Граф и красотка

Глава 6

Когда в комнату вошла горничная, Донелла проснулась.

Служанка раздвинула занавески, и Донелла сделала усилие, чтобы проснуться.

— Который час? — спросила она.

— Половина одиннадцатого, мисс, — ответила горничная. — Его светлость хочет видеть вас, когда вы спуститесь вниз.

Донелла резко села.

— Половина одиннадцатого? — воскликнула она. — Не может быть!

— Вы быстро уснули, мисс, — сказала горничная, — так что я не стала вас беспокоить.

Донелла постаралась вспомнить, что же произошло накануне.

Когда горничная принесла ей завтрак и присела у кровати, девушка спросила:

— Мистер Бэнкс и две леди с ним уже уехали?

— Да, мисс, — ответила горничная. — Они рано уехали, по-моему, около половины девятого.

Донелла вспомнила, что идущий в Лондон дилижанс должен был остановиться у ворот в девять утра.

Хотя она и не собиралась ехать с труппой, ей показалось обидным, что с ней не попрощались.

Впрочем, теперь ничего нельзя было поделать, и она принялась за завтрак.

Горничная принялась прибирать в комнате.

Донелла увидела, что это не та служанка, которая помогала ей вчера. Сегодняшняя горничная оказалась пожилой женщиной, которая, похоже, относилась к актрисам не так презрительно.

Когда Донелла закончила завтракать, служанка принесла ей теплой воды для умывания.

— Прошу вас, упакуйте в мой саквояж все мои вещи, кроме тех, которые я надену, — попросила ее Донелла.

— А вы налегке путешествуете, мисс, — заметила служанка.

Донелла не ответила. Она думала, стоит ли попросить графа дать ей карету до деревни, где она сможет сесть на идущий куда-нибудь дилижанс.

Если граф откажет, ей придется идти пешком, а дорога до деревни довольно длинная. К тому же день будет жаркий, а ведь ей придется нести жакет и саквояж.

— Нечего жаловаться, — сказала она своему отражению в зеркале. — У меня есть выбор: или куда-нибудь уехать, или вернуться домой и выйти замуж за лорда Уолтингема.

Одна мысль об этом заставила ее вздрогнуть.

Наконец Донелла аккуратно уложила волосы и надела подходящую к ее платью шляпку.

Горничная помогла ей, и вскоре девушка была готова спуститься вниз.

Щетку с расческой она уложила в саквояж, и снова щедро одарила горничную чаевыми, подумав почти с сожалением, что на это ушел чуть ли не фунт из ее скудных средств.

И все же ночь в гостинице стоила бы гораздо дороже.

Донелла в последний раз оглядела себя в зеркало и стала спускаться вниз.

По сравнению с прошлой ночью в доме было необычайно тихо.

В холле Донеллу дожидался дворецкий. Он произнес:

— Его светлость ждет вас у себя в кабинете, мисс.

При этих словах он взял у девушки из рук саквояж и поставил его у одного из стульев, а затем пошел вперед, показывая ей путь.

Когда дворецкий открыл дверь кабинета, Донелла увидела, что комната очень похожа на ту, что была у ее отчима.

На стенах висели изображения лошадей, мебель была мягкой, кожаной, но девушка видела только глаза сидевшего за столом графа.

Когда Донелла вошла, он встал. Он прекрасно заметил промелькнувший в ее глазах страх, который, впрочем, не шел ни в какое сравнение со вчерашним ее ужасом.

— Доброе утро, Донелла, — приветствовал он ее глубоким голосом. — Хорошо ли вы спали?

— Мне… право же, мне стыдно, что я… встала так поздно, — ответила Донелла. — Но перед отъездом мне… мне нужно кое-что сказать вам.

— Перед отъездом? — переспросил граф. — Вы собираетесь уехать?

Донелла кивнула.

— Вы, должно быть, знаете, что Бэзил Бэнкс и обе девушки уже уехали обратно в Лондон.

— Я и не собиралась с ними, — отозвалась Донелла.

— Так куда же вы поедете?

Не желая говорить о своих планах, девушка произнесла:

— Сейчас меня уже не было бы здесь, но я осталась, чтобы кое-что рассказать вам.

