Госпожа Хризантема

XXIII

2 августа

Внизу, в городе, на одном из перекрестков расположилась уличная певица; люди собирались, чтобы ее послушать, и мы втроем, проходя мимо, тоже остановились вместе с другими. Ив, Хризантема и я.

Совсем молоденькая, немного полноватая, довольно миловидная, она бренчала на своей гитаре и пела, дико вращая глазами, как виртуозка, исполняющая особо трудный пассаж. Она опускала голову, прижимая подбородок к шее, чтобы извлечь еще более низкие ноты из самой глубины своего существа; даже непонятно, откуда брался у нее этот грубый и хриплый голос, голос старой жабы, голос чревовещателя (в чем, собственно, и заключается высокая театральная манера, последнее слово в искусстве исполнения трагических фрагментов).

Ив взглянул на нее возмущенно.

— Нет, ну надо же! — сказал он. — Да у нее же голос, как у… (от удивления ему не хватало слов), как у… как у чудища!..

И он посмотрел на меня почти с ужасом, ему не терпелось узнать, что же я думаю об этой малютке.

Впрочем, мой бедный Ив сегодня был не в духе, потому что я заставил его надеть соломенную шляпу с сильно загнутыми полями, которая ему не нравится.

— Уверяю тебя, Ив, она тебе очень идет.

— Да? Это вы так говорите… А мне кажется, она похожа на сорочье гнездо!

От певицы и шляпы нас отвлекает приближающаяся с другого конца улицы процессия, с виду напоминающая похоронную. Возглавляют ее бонзы[40] в одеяниях из черного газа — лица как у католических священников; главный персонаж шествия — покойник — движется позади них в премилом крытом паланкине.[41] Далее следует кучка мусме, прячущих свои смешливые мордашки под неким подобием вуали и несущих искусственные лотосы с серебряными лепестками в вазах ритуальной формы — обязательный атрибут похорон; за ними, жеманничая и с трудом сдерживая смех, выступают прекрасные дамы под зонтиками, разрисованными яркими бабочками и аистами…

Вот они уже поравнялись с нами, надо посторониться, чтобы дать им пройти. И вдруг Хризантема принимает подобающий вид, а Ив стаскивает с головы свое сорочье гнездо…

Да, ведь перед нами же действительно проходит смерть! А я и не подумал… по виду никак не скажешь…

Процессия будет карабкаться высоко-высоко над Нагасаки, на зеленую гору, сплошь усеянную могилами. А там беднягу опустят в землю вместе с его паланкином, вазами и цветами из фольги. И тут-то наконец несчастный покойник окажется в приятном месте и сможет наслаждаться прекрасным видом…

А народ пойдет обратно, полусмеясь-полухныча.

Завтра обо всем этом никто и не вспомнит.