Граф и красотка

Глава 2

Донелла была с матерью до самого вечера.

Девушке казалось, что сэр Маркус вопросительно поглядывает на нее, однако ни слова не было сказано о лорде Уолтингеме.

Но Донелла прекрасно понимала, что время уходит. Завтра лорд приедет, чтобы сделать ей предложение, в абсолютной уверенности, что она примет его.

«У меня нет выбора», — горько подумала она.

И тут снова у нее возникла мысль о побеге. Переодеваясь к обеду, она пересмотрела всю свою одежду, выбирая, что взять с собой. Выбор был нелегким.

К тому же Донелле нужно было решить, как долго ей придется скрываться.

Ответ был ясен: до тех пор, пока отчим не смирится с ее решением не выходить за лорда Уолтингема.

Кроме того, сам лорд вряд ли воспримет отказ спокойно. Он чрезвычайно гордился собственной значимостью и считал, что любая женщина обеими руками ухватится за него, предложи он ей стать его женой.

Сама мысль о лорде заставила Донеллу вздрогнуть. Она знала, что скорее умрет, чем выйдет за него замуж, хотя и понимала, что звучит это глупо.

Унаследованный от отца здравый смысл подсказал ей, что нет нужды так сгущать краски. Все, что от нее требуется, — это уйти и ненадолго исчезнуть.

Когда же она вернется, сэр Маркус будет вынужден серьезно отнестись к ее решению.

Донелла понимала, что не сможет скрываться вечно хотя бы потому, что ей будет очень трудно заработать себе на жизнь.

Если она притворится гувернанткой или компаньонкой, ей понадобятся рекомендации. Подделав их, она рискует попасться. Тогда ее наверняка арестуют по обвинению в подлоге.

Самые невероятные идеи приходили в голову Донелле, пугая ее. И все же она твердо решила, что не должна встречаться на следующий день с лордом Уолтингемом.

После ужина она снова села за пианино. На этот раз она не стала играть легкомысленные песенки, которыми забавлялась накануне. Вместо них гостиную заполнили величественные звуки произведений Шопена и Моцарта.

Тем не менее сэр Маркус возмущенно на нее поглядывал — музыка мешала ему поговорить с женой.

В десять вечера Донелла пожелала родителям спокойной ночи и поднялась к себе.

Она отпустила свою горничную и сама справилась с застежками вечернего платья.

Вешая его в шкаф, она заметила задвинутый в угол саквояж, привезенный из Флоренции. Все ее книги не поместились в сундуке, и в последний момент она купила этот саквояж — вместительный, удобный и достаточно легкий.

Донелла словно услышала голос отца, говоривший ей, что это как раз то, что ей нужно.

Она выбрала платье, которое наденет для побега, — красивое, но не слишком вычурное, чтобы не возбуждать любопытства. Сверху она накинула короткий жакет синего бархата и надела изящную маленькую шляпку, выгодно оттенявшую цвет ее волос.

Одна проблема была решена.

Теперь предстояло выбрать вещи, которые нужно взять с собой.

Поскольку побег пришелся на лето, Донелла уложила в саквояж два легких муслиновых платья. За ними последовал вечерний туалет из белого газа. Все вместе заняло совсем мало места.

Даже когда девушка добавила к этому две ночные рубашки и муслиновый пеньюар, места в саквояже хватило еще для пары тапочек. Теперь — щетка для волос, расческа и коробочка булавок.

На самом верху поместились всевозможные мелочи, носовые платки, губка и зубная щетка.

Донелла решила, что за ночь успеет вспомнить, какие еще вещи ей необходимо взять.

Теперь предстояло решить проблему денег.

После путешествия у нее осталось совсем мало. Когда она покидала Флоренцию, отчим прислал ей солидный чек, но почти все ушло на чаевые школьной прислуге и портье на железной дороге.

«Мне нужно гораздо больше», — сказала себе Донелла.

Затем она вспомнила, что в сумочке у матери всегда лежат деньги.

«Рано утром я попрошу у нее немного», — решила девушка.

Она разделась и легла в постель, представляя себе, как будет зол отчим, узнав о ее побеге.

И в то же время она была уверена, что отец одобрил бы ее действия.

