Гость. Часть 3

Великолепный выходной юной Леди

2 ноября 2095 года. Нация ликовала.

Позавчера вечером в новостях сообщили, что силы обороны своим секретным оружием уничтожили передовую базу Великого Азиатского Альянса и его армаду. Вчера, поздним вечером, в последних новостях говорилось, что Северный Токио попросил Вашингтон прозондировать почву для того, чтобы стать посредником в переговорах о мире. Всё это случилось так быстро, что некоторые считали новости не такими уж и надежными, но лишь маленькая часть населения сохранила способность рассуждать спокойно.

Большинство вдруг стали толковать о военных делах. Парни, которые обычно не интересовались политикой, в школах громко спорили о дипломатии и прагматической политике, основанной на силе. А очевидно шокированных девушек не могли сдержать даже неодобрительные взгляды.

И не только в школах. Увидев на экране пылкую, но безответственную знаменитость, Саэгуса Маюми вздохнула и выключила телевизор.

Сейчас было десять утра. Поскольку сегодня был будний день, она, как правило, в такое время должна была быть в школе. Однако у учеников, вовлеченных в йокогамский инцидент, со вчерашнего дня был выходной, и Первая школа не была исключением.

Она готовилась к экзаменам, которые пройдут в начале нового года, поэтому из-за перерыва в обучении у неё в сердце появилось странное чувство, но она была вовлечена в инцидент не просто потому, что оказалась в том месте. Маюми была вовлечена на самом деле, поэтому хорошо немного и отдохнуть. К сожалению, расслабиться ей не удалось.

«Госпожа, пожалуйста, простите, что прервала ваш отдых»

Она, получается, поняла, что Маюми выключила телевизор?

Неплохое время домработница выбрала, чтобы обратиться к ней по внутренней связи; простое совпадение. Маюми это понимала, хотя и размышляла над иной возможностью.

— Сейчас открою, — ответила она, поднявшись со стула. На самом деле она могла открыть дверь голосовой командой интерфейсу распознавания Домашнего автоматического робота, но без особой причины открыла дверь самостоятельно.

Перед дверью стояла домработница, ответственная за Маюми. Даже сейчас широко поддерживалась субкультура людей, которые носят униформу и называются словом, которое начинается на Г и заканчивается на Я... Ну, юбка была довольно длиной, по щиколотку, воротник закрывал всё, что ниже шеи, на спине не было больших неприкрытых частей, так что это была функциональная униформа.

К тому же в этом доме существование домработницы в такой форме вообще не было странным. После стольких лет невозможно при виде такой формы чувствовать себя неуютно.

— В чём дело? — спросила Маюми домработницу, которой было около двадцати пяти.

— Вас вызывает господин.

Услышав это, Маюми чуть поморщилась: «Опять?» — подумала она. Несмотря на то, что вчера её и так снова и снова спрашивали о том, что случилось... пока Маюми в уме ворчала, следующие слова заставили её склонить голову.

— Он ожидает в приёмной.

Впрочем, склонила она голову не на самом деле, лишь сделала такой жест в уме.

«Приёмная? Не кабинет», — задалась вопросом она.

— У нас гость?

— Похоже на то.

Не нужно и вспоминать, но вместе они были уже давно, но, грубо говоря, у неё была такая работа — быть полезной Маюми. Из краткого обмена Маюми поняла, что домработница не знает имя гостя.

— Пожалуйста, скажи, что я приду, после того как переоденусь.

— Вам помочь?

Чуть подумав, Маюми тут же интуитивно приняла решение. Современная мода не предоставляла много возможностей, чтобы носить платья, которые нельзя надеть самой.

— Всё в порядке, я справлюсь сама. Я представлю себя в должной формальной одежде.

Одним словом, домработнице, наверное, приказали в этом убедиться. Как и всегда, домработница почтительно поклонилась и удалилась.

Сделанное на заказ цельное платье было светлых тонов, длиной до лодыжек и чуть выступало у бедер. Поправив кружева на подоле, Маюми постучала в дверь приёмной.

— Входите.

Голос, который, казалось, шёл с комнаты, был записанным голосом отца, доносился он из установленного в украшенную деревянную дверь динамика. Записанный голос почти нельзя было отличить от настоящего, он говорил членам семьи, что нужно вести себя формально.

По-видимому, сегодняшние гости были людьми, с которыми они не могут быть чересчур открытыми.

— Прошу прощения, — надев свою обычную двухслойную маску леди, Маюми низким тоном проговорила «клише» и не спеша вошла в комнату. Она опустила глаза, но украдкой взглянула на лица гостей. Перед отцом сидели мужчина и женщина, их лица были ей знакомы. Но, даже если и так, они не те знакомые, которых она особо приветствовала. Впрочем, она их и не ненавидела тоже. Однако, став возле отца, улыбнувшись и изящно поклонившись гостям, она не выказала никаких своих истинных чувств. — Добро пожаловать, Хирофуми-сан. Давно не виделись, Мио-сан.

