Граф Суворов

Глава 1

Утро всегда приносит новые дела, чаще всего запланированные, а иногда, вот как сегодня, неожиданные. Впрочем, я догадывался что рано или поздно нам придется заниматься навалившимися проблемами, просто рассчитывал, что хотя бы полдня нам дадут отдохнуть.

— Заходи, хватит топтаться под дверью. — крикнул я, заметив через стену ауру Мальвины. — Что у нас плохого?

— Всё замечательно, вот немного поздравлений вам принесла, а то слишком счастливые у вас лица. — сказала Мария, ставя доверху набитую бумагами корзину. — Их надо прочесть, написать ответы и отправить. Лично. Иначе это могут счесть за неуважение. Тут только самые важные, от княжеских родов.

— Эм… это у нас князей в стране столько? — удивленно посмотрел я на гору.

— Нет, конечно, хотя семьи довольно большие. К слову, ты знал, что ты пятый будущий император в истории России, который женится на русских девушках? — спросил, а она, плюхнувшись на кресло возле окна. — После Петра Великого и смуты, устроенной родичами жен его отца, он решил, что проще брать немок, которые родню в Петроград притащить не смогут и волю свою диктовать не будут.

— Это все отлично, но к чему ты это? — спросила Ангелина, чьи огненно-рыжие волосы сегодня находились в жутком беспорядке.

— Соскучилась по вам, вот и пришла проведать. — ответила, усмехнувшись Мария. — А если серьезно — уже полдень, от папы прибыли юристы за документами. Я отдала их на проверку нашему юрист консулу, так что к тому моменту как вы проснетесь и придете в себя — все будет готово. Ангеле пора вступать во владение. Да и остальные дела ждать не будут.

— Да, нам еще с Ингой решать надо. — прикрывшись рукой зевнул я.

— Бросил бы ты её и можно было бы не разбираться. — не слишком довольно заметила Мальвина, но поймав мой взгляд тут же подняла руки: — Молчу-молчу. И вообще, я это только из-за заботы о нас.

— Учись быть добрее. — заметил я, поднимаясь. — Тем более, как ты сама выразилась, она вскоре станет одной из нас.

— Ну вот когда станет, тогда и поговорим. — поджав губы ответила Мария.

— Я все понял, ты просто всеми способами ищешь внимания, и хочешь, чтобы тебя наказали. — покачав головой вздохнул я. — Ты же знаешь, это нужно заслужить, а за мелкие пакости ты, наоборот, лишишься сладкого.

— Ой всё. — надулась Мальвина, но почти сразу вздернула бровку: — А когда можно будет…

— Вечером. Если хорошо себя будешь вести. — усмехнулся я. — Ладно, что-то мы и в самом деле залежались. Ты же уже большую часть прочла?

— Я даже набросала ответы на поздравления. К счастью большая часть из них весьма шаблонна. — ответила посерьезневшая первая супруга. — А вот подарки пришлось сгружать как во дворце, так и в особняке. Их пока проверяет служба безопасности на предмет взрывчатки, ядов и спор болезней.

— И после десятка покушений мы неожиданно начали серьезнее относиться к своей безопасности. — хмыкнул я. — Хорошо. Позавтракаем, а затем можно и с пожеланиями разобраться.

Правда вышел не завтрак, а полноценный обед, особенно учитывая, что присутствовали на нем не только мы трое, но и Инга, Константин, супруги Рублевы и Таран, неожиданно с Ольгой. Княжна Вяземская, вся пунцовая, забилась на дальний край стола, впрочем, и мой зам тоже к голове не стремился.

В начале я хотел позвать их сесть ближе, учитывая, что ничего серьезного или секретного мы не обсуждали. Но потом подумал и решил, что им и там вполне… некомфортно, но так как надо. Судя по всему, план Марии удался и теперь у нас появится еще одна пара с мезальянсом.

— Елена, можно нескромный вопрос. — произнес я и дождался пока та кивнет. — Слышал, что родители и-з-за твоей настойчивости решили лишить тебя наследства.

— Это совершенно не важно. — тут же вмешался Алексей.

— Я не закончил. — посмотрел я на графа и тот потупил взгляд. — Но при этом они не отказались от тебя и не выгнали из рода. Поэтому вы теперь оба Рублевы-Пожарские, верно? Почему так?

— Хотят, чтобы в случае чего наши дети сумели продолжить род. — пожала плечами Елена. Сегодня она была в полуофициальном наряде — блузке и длинной юбке. Но рубашка оказалась тонкая и чуть меньше размером чем надо, поэтому едва не трещала по швам, когда девушка сгибала руку.

— У меня официальный восьмой, у супруги тоже. — разъяснил Леха. — Если все будет нормально, у детей может получиться шестой, или даже пятый.

— Не знаю на счет детей, но ваш предел еще далеко не достигнут. — заметил я. — На счет пятого ничего обещать не могу, но, если не прекратите тренировки — шестой скорее всего возьмете оба.

— Я… — начала было Инга, но замолчала на полуслове. Пришлось подбодрить ее жестом. — Я так и не поблагодарила вас за спасение.

— Не за что. — улыбнувшись ответила Мальвина, и я едва сдержался чтобы не отпустить саркастическое замечание что её и в самом деле благодарить почти не за что.

— Не стоит, может прозвучит грубо, но я спас бы любого человека, который находится радом со мной. — заметил я. — Скорее это мне надо извинится что втянул тебя в схватку на пределе возможностей.

— Я так не думаю. — покачала головой Инга. — Судно, на котором я должна была проходить учения сбили. Спаслось менее половины экипажа.

— Соболезную. — помрачнев сказал я. — Увы, предотвратить это мы не могли.

— Я знаю, как знаю и то, что вы уже задержали виновного. — ответила Инга. — Прозвучит цинично, но на самом деле эта трагедия даже сыграла мне на руку. Несколько дворянских родов Урала и Сибири потеряли в бою наследников и даже вторых-третьих детей. Так что прямо сейчас им не до моих земель.

— Мы можем организовать перевозку продуктов. — заметил Леха. — Краснов сотворил настоящее чудо, по модулям собрав пять кораблей, но наш флагман — торговый сухогруз, сейчас возвращается в работоспособное состояние.

— Я думала ваш флагман — фрегат Гнев империи? — удивленно спросила Инга.

— Его тоже восстанавливают, уже перевели в сухой док для починки и замены поломанных модулей, но даже на адмиралтейской судоверфи Петрограда это нельзя сделать быстро. — ответил я. — Так что временно мы лишились флагмана и очень многих надежных и преданных людей.

— Василий уже пошел на поправку? — уточнила Ангелина.

— Когда я последний раз его видел — полным ходом двигался к выздоровлению. У него перелом обеих ног, неудачно приземлился вместе с судном, но в целом ничего страшного или угрожающего жизни. — успокоил я вторую супругу. — Пара месяцев и будет как новенький. Так вот, по поводу флагмана. Черепаха скорее смесь плавучей базы, ремонтного дока и гигантского транспортного судна. С очень дорогим ремонтом для обслуживания, но при этом отличной, для такого гиганта, скоростью хода. Можно сказать — малый авианосец. Увы, в бою она почти непригодна и флагманом считать ее не выйдет.

— Тогда, может наш легкий крейсер? — с надеждой спросил Рублев.

— Ваш Конь — отличная рабочая машинка, о недостатках которой ты сам все прекрасно знаешь. — ответил я. — Мне одного взгляда хватило, чтобы понять его состояние, и щиты тебя не спасут от отсутствия брони.

— Передешевлять его нельзя. — нахмурившись заметил Леха. — По крайней мере не в этой конфигурации. Иначе скорость будет существенно ниже остальных судов. На уровне Черепахи.

— Ну вот и отлично, если захотите сопровождать нас в восточном походе — сможете встать в эскадру в качестве корабля огневой поддержки. — решил я.

— Вы все же решились отправится на Урал? — не сумев скрыть радости спросила Инга.

— Скорее в Сибирь. Пока маршрут согласован лишь предварительно, корабли пришедшие с востока должны будут пройти дополнительное перевооружение и плановый ремонт, но благодаря модульности конструкции на это уйдет всего неделя. Как и на подготовку Черепахи. — ответил я. — Задержаться на Урале мы сможем столько, сколько это потребует для окончательного решения проблемы.

— Боюсь окончательного решения у таких проблем быть не может. — со вздохом заметила Инга. — Разве что перебить все конкурирующие рода, но это глупо и…

— Чересчур кровожадно. Верно. — кивнул я. — Так что этим мы заниматься не будем. В идеале мы должны все сделать по порядку. Первым — официальный союз и брак. Вторым — уничтожение бандитов и налетчиков. И в самом конце организация флотилии для поддержания порядка.

— Начать и закончить, всего то дел. — усмехнулась Мальвина. — Из твоих уст это звучит и в самом деле просто.

— Пусть это не совсем так, но доля истины в этом есть. — вернул я улыбку первой супруге. — Брак решит проблему с благородными, они не станут зарится на земли будущего императора — не идиоты. О союзе можем объявить уже сегодня — временно остановит кровопролитие. С кораблями, отремонтированными Красновым у нас довольно техники для организации патрулей. Она вся не слишком новая, мягко скажем, но бандитов попугать хватит, и мелких борзых дворян.

— Ты иногда так интеллигентно говоришь, что тебя сложно понять, милый. — улыбнувшись заметила Мальвина. — Пусть мы и среди друзей, вряд ли стоит применять такие слова.

— Пока можно, а потом будет все равно. — усмехнувшись ответил я. — Единственная существенная проблема — размер флота для будущей экспедиции восточней. Соваться в Сибирь и Тунгусскую зону без хорошего вооружения не стоит.

— Я не думаю, что мы успеем разобраться со всеми проблемами до весенней сессии. — заметила Инга. — К тому же, новый год тогда придется справлять на Урале.

— Если брак решит большую часть проблем, то зачем вообще куда-то лететь? — спросила Мария. — Все политическое движение, все заседания советы, комиссии — все здесь, в Петрограде. Мы отрежем себя от высшего света если улетим надолго.

— Я это уже обдумал. За несколько месяцев, конечно, может случится многое. А может и не случится. Но у нас в любом случае есть дела, которые откладывать дальше нельзя. Как и доверять их посторонним. — сказал я, прекращая начавшееся обсуждение. — И безусловная помощь Инге — одно из них.

— Но не единственное? — уточнила первая супруга.

— Нет, не единственное. — улыбнувшись ответил я. — Пока ничего не могу сказать конкретного, потому что сам до конца не уверен. Но когда будет подробная информация — расскажу.

— Раз пошла речь о делах, после обеда о встрече просил Петр Николаевич. — заметил Константин. — Очень настойчиво.

— Ну раз просил. — пожал я плечами. — Значит встретимся. Но если у него вопросы по землям и предприятиям Меньшиковых, то придется его разочаровать. Пока Ангелина не вступит во владение полностью и не ознакомится со всем имуществом — обсуждать там нечего.

— Не думаю, что там вопрос наследования. — покачал головой Константин. — После появления у нас доступа к определенным документам регенту приходится заниматься совершенно иными вопросами. Речь скорее о сохранении империи перед внешними угрозами.

Что именно нашел Петр я гадать не стал, а связался с ним по внутреннему телефону дворца и договорился о встрече в малом каминном зале.

— Ну что ж, мы готовы. — одернув юбку делового костюма сказала Мария.

— Твой отец по какой-то причине просил встретиться лично. — ответил я, заставив первую супругу нахмурится. — Не волнуйся, если будет что-то важное я обязательно вам расскажу. А пока — у вас есть чем заняться. Организация свадьбы с Ингой еще не завершена, подарки не разобраны. Найдете как развлечься.

— Первое подождет, а вот второе я люблю. — постучав себя пальцем по подбородку сказала Мальвина. — Идем, сестренка, посмотрим, что вам привезли.

Напоминать, что большая часть пока находится на проверке в СБ я не стал, а подхватив рабочий планшет и коммуникатор направился в малый каминный зал. Что характерно, Петр специально выбрал помещение на нейтральной территории, показывая всем, до кого может дойти такая информация, что считается с моим мнением. Мелочь, но очень приятная. И полезная, к тому же.

— Спасибо, что выполнил мою маленькую просьбу. — сказал регент, встретив меня в условном месте. — Присаживайся, сейчас должна подойти Екатерина.

— Значит разговор не такой уж и секретный? — подняв бровь спросил я.

— Да нет, просто она как императрица-мать имеет право… да что там — обязана быть в курсе. — ответил Петр, и дождавшись пока я сяду сам развалился в кресле. — Как тебе вторая первая брачная ночь?

— Немного некорректный вопрос, не считаете? — хмыкнул я.

— У меня двойственное чувство. С одной стороны, мой зять изменяет моей дочери. — тяжело вздохнув сказал Петр. — Сам понимаешь — мало приятного. С другой стороны — он изменяет ей теперь уже с законной супругой, которая таковой стала по моей вине. И это куда более неприятно.

— Ну, в таком случае я вас обрадую. Девушки нашли общий язык задолго до того, как выяснилось, что Ангелина дочь Дмитрия Меньшикова. — ответил я. — Так что может и неприятно, но вполне терпимо. По крайней мере сейчас они называют друг друга сестрами и не ссорятся.

— Маша всегда была умной девочкой. Не можешь что-то изменить, обойди, отступи или приспособься. — хмыкнул Петр.

— Умная, волевая, с сильным характером и чувством плеча. Своих не бросает. — перечислил я положительные стороны Марии. — Ну и конечно красивая, очень.

— А еще взбалмошная, капризная, своенравная, использующая всех окружающих себе на пользу…— усмехнувшись продолжил список регент. — Можешь не стараться, я свою доченьку знаю прекрасно. И то, что вы уживаетесь — просто чудо.

— У нас обоих не было особого выбора, но сейчас я ее даже люблю. — пожав плечами ответил я. — А положительные стороны в ней перевешивают, по крайней мере для своих. Ну а чужие и меня не особенно волнуют.

— Вот уж не правда. — рассмеявшись ответил регент. — Или не ты с раненными возился почти сутки? Не ты вытаскиваешь своих «царских слуг» с самого дна? Куда рациональнее бросить всех и использовать тех, кто уже на вершине. Благо у тебя такая возможность есть.

— Согласен, но не во всем. Эта ваша вершина, не знаю сколько погибло ренегатов во время военных игр, но что-то мне подсказывает что далеко не все. — покачав головой ответил я, и заметил, как Петр нахмурился. — Попал в точку?

— И об этом тоже расскажу. Чаю? — предложил регент, явно зная, что я откажусь. Благо ждать Екатерину не пришлось долго. Она пришла с фрейлиной, но заметив, что мы сидим только вдвоем, отослала помощницу.

— Раз все собрались не вижу смысла затягивать. — произнес Петр, расстелив на столе бумажную карту Российской империи. — Неделю назад, сразу после получения разведданных Леонида я послал разведчиков их перепроверить. К моему огромному сожалению очень многое подтвердилось В частности — вот эта карта. Она выглядит как стилизованная под старину, под начало прошлого века, но, если присмотреться вот здесь и здесь видны пометки городов.

— Почему они на английском и что это за иероглифы? — спросила Екатерина. — Может очередная глупая шутка?

— К сожалению нет. Это города и городища, которые были построены на нашей земле японцами и американцами. Даже Владивосток, опорный город в том регионе, большей частью находится под японцами. — ответил регент, показав на отметки. — Пока — лишь в плане торговли, но, если жителям придется выбирать, не факт, что они выберут Петроград, а не Токио. Там японская техника, японская еда, японская электроника.

— И как мы это допустили? — спросила Екатерина, явно намекая на недоработку регента.

— Мы? Никак, я просто не сумел дотуда дотянуться, и здесь проблем хватает. А вот твое императорское величество вполне с задачей отторжения народа и территорий справилась. Договор о беспошлинной торговле с японцами подписан твоей рукой. — усмехнулся Петр, заставив сестру поморщится. — Но это только половина проблемы. Вторая половина, как я и сказал, американцы. Свободные Соединенные штаты Америки.

— За последние несколько лет они построили городища в проливах на Курилах и рыбацкие порты, для выкачивания наших ресурсов. При этом формально они никакие договора не нарушают — опять-таки, свободная торговля, а все компании частные, а не государственные. — продолжил Петр. — Включая нефте и газодобычу. Они даже на какой-то процент принадлежат жителям империи. Не русским, конечно, бурятам, удмуртам и другим малым народам. Но по это только на бумаге.

— И это все твои шпионы выяснили за семь дней? — ехидно спросила мать.

— Нет, это все выяснили шпионы и двойные агенты Леонида. К слову я все больше склоняюсь к мысли что он и в самом деле невиновен. «Хотя и обратного пока отрицать не стоит», —заметил регент. — Мои люди нашли городища, сумели вывезти несколько рабочих. В одном из таких городишь они столкнулись с ожесточенным сопоставлением.

С этими словами Петр включил свой планшет и перекинул нам фото и видео, на которых было видно, как из фанерных и жестяных домиков выбегают люди, а затем из гаражей и контейнеров начинает выползать техника. Самая разная, начиная от орудий ПВО на танковой базе, заканчивая резонансными доспехами.

— Что-то эти рыбаки и охотники уж очень напоминают кадровых военных. — не сумел сдержаться я от комментария.

— Потому что это они и есть. — ответил Петр. — Шпионы сумели уйти только благодаря скорости и приказу не вступать в бой. К счастью, никто из них не пропал не погиб и не попал в плен. Их даже заметили всего дважды на всей линии, и сомневаюсь, что их начальство активно сотрудничает друг с другом.

— Зачем им такая армия, на нашей территории? — спросил я.

— Очевидно затем что они уже давно считают ее совей. И учитывая проблемы с логистикой, они во многом правы. Этими регионами мы управляем по стольку по сколько. — ответил Петр. — Они скорее полу самостоятельные в границах империи. Налоги платят пониженные, воинская повинность слабая, товарооборот почти никакой.

— Даже после восстановления восточного транспортного пути? — уточнил я.

— Да. Там чуть южнее уже Китай. Граница очень длинная, хоть и гористая. Но флот ее пересечет без проблем. Если выбирать кротчайший маршрут, вы будете там через двадцать четыре часа. — сказал регент, показав маршрут на карте.

— Что значит они будут там? Ты хочешь наших детей на убой послать? — насупившись спросила Екатерина. — Не раньше, чем у меня появятся внуки!

— Да, внуков понянчить было бы неплохо. — ответил Петр. — Да вот только посылать кого-то другого я не могу. Весь флот мне нужен на западе и юге. Просто чтобы удержать соседей от глупостей. Да и Польша, похоже вновь собирается поднять восстание. Как сто пятьдесят лет назад. Придется применять силу, и одновременно контролировать фланги. Мне понадобятся все силы. Нарышкины, Суворовы… все.

— Так может и нам отложить восточную экспедицию? — чуть нахмурившись спросил я. — Пусть наш фрегат в ремонте, но вчера Рублев пригнал несколько восстановленных бывших судов. Включая один легкий крейсер. Лишними они точно не будут, как и полторы сотни одаренных.

— У тебя пока репутация народного правителя, почти православного святого. — возразил Петр. — А если ты будешь участвовать в кровавом подавлении бунта, то от таких потоков дерьма тебе никогда не отмыться. Уж лучше я наломаю дров, закручу все гайки, а ты потом, после помазания на престол, снимешь часть запретов.

— Хитро, да только до этого еще дожить надо. — заметила Екатерина. — К тому же, если угроза на востоке не слишком значительна…

— Она не значительна для выживания всей империи. Но если так продолжится, то всего через пару лет мы можем лишиться Курил, Сахалина и существенной части Сибири. — ответил Петр. — А учитывая смертность среди аристократов и недавнюю жуткую бойню… еще пара таких мясорубок, и у нас не останется ни армии, ни флота.

— Практика показала, что аристократы не слишком надежны. — заметил я. — Уж лучше набрать людей из народа, поднять помыть, и показать, что мы — лучшее будущее которое есть у империи.

— Отличный план. Обязательно приведи его в действие. — усмехнувшись ответил Петр. — Лет через пятнадцать у тебя получится получить специалистов узкого профиля, из одаренных во втором поколении. Не больше. А времени у нас в обрез, если оно вообще еще осталось. Я могу выделить вам один из фрегатов Северного флота. Новое и мощное судно артиллерийской поддержки.

— В идеале хотелось бы вернуть встрой Гнев Империи. — ответил я. — Говорят повреждения на нем не слишком критичные хоть и всеобъемлющие.

— Боюсь это слишком оптимистичная оценка. — покачал головой Петр. — У вас были повреждены несущие балки, на которых держится все остальное. Чудом корабль вообще выжил с большей частью экипажа. Если сумеете его отремонтировать…

— Если восточное побережье ждет я бы в начале хотел жениться на Инге, а затем уже отправляться в поход. Это не только сэкономит нам время и ресурсы, но и позволит отремонтировать все что возможно. — заметил я.

— Одной женой больше, одной меньше. После двух это не существенно. — отмахнулся регент. — Пару недель у вас точно есть. Может даже пару месяцев, пока американцы на заранее подготовленные позиции не начнут войска высылать и аэропорты создавать для базирования флота.

— Перспектива не слишком веселая, но мы постараемся успеть. — помрачнев сказал я. — В Ляпинск мы сможем стартовать с минимальным набором экипажа, оставим здесь часть пилотов и моряков, чтобы перегнать фрегат после ремонта. Это сэкономит несколько дней.

— Делай как посчитаешь нужным. — ответил Петр, а затем достал из внутреннего кармана пиджака странную медаль на короткой цепочке. — Это держава, ключ от города и печать на правление в одном. Для сомневающихся. С этими регалиями и моими приказами граф Александр Суворов станет проверяющим с правом отстранения всех чиновников, начиная с дворников и заканчивая мэрами и губернаторами. Заодно посмотрим, как ты справишься с управлением даже малой частичкой империи.

Где-то в восстановленной Великой Польше.

— План удался, дамы и господа. — довольно сказал Лев. — Русские продолжают бить друг друга и плясать под нашу дудку. Еще пара месяцев, и народное движение сумеет взять власть в Прибалтике, и мы сумеем организовать против русских единый фронт. Им останется только сдаться.

— К сожалению один из наших самых верных соратников и союзников попал в плен. Он многое знает, да и связи были неплохие. — заметил Олень. — Думаю лучше всего выждать и посмотреть, что им известно.

— Ждать бесконечно нет никакого смысла. — сказала мадам Кошка. — Сейчас самое время укрепить наши политические позиции. Объяснить народу на чьей стороне они должны быть, а после — начать набор добровольцев на войну.

— Англия и Германия нам помогут? — спросил Петух.

— Безусловно. — улыбнувшись ответил Лев. — Можете даже не сомневаться. И патронами, и техникой, и кредитами, если вам нужны просто деньги. Сейчас Польша — самая передовая в военно-техническом плане держава с новейшим вооружением. Генералы сумели объединить под своей властью полицию, ополчения и перешедшую на нашу сторону армию, так что все будет отлично, можете ни о чем не беспокоиться.

— Вот и все. — на ломанном английском сказал хирург, выкинув шарик взрывчатки, извлеченный из шеи Софии. Олег, все время пока супруга лежала на операционном столе, держал врача и медсестер на мушке. — Теперь ваша очередь.

— Я подожду пока она проснется. Не хочется, чтобы мы оба заснули и не увидели пробуждения друг друга. — возразил Олег.

— В таком случае вам придется ждать три дня. — с вежливой улыбкой ответил врач. — Ваша супруга отойдет от наркоза только к завтрашнему вечеру, да и то, окажется очень слаба.

— В таком случае мы у вас поживем пару неделек. Пока её рана не зарастет, и она не окажется в состоянии применять конструкты. — возразил Олег. — Все ясно?

— Конечно, господин. — улыбнулся хирург, подняв ладони. — Воля ваша.

Глава 2

— Господин, добрый день. — поклонившись произнес Гаубицев. Ради встречи со своим человеком пришлось лететь в особняк, якобы для проверки офицеров, а его проводить через подсобку, заранее переодев в форму слуг.

— И тебе день добрый, давно не виделись. — улыбнувшись сказал я. — Как себя чувствуешь? Есть изменения?

— Благодаря вашей помощи есть. — вновь улыбнулся Михаил Иванович, и в самом деле выглядевший помолодевшим лет на десять. — А главное — есть новости. Я разыскал в Уральском горном университете одну ученую, которая разрабатывает старую теорию месторождений.

— Вот как? Можешь подробнее? — попросил я.

— Конечно. Когда вы, в начале лета, поручили мне найти любые сведения о Сибирских месторождениях алмазов, я в начале отправился к профессорам Ломоносовской академии. Но там на меня смотрели как на сумасшедшего. Золото, нефть, даже газ — все это разведано и найдено. А вот с алмазами все глухо. — ответил Гаубицев. — В середине прошлого века, в середине тридцатых, была теория Натальи Кинд, которая составила геологическую прогнозную карту с двумя предполагаемыми месторождениями.

— Если она еще тогда создала карту, почему не начали исследования? — нахмурившись спросил я.

— Начали, да только обе точки оказались слишком близко к Тунгусской зоне. — ответил Михаил, включив на планшете карту и показав мне. — Экспедиции уходили вот в эти районы и не возвращались. А северней и восточней ничего не нашли, и в семидесятых годах было решено отменить экспедиции чтобы не терять людей.

— Вот как. — я внимательно посмотрел на карту, и уменьшив масштаб обозначил круг действия диссонансной зоны. Получалось что обе точки находятся на одной реке, которая протекает почти через половину опасного участка, заходя глубоко к центру. — Какое у них было вооружение?

— В начале направление считали перспективным. Геологическая партия состояла из пятисот человек. Стрелковое вооружение, вездеходы, вроде даже что-то из бронетехники. Но после того как две экспедиции пропало — правительство решило сосредоточится на других задачах. Благо и нефть, и газ нашли. — ответил Гаубицев, указав на точки расположенные близко к краю зоны, но все же не заходящие в нее.

— Мне понадобятся геологи. Не пять сотен, конечно, это перебор, но необходимый минимум. — подумав решил я. — Понятия не имею сколько в геологической партии, но сотни должно хватить.

— Один уже есть. Сын Натальи, Артем Иванович, но у него… скажем так есть особенности. — чуть извиняющимся тоном проговорил Гаубицев. — Он фанатик, убежденный что его мать была права, а её оболгали и сделали виновницей гибели сотен людей. Из-за этого он пошел в геологию, и даже сам несколько раз порывался уйти на поиски, но без денег и влияния ничего не вышло.

— Деньги найдутся. На людей точно. — ответил я, улыбнувшись. — Но одними людьми не обойтись. Нужна будет техника, бурильные установки, полевые лаборатории для взятия и анализа проб. Химикаты в конце концов… Где этот Артем?

— Я не сказал ему, на кого работаю, так что он остался на Урале. — ответил Михаил. — Если надо, я доберусь туда уже завтра.

— Пожалуй надо. Время конечно есть, вряд ли я управлюсь меньше чем за месяц, но его не так много. — подумав сказал я, а затем набрал Рублева. — Леха, сколько у нас осталось свободных средств?

— Со счетами Меньшиковых или без них? — с ходу уточнил граф.

— Со счетами. — выдохнул я. — Если все сложится удачно мы вернем эти деньги многократно. Ну а если нет, будет уже не важно.

— Гхм… — поперхнулся Алексей. — А мы куда летим, ваше высочество?

— Не забивай себе голову. — рассмеялся я. — На Северный Урал.

— Ладно, как скажете. — чуть обеспокоенно проговорил соратник. — Я еще не до конца разобрался в бухгалтерии, к тому же уверен нам просто о много не докладывают, но в целом деньги на счетах есть. Порядка полумиллиона рублей. Сумма довольно крупная, но не для владений Меньшиковых. Только на капитальный ремонт в начале весны понадобится два с половиной миллиона. Еще столько же — на посевные. Не говоря…

— Стоп, достаточно. — усмехнувшись ответил я. — Если я тебя правильно понял — у нас проблемы с доверием к управляющим и работникам предприятий Меньшиковых. У тебя неделя чтобы нанять или отобрать проверяющих, которые под видом работников устроятся во все подозрительные ведомства.

— Где я столько специалистов возьму, да еще и лояльных? — ошарашенно спросил Леха. — Это же не меньше пятидесяти человек.

— Обратись к Багратиону, уверен у него теперь куча соответствующих кадров, которые надо проверить на лояльность. — тут же решил я. — С оплатой тоже не скупись.

— Как скажете, ваше высочество. — погрустнев ответил Рублев.

— Не вешай нос. Своих тоже надо где-то искать, и образование получить неплохо, а то на одном голом нюхе далеко не уедешь. — заметил я. — К слову, ты можешь не ехать с нами, если не хочешь.

— Если позволите я зайду позже. — сказал Леха, у которого явно что-то было на уме. Спорить я не стал, дав добро и ему и Гаубицеву.

— Тебе тоже нужно найти помощников. — подумав сказал я Михаилу. — Не будешь же ты постоянно в одиночку с проблемами разбираться.

— Если честно, у меня уже есть помощник. — чуть замявшись ответил Гаубицев. — Я прошу прощения, что не сообщил о том, что его нанял.

— В чем дело? — нахмурившись спросил я. — Если бы это был обычный человек ты бы так не нервничал. Уголовника что ли взял?

— Хуже, вашего бывшего знакомого и противника. — пытаясь обойти скользкую тему ответил Михаил. — Гена Беляков, вы его знаете. Бывший ученик Суворовского.

— Помню, конечно, но разве он не остался с Суворовыми? — удивленно спросил я. — Какими судьбами он оказался у тебя в помощниках?

— Не поверите, сам на меня вышел, еще когда я за особняк торговался. — пояснил Михаил. — Сказал, что знает о нашей связи, и если я его к себе не возьму…

— То есть он тебя шантажировал? — спросил я.

— Не совсем так. Вернее, и это тоже, но он говорит, что хотел искупить вину перед вами. Говорит, что, если бы его не оболванили — он на подобный шаг никогда не решился. — вступился за бывшего ученика Гаубицев. — Я понимаю, что он остался без камня и теперь обычный человек. Может даже хуже, чем обычный, ведь он знал о резонансе, а сейчас не в состоянии его применять, но за последние четыре месяца он доказал, что в состоянии справляется даже со сложными поручениями. Да и денег не берет, мне приходится ему силой новые вещи покупать.

— Деньги не то, о чем стоит думать. Верность куда важнее. По крайней мере в нашем деле. — озадаченно заметил я. — Он в курсе твоей поездки на Урал? Моих поисков? В курсе нахождения Артема?

— Простите, ваше высочество, но это он нашел геолога. Я же смотрел документы. — оправдываясь произнес Гаубицев.

— Неприятно. — поморщился я. — Ты не оставил мне выбора. Как скоро ты сможешь доставить Генадия в особняк?

— Ваше высочество, он никому и ничего не скажет, я клянусь! — взмолился Гаубицев. — Это моя вина что я о нем не сообщил, не парня!

— Не дергайся. — поморщившись сказал я. — В начале я с ним поговорю, посмотрю ему в глаза, а после решу, что делать. Казнить его без суда и следствия никто не собирается. Но брать его к себе, без моего ведома, было глупо.

— Прошу прощения я… — начал было Михаил, но я поднял ладонь остановив его.

— Полчаса тебе хватит чтобы привести Генадия? — уточнил я, и Гаубицев обреченно кивнул. — Я не сделаю ему ничего плохого, если у него самого нет против меня злого умысла. Так что приводи его без опаски.

— Как прикажете. — сдался Гаубицев, и через несколько секунд я уже остался в кабинете один. Гена… он же Герб. Прислушавшись к себе, я понял, что совершенно не чувствую к нему ненависти или злобы. Этот гордец остался где-то далеко позади. Теплых воспоминаний правда тоже не нашлось.

Подумав, я поднялся в свой новый кабинет, отстроенный на месте старого, а затем позвал в него супруг, которые обсуждали подготовку к свадьбе с Ингой.

— У меня к вам неприятный вопрос. — сказал я, и обе девушки напряглись. — Геннадий Романович Беляков. Он же — Герб. Помните такого?

— Милый, это было давно. — первой заговорила Ангелина. — Я тогда была под влиянием урода-дяди, и не думала…

— А мне извинятся не за что. — улыбнувшись ответила Мария. — Ты казался зарвавшимся простаком из черни, который забыл свое место. Я его просто использовала.

— Не ты одна, дорогая. — заметил я, откинувшись на спинку кресла. — Но вы обе были виновницами того, что наши отношения с Геной, мягко скажем не заладились. Не даром говорят, что все зло от женщин. И сейчас у вас есть шанс повлиять на мое решение.

— Решение о чем? — чуть напрягшись спросила Мальвина.

— О его дальнейшей судьбе конечно же. — улыбнувшись ответил я. — Парня накачали наркотой и отправили умирать в бою против меня. Как вы помните — у него ничего не вышло. Мне даже удалось спасти его шкуру и отдать на перевоспитание Суворовым. Вот только он, похоже, сбежал и теперь не понятно, что с ним делать.

— Разве он не остался далеко в прошлом? — удивленно подняла бровь Мария. — Он простолюдин, даже не одаренный, а ты — будущий правитель империи. Если убивать всех, кто тебе когда-то наступил на ногу, можно прослыть кровавым тираном. Или просто маньяком. А для имиджа будущего императора это вредно.

— Я тоже думаю, что убивать его не стоит. — согласилась Ангелина. — Он уже сам себя многократно наказал. И, если честно, я чувствую себя немного виноватой, и перед тобой, и перед ним. За то что произошло. Я тогда…

— Успокойся, я не собираюсь тебя ни в чем обвинять. — подняв ладонь сказал я. — Я и сам до сегодняшнего дня считал, что он остался далеко в прошлом. Но, как выяснилось, он не просто сбежал от Суворовых, но и устроился к моему человеку в помощники, шантажируя, что, если его не возьмут на работу, он сообщит о Гаубицеве нашим врагам и конкурентам.

— Это он зря. — протянула Мария. — Работать с шантажистами нельзя.

— Но он же только угрожал? Не сдал никого? — уточнила Ангелина.

— Не сдал, больше того, Михаил Иванович утверждает, что сейчас парень посвящен в одну из наших главных тайн, но при этом работает усердно, пытаясь отработать моральный долг. — произнес я, наблюдая за помрачневшей Мальвиной. Первая супруга хмурилась, о чем-то думая. — В чем дело?

— У нас есть тайна, да еще и главная? — настороженно спросила Мария. — А я её знаю? Система подготовки — или это не считается секретом?

— Пока мы не согласовали с Филаретом обратного — считается, но тайна, учитывая сколько народа о ней знает, тайной она уже не является. Как и то, о чем мы будем говорить дальше. — усмехнувшись произнес я. — Но в начале надо решить, что делать с Геной.

— Узнать, что именно ему известно, кому он рассказывал, чего он на самом деле хочет. А потом уже думать, что с ним делать. — почти без заминки ответила Мальвина. — Ты нам расскажешь о тайне или нам гадать?

— Ангелина, твое мнение? — не обращая внимания на вопрос первой супруги поинтересовался я у второй.

— Я согласна с Марией. Решать, что делать с ним можно только понимая зачем он что-то делает. Ну и, прости уж, но Гаубицев раньше был алкоголиком, даже если он сейчас завязал — где гарантия что он адекватно оценивает угрозу от бывшего ученика? — нехотя проговорила девушка. — Уследить за всем он не в состоянии.

— Отлично, я и сам примерно так подумал. В начале расспросить потом решать, но кое чего вы не учли. — улыбнувшись сказал я. — У меня есть мощнейший рычаг давления на этого парня. Как и на любого чей камень был разрушен. Конечно, подобного я еще никогда не делал, тем интересней будет проверить на практике.

— И это — тайна? — уточнила Мальвина, которая даже поерзала в кресле от нетерпения, так ей хотелось узнать, что я скрываю.

— Да, это тайна, но не та. — улыбнувшись сказал я, и супруга тихонько разочарованно взвыла. — Ладно, не стану вас мучать. Гаубицев и Беляков нашли для меня одну интересную карту.

— Месторождение алмазов? — прочитав надпись удивленно посмотрела на меня Мальвина. — Я ведь верно понимаю — вот это — территория твоего баронства. Как раз расширившаяся до первого участка, ближе к границе зоны. Ты что, уже тогда знал, что где-то там есть алмазы?

— Скажем так, у меня было смутное предчувствие. — поправил я супругу. — Да и не факт, что мы там найдем камни. Для этого придется снарядить целую экспедицию. Прости, Ангелина, я приказал выделить на нее средства со счетов твоего приданого. Увы, алмазы мы больше тратить не можем. Остались только инициированные, а они мне нужны все до единого.

— Ну, на то оно и приданое что переходит от невесты к супругу. — улыбнулась Ангелина. — К тому же, я его не считаю до конца своим. Никогда не было и тут… это в обще неожиданно и не очень приятно. Особенно учитывая связанную с этими деньгами и землями историю. Мама заплатила за них слишком большую цену.

— Но и отказываться от них глупо, иначе уже наша история и наши действия окажутся под вопросом. — возразила Мария.

— Никто не собирается отказываться ни от земель, ин от людей или предприятий. — успокоил я первую супругу. — Мы используем все ресурсы, которые находятся в нашем распоряжении, иначе и быть не может. Я уже отдал распоряжение создать группу проверяющих, после мы сами сможем с ними пообщаться. Но на данный момент все что нам нужно — это добраться до этой точки и проверить есть там что-нибудь или нет.

— А это точное местоположение? — уточнила Ангелина, склонившись над картой. — Лезть в зону диссонанса — чистое самоубийство. По крайней мере нам так рассказывали на уроках в интернате. Что оттуда никто не возвращается.

— Ну не то чтобы никто, но зона диссонанса и в самом деле проблема. — поправила ее Мария. — Я слышала, что чем ближе к ее центру — тем больше помехи в работе техники. На расстоянии сто-сто пятьдесят километров от края зоны уже не работают резонансные реакторы, а люди и животные начинают меняться. Искаженные…

— Так далеко нам не надо. — успокоил я супруг. — Но замечание о работе техники важное. Значит придется рассчитывать на обычные вездеходы, и приобретать топливо про запас. Дополнительные расходы. А еще как-то придется обеспечивать город электричеством, едой и теплом.

— Город? — удивленно посмотрели на меня обе девушки.

— Если расчёты геологов верны, там не маленькое месторождение. Пока говорить рано, но для добычи понадобится целое поселение. И если в начале мы можем гарантировать его безопасность просто сев Черепахой, то потом его все равно придется отстраивать. — ответил я с улыбкой заметив, как девушки переглянулись. — Если нам повезет, мы сможем обеспечить империю алмазами, и перестанем быть зависимы от иностранцев. Если нет… нам все равно найдется чем там заняться.

— Город для добычи алмазов. — проговорила, не веря Ангелина.

— Скрыть подобное невозможно, а значит придется где-то брать охрану, рабочих, инженеров, стройматериалы… да просто всё! — встревоженно сказала Мария. — Если мы и в самом деле найдем там алмазы в том количестве, на которое ты рассчитываешь, это будет важнейший для империи источник. Как мы его удержим?

— Вообще — никак. Как только производство будет налажено, я собираюсь передать его в казну, вместе со всеми доходами и тратами. — ответил я, заставив первую супругу нахмурится. — Как ты и сказала, это будет задача государственной важности. Ну а пока — тайна, которая может и не подтвердится.

В этот момент у меня завибрировал коммуникатор, и взглянув на экран я увидел лаконичное сообщение: «мы пришли».

— Всё. На этом пока закончим. — сказал я супругам, поднимаясь. — Подумайте пока, а мне нужно пообщаться с Геной, и решить, что с ним делать.

Спустившись в подсобные помещения, я увидел Михаила и стоящего с ним рядом Герба, хотя и не узнал в начале старого знакомого. За лето парень еще больше вытянулся, похудел, и сейчас почти не напоминал того горделивого подростка, каким я его запомнил.

— Ваше императорское высочество. — тут же сказал он, склонившись по пояс.

— Михаил — свободен. — сказал я, и дождавшись, когда Гаубицев нехотя выйдет посмотрел на все еще стоящего в поклоне знакомого. — Присаживайся, Геннадий. Нам о многом предстоит поговорить.

— Мне особенно нечего рассказывать, ваше высочество. Я хотел лишь извиниться и заслужить прощение. Я вел себя как последний идиот. — не распрямляясь ответил Гена.

— С этим спорить не буду, но что сделано-то сделано. Садись. — еще раз, настойчивее сказал я, и Беляков, подобравшись, сел на простую табуретку. — Итак, ты уже четыре месяца помогаешь Михаилу?

— Пять, ваше высочество. — ответил Геннадий, когда я взял паузу.

— Ну да, пять. — чуть нахмурившись кивнул я. — Роман не говорил мне что ты сбежал. Впрочем, я и не спрашивал. Однако твой выбор и настойчивость меня удивили. На сколько я помню, раньше ты был сторонником Меньшиковых?

— Я был подающим надежды студентом, и заплатил этими надеждами за собственную спесь и гордыню. — ответил Беляков.

— Хватит посыпать голову пеплом. То, что ты раскаиваешься я уже понял, молодец. Как и то, что помогаешь Михаилу. — сказал я, глядя в глаза парню. — Вопрос только чего ты хочешь этим добиться.

— Прощения. — просто ответил тот. — Мне больше ничего не нужно. Да и… я прекрасно понимаю, что о большем не могу и мечтать. Я простолюдин без особых способностей и с минимальным военным образованием. Что меня ждет? Должность ефрейтора в артиллерии и сухопутных войсках? Наводчика? Уж лучше я буду помогать Михаилу Ивановичу и вам.

— Лучше для кого? Для тебя? — усмехнулся я, и Геннадий впервые за разговор нахмурился. — Ну вот, предположим, я тебя прощаю. Честно говоря, ты сам себе злобный буратино, не я довел тебя до такого состояния. Но лишившись всех способностей и даже камня резонанса ты сам подписал себе приговор. Больше ты мне ничего не должен.

— Вы меня прогоняете? — еще больше нахмурившись спросил Геннадий.

— А что, если так? Если я запрещу тебе работать с Михаилом и где-то упоминать что ты был с ним связан? — с насмешкой поинтересовался я. — Ты свободен, можешь идти на все четыре стороны и долгов у тебя передо мной нет. Разве что перед Суворовыми, которые за тебя попросили и приютили тебя даже после потери способностей, но ты же от них сбежал.

— Я… я думал, что принесу так больше пользы. И вам и стране. Прошу, не выгоняйте меня. — эти слова дались ему с огромным трудом. Похоже даже раскаявшись он до сих пор не мог избавиться от остатков былой гордости. Ну еще бы, лучший студент курса, надежда академии и главный претендент на роль наследника Суворовых.

— Ты свободен. Я тебя прощаю и отпускаю на все четыре стороны. — повторил я, и в глазах Геннадия на мгновение блеснула искорка гнева, но почти мгновенно она сменилась обреченностью и жуткой, неестественной тоской. — Иди.

— Как прикажете, ваше императорское высочество. — глухо проговорил он, поднявшись. Руки его повисли плетьми вдоль тела, спина сгорбилась. И я чувствовал, что он не играет, в самом деле — до последнего хотел заслужить прощения. Вот только это в нем вновь говорила гордыня. Та же, что довела его до сражения со мной под боевыми наркотиками.

— Стой. — приказал я, когда Геннадий уже стоял у дверей. — Жди.

— Как прикажете. — вновь повторил Герб. Я же достал коммуникатор и набрал короткое сообщение Роману Суворову: «если можете говорить — позвоните». Долго ждать не пришлось, звонок раздался буквально через десять секунд.

— Добрый день, ваше высочество. — поздоровался Роман. — Что-то случилось?

— И вам хорошего дня, ваше сиятельство. Можете сделать так чтобы не было лишних ушей? — поинтересовался я.

— Боюсь только при личной встрече. Все линии, включая военную связь, прослушиваются. — ответил Роман.

— Хм. Жаль в таком случае другой вопрос, как наш бездарный инвалид наркоман? — спросил я, и Роман надолго замолчал, я уже думал, что мне придется объяснять о ком речь, но похоже князь просто выбирал правильные слова.

— Щенок сбежал в начале лета. Надежд не оправдал, но вроде не опасен и не кусается. — ответил Роман. — Приносит проблемы?

— Нет. Совсем нет. — сказал я, задумавшись ненадолго. — Он вам еще нужен?

— В таком состоянии? Если твое предложение о помощи в силе, то нет. — почти сразу произнёс Роман. — Без способностей он только в слуги годится.

— Понял, спасибо за информацию. — сказал я. — Помогу, как только определитесь с кем.

— Спасибо. Всего доброго. — попрощался Роман, поняв, что разговор окончен.

Положив трубку, я задумчиво посмотрел на сгорбившегося Гену. Парень, в прошлом гордость училища, представлял из себя жалкое зрелище. Естественно, ни о какой угрозе с его стороны не было и речи, его даже было жаль по-своему. А с другой стороны, он и в самом деле заслужил всего этого сам. И последствий хлебнул с лихвой. Можно было бросить его на произвол судьбы, а можно…

— Сядь обратно. — приказал я, и Геннадий почти тут же рухнул на табуретку. — Обычно второй шанс давать бесполезно. Как говорится — обманул один раз — позор тебе, обманул второй раз — позор мне. Но я тебе и первого не давал, а потому сегодня твой счастливый день.

— Вы разрешаете мне работать с Михаилом? — воодушевленно спросил Герб.

— Как сказал Роман, без своих способностей ты почти бесполезен. К счастью, в отличие от большинства людей, я могу это изменить. — с этими словами я достал один из самых маленьких активированных камней, что у меня был. Минусы — для большинства моих людей он совершенно бесполезен, пикового выхода энергии в нем едва на двенадцатый ранг. Плюс только один — максимально простая структура, которую я мог менять почти на ходу. — Сосредоточься и попробуй создать щит.

— Но это же невозможно. — ошарашенно проговорил Гена.

— Не спорь, а делай. — строго сказал я, и сам сосредоточился на исходящей от Герба энергии. Надо сказать, что поток, пусть и без точки сосредоточения, шел довольно плотный, все же парень оставался талантливым и усердным. Так что мне понадобилось совсем немного времени, чтобы подстроиться и спустя несколько секунд ему на ладонь упал кулон с алмазом.

— Как это возможно? — выдохнул Геннадий, вытаращив глаза на светящийся камень.

— Сила императорского рода. — не став вдаваться в подробности сказал я. — Это твой второй шанс, и третьего не будет. Служи верно, выполняй все что необходимо, старайся, и через несколько лет я заменю этот камень другим, мощнее. Подведешь меня, и лишишься даже его.

— Никогда! — вскочив с табуретки и поклонившись в пояс выпалил Герб. — Я никогда вас не подведу, ваше императорское величество! Клянусь!

— Вот и посмотрим. — сказал я, улыбнувшись. — Иди, уверен у тебя сейчас появилась гигантская куча дел.

— Спасибо! — все еще не веря своему счастью сказал Герб и выскочил за дверь. Я же, оставшись в одиночестве, крепко задумался. Эксперимент мог и не удастся, я до конца не знал наверняка что выйдет. Но сейчас это открывало мне совершенно новые перспективы. В том числе и в отношении бывшего персидского наследного принца. И для многих других, считающих что их жизнь кончена и бесцельна. Нужно только тщательно продумать как использовать новые возможности, чтобы они не противоречили государственным интересам и моей безопасности.

Глава 3

Рублев пришел сразу как я закончил с Гаубицевым и его помощником, выглядел при этом Алексей немного нервно и притащил с собой два планшета и кучу бумаг.

— Ого, похоже кто-то собирается защищать свой проект. — усмехнулся я, глядя на подготовку Лехи. — В чем дело?

— Дело, как обычно, в деньгах и ресурсах. — ответил граф, садясь напротив. — Я собрал информацию по всему своему имуществу, как мог, конечно. По кораблям и обломкам, которые сейчас собирает Максим. По… ну в общем все что мог собрал, и в процессе нашел несколько очень неприятных моментов.

— Нашел — рассказывай. Только начни с общих мест, потом погрузимся в детали. — попросил я, заставив соратника ненадолго задуматься.

— С общих? — повторил за мной Леха. — Ну можно и в общих. Вот, например такая штука, у меня есть небольшой кирпичный заводик, можно даже сказать мастерская. Пятьсот человек работает. Все сотрудники русские, кроме управляющего, бухгалтера и главного технолога.

— Это как? — не понял я.

— Ну вот. — пожал плечами Леха. — Я в начале думал, что моим предшественникам просто так повезло. Ну подумаешь, наняли хорошие кадры заграницей, чтобы улучшить производство, мало ли. Но после того, как наследство получила Ангелина. Да что я рассказываю, сам посмотри.

Леха наклонился и открыл на одном из планшетов таблицу.

— Это список сотрудников на предприятиях Меньшиковых, которые наняты через иностранные компании. И собственно иностранцев. — пояснил он. — В основном все должности в руководстве. Исключения есть но они редки.

— Хочешь сказать, что у нас нормальных управленцев в стране нет? — удивленно спросил я, листая таблицу.

— Нет, всё куда хуже! — подняв палец сказал Леха, достав несколько бумажных документов. — Вот, это трудовой договор моего управляющего. А вот это — договор одного из директоров текстильной мануфактуры Меньшиковых. Кажется, что они совершенно разные, но это только на первый взгляд.

— А по мне так одинаковые. — сравнивая бумаги сказал я. — Фио-фио, в лице в лице. Одна форма.

— Ну понятно что форма одна, не настолько же у нас все плохо чтобы даже общепринятых форм договора не было. Я про содержание. — раздраженно отмахнулся Леха. Вот главное — пункты двадцать четыре подпункт «б» и тридцать шесть-два.

— Увольнение сотрудников может проводиться только при нарушении ими трудового договора. — удивленно прочел я. — Ну это нормально, за что увольнять человека если он качественно выполняет свою работу.

— Ты дальше читай. — снова махнул ладонью Рублев.

— Согласование смены кадров на руководящей должности может быть осуществлено только в соответствии с протоколом соглашения сторон, составленным согласно… Леха, что за фигню я читаю, ты можешь мне нормально объяснить? — устало спросил я. — Или предлагаешь мне самому над всеми бумагами сидеть? Я могу, безусловно, но тогда нафиг ты мне нужен?

— Понял, не дурак, дурак бы не понял. — усмехнулся Рублев. — Смотрите, ваше высочество. Кроме этого пункта в договоре ничего криминального нет. Больше того он по большому счету почти весь на стороне владельца предприятия, а сам управляющий человек бесправный. Но вот дополнение к договорам, приложение с обязательной формой протокола и наконец акты…

— Они совершенно одинаковые. — посмотрев на документы пришел я к удивительному выводу.

— Именно, потому как они составлены одной юридической фирмой, голландской. А та является подразделением Швейцарского банка, и наконец через пень колоду мы приходим вот к этой бумаге, соглашение о бессрочном и беспроцентном кредитовании, при условии контроля распределения средств. — торжественно объявил Рублев, положив передо мной следующий документ.

— Бессрочный и беспроцентный? В чем подвох? Может снимают фиксированную комиссию за обслуживание? — насторожившись спросил я.

— Снимают и не маленькую, но главная проблема в том, что работники — это не наши работники, а их. Вот этих голландцев, швейцарцев, англичан, немцев и шведов. — пояснил Леха. — Я начал разбираться в бухгалтерии, и внезапно выяснил, что предыдущие десять лет на балансе завода долг по кредиту даже не отображался, он был, судя по всему — изначально деньги брали на строительство, а потом долг только обслуживали, потому что основную его часть разом выплатить невозможно.

— Дай догадаюсь, а накопить и выплатить тоже не получится, потому что процент прибыли почему-то слишком маленький. — понимающе хмыкнул я. — Нам нужна консультация кого-то кто понимает в экономической ситуации побольше нашего… Куда тебя там хотели послать? В имперскую академию народного хозяйства?

— Да, вроде так. — кивнул Леха.

— Ну вот значит позвони им в деканат, спроси кто разбирается, не обязательно профессора, и назначь встречу. Я со своей стороны попрошу аудиенции у нашего министра экономики и промышленности. Не его полета вопрос, конечно, так что к нему мы уже должны быть готовы, но и ответы лучше получать у тех, кто принимает решения. — решил я. — Что-то еще?

— Вроде нет. Но мне кажется, что все эти нюансы вызывают немалое беспокойство. — отметил Рублев. — Я без чужого одобрения даже собственного управляющего и бухгалтера сменить не могу.

— Я тебя понял, но прежде, чем предпринимать какие-то шаги надо понять, чем нам это грозит и что вообще происходит. — сказал я. — Наломать дров мы всегда успеем.

— Да, сила есть, ум бы тоже не помешал. — кивнул Рублев, улыбнувшись. — И я, в общем я прошу разрешения остаться в Петрограде и пойти на обучение, пока вы будете в экспедиции. Ну толку от меня посреди тайги? Что-то раздобыть, договорится о деньгах, купить продать — это мое, я это нутром чую. А вот в лесу деревья рубить…

— От коллектива отрываешься. — покачал я головой, и Леха совсем погрустнел. — Заставлять тебя ехать с нами я не стану, не маленький, сам решишь, что тебе лучше всего делать. Тем более что работа для тебя найдется — сто процентов. Но… хотя знаешь, давай решим этот вопрос после консультаций. Договаривайся о встречах.

— Спасибо, сделаю. — улыбнувшись сказал Леха, и спешно похватав документы выскочил за дверь. Я же крепко задумался. С одной стороны, он прав. Я и сам не раз говорил о том, что нужно получать образование, без которого дальше двигаться нельзя. Да, это скучное и нудное занятие, особенно если говорить о бухгалтерии и документообороте, но это те вещи, от которых никуда не деться.

Управлять людьми по наитию можно, особенно если у тебя есть что-то что заставит их подчиняться или обеспечит лояльность. У меня таких факторов хватает, начиная от упражнений и роста личной силы, заканчивая тем что я, в конце то концов, будущий император, и это их задача заинтересовывать меня, а не наоборот. Вот только все это работает здесь и сейчас.

Я вздрогнул, вспомнив вечно усталого зарывшегося в бумаги Петра, и достал из кармана его печать-булавку. Пройти с ревизией по городам и весям дальнего востока. Да еще и взять их потом под контроль. А получится ли у меня? Особенно если их лидеры давно сами под японцами, китайцами или американцами?

И новая проблема, мы на политэкономике разбирали положение на востоке, но поверхностно, как и дела родов и многое другое. Значит мне нужен человек, который хорошо разбирается во взаимоотношениях племен и родов в тех землях. Проще говоря — посол или специальный представитель. Где его взять?

От мечущихся мыслей даже голова загудела. Кажется, всего ничего задач, а уже «чайник кипит» и как к наи подойти, с какой стороны, фиг разберешься. С другой стороны, а зачем мне разбираться в одиночку, если у меня есть дражайшая и великолепная супруга, которая в этом гадючнике с детства варится.

— Если ты пришел помочь нам с выбором штор на церемонию — то немного опоздал. — сказала Мария, когда я вернулся во дворец и добрался до кабинета в спальне временно отданной Инге. — К тому же у нас тут женское царство, и ты не имеешь здесь власти.

— Ну с этим я бы поспорил, но так уж и быть, доверюсь вам в вопросе выбора штор. — улыбнувшись сказал я, без спроса убрав с одного из кресел образцы тканей и рухнув на него. — У меня другой вопрос. Ты разбираешься во взаимоотношении родов дальнего востока?

— С чего вдруг? — подняла бровь Мальвина, но увидев, что я серьезен тоже сосредоточилась. — Дорогой, я уже не раз говорила — вся политическая жизнь, она здесь, в Петрограде. Какая разница, что происходит где-то в тысячах километров на противоположной стороне земли, если ты можешь изменить это одним протоколом министров или росчерком пера регента?

— А если не можешь? — улыбнувшись спросил я. — Ну например ты не знаешь о проблеме, а она есть. Или твой приказ раз за разом теряется в бумагах губернатора и мэров, хотя они отчитываются о его выполнении. Отсюда, знаешь, тяжеловато проследить за тем исполнили они его или нет.

— Для такого есть генерал-губернаторы. — пожав плечиками ответила Мария. — Поговори с отцом, пусть он отправит твоего приемного дядьку, Романа, с проверкой.

— С твоим отцом я уже говорил. — ответил я, и подумав кинул ей печать. — Послали нас, раз уж нам все равно лететь на Урал, и разгребать там проблемы.

— Это… неожиданно. — поджав губы проговорила Мальвина, вертя в руках символ власти. — И сколько нам дают кораблей?

— Нисколько, только те, которые уже есть в нашем распоряжении. — сказал я, с удовольствием наблюдая за вытянувшимся лицом первой супруги. — Да, дорогая, нам поручили важную миссию. Буквально со словами «и посмотрим справишься ли ты с частью империи или нет».

— Всё куда серьезней чем я думала. — проговорила Мария. — Мне нужно… ох, ладно. Так.

— Не торопись, время до свадьбы с Ингой у нас есть. — улыбнувшись сказал я.

— Ну то есть нет у нас времени. — постучав пальцем по подбородку задумчиво проговорила первая супруга. — Так… так! Хорошо я поняла, что нужно, я найду себе пару фрейлин из дочерей князей второго эшелона, наведу справки… но даже с Ингой мы вдвоем не справимся. Тут нужно минимум десятка два дам. Да и кавалеров, но их можно набрать из числа наших сторонников в гвардии. Там же осталась пара княжичей?