«Следуй за своей звездой», — сказал однажды он, а когда дочь не поняла его, пояснил: «Когда я в море стою на мостике и смотрю на небо, мне всегда кажется, что там есть одна звезда, которая всегда поможет мне».

«Вы думаете, что это звезды говорят вам, что делать, папенька?» — спросила тогда Донелла.

«Я уверен в одном: все мои мысли вкладывает мне в голову кто-то, кто гораздо умнее меня», — ответил ей капитан.

Донелла навсегда запомнила эти слова.

Глядя в небо, она всегда гадала, которая из тысяч мерцающих над головой звезд принадлежит ей.

«Я пойду за моей звездой, папа, — мысленно произнесла она, — но и ты… ты тоже помоги мне».

Утром Донелла проснулась гораздо раньше обычного.

Без помощи горничной она надела свое красивое платье, но не стала брать ни жакет, ни шляпку.

Затем она ждала до тех пор, пока не услышала, что сэр Маркус вышел из комнаты ее матери и отправился к себе. Он всегда вставал рано.

Донелла знала, что теперь он до самого завтрака будет либо ездить верхом, либо осматривать свои конюшни. Она подождала еще немного на случай, если отчим решит зайти к матери еще раз, прежде чем спускаться во двор.

Когда сэр Маркус ушел, она отправилась в комнату матери.

Леди Грейсон все еще лежала в постели. Когда вошла дочь, она радостно улыбнулась.

— Мне не хочется вставать, дорогая, у меня легкая головная боль, и я думаю остаться в постели до обеда.

— Вы правы, маменька, — произнесла, целуя ее, Донелла. — Впрочем, я хотела попросить у вас денег.

— Денег? — переспросила леди Грейсон.

— Я хочу съездить в деревню и присмотреть себе новый хлыст для верховой езды. Если там не найдется ничего подходящего, то, может быть, мне придется ехать в Сент-Олбанс.

Она сделала паузу, и, не дав матери заговорить, добавила:

— Я не хочу ни о чем просить… отчима… после всего, что он уже… сделал для меня.

— Конечно, ты права, дорогая, — согласилась мать. — Деньги у меня там, в сумочке. Возьми, сколько тебе нужно.

Донелла подошла к шкафчику, где мать хранила сумочку.

Открыв ее, девушка обнаружила, что там даже больше денег, чем она ожидала, и, не сказав ни слова, забрала почти все.

— Спасибо, маменька, — поблагодарила она, засовывая деньги в карман.

Затем Донелла снова подошла к кровати и горячо поцеловала мать.

— Прошу вас, маменька, будьте осторожнее, — попросила она. — Не взваливайте на себя слишком много дел.

— Я постараюсь, — согласилась леди Грейсон, — но ты же знаешь, что твой отчим не любит обходиться без меня. Мы с ним совершили несколько довольно длинных поездок, которые были для меня весьма утомительны.

Донелла снова поцеловала ее.

— Я люблю вас, маменька! — воскликнула она.

— Я тоже люблю тебя, дорогая, — ответила ей мать. Казалось, она хотела добавить что-то еще, но затем передумала.

Поскольку у Донеллы не было охоты говорить о лорде Уолтингеме, она поспешила прочь.

Только оказавшись в своей комнате, она вытерла с глаз слезы.

Ей было очень тяжело вновь покидать мать после долгой разлуки.

«Как же маменька огорчится!» — сказала про себя Донелла. Однако ей тут же пришло в голову, что это, быть может, заставит сэра Маркуса задуматься.

Прощальное письмо уже было написано и лежало в сумочке. Туда же Донелла положила и взятые у матери деньги.

Надев шляпку и бархатный жакет, девушка взяла в руку саквояж и вышла из комнаты. Она прошла по коридору и спустилась вниз, но не по главной лестнице, а по той, которая была ближе к конюшням.

Оставалось только надеяться, что сэр Маркус уехал прокатиться и не станет допытываться, куда она собралась.

Надежды Донеллы оправдались. Свернув на дорожку, ведущую от дома к конюшням, она увидела далеко впереди своего отчима. Он направлялся к пустоши, где часто ездил галопом.

Донелла приказала подать коляску, в которой ее мать обычно совершала недалекие поездки. Из стойла вывели и запрягли пони — небольшого, но молодого и резвого конька.

