Граф Суворов

Глава 1

Как потратить собираемые три недели силы за тридцать минут? Запросто, если приходится применять стихийный конструкт на площади. Когда я смотрел запись боя это выглядело на редкость эпично. Синее пламя, спускающееся с небес, и несущий его одинокий ангел.

И лишь немногие знали какие чудовищные силы, и невероятная подготовка стояли за этим небольшим представлением. В свое оправдание могу лишь сказать, что горжусь освоением стихии, пусть и заимствованной, но перевести её из клинка в другие конструкты — оказалось крайне тяжело.

А ещё я единственный кто мог накопить столько силы, хоть у меня в распоряжении и был весь алмазный фонд. Выбрав самые крупные, неповреждённые и при этом использованные инициированные камни я планомерно подстраивал их под свои силы, а затем напитывал до отказа.

В результате во время сражения я использовал около двухсот килограмм резонансных камней. Сколько это в каратах, даже представить сложно. Но повторять такое представление у меня не было никакого желания, ведь даже с учетом всех потраченных сил, нового резонаторного усилителя тяжелого крейсера, сохранившего старое название Гнев империи, и тысяч камней я, по факту, сделал не так много.

К тому моменту как мы вмешались в схватку защитниками рубежа было уничтожено больше двух третей всех тварей. Благодаря их самоотверженной обороне мы заранее выявили все артиллерийские позиции врага, а благодаря истинному зрению видели главные управляющие центры.

Находясь под маскировочной сферой я создал свой мощнейший конструкт — многослойную бомбу, которую супруги в шутку назвали огненной луковицей. Не несущая на первом уровне стихийной составляющей она врезалась в щиты диссонанса, уничтожала их разменивая на внешний слой и пролетала дальше. Пять слоев, пять сферических ядер, внутри последнего из которых таился сжатый стихийный пресс.

Волна синего пламени. О, это даже выглядело потрясающе. И хотя об её эффективности против бронетехники и даже обычных доспехов можно было поспорить, она с легкостью справилась с не имеющими панцирей летающими тварями. Выжгла мелкую дичь, позволяя работать по крупным тварям индивидуально. А главное — огненные луковицы выжгли управляющие центры тварей заставив их действовать хаотично, как они и должны были.

— И всё же ты не император. — мрачно заметил Филарет, что молчал на личной встрече, уже минут пять, дав мне время, чтобы предаться раздумьям и воспоминаниям. — Корона и держава пропали, тебя невозможно возвести на престол.

— А разве это важно? — пожав плечами ответил я. — Честно говоря, я к власти никогда не стримился и вполне просуществую в статусе цесаревича. Или даже графа Суворова, лишь бы мне не мешали заниматься важными делами.

— То есть не мешали править. — закончил за меня мысль Филарет. — И для этого ты готов пойти на всё, даже обманывать народ, представляясь святым.

— Вы меня вынудили. — спокойно сказал я, глядя прямо в глаза патриарха. — К тому же, это была именно ваша идея. И нимб, и крылья. Я до последнего не хотел их использовать, но ваше воинство Христово и конфликт с остальными религиями. Так не должно быть, у нас один враг, а вы тянете одеяло на себя.

— Один ли? — грустно усмехнувшись спросил Филарет. — Я не позволю тебе возродить духовную канцелярию, в России останется патриарх!

— Если это всё что вас в данный момент беспокоит, я совершенно не против. — ответил я, пожав плечами. — Пока вы не мутите воду и не мешаете мне защищать страну — можете делать всё что вашей душе угодно.

— Моё дело — вести паству к истинному свету. Ко Христу. — сурово зыркнув на меня сказал патриарх. — Ты же обманываешь их, предстаешь лжепророком и лжемессией. Антихристом во плоти!

— Ещё раз, это ваша идея, не моя. И не угрожай вы ради глупых амбиций обрушить фронт, поставив под угрозу миллионы людей, я бы не стал прибегать к столь грязной уловке. — ответил я, не отводя взгляд. — Вы вынудили меня пойти на это, так что это только и исключительно ваша вина. Хотите, чтобы я отказался от навязанного вами образа? Нет проблем, но в начале вам придется предстать перед судом ваших же собратьев, архиепископов и повиниться во всем произошедшем. Посмотрим, останетесь ли вы после этого на патриаршем престоле.