— Осталось, конечно, но на кой черт нам весь этот цирк? — удивленно спросил я.

— Как зачем? Ты генерал губернатор, без флота и армии, собираешься приехать на дальний восток, и? — возмущению Марии не было предела. — Надо будет влиться в их высший свет, разобраться в отношениях родов, посетить все самые важные приемы. Ты что, собираешься делать это без свиты? Или с одними мужиками? Так их тут же местные красавицы в оборот возьмут и всё, не станет у тебя поддержки.

— Ладно, я тебя понял, как и ты меня. Составь списки, кто тебе нужен, на каких ролях и в каком количестве. — прервал я монолог первой супруги.

— Если мы разберемся с проблемами в моем княжестве… в нашем, то некоторые придворные могут полететь с нами. Да и солдат и офицеров у нас хватает, техники нет. — заметила предусмотрительно молчавшая до этого Лугуй. — Правда большая часть с контузиями, ранениями или… многие кто сумел вернуться пострадали.

— Это решаемый вопрос, правда дорогой? — улыбнувшись спросила Мария.

— Чтобы этот вопрос стал решаемым, мы в начале должны согласовать его с патриархом. Он уже не раз предупреждал что не стоит лезть к вопросам церковным. А исцеление больных — один из них. — прокомментировал я. — Тут можно и на статус святого напороться, а это прямой конфликт с РПЦ.

— Значит до отъезда надо согласовать. — не отступала Мария. — И надо не только для простых людей. Я уже не раз обращала внимания на слухи, высшая аристократия очень недовольна тем, что ты не практикуешь лечение на них. Вон, Миша Долгорукий, хоть и старается не выделяться, но уже дважды просил навести мосты по поводу исцеления его отца после теракта.

— Это проблема. — вздохнул я, задумавшись. Идти на прямую конфронтацию с Филаретом… кем бы он ни был, я не имел права. Не только потому что он сильнее, в принципе можно было заручится поддержкой Петра, но вот враждовать со всей православной церковью, когда страна на пороге войны…

— Тебе в любом случае придется с ним договариваться. — сказала Мария. — Помазание и венчание на царство — вещи для государя обязательные.

— По возвращению… — начал было я, но поймал на себе осуждающие взгляды девушек. — Ладно-ладно, вы правы, лучше с этим не затягивать. Но до свадьбы соваться к нему с этим вопросом не стоит. Иначе напоремся на конфликт и все договоренности пойдут прахом.

— Не хотелось бы. — заметила Инга, чуть потупившись.

— Но отцу Михаила ты же можешь помочь негласно? — спросила Мальвина. — Без лишнего внимания и пафоса. Можно было бы вызвать его во дворец, но боюсь он лежачий. В кресле едва передвигается. Так что это вызовет много вопросов и излишне внимание. А вот за твоим перемещением…

— А за моим перемещением с последнего покушения следят два отряда гвардии, отряд штурмовиков и два подразделения тайной канцелярии. — прервал я первую супругу. — Нет, даже если я попрошу — одного меня не оставят. Так что… а давай пригласим его на свадьбу? Настойчиво.

— Хороший вариант. — улыбнулась Мария. — И повод весьма существенный, и два благородных дома, так что отговорок не будет. Ну и через Михаила я намекну, что ты хочешь поговорить с его отцом лично. Осталось только выбрать что именно мы хотим получить взамен и не прогадать.

— А еще чтобы это не выглядело слишком подозрительно. — напомнила Ангелина. — Если вдруг род Долгоруких ни с того ни с сего подарит Александру усадьбу или факторию — поползет слишком много слухов.

— В таком случае у нас есть идеальный вариант. — улыбнувшись решил я. — Долгорукие долгие годы контролируют жандармерию и у них достаточно как внутренних войск, так и техники. Нам по крайней мере очень пригодится и то и другое. Формально они будут под управлением Михаила, который отправится вместе с нами в поход, по факту же окажутся в нашем владении.

— Да, боевые корабли нам пригодятся, особенно в свете открывшихся обстоятельств. — кивнула на печать Мальвина. — Вот только и для охраны Петрограда нужно будет оставить флот, и на запад увести, для подавления восстания.

— Вряд ли один корабль, даже крейсер, решит ситуацию на целом фронте. Там будет два линкора и куча тяжелых артиллерийских судов. — заметил я. — А вот у нас каждое судно и каждый солдат на счету. В общем этот вопрос тоже на тебе, договаривайся о встрече и плате за лечение.

— Лояльность великого рода нам важнее. — напомнила Мария. — Но я попробую договориться и на то, и на другое. Естественно, не раскрывая детали нашего задания.

— Спасибо. Я еще проработаю другие варианты, но пока мне нужно задать пару вопросов нашим сведущим в экономике людям. — рассуждая вслух сказал я. — Как завещал один товарищ — Учиться, учится и еще раз учится. А кто не учится — того на губу.

Девушки моего юмора не оценили, но это было и не так важно. Главное, что я получил подтверждение собственных мыслей и договорился о распределении обязанностей. А пока Рублев договаривался с экономистами, решил проработать совсем другой вопрос, который меня крайне беспокоил со времени благословления, полученного от Филарета. И было всего два человека которые могли пролить на него свет, сам патриарх, и замешанная в грязных экспериментах Екатерина.

— Здравствуй сынок. — улыбнулась императрица-мать, когда я пришел на заранее согласованную встречу в оранжерею. Удивительно, но цветы здесь цвели круглый год, а уж сколько всяких экзотических растений было…

— Добрый вечер, матушка. — поцеловав екатерине руку сказал я и сел напротив нее. Затем поставил маскировочный купол и закрыл нас от приборов и посторонних глаз.

— Ого. — удивленно подняв бровь проговорила Екатерина. — Неплохо, очень неплохо. Не стихийное проявление тумана, к сожалению, но тоже весьма недурно.

— Стихии мне пока не даются. — честно признался я. — Даже не знаю как к ним подойти, а душа не лежит к чему-то определенному.

— Ничего страшного, когда настанет время — ты все освоишь. — подбодрила меня Екатерина. — Шутка ли, седьмой пороговый ранг в шестнадцать лет. Еще немного, и в России останется пара десятков людей сильней тебя. Не больше.

— Я рад что мы затронули эту тему. — тут же ухватился я за мысль. — Вопрос, конечно щекотливый, но боюсь я никак не могу его не задать. Матушка, прошу, ответьте на него максимально честно. Хорошо?

— Ты меня пугаешь, Александр. В чем дело? — напрягшись спросила Екатерина.

— Моя сила не такая как у остальных, и дело не только в том, как быстро я ее усваиваю или применяю — она просто иная. — начал я чуть из далека. — А потому я хочу спросить, что именно вы делали с моим телом?

— В каком смысле что? — нахмурилась императрица. — Мы тебя лечили, применяли всевозможные стимуляции и… старались помочь всеми силами и средствами, которые были в моем распоряжении.

— Хорошо, спрошу под другому. — вздохнул я, подбирая слова. — Вы ничего мне не имплантировали в грудную клетку? Вот сюда? Может чьи-то искаженные ткани? Или может крупный алмаз.

— Что? Нет! — Екатерина в начале растерялась, а потом с явным облегчением рассмеялась. — Что ты, глупенький. Ничего подобного мы тебе не вживляли. Не стану скрывать, воздействия были разные, когда я совсем отчаялась и перестала верить в науку были и целители, и знахари и даже пара якутских шаманов. Но все оказалось безрезультатно. Увы, ты пробудился слишком поздно, иначе всего этого конфликта можно было бы избежать.

— Хорошо… но тогда, я еще раз прошу — подумайте и ответьте максимально честно, от этого скорее всего будет зависеть моя жизнь. — сказал я, прямо глядя в посерьезневшие глаза Екатерины. — Вы не обнаруживали инородные тела, или образования во время экспериментов? Вот здесь, между ребрами, рядом с сердцем.

— Александр… мне тяжело об этом говорить. Я не горжусь своими действиями. Я отчаялась и шла на самые безумные меры, лишь бы ты пришел в себя. И во время опытов… я не хочу, чтобы ты считал меня каким-то чудовищем. Все что я делала — исключительно ради тебя. — проговорила Екатерина, и я кивнул. — Хорошо, что ты это понимаешь… во время опытов к нам попадали самые разные уродцы. Их даже людьми было назвать нельзя.

— Прошу. Продолжайте. — сказал я, когда императрица слишком на долго замолчала. — Что вы нашли?

— Была не стопроцентная закономерность, что у искаженных особенно хорошо применяющих резонанс, проявлялись раковые патологии. — наконец сказала Екатерина. — Были и доброкачественные опухали, и даже новые органы. Но все это последствия воздействия диссонанса, и к тебе точно не относится. По крайней мере когда ты проходил обследование никаких опухолей у тебя не было и взяться было неоткуда.

— Вот как? — теперь уже настал мой черед задуматься. Говорить или нет о Филарете? С одной стороны — мы с императрицей союзники, возможно она не говорит мне всей правды, но сейчас она на моей стороне. — В таком случае у меня для вас новость, возможно не самая лучшая. Я знаю, что в моем теле есть центр силы, откуда я могу черпать энергию для конструктов.

— Это же просто отлично. — улыбнулась Екатерина.

— Дело в том, что у вас его нет. И у Петра — тоже. — продолжил я, и Екатерина чуть нахмурилась. — Зато он точно есть у Филарета, и куда больше, чем мой собственный.

— И ты хотел узнать, не проводили ли мы экспериментов, которые могли привести к его появлению? — уточнила Екатерина. — Нет, не проводили, а если так и вышло, то было это неосознанно. Так что я не знаю, как именно вы получили эти изменения. Я сомневаюсь, что они злокачественные, но давай проведем небольшое обследование? Рентген, узи и МРТ. Просто на всякий случай.

— Именно в таком порядке. — улыбнувшись кивнул я. — Чтобы вдруг не выяснилось, что у мне в теле есть посторонние предметы, которые могут среагировать на магнит.

— Конечно, сынок. — вернула мне улыбку Екатерина.

Императрица с трудом удержала лицо до тех пор, пока Александр не ушел дальше по своим делам. Даже думать о том, что она собственными усилиями довела сына до рака — было тяжело. Если вдруг окажется что он болен… что она сможет тогда? К чему все это было? А потому Екатерина отчаянно гнала от себя такие мысли сосредоточившись на словах Александра. Сила.

Если то о чем он говорит прав, если один из многих сотен экспериментов привел к тому что мальчик стал искаженным, то всю ответственность нести только ей. Но что тогда будет с его детьми? С наследниками рода Романовых? Что, если они окажутся такими же уродами, которых не раз вскрывали при ней? Или того хуже, будут внешне нормальными, но сами впадут в кому, окажутся сумасшедшими или…

Прочь. Прочь глупые мысли. Это важно, но подумает она об этом позднее. Сейчас важно другое — Филарет искаженный? О, это бы многое объяснило. И силу провинциального мелкого аристократа, и неожиданные смерти его конкурентов на патриарший престол и… да мало ли?

Но вот ссорится с патриархом сейчас бвло категорически нельзя, значит нужно тихонько наводить справки, собирать информацию и думать, много думать о том, что делать если эта безумная теория подтвердится. Потому что искаженный на верховном престоле православной церкви не меньшая опасность чем искаженный на императорском троне России.

К счастью Александр, не собирался на помазание в ближайшие годы. Екатерина искренне надеялась, что к тому времени у него появятся дети. И пусть эта мысль была жуткой и крамольной для матери — но, если того требует сохранение государства, пожалуй, она вполне может остаться властвующей императрицей-бабушкой.

Где-то на территории Вольной Балтии.

— Никакого барона Сбажина нет, и быть не может. — рассмеявшись проговорил пухлый розовощекий полицейский, смотревший документы Сергея. — Шутка хорошая, а вот подделка — преследуется по закону. Или вы думаете, что Ежин с Бажин, из детской песенки, может кому-то показаться настоящим именем?

— Казалось, до этого момента. — спокойно улыбнулся Берегов. Он был плохо знаком с мифологией западной России, и уж точно не слышал детских песен ни про какого ежа с болот. Но сейчас это было уже не важно, полицейский держал единственный его официальный документ, а до встречи с нанимателями оставалось меньше получаса. — Как на счет небольшого подарка в честь нашего знакомства?

— Подарки я люблю. — улыбнулся толстяк. — А вот взятки — не выношу.

— О, тогда все отлично, ведь взятка — это то, за что приходится что-то делать, верно? — спросил, разведя руками Сергей. — А вам делать ровным счетом ничего не нужно. Даже больше того, лучше ничего не делать. Так как вас заинтересовало мое предложение? Правда нам понадобится минут пятнадцать.

— Хм. Яцек, я отойду на пять минут, не теряй. — проговорил в рацию толстяк и улыбающийся Сергей поманил его за собой. Берегов шел ни о чем не беспокоясь, даже когда услышал щелчок предохранителя. — Если ты думаешь напасть на меня в подворотне, подонок, то ничего не выйдет.

— Ну что вы. Нападать, такая глупость. — усмехнулся Сергей, без страха взирая на полицейского, наставившего на него ствол. — Тем более, зачем мне нападать на самоубийцу?

— Самоубийцу? Ты совсем рехнулся? — не веря проговорил полицай, но спустя секунду его лицо исказилось гримасой ужаса. — Что ты сделал? Почему я не могу пошевелиться?!

— И орать так совершенно незачем. — улыбнувшись сказал Берегов, заткнув рот толстяка прессом. Несколько простейших конструктов первого порядка, плоскостно-силовых, и руки полицейского выгибаются под неестественным углом. Миг, и толстяк падает с дыркой у виска.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видел, Берегов усмехнулся и забрав свои документы пошел дальше. Незачем оставлять лишние улики. А о легенде и документах позаботится заказчик. Особенно если ему нужны оставшиеся сбежавшие из России аристократы-искаженные.

Глава 4

— Добрый день, молодые люди, присаживайтесь пожалуйста. — пригласил нас хозяин кабинета, куда мы наведались с самого следующего утра. Мужчина слегка за пятьдесят, еще не старик, но уже с обильной сединой, он был одет в хороший деловой костюм и рубашку с галстуком. — Не против, если будем без чинов и возраста? Благодарю. Честно сказать, вы меня сильно удивили своим желанием встретится.

— Надеюсь приятно? — улыбнувшись спросил я.

— Скорее неожиданно. — вежливо ответил декан факультета УЭНХ. — Обычно благородные консультируются у своих наставников или адьютантов.

— Предпочитаю услышать мнение профильного профессионала. — улыбнувшись произнес я. В первый момент хотелось сказать «мой адъютант как раз недавно прикончил моего наставника», но я вовремя вспомнил что такие шуточки, а тем более вынесение сора из избы до добра не доводят, особенно благородных.

— Что же, похвально, весьма похвально. — проговорил декан. — Разрешите еще раз представится Семен Маркович Цукерман. О вас я наслышан, а потому мне еще больше приятна ваша заинтересованность. Итак, чем могу помочь?

— Как мы и говорили по телефону — хотелось бы разобраться, в чем причина преобладания иностранцев в управляющем звене российских предприятий. — обозначил я свой интерес. — У нас что, своих кадров нет?

— Ну тут все просто. — улыбнувшись сказал декан, но уже собираясь продолжить вдруг замолчал, нахмурился и отклонился на спинку стула. А затем нахмурился еще больше в явной задумчивости.

— В чем дело? — удивленно спросил я.

— Понимаете, тяжело объяснить человеку без специального высшего образования всё простым языком. К тому же вы не студент, а в некотором роде даже начальство. — проговорил декан. — Да и заинтересованность ваша, явно не на пустом месте основана.

— Продолжайте. — попросил я, когда он снова в задумчивости замолчал.

— Ну что ж, извольте. — кивнул мужчина, подобравшись. — Легче всего было бы сказать, что иностранные специалисты лучше наших, но это не так. И в нашем университете, и в академии готовят отличные кадры, востребованные по всему миру. Технических специалистов, особенно после производственной практики, с руками отрывают и деньги платят приличные.

— И почему, в таком случае эти специалисты не работают у нас? — задал я наводящий вопрос.

— Ну почему же не работают. Работают, конечно. — улыбнулся декан. — Если вы внимательно посмотрите — большая часть заместителей, консультантов и других специалистов на всех предприятиях империи уже лет сорок — наши с вами соотечественники.

— Но не на руководящих постах. — надавил я.

— Ну что я могу на это ответить, так сложилось исторически. — виновато улыбнувшись развел руками декан.

— Боюсь вам придется развернуть эту мысль и осветить ее подробно. — сказал я. — Наша цель — понять почему это произошло, как это влияет на экономику и что можно с этим принципиально сделать, имея политическую волю.

— Сделать с этим, по крайней мере в ближайшей исторической перспективе — ничего нельзя. Увы, но таковы факты. — покачав головой ответил Семен Маркович. — Что же до причин, надеюсь у вас достаточно времени, потому как начать мне придется с экономической истории конца восемнадцатого, начала девятнадцатого веков.

— Если этого требует объяснение — ничего страшного, подождем. — сказал я, демонстративно устраиваясь по удобнее в кресле.

— Ну что же… в таком случае я попробую обойтись тезисными вещами, не требующими доказательств. — вздохнул декан. — В первую очередь придется вспомнить что Российская империя долгое время держалась за крепостное право и владения дворян. Теперь стало понятно, что позиция сохранения дворянства, которую занял императорский дом, в целом верная, но тогда. На фоне буржуазных революций, казалось, что страна безнадежно отстала. С точки зрения права и технологий.

— От крепостного права в любом случае нужно было избавляться. — заметил я.

— Вы совершенно правы. — улыбнулся Семен Маркович. — Однако страна решала множество задач одновременно, для реформ нужны были средства и не малые, считалось что пять-семь лет, и при должном уровне инвестиций мы легко вернем все долги. К сожалению, Николай Тесла в тот момент только начал трудится в Ломоносовском университете, и последствия были в основном негативные.

— Образование Тунгусской диссонансной зоны? — догадался я.

— Совершенно, верно. Российская империя разом потеряла как огромную территорию, так и связь с дальним востоком. — довольно кивнул декан. — Поступления с рыбных промыслов, от торговли через порты — все это оказалось недоступно вашему предку, и было решено занять еще больше средств. В итоге, к первой мировой войне Российская империя вышла с суммарным долгом в двадцать миллиардов золотых рублей и гигантскими процентами и обслуживающими платежами.

— Это результат попытки реформ? — на всякий случай уточнил я.

— Да, недальновидные внешние заимствования, попытки купить технологии и построить заводы и многое-многое другое. Так еще и возмущение народных масс достигла предела. — покачав головой вздохнул Семен Маркович. — Но, в это время Николай уже внедрил первые прототипы своих технологий. Мятеж был жестко подавлен, война выиграна и, во многом благодаря уступкам населению и церкви, царская власть сохранила свои привилегии.

— А что с долгом? — уточнил я.

— Не торопитесь, молодой человек, мы обязательно до этого дойдем. — улыбнулся декан. — После первой мировой войны суммарный долг составлял более двадцати миллиардов, Россия естественно пожелала перенести его на проигравшую германию, но кредиторы — Англия и Франция, отказались от подобной сделки. К тому же и сама Германия находилась в крайне плачевном состоянии и не могла выплачивать контрибуцию. Националистические и коммунистические партии плодились как грибы после дождя. Справится с ситуацией, совершенно неожиданно для всех сторон, помог сам Николай Тесла, в то время создавший свое общество, ну и небезызвестный вам орден.

В результате экономика Германии более-менее выправилась только к сороковым годам. Россия, вынужденная так же выплачивать долги, согласилась на распространение технологий Теслы среди правящих домов Англии и Франции, но вскоре потеряла монополию — общество Теслы переместилось в начале в Европу, а потом и вовсе стало международной организацией с советом большой семерки.

— Продолжайте пожалуйста. — попросил я, когда декан прервался на то чтобы хлебнуть чаю.

— На чем я остановился. А. Так вот, Германия, получившая технологии Теслы наравне с ведущими державами, и объединившая народ в едином порыве возрождения величия нации, отказалась платить все контрибуции и долги. Не говоря уже о процентах. — сказал декан. — Итог оказался весьма закономерным — война. Но из-за проблем с долгов в экономике и пробелов в индустриализации, Россия подошла к этому конфликту с крайне скудным воздушным флотом.

— Англия и Франция были нашими союзниками, почему они не заморозили долги? — удивлённо спросил Леха. — Ведь чем раньше война бы закончилась, тем быстрее мы расплатились.

— Всё верно, юноша. Но нашим кредиторам совершенно ен выгодно было чтобы мы расплатились с долгами, проценты и обслуживание приносили им доход сравнимый с годовым оборотом нескольких колоний. — улыбнувшись проговорил декан. — Однако, так уж вышло, что русский народ — безумен в своей храбрости, любви и выпивке. Так что мы победили, хоть и с огромными потерями. А к концу второй мировой войны, длившейся больше двадцати лет, мы подошли с сильнейшим флотом и самой многочисленной армией одаренных. Россия вполне могла дойти не до Берлина, а до Лондона. А Париж и вовсе временно занимала.

У союзников не было выбора, они согласились списать часть государственного долга и даже отказаться от грабительских процентов, переложив их на Германию. — продолжил Семен Маркович. — Но, как вы понимаете, от планов по контролю экономики они не отказались. Пусть многие дворяне показали себя чрезвычайно храбрыми и умелыми, во время войны идя в первых рядах, далеко не у всех был талант к управлению. А большая часть западных земель России — оказалась разорена.

— И тогда многоуважаемые партнеры вновь предложили нам денег? — не выдержав спросил я.

— Совершенно верно. И если император наотрез отказался, помня, что было в прошлый раз, то у многих дворян просто не было выбора. К тому же условия были слишком соблазнительные. Никаких процентов, минимальная плата за обслуживание долгов, и лишь одно условие — кредитор должен видеть, что деньги не прожигаются зря. — пояснил декан. — И для многих аристократов возможность скинуть обязанности на управляющего были не минусом, а плюсом. Тем более что они работали на совесть.

— И вот все хорошо, на первый взгляд. — проговорил я.

— И не только на первый. — кивнув улыбнулся Семен Маркович. — Экономика росла, предприятия росли, аристократы, видя, что схема рабочая, брали все больше и больше и вот, в результате, сформировалась историческая традиция, обеспечиваемая банками и фирмами по трудоустройству. И в целом ни у кого, никакого негатива она не вызывает. Сотрудники работают на совесть, предприятия и земли приносят прибыль. Все счастливы. Особенно кредиторы, ежегодно получающие гигантские суммы за обслуживание долгов.

— На доставшемся мне предприятии сумма не то, чтобы большая. — заметил Рублев. — Но крайне низкая доходность. Пока я планирую проверку, мне не кажется, что она может быть меньше пяти процентов.

— Для многих коммерческих предприятий пять процентов от оборота — это очень хорошая доходность. — возразил Семен Маркович. — Так что тут нужно проводить комплексную проверку как бухгалтерии, так и производства. Гадать на кофейной гуще бессмысленно, а советовать без конкретики — опасно.

— Итак, давайте подведем итоги. — вернул я разговор в нужное мне русло. — Специалистов в России хватает, предприятия в принципе не слишком убыточные, но проблема в том, что почти за каждым из них висит гигантский долг, полученный еще на этапе инвестиций в строительство, а управляют им люди, которые в случае опасности или войны со своей родиной могут саботировать производство.

— Ну что вы, как они станут это делать? Кроме управляющих же есть еще масса персонала, да у них заместители из местных должны быть. Сто процентов. — покачал головой декан. — Да и не будет никакой войны, она никому не выгодна. Это же порушит все экономические связи, все объединения и лишит воюющих рынков сбыта.

— Я прошу прощения, но где вы были во время терактов в дворянском собрании и нападения английской эскадры? — уточнил я.

— Но ведь не было доказано что это англичане. Даже если национальность верна, они недавно закончили войну в Африке, скорее всего это просто были отчаянные бандиты-аристократы. — отмахнулся Семен Маркович, и я искренне порадовался его вере в мир. — Нет, я совершенно точно могу сказать, никакой войны не будет. Не в ближайшее время. Может еще Турки или Персы. Японцы, на худой край, но Англичане и Французы не поставят под угрозу свои прибыли.

— Возможно они сделают это чужими руками. — пожал я плечами не собираясь спорить. — Например поддержав восстание в Варшаве.

— Это будет не первое восстание поляков, им все же надо посочувствовать, они потеряли свою страну. Не разделенный народ, как наш, но тем не менее. — покачал головой декан. — Так что не бойтесь, ничего страшного не происходит.

— Ясно. Благодарю за беседу. — улыбнувшись поднялся я.

— Ну что вы, это я благодарен вам за визит и интерес к экономике России. — ответил декан, протянув мне руку, которую я без сомнения пожал.

— Что думаешь? — спросил я у Рублева, когда мы вышли из кабинета и оказались под плотной охраной гвардейцев.

— Если бы я не прошел через… в общем если бы я не видел, что за жесть творится вокруг нас, я бы с ним согласился. Очень умный дядька и говорит все убедительно. — произнес Леха. — Только не понятно почему поляков оправдывает.

— Евреи больше двух тысяч лет лишены своей родины. — ответил я. — Так что его переживания не удивительны. А вот то, что даже он не видит проблемы в происходящем, меня сильно напрягает.

— Ну и что будешь делать? — уточнил Леха. — До войны может пара месяцев осталась, нам эту проблему точно не решить.

— Нам — да, но мы и не обязаны. — ответил я, улыбнувшись. — В первую очередь надо поговорить с новым министром экономической политики. Я внезапно выяснил что старый погиб во время недавней попытки переворота.

— На него напали? — удивленно спросил Алексей.

— Скорее наоборот. Он попытался добраться до Екатерины, пока большая часть войск покинула дворец. Что могу сказать — герцог не рассчитал свои силы. — усмехнулся я, и только когда мы сели в транспорт понял, что меня смущало — излишняя напряженность гвардейцев, при том, что я никакой опасности не чувствовал.

— В чем дело? — спросил я, повернувшись ко временному капитану охраны.

— Из дворца сообщили что сбежал какой-то чрезвычайно опасный преступник. — отозвался капитан. — Никаких подробностей не дают, говорят лишь не терять бдительности. Рекомендовано отправляться в ваш особняк.

— Нет, не стоит. У меня во дворце супруги и мать, что я буду за мужчина если сбегу от призрачной опасности бросив их? — покачал я головой.

— Предусмотрительный и осторожный? — предположил капитан гвардии, но я лишь улыбнулся, и приказал следовать в Зимний, не давая ему выбора.

Суета во дворце была раздражающе-зашкаливающей. Всюду носились стражники, дознаватели требовательно заглядывали в глаза и под каждый камешек. Ситуация была понятна с самого начала, но я все же повесил на себя доспех, просто так, на всякий случай. Не развлечения ради, а тренировки для.

— Дай угадаю, сбежал Багратион-старший? — войдя в покои спросил я у Марии, раздраженно вышагивающей от стены к стене.

— Как ты можешь так спокойно к этому относится? — фыркнула первая супруга. — Даже если он не предатель, это же дыра в нашей с тобой безопасности! Как я теперь смогу спать, зная, что любой может безнаказанно проникнуть и покинуть дворец?

— Ты преувеличиваешь. — возразил я. — Во-первых — Леонид не любой. Он один из тех, кто досконально знает всю систему охраны. Во-вторых, он слабее тебя или меня, совершенно нечего опасаться. Ну и в-третьих, во дворце сейчас бегает просто толпа охраны, которая обязательно поднимет тревогу если что-то будет нам угрожать.

— Говорят он сбежал не один, а вытащил нескольких пленников — докторов из ордена Асклепия, которые проводили эксперименты над людьми. — заметила сидящая за рабочим столом Ангелина.

— Что печатаешь? — заглянув на экран ЭВМ спросил я. — Пресс релиз?

— Да, тебе придется выступить с заявлением. — кивнула вторая супруга, не отвлекаясь от текста. — Такой переполох не останется незамеченным, так что нужно дать людям информацию первыми. И не отписку, из серии — все в порядке, а что-нибудь горячее, что могло бы отвлечь их от реальной проблемы… ну а заодно повысить нам рейтинги просмотров и цитирования.

— Падают? — уточнил я.

— Скажем так, немного снижаются. — вздохнула девушка.

— Ну конечно, звезда шоу и секс символ для миллионов мужчин внезапно стала женой графа Суворова, да ещё и второй. — улыбнувшись сказал я. — А вместо нее вещает пусть симпатичная, но куда менее красивая женщина.

— Льстец. — улыбнулась Ангелина, и потянулась ко мне, чтобы я ее поцеловал.

— Чистая правда. — оторвавшись от второй супруги сказал я. — К слову, у меня есть новость для горячих новостей. Польские, английские и французские управляющие русских предприятий массово подают в отставку по соглашению сторон и уезжают на родину опасаясь расправы.

— Чего? — пальцы Ангелины замерли над клавиатурой. — Какие еще управляющие? Почему увольняются? Куда бегут?

— Пока никуда, но пустить такой слух мы обязаны. — ответил я, и сев в кресло не торопясь рассказал своим супругам все что выяснил за сегодняшний день. — Повлиять на них мы никак не можем. Денег на то, чтобы выплатить долги за всех дворян у нас физически нет, а вот заставить их понервничать, чтобы они сами хотели уехать из страны, мы вполне в состоянии.

— Не слишком рискованно? — поинтересовалась Мария. — Если мы окажемся неубедительны — никто ничего делать не будет. А если наоборот — нам все поверят, то начнется массовое бегство и предприятия могут остановится.

— Это вряд ли. Сильно сомневаюсь, что у нас не найдется кем их заменить. К тому же, в случае войны, дворяне просто обязаны предусмотреть отстранение всех иностранцев от производства, вот только как их в этом убедить я понятия не имею. — со вздохом признал я. — Даже если они смотрят «Правду».

— Этим я могу заняться. — оживилась Мальвина. — Нужно только чтобы случилось несколько небольших погромов среди управляющих. Думаю, предприятий Меньшиковых и Рублевых хватит. Я обеспечу соответствующие слухи в высшем свете, Ангелина — широкий охват среди простого народа. Эффект, пусть и не слишком большой, будет. И весьма наглядный.

— Неплохой план. — подумав согласился я. — В таком случае стоит начать с наших заводов, но ими не ограничиваться. Я поговорю с Ингой и Мирославом, пусть и на их управляющих тоже нападут. Но уже после новостей.

— Хорошо. Это отличный вариант отвлечь людей от происходящего во дворце. — довольно улыбнулась Ангелина. — Будем делать ен просто новости — а историю!

— О бегстве Леонида все равно придется сказать. Но лучше в формате «отстранен от должности и спешно выехал за рубеж». — подумав дополнил я. — А мне бы еще встретится с нашими родителями и обсудить текущую обстановку…

Ну что сказать. С императрицей-матерью и регентом я встретился. Да только совершенно бес толку. Они оба считали, что побег Багратиона куда большая проблема, ставящая под сомнение честность и лояльность его сына. Даже настаивали, что его нужно взять под стражу. Я сопротивлялся как лев, и Константина отбил. Хотя тут скорее сыграло роль что он во время побега отца был на приеме у регента, а в охране не было ни одного его человека, только Петра и Екатерины.

В результате к общему мнению относительно опасности управленцев иностранцев мы не пришли. Мне настучали по голове за то что я поднимаю панику почем зря, ведь даже мой великий предок и все его потомки полагались на иностранцев получавших в империи земли и титулы, и никакого способа переубедить старших я не видел. В уж после того, как мне пришлось встретится с временно исполняющим обязанности министром экономики, которым стал князь Юсупов стало совсем грустно.

— У нас что, совсем людей нет? — раздосадовано спросил я, вернувшись в свои покои. — Он же кочующий министр, только недавно его назначали на образование, вместо Меньшикова, потом на строительство…

— Может он просто специалист в управлении хороший? — задалась риторическим вопросом Ангелина.

— Не самый худший, к слову. — кивнула Мальвина. — Но тут скорее дело в том, что он находится равноудаленно от отца и Екатерины и находясь под их влиянием не отдает кому-то особое предпочтение. Мы с этим в любом случае ничего сделать не сможем, голосов молодежной фракции не хватит для выбора своего министра.

— Потрясающе. — вздохнул я. — Главное, чтобы его не назначили потом ответственным за научные исследования или строительство флота. Еще и рыжий…

— Гхм! — возмущенно прокашлялась Ангелина. — Ты что-то имеешь ввиду против рыжих?

— Только против отдельных личностей. А вообще рыжий один из моих любимейших цветов. — тут же ответил я.

— Да угадаю, а еще голубой и черный? — постучав пальчиком по подбородку сказала Мальвина. — А потом выяснится, что и блондинки тоже ничего, и русые…

— Мы так долго будем перечислять. — сказал я. — Давайте лучше сосредоточимся на нашей задаче. Сколько времени до эфира?

Тульский оружейный завод, особняк генерального директора.

Клаус Корнел, давно привыкший что его все называли Клавдием Корневым, расслаблялся на кресле качалке после плотного ужина, когда на крытую веранду ворвалась дочь Элиза.

— Это правда, папа? — с испугом спросила она. — Мы уезжаем из России? Но у меня здесь друзья! Вся жизнь здесь!

— Не говори ерунды. — устало отмахнулся отец.

— Это не ерунда! У меня даже… я никуда не поеду! — раскрасневшись заявила дочь, а затем, развернувшись умчалась в свою комнату. Только дверь на верху хлопнула.

— И что это было? — удивленно проговорил Клаус, но затем отмахнулся и вновь принялся за чтение местных новостей.

— Дорогой, ты очень напугал девочку. Ты должен с ней поговорить. — вытирая руки о фартук, заглянула на веранду его супруга, Марта. — Ты же знаешь, у нее сейчас подростковый возраст, сложное время. Если сейчас девочка отобьётся от рук.

— Знаю-знаю. — сдавшись ответил Клаус, и устало вздохнув отложил планшет. Домик их, хоть и не чета особнякам русских князей, был не маленьким, так что пришлось подниматься на второй этаж.

— Дорогая, все в полном порядке. Мы никуда не едем. — громко сказал Клаус, и через секунду дверь в комнату дочери распахнулась.

— Честно? Ты обещаешь? — спросила зареванная девушка.

— Я понятия не имею о каком таком переезде идет речь. — улыбнулся Клаус, обняв дочку. — Лично мы никуда не собирались и не собираемся.

— Но в новостях сказали, что все массово уезжают. — несмело улыбаясь проговорила Эльза.

— Ты, наверное, что-то не так услышала. Да и кто уезжает? — удивленно спросил Клаус, на что дочка кивнула в сторону планшета. Еще раз успокоив ребенка, и предложив ей мороженное которое всегда помогало в таких случаях, Клаус ушел в свой кабинет, запер двери, и только после этого посмотрел новости. Затем позвонил нескольким знакомым, все же, даже проработав пятнадцать лет, они были чужими в этой стране, а потому держались сообща с другими управляющими крупных корпораций.

А уже после — сел и глубоко задумался. Погромы, о которых говорили в сети — пока локальные. В основном на западе и Урале. И всё же тенденция ему очень не нравилась. Но пока он решил остаться. Тем более что приказа уезжать от нанимателя, настоящего, а не владельца местного заводика, пока не было.

Глава 5

Экстренные заседания коллегии, экстренные заседания министров, экстренные… ну кто же знал, что мы устроим настолько большой переполох? Перестарались? Возможно. Я просил припугнуть, а не запугать до смерти, к тому же многое вышло из-под контроля. Наши новости смотрели не столько аристократы, сколько простой народ. Рабочие, инженеры, рядовые работяги.

И одно дело, когда над тобой стоит пусть и иностранный начальник, но болеющий за дело и предприятие, и совсем иное — когда потенциальный предатель, который еще и больше тебя денег получает. Страна взорвалась сериями самосудов, нападений и угроз по отношению к иностранцам, и ничего хорошего в этом не было.

— Знаешь, тебе удалось совершить невозможное. — недовольно хмыкнул Петр, с которым мы сидели после очередного заседания боярской думы.

— Если вы про то, что нам удалось выгнать шпионов… — начал было я, но регент покачал головой.

— Боже, нет. — недобро усмехнулся он. — Просто я никогда не думал, что захочу отправится на подавление гражданского бунта. А сейчас на меня навалилось столько жалоб от промышленников и купцов, сколько не было даже в период перед бунтом в прошлом году. Ты сумел вывести из себя буквально всех крупных дельцов, имеющих влияние и деньги. Заводы начинают простаивать, управление идет прахом, бухгалтерия…

— То есть, по их мнению, пусть бы эти управляющие сбежали во время начала войны? — уточнил я.

— Прошу прощения, ваше высочество, но настоящие шпионы остались. — заметил Константин. — В отличие от своих менее удачливых коллег они как раз готовы к осложнениям и могли бы вести подрывную деятельность даже во время войны.

— Вот, видишь? — хмыкнул Петр. — Страдают в основном невинные, так что проку в этих беспорядках.

— И снова прошу прощения, но прок есть. — вставил свою ремарку Багратион. — Воспользовавшись угрозами мы приставили почти ко всем крупным управляющим охрану, и вот тут многие из тех, кто никуда не собирался громогласно объявили, что сил их больше нет и они хотят срочно покинуть страну.

— И прямо все сбежали? — искренне удивился регент.

— Нет, конечно, но теперь мы контролируем все стратегически важные заводы и фабрики. Так же, как и склады зерна и многое другое. В общем ситуация дикая, но мы извлекли из нее тот максимум, который было возможно. — ответил Константин, заставив меня неловко поерзать. — К слову, я не предполагал, что запрошенные отряды промышленной контрразведки понадобятся так скоро.

— Какие отряды? — не сумев скрыть удивление спросил регент.

— Увы, над названием мы еще думаем. — улыбнувшись ответил Багратион-младший. — Группа специалистов по экономике и промышленности, которая будет оценивать деятельность предприятия в целом, для выявления саботажа или сознательного занижения производительности. В первую очередь оборонно-промышленных.

— После небольшой ревизии бухгалтерии на одном из заводов нам пришла в голову мысль что что-то с ним определённо не так, но доверять одним ощущениям без детального изучения я счел неправильным. — проговорил я.

— Лучше бы вы, ваше высочество, сочли неправильным трубить на всю страну об управляющих шпионах. — вздохнул Петр, покачав головой. — Я-то думал, что оставляю страну пусть и в пограничном, но достаточно стабильном состоянии, а тут опять такое. Даже хорошо, что вы отправляетесь в Сибирь, а то появилось гигантское желание вас туда сослать. Годика на три.

— Думаю с поставленными задачами мы справимся скорее. — улыбнувшись ответил я. — Так что можете на столь долгий срок даже не рассчитывать.

— Жаль, жаль. — со вздохом проговорил Петр. — Но отправления вашего я жду с нетерпением. Когда говорите?

— Сразу после свадьбы. — ответил я, показав три пальца.

— Ладно, столько можно и потерпеть. — хмыкнул Петр.

Ну что сказать? В этом я был с ним согласен. Суету мы навели знатную, этого не отнять. И общество, и высший свет всколыхнули так что не только регенту, но и мне, и даже Екатерине, приходили жалобщики и просители. И если матушку в основном просили угомонить сорванца, то просьбы, обращенные ко мне, были… несколько иного свойства.

— Помочь вам в организации своего новостного канала? — удивленно переспросил я у князя Мещерского, который напросился на встречу перед самой свадьбой. — Если я правильно помню седьмой канал — ваше детище.

— Моего отца. — чуть улыбнувшись ответил не молодой уже, за сорок, но подтянутый и хорошо одетый мужчина с аккуратно подстриженной короткой бородкой и зализанной назад шевелюрой. — Но надо двигаться вперед, а рейтинги вашего шоу бьют все рекорды, к тому же имеют существенное влияние на людей.

— Вы же понимаете, что повторить наш успех скорее всего не выйдет? — на всякий случай уточнил я. — Нам можно сказать просто повезло.

— Позволю себе не согласится. Вы просто использовали все возможности. — улыбнувшись сказал Мещерский. — И у моих редакторов сложилось впечатление что они сумеют сделать нечто подобное. Вести с передовой, горячие, иногда даже жаренные факты, срыв авторитетов… но пока не выходит.

— Как я и сказал — у нас была уникальная ситуация, к тому же мы не просто так назвали канал «Солдатская правда» — мы стараемся подавать максимально правдивую информацию, показывая жизнь не только благородных, но и простых людей. — ответил я.

— Ну, я бы не сказал, что ваш канал говорит правду, особенно в свете последних событий. Но историю вы творите, этого не отнять. — улыбаясь развел руками Мещерский. — Вопрос только как вы это делаете.

— Как я уже сказал — правда, пусть для некоторых не очевидная. — жестко ответил я. — К тому же наш путь — только наш. Если же хотите повторить что-то подобное, ищите энтузиастов в войсках. На передовой. Петр Николаевич как раз отправляется в поход к Варшаве, уверен, среди его офицеров найдутся талантливые люди, а если нет — поставьте туда своих репортеров.

— Рисковать людьми на передовой, несколько безответственно. — заметил Мещеряков, на что я лишь пожал плечами и поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Но над вашим советом я подумаю. Всего доброго, ваше высочество, и еще раз желаю счастья с вашими супругами.

— Благодарю, всего доброго, князь. — улыбнувшись пожал я протянутую руку, и дождавшись пока тот выйдет с облегчением выдохнул.

Свадьба с Ингой в корне отличалась и от нашего бракосочетания с Марией и от, во многом поспешной, свадьбы с Ангелиной. Если на нашу с Мальвиной помолвку были приглашены лишь самые близкие и важные для государства, а на свадьбу с Ангелиной по политическим причинам решились приехать не все, то вот с княжной Лугуй…

Газеты и сайты уже пестрили заголовками — «Новый самый богатый род Империи». «Свадьба цесаревича и царевны Урала». «Восстановление земель рода Романовых» и так далее и тому подобное. Даже предупреждения от императорской гвардии и тайной канцелярии не могли убрать всё. Никакие увещевания и объяснения что речь не о цесаревиче, а о графе Суворове… в общем теперь мне инкогнито можно было появится разве что в парике и под гримом.

А на свадьбу съехались все самые влиятельные и богатые рода империи. Все респектабельные гостиницы Петрограда оказались забиты под завязку, хотя в них ютились самые бедные из гостей. Настоящие аристократы не признавали ничего мельче арендованного особняка.

С огромным скрипом, но нам удалось продавить приглашение на свадьбу не только глав родов с их супругами и наследниками, но и соратников. Екатерина возражала до последнего, а Петр ехидно заметил, что не дело князьям стоять в одной толпе с простолюдинами. Но эта подколка приняла неожиданный оборот. За три дня до свадьбы все мои сторонники, у кого еще не было титула, получили потомственное дворянство.

Ивелю, Краснову, Хорькову и некоторым другим предложили титул барона. И что характерно — Максим единственный кто отказался. Для этого было достаточно объяснить, что титулы не взаимозаменяемые, а дополняемые. Краснов же пошел на принцип и хотел отказаться даже от дворянства, но тут я его дожал, объяснив, что в наше время статус дворянина не более чем признание заслуг. Не боярином же его делают.

Я же…

— …барон Арылахский, граф Суворов, князь Волховский, Ивангородский, Нысертский и Олонецкий, его императорское высочество Александр Борисович Романов! — громогласно объявил при моем входе в большой бальный зал Зимнего дворца глашатай. Под торжественную музыку и громоподобные аплодисменты. И это он еще не все мои присвоенные титулы обозначил.

Большинство я получил по факту женитьбы с Ангелиной, собственно Ивангород, Нысерть, Волхов и Олонецк стали «нашими» городами. Условно, потому как ни крепостного права, ни полного владения землями в городской черте мы с Ангелиной не обладали. Предприятия, отдельные куски земли, но все же традиция есть традиция. А вот у Инги ситуация была другой.

— Княгиня Сургутская, Ханты-Мансийская и Соликамская, владетельница Ямальская и Ляпинская, ее светлость Инга Лугуй! — кажется я даже оглох от аплодисментов, которыми встречали мою невесту. Все мужчины в зале, даже старики, встали со своих мест, чтобы поприветствовать одну из древнейших чистых кровей империи. И все слова про «владение» были не пустыми. Жизнь на Северном Урале была суровой и у людей не было возможности выкупить земли в начале прошлого века, так что Инга, а в скором времени и я, будем владеть лесами, заливами и даже домами, в которых живут сотни тысяч людей.

Согласно традиции нас посадили рядом во главе стола, но так чтобы между нами оставалось больше метра. В принципе никакого неудобства это не вызывало, особенно учитывая мою свиту. Ну и трон, куда уж без него. Пока — «детский» вариант, без скипетра и державы, но с двуглавым орлом за спиной.

Поздравления сыпались на нас со всех сторон и даже мышцы на лице сводило от постоянной улыбки. Инга же — просто чудо, держалась отменно, и мне приходилось ей соответствовать. Её вежливая улыбка была для меня эталоном отлично держащейся маски. Даже у Марии получалось хуже — то и дело проскальзывали ехидные нотки.

А затем наступило время самой церемонии. Петр поставил над внутренним двором Зимнего дворца линзу, как делал это во время турнира, и дождь со снегом остались где-то в другом мире. Мы же очутились чуть ли не в весне, с ее хмурыми облаками. Зато никакого ветра и довольно светло. Не знаю, специально ли он так сделал, скорее всего да, но когда мы подошли к алтарю особенно яркий луч света выделил нас из толпы. Правда почти сразу расширился, захватив Марию и стоявшую рядом Ангелу. В общем все присутствовавшие все поняли, но смотрелось со стороны это потрясающе, я потом пересмотрел этот момент на видео.

— Властью, данной мне богом и людьми, объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту. — патриарх не стал мучать нас ожиданием, и сократил свою речь о праведности и долге до минимума, а может просто не смог придумать на третью подряд свадьбу чего-то уникального и запоминающегося.

Но это и не требовалось, решительно все, от регента и императрицы-матери, до последнего лакея, понимали важность происходящего сегодня события. Княжество Ляпинское, находящееся под угрозой раздробленности из-за проблем как внутри, так и снаружи, из-за нападок соседей и недоброжелателей, становилось не просто монолитным, оно становилось детинцем новых Романовых. Опорой рода и Империи.

Сила, деньги, власть, люди — все чего Инга могла лишится из-за потери войска, теперь цементировалось на долгие годы. А после появления у нас детей, и мы это многократно обсудили, старшие не будут претендовать на престол князей и владетелей Ляпинского княжества. Наследником этих земель станет наш с Ингой сын.

Сыну Марии достанется титул цесаревича и монарха. Ангелина же сказала, что для неё это не важно, но другие девушки тут же обозначили что по размеру земель и предполагаемому богатству именно нашим детям предстоит стать владетелями преобразованных из баронских в княжеские земли Арилахские. Правда до этого момента еще дожить надо.

Первый танец молодой пары… как я его не тренировал, а вытащить себя, необразованного и необученного вальсированию, удалось исключительно благодаря скорости реакции и развитой гибкости тела. И все же аплодировали нам с Ингой стоя. Потом был танец с Марией, на котором она вновь попыталась показать, что она «первая» и танец с Ангелиной, тихий и спокойный, но от того более душевный.

И снова — сотни тостов, поздравлений, громкие пожелания и разговоры. Масляные взоры на шикарную невесту и других моих супруг, ничуть не умолявшие моего достоинства. Пусть смотрят и завидуют. Молча. И наконец последняя, и, пожалуй, не менее важная часть праздника — подарки.

Что можно положить в конверт из теснённой бумаги? Пару бумажек, небольшую сумму денег, открытку с поздравлениями… или дарственную на дом. Желающие поздравить молодоженов лично вытянулись в гигантскую очередь. Некоторые, демонстративно просили принять их раньше, но большую часть просто переставляли в очередь из таких «особенных» показывая — что вы очень все тут уважаемые и влиятельные люди, но и вас таких — толпа. Отрезвляло. Некоторых злило. Но это были исключительно их личные проблемы.

Отдельной группой шли родственники. Как самые близкие, так и дальние. Поздравив на словах во время начала торжества, они остались во дворце чтобы встретиться чуть позже. И Долгорукие, как родня со стороны жениха, входили в их число. С князем Илларионом Васильевичем мы встретились одним из первых, в специально отведенной для этого комнате.

— Добрый вечер, ваше императорское высочество. — склонился сидя в кресле-каталке мужчина, в котором я с трудом мог узнать бывшего главу жандармерии. Травмы сказались на нем худшим из возможных способов — он сдался. Тело Иллариона исхудало, по глазам было видно, что он потерял всяческий вкус к жизни, отдаваясь только делам. Но вот его сын, супруга и сестра — нет.

— Я прошу всех посторонних выйти. — сказал я, посмотрев на супругу регента и прочих родственников. — То, что здесь сейчас произойдет — таинство.

— Вы лечили сотни людей в госпиталях и прямо на фронте, какая разница увидит кто-то то, что было здесь или нет? — с нескрываемым раздражением спросила Надежда Морозова.

— Спасти жизнь и вернуть здоровье — две совершенно разных вещи. — холодно сказал я. — К тому же, некоторым может не понравится то, что я собираюсь делать.

— И что же вы такое… — начала было Надежда, но смолкла под взглядом Иллариона и его супруги.

— Могу я остаться с мужем? — спросила Василиса, жена Иллариона. Даже в праздничном платье она смотрелась на удивление сдержано и скромно.

— Вы, да, мне понадобится помощь чтобы положить его на кровать. Остальным здесь не место. — сказал я, снимая с себя пиджак. — Дорогая, прикажи подать мне новую одежду… часа через четыре.

— Хорошо, милый. — не моргнув ответила Мария. — Остальные встречи я перенесла на завтра, но лучше бы тебе не пропускать первую брачную ночь.

— …успею. — прикинув в уме время сказал я. Вместе мы переложили Иллариона на подготовленную кушетку, раздели его до трусов, и я наконец сумел оценить всю тяжесть перенесенных им травм. Даже у Суворова дела обстояли куда лучше. Возможно, потому что я раньше приступил к лечению. Возможно, потому что Илларион стоял ближе к взрыву, и у него хватало травм и до этого.

— Прежде чем мы начнем, я хочу предупредить что это будет очень больно. — сказал я, закатывая рукава. — И сейчас, и в следующие полгода. При этом обезболивающие пить можно, но я не рекомендую иначе нервы могут восстановится неправильно. Вы готовы на это?

— Готов. — дергано кивнул головой Илларион.

— Готова. — согласилась его супруга.

— Ну что же, в таком случае последнее. — проговорил я, и поставил над нами купол. Гарантировать что в кушетке, в одежде гостей или в полу рядом с нами не было жучков я не мог, но все лучше, чем без страховки. — Эта информация должна остаться строго, между нами, боюсь я не могу вылечить вас совсем без последствий.

— Я уже вряд ли смогу иметь детей. — грустно улыбнулась Василиса.

— Боюсь вопрос не в этом. — вздохнул я. — К тому же, детей после лечения вы иметь сможете. Оба. Это всего лишь одна из проблем, и я могу ее решить. Но у моих действий есть ощутимый побочный эффект, для простолюдинов это не существенно, но для благородных иногда является критичным. Вам придется принести мне личную клятву верности и служить до конца своих дней, независимо от того, кто или что станет моим врагом.

— Я всю жизнь отдал трону и империи, и не собираюсь этого менять. — серьезно проговорил Илларион.

— Боюсь речь тут не о троне и империи. Лично мне. Это не условие, это последствия. — сказал я, разминая пальцы. — Ваша личность изменится. Не сильно, вы не станете мыслить как-то по-другому, но, если предадите меня и мои личные интересы, лечение может… скажем так выйти вам боком. Тело не вернется в текущее состояние, но вы можете умереть от инфаркта или инсульта. Не возьмусь предполагать. Это не проклятье или заложенная программа, оно просто так работает.

— Похоже на контракт с дьяволом. — нахмурившись сказала Василиса. — Но ради здоровья мужа и будущих детей…

— Даже если так, это наш дьявол. — усмехнулся Илларион. — Я князь…

— В этом нет нужды. — покачал я головой прервав его клятву. — Как я и сказал — это не моя воля, оно просто так работает. Готовы?

— Да. — кивнул Долгорукий и сжал в зубах протянутую мной чистую палочку. И я начал. Работы предстоял непочатый край, восстановление меридианов, разгон и очищение застоявшейся праны, наконец подпитка чакр заемной энергией, дабы выправить гормональный баланс. Но далеко не все можно оставить на регенерацию, неправильно сросшиеся кости, дыры от старых ранений.

К концу лечения пот лился с меня в три ручья, и только выдохнув я понял, что все это время держал маскировочный купол. То-то мне начало воздуха не хватать. Но как-то же удержал, даже не задумываясь, на автомате. А ведь это три слоя смещенных конструктов с неслабой подпиткой. Чакра звука и Шах творят чудеса.

— Больно? — спросил я, глядя на тяжело дышащего князя, выплюнувшего кляп.

— Терпимо. — морщась ответил Илларион. — Только бросает то в жар, то в холод.

— Это нормально, организм просыпается. Завтра будет лихорадка, через неделю начнут лезть волосы и опадать старая кожа. — прокомментировал я, подходя к умывальнику. — Тяжелее всего придется через пару месяцев, когда начнут выпрямляться кости. Ну и под конец тоже будет тяжело, но уже по другой причине, и в первую очередь Василисе. Помните себя лет в восемнадцать-двадцать?

— В крайнем случае мы обзаведемся молодой супругой. — слабо улыбнулась Василиса, держащая мужа за руку.

— Только если таков ваш выбор. — пожал я плечами. — Вам менять гормональный фон, пока муж не придет в более-менее нормальное состояние, я не стану. Сами понимаете, если уж сходить с ума и возвращаться в молодость, то лучше вместе.

— Я была очень скромной и воспитанной девушкой. — чуть покраснев сказала Василиса.

— То-то в первую брачную ночь. — начал было Илларион, но тут же получил от жены шлепок по ладони.

— Спасибо вам за все, ваше высочество. — поклонилась Василиса. — Пусть у вас на уме будет только ваша первая брачная ночь.

— Благодарю. — усмехнувшись сказал я. — Ему стоит отлежаться, по крайней мере до завтрашнего утра. Даже если будет делать попытки встать — пока слишком рано. Так что я надеюсь на ваше благоразумие. Спокойной ночи.

— И вам, ваше высочество. — улыбнулись супруги Долгорукие. Выйдя в коридор, я обнаружил что их родственники, как и мои, ожидали развязки в зале напротив. Ко мне тут же подскочил Михаил, и я разрешил ему зайти к родителям, а сам спешно направился в свои покои, чтобы никто не видел, как дрожат мои пальцы.

Никогда еще до этого я не пропускал через себя такое количество энергии, с огромным трудом сумев сдержать её напор. Чуть меридианы в руках не выжег. Но этого того стоило. И в плане преданности одного из ведущих родов империи, и в плане собственной тренировки. Операция стала проверкой всех моих навыков и выносливости.

Горячий душ мощной струей продавливал кожу, и я стоял минут пятнадцать наслаждаясь теплом, которое постепенно заполняло каждую клеточку моего тела. И только когда дрожь в пальцах утихла, позволил себе разогнать потоки праны, снимая усталость и восстанавливая собственный баланс.

— Волнуешься? — спросил я у не в меру серьезной Инги, ожидавшей меня в спальне.

— Скорее боюсь не оправдать ожиданий. — ответила смущенно девушка. — У тебя опыт и две законных супруги до меня, а я до сих пор девственница.

— Значит на мне и ответственность. — улыбнулся я. — Мы никуда не торопимся. Так что давай начнем с расслабляющего массажа. Вся ночь впереди.

Мы и в самом деле никуда не спешили, но стоило Инге освоится, и она в полной мере показала себя, лишний раз доказав какие именно черти водятся в тихом омуте. Это был странный, но очень откровенный и доверительный секс. Я вел девушку, постепенно открывая для нее всё новые грани удовольствия, она же послушно следовала за мной, беря инициативу в свои руки там, где я её отдавал. Уснули мы только под утро. И что характерно, ни Ангелина, ни Мария нас будить не решились.

Глава 6

Что может быть приятней первой брачной ночи? Разбор подарков! Если после свадьбы с Ангелиной, нам достались деньги, машины, драгоценности и главное — прекращение судебной свары, то на свадьбу с Ингой нам дарили вещи, которые могли бы показаться странными.

Купчие и займы, подписанные еще дедом Инги. Какие-то бумаги с долговыми обязательствами, при этом не только и не столько денежные. Были и письма, странные, написанные от руки и адресованные не нам. С отпечатками окровавленных пальцев вместо подписей.

— Договора о братстве и взаимопомощи с родом Лугуй. — невесело улыбнувшись объяснила Инга. — У нас в библиотеке хранятся такие-же, но теперь они считают, что род поменялся и договора недействительны.

— Чем это грозит нам с тобой? — уточнил я.