Прежде чем девушка ответила, молодой человек поднялся. Тем не менее, женщина с внешностью молодой девушки осталась сидеть. И никто из-за этого не поднял брови. Но ни Маюми, ни её отец, Коити, не посчитали это неуважением, они не пытались ничего скрывать за бесстрастным лицом.

А что до того, почему женщина, Ицува Мио, не сидела на диване... она сидела в инвалидной коляске. Однако её брат, Ицува Хирофуми, казалось, чувствовал себя виноватым. Хотя они не считали это грубым, его ответное приветствие было немного невнятным.

— Надеюсь, мы не потревожили вас, Маюми-сан.

— Пожалуйста, садитесь. В конце концов, Мио-сан уже сидит.

— Спасибо огромное, Маюми-сан. Прошу прощения, что с последнего посещения прошло так много времени.

Мио, о которой только что говорили, ответила Маюми смешком и ангельской улыбкой, но, показалось, что улыбнулась она с вызовом.

Пока Хирофуми садился на диван, Маюми охватило то же сомнение: «она правда старше меня?». Она всегда о таком думала, когда встречалась с Мио.

Но в этом году, без сомнения, Ицуве Мио исполнится двадцать шесть. Однако всякий раз, когда та оказывалась в поле зрения, Маюми невольно хотелось поставить под сомнение эту истину.

Она была лишь на пару сантиметров ниже Маюми. Однако их фигуры были абсолютно разными. Её тело можно было описать одним словом — неразвито. В её теле не было много того, что можно назвать «женственностью».

По-правде, шевелить ногами она могла. Но из-за чрезвычайно слабого состояния её тело не могло перенести долгой ходьбы.

Она начала использовать инвалидное кресло, когда ей исполнилось двадцать, потому что тело было слишком слабым, чтобы долго делать физические упражнения. Аппетит у неё был небольшим, из-за чего она получала мало питательных веществ, а это, в свою очередь, ослабляло тело, создавая тем самым замкнутый круг. Итогом и была недоразвитая фигура.

Когда она была в одежде, в области груди виднелась совсем небольшая выпуклость. Не такое уж и большое преувеличение назвать её плоской. Бедра тоже были маленькими, как у маленькой девочки. Тело Мио выглядело так, будто ей тринадцать.

Черты лица соответствовали юному виду тела. Стиль одежды полностью подходил физическим особенностям, и каким-то образом не давал даже намека на «женственность».

Однако детская внешность её не волновала. В колледже она приняла особые меры, чтобы большинство занятий проходили онлайн, да и после окончания колледжа она ни разу не ездила на экскурсии и не ходила на пикники, так почему же она пришла сегодня? Тайно, в уме, Маюми в замешательстве почесала голову с мыслями «не думаю, что она просто сопровождает Хирофуми».

— Сегодня мы пришли сказать до свиданья.

Когда Мио разразилась этими новостями, у Маюми взгляд омрачился недоверием, или, точнее, она была озадачена.

— Вы возвращаетесь в главный особняк семьи?

Чтобы скрыть очевидное потрясение — но ей не было никакой необходимости расстраиваться — Маюми ответила вопросом.

Главный дом Ицувы располагался в префектуре Эхимэ, но поскольку Мио требовалось посещать университет, она покинула дом и приехала в Токио, чтобы жить в одной из их других резиденций. Поскольку её младший брат, Хирофуми, поступил в колледж, как раз когда она окончила университет, они двое жили вместе.

— Я вернусь в главный дом, но перед этим... — Мио формально сделала паузу, чтобы скрыть внутренний смех. Хирофуми намеренно изменил своё выражение лица, у него стали угрюмыми брови. — Мы собираемся на фронт.

— Фронт... вы собираетесь в бой?! — Когда Маюми осмыслила слово «фронт», она, не подумав, повысила голос. — ...Пожалуйста, простите мою грубость. Но почему... — Маюми тут же извинилась за неучтивость и посмотрела растерянными глазами на Мио и своего отца.

— Заявление будет обнародовано на следующей неделе, но официальное решение уже принято, — ответил ей отец, — Мио со своим братом на некоторое время остановятся на военно-морской базе Сасэбо, оттуда они с флотом поплывут по морю на запад. Куда флот направится, мы не знаем. Однако его цель состоит в том, чтобы демонстрацией силы призвать Великий Азиатский Альянс заключить мирный договор... вероятно, это можно и не говорить, но пока не будет сделано официальное заявление, никому ни слова.

— Да, понимаю, — с готовностью согласилась Маюми с предостережением отца. Естественно, она согласилась лишь с тем, что никому ни слова.

Она понимала, почему военные дислоцируют Мио. Она была одной из всего лишь тринадцати публично раскрытых Стратегических волшебников, которых, как утверждается, всего вероятно меньше пятидесяти, остальные скрыты. Японское правительство публично признало, что у Японии есть лишь один пользователь магии Стратегического класса.