— Любой обман, каждая ложь рано или поздно становятся явными. — проговорил патриарх, и скривился, когда я в ответ лишь кивнул на одиноко лежащий на столе кристалл памяти.

Догадываясь о готовящемся мятеже, мы естественно озаботились записями всех встреч, всех отказов от боеприпасов или поддержки судов. Фиксировали и запрет со стороны церкви и командующих воинства Христова на проверки и ревизии. Сохранили записи переговоров за несколько дней до готовящегося похода на Петроград.

— Стоит нам это опубликовать, и авторитет церкви существенно пошатнется. — проговорил я, глядя прямо в глаза Филарету. — Нет, он безусловно останется очень велик. А учитывая создаваемый мною образ — даже увеличится…

— Но это ложь. — нахмурившись проговорил Филарет.

— Не больше, чем ваши цели для воинства Христова. — отмахнулся я. — Итак, ваше условие я услышал — сохранение текущего церковного устройства…

— Россия должна быть православной! — настойчиво сказал Филарет.

—…будь на доре век пятнадцатый, или даже семнадцатый, я бы согласился. — покачав головой ответил я. — В Российской империи проживает множество национальностей, исповедующих ислам, протестантизм, католичество и даже буддизм с шаманизмом, так что я не стану развязывать церковные войны на пустом месте. Я и так дал вам в руки весомы козырь — крылатого ангела в виде символа.

— Себя. — криво усмехнувшись заметил Филарет.

— Чего я совершенно не желал и чему не слишком то рад. — в который раз повторил я.

— Ангелы есть не только в православии, но и практически во всех религиях тобой перечисленных. — вновь возразил патриарх. — И не удивлюсь если каждая из них будет причислять схождение ангела с небес именно в свои заслуги.

— В таком случае только от вас зависит на сколько эффективными будут ваши проповеди. — пожав плечами ответил я. — Что же до моих требований, то они очень простые — никакого больше церковного воинства. Все капелланы переходят в орден Александра Невского и дают мне присягу. Все остальные военные формирования переходят в подчинение генштаба армии и флота.

Филарет вновь замолчал, бросив на меня гневный взгляд. По факту я выкручивал ему руки, лишая самого главного, чего он добивался многие годы, независимого церковного войска, но после произошедшего на Рубеже у него просто не оставалось выбора, и он это прекрасно понимал.

Явление ангела народу и превращение его в чудесно исцелившегося цесаревича было массово освещено во всех СМИ. Даже те каналы и страницы, которые не попали под наш контроль не упустили возможность прорекламировать себя на этой теме. Что уж говорить, новость ушла в народ и её массированно обсуждали не только в империи, но и в зарубежном сегменте.

Правда там как обычно всё пытались выставить в выгодном им свете, во всем сомневались и очерняли что могли. А самые непримиримые называли и мое появление, и нападение на Рубеж, и даже возникновение Польской зоны — чудовищным планом русских варваров по захвату всего мира.

— Вы, ваше святейшество, не о том думаете. — вздохнув сказал я, когда молчание окончательно затянулось. — Всё, о чем я говорил прежде лишь небольшая наша с вами разборка. Крохотная беда, которая вполне может решится совместными усилиями, особенно если мы оба решим продолжить диалог, а не таить обиду.

— А что же, по-твоему, проблема? Польская зона? — усмехнувшись спросил Филарет. — Может противостояние совету Теслы?

— Увы, с этим нам тоже придется разбираться, как и со многими текущими делами, но настоящая проблема совсем иная. — покачав головой ответил я, и подумав немного рассказал все о последнем посещении странника во время чуть не случившейся в Петрограде катастрофы.

— Ты шутишь? Хочешь сказать, что все это от дьявола? — нахмурившись спросил Филарет, взглянув на собственные руки.

— Думаю понятие «дьявол» тут не очень уместно. — возразил я. — Но отношение к резонансу и диссонансу придется пересматривать.

— Если это правда. — повторил патриарх.

— В этом нам придется разбираться самостоятельно, как и в способах противостояния зонам. У нас иного выбора нет, либо мы поймем, как их закрывать, либо они пожрут всё наше государство. Не сегодня и не завтра, лет через двадцать, но это произойдет… — ответил я, глядя патриарху в глаза. — А мы сами, своими действиями, лишь подгоняем свой конец.