— Может ничего страшного не произойдет, а может, наоборот, все считает, что стал свободен от клятв, объединятся в союз и попробуют отделиться от княжества. В том числе силой. — ответила девушка. — Мелкие князьки, за которыми нет силы — не в счет, но вот Сургутские могут повлиять на многое. Богатый город, предприятия…

— В общем, таким образом они показывают нам что и мы и они свободны от клятвы? — уточнила Мальвина. — В принципе боятся нечего, присягу империи они все равно приносили, и клятву верности императору.

— Не все. — покачала головой Инга. — Многие, но не все. Обычай разрешает отдавать на службу второго-третьего ребенка, если в семье их достаточно. Присягу приносят в пятнадцать или шестнадцать. Сейчас тем, кто не приносил присягу после пропажи отца Александра — за тридцать. Некоторые из них возглавили свои рода. И часть писем — от них.

— Значит снова проблемы. — проговорила Ангелина, приобняв третью жену. — Не волнуйся, вместе мы со всем справимся.

— Да я и не волнуюсь, просто грустно что клятвы, которые казались нерушимы, вот так просто предали и решили обойти. — вздохнула, покачав головой Инга. — Нет рода — нет клятвы. А земля без людей ничего не значит.

— Большая часть людей никуда не денется. — отмахнулась Мальвина. — Меньшая сможет устроить пакости, но пока у тебя есть права на землю — все решаемо.

— Земля мне досталась от предков, а они правили больше трех сотен лет. — ответила Инга, чуть вздернув носик. — Никто не посмеет это оспорить.

— С нашим флотом — точно не посмеет. — заметила Мальвина, вскрыв очередной конверт. — Долгорукие выполняют обещание. Легкий крейсер Кронштадт, выведенный из состава северного флота пару месяцев назад.

— Ого, целый легкий крейсер? — не смогла скрыть удивления Ангелина. — Как им удалось?

— Модернизация и служба государству. — пожала плечами Мария. — Но, как мы и договаривались, до конца похода, он должен находится под командованием Михаила.

— Ничего страшного, пусть Гнев пока в ремонте, мы сумеем сформировать по крайней мере одну ударную эскадру. — ответил я, задумавшись о кораблях, которые притащил с собой Лехи. — Второй легкий крейсер у нас будет от Рублевых-Пожарских. Плюс катера в количестве девяти штук. Плюс те корабли, которые сейчас доукомплектовываются на верфи.

— Черепаха сможет подняться в воздух? — спросила Ангелина. — Без нее будет сложно всем управлять.

— Сможет. — улыбнувшись сказал я. — К тому же Алексей сумел найти выход из продуктового кризиса. Не сам, естественно ему подсказали, но у парня нюх на хорошие сделки и деньги вообще. Так что думаю предоставленная Амин-беем скидка на покупку зерна этого урожая, плюс доставка на черепахе, помогут нам сильно сэкономить.

— И сколько тонн можно будет перевести? В одном Сургуте под полумиллионом жителей. — уточнила Инга, явно намекая что одного корабля будет недостаточно.

— Черепаха вмещает в себя два штурмовых артиллерийских фрегата, несколько корветов поддержки и десяток катеров. — улыбнувшись ответил я. — В случае необходимости все эти суда пойдут параллельным курсом, а у нас освободятся трюмы под их полное водоизмещение. Надо, конечно, спрашивать у наших инженеров, но думаю получится что-то в районе сорока тысяч тонн.

— Не мало, но и не так чтобы слишком много, с учетом населения. — подумав ответила Инга. — К счастью, у нас есть свои запасы, работают теплицы, зернохранилища и теплые фермы…

— И все же ты хочешь, чтобы мы привезли зерно. — уточнил я.

— Да. Если скоро война, то наш регион может быть отрезан от поставок еды. Хотя мы выращиваем овощи в теплицах, чтобы они были свежими, по стоимости они обходятся в пять раз дороже чем привозные. Но несмотря на это, мы стараемся оставаться независимыми, и в продовольствии, и в строительстве, и в энергетике. — ответила Инга, но затем едва заметно поморщившись поправилась. — Раньше старались быть независимы. Теперь рода Лугуй нет.

— Не правда. Есть ты, будет наш сын, все вернется на круги своя. — успокоил я девушку. — Те, кто сейчас отказываются от клятв просто не понимают к чему все идет.

— Или мы не понимаем. — не слишком обнадеживающе сказала Мария. — Если вчерашние вассалы Инги уже создали союз, а теперь их не связывают никакие клятвы, они могут объявить о независимости региона. Той самой, о которой ты с гордостью говорила пару секунд назад. Так что эта независимость может сыграть против нас.

— И что ты предлагаешь? — нахмурившись спросила Инга. — Нападать на собственных людей первыми?

— Чтобы их спровоцировать? Ну уж нет, дарить им такой удобный предлог не стоит. Нет, я бы в начале попробовала заключить с ними новые договора, привести их к вассальной клятве, а затем тех, кто станет сопротивляться — отрезала от остальных городов. — пояснила Мальвина. — Мы не в средневековье живем, если они не хотят жить по законам их можно вынудить. В крайнем случае лишить этой самой независимости. Уничтожить склады продовольствия, теплицы и фермы.

— Нет. Это даже не обсуждается. — строго сказал я, и нахмурившаяся Инга украдкой с облегчением выдохнула. — С тем же успехом мы можем прямо объявить войну собственному народу. Начало было правильным — по прибытию на место мы должны будем потребовать обновления клятвы княжеству и империи. Учитывая нашу уникальную ситуацию, если они не захотят клясться императрице и трону, меня это устроит. В данный момент.

— Не самый худший вариант. — улыбнувшись сказала Инга. — Недовольные все равно будут, но на открытое противостояние решаться не все. А те, кто попробуют дать клятву, а после схитрить могут оказаться в меньшинстве.

— Для начала нужно добраться туда. — заметил я. — К сожалению двигаться придется окольными путями. И тут два варианта, либо мы берем весь флот и летим в Ашхабад, а оттуда уже в Ханты-Мансийск. Либо оставляем крейсера, берем с собой корветы поддержки и несколько катеров и идем сами, а затем соединяемся с основным флотом на полпути к Уралу.

— У нас достаточно средств чтобы обеспечить обслуживание кораблей в любом случае. — ответила Инга. — На этом точно не стоит экономить.

— Верно. Как и то, что ремонтировать корабли после пустыни, когда часть турбин придется очищать от песка — не самое приятное занятие. Особенно если на месте нас ждут неприятности. — заметил я. — Восток — тоже может быть опасен, но там хватит вооружения Черепахи и отрядов прикрытия.

— Ты рассчитываешь на войну? — нахмурившись спросила Инга.

— Не ты ли только что говорила о том, что кланы, разорвавшие клятву, могут обратиться против нас? — удивилась Мария.

— Нам в любом случае придется сражаться. Не на Северном Урале, так на Дальнем Востоке. — ответил я, не собираясь лишний раз спорить. — И нам пригодятся все суда, в максимально целом состоянии. К тому же, пусть мы и торопимся, но тащить весь флот на юг, а после на север — не рационально.

— В таком случае, не лучше ли будет отправить Рублева в Ашхабад, чтобы он от твоего имени занялся торговлей, а самим, немедля, отправится на север? — спросила Ангелина, все это время перечитывающая послания с поздравлениями. — И он делом займется, и мы окажемся на месте куда быстрее. А в качестве поддержки ему можно выделить Тарана с Ольгой. Уверена, эти двое справятся с задачей.

— А мы без них справимся? — на всякий случай уточнила Инга. — Таран, это же твой самый сильный сторонник, воевода?

— Самые сильные мои сторонники сидят со мной в одной комнате. И об этом нам тоже стоит поговорить. — улыбнувшись ответил я. — Но да, Ивель — мой верный товарищ ещё с училища, и один из сильнейших взводных… надо уже отвыкать от этого именования, учитывая какие задачи им приходится решать.

— Главное, чтобы рядом с ними постоянно находились разумные советники. — задумчиво проговорила Мальвина. — А то, оскорбит твой Рублев кого-нибудь ненароком, а потом еще вместо победы возьмет и убьет на дуэли, и все… нет графа.

— Советники нам бы всем не помешали. — вздохнул я, признавая ее правоту. — Хотя у Алексея есть вполне разумная супруга.

— Это Лена то разумная? — удивленно посмотрела на меня Ангелина, и чуть хохотнула. — Скорее он её будет сдерживать, а не наоборот.

— Верно. Пусть признали её только недавно — она Пожарская, со всеми вытекающими. — пояснила Мария. — Как бы не натворили они беды, если куда-то без присмотра отправятся.

— Про нас так же думают, и это нам только на руку. — заметил я. — То, что могут простить подростку никогда не простят взрослому. То, что дозволено цесаревичу недозволенно императору. Но советники нам все равно нужны. Минимум три.

— Один в наш штаб, второй в штаб к Рублеву… кому третий? — постучав пальцем по подбородку спросила Мальвина. — С Мишей точно будет его дядька и адъютант, из старых отцовских служак. Можешь направить один взвод для контроля корабля, но я бы не советовала. Все же нужно показывать, что ты доверяешь новым союзникам.

— Не то, чтобы я ему совсем не доверяю. — проговорил я.

— Так я и не говорю, что ты ему должен доверять. Доверять можно только своим. Тем, кто в этой комнате. Может немного родителям. Больше никому. — всерьез заявила Мальвина. — Но вид ты сделать должен.

— В таком случае третий нам не нужен. Одного мог бы заменить Василий, на свадьбе вы его видели, он вполне пришел в норму. Но он больше по военной части, немного по этикету. Управление и экономика — не его конек. — заметил я. — Таран вполне в состоянии одернуть Леху, но в деньгах смыслит не слишком много, как и я.

— Если брать из военных… — начала было Ангелина, но ее прервала Инга.

— Взять наставника, вполне официального — это хороший ход. Особенно если рассматривать не главу рода, а одного из старейшин, или вторых детей, которые не претендуют на трон. — заметила княжна Лугуй. — Это укрепит связи внутри альянса и позволит убить одним махом двух зайцев.

— Кто из таких людей приезжал на нашу свадьбу и мог еще не уехать? — уточнил я. — Нужно разослать приглашения на званый вечер. И сделать это как можно скорее. Так чтобы нужные нам люди не разъехались.

— Ясно-понятно. С корабля на бал. — вздохнула Мария, но в следующую секунду улыбнулась — Я подготовлю новое празднество и обо всем договорюсь.

— Я составлю списки как наиболее верных, так и самых влиятельных бояр из княжества. Тех, кто был на свадьбе. — торопливо проговорила Инга. — Приглашения нужно разослать сегодня, пока они не уехали.

— А я просто побуду красивой. — улыбнувшись сказала Ангелина, когда две других супруги выскочили из кабинета, каждая озабоченная своим делом.

— И то верно. Кто-то же должен. — согласился я.

К вечеру приглашения были разосланы, а списки согласованы. Само мероприятие мы обозначили через три дня, чтобы ни у кого из глав семейств не нашлось повода отказаться по причине занятости. Но даже в таком, казалось бы, простом деле как приглашения, нашлось множество нюансов, на которые раньше я бы не обратил никакого внимания. Бумага — цвет, толщина, запах! Шрифт приглашения, чернила, подпись…

В зависимости от титула одних можно было приглашать только лично и все должно было быть написано от руки, другим достаточно лишь подписи. О мелочах вроде наименования я и не говорю, это понятно без слов. Обратишься по не верному титулу и либо оскорбишь собеседника, либо себя. Была и еще одна особенность, всем приглашенным мы нарочно писали от имени четы Лугуй-Ляпинских, а не Романовых.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы мы пришли на твой вечер? — чуть нахмурившись спросила императрица-мать. Да, не пригласить ее или регента — тоже оскорбление, но делать им на вечере было совершенно нечего.

— Нет, матушка. Прошу прощения, но это будет совершенно неуместно. — в очередной раз проговорил я. — Я специально провожу это мероприятие в своем особняке, подальше от придворных глаз и ушей, и дабы у присутствующих не было лишних ассоциаций с правящим домом.

— Очень странное замечание, особенно учитывая, что ты и есть правящий дом! — возразила Екатерина. — И тебе неплохо бы всем об этом напоминать.

— Не сейчас. Учитывая, что вы все равно узнаете обо всем, что произойдет вечером, легче посвятить вас в планы. — я вкратце обрисовал ситуацию с клятвами и наше решение, заставив нахмурится Морозовых. Императрица тут же возразила настаивая, что как цесаревич я должен не просить, а требовать подчинения.

Петр, на удивление, воспринял сказанное мною спокойно и попросил уведомить его, в случае если бунт на Урале станет опасен для страны.

— Они добывают треть всего газа и нефти империи. — заметил регент. — Если вдруг регион вспыхнет — наши наземные войска лишаться топлива, как и электростанции. Нельзя допускать такого. Не сейчас.

— Попробуем решить проблему мирным путем. Если не выйдет — у меня достаточно сил чтобы принудить их к этому пути. — пообещал я.

— Хорошо. — задумавшись на секунду кивнул Петр. — К слову, как тебе мой подарок?

— Прошу прощения, но мы еще не разбирали подарки, слишком многое навалилось. — не моргнув глазом соврал я. Интересно что это будет на сей раз? В первый — мне вернули мои же камни, во второй отказались от несправедливого судебного иска. А в третий что? Будем надеяться что-то хорошее, а не очередная подлянка.

— В таком случае очень рекомендую их разобрать. — хмыкнул Петр. — И мой посмотреть до вашего званого ужина. Пригодится.

— Хорошо, обязательно. — кивнул я, так и оставшись гадать что он имеет ввиду. К счастью, Ангелина, помогавшая лишь с общей организацией и подготовкой очередного выпуска новостей, сумела найти время для сортировки поздравлений. Письмо от регента лежало одним из первых в крохотной топке важных.

«Не обнажай без необходимости, не вкладывай без чести. Третий ангар». — значилось в поздравлении. Конечно, были общие слова, но они меня не особенно интересовали. Не став, торопится я открыл остальные письма.

Екатерина была последовательна, и подарила моей супруге набор из колье и сережек с крупными изумрудами. Пожалуй, подойдут они только Инге, оно и понятно. Суворовы, в очередной раз спасибо им, дарили корвет типа Стерегущий. Небольшая рабочая лошадка, с которой я уже сталкивался. Но у меня сейчас каждый корабль на счету. Правда стоимость драгоценностей перекрывала стоимость судна раза в два.

Четвертым лежал пустой конверт от Долгоруких. Его мы уже распаковали утром. А вот пятый, совершенно неожиданно, оказался от патриарха. Развернув письмо, я наскоро его прочитал, не понял, и перечитал еще раз. С четвертого до меня дошло. Патриарх всея Руси дарил мне и моим супругам… индульгенцию. Прощение грехов, если по-простому.

Неожиданно, но учитывая, что к документу прилагался список — весьма предусмотрительно. Ох, как-то не ожидал я что умудрился за свою короткую жизнь так нагрешить. Хотя, если вспомнить. Ложь, воровство, прелюбодеяние, насилие над ближним, членовредительство, убийство, супружеские измены, иноверие.

Прощалось мне всё и скопом. Так чтобы два раза не вставать. И надо сказать это вызывало уважение. Учитывая, что я так ни разу не исповедовался и не причастился, патриарх делал все чтобы пойти мне на встречу. Пожалуй, и я должен сделать так же. В конце концов, у нас куда больше общего чем посторонние могут увидеть.

Разобравшись с важными подарками, я отдал распоряжение на сборы, а сам отправился в тот самый третий ангар. В начале думал, что Петр тоже расщедрился и нам перепадет еще одно судно, от такого бы я точно не отказался, но чем дальше шел, тем мельче становились двери. И в конце концов я остановился перед крохотными воротами в которые пролез бы разве что самолет-снаряд, да и то, если крылья подрезать.

— Ну, истребитель тоже неплохо. — подбодрил я себя, открывая дверь.

Ну что сказать, я не угадал.

— Добрый день, ваше императорское высочество, помните меня? — улыбнувшись спросил приятной внешности мужчина в рабочем фартуке поверх дорогого костюма и штанов. — Вот уж не думал, что, проверяя доспехи для выскочки из сиротского училища я буду подгонять их под будущего императора.

— Ничего страшного. — улыбнулся я, подходя к скрытому под тканью механизму. — Это мой подарок?

— Если так сказал Петр Николаевич, то так оно и есть. — улыбнулся Глушко, и дождавшись пока я кивну сдернул полог.

— У меня нет слов. — проговорил я, с изумлением и восторгом глядя на два стоящих рядом доспеха. Один — почти стандартный Палладин — тяжелый штурмовой резонансный доспех, с дополнительным бронированием, встроенным в левый наруч автоматом и выдвигающимися полуметровыми проводящими когтями. Вот только за спиной этого монстра умостился почти равный ему по размеру ранец.

— Расскажете мне о нем? — попросил я, указав на конструкцию.

— Буревестник. — улыбнувшись сказал изобретатель. — Мое последнее творение. Дополнительный питающий контур, стабилизированные ускорители и двигатель способный поднять его на реактивной тяге. С этим устройством вы сможете летать, пока хватает вашей силы резонанса.

— Ну или пока турбины не сдохнут. — заметил я.

— Они рассчитаны на сто часов полетов без текущего ремонта. — гордо объявил Глушко, что для двигателей и в самом деле было вполне неплохо. — Броню удалось облегчить, за счет использования каркаса почти без железа, титан и алюминий. Но сами пластины ни в чем не уступают привычному для вас воину.

— Потрясающе. — не став скрывать эмоции ответил я.

— Надеюсь в бою он покажет себя не хуже, чем на испытаниях. — проговорил изобретатель. — Увы, но вам достался прототип. Хоть и надежный, но все же именно прототип. А вместе с ним достался и я сам, если вы, конечно, не будете против.

— У нас же отменили крепостное право. — нахмурившись сказал я.

— Ну что вы! Я просто хочу быть рядом, чтобы оценить эффективность доспеха в реальном бою. — пояснил Глушко. — Иначе как я смогу внести доработки? Да и в обслуживании он сложнее обычного, не хочу, чтобы обученные только на серийных моделях техники всё испортили.

— С радостью приму вас на борт. — улыбнувшись ответил я. — А это что такое, расскажете?

— Это тоже прототип. — ответил изобретатель, встав рядом со странным скелетом. — Хотя доспехом его можно назвать с большим трудом, но конструкция полностью повторяет силовой контур обычного доспеха, имеет даже свой реактор, а главное — может носится под верхней одеждой. Если совсем просто — это усилитель. Мощность мне оценить сложно, но он действует подобно большим резонансным усилителям на кораблях. Только гораздо меньше.

— Пожалуй это я готов опробовать прямо сейчас. — осмотрев странную конструкцию ответил я.

— Отлично! В таком случае снимайте пиджак, рубашку и брюки, я подготовлю крепления и подгоним его по росту. — загоревшись идеей сказал Глушко.

Надо признать ощущения были неожиданными. Конструкция крепилась к рукам — застежками наручами из тонкого металла, которым тем не мене можно было поймать клинок. На позвоночник и плечи, опоясывая кольчугой всю грудь. При этом плетение было крайне похоже на обычную ткань, но весило довольно прилично. К пояснице и ниже к голеням прикрывая поножами до колена.

— Ну как вам7 — спросил изобретатель, когда, надев обратно верхнюю одежду я прошелся и посмотрелся в зеркало.

— С одной стороны — отлично, выше всяких похвал. — сказал я, не желая обидеть изобретателя раньше времени. — С другой, конструкция все же довольно заметна. А метал слишком тонкий, не факт, что он выдержит даже удар поленом.

— Надеюсь поленом вас бить никто не станет. — усмехнулся Глушко. — Что до брони — она должна выполнять только одну функцию, спасти вас во время неожиданного удара. Ну и усиливать ваши способности, естественно. Попробуете?

Дважды меня просить было не нужно, и уже через пять минут, освоившись с усилителем, я с сожалением отправил в воздух ядро, и внимательно следил, когда оно исчезнет. Нет, сильнее я не стал, но костюм делал куда более важную вещь — он помогал сосредоточится и вывести контроль конструктов на совершенно иной уровень.

Две с половиной сотни метров для ядра.

— Где же вы были месяцем раньше. — вздохнул я, глядя на исчезнувший конструкт.

— Боюсь — в лаборатории. На стенде испытаний. — проговорил Глушко, поняв меня без всяких объяснений. — Мы не в силах изменить прошлое, но я могу помочь вам творить будущее. Если вы позволите.

Спорить я не стал. Отдал распоряжение грузить доспех на прогулочный катер, устроить каюту на судне для инженера, а сам отправился к супругам. Время еще не поджимало, но лучше прийти чуть раньше, чем не появляться вовсе. Тем более что на уведомили о начавших собираться в особняке гостях.

Встретить, проводить, обсудить погоду… все заучено, легко и непринужденно. На себе я ловил множество заинтересованных взглядов. На супругах от откровенно завистливых до вожделенных. К счастью психов, в зале не было, и когда вечер уже должен был начаться мы удалились из зала, чтобы через минуту показаться на балконе.

— Князь Ляпинский, Александр. Княжна Ляпинская, Инга. — заученно объявил глашатай, и по залу прокатился ропот. Такого представления они точно не ждали. Ни те кто был за, ни уж тем более те кто был против.

— Добрый день, дамы и господа. Еще раз приветствую всех вас в моем доме и благодарен за то, что откликнулись на мое приглашение. — улыбаясь и держа Ингу под руку громко объявил я. — Сегодня я встречаю вас не как Романов, а как князь Ляпинский, продолжатель рода и владетель земель Лугуй.

Ропот стал заметно громче, люди переглядывались, пытаясь понять, что происходит.

— От своего лица, и от лица своей супруги, я заявляю, что род Ляпинских не прервется. Как только наш с Ингой первенец станет совершеннолетним, я передам ему все регалии рода. — пояснил я, и почти все в ожидании замерли. — Так же этим я заявляю, что род Ляпинских не отказывается от старых долгов. Если кто-то решил простить их, не видя перспектив к возвращению, можете после вечера забрать их назад. Клятвы же — не то, что можно забрать или от чего можно отказаться. Они священны. Были, есть и будут. И я, князь Ляпинский, владетель Ямальский и Ханты-мансийский, готов засвидетельствовать их обновление.

— Сколько не принесло клятву? — спросил я у Константина, чьи люди внимательнейшим образом следили за тем, кто подходил давать клятву, кто скрывался за спинами других, а кто и вовсе, решил после моего объявления поскорее уйти с вечера.

— Пять старших семей из Сургута, три из Ханты-Мансийска, еще семь из других городов и сел. Существенное количество. — ответил Багратион-младший. — Но нужно учитывать, что некоторые из них дали клятвы регенту, а большая часть — императрице. Правда есть и те, кто никому никаких клятв не давал, а от клятв рода постарался избавится. Таких я насчитал пять родов.

— Дай угадаю — городские? — уточнил я.

— Именно, ваше высочество. Вот список. — ответил Константин. — Что вы собираетесь с ними делать?

— Пока — ничего, то, что они не принесли мне клятву, не делает их автоматически врагами. Пока-что. — устало ответил я. — Я так понимаю, что ты остаешься в столице?

— Да, но не беспокойтесь, у меня хватает глаз и ушей. — улыбнулся Константин. — Естественно тайных, иначе что они за служащие канцелярии и собственной безопасности. Вы в надежных руках.

— Хорошо. Мы будем ежедневно выходить на связь. Ну и междугороднее сообщение не прерывалось держи меня в курсе. — попросил я.

— Конечно, ваше высочество. Все важное вы узнаете первым, сразу после меня. — ответил Багратион-младший. — Вы справитесь, а я вам помогу. Я своих клятв никогда не забываю, и отступать от них не собираюсь.

— Благодарю. — улыбнулись кинул я.

Мы вылетели на рассвете. В две стороны.

Таран, Вяземская и супруги Рублевы с командой на черепахе — на юг. Я, с женами и сопровождающими нас эскадрами — на север. С твердой договоренностью встретится в Сургуте через пятнадцать дней.

Наивные.

Глава 7

Эскадра шла со скоростью самого медленного её звена — легкого крейсера Кронштадт, под управлением Михаила Долгорукого. Почти новый корабль двигался в голове, лишь на десяток километров отставая от выставленных впереди дозорных катеров радиолокационной разведки. Остальные суда держались за ним, на расстоянии в двести-триста метров, что было совсем немного относительно размера кораблей.

Два восстановленных корвета, переделанных из гражданских судов, и спешно перекрашенных в общевойсковые серо-голубые цвета. Одно судно, бывшее скорее всего прогулочным лайнером, и сейчас по размеру подходящее под определение фрегата, но с куда меньшими боевыми возможностями. Десяток катеров прикрытия и мой личный кораблик — штурмовик Феникс.

Учитывая размеры и бронирование, он больше подходил под класс легких катеров-перехватчиков, но после небольшой модернизации назвать его так никто бы не решился. Орудие главного калибра заменили на откатываемую трёхсотмиллиметровую пушку. А к башне ПРО добавили страховочный дублер под брюхом.

И все равно, мой маленький шершень с гигантским жалом оставался одним из легких штурмовых катеров. Далеко не самый вооруженный, далеко не самый быстрый, но, пожалуй, один из самых защищенных во флотилии. Не благодаря броне, которой почти не было, а благодаря моему щиту и усиленному проводящему контуру. Вот только насладиться манёвренностью модернизированного перехватчика мне не светило.

— Скучно? — с спросила Ангелина, когда я в очередной раз не сдержавшись зевнул, и по голосу я понял, что она улыбается.

— Сама же знаешь. — ответил я, взглянув через камеру на плетущийся в центре флотилии корабль. Тот самый прогулочный лайнер, с гербом Лугуй на борту. Чуть меньше полноценного крейсера, с десятком удобных кают для высоких гостей, неплохим, но кустарным бронированием и смехотворным вооружением.

— Ничего не поделать, ты сам решил, что мы будем находится в строю поддержки. — уже открыто усмехнулась Ангелина. — А ведь Инга и Мария были против того, чтобы мы оставались так надолго только вдвоем.

— Был бы у нас авианосец, можно было бы расслабиться. — ответил я. — А так, придется плестись вместе со всеми. Каждый корабль на счету.

— И опять — это твое решение. — сказала девушка, наверное, даже плечами пожала, увы она находилась за моей спиной на месте второго пилота и нас отделяли друг от друга панорамные экраны — не посмотреть. — Но хоть музыку можно слушать.

А вот тут она была совершенно права. Музыку, самую разную, мы слушали уже на протяжении шести часов. Да не просто так, а по защищенному каналу, сплошным потоком. Кто-то может сказать, что это глупость или расточительство, но все это было частью довольно простого плана.

И то, что мы летели небольшим флотом. И то, что разделились на две группы. И даже то, что на нашем «флагмане», самом удобном из судов, на который мы все четверо поднялись под свет вспышек и щелчки камер, не осталось никого из моей новой семьи. Ну и конечно постоянно занятый шифрованный канал.

— Хочешь поговорим о тренировках? — спросила Ангелина. — Нам все равно еще семь часов лететь.

— Вот нет Черепахи, а плетемся все равно с ее скоростью — хмыкнул я. — Но, ты же не свои тренировки имеешь ввиду?

— Инга единственная кто не учился вместе с нами. — не став спорить сказала Ангелина. — И во время нападения на нас во время военных игр она выпала из общей обоймы. Маша её костерила такими словами, которых приличная девушка знать точно не должна. И даже несмотря на то, что она теперь часть семьи, вряд ли ей простят слабость.

— У неё есть другие положительные качества. — возразил я. — И все же тренировками и в самом деле придется заняться. Может даже усиленными. Только вот догнать она вас вряд ли сможет при всем желании. Год на старте — невосполним.

— Ну, у Маши года не было. — заметила Ангелина. — А мы почти равны. Даже не возьмусь судить кто сильней.

— Вот только у тебя врожденный ранг десятка максимум, а у нее — восьмой. — возразил я. — Был, естественно. Ты сумела нагнать Мальвину за счет тренировок, в том числе наших особых тренировок. Даже если я буду посвящать всё свое время только ей, вы же не останетесь стоять на месте. Да и не будет такого.

— Приятно слышать. Но все равно, её надо подтянуть. Иначе когда-нибудь может оказаться что нас нет рядом. — проговорила вторая супруга, и тут я спорить с ней не собирался. Дело даже не в том, что в нашем обществе нет места слабым. И не в том, что сила аристократа определяет его возможности и в армии, и в политической жизни. Просто я не представлял себе жизнь по-другому.

Становиться сильнее самому? Безусловно. Но сколько может сделать один человек? Иногда — достаточно. Иногда даже больше, чем отведено смертному. Но даже у самого гениального ученого есть готовящие ему расчеты ассистенты. У самого истового пророка есть апостолы. И у героя есть соратники и спутники.

В одиночку можно лишь разрушать. Да и то… как говорит старая одна не слишком веселая поговорка — можно ли перебить все человечество из одного пулемета, если пули будут бесконечны, оружие неразрушимо, а люди будут сами вставать в очередь на смерть? Можно! Если они при этом не будут размножаться в задних рядах. Даже разрушитель без сторонников не сможет уничтожить всё. А у нас совершенно иная задача.

— Если построить программу на том, что мы с тобой делали прошлой зимой. — проговорила Ангелина, явно намекая на занятия после полуночи.

— И на них тоже, но… этого все равно будет недостаточно. — со вздохом возразил я. — Она вас нагонит, когда мы все выйдем на плато, когда достигнем предела. Но разница будет колоссальная. Чтобы просто стоять на месте нужно очень быстро бежать. А в нашем случае — лететь.

— Хочешь сравняться силой с Морозовым? — спросила Ангелина, спустя небольшую паузу. — И когда? К восхождению на престол?

— В идеале чем раньше, тем лучше. Времени у нас не так много. — ответил я. — Сейчас нам уже удаются объемные-силовые конструкты, но этого мало. Нужны стихийные. Нужны смешанные… и нужен учитель, который нас этому обучит.

— Теперь у тебя он есть, разве нет? Наставница и компаньонка Инги — шестой уровень. Как и советник Михаила. — заметила Ангелина. — Уверена, если поискать среди высших военных советников и чинов княжества Ляпинского, найдутся и еще десяток с тем же рангом. Пусть и ветеранов.

— Да, только на ветеранов и надежда. — хмыкнул я, вспоминая короткий, но не слишком приятный разговор с Филаретом. Патриарху не нравились мои учения, исцеления в пылу боя, и после сражения, не нравились тренировки… да ему вообще все не нравилось. Но при этом он не стал скромничать и боевого капеллана выделил, вместе с тремя служками. Все из черного духовенства… половина — девушек и будущих матушек.

В последнюю встречу мне даже начало казаться что он согласится сам попробовать медитацию, просто ради эксперимента. Мне удалось убедить его что нет никакой разницы, обращаешься ты к богу в своем сердце согнувшись, стоя на коленях, или сидя в позе лотоса. Хотя надо признать и он впечатлил меня проповедью об истории России.

Не скажу, что я прямо проникся, но христианство и становление Российской Империи были прямо связаны на протяжении тысячелетия. Возможно, повернись история по-другому, и на месте Киевской, а затем и Московской Руси, вполне могло образоваться ханство или халифат, история видала развороты и по круче. Но как сложилось.

На основе христианства были построены многие философии, получившие развитие в империи. На ней базировались политические течения. От нее отталкивались теории и лозунги. Православие, самодержавие, народность — лозунг хоть и отставший от своего времени на пару-тройку сотен лет, но всё еще популярный. Правда не очень понятно какая именно народность, учитывая многонациональный состав граждан Российской империи.

Ветераны же… я не мог отказать Инге в том, чтобы исцелить ее самых верных людей. Ровно так же, как не имел права отказываться от элиты армии, которая мне ой как нужна. Но и идти против церкви — тоже не мог, категорически. Не то время, мягко скажем. Оставался только один путь — исцелять инкогнито, обеспечивая себе надежное алиби.

О таком не стоило говорить публично, даже если мы находились с Ангелиной в кабине перехватчика только вдвоем, нас прекрасно слышал диспетчер и несколько офицеров начиная от разведки заканчивая радистами. Позже, прилетим, обоснуемся в Ханты-Мансийске, я поставлю купол и тогда мы сможем все распланировать в спокойной и приватной обстановке.

— Идем тем же курсом, помех нет. — донесся после щелчка в рации совершенно спокойный голос диспетчера.

— Скучно. — вздохнула Ангелина.

— Иногда любая скука лучше жаркого развлечения. — заметил я. — К слову, мне кажется, что после нашего отлета и отбытия войск примирения в Петрограде станет совсем тихо и спокойно.

— И жители наконец вздохнут спокойно. — рассмеявшись ответила Ангелина. — А уже если бы он вообще пропал, в половине страны было бы ликование.

— Угу, первые недели две, пока не пришла бы «помощь» от «союзников». — усмехнувшись ответил я. — Вот уж кто и в самом деле был бы несказанно рад. Уверен, они бы даже прислали венок на могилу страны.

— Ты слишком мрачно смотришь на вещи. — со вздохом ответила Ангелина. — Во время второй мировой Петроград чуть не уничтожили, половину города пришлось отстраивать заново из-за попытки уничтожить ее с наскока. И ничего, люди объединились с армией и аристократией. А главное — победили.

— Тут я спорить не стану. Когда даже закоренелые уголовники и заключенные идут на фронт, грех не встать на защиту родины. — ответил я. — Особенно если у тебя есть дар. Вот только это не помешало идти войне долгие годы. А значит и желание победить, и союзники, и планы…

— Давай сменим тему? — со вздохом попросила Ангелина, и я не стал спорить, доказывая, что в этом мире народ с аристократией объединялся не слишком охотно. Предприниматели и купцы лишь во второй половине войны осознали истинное положение дел и начали переводить предприятия на военное русло, а изнежившиеся аристократы, до этого считавшие себя просто избранниками богов, вдруг поняли зачем именно им была дана сила резонанса и отправились на фронт поголовно.

В моем мире все было совсем по-другому. Совсем…

От неприятных мыслей меня оторвал новый щелчок в динамике, на сей раз на канале с музыкой и вместо оборвавшейся мелодии заиграла знаменитая мелодия — Полет валькирий, которую я узнал с первых же нот. Не даром мы ее несколько раз прослушивали перед вылетом всем командным составом.

— Отличная мелодия. — усмехнулся я. — Вот скука и закончилась.

Позади кабины загудел двигатель автомата заряжения, подавая снаряд в ствол, орудия ПРО спешно набирали первую оперативную ленту. Ни одного лишнего слова в эфире, и все же я прекрасно чувствовал, как нарастает напряжение в воздухе. А спустя минуту воздух вспыхнул огненными бутонами взрывов вокруг Кронштадта. Приманка сработала, но, к сожалению, не та. К счастью девушки, удержали щиты корабля без пробоин.

— Эскадрилья! За мной! — крикнул я, включив канал перехватчиков. — Делай как я!

На боковой интерактивной панели загорелось несколько сигналов подтверждения готовности и я отвернул от основной флотилии. Радары уже работали на полную мощность, скрывавшиеся в небесах корабли ДРО обратили свои взоры на землю и на трехмерной карте отобразилось предполагаемое местоположение врага.

— Рывок до трехсот. Приготовится. — сказал я, вжав себя в спинку кресла, а через мгновение меня уже было не отодрать — ускорение сделало свое дело, сплющивая мягкие ткани и прижимая внутренние органы к позвоночнику. Щеки впали, веки стали невыносимо тяжелыми, но все это длилось лишь секунду.

— Кулак бьет ведомый. — коротко прокомментировал адъютант Михаила. Но это и так было понятно, ударная группа, скрывавшаяся за складками местности, поднималась из-за холмов, ни на секунду не прекращая обстрел.

Щиты Кронштадта держали, но я в них и не сомневался, а вот наша приманка, бывший прогулочный лайнер, получила уже несколько подлых прямых попаданий по двигателям и начал крениться. Хорошо, что людей там почти не было, а инженерная и пилотирующие команды готовы к экстренной эвакуации.

— Вспышка на час. — сказала Ангелина, контролировавшая ПРО. Башни над головой и под брюхом взвизгнули, судно содрогнулось от отдачи ушедшей очереди, и легкий катер противника, который вел по нам огонь, распался в огненной вспышке. У врага было достаточно одаренных, но невысокого ранга. Это было нам на руку.

— Есть пеленг! — раздался в наушнике возбужденный голос, но мне уже было все равно — я видел цель своими глазами.

— Контакт! Звено рассеяться! — приказал я, до максимума вжимая рукоять газа.

Вынырнув из низких облаков, сквозь мелкий снег стекающий по объективам, я видел как два десятка кораблей, выстраиваясь в защитную формацию, поднимаются над холмами. Словно средневековые закованные в тяжелые латы рыцари, они строились в подобие свиньи.

На переднем фланге — тяжелые корветы, несущие броню способную выдержать даже прямое попадание ста семидесятимиллиметрового снаряда. Чуть дальше и ниже, под их прикрытием — артиллерийские фрегаты, чьи главные калибры не замолкали не на секунду. А еще дальше — легкий крейсер. Далеко не новый, повидавший не один десяток битв, и тем не менее — в отличном состоянии. Его главное орудие — шестиствольная двухсотмиллиметровая пушка грохотала с передышками в секунду, а попасть даже под один такой снаряд… с усилителями штурмовика я такое не переживу.

К счастью, это было и не нужно. Резко уведя штурвал в сторону, я заставил катерок нырнуть прямо перед строем противника. В ту же секунду на нас обрушился град из орудий ПРО и ПСО. Ливень из тридцати, двадцати и пятидесяти-семи миллиметровых снарядов скрестился на нас, казалось затмив все небеса. Объемные щиты просели, но держали, а я с улыбкой понял, что не зря осваивал сложные конструкты. Купол нас практически спас.

Вот только под брюхом главной флотилии нас ждал сюрприз из звена вражеских перехватчиков. Стандартизированные катера ближнего радиуса словно по команде обрушили на нас огонь своих ста миллиметровых пушек. Сразу три снаряда вонзилось в щит, заставив меня на долю секунды напрячься, но предчувствие не обмануло — опасности не было. Снаряды ПРО взорвались, осыпав нас стальными шариками, но не один из них не достиг обшивки.

— Сведение! — крикнула в азарте боя Ангелина, и я сузил щит передней полусферы, открывая наши орудия для огня.

Спаренные шестиствольные пушки вновь взвизгнули, да так и замерли на самой высокой ноте, выкашивая ряды противников. Пять секунд — минус двести снарядов, и минус катер прикрывающий один из двигателей вражеского флагмана. Кораблик противника рухнул вниз, оставляя едва видимый сизый след, а на его место тут же встал другой. Ему казалось, что тут же.

Я нажал на гашетку стоило противнику отойти. Перехватчик тряхнуло так что на мгновение, казалось, что легкая конструкция не выдержит и развалится прямо в небесах, но дело уже было сделано. Огненный шар, размером с подростка, на скорости в полторы тысячи метров в секунду, пронзил сами небеса, и пройдя сквозь оборону противника словно игла в старую тряпку, ударил в группу маршевых двигателей врага.

Взрыв отбросил держащиеся слишком близко катера в стороны, разворотил днище легкого крейсера и вызвал обширные пожары. Но главное — добрался до второй бронепалубы и вскрыл перекрытия, в которые мгновенно вонзился слаженный огонь наших башен ПРО.

— Пусто! — крикнула Ангелина, и я до предела накренил штурвал, уходя из перекрестия врага. Противник слишком поздно начал воспринимать нас всерьез, даже перевел огонь главного калибра на наше мечущееся из стороны в сторону суденышко, но случайные попадания я купировал щитами, а остальные шли мимо. Все же артиллерийские башни не были предназначены для стрельбы по мелким мишеням в ближнем бою. Они элементарно не успевали поворачиваться.

Десять секунд на перезарядку главного калибра, еще пять — на досыл снарядов в ленты ПРО, и десть на то, чтобы дать стволам остыть. Я дергал штурвал, заставляя суденышко болтаться словно пьяное из стороны в сторону. Но уже пять катеров сидело у нас на хвосте, словно приклеенные, а огонь фрегатов доставлял все больше проблем.

Чувство беспокойства нарастало. По всем правилам нужно было плюнуть на врага и отступать, чтобы перегруппироваться, но я не мог позволить себе такой роскоши. Как бы смешно это не звучало — мой перехватчик — главное оружие нашей флотилии.

— Миша, не трож крейсер. Он мой. — сказал я, выйдя на командную частоту.

— Принято! Перевести орудия на фрегаты артиллерийской поддержки, не снижать плотности огня. — послышались приказы Долгорукого. Я же вывернул штурвал, в безумном маневре, даже у меня, с активными чакрами и куда большей плотностью мышц чем у обычного человека, начало темнеть в глазах от напряжения, а противники просто не могли выполнить мой маневр.

— Сашка, ты чего? — выдохнула Ангелина, когда поняла куда я направился. Сделав крюк, так чтобы хоть на мгновение выйти из зоны обстрела главных калибров, я нырнул прямо к крейсеру. Вражеские орудия ПРО били в упор, лишь на мгновение затыкаясь, когда пересекали траекторию дружественных целей. Главная башня медленно непреклонно поворачивалась наводя на нас жерла шести своих стволов, но не успевала.

— Держись! — на мгновение открыв щит я зажал гашетку и тут же увел перехватчик в сторону, но нас все равно задело взрывом. Бронированную башню разворотило во все стороны, ударной волной наш катер отбросило, но преследователям оказалось куда хуже. Один из катеров противника пролетал слишком близко от башни в момент детонации боеприпаса и его разметало на куски.

Столб огня и дыма ударил в небеса, а затем на вражеском крейсере начался настоящий ад. Зажигательный снаряд, попал прямо под башню, сдетонировали снаряды в боеукладке, вмиг превращая сразу несколько палуб в труху, а затем огонь добрался до реактора. У нас за спиной на мгновение разгорелась яркая вспышка, а затем я почувствовал, как сиденье уходит из-под меня куда-то вниз.

Перехватчик тряхнуло, экраны мигнули и погасли, и в то же мгновение я почувствовал, как исчезли мои щиты. Не все, лишь те, что были снаружи, проецировавшийся через резонансный реактор и усилитель. А затем, судно клюнуло носом и рухнуло вниз.

— Двигатели отрубились, реактор тоже! — кричала Ангелина, отчаянно дергая рычаги управления и щелкая переключателями. Я же понимал, что это бесполезно. Если все наше оборудование вышло из строя — надо обходится тем, что осталось при нас.

— Держись крепче, сейчас тряхнет. — сказал я, и сам до предела затянул ремни. Вдох-выдох. Черт, да я использовал этот прием уже сотни раз. Может даже тысячи. Правда только на себе и небольших предметах… каким бы легким не был наш перехватчик он весит несколько тонн.

Рывок! Пресс на мгновение задержал нас в воздухе, обшивка заскрежетала, ремни безопасности больно вдавило в тело. Но конструкт не выдержал, и мы вновь рухнули вниз, но я тут же создал новый. А затем еще и еще один, пока не смог замедлить наше падение почти до нуля. Рывок!

— Есть контакт! — радостно крикнула Ангелина, а через мгновение в кабине стало светло как днем, экраны заработали, завелись двигатели и еще через пару секунд мы уже зависли в воздухе без посторонней помощи. — Незначительное повреждение двигателей, вышла из строя верхняя башня ПСО. Главное орудие в норме.

Пока Ангелина перечисляла работу систем, я оценивал поле боя. Треть сил противника как корова языком слизала. Все катера и пара корветов, которым не повезло оказаться рядом с крейсером во время взрыва реактора — уже упали на землю. Внизу в паре километров чернели длинные дымные следы.

Находившиеся чуть дальше силы прикрытия остались целы, и сейчас вели ожесточенную перестрелку с нашими войсками, но им явно не хватало огневой мощи. Передовой легкий крейсер северного флота успешно подавлял один артиллерийский фрегат за другим. Не будь у него надежного прикрытия в виде щитов, возможно ситуация бы повернулась по-иному, но Мария и Инга были на том судне, как и их сопровождающие, рангом выше, а значит у противника не было ни шанса.

— Надо заканчивать… — проговорил я, и вышел на общевойсковую частоту. — Всем судам противника, говорит Суворов-Ляпинский. Сдавайтесь. Ваши основные силы разгромлены, флагман и весь его экипаж пал, нет никакого смысла продолжать сопротивление. Сдавайтесь, и вам будет гарантирован строгий, но справедливый суд.

— Матросы и офицеры, помните, вы не в ответе за преступные приказы начальства. Вы лишь исполнители. Сдавайтесь, выполните свой долг и клятву перед империей, и будете прощены. — сказал я, и затихший на мгновение бой вдруг разгорелся с новой силой, вот только теперь из сколько-нибудь строгой системы он превратился в настоящий хаос.

Какие-то суда противника, в основном легкие и надеющиеся на свою маневренность, попытались бежать. Некоторые прекратили огонь и начали снижаться, в то время как уверенные в правильности своего дела открыли ожесточенный огонь и по нам, и по недавним союзникам.

— Первоочередная цель, фрегат класса Ставрополь. — передал Михаил, и я поймал противника в целеуказатель. Да, пожалуй, и в самом деле главная цель. Тяжелый артиллерийский фрегат, противник того же класса что и Гнев империи, только на пару поколений старше, с орудиями начала века.

— Хорошо бы его захватить. — проговорила Ангелина, словно угадав мои мысли. Но чувство опасности буквально орало о том, что делать этого не стоит. Нет никакого смысла пытаться захватить тех, кто решился на отчаянное самоубийство. Пусть это и выглядело как бред, теперь я понимал к чему все идет.

— Маневр уклонения. Кронштадт, уходите! — приказал я, рванув на перехват обезумевшего и палящего во все стороны фрегата. Словно оказавшиеся в гордом одиночестве, одни против всех, команда врага стреляла во всех, кто приближался, направляя свое судно в самоубийственную таранную атаку на наш крейсер.

— Они быстрее. — коротко ответила Мария, перехватившая управление. — Сосредоточить огонь на судне противника. Выбейте ему маневровые двигатели!

— Они не успеют. — проговорила Ангелина, и у меня на экранах отобразилась траектория фрегата. Да, по всему выходило что Кронштадту не хватит времени чтобы пробить броню цели и уйти с курса противника.

— Зато мы успеем. — сквозь сжатые зубы проговорил я, вдавливая газ до максимума. Главное орудие было готово, попасть в двигатели и все будет кончено. Ускорением меня вдавило в кресло. Супруга тихо прошипела от боли, но мы сумели выйти на нужную траекторию. Поднырнули под днище врага, и наш перехватчик вновь содрогнулся всем корпусом от чудовищной отдачи.

— Есть попадание! — радостно крикнула Ангелина, не забывая поливать двигатели противника из оставшейся башни ПРО. Маневровые гондолы по левому борту вспыхнули, переднюю разнесло в щепки, а сопла задней пробило тысячей мелких снарядов. Секунду вражеский корабль еще держал курс, но затем накренился из-за потери двигателей и потерял скорость.

— Повторяю, сдавайтесь. Перестаньте выполнять преступные приказы и вас помилуют. — вновь выйдя на связь сказал я.

— Россия будет свободна от тирании! — на той же частоте выкрикнул один из противников. — Не простим!

— Не простим! Россия будет свободна! — раздался поддерживающий его многоголосый хор. — Урал будет свободен!

А затем суда предателей начали вспыхивать одно за другим. Три, шесть, девять… лишь несколько корветов осталось в воздухе после безумного самоубийственного акта, и мне не оставалось ничего кроме как выругаться про себя. Но кое-кто оказался не так сдержан, как я думал.

— Долбанные идиоты! — раздался в рации крик Инги. — Жизнь бесценна! Что вы делаете? Мы же достигли своего! Урал вновь будет един!

— Нет никакого прока разговаривать с фанатиками и мертвецами. — хмуро заметил я, а затем вновь вышел на связь. — Сдавайтесь. Вам гарантирован справедливый суд и сохранение жизни. Мы вас выслушаем…

Глава 8

— Подведем итоги. — сказал я, оглядев собравшихся за круглым столом в главной каюте лайнера. Удивительно, но он даже уцелел после массированного обстрела противника. — Две сотни раненых, пятнадцать погибших, два потерянных не ремонтнопригодных катера. И все это после первой же стычки.

— В противостоянии три к одному, не в нашу пользу, при этом не только победили, но и сумели захватить три корабля противника. — с плохо скрываемой гордостью ответил Михаил, и тут спорить было сложно. Мы и в самом деле получили три боевых корабля с экипажем. Больше того они сдали своих офицеров в наручниках. Но есть нюанс. Вернее даже два.

— О пленных и трофеях мы тоже поговорим, сейчас меня интересует почему корабли не были прикрыты щитами. — сказал я, глядя на собравшихся. — Мы действовали строго согласно плану, роли были распределены сильно заранее, а на каждое судно приходилось достаточно одаренных для поддержания конструктов. И все же у нас потери и довольно серьезные.

— Противник только на крейсере потерял почти семьсот человек. — возразила уже Мария. — Дорогой, ты слишком требователен к остальным. Не все могут похвастать твоей силой и навыками. Катера же… ты сам знаешь, на них не летают высокоранговые.

— Против нас выступили объединенные силы нескольких родов. И мне, кажется, это большое везение, за один удар практически полностью лишить их армии. — произнесла Инга. — Даже если дома у них есть сопоставимые резервы, после сегодняшних потерь они трижды подумают выступать против обновленного княжеского рода Ляпиных или нет. Конечно же я хотела сказать Суворовых-Ляпиных.

— Хочешь сказать, что дальнейшее сопротивление будет минимальным? — чуть нахмурившись спросил я, стараясь не обращать внимание на оговорку. Не здесь. Не сейчас. О несдержанном крике супруги мы поговорим в более приватной обстановке.

— Думаю о прямом силовом противостоянии можно забыть. — кивнула Инга.

— Мало кто сунется к эскадре, уничтожившей в три раза превосходящие силы. — довольно улыбнулся Михаил.

— Дорогой двоюродный братец, учитывая, что мы собрались близким кругом, с удовольствием замечу что твоей вины в нашей победе нет. — ехидно улыбнувшись сказала Мария. — Хотя, надо признать, когда тебе не могут дать сдачи ты весьма неплох.

— Достаточно. — сказал я, заставив Машу замолчать на полуслове. — Князь, я прошу у вас прощения за свою супругу, она бывает несдержанной в своих высказываниях и часто говорит то, что думает.

— Могу себе позволить. — поджав губы заметила Мальвина. — Дальше нас это не уйдет, а Миша должен понимать, что произошло на самом деле.

— Он и так все прекрасно понимает. Верно, ваше сиятельство? — спросил я, посмотрев на княжича Долгорукого.

— Конечно. — нахмурившись кивнул тот. — Вы спасли наше судно от неминуемой гибели.

— Это скорее мое судно, но пусть будет так. — позволил я себе поправить княжича. — Ладно. Пожалуй, стоит и в самом деле перейти к хорошим новостям. Трофеи и пленные, что по ним?

— Три судна почти не пострадали, это канонерка Сибур, тяжелые корветы Стерегущий и Бдящий. Два судна — фрегат Ямгорт и канонерка Приобье, получили значительные повреждения, но могут быть восстановлены, остальные корабли по разным причинам восстановлению не подлежат. — зачитал Михаил предоставленный его помощником список. — У нас почти шесть сотен пленных, из полторы сотни раненых противников. Убитых, по предварительным оценкам — больше полутора тысяч.

Да… любое воздушное сражение это ад. Из-за специфики боя с использованием конструктов суда не могут быть маленькими. Мой Феникс — лишь исключение подтверждающее правило и держится только на моей личной силе. По нормальному именно я должен был держать щит крейсера Кронштадт, но тут и без меня нашлось довольно желающих, а судов у нас была нехватка.

Плывущие по небу гиганты, это не только титанический объем механизмов, орудий брони и перекрытий. Это еще и сотни, иногда тысячи людей, которые обслуживают всю сложнейшую начинку корабля. Может прозвучит грубо — но они тоже шестеренки, без которых полеты крупных судов невозможны.

Как результат, в мире нет ни одной наземной силы, которая могла бы справится с воздушным флотом, но каждый сбитый корабль — это гигантские жертвы. Если судно сбили, добежать до места эвакуации почти нереально. И это не море, в котором ты можешь выжить, просто выпрыгнув за борт. Если ты тут решишься на такой трюк без парашюта, скорее всего расшибешься в лепешку.

Особенно это трагично, не по человеческим меркам, тут каждый ценен, а по меркам армии или страны, трагично тем, что погибает самый цвет, лучшие из лучших — одаренные и отлично обученные офицеры. Потери, которые крайне дорого и сложно, если вообще возможно, восстанавливать.

— Что с пленными? Их допросили? Уже понятно какие именно семьи нам противостоят? — уточнил я.

— Это было ясно и без всякого допроса, по собравшимся судам. — ответила Инга. — Против нас выступили князья Вогульские, Бардаковы, Белогорские и Казымские. Судя по составу и тем, кто погиб во время недавней попытки переворота — Обдорские и Пелымские тоже состоят с ними в союзе, но не могли предоставить новые суда.

— Князья? — просто на всякий случай спросил я, и третья супруга нехотя кивнула. — Не думаешь, что их как-то многовато? У нас вообще сторонники остались?

— Кондинские, Сосывинские и Кодские. Это три главных семьи, удерживающие русло Оби. — быстро перечислила Инга.

— Кажется мне нужен краткий экскурс в историю или записная книжка, просто чтобы все это запомнить. — вздохнул я, вызвав несмелые улыбки всех собравшихся.

— Не стоит. — тут же ответила Инга. — Если нужно я предоставлю тебе исторические хроники Ляпинского княжества, но если совсем коротко, то с приходом Руси на наши территории только мы сумели удержать, а затем и расширить принадлежащие нам земли. Остальные носят княжеские титулы как дань традициям и древности их семей, но имеют разве, что небольшие клочки земли, приобретенные ими в последние лет сто.

— Откуда у них корабли, и довольно современные, если они не приносили присяги России и императорскому трону? — уточнил я.

— Наш край не слишком плодоносный, но богат нефтью, газом и другими полезными ископаемыми. К сожалению, разрабатывать их научились только в последние сто лет, как и открыли месторождения. — с грустью проговорила Инга. — Но благодаря ним княжество стремительно развивается последние годы и может себе позволить платить за старое оборудование втридорога.

— Значит купили. — подвел я краткий итог. — Что по нашим противникам? Они обладают регалиями власти? Возможностью оспорить наше владение?

— Это сложный вопрос. — нехотя ответила Инга. — Раньше я с уверенностью могла бы сказать, что нет, но Дамира не пришла на нашу свадьбу, как и ее отец с матерью. Формально род Лугуй-Шешкиных разделился только в последние двести лет.

— Потрясающе. — проговорил я, с трудом сдержав вздох. Для того чтобы вспомнить здоровенную княжну Дамиру, с которой мы сидели в одной камере, пришлось напрячь память. — Регалии власти?

— Пока княжество входит в состав Российской империи, они не имеют никакой силы. — попробовала отмахнуться Инга, но заметив мой суровый взгляд замялась. — Они разделены поровну, для сохранности. Но наш род не менял фамилию и не отказывался от своих обязанностей правителей даже в самые тяжелые годы. Не то что Шешкины.

— Так. Заседание откладывается. — сказал я, осмотрев присутствующих. — Прошу выделить людей для контроля пленных, оставлять их здесь, на развалинах мы не имеем права, как и возвращать им корабли. Они нам самим пригодятся. Раненых осмотреть и положить в госпиталь до моего прихода. Докладывайте по готовности. Все ясно? Тогда прошу оставить нас с супругами.

— Как прикажете. — сказал Михаил, которому начавшийся разговор тоже очень не нравился. Он хоть был еще молодым всего на пару лет старше меня, но воспитывался как глава рода и прекрасно чувствовал, чем ему может грозить присутствие на семейных разборках будущего императора.

— Я все правильно понял, твое высочество? — хмуро спросил я, когда кроме моих супруг в каюте никого не осталось. — Значит потенциально у нас новый бунт, да еще и организованный в союз, во главе с претендентом на статус владетеля всех наших земель. И узнаем мы это совершенно случайно в разговоре мимоходом.

— Я не думала, что они наберутся наглости и выступят единым фронтом. — виновато проговорила Инга. — Наоборот, мне казалось, что наша свадьба положит этому союзу конец. Они отступятся и ли по крайней мере затаятся на неопределенное время.

— Это не та вещь, которую можно скрывать в нашей ситуации. — покачал я головой. — Одно дело — несколько недовольных бояр, может князь противник, бандиты и дезертиры, в конце концов, и совсем другое — военный аристократический альянс. Как разведка вообще такое могла прошляпить?

— Она и не прошляпила, в докладе Багратиона об этом было. — заметила Мария. — Только вот они считались союзниками Екатерины, когда она выступала гарантом независимости Уральской республики. Похоже надеялись после её победы обрести полную независимость.

— Дед ни о чем таком не говорил. — нахмурившись заметила Инга.

— Даже если бы говорил, это ничего не изменит. — чуть хохотнула Мария. — Ох, а я-то думала, что это у нас с Ангелиной проблемные родственники. Оказывается, тебя тоже хочет убить троюродная сестра.

— Пока мы не поговорим с Дамирой, утверждать этого нельзя. — возразила Инга. — Возможно все не так плохо.

— Да-ад, все не так плохо, как вам кажется, всё гораздо, гораздо хуже. — пробормотал я.