Донелла сказала прислуге, что хочет взять с собой Бена — одного из младших грумов, который служил у них еще до того, как она уехала во Флоренцию. К тому же он был очень глуп, умело обращался с лошадьми, но с трудом разговаривал с людьми.

Поездка проходила в молчании.

Донелла не пожелала остановиться у лавочек, торговавших всевозможными мелочами. Она дождалась, пока коляска не выехала на главную улицу, ведущую к Хертфордширу, и только тогда остановила пони у коновязи. Бену она сказала:

— Здесь меня подберут друзья, так что не жди меня и поезжай домой. Когда вернешься, попросишь передать ее светлости вот это письмо.

Бен не выказал ни малейшего удивления по поводу столь странного приказа. Он сунул письмо в карман куртки, взял из рук хозяйки поводья, развернул пони и поехал прочь, вместо прощания коснувшись шляпы.

В ответ Донелла помахала рукой и стояла, глядя ему вслед, до тех пор, пока коляска не скрылась из виду.

Затем она оглядела дорогу и стала дожидаться дилижанса, который мог прибыть с любой стороны. Девушка еще не решила, куда поедет, и потому оставила это на волю случая.

Если дилижанс будет направляться в Лондон, она поедет в столицу. Если же он прибудет из города, значит, таков путь, избранный звездой Донеллы.

Путешественницу волновал только один вопрос: если дилижанс уже прошел, то следующего придется ждать долго, и отчим вполне может отправиться искать ее.

Донелла начала молиться о том, чтобы этого не произошло, и тут увидела вдалеке клубы пыли, движущиеся по направлению от Лондона.

Только через несколько секунд она поняла, что это и был дилижанс. И все же она опасалась, что это мог оказаться еще один путешественник.

Дилижанс приближался. Это оказался свежевыкрашенный вместительный экипаж, запряженный четверкой лошадей.

Поскольку погода была прекрасной и солнце припекало, несколько человек ехали на крыше дилижанса. Донелла с надеждой сказала себе, что внутри, должно быть, много свободного места.

Она помахала рукой приближающемуся дилижансу, и кучер остановил лошадей прямо перед ней.

Кондуктор с большим медным рожком в руках спустился и открыл дверцу экипажа.

— Вы без багажа, мэм? — вежливо спросил он.

— Это все, что у меня с собой, — ответила Донелла, указав на свой саквояж.

Кондуктор сунул саквояж в багажное отделение за задним сиденьем и отступил в сторону, пропуская Донеллу внутрь.

Девушка с облегчением увидела, что народу в дилижансе немного.

В одном углу сидела похожая на фермершу пожилая женщина. Рядом стояла корзина с яйцами и двумя ощипанными цыплятами.

В другом углу, лицом к Донелле, сидели две очень хорошенькие и ярко одетые девушки.

Позади них разместился человек, одетый слишком хорошо для деревни. Когда он понял, что сиденья переполнены и Донелле придется сидеть спиной к лошадям, он предложил:

— Позвольте мне уступить вам место, мэм. Здесь вам будет удобнее.

— Вы очень добры, — обрадовалась Донелла.

Когда мужчина встал, кондуктор спросил:

— Вам куда, мэм?

Донелла уже почти позабыла, что ей придется платить за проезд.

— Я еще не знаю точно, — ответила она. — Где у вас конечный пункт?

— Литл-Фординг, следующая остановка после Оксфорда, — ответил кондуктор.

Донелла задумалась. Ей казалось страшноватым приезжать в Оксфорд на ночь глядя, ведь ей некуда было пойти и негде остановиться.

— А мы как раз и едем в Литл-Фординг, — произнесла одна из девушек рядом с ней. — Я слышала, там так красиво!

— Вот туда я и поеду, — решила Донелла.

Кондуктор поспешно взял у нее три шиллинга, захлопнул дверь и вскарабкался на козлы рядом с кучером. Когда карета тронулась, он подул в свой рог.

Донелла устроилась на сиденье поудобнее и заметила, что человек напротив разглядывает ее с неприкрытым восхищением.