Её магия Стратегического класса «Бездна» — особая морская атака, но её эффективно можно использовать и на земле. Даже того, что военные позволят Мио сопровождать их, должно быть достаточно, чтобы сильно надавить на противника.

Но, тем не менее, она не думала, что в такое время это рациональный шаг. Авангард вторжения высадился на побережье Йокогамы, действия военных в то время посеяли хаос на корейском полуострове, этот хаос фактически положил конец конфликту тридцать первого октября. Пока они не собираются захватывать территорию врага, ответное вторжение уже стратегически излишне. Они зашли так далеко, что отправляют Мио на несколько недель, в её-то состоянии, не нужно и говорить, что Маюми считала, что недостатков в этом больше, чем достоинств.

Мысли у неё были не достаточно ясными, чтобы всё это выразить словами, но Маюми почувствовала общее беспокойство.

— Я тоже отправляюсь со своей старшей сестрой.

Наверное, его охватили те же чувства недовольства. Однако таким было решение правительства, с которым согласился глава Ицувы, Хирофуми не мог его отменить. Когда-то он станет следующим главой Ицувы, но не сейчас, сколько бы он ни возражал, изменить ничего не сможет. На лице Хирофуми была видна решимость по крайней мере сопровождать старшую сестру, чтобы ей помочь.

— Правда в том... — наверное, желая изменить атмосферу, вызванную настроением брата, Мио изменила свой тон на шутливый, — что я хотела увидеть, как Маюми-сан станет невестой моего брата.

Это определенно изменило настроение. Однако не в том направлении, которое хотела она.

К сожалению, это замечание продолжило предыдущую тему, никто не смеялся над тем, что принято называть шуткой «предзнаменования смерти».

— Нээ-сан.

— ...Извини.

Когда атмосфера посерьезнела ещё больше, Мио издала скорбный крик и совершенно упала духом.

— Эм, ну, мы поднимем этот разговор снова, когда Хирофуми-кун вернется.

Гостей принимал Коити, поэтому он чувствовал за них ответственность, он своевременно прикрыл оплошность и слабо улыбнулся Мио; вследствие чего Маюми и Хирофуми не знали, какое выражение лица принять, так что приняли нейтральное.

Маюми не без причины не сказала Хирофуми «давно не виделись». Поэтому у неё и разбросались мысли, когда оказалось, что это не просто Мио сопровождает Хирофуми.

Хирофуми был одним из возможных женихов Маюми. Однако, поскольку он был старшим сыном клана Ицува, это Маюми, наверное, была одной из возможных невест Хирофуми. Они оба были прямыми потомками Десяти Главных Кланов и близки по возрасту; он — наследник, она — старшая дочь главной семьи, старший брат которой — главный наследник. Условия можно назвать весьма благоприятными.

По правде, условия такие же, как у Катсуто из клана Дзюмондзи, Коити обдумывал, на ком хочет поженить Маюми (Масаки из клана Итидзё был исключен, поскольку младше Маюми).

Конечно, у них двоих было собственное мнение по этому поводу. Были и другие переговоры о браке, но они даже не доходили до разговоров о помолвке. Однако Маюми и Хирофуми часто вместе ужинали и их семьи вместе ходили в театр. Вопреки ожиданиям взрослых, пара не интересовалась друг другом, вот почему они двое и приняли ничего не выражающие лица.

Однако то, что они всегда «молча терпели», лишь ухудшило им настроение, Маюми это прекрасно понимала.

— Кстати, когда вы отправляетесь?

Когда поток разговора изменился, поднялось облегчение, которое никак нельзя было скрыть — Маюми не понравилась такая слабость — и Хирофуми ответил:

— В конце недели мы двинемся на Сасэбо. Я слышал, что корабль отходит на следующей неделе в пятницу.

Маюми, которую охватило её несчастье, не позабыла узнать подробности.

— Это определенно быстрое решение... Ну, будьте осторожны. Мы ждем вашего безопасного возвращения. — Надев безупречную маску, Маюми, по-прежнему сидя на стуле, наклонилась вперед.

— Спасибо.

Маюми посмотрела на пальцы ног и решила, что Хирофуми и Мио уже, наверное, с ней закончили.

— Пока мы не отправились на фронт, Маюми-сан, не могли бы вы нам помочь...

Поэтому когда она услышала, как Хирофуми это сказал, оказалось немного трудновато поднять глаза не поспешно.

— Помочь?

Неявно выражая мнение «нет ничего, чем я могла бы вам помочь», она сознательно по-детски склонила голову. Каменноподобный одноклассник, наверное, не обратил бы внимания, а зрелый — она назвала бы его «дерзким» — младшеклассник видел бы сквозь неё и смотрел бы с притворной скукой, но Хирофуми перестал стараться скрыть волнение, у него намокли глаза.