— По крайней мере сегодня мы избавились сразу от тридцати сильных одаренных, включая Кихеков-Пелымских, Кирилла и его отца. — заметила Инга. — Он был одним из сильнейших одаренных мужчин в стане противника и мог претендовать на место супруга Дамирны. Там нам сопротивления оказать не должны, а в Ханты-Мансийске и вовсе встретить с распростертыми объятьями.

— Но это не точно. — ехидно сказала Мария.

— Да уж. — проговорил я, с трудом понимая, как мне постоянно удается находить столько приключений на свою голову. — Выходит Екатерину поддерживали рода Урала и Сибири, в надежде на обретение независимости, Петра с той же целью поддерживали старые боярские и княжеские дома западной и южной России. И тут пришел я и все испортил мирным договором.

— Не знаю как на счет западников, но Ляпинское княжество вполне может прожить и само. У нас крупнейшие запасы нефти и газа, и денег предостаточно. — ответила с плохо скрываемой гордостью Инга. — Это за наш счет кормится вся европейская часть империи.

— А вас кормят богатые плодородной землей южные области. А их снабжают товарами и техникой промышленно развитые центральные. — парировал я. — Это круговорот, из которого невозможно выйти без потерь. Отвалится северный Урал, и потеряет доступ к дешевому продовольствию, оборудованию и товаром народного потребления. Придется покупать это все втридорога по тем ценам, которые предложат.

— Да кто станет с ними торговаться? — удивленно посмотрела на меня Мария. — Сделать несколько крупных налетов зимой, разрушить теплоэнергостанции и трубопроводы, так через пару месяцев население княжества сократится в разы. Люди не выживут в домах при минус сорока без отопления и горячей воды.

— Ну и мразь же ты, такое предлагать. — негодуя проговорила Инга.

— Я лишь подхожу так, как будут подходить к задаче настоящие правители. — ничуть не смущаясь ответила Мальвина. — Жестко, прагматично и бессердечно. Кто проявляет в таких делах эмоции — не видит всех возможностей или не рассматривает их от себя и своих врагов, а значит проигрывает по умолчанию.

— Как же хорошо, что я пока не настоящий правитель. — ответил я, заставив обеих девушек замолчать. — Но урок запомню, как и ваши слова. Если рассуждать с точки зрения уничтожения народа, то крайний север куда уязвимее, особенно в зимние месяцы, чем любой южный регион империи. Нужно это учитывать.

— Никто на такое не пойдет. — куда менее уверенно проговорила Инга.

— Одного человека мы точно знаем. — улыбнувшись заметила Ангелина. — А она не сама по себе такой стала. Верно, сестренка?

— Не сестренка, а сестричка, потому что старшая. — улыбнулась Мальвина. — Но я могу с ходу вам рассказать о десятках подобных случаев циничной, но эффективной расправы в последних войнах. Мне отец об отравленных колодцах и водоемах, о убитых пленных военачальниках и прочих прелестях рассказал многое.

— Вместо сказок на ночь? — подняв бровь спросила Ангелина.

— Когда к месту приходилось. — пожала плечами Мария. — В любом случае я советую исходить из того, что наши враги циничные твари, и они объединились чтобы помешать нам взойти на престол и украсть наши по праву земли.

— Они могут считать иначе, но людей то они не станут под угрозу ставить. — нахмурившись проговорила Инга. — Это же наши, то есть и их люди. Уверена, они ограничатся только вылазками против нас, возможно оскорблением и провокацией на дуэль, но прямо нападать на гражданских — ниже достоинства аристократа.

— Может и так, но военные исполняют свою цель минимизируя, но не отвергая жертвы среди мирного населения. — снова возразила Ангелина. — Мне кажется обсуждать здесь нечего. Нужно брать дело в свои руки и отправляться дальше. Если нам удастся договорится с родами Ляпинского княжества — хорошо. Нет — придется за него драться. Но в следующий раз, если есть проблема, говори о ней прямо. А не так — что есть какие-то бандиты.

— Я не врала. — спокойно сказала Инга. — То, что сейчас происходит, и для меня в новинку. Ещё совсем недавно мы были все заодно.

— Прекраснодушный союз. — усмехнулась Мария. — От слова душный.

Спорить дальше не было никакого смысла, да и времени. Сразу после совещания я отправился во временный госпиталь, устроенный на том же лайнере что и наши каюты. Первым делом подлатал наших солдат и офицеров, некоторых сумел поставить на ноги сразу, другим требовался длительный уход и регенерация.

Затем поработал с пленными. Лечил, слушал, разговаривал. В целом выходило что добровольно сдавшиеся ничего против Инги и рода Лугуй не имели. С другой стороны, это и понятно, непримиримые сразу с собой покончили, или скорее это сделали офицеры, не дав возможности среагировать остальным морякам.

Сильно сказалась на них гибель четы князей Кихек. Вроде как они все, включая мать, присутствовали на крейсере и всерьез планировали этим рейдом доказать, что они сильнейший на северном Урале род, а после объявить свои права на престол всего княжество. Не получилось, не повезло.

В это время техники занимались плановым осмотром кораблей, мелким ремонтом и сбором всего ценного, что осталось от судов противника и сдавшихся. Прямо скажем, после взрывов реактора осталось совсем немного. Я лично ходил на места крушения чтобы убедится, что они не фонят. Всплеск диссонанса при разрушении реактора крейсера оказал на меня сильное влияние. Неизгладимое.

Да, это не оружие вроде самолета-снаряда. Никто в трезвом уме не станет уничтожать дорогостоящий корабль, чтобы попытаться навредить врагу. И все же такая возможность несколько напрягала. Но еще больше меня настораживало что вскоре нам предстоит отправится в зону диссонанса, и если наше оборудование так себя поведет там… Даже не знаю, что с этим можно сделать.

— Через два часа из Петрограда прибудет группа войск князей Суворовых, заберут поломанные корабли и раненых. — доложил Василий, вновь занявший место моего адьютанта. — Увы, но прислать команды для новых судов они не могут.

— А наших людей начинает уже критически не хватать. — кивнул я. Из пяти сотен что вернулись с нами после южного похода, и трех сотен отобранных как кандидаты в имперскую гвардию, выжило чуть больше половины. Некоторые оказались предателями, другие сбежали, поняв степень угрозы, третьи… увы, но они погибли и их никак не вернуть. На Черепахе, вместе с Тараном, Рублевым и Красновым к Ашхабаду ушло больше двухсот человек, включая пятьдесят дарников.

И хотя большая часть экипажей была нашими, почти уже родными после стольких боев и совместной учебы, пришлось согласиться на предложение Екатерины и Мирослава, взяв около сотни дружинников Суворовых, а также гвардейцев из Семеновского полка. Пилоты, техники и два штурмовых взвода.

Я искренне надеялся, что мы сумеем набрать добровольцев на землях моего нового княжества, но теперь, после покушения и убийства знатного княжеского рода… нет, осудят меня не все, в конце концов самые ярые фанатики уже погибли, по крайней мере я на это очень рассчитывал. Но козни мне строить вполне могут.

— Отдаем им все поврежденные корабли, толку от них без ремонта не будет, а что произойдёт по нашему прибытию в Ханты-Мансийск непонятно. — решил я. — Если у кого-то появилось внезапное, но непреодолимо острое желание уехать обратно в столицу — держать не стану.

— Дураков нет, разве что силой кого-нибудь отослать. — заметил Михаил.

— Ну нет так нет. — кивнул я. — Тогда двадцать минут на сборы и отправляемся дальше. Поспешаем медленно.

Теперь мы шли уже по всем правилам. В вышине, на пятнадцати километрах, корабли ДРО и разведки. Два крохотных судна увешанных антеннами. Впереди и по бокам, примерно в полутора километрах от центра эскадры — дозорные катера проверяющие дорогу. На переднем фланге — наш легкий крейсер, а по бокам новоприобретенные канонерки под управлением доверенных офицеров, и корветы.

Мы же держались по центру, рядом с лайнером, но в готовность в любой момент бросится на выручку передовым отрядам. К счастью, это не понадобилось. Не то чтобы мы добрались до Ханты-Мансийска вообще без приключений, пару раз нас встречали патрульные катера разных родов, но никаких серьезных неприятностей не случилось.

Даже когда мы летели сквозь воздушное пространство, условно контролируемое родом Кихек, никто не пытался выскочить нам наперерез или открыть огонь из орудий ПВО, хотя соответствующую технику я видел. Вообще с определенного момента вид из иллюминаторов стал не сильно разнообразный. Белые поля, белые леса. Единственные различия — чернеющие вены рек. А потом мы подлетели к Оби.

Не знаю, может на меня повлияло то, что я видел Азовское, Черное и Каспийские моря. В начале река не оказала на меня никакого впечатления. Обычная, пусть и широкая, но стоило нам пойти на посадку, снизившись до пары сотен метров и я понял, что под нами простирается настоящая водная артерия. Река жизни, что связывает города и не замерзает даже суровой зимой.

А по обе стороны от реки раскинулся сверкающий тысячами огней, словно новогодняя елка город. Прожекторы и лазерные проекторы с вечеринок отражались на низких темных тучах, с которых непрерывно валил снег, и не отпускало ощущения прихода скорого праздника, хотя до нового года оставалось…

— Погоди, у нас же скоро новый год? — удивленно проговорил я, совершенно вылетев из общего графика в следствии лавины навалившихся событий и свадеб.

— Через две недели. — ответила Ангелина.

— Потрясающе… и проведем мы его в новом, совершенно незнакомом городе, который может нам еще и враждебен. — выдохнул я, тщательней всматриваясь в приближающиеся огни. — Кронштадт, ответьте Фениксу.

— Кронштадт на связи, слышим и видим вас четко. — тут же отозвался адьютант и наставник Михаила.

— Обозначьте посадочный коридор. — попросил я.

— Мы идем прямым курсом к княжескому особняку. — вмешалась в переговоры Инга. — Его должны удерживать мои люди, к тому же там за парком достаточно места чтобы разместить весь флот.

Я бы конечно не называл нашу эскадру целым флотом, но учитывая, что мы вели переговоры по открытому каналу, лишним введение противника в заблуждение не будет. Тем более, что, добравшись до назначенной точки, я сумел и сам убедиться в правдивости слов Инги.

Перед большим четырехэтажным дворцом была площадь достаточная для посадки даже самых крупных судов. Вот только её заполнило настоящее людское море. Тысячи, возможно даже десятки тысяч людей собралось сегодня здесь, несмотря на мороз и вечернее время, и наши прожектора без труда вычленили машины жандармерии, не дающие прорваться людям сквозь оцепление.

— У вас какой-то праздник? — удивленно спросил я. — Не рановато?

— Нет. — растерянно ответила Инга. — В смысле нет никакого праздника, и быть не может.

— Значит опять неприятности. — заключил я. — Штурмовые группы, готовимся к обороне сразу после высадки. Первыми в конфликт не вступать, оружие не применять, но и в обиду себя не давать. Вешайте щиты по максимуму. Простому персоналу — корабли не покидать, это может быть опасно. Если все понятно, идем на посадку в саду. Кронштадт первый, я за ним.

— Понял вас, идем на посадку. Выпустить шасси. — начав обычную процедуру приказал Михаил и через минуту наши суда уже выстроились в приусадебном парке в правильном охранном порядке. Крейсер, тяжело бронированные суда и канонерки — по четырем сторонам, суда поддержки, катера и лайнер — в центре. Но стоило двигателям стихнуть, а мне пройти на крейсер для общего совещания, как странно улыбающаяся Инга включила канал местных новостей.

— Это свершилось! — радостно вещала репортер, в фиолетовой шапке ушанке и румяными до красноты щеками. — Супруги Суворовы-Лугуй прибыли на свой медовый месяц в столицу княжества! Стоило появиться новостям об их приближении, и временное правительство тут же покинуло город…

— Лу-гуй! Лу-гуй! — скандировала в едином порыве толпа.

— Похоже в этот раз ты и в самом деле оказалась права. — удивленно сказал я. — Надо же, я и забыл, что бывают приятные неожиданности.

— Нужно одеться потеплее… и покрасивей. — улыбаясь заметила Инга. — Нельзя портить людям праздник.

Глава 9

Встречали нас в самом деле по-королевски, даже в зимнем дворце с таким ликованием меня не приветствовали ни разу. Впрочем и сейчас прославляли не меня и совсем не моя фамилия гремела у всех на устах.

— Лу-гуй! Лу-гуй! — скандировала толпа, и улыбающаяся Инга, приодевшаяся по такому случаю в не по размеру гигантскую шубу, махала вытянутой вверх ладошкой.

— Такое чувство что тебя поздравляют с победой, а я здесь главный трофей. — признался я, когда мы зашли в небольшой холл, где к нам тут же подскочили лакеи. Отдав верхнюю одежду, я позволил себе повесить купол чтобы перекинуться с супругами парой слов. Всё же прием стал для нас полной неожиданностью.

— Потому что так и есть. — не слишком довольно отозвалась Мария, одетая не менее шикарно, но которую словно не замечали. — Уезжала Инга княжной с очень относительными шансами на престол, а вернулась полноценной княгиней, женой будущего императора или по крайней мере признанного великого князя Суворова.

— Не стоит воспринимать это как поражение. — продолжая улыбаться сказала моя третья жена. — Ведь ты, как и планировала, стала первой.

— Ах ты… — хватая ртом воздух от возмущения проговорила Мальвина, и пальцы ее согнулись словно когти гигантской хищной птицы. Приступ гнева, не раз проявлявшийся раньше продлился всего секунду, а затем первая жена сумела взять себя в руки и повесить на лицо вежливую улыбку.

— Ты не будешь ей мстить. — сразу предупредил я.

— Конечно… — проговорила Мальвина, хотя в глазах ее пылала ледяная ярость. — Не беспокойся, не буду. Но урок преподнесу. Не во вред семье.

— Я вас поставлю в спарринг для тренировок. До конца зимы. — предложил я.

— Хорошо, дорогой. — улыбнулась Мария, и прекрасно всё это слышавшая Инга невольно поежилась.

— Я не имела ввиду ничего такого… — проговорила княжна Лугуй, но это было уже совершенно не важно. Жестом предупредив девушек я снял конструкт и на нас тут же обрушился шквал голосов. Комплименты, приветствия, заверения в любви и вечной дружбе лились со всех сторон неостановимым потоком.

— Вино пить не советую, могли и отравить. — заметила Мальвина, удерживая улыбку на устах.

— С чего вдруг? — удивленно спросила Ангелина. Княгиня Лугуй, тем временем совету сразу вняла и лишь делал вид что касается губами хрустального бокала с шампанским, на самом деле держа его в паре миллиметрах от рта.

— Милая моя младшая сестренка, запомни, если тебе с порога клянутся в вечной верности, значит скорее всего тебя именно эти люди предали. — с чувством собственного превосходства проговорила Мальвина.

— Или пытались продать за хорошую цену, но не смогли вытянуть хорошие карты или заказчик не заплатил. — поморщившись проговорила Инга. Теперь улыбка на ее лице висела как приклеенная, а хорошее настроение улетучилось в мгновение ока. — Дед говорил так же, но я не думала, что это применимо сейчас.

— Да-да, а неизвестное нам временное правительство, очевидно заседавшее в этом дворце незадолго до нас, сбежало просто потому, что ему так захотелось. — усмехнувшись проговорила Мальвина. — Нужно выяснить кто был у них спикером, и кто формально возглавлял собрание.

— Сомневаюсь, что выяснить это будет сложно. — довольно дружелюбно проговорила Ангелина. — Кто-то точно снимал все это, может даже выкладывал в местную сеть. К тому же та репортерша на площади — скорее всего была с государственного канала, иначе бы ее не пустили за жандармские ограждения.

— А вот и мэр идет. — не открывая рта проговорила Инга, взяв меня под руку и выставив чуть вперед словно щит. Пухлый розовощекий мужчина, лет сорока, в дорогом костюме и с неизменным бокалом шампанского в руке подскочил к нам стоило появиться в большом зале.

— Я так рад, так рад что вы добрались без приключений, ваши сиятельства. Или мне говорить ваши величества? — подмигнув спросил он. — Ваше возвращение в родные края настоящий праздник для всех нас!

— Думаю вашу радость можно будет обсудить в более спокойной обстановке. — вежливо улыбнувшись сказал я. — Тем более, что приключения были, но нам удалось еще увеличить наш флот кораблями проигравших.

— О, я сожалею… — тут же нахмурился мужчина, но румянец не растерял. — Если мне будет позволено прийти к вам позже, я безусловно расскажу обо всех последних новостях и событиях, произошедших в городе во время вашего отсутствия.

— Мы с удовольствием выслушаем, вашу версию. — выделив последние слова сказал я, и вот теперь в глазах мера промелькнул секундный страх. Правда тут же скрылся за привычным маслянисто-угодливым выражением.

— Конечно-конечно, буду безумно рад рассказать вам обо всем. Ваши сиятельства, прошу за мной, наши гости уже заждались! — мэр семенил впереди, кого-то представляя, прося пропустить через толпу людей, требующих внимания, но меня это совершенно не интересовало. Те, кто мне нужен стояли дальше.

Выделить из толпы радостных лиц угрюмое, мрачное или откровенно злое — дело привычки. Как увидеть единственного кто не снял шляпу перед королем. И таких я запоминал. А еще были те, кто радовался искренне, но не на показ. И к моему огромному сожалению их тоже можно было запомнить, их оказалось немного.

Постепенно кольцо желающих начало сдавливаться вокруг нас все сильней, и я позволил себе чуть ограничить их притязания поставив мягкий пресс. Чем ближе люди пытались подойти, тем больше на них давил конструкт, не вредя, но и не позволяя приблизиться за черту безопасности.

— Прошу вас, лучшие места в зале! — улыбаясь сказал мэр, проводив нас к праздничному столу, на небольшом возвышении относительно остального помещения. — Вы очевидно устали с дороги, позвольте о вас позаботится.

— Благодарю. — улыбнулся я, и дотронулся до петельки рации. — Василий, обеспечь нам нормальное место.

— Уже сделано. — отозвался мой адъютант. — Чуть выше и левее.

Посмотрев в обозначенную сторону, я невольно улыбнулся. Низкий нависающий над залом балкон, открывающий полный обзор, уже занимал небольшой столик с закусками, и четыре кресла с высокими спинками. Да, лучшего места и не придумаешь. Лишний никто не подойдет, всех видно, сами если надо вызовем.

— Проводите нас к нашим местам, господин мэр. — улыбнулся я, кивнув в сторону балкончика.

— Но как же, ваши сиятельства, лучшее… — пробормотал он, на мгновение замявшись. — Мы все подготовили…

— И это просто отлично. Но я уже выбрал. — настоял я, и толстяк, чуть нахмурившись, кивнул, а через мгновение снова улыбался. Надо сказать, что дорога на балкончик вела совсем не княжеская, по какой-то узкой лестнице, но у этого были и свои неоспоримые плюсы. Чего стоило только выражение лица мэра, каждый раз, когда приходилось проходить мимо императорских гвардейцев, занявших свои посты.

— Отличное место, и вид превосходный. — заметила Инга, севшая рядом со мной.

— Разрешите идти? — с прежней улыбкой спросил мужчина.

— Погодите, мы же даже не пообщались. — проговорила Мария, и в голосе ее было столько яда, что по всем понятиям мэр должен был просто умереть на месте. — Вы обещали рассказать новости, развлечь благородных дам.

— О, конечно-конечно. — продолжая улыбаться ответил мэр. — Но позвольте я ненадолго отлучусь и отдам все необходимые распоряжения. Подача блюд, гости…

— С подачей блюд справятся официанты и старший повар, всех важных гостей вы уже встретили, а мероприятием должны руководить люди куда менее знатные. — спокойно сказал я, не стараясь больше натягивать улыбку на лицо. — Итак, что вы хотите нам рассказать?

— Прошу прощения, но я не очень понимаю, о чем вы. Хотите знать историю Ханты-Мансийска? Наш город и вправду удивителен, буквально чудо света, за семьдесят лет он из крохотного поселка… — начал было говорить мэр, но осекся под взглядом Марии. — Если хотите я могу позвать министра экономики города и губернии…

— Обязательно. И его, и остальных министров. Их всех сюда позовут. — успокоил я мэра. — Но в начале вы, своими словами расскажете, что за временное правительство обосновалось в городе, кто в него входил и как давно они сбежали. А то может нам стоит немедля поднять перехватчики чтобы закончить зарождающийся конфликт.

— Три часа назад. — проглотив вставший в горле ком сказал мэр. — Их сиятельства князья Шешкины, Кулевы и Кондинские отбыли три часа назад.

— Не успеем, они даже на наземном транспорте скорее всего уже в своих поместьях. — с сожалением проговорила Инга.

— А остальные? Ты мне вчера десяток фамилий называла. — уточнил я. — К тому же Кодинские? Я правильно расслышал? Чем их купили?

— Никого не покупали, ваше императорское высочество. — заглядывая мне в глаза пробормотал мэр. — Возможно дело в личной неприязни.

— Влас Кодинский. — с трудом вспомнил я одного из своих противников на турнире. — Кажется именно его пытали в училище, а потом он выжег свое средоточие резонанса в попытках меня убить. Если я все верно помню…

— Разве то был не Кирилл Кихек? — чуть подняв бровь спросила Мария. — В прочем ты прав, какая разница. И те и другие стали нашими врагами. О причинах можно говорить после победы.

— Причины могут быть личные. Они оба рассчитывали на нашу помолвку, ради укрепления династической линии Лугуй. — чуть замявшись ответила Инга.

— Если у кого-то нет жены, значит у кого-то их три. — усмехнулась Ангелина.

— Отдавать своих супруг я никому не намерен, так что это проблемы наших врагов. — холодно ответил я. — Что за временное правительство и что за собрание. Кто в нем участвовал? Кто возглавлял? У вас есть шанс рассказать все первым. У других не будет и его.

Праздник возвращения княгини Лугуй шел своим чередом, и радостные люди старались как можно скорее напиться и как можно чаще попасться на глаза, чтобы их запомнили. А сами пытались забыть, что накрывали столы совсем по другому поводу, и еще шесть часов назад здесь собирались праздновать воцарение истинных наследников Ямальских земель.

— Вы же знаете, ваше сиятельство, мы все вас очень любим. — криво улыбаясь проговорил министр. — Но некоторые отщепенцы были против вашего брака вне княжества, опасались, что оно подпадет под внешний контроль. Конечно же зря, я нисколько в этом не сомневался…

Недовольные есть всегда и везде, но тут поводов было более чем достаточно. Права семьи Лугуй на земли всегда оспаривались семьей Шешкиных. Выжившие, сохранившие регалии власти и вновь получившие силу князья окрестных земель попробовали отобрать наследство у родителей Инги, но те обратились к моему отцу, и он решил в пользу Лугуй.

И вновь это вызвало недовольство, особенно хорошо читаемое на фоне резкого роста благосостояния региона за счет газо и нефтедобычи. После смерти родителей Инги её дед стальной хваткой удерживал правление, не давая даже голов поднять недоброжелателям и завистникам. Но вот, полгода назад не стало и его.

Период растерянности окончился быстро. Заговорщики еще немного сомневались, но все больше укреплялось мнение что такой богатый регион не должен кормить всю империю своими ресурсами, почти не получая ничего взамен. Среди дворянства все больше росло количество сторонников если не независимости, то автономии. Меньше налогов, больше вольностей — именно под такими лозунгами они собрались.

— Сразу после вашего объявления и принятия присяги в Петрограде, большая часть родов вернулась и объявила о создании Ямальской республики. — сбившимся голосом продолжал мэр, стоявший ни жив ни мертв. — Было созвано временное правительство, которое возглавила её светлость Дамира Шешкина и ее будущий супруг, великий князь Стефан Бек-Булат.

— Первый раз о таком слышу, тем более великом князе. — нахмурившись сказала Мальвина. — От какого он царства.

— Ханства, ваше сиятельство. — поправил ее мэр. — Я знаю, что до столицы новости из Сибири почти не доходят. Но в последние полгода там поговаривают о восстановлении Сибирского ханства, и взявший имя своих великих предков Стефан — один из ее предводителей.

— Очень интересно. Прямо очень. — усмехнулся я, глядя на стоящего в дверях адьютанта. — Уверен, у моего помощника тоже будут к вам подробные вопросы, и вы с огромным удовольствием на них ответите.

— Не надо, ваше императорское величество, не губите! — рухнул на колени Мэр. — Я всё расскажу! Всё!

— Конечно расскажешь, любезный. — улыбаясь проговорил Строганов, взяв его за плечи. — Даже то, что забыл — вспомнишь и расскажешь. Отведите его в апартаменты на лайнере, пусть господин мэр отдохнет.

— Не надо! — с выпученными глазами проголосил мэр, и даже в зале его крик услышали, но рот толстяка тут же заткнули и двое охранников уволокли его коридорами.

— Дамы и господа, прошу минутку внимания. — громко проговорил я, подойдя к краю балкона. — Как князь Лугуй, владетель Ляпинский и Ямальский, я рад приветствовать вас всех в этом зале. Через пятнадцать минут я буду готов принять ваши клятвы. Прошу тех, кто по каким-то причинам не хочет или не может их принести — покинуть зал, и территорию княжества.

— Хочу напомнить так же, что те, кто не принесут клятву — не могут ее нарушить, а потому не будут ни в чем обвинены. Их не будут преследовать, не будут требовать того, о чем они не говорили и никак не станут ущемлять в правах. — громко и четко, так чтобы дошло до всех, говорил я. — Те же принесут клятву, а позже её нарушат, будут преследоваться по законам чести и Российской империи.

Мои слова всколыхнули зал, тут же началось бурное обсуждение, лживые улыбки сползали с лиц как краска после дождя. Клятва, вещь жестокая. Это публичный договор, имеющий строгую юридическую и уголовную силу. При этом ни одна клятва не может быть односторонней, сюзерен клянется вассалу точно так же, как и вассал сюзерену.

Это как военная присяга. Если ты ее не давал, то очень сложно ее нарушить. А вот если давал и нарушил, то с тебя спросят по всей строгости закона. Но в то же время ни у кого не возникало никаких сомнений — те, кто принесут клятву получат преференции. И при разработке полезных ископаемых и по налогам, и по защите. На то и давалась клятва владетеля своим, во всех смыслах, людям.

Уже через пять минут образовалось несколько группок, среди которых выделались люди уверенно улыбающиеся, те кого я приметил сразу. Довольные не на показ и готовые принести клятву прямо здесь и сейчас. Более того, ожидавшие и рассчитывающие на такой поворот событий.

Вторая, куда более многочисленная, группа встала за их спинами взяв в полукруг. Судя по дорогой, но часто безвкусной одежде, по манере держатся — это были дельцы и предприниматели. Купцы и промышленники. Они не сильно хотели давать клятву, но четко понимали все плюсы и минусы, делали это скорее из коммерческой необходимости, а не по зову сердца.

Третьи, кого оттеснили патриоты и предприниматели, были вынуждены стоять ещё дальше. Эти люди уже начали дробиться на фракции, но судя по лицам большинство просто не понимало, что происходит, из-за резкой смены политического курса в столице, а может из-за того, что они перебрали с алкоголем. Там встречалось разное.

Но были и четвертые. Малочисленные, даже, пожалуй, меньше инициативной группы. Пытающиеся слиться с третьими или незаметно покинуть зал, в который уже входили со всех сторон гвардейцы и военные, постепенно перекрывая выходы. Кого-то это смущало, других обнадеживало, но равнодушным оставило столько пьяных в стельку.

— Обеспечишь нам трансляцию? — спросила Ангелина, и немного подумав я решил, что это и в самом деле будет не лишним. А спустя всего несколько минут в зале появились репортеры с камерами. Изображение на главном экране площади перед дворцом правительства так же сменилось, показав нашу ложу.

— Думаю пора. — сказал я, поднявшись, и Инга встала рядом со мной, а места по бокам заняли Мария и Ангелина.

— Как князь и владетель Ляпинский и Якутский, я, Александр Борисович Суворов-Меньшиков, клянусь перед господом и людьми, защищать народ княжества от всяческих посягательств, заботиться о нем, где бы я ни был, и блюсти его интересы… — говорил я, и видео тут же распространялось по площади и по сети. — С оружием в руках и с чистым сердцем, отныне и до конца моих дней!

Такой реакции я не ожидал. Стоило последним словам клятвы затихнуть как народ на площади буквально взорвался радостными воплями, легко пробившимися даже сквозь тройные стеклопакеты. Люди, обычные люди, собравшиеся этим поздним вечером на улице, в мороз под тридцать градусов — ликовали.

— Ну, зато теперь можно говорить, что тебя поддержал весь народ. — улыбаясь заметила Ангелина. — Даже если учитывать, что здесь собралось едва ли больше полпроцента населения княжества.

— Это не важно. Главное, что те, кто принимает решения на себе прочувствовали с кем поддержка и армии, и людей. — довольно отмахнулась Мальвина. — Количество сомневающихся резко сократилось, теперь можно и клятву принимать.

— Организуйте раздачу горячего чая и станции обогрева. — распорядился я, не поворачивая головы.

— Сделаем, ваше высочество. — отозвался Михаил, и тут же скрылся в коридоре. А потом к нам потекла гигантская очередь. С каждым нужно было познакомится, обменяться клятвами, расспросить как у него дела и запланировать личную встречу, если она требовалась. Ведь хотели встретится абсолютно все.

Предприниматели, по вопросам своего дела, налогов и ущемлений от чиновников. Мелкие дворяне — по вопросам армии и своих детей. Военные — по вопросам обеспечения и организации безопасности. Удивительно, но даже геологи и ученые попадались, естественно со своими бедами и желаниями.

Все действо шло больше пяти часов, и под конец только регенерация и усиленное тело спасали от того, чтобы действительно принимать клятву, а не просто бездумно кивать в ответ на слова очередного просителя. Это было выматывающее, предельно скучно, но при этом довольно познавательно. Через наш маленький балкончик буквально прошел весь срез высшего общества губернии.

— Как хорошо, что они не успели разбежаться после провала собрания. — улыбаясь проговорила Мальвина, когда поток наконец закончился. — Мы за один вечер сделали то, на что в противном случае ушло бы несколько месяцев.

— Самые влиятельные все равно сбежали заранее. — не весело ответила Инга. — Теперь война в княжестве неминуема…

— Это смотря как повернуть. — хитро улыбнувшись сказала Ангелина. — Я уже черкнула пару строк Кренделевой, нужно поднять зонд дальней связи и перекинуть ей видео. Монтаж много времени не займет…

Тут она была совершенно права, благо материал ходовой, а тема, хоть и казалась не слишком популярной, но на новостных сайтах и внутренних районных сетях начала набирать обороты уже через пару часов. Заместительница Ангелины, на пару с местной журналисткой чуть не визжавшей от счастья попасть на все имперское телевиденье, наперебой рассказывали о довольных людях, встречавших князя с супругой.

— Придется сделать небольшое турне по крупнейшим городам княжества. Дня через три. — прикинула Ангелина. — В это время будем постепенно вбрасывать материалы… придется их где-то брать так что от интервью молодая пара не отвертится. Так же нужны будут грязные подробности собрания, со всей подноготной.

— Прежде нужно восстановить нормальное правительство. — устало проговорила Инга. — Некоторые из людей деда тоже оказались в списке предателей, и я не знаю, что с этим делать. Кому теперь можно доверять?

— Всё ты прекрасно знаешь. — усмехнулась Мальвина. — Доверять можно только своим, и то не всегда. Александру, Ангеле, мне…

— Тебе? — от возмущения у Инги даже глаза расширились.

— Мне-мне. — вновь усмехнулась Мария. — Мы теперь сестры, дорогая моя. То, что плохо для тебя, скорее всего плохо и для меня, а я не люблю, когда мне делают плохо.

— Прекращайте спорить. — поморщившись сказал я. — У нас есть предварительные списки союзников? Старый состав министров? На кого ты оставляла всё, когда уезжала в Петроград?

— Конечно есть, но не все они теперь лояльны. — с грустью ответила Инга.

— Это поправимо. Пусть прозвучит грубо, но почти всех можно купить. Кого за личную силу, кого за здоровье близких или его собственное. — жестко проговорил я. — Дождемся результата допросов и начнем формирование нового кабинета министров. Нужно подготовить приглашения, составить списки кому можно доверять, проверить позиции войск и наличие дружин. Всё, хватит кукситься и расстраиваться. Действуем.

Сургут. «Восстановленный» дворец Шешкиных.

— Нам необходимо собрать все доступные войска и ударить немедленно, пока они еще не разобрались в ситуации! — настойчиво говорил Вадим Осипов, князь Кондинский. — День-два максимум, и к ним подойдут подкрепления, тогда мы уже ничего не сможем сделать!

— Успокойтесь, ваше сиятельство. — ответил Ефим Шешкин, льстиво называемый великим князем Лугуй-Шешкиным Ефимом Вторым. — Пусть эскадра Кихеков и потерпела поражение, это ровным счетом ничего не значит. Большая часть территорий, заводов и скважин — за нами. К тому же они не станут вести наступательные операции без веской причины, толку им от разрушенного и обнищавшего края?

— Успокоиться? Ваша дочь, вместе с женихом — сбежала! — не выдержав крикнул один из младших князей Давид Пелымский. — А все наши суда — оказались либо уничтожены, либо захвачены! И вы, ваше сиятельство, какие войска вы предлагаете собирать? У нас остались лишь немногочисленные личные дружины, которых не хватит даже на удержание принадлежащих нам предприятий и скважин.

— Всё сказали? — хмыкнул Ефим. — Моя дочь, не сбежала, как вы выразилась, а отправилась за подкреплением. В Сибирском ханстве достаточно войск и передовых судов. Японских, английских, американских… им нужно около недели чтобы собраться, мы же в это время скроемся, чтобы не вызывать подозрений.

— Предлагаете бежать из наших собственных домов? — удивленно посмотрел на него Осипов. — В лес?

— Ну зачем же в лес? — чуть усмехнувшись сказал Ефим. — У вас обширные владения. Хотя можно и в лес, в прошлом году ваш охотничий домик показался мне весьма уютным.

Глава 10

— Хорошие новости? — устало спросил я вошедшего Михаила, но тот лишь покачал головой. — А жаль, хороших новостей не было давно.

— Ну не так уж давно. — заметила Мария, занимавшаяся составлением очередных приглашений. — С праздником и принятием присяги нам и в самом деле повело.

— Не поспоришь. Что у тебя? — спросил я, отложив список сверки который мы получили после нескольких допросов с пристрастием и без. Предатели, казнокрады, преступники, скрывающиеся под чужими именами. Нам снова повезло что люди, которые не принесли присягу всё же не торопились покидать княжество, многих удалось задержать по горячим следам. Но были у этого и минусы.

— Управляющий скважиной Северная-13 вместе с персоналом и охраной забаррикадировался в рабочих помещениях и никого в них не допускает. — сказал Михаил, кладя передо мной включенное видео. — Грозится что если мы попробуем проникнуть в здание они взорвут вышку.

— А какие-нибудь требования по возобновлению работы они предъявляли? — устало спросил я.

— Полная амнистия, для всех. Управляющий просит, чтобы вы поклялись, что его не тронут на территории княжества. — ответил князь Долгорукий. — Мои спецы считают, что он сильно проворовался и пытается сбежать с награбленным.

— Много он так не увезет. Разве что в акциях или документах на собственность. — проговорил я, глядя на то, как выступают рабочие против… а собственно, против чего они выступают? На плакатах — нет увольнениям, даешь справедливость, честный суд?

— Странные лозунги, прямо скажем. — сказал я, немного промотав видео. — Говорили только с управляющим? Другие делегаты были?

— С ним было несколько охранников, включая одного одаренного десятого ранга. — пожав плечами ответил Михаил.

— Значит никого из настоящих рабочих не было? — еще раз спросил я, и Михаил удивленно посмотрел на меня, словно я сказал какую-то глупость.

— Дорогой, кто с ними вообще будет разговаривать, с этими рабочими? — спросила Мария. — Они же ничего не решают.

— Ты права, если человеку не давать выбора он может и смирится. Особенно если его убивать или калечить за инициативу. Но что-то мне подсказывает что тут ситуация другая. — усмехнувшись я отложил документы.

Если верить допросным спискам среди князей не осталось ни одного лояльного человека. Частично лояльны были только Сосывинские и Кодские, да и то не из любви ко мне или родине, а потому что их основная деятельность была связана с транспортировкой и продажей нефти и газа — они нутром понимали, если продавать будет некому — сдохнут все. Или по крайней мере останутся с голой жопой. Правда тут же нарисовалось Сибирское ханство, о котором мне решительно ничего неизвестно.

— Дамы, я засиделся и хочу прогуляться, кто со мной? — спросил я, беря пиджак.

— Я. — тут же ответила Ангелина. — Съемочную группу берем?

— Конечно, куда без нее. — усмехнувшись ответил я. — И штурмовиков тоже. Гвардию оставим в доме правительства, вместе с нашим единственным крейсером.

— Хочешь кого-нибудь уведомить заранее? — спросила Мария. — Если лояльные иди нейтральные аристократы будут в курсе происходящего это может оказаться нам на руку. С другой стороны — они могут передать информацию нашим врагам.

— Ну очень лояльные. — усмехнулся я, а потом задумался на несколько секунд. — А знаешь, что, да, пожалуй, можно это использовать. Пусти слух что сейчас на Северной-13 будет решаться судьба наемных управляющих. Всех управляющих.

— Хочешь продолжить волну, поднятую в Петрограде? — догадалась Ангелина.

— Нам тут только бунтов не хватало. — нахмурившись проговорила Инга. — Если сломаются цепочки поставок, зарубежные партнеры, как и центральная Россия, нам этого не простят.

— И что они сделают? Войска пришлют? — удивленно посмотрела на нее Мария. — Так нам даже лучше, против нас они точно сражаться не станут, может даже поддержат в случае крупномасштабного конфликта.

— А кто у нас владельцы тринадцатой? — уточнил я, повернувшись к Инге.

— Белогорские. — почти не задумываясь ответила третья супруга. — Они же владеют пятой и семнадцатой, а что?

— Да так, ничего, Белогорские так Белогорские, мне, собственно, без разницы с кого начинать. — улыбнувшись сказал я. — Мария, пусти слух, тщательно скрываемый и тайный, что у меня есть полномочия изымать собственность бунтовщиков.

— Тайный? Это будет не быстро. Пока проболтаюсь я, пока тот, кому я проболтаюсь. Дня три — минимум. — ответила первая супруга. — У тебя же есть генерал-губернаторские регалии, да еще ты и владетель этих земель, можешь самодурствовать без всяких слухов.

— Хорошее слово, самодурствовать… может и вправду так стоит делать, только обоснование нужно подыскать хорошее. Нет, не здесь и не сейчас. Черт с ними с князьями, но, если они подорвут вышки весь регион окажется на грани нищеты. — покачав головой сказал я. — Пусти слух, если что я его поддержу сегодня.

— Какой корабль готовить? — спросил Михаил.

— Никакой, ты остаешься на крейсере. Я возьму только штурмовой бот и Феникс. — ответил я, прикинув варианты. — Ангелина, через сколько ты будешь готова к съемкам в старом образе?

— Через пятнадцать минут. И не забывай пожалуйста о съемочной группе и оборудовании, их тоже надо будет доставить на место. — попросила вторая супруга.

— Хорошо, этим займется Василий. — решил я. — Всё, собрались.

Через пятнадцать минут, одетый в летный костюм под которым скрывался усиливающий контур инженера Глушко, и с усовершенствованным штурмовым доспехом в держащемся рядом боте, я уже летел к обозначенной вышке. Надо сказать сегодня была почти безоблачная погода и снег сиял словно россыпь бриллиантов, закрывая все от горизонта до горизонта.

Лишь толстые вены рек и чернеющие под белоснежными шапками леса, не давали устоятся ощущению нереальности всего окружающего. Ну и немногочисленные постройки, разбросанные на значительном расстоянии друг от друга. Уральцы молодцы, не сдались под напором черно-белого мира, и большинство зданий было выкрашено в яркие цвета с преобладанием зеленого и рыжего. Смотрелось забавно и интересно.

— Вон они, добывающий городок. — сказал я, кивнув в сторону выступающих из снега конструкций. — Хорошее место для протеста выбрали, и до леса недалеко.

— Думаешь засада? — спросила Ангелина.

— Уверен на девяносто девять процентов. — усмехнувшись ответил я, и повел перехватчик к посадочной площадке, где нас уже ждал штурмовой бот с телевизионной группой и бойцами в резонансных доспехах.

Приземление подняло в воздух целое белоснежное облако, но его тут же смело в сторону от промышленного городка. Рабочие, частично закрывшиеся в вагончики и контейнеры-дома, а частично собравшиеся перед зданием управления уже повернулись в сторону посадочной площадки, так что мое появление не стало для них неожиданностью.

— Коля, возьми крупный план. Наира — звук мне, Александру и один на толпу. — выпрыгнув из кабины тут же начала деятельно распоряжаться Ангелина. Съемочная группа, уже снявшая общие планы с воздуха и с земли, забегала выполняя команды.

— Мне нужен будет мегафон или доступ к местной сети оповещения. — сказал я, обратившись к Василию. Задача тут же перешла по цепочке и двое штурмовиков умчалось в направлении ближайшей вышки связи. Почти сразу после этого над ботиком поднялся аэростат дальней связи.

— Устраиваем прямой эфир? — усмехнувшись спросил я.

— Гулять так гулять. — улыбнулась в ответ Ангелина. — Готов?

— Да. Держись пока на фоне, вдруг что-то пойдет не так. — сказал я, и супруга понятливо кивнув, отошла чуть в сторону, где уже расположили камеры и был выставлен свет. Съемочная группа на выезде.

— Доброе утро, дорогие зрители «Правды». Сегодня мы врываемся в прямой эфир со срочными новостями, неожиданно настигшими нас так далеко от столицы… — вещала Ангелина, и я невольно восхитился ее отлично поставленной речью и мимикой. Всё же девушка нигде этому не училась.

Но восхищаться долго я не мог, тем более что подошел Василий, сообщив что связь установлена. Проверив петлицу радиомикрофона, я демонстративно поднял открытые ладони, показывая, что безоружен, и пошел в сторону бастующих рабочих. Тут же мне на встречу вышел управляющий и несколько охранников, явно намереваясь встретиться на середине пути, чтобы нас было не слышно со стороны.

— Ваше сиятельство, желаю вам всяческих благ. — улыбаясь произнес управляющий на хорошем русском языке, хотя было понятно, что он для него не родной. — Я совершенно не рассчитывал на то, что вы придете лично. Право, не стоило.

— Вы угрожали жизням моих подданных, намереваясь взорвать вышку, поставляющую ресурсы для теплоэнергостанции Ханты-Мансийска. Мы, конечно, перебросили питание от хранилища, но эта угроза тысячам людей замерзнуть уже этой ночью. — жестко произнес я, слыша эхо своего голоса в наушнике. — Это называется терроризм, и взятие заложников.

— Что? Прошу прощения, нет! Это какая-то ошибка! — запричитал управляющий. — Мы не имели ввиду ничего подобного.

— Вот как? Может тогда расскажете о своих требованиях? — спросил я. — И что вы сделаете в случае их невыполнения.

— Сделаем… послушайте я не знал, что наша добывающая станция питает городскую ТЭС. — проговорил управляющий нахмурившись.

— Вот как? Предположим. Но я настаиваю. Что вы собирались сделать если бы ваши требования не были выполнены? — спросил я, заставив мужчину еще больше нахмурится. — Напомню, сегодня утром мне пришел ультиматум. Если вы не хотите его озвучивать, это сделаю я. Благо отпереться у вас не выйдет всё зафиксировано.

— Я просто хочу уехать домой. — проговорил управляющий. — Послушайте, я отдал этому месту и этому делу больше десяти лет. Все здесь построено моими руками…

— Вашими? Разве вы приложили к этому усилия? Может вы вбивали сваи? Или холодными ночами дежурили при строительстве? — удивленно спросил я.

— Разве я неправильно сказал? У вас же есть такое выражение. — ответил управляющий. — Этот объект был построен под моим руководством. Пусть не прямо моими руками, но без управления ничего бы не получилось. Понимаете?

— Прекрасно понимаю. — кивнул я. — Продолжайте.

— Я лишь хочу забрать свои вещи, заработанные за это время деньги и уехать домой. Больше ничего. — повторил управляющий. — Отпустите меня, моих помощников и охранников, и мы уедем.

— Иначе? — спросил я. — Смелее, вы написали это в ультиматуме, так имейте смелость сказать это вслух.

— Иначе я уничтожу то, к чему приложил столько усилий. — сжав кулаки ответил управляющий. — Мне нечего терять!

— Вам, может быть. — кивнул я, а затем повернулся к рабочим. — Все слышали? Он хочет взорвать вышку, вместе со всеми вами, вместе с вашими трудами и зарплатами, обрекая на холодную смерть больше десяти тысяч человек только потому, что считает, что его не должны судить за преступления, совершенные внутри России.

— Я не совершал никаких преступлений! — запричитал мужчина, попятившись.

— Это уже решать не вам, а суду. Диверсии на производстве, терроризм, угроза жизням и взятие таким образом их в заложники. — покачал я головой. — Все вместе это уже тянет на пожизненный приговор или смертную казнь. Но мы не варвары, мы не станем заниматься самосудом. Каждый документ будет рассмотрен, каждый факт — оценен, и только после этого суд примет решение.

— Что? Я… нихт! Секюр! — крикнул управляющий, тыча в меня пальцем, но охранники лишь подняли руки и отступились от него. — Фаэ! Ганц? Ганц!

В то же мгновение из толпы рабочих вытолкали какого-то мужчину в теплой куртке с меховым воротником.

— А вот и Ганц. — улыбнулся я. — Кажется ваша ставка не сыграла. Но ничего, суд во всем разберется и вынесет справедливый приговор и вам и подельникам.

— ВОЗДУХ! — крик Ангелины пронзил меня словно игла, я оглянулся на девушку, а затем повел глаза в ту сторону куда она показывала пальцем. В до рези голубом солнечном небе были отчетливо видны десяток приближающихся дымных следов. Ловушка оказалась двойной.

— Щиты ставь! Прикрыть технику! — скомандовал я, подходя чуть ближе к падающим на нас снарядам. Даже десять метров для моего контроля конструктов — уже критически важно. Создав полусферу, я отправил ее как можно дальше, стараясь поймать снаряды словно воланчик ракеткой.

Грохот взрывов на мгновение оглушил, сразу пять огненных бутонов раскрылось и превратилось в черную дымку, но половина снарядов успела проскочить пока я восстанавливал конструкт. Щит! Поймал еще три и тут же создал сферу, прикрывающую стоящих гурьбой рабочих. Купол!

Черный дым и коптящие огненные следы заволокли небо, но стоило мне притушить пламя прессами как выяснилось, что никто не погиб, и это было настоящим чудом, как и резонансный усилитель, который был спрятан у меня под одеждой и позволил создавать щиты на расстоянии в две сотни метров.

— Прикрыть рабочих и оборудование! В первую очередь спасать людей! — кричал я, рывками возвращаясь к Ангелине. — Быстро в кабину, плевать на эфир!

— Плохо снимешь — голову оторву! — крикнула моя вторая супруга оператору, на бегу скидывая шубу и оставаясь в форме пилота. Пока Ангелина применяла рывок с большим трудом чем я, но почти не отставала. В кокпите мы оказались одновременно. На автомате щелкая тумблерами зажигания и проверки двигателей я внимательно осмотрел поле боя. Стреляли явно со стороны леса… и это был не последний залп.

— Внимание — Воздух! Всем укрыться за щитами! Приоритет — сохранение жизней! — приказал я, поднимая машину в воздух.

— Нижнее ПСО готово! — отчиталась Ангелина и тут же дала залп из противо снарядной шестиствольной пушки. Веер пуль и осколков накрыл приближающиеся металлические болванки со взрывчаткой, часть детонировала в воздухе, часть отклонилась от курса, но взрывы все равно накрыли участок поблизости со зданием управления. К счастью, штурмовики из моей первой роты уже добрались до работяг и накрыли их своими щитами. Об остальном можно было подумать потом.

— Видишь врага? — спросил я, сам шаря прицелом из стороны в сторону.

— Есть метка от вычислителя, даю курс. — отозвалась супруга, у которой, как у оператора ПСО, был стандартный контрбатарейный вычислитель. Едва получив направление, я вжал газ до максимума, и перехватчик уже через секунду оказался над покрытым лесом снегом с отчетливой черной проплешиной.

— Вижу технику… — начала было девушка.

— Я тоже. — усмехнувшись ответил я, наводя прицел на опушку, выстрелами лишенную снежного покрова.

Вот только противник нас видел так же четко, как и мы его, а еще у них было в достатке снарядов ПВО. Сфера приняла весь первый залп с пяти машин, каждая из которых имела два ствола в башне. Наученный горьким опытом я использовал пресс вместо щита, и снаряды бессильно взрывались в нескольких метрах от нас, почти не просаживая конструкт.

Дернув штурвал, я увел перехватчик от второго залпа, Ангелина успешно перехватила пару вражеских болванок, летевших прямо в нас, и тут же снаряды ПСО замолотили по стоящим внизу легкобронированным машинам. Я даже не сильно удивился, когда понял, что по артиллерии она не попадает, их прикрывали конструкты.

— Держись! — крикнул я, и дважды щелкнув тумблером выбора БК в автомате заряжания, наклонил нос Феникса к земле. — Огонь!

Девушка послушно ухватилась за поручни кресла и в тот же миг кораблик ощутимо тряхнуло. Гигантское трехсотмиллиметровое орудие выплюнуло длинную стальную болванку. Я сомневаюсь, что кто-то рангом даже равным моему мог отразить ее сферой, но даже если бы сумел — снаряд был не бронебойным.

Влетевший в стоящую на небольшой просеке самоходную артиллерию снаряд ожидаемо врезался во вражеский конструкт, пробил его, врезался во второй и наконец детонировал. А после всем, кто был в радиусе сорока метров от взрыва было уже все равно, попали в них или нет. Выжили лишь те, кто находился в герметичной бронетехнике по самому краю.

Триста миллиметров это минимальный действенный калибр для Объемно-детонирующих авиационных снарядов, или ОДАС. И я сумел взять на вооружение Феникса всего три таких болванки, они слишком утяжеляли бое укладку снижая маневренность и скорость. Но единожды встретившись с мортирой, я не мог не заиметь себе подобную разрушительную мощь.

В радиусе десяти метров не осталось ничего живого, бронетехника оказалась смята словно консервные банки и перевернута. В радиусе двадцати метров ударная волна вырвала деревья с корнем и кинула их дальше, а техника получила значительные повреждения. В радиусе тридцати метров ударная волна все еще была такой силы что ломала вековые стволы, а снежного покрова лишился чуть ли не весь лес в радиусе километра. Даже наше суденышко ощутимо тряхнуло, хотя мы были не близко.

— Ох… это что было? — ошарашенно проговорила Ангелина.

— Такая же штука, которой чуть не прибили в прошлый раз меня и Машу с Ингой. — ответил я. — Понравилось, решил взять себе. Выживших видишь?

— Нет, хотя погоди, кажется, вон из той установки кто-то пытается выбраться. — ответила вторая супруга, обозначив мне квадрат на экране. И в самом деле, из самоходок кто-то пытался вылезти, держась за голову. Вот он наконец сумел выбраться из люка, согнулся пополам и черную, лишенную снежного покрова землю тут же окропило кровью.

— Никому не снижать бдительности! Противник может находится поблизости. — приказал я, делая небольшой круг над лесом. Тепловизоры едва могли вычленить под густой хвоей крошечные пятнышки тепла, но скорее всего это были звери.

— Хорошо. — сделав еще один круг решил я. — Кажется и в самом деле больше никого. Доложить о потерях.

— Потерь нет, раненых среди штурмового подразделения и гражданских служб — нет. — почти сразу отозвался Василий. — Рабочих пока проверяем, но кажется тоже обошлось.

— Отлично. В таком случае вышлите звено штурмовиков для взятия пленных. — сказал я, постепенно снижаясь к месту удара. — Через несколько минут они будут готовы к транспортировке.

— Ты уверен, что они выживут? — спросила Ангелина, когда мы выбрались из кокпита. — Выглядят они… не очень.

— Хорошо, что вообще живы. — заметил я, опускаясь рядом со скрючившимся на стылой земле парне лет двадцати пяти. — Блин, что же вас дернуло на такую глупость…

— Прямой приказ может? — проговорила Ангелина, забравшаяся в кабину самоходки. — Тут все в крови, но бортовой КПК вроде жив. Нужен техник чтобы извлечь информацию.

— Василий, ты слышал? Нужен техник. — передал я, на секунду отвлекшись от лечения солдата. Не сказать, что я испытывал муки совести. Не используй я ОДАС, пришлось бы дырявить каждую из машин бронебойными снарядами, тоже ничего сложного, учитывая нашу защиту и маневренность. Да и не выжил бы скорее всего никто, после прямого попадания. И все же.

Остановить внутреннее кровотечение было не слишком сложно, сложнее решить, что делать с порванными в лоскуты внутренними органами. Тут нужна полноценная операция, а выработка гормонов и внутренних веществ лишь оттянет момент смерти. Складывалось четкое ощущение что мне чего-то не хватает. А спустя секунду я понял, что просто начал воспринимать все происходящее как должное, не думая о его вариантах.

Миг, и на кончике моего указательного пальца появился конструкт-лезвие. Точно такое же, как я создавал при ударах когтями ветра, только стабильнее, меньше, а от того точнее. И использовал я его как идеально наточенный скальпель, без труда разрезающий и ткань, и кевлар, и человеческую плоть.

Убрав вплеснувшуюся из раны кровь, я зажал печень парня сферой и заставил края раны сойтись. Не идеально, но куда лучше, чем делать это руками. Хирургический клей, убрать лишнюю жидкость, снова сжать позволяя тканям схватится. Хорошо бы сшить, но одной рукой не вариант, а в костюме пилота кроме клея был лишь бинт, для внутренних органов не слишком подходящий.

— Всё. — тяжело выдохнув отклонился я от парня и сел, где стоял. — Этот будет жить… надеюсь.

— Принято. Можем уносить. — раздался искаженный динамиками резонансной брони голос. — Что делать с остальными, господин?

— Если обнаружите раненых — несите ко мне. Остальных нужно будет забрать и передать тела родственникам. — ответил я, и едва передохну принялся ко второй операции. Было понятно, что действую я по наитию, ни в какой мере не соответствуя нормам хирургии и даже не претендуя на это высокое звание. Но это позволит дотянуть парню до госпиталя, а там пусть разбираются бывшие члены ордена.

— Воды? — спросила Ангелина, подойдя с неизвестно откуда взявшимся кувшином, и я кивнул, только сейчас возвращаясь в реальность. Пока смывал кровь с рук огляделся по сторонам. Техники копошились в арте, штурмовики заняли круговую оборону прикрывая нас конструктами, а работники Ангелины…

— Ты что, снимала все это время? — не слишком довольно спросил я.

— Уже закончили. — улыбнулась вторая супруга. — Зато теперь у людей будет меньше вопросов как ты исцеляешь, и меньше вопросов как убиваешь. Такого материала у нас еще не было.

— Ладно… что по технике? Удалось вытащить координаты противника? — уточнил я.

— Это не понадобилось. — улыбнулась Ангелина. — Мы знаем где их искать.

Двумя часами ранее. Охотничий домик в тайге.

Несколько очень богатых и крайне влиятельных людей с замиранием сердца смотрели за онлайн трансляцией, идущей по всем каналам. О подобном они даже мечтать не могли, их главного противника уничтожат в прямом эфире!

— Ну же… бей. — прошептал Ефим, сжимая в нетерпении кулаки, и в этот же момент ведущая крикнула, указав в небо. — Ха-ха! Да!

— Он что, все их поймал? На трехстах метрах? — не веря проговорил Вадим, когда десяток снарядов взорвался в воздухе, не долетев до цели. — Нужен еще залп!

— Верно! Залп! — в сердцах кивнул Ефим. — Ну?!

«Плохо снимешь, голову оторву!» на бегу крикнула ведущая, скинув шубку, и мгновенно очутилась на расстоянии метров трех. Подобный трюк они видели, но только в исполнении цесаревича. Значит его можно выучить? Это и радовало, и угнетало. Они тоже могут освоить что-то подобное, но в то же время если враг выживет — обучит своих людей…

Оператор старался как мог, выкрутив увеличение до максимума и держа в прицеле объектива быстро отдалявшийся кораблик, на лету перехвативший следующий залп артиллерии. А затем судно оказалось в зоне прямой наводки и ЗУШки заработали в полную силу, Особой надежды что они собьют штурмовик никто не испытывал, но в следующую секунду произошло невообразимое — лес исчез в огненной вспышке.

Волна снега разошлась в стороны, мгновенно оголив черную стылую землю, и под ней обнаружились искореженные остовы бронетехники и трупы. Ефим сжал зубы, не в состоянии принять новую реальность — у врага было столь мощное оружие. О котором он даже не подозревал. Да еще и почти непробиваемые щиты.

Хотя прямой эфир не прекращался он больше думал о своем. Что теперь делать?

— Надо уходить. — вскочив со своего места сказал князь Кондинский.

— Куда? Зачем? — не сразу понял занятый своими мыслями Ефим.