Граф вышел из-за стола.

— Давайте присядем, — предложил он. — Меня очень интересует, что вы хотите мне сказать.

Донелла села на кожаный диванчик у камина. Огня в камине не было, но светившее в окна солнце согревало комнату.

Девушка села лицом к окну. Она даже не подозревала, что, увидев ее в солнечном свете, граф был поражен ее красотой, которая была словно частью солнечного луча.

Граф хранил молчание, и после недолгого молчания Донелла заговорила:

— Прошлой ночью, после того, как вы… ушли от меня… я встала и оделась.

— Зачем? — спросил граф.

— Я подумала, что мне лучше всего… уехать.

— Что за глупости! — рассердился граф. — Так почему же вы еще здесь?

— Вот… это-то я и хочу вам объяснить.

— Прошу прощения за то, что прервал вас, — извинился граф. — Продолжайте, пожалуйста.

Запинаясь от неловкости, Донелла рассказала обо всем: как она спустилась по черной лестнице в поисках двери, ведущей в сад, и услышала, как два человека шепотом говорили между собой.

— Два человека? — переспросил граф. — Что они там делали в такое время?

— Один из них говорил как джентльмен, — добавила Донелла, — а второй, я уверена, лондонский кокни.

Граф устремил на нее взгляд.

— Что они говорили?

— Они… они говорили о том, как… покалечить вас, — ответила Донелла, — чтобы вы не смогли… не смогли участвовать в скачках в четверг.

Казалось, граф не поверил ей. Он встал со стула и пересел на диван рядом с Донеллой.

— Не бойтесь, — тихо произнес он. — Расскажите мне слово в слово, что они говорили.

Не глядя на него, Донелла медленно, припоминая каждое слово, повторила беседу двух заговорщиков.

Ей понадобилось немного времени, но один-два раза она запиналась, боясь сделать ошибку.

Впрочем, еще во Флоренции учителя говорили ей, что у нее необычайно цепкая память. Стоило ей выучить стихотворение или кусок текста, и она уже не могла забыть ни слова.

Без особого труда Донелла добралась до того момента, когда заговорщики должны были расстаться.

— Я испугалась, что… что они увидят меня, — пояснила она, — так что я… поспешила назад… к себе в спальню. А там я уже поняла, что должна… предупредить вас.

— Разве вам не приходило в голову уехать и оставить меня на произвол судьбы? — спросил граф.

Донелла залилась краской.

— Да… я подумала об этом… Но потом я подумала, что… папа счел бы, что я должна рассказать вам обо всем… Да и как я могла позволить им искалечить вас? Это было бы нечестно… это было бы настоящим преступлением!

— Полностью с вами согласен, — произнес граф. — Я глубоко благодарен вам, Донелла, за то, что вы спасли меня.

Он говорил с неподдельной искренностью, и Донелла отважилась добавить:

— Вы должны быть очень осторожны… и предупредить ваших лондонских слуг… Сказать им, чтобы они внимательно следили за вами.

— Обещаю вам, что я так и поступлю, — произнес граф.

Донелла встала.

— Теперь мне пора уезжать, — сказала она. — Благодарю вас за прекрасный прием.

Граф улыбнулся.

— По-моему, теперь у вас нет большого выбора. Вы не можете покинуть меня сейчас.

Донелла удивленно посмотрела на него и спросила:

— Почему… не могу?

— Потому что вы единственный человек, который может опознать заговорщиков или тех, кому они платят.

— Но… но я же не видела их, — возразила Донелла.

— Вы слышали их!

Донелла не шевельнулась.

— Вы слышали голос джентльмена, — пояснил граф. — Ни за что не поверю, что вы, с вашей замечательной памятью, не смогли бы узнать его, если бы услышали еще раз.

— Я… я не могу сделать этого, — поспешно произнесла Донелла. — Мне кажется, что все ваши гости уже уехали… И этот джентльмен, наверное, уже в Лондоне.

— Боюсь, вы правы, — согласился граф. — Однако я тоже собираюсь в Лондон, и вам, видимо, придется поехать со мной.