— Нет скорее даже не помочь, мы хотим, чтобы вы одолжили нам вашу проницательность. — Однако на Мио это не сработало. Потому что эффект был предсказуемо слабее на тот же пол? Или потому что Мио выглядела так юно, что смотрела на неё, как на «старшую»? — Маюми-сан, вы уже всё знаете, так что это не займет много времени. У нас его недостаточно, чтобы ещё выслушивать предварительное расследование.

— Понимаю. — Похоже, Мио огорчилась до глубины души, она притронулась ладонью к щеке. Определенно её речь и манера вызывали некое чувство, что она старшая женщина. Тем не менее, впечатление, что она ребенок, который себя пересиливает, было сильным, она вызвала больше веселья, а не интереса. Однако это всё равно не позволило Маюми расслабиться; она скрыла свою настороженность и согласилась с Мио.

— Магии противостоит магия. Волшебникам — волшебники. Это, я думаю, у нас и есть общее, — продолжил Хирофуми.

Когда он получил поддержку сестры, к нему вернулось спокойствие. Под «у нас и есть общее» он, несомненно, имел в виду между Японией и Великим Азиатским Альянсом. Поняв его так, Маюми ждала его следующих слов.

— Я буду сопровождать сестру. Несомненно, противники это поняли.

Маюми согласилась с мнением Хирофуми. Прежде всего, у Японии никогда не было намерений скрыть, что они задействовали Мио. Кроме полной информации о личности Мио и Хирофуми, их принадлежность к армии и их способности были хорошо известны. Поэтому в сложившихся обстоятельствах их дислоцирование вполне ожидаемо.

Чтобы с эффективностью поразить противника, ему следует дать об этом знать. Другими словами, склонить противника к компромиссу секретным оружием не выйдет.

— Противники понимают, что находятся в невыгодном положении в морском бое против Бездны Нээ-сан. Так что мы ожидаем контратаку, совмещающую воздушную боевую мощь с мощью магии.

Магия Стратегического класса из типа Движения «Бездна» — магия, способная создать сферическую впадину диаметром от нескольких десятков метров до нескольких километров. Корабли, пойманные на море в магическую область, сползают вниз по отвесным стенам воды, переворачиваясь. После отмены магии их поглощают массивные волны — море возвращается к горизонтальной плоскости. Полусферу можно создать вплоть до километровой глубины, легко захватывая и подводные лодки.

Если противник находится слишком близко, движения воды могут также нанести ущерб и собственной стороне. Стратегическую магию Мио, с её большой дальностью, можно назвать естественным врагом флота.

Но, вместе с тем, «Бездна» Мио совершенно бесполезна против воздушных сил. Она не может вызвать магию без сплошной поверхности воды. Чтобы использовать её на земле она должна знать заранее, что на месте есть подземный источник воды. Для применения этой магии нужно придерживаться множества условий.

С боевым порядком врага, о котором говорил Хирофуми, у неё просто нет другого выбора.

— Воздушные силы будут оставлены JDSF. Мы должны подумать, как справиться с волшебниками.

С этим она тоже не могла спорить.

По сути, магическое сообщество, возглавляемое внутри Японии Десятью Главными Кланами, — будь то волшебники при правительстве, при военных, или при гражданских институтах, волшебники современной или древней магии, — обеспечивало себя само. Сюда, по-видимому, входят и волшебники, сопровождающие армию.

— Маюми-сан, вы ведь видели в Йокогаме вражескую магию и как союзные волшебники отбили врага? Мы хотели бы, чтобы вы нам рассказали о вражеской магии, которую видели, и об примененной в ответ действенной магии.

На самом деле это был трудный, опасный вопрос. Она не ставила под сомнение необходимость предоставить информацию, она не собиралась отказываться делать то, от чего не могла отказаться. Вот как всё было.

— ...Хотя я видела вражескую магию, я всегда была в тылу, на самом деле я лишь однажды сразилась с ними, когда атаковала с вертолёта.

По правде, Маюми дважды непосредственно способствовала уничтожению танка, но она врала не намеренно. Просто это не оставило такого впечатления.

Хирофуми не сомневался в словах Маюми, однако её ответ его не удовлетворил.

— Тогда вы помогали эвакуироваться гражданским до самого конца?

Под «гражданскими» он имел в ввиду не волшебников. Волшебники были признаны в качестве особых существ. Как правило, Маюми было жаль узкий взгляд обеих сторон, что люди, которые не являются волшебниками, бессильны. Однако сейчас было не время на это указывать.

— Не совсем до конца, но... пока я ждала вертолёт, мои сверсники и остальные их сдерживали.

— Тогда вы можете нас им представить? Ученикам Первой старшей школы, которые на самом деле дрались против волшебников Великого Азиатского Альянса?