— Это Федька. — ткнул в экран Влад. — И он знает где этот домик расположен. Нас этой бомбой тут всех прикончат. Надо уходить!

— Куда? В Сибирь бежать и бросить всё? — возмущенно спросил Шешкин.

— Лучше бы в Сибирь, да не уйдем. Нет, надо возвращаться в Сургут. — сказал, сжав кулаки Кондинский. — Он заботится о людях, сам им операции делает. Это его слабость. Значит атаковать с воздуха, в городе, он нас не сможет. Соберем все силы во дворце и укрепимся. В узких коридорах даже цесаревич ничего не сделает.

Глава 11

Дворец, отстроенный в Сургуте, называли «восстановленным», но он не мог таковым быть даже теоретически. Стоянка оленеводов, где собирались племена вожди которых были названы в летописи «князьями» находилась почти в полутора тысячах километров от этого места, ну а сам дворец был чистой новоделкой. Правда с внешней претензией на старину и очень продуманным, я бы даже сказал оборонительным дизайном.

— Хорошо укрепились. — заметил Василий, когда мы зависли в пяти километрах от цели. — Если попробуем подойти ближе — они нас начнут обстреливать. А мы даже ответить не сможем, слишком близко гражданские объекты.

— Нужно покончить с ними раз и навсегда. — сказала Мария, которая от просмотренного видео была в ярости. — Они покусились на мою семью и должны за это ответить.

— Обязательно ответят. — угрюмо проговорила Ангелина, и я впервые за долгое время увидел в ее глазах огоньки ненависти. — И за то, что напали на нас, и за то, что прикрываются женщинами и детьми. Они трусы.

— Легко называть трусом того, кто спрятался от преобладающей силы. — покачал я головой. — Нужно понять, как туда проникнуть, не подводя гражданских под удар.

— В первую очередь нужно перебить им все коммуникации. Свет, воду, газ — все что возможно. — предложил Строганов. — В идеале — вывести из строя орудия ПВО, чтобы можно было высадить десант. А после уже идти на штурм. И желательно не по стандартным намеченным коридорам, а пробивая собственный маршрут.

— Эту крепость строили с расчётом на штурм. — заметила Инга. — Правда не нами, а моим отцом и дедом. Это не просто декорации и показуха, толщина внешних стен под два метра, с противовзрывными перегородками. Так что, если использовать взрывчатку потребуется слишком много сил и времени.

— Канализация? — спросила Ангелина. — Можем пройти по ней.

— По трем двадцатисантиметровым трубам? — не весело усмехнулась Инга. — Они не идиоты. Все коммуникации либо слишком маленького размера, чтобы можно было через них пройти, либо вообще дублируются генераторами. Запасов еды, воды с системой очистки, и сжиженного газа, у них хватит на пару лет.

— Ты шутишь? У нас же не средние века чтобы такую осаду проводить! Легче их тогда просто бетоном залить сверху и пусть живут как могут. — удивленно проговорила Ангелина. — Зачем они такое сделали?

— Как я и сказала от штурма отца и деда. Они совсем не идиоты, пусть и проявляли недовольство, но на рожон не лезли и до столкновения флотов не доводили. — ответила третья жена. — Это сейчас обнаглели в край, и мне совершенно не понятна причина такого поступка.

— Если тебе не понятна, то нам тем более. — ответил я.

— Ну почему же, у меня вот есть предположение — Сибирское ханство. — криво улыбнувшись сказала Мария. — Они бы не стали так явно выступать против власти империи, если бы не знали, что их поддержат.

— Сибирь? Она, конечно, богата ресурсами, но не на столько чтобы представлять угрозу для остальной России. — нахмурившись проговорила Ангелина.

— Только если новое ханство не состоит на полном обеспечении у Англичан или Японцев. А то и у всех разом. — ответила Мальвина. — В докладах у Багратиона было про повстанцев и поселения колонизаторов с Америки. Да только проблема выглядела куда меньше. И если она уже добралась до Урала.

— Для начала нужно взять этот орешек и спросить господ князей за все их прегрешения, начиная с покушения на нас. — оборвал я пространные рассуждения супруги. — Пора посмотреть, чего стоят клятвы наших новых подданных. Объявляйте эвакуацию близлежащих районов, собирайте союзные наземные и воздушные войска. Подвесим крейсер в прямой зоне видимости, так чтоб мозолил глаза.

— Они начнут стрелять. — сухо заметил Михаил.

— А вы будете висеть над лесом… или вообще над рекой, и прикрываться щитами и ПСО. Если уж вы удары с земли отразить не сможете… ну я тогда даже не знаю. — развел я руками. — Мы должны воспользоваться ситуацией по максимуму. Если они решили засесть в укреплениях, значит чего-то ждут. Вряд ли это что-то приятное для нас.

— Подкрепление из Сибири? Это же начало войны родов! Чистое безумие, мы просто дождемся пока отец вернется из Варшавы и перекинем союзные войска с юга. В результате у них не будет ни единого шанса. — фыркнула Мария, но тут же задумчиво замолчала. — Разве что…

— Не тяни кота за хвост. — попросила Ангелина. — Ты первая и самая умная, говори уже в чем дело.

— Разве что это кто-то специально решил создать проблемы на востоке, чтобы отвлечь часть войск с западного фронта. — закончила за Марию мысль Инга. — Если это так, то мы, решая свои проблемы, заодно поможем миротворческому флоту регента.

— Вот только схема получается слишком сложной. — возразила Мария. — И у кого есть столько денег и влияния, чтобы провернуть подобное, кроме великих держав, я не представляю. Как и то, с чем нам придется столкнуться.

— Может все же это просто совпадение? — проговорила Ангелина.

— Не бывает таких совпадений, дорогая. — покачав головой ответил я. — Слишком уж все хорошо складывается, для противников империи. Но в одном вы все правы, нужно избавиться от наших противников здесь, и как можно скорее, пока к ним не пришло подкрепление. Нужно отвлечь их.

— Начнем с освещения происходящего, потом сделаем акцент на покушение на нас всех, затем расскажем о диверсиях на производствах и взятии заложников… — на скорую руку накидала Ангелина план будущего эфира. — Если вывести на экраны рядом с крепостью, добавить трансляцию в локальные и местные сети, а заодно встроить оповещение жителей ближайших районов — должно получится.

— Хорошо, тогда это на тебе. Мария? — повернулся як первой супруге.

— Переговоры с великими родами княжества, сбор сведений и распространение слухов об осаде, чтобы снять подозрения. — ответила Мальвина. — У меня уже есть надежные двойные агенты, доносящие нужную нам информацию до вражеских ушей. Правда они не знают о том, что я их использую, но это их беда.

— Я обращусь к проверенным союзникам, чтобы собрать наземную и воздушную блокаду. — проговорила Инга. — У меня на это уйдет не больше пяти часов, особенно если Ангелина справится со своей задачей.

— Считай, что уже сделано. — ответила уже что-то печатающая на КПК супруга. — Только про зонд дальней связи не забудьте.

— Хорошо, готовьтесь. — решил я, и оставив девушек во временном штабе направился к своим штурмовикам первой роты. Из ста пятидесяти человек я взял с собой только пятьдесят, остальные либо отправились вместе с Рублевым и Тараном, либо остались в Петрограде, ожидая ремонта Гнева Империи.

Но пять десятков одаренных в резонансных доспехах это тоже существенная сила, особенно если знать где и когда ее применить. Пятнадцать бойцов, одно полное звено и десять взводных, начинали со мной еще в Суворовском училище, остальные были набраны позже, но я возлагал большие надежды на командиров.

— Сегодня наша первая официальная военная операция. — сказал я, осмотрев соратников. — Мы действуем на территории моего княжества, а потому имеем право на применение силы. В обычной ситуации — очень ограниченной, но противники сами развязали нам руки устроив покушение на нефтедобыче.

— Наша задача — проникнуть в крепость, уничтожить изнутри все пункты сопротивления, отключить орудия ПВО и дождаться общевойскового десанта. — объяснял я задачу, показывая ее на предполагаемом плане крепости. — Заходить будем с трех направлений. Третий и второй взвод отвлекают на себя внимание. Пятый и четвертый — проникают под их прикрытием.

— Первый идет с вами? — довольно улыбнувшись спросил Хорь.

— Верно. Ваша задача — зачистка помещений, по которым я пройду. Ожидается ожесточенное сопротивление, даже слуги и одетые в гражданскую одежду могут оказаться замаскированными одаренными, так что не рискуйте — есть сомнения, добивайте. Ваш главный приоритет, сохранение ваших жизней. — сказал я, по очереди смотря в хмурые лица. — Если есть возможность — надевайте наручники, возьмите по больше пластиковых лент. Вопросы?

— Какое снаряжение можно будет применять в крепости? — спросил один из взводных, старшекурсник ВВА.

— Любое. Нас точно ждут, и не постесняются использовать автоматы, мелкокалиберные пушки и взрывчатку. — ответил я. — Как я уже сказал, приоритет — сохранение ваших жизней, так что не стесняйтесь отстреливаться. Газ, дым и шумки можете применять без ограничений. Учитывая полную блокаду, мы не слишком торопимся. Единственное как он может сбежать — если у него найдется тайный отход. Но улететь он не сможет, а дороги мы перекрыли.

— Зачем идти разными группами? Одним кулаком надежней. — спросил другой парень, из училища, но его тут же толкнули в бок. — Что?

— Все нормально. Коридоры слишком узкие, даже двое в тяжелых доспехах не разойдутся. Нет никакого смысла толпиться в пробке и подвергать товарищей опасности. — ответил я. — Двух взводов более чем достаточно и для ротации, и для прикрытия впередидущего дополнительными щитами. Еще вопросы? Нет? Отлично. Тогда по доспехам, дамы и господа!

К моменту как мы высадились в паре километров от крепости агитация от Ангелины уже звучала со всех экранов и радиоточек. Людей уводили из опасной зоны целыми семьями и по одному. Специально организованные команды ходили по квартирам, уговаривая даже самых упертых, а внизу, у подъездов, их уже ждали автобусы, чтобы отвезти в теплые палаточные лагеря в безопасной зоне.

Над рекой, в паре километров дальше, в зоне прямой видимости, завис Кронштадт. Легкий крейсер не просто не прятался, мы его разве что прожекторами не подсвечивали, на столько хорошо его было видно. Идеальная мишень. Но дураков по нему стрелять пока не нашлось, впрочем, воющие сирены и вид гигантского боевого судна в воздухе добавляли мирным жителям мотивации убраться из опасной зоны.

Чуть перед нами, укрываясь за домами, собирались войска союзников и принесших присягу родов Ляпинского княжества. Нельзя сказать, что их было чересчур много, но на удивление пару тысяч человек Инга сумела организовать в крайне сжатые сроки. А может они просто давно ждали команды и теперь лишь добрались до места штурма.

Все ждали пока закончится эвакуация. И мы, и противники.

Штаб в укрепленном бункере Шешкинской крепости.

Совет временного правительства, состоящий практически полностью из князей и их близких родственников, заседал в бункере на минус пятом этаже. Панорамные экраны, заменявшие в комнате стены, давали прекрасный обзор на происходящее, но лучше бы они этого не видели.

— Как им удалось так быстро собрать армию? Да еще в таком количестве? — не веря проговорил Ефим. Наблюдатели, засевшие в ближайших кварталах, давно обнаружили собиравшиеся силы, и ни для кого уже не было секретом наличие у противника пяти десятков штурмовиков в резонансных доспехах. При том что собрание могло выставить максимум три десятка.

— Нужно атаковать первыми! Пока они не пошли на штурм. — решительно сказал Шешкин. — Если мы ударим сейчас, сможем накрыть артиллерией их порядки.

— И обозлим против себя мирных жителей и наших сторонников в Сургуте. — возразил князь Бордаков, недавно оставивший должность мэра города. — Легче просто сдаться и просить о помиловании. Мы не сделали ничего дурного.

— Мы напали на цесаревича. — напомнил князь Кондинский.

— Простите, но не мы, а вы. И судить будут не нас, а вас. — поправил его Бордаков. — Пока не началась резня, и остались пути к отступлению — мы должны решить не воспользоваться ли ими. Еще есть шанс.

— Нет у вас никакого шанса. — прищурившись сказал Ефим, и Бордаков почувствовал вибрацию воздуха у самого горла. — Мы все вместе. До конца!

— Держать щиты! — в очередной раз рявкнул я, понимая, что эта фраза становится у меня коронной. Уж слишком часто я ее повторяю. Слишком часто противник бьет первым и бьет больно. И текущая ситуация могла отличаться только в худшую сторону. Враги не стали ждать пока мы закончим эвакуацию мирняка и открыли огонь из башен ПВО и орудий прямо по жилым кварталам.

Прикрыть всех мы просто не могли, не хватало людей, слишком большие расстояния, слишком массированный, и в то же время беспорядочный огонь. В первые секунды, казалось, что стреляют просто во все стороны, не разбирая целей, но вскоре стало понятно, что у врага есть наводчики в застройке и они пытаются пробить здания насквозь, чтобы добраться до наших солдат.

Новый доспех показывал себя выше всяких похвал, хоть большую часть его спины и занимал реактор с усилительным контуром. Но даже с его помощью я не мог дотянуться дальше четырехсот метров. Уйдя рывками на крышу ближайшего здания, я отказался от личного конструкта-доспеха, чтобы хватило контроля на полусферы, которыми я ловил снаряды. Но по всему выходило что все перехватить не удастся.

— Начать контрбатарейную борьбу. — приказал я, выбрав меньшее из зол.

— Повторите приказ. — потребовал Михаил.

— Цель — башенная артиллерия крепости. Огонь! — приказал я, понимая, что, если сейчас не уничтожить врага, погибнет куда больше. Несколько секунд ничего не происходило, и приходилось так же ловить снаряды, а затем загрохотали батареи наших судов. Вся крепость покрылась черным дымом и огненными бутонами, но, когда ветер сдул их в сторону я с удивлением понял, что у крепости есть собственный конструкт, базовый плоскостной щит, но гигантского размера. А главное — он держался под нашими ударами несмотря на концентрированный огонь. Даже главный калибр Кронштадта лишь на мгновение пробил конструкт, который почти сразу восстановился.

Но главное — враги не могли стрелять из-под щитов. Они перекрывали сами себе прицел, и батареи на крепостных стенах замолчали, позволяя нам перегруппироваться. Прижавшиеся к стенам люди, едва продохнув, тут же перебегали дальше. Самоходки и ПВО прикрывали отходящих солдат, но желанная передышка продлиться не могла.

— Бейте залпами. — приказал я. — Первая рота, работаем по плану. Вперед!

Второй и третий штурмовые взводы, выставив перед собой стальные скутумы, щиты как у римских легионеров, только из бронесплава и толщиной в палец, пошли на прямой штурм. Четвертый и пятый демонстративно ушли в проулок и направились к крепости, с другой стороны, а мы с первым должны были ударить по центру. Вот только наличие наблюдателей рушило все мои планы.

— Первый взвод, слушай мою команду. Следуйте плану, будто ни в чем небывало, но, если поймете, что враг слишком силен — отступайте. — приказал я. — На остальные участки не отвлекаться. Пробивайтесь внутрь.

— А вы, командир? — уточнил Хорь.

— Думайте о своей задаче. — сказал я, и закрылся куполом.

Ситуация аховая. Мы на территории противника, совершенно не понимая, что у него в наличии. О таких крупных крепостных щитах, да еще и возобновляемых, я даже не слышал. Возможно дело в размерах установки усиления, которую построили внутри здания, если так, то в нормальной ситуации на корабль подобную монструозную конструкцию не запихнуть. Но даже если и так, делать то что? Идти напролом?

Пока я думал, штурмовики подошли на километр, где нас ждал очередной неприятный сюрприз. Стоило отрядам пройти через перекресток, как из земли поднялась стена, перегородившая им путь назад, а потом из домов, стоящих по бокам, обрушился перекрестный огонь. Я сжал кулаки, готовясь прийти ребятам на выручку, но они справились сами — прикрылись щитами и прижались к одному из домов, не позволяя стрелять себе в спину.

Минуту они держались, накрывая друг друга щитами. Затем выгадали момент и слаженным залпом гранатометов выбили врагов с позиций занятых с одной стороны улицы, а через пару минут и со второй. Усиленные медитацией конструкты и слаженные десятками тренировок действия позволили им выйти без потерь из внезапной западни, а дальше бойцы шли уже куда медленней и осмотрительней.

— Будьте осторожны, территория может быть заминирована. — предупредил я, и по команде вперед вышли саперы с миноискателями настроенными на радиопередатчики. Но в этот момент взрывы раздались с другой стороны. Четвертая и пятая рота попали в расставленную ловушку.

— Всем отрядам, немедленно отходить! — приказал я, выйдя на общий канал. — Подбирайте раненых и отступайте. Как приняли?

— Приняли, капитан, отходим. — отозвался взводный пятого. Взрывы и огненные вспышки продолжались еще несколько секунд, но вскоре я увидел, как парни вытаскивают своих и поспешил им на встречу. К счастью, бойцы услышали мой крик и выставили вперед саперов, которым и досталось больше всего, но специализированные доспехи выдержали и жар, и ударную волну с осколками.

Пятеро раненых, один тяжело. На сей раз обошлось без убитых.

— Что за чертовщина у вас происходит? — спросила Ангелина, выйдя на связь по семейному каналу. — Что за взрывы?

— Шешкинские поставили взрывчатку на улицах в жилых районах. — ответил я, не останавливая лечения. — Заминировали дороги, ведущие к крепости и прилегающие к ним дома. Нам удалось вывезти всех жителей?

— Да, эвакуация закончена. Если кто-то и остался, то все были предупреждены. — ответила сидящая на том же канале Инга. — Похоже они готовы разрушить весь город, лишь бы удержать крепость.

— Если это не их владения, то даже боярская дума осудит их. — прокомментировала Мальвина. — А если их — то это отличный повод лишить их владений.

— До суда они не доживут. — мрачно пообещала Инга.

— Хорошая мысль. — поддержала ее Мария, что меня немало удивило. — Они покушались на наши жизни, суд для них — роскошь.

— Для начала нужно их выковырять из этой бетонной раковины. — заметила Ангелина. — Пока мы к ним даже приблизиться не можем.

— Я с этим разберусь. — сказал я, еще раз взглянув на крепость. — Михаил, обеспечь мне прикрытие. Ангелина, снимать, но не выкладывать. Никому не вмешиваться, это будет опасно.

Проследив чтобы раненых, унесли на носилках я отошел чуть в сторону и создал вокруг себя двухметровую маскировочную сферу, оставляя себе крохотную прорезь для того, чтобы видеть, что происходит вокруг. Казавшийся снаружи монолитным конструкт состоял из шести частей, две полусферы с щелью на уровне глаз. Такой же смещенный пресс и еще одна защитная сфера, теперь уже прозрачная и куда более прочная.

Демонстративно выйдя на проспект, с которого только что бежали мои бойцы я создал еще две маскировочные сферы, полностью идентичные внешне моей. А еще через мгновение все три сферы перемешались и разошлись в стороны по разным проулкам.

Крепость Шешкиных, штаб.

— Он что совсем псих? — ошарашенно проговорил Кондинский, глядя на то как цесаревич упрямо идет в тот же переулок который они только что взорвали. — Его даже доспех не спасет, он что, не понимает?

— Если враг самоуверенный идиот, это только нам на руку. — усмехнулся Ефим. — Приготовьте всю взрывчатку по пути следования. Так чтоб с гарантией!

— Есть подготовить взрывчатку. — тут же отозвался один из адьютантов, но на миг замявшись уточнил. — А по какому из путей?

— Ты что идиот? По тому по которому он идет конечно! — рассердился Шешкин, но посмотрев на экраны службы безопасности отчаянно захотел протереть глаза. Странная мутноватая сфера, которой прикрылся цесаревич, разделилась на три части. А потом каждая из них покатилась своей дорогой, петляя от здания к зданию и мешая прицелиться.

Он слышал о подобном, читал в рапортах с неудавшегося покушения во время военных игр, но не обратил внимания, посчитав неудачной байкой. Человек может разделяться на три части? Он скорее поверит в то что спаситель вернулся в наш мир. И все же камеры наблюдения передавали четкую картинку.

— Открыть огонь по противнику! — приказал Ефим. — Все батареи.

— Есть открыть огонь. Посты с шестого по сорок третий, огонь по готовности, цель — движущийся к крепости конструкт. — переключаясь между каналами передавал приказы офицер. — Повторяю — огонь по готовности.

Десятки засадных позиций были раскрыты в считанные минуты, непонятную сферу обстреливали из всех стволов, начиная с ручного автоматического оружия и противотанковых ружей, заканчивая стационарными автоматическими пушками. Но чем дольше длился обстрел, тем отчаянней становилось положение преданных роду Шешкиных бойцов.

Чертова сфера реагировала на выстрелы, но крайне странно. Одна — казалось пропускала их сквозь себя, не принимая никаких повреждений. Вторая отражала обратно в атакующего, оставляя за каждым снарядом едва заметный серый след. А третья время от времени сжималась, чтобы через несколько секунд выплюнуть всю накопленную сталь и свинец в одном направлении.

— Почему молчит артиллерия? — возмущенно проговорил Кондинский. — У вас что, снаряды кончились?

— Мы под щитами, ваше сиятельство. Никак нельзя их снимать. — возразил офицер-связист. — Иначе наши батареи немедленно уничтожат.

— Если этот шар докатится до наших позиций — щитов все равно не станет. Или вы думаете, что они выдержат прямое столкновение с ЭТИМ? — тыча пальцем в мутно-туманную сферу спросил князь Кондинский.

— Не стоит наводить панику. — проговорил Ефим, сумев сдержать себя в руках. — Подготовить заряды взрывчатки. Все три пути.

— Есть! — отозвался офицер. — Группы перехвата, уходите с позиций семь…

— Отставить. Пусть остаются на месте. — приказал Шешкин.

— Но тогда они попадут под взрывы. — ошарашенно проговорил офицер.

— А если они отступят, этот монстр может что-нибудь заподозрить. — возразил Ефим. — Продолжать огонь. Подготовить взрывчатку к подрыву.

— Есть продолжать огонь. — севшим голосом ответил офицер, а затем набрал на клавиатуре несколько команд и щелкнул тумблером. — К подрыву готовы.

— Давай. — кивнул князь, и офицер повернул ключ детонатора.

Камеры ослепли от яркой вспышки, пошли рябью, и почти половина экранов зашумела от помех, но вскоре все начало приходить в норму. Сфер не стало, как и части жилых кварталов рядом с дорогами, по которым катились конструкты. В свое время Ефим хорошенько позаботился о безопасности крепости. Ради себя и своей дочери.

Лугуй слишком много о себе возомнили, объявив себя наследниками дома и захватив по праву принадлежащие Шешкиным земли. А потому и дед, и отец Ефима готовились, всю жизнь вернуть их по праву. Да только удачного момента никак не наступало. До сего дня.

Теперь, избавившись от цесаревича, они без проблем дождутся подкрепления от союзников, а уже через пару месяцев смогут объявить о полной независимости. Пусть под объединенным протекторатом международной коалиции, но это куда лучше, чем быть частью загнивающей империи.

К тому же его дочь станет новой ханшей великого Сибирского царства. И не третьей, как эта жалкая выскочка — а первой и единственной…

— Что за… — проговорил князь Кондинский, подойдя к все еще не до конца ставшем четким экрану. Но вот дымка на изображении подернулась, и на развороченной улице они увидели серо-молочную расплывчатую сферу. Три, если быть точным, ведь все три остались на месте, где их подорвали.

— Взрывайте. — похолодев проговорил Ефим. — Взрывайте его столько раз сколько понадобится. Снять щиты, сосредоточить все орудия на этих сферах. Ну же! Огонь!

Глава 12

Удерживать три независимые сферы было не то, чтобы тяжело, скорее непривычно. Пусть и не самое лучшее время для тренировки и проверки способностей, но только в экстремальных условиях, когда приходится выкладываться на полную катушку, человек проявляет себя. И сегодня был именно такой случай

В одной сфере я почти убрал верхний слой, остались пресс и ядро, в результате пресс отталкивал все патроны и снаряды обратно в атакующих. Эффект получился интересным, хоть и не лишком полезным — враги находились в укрытиях, и большая часть снарядов просто не попадала в узкие бойницы. Почти все мазали.

Вторую сферу я сделал пульсирующей. Внешний слой растянул, как и в первом случае, сделал его «прозрачным» для снарядов, а вот пресс и ядро — сжал до нескольких десятков сантиметров. В результате все попавшие пули застревали в прессе, а время от времени я концентрировался и выбрасывал все накопившиеся снаряды в одном направлении. Получалась этакая шрапнель, куда более эффективная чем простое отражение пуль во врага.

А вот третья… честно сказать, когда я понял, что мне предстоит делать я с трудом сумел это исполнить. Шутка ли, держать три сложносоставных объемных конструкта, полностью зависящих от моей концентрации? Третья сфера по сути своей была бутафорской и просто пропускала всё сквозь себя, хоть и имела условные пределы прочности. Она бы лопнула от первого же серьезного попадания, если бы я не подпитывал ее постоянно, штопая дыры.

Благо чего у меня было в избытке — так это энергии. Даже запасов в Шахе должно было хватить на то чтобы довести сферы до крепости, разрушив их щиты диссонансом, но когда я провел конструкты до половины дороги — все взлетело на воздух. Ни один конструкт не мог выдержать такого взрыва, и даже тяжелый штурмовой доспех не мог спасти своего пилота. Окажись я в эпицентре — от меня осталась бы только покорёженная стальная оболочка с кусками мяса внутри.

Наверное, враг ликовал, празднуя победу, только вот меня не было ни в одной из сфер. Еще в самом начале, поняв, что враг внимательно наблюдает за всем что находится на улицах, я создал три обманки и в одной из них прыгнул в окна ближайшего здания, выведя сферу с другой стороны. А сам поднялся наверх и контролировал конструкты с крыши, не входя в радиус поражения.

— Саша! — крикнула в ужасе Ангелина.

— Все нормально, я в порядке. — поспешил я успокоить супруг и союзников.

— Башни наводятся на сферы! — предупредил Михаил, наблюдающий за всем происходящим сверху, с мостика легкого крейсера. — Будьте осторожны, мы наведем орудия ПСО…

— Отставить! Как только щиты падут — огонь по батареям, из всех орудий, залпами! — приказал я, и двинул воссозданные конструкты к крепости. План, хоть и дикий на первый взгляд, сработал на ура. Крепостная ПВО начала бить по сферам прямой наводкой, почти игнорируя воздушные цели и выглядело это эпично.

Крупнокалиберная артиллерия, предназначенная для пробивания корабельных щитов, разрывала многоэтажки, снося по несколько пролетов. Гигантские дыры тут же заполнялись огнем и черным дымом, и мне оставалось только порадоваться что мы успели эвакуировать всех жителей, хотя отстраивать город придется именно нам.

Изображая живые мишени, я дергал сферы из стороны в сторону, словно находился внутри и перемещался рывками. Но от внимательных взглядов со стороны вряд ли бы укрылось что они парят над землей и время от времени пропускают сквозь себя особенно крупные снаряды. К счастью, фонтаны земли, поднятые взрывами, образующиеся многометровые воронки и столбы дыма мешали наблюдателям. А затем, совершенно неожиданно, в битве наступил перелом.

Концентрированным залпом Кронштадту удалось выбить несколько вражеских башен и свести контрбатарейную борьбу к нулю. Враги, очевидно решили, что один одаренный не сможет навредить сильнее чем несколько висящих в воздухе кораблей и наконец вновь подняли крепостные щиты. Но как же я ошибался, считая, что теперь мне дадут дойти до крепости спокойно.

Когда мои сферы оказались метрах в двухстах от стены, а мне пришлось переместиться в развалины ближайшего к укреплениям врага разрушенного почти до основания здания, вновь прогремели взрывы. Вероятно, это была последняя линия обороны, потому как столбы пламени, поднявшиеся на десятки метров, встали сплошной стеной и не думали гаснуть. А вот сферы, только соприкоснувшись с ними, начали резко терять в мощности и пришлось отвести их чуть назад.

— Это еще что такое? — не веря в происходящее проговорил я.

— Богатства северного Урала. — ответила Инга. — Природный газ и нефть. Они сжигают несколько сотен кубометров в секунду, но, если где-то под землей у них есть газопровод ведущий к главному терминалу, огонь может стоять хоть вечно. Вышки добывают больше.

— Их можно как-то отключить? — спросил я.

— Можно, но в самом хранилище больше пятисот миллионов кубометров газа. Это гигантское количество, и искать, где идет соединение мы будем неделями. — ответила Инга. — Нужно искать другие варианты.

— А может и не нужно. — проговорила Ангелина. — Это же пламя, которое идет из газа? Значит горелки находятся где-то в почве, их можно или закидать землей, или просто разрушить. Сделать в трубах пробоину.

— Там скорее всего бронебетон, а не земля. — возразила Мария. — Но закидать можно, например осколками зданий. Или прикрыть щитами.

— Есть идея получше. — усмехнулся я, развеивая не нужные больше сферы. Свою роль они сыграли, я в двухстах метрах от противника, и если без доспехов для меня такое расстояние было бы нереальным, то с реактором под полторы сотни кг, вмонтированном в спину доспеха, я могу стрелять и дальше. Или правильней сказать «метать ядра»?

— Следите за щитами, я попробую сделать брешь, и бейте в одну точку перед крепостной стеной, благо тут светло как днем. Готовы? — спросил я.

— Как мы можем следить за щитами? — хмуро проговорил Михаил.

— Я тебе подскажу, братец. — ехидно сказала Мария. — Перевести управление орудийных башен на меня. Милый, я продержусь не больше десяти минут, расстояние слишком большое.

— Если не будешь мазать, хватит и пяти. — ответил я, делая себе галочку — вплотную заняться их обучением. — На счет три. Раз… Два… Начали!

Я создавал конструкты один за другим. Сжатые и до предела запитанные силой ядра врезались в крепостной щит, и в начале я даже подумал, что он выдержит, на столько колоссальные объемы энергии были в нем задействованы, но с третьего ядра он дрогнул, начался эффект диссонанса и в щите образовалась дыра в десяток метров.

— Огонь! — рявкнула Мальвина, и сразу десяток снарядов врезался в основание крепостной стены, поднимая фонтаны земли. Пусть точность оставалась не идеальной, снаряды падали в нескольких метрах друг от друга, но за пару минут воронка углубилась до пяти метров, поломав в этом месте систему подачи газа.

Теперь два огненных столба били по бокам, уходя далеко в небеса и застилая небо черными тучами. Я продолжал бить, как и артиллерия, пробивая в монолитной конструкции дыру. Казалось, что мы почти не продвигались. Бетон крошился, осыпался и даже взрывался, оставляя небольшие выбоины, но по сравнению с тем, что делали орудия со зданиями и землей — эффект казался совершенно незначительным.

— Я всё. — выдохшись сказала Мария. — Ничего не вижу.

— Держись, подлечу как вернусь. Можете прекратить огонь. — сказал я, накрывая себя куполом защиты и выйдя на открытое место. Вряд ли у врага оставались еще сюрпризы или минные поля, но я не стал рисковать и прошел про изуродованному воронками парку, от которого мало что осталось. По крайней мере я видел лишь одну уцелевшую елочку. Остальное либо сгорело. либо перемешалось с землей.

Несколько вспомогательных огневых точек, выжившие после обстрела, попробовали атаковать меня, но двумя рывками я оказался у пробоины в стене, и они просто не смогли в меня попасть, их же защита закрывала меня. Оставался только один вопрос, как пробить бронебетон?

Можно было притащить один из фугасных зарядов с Феникса, и заложить его в дыру, но что-то мне подсказывало что ОДАС не сработает на таком участке. Тут нужны были специализированные противобункерные бомбы, которых у нас, естественно, не было. Откуда мне было знать при сборах, что мы соберемся штурмовать крепости? Я вообще думал, что мы будем бороться с разбойниками нападающими на караваны.

Первым делом я испробовал Клинок. Создал длинную узкую плоскость и воткнул ее в бетон. Первые несколько сантиметров прошел легко, словно в рыхлую землю, но глубже воткнуть его не удавалось, он словно натыкался на резонансное лезвие или проводник. Но представить, что у врага было столько проводящего металла…

Нахмурившись, я активировал встроенные в доспех когти и за несколько ударов превратил стену в мелкую мозаику, исполосованную на детали. Теперь бетон держался уже совсем не так хорошо и запустив внутрь ядро я сумел выбить несколько длинных каменных кусков, а вытащив их едва сдержался чтобы не выругаться. Враги и в самом деле были далеко не идиотами, и очень, очень богаты. Под первым бетонным слоем находилась проводящая сеть, а следом еще один слой брони.

Сколько может весить такая конструкция я представлял с огромным трудом, тысячи тонн? Сотни тысяч? Не важно. В иной ситуации я бы сказал, что на этом с меня хватит и пошел своей дорогой, но сдаваться на этом этапе было уже преступлением по отношению и к нам, и ко всем нашим соратникам, и к пострадавшим мирным жителям.

К счастью, у проводящего металла, кроме веса, была еще одна негативная черта — мягкость. У меня он скрывался под толстой стальной броней, а тут был вмонтирован прямо в бетон. Так что, прикрыв линзы камер от рикошетов я несколько раз выстрелил из вмонтированной в руку брони пушки.

— Это будет долго. — пробормотал я, поняв, что выбил только несколько звеньев и освободил около десятка сантиметров. А затем усмехнулся. Я не могу выбить конструктом сетку, но теперь, когда в ней дыра, я могу пробить бетон под ней, выломав вместе с защитой.

Несколько ядер, одно за другим, влетели в пробоину, расширяя ее и кроша бетон. На десятом я чуть не рычал от злости — ядра справлялись отлично, но работали как камень запущенный из пращи — может пробить даже череп, может раскрошить другой камень, может пробить или прогнуть доспех… в общем отличное бронебойное средство, только бесполезное против таких объемов.

Но сдаваться я не собирался. Я уже давно научился засовывать один конструкт в другой, еще раньше — совмещать их действие, создавая маскировочное поле для корабля, здесь задача была подобной, хоть и отличной по своей внешней составляющей. Сосредоточившись, я создал шар, внутрь которого поместил пресс. Теперь все должно было решиться за один удар.

При столкновении с бетоном ядро прошло чуть дальше и лопнуло, высвободив мгновенно начавший расширятся пресс, и эффект превзошел все мои самые смелые ожидания, да так что меня отбросило назад потоком крошева из мелких камушков.

Теперь у меня была в руках бомба, и я собирался использовать ее по максимуму.

Штаб Шешкинской крепости, минус пятый этаж.

— Внимание! Прорыв обороны на первом этаже, седьмой сектор. — проговорил оператор. — Количество врагов неизвестно.

— Контрабардажные команды, на местах. — донесся голос из динамика. На карте этажа отобразилась точка говорившего. — Выступаем по вашей команде.

— Ждите. Мобильные огневые точки уже в пути. — ответил дежурный. Несколько иконок сдвинулось по карте. Изображение мигнуло, выводя на экраны видео с камер орудий, но перед ними ничего не было. Сплошная чернота. Лампы оказались разбиты а в инфракрасном и ультрафиолетовом спектре ничего не отображалось.

— Третья КАБ требуется визуальное подтверждение. — строго по уставу сказал офицер, передавая проблему на оперативную группу. — Прием.

— Принято, выдвигаемся. — на одном из дисплеев появилось изображение с нашлемной камеры командира отряда. Светя себе подствольными фонарями и держась строго парами, бойцы шли по хорошо знакомым коридорам. Два полных взвода, в резонансных доспехах питаемых за счет контактных рельс. Никто из них не был одаренным достаточной силы чтобы применять конструкты или самостоятельно запутывать боевую броню, но инженерам удалось решить эту проблему иначе.

Выставив штурмовые щиты, подвешенные на дополнительные роботизированные клешни, крепящиеся сзади к броне, первая пара осветила нужный коридор. Изображение на секунду стало мутным, а затем исчезло в шумах.

— КАБ-Три, прием?! Слышите меня? — чуть не подпрыгнул в кресле офицер, у которого в этой контр-абордажной команде служил шурин. — КАБ два, один и шесть, в вашем секторе прорыв стены, количество противников и их характер неизвестен, разрешено применять тяжелое вооружение и взрывчатку. Выдвигайтесь!

— Принято. — ответило ему сразу несколько голосов. В этот момент князь Кондинский раздраженно скинул с себя проводящий шлем и снял перчатки.

— Что вы задумали, ваше сиятельство? — удивленно спросил Ефим. — Ваша сила нужна нам здесь.

— Вы и без меня отлично справляетесь, а даже если и нет — какая разница? Ваша оборона уже пробита, и совершенно очевидно, что обычные люди, как бы хорошо они не были вооружены или обучены, не в состоянии бороться с дарником. — ответил князь, облачаясь в свой штурмовой доспех, с золотым гербом горностая на груди. — Я по крайней мере умру как мужчина, а не как крыса в банке.

— Постойте князь… — проговорил Бордаков, но Ефим его остановил.

— Не стоит, его сиятельство выполняет свой моральный долг перед сыном. Так что не будем его отговаривать. — сказал Шешкин, а через пару секунд Кондинский скрылся в лифте вместе с двумя ординарцами и телохранителями.

— Еще не поздно сдаться. — проговорил Бордаков. — Если мы сделаем чистосердечное признание, наших детей помилуют.

— После того как мы снесли несколько кварталов с мирными жителями? Не говорите ерунды. — отмахнулся Ефим. — Лучше сосредоточьтесь на том чтобы враг не проник внутрь. У него впереди целый лабиринт, и вряд ли он из него так просто выберется. Активировать все МОТы.

Когда на меня из ниоткуда выскочила башня на колесиках я даже не успел толком среагировать. Только пробился, только поставил щит, и тут такое… Но враг почему-то не стрелял, хотя я отчетливо видел пулемет, водивший башней из стороны в сторону. Может дело было в том, что я находился под тройным куполом, закрывшим коридор от края до края, а может из-за того, что все лампочки полопались от резонансной волны.

Но долго противник не бездействовал, уже через несколько секунд я заметил быстро приближающиеся пятна от фонарей на стенах, и приготовился бить наверняка, так чтобы снести и турель, и приближающихся вояк в резонансной броне. Благо на стене я натренировался вдоволь. Пусть я не могу уничтожить проводящий металл самим контрактом, но вторичных поражающих факторов, даже волны воздуха идущей перед прессом, никто не отменял.

Противник спрятался за углом, а затем на меня вышло два штурмовика в полном облачении. Фонари скользнули по маскирующему куполу, и в то же мгновение я запустил взрывное ядро им за спины. Эффект превзошел все мыслимые ожидания. Бомба пробила стену и разметала бетонные осколки на много метров, сметя по дороге штурмовиков врага. Это было даже слишком просто. Почему-то никто из них не закрылся конструктом.

Обдумать причины такого поступка мне не дали, сразу с двух сторон появились лучи света, и почти сразу по полу застучали гранаты. Испытывать судьбу я не стал, до максимума усилив щит и выжидая пока все они разорвутся. Осколки градом ударили по конструкту, но не моги причинить никакого вреда. Не после того, как я выдержал прямое попадание противокорабельной пушки.

Ядро ушло в коридор, как только взрывы прекратились, и пресс смел всех, кто находился в зоне поражения. Без шансов, они даже не кричали. Зато их товарищи с какого-то перепугу подумали, что это их счастливый момент и выскочив с противоположной стороны начали бить по мне из крупнокалиберных автоматов и ручных пушек. Запас энергии медленно проседал. Но на столько медленно что я мог бы под таким огнем стоять неделю.

— Сдавайтесь. — приказал я, открыв щит у самого потолка, откуда меня атаковать не могли в принципе. — У вас есть последний шанс выжить. Сложите оружие, снимите броню и вас пощадят.

— Вперед! — взревел один из бойцов, выхватив проводящий клинок из ножен.

Это были уже не шутки, хотя он и казался мне слишком медленным, рисковать сегодня я не собирался. Пресс опрокинул стоящих на коленях бойцов, но командир умудрился прорваться ко мне и даже нейтрализовать внешнюю сферу, когда когти моих доспехов пробили ему шею, войдя до самого шлема на затылке.

Стряхнув обмякшее тело я рванул к ближайшим противникам, успел заметить за их спинами двух других, лепящих что-то на стены, и прыгнул еще раз, оставляя их далеко за спиной. Не знаю, может у них сдали нервы или они среагировали с большой задержкой, но взрыв прозвучал в момент, когда я уже выскочил в соседний коридор, прямо под дула нескольких мобильных башен.

— Чудо враждебной техники. — выругался я, прикрывшись от снарядов полусферой. Слаженно стреляя залпами эти висящие на потолке и стоящие на рельсах шары существенно просаживали мое поле, хотя и недостаточно быстро, чтобы я отступил.

Переформировав щит на одну руку, я с другой бросил бомбу прямо между роботами. Громыхнул взрыв, две башни отбросило в сторону, разорвав контакт с рельсами. Одна бессильно повисла, гудя моторами и вращая погнутым стволом из стороны в сторону. Следующая бомба вырубила и её, а когда к врагу подоспело подкрепление я без всяких раздумий кинул им на встречу уже подготовленные бомбы.

С каждым разом конструкт получался все лучше и быстрей. А главное — мощнее. Внешняя бронебойная сфера требовала минимум затрат, служа лишь сдерживающим фактором и оболочкой для сжатого до предела пресса. Стоило ей рассыпаться, как внутренний конструкт вырывался на волю, кроша все вокруг в труху.

Новые враги появлялись словно где-то тут рождались, воспитывались и сразу перли напролом. Ну или вернее будет сказать, что напролом пер я, не давая им выхода и возможности отдышаться. Рывок позволял пролетать коридоры от начала и до конца за пару мгновений, и я уже начал беспокоиться что заблужусь в этом лабиринте, как буквально передо мной открылась казавшаяся монолитной стена, и из прохода выскочило несколько бойцов.

Может из-за неожиданности, не ожидали усидеть меня так близко, или из-за расползающейся по крепости паники, но они не стали атаковать сразу, а когда потянулись за оружием я рывком вошел в рукопашную.

Насадить на когти правого, левого прессом подбросить к потолку, обратным ударом прикончить прижавшегося к стене, вжимая его до кровавого фарша, разорвать когтями плечо начавшего поднимать щит, навалиться так чтобы они прошли дальше и пробили шею и позвоночник. Вся схватка заняла едва ли больше пары секунд, и бойцы в странных, теперь я мог это отчетливо видеть, доспехах от каждого из которых к стене шли провода, будто они какие-то приборы.

— Или их питает реактор крепости. — сам себе подсказал я, а затем заглянул в освободившийся лифт. Кнопки от минус первого до третьего, понятно откуда появляются враги, в стенах вероятно полно таких лифтов, да только они надежно спрятаны за панелями, а этот, я пощелкал кнопками, очевидно управляется не из самой кабины или заблокирован.

Если не могу им воспользоваться я, у остальных такой возможности тоже не будет. Не особенно раздумывая, я вышел из лифта и создал в нем бомбу, взорвавшуюся стоило мне отойти дальше. Вопрос куда мне? На минус первый? Судя по картам и планам, которыми располагала Инга. Главный штаб находился на третьем этаже, а значит надо пробиваться наверх, в центр крепости.

— Да куда ж вы все лезете! — выругался я, когда очередная стенная панель начала отъезжать в сторону. — Сдавайтесь!

Ответом мне стали автоматные очереди в упор, что же, на такой разговор у меня был свой аргумент, и даже не один. Выставив полусферу, я тут же метнул ядро, сразу в лифт, чтобы не мелочиться, и добил сопротивляющихся из наручной пушки. В этот раз даже когти не пришлось марать. Но стоило мне удивиться на сколько легко все идет, как я вышел в весьма просторный зал, а в боковой стене опять открылись двери.

— Время умирать! — крикнул противник в белом доспехе с горностаем на груди, и в ту же секунду я метнул в него бомбу, уже просто на автомате. Вот только это оказался настоящий одаренный, а не подделка как все охранники тут. Сфера разрушилась, ударив в объемный щит, а пресс даже не успел начать расширяться, когда его нейтрализовал эффект диссонанса. Противник же лишь пошатнулся от удара.

— Сдавайся! — всё же попробовал я обратиться к его благоразумию, но в следующее мгновение мне стало совершенно не до милосердия. Двое бойцов, явно опытных фехтовальщиков и не самых слабых одарённых, насели на меня, с проводящими мечами и щитами, не давая даже секунды продыху.

Не участвуй я до этого в сотнях боев, турнире и жестких тренировках высшей военной академии, пожалуй, они даже сумели бы меня затыкать своими острыми железками. Вот только перед ними был не желторотый юнец, а ученик Коловрата. А уж умение обращаться с когтями он вбил в меня накрепко.

Лезвия отбили атаку наседавшего слева, я тут же повернул кисть, зажимая клинок и ломая конструкт, и дернул на себя. Противник, явно такой прыти не ожидавший, все же вцепился в рукоять что есть силы, но не рассчитал и споткнувшись полетел лицом вперед. приняв его на вторую руку я впечатал в доспех пробойник и подкинул тело прессом, подставляя под удары его соратников.

Горностай не успел отвести в сторону клинок и тот пронзил телохранителя в спину, пробив менее защищенную пластину и реактор под ней. Я же рывком ушел в сторону и ударил ядрами по преследовавшему противнику. Три конструкта подряд его щиты не выдержали. Шлем противника в начале промялся, а затем и вовсе будто вывернулся вовнутрь с почти идеально ровной дырой по центру.

— Это тебе за моего сына! — ревел как зверь горностай, обрушивая на меня клинки в бешенном темпе газонокосилки. Два резонансных клинка, по полтора метра каждый, он использовал словно ничего не весящие кинжалы, а может этом доспехе они и в самом деле оказались невесомы.

Я едва успевал отбивать лезвия противника когтями, но фехтовальщик из меня был не лучший. С каждой секундой враг теснил меня, оставляя глубокие царапины на доспехе. Я прикрывался плечами и локтями, не позволяя ударить меня в голову, и чуть не пропустил пущенный в спину подлый конструкт.

К счастью, чувство опасности подсказало чего ждать, и я отскочил рывком в сторону и тут же обрушил на врага град из ядер. Не знаю каким чудом, но противник умудрился отбить пять из них подряд, прежде чем очередное ядро прошло ниже клинка и пробило ему коленный сустав.

Вскрикнув от боли и негодования он продолжил атаку, подпрыгивая на одной ноге, но в таком виде он ме был уже не опасен. Рывком уйти в сторону. Избиение — не мое любимое занятие, но оставлять его дееспособным у себя в тылу? Такую роскошь я себе позволить не мог.

— Трус! Иди сюда и сражайся как мужчина! — взревел горностай, когда очередной конструкт пробил ему вторую ногу. Несколько секунд он еще держался, а затем рухнул, продолжая ползти в моем направлении с мечами в руках. Такая самоотверженная упорная ярость даже вызывала уважение. Правда не на столько сильное чтобы я не смог его окончательно обезоружить, пробив плечевые суставы и совершенно обездвижив броню. Пинком перевернув его на спину, я аккуратно пробил нагрудную пластину и уничтожил его резонансный камень.

— Никуда не уходи, мне еще в штаб нужно зайти. — сказал я, не обращая внимания на глухую ругань, доносящуюся из доспеха. Лестница на верх обнаружилась в этом же зале. Осталось только решить, что делать с лифтом. Оставлять его за своей спиной, рискуя что на нем приедут новые враги совершенно не хотелось.

Шешкинская крепость, штаб на минус пятом этаже.

— Я призываю вас к здравомыслию, надо сдаваться! — не скрываясь кричал Бардаков. — Вы что, не видите? Все кончено! Ради собственных детей, ради людей за которых мы в ответе — Хватит! Пора прекращать это безумие.

— Бунт? — усмехнулся Ефим. — И что дальше? Думаете вас пощадят после всего содеянного? Нет, вас лишь унизят и казнят прилюдно! Лифты под нашим контролем. Никто не сможет спустится без приказа из штаба!

— Да вы и в самом деле безумны. — проговорил Бордаков, удивленно глядя на главу временного правительства. — Господа, у нас есть лишь один шанс позволить нашим детям выжить — мы должны сдаться.

— Никто не будет вас слушать. — усмехнулся Ефим.

— Будут. — сказал Бордаков, переглянувшись с другими князьями. — Если принести им вашу голову!

Они атаковали почти одновременно, бывшие союзники бились насмерть, конструкты летели во все стороны без разбора, лопались экраны и лампы, и хотя заговорщиков решивших сдаться было больше, сила и число офицеров оказалось на стороне Шешкина. Но дорогой ценой.

— Всё? — тяжело дыша спросил князь. — Кто жив?

— Я, господин. — отозвался чудом уцелевший дежурный офицер, держащий в руках пистолет. Именно он сделал последний решительный выстрел во время противостояния Ефима с Бордаковым, и тем решил исход всей схватки. Но что толку? Даже если противники мертвы, почти все оборудование испорчено, включая передатчики резонанса. Из его служащих остался едва знакомый офицер, а все верные соратники погибли. Теперь и в самом деле всё было кончено, но сдаваться он не собирался.

— Заблокировать шахту лифта. — приказал Шекшин, но в этот момент раздался чудовищный грохот, створки лифтовой шахты, выходящей в штаб, выгнуло, а затем из них пошла пыль вперемешку с камнями. — Что происходит? Эй, очнись!

— Шахта… шахты больше нет. — глухо ответил офицер. — Она обвалилась с минус первого по наш этаж. Теперь мы отрезаны от крепости… нам не выжить.

— Не говори глупости. — отмахнулся Ефим. — Запас кислорода и продуктов у нас на несколько недель, даже если и завалило — пробьёмся. Дочь с зятем вернутся всего через семь дней, они нас вытащат.

— Там рухнули проводящие перекрытия. — глухо сказал офицер, в свете мигающей лампы глядя на свой пистолет. — Это было честью, сражаться вместе с вами за свободу нашей родины!

— Еще по сражаешься. — отмахнулся Ефим, и в этот момент офицер поднес пистолет к виску и спустил курок. — Стой!

Крик слишком запоздал, и безжизненное тело рухнуло под ноги раненного князя, оказавшегося замурованным в склепе с бывшими товарищами. И сколько бы он не надеялся, искать его никто не пришел.

Глава 13

— Спасательная операция продлившаяся более недели наконец завершена. Из-под завалов были извлечены более полутора сотен человек. Благодаря своевременным действиям князя Александра Ляпинского и его супруги Инги количество жертв удалось снизить до минимума… — вещала с экрана КПК Кренделева. — Во время штурма крепости заговорщиков большая часть из них погибла. Единственный выживший, князь Вадим Кондинский предстал перед судом и был приговорен к лишению всех титулов и земель. Их высочества Ляпинские решили пожертвовать богатства погибших семей на благо всего Российского государства и его народа…

— Пожертвовать. — фыркнула недовольная Мальвина. — У нас их буквально вырвали из рук!

— И все же ты сделала невозможное. — признала Инга. — Массовое убийство князей без суда и следствия, мне казалось, нас за это распнут. А вы с Ангелиной все вывернули так что нас даже наградить собираются. Удивительно.

— Да какие у вас тут князья. — отмахнулась Мария. — Одно название. Ни земель, ни войска, хотя крепость они себе отгрохали знатную. Я такую защиту только в Зимнем дворце видела. Когда реконструкция заканчивалась.

— Очень много денег на воздух. — вздохнула Ангелина, отдыхавшая после многочасовых интервью, развалившись на мягком кресле. — А что вы там все читаете, наше любимое высочество?

— Отчеты. — сухо сказал я, перелистывая страницу. — Завтра прибывает Рублев с Ивелем и Красновым, везут продовольствие и технику. И ещё какой-то подарок. Но главное не это, я переслал нашему безумному коммунисту фотографии доспехов, которые тайная канцелярия изъяла, похоже это не резонансные доспехи, а что-то среднее. Их могут использовать даже неодаренные, что расширяет возможности армии в разы.

— Только выходит очень дорого. — отметила Инга. — По цене почти то же что и полноценный доспех, только без усилителя.

— Ну я бы так не сказал, судя по расчётам один проводящий металл можно сократить в два раза, вес снизить на треть, не нужны будут такие мощные вспомогательные двигатели и прочее и прочее. — ответил я, вновь заглянув в отчет. — Теоретически если бы могли запасать энергию резонанса отдельно от владельца, это могло бы снизить стоимость доспеха вдвое и позволило носить его абсолютно всем.

— К счастью, это невозможно. — проговорила Инга. — Боярская дума в очередной раз подняла вопрос о том, что количество дворян в России слишком большое. Просят поднять порог входа с десятого до девятого ранга.

— Для начала стоит отменить потомственную передачу дворянского статуса. — ответил я, заставив девушек переглянуться. — А затем ввел бы обязательную аттестацию для бояр. Нам нужны воины, управленцы, ученые в конце концов. А не бездельники, которые все получили по наследству.

— Милый, ты же понимаешь, что если кто-то услышит такие твои предложения, то до коронации мы не доживем? — проговорила Мария, подняв бровь.

— Прекрасно понимаю. — кивнул я, и Мальвина с Ингой дружно выдохнули. — Но это не значит, что мы не должны двигаться в этом направлении. Пусть молодежная фракция поддержит требование бояр. Но не до девятого, а до восьмого ранга. Лягушку надо варить, постепенно подогревая воду.

— А что потом? — настороженно спросила Мария.

— В идеале, полностью отменить наследственное дворянство, а титул дворянина сделать почетным, а не действительным. Как сейчас делают с орденами и рыцарским посвящением. — ответил я. — Сколько всякой дряни у нас происходит, а все из-за тех, кто пытается урвать себе кусок пожирнее.

— Смешно это слышать от наследника Российской Империи, который в свое личное владение за год получил двадцатую часть всех земель, три княжеских титула и огромные производства. — покачав головой ехидно проговорила Мальвина.

— Тут ты не права, сестренка. — возразила Ангелина. — Мы по крайней мере на месте не сидим и постоянно что-то делаем. Чем вообще то не мы должны заниматься, а те самые дворяне и бояре. Так что я с Александром. Надо их проредить.

— С этим мы и так великолепно справляемся. — усмехнулся я, показав таблицу на КПК. — За год в России погибло во внутренних конфликтах больше пятидесяти тысяч человек. Пострадало больше двух миллионов. Из погибших — восемь тысяч дворян, полторы тысячи боярских детей и прочей высшей аристократии. Одних князей, включая нами убиенных — шестьдесят восемь человек. Семь из них — великие.

— Это… ужасно. — проговорила Ангелина.

— Как-то многовато. — поморщившись сказала Мария. — Статистика по рождаемости есть? Сколько мы потеряли?

— Нету. Но учитывая, что на всех наших южных и восточных рубежах тоже не сидят спокойно — не меньше, чем соседи. — ответил я. — Но цифры и в самом деле ужасающие. И что с ними делать я понятия не имею. Ну, кроме моего предложения.

— Избавишься от наследственной аристократии, получишь её же, только опирающейся на капитал и опять-таки наследуемое производство, европейцы это последние пятьсот лет проходили несколько раз по кругу. Одних наполеонов сколько было. — отмахнувшись заметила Мария. — Нет, милый, так эту проблему не решить.

— Пока у меня других идей нет. — вздохнул я, откладывая планшет в сторону. — Судя по откопанным в архиве отца Константина документам, наша страна уже десяток лет находится в перманентном кризисе власти.

— Который слава богу подошел к концу, ведь наследник очнулся и взял себя в руки. — не удержалась от комментария Мария.

— Тоже, верно. — не стал я спорить. — Но в первую очередь вопрос в том, что за это время наши враги умудрились плотно влезть в круги элит и промыть им мозги.

— Человеческая сущность никогда не изменится, так что их вина лишь в том, что не нашлось твердой руки правителя. — возразила Инга. — Любой человек в первую очередь животное, старающееся грести как можно больше и делать при этом как можно меньше — так говорил дед, и весь мой опыт это подтверждает.

— Предпочитаю считать себя божественным творением. — скромно ответила Мария. — А еще лучше, как сказал Александр нашему патриарху — божественным дитя.

— Да, губа не дура. — согласилась Инга.

— Хм, а мне наоборот приятнее чувствовать, что я из скота и животного к этим богам приближаюсь. — улыбнувшись произнесла Ангелина. — Одно дело, когда твои предки изначально были идеальны, а ты лишь человек, и совсем другое если ты был обычным человеком, а потом сам развился до бога-человека.

Улыбаясь, я наблюдал за внезапным теологическим спором девушек, а у самого в мозгу раз за разом крутился один и тот же вопрос — что делать с аристократией? Самый простой и очевидный ответ — ничего. Дождаться получения верховной монаршей власти, пусть и урезанной после преобразований прошлого века. А потом прижать всех к ногтю, как и советуют первая и третья супруги.

Но это будет не скоро. А пока можно и нужно разбираться с проблемами на своей территории. И проблем этих было выше крыши. Начиная от восстановления полуразрушенного центра Сургута, заканчивая перебоями в поставках продовольствия и медикаментов, которые доходили со скрипом. Ну и местная аристократия тоже давала о себе знать. Почти треть из тех, кто принес клятву верности не явился на зов.