— Я не могу!

— Почему?

Донелла лихорадочно пыталась изобрести уважительную причину.

Граф ждал, и наконец она выдавила:

— Я… я хочу остаться в провинции… здесь безопаснее!

— Если вас волнует только это, то я могу помочь, — заметил граф. — Поскольку вы защищаете меня, я буду защищать вас и могу пообещать, что в Лондоне никто не напугает вас.

— Но мне же негде остановиться… в Лондоне, — совсем по-детски возразила Донелла.

Граф улыбнулся.

— В доме на Парк-Лейн вместе со мной живет одна из моих тетушек, леди Эдит Форд. Она повредила ногу и сейчас почти не выходит из своей комнаты. Она может взять на себя обязанности вашей компаньонки, если вас это волнует.

Донелла попыталась придумать еще какую-нибудь причину, чтобы не ехать с графом, но он уже встал.

— Я собираюсь ехать в фаэтоне, — произнес он. — Надеюсь, вам понравится моя новая упряжка гнедых. Мы уезжаем через четверть часа.

— А мне… действительно надо ехать с вами? — спросила Донелла.

— Мне очень жаль, если это вам не по душе, — ответил граф, — но мне не хотелось бы, чтобы на меня напали, не важно, днем или ночью.

— Да, конечно… — согласилась Донелла. — Просто я думала, что все расскажу вам, а потом… сразу уеду.

— Если вы останетесь со мной, то хочу заверить вас, я буду у вас в неоплатном долгу и постараюсь сделать все, чтобы вы были довольны.

В голосе графа совсем не слышалось той циничной нотки, которая так возмущала Донеллу, и девушка почувствовала себя смущенной.

Опустив длинные ресницы, она произнесла:

— Благодарю вас… но я не хотела бы быть… обузой.

— Мне кажется, сама судьба вмешалась в мою жизнь, — произнес граф, — и уверяю вас, если бы вы исчезли ночью, как собирались, я был бы очень и очень обеспокоен.

— Я… я не могу поверить в это, — отозвалась Донелла. — В конце концов… я же приехала только для того, чтобы… развлекать ваших гостей.

— И это вы проделали великолепно, — согласился граф. — Однако вы не только развлекли, но и заинтриговали меня!

Донелла вспомнила, как он пытался поцеловать ее, и снова вспыхнула.

Губы графа шевельнулись, словно он хотел что-то сказать, но вместо этого он самым обыденным тоном заметил:

— Я уезжаю через несколько минут. Нужно ли вам что-нибудь перед отъездом?

— Нет, спасибо, — ответила Донелла. — Я только что прекрасно позавтракала, а весь мой багаж уже в холле.

Граф посмотрел на часы.

— Думаю, лошади уже запряжены.

Граф с девушкой вышли из кабинета.

Проходя по коридору, Донелла почти с сожалением подумала, что ей так и не удалось получше рассмотреть прекрасный дом графа. Ей хотелось бы поближе рассмотреть картины и инкрустированную мебель, которая наверняка понравилась бы ее матери. А больше всего ей, конечно, хотелось бы изучить библиотеку графа.

«Впрочем, уже поздно, — подумала она, — и вряд ли мне когда-нибудь еще представится такая возможность».

Когда граф с Донеллой вышли в холл, снаружи к дверям подъехал открытый фаэтон, запряженный четырьмя прекрасно подобранными гнедыми.

Подойдя к открытым дверям, Донелла увидела их и воскликнула:

— Они просто прекрасны! Их не отличить друг от друга!

— Мои грумы говорят то же самое, — согласился граф. — Я буду огорчен, если мы не прибудем в Лондон, побив все рекорды скорости.

Они спустились по ступеням. В самом низу Донелла вспомнила о своем саквояже.

— Мои вещи! — воскликнула она и оглянулась. Затем она увидела, как лакей принес саквояж и пристроил его в фаэтон сзади.

— Это все, что у вас есть с собой? — спросил граф.

Донелла рассмеялась неподдельному удивлению в его голосе.

— Это все, что я смогла унести, — объяснила она.