Теперь, когда она могла разглядеть его повнимательнее, Донелла заметила, что его одежда была излишне пышной. Облегающий пиджак подчеркивал плечи неправдоподобной ширины, булавка галстука ярко блестела в проникающих сквозь окна солнечных лучах, в петлице красовалась желтая гвоздика, брюки были в яркую клетку, а возле саквояжа Донеллы красовался цилиндр, безусловно, принадлежащий тому же человеку.

Словно желая завязать беседу, мужчина произнес:

— Мы едем уже довольно долго.

— Как вы думаете, во сколько вы приедете? — спросила Донелла.

— Когда надо будет одеваться, — ответила одна из сидевших рядом с ней девушек, — а для этого нужно много времени, точно вам говорю.

Донелла в удивлении воззрилась на нее.

Затем она поняла, что для того, чтобы одеться так, как сейчас, девушкам и в самом деле нужно было много времени.

Шляпки у обеих были украшены перьями, а платья оказались ярко-розовым и ярко-голубым. По вырезу и рукавам платья были оторочены кружевами, а по подолу шли пышные оборки.

Словно прочитав мысли Донеллы, одна из девушек рассмеялась и воскликнула:

— Точно, мы из Лондона! Наши наряды ну никак не подходят для этой глуши!

Она произнесла это так смешно, что Донелла не смогла сдержать улыбки.

В разговор вмешался сидевший напротив мужчина.

— Думаю, мэм, мы должны представиться. Правда, я не уверен, что вы слышали обо мне — меня зовут Бэзил Бэнкс.

— Боюсь, что не слышала, — ответила Донелла, — но я целый год не была в Англии и приехала совсем недавно.

— А, вот в чем дело! — воскликнул мужчина. — А ведь все самые важные люди Лондона слышали о Бэзиле Бэнксе и его трех красотках.

— Правда, теперь уже только двух, — поправила его одна из девушек.

— Правильно, теперь только двух, — согласился Бэзил Бэнкс. — Надеюсь только, что его светлость не будет слишком строг.

— Если даже и будет, мы все равно ничего не сможем поделать, — заметила девушка. — От Милли с ее кашлем и температурой все равно не было бы толку.

Донелла смотрела непонимающе, и мистер Бэнкс пояснил:

— Милли — третья моя красотка. Этим утром, когда мы уезжали, ей было так плохо, что пришлось оставить ее на месте.

— Чем же вы собираетесь заняться? — спросила Донелла.

— Мы — песенно-танцевальная труппа, — объяснил мистер Бэнкс. — Знали бы вы, какой фурор мы произвели в ресторане Эванса!

Донелла впервые в жизни слышала об этом ресторане и, поняв это, мистер Бэнкс протянул ей рекламку, пояснив при этом:

— Здесь написано, что мы давали представления больше месяца. Если вы когда-нибудь будете в Лондоне, обязательно побывайте у Эванса. Вам все понравится — и еда, и представление.

— Он прав, — вмешалась одна из «красоток». — Все знают, что это самый лучший ресторан в городе, а мы — самая лучшая труппа во всем Ковент-гардене.

Бэзил Бэнкс улыбнулся.

— Почти так оно и есть, — гордо заявил он. — Кстати, вот это — Китти, когда ей аплодируют, крыша приподнимается. А рядом с ней — Дейзи.

Донелла улыбнулась обеим девушкам.

Мистер Бэнкс поинтересовался:

— А могу ли я узнать, с кем мы имеем честь говорить?

— Да, конечно, — ответила Донелла. — Мое имя — Донелла Колвин.

Ей показалось, что она зря назвала свое настоящее имя, но затем она сказала себе, что вряд ли отчим станет разыскивать ее по дилижансам. К тому же кондуктор не спросил ее имени.

Без сомнения, дав представление, мистер Бэнкс и его красотки отправятся обратно в Лондон.

Донелла посмотрела на листок, который дал ей мистер Бэнкс, и прочла:

Отдавая листок обратно, Донелла произнесла:

— Это звучит очень захватывающе. Я так хотела бы посмотреть ваше представление.

— Мне бы тоже этого хотелось, — ответил мистер Бэнкс. — Какая жалость, что его светлость не пригласил вас! — Кто-кто? — переспросила Донелла.

Она ощутила прилив страха, вообразив, что, по какой-то прихоти судьбы, сейчас будет названо имя лорда Уолтингема, хотя на самом деле это, конечно, вряд ли могло произойти.