Позднее, после нашей безоговорочной победы и захвата крепости Шешкулевых, они прибежали, поджав хвосты. У каждого нашлось самое важное и уникальное оправдание, которые в целом сводились к одной из трех категорий — собирали людей, искали оружие, посчитали, что помогут не войсками, а деньгами и ресурсами.

Последнее было столь неумело замаскированной взяткой, что я даже слов не нашел. А вот Инга быстро сориентировалась и переложила на них все оплаты контрагентам, строителям, спасателям и прочее и прочее. Выходило в целом удачно, виновные были наказаны, страждущие обогреты, ущерб почти восстановлен. Почти.

— Надо решать, что мы будем делать с крепостью Ефима. — сказал я, отвлекая девушек от их беседы. — Разобрать ее почти нереально. Она слишком большая. Восстанавливать можно — но слишком дорого. К тому же это символ сопротивления княжеской и императорской власти в регионе.

— Я предпочитаю этот дворец. — ответила Инга, поправив челку. — Но разбазаривать такие ресурсы нельзя.

— Символ всегда можно сделать своим, как с языческими праздниками позаимствованными христианами. — заметила Ангелина. — От сожжения масленицы до пасхального кролика.

— Сделай ее резиденцией генерал губернатора от Петрограда. — подумав предложила Мария. — Формально ты передашь её во владение империей, избавишь нас от расходов и при этом у армии появится постоянный гарнизон на случай волнений или отражения угрозы.

— Какая угроза может быть на Северном Урале? — усмехнувшись спросила Ангелина. — Нападение белых медведей?

— Учитывая, что у нас под боком Сибирь и совершенно непонятно, что будет происходить в дальнейшем — опорная точка нам не помешает. — заметил я. — Хорошая идея, так и сделаем.

— Особенно она хороша тем, что ты являешься и князем и генерал губернатором. — напомнила Мария. — При этом вряд ли кто-то сумеет тебя сместить без твоего на то желания. А потом можно будет назначить ответственного человека на этот пост.

— Хорошо. В таком случае нужно подготовиться к передаче, забрать документы и то ценное что принадлежит нам по праву победителей. — сказал я, одновременно набрасывая черновик сообщения для регента. Петр уже неделю как действовал на западе, и сведения оттуда приходили самые противоречивые. От того что Варшава сдалась на милость имперских войск, до того что постоянно идут стычки, и армия несет существенные потери.

Новая военная специальность — полковые корреспонденты, отлично справлялись с задачей своего главного заказчика — руководителей службы новостей и частных телеканалов. Так что смотря разные передачи можно было заработать настоящее биполярное расстройство.

У тех, чья основная аудитория составляла патриотически настроенных мужчин — все было стабильно хорошо. У каналов с преимущественно подростковой или смешанной аудиторией — новости чередовались скандалами. А у каналов с либерально настроенными зрителями — все репортажи шли о том, как на фронте все отвратительно и что регент вот-вот сбежит, поджав хвост.

Истина скорее всего находилась где-то посередине, но узнать её не находясь в штабе командования миротворческим корпусом было невозможно. Да и не было у меня желания влезать в дела, которыми пообещал заняться Петр. Разве что он сам попросит помощи или ситуация обернется совсем уж катастрофой.

— А если попробовать пойти хитрее? — поймал я за хвост внезапно проскочившую мысль. — Маша, как думаешь, что, если подстроить принятие законов об ограничении прав дворян не нам, а через твоего отца? Мы же встанем в оппозицию и возмущенно, но гордо, проиграем.

— Если предложить ему что-то взамен. Почему нет? — пожав плечами Мальвина. — Правда после этого его политической карьере придет конец, но, если он захочет уйти со сцены можно будет и поторговаться.

— А какие у него варианты, если Александр взойдет на престол? — удивленно спросила Ангелина. — Разве ему не придется при любом раскладе покинуть свой пост?

— Регента? Да, конечно, но я почти на сто процентов уверена, что он захочет баллотироваться на пост премьер-министра. — ответила Мария. — А если он окажет нам такую услугу, ему придется вообще уйти из публичной политики. Взамен он может попросить что-то очень большое.

— Смотря как закончится кампания на западе. — задумчиво проговорила Инга.

— Если он проиграет и западные губернии попробуют выйти из состава России, нам будет не до модернизации. — ответил я. — Ладно, что мы ему сможем предложить будем думать, когда разберемся с текущими делами.

— Вы как хотите, а я на сегодня уже всё. — вновь развалившись сказала Ангелина.

— Мы и вправду заработались. — вздохнула Инга, откладывая планшет со сводными отчетами от всех министерств и ведомств. — Как на счет прогуляться? На центральной площади как раз поставили елку — красавицу тридцать пять метров!

— Господи, и зачем такую красоту срубили? — с грустью спросила Ангелина.

— В смысле срубили? — удивленно посмотрела на нее Инга. — Ель привезли целиком, с корнями. А на площади есть специальный резервуар с питательным раствором. В конце праздников ее вывезут обратно в лес, где она будет восстанавливаться до следующего года. Она у нас с моего рождения каждый год одна и та же.

— Ого. — удивленно проговорила Ангелина. — Какой интересный обычай.

— А еще у нас деревья сажают на рождение первенцев. — улыбнулась Инга. — И проводятся масштабные селекционные исследования, для выведения морозостойких растений, которые могут пускать корни в вечную мерзлоту и питаться метаном. Но успехи пока скромные, разве что планктон и водоросли вывели морозостойкие.

— Это и в самом деле интересно, и в отчетах этого почему-то нет. Покажешь? — спросил я, мельком взглянув в заголовки документов.

— Мы проводили их и раньше, но, когда появилась возможность объединить с медицинскими исследованиями и использовать лаборатории ордена. Бывшие лаборатории, конечно. — поспешила поправить себя Инга. — В общем ты можешь найти их в разделе медицина — исследования.

— И деньги на них ты берешь из фондов, которые мы создали для финансирования медицинских разработок? — сразу ухватилась за высказывание Мария. — Это называется воровство, ну или коррупция. Тут все зависит от точки зрения.

— Средства тратятся из казны княжества, и с ними никаких проблем нет и не было. — жестко ответила Инга, осадив первую супругу. — А вот доступ в лаборатории иначе был бы нам закрыт, а исследования крайне важны для всего региона.

— Я не сказал бы что здесь слишком холодно. — на всякий случай уточнил я. — И в городе, и на противоположном берегу полно деревьев, пусть все и под снегом.

— Ты все верно заметил — возле реки зимой всегда температура выше, за счет теплообмена, правда ощущается, наоборот, холоднее, из-за влажности, но растениям она только в плюс. — чуть расслабившись ответила Инга. — Совсем другое дело дальше на север и в местах, где рек нет. Там проблема в том числе и с растительностью. В крупных поселках и добывающих городах это не так существенно, центральное отопление идет за счет сжигания попутного газа в ТЭЦ. Даже теплицы можно обогревать. А вот деревень, в привычном понимании, у нас нет, в отличие от центральной России.

— Их и в центральной почти не осталось. Промышленная и техническая революция все высосали дочиста, только на Дону и в Краснодарском крае остались какие-то мелкие селения, да крупные фермерские хозяйства с техникой и своими кораблями. — отмахнулась Мария. — Так что, мы идем смотреть елку?

— Я за! — тут же подскочила минуту назад чуть не умиравшая Ангелина. — Милый, три голоса против твоего одного. Надо идти.

— А когда это у нас начала работать демократия? — удивленно посмотрел я на девушек. — Сказал работать, значит будем работать. Сказал смотреть елку, значит будем смотреть елку. Ладно, не кукситесь, развеяться и в самом деле не помешает.

Через пять минут, одетые в шубы с оторочкой и высокие шапки из норки, мы уже стояли на центральной площади. Благо находилась она в паре шагов от дворца правительства. Можно конечно было посмотреть и из окон, но отсюда она выглядела совершенно невообразимо.

Живой зеленый великан, качающий тяжелыми ветвями од ветром, раскинул свои широченные лапы на много метров в стороны, да так что играющие под деревом дети терялись. Только и слышно было что смех да крики детворы откуда-то из-под мохнатых колючих варежек.

На нижних ветвях украшений было не так много, только гирлянда, какие-то разноцветные ленточки да пара пластиковых небьющихся шаров, а вот выше, на уровне метров двух, их становилось куда больше, пока все серебряные дождики, закрученные гирлянды и шары не сходились у самого верха в мантию белоснежного сияющего ангела.

Я даже замер, глядя на эту фигурку. Она была так высоко, что рассмотреть ее подробнее не получалось, но почему-то мне казалось, что скульптор попытался придать ей схожесть с Ингой. Но все равно, общая неправильность не давала успокоиться, из глубины воспоминаний на верх елки так и просилась звезда.

— Не слишком похоже в этом году. — словно извиняясь проговорила Инга, проследив за моим взглядом. — Некогда было позировать.

— Мне кажется очень даже. — ответил я, отвлекаясь от своих мыслей. — Только непонятно почему наверху такое изобилие, а внизу пусто. Одни ленточки остались.

— Так на эти ленточки привязывают пряники, конфеты и сушеные фрукты для детей. — улыбнувшись объяснила Инга. — Утром ветки просто ломятся от сладостей, а к вечеру — видишь ничего не остается. Зато гирлянды вечером особенно красивы, а в одиннадцать часов должно начаться северное сияние.

— У вас и северное сияние по расписанию? — удивленно спросила Ангелина.

— Конечно, у нас тут порядки, не забалуешь. — строго сказал Инга, а потом, не сдержавшись, рассмеялась. — Нет, конечно, хотя северное сияние тут тоже видно, но не так часто, а это будет лазерное шоу, проецируемое на тучи. Ну или просто на небо, благо мощности должно хватить.

— Каждый год такие праздники устраиваете? — уточнила Мария, которой кажется было немного обидно, что в Петрограде такого не проводят.

— Каждый удачный, на время войны убирали, чтобы не провоцировать беспорядки. Но сейчас все хорошо, так что после прошедшей трагедии нужно дать людям повод для радости. — ответила Инга. — Некоторые крикуны говорят, что лучше эти деньги потратить на помощь обездоленным или сиротам, но совершенно не понимают, как работает общественное мнение.

— Тут даже спорить бесполезно. — усмехнувшись согласилась Мальвина. — Большинство, услышав, что власть сделала что-то хорошее, воспримет это как норму. Некоторый еще и возмущаться начнут, почему так мало, или почему не так как они думали. А вот посетив праздник, получив чай и конфету для ребенка, он примет это как добро для себя любимого.

— Да, люди лишь звери. — вновь проговорила Инга, без всякого сожаления или сарказма. — Слышала от одногруппницы по женской академии что при практике в детском саду книги по воспитанию и выработке рефлексов у собак помогли ей куда больше, чем десятки томов детской психологии и подобной литературы.

— Жестоко. — фыркнула Ангелина. — Не хотела бы я чтобы ко мне относились как к собаке.

— Так ты и не собака, ты пастух. — улыбнувшись заметила Мария. — А все твои зрители — твое стадо, которое нужно направлять. Ну или козел-провокатор, который это стадо должен завести на бойню.

— Фу такой быть. — сморщила носик Ангелина. — И вообще, сама коза.

— Девочки не ссорьтесь, у нас в стаде пастух может быть только один. — улыбнулся я и кивнул в сторону виднеющихся гигантских скульптур. — Идемте дальше, посмотрим какой ледовый городок построили.

— В этом году работали только местные скульпторы. — снова извиняясь проговорила Инга. — Обычно мы заказываем их со всей страны, даже из-за границы дед привозил, но мне кажется и так получилось не плохо.

— Великолепно получилось. — сказал я, рассматривая диковенный полностью прозрачный замок, с трехметровыми башнями из которых шли ледяные горки. Внутри, по лабиринтам, бегали смеясь и хохоча дети. Тут же, чуть поодаль, сидели на деревянных скамейках взрослые с горячим чаем в руках.

Скульптуры, словно живые, изображали оленей, каких-то рыб, выпрыгивающих из ледяных волн, морских котиков и песцов, ну и конечно хозяина и главную угрозу всех северных окраин — великолепного белого медведя, вставшего на задние лапы, а у его ног — маленького медвежонка.

— Это большая и малая медведица. — пояснила Инга. — Сейчас почти не видно, но во льду заморожены гирлянды. Когда станет темно они включатся и все фигуры на площади станут отражением звездного неба.

— Здорово. — в восхищении проговорила Ангелина. — А можно будет их как-то увидеть сразу все?

— Конечно. — улыбнулась в ответ княгиня Лугуй, она развернулась на сто восемьдесят градусов и показала на дворец правительства. — Вон из того окна, в нашей спальне.

— Намек мне нравится. — усмехнулась Мальвина. — Да и холода с меня, пожалуй, хватит. Может вернемся?

— Можно я один раз скачусь с горки? — во внезапном порыве проговорила Ангелина. — Один раз!

— Ты взрослая замужняя женщина. — качая головой проговорил я. — Конечно можно, сколько захочешь. Только малышей не раздави.

— Я мигом! — крикнула Ангелина, взлетев с помощью пресса прямо на верхушку самой высокой башни. Осмотрелась, пытаясь найти что подложить под попу, а затем махнула рукой и с диким визгом съехала просто так. В конце ее закрутило и она чуть не улетела в сугроб, но хохоча поднялась.

— Это так глупо, так по-детски. — поморщившись сказала Мария. — Я тоже хочу.

— Чувствую дети сегодня больше не покатаются. — усмехнулся я. — Идем, я подтолкну. Инга?

— Что мне теперь, одной стоять. — вздохнув пробормотала третья супруга. Я подхватил обеих девушек и рывком оказался на вершине.

Следующие полчаса мы, совершенно не заботясь о том, что о нас подумают посторонние катались с горки, смеялись, подталкивали друг друга и съезжали паровозиком, цепляясь друг за друга ногами. А потом катали детей, поднимая их в воздух на щитах и вызывая бурные крики восторга у детворы и обеспокоенные вздохи родителей.

Играть в снежки условились без применения резонанса, и даже придерживались этого правила, пока присоединившиеся к штурму снежного городка гвардейцы не пошли в атаку плотным строем, обстреливая нас залпами стоило только высунуться. Что могу сказать, не зря их учили метать гранаты. Нам было весело, и во дворец мы вернулись только посмотрев лазерное шоу среди толпы народа.

— Это потрясающе. — проговорила Ангелина, глядя на соткавшееся в воздухе над нами северное сияние из десятков лучей лазерных проекторов, установленных на крышах.

— Да. — не стал спорить я, привлекая к себе девушек. Не того парня назвали Долгоруким, объятий у меня хватило на всех троих.

Вернулись мы усталые, все в снегу, но совершенно счастливые. Все заботы и хлопоты как-то вымыло из головы, и осталось осознание что до нового года всего два дня.

ДВА ДНЯ!

Я аж вздрогнул от этой мысли. Два дня, а у меня для девушек даже подарков нет!

Глава 14

— Опаздывают. — проговорил Василий, ходя из стороны в сторону. Я его негодование прекрасно понимал, вместо того чтобы сидеть в теплом и уютном дворце начальству, то есть мне, взбрело в голову встречать товарищей в чистом поле. Впрочем, на самом деле и выбора то особого не было — Черепаха оказалась слишком большой, чтобы сажать её в местном аэропорту.

— Возможно задерживаются из-за пурги. — успокоил я адьютанта. В отличие от группы сопровождения мы стояли в шубах и шапках, а не подогреваемых изнутри резонансных доспехах. Поле слегка очистили от снега, хоть фермеры и ругались, но сажать корабли, когда будет подниматься в небо снежное облако — спасибо, проходили.

— А вот и они. — выдохнул Василий, до рези в глазах всматривающийся в горизонт. Впрочем, через пару минут даже не напрягая зрение разглядеть быстро приближающиеся серо-голубые точки, что из крохотных пятнышек увеличились до размеров нашего монструозного сухогруза-авианосца.

Его сопровождали легкий крейсер Гривна и два фрегата непонятного класса, переделанные из бывших гражданских судов, впереди шло звено катеров рода Вяземских, и два корвета союзных нам домов Суворовых и… я напрягся вспоминая чей это может быть корвет, потому как я что-то о нем не помнил. Явно не африканский трофей. Судя по виду — типовой передовой корвет проекта Бдящий, но не наш.

— Ладно, подождем пока приземлятся. — решил я не разводить панику на пустом месте. Все равно у нас были многократно превосходящие силы.

— Всем приготовится, первым на посадку идет авианосец. — приказал я, связавшись с диспетчером импровизированного порта. На скорую руку возведенная на краю поля вышка даже пошатнулась, когда Черепаха начала снижение. Даже учитывая, что снег убирали всего полчаса назад, поднялись облака, за которыми ничего практически не было видно. К счастью, их быстро сдуло в сторону.

Корабли один за другим шли на посадку, постепенно выстраиваясь рядом с авианосцем, скрываясь в его тени. Даже крейсер терялся на фоне Черепахи. Я не видел ее с начала ремонта и сейчас бывши сухогруз вызывал невольное уважение. Теперь он больше не напоминал грубую переделку.

Гондолы с двигателями спрятали под броней, башни ПСО заменили общевойсковыми образцами АК-30, установили оборонительные КАП-100 и А-130. Легкое бронирование было заменено на секторное, где грузовая палуба простреливалась чуть ли не на сквозь, а все главные узлы были защищены не хуже броненосца. Ну и военная окраска, сине-серая снизу и по бокам, и смешено зеленая сверху, тоже добавляли внешней аутентичности.

Скромный кораблик Гривна, в полтора-два раза крупнее Гнева, казался крохотным и даже устаревшим на фоне Черепахи, и во многом это была заслуга одного человека — Краснова. Так что я ничуть не удивился что в сборной делегации он шел к нам наравне с графом Рублевым и княжной Вяземской. А вот присутствие еще одного человека вызывало у меня не малое удивление.

— Ваше высочество. — чуть поклонилась Ольга, которая номинально была старшей по титулу среди всех присутствующих. — Рада вас приветствовать.

— Княжна, давайте без формализма, здесь все свои. — улыбнувшись сказал я, и если соратники стоявшие за её спиной тут же расслабились и заулыбались — Ольга наоборот чуть напряглась. Как и следующий член делегации.

— Али-Саид ибн Амин приветствует вас, ваше императорское величество. — проигнорировав мою просьбу, от нервов или из крайнего уважения, решив соблюсти формальности сказал Амин, поклонившись как старшему и главному. Ну хорошо хоть в ноги не бросился, а то ведь мог.

— Приветствую тебя, великий князь Ашхабада. — улыбнувшись сказал я. — Выпрямись и чувствуй себя как дома. К тому же не забывай, пока я не император.

— Как прикажете, ваше высочество. — взглянул мне в глаза вытянувшийся и похудевший за последние пару месяцев тринадцатилетний юноша.

— Хорошо. — чуть вздохнув решил я. — Друзья, давайте не будем стоять на морозе, а обсудим все текущие дела в тепле дворца. Наши транспортники доставят вас в дом правительства Ханты-Мансийска. Через пару часов мы встретимся. Рад что вы долетели без проблем.

— Ну, не то, чтобы совсем. — проговорил Леха, которому я и собирался уделить внимание прямо сейчас.

— Вот и расскажешь. Идем. — приказал я, за руку поздоровавшись с каждым из товарищей. Некоторых хотелось обнять, особенно мне не хватало Тарана с его поддержкой и дружеским плечом стального доспеха. Но с ними я и в самом деле мог поговорить позже, а вот Рублев…

— Я могу осмотреть доспехи? — спросил Краснов, когда я уже собирался идти дальше.

— Естественно. Я специально оставил для тебя несколько экземпляров, один почти целый. — ответил я, и Максим искренне улыбнулся, как ребенок, которому подарили новую игрушку. Елена Пожарская-Рублева с остальными отправилась во дворец, а мы с Алексеем, Василием и группой охраны добрались до Черепахи.

В начале посетили мостик, тоже существенно преобразившийся со времен захвата судна. Теперь вместо бумажек с надписями, наклеенных поверх кнопок, были установлены российские системы управления, кое-где выглядящие устаревшими, но зато общевойсковые и проверенные многолетней практикой.

Экипаж вздрагивал при нашем появлении, вытягиваясь по струнке, но в целом уже начал потихоньку расслабляться. Только у техников была вторая смена — проверка и привидение корабля в стадию стоянки. Все же летающее судно требовало немалый уход и ежедневный плановый осмотр.

— Итак, рассказывай. — проговорил я, когда мы закрылись в капитанской каюте.

— В начале вот. — сказал Леха, подвинув ко мне небольшую шкатулку. — Амин-бей был удивлен нашим запросом по обмену, но проблемы это не составило. И курс хороший, один карат к один двадцать три.

— Мог бы и один в один разменяться. — покачав головой сказал я, открыв крышку. На черном бархате, каждый в своей ячейке, лежали два десятка небольших алмазов. Все инициированные.

— Ну… не хотелось совсем без прибыли оставаться, тем более что Амин-бей попросил о небольшой и совершенно не утруждающей нас услуге. — проговорил Алексей, чуть замявшись, я поднял бровь, вынуждая его продолжить мысль. — Мы вроде как его сына в заложники брали, а тут отпустили на все четыре стороны.

— И он этим недоволен? — удивленно спросил я.

— Скорее удивлен. Ну и недоволен немного, но старается этого не показывать. — ответил Рублев. — Как я понял, он хочет, чтобы его сын присутствовал в свите будущего императора России, и готов для этого на немалые жертвы. Но и о своей выгоде, вернее даже выгоде города, не забывает. За зерно содрал все что было на него выделено, едва договорились с его министрами.

— Но в нагрузку ты забрал сельхоз технику для своих земель. — уточнил я.

— Ну почему сразу своих. — замялся Леха. — Еще ваших. У Меньшиковых тоже комбайны старые, а тут новейшие швейцарские, да еще и с комплектующими.

— А тебе Максим не говорил, что эти новейшие комплектующие мы через год будем ремонтировать по принципу каннибализма? — спросил я вмиг нахмурившегося Рублева. — Ага, значит говорил. Ладно, значит придется искать обходные пути, или организовывать выпуск машинокомплектов для ремонта.

— Уж лучше выпуск… малосерийный. Дорого, но зато свое. — тут же сориентировался Алексей.

— Которое начнется на твоей мануфактуре? Ладно… черт с ним. Давай дальше. Что за приключения, которые остальные проигнорировали? — поинтересовался я.

— Скажем так, это не приключения и пока даже не намеки на проблему, а скорее ее далекие симптомы. — не слишком уверенно проговорил товарищ. — Франки в Ашхабаде почти перестали быть в ходу, вес рубля сильно повысился, но некоторые сделки мне предлагали заключать в английских фунтах или немецких марках.

— Очень интересное кино. — проговорил я. — Дальше.

— Похоже, что персы и османы, после поражения от России на границе, впали еще в большую зависимость от Англии. У османов прямо флот островитян в портах стоит. Не самый большой, не главные силы, но нам будет достаточно. — продолжил Леха. — Персы вроде пока обходятся без военного контингента третьих стран на своей территории, но товары оттуда уже начали поставлять за фунты и марки.

— Со всех сторон окружают. — поморщился я.

— Главное, чтобы с севера не зашли. — попробовал пошутить Леха, но замялся под моим взглядом. — Так я о чем, часть чиновников Амина — русские, большая часть министров — тоже. Порт вообще по-прежнему наш. Но вот швейцарцев полностью заменили «господа с хорошими лицами». Наши купеческие компании сумели отжать лишь половину от рынка.

— Скверно… в тако случае даже хорошо, что Амин решил отправить нам своего первенца. — проговорил я, прикидывая в уме варианты. — Слухов о том, что его придворные против не было?

— Были, но горячие головы быстро замолчали. В городе стоит довольно большой гарнизон, да и летнюю кампанию все прекрасно помнят. — заметил Леха, чуть развеяв мои сомнения. Лояльность, основанная на страхе — не лучшая вещь, но весьма и весьма надежная, если у противника не найдется дубинки побольше.

— Хорошо. Я пообщаюсь с бывшим принцем позже. Отчеты по товарам и технике сдашь вместе с накладными Инге. — решил я.

— Лугуй? — удивленно посмотрел на меня Леха. — Не Марии?

— Нет, как выяснилось Инга в таких делах куда более талантлива и главное — щепетильна. А Мария больше по… ну ты знаешь. — сказал я, неопределенно покачав рукой. — По другим вопросам.

— Да уж знаю. — криво усмехнулся Алексей. — Хотя чем она может заняться здесь, на Северном Урале, вдали от высшего света — понятия не имею.

— Ты даже не представляешь. — покачал я головой. — Даже не представляешь.

— Наверное вам повезло, капитан. — через несколько секунд вдруг сказал Леха. — Нет, мне тоже повезло, Лена чудо. Но… как сказать… не чувствуется что она дочь великого князя. А ваша супруга всю аристократию в тонусе держит. Что она выкинет в следующий раз, кому поможет, а кого утопит — совершенно не угадать.

— Пока ты входишь в круг моих соратников и доверенных людей, можешь быть уверен — ничего плохого она с вами не сделает. — успокоил я товарища. — К тому же ты и сам все прекрасно понимаешь.

— Если честно — не очень. — признался Алексей. — И это-то меня и пугает. Ни я, ни супруга в высшем обществе не крутимся. То, что на мой взгляд должно решаться договоренностями и деньгами во многом решается просто словами о принадлежности к какому-то кругу. Какая-то дичь.

— Это называется власть. — спокойно возразил я. — Люди, обличенные властью, мыслят другими категориями, нам с тобой пока не сильно доступными.

— Сказал цесаревич графу. — с улыбкой ответил Леха.

— Именно что царевич. Хотя… в данный момент скорее князь Лугуй. — вздохнул я, еще раз посмотрев на камни. — Ладно, у нас не так много времени, а мне еще подарками для своих жен заниматься. У тебя то, как, всё готово?

— Я… ну кое-что присмотрел. — чуть замявшись сказал Алексей.

— Можешь не рассказывать. — улыбнувшись успокоил я товарища. — Дело семейное, понимаю. Мне нужно будет около часа, займись пока своими делами.

— Конечно, прослежу за выгрузкой. — тут же ответил Рублев, поднявшись с кресла и оставив меня наедине с алмазами.

В первую очередь мне нужно было настроиться на каждый из них, вычленить остаточный фон их прежних владельцев и составить наиболее похожую картину. Размер в данном случае почти не имел значение, хотя надо отдать должное Амин-бею, даже не зная для чего нам камни он подготовил их почти одинаковыми. А может это Леха постарался.

Следующим шагом была настройка. Я уже делал быстрые изменения энергетической структуры камней, в Тифлисе, во время подготовки к штурму крепости ордена Асклепия, но сейчас моей задачей было не сломать ее, а подстроить под использование совместно с камнями супруг. То, что вызывало у меня когда-то жуткие проблемы, работа с Шахом, помогло научиться работать с самыми сложными узорами.

К счастью, ауры Ангелины и Марии я знал уже не просто досконально, я сам их регулярно контролировал. Так что и настроить соответствующим образом парные камни не составило особого труда. А вот когда наступила очередь камней Инги, дело пошло куда сложнее. И причины тут были разные.

Во-первых, личность самой девушки. Я знал ее почти столько же сколько Марию, однако она ни разу не посещала наши занятия до свадьбы, ее меридианы оказались фактически не развиты и оперировать с большим объемом энергии у нее не выйдет. Во-вторых, получался тройной источник — ее родной плюс два новых, и неизвестно как эта система сложится. Ну и, в-третьих, я просто мало пока работал с Ингой.

— И так сойдет. — наконец выдохнул я, потратив на её алмазы в два раза больше времени и сил чем на камни других девушек. Взглянув на время, я с неприятным удивлением понял, что прошло не три, а почти пять часов, а рядом со мной, на столике стоит остывший чай. Значит кто-то в каюту даже заходил. А я слишком заработался и этого не заметил. Интересно что он понял из увиденного.

А еще я опаздывал. Нет, конечно, начальство никогда не опаздывает, оно задерживается, но сейчас был именно такой случай.

— Василий, кто чай приносил? — спросил я, вызывав адьютанта.

— Я, ваше высочество. Никого лишних не входило. — ответил Строганов.

— Хорошо. Мы опаздываем, придется взять один из катеров. — сказал я.

— Никак нет, я как понял, что время истекло, вызвал вашу яхту. — ответил адъютант, и переключив дисплеи Черепахи в круговой режим я тут же нашел небольшое остроносое судно у трапа которого ждала пара гвардейцев.

— Отлично, спасибо. — с облегчением выдохнул я. — Идем, не будем терять время. Алексей ещё здесь?

— А где ему быть? — пожал плечами Василий и показал на вереницу грузовиков и команду кладовщиков, которым раздавал команды юный граф.

— Заканчивай, нам пора выдвигаться. — сказал я, вызвав Леху по КПК.

— Хорошо, заодно моих новых управляющих проверим. — тут же согласился Рублев, и через пятнадцать минут мы уже были во дворце. Алексея отвели в гостевое крыло к супруге, я же быстрым шагом направился в свой кабинет.

— Задерживаешься. — не слишком довольно проговорила Мария. — У нас не так много времени осталось.

— Я ему доверяю, поэтому время не так существенно. Обрабатывать его не придется. — сказал я, сбрасывая уличную одежду в гардеробной. — Ты уже подумала, где мы будем встречаться? Банкетный зал?

— Чтобы каждая собака знала? — фыркнула Мария. — Нет конечно, хозяйская уборная в главном зале. Он тебя там уже час ждет.

— Ну, будем считать, что у него жутчайший понос. — усмехнулся я, переодевая обувь. Удивительно, но я уже успел привыкнуть к проводящему контуру, так что одевал его под одежду почти на автомате. А вот переобуваться в, казалось бы, уличные ботинки во дворце — было довольно странно и непривычно. В своих покоях я обычно обходился тапочками и мягкой одеждой. А тут опять официоз.

— Будем считать, что кроме человека что его провел об этом никто не знает. — покачала головой Мария. — Готов?

— Да, идем, дорогая. — сказал я, подставив ей локоть.

— Всё что прикажете, мой император. — улыбнувшись ответила Мария, и в ее словах даже почти не было яда. Разве что капелька.

Гвардейцы, вновь окружившие нас с обеих сторон и не пренебрегавшие во время дежурства облегченным резонансным доспехом, через пять минут гуляния по коридорам, понятливо замерли у двери уборной. Их даже не смутило что мы входим в него с супругой. Ну мало ли что мне в голову взбрело. Правда знай они что тут на самом деле происходит, тоже вели бы себя до последнего невозмутимо.

— Ну здравствуй. — улыбнувшись пожал я руку товарища. — Как добрался? Всё хорошо?

— Может оставите любезности? — шикнула на нас Мария. — Времени у нас не так много. Или хочешь, чтобы я по стонала у дверей для отвода глаз?

— Оставлю это на твое усмотрение. — сказал я, отводя соратника дальше от входа.

— У меня все хорошо, капитан. — улыбнулся тот. За время копка мы не виделись он существенно оброс мускулатурой и раздался в плечах, хотя и о тренировках чакр тоже не забывал, пусть и сильно отстал от того же Тарана. — И у всех наших.

— Ты, наверное, удивлен что я тебя принимаю вот в такой обстановке. Прости, я бы хотел тебя приветствовать совсем по-другому. Но выхода нет, доверять я могу только ближайшему кругу, а ты в него давно входишь. — вздохнув сказал я.

— Я все понимаю. — ответил товарищ, улыбнувшись. — Что надо сделать? Убить кого-то?

— С убийствами мы и сами прекрасно справляемся. — фыркнула Мария, но заметив мой осуждающий взгляд подошла ближе к двери и начала постанывать. Да так сексуально что захотелось ее и вправду прямо здесь отодрать. Тем более что делала она это даже громче чем у нас в спальне.

— К делу. — усмехнувшись сказал я. — Ситуация следующая…

Через пятнадцать минут, вручив товарищу существенную сумму в драгоценных камнях и валюте я вышел из уборной. Вместе с супругой, которая как ни в чем не бывало поправила платье уже когда была открыта внешняя дверь. Надо отдать должное — гвардейцы держались молодцом и делали вид что ничего не слышали. Оставалось только надеяться, что один взвод справится с задачей, с которой спасовала целая канцелярия.

А дальше начался приветственный фуршет. Мероприятие совершенно, насквозь официальное, с кучей других приглашенных, с представлением каждого моего товарища и их спутниц. Несмотря на то, что главный праздник должен был пройти завтра, повара расстарались, словно сегодня новый год. А может дело было в том, что мэра мы все же выпустили. Не под честное слово, понятно, но сбежать он с семьёй никак уже не сможет.

И все же мы сумели справится за каких-то пять часов. Вернулся я в свой кабинет в твердой уверенности, что завтра меня уже ничего не удивит. Обязанности хозяина вечера доставляли немало хлопот, но к огромному моему счастью я был не один. Мария вовремя подсказывала кто к нам идет и как себя с ним вести, Инга была хозяйкой вечера и оттягивала на себя внимание женской половины, Ангелина же просто была собой и прекрасно выглядела. Но даже это требовало не малых эмоциональных сил.

— Всё, я спать. — рухнув на кровать в платье сообщила наша телезвезда, стоило нам вернуться в наше крыло.

— Для начала приведите себя в порядок, нужно перед завтрашним днем всё еще раз проговорить и помедитировать. — сказал я, не терпя возражений. — Сегодня был длинный день, но завтра все будет куда хуже.

— Это правда. — кивнула Инга. — Начало официальных приемов у нас в одиннадцать утра. А заканчиваем мы около пяти… тоже утра, но уже первого числа.

— Может ну его? — спросила Ангелина. — Посмотрим салют и баиньки? У нас же режим годами формировался.

— За один день не собьем. — решил я. — Кто первый в душ?

— Я. — тут же ответила Ангелина, вскочив. Но скинув платье замерла на пороге ванной. — Не потрешь мне спинку?

— Обойдешься. — возмущенно сказала Мария. — И вообще у нас еще дела, если силы ко сну останутся…

— Не сегодня дорогие. — улыбнувшись ответил я.

Контрастный душ, растирание полотенцем, разминка и наконец медитация. На все про все у нас ушло еще почти два часа. Особенно долго, потому что мне пришлось настраивать камни, о которых девушки пока не знали. Хотя, судя по тому, как хмурилась Ангелина, она почувствовала какое-то изменение в резонансе.

А затем, после завершения медитации очищения и восстановления мы отправились спать. Правда Ангелина добилась-таки своего, и остальные девушки тоже решили не отставать, но в этот раз пришлось не растягивать удовольствие. Всё же завтра предстоял и в самом деле тяжелый день.

А потом он настал.

В детстве праздник это подарки, елка, новогодние огни, гирлянды и запах мандарин. В подростковом возрасте — шумные гулянки и друзья, случайный или долгожданный секс. Во взрослом это готовка, встреча гостей и раздача подарков. А вот когда ты представитель власти… да еще и строго официальной, а в нашем случае еще и будущий правитель…

Нельзя сказать, что я не видел в праздновании нового года ничего хорошего. Нет, наоборот я старался как можно больше радоваться, замечать прекрасного и наслаждаться редкими минутами отдыха и встреч с близкими. Но…

Завтрак с министрами и великими боярскими родами что предпочли приехать из столицы в глушь, лишь бы встретить новый год с цесаревичем. Поздравления. Обед в гигантском зале с началом приветственных мероприятий и представлением гостей, которое затянулось на три часа. Ужин…

Работа, работа и еще раз работа. Скучная, монотонная, но крайне необходимая для поддержания статуса. По сути, именно такие официальные приемы, на которых приходится общаться с высшей аристократией — и есть главная работа будущего монарха. А то, что я с шашкой на коне, вернее с проводящим клинком в резонансном доспехе, бегаю и рублю врагов — это для моего положения нонсенс. Для этого есть гвардия, армия, жандармерия… тайная канцелярия, в конце то концов.

К счастью, закиснуть в болоте интриг и фальшивых улыбок мне не грозило. Не в ближайшее время. Но и общения с боярскими детьми, в том числе старшекурсниками высшей военной академии, прибывшими в Ханты-Мансийск для празднования нового года, мне было никак не избежать. Впрочем, супруги и тут были рядом, поддерживали меня изо всех сил, и не давали скучать. Одна только выходка Марии чего стоила.

— Великая княгиня Елена Пожарская-Рублева, с супругом, графом Алексеем Рублевым! — объявил глашатай, и множество удивленных взглядов повернулось к входящей в зал паре.

— Твоих рук дело? — спросила Инга, не поворачивая головы.

— Ну не твоих же. — так же улыбаясь ответила Мария. — Пусть они там не расслабляются. Да и для Лены полезно быть в тонусе.

— Великая княгиня… вот её родственники взбесятся. Она же на наследство не претендовала. — чуть покачала головой Лугуй.

— Если это выйдет им боком, вытаскивать нам. — спокойно заметил я.

— В крайнем случае скажем что это была ошибка конферансье и его уже казнили. — пожала плечами Мария. — В лучшем они это проглотят и в дальнейшем можно будет развернуть тему.

— Только очень осторожно. Нам ещё в высшем свете проблем не хватало. — проговорила Инга.

— Естественно, за кого ты меня принимаешь? — фыркнула Мальвина.

Таких громких объявлений за вечер больше не было, хотя появление Ольги, а сразу за ней нетитулованного дворянина Ивеля Тойона — тоже заставило зал шептаться. А уж когда они, ходя по залу, то и дело пересекались. Как бы не нарвались наши пылкие голубки на ненужные дуэли… впрочем Тарану это может тоже пойти на пользу.

Так или иначе, но предновогодний вечер постепенно подходил к концу, а вот официальный прием — совсем нет. К двенадцати ночи в зале притушили свет и все лица повернулись к панорамному окну, заменяющему стену. А затем в воздух поднялись тысячи огней.

Фейерверк бил полчаса не переставая. Буйство узоров и красок, затмевающее все ранее виденное, освещало, казалось, все небеса, от горизонта до горизонта. Чего тут только не было, и взрывы фейерверков с надписями «с новым годом» и всевозможные фигуры и целые сцены из новогодних сказок. На фоне всего этого фейерверк-флаг смотрелся слишком просто и обыденно, если бы он не горел в небе почти минуту, в начале поднимаясь, а затем постепенно падая и развеиваясь.

— С новым годом! — раздались первые крики из зала, когда потухли последние огни и свет вновь заработал на полную мощность.

— С новым годом друзья! — поздравил я всех с балкона, подняв бокал шампанского.

Тосты продолжались ещё полтора часа, и только к двум нам наконец удалось оставить большую гуляющую компанию, чтобы собраться меньшим, близким кругом. На всякий случай я проверил чтобы у наших солдат и служащих тоже прошел праздник, но Леха уверил меня что денег не пожалели, все в тепле и с полными желудками. Ну а фейерверк он общий.

— С новым годом, друзья. — улыбнувшись еще раз поднял я тот же тост что и в зале, но теперь он прозвучал куда теплее. Благо в небольшой, по меркам дворца гостиной, посторонних не было. Только самые близкие и доверенные люди. Ну и Али-Саид, которого я теперь бросить никак не мог.

— По правилам приличия, первым должны дарить подарки гости. Чтобы на их фоне не потерялся хозяин, но с вашего разрешения я начну первым. — сказал я, улыбнувшись. — Мой подарок самым важным людям в моей жизни. Дорогие мои супруги, я не представляю, что бы я без вас делал и где бы был. Так что позвольте преподнести вам…

— Спасибо дорогой, ты потрясающий. — словно ребенок обрадовалась Ангелина, приняв коробочку.

— Ого, а они с сюрпризом. — улыбнулась Мальвина, открыв крышку. — Да еще с каким. Девочки, кажется нам не отдарится.

— Серьги? — немного удивленная реакцией двух других супруг проговорила Инга, а затем взяла их на ладонь. Я, Ангела и Мария с удовольствием наблюдали как брови Лугуй взлетели, а глаза расширились. Как она начала чаще дышать, сжав серьги в кулаке, а затем не веря посмотрела на меня. — Как это вообще возможно?

— С нашим супругом возможно всё. — гордо улыбнувшись ответила Ангелина.

— Дамы, господа, просим прощения, но кажется нам срочно нужно припудрить носик. — довольно сказала Мария, и не дав Инге прийти в себя утащила ее в ванную комнату. Через пять минут девушки вернулись, и хотя княгиня Ляпинская чуть успокоилась, никак не могла поверить в происходящее, то и дело касаясь сережек которые чуть светились под воздействием ее силы.

— Да, пожалуй, такое никому не переплюнуть. — усмехнулся Таран, посмотревший на девушек истинным зрением. Рублев тихо, на ушко, объяснил жене что только что произошло, и Елена с круглыми глазами уставилась на него, а затем жадно всматривалась в украшения моих супруг.

Остальным о произошедшем было знать не обязательно, но и реакции девушек оказалось достаточно для проведенного эффекта. А потом начались другие подарки. Впрочем, ни машины, ни украшенное камнями оружие уже не вызывали такого фурора как шесть маленьких алмазов, в плетенных в платину.

Хотя напоследок удивить нас всех удалось Али-Саиду. Хотя удивить это еще слабо сказано…

— Ваше императорское высочество, прошу принять от меня этот дар. — сказал парнишка, и сопровождавшая его все время с начала приема девушка со странной фатой на голове, преподнесла мне саблю с богато украшенными ножнами и вполне рабочей рукоятью, чуть выдвинув лезвие я убедился что оно с вплавленным проводящим слоем.

— Благодарю, действительно царский подарок. — улыбнулся я, чуть поклонившись и положив саблю в сторону, вот только девушка ее поднесшая так и осталась стоять передо мной.

— Кхм, прошу прощения, я не верно выразился. — сказал, чуть замявшись и глянув на девушку Али. — Мой отец сожалеет о своем недобросовестном поступке. Когда вы только познакомились он ослеп и не сумел понять вашего истинного величия. Наш подарок стоит перед тобой, и ты можешь либо принять её, либо казнить саблей что она поднесла. Моя сестра, Фатима ибн Амин, твоя наложница и собственность. Ее жизнь в твоих руках.

Глава 15

— Мне кажется или этот сопляк своей жизнью не дорожит? — спросила Мария, как только мы оказались наедине.

— Варварский обычай. — проговорила Ангелина. — Как можно подарить девушку? Она же живая, а у нас не девятнадцатый век на дворе.

— Так ты ее принял в подарок или нет? — задала вопрос Инга, и две другие супруги тут же повернулись ко мне.

— Я не собираюсь ее за собой таскать, но и убивать ее я тоже не собираюсь. — ответил я, немного успокоив девушек. — Но, если вы думаете, что это идея Али, сильно сомневаюсь, скорее уж это придумал его отец. Старый манипулятор прекрасно понимает, что я не буду казнить его дочь.

— А мне, кажется, это вполне обсуждаемый вариант. — сказала Мария, гневно сверкнув глазами. — Ты же не падишах какой-нибудь.

— Ну, с точки зрения Амин-бея как раз падишах. — заметила Инга. — Но вопроса это не отменяет. Повезло ещё что у нее не возникло вопросов по поводу указания занять гостевую комнату. А то с нее могло статься…

— Я слышала, что наложницы по восточным обычаям должны всюду сопровождать господина. Ублажать его и всё такое. — заметила Ангелина. — Но неужели тебе не хватит нас?

— Мне вас иногда перебор. — сухо заметил я, и девушки кажется поняли, что развивать эту тему не стоит. Все кроме Мальвины.

— Ну так и казни её не обязательно прилюдно. Пошлем её голову отцу, чтобы понимал с кем связывается и что манипуляции в данном деле неуместны. — предложила Мальвина, и у остальных даже сомнений не было в том, что она совершенно серьезна.

— Если это такая форма извинения за то, что Амин собирался нас отравить, то идея провальная по всем фронтам. — заметила Ангелина. — Не понимаю на что он вообще рассчитывает?

— Это-то как раз понятно. — сказала Инга. — Александр у нас первый официальный троежонец, да еще и наследник престола. По всем внешним признакам он ведет себя скорее, как молодой «паша», чем христианский царь. Да и восточный поход, полуофициальный, к которому многие присматриваются, вызывает множество вопросов. Расчёт же на то, что он и ведет себя так же, как падишах и на женах не останавливается.

— Так себе образ будущего императора. — поморщилась Мария. — Фаворитки — куда ни шло, это в европейских традициях, но наложницы… Тем более надо ее казнить, чтобы не было лишних слухов.

— Нужно понять как можно от неё избавиться при этом даровав свободу. — подумав сказал я. — Желательно демонстративно и не слишком оскорбив её семью.

— Никак. — коротко ответила Инга. — Подарить свою дочь в наложницы, это не просто унижение это… я даже не знаю с чем это можно сравнить.

— Это куда более серьезный поступок чем послать сына в заложники. — ответила Мария, сбросив праздничное платье. — Вот же уроды, такой день испортили!

— Прости. — вздохнула Инга, вновь дотронувшись до сережек. — Надо, наверное, это принять как должное, все же ты сама говорила — с нашим мужем ни в чем удивляться нельзя, возможно всё.

— Объясняться перед Филаретом сама будешь. — сказала Мальвина уже в дверях ванной. — У вас между прочим еще с шаманизмом вопрос не решен, и он мне о нем напомнил! Так что спор будет горячий!

— С шаманизмом? — удивленно спросил я, когда, хлопнув дверью Мария скрылась в главной ванной. В наших покоях их было две, и еще один запасной санузел. Впрочем, номинально кроме гостиной и двух кабинетов у нас еще было три спальни. Так что занимало все это добрую часть этажа.

— Вера наших малых народностей. — отмахнувшись сказала Инга. — По-настоящему верящих в шаманов осталось не так много, но с появлением резонанса…

— Понятно. Магия вернулась? — усмехнувшись спросил я.

— Да, можно и так сказать. Есть обученные одаренные, которые вернулись к традициям предков, а есть стихийные. Я даже не знаю, как их назвать. Скорее и в самом деле шаманы, они строго блюдут традиции, нигде не учились, но у некоторых из них есть способности несколько другого толка чем у обычных одаренных. — нехотя объяснила княгиня Ляпинская. — Но наша церковь предпочитает, чтобы вера в стране была только одна — православно-христианская. И наши традиции стараются замести под ковер.

— Я тебя прекрасно понимаю. Филарет мне тоже прозрачно намекает на то, что неплохо бы обучающую программу свернуть и медитацией не заниматься. — ответил я. — Но с главой РПЦ приходится считаться.

— Обучающую программу… — сказала Инга, а затем, сняв серьги, положила их себе на ладонь. Несколько секунд ничего не происходило, а затем они вспыхнули, как и кулон у нее на груди. Девушка улыбнулась и подняла на меня восхищенные глаза. — Это потрясающе. Я словно наконец смогла вздохнуть полной грудью и вдруг выяснилось, что с самой инициации мне приходилось дышать через соломинку.

— Ну, на счет полной груди тебе еще надо поработать. — ехидно заметила Ангелина, и рассмеявшись скрылась за дверью второй ванной.

— Не расстраивайся, зато у тебя задница потрясающая. — подбодрил я нахмурившуюся Ингу.

— Да я и не расстраиваюсь. — тут же улыбнулась девушка. — Просто ожидала подобной выходки от Маши, а не Ангелы.

— Она тоже умеет завидовать. — сказал я, развалившись в кресле. — Что по занятиям, нам с тобой предстоит быстро-быстро догонять остальных, иначе лиса окажется права и по настоящему полной грудью ты так и не вздохнешь. Я не про физическую форму, естественно. Надо тренировать твои чакры и меридианы. Уже даже Таран освоил истинное зрение. Ангелина куда талантливей, но Маша берет силой…

— А я в результате отстаю. — кивнула Инга, повернувшись ко мне спиной. — Поможешь расстегнуть платье?

— Да, конечно. — я чуть вздохнул, поднявшись, все же этот день меня вымотал, а сюрприз под конец был… ну не самый приятный, прямо скажем. По крайней мере что с этой девушкой делать я не представлял. Впрочем Инга, воспользовавшись этой маленькой женской хитростью, почти сразу отвлекла меня от посторонних мыслей.

— А тебе правда нравится моя попа? — смущенно спросила она.

— Естественно. — улыбнувшись сказал я, и Инга вытянулась чтобы меня поцеловать. Через полчаса, когда девушки всё же соизволили выбраться из ванной мы были очень заняты. Ангелина и Мария были очень обижены и возмущены таким неприкрытым предательством, но слова звучали немного по-другому.

— В кругу семьи не щелкай клювом. — показав язык рассмеялась оседлавшая меня Инга, и мне вновь пришлось отрабатывать за троих. К счастью, я достаточно развил чакры земли и воды, чтобы не беспокоиться о подобных мелочах. И даже был уверен, что встану после бурной ночи первым. Каково же было мое удивление, когда, выйдя из спальни я увидел забравшуюся с ногами в кресло Мальвину.

— Ты вообще не спала? — спросил я первую супругу.

— Так получилось. — устало и мрачно ответила она.

— В чем дело? Тебя что-то беспокоит? — сев рядом поинтересовался я.

— Конечно беспокоит, а ты считаешь, что нет поводов? — подняв брось сказала Мальвина.

— Я имею ввиду — больше чем обычно. У нас каждый день то война, то революция, но раньше у тебя проблем со сном не наблюдалось. — улыбнувшись ответил я, взяв девушку за руку. — Или на тебя так повлияла одна появившаяся девчонка.

— Она не девчонка, в том то и проблема. — вздохнула Мария.

— Кхм, ну не мальчишка же. — удивленно сказал я.

— Да ну тебя. — фыркнула Мальвина попытавшись вырвать ладонь

— Рассказывай, в чем дело. Ты же знаешь мне ты можешь доверить даже самую большую глупость. — улыбнувшись сказал я, и девушка снова вздохнула.

— Можешь считать это бредом не выспавшегося больного разума, но её нельзя убивать. — наконец произнесла Мария.

— Конечно нельзя. Как сказала Ангелина — мы не в рабовладельческом строе живем. — ответил я.

— Да при чем тут это? — недовольно проговорила Мальвина. — Она принцесса. Может и не самая титулованная и вообще дочь рабыни, не важно. Она — принцесса.

— Это я и вчера понял. — сказал я, и пересадил сопротивляющуюся Марию себе на колени, та несколько секунд вырывалась, но больше для вида, а затем, устроившись по удобнее чуть расслабилась.

— Ничего ты не понимаешь, твое высочество. — вздохнула она.

— Ну так объясни, может раза с третьего до меня дойдет. — погладив ее по волосам сказал я.

— Ещё раз, может это просто бред с недосыпа. А может я чертова пророчица. Но мне, кажется, я поняла в чем дело. — наконец начала говорить Мария. — Смотри, ты — первый православный монарх многоженец. Пусть будущий, но все же. И потому мусульманские страны, считающие Исуса пророком, воспринимают тебя как неверного, который начал идти правильным путем.

— Допустим, хотя пока опасности в этом не вижу. — подбодрил я супругу.

— Амин-бей, только с нашей точки зрения обычный князь, в Персии и Османской империи он совсем недавно считался эмиром — или царем своего собственного государства. И этот царь, дарит тебе, исправляющемуся неверному, драгоценный дар — собственную дочь в наложницы. Так? — продолжила Мария.

— Если ты ее примешь и разделишь с ней ложе, это будет значить что ты еще на шаг ближе стал к мусульманству. — сказала Мальвина. — А значит дальше от христианства и католичества. А сейчас, после появления резонанса и одаренных, вера вновь имеет существенный вес в политике.

— Если я приму подарок, то рассорюсь с патриархом. — резюмировал я. — Но ты, предлагавшая вчера отрубить девочке голову, говоришь, что убивать ее нельзя.

— Верно! Если ее убить, да даже если просто от нее каким-то образом отказаться и отправить домой — это будет оскорбление не Амина, а всего востока. А если убить — то и вовсе, повод для войны, и не только с вновь вспыхнет Закаспийская губерния, но к ней еще и другие страны этой веры присоединятся. — сказала Мария. — Персы, османы, арабы, афганцы, курды, африканцы… как бы до Индии не дошло.

— Мы только недавно победили и Персов и Османов, при этом на двух фронтах и с завязшими на Урале войсками. — заметил я.

— Только тогда и уральская и центральная часть нашей аристократии выступала против них пусть разрозненным, но фронтом. На время отражения атак даже боевые действия прекращались. — заметила Мальвина. — А теперь большая часть нашего флота участвует в миротворческой операции.

— И её сковывают войска немцев и англичан, находящиеся у границы. — кивнул я, а затем вспомнил вчерашний разговор с Лехой. — Рублев рассказал, что англичане перебросили часть флота под Константинополь. А в Персию массово вошли немецкие и английские торговые компании, дошедшие аж до Ашхабада.

— Вот, видишь! Все сходится! — прокомментировала Мария. — Они сговорились. И если мы дадим им весомый повод — тут же атакуют. А убийство любимой дочери эмира Амин-бея, как раз такой повод, чтобы весь восток объединился против нас.

— Думаешь ради такой цели Амин-бей готов пожертвовать и любимой дочерью и сыном? — нахмурившись спросил я.

— Это я её любимой назвала, чтобы ты понимал, как они будут об этом трезвонить на каждом углу. — сказала Мария. — А так, мы даже не можем быть до конца уверены, что это действительно его дочь. Что же до сына — он пусть и старший, но далеко не единственный, так что если мы вдруг решим казнить заложника, вслед за сестрой…

— А еще он предал отца и лишил его трона. — напомнил я, задумавшись. — Ты права, убивать ее никак нельзя, но и оставлять как есть — тоже не вариант. Ссорится с патриархом мы не имеем никакого права. Не сейчас.

— Лучше вообще никогда, но сейчас особенно не стоит. — проговорила Мальвина, зевая, я еще немного воздействовал на ее меридианы, дождавшись пока девушка начнет сладко сопеть, а затем отнес ее в спальню. Нужно было что-то решать, и как можно скорее, чтобы не вызывать лишних подозрений и недовольства. Уверен, Филарету о ситуации уже доложили, хоть круг вчера оставался узким, но если цель была в том чтобы нас рассорить, о подарке могут донести сторонники самого Амина, и скрыть подобное не удастся. Надо бы по-хорошему Фатиму запереть.

— Доброе утро. — проговорил я, открыв двери в коридор, где должна была стоять охрана. — Это что еще такое?

— С шести утра стоит, ваше высочество. — недовольно проговорил гвардеец, глядя на сидящую на коленях перед дверью Фатиму. Возле нее, на бархатной расшитой подушечке лежал кинжал.

— Господин мой, я тебе не нужна? — спросила она дрожащим от слез голосом, и я заметил, как ее пальцы потянулись к оружию. И не только я, гвардейцы тут же напряглись, схватившись за стволы.

— А ну брось! — рявкнул начальник смены, целясь девушке в голову из двадцатимиллиметровой винтовки. Ну да, что было под рукой, но все же смотрелось комично и страшно одновременно.

— Отставить! — приказал я. — Всем убрать оружие! Тебя, Фатима, это так же касается. Нож в сторону. Поднимись и иди за мной.

— Да, господин! — обрадованно сказала Фатима, и вскочив на ноги шагнула ко мне. Но стоило нам поравняться, как я несколькими уверенными нажатиями на пересечения меридианов отправил ее в глубокий сон. Едва подхватить успел.

— Отнесите ее в гостевые покои, так чтобы этого никто не видел, а потом обеспечьте ей полную безопасность, в том числе от самой себя. — приказал я, обомлевшим гвардейцам. — Девушки в роте есть?

— Никак нет, ваше высочество, только мужчины. — отрапортовал старший караула.

— Ладно, что с вами делать… значит пошлю кого-нибудь из своих. — ответил я, передавая девушку с рук на руки. — Донести, проследить чтобы не самоубилась, я пришлю замену ближе к полудню, она все это время должна пать.

— Так точно. Сделаем. — отчеканил старший смены, а я вернулся в покои, можно конечно было положить ее в одной из спален, но если пойдут слухи — это все равно что признать что я с ней спал, даже если такого не было.

— Что случилось? Я слышала крики. — поинтересовалась Ангелина, стоящая в одной ночнушке, но при этом с готовым диском на пальцах.

— Уже все в порядке. По крайней мере пока. — ответил я, и дождавшись пока встанет Инга описал теорию Мальвины.

— Какие же они уроды. — вздохнула Ангела. — Мало того что девушек за людей не считают, вот так использовать своих детей, зная что они скорее всего умрут.

— Во-первых, это лишь теория. — заметила Инга, отхлебнув горячего чая из пиалы. — А, во-вторых, не вижу в этом ничего чудовищного. Когда задеты интересы государства люди еще и не на такие жертвы идут. А тут практически беспроигрышный вариант. Что бы мы ни делали, Амин выиграет от этого.

— Но тогда получается он враг. — заметила Ангелина.

— Нет, с какой стати? — удивленно посмотрела на нее Инга. — Он просто очень прагматичный политик. Весьма предусмотрительный и просчитывающий много вариантов. Может он, конечно, обхитрит сам себя или надумает то, чего никогда не было, но тактика рабочая. Дед мне о подобных восточных фокусах рассказывал и в сказках их такого полно. Но я бы сама не догадалась. Для этого особый склад ума нужен. И воспитание как у Маши.

— Какие будут предложения, что с этим делать? — спросил я, смотря на девушек.