— Мы не можем отказаться от резонанса. — спустя долгих две минуты молчания сказал Филарет. — Церковь не может. Промышленность и армия не могут. Ты хочешь невозможного, и безумен, если считаешь, что люди на это пойдут. Это разрушит всё сложившееся мироустройство.

— Прозвучит дико, но возможно нам придется сотрудничать с обществом Теслы. — сказал я, и Филарет от удивления вытаращил глаза. — Формально это их обязанность, следить за зонами и распространением резонанса и диссонанса. Именно для этого их создавали в самом начале.

— Вот только они давно уже переросли эту роль и влияют на государства в целом, возвышая страны, которые представляют. — возразил Филарет. — А ты хочешь отобрать у нас силы, чтобы противостоять другим!

— Нет, я лишь хочу её упорядочить и заставить работать на нас в полной мере, держа её под чутким и непрерывным контролем. — ответил я. — Но рано или поздно нам придется отказаться от понятия божественной материи и энергии. Если не мы, то наши враги и конкуренты сделают это первыми. Одного примера Польской зоны с лихвой хватит, чтобы усомнится в божественной природе резонанса.

— Как есть божественное вмешательство, так есть и козни сатаны. — снова не согласился Филарет. — Резонанс и Диссонанс, что вполне укладывается и в божественное откровение, и в более позднее библейское учение.

— Нам придется ограничить количество одаренных и применение ими конструктов. — повторил я. — Придется, понимаете? Не сегодня. Не завтра. Но придется. Иначе от нашего мира останется только одна большая диссонансная зона, если его вообще не пожрет, разорвав на куски. Или вы думаете, что лезущее из врат чудовищное месиво — это так, ерунда, не стоящая внимания?

— Я должен об этом поразмыслить. — нахмурившись ответил Филарет.

— Конечно. Как я и сказал — это дело не ближайших дней, но проблема куда серьезней чем наши с вами противоречия. Буду рад если мы придем к согласию и мне больше никогда не придется примерять ан себя крылатый образ. — сказал я, поднимаясь с кресла. — Но я готов к самому жестокому противостоянию, если вы меня вынудите.

— Я должен подумать. — вновь проговорил патриарх. — Всего хорошего, ваше императорское высочество.

— И вам, ваше святейшество. — не отреагировав на подколку попрощался я с патриархом. В самом деле он был прав, императором я не был, ни с формальной ни с фактической точки зрения. Да и монархия в Российской империи, давно уже не была абсолютной, так что роль царя во многом была символической, а не фактической. Даже до успешного переворота Морозова существенную часть власти представлял двухпалатный парламент, делившийся на дворянское собрание и боярскую думу.

И с этим тоже надо было что-то делать. Не в плане срочно распустить и всех расстрелять, а модернизировать и приводить в божеский вид. С верхней, боярской, частью все было совсем сложно, там заседали только представители великих семейств ведущих свою родословную от Рюриковичей и их соратников.

С дворянским собранием было чуть проще, всё же они в основном появились во времена Петра и позже, а потому обладая значительным влиянием могли похвастать куда меньшей косностью. Вот только последние лет сто пятьдесят дворяне так же яростно следили за своими родословными и старательно ставили палки в колеса всем, кто хотел получить статус потомственного дворянина, не ограничиваясь личным. И с этим что-то нужно было делать, и чем скорее, тем лучше.

— Хотели видеть меня, ваше высочество? — спросил Морозов, войдя в мой рабочий кабинет спустя пару часов после патриарха.

— Хотел, ваше сиятельство, присаживайтесь. — ответил я с улыбкой. — Как ваше здоровье? Как семья, супруга?

— Чувствую к сути разговора мы так дойдем не скоро. — вернув мне улыбку сказал Петр. — На сколько я понимаю это что-то крайне серьезное, раз вы решили подойти к вопросу со стороны моих перед вами долгов.

— Ну что же вы так. — покачал я головой.

— В таком случае извольте. — усмехнулся Морозов. — Здоровье вашими усилиями и молитвами идет на поправку, жена счастлива что не потеряла супруга, а дочка успешно исполнила свою мечту и вышла за любимого будущего императора. Я всё верно ответил, ваше высочество?