Она почувствовала огромное облегчение, услышав:

— Граф Хантингфордский!

Донелла никогда прежде не слышала этого имени. Радуясь тому, что это оказался не лорд Уолтингем, она спросила:

— Он настолько важная персона?

Бэзил Бэнкс улыбнулся:

— Сегодня его светлость устраивает у себя в поместье состязания, а этим вечером состоится большой прием, на котором мы и будем выступать!

Донелле это показалось странным, и она заинтересовалась:

— Вы собираетесь давать представление в обеденной зале или у графа есть специальная сцена?

— Я думаю — нет, я уверен, что мы будем выступать в обеденной зале, — ответил Бэзил Бэнкс. — Бывает, что в ней сооружают небольшую сцену и украшают ее цветами, но нам приходилось выступать и просто, так сказать, на полу.

— Трудно, наверное, давать представления для такой маленькой аудитории? — спросила Донелла.

— Ничуть, — самодовольно ответил мистер Бэнкс. — Нам случалось выступать в разных домах и в разное время, но у графа Хантингфордского нас ожидает нечто особенное.

— Что именно? — спросила Донелла.

— Разве вы никогда не слышали о нем?

Девушка покачала головой.

— Ну, у него есть прекрасные лошади. Он выиграл Дерби и золотой кубок Аскота, а я здорово заработал на этом!

— Это лучше, чем проигрывать, — встряла Китти, — особенно когда ты голодаешь из-за собственной азартности.

— Не надо так говорить… — начал было Бэзил Бэнкс, но потом понял, что девушка поддразнивает его и приказал:

— Ну-ка умолкните! Я рассказываю этой леди о графе. Жаль, что она не сможет увидеть его.

— Ну так давай возьмем ее с собой! — предложила Дейзи. — Ты всегда можешь сказать, что это твоя третья красотка.

Бэзил Бэнкс ошеломленно уставился на девушку. Затем он воскликнул:

— А это мысль! Однако я не уверен, что мисс Колвин сочтет это комплиментом.

— А по-моему, ничего страшного здесь нет, — возразила Китти. — Она же не заносчивая задавака и не станет задирать перед нами нос.

Она повернулась к Донелле.

— Так ведь, дорогуша?

— Думаю, да, — ответила та, — только вот я не поняла, что такое «задавака».

— Я тебе объясню, — начала Китти. — Вот, например, когда мы приезжаем в какой-нибудь дом давать представление, даже если там и нет настоящих леди, экономка, кухарка и все другие служанки ведут себя так, вроде мы грязь у них под ногами!

Донелла прекрасно понимала ее. Она помнила, какими строгими и суровыми были служанки в доме ее отчима. Едва взглянув на нарумяненные и напомаженные лица Китти и Дейзи, они заявили бы, что «эти лучшего и не заслуживают».

Донелла вдруг осознала, что Китти ждет от нее ответа, и чтобы не длить неловкую паузу, сказала:

— Боюсь, что во многих странах люди нетерпимо относятся к актрисам.

— Так оно и есть, — согласился Бэзил Бэнкс. — Но я всегда говорю: «В мире кого только не бывает, и мы должны жить и давать жить другим».

— Несомненно, вы правы, — отозвалась Донелла. — Мой отец был моряком, и он никогда не относился к иностранцам с таким предубеждением, как некоторые англичане.

Она улыбнулась и добавила:

— Он частенько говорил: «У них есть свои обычаи, а у нас — свои, и мы должны уважать все, что делают другие».

Бэзил Бэнкс захлопал в ладоши.

— Вот именно! — воскликнул он. — Вы же не считаете белых высшей расой, мисс Колвин, а наверняка верите, что все мы такие же люди.

— Ну конечно же, — улыбнулась Донелла. — Мне кажется, что вы весьма умны, раз сумели заставить людей аплодировать вам, а герцог пригласил вас развлекать своих гостей.

— Приятно слышать, — одобрил Бэзил Бэнкс. — А вам, девочки?

— Само собой! — хором воскликнули Китти и Дейзи. — И раз уж мы начали делать друг другу комплименты, я хочу сказать, что мисс Колвин настоящая красавица. Никогда не видела таких красивых волос!

