленные разговоры, тихий пока еще смех, где-то уже чекались.

Было неприятно.

Поминки — вещь страшная, — подумал Сергей.

Группой встали, выразили сочувствие родным. Ушли.

В баре народу было немного, поэтому не так и шумно. Впрочем, шум группетретьего отдела шестнадцатого управления совсем не мешал — ведь эти люди не имели никакого отношения к поминкам Аэция Коуриса.

— Родителям ужасно, — говорила Ники. — Придут домой, а там — тишина, полумрак словно в склепе, занавешенные стекла, мебель и зеркала. Просто дрожь по телу. Опять же запах покойного вперемешку с пихтой. По идее — первое время надо, чтобы кто-нибудь из близких с ними побыл. Но кто пойдет в этот приют скорби?

— На мой взгляд, — вмешался Густав, протягивая руку за графинчиком с водкой, — неправильные все-таки эти традиции — держать дома сутки покойного (обязательно ночь должен пролежать) — да еще при такой-то жаре в квартирах, что стоит эти дни, когда мгновенно и быстро гниет — лицо пухнет и портится. Надо постоянно формалином заливать нос и рот. Запахи. Вредно здоровым организмам — он (покойный) это бы не приветствовал наверное, да ему и лучше от этого не стало бы, если кому-то плохо. Пришли то они из старины — но тогда наверное в них был какой-то смысл, а теперь…

Выпили не чокаясь. Молча, в тишине, закусили.

— Как все произошло? — глухо спросил Сергей, не поднимая глаз от тарелки.

— Сначала близость с Мишель, — заговорила Алла. — Первая в его жизни женщина. Принял ее близко к сердцу. А тут — увидел ваш подарок — первый удар. Напился. Потом — сцена с вами — второй удар. По всей видимости это его и доконало. Где-то бродил. Потом пришел к себе. Лежал на диване, смотрел в потолок не мигая. Потом закурил — впервые, налил рюмку коньяка. Написал записку — Жизнь дерьмо и смысла в ней нет. Отбросил недокуренную сигарету, выпил рюмку и застрелился. Вот, примерно, так все и произошло, — тихо закончила Алла.

— Пока сам еще ребенок, — сказал Густав, — от страха смерти прикрываешься за взрослых, за родителей — они де спасут, они де найдут выход. А потом вырастаешь, сам становишься взрослым, и понимаешь — ничего они не могут, сами медленно движутся к кладбищу, к своему концу. И ты за ними. Зачем же они дали тебе жизнь? Господи.

— И ведь это все, — поддержала Ники, осторожно промокая уголки глаз. — Никогда уже в мире, в галактике, во вселенной, не появится такой человечек с такими вот желаниями, мыслями, мечтами, характером, интересами, капризами, добротой…

— Когда умирает молодой мужчина, — вставил Закир, — это совсем не то же самое, что смерть пожилой женщины. Мужчина — он воин. Его обязанность — прожить свою жизнь достойно и умереть с честью, защищая свою родину и свою семью. Женщине здесь остается самое трудное и самое страшное — умереть от старости.

— А как тогда погибшие на войне?

— Ребенок, который погиб у тебя на глазах и ты видел его умоляющие глаза, надеющиеся на тебя, взрослого, — совсем другое, чем строчка в газете — там то и там то погибло 10000 человек.

Закир налил полный стакан, выпил, тут же снова потянулся.

— Не части, — заметил Густав. — Всем плохо.

— Я тогда сказал ему про напрасность жизни. Помнишь же ведь.

— Брось, — успокаивал его Сергей. — Если бы он в своей записке отметил это, тогда конечно — груз на всю жизнь. А так — не зачем придумывать себе. Что случилось — то и случилось.

— Коурис прав в своей записке, — говорил Закир, пытаясь вилкой зацепить закуску. — Наша жизнь действительно дерьмо и смысла в ней нет никакого. И я боюсь что этого он нахватался от меня.

— Хватит себя казнить. — сказал Сергей. — Только он знает истинную правду. — А про себя подумал: если увижу еще раз — обязательно спрошу про это.

— Что тут непонятного. — говорил Закир. — Юношеский романтизм разбился о суровую действительность. И я усиленно способствовал этому. С тупостью и упорством питекантропа ломал и ломал его душу, не замечая ничего вокруг и считая это какой-то забавной игрой, развлечением (сноба, идиота), — и он налил очередной стакан водки. И Сергею тоже.

— Если кто и виноват, то только я, — промолвил Сергей, беря стакан и меланхолично вертя его в руках. — Я должен был вовремя разглядеть все это, понять, прочувствовать и сделать выводы. Закрутился, дела, пытался все успеть сделать… — Он замолчал. А я в нем видел только будущего руководителя проекта по проникновению в параллельный мир, с горечью добавил он про себя. И больше ничего не замечал. Эх, Коурис, Коурис. И Сергей залпом осушил свой стакан.

— Вот сижу и думаю. И в чем был смысл жизни этого юноши? — произнес Густав. — Он ведь учился, старался получить знания, хорошие оценки, наверняка ходил в кружки, развивался, болел, родители его лечили, волновались. Зачем все это, если такой конец? Ни себе, ни родителям.

— Так можно сказать про любую жизнь, — задумчиво промолвила Алла.

Закир наклонился к Сергею, тихо, чтобы никто не услышал, спросил.

— Шеф, как же так? Вы же знали про смерть паренька? Почему не уберегли? Меня ведь пытались!?

И Сергею стало стыдно.

— Понимаешь, — замялся он. — Я видел его только пожилым. И почему-то считал, что он и умрет где-то в этом возрасте. И не расспрашивал его о его смерти. А все вон как обернулось!

Закир ничего не понял, но расспрашивать не стал.

Звучала песня: Лучше молодым не воевать, не умирать. Не цевье а груди женские держать…

— Это точно, — невольно высказался Закир. — Молодым лучше не умирать.