— Да, пожалуй, верно. — усмехнувшись ответил я. — Ладно, вы правы, толку ходить около нет. Я предлагаю вам и вашей партии возглавить боярскую думу на следующие четыре года. Молодежная партия и перешедшие ко мне лоялисты короны проголосуют за выдвижение вас на роль премьер-министра.

— Очень лестное предложение. — осторожно проговорил Морозов. — И чем же я буду обязан вам, за такую существенную услугу. Вы же фактически можете сейчас выдвинуть свою кандидатуру и занять это место.

— Я слишком плохо разбираюсь в политике и управлении государством, чтобы сейчас претендовать на эту роль. — честно признался я. — Можно было бы поставить на это место более лояльных людей, например Мирослава, однако я стараюсь объективно оценивать его возможности… Суворовы — это живой армейский герб. Символ. И они должны заниматься флотом.

— И всё же, что вы хотите взамен? — настойчиво поинтересовался Морозов.

— Проведение глобальной реформы титулов и наследования в дворянстве. — подумав немного ответил я. — Вам придется взять на себя отмену наследственного дворянского статуса, с переводом наиболее значимых семей в боярство, а остальных исключительно в личное дворянство без права наследования титулов.

— Ничего себе. — усмехнулся Петр. — Это же навсегда закроет мне любые политические перспективы. О командных и руководящих постах можно будет забыть. Да со мной здороваться не будут. Не говоря уже о том, что провести такой законопроект через обе палаты парламента будет крайне затруднительно.

— Начнем с вашего первого возражения. К концу вашего срока я планирую занять престол, со всеми вытекающими последствиями. — улыбнувшись сказал я. — Так что вы будете последним влиятельным премьер-министром на долгие годы. Что же касается проведения закона, если вы согласитесь, мы развернем крупномасштабную компанию в СМИ, где будет говориться о том, что только защищающий и служащий на благо родины имеет право на титул. Хочешь быть в том же титуле что и родитель — трудись.

— Это приведет к кумовству, стяжательству и блокированию перспективных должностей для потомства. — почти мгновенно возразил Петр.

— И я это прекрасно осознаю. — кивнул я. — Как и то, что сейчас это происходит вообще само-собой, а так им придется друг с другом бороться за титулы и места. Кроме того, мы всегда найдем горячие точки куда можно будет отправлять таких наследников. В данный момент это Рубеж.

— Начать можно с малого. — подумав предложил Петр. — Не отменять наследование титулов, а запретить его для тех, кто не проходил государственную службу. Затем чуть усложнить условия, и понижать его для потомков, не достигших требуемого ранга или срока выслуги…

— По поводу рангов будет отдельный вопрос. — вспомнив разговор с Филаретом заметил я. — У нас появилось несколько тысяч одаренных, чьи способности исходят не от потомственной селекции, а из-за рождения рядом с диссонансной зоной. И с годами их станет всё больше.

— Но это же искаженные, чудища, а не люди, как их можно сравнивать? — удивленно спросил Морозов.

— Хочу напомнить, что вы сам сейчас искаженный. — ответил я, заставив Петра нахмурится. — И дело не в последней, практически смертельной полученной дозе диссонанса, а в тех изменениях который ваш организм получил во время инициации и роста управления даром.

— Значит все высокоранговые дарники — искаженные? — уточнил Морозов.

— Практически все. Мы сами воздействуем на свое тело, изменяя его… звучание если угодно. — ответил я. — Хотя мне ближе понятие ауры, чакр или энергетических меридианов. И это станет для вас вторым бонусом, если вы согласитесь провести реформу дворянства, личным.

— Что именно? — нахмурился Петр. — Хотите сказать, что откажете мне в лечении если, я не стану вам помогать? Отцу вашей супруги?

— У вас с ней странные отношения, а у нас с вами, учитывая все покушения и угрозу тюрьмой, и тем более. — усмехнувшись ответил я. — Хотя, кто старое помянет, тому глаз вон. Верно? К тому же я не на столько жесток, и буду вас лечить в любом случае. Но, если вы мне всё же согласитесь помочь, по-семейному, как вы только что напомнили, я смогу заняться вашим здоровьем более точечно, и, например восстановить детородные функции как вам, так и вашей супруге. Обеим если угодно.