Граф помог ей сесть в фаэтон, а сам обошел его вокруг, чтобы сесть на место кучера.

Грум уже встал на запятки. Когда фаэтон отъехал, дворецкий и лакей поклонились.

Они проехали по старинному мосту над озером и выехали на длинную аллею.

Донелла уселась поудобнее. Она знала, что поездка по английской провинции понравится ей. Кроме того, она уже поняла, что, как она и ожидала, граф мастерски управлялся с вожжами.

Фаэтон проехал сквозь огромные ворота с узорными железными створками и покатил вниз по улице деревни.

Выходившие из коттеджей люди кланялись и махали им вслед.

— Какая у вас хорошенькая деревня! — сказала Донелла.

— Я горжусь ею, — ответил граф. — Мне нравится думать о том, что все живущие здесь счастливы.

— Вы в самом деле заботитесь о тех, кто зависит от вас? — спросила Донелла.

— Конечно, забочусь! — ответил граф. — И мне обидно, если это удивляет вас!

— Простите меня, — извинилась Донелла. — Видите ли, я слышала, что вы очень богаты и у вас много дел, и потому сомневалась, что вы станете волноваться о тех незначительных вещах, которые происходят в деревне.

— Вы говорите так, словно много знаете о провинции, — заметил граф.

— Мы с матерью жили в очень похожей на вашу деревне в Ворчестершире. Правда, там было не так красиво.

— И что же произошло? — спросил граф.

Донелла замялась. Она не хотела слишком много рассказывать о себе и спросила, чтобы сменить тему разговора:

— А как вы собираетесь искать в Лондоне человека, который хочет помешать вам выиграть скачки в четверг?

Граф ответил не сразу. Он заставил лошадей повернуть, и только после этого заговорил:

— Я подозреваю троих из тех моих гостей, которые оставались у меня на ночь. Единственное, что я могу сделать, — это повидаться со всеми ними по очереди, чтобы вы могли сказать мне, кто из них злоумышленник.

— А что, если… — начала Донелла, — что, если я… ошибусь?

— Не думаю, что это возможно, — отозвался граф. — Впрочем, если это произойдет, мне придется ждать, пока они предпримут новую попытку.

Слегка вскрикнув, Донелла заговорила:

— Вы… вы должны быть осторожны! Должны!

— Вас это действительно так волнует? — спросил граф.

— Я буду чувствовать себя виноватой… если что-нибудь ужасное случится только из-за того, что я не слушала дальше… и не дождалась, пока этот кокни назовет джентльмена по имени.

— Это было бы очень глупо с вашей стороны, — возразил граф. — Если бы они обнаружили вас, то наверняка предприняли бы что-нибудь, чтобы заставить вас молчать.

— То есть, — тихим испуганным голосом спросила Донелла, — они… могли бы… убить меня?

— Убить или забрать с собой, — ответил граф. — Нет, Донелла, вы повели себя очень благоразумно, так что теперь нам нужно быть как можно осторожнее.

— Да… конечно, — согласилась девушка.

Они не останавливались, пока не настало время обеда. Фаэтон достиг большой величественной гостиницы, где их уже ждали.

Граф с Донеллой заняли отдельный кабинет, а когда Донелла увидела обед, то поняла, что большую часть его они привезли с собой в фаэтоне. То же самое относилось и к вину, которое пил граф. Кстати, он настоял на том, чтобы Донелла выпила бокал шампанского.

То ли поэтому, то ли из-за того, что это был ее первый обед наедине с мужчиной, но девушке все очень понравилось.

Говорили они только о лошадях.

Хоть Донелла и старалась сохранить свою тайну, она все же проговорилась, что только недавно вернулась из Флоренции.

Выяснилось, что граф был там дважды, и разговор зашел о картинах галерей Уфицци и Питти и об истории Флоренции.

В конце обеда граф произнес:

— Мне нравится с вами, Донелла, и я надеюсь, что теперь вы доверяете мне.

— О да, — быстро согласилась она.

— Сегодня вечером мы поужинаем вместе и продолжим нашу беседу, — пообещал граф.

Весь путь до графского особняка на Парк-Лейн занял три часа двадцать минут, и граф заверил Донеллу, что сегодня они побили его предыдущий рекорд скорости.