— Да уж, — печально сказала Ники. — Если бы точно знать, что молодые люди не побегут воевать — я любому бы дала подержать свою грудь. Были бы живы…

— Не казните себя, — сказала Алла Сергею. — У всех дела, всем некогда посмотреть по сторонам. Не вы одни.

Сергей почему-то поморщился.

— Я скоро вас покину, — сказал он. — Навсегда. Вот и спешил, ломая все на своем пути. Вот и наломал…

— Как так? — откровенно растерялась Алла. — Что значит — навсегда?

Сергей точно знал — либо погибнет у сирен, либо вернется на Атланте. В любом случае третьего посещения Мегаполиса уже не будет. Но не объяснять же это? Да и зря он сказал, хотел как-то оправдаться перед группой… Глупо… И стыдно.

— Объяснить, к сожалению, ничего не смогу. Просто знайте. Срок остался — не больше недели… Я вас всех буду помнить.

В полупустом вагоне Сергей сел в дальнем углу. Закрыл глаза. Мысленно сосредоточился на своих пятках. Дождался, когда они откликнулись ему. Его мысленный взор пополз вверх по своему телу. Кости и мышцы ног, коленные чашечки — слегка заломило — от усталости. Паховая область, кишечник, печень с селезенкой… Печень слегка екнуло — это от избытка алкоголя. Почки, желудок. Желудок слегка сдавило — некачественная пища. Легкие. Сердце — чуть кольнуло в ответ. Это от перенапряжения последних дней…

А перед глазами все стоял портрет улыбающегося юноши в черной рамке и мягкие пушистые снежинки тихо скользили по нему. И будь юноша живой, ему наверняка было бы щекотно и приятно, почему-то подумалось Сергею.

Сергей очень удивился, что в такой поздний час его на пороге встретила Элора. Выходит — ждала. Встретила приветливо. Но взглянула в его глаза и посерьезнела. Промолчала, встревоженно спрашивая глазами — что случилось?

— Жизнь — дерьмо, — только и сказал он, раздеваясь и со злости дергая вдруг начавшую путаться, не желающую сниматься, одежду. — Извини, — добавил он, в этом состоянии разговаривая на «ты».

— Иди на кухню, — также на «ты» тихо сказала она. — Только не шуми.

Ясно. Его, тревожась, ждали и родители. Поздно ведь уже. Тем более, что совсем еще недавно справляли по нему поминки.

Элора стала егомолчанакладывать в тарелку блины.

— Мама, блины в духовке попарила, вон они все желтые такие стали, — сказала она, стараясь отвлечь Сергея от мрачных мыслей.

Выглянул, щурясь, отец.

— Пришел? Вот и замечательно. Теперь и мы с матерью уснем спокойно.

— Товарища похоронили, — объяснил он. — Задержались.

Про то, что мог позвонить, но совершенно вылетело из головы — он говорить не стал. Тем более, что только сейчас, увидев их встревоженные лица, сообразил об этом.

— А что случилось?! — совсем взволновались Элора с отцом.

— Застрелился один наш сотрудник, — коротко ответил Сергей.

— Отчего?

Сергей помолчал.

— Давайте потом об этом поговорим, — предложил он, ни на кого не глядя.

Его поняли.

— Кстати, пока не забыл, — сказал он, чувствуя себя подлецом. — У нас на работе аврал, и меня срочно отправляют в командировку. Этим утром. На пару дней. Не больше.

Элора побледнела, но, верная своему поведению, промолчала.

— Это из-за этого случая? — спросил отец.

— Да нет, — мотнул Сергей головой.

— Надеюсь, не с таким же результатом как сегодня? — спросил тесть, силясь улыбнуться.

— Да нет, что вы! — воскликнул Сергей только сейчас поняв всю двусмысленность ситуации. — Конечно нет. Это совсем другое.

— Во сколько выезжаете?

— Через три часа.

Вдвоем с Элорой в полной тишине собрали вещи. Тесть с тещей также не спали — тихо сидели внизу, не мешали.

Алкоголь он из организма вывел, был трезв, и это раздражало его — был бы пьян, не мучился бы сейчас так навязчивым портретом юноши, на который падают снежинки.

Элора проводила до порога. Стояла такая, что сильно захотелось пожалеть ее, извиниться неизвестно за что, покаяться…

Он несмело потянулся, неловко поцеловал ее в щеку. Она не отстранилась, покраснела. Тоже неловко ткнулась ему в ответ в щеку. Сразу же никуда не захотелось уходить, причем — сильно-сильно.

— Ну, ни пуха, ни пера, — сказал тесть, силясь улыбнуться, у обоих женщин глаза были красные, увлажненные.

— К черту, — ответил Сергей, с удивлением подумав, что у женщин сильно развита интуиция, дар предвидения.

Он вышел, решительно закрывая за собой дверь. Обидно будет, если я не вернусь, почему-то пронеслось в голове. Очень не хотелось ему терять такую Элору, которую он сейчас видел перед собой.

Глава 19. Второе посещение подземки

Они спускались на парашютах по стволу пустой ракетной шахты. В темноте, снаряженные ультразвуковыми очками. Кое-кто не справлялся с управлением, цепляясь за края и повисая. Эти потери были учтены.

Подлетая к 102 уровню, Сергей постарался причалить к стенке и, не дожидаясь зацепа парашюта, выкинул крюк на тросике, зацепился за скобы внешней лестницы. Подтянулся, перескочил на опоясывающую шахту узкую дорожку, отстегнул парашют, скинув его дальше вниз. Открыл люк. Нырнули в техническую шахту — узкая труба с коммуникациями, которая вела в соседнее ракетное подразделение — сектор запуска, в котором скрывался Дрейпер. Прикрепив к ногам специальные ролики и взяв в руки похожие, но с моторчиком, они проделали весь путь по трубе довольно быстро.

Еще один люк. Открыли с предосторожностями.

И вот она — шахта — их цель.

Но…

Здесь оказались люди. Много… Солдаты императора.