— Спасибо, — поблагодарила Донелла.

— Если уж она едет с нами в Литл-Фординг, — вмешалась Дейзи, — она могла бы вместе с нами поехать к графу и посмотреть на наше представление. В конце концов его светлость думает, что вы приедете с тремя девушками!

Было похоже, что идея пришла ей в голову только что.

Бэзил Бэнкс взмахнул руками.

— Точно! — воскликнул он. — Вы понравились моим девочкам, — обратился он к Донелле. — Они хотят показать вам, какие они умные.

Донелла хотела заговорить, но мистер Бэнкс продолжал:

— Но мне кажется, что в Литл-Фординге вас будут ждать друзья.

— Видите ли, я и не подозревала о существовании этой деревушки, пока вы не сказали, что едете туда, — ответила Донелла. — Может быть, вы расскажете мне, где там можно найти тихую гостиницу, чтобы остановиться на ночь?

Бэзил Бэнкс удивленно посмотрел на нее.

— Вы хотите сказать, что путешествуете одна, без присмотра?

— Боюсь, что так, — ответила Донелла, — но со мной ничего не случится.

— Вы бы поосторожнее! — предупредила ее Китти. — Никогда не знаешь, кто попадется в такой глуши! Плохо бывает и в Лондоне, но в деревне обычно такая тишина, что у меня прямо мурашки по коже.

Бэзил Бэнкс не сводил глаз с Донеллы.

— Вы очень красивы, мисс Колвин, — сказал он после паузы, — и мне странно видеть красивую женщину, которая путешествует в одиночку.

Внезапно Донелла почувствовала легкий испуг.

Убежать было так просто, что она даже не подумала о незнакомых людях, с которыми ей придется общаться.

Поскольку она путешествует без компаньонки, вполне возможно, что с ней будут фамильярничать.

— Я… я уверена, что… что со мной все будет хорошо, — храбро сказала она. — Я жила в деревне в Ворчестершире, и там была прекрасная гостиница. Ее содержали пожилые супруги, и они никогда не позволили бы там никакого нарушения приличий.

— Вам может повезти, а может и не повезти, — возразил Бэзил Бэнкс. — Как-то раз я останавливался в деревенской гостинице. Никогда не видел такого безобразия! Все вусмерть пьяные, вороватые… Я удрал оттуда со всей скоростью, на какую был способен!

Глаза Донеллы расширились.

Она никогда и не думала, что бывает такое.

Она-то надеялась отыскать тихое местечко вроде «Зеленого Дракона».

Хозяин этой гостиницы, старый мистер Хитчин, очень уважительно относился к Донелле, когда она была еще ребенком, а его жена частенько передавала матери девочки горшочек домашних пикулей.

Впрочем, Донелла вскоре успокоилась, решив, что, если Литл-Фординг окажется местом шумным и неприятным, она отправится куда-нибудь еще.

Она заметила, что Бэзил Бэнкс все еще смотрит на нее. Было похоже, что он догадался о ее мыслях.

Он нагнулся к ней.

— Если вы и в самом деле одиноки, мисс Колвин, — предложил он, — почему бы вам не поехать с нами? Мы пробудем в деревне всего одну ночь, а завтра утром вернемся в Лондон. И вопросов никто задавать не будет, меня же ожидают с тремя девушками.

— Если ты приедешь только с двумя, — предупредила Китти, — тебе придется объяснять, что там случилось с Милли. А я слышала, что его светлость всегда ожидает получить то, что хочет, и бывает очень суров, когда это не удается.

— Я тоже слышал об этом, — откликнулся Бэзил Бэнкс, — но со мной он всегда вел себя как джентльмен.

— Все когда-нибудь случается впервые, — обеспокоенно заметила ему Дейзи.

— Ну ладно, ладно! — согласился Бэзил Бэнкс. — В общем, так, мисс Колвин, я буду весьма вам обязан, если вы поедете с нами и поможете мне избежать ответа на нелицеприятные вопросы.

— Я не понимаю, почему его светлость станет обвинять вас в болезни одной из ваших девушек, — нервно заметила Донелла.

Бэзил Бэнкс издал отрывистый смешок.

— Вы себе не представляете, что за люди эти лорды! — воскликнул он. — Они всегда хотят получить то, за что платят, и не слушают никаких объяснений!