Когда Хирофуми это сказал, ей на ум тут же пришел один ученик. Зрелый, наглый, но надежный младшеклассник. Ученик первого года, который превратил гигантский грузовик в пыль, был окружен сверкающими Псионами и использовал чудесный метод исцеления.

Тем не менее, сражу же, почти одновременно, она вспомнила слова «национальная тайна», которые парализовали ей язык.

— Маюми-сан? — Мио посмотрела подозрительными глазами на запнувшуюся Маюми. И с подозрением на неё посмотрела не только Мио. Хирофуми — и её отец — смотрели с сомнением, Маюми поняла, что они в нетерпении.

— Ах, нет... точно. Если вы посетите семью Дзюмондзи, думаю, получите подробный отчет.

— Вы имеете в виду Катсуто-куна...

Хирофуми был отнюдь не неприятным человеком, естественно, он был славным парнем, но Маюми уже какое-то время чувствовала, что на самом деле он слишком покладистый.

Она знала, что Хирофуми чувствовал соперничество к парню на два года младше него, чувствовал себя ниже него и считал это нормальным. Однако она полагала, что в это время показывать зависть не так уж похвально.

И не только: он позволил девушке, к тому же младше него, это понять.

«Проходной балл», который она поставила ему в сердце, был не совсем искренним.

— Ещё могут быть полезны... наверное, Ватанабэ Мари, Исори Кэй и Тиеда Канон, все из Ста семей. Я свяжусь с ними для вас.

— Пожалуйста.

Ну, придираться к партнеру тоже не хорошо.

Маюми сообщила им имена и в деловой манере пообещала устроить встречу.

Затем она прямо там позвонила Мари, Кэю и Канон (Катсуто не было дома), она назначила встречу со всеми ими и, вместе со своим отцом, наблюдала, как Мио и Хирофуми уходят. Маюми и впрямь захотелось вздохнуть, когда они ушли, но она посмотрела на лицо отца и поняла, что ещё немного задержится.

— Маюми, я хочу немного поговорить, не возражаешь? — Как и ожидала, как только она вернулась в прихожую из крыльца размером как у отеля, к ней обратился Коити. — Поговорим в кабинете. — Он быстро ушел, не дожидаясь ответа.

Коити походил на элитного бизнесмена с середины прошлого столетия. Любой мог сказать, что у него хрупкое здоровье, лицо у него было более общительным, нежили достойным, а голос был слишком мягким, но как и в остальных глав Десяти Главных Кланов, никто из членов семьи не противоречил Саэгусе Коити.

И бессмысленное мятежное отношение — не в стиле Маюми. Одетая в строгое цельное платье с длинными рукавами, хоть обычно она такое не носила, Маюми последовала за отцом.

В кабинете был классический книжный шкаф, массивный письменный стол и одно кожаное кресло. Коити тут же сел, заставляя Маюми слушать слова отца стоя. Поскольку он всегда так поступал, Маюми это не обеспокоило.

— В списке имен, которые ты дала, Маюми, нет учеников первого года. — Коити без прелюдий заговорил с дочерью, которая стояла в двух метрах от него. — Я слышал, дочка клана Тиба и второй сын клана Йошида сыграли активную роль, разве не так?

Маюми пробормотала в мыслях «Енот[5]». Но внешне Коити больше походил на лиса, нежели енота, и больше на волка, нежели лиса, однако Маюми была уверена, что по её виду отец не может сказать, о чем она думает.

— Они всего лишь первогодки, не думаю, что они могут хорошо всё объяснить Хорофуми-сану и Мио-сан.

«Как бы там ни было, все подробности ему, наверное, сообщил Накура-сан», — подумала Маюми, наблюдая, как отец пробормотал «понятно». В целом, это походило на суровый «перекрестный допрос», проведенный только вчера. У него настойчивость больше от охотничьей собаки, нежели от енота, высказала проклятье она у себя в голове.

— Однако разве у них не было немыслимо большого успеха для первогодок? Особенно у той девушки, которая также сыграла весьма активную роль на Турнире девяти школ...

— Вы имеете в виду Миюки-сан?

— Точно, Шиба Миюки-кун. — Она ощутила, как через слегка тонированные очки, которые он носил напоказ, испускается искрящийся свет. Эти очки он носил якобы для того, чтобы скрыть, что правый глаз у него искусственный. Однако Маюми в этом сомневалась, поскольку для такой цели они не содержали никаких уловок. — Она мне показалась превосходной девушкой. Вице-президент недавно избранного школьного совета, если всё пойдет гладко, она станет Президентом школьного совета, как и ты, Маюми.

— Да, она очень хороший ребенок. К тому же очень красивая.

— Она так выглядит в твоих глазах, Маюми?

— Хотите сказать, даже с женской точки зрения? Да, думаю, красота Миюки-сан очевидна для обоих полов.

У Коити немножко дернулись губы. В левом глазу, через очки, не было видно никаких следов похоти. Это в особенности подняло настороженность Маюми.