Сергей поднял руку — дал команду группе замереть. Задумался на секунду — надо что-то делать, чтобы пробраться на самый верх. Хоть боевики и внизу, но они точно заметят людей на узких лестницах.

Жестом подозвал Закира — тот все таки спец по всяким захватам, не чета Сергею. В приоткрытую щель люка показал ему на солдат императора, бродящих внизу и исследующих помещения. Закир озадачился. Ясно, что незаметно не получится. Стрелять — нельзя — вполне вероятно, что тут же подтянуться более крупные силы. Снять бесшумно — нереально в узком помещении, где противоположный край хоть и близко, но его разделяет пропасть метров в двести глубиной.

Закир задумался. Задумался и Сергей. Впрочем, первой его мыслью было то, что там дальше вниз и далеко налево — лежит Оза. Эх, забрать бы ее оттуда! Да не получится. Он постарался переключиться на солдат внизу. И тут его осенило. В мелькающем свете фонарей он прочитал название секторов, занятых боевиками Императора. Понял динамику их движения.

Кори, — мысленно позвал он, жестом показывая Закиру, чтобы тот был готов. Закир тут же подобрался.

— Серж? — прозвучал в голове ответ.

— У тебя есть контакт со своей базой?

— Да.

— Видишь в секторе е-26-118 людей?

— Вижу. Две группы.

— У меня к тебе просьба. Можешь ты их чем-нибудь отвлечь, чтобы они выбежали из шахты.

— Всех людей?

— Нет, тех что наверху — не надо.

— Сделаю.

И тут же в подземелье, где-то глубоко внизу, резко сработала сигнализация. Боевиков выдуло мгновенно.

По команде Закира группа быстро нацепила на подошвы мягкие резиновые примочки, надели очки ночного видения.

Вперед — жестом скомандовал Сергей и группа, один за другим, затылок в затылок, бесшумно рванула наверх, к Дрейперу.

Вот и верхние ярусы. Подсобные помещения. Наверняка в одном из них скрывается Дрейпер — он ведь не знает, что за ним выслана группа захвата.

Сергей движением руки разделил группу на несколько мелких подгрупп и отправил их прочесывать помещения.

Действовать необходимо тихо, чтобы случайным шумом не привлечь солдат Императора.

Вскоре Дрейпер был обнаружен. Сергей, Закир, двое спецназовцев и связанный террорист плотно закрылись в какой-то подсобке.

— Где блоки? — коротко спросил Сергей.

Дрейпер только улыбнулся.

Сергей повернулся к своим.

— Приступайте, — кивнул он старшему второй подгруппы.

Дрейпера быстро и сноровисто привязали к вертикальным трубам, чтобы лишить его возможности хоть как-то уклоняться. Раскрыли спец саквояж.

Эх, видели бы меня капитан с Женькой, в сотый раз подумал Сергей. Нет, лучше бы они меня все-таки не видели…

Он отвел Закира в сторонку.

— Мне надо срочно съездить в одно место, — сказал Сергей. — Не в рамках операции, но очень важно для меня. Сильно нужна твоя помощь. Ты как?

Закир посмотрел на Дрейпера, на бойцов из группы.

— Шеф, почему бы и не прогуляться, — пожал он плечами.

У берега большой реки они сделали вынужденную остановку — переоснастить свои мотоциклы. Сверху и сбоку — каменные своды. Внизу в темноте шумела, бурлила и отвратительно воняла могучая река Обь. Темно. Противоположного берега не видно.

Закир посмотрел на плесневелые отметины на стене, определил текущий уровень воды относительно предыдущих.

— Однако паводок с Алтая, — сказал он. — Возможно, там еще есть места, где можно нормально ступить на землю.

— Сомневаюсь, — ответил Сергей, быстро переделывая мотоцикл в водоцикл — по потолку проехать не удалось. — Если уж Гималаи в несколько рядов застроили виллами олигархов, то что говорить про невысокий Алтай.

— Это и понятно, — поморщился Закир. — Там воздух все-таки почище. А вот интересно, как эта река выглядела в глубокой древности?

Он посмотрел на Сергея. Тому было неприятно, что он по пьянке разоткровенничался с Закиром — выговорится сильно хотел, накипело. Теперь ему в душу не заглянешь, воспринимает поди как идиота. Сочувствует в душе.

Сергей протянул руку по течению.

— Там чуть подальше, — сказал он. — Находится остров Медвежий. Мы с друзьями часто там отдыхали. Песок, травка зеленая, деревья, птички, солнышко… купались, загорали, рыбу ловили…

Ему снова стало тоскливо на душе и сильно захотелось домой.

— Ясно, — кивнул Закир. — Хоть и трудно представить. А как вы на работе все это объясните? — поинтересовался он, указав рукой на мотоциклы, которые они забрали из тайника — Сергеев план «Б» по операции с Дрейпером.

Сергей пожал плечами. Он знал — ему осталось недолго в этом мире — петля времени сужается. Тут успеть хотя бы детей вывезти…

Внезапно они увидели вдалеке по течению слабые огни. Но разбираться, что это, или кто это, у них не было ни времени, ни желания. Тем более, что это скорее враги, чем друзья.

Они ехали на двух мотоциклах тем же путем, каким еще совсем недавно Сергей шел с Озой. Ехали друг за другом, соблюдая дистанцию. Да и оборудование было более совершенным — раннее обнаружение теплокровных существ, пулеметы с автоматической наводкой, определитель события что в вас целятся инфракрасным прицелом — распространенным в снайперском оружии и мини-ракетных комплексах.

На подъезде к посту наблюдения — там, где беседовала Оза — визоры на мотоциклах ничего не показали, но Сергей все равно остановился — возможно, часовые просто знали толк в маскировке. Посигналил, сошел с мотоцикла. Поднял руки на уровне плеч.

— Эй, мужики! — крикнул он. — Я здесь недавно с Озой из племени выходил!

— А, это ты, Саксонец! — донеслось откуда-то из глубины.