— Впрочем, — добавил он, — нужно еще вычесть тот прекрасный час, который мы потратили на обед.

— А это не будет жульничеством? — поддразнила его Донелла. — Когда принц-регент поставил рекорд скорости между Лондоном и Брайтоном, он считал каждую минуту в пути.

— Ему понадобилось пять часов, — отозвался граф, — а я уверен, что мне хватило бы и трех.

— Конечно, хватило бы, — согласилась Донелла, — но это было бы не совсем честно — надо еще учесть, что сейчас дороги стали гораздо лучше, чем были тогда.

Граф рассмеялся.

— Я чувствую, что для беседы с вами мне нужно постоянно держаться в форме, — заметил он.

Донелла подумала, что спорить с ним — одно удовольствие.

До сих пор все мужчины, которых она знала, включая ее отчима и даже отца, не слишком интересовались ее точкой зрения, вместо этого читая ей долгие лекции.

Граф и Донелла вошли в дом.

Девушка подумала, что в некотором роде особняк не менее впечатляющ, чем усадьба графа в провинции.

— Как себя чувствует ее светлость? — спросил герцог, когда дворецкий брал у него шляпу и перчатки.

— Леди Эдит провела довольно спокойную ночь, милорд, — ответил дворецкий, — однако сегодня она отдыхает и предупредила нас, что не хочет принимать посетителей.

Донелла почувствовала облегчение. Она боялась, что женщина может оказаться еще проницательнее графа, и к тому же опасалась перекрестного допроса о том, кто она и что здесь делает.

Все-таки в Лондоне ей было страшновато.

Никто не мог узнать Донеллу, потому что она полтора года жила за границей, а перед отъездом во Флоренцию всего несколько дней прожила в особняке отчима на Парк-стрит.

«Я практически в безопасности», — заверила она себя. И все же она не могла быть полностью спокойна.

Как только граф узнает, кто его враг, он, конечно, захочет, чтобы Донелла немедленно уехала, и тогда ей снова придется искать убежище.

Она даже не представляла, что после побега ее ожидает столько трудностей!

Граф был очень мил с ней, однако Донелла была уверена, что он считает ее неким подобием Китти и Дейзи. Возможно, он даже попытается снова поцеловать ее.

Он был очаровательным мужчиной, на него можно было положиться, и все же Донелла не могла забыть того ужасного момента, когда он вошел в ее спальню и уселся на кровать.

«Как только это кончится, я найду, куда уехать», — сказала себе девушка.

Ее проводили в красивую комнату с выходящими в сад окнами. Вежливая горничная распаковала нехитрый багаж Донеллы, не проявляя при этом ни холодности, ни неодобрения.

— Я поглажу вам платье для ужина, мисс, — сказала служанка, — а пока вам, наверное, хочется отдохнуть. Я же знаю, из поместья сюда путь долгий.

— Мы проехали его очень быстро, — отозвалась Донелла, — но вы правы, путь действительно долгий.

Она разделась и улеглась в постель.

Горничная пообещала за час до ужина приготовить ей ванну.

Донелла подумала, что за ужином граф может познакомить ее с одним из подозреваемых, чтобы она увидела его или, точнее, услышала. Однако, когда она спустилась вниз, хозяин произнес:

— Я встретился с первым подозреваемым. Это молодой человек, который принадлежит к тому же клубу, что и я. Я сказал ему, что хотел бы поговорить с ним завтра в десять утра.

— А он… не интересовался, о чем вы хотите поговорить?

— Я сказал ему, что хочу обсудить скачки, в которых мы оба будем участвовать.

— Если он придет только завтра, — сказала Донелла, — вы должны быть как можно более осторожны сегодня ночью. Вдруг кто-нибудь влезет в вашу комнату через окно… или уже прячется там?

— Я подумал об этом, — спокойно ответил граф. — Пока со мной будет мой камердинер, я буду вести себя так, словно собираюсь спать у себя. Но как только он уйдет, я переберусь в другую комнату.

— Мысль хорошая… но что, если тот человек, ну, который говорит, как кокни… что, если он будет искать вас?