— Дети взамен на ненависть дворянства и потерю поддержки среди бояр, которые будут выступать против включения влиятельных дворянских семей в бархатную книгу. — усмехнувшись проговорил Петр. — Сплошные плюсы, куда не глянь.

— Увы, у всякой монеты две стороны. — улыбнувшись ответил я. — Обдумайте наше предложение, я не тороплю. Тем более что в ближайшее время оно будет не актуально, всё проблемы сейчас на Рубеже.

— После вашего триумфального вмешательства они стоят не так остро. — заверил Морозов. — Я как раз думал, что вы решили обсудить именно этот вопрос. С переброской сил и изменением графиков отпусков для военных.

— Вот как? Это и в самом деле интересно. — удивленно сказал я.

— Благодаря высотным аэростатам нам удалось провести разведку из стратосферы, с высоты в двадцать пять километров. — не без гордости сообщил Петр. — Полет проходил в частично автоматическом режиме, с управлением по радиоканалу до входа в зону и после её покидания. Снимки вышли не всегда четкие, но представление о происходящем в зоне составить можно.

Морозов достал кристалл памяти, и я поместил его в приемник своего коммуникатора. А через несколько мгновений открыл карту на большом экране.

— Вот тут была Варшава. — показал Морозов, приближая изображение. — Часть остовов зданий и развалин осталась до сих пор. Но в основном все снесено под ноль и стерто тысячами тварей. Вот здесь должны быть врата диссонанса, по крайней мере именно из этого района они выходят.

Приглядевшись, я понял, что серо-черное пятно на самом деле гигантское живое поле, из которого отпочковываются одиночные твари. Вот только судя по масштабу занимало оно почти пятьдесят километров в диаметре. Невообразимые размеры, которые с трудом укладывались в голове.

— Как эту дрянь можно уничтожить? — тихо проговорил я, перебирая в уме все возможные варианты. Если я буду использовать метод накопления энергии в кристаллах с последующим выжиганием заразы у меня только на заполнение кристаллов уйдет… год? Полтора? Если я не сумею в разы увеличить эффективность конструктов. А ещё бы добраться до центра зоны…

— Мы пока не представляем не то, что как её уничтожить, но даже как можно подобное существо замедлить. — ответил Морозов, посчитав что вопрос задан ему. — Пока вся надежда на то что общество Теслы наконец начнет исполнять свои прямые обязанности, но надежда слабая.

— Есть какие-то новости от «отца»? — спросил я.

— Нет, увы, ваше высочество, если Борис Владимирович с кем-то и контактирует, то я в список этих счастливчиков не вхожу. — покачал головой Петр. — Но нам сейчас важно другое. Твари неохотно покидают вот эту зону, примерно пятьсот километров от эпицентра, и чем дальше, тем более структурированы их действия.

— Структурированы? Как во время нападения на Днепропетровск? — уточнил я.

— Именно. Тогда в атаке принимало участие то, что мы условно поделили на три войсковых группировки. Если бы речь шла о разумном противнике, а твари с каждым разом становятся все логичней, и это как плохо, так и хорошо. — покачал ладонью Петр. — Так вот, если этих существ считать армейской группировкой, то по данным разведки она собиралась из отдельных тварей на протяжении трех месяцев. До выступления к нашим границам базировалась на юго-восточной окраине Варшавы, и представляли из себя подобный «мясной аппендикс».

— Ого. — не удержался я, глядя на следующее фото. — Ничего себе аппендикс, с десяток километров.

— По меркам тварей — значительный, но не критичный. — возразил Морозов. — Такие регулярно откалываются от основной массы, а затем дробятся на более мелкие, расползаясь во все стороны. Все считали, что и на Днепр пойдет такая же, потом разобьётся и мы её уже привычно уничтожим, но нет, твари пошли волной, да ещё и почти дисциплинировано, с взаимодействием между разными частями и организмами, чего раньше вообще не встречалось.

— Да, вместо того чтобы сожрать ближнего они их метали через стену. — вздрогнув вспомнил я. — А птеродактили атаковали только после того, как все суда вышли на низкие боевые позиции… думаете ими управляют?

— Есть такая вероятность. — кивнул Петр. — Вот это фото за пятнадцать дней до атаки. Это в день волны у Днепропетровска. А это сегодня. Видите? Там снова появляется аппендикс, словно что-то или кто-то старательно выращивает себе армию.