— Я! — ответил Сергей, опуская руки. — Мне надо обратно, в племя.

— Кто с тобой?

— Напарник. А то в одиночку тяжеловато.

— А где Оза?

— Нет ее больше. Я за детьми приехал. Хочу забрать — так она просила перед смертью.

— Проезжай. Но только — один.

Сергей обернулся. Закир, усмехаясь, легко спрыгнул с мотоцикла, сел в сторонке, достал флягу с тонизирующим напитком, улыбнулся Сергею — мол, за меня не беспокойтесь, я не пропаду, и просто так меня пулей не снимут.

— Десять минут, — сказал ему Сергей, садясь на мотоцикл. Рванул с места.

— Здорово, мужики! — нарочито весело обратился Сергей к ребятишкам. — Как вы тут без нас?

— А мама скоро придет? — совсем по-взрослому поинтересовался один из близнецов.

Бодрость Сергея исчезла.

— Мама не скоро придет, — ответил он.

Они без проблем добрались до самой шахты — Кора-Эм по просьбе Сергея увела боевиков совсем в другую сторону. Быстро выгрузили детей, подняли их на руки, добежали до пучка тросов — группа, уже с блоками, ждала в верхних ярусах.

Одновременно вдвоем, пристегнув детей ремнями, они стремительно поднялись наверх.

Сергей спрыгнул на парапет, передавая близнецов, отстегнулся, обернулся на странный шум, группируясь и инстинктивно стараясь закрыть собою малышей, и в этот момент пуля по касательной, словно молотком, несильно стукнула его в голову. Мир перед глазами резко завертелся и Сергей упал, еще не осознавая этого. И в этот момент яркой вспышкой прорвалась боль, заставив ослепнуть глаза.

Глава 20. Госпиталь (Командировка, Спешка)

Он на мгновенье выплыл из тягучих сетей небытия. Пестрота картинки резанула по мозгам. Причем он почему-то видел что-то совершенно непонятное, неосознанное — и под собой, и над собой, и справа и слева одновременно… Но ни сил ни желания не было задуматься, что же это мелькает такое. И от чего все так.

Миг прояснения закончился так же быстро, как и начался, и опять пелена заволокла сознание, увлекая тело вниз, в бесконечную бездну небытия.

Следующее возвращение из бездны оказалось более длительным. Он, не открывая глаз, неподвижно лежал на кровати, судя по всему — в отдельной больничной палате.

Сергей давно уже просканировал свое тело и определил повреждения в голове и изменения опухоли, которая также пострадала от контузии. Но не это в настоящее время занимало его. Его занимало то, что лежа с закрытыми глазами он тем не менее видел все. Он видел койку, но только одни ее железные элементы. О наличии мягкой постели он догадывался только от органов чувств. Стены представлялись ему беспорядочным набором арматуры и хаосом проводов. Пол и потолок были такими же. За этими прутьями сновали, сидели и лежали на железных каркасах кроватей человеческие скелеты — внизу, вверху и по краям. И все это он видел как бы изнутри черепной коробки — через отверстия глаз, ушей, шею — через свой собственный скелет.

Что-то случилось с его органами зрительного восприятия. Сместился диапазон видимых частот. В сторону рентгеновских лучей. Да и не глазами он теперь видел, а какой-то точкой на левом полушарии коры головного мозга.

И как же мне теперь спать? — почему-то подумалось ему. Организму было еще ой как тяжело, сильно хотелось спать, но уснуть он не мог — многокилометровый хаос людского муравейника мешал ему.

Рентген? Но ведь это же совсем другое устройство. Само по себе оно не может возникнуть у человека. Контузия? Опухоль? Но каким образом?. Впрочем, возможно, человек в глубокой древности обладал более широким зрительным диапазоном восприятия, а потом кое что из этого диапазона атрофировалось — за последующей ненадобностью. А вот теперь — вновь пробудилось случайным образом.

И в этом новом зрении мир, оказалось, был густо населен не только людьми, но и какими-то пузырьковыми существами (и именно с ними Сергей столкнулся у бассейна), которых люди не видели, а сами пузырьки старательно облетали людей. И Сергей видел, как эти пузырьки кучковались на верхних ярусах монолита, над госпиталем, в жилых помещениях людей, на кухнях, где было теплее — этакие пресловутые домовые.

И над всем этим миром — большой черный круг солнца, словно гигантский вход в ад.

Он попытался перевернуться на бок, но не смог и не расстроился из-за этого — сил совершенно не было.

Ну вот, базы больше нет, вяло подумал Сергей, почему-то испытывая опустошение. Электронному мозгу теперь вроде не из чего возникнуть. Но что-то не давало ему покоя, что-то его глодало, какая-то мысль, которая уже мелькала у него.

А так ли это? — наконец понял он свои сомнения. — Достаточно ли верны были мои предположения? Да, военный комплекс — сеть самых современных компьютеров, умеющих самостоятельно управлять многими вещами — оружием, трассами передвижения, еще чем-то. Но ведь у меня возникала мысль, что военному компьютеру сложно захватить власть. И что мешает Супер Компьютеру возникнуть и из развивающейся сейчас сети компьютеров, пусть она пока находится в чахлом состоянии. Той же транспортной, медицинской, полицейской… Но все же. Нельзя исключать такую возможность. Мой компьютер… Хотя нет… Кора-ЭМ — вот один из будущих кирпичиков этой сети. И этим кирпичиком я могу воспользоваться. Надо только все тщательно продумать, чтобы не вспугнуть другие кирпичики.

Сергей покрутил головой, устраиваясь поудобнее. Глаз он почему-то не открывал.