— Как бы то ни было... уметь использовать такую сложную магию, как «Инферно» и «Нифльхейм»... Я хотел бы с ней повидаться. Можешь представить её нашей семье?

— Ааах... Об этом нужно спросить.

— Точно, можешь для меня это сделать? Если подумать, я абсолютно уверен, что у Миюки ведь есть старший брат? Ты говорила, что он тебе помог на Турнире девяти школ, да? Это хорошая возможность, тогда я его и поблагодарю, будет прекрасно, если ты пригласишь их обоих.

Вежливая улыбка не позволит ей понять, что происходит в его голове. Тонированные линзы не позволят ей уловить предвкушение в его глазах. Однако она знала его с тех самых пор, как родилась. Ей уже восемнадцать, их отношения уже не те, когда лишь для одной стороны вторая — открытая книга.

«К этому он и стремился!..»

Маюми, конечно, заставила Накуру в вертолете пообещать держать язык за зубами. Эпизод относительно особой магии Тацуи не достиг ушей отца. Однако она не думала, что он ему ничего не сказал. Она не была такой оптимисткой.

Накура, старый хитрый лис, он, наверное, дал своему работодателю намеки, не нарушая соглашение с Маюми, а её отец, ветеран бесчисленных сражений, смог получить от этого много информации.

Отец относился к нему с подозрением, к Шибе Тацуе. К тому же подозревал в чем-то неизвестном даже ей. В Маюми тлело желание выявить истину, но чувство, что следует избегать прикасаться к этой тайне, было сейчас даже сильнее. Она подсознательно боялась, что если коснется тайны, то может разрушить их нынешние отношения.

— Я попытаюсь спросить... — Ей потребовалось всё, что у неё было, чтобы так ответить.

Глава клана Саэгуса на некоторое время уединился в кабинете. Он смотрел на стол, когда небольшой стук в дверь заставил его поднять глаза.

— Войдите.

Дверь в кабинет отличалась от двери в приёмную, здесь не было вмонтировано динамика. По здравому смыслу невозможно, чтобы тихое слово, почти шепот, прошло через массивную дверь и стены в коридор.

Однако стук не повторился и дверь беззвучно открылась. Вошёл пожилой мужчина с аккуратно расчесанными белыми волосами, дворецкий Накура.

— Рапорт?

Вопрос был слишком отрывочным, но Накура подошел ближе, как мастер и указал, и почтительно передал карту памяти.

Коити установил в сканер бумажную карту с напечатанными подробным узором данными на микрометровом уровне и отобразил расшифрованный документ на широком мониторе на столе.

— Отдельный магически оборудованный батальон бригады 1-0-1... беспокойный. Именно к этому отряду Йоцуба ревностно приближается?

— Похоже, они находятся в постоянном контакте, но их цель неизвестна.

— Думаю, есть только одна причина, по которой мы должны обращаться к военным?

Под «мы» Коити не ограничился кланом Саэгуса или Десятью Главными Кланами, он имел в виду волшебников страны в целом. Волшебники этой нации не хотели статуса. Десятью Главным Кланам, одобренным нацией, было запрещено иметь «официальную» политическую власть.

Вместо этого был административный, военный, полицейский и финансовый мир. По-разному, владеющие политической властью нуждались в поддержке магических умений, чтобы продолжать владеть властью. Чтобы не быть одноразовыми инструментами, чтобы быть инструментами, которых можно продолжать использовать, они сделали из себя незаменимые инструменты, поднявшись к положению слуг, манипулирующих своим хозяином. С этой целью, чтобы их продолжали использовать, было необходимо «стать нужным» и требовались временные союзы.

Чтобы этого достичь, одних способностей недостаточно.

Владелец острого меча боится, что клинок обернется против него. Временные союзы — отношения совместного доверия, надежда на отсуствие предательства.

Если волшебник связался с военными, то сделал это, чтобы приобрести и сохранить это доверие, меньше с целью построить такие отношения, нежели их укрепить. Такое мышление, для тех, кто понимает положение волшебников, было здравым смыслом.

Однако Накура не кивнул в знак согласия на слова мастера.

— Главнокомандующий, генерал-майор Саэки, учредил Отдельный магически оборудованный батальон с целью иметь военную силу с магическим оборудованием, независимую от Десяти Главных Кланов. Командир, майор Казама, известен как человек, который не одобрял Десять Главных Кланов, когда главнокомандующий Кудо уволился с военной службы. Каким бы еретическим клан Йоцуба ни был, думаю, будет трудно победить этот батальон.

Коити поднял брови на слова Накуры.

— ...Я впервые об этом слышу.

— Потому что Отдельный магически оборудованный батальон не касается интересов клана Саэгуса.

Коити не спросил «Так почему же ты об этом знаешь?».

«Для блага расследования» — единственное оправдание, которое он бы получил. Кроме того, хотя Накура служил ему уже долго, Коити не считал его членом Саэгусы. И, несомненно, Накура думал точно так же.