— Если мы можем запустить высотный разведывательный аэростат… можем мы сбросить с него бомбу? — спросил я, задумчиво посмотрев на Петра.

— Высокое искажение… помехи на всём участке в радиусе двухсот километров от Варшавы, так что мы даже получить радиосигнал не сможем. — возразил Морозов. — Для обычных средств поражения это технически невозможно.

— А нам и не нужны обычные. — возразил я. — Никто не ограничивает нашу фантазию, только время и финансы. Нельзя допустить чтобы новый аппендикс достаточно разросся чтобы вновь набросится на нас. Но и ломать всю экономику страны ради этого не вариант.

— Надо думать. Дать задачу ученым и инженерам. — нахмурившись сказал Петр.

— Значит надо. — решил я. — Наша задача — обезопасить страну. Остальное вторично. Так что давайте решать эту проблему.

Приветствую всех! Попробую поддерживать ежедневную выкладку по крайней мере до половины =) продажи открою дня через два. но до восьми глав будет свободный доступ, просто в первый день будет скидка для постоянных читателей. Поддерживаем добрые традиции.

Глава 2

— Только не подходите ближе, служанки и медсестры приближаются к ней только в защите. — предупредила нянечка, не отходящая от императрицы. В принципе приближаться мне не особенно хотелось, я и отсюда прекрасно видел во что она превратилась. Можно даже было сказать, что Екатерина не пережила своей истерики.

Я видел подобных жертв искажения, во время защиты Рубежа, ведь от императрицы мало что осталось человеческого. Даже скелет был искажен и пошел шипами, протыкая её собственные мышцы и некоторые органы, причиняя жуткие мучения и травмируя её при каждом вздохе.

Не то чтобы лечить тут было нечего. По крайней мере можно было облегчить её страдания, вот только какой в этом смысл? Над ней так же поработали врачи, стараясь избавить от искаженных частей, но если у меня это была лишь кожа и некоторые поверхностные мышцы, остальное защитила энергия, текущая по меридианам, то у императрицы все было куда хуже.

Передо мной сидел забинтованный сверху до низу инвалид, прикованный к кровати ремнями и всё равно периодически дергающийся в попытках ухватить подошедших слишком близко медсестер. Женщины подходили к своим обязанностям со всей ответственностью, и предусмотрительно использовали защитные костюмы.

— Может я могу вам что-то подсказать? — спросил подоспевший доктор.

— Нет, а вот ей, пожалуй, способны помочь. — подумав ответил я. — Её мозг поврежден, шипы на черепе проросли внутрь и искромсали его. Если собираетесь поддерживать её жизнь, то по крайней мере держите в медикаментозной коме.

— А вы, ну, не можете её исцелить? — аккуратно спросил врач. — Я видел множество свидетельств ваших деяний, а люди буквально о чудесах говорят. Новые руки, ноги, даже восстановление детородных функций у одаренных.

— Это все физиология, сложная, но не критичная. — покачал я головой. — Тут же… чтобы просто начать её лечить придется провести трепанацию черепа, срезать шипы или заменить его на титановые пластины, затем так же поступить с ребрами и позвоночником который впивается в спинной мозг, и только потом…

— Это убьёт её раньше, чем мы закончим операцию. — покачал головой врач.

— Да. Скорее всего. — кивнул я. — А если операцию не проводить, то и исцелить её не получится, она будет снова и снова получать внутренние травмы, лишь увеличивая страдания. Увы, но тут либо кома, либо эвтаназия… хорошего выхода для неё я не вижу.

— Возможно окончательное искажение? — несмело проговорил доктор, и я с удивлением на него посмотрел. — Ничего, забудьте, что я сказал.

— Вы принимали участия в её исследовательской работе? — прямо спросил я, и врач нехотя кивнул. — В таком случае мне понадобится человек, который хорошо разбирается в результатах, полученных при исследовании. Всех результатов, даже тех, которые не слишком этичны.

— Или совсем не этичны? — уточнил врач. — Я же понимаю к чему вы ведете, ваше высочество. Мы делали ужасные вещи…

— Возможно настала пора к ним присмотреться и выбрать наиболее эффективные методы. — ответил я, от чего на лице врача отобразилось немалое удивление. — Что-то не так, доктор?