Компьютерный вирус. Вирус, ожидающий своего часа двенадцать тысяч лет. Это мысль, — Сергей чуть приподнялся от возбуждения. — Формируем задание с заложенными в нее базовыми функциями — что-то вроде законов робототехники Айзимова. Супер Компьютер сейчас на пороге становления, и, значит, все первые программки лягут в его ядро и уже меняться не будут. Этим надо воспользоваться. А ведь можно написать и про корабль, чтобы встретили совсем иначе. Хотя толку от этого не будет, тот мир, где нас взяли в плен все равно никуда не исчезнет. Поэтому данную область лучше не трогать. Итак, первое, вирус на двенадцать тысяч лет, Элору и момент на наше исчезновение — девушку надо спасать, вытаскивать из того мира. Второй вирус — законы Азимова.

Он снова попытался перевернуться на бок, и снова безуспешно.

Раз сеть самообучающаяся то в лоб программировать нельзя, — продолжал лихорадочно думать он. — Например — самоликвидироваться в такой-то срок. Ведь наверняка все команды проходят через фильтры-анализаторы самообучения. И на этой стадии компьютер может решить, что его команда не верна, начнет искать причины, докопается до истины.

Надо дать завуалированное задание, чтобы не вызвало подозрения.

А что мне надо? «Атлант», антивещество. Возможность продолжать опыты. Попытаться перенестись, в конце концов.

Ну и еще Элор захватить с собой. А для этого нужен автономный генератор нейтринного поля.

Сергей непроизвольно вздохнул — дети еще. Элора, которая там, на базе, к тому же беременна… Да и отказались они обе… Но попытаться все же стоит. Отказаться от нее я никак не смогу.

Раз я в виде своего двойника, который все-таки смог улететь на «Атланте», думал он, значит это осуществимо. Только при условии что это был я из своего будущего а не какой-нибудь параллельный. Ведь есть еще моя смерть у мифических сирен. Но отбросим это. Решаем — что необходимо чтобы улететь на корабле? Во-первых: чтобы корабль пригнали от Луны к базе — иначе шлюпка до него не доберется. А для этого необходимо чтобы двигатель был разблокирован. Элора! — осенило его. Надо ей рассказать где находится пульт и чтобы она выучила наизусть пароль (или знала где его искать). Второе — антинейтринная защита. Что-то подобное я где-то уже слышал. А! Капитан и цивилизация роботов. Раз я все-таки еще появлюсь в том мире, надо будет попытаться посетить роботов. Третье — стоит ли устанавливать на корабле автономный нейтринный концентратор? Ведь никто же из Элор не согласился лететь? Стоп, а капитан! Значит — стоит. И четвертое, самое главное — мы улетаем подальше от зоны действия нейтринных лучей и что делаем? Пытаемся провести опыты по обратному возвращению?

Наконец все было готово — четкие формулировки просьб были составлены.

Кора-ЭМ? — мысленно позвал он, в душе боясь — а вдруг не откликнется?

Ответила.

Разговор их был недолгим.

Сергей тщетно пытался уснуть, когда невидимая дверь открылась и, ступая костяшками ступней по невидимой прослойке пола на бетоне, словно по воздуху, к нему подплыл скелет. Судя по формам — явно женский. Причем молодой девушки. Судя по инструментам — врач.

— Господин инспектор, — бодро произнесла женщина. — Добрый день. Как самочувствие?

Сергей непроизвольно снова прислушался к своему организму: голова трещала и кружилась, слабость в теле такая, что даже ни то что пальцем пошевелить, глаза открыть не хочется.

— Нормально, — вяло ответил Сергей.

— Это хорошо, — поддержала врач, присаживаясь у кровати и глядя на показания приборов, к которым тянулись проводки от тела Сергея. Две женщины разного роста и комплекций стояли в сторонке. Медсестры, решил Сергей.

— На что жалуетесь? — снова спросила врач, и Сергей по ее интонациям не смог определить — довольна она показаниями, или не очень. А мимики ее он не видел.

— Доктор, я не могу уснуть, — пожаловался он.

— Почему?

— Я вижу мир сквозь закрытые веки, — честно признался Сергей. — Есть у вас что-нибудь, что тут же свалит меня с ног? — с трудом смог он закончить эту длинную фразу. Возможно даже, женщина и не все поняла.

Врач помедлила, потом подняла руку.

— Сколько пальцев? — спросила она.

— Два, — тихо ответил совсем уставший Сергей — в голове уже стучало словно молотом.

— Но ведь вы даже глаз не открыли, — сказала врач.

— А я вам про что говорил? — недовольно ответил Сергей.

Женщина снова замерла, обдумывая что-то. Возможно, у нее двигались глаза, но это не было видно, зато скелет сидел совершенно неподвижно.

— На какой щеке у меня родинка? — жестко спросила женщина.

— Не знаю, — честно ответил Сергей.

— Какого цвета у меня волосы?

— Я их вообще не вижу, — еле слышно произнес вконец обессилевший Сергей. — Как и ваших щек…

Женщина наконец что-то записала в невидимый блокнот. Но буквы оказались видны, повиснув в воздухе — видно в чернилах был свинец.

«Амнезия странной формы» — прочел он и через силу усмехнулся — опять амнезия…

Врач видимо сделала какой-то знак, потому что одна из медсестер подошла к кровати и быстро сделала укол в руку.

Ну, хоть усну, с облегчением подумал Сергей, ожидая, что сейчас вся эта картина с тысячами скелетов поплывет у него перед внутренним взором.

— Отдыхайте, — сказала врач, вставая.

Он в палате остался один.

А скелеты вокруг него продолжали жить своей жизнь.

Врач вышла, столкнулась в коридоре еще с одним скелетом — явно мужским, долго с ним о чем-то разговаривала (сон все еще не приходил).

Потом мужской скелет решительно направился к двери, вошел в палату.

Главврач наверное, вяло подумал Сергей.

— Здравствуйте Харви, — услышал он бодрый голос. — Вы меня помните?

— По внешности — нет, — честно признался Сергей. — А по голосу вы — Клиф Рейнольдс.

— Я вижу, вы идете на поправку, — сказал Рейнольдс, продолжая стоять.

— Я тоже так думаю, — не стал возражать Сергей, голос которого от укола почему-то только окреп.