— По-моему, это нечестно, — заметила Донелла.

— Вопрос о честности не стоит, когда работаешь за деньги. Ты или поставляешь товар, или не получаешь платы.

— Вы действительно думаете, что граф Хантингфордский не заплатит вам обещанных денег из-за того, что одна из ваших девушек заболела и не смогла выступать? — удивилась Донелла.

— Может, да, а может, и нет, — ответил Бэзил Бэнкс. — Он наверняка будет недоволен — он ведь все устроил и спланировал, а тут вдруг такая накладка!

— Ой, ну пожалуйста, — взмолилась Китти, — будь душкой, поезжай с нами! Ты такая красивая, а в наряде Милли никто и не догадается, что ты — не она. Да и с какой стати кто-то будет думать об этом?

— Это правда, — согласился Бэзил Бэнкс. — Думаю, мисс Колвин, я должен объяснить вам, что все три мои девочки носят парики и становятся совсем одинаковыми.

Он улыбнулся и добавил:

— Вначале я хотел назвать свою труппу «Бэзил Бэнкс и три сестры», а потом кто-то сказал, что «красотки» будет звучать лучше.

— То есть ваши девушки одеваются одинаково? — спросила Донелла.

— Ну, не совсем, у них есть несколько смен одежды, — ответил Бэзил Бэнкс. — Кстати, а вы случайно не поете?

Донелла заколебалась.

— Я брала уроки пения, — сказала она, — и участвовала в школьных конкурсах вместе с другими девочками.

— Каких конкурсах? — поинтересовался мистер Бэнкс.

Донелла объяснила, как они играли и пели популярные песенки своих стран, и как она выиграла последний конкурс благодаря тому, что мать прислала ей слова самых популярных песен из мюзик-холлов.

— Я не верю этому! — удивился Бэзил Бэнкс. — Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А скажите мне, мисс Колвин, что именно вы пели?

Донелла назвала ему «Чарли из Шампани» и «Франта Гилберта», но больше всего труппе понравилась песня «Голос во тьме».

— Ну сегодня мне все карты в руки! — воскликнул мистер Бэнкс. — С вашей внешностью, да еще в костюме Милли, вы весь дом поставите на колени.

— Вы ведь еще не слышали, как я пою, — удивилась Донелла.

— Держу пари, что вы будете петь просто потрясающе!

— Само собой, — вмешалась Китти. — И потом, она такая красивая — куда красивее Милли.

— Я вижу, — ответил Бэзил Бэнкс, — но ей придется позволить нам немного подкрасить ее. Джентльмены будут чувствовать себя неуютно, если решат, что рядом с ними настоящая леди.

После небольшой паузы Донелла спросила:

— Но… почему они будут чувствовать себя… неуютно?

— Потому что это прием только для джентльменов, мисс Колвин, — ответил Бэзил Бэнкс. — Понимаете, после того, как джентльмены скакали весь день верхом, им хочется побыть подальше от матерей и жен, которые начали бы поучать их, как себя вести.

— То есть граф… дает прием только… только для мужчин? — попыталась понять Донелла.

Мистер Бэнкс поколебался, но добавил:

— Конечно, иногда джентльмены приводят с собой своих знакомых женщин.

Он говорил как-то странно, словно не желая вдаваться в объяснения.

Донелла не стала расспрашивать его.

Объяснение показалось ей странным, но в тот момент она думала только о том, что, отправившись с этими милыми людьми, ей не придется думать, где остановиться на эту ночь.

В конце концов поиски комнаты в незнакомой деревне могли оказаться делом сложным.

Только теперь она поняла, как мало задумывалась о том, что случится после побега.

Она даже не решила, что будет делать и где спрячется.

Теперь же, приняв предложение мистера Бэнкса, у нее будет время до завтрашнего утра, чтобы все обдумать. К тому же это даст Донелле возможность обдумать свои дальнейшие действия.

«Я поеду в деревню и взгляну на нее, — сказала она себе, — а потом, если тамошняя гостиница мне не подойдет, переберусь в Оксфорд или еще куда-нибудь, где смогу пожить».

В общем и целом она представляла себе все довольно смутно, однако в то же время чувствовала себя испуганной.