— А что мы можем? Как верно заметила сестра — убивать её нельзя, это прямой повод к войне и не от одной страны, а от двух-трех, при поддержке Англии и Германии. — отхлебнув ещё чаю проговорила княгиня Лугуй. — А учитывая что она еще и сама себя убить готова если ты её отвергнешь, придется либо допускать её к телу, либо держать в смирительной рубашке и иногда показывать публике.

— Я за второй вариант. — тут же сказала Ангелина. — Нам тут чужих не надо.

— Да, самим тесно. — согласилась Инга. — Только вот если её показывать публике — она должна быть вменяемой. А если не показывать — могут счесть мертвой, что опять повод для войны. Куда не кинь… еще и патриарх.

— Скрывать от него такое нет смысла. — вздохнув ответил я, и взялся за телефон. Будить с самого утра Строгонова не хотелось, но работа не ждала. — Доброе утро, Василий, с наступившим тебя.

— И вас, ваше высочество, всех благ вам в этом году, чтобы он прошел хоть немного спокойней чем предыдущий. — ответил чуть сонно адъютант.

— Спасибо, нам бы это сильно помогло. — вздохнул я. — Договорись о безопасном канале со служителями патриарха. Идеале, так чтобы не прослушивали ни наши ни его. Ну и чужих чтобы не было.

— Это будет проблематично, но я постараюсь. — ответил Василий, а уже через час мы стояли на мостике Черепахи, которая по шифрованному военному каналу вышла на связь с яхтой Филарета.

— Добрый день, ваше святейшество. — поздоровался я. — С наступившим вас новым годом.

— И вас, ваше высочество, всех благ. Но думаю вы не поздравить меня решили в такой срочности и обстановке. — улыбнувшись проговорил Филарет.

— Вы правы, ваше святейшество. — кивнул я. — Дела государственной важности.

— Можно подумать мы с вами когда-то обсуждали другие. — вновь вежливо улыбнулся Патриарх. — Не стесняйтесь, Александр, говорите в чем дело.

— Если коротко, кажется, я позволил втянуть себя в авантюру, которая грозит всей империи. Вчера мне сделали подарок, очень необычный. Со всех сторон. — проговорил я, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Если уж быть совсем точным — мне подарили наложницу, дочь Амин-бея, считающегося на востоке эмиром. Подарил он сам, а передал подарок его сын. Сегодня утром она была готова покончить с собой если я от нее откажусь…

— Довольно. Я понял в чем ваш вопрос. — нахмурившись проговорил Филарет. — Считаете это провоцирование войны? Со стороны Ашхабада?

— Османской империи и Персии, при поддержке Англии и Германии. — уточнил я. — Есть сведения что они этому могли активно способствовать.

— Очень вовремя, для них. — проговорил Филарет, перестав улыбаться и на несколько секунд закрыв глаза. — Что вы от меня хотите?

— Чтобы не началась война. — пожав плечами сказал я. — Сражаться на два фронта, и с востоком, и с западом, мы позволить себе не можем.

— Я бы предпочел, чтобы никакой войны не было вовсе. — заметил патриарх.

— Войны никто не хотел, война была неизбежна. — процитировал я классика.

— Возможно. А возможно мы просто ен видим правильного выхода. — задумчиво проговорил Филарет. — Мне нужно время, подумать, как эту ситуацию можно разрешить ко всеобщему удовольствию. Пока же прошу… с ней не спать. Если она останется девственницей, проще будет отстоять её и вашу честь.

— А если она уже не девственница? Мы никак не сможем доказать обратное. — подумав сказал я. — Тем более она же не жена, а наложница, к ним требования вроде иные.

— Не важно в каком она статусе, главное, что она дочь Амин-бея. — возразил патриарх. — Александр, я благодарен вам за то что вы решили посоветоваться со мной по поводу этой щекотливой ситуации. Постарайтесь чтобы информация об этом подарке не просочилась в сми. Хотя, если это провокация — о ней точно узнают, вопрос только когда.

— Я сделаю все от меня зависящее чтобы узнали, как можно позже. Конфликтов на религиозной почве нам в империи тоже не нужно. — заметил я.

— И все же среди истинных христиан недовольство по отношению к вам и к трону растет. — покачал головой Филарет. — Моя вина, признаю, ведь именно я разрешил такие браки, но теперь с этим нужно что-то делать. Я подумаю. В крайнем случае — покрестим ее и вам придется взять девушку в жены.

— Фатиму? — удивленно проговорил я.

— Так это она сейчас Фатима. — улыбнувшись ответил патриарх. — А станет… да кем угодно. Ольгой, Натальей, Фросей в конце концов. Это совершенно не тот вопрос, о котором вам стоит заботиться.

— Не хотелось бы брать её в жены. — нахмурившись проговорил я.

— Я тоже против, но, если иного выхода не останется, нам придется пойти на такие меры. — сказал Филарет. — Это будет далеко не первый случай, когда невеста меняет веру чтобы вступить в брак, так что мусульман это устроит. Амин-бей будет счастлив что получил такого зятя, даже если Фатима станет вашей номинальной женой, а у наших прихожан не возникнет новых вопросов по поводу вашего образа жизни.

— У меня их и так три. — проговорил я.

— Кажется еще пару месяцев назад вы это ставили своей целью, у вас же даже медовый месяц еще не кончился? — рассмеявшись спросил патриарх. — Или уже сумели вкусить все недостатки супружеской жизни?

— Я ни о чем не жалею. — спокойно ответил я.

— Естественно. — улыбнувшись кивнул Филарет. — Нельзя жалеть. Еще раз — с новым годом, ваше высочество. Я подумаю, что можно сделать.

Глава 16

— Прежде чем мы начнем разговор, я должен предупредить вас о том, что все сказанное здесь должно оставаться между нами. В случае если пресса об этом узнает, я буду считать, что дом Амин сделал это специально. — сказал я, разместившись в кресле напротив Али-Саида. Его сестра, все так же скрывая лицо под фатой, очень хотела сесть рядом со мной, но я недвусмысленно приказал ей сесть отдельно. За моей спиной стояли супруги, больше никого не было, а перед переговорами я поставил купол.

— Конечно, ваше высочество. Но я не понимаю в чем дело. — ответил парень. Не смотря на воспитание, и то что он старался держать себя в руках, чувствовалось что он не на шутку разнервничался.

— Я предупредил. — спокойно сказал я, а затем положил перед ним планшет с открытым отчетом, собранной информацией по сотрудничеству Ашхабада с персами. — Твой отец продолжает активно торговать с Персами и Османами, и судя по движению их войск, и тому что он никак на это не реагирует и не уведомляет нашу армию — у них тайное соглашение, в котором вам двоим выделена роль жертвенной коровы.

— Отец никогда не пошел на такое. — не слишком уверенно сказал Али.

— Думаешь отец бы вами не пожертвовал? — насмешливо спросила Мария.

— Нет. В смысле, если да, но я имел ввиду не это. — нахмурившись сказал парень. — Отец может нами пожертвовать если это нужно для рода и страны, но он не рискнул бы всем ради сомнительной выгоды и союза с нашими врагами.

— Хорошо, что у тебя нет лишних иллюзий по поводу любви своего отца. — заметила Мария. — Плохо что ты не понимаешь, что он уже вами пожертвовал.

— Зачем ему это делать? — спросил Али, поерзав в кресле.

— Потому что вчерашние враги всегда могут стать если не друзьями, то по крайней мере союзниками. — ответил я. — А вами он уже пожертвовал, при любом раскладе. Возможно, ты не заметил, сыновья любовь может быть жестока, но именно ты — глава дома Амин, а твой отец — регент. Но сейчас именно он послал тебя сюда, вместо того чтобы уступить трон. А ты, что очевидно, послушал.

— Это была совместная договоренность. — не слишком уверенно проговорил парень. — Я могу в любой момент вернуться, и он уступит трон.

— Правда? Поэтому тебе выделили всего лишь корвет, даже не фрегат? — насмешливо спросила Мария, заставив парня еще больше нахмурится. — А что с твоими младшими братьями, их давно не видели во дворце.

— Это не то, что я хотел бы обсуждать. — зло буркнул Али.

— Есть большая вероятность что ты даже фактически не сможешь занять трон. Пока его удерживает твой отец, а позже — это сделает один из братьев. — жестко сказал я, и Али едва сдержался чтобы не вскочить. Кулаки сжал до белизны костяшек.

— Они не смогут этого сделать. — наконец с гневом сказал он.

— Учитывая как ты о них отзывался в прошлую нашу встречу…— осторожно начал было я, но меня прервала Фатима.

— Они мертвы. — тихо сказала девушка, после чего я замолчал в недоумении. — Обычай. Как только один из сыновей садится на престол, остальных душат или травят снотворным. Так же у Осман, чтобы не было войны между братьями за власть.

В небольшом кабинете на несколько минут повисла полная тишина, прерываемая только сопением Али-Саида.

— Прошу прощения, и соболезную. — наконец сказал я. — И всё же я должен быть уверен. Отец не мог показать тебе чужие тела?

— Нет. — поджав губы ответил Али, и я помолчал, дожидаясь пока он выдохнет и сам продолжит мысль. — Я уехал, потому что их матери пока не смирились с утратой и хотят моей смерти. Что же до корабля — он лучшее из того, что есть в Ашхабаде. Пусть он и не сравнится с вашим флотом.

— Граф Рублев показывал мне ведомость, взамен сельскохозяйственной техники вы получили несколько отремонтированных судов черного флота. — заметил я.

— Это не боевые корабли. Не настоящие. — пренебрежительно ответил Али.

— В таком случае действия твоего отца ещё безумнее. — покачав головой сказал я. — Даже если допустить что я тебя не трону в случае его предательства, а просто посажу под замок. Не верю, что столь опытный и гибкий человек как он мог так просчитаться.

— Вы оскорбляете меня своим недоверием! — зло прорычал Али-Саид. — И ко мне, и к моему отцу!

— На кону стоит не доверие или дружба, на кону стоят тысячи, а возможно миллионы жизней. — сказал я. — И в таких вещах я предпочитаю быть полностью уверенным и не полагаться на случай. Ты хоть понимаешь, что ваш широкий жест, ваш подарок мне наложницы, сделает с обществом? Ты прожил в Петрограде больше полугода, как тебе настроения в нем? Много ты видел мусульман?

— Нас было двое на курсе. — ответил парень. — Но какое это имеет значение для истинно верных?

— Такое, что Российская империя — многонациональная страна, веротерпимая. Но православие лежит в основе её государственности. — вздохнув ответил я. — Прямо сейчас ни у меня, ни у патриарха, нет готового решения что делать с Фатимой. Но если ты прав, если отец не обвел тебя вокруг пальца… он подписал себе приговор, и я не понимаю зачем.

— Позволь я объясню, что происходит. — тронув меня за плечо сказала Ангелина, и дождавшись от меня кивка подробно рассказала Али-Саиду о наших подозрениях и результатах расследования. Гнев парня постепенно уходил, а когда девушка закончила он сидел в глубокой задумчивости.

— Таким образом есть всего три варианта. Первый — твой отец решил принести себя в жертву, став мучеником ради идеи. Пусть я знаком с ним лишь мимолетно, но сомневаюсь, что он такой человек. — проговорил я. — Второй — он поставил всё на твое правление, но неверно оценил наши реалии, решив, что раз это разрешено в вашей губернии, то и во всей стране имеет силу. Тоже сильно сомневаюсь, даже если сам он не в курсе — у него есть советники. Третий — им манипулируют, навязывая идеи, которые приведут к нашему конфликту и гибели вашего дома.

— Я бы не стала отметать четвертый. — вмешалась Мария. — Убийство всех других наследников — хорошо проведенная мистификация. И тогда все складывается идеально и совпадает с отчетами разведки и нашими выводами.

— Вы столько говорите о традициях, обычаях и правах женщин, а сами даже не поинтересовались моим мнением! — внезапно с пылом сказала Фатима. — Подарив меня, отец выполнял именно мою просьбу!

— Не думая о последствиях? — удивленно посмотрела на нее Инга.

— Возможно это был перебор, но я влюбилась в Александра, когда еще не знала, что он будущий император. Думала, что раз у нас такая разница в положении, не могу стать женой так хоть наложницей. Нафантазировала себе всякой чуши… — зло и разочарованно проговорила девушка. — Теперь понимаю, что зря!

— Это бред. — жестко проговорила Мария.

— Сказала та, кто бегал за ним полгода и строил козни. — тихо заметила Ангелина, но кажется, и Фатима тоже услышала, по крайней мере под фатой я заметил её кривую улыбку, хоть лицо и было почти не разобрать.

— Пусть бред. Теперь я понимаю, что сглупила, но сделанного не вернешь! — ответила вместо этого Фатима. — Лучшее что я могу сделать, чтобы сохранить честь семьи и не навлечь на вас беду — убить себя.

— Этого делать нельзя. Даже если все что вы нам говорите чистая правда, а не отрепетированный спектакль, кроме вашего рода существуют правящие династии восточных государств, и они вполне могут использовать это как повод для войны. — жестко ответил я. — К которой мы пока не готовы.

— А когда будете готовы? — спросил Али-Саид. — Что тогда?

— Вот когда будем готовы, вот тогда и будем это обсуждать. — сказал я, не собираясь вдаваться в полемику. — Пока же жизнь Фатимы стратегически важна. Однако я не собираюсь использовать её как наложницу. Она будет жить здесь, в этом замке, в гостевых покоях, и пользоваться всеми благами и гостеприимством княжеского рода Ляпинских. В пределах разумного, естественно.

— Я смогу получить образование? — чуть замявшись спросила Фатима.

— Конечно. — улыбнувшись ответила Инга. — Но учителя будут приходить к тебе. Мы не можем допустить новости о таком экзотическом подарке.

— А мы не можем от него отказаться. — наконец придя в себя сказал Али. — Он сделан от чистого сердца, без всякого подвоха, и ваше недоверие оскорбляет весь мой род. Но я понимаю в какой ситуации вы оказались, а потому не требую, чтобы решение было принято немедленно. Сестру я люблю, но честь важнее.

— Я рад что мы договорились, и нам не придется держать ее в мягкой камере для сумасшедших, в смирительной рубашке. — сказал я, заставив девушку вздрогнуть. — Иногда смерть — далеко не худший вариант, но в данном случае она неприемлема. Что же до планов твоего отца — мы поговорим о них позже, когда закончится расследование.

— Он лишь выполнял волю своих детей. — попробовала возразить Фатима.

— Ты сама то в это веришь? — фыркнула Мальвина. — Если традиция убивать братьев не появилась по необходимости только в этом году, то сама его жизнь должна явно показывать на сколько он расчётлив и прагматичен.

— Мы не будим спорить на эту тему. — сказал я, заметив гневный взгляд маленького, но уже великого князя. — Вы можете принять наши условия, и быть почетными гостями и в моем доме, и в моем флоте, или отвергнуть их и стать полноценными узниками. Выбор за вами.

— Я давал вам клятву верности, цесаревич, и не собираюсь её нарушать, пока её держите вы. — как можно сдержанней, но с нотками прорывающейся юношеской ярости, сказал Али-Саид. — Сейчас, я прощаю ваше недоверие ко мне, потому что оно вызвано заботой о ваших подданных, таких же, как и я. Но впредь прошу не ставить мою верность под сомнение. Я всё сказал.

— Я тебя услышал, великий князь Али-Саид ибн Амин. — сказал я. — Не давай мне повода для сомнений, и тебе всегда найдется место и в моем доме, и за моим столом. А сейчас, прошу прощения, но нам еще нужно многое сделать. До скорой встречи.

— До встречи, ваше высочество. — поклонившись сказал парнишка, и дождавшись пока я сниму купол вышел вместе с сестрой из зала, после чего я нагнал свежего воздуха прессом и вновь поставил защиту.

— Ваши мысли? — поинтересовался я у супруг.

— Он может врать, может искренне заблуждаться, но в такие случайные подставы я не верю. — решила не отступать от своей позиции Мальвина. — Прекраснодушные идиоты в политике долго не держатся, и уж тем более не становятся царями собственной страны. Даже маленькой.

— Тут я с сестрой согласна. — кивнула Инга, садясь напротив меня. — Но нельзя исключать варианта что это было сделано с простым умыслом — подложить девочку под Александра, мальчика впихнуть в твою свиту и дождаться пока вы подружитесь. А после, по-дружески и по-родственному, получать преференции. План вполне рабочий, если не учитывать маленьких проблем с православием.

— Возможно он вообще не считал это проблемой. Сколько десятков и даже сотен князей крестилось, будучи как мусульманами, так и католиками? Может он рассчитывал на то что мы ее по тихому переименуем в Феклу и сыграем свадьбу? — усмехнувшись спросила Ангелина. — А в приданое можно попросить кусок пустыни.

— Не слишком ли цинично для тебя? — удивленно спросила Инга. — Ты уже который день подряд говоришь как более добрая версия Маши. Может это заразно?

— Скорее дело в постепенно стабилизирующемся гормональном фоне. — ответил я. — Неделя, может две или три, и у Ангелины полностью закончится формирование раскрытой чакры воды. Успех, к которому нашей дорогой старшей жене еще ползти и ползти, такими темпами.

— А это существенно? — спросила Мальвина, по-другому взглянув на Ангелу.

— Это работа всего пищеварительного тракта, желудка, почек и печени. Включая аппендикс и надпочечники. — прокомментировал я. — Один из бонусов — есть сколько угодно, чего захочется, и при этом всегда быть в хорошей форме. Второй, куда более весомый, возможность зачать почти идеально здорового ребенка и без проблем, интоксикации и прочих гадостей его выносить. Ну и коррекция сна, насыщения, роста мышечных тканей… по мелочи.

— А сколько чакр открыто у тебя? — спросила, повернувшись ко мне Инга.

— Открыты — все. Полностью сформированы — три. Еще две — почти полностью, хоть и не в правильном порядке. — честно ответил я, вызвав искреннее удивление в глазах Ангелины.

— Я думала ты уже давно все открыл. — проговорила она.

— Увы, времени никак не хватает. — вздохнув ответил я. — В обычной ситуации на это уходит не меньше пятидесяти лет. Но есть и плюсы — мы с вами идем по крайне ускоренной программе.

— У нас хороший наставник. — кокетливо улыбнулась Мария. — Очень.

— Лесть тебе тоже не поможет, в отличие от тренировок. — усмехнувшись сказал я. — С Амином будем решать по готовности расследования, заранее записывать его в предатели не стоит, а вот послать телеграмму местному главе гарнизона надо. Чтобы нападения со стороны их соседей не стали неожиданностью.

— Мы можем им чем-то помочь? Выслать корабли? — спросила Ангелина.

— Нет. Мы и так разбазаривались войсками слишком долго. Пока Гнев на ремонте, мы сильно ограничены в мобильной боевой мощи. — заметил я. — Полагаться только на Кронштадт, и выставлять его как переднюю линию обороны — довольно расточительно. Тем более сейчас у нас есть точка опоры в качестве захваченной крепости. К слову, надо бы ей название сменить.

— И устроить по этому поводу праздник, чтобы сформировать у людей новое отношение к этому символу. — тут же вмешалась Ангелина. — Устроим голосование на название. Это займет местную прессу и отвлечет от страшного фона.

— Хорошо, ты можешь этим заняться. Пока наш флот не в полном составе, сибирская экспедиция откладывается. Мы не имеем права так рисковать людьми. К тому же у Инги накопилось множество проблем с местными дворянами и боярами. — заметил я, кивнув в сторону третьей супруги. — Пока мы здесь, можно их решить.

— Это ты так предлагаешь перебить еще несколько семей? — ехидно спросила Мальвина. — Боюсь высший свет нам этого не простит. Совсем.

— Вообще я имел ввиду что надо как следует присмотреться к тому, кто чем занимается. Пока ситуация не уляжется мы не сможем проводить серьезных преобразований. В начале придется доказать, что оставаться верными престолу княжества и империи — это не только долг, но и выгодное дело. — не слишком довольно заметил я. Всё же понятие верности за деньги меня не прельщало. Всегда найдется тот, у кого этих денег больше, или тот, кто готов их потратить на конкретную задачу в этот момент времени. Ну или пообещать тебе больше, а потом сказать, что не получилось.

— И что ты предлагаешь? — настороженно спросила Инга. — Раздавать земли и предприятия? Нам и так пришлось подарить государственной казне почти всё имущество погибших князей. Если мы передадим градообразующие предприятия, они потеряют…

— Успокойся, всё хорошо, никто не собирается отдавать чужим своё. — улыбнувшись погладила её по руке Мария. — Верно же, дорогой?

— Естественно. — кивнул я. — Есть и другие способы.

— Хочешь повторить трюк с Долгоруким? — на всякий случай уточнила Ангелина.

— Хотелось бы, но нет. — поморщившись сказал я. — Во-первых я обещал патриарху, а во-вторых, это слишком большой куш. Разве что тайно и одному-двум избранным, которые могут изменить политику в регионе в целом.

— Опасно. — покачала головой Мария. — Уж лучше расстаться с деньгами.

— Милый, а тебе принципиально чтобы это называлось духовными практиками и было связано с востоком? — вдруг спросила Ангелина.

— Нет. — пожал я плечами. — Есть вещи, которые работают только если ты в них веришь, а есть те, которым плевать веришь ты в них или нет. А называний можно придумать тысячу. Сути это не изменит.

— В таком случае, почему бы нам не заняться продвижением верований и обычаев народностей крайнего севера? — улыбнувшись проговорила Ангелина. — Развитием шаманизма в отдельно взятом княжестве. Ведь церковь с ним почти смирилась.

— Это может послужить обострением. — чуть нахмурившись проговорила Инга. — Но, если делать все аккуратно и достаточно тихо, может сработать.

— Ну да, и там духовные практики, и там. Только духи разные. — пошутила Мария. — Вот только патриарха это не обманет.

— Надо с ним что-то решать. — вздохнул я, отклонившись в кресле. — Весь высший свет и так в курсе, в желтую прессу информация о наших тренировках давно утекла и успешно обсуждается. Если мы не решим эту проблему, её решат за нас, или используют против нас, что еще хуже.

— Без одобрения патриарха ничего не выйдет. — возразила Инга.

— Нет, но, если мы сумеем предложить ему несколько вариантов, которые с нашей точки зрения осуществимы и достаточны — возможно он пойдет нам на уступки. — согласился я с третьей супругой.

— Жаль на него нечем надавить. — с разочарованием вздохнула Мальвина. — Сколько я у отца не выспрашивала — он ничего не говорил, да и в документах Багратиона я ничего толком не нашла.

— Мне не кажется хорошей идеей лезть в дела церкви, особенно такие и с позиции силы. — заметила Инга, покачав головой. — Это чревато большими проблемами, а у нас и без того их выше крыши. Лучше давайте и вправду сосредоточимся на дворянстве. Чем быстрее мы их приструним, тем легче будет в будущем.

— Обязательно займемся. — кивнул я. — А потом отведем все войска на юг, подберем по дороге геологическую партию и через центральную Азию обойдем тунгусскую зону выйдя к зоне разведки.

— Мы оставим княжество без охраны? — ошарашенно спросила Инга. — Но одна крепость ничего не решит, её же просто обойдут и начнут грабить все что плохо лежит.

— Естественно нет. — усмехнувшись ответил я. — Но мы сделаем вид что отходим. Загрузим все малые корабли в Черепаху, и на малой высоте пойдем на юг. Потом, над безлюдным местом, не снижая тяги, высадим их и вернемся для засады. А Черепаха пока заберет груз техники и людей из Екатеринограда и повернет обратно.

— Если они узнают, что это обманный маневр, то нападут на Черепаху. — заметила Инга. — Мы лишимся ядра эскадры.

— Все знают, что Черепаха это сверхмедленное, мало маневренное, и просто гигантское судно. — улыбнувшись заметил я. — Отличная мишень, как для атаки, так и для захвата. Но если найдутся идиоты, которые решаться на абордаж, их встретят наши бойцы из первой роты и гвардии. Сомневаюсь, что у противника найдётся достаточное количество одаренных чтобы подобное провернуть.

— Идея в принципе неплохая, может даже сработать. — подумав заключила Мария. — Особенно если никому заранее не говорить об отъезде прямо, а пустить небольшой слушок, а после отлета — горячие новости. Устроить сенсацию.

— Это мы можем. — улыбнулась Ангелина.

— Ну вот и решили. Славно. — кивнул я. — Теперь давайте поищем в наших закромах пряник для местных аристократов. Желательно не слишком зачерствевший, чтобы им всё же можно было не только бить, но еще и приманивать.

Варшава, дом правительства занятый временной администрацией, учрежденной регентом.

Петр никогда не надеялся на то, что операция пройдет безболезненно. Такие иллюзии могли быть у активистов, у студентов, выходящих на митинги даже под угрозой ареста и с постоянными силовыми разгонами. Но не у него и не у бывшего мэра Варшавы, который сбежал сильно заранее, спалив те документы, что не смог унести. Удалил информацию с кристаллов и увел с собой всех руководителей.

Управлять городом, враз лишившегося начальников всех служб, начиная от пожарной и заканчивая жандармерией, было практически нереально. К счастью и Петр прибыл в Варшаву не один, а в составе полноценного военного флота. Военная полиция быстро подмяла под себя оставшуюся жандармерию. Пожары устранялись с воздуха раньше, чем они начинались, а единственная большая проблема оказалась в госпиталях. Да и то, потому что там был наплыв пациентов, узнавших о бесплатной помощи.

Вот только проблемы этим не ограничивались. Петр отдавал себе четкий отчет в том, что противник пытается рассеять его внимание, занять решением бесконечных гражданских задач и связать по рукам и ногам. Отвлечь от постепенно собиравшихся в регионе недовольных, которые не собирались уходить из столицы, а наоборот, концентрировались по домам и улочкам.

— Петух кукарекает, ваше сиятельство. — ворвавшись в кабинет выпалил посыльный.

— Ясно, свободен. — ответил Петр, и дождавшись, когда гонец закроет дверь помассировал переносицу. Значит всё же французы. Как англичане сумели с ними сторговаться оставалось загадкой, но факт — довольно существенный силы под трехцветным флагом были замечены с самого начала конфликта.

Леопарды, как обычно, старались держаться от конфликта подальше, снабжая его деньгами и оружием. Быки умудрялись обучать повстанцев прямо на передовой, в немногочисленных и редких по сравнению с российскими лесах. Львы держали рядом с границей воздушный флот…

— Вот же… зоопарк. — усмехнулся Петр, вспоминая шифровку, переданную ему от анонима, за которым скорее всего стоял сбежавший Багратион. Пусть сведений было крайне мало, и они оставались очень отрывочны, сомневаться не приходилось, за независимость Польши выступает целый альянс, в котором собрался свет европейских стран. Вот только все прекрасно понимали, что сама Польша никому не нужна и послужит лишь плацдармом для дальнейшего наступления.

Могла бы послужить. Если бы гигантский флот Российской империи не оккупировал все стратегические точки, загнав повстанцев в леса и заставив их прятаться по подвалам и канализации. Но если одна из великих европейских держав, воспользовавшись провокацией, попытается вмешаться на стороне «свободы и независимости» это может привести просто к катастрофическим последствиям. Для всех сторон.

Где-то в небольшом городке на границе Германии.

— Вы получили финансирование и свободу в обмен на строго прописанную задачу. — недовольно высказывался Георг Пилсудский, король Польши, сидящему перед ним барону Сержу Бзрегу. — А результатов не видно! Где обещанные вами диверсии в тылу армии? Где остановка снабжения и производств.

— Вы хотели сказать — теракты, ваше величество? — спокойно спросил Сергей. Как одарённый, да еще и прошедший инициацию в секте детей господа, он был в несколько раз сильнее признанного европейскими странами монарха, и они оба это прекрасно знали. — Называйте вещи своими именами, и потом их суть не будет неожиданностью.

— Вы гарантировали мне результат, а его нет. — настаивал Георг.

— Не я. — сухо заметил Сергей. — А наши общие знакомые. Кот, петух и… для знаменитого бременского трио не хватает только осла. Вы не знаете случаем он не появился?

— Ваши шутки совершенно неуместны. — сказал, прищурившись Георг. — Или вы хотите, чтобы упомянутая вами госпожа К была поставлена в известность о ваших нерасторопных действиях?

— Госпожа кошка прекрасно информирована, где и чем заняты мои сторонники и я сам. — едва ли сумев скрыть раздражение ответил Берегов. — Дело будет сделано. Когда — вы узнаете одним из первых. А пока лучше займитесь вашими разбежавшимися войсками. Кажется вскоре они вам понадобятся.

Глава 17

Удивительно, но деньги на пряник, а если быть точным на субсидии для обновления производства, на выплаты малоимущим и на обновление школ-интернатов, нашлись довольно скоро. В самом неожиданном для этого месте — оборонном бюджете. Довольно существенная часть налогов в княжестве называлась просто — военный сбор, и составляла почти треть от всей податной суммы.

Проведя несколько совещаний, мы пришли к выводу что обновить флот сильнее чем сейчас в ближайшие несколько лет мы не сумеем, а значит и распыляться на это нечего. Тем более что крепость Шешкиных мы не отдавали в государственное владение, а сдавали в аренду на сто лет, по весьма приличной цене.

К слову, о самой крепости, название выбрать так и не удалось. Были самые разные предложения, от Черного золота, Силы Урала и Орешка, до абсурдных, вроде Алмаза и Сибирской жемчужины. Где мы, а где Сибирь? Зато сумели определиться и с процедурой передачи и со временем принятия решения патриархом, по поводу Фатимы. Потому как удалось договорится, что Филарет лично приедет освещать её после окончания ремонта.

— Может назовем её в честь одного из православных святых или великомучеников? — предложила Ангелина, когда мы уже пролетали над крепостью на борту Черепахи. — И патриарху приятно будет.

— Боюсь такая мелкая взятка его не устроит. — улыбнувшись заметила Мария. — А вот если мы построим на берегу Иртыша новый монастырь, и проведем к нему трассу.

— Дорого. — чуть поморщившись возразила Инга. — Легче обойтись какой-то услугой, или обещанием будущих послаблений для церкви, после того как Александр взойдет на престол.

— А вот это может нам в перспективе обойтись куда дороже. — покачала головой Мария. — Но двусторонний диалог все равно придется налаживать. Иначе мы можем оказаться в невыгодной позиции. Как и решать что-то с не православными общинами по всей стране. Я попросила выслать статистику из коллегии по работе с синодальным отделом РПЦ, и выяснилось, что у нас одних староверов под сто тысяч. Часть Кавказа — мусульманская, о центральной Азии я вообще молчу. В Сибири и вообще на севере не малое количество практикующих шаманизм.

— В общем есть о чем торговаться. — подвел я итог.

— И да, и нет. — вновь возразила Мария. — Вся властная традиция идет от православия. Да, это всего лишь традиция, но она достаточно сильна и почти не нарушалась в последние пять сотен лет. Считаться и с патриархом, и с церковью в целом, придется, другого выхода нет.

— Можно подумать это что-то плохое? — удивилась Ангелина.

— Нет, конечно, нет. Но власть монарха ограничивает, и сильно. Даже если мой отец из регента станет правящим первым министром при царствующем монархе его влияние на умы все равно не превзойдет патриаршую. — пояснила Мария. — А для нас это куда опасней чем обычная политическая конкуренция.

— С премьер-министром нам тоже предстоит разобраться. — кивнул я. — Пока мне сложно судить, где начинаются и кончаются мои будущие полномочия.

— Для этого, в том числе, нам и дали столько времени, чтобы во всем разобраться. — спокойно ответила Инга. Её единственную, пожалуй, вопрос престолонаследия волновал минимально, если вообще волновал. Она воспитывалась и выросла как наследница великого княжества Ляпинского, богатого, но сурового края, и мыслила пока категориями своей земли и своих подданных.

А вот остальные… Ангелине это было интересно как наш общий рост, она шла за мной, и, пожалуй, я так же пошел бы за ней. Но учитывая, что девушка желала мне самого лучшего, нельзя сказать, что ей было безразлично стану я монархом или нет, а главное, что за этим последует. Мария же, ну с ней все понятно было изначально, меньше, чем императрицей, она себя никогда не видела и двигалась к этой цели всеми средствами.

— Посылайте дозорные группы. — отвлекшись от посторонних мыслей сказал я.

— Есть высылать дозорные группы. — отозвался Таран, выполняющий сегодня роль капитана Черепахи. — Корвет Стерегущий, выдвигайтесь на позицию в десяти километрах. Высота — двенадцать. Как достигните координат доложите о готовности.

— Принято, первый, выдвигаемся. — почти мгновенно ответил капитан корвета. Один из молодых княжичей оставшегося верным Пелымского рода. Однако подозрения нас не отпускали, ведь во время зова они не прислали войска для штурма крепости. Да, после они оплатили восстановление многих строений в Сургуте, но принципиально это ничего не меняло.

Вместе с ними, параллельным курсом, мы отправили еще три корабля. Все на высоту больше десяти километров, с которой хорошо была различима Черепаха, но не мелкие суда, которые одно за другим от стыковывались и держась в поднимаемом авианосцем шлейфе уходили к земле. За пять часов мы сумели переправить почти все катера и корветы. Оставались лишь крупные суда, вроде Кронштадта и Гривны.

Их маневры было не спрятать, но в этом не было и жесткой необходимости. Если мы всё рассчитали правильно, то катера и корветы сумеют пресечь грабежи и набеги от мелких соединений противника, а при подходе крупных сумеют связать их боем чтобы оттянуть на юг, а тут и мы подоспеем.

— Всё, кого могли мы уже отправили, пора садится. — сказал я, когда под брюхом авианосца показалось заранее присмотренная равнина. — Макс, твой выход.

— Принято, сейчас тряхнет. — тут же отозвался главный механик, а через секунду корабль и в самом деле тряхнуло, корпус заскрежетал и пошел хорошо видимыми волнами, да так что у меня сложилось ощущение, что мы вот-вот развалимся. Взвыла сирена, лампы на мостике и в коридорах стали тревожно желтыми, чтобы ни у кого не возникало сомнений в происходящем.

— Первый, что у вас происходит? — раздался обеспокоенный голос со Стерегущего. — Наблюдаем черный след от двигателей!

— Скорее всего диверсия. Выполняем вынужденную посадку. — ответил Таран. — Двигатели самый малый ход, шасси выпустить. Сядем мягко?

— Сядем, куда денемся? — ответил первый пилот. — Иду на снижение.

Приземлились мы совершенно без приключений, если не считать присланной с кораблей наблюдения фотографии. Смотрелось и в самом деле не лучшим образом. Столбы черного дыма поднимались на несколько километров, собираясь в тучу, которая на фоне белоснежной дали выглядела очень зловеще.

— Начинаем разводить бурную деятельность. — послышался у меня в наушнике довольный голос Максима. — Рабочие бригады с первой по двенадцатую, внешний осмотр двигателей. Двенадцатая-пятнадцатая проверка проводящих магистралей. Остальные — текущий осмотр своих участков. Доложить о повреждениях.

— Говорит крейсер Гривна, первый, что у вас произошло? Нужна помощь? — вышел на связь по общему каналу Рублев.

— Пока неизвестно, возможно диверсия. — ответил Таран. — Ангары заблокированы, корабли выпустить не можем. Продолжайте патрулирование.

— Принято первый, занимаем позицию. — ответил Александр, и его легкий крейсер пошел вверх. Операция шла своим чередом. Посты докладывали о повреждениях, время от времени «случайно» выходя на общий канал. Так, чтобы если за нами наблюдают, точно знали, что с кораблем не все в порядке.

Несколько часов техники оценивали ущерб, причиненный терактом, затем обосновывали ремонт, спорили и наконец пришли к выводу что судно может двигаться дальше. Надо ли говорить, что случилось это уже ближе к вечеру, когда солнце начало клонится к закату? И если на Гривне и Кронштадте команды могли поменяться на посту без снижения боевой эффективности, то на небольших суденышках сделать это было некому. Мы пообещали людям отдых, но вместо него объявили о готовности.

— Говорит первый. Мы можем продолжать движение, держитесь рядом. — сказал я. — Начать взлет.

— Принято первый. — на фоне уставшего голоса капитана Стерегущего я отчетливо слышал мат. Корветы и катера — суда ближнего радиуса, по всем нормам сейчас они должны были отдыхать или смениться, но наши решения вынудили их работать на износ. В таком режиме, да еще и в закатном свете, внимательность неминуемо снижается.

— Кронштадт, учитывая поломку, мы задержимся в Екатеринограде. — выйдя на общий канал сказал я. — Разворачивайтесь и возвращайтесь в Сургут, мы вызовем вас после окончания ремонта.

— Принято, первый. — ответил Михаил. Пока дозорные висели в небесах, мы, укрывшись за дымовой завесой, перегруппировались. Теперь оставалось только надеяться, что атакуют именно лишившийся защиты город, а не охраняемый почти всем флотом авианосец.

Даже с серьезными поломками Черепаха не становилась беспомощной, тем более что в случае экстренной ситуации выпустить корабли можно и через пробоину в корпусе. О чем мы проговорили опять-таки в открытом эфире. Оставалось только надеяться, что неприятель купится на нашу уловку.

— Говорит Строганов, князь отошел на отдых, принимаю командование кораблем и флотилией. — услышал я голос Василия. — Скорость пятьдесят, курс не меняем.

— Они так ползти будут до скончания времен. — заметил Михаил.

— До Екатеринограда они дойдут к утру, через пару часов их встретят местные силы так что нападение при таких условиях равно самоубийству. — пояснил я.

— Скорее они попробуют напасть на пустые казармы и находящиеся на плановом ремонте оборонительные линии. — возразил Таран. Его первый ветеранский взвод, успешно переживший все наши приключения, сейчас в полном составе ждал в противо-абордажных отсеках.

— Кронштадт выходит из радиуса прямой связи. Счастливо добраться. — пожелал оператор связи на Черепахе, и эфир наконец затих.

Нам предстояло еще несколько часов путешествия, а затем томительное ожидание. В своих расчетах я вполне допускал что что никакого нападения не будет вовсе, пусть мы готовились к операции больше недели, всячески показывая, что она тайная, но плохо скрываемая, противник все равно мог не успеть подготовится. Или мог элементарно не решится на атаку.

Каждый на борту занимался своим делом. Я не вмешивался в управление, не зачем было. Вместо этого предпочел помедитировать, занявшись тонкой настройкой меридианов. Я не врал супругам, у меня и в самом деле были раскрыты и полностью сформированы три чакры — земли, воды и души.

Третий глаз, за счет постоянного использования истинного зрения, уже опережал огонь, хотя и чакры воздуха и эфира имели по три лепестка. Ничто, по сравнению с полным соцветием из девятисот семидесяти двух лепестков души. Невероятно много для семнадцатилетнего парня. Возможно, я вполне мог повторить путь Сиддхартха. Ему было легче в своей Индии. И воевать особенно не пришлось… но сейчас и технологии проповедей другие. Возможно, именно для этого я и переродился? Чтобы вести…

— Чушь! — пришлось вслух одернуть себя, чтобы не скатиться в ересь.

— Что-то случилось, дорогой? — спросила обеспокоенно Ангелина.

— Нет, все в порядке, просто мысли пошли не по тому руслу. — улыбнулся я супруге. В голове промелькнули образы из видения при инициации. Прошлые жизни, которые вели меня к этой роли? Или просто двойственность вселенной, как и существа человека? Потом… всё потом и кровью.

— Цель на радаре, пока одиночная. — раздался в наушнике голос Михаила.

— Клюнули? — удивленно спросила Мария. — Да нет, не может быть, не такие же они идиоты, чтобы нападать на крейсер.

— До цели двадцать тысяч двести. — продолжил держать нас в курсе капитан Кронштадта. — Отражающая поверхность пятьдесят… нет семьдесят пять… нет…

— Контакт на визоре! Тепловой след пятьсот тысяч, направление семьдесят три, восток, северо-восток — вмешался оператор тепловизионного обнаружения. Вот только это был чистой воды бред. Не может один корабль с отражающей поверхностью в семьдесят пять метров быть больше пятисот тысяч тонн теплоотдачи.

— Проснулись встрепенулись. — скомандовал я, поднимаясь. — Катера к бою, проверить двигатели, боевая готовность.

— Слушаем первый. Абордажная группа — боевая готовность! — тут же подхватил мои приказы Таран. — Живей, жопы ленивые, втискиваете свои жирные тельца в панцири! И ножики не забываем!

— Всем постам боевая готовность! — наконец проснулся Михаил. — Передать изображение на группы сопровождения.

На одном из боковых экранов моего штурмовика появилось почти черное небо, в котором двигалась гигантская серая тень, подсвеченная снизу выхлопами десятков, нет, даже сотен двигателей.

— Внимание, перед нами вражеский флот! — сказал я, примерно оценив разлет между группами. — Не знаю как, но они сумели прикрыться от радара. Примерное количество кораблей?

— Новый контакт на радаре, направление строго восток! Расстояние тридцать две тысячи идут у земли! — предупредил оператор ДРЛО. — Визор их пока не берет.

— Первая группа противника снижает скорость. Идут на сближение с догоняющими. — прокомментировал Михаил. — Примерное количество судов по тепловому следу — более пятидесяти. В первой группе пять тяжелых крейсеров неизвестного типа, около десяти легких крейсеров…

— Внимание суда расходятся. Выслана группа перехвата! — вновь вмешался оператор. Ситуация, которая планировалась как легко контролируемая, превратилась в совершенно катастрофическую. Сколько попаданий выдержит наше судно без моей поддержки? Выругавшись, я начал гасить двигатели.

— Группа поддержки — не уходим от корабля, держимся рядом. — приказал я, выбираясь из кокпита. — Михаил я на мостик.

— Принято. — коротко ответил Долгорукий. — Расстояние до группы перехвата меньше пятнадцати километров, контакт через полторы минуты.

— Дальнюю связь мне! — сказал я, вбегая на мостик.

— Аэростат вышел, связь есть! — почти мгновенно ответил один из помощников. Михаил уступил капитанское место не без недовольства, но быстро. А это для меня сейчас было куда важней.

— Черепаха ответьте Кронштадту, прием. — тут же сказал я, перещелкивая проводящие браслеты и втискивая голову в подголовник. — Инженерный на связь.

— На связи. — тут же отозвался реакторный отсек крейсера.

— Сейчас дам напряжение, готовьте преобразователи, настройка на лету. — сказал я, несколько раз глубоко вздохнув и прогоняя легкую дрожь. Мы готовились абсолютно не к этому, но что поделать.

— Реактор готов к приему. — отозвался инженерный отсек.

— Строганов на связи, Кронштадт прием. — послышался пробивающийся через помехи голос Василия.

— Черепаха, уходите на полной скорости, повторяю, уходите на полной скорости. — сказал я, а затем отрешился на несколько секунд, чтобы войти в резонанс с проводящим контуром чужого крейсера. Лампочки начали светить заметно ярче, некоторые экраны из-за перебоя в электросети чуть замерцали, но вскоре техники справились с регулировкой и все пришло в норму.

Почти. Теперь я ощущал весь корабль как продолжение своего тела, гигантского, неповоротливого, словно туша кита, но при этом покрытого броней по самые ноздри и ощетинившегося восьмью батареями главного калибра. Миг, и я создал первый щит, окруживший нас плотной сферой.

— Какая мощь. — невольно проговорил дядька Михаила, следивший за приборами. — С такой защитой мы и с линкором по бодаться сможем.

— Снижение до минимальной высоты. Двигатели — форсаж, уходим от основной группы. — приказал я, отмечая десятки целей. Распавшаяся флотилия больше не выглядела одним судном, теперь и на радаре отображалось не меньше сорока точек, это, не говоря уже о дальней эскадре, которая шла с востока.

— Двигатели самый полный вперед. — повторил Михаил. — Уходим от преследования.

— Есть самый полный. Скорость сто, сто двадцать, сто семьдесят, двести пять… — комментировал оператор, хотя те же цифры я видел и на приборной панели, как и сотни других показателей. Двести тридцать, наш теоретический максимум. Вот только группа перехвата, очевидно, была быстрее. Легкие маневренные суда-перехватчики выдавали под пятьсот километров в час, и мы от них уйти не могли никак.

— Вспышка по фронту! — предупредил адъютант, и в тот же миг взрыв гигантского снаряда почти снес мне внешний периметр щитов. Трехсотка, не меньше. Совсем как у меня на Фениксе, вот только у противника таких перехватчиков — десяток! И если они навалятся разом.

— Батареи не спать! Даю окно. — приказал я, выделяя в щитах щели для ответной стрельбы. В тот же миг небо осветилось десятками очередей. ПВО работало, не жалея боеприпасов и первый же заход штурмовиков кончился для них потерями. Маневренность, орудия… все это не имело никакого смысла если ты не можешь выдержать даже один удар.

Зенитные пушки заставили перехватчики разорвать строй, и в тот же миг им во фланги ударили наши истребители. Бой длился меньше минуты, но за это время враги потеряли пять из десяти судов сбитыми, еще два уходили с чадящими двигателями, и только три ушли без повреждений.

— Не преследовать! — приказал я, когда увидел, как катера Вяземской идут в очевидную ловушку.

— Группа противника разделилась, основная часть идет на соединение с второй эскадрой, за нами держатся два легких крейсера и несколько фрегатов с звеньями прикрытия. — отчитался оператор, заставляя на мгновение отвлечься от щитов. Всё верно, враги разделились, но даже так у них было преимущество пять к одному. Такое не выигрывается даже чудом. Разве что мы сумеем их отвлечь?

— Идут на сближение, скорость двести пятьдесят. До Ханты-Мансийска не дотянем. Вызывать группу перехвата? — спросил Михаил.

— Нет. Ни в коем случае, их слишком много. — ответил я. — Сколько двигатели могут работать в форсажном режиме?

— Еще семь минут, ваше высочество. — ответил адъютант Долгорукого. — Не уйдем, только оттянем.

— Может нам и не надо… — проговорил я, крутя наше положение в голове со всех сторон. По любому выходило, что сделать мы ничего не можем. Придется принимать бой, а учитывая маневренность противника, они еще и смогут навязать его нам на выгодных для себя условиях.

— Как они избежали наших радаров? — спросил я вслух. — Что может поглощать радиоволны?

— Пресс, ваше высочество. — тут же отозвался адъютант. — Но недавно считалось что создание конструкта такой плотности и стабильности — невозможно.

— Пресс? Всё так просто? — я даже не поверил своим ушам.

— Кхм, чтобы накрыть корабль нашего размера — это уже чрезвычайно сложно, тем более что пресс — это движимый конструкт первого порядка. Придется его постоянно обновлять. — начал было углубляться в теорию адъютант, но я его уже не слушал. То что было невозможно для других — я освоил первым.

Прессом я бился с тварями. Прессом прикрывался от пуль. Пресс первым сумел трансформировать в когти. Пресс держал между двумя сферами для создания эффекта тумана, и то, что сейчас он должен иметь лишь гигантские размеры, для меня ровным счетом ничего не значило.

— Всем судам сопровождения — сесть на верхнюю палубу! — приказал я, настраивая проводящий контур под новую задачу. — Не можете сесть, держитесь вплотную. Двигатели — самый малый вперед, внешние маневровые в минус, высота двести. Держитесь так чтобы тепловой след уходил в лес.

Я даже не слушал подтверждение моих приказов, какими бы безумными они не выглядели для окружающих, их выполнят. С дисциплиной на Кронштадте все было в полном порядке. Расстояние до противников начало резко сокращаться, они тоже сбавили скорость чтобы не упустить нас из виду и одновременно дождаться подхода основных сил, а потом я активировал новый конструкт, и мы мгновенно ослепли.

Теперь всей связью с внешним миром для нас оставался только крохотный зонд дальней связи, парящий на расстоянии в двести метров над нами. Все камеры, кроме направленных вниз, показывали лишь мутную пелену. Нижние — лес в двухстах метрах под нами. И всё что нам оставалось — верить.

Мостик крейсера Руссо, флагмана флотилии Сибирского царства.

— Все как ты и говорил. — улыбнувшись похлопал по плечу своего нового товарища Саин-Булат. — Как только мы покончим с угрозой наших земель ты получишь свой титул и земли.

— Если на то будет воля моего хана. — чуть поклонившись ответил молодой парень, почти вдвое моложе его самого. Несмотря на чрезвычайно ценные сведения Саин не слишком доверял ему, но пока все его слова оказывались правдой.

Как и сказал перебежчик — принц Александр отправился в экспедицию. Верные Булату люди на борту их флагмана подтвердили взрывы, и даже перехваченное сообщение о приказе авианосцу уходить на максимальной скорости ничего не решало. Пусть их даже встретят силы из Екатеринограда, у хана достаточно сил чтобы справится со всеми. Но в начале нужно разделаться с главной угрозой.

Если принц будет мертв, а его дядя связан войной на западе, никто не сможет помешать им обрести собственное царство. А союзники, конечно, они думают, что самые умные и могут загребать жар чужими руками, даже не подарив, а продав в огромный кредит не самые новые суда, но посмотрим, что они скажут после его победы.

— Крейсер исчез! — удивленно проговорил офицер за приборами наблюдения.

— Что значит исчез? — недовольно фыркнул Саин-Булат. — Крейсер не булавка, чтобы потеряться, и уж точно не может исчезнуть…

— На радаре пусто. — оправдываясь сказал офицер.

— Значит они каким-то образом сумели повторить нашу технологию. — чуть нахмурившись сказал хан. — Это ничего не меняет, отследите их с помощью камер и тепловизоров. Вы же знаете их местоположение.

— …их просто нет… — проговорил офицер.

— Что значит нет? Выведите изображение на главный экран. — раздраженно приказал хан, и в следующую секунду картинка сильно приблизилась и перед ними предстал… участок тайги, над которым поднимались белые тучи снега. И никакого корабля. Как это было возможно, Булат не представлял, но сейчас это было и не важно.

— Тепловой след! — приказал он, вцепившись в подлокотники. — Отключить остальные источники сигналов, максимальный контраст. Вот они!

— Но след слишком холодный… — попробовал возразить офицер.

— Он единственный. Первая ударная, на перехват, не хватало их еще упустить из-за рассеивания. — приказал хан, и пять легких крейсеров начали быстро приближаться к источнику тепла. — Огонь по готовности, стреляйте в основание теплового следа.

— Есть огонь по готовности. — отчитался Баду-бей, один из верных соратников Булата, а в следующую секунду вспышки взрывов осветили тайгу. Тепловые датчики сошли с ума, от жара, картинка поблекла, но вскоре пришла в норму. Корабля противника не было, а тепловой след чуть развеялся.

— Вспышка снизу! — успел предупредить один из операторов систем наблюдения. Булат краем глаза даже зацепил её — в сотне метров выше, чем выход тепла. Корабль появился на долю секунды, выпустил массированный залп по приближающемуся крейсеру и мгновенно исчез.

Но даже этого залпа хватило чтобы нанести неготовому к стычке с этого направления судну значительный урон, от бронирования нижней палубы не осталось и следа, половина маршевых двигателей вышла из строя и корабль с существенным креном пошел вниз.

— Всем постам внимание, противник использует неизвестную технологию маскировки! — прокомментировал очевидное офицер связи. — Обращайте внимание на тепловой след…

— Поздно. — выругался Булат. В небе появилось сразу несколько облаков светошумовых помех, где среди горячего дыма кружились алюминиевые ленты. Крейсер такое надолго скрыть не могло, а вот заставить распылять внимание очень даже.

— Вспышка! — они безбожно опаздывали. Корабль-призрак вновь появился и исчез за несколько секунд. А слаженный залп его батарей прошелся по еще одному крейсеру, выведя его двигательные установки из строя и вызвав пожары на всех нижних палубах. Как можно сражаться с тем, кого не видишь?

— Они используют размытие, как маскировку. — сказал новый соратник Саин-Булата. — Но я не знал, что она поглощает сигналы радара.

— Поглощает! Вот оно. — усмехнулся молодой хан, знающий недостатки генератора, предоставленного обществом Теслы. — Кораблям ДРЛО — разойтись по флангам и подняться вверх. Ищите помехи или провалы в отражении, триангулируйте.

— Мой хан, при таком способе разлет будет в несколько десятков метров. — обернувшись сказал офицер разведки.

— Всё лучше, чем несколько сотен. Начинайте. — приказал Булат, и улыбнулся. — Теперь тебе не сбежать.

Глава 18

— Трехсекундная готовность орудий, цель по пеленгу. — приказал я. Ориентироваться приходилось исключительно на сое предвиденье от третьего глаза и сведения пассивного радара — висящего над нами зонда дальней связи. Крохотный, по размерам радиопрозрачный зонд при отключенном передатчике был практически невидим. Пользы от него, правда тоже было не много, мы могли определять лишь направление, где находится противник.

Мы, словно первые подводные лодки, прячущиеся под толщей мутной воды, выныривали для нанесения удара и прятались обратно. Вот только в отличие от подлодок, мы даже сонаром воспользоваться не могли, для поиска врага, приходилось полагаться на снимки и данные с радаров, полученные за секунды «на поверхности».

— Выход! Корректировка двадцать пять, тринадцать. Цель по курсу, огонь! — скомандовал я, и пушки ударили в едином залпе. Лавина снарядов буквально смела опасно приблизившийся корвет и задела легкий крейсер сопровождения, а в следующее мгновение я вновь повесил щиты. — Полный вперед! Запас?

— Дыма на три залпа, осветительных ракет на шесть. — отчитался Михаил, вместе с остальными засевший за расчётами. Завесами и «лампами» мы перекрывали приборы противника, по которым они могли вычислить наш тепловой след или найти размытое пятно. Правда на облачном ночном небе это было не слишком просто и без наших помех, а так мы отступали постоянно огрызаясь, а иногда даже делали короткие броски вперед, под брюхо зевающим врагам.

— Корабли ДРЛО разделились и идут параллельным курсом, беря нас в клещи. — сделал вывод адъютант Долгорукого, по старинке, с помощью линейки, отмеряя и отмечая предполагаемый курс с метками по времени. — Вероятно они хотят обнаружить нас с помощью перекрестного радиоизлучения.

— Как им это поможет? — спросил я, сосредоточившись на удерживании маскировочного поля. — Мы же невидимы для радаров.

— Это не совсем так, мы поглощаем волны, так что мы не невидимы — мы просто дыра, которая на фоне земли будет хорошо заметна. — пояснил адъютант. — Чтобы избежать этого есть два варианта — подняться на их высоту или выйти из клещей, не позволив им получить перекрестный сигнал.

— Есть и еще один. — усмехнулся я, вновь откинувшись в капитанском кресле. — Идем на сближение с противником, по дуге, и постарайтесь меня не отвлекать.

— Понял вас, ваше высочество, нам понадобится три минуты на маневр. — ответил адъютант, и я кинув отрешился от этого мира.

Они ищут дыру на радарной сетке? Достаточно большую, чтобы закрыла собой судно? Тяжело, но решаемо. Ничем от моих обычных ложных целей это не отличалось. Кроме размера и вложенной энергии, но корабельный резонатор позволял творить настоящие чудеса, главное пупок не развязать.

Сфера, большая, максимально далеко от нас и ближе к противнику. Благо в этот раз удерживать пресс в статике мне было не нужно, наоборот — это было вредно для дела. Гигантский конструкт, без всяких внутренних слоев, появился в полукилометре от нас и полетел в противоположную сторону.

Я его чувствовал почти минуту, и даже когда он был разрушен с уверенностью мог сказать что это не вина потери концентрации, Его нашли и уничтожили, а ведь он сумел пролететь целых три километра! Для меня, без усилителей способного создавать и поддерживать конструкты максимум на двести-триста метров, это было невообразимо.

Отдышавшись за несколько секунд, я создал еще одну сферу, а затем еще одну, стараясь делать это на максимально возможном удалении от нашего судна. Первая «прожила» снова около минуты, а вот вторая ушла куда-то к земле и двигалась параллельным курсом почти полторы.

— Точка рандеву. — предупредила меня Ангелина, пришедшая на мостик.

— Хорошо. — выдохнул я, открыв глаза. — Трехсекундная готовность, метка…

Вот только когда щиты спали, оказалось, что мы сильно отклонились от курса, или вернее наш противник предпринял неожиданный маневр, пытаясь обнаружить и уничтожить созданные мной обманки. К счастью, мы находились снаружи кольца облавы, и орудия смотрели как раз в корму судну-загонщику.

— Пли! — повторять приказ не пришлось, все орудийные расчеты отработали на отлично, лишь там, где пришлось наводить башни некоторые снаряды ушли чуть в сторону, но эффект все равно был впечатляющим. Судно ДРЛО, поднявшееся над полем боя для получения большего обзора, оголило свои маршевые двигатели, и почти весь залп вошел в незащищенное брюхо, и в ту же секунду серия взрывов переломила судно пополам, так что вниз оно падало уже горящими обломками.

— Двигатели стоп! Тишина. — скомандовал я, вновь вешая щиты и одновременно с этим создавая сферу, которая помчалась от нас в сторону. Абсурдный на первый взгляд приказ выполнили беспрекословно, только альтиметр беспристрастно показывал нашу быстро снижающуюся высоту. Три секунды, пять.

— Двигатели страт! — я услышал, как многие выдохнули, тут же застучали по клавиатурам пальцы, а пилоты дали полный газ, выводя судно на форсаж с еще не остывших турбин. Меня вдавило в кресло от перегрузки, стоящая рядом Ангелина схватилась за перекладину, но все быстро закончилось.