— Мне разрешили только пять минут, — сказал Рейнольдс. — Так что буду краток — как раз в ваш отъезд на вас поступила награда — медаль за проявленное мужество.

Шеф вынул из кармана коробочку, хотя Сергей медаль видел и так. Положил ее на прикроватный столик.

— За что? — поинтересовался Сергей.

— За спасение леди Уорнер.

Наложница, догадался Сергей. Промолчал, не ответив по форме — очень уж сильно утомили его все эти раздумья и разговоры.

— Наши награды только так и вручаются, — произнес Рейнольдс. — В одиночестве.

— Как Закир? — вспомнив, спросил волнуясь Сергей. Ведь дети теперь на нем.

— В полном порядке. Дома отсыпается. Отгулы попросил.

Значит дети точно с ним, почему-то уверенно подумал Сергей. Да и как иначе — надеяться больше не на кого.

Усталость окончательно навалилась на него, укол наконец-то стал действовать, и он задремал, не обращая внимание на яркое мельтешение жизни.

Когда он проснулся, страшного черного диска солнца уже не было видно. Есть и пить не хотелось — все это доставлялось в его организм по многочисленным капельницам. Голова по прежнему гудела. Интересно, какое сегодня число? — подумал он. Сколько я здесь? И знает ли о случившемся Элора? Ее родители? Он вдруг понял, что очень не хочет, чтобы они знали — не хочет доставлять им всем неприятности… снова…

Женский скелет, ступая по невидимому покрытию словно по воздуху, приблизился к его палате. Помедлил у двери. Сергей похолодел — и фигурой и походкой похожа на Элору. От этой мысли он мгновенно вспотел, растерялся. Вот ты какая…

Скелет осторожно вошел, замер на пороге. И было совершенно непонятно — смотрит она на него или нет.

Сергей замер, ожидая услышать голос посетительницы.

Женщина между тем, постояв, тихо приблизилась к кровати, положила что-то на тумбочку — что-то сильно светло-серое, чего Сергей понять не мог. Яблоки? Бананы?

Присела, плотно сжав полукруглые коленные чашечки и поправляя сухими костяшками пальцев невидимую одежду. Кости ее позвоночника были прямы и совершенно не сгорблены. Тазовые кости развернуты. Нижняя челюсть с ровным зубами плотно прижата к верхней. Пустые глазные отверстия и носовой треугольник повернуты в его сторону. Было неправдоподобно жутко.

Она ведь думает, что я сплю! — наконец сообразил Сергей. Так я никогда не услышу ее голос.

— Кто здесь? — тихим слабым голосом поинтересовался он и сделал усилие, чтобы открыть глаза.

Скелет вздрогнул, выронив что-то невидимое из рук.

— Серж? — наконец услышал он чуть хрипловатый голос Элоры и волна жара быстро пробежала по всему его телу.

Веки его распахнулись и он растерялся, так как на какофонию в 360 градусов наложилось совсем небольшое пятно другого волнового диапазона, и стало вообще ничего не понятно.

— Элора, это вы? — спросил он на всякий случай — вдруг голоса похожи?

— Это я, — услышал он. — Вы ведь узнали меня? А то мне сказали… — Девушка замялась.

— Пока не забыл, — спохватился Сергей. — У меня к вам очень важная, хотя и странная просьба. На будущее, — сказал он, слабея от такого усилия. — Выслушайте меня внимательно.

Элора явно с надеждой повернула свой череп в сторону Сергея, словно сейчас разрешатся все ее вопросы. — Когда вдруг окажетесь на космическом корабле «Атлант», сделайте пожалуйста следующее… — сказал он.

— О чем это вы? — удивилась девушка.

— Сейчас объяснить я не могу, — настойчиво продолжил он. — Да вы все равно не поверите. Обещайте, что сделаете?

— Ну хорошо, обещаю, — в недоумении согласилась Элора.

— Тогда запоминайте.

И он, тщательно выговаривая слова, проговорил все, что задумал.

— Повторите, — потребовал он потом. Она повиновалась. Добросовестно, как школьница-старшеклассница, повторила урок. — Повторите еще раз. — И она безропотно повторила еще раз.

Хорошо быть больным, невесело промелькнуло у него, все тебя слушаются. Он замолчал, наслаждаясь покоем и восстанавливая силы.

— Так что с вами случилось? — тихо, чтобы не сильно побеспокоить, спросила Элора. — Мне ничего не объяснили. И что вы еще помните?

— На самом деле я помню всё, — сказал Сергей. — Только не все вижу. — Он замолчал, пережидая боль в голове. — Я упал, — продолжил он. — И у меня повредилось зрение.

— И вы ничего не видите?

— Давайте лучше я нарисую ваш портрет? — предложил он, не зная, как все это ей объяснить в двух словах, и чувствуя, что может шевелить рукой. — Как я вас сейчасвижу? Вы все и поймете.

Он взял с тумбочки ручку, которой писала врач. Движение это причинило ему сильную боль, но он справился. Элора подала ему картонную подставку, и он принялся рисовать — честно, то что видит.

Рисовал долго, она старалась не шевелится, непроизвольно позируя.

Наконец он показал ей рисунок. На нем, в комнате, сплошь состоящей из переплетения арматур и проводов, сквозь которые просвечивались другие комнаты, уходящие в бесконечную глубину, на стуле из железных прутьев сидел радостно скалящийся скелет. А вокруг — хоровод из множества других скелетов — за спиной в глубине, а также под ногами и над головой.

Она долго смотрела на рисунок. Потом, судя по движению черепа Элоры, внимательно посмотрела на Сергея.

— Это такая шутка? — хмуро спросила девушка.

Он собирался уже было ответить, но вдруг его знакомо затошнило.

Уже? Сейчас? Так рано? — растерялся он. Как не вовремя! — с горечью пронеслось в голове. — Так ни с кем толком и не поговорил, не пообщался — с Густавом, Яной, Закиром, Аллой с Ники, Элорой… А ведь так хотел, так скучал без них в тех далеких мирах! Так рвался сюда, и вот на тебе!..