Прошлой ночью ей казалось очень легко улизнуть из дому, чтобы заставить сэра Маркуса понять, что замуж по принуждению она не выйдет.

Теперь стало ясно, что появились и другие проблемы, пугавшие ее не меньше, чем перспектива брака с лордом Уолтингемом.

Донелла решилась.

— Если я вам действительно подхожу, — произнесла она, — и если вы действительно считаете, что я не буду вам обузой, я с удовольствием поеду с вами.

— Вы нам и в самом деле нужны, — заверил ее Бэзил Бэнкс. — Честно говоря, я вам очень благодарен. Вы просто спасли меня!

— Я хочу, чтобы вы посмотрели наше с Дейзи выступление, — добавила Китти. — Все говорят, что это просто блеск, но с нами еще никогда не выступала леди.

— Точно, — вмешалась Дейзи, — а мы ведь видим, что вы — настоящая леди, хоть его светлость и не должен об этом догадаться.

— Это так, — серьезно подтвердил Бэзил Бэнкс. — Я хочу быть уверен, что мы не наделаем ошибок.

— Кстати, вот тебе и ошибка, — заметила Китти. — Ты же не можешь все время звать ее «мисс Колвин».

— Ты права, — согласился Бэзил Бэнкс, поглядев на девушку. — Вы не возражаете, если я буду звать вас Донеллой? Имя у вас симпатичное и на сценическое похоже.

— Ничуть не возражаю, — согласилась Донелла. — И я думаю, что вы правы: было бы ошибкой дать графу понять, что я не та, кем кажусь.

— Да я и не собираюсь спрашивать с вас ничего невозможного, — заметил Бэзил Бэнкс. — Если мы будем на месте в четыре, у нас хватит времени, чтобы послушать вашу песенку. Пусть она и будет вашим номером. А дальше вам останется только казаться хорошенькой и стараться держаться в тени.

— Именно этого мне и хочется — держаться в тени, — призналась Донелла.

Волнение не оставляло ее. Девушке казалось, что, когда Бэзил Бэнкс услышит ее пение, ему совсем не понравится ее голос.

Впрочем, она тут же вспомнила, что все в школе считали ее голос очень неплохим.

Бывало, она пела в хоре, и однажды ей даже дали маленькую сольную партию.

«Все будет в порядке, — подумала она. — В конце концов, я же буду петь в столовой, а она не такая уж и большая».

Должно быть, ее мысли отразились на ее лице, и Бэзил Бэнкс вновь нагнулся к ней:

— Не волнуйтесь так, Донелла. Вы будете прекрасно выглядеть, а мы как следует позаботимся о вас, правда, девочки?

— Ясное дело, — согласилась Китти. — Даже подумать страшно, что вы будете спать одна в какой-нибудь жуткой гостинице, где еще и привидения водиться могут!

Дейзи рассмеялась.

— Скорее всего там водятся люди, которые всю ночь будут стучаться в дверь!

Донелла снова вздрогнула.

«Если все будет так сложно, — сказала она себе, — мне придется вернуться домой. Наверное, даже лорд Уолтингем окажется не хуже какого-нибудь пьяного гуляки, который еще, чего доброго, перепугает меня до смерти».

Пока она размышляла, Китти взахлеб рассказывала, что будет носить Донелла.

— У нас такие симпатичные парики! — трещала она. — Чистое золото, ну прямо как ваши волосы, только красным не отливают, да еще курчавые. Когда мы в них выходим на сцену, нам сразу начинают так аплодировать!

— Это правда, — улыбнулся Бэзил Бэнкс. — Это была моя идея — сделать их похожими друг на друга. Конечно, раньше или позже кто-нибудь украдет идею, но пока что других, таких как мы, нет.

— Точно, мы одни такие, — подтвердила Дейзи, — да и в запасе у нас кое-что имеется, сами понимаете.

— Ну-ну, не расстраивай Донеллу, — прервал ее Бэзил Бэнкс.

Донелла не поняла, почему она должна расстроиться, но мистер Бэнкс уже сменил тему разговора.

Затем девушка сказала себе, что единственное, что имеет значение, — повезет ли ей этим вечером.

Конечно, маменька не одобрила бы ее новых друзей, но отец — отец бы все понял.