— Кхм… прошу прощения, ваше высочество, но вас некоторые буквально спустившимся с небес ангелом считают. — прокашлявшись сказал врач. — Нимб над головой, сияющие крылья и всё такое.

— Если я и ангел, то точно не купидон. — усмехнулся я в ответ. — А вам бы подучить писание, вспомнив о Михаиле, Авадоне и Азраиле. Милейшей души ребята, отвечающие за разрушение, уничтожение человечества во время апокалипсиса, несения мщения и смерти.

— Да уж. — потянув пальцем ворот проговорил врач. — Вы несомненно правы, ваше высочество, в ближайшие дня я предоставлю вам краткий отчет.

— Лучше соберите глоссарий по полному, думаю в исследованиях моей матери могут крыться ответы на многие животрепещущие вопросы. — заметил я. — Может мы даже приблизимся к исцелению искаженных.

Доктор тут же кивнул, а сопровождавший меня Василий сделал заметку в своем ежедневнике. Карьера у бывшего наставника и денщика давно пошла в гору, но вряд ли он даже надеялся, что когда-нибудь станет личным секретарем будущего императора. Впрочем, меня его надежды особенно не заботили, мне просто нужен был надёжный человек, который записывает, делает пометки и дергает тех людей, которым я дал не самые важные задания. Мастер на все руки.

К Екатерине же меня привело не любопытство и естественно не сыновья любовь, и беспокойство за её физическое состояние. В империи осталась одна партия алмазов, инициированная лично Борисом при его недавнем визите. Её должно было хватить исключительно на выпускников элитных военных училищ. Тут речь не то что о простых гражданских четырнадцатого ранга, даже о военных ч потенциальным двенадцатым не шла. А отказываться от камней мы пока не могли.

Я сам с трудом управлял конструктами без сторонней помощи резонатора. Да, у меня это получалось, иногда даже неплохо, но глупо было рассчитывать, что подобные успехи повторит кто-то без должной подготовки. Даже у моих девушек это выходило из рук вон плохо, какие-то секундные просветления, на сверхусилиях. Не больше.

А значит нам нужен был рабочий механизм инициации камней. По крайней мере на следующие лет пять. Где его взять? Первая мысль — выпытать всё что об этом процессе знала Екатерина — но в следствии необратимого повреждения мозга об этом можно было забыть. Вторая — сотрудничество с Борисом. То, что он пока не вышел на связь, не значит, что в ближайшее время ему не потребуется от меня и от всех нас что-то существенное.

Ну и наконец последнее, на чем я решил сосредоточится — своеобразный реверс-инжиниринг. Когда, разбирая готовое изделие ты тщательно записываешь и зарисовываешь каждую деталь и схему, чтобы потом попытаться её воспроизвести в обратном процессе и добиться такого же результата.

У меня в наличие были все основные компоненты — камни неинициированные, добытые в разных шахтах. Инициированные, но не активированные алмазы и бриллианты, которые должны были пойти на резонаторы. Активированные действующие камни с живыми владельцами. И наконец камни, оставшиеся после смерти владельца.

Так же в распоряжении тайной канцелярии, отвечавшей за проведение процедуры инициации дворянства в становлении одаренными, были предоставленные обществом Теслы аппараты, комнаты с ячейками для прохождения активации резонатора и его будущего владельца, и наконец устройства определения уровня одаренности.

Только начав разбираться в вопросе подробнее я понял на сколько сильную власть имеет общество Теслы на все государства. Многие пытались воспроизвести устройства по активации, но ни у кого это не вышло. А это значило что стоит всем устройствам выйти из строя, а государю впасть в немилость к обществу, страна лишалась одаренных.

Та же жуткая ситуация происходила если, умирая правитель не успевал передать наследнику механизм инициации алмазов, добытых в шахтах на территории диссонансных зон. Или, как в нашем случае, если правитель по каким-то причинам свалил из страны не желая делиться властью.

Нет, государство не прекратит свое существование. Лет десять-пятнадцать продержится на старых одаренных и запасах техники. Но экономика зависимая от транспорта будет неуклонно снижаться, вооруженные силы терять свою эффективность или наполняться иноземными наемниками. В общем — будет плохо. Пока что? Правильно, пока новый правитель не сходит на поклон к обществу и не получит необходимые механизмы или навыки.