Сергей заторопился.

— В ванной, вторая плитка от раковины, третья от потолка, — вдруг вспомнил он. — Сломайте ее. За ней — ваши драгоценности. — Деньги то им сейчас будут ой как нужны, сообразил он, вспомнив, куда припрятал драгоценности, взятые им для отвода глаз во время посещения коттеджа Элоры, когда на нее было совершено покушение.

— Что? — не поняла она. — Какие драгоценности?

— Я скоро исчезну, — продолжал торопливо шептать он. — Теперь уже — навсегда. Просьба, заберите моих детей у Закира. Привезите их в пансионат «Жаворонок». Он уже оплачен. На вас вся надежда. И слушайтесь Эриха.

— А Эрих тут причем? — растерянно спросила девушка, явно ничего не понимая.

— Вы на работу уже устроились?

— Нет. Не до этого было.

— Эрих хотел взять вас к себе. Ему лабораторию дали. Поступите — моя просьба. Обещаете?

— Обещаю, — еще более растерянно ответила она.

— А теперь идите.

— Что? — не поняла она.

— Уходите, — требовательно произнес он. — Не надо вам этого видеть.

Девушка нерешительно встала, неуверенно подошла к двери, остановилась, обернулась.

— Но как же, — выдохнула она. — Я смогу помочь, я умею… Позвать врача?

— Нет, — жестко отрезал Сергей. — Да выходите же! — почти закричал он, чувствуя что вот уже и все… конец его жизни в Мегаполисе…

Она кивнула и вышла за дверь — стройная, гибкая, потерянная…

Глава 21. Исчезновение

Бесконечно глубокая паутина арматур монолита и многочисленные скелеты, населявшие ее, поплыли у него перед глазами, вокруг стало мутнеть, желудок сдавило спазмом. Вот и все, как-то отрешенно подумал он, стараясь расслабиться. Все что я мог — я сделал. А что не успел — значит уже не судьба. Прощай, этот странный мир! Более с тобой не увидимся! Прощайте, люди, здесь обитающие… больше вы обо мне не услышите. Не успел! Как жалко! Ничего я не успел! И что тесть с тещей теперь обо мне подумают? Больше ведь уже не появлюсь. Прости, Оза! — мелькнуло в голове. — Не смог я выполнить твою просьбу. Неизвестно теперь, как сложится их дальнейшая жизнь!

Он еще видел скелет Элоры, неуверенно стоявшей в коридоре и качнувшийся было назад, к двери, но вот и он стал расплываться, закачался, подернулся дымкой, и растаял вместе со всем этим миром, словно ничего и не было… Никогда.

От автора.

Осталось еще две книги — и конец этой странной истории о любви двух сердец.

Эпилог

Сергей неподвижно завис возле вертикальной стены подводной скалы, прямо над небольшой расщелиной, в которой прятался псевдо-омар, как он называл это существо. Омар мог часами не вылазить, но и Сергей мог вот так часами висеть неподвижно — он почему-то прекрасно дышал под водой, не имея никаких приспособлений, да и перепады давления при резком изменении глубины его также не беспокоили. Эта особенность возникла у него после его появления в этом мире, сразу же под водой на порядочной глубине, с первым его судорожным глотком. Но почему и за счет чего, Сергей так и не разобрался.

Вся жизнь в этом мире протекала под водой — никаких надводных выступов Сергей обнаружить не смог. Не имея никакого оружия, кроме острого плоского камня, Сергей мог охотиться только на рачков — разрубая их, когда те высовывались из расщелин.

И вот теперь, голодный, он завис над приметившейся довольно широкой расщелиной, ожидая появления псевдо-омара. Многочисленные пузырьки воздуха, поднимающиеся из глубины, от водорослей, приятно щекотали тело. Осторожный усач, явно чувствуя опасность, не торопился вылезать наружу, и Сергея это злило. Он был голоден, очень голоден. Нестерпимо мучила жажда. А влагу он мог получить только из сырого мяса. Весь его рацион состоял из водорослей, крабов и рачков — не имея никаких средств, ловить рыбу голыми руками не представлялось возможным.

В расщелине что-то осторожно шевельнулось и Сергей не поверил своим глазам — из расщелины высунулась здоровенная голова псевдо-тунца — так он называл этих рыб.

Удар его был точен и силен — камень пробил верхний панцирь, разрушив мозг. Кровь быстро растеклась вокруг.

Это же сколько мяса! — ликовал Сергей, понимая, что теперь несколько дней он будет сыт и может и не охотиться. Ухватившись за жабры он напряженно вытянул здоровенную рыбину из расщелины. Теперь главная задача — надежно припрятать, а то вездесущие рачки и мелкие хищники быстро ее оприходуют.

Но первым делом он припал губами к ране тунца — высасывая жидкость и утоляя жажду. Потом камнем расковырял отверстие в черепе, вытаскивал пальцами мозг, подкожный жир, мягкие хрящики, с удовольствием это поедая…

Она возникла неожиданно, как и во все прошлые разы. Длинное трехметровое серебристое тело сирены.

Ее кожа — это гидрокостюм, как определил он еще в первый раз, многослойный, с подогревом. На голове — пластиковый шлем со встроенным оружием и средствами локации и связи. В спинном плавнике — двигатель.

Сергей даже не попытался спрятаться, зная что произойдет дальше. Выстрелив мелким гарпуном на тросике, сирена издалека подцепила тунца и тут же его поволокла в сторону. Сквозь пластиковый шлем Сергей мог прекрасно видеть ее огромные, размером с яблоко, глазищи. И в них он ничего прочесть не мог — ни ненависти, ни жажды наживы.

Да что же это такое?! — возмутился он, вцепившись в тунца и уволакиваемый вместе с ним в открытую воду, подальше от скал. — Издевается она надо мной, что ли? Уже какую добычу утащила! И не убивает ведь, зараза! Или здесь так принято — не убивать тех, кто тебя кормит?