— Полный вперед, уходим параллельно земле. — приказал я, до сих пор чувствуя созданный конструкт, его колебания от попаданий, даже лишившись одного из кораблей обнаружения враг умудрился вычислить возможное местоположение нашего судна и долбил из всех орудий, включая ПСО. К счастью, не по нам.

— Еще одного такого маневра двигатели могут не выдержать, господин. — предупредил Михаил, решивший принять на себя удар возможного недовольства.

— Надеюсь второго такого не понадобится. — ответил я. — Отходим на запасную позицию. Не отвлекать.

Спорить никто не посмел, и это хорошо, ведь мне приходилось держать под контролем идущую немного другим курсом сферу в пятистах метрах выше, да еще и подпитывать ее энергией, чтобы она не развалилась от случайного попадания. Расчет был очень простой, скрыть большой обман за малым. Сфера должна попасть на радар противника, как и мы, вот только она будет больше, выше и главное достаточно прочной чтобы противник поверил, что она настоящая.

А потом мне пришла в голову еще одна гениальная идея. Нас же пытаются вычислить по отсутствию отклика от радара, так почему бы не дать себя обнаружить, только не в виде четкого сигнала или сферы щитов, а скажем так, мене объемной и плоской фигурой — например лесом. С высоты в десять километров, возвышение в двести метров вполне могут счесть холмом.

— Стоим на месте. — приказал я, готовясь к задуманному. Проблема была лишь в том, что я не мог превратить маскировочную сферу в такой же полог. Мы станем видимы, вряд ли даже полуслепой наблюдатель не сможет различить если несколько квадратных километров леса покроется дымкой. А значит нужно создать еще один слой поверх нашего, прозрачный, но достаточно большой чтобы прикрыть от радара…

— Милый, всё в порядке? — спросила Ангелина, положив свою ладонь мне на запястье. — Что происходит?

Вот только ответить и успокоить её я не мог, ведь происходило буквально «что-то». Четырехслойная сфера и наложенная поверх нее мантия начали вибрировать, не на физическом, а на совершенно ином уровне. Словно весь мир начал выворачиваться наизнанку, обрастая новыми слоями и…

— Внимание! Наблюдаем экспоненциальный рост диссонанса! — раздался отвлекший меня голос из динамика. — Реакторы находятся на критическом уровне, перегрузка двенадцать процентов и быстро растет!

— Что бы ты ни делал, это надо прекратить. — настойчиво проговорила Ангелина, и я прекрасно понимал, что она права, тем более что края моего внешнего конструкта, помимо моей воли, уже начали заворачиваться словно на них давит что-то с той стороны. Будто гигантские щупальца елозят по стенке резинового шарика пытаясь прорвать их.

Но даже захоти я отменить всё разом — у меня ничего не выходило. Чужая воля, если можно это было так назвать, подпитывала конструкты, и мне пришлось прилагать существенные усилия, чтобы оборвать эту связь, вернуть контроль и развеять внешний слой сферы — гасящий радары пресс, а затем убрать и полог щита.

— Противник в пятнадцати километрах, возвышение пять тысяч. — стоило нам появиться в видимом диапазоне, как офицеры принялись исполнять свои обязанности. — Фиксирую облучение радаром!

— Твою же… — выдохнул я, чуть прикрыв глаза. Повторять опыт с пятью объемными конструктами корабельного класса я желанием не горел. Голова жутко гудела, но вступать в бой с многократно превосходящими силами противника было просто нельзя. От нас мокрого места не оставят несмотря на все мои щиты.

Маскировочную полусферу на корабль, без всякого нейтрализующего слоя радара. Поверх нее, на некотором расстоянии, прозрачный плоский щит максимально доступной величины. Теперь оставалось только надеяться, что до нас не доберутся или потеряют по дороге. Ведь сейчас наше судно выглядело как очередной клочок слегка размытого леса.

— Нам нужны глаза снаружи. — заметил Михаил, ни к кому конкретно не обращаясь. — Предложения?

— Можно спустить один из катеров… — сказал один из офицеров.

— Нет, его тут же засекут радары. — возразил адъютант Долгорукого. — В идеале — нам нужен еще один зонд, только с камерами, но его быстро не подготовить.

— Что на счет нескольких наземных наблюдателей? — предложил Таран, и эта идея вызвала активное обсуждение. Я же для себя понял, что пять четыре конструкта в одной системе — мой предел. По крайней мере на данный момент. Ну не может же быть что проблема не в концентрации, а в самом резонансе.

— Мы не сможем подобрать добровольцев, если флот противника не уйдет с позиции. — предупредил я. — Так что это может быть путь в один конец.

— Нам не привыкать. — усмехнувшись ответил Таран. — Разрешите идти?

— Нет. — подумав ответил я. — Ждем реакции противника. Если он нас обнаружил, никакая наземная группа нам уже не поможет, а если нет — то она и не нужна.

— Принято. — ответил Таран, и мы принялись ждать. Не самое приятное занятие, учитывая, что противник находился всего в нескольких километрах от нас. На всякий случай я создал несколько приманок, отправив их в разные стороны. Создавал естественно не от нас, а чуть в стороне, и куда выше. Так что теперь оставалось только надеяться, что противник купится на одну из них.

— Пять минут прошло. — наконец сказал Таран, снова выйдя на связь. — Разрешите идти?

— Хорошо, только возьми с собой пайки на неделю. — подумав решил я. — Всякое может случиться.

— Принято. — ответил бурят, и через минуту уже спрыгнул вниз на тяге собственного штурмового доспеха. Не зря тренировались — приземлился он, почти не подняв снега. А между деревьями этого было не заметно. Еще десяток минут ему понадобился, чтобы занять удобную наблюдательную позицию, а потом мы получили картинку с установленной на доспехе камеры.

— Сигнал четкий, есть картинка. — отчитался оператор, выводя изображение на главный дисплей. Первые секунды я ничего не мог понять, слишком привык к объемному панорамному изображению, идущему по всей сфере мостика, но постепенно с ориентировался, и не я один.

— Противник разбился на четыре группы. — отметил Михаил.

— Три ударных группы и тыловая с поддержкой тяжелого крейсера. — подтвердил его адъютант, обводя противника рамкой, а затем начал делать пометки к отдельным судам. — Это корабли ДРЛО, артиллерийские крейсера, перехватчики, бомбардировщики и осадные крейсера, корабли поддержки…

— Полноценный флот. — закончил я за него.

— Так точно, один авианесущий экспедиционный корпус, по типу английских или американских. — подтвердил мои опасения адъютант. — Корабли класса Токио, Нимиц, Огайо, Йорк… корабли устаревшие, возможно списанные, да еще и с разных флотов, сборная солянка, но весьма серьезная.

— Осталось только понять, что они забыли на нашей земле и что они за это пообещали. — сказал я, невольно помассировав виски. Всё же перенапрягся, не ожидал такого эффекта. Впрочем, никто не ожидал, включая врагов.

— Они здесь за вами, ваше высочество. — сказал Михаил. — Лишить Россию законного наследника, вновь ввергнуть ее в смуту.

— Пусть попробуют. — недобро усмехнулся я, и никто на мостике не решился возражать. — Надо отдать им должное, противник у нас не дурак, и упорный. Другой бы при потере четырех капитальных судов бежал, поджав хвост, а они — нет, продолжают поиски. Видно, ситуация и в самом деле критическая.

— Им зачем-то нужно уничтожить нас на нашей территории. — нахмурившись проговорила Ангелина. — Может хотят вернуть себе Ляпинское княжество?

— Конечно хотят. Но учитывая, что их силы в несколько раз превышают все прогнозы — они могли бы не размениваться на наш поиск, а просто атаковать в лоб. — ответил я. — Нет, они почему-то боятся открытого противостояния. Возможно, это весь их флот, даже скорее всего. Вот только не понятно почему они готовы раз за разом разменивать суда на шанс поймать нас.

— Скорее всего потому что им обещали награду за вашу голову. — предположил Михаил. — Судами, или деньгами.

— Это многое бы объяснило. — согласился я. — Кроме того, что они не решились нападать прямо. Это странно. Вся ситуация в целом.

— Кажется группы начали расходиться дальше. — предупредил адъютант князя, и отметил в своей манере, с помощью линейки и карандаша, курс противника. — Одна из эскадр пройдет прямо над нами через три с половиной минуты.

— Это может быть уловка, чтобы прижать нас к земле и разбомбить, отрезав все возможности к побегу. — подумав сказал я. — Что по судам, каков у нас шанс при внезапном нападении?

— Если выведем легкий артиллерийский крейсер первым залпом, сумеем внести панику и неразбериху в ряды противника, а затем можем попробовать уничтожить остальную группу, но придется срочно отступать. — заметил адъютант Долгорукого, явно военный не только с опытом, но и немалой силы.

— Слишком рискованно, враг рядом. — поморщившись сказал я, а затем всерьез задумался. Если они пройдут меньше чем в километре… даже если в трех. Конечно, это рискованно, и я подобного еще никогда не делал, но сегодня вообще день открытий и применения нестандартных тактик, одной больше, одной меньше.

— Готовьтесь к артиллерийской дуэли, но без моей команды огонь не открывать. Таран, точные данные сейчас важны как никогда, ты наши глаза и уши. — проговорил я.

— Не подведу, капитан. — тут же ответил соратник. Картинка регулярно обновлялась, но через две минуты я и сам начал ощущать присутствие противника не хуже радара. Семь судов, включая один легкий крейсер, три артиллерийских фрегата и два фрегата поддержки. Катера мы давно считать перестали. Но главное — они шли достаточно близко. Красные от напряжения турбины были отчетливо видны на фоне черного ночного неба.

— Всем постам приготовится. — приказал я, а сам прикрыл глаза.

Смогу? Расстояние приличное, силы уйдет не мало. Я и без того привлек чужое внимание, совершенно не уверен, что это того стоило. Но сейчас, если у меня получится, это может быть решением всего дальнейшего боя. Силы хватит, пусть я и вымотался, пока хватит. Главное, чтобы не подвела точность.

Ядро, созданное в сотне метров в стороне от нас, спустя мгновение исчезло в небесах. Не ужели не попал? Слишком большое расстояние или просто недостаточная концентрация? Второй конструкт, значительно больше первого, отправился вдогонку уходящей группе.

— Господин, если мы хотим напасть, сейчас самое время. — поторопил меня Михаил, и в этот момент крейсер вспух, словно воздушный шарик, и лопнул. Не было гигантского взрыва, хотя многие системы горели, оставляя в воздухе яркие вспышки и длинные дымные следы. Корабль просто расперло изнутри, так что не выдержали перекрытия, и он распался в воздухе от внутреннего давления.

— Это как? — ошарашенно проговорил Михаил, выпученными глазами наблюдая за падающими осколками.

— Таран, возвращайся. — устало усмехнулся я. — Мы улетаем.

Мостик крейсера Руссо, флагман флотилии Сибирского царства.

— Кто-нибудь, может мне объяснить, что тут черт возьми происходит? — спросил Саин-Булат хан, глядя на своих помощников и консультантов, собранных на мостике. Были тут и представители Ост-индийской компании, которая передала и настроила установленный на флагмане агрегат, создающий помехи для радара. Вот только даже у представителя «общества» не было подходящих слов.

— Что стоите, языки проглотили. Вы можете объяснить ЭТО? — ткнул хан пальцем в экран, на котором распадался на куски легкий крейсер Кунашир. — Мы потеряли пятый, ПЯТЫЙ крейсер за два неполных часа боя. И если предыдущие я хоть как-то могу объяснить…

— Возможно мы неверно оценили потенциал принца. — недовольно поморщившись сказал представитель Ост-индийской компании. — Или у русских есть другой одаренный вне категорий. Пока говорить об этом сложно.

— Сложно… — Саин с тоской посмотрел на обломки судна, буквально развалившегося в воздухе. — Крейсер лопнул как воздушный шарик! Вы когда-нибудь слышали о подобном?

— Есть не нулевая вероятность что это действия не человека, а самой темной материи. — запричитал один из американцев. — Сила природы, если угодно.

— Если это сила природы, то она сознательно уничтожает мой флот. — жестко сказал Булат. — Что на радарах?

— После всплеска диссонанса — пусто, мы продолжаем поиски. — быстро ответил один из офицеров.

— Отставить! Собрать войска вместе. — приказал хан. — Мы не можем терять еще больше людей и судов на пустом месте. Как не можем и сражаться с невидимым противником, и это полностью ваша вина, господа. Не я потерял эти суда, а вы.

— Но вы обязались… — нахмурившись сказал англичанин.

— Всё что я обещал — сделаю, но не в условиях, когда противник может творить — такое. — неопределенно покачав ладонью в сторону горящих обломков первых трех судов сказал хан. — Нельзя сражаться с завязанными глазами. Тем более что нам нет нужды искать противника по всей тайге.

— Что вы задумали, мой хан? — спросил адъютант.

— То, что давно нужно было сделать. Идем на Сургут. Возьмем город пока их силы рассеяны. — усмехнувшись сказал Булат. — Если им будет нужно, пусть это они нас догоняют и атакуют.

— Противник отходит! — сообщил офицер ДРЛО, следивший за движением судов с помощью пассивного радара. — Собираются одной флотилией. Определяем курс…

— Не нужно, и так ясно что они пойдут на север. — вздохнув сказал я. — Самый малый вперед, будем держаться в хвосте, на достаточном расстоянии.

— Даже отремонтированные орудия и щиты крепости не смогут компенсировать такую разницу в силе. — возразила Ангелина. — А от города останутся одни руины.

— Мы этого не допустим. — пообещал я. — Да и им это не нужно, они идут не убивать, а грабить. Разрушенный город не нужен никому.

— Я бы так не был уверен, ваше высочество. — заметил адъютант Михаила. — Учитывая такой разнобой в кораблях, их офицеры просто не могли получить достаточного образования, слишком разные системы, а значит командный состав, а может и команды, на некоторых судах, состоят из иностранцев.

— Если так, им и вправду может быть выгодно уничтожить город, чтобы подорвать экономику края. — подумав согласился с ним Долгорукий.

— Как я уже сказал — мы этого не допустим. — ответил я. — Внимание всем постам, сейчас будет частичное снятие маскировки, на счет три. Раз, два…

Большая часть камер мгновенно ожила и мостик вновь окружили панорамные экраны по всем поверхностям. Даже на душе стало легче. От флотилии вторжения мы были отделены прессом, искажающим радиоволны. Что не мешало нашим приборам наблюдения и пассивному радару на многострадальном зонде.

— Мы собираемся нападать на них? — на всякий случай спросил Михаил.

— Именно так, и сделать это придется до рассвета, пока мы не потеряли преимущества маскировки. — ответил я. — Только нужно правильное место и время. К тому же, атаковать с Кронштадта не выйдет.

— Вы собираетесь атаковать этот огромный флот на своем штурмовике? — не веря услышанному переспросил адъютант. — Простите, ваше высочество, но даже с вашими силами и талантами — это чистой воды самоубийство.

— Вы правы, во всем правы. — усмехнувшись ответил я. — Но иного выбора нет, мы нападем до рассвета. Только кто сказал, что мы будем это делать с катеров?

— Что бы ты не задумал, я иду с тобой. — тут же сказала Ангелина.

— Совершенно не против, сейчас мне понадобится каждая доступная пара рук. — вздохнув согласился я. — Михаил, принимай командование, мне нужно немного отдохнуть перед операцией. Таран — готовьте взрывчатку.

— Бахнем? — с надеждой спросил бурят.

— Обязательно бахнем. — усмехнувшись ответил я, отлипая от кресла. — И не раз. Но в начале — мне нужно восстановить силы.

Глава 19

Мостик крейсера Руссо, флагман флотилии Сибирского царства.

— Сигнал на радаре, облучение. — быстро проговорил дежурный офицер ДРЛО, хотя сейчас оно было скорее ближнего радиуса, ведь враг обнаружился у них под носом. — Расстояние пятнадцать тысяч, возвышение шесть! Господин, это крейсер противника!

— Пошлите группу на перехват. — довольный сработавшей уловкой сказал хан, но стоило двум крейсерам при поддержке фрегатов и корветов выйти на расстояние выстрела, как враги вновь исчезли.

— Есть контакт! Направление двести пять… — через несколько минут вновь сообщил офицер. И снова была отправлена группа на перехват. И снова враги растворились в ночном небе стоило раздаться первым залпам.

— Да это какое-то издевательство! — выругался один из помощников хана, когда враги вновь ушли от столкновения с основной боевой группой, обстреляв их на дальней дистанции и скрывшись от кинжального огня.

— Достаточно. Хотят смотреть как мы разрушаем их город — пусть смотрят. — решил Булат, когда до Сургута оставалось меньше получаса лету. — Дерите группу для перехвата на флангах, если сунутся — возьмем их в клещи.

План казался если не идеальным, то вполне рабочим, тем более что противники пытаясь раздразнить и отвлечь основные силы, висели чуть дальше зоны досегаемости артиллерии. Пятнадцать километров, при маневровом бое, почти бесконечность. Попасть снарядом по движущейся с прерывающейся боковой скоростью в пару сотен метров — почти нереально.

Захотят вмешаться — им придется приблизится на артиллерийскую дистанцию. А до того времени — они лишь бельмо на глазу, которое никак не влияет на боевую ситуацию в целом. Тем более что у них возникли куда более серьезные проблемы, ведь над Сургутом висело несколько десятков разномастных судов.

— Они же должны были уйти на юг. — мрачно проговорил Булат, глядя на перебежчика.

— Простите, мой хан, но всё что я знал — рассказал вам. И разве до этого мои сведения не были предельно точны? — с поклоном спросил бывший товарищ цесаревича.

— Под стражу его. Разберемся после боя. — приказал Саин-Булат, и дождавшись когда подозреваемого выведут обратился к своим советникам. — Как это возможно?

— Мы слишком задержались при облаве, мой хан. — ответил один из генералов, с ощутимой проседью в волосах и бороде. — Они вполне могли вскрыть борт авианосца и перевести все суда в город, обойдя нас по дуге. Но в этом есть и плюс.

— И какой же плюс в том, что у нашего врага появилась армия? — спросил хан.

— Перед нами фрегаты и корветы, ни одного крейсера. — ответил генерал. — Да, они могут нас потрепать, но для того, чтобы обогнать нас, им пришлось бы выкладываться несколько часов подряд. А это маленькие суда, смены экипажа в них не будет. Мы же начнем бой со свежим экипажем.

— Хорошо. — немного подумав решил Булат. — Объявить о досрочной смене вахты. Пусть отдохнувшие встанут на боевые посты. Мы никуда не торопимся.

— Я хотел бы напомнить. — вмешался в разговор англичанин. — Что в вашем распоряжении новейшее изобретение ваших покровителей. Будет слишком расточительны, чтобы не использовать его в деле.

— А я вам напомню, что здесь именно я решаю, что мне использовать, а что нет. — ответил с нажимом Булат. — И уж тем более сам решаю кому мне быть благодарным, а с кого будет достаточно честной платы.

— Как скажете. — усмехнулся представитель Ост-Индийской компании, но Саин прекрасно понял эту насмешку. Ничего, сейчас англичане и вообще весь тихоакеанский союз им нужен. С их заводами, снабжением и кораблями. Но это только пока. Если все получится, то всего через полгода, максимум год, он станет полноправным признанным правителем сильной и независимой Сибири. А кредиты и обязательства… посмотрим, как они попробуют их вернуть, когда сила будет на его стороне.

— Взрыв на Терке! — вырвал его из раздумий тревожный голос дежурного офицера. — Пожар на Мёко! Повреждение маршевых двигателей и нижней палубы. Повреждение первой палубы на Миссури!

— Какого черта происходит, почему нет контрбатарейного огня? — возмущенно спросил хан, быстро пробежав по панели управления глазами. Вот только она была практически девственно чистой, ни сигналов радара, ни тревоги от артиллерийских систем ПСО.

— Врага нет, мы его не видим. — ответил офицер, хотя до этого очевидного факта Саин и сам дошел спустя всего секунду.

— Они атакуют с нижней полусферы, радары в землю. Осветительные снаряды под днище всем судам. Высоту снизить до минимальной. — раздавал команды Булат, трезво оценив ситуацию. — Они не смогут спрятать крейсер на такой дистанции.

— Господин, но крейсер висит на горизонте. — осторожно заметил офицер, и Саин удивленно посмотрел на метку, висящую на одном из экранов. Это был бред. Корабль, который доставил им столько проблем, и в самом деле висел в небесах, за пределами досягаемости орудий, словно насмехаясь над ними.

Вот только, кто их тогда атакует? И как? Несмотря на тщательно исполняемые приказы врага видно не было. Но хоть атаки прекратились, вероятно противник не мог протиснуться и пойти под днище, когда расстояние до земли стало всего двести метров. План в целом работал как надо.

— Вспышки на горизонте! — предупредил офицер.

— Щиты. — приказал хан. — ПСО по готовности. Противник?

— Стреляют с Кронштадта, главным калибром. — ответил адъютант. — Они используют возвышение.

— Ну еще бы. — помрачнев проговорил Саин. Очевидный шаг от врага, заставить их прижаться пузом к земле, а самому подняться как можно выше, чтобы увеличить и без того не малую дальность двухсотмиллиметровых орудий. — Разбить строй, не станем упрощать им задачу. Что у нас достает до них?

— Наши пушки вполне осилят это расстояние, и куда больше. — чуть улыбнувшись сказал англичанин. — Или вы не хотите пользоваться нашей помощью?

— При чем тут помощь? — удивленно спросил хан. — Это моя эскадра и мои корабли, так что мои офицеры вполне смогут использовать орудия по назначению. И наши орудия справятся ничуть не хуже.

На это председатель сибирского отделения Ост-Индийской компании ничего не ответил, но в уме себе зарубку сделал. Пока хан Саин-Булат был полезен в деле расшатывания Российской государственности, его можно было использовать, но в дальнейшем, придется избавится от этого гордеца. Жаль расстраивать партнеров, но Большая Игра, перекинувшаяся с Азии на дальний восток, должна была продолжаться.

— Отлично, значит вот их главное судно. — усмехнулся я, когда батареи одного из тяжелых крейсеров открыли огонь по Кронштадту. Учитывая скорость снаряда и дальность, о сохранности судна можно было почти не беспокоиться, в конце концов и Михаил, и его адъютант — люди не последней силы. Уж пару попаданий их щиты выдержат. А скорее просто не дадут по себе попасть.

Надо было отдать командующему противника должное, только мы начали подрезать им крылья, как суда врага прижались к земле, так что маневрировать между ними стало практически невозможно. Да еще и все пространство забили осветительными снарядами — сунешься и тебя неминуемо обнаружат.

К счастью, сейчас нам было почти безразлично что они делают и что задумали. Сменив позицию, мы кружили над флотом врага, укрытые маскировочной антирадарной сферой. Если кому-то из врагов и пришла в голову мысль проверить небо над их головами, сигналы на антенны вернутся только от атмосферы, а нас так просто не засечь. Жаль только, что приходилось кружиться, чтобы двигатели не работали вниз и их нельзя было разглядеть невооруженным взглядом.

— Всем проверить ремни безопасности, сейчас будет отдача. — предупредил я, сменив маскировочные щиты на обычные, многократно усиленные. Судно клюнуло носом вниз, а в следующее мгновение нас наконец заметили. Сразу два или даже три десятка орудий ПВО начало бить по площади, стараясь нас зацепить, но учитывая, что именно я сидел в кресле пилота, подключенный к реактору и усилителю, с большим успехом они могли бы попытаться нас сдуть.

— Держись! — крикнул я, когда вытянувшийся в острый клюв щит врезался в броню верхней палубы вражеского крейсера. Хотелось бы сказать, что мы вошли словно нож в талое масло, но правда была куда более жестокой. Несмотря на всю предусмотрительность, нас тряхнуло так что желудок подступил к горлу, и я невольно ударился головой о стекло, но времени жалеть себя и потирать ушиб не было.

— Абордаж! — рявкнул Таран, распахнув боковую дверь десантного бота. В нее тут же ударило десяток стволов. Враги свой хлеб ели не зря, но бурят лишь хмыкнул, ступив вперед. Смертоносные пули и раскалённые до бела снаряды зависали прямо перед ним в воздухе, не причиняя никакого вреда.

Сладом в дверь ступила его четверка, прикрыв старшего металлом и ощетинившись стволами. Ход, отработанный сотнями тренировок, то для чего и создавались абордажные команды. Враги продолжали заливать нас свинцом, пока группа давала мне время залезть в доспех.

— Готово. — сказал я, когда система пришла в себя и я сумел подняться. — Ну «здрастье». Минус!

По команде первая штурмовая разошлась в стороны прижавшись к стенам, а я выпустил заготовленный конструкт. Даже не думал, что применять, и только когда на том конце коридора громыхнуло и раздались крики боли и отчаянья понял, что использовал бомбу, а не обычное ядро.

— Поехали. — скомандовал я, двинувшись вперед. Надписи на указателях могли врать, а вот ощущение от третьего глаза, подсказывающее, где находится реакторный отсек и мостик, средоточия резонанса на корабле, врать не могло. А уж с точностью прогнозов я разобрался давным-давно.

— Что там? — спросил Таран, когда я замер перед очередным поворотом. Оттуда веяло ощутимой опасностью, но не смертельной, но рисковать своими людьми я не стал, и выставив маскировочную сферу сдвинул её в проход. Реакция была мгновенной, что-то грохотнуло и щит содрогнулся, почти рассеявшись.

— А они не намерены шутить. — вполголоса сказал я, усиливая конструкт и отправляя его по коридору. Следующий выстрел я уже ждал, и даже сумел разглядеть висящую на потолке пушку, перекрывающую перекресток. Отличная штука, надо бы себе такую завести, если сумеем пройти.

Выстрел был такой силы, что меня наклонило, и пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть на спину. Орудие же выплюнуло гильзу, размером с мою ногу, и опустило ствол, вероятно перезаряжаясь. Только вот нацелиться снова уже не смогло. Рывком добравшись до вражеского механизма я ударил проводящими когтями, сминая и разрушая гидравлику, а в следующее мгновение, почувствовав опасность, отскочил.

Снаряд взорвался в покореженном стволе, и огненный шар разошелся по всем пяти направлениям перекрестка. Один из коридоров уходил вниз. Оттуда же донеслась хорошо различимая ругань на плохо освоенном русском языке. Вот говорят же, что если ты не знаешь русского мата, то ударив мизинец о стул тебе и сказать то нечего.

— Гранату. — пробегая мимо приказал я, и Таран без лишних слов кинул в проход противотанковую бомбу. Мы успели отбежать на несколько метров, прежде чем позади раздался оглушительный взрыв и из прохода вырвался оранжевый столб пламени, столкнувшись с остовом пушки разошедшийся по потолку. Ударная волна догнала нас и опрокинула несмотря на вес доспехов.

— Это что было? — недовольно спросил я, поднимаясь.

— Макс подарил. — коротко ответил Таран, похоже сам пребывающий в легком шоке. — Я ему сказал, что мне нужно что-то что бахнет. Ну оно и бахнуло… знатно.

— Корабль нужен нам по возможности целым. — сказал я. — Воздержись от лишнего погрома.

— Принято, не повторится. — отчеканил Таран, уже прикрывшийся личным щитом. Очень вовремя, потому что из-за следующего поворота на нас выскочило несколько врагов в странных угловатых доспехов, которых я раньше не видел. Зато сразу понял зачем нужны лишние с моей точки зрения грани. Ребра жесткости из проводящего металла гасили клинки.

Враги насели сразу с нескольких сторон, ворвавшись на поле боя с четырех сторон. Ударили очереди автопушек, загрохотали гранатометы и тяжелые автоматы. Но щиты выдержали. И наши, и их. А в следующее мгновение в воздухе начали сталкиваться конструкты. Десятки дисков и прессов, готовых разорвать подставленный щит в клочья.

— Сильные! — крикнул Таран, встав плечом к плечу со мной. Спорить с этим утверждением было бесполезно, хотя я бы сказал, что они не сильные, просто очень хорошо подготовленные. И с сожалением надо было признать, что их навыки вполне сопоставимы с нашими, а уровень муштры и слаженности даже выше.

Но мои щиты были прочнее, а бомбы вызывали у противника неожиданную для них сложность. Мало выдержать удар конструкта, который может взорваться у тебя под ногами. Нужно еще и понимать, когда и куда тебя атакуют, а главное — как этому противостоять. И если моё ядро враг как-то умудрялся принимать на щит, то вот бомба оказалась удивительно эффективна.

— Давим туда! — приказал я, выбрав направление к реакторному отсеку. Узкие коридоры, не протолкнуться и не разминуться. Приходилось идти, вытянувшись в шеренгу, и постоянно прикрывать не только бока, но и голову с ногами. Корабль был менее защищённым изнутри, чем крепость Шекшиных, но его защитники многократно усложняли нашу задачу.

— Да сдохни ты уже! — услышал я крик Ангелины, которая схватилась с одним из вражеских бойцов. Секунды было достаточно чтобы оценить ситуацию. Враг в полном резонансном доспехе с проводящим защитным гребнем, оказался лучшим фехтовальщиком, но девушка, за счет применение третьего глаза, сумела потеснить его и даже избежать серьезных повреждений. Но драка все равно оставалась не равной.

— В сторону! — рявкнул я, и когда девушка отскочила ударил бомбой под ноги врага. Тот, выставивший перед собой щит, не ожидал такой подлянки, оступился, наклонившись и в следующее мгновение Ангелина уже вбила в его плечевой сустав свой клинок, раздался скрежет, а затем приглушенный вопль из доспеха противника, который затих как только меч в его теле расширился.

Всё же ослабленных зон у него было куда больше, чем надежно прикрытых. Хочешь использовать конструкты — значит закрыться в полностью покрытом проводящим металлом доспехе не выйдет. Это как пытаться метать молнии, находясь в клетке Фарадея или держа громоотвод в руке.

Опасность взвыла в мозгу так что я едва успел обернуться, щит замерцал от усилия, да так что стал виден перед объективами камер. Удар что предназначался Тарану я едва успел перехватить, и даже на мгновение пожалел об этом, чувствуя, как выгорают меридианы в моем теле.

Враг, с большой буквы, сменил клинок с невероятной для человека скоростью, а следом ударил прессом, которого я никогда не видел. Волны шили одна за другой, неотвратимо как прилив. Развеивая формирующиеся конструкты, сгибая проводящий металл и рассекая сталь как бумагу.

— Назад! — приказал я, едва выдержав натиск, подставив под удар когти.

Тарана смело в сторону, доспех посекло в нескольких местах, да так что стала видна проводка. Остальные стояли дальше, и их задело меньше, мы же встали друг напротив друга, буравя доспехи друг друга взглядами объективов десятков камер. Противник не стеснялся выделяться на общем фоне.

Шлем украшал рисунок белого черепа, с восьмью по паучьи расположенными «глазами» на плечевых пластинах — скрещенные коса и автомат. Сам резонансный доспех едва помещался в коридор крейсера, с явными выступающими катушками усилителей и горбом резонансного реактора за спиной.

— Нашли друг друга два одиночества. — усмехнулся я, активируя клинок в правой руке и прикрываясь когтями, торчащими из левой. Противник потянулся за мечом, висящим на поясе, но на половине движения прыгнул вперед, вмиг сократив расстояние, между нами, до нуля и разрушая мой клинок.

Я ударил когтями без размаха, снизу вверх, наложив поверх проводящего металла клинки ветра. Конструкт разбился о встречный удар очень похожих лезвий, но сами когти выдержали, пройдя и конструкт, и верхний слой брони. Противник схватил меня за руку, фиксируя застрявшие когти, и тут же вмазал вновь созданными когтями по шлему. Я едва успел подставить щит, но лишь немного снизил силу удара.

Не оставшись в долгу, я ударил в ногу противника ядром, заставив его наклониться, и тут же ударил пробойником с правой руки. Конструкт развеял щит врага, но и сам распался, так что по белому черепу прилетел уже просто мой стальной кулак, усиленный механическими двигателями.

Врага отбросило, он чуть отклонился, и я сунулся было за ним, когда чувство опасности заставило меня замереть. Прямо перед камерами шлема два прозрачных лезвия сошлись словно ножницы, и попавший под них резонансный коготь словно откусило. Я даже удивиться не успел, враг вновь прыгнул вперед, используя себя как ядро.

Принимать на себя такое чудо я даже не подумал, вот только узкий коридор не позволял разминуться с противником. Единственное чего он не учел — мы ушли не далеко от развилки, и я рухнул на пол пропуская разогнавшегося врага над собой. Он влетел на полной скорости в косяк, пробив стену, все коммуникации и уйдя на полметра внутрь.

Такой шанс упускать было нельзя. Как учили Шиловский и Строганов — можешь ударить врага в спину? Бей. Бомба влетела в заднюю часть доспеха, пробив щит и разорвавшись у самой обшивки. Что-то даже погнуло, кажется, вот только врага это не остановило, а наоборот — развернуло боком. За что я тут же поплатился влетевшим в бок ломом, отбросившим меня в сторону.

— Бей его! — раздался крик пришедшего в себя Тарана, и пять крупнокалиберных стволов ударило по прикрывшемуся щитом «Черепу». Зря, они его только разозлили, и в следующее мгновение мне вновь пришлось прикрывать друзей от ударной волны. Щит противника разошелся в разные стороны коридора, на лету обрастая шипами.

Меня отбросило в одну сторону, соратников в другую, да так что я потерял их за поворотом коридора. Там тут же раздались выстрелы, но вмешаться в их схватку я не мог. Отвлечься от врага даже на секунду значило проиграть. Не знаю кем он был, и что здесь делал, но в силе он мне не уступал, может даже превосходил на ранг, а наши доспехи были очень похожи.

Вот только одного у него не было, не могло быть. Бездонного источника силы, связанного с самой вселенной, и существенного накопителя в виде одного из крупнейших чистых инициированных алмазов мира — Шаха. И я решил сделать на это ставку. Влив в щит максимум и бросившись навстречу врагу. Он в долгу не остался.

Мы столкнулись в центре коридора. Когти на когти, щиты на щиты, чистая необузданная сила, не терпящая сдержек и противовесов. Боролись, надеясь, что первым сдастся враг. Но не выдержал первым коридор. Стены и пол пошли волнами, прогибаясь под нашими конструктами и всего через несколько секунд мы уже висели в воздухе, окруженные гулом лопающихся один за другим конструктов.

Освещение погасло, лопнув, переборки прогнулись и смялись словно фольга, лишь несущие конструкции еще держались, изгибаясь с жутким скрипом. Конструкты развеивались, не успевая сформироваться до конца. Проводящие лезвия погнулись и стали непригодны. А об огнестрельном оружии даже думать не приходилось. Оно было слишком слабым.

Противостояние, казалось, длится вечность, почти бесконечный запас в Шахе, показал дно, и я начал черпать силы напрямую из чакры звука, и в этот момент что-то изменилось. Я сумел сделать шаг вперед, отодвинув врага. Его замешательство длилось не больше секунды, а затем он отпрянул, поставив барьер. Не с целью отгородится от меня, лишь достаточно задержать.

Но отпускать я его не собирался. Взмахом пробойника разрушил щит и рывком кинул себя следом. Вот только он сумел использовать выигранную секунду по максимуму. Ушел по коридору навстречу нашим бойцам, раскидав их словно тряпичные куклы, а когда почувствовал опасность схватил первого попавшегося под руку бойца и прижал когти к шлему.

Не знаю, ему так повезло или он намеренно сумел в пылу схватки вычленить Ангелину, но, когда я увидел резонансные когти у головы любимой, последние мои ограничители сорвало. Ядро, созданное прямо перед белым черепом на вражеском шлеме, снесло его руку в сторону, Ангелину я толкнул прессом в другую и бросился на поднимавшегося врага, обрушив на него клинок.

Противник подставил когти, но их отсекло, словно их и не было. Обратным движением руки я распорол ему грудную пластину и уже готовился нанести финальный удар, когда мимо меня пронеслось ядро размером с грецкий орех. Щит я поставил даже не думая, но вот силы, которые пришлось в него вложить, чтобы он выдержал столкновение с максимально сжатым конструктом, заставила меня пошатнуться.

Я прикрылся, спасая себя от следующего удара врага, но тот, вместо того чтобы продолжать поединок, сделал шаг назад, и взяв под козырек, рухнул, скрывшись в вертикальном туннеле. Я было дернулся за ним, но обернувшись посмотрел на соратников, которых бросать было никак нельзя.

— Саша… твой клинок. — проговорила Ангелина, и взглянув на зажатый в руке конструкт я увидел, что его лезвие полыхает синим пламенем.

Мостик крейсера Руссо, флагман флотилии Сибирского царства.

— Мостик Огайо под атакой. — доложил офицер, следящий за положением союзных судов. — Идут бои за главный зал управления.

— Вы обязаны послать контрабордажные команды на помощь нашему экипажу! — буквально кричал англичанин. Обычно спокойны й и насмешливо ироничный, он впервые за многолетнее знакомство с Саином вел себя так эмоционально и выглядело это жутко… и жалко.

— Как только будет такая возможность. — ответил хан. — Сейчас не до того.

— Вы не понимаете? Наработки могут попасть в руки русских, вы этого хотите? — надрывался англичанин.

— Вряд ли они поймут, что именно попало им в руки. — усмехнулся Саин-Булат. — Корабль мы отобьём позже.

— Вы… — англичанин покраснел, но затем, вздрогнув, прижал ладонь к уху. Говорил он тихо и на английском, но хан разобрал. — Как? Ты уверен? Значит у нас не остается выхода. Убирайся оттуда. Уже? Отлично.

— В чем дело? — спросил Саин-Булат, когда англичанин бросил на него гневный взгляд.

— Вы не оставляете мне выхода, хан. — сказал, возвещая себе контроль над лицом, англичанин, а затем достал коммуникатор и приложил к экрану большой палец. — Идентификация, лорд Корнуолл. Йорк-Огайо. Код красный. Перегрузка реактора. Полное очищение.

— Вы что задумали. — недовольно спросил Булат. — Это мои суда.

— Нет, и никогда не был и не будут. А за каждый потерянный корабль вы заплатите полную сумму. — усмехнулся англичанин, у которого на экране коммуникатора шел обратный отсчет. — И заплатите с процентами.

Глава 20

— Все в норме? — спросил я, и подав руку Тарану помог ему подняться.

— В норме, но приложил этот урод меня знатно. — ответил товарищ. Его броня, покорёженная лезвиями конструктов, искрила и чуть дымилась. К счастью внутренняя часть обшивки ещё держалась, но подставляться под пули ему теперь было нельзя.

— Держись в центре и прикрывай остальных щитами. — приказал я. — Не подставляйся и других не подставляй.

— Принято. — ответил не слишком довольно ответил соратник, но команду выполнил без обсуждения. Дальше идти было ничуть не легче, чем раньше. Каждый перекресток, каждый коридор, давались с боем. То и дело путь нам закрывали межпалубные перегородки или стационарные защитные турели.

— Берегись! — предупредил я, отбросив товарищей с траектории выстрела. Орудие место которому было в башне на корпусе, а никак не в узких коридорах крейсера, выплюнуло снаряд под сто килограмм, пронесшийся буквально в паре сантиметров от меня и походя снесший все подставленные щиты. Не встретив препятствия, он пролетел дальше по коридору, пробил стену и ушел в соседние помещения.

— Они что, собственный корабль собираются раздолбать, лишь бы он нам не достался? — проговорила раздражено Ангелина.

— За этой дверью должен быть мостик, так что понятно почему они его так ревностно охраняют. — ответил я.

— Надо ударить его пока не перезарядился. — сунулся было вперед Таран, но я его вовремя остановил. Глаза уже щипало от перенапряжения, но отказываться от истинного зрения я не мог. Ни ПНВ, ни тепловизор не могли различить стоящих за углом бойцов противника. Я — мог.

— Засада. — коротко сказал я, и тщательно прицелившись выстрелил из собственного орудия, попав в ствол турели. Благо расстояние было мизерным, а мишень совсем не маленькой. В ту же секунду механизм автоматики ударил по бойку, и застрявший в поврежденном стволе снаряд разорвал его в клочья.

Рывком я выкинул себя на встречу противнику, не ожидавшему такой прыти. Стрельбы началась с секундным запозданием, но мне этого времени хватило чтобы проскочить засаду и вонзить пылающий меч в ближайшего врага. Щит лопнул от первого же соприкосновения, толстая броня не выдержала натиска и даже вставки из проводящего металла не смогли сопротивляться стихии.

— А-а-а! — заорал, пытаясь схватиться за лезвие меча враг, но пальцы, лишь скользнув по клинку, срезало, заставив плоть и металл пылать.

Дернувшись в сторону я прикрылся уже мертвым, хоть и еще орущим врагом, в которого тут же вонзилось несколько остроконечных вытянутых ядер, больше напоминавших сосульки или каплевидные пули. Враг задергался в предсмертных конвульсиях, не в силах уже даже кричать, и я метнул его на еще живых противников.

Их реакция была вполне закономерной — бросится в рассыпную. Вот только в данной ситуации это было роковой ошибкой. Уйдя от импровизированного снаряда они невольно высунулись из укрытия, и десяток конструктов от моих товарищей тут же превратили их броню в иссеченную металлическую рухлядь.

Последний из врагов пытался бежать, оставив товарищей. Но лишь зря показал спину. Бомба врезалась в стальную пластину над реактором, прогнула ее, а волна доделала все остальное, разворотив доспех изнутри и вдавив останки в переднюю часть доспеха. В то что можно выжить при таком ударе я не верил.

— Норма? — спросил я, высунувшись из-за укрытия.

— Целы. — ответила устало Ангелина. — Пойдем уже забирать наш приз.

Сказать было проще чем сделать. Последняя дверь была просто монструозной — десяток сантиметров в толщину, как и вся бронекапсула окружающая мостик.

— Мне понадобится время. — сказал я, вновь используя пылающий меч, который боялся выпустить из рук, или развеять, вдруг зажечь его снова — не выйдет?

— Думаешь еще остались храбрецы? — спросила супруга.

— Главное, чтобы не прикатили какие-нибудь автоматические системы. — ответил я, медленно давя на рукоять. Клинок входил в сталь неохотно, с натягом, оставляя опалины и стекающую по поверхности лаву. Под слоем стали и титана оказалась керамика, затем проводящий металл и вновь сталь. Ни взрывом, ни горелкой такую дверь было не взять. Да и обычные конструкты оказались бы бесполезны.

— Есть. — усмехнулся я, когда лезвие наконец прошло обшивку и я чуть не стукнулся лбом о дверь, когда усилие сошло на нет. Дело оставалось за малым, из маленькой дырочки сделать большую. К счастью, тут уже можно было не извращаться. Вынув клинок, я с сожалением развеял его, а затем создал в дыре расходящийся пресс.

Эффект был подобен разорвавшейся бомбе, только в очень небольшом пространстве. Первый удар расширил дыру до размеров кулака, которой — до моей головы, а дальше дело не пошло — с той стороны тоже был враг и сдаваться без боя он не собирался. Я едва успел отпрянуть, когда началась пальба.

Противники что-то кричали, вроде даже на английском, на с таким жутким акцентом, что я не мог разобрать ни слова.

— Может жахнем? — спросил Таран, взвешивая на руке взрывчатку.

— Чтобы все оборудование разнести? — возмущенно спросила у него Ангелина. — Как я, по-твоему, этим корытом управлять буду?

— Ладно, замяли. — тут же пошел на попятную товарищ, я же лишь хмыкнул, дыра была все еще слишком маленькой, чтобы в нее пролезть, зато вполне достаточной чтобы стрелять через нее, прикрывшись сферой. Получился импровизированный ДОТ правда не долговечный и на стороне нападающих.

Я старался не лупить почем зря, тщательно выбирая цели. И всё же без разрушений не обошлось — на врагах были лишь мундиры и легкие костюмы пилотов, которые никак не могли спасти их от крупнокалиберных пуль. Парочка врагов, укрывшись за приборными панелями, повесила на себя щиты, наверное, капитан и первый помощник. Но и это не долго продлило их сопротивление.

Получив точку упора — образовавшуюся дыру, я активировал пресс, который не пытался пробить дверь или прогнуть ее, а просто двигался вертикально вверх. Усилий в этот маленький конструкт, пришлось влить не мало, но после секундного сопротивления дверь взвыла и начала медленно подниматься.

Крики на той стороне стали куда яростней, пальба менее прицельной, но ничто не могло помочь обороняющимся от нашей группы. Таран, почти мгновенно поняв мою задумку, подхватил показавшиеся края защитной перегородки. Моторы его брони загудели, искры посыпались во все стороны, но механизм двери щелкнул, громко звякнул и она почти без усилий ушла в щель на потолке.

Капитан, судя по форме именно этот мужчина возглавлял судно, бесстрашно шагнул мне на встречу с резонансным клинком в руке, но не выдержал и одного ядра, снесшего его в сторону. Убивать ценного заложника и языка я не планировал, а вот лишить кристалла-резонатора стоило. Так что я сорвал с его шеи кулон с камнем.

— Мостик под охраной. — сказал Таран, цепляя наручники на капитана и одного из выживших во время перестрелки офицеров.

— Ангела, сможешь управлять? — спросил я, вылезая из доспеха.

— Попробую. — кивнула девушка, так же избавившись от брони. — Тут все на английском. Хотя управление почти то же. Нужен второй пилот!

— Сейчас. — проворчал Таран, выбираясь из поврежденного доспеха. — Какая панель? А, всё, вижу. Готов.

— Снимаю с автопилота. — предупредила Ангелина, нажав несколько клавиш. Корабль в ту же секунду покачнулся и чуть просел, видно системы стабилизации тоже держались на автопилоте. А может… стихшая было сирена взвыла снова, натужно и истошно вопя об опасности. На всех уцелевших экранах вместо отображения с камер появились красные восклицательные знаки, с простой понятной даже плохо знающему язык человеку: «Внимание! Немедленно покиньте судно! 29…28…»

— Панель заблокировало! — от неожиданности выкрикнула Ангелина. — Я ничего не могу сделать.

Затихший в углу капитан глухо рассмеялся, а затем начал быстро что-то тараторить, судя по его виду — молиться. Таран подскочил к нему и поднял за воротник.

— Что это?! — крикнул бурят, тыча пальцем в экран. — Что происходит?!

Капитан лишь вновь рассмеялся, гневно взглянув на парня, а затем снова начал бормотать. Не прекратив молиться даже когда Таран отвесил ему оплеуху.

— Надо убираться отсюда. — сказала Ангелина, отступая от панели управления. — Я ничего не могу сделать? Не понимаю в чем дело.

— Не успеем. — спокойно сказал я, садясь в капитанское кресло. Здесь не было привычных браслетов, их заменяли проводящие подлокотники и подголовник. Не слишком удобно, учитывая, что ты либо управляешь панелями, либо держишь руки на проводниках и работаешь с резонаторным контуром судна.

19… 18…

Закрыв глаза, я проник разумом во враждебную корабельную сеть. Но она оказалась на удивление безжизненна и пуста. Не было ни отклика от механиков в инженерном отделении, ни сопротивления от военных на постах управления огнем и в боевых расчётах. Словно все разом исчезли, а может поспешили убраться с корабля, как того предписывала тревога.

Но пульсирующая боль и рывками возрастающее чувство тревоги ясно давали понять в каком именно месте проблема — реакторная. Она все ещё была соединена с остальным кораблем, но вместе с тем пульсировала тревогой, буквально ощущаясь как кровоточащий набухший нарыв на теле корабля.

Это шло вразрез со всем что я знал о резонансных ректорах, которые подпитывали одаренные. Здесь же устройство не только существовало автономно, но с каждой секундой напряжение в нем возрастало, достигнув опасного уровня диссонанса, и с каждой секундой был все ближе пик, после которого оно взорвется. Но самое поганое, я никак не мог проникнуть в него отключив извне.

9…8…7…

Реактор словно был отдельным существом, лишь отдающим и копящим энергию резонанса. Все попытки проникнуть внутрь оканчивались провалом, я просто никогда не сталкивался ни с чем подобным. Угрожающий красный стал оранжевым, затем желтым и начал переходить в белый. Энергия начала бить по защитному кожуху, с каждой секундой стирая грань реальности.

Отступать было некуда, еще секунда, и корабль провалится в небытие. Наплевав на всю технику безопасности, на ужас происходящего и возможность перерождения я активировал пять сфер, одна в другой, окружив ими реактор. Нижняя часть постоянно лопалась под воздействием волн, и приходилось создавать новые слои, сжимая предыдущие. Не жалил ни себя ни силы, не оставляя ни капли на потом. Если сейчас дать слабину, то никакого «потом» не будет.

Перед глазами все потемнело, стук крови в висках сменился постоянно нарастающим шумом, перекрывающим даже вой сирены. А затем, в один миг, всё закончилось. Я будто выпал из своего тела, глядя на него со стороны. Время замерло, и я мог увидеть, как Ангелина прижимается к моему вцепившемуся в кресло напряженному телу. Странно, но я действительно считал его «своим» хотя и занял всего чуть больше полутора лет назад.

Повинуясь мысленному приказу, сгусток моего сознания потек по коридорам, не встречая никакого сопротивления, чтобы оказаться возле зарождающейся звезды, к которой со всех сторон тянулись странные мясистые щупальца. Они сгорали, покрываясь волдырями, на месте которых тут же образовывалась черная корка.

Но больше всего меня удивило не это, а стоящий рядом… наверное его можно было бы назвать человеком. Светлое полупрозрачное тело гуманоидной формы, без особых половых или личных признаков. Размытый силуэт, который задумчиво смотрел на происходящее. Я видел его. Тогда, при инициации. Но никак не мог вспомнить подробности.

— А… и ты здесь. — услышал я отголосок чужой мысли.

— Кто-ты? — задал я вопрос. — Или что?

— Сейчас это не важно. Важно, что ты ошибся. — мысль, пришедшая ко мне, не имела оттенков эмоций, но я все равно почувствовал укор. — Ты дал Пожирателю еще один повод обратить внимание на ваш мир.

— У меня не было выбора. — ответил я, непонятно почему испытывая острое желание оправдаться.

— Выбор есть всегда. У каждого странника. — сухо ответил голос. — Ты мог оставить тело и дать ему умереть, найти другой, пусть и менее подходящий для Цели носитель.

— Цели? — не понял я.

— Ах вот как… это многое объясняет. — ответил собеседник. — Не дай миру перешагнуть грань.

Он качнул призрачной ладонью, и мое сознание словно выкинуло обратно по коридорам, заставив вернуться в тело. Воздух ворвался в горящие легкие с первым же вздохом, я почувствовал тепло от обнимающей меня Ангелины, и только потом — легкое спокойствие, и почти полное чувство безопасности.

Почти, потому что лишившийся реактора корабль рухнул, стремительно приближаясь к земле. Свет еще работал на остаточных токах, но турбины двигателей смолкли и гигантское судно поддалось гравитации. Что такое двести метров для судна высота которого почти сто? Казалось бы мелочь, но мелочь фатальная.

Выхода не было…

«Выход есть всегда» — словно вновь раздался в голове тот Голос. И вновь вцепившись в подлокотники я влил остатки силы в резонансную сеть корабля. Усилители, промежуточные ядра, трансформаторы — все это вновь заработало, получив мой отзвук, мою силу души, и несколько секунд я выступал в качестве реактора, отдав остатки сил.

Корабль натужно взвыл турбинами, выправился в последние секунды, и рухнул в тайгу, издав протяжный громкий стон-скрежет, словно раненный кит.

Мостик крейсера Руссо, временный штаб Саин-Булат-Хана.

— Крейсер Дрынь получил критические повреждения и выходит из боя. Фрегат Ышла сбит. Крейсер… — одна за другой доносились до хана неприятные новости. Их ждали, и ждали отлично подготовившись. Чертов Кронштадт, отвлекал на себя достаточно внимания, их заставили снизится на предельно малую высоту, и все для того, чтобы наземные орудия ПВО били в упор по двигателям.

Да еще и корветы, и катера врага… мелкие, назойливые словно мухи, они смешивались со строем войск Сибирского ханства, не позволяя вести стрельбу бронебойными снарядами и десятками сбрасывая бомбы на капитальные суда. Щиты держали далеко не везде. Ещё и этот…

— Вы должны уничтожить Огайо! Крейсер не может попасть к врагу! Это катастрофа! — орал англичанин, брызжа слюной.

— Уведите этого крикуна. — приказал хан. — В камеру его, вместе с перебежчиком.

— Вы за это поплатитесь. Все вы! — в ярости грозя кулаком сказал представитель Ост-Индийской компании. Или вернее было бы называть его представителем общества?

Раньше Саину было всё равно, откуда брать деньги и корабли, тем более что просили за них не так уж много, в крайнем случае можно было и расплатится, лет за пятьдесят. Хотя он никогда не собирался этого делать, твердо решив списать все долги. И всё же, почему такая организация решила ему помочь? И зачем им был нужен тот кусок тайги в Тунгусской зоне?

— Вторжение в реакторную зону! — неожиданным фальцетов ворвался в мысли хана крик адьютанта. — Камеры не работают, картинки нет!

— Охрану туда, быстро! — рявкнул хан, но в следующую секунду ему было уже не до того, чтобы отвлекаться на посторонние мысли. Все это время висящий на горизонте Кронштадт наконец пошел в атаку. И его щиты были ничуть не слабее чем щиты флагмана Сибирского ханства. Если бы не перебои с питанием…

— Общее отступление. — наконец приказал Саин.

— Слушаюсь! — на одном дыхании выпалил ординарец. — Всем кораблям, немедленно отступать, формация четыре, прикрывать фланги…

Булат с сожалением смотрел вслед пожарищу. Короткая схватка, которая должна была стать победоносным шествием нового ханства, оказалась кровавой западней, в которой сгинула почти треть всего флота. Сейчас он был даже рад, что большинство офицеров на этих чудах — из стран, которые корабли поставляли. Некоторые злые языки назвали бы это флотом интервентов, но он решительно отвергал такую грубую ложь.

Пусть они и были иностранцами, они служили великой цели — созданием сильной и независимой Сибири. Даже их гибель в этом сражении — послужит почвой для новых побед. Не здесь и не сейчас, на новом поле боя, где преимущество местности и подготовки будет на их стороне. А оно обязательно будет. Не сегодня так завтра.

Враги вторгнутся на их территорию, и тогда народы Сибири объединяться чтобы дать совместный отпор русскому захватчику… главное вынудить напасть в нужном месте и в нужное время.

Спустя 36 часов. Дворец правительства, в Ханты-Мансийске.

— Господин, я пытался его остановить… — сказал Василий, которого сдвинуло к стене странным объемным щитом, стоящим вокруг посетителя. Мужчина средних лет, на сколько я мог судить — одетый в деловой костюм английского кроя. Да и вид у него, точно лорд, заскочивший в свои заштатные владения — брезгливый, не меньше. Не здороваясь и не представляясь, он с видом хозяина уселся в кресло напротив.

— У вас оказалось то, что вам не принадлежит. — с ходу, на плохом русском сказал он. — Вы это вернете в течении двадцати четырех часов.

— Понятия не имею кто ты, да мне это и не особенно интересно. — сказал я, возвращаясь взглядом к документам на планшете. — Как и то, что тебе надо. Убирайся.

— А, вы очевидно не понимаете с кем говорите. — надменно фыркнул посетитель. — Я представитель общества Теслы, и у вас оказался наш корабль. Вы вернете его нам, и это не просьба.

— А вот это и в самом деле интересно. — улыбнувшись сказал я, внимательней взглянув на собеседника. — Значит говорите общество решило напасть на мои земли, на моих людей и в конечном счете на меня? А теперь угрожает будущему императору?

— Если вы не вернете нашу собственность, то на трон сядет кто-нибудь другой. — ехидно заметил англичанин. — Когда короли или ханы перестают выполнять требования общества, они внезапно сменяются. А вы даже не король.

— Верно, больше того, я королем не буду. — усмехнулся я, и собеседник заулыбался еще откровенней. — Я буду императором. И у меня нет ничего, что общество мне давало, и ничего что оно способно мне дать и уж, тем более что оно способно у меня забрать. А вот вы потеряете всё, если ко мне сунетесь.

— Ты не понимаешь как устроен наш мир, мальчишка… — с ехидцей процедил англичанин, но в этот момент кристалл на его груди вспыхнул и тут же погас, покрывшись трещинами. Несколько мгновений собеседник не понимал, что произошло, все так же улыбаясь, а затем схватился за грудь с расширенными от ужаса глазами.

— Мир изменился, когда в него пришел я. И теперь у вас есть выбор, либо приспособится и принять новую силу, или сгинуть во времена перемен. — сказал я, с удовольствием наблюдая за паникой в глазах посетителя. — Василий, выведи этого господина на мороз, пуст подышит свежим воздухом, прежде чем побежит докладывать хозяевам. Может мозги прочистятся.

— У вас есть сутки. — все же собравшись с мыслями проговорил англичанин, а после Василий, спокойно подняв его за шкирку, вынес вон.

Честно сказать, после нападения Черепа, абстрактные угрозы меня не пугали. Но в одном этот хам был прав. Я действительно не понимал как устроен этот мир, открывшийся передо мной с неожиданной стороны, и откровенно не знал с кем можно поговорить на эту тему. Разве что с Филаретом?

КОНЕЦ КНИГИ

Май-Июнь 2023