— В этом доме много спален, — ответил граф, — а я займу ту, которая довольно далеко от моей. К тому же там в двери стоит надежный замок, а в самой комнате нет больших шкафов, в которых можно спрятаться.

— Я буду молиться, чтобы… все было хорошо, — сказала Донелла.

— Уверен, что ваши молитвы будут услышаны, — улыбнулся граф.

Ужин оказался еще вкуснее завтрака.

Донелла не могла думать ни о чем, кроме графа и тех захватывающих вещей, которые он рассказывал одну за другой.

Как оказалось, граф много путешествовал и был хорошо знаком с европейскими государствами, в то время как Донелла была за границей всего раз — во Флоренции. Она задавала ему много вопросов, и граф с видимым удовольствием отвечал ей.

Когда ужин подходил к концу, Донелла сказала:

— Вам очень повезло, что вы побывали в Греции. Мне бы хотелось посетить эту страну больше, чем любую другую во всем мире.

— Я уверен, что когда-нибудь вы туда попадете, — ответил граф. — Кстати, вы обнаружите, что ваше лицо будет смотреть на вас со многих статуй, и не только в афинском Парфеноне, но и в Дельфах.

— Хотелось бы, чтобы это было правдой, — негромко произнесла Донелла. — Все, что касается Греции и того, как повлияли на мир древние греки, очень меня интересует.

Казалось, граф хотел что-то сказать, но вместо этого он поднялся из-за стола.

— Давайте перейдем в гостиную, — предложил он.

— Давайте, — поспешно согласилась Донелла.

Ей показалось, что она уже наскучила графу.

Вместо того чтобы провести девушку в гостиную, граф пригласил ее в кабинет, который оказался совсем не похож на кабинет в его загородном поместье.

Это была большая комната с выходящими в сад окнами. Все стены кабинета были заставлены книгами.

Донелла вскрикнула от радости. Граф произнес:

— Я знал, что вам здесь понравится.

— Конечно! — откликнулась девушка. — Как бы мне хотелось прочесть все эти книги! Но боюсь, что на это у меня уйдет вся жизнь!

Она говорила от души, и граф предложил:

— Я был бы рад, если бы вы остались здесь навечно, если вам этого хочется.

Донелла рассмеялась.

— Я бы стеснила вас, приняв такое предложение. Да и к тому времени, как я прочла бы последнюю книгу, вы бы стали совсем старым и седым.

Граф тоже засмеялся.

Донелла начала ходить от книги к книге, то и дело издавая одобрительные восклицания.

Наблюдая за ней, граф подумал, что сейчас она более чем когда-либо похожа на греческую богиню.

Прошлой ночью Донелла была весьма смущена простотой своего газового платья, которое, конечно, не шло ни в какое сравнение с пышным «платьем-картинкой», которое она надевала для выступления. Однако газ выгодно облегал ее фигуру, подчеркивая не только мягкую форму груди, но и очень тонкую талию.

Когда Донелла вошла перед ужином в гостиную, графу она показалась самим воплощением женственности.

Если бы не маленький турнюр, благодаря которому платье отвечало всем канонам моды, девушку можно было бы легко принять за статую Афродиты.

Время летело быстро.

Когда пробило одиннадцать, Донелла произнесла извиняющимся голосом.

— Боюсь, вы ожидали, что я уйду к себе раньше, но если вы собирались в клуб или на прием, вам следовало сказать мне об этом.

— На самом деле разговор с вами доставил мне огромное удовольствие, — возразил граф. — Однако вставать вам придется рано, а потому не лучше было бы вам сейчас вкусить сон для красоты?

— Благодарю вас… за напоминание… это мне действительно необходимо, — ответила Донелла.

Глаза графа блеснули. Их выражение заставило Донеллу смутиться.

Она взяла из рук графа свечу и начала подниматься по лестнице. Добравшись до верха, она остановилась и оглянулась назад.

Она ожидала, что граф будет смотреть ей вслед, но холл был пуст, если не считать сидевшего там дежурного лакея.

По какой-то непонятной причине Донелла почувствовала себя разочарованной.