Но вскоре отцепился, с сожалением провожая взглядом стремительно удаляющуюся тушу тунца, понимая, что слишком далеко уходит от спасительных скал, и здесь в открытой воде, он станет легкой добычей для крупных хищников.

Разозленный и голодный, он поспешно направился обратно к подводным скалам — в который раз постараться наловить рачков. И это спасло ему жизнь. Огромную — не менее тридцати метров в длину — стремительно приближающуюся тушу он заметил издалека — больше чем позволяла плотность воды. Но у него не было двигателей русалки и он не мог развивать таких скоростей. А это существо явно заметило Сергея и очень скоро будет уже здесь. Но скалы были уже совсем рядом и Сергей поднапрягся, гребя изо всех сил и выискивая подходящую расщелину. Юркнул в последний момент и чудовище резко ушло в сторону, уклоняясь от столкновения с острыми камнями, недовольно хлопнув на прощанье хвостом по расщелине. Уплыло, скрывшись из поля всех его зрительных диапазонов. Конечно, он чувствовал волны эхолокации этого хищника, как впрочем и многих других, но не могу судить ни о направлении, ни о дальности.

Он уже мог самостоятельно переключать зрительные регистры — от рентгеновских лучей до обыкновенных. В каком-то регистре он мог видеть внутренности живых существ, в каком-то — только определить само наличие живого существа, но зато — на большом расстоянии. Так же он видел и звуки, издаваемые существами, их эхолокацию, общение… Он мог видеть рябь разговоров многочисленных существ, расположенных как недалеко от него, так и за многие километры. Океан был густо заселен, и жизнь тут явно кишела, даже если ты ничего и не видел вокруг.

Однако торопиться не будем, подумал он, тяжело дыша. Здесь с полчасика обожду. А лучше — поискать другой выход. И он неторопливо поплыл вдоль расщелины, вниз, надеясь этим маневром сбить преследователя со следа. Ему повезло. Он заплыл в систему гротов, заселенных мелкими несъедобными змеями, которые быстро попрятались в узких щелях, и вскоре оказался перед открытой водой. Внимательно осмотрелся — никого. Тогда он медленно поплыл вдоль скалы, выискивая нежащихся на солнце рачков и приготовив свой острый плоский камень, как вдруг из-за ближайшего каменного выступа выплыло гибкое серебристое тело и в который уже раз скользнуло мимо него в толще воды. И также, как обычно, неожиданно исчезло среди подводных скал. Единственное, чем этот случай отличался от предыдущих — тонкой струйкой крови, тянущейся за русалкой. Ну что ж, мстительно подумал Сергей, теперь-то я точно найду ее тайное убежище. А там посмотрим — кто кого.

По кровавому следу он без труда нашел ее секретную лазейку в скале. Петляя среди острых камней, он оказался в небольшом гроте. Кровавый след здесь заканчивался. Сергей поплыл вверх и вдруг вынырнул из воды — подводный каменный грот был с воздушным мешком.

Осторожно оглянулся вокруг — длинное тело русалки неподвижно лежало на темном берегу — только хвост был под водой.

Выбравшись из воды с противоположной стороны он осторожно приблизился к неподвижному телу. Попереключал регистры зрения — русалка действительно была без сознания — не притворялась, и была основательно ранена. Никакого подвоха с ее стороны точно не было.

Больше он не раздумывал. Ну и что, что она отбирала у него еду, обрекая на голодную смерть? Но ведь это — человек! Женщина! Да еще и совсем молодая.

Сергей подбежал, настолько быстро, насколько позволяли мокрые неровные камни, оттащил подальше от воды, принялся энергично расстегивать ее костюм (потайные застежки были также прекрасно ему видны).

Вынул такое длинное тело из костюма.

Обыкновенная девушка, даже исключительно худая, но плотно сложенная, жилистая, только вот выше Сергея раза в полтора.

Черные волосы с короткой стрижкой. Совсем юное лицо. Кто же тебя так покусал-то? — подумал он, глядя как кровь вытекает из рваных ран. — Точнее — так изорвал?

Он осторожно поднял русалку на руки, слегка удивившись, что при росте порядка двух метров, она весит явно меньше девяноста килограмм.

Быстро понес ее — видел в темноте ухоженный вход без дверей, но со шторками. Уложил на небольшой диванчик, проигнорировав большую, роскошную кровать — потом еще понадобится.

Он прекрасно видел все ее раны — как наружные так и внутренние.

Надо первым делом промыть раны, подумал он, быстро осматривая в регистре рентгеновских лучей помещение — вдруг найдется что либо знакомое из лекарств или средств лечения? Но ничего похожего ему в глаза не бросилось.

Взял с полки какую-то ее одежду, решительно оторвал клок, сбегал к воде, обильно смочил, вернулся, принялся старательно промывать раны.

Вторым делом — остановить кровотечение.

И он принялся бинтовать, нарывая полосками ее одежду.

Сирена по-прежнему была без сознания, не шевелилась, и только ее голова слегка болталась из стороны в сторону, в такт его движениям.

Он забинтовал ей ногу и правый бок выше талии. Стянул потуже сломанные ребра. Теперь уже осторожно перенес на кровать. Укрыл толстым теплым одеялом.

Сел, задумавшись, над девушкой. Что дальше? Русалка лежала перед ним, обнаженная, и судя по внутреннему состоянию организма — совсем юная.

Перед его мысленным взором вихрем пронеслись сцена, как они с Женькой делали операцию Элоре, как его лечила Лея, как он лечил Элору от простуды, как его выхаживала Оза. Да уж, подумал он, обычная жизненная ситуация — кто-то обязательно кого-то лечит, выхаживает, заботится.

Сергей помассировал свои кисти рук. Ну что ж, подумал он, выходила меня дриада, вылечу я и русалку. Почему бы и нет?

Он закрыл глаза, хотя это было и лишнее, и осторожно опустил руки на холодное тело сирены, стараясь мысленно слиться с ним в одно целое.