— ...Тогда почему же Йоцуба продолжает поддерживать с ними связь?

Такой вопрос — совсем другое дело. И, как только Коити это спросил, у него на уме уже появился ответ.

— Наверное, как вы и подумали, господин.

У Накуры не было никаких навыков чтения мыслей. И у Коити тоже. Тем не менее, не подтвердив вслух, Накура был уверен, что Коити предположил то же самое, что и он.

Коити указательным и средним пальцем вынул карту из сканера и слегка взмахнул рукой. Бумажная карта, которую он отпустил, вспыхнула светом, затем мгновенно сгорела.

Прежде чем тот убрал пепел в мусорную корзину, Накура поклонился и повернулся спиной.

На краю обширной территории особняка Саэгусы находилось длинное, узкое, прямоугольное, кубовидное здание. Это простое, но не неотесанное здание, было частным стрельбищем семьи Саэгуса.

Впрочем, хоть оно и было стрельбищем семьи Саэгуса, на самом деле оно было построено для Маюми. Пять лет назад, когда она выиграла свой первый трофей на национальном чемпионате, его построили в память об этом.

Маюми, которую с самого утра завалили всякого рода изнурительные трудности, после обеда сразу же пришла в стрельбище и провела тут уже три часа. Она решительно сбивала цели длинным, узким, похожим на трость специализированным CAD с рукояткой.

Пронзать.

Уничтожать.

В отличие от настоящего ружья, стрельба магией не вызывала отдачи, которая может поранить руки, но умственная усталость, понятно, была суровой. Тем не менее, такая усталость согрела сердце крайне мрачной Маюми.

Не беспокоясь о темпе, она усердно стреляла, и, прежде чем поняла, цели закончились. Она посмотрела на часы и удивилась, как много времени прошло. Она положила CAD на подставку и начала убирать всё остальное... хотела начать...

— Онээ-тян, я вернулась!

Как только она сняла блокирующие информацию очки, сзади её обняли, чего она не ожидала. Так что смена планов была неизбежна.

— Касуми-тян, не доставляй трудностей Онээ-сама, внезапно на неё прыгая.

— Боже, Изуми, ты такая зануда.

— Потому что Касуми-тян так невоспитанна.

Трудностью была простая заминка, Касуми тут же её отпустила (отбежала от Маюми), за что она, откровенно говоря, была благодарна.

— Касуми-тян, Изуми-тян, добро пожаловать домой.

Во время обычной перебранки близнецов — то есть игривого спора — Маюми поправила свою осанку и к ним подошла.

— Я вернулась, Онээ-сама.

Девушка, которая вежливо поклонилась, положив руки вместе, была младшей из близнецов, Саэгуса Изуми. Женственная девушка с прямыми волосами до плеч.

Обняла Маюми старшая из близнецов, младшая сестра Маюми и старшая сестра Изуми, Саэгуса Касуми. Она была противоположностью Изуми, похожая на мальчишку девушка с короткими волосами.

Они были идентичными близнецами, но поскольку у них был совершенно противоположный вкус и манера, как правило, попутать их было нельзя.

— Что ты практикуешь? Это не физическая пуля из магии Движений. Магия Виртуального поля?

— Магия Виртуальной области расширенного проникновения, правильно? Онээ-сама, в последнее время ты часто практикуешь эту магию.

Однако они разделяли похожую острую чувствительность к магии. Любой сказал бы, что чувствительность Маюми к практике превосходила её способности к теории, но близнецы были волшебниками, у которых была такая же ориентация как у неё. Их способность различать вызванные последовательности могла быть даже выше, чем у Маюми. Только что они от «пулевого отверстия», оставленного на цели, верно поняли магию Маюми.

Маюми слишком сильно баловала близнецов, потому что их обожала, и они обожали её в ответ. Однако в последнее время — наверное, потому что они были в таком возрасте — она заметила, что они становятся дерзкими.

— Онээ-сама, а ты постаралась на славу. — Острыми глазами Изуми увидела, что остатков целей нет, что заставило её говорить слегка удивленным тоном.

— Тогда, приходил Хирофуми-сан? — ухмыляющимся голосом ответила Касуми. — Онээ-тян, у тебя всегда плохое настроение, когда приходит Хирофуми-сан.

У неё на лице исчезло непоколебимое выражение, Маюми не думала, что кто-либо может увидеть то, что она пыталась скрыть.

Во всяком случае, эти двое были довольно чувствительны.

Или, может быть, меня легче читать, чем я полагала, подумала Маюми, становясь немного подавленной.

— Не думаю, что Хирофуми такой уж плохой.

— Он не плохой, но это всё, что он собой представляет. Такой ненадежный человек не подходит тебе, Онээ-сама.

— Изуми, твоя оценка слишком сурова. Хорошо, какой тогда человек подходит? Как насчёт Катсуто-куна?

— Эй, Касуми-тян, Дзюмондзи-кун и я не особо...

— Точно, он симпатичен, но, к сожалению, даже не пытается понять сердце девы.

«Почему, — Маюми искренне подумала, — всплыло имя Катсуто». — Маюми поспешно попыталась исправить ложное представление младшей сестры, но ни Изуми, ни Касуми не слушали.

— Посмотрим, как бы выбрать ей правильного парня... Как бы там ни было, думаю, что совершенно естественно, что парни не понимают сердце девы, поскольку мы не понимаем, о чём думают парни.

— Добрая! Ты слишком добрая, Касуми-тян! Достаточно, что дева начинает понимать сердце мужчины, как только они становятся любовниками! Чтобы сделать сердце девы своим, сначала мужчина должен его понять.

— Сердце девы... отлично. Так что ещё необходимо, кроме красивой внешности?

— Безусловно, любовь... если вдруг появится слишком высокое препятствие, пробудится яростная настоящая любовь.

— Мы с рождения вместе, но я не знала, что ты такой романтик, Изуми. Я думала, ты лишь строгая.

— Мне кажется, что ты имела в виду нечто иное, когда говорила «романтик»... ладно, достаточно. К тому же я не романтик, Касуми-тян. Просто тебя такое не достаточно заботит.

— Как скажешь, я все равно не очень-то женственная. Итак, кому разрешено быть любимым Онээ-тян? Кому-то, как Хаттори-сан?

— Касуми-тян! Откуда ты знаешь имя Ханзо-куна?!

Появившись из ниоткуда (на самом деле она была здесь с самого начала), Маюми вклинилась между ними, потому что просто не могла молча слушать. Маюми не припоминала, чтобы представляла Хаттори младшим сестрам.

— Конечно, мы будем знать о любых надоедливых жуках, гудящих вокруг тебя, Онээ-сама.

— Изуми-тян, я в это не верю, вы двое ведь не шпионили за мной?! Это не... это не ваше дело с кем я встречаюсь!

— Неверно, Онээ-тян. У Изуми и у меня школа, так что мы никак не могли за тобой шпионить, вот так вот!

«Вы использовали для этого других людей?!» — лишь в мыслях прокричала она, так что, конечно, никто не мог это услышать. Однако близнецы, наверное, как-то могли, но Маюми по их поведению этого не видела.

— К тому же Касуми-тян и я беспокоимся о тебе, Онээ-сама. Онээ-сама, ты такая красивая, а у тебя никогда не было парня и тебе уже восемнадцать... ты даже уже почти выпускница школы.

— Не то чтобы я не могу себе позволить парня, моё социальное положение... — Она понимала, что такие слова звучат очень похоже на оправдание. Даже хуже, явно «несчастное» оправдание или, наверное, «жалкое». — Эй, разве вы двое не в той же лодке. В конце концов, вы ведь тоже ни с кем не ходили на свидание.

Этим Маюми попыталась стремительно изменить тему разговора. Однако она не подозревала, что эти слова тоже довольно жалкие... до контратаки сестер.

— И что, Изуми и мне ещё пятнадцать.

— Что до признания в любви, я получила сегодня два. Их я вежливо отклонила. «Такой опыт» не такая уж и редкость.

— Ты строгая, Изуми. Ничего б не случилось, если бы ты с ними немного походила на свидания.

— А ты жестокая, Касуми-тян. Несомненно, все мальчишки вокруг тебя не думают о тебе как о «простом друге»... Если ты не прекратишь это слабое поведение, рано или поздно произойдет что-то плохое.

Прекрасно понимая собственную жалость, Маюми затосковала на фоне разговора сестер.

Четвертое ноября.

Наконец настал обеденный перерыв первого дня после возобновления занятий.

— Президент... то есть Маюми-сан. Ты не устала? — с беспокойством Азуса посмотрела на Маюми, которая посетила комнату школьного совета, чтобы помочь с делами.

— Хмм, немножко. Но всё в порядке.

— Может, было бы лучше, если бы ты подождала до следующей недели...

Сегодня была пятница. В субботу тоже были занятия, но третьему году можно было и не посещать школу, немало из них и сегодня, и завтра будут самостоятельно заниматься дома.

— Я думала, что не выдержу, если стану ещё больше измотанной.

— Понятно. Поэтому ты и пришла в школу?! — склонила голову Азуса, в замешательстве уставившись на Маюми.

Ну, приходить в школу, потому что оставаться дома более утомительно... такое, наверное, другие люди не поймут.

Она почувствовала, что объяснять будет немного неловко. Поэтому не ответила на вопрос Азусы и зевнула, прикрывая рот рукой.

Она сложила руки на столе.

Затем прижалась к ним щекой.

Маюми ощутила, как у Азусы расширились глаза, когда она вдруг легла и задремала, но она не обратила внимания и задышала, будто уже крепко спит.