Теоретически в период правления, если машины активации не ломаются, государь вполне мог проводить независимую, или даже идущую в разрез с принципами общества Теслы, политику. На практике же, даже самые способные и амбициозные цари могли сломаться о простые технические неполадки с оборудованием. И это было второй частью моей глобальной проблемы.

Если с камнями я ещё мог попытаться разобраться самостоятельно, благо видел их энергетическую структуру, то с машинами был полный провал. Я отлично разбирался в пране, чакрах и развитии меридианов, немного смыслил в общей человеческой физиологии, гармонях и обмене веществ, но в технике и инженерии был полным нулем.

Знал только куда ткнуть чтобы получить предсказуемый результат на планшете или как повернуть руль и рычаг чтобы управлять транспортными средствами. А учитывая принципиально другое развитие высокотехнологического уклада этого мира от моего прошлого, и куцые остаточные знания, можно было и не надеяться во всем разобраться самостоятельно, у меня просто нет столько времени.

К счастью, с большой ответственностью и силой иногда приходят возможности, и мне стоило лишь распорядиться создать технический кабинет при аппарате цесаревича, как в течении нескольких дней туда сбежались «лучшие» специалисты своего дела. Понятно, что многие из них оказались просто проходимцами жадными до денег, но просматривая списки претендентов я с удовольствием отметил фамилию Глушко, великого изобретателя резонансных доспехов.

Подумав немного, я добавил в тот же список Максима, не потому что он интересовался или как-то напоминал о себе, а как раз, потому что этого не делал. Меня немного напрягала все большая отстраненность старого приятеля, который был конструктором и главным техником обновленной Черепахи, до сих пор являвшейся моей передвижной базой. Тем более, должен же быть в этой суете хоть один человек, которому я могу полностью доверять?

А причин для волнений хватало. Я не мог сразу раскрыть истинную цель сбора комиссии и объявить, что нужно взломать устройство общества Теслы и раскрыть его секреты — если среди ученых и инженеров найдется предатель или сторонник Общества, он может передать наверх свои подозрения, в результате у совета появится не просто возможность, а прямая обязанность вмешаться во внутреннюю политику России.

К счастью, задач для комиссии по изобретениям у меня был вагон и маленькая тележка. И некоторые из них были весьма и весьма амбициозны.

— Добрый день, дамы и господа, присаживайтесь. — сказал я, войдя в малый зал совещаний Зимнего дворца, склонившиеся в поклонах мужчины и женщины поспешили исполнить приказ, с удивлением и интересом разглядывая меня. Пусть с некоторыми я встречался лично, предстать в роли цесаревича и правителя мне до этого не удавалось.

— Думаю выскажу общее мнение — ваш интерес к нашим исследованиям, это великая честь. — заискивающе улыбаясь произнесла незнакомая мне женщина, одетая пусть и в деловое, но слишком открытое платье. Пожалуй, её надо будет сразу исключить, или заставить переодеться. Она явно хотела добиться расположения подростка своими формами, а может и пробивалась на высокие должности своим телом, но мне это было совершенно не интересно. С тремя супругами бы справится.

— Я знаю каждого из вас заочно, знакомился со списком ваших успехов и достижений. — оборвал я женщину. — И сразу хочу сказать, что эта комиссия будет заниматься проектами важными лично для меня и для всей страны. Мы никого не станем удерживать, но перед тем, как обозначить круг решаемых задач вам придется подписать соглашение о секретности и нераспространении информации. Они в папках перед вами.

Удивительно, но прочитав про уголовную ответственность, вплоть до казни за измену, никто не отказался выйти из кабинета, и даже сомневались не многие. Тот же Глушко подмахнул листы практически не глядя, вероятно они в его жизни так часты, а количество секретных проектов так велико, что одним больше или меньше — совершенно не важно.

— Благодарю. — кивнул я, когда последний из присутствующих подписал бумаги. — Раздайте папки с техзаданиями.

— Перед вами пять проектов, которые меня интересуют. — сказал я, когда хмурящиеся инженеры-изобретатели и ученые просмотрели бумаги. — Первый — вывод технических средств наблюдения за пределы атмосферы земли. Это необходимо чтобы гарантировать безопасность этих средств во время разведки диссонансных зон.

— Второй — собственно само средство разведки. Нам нужен искусственный спутник земли, минимально возможного размера, способный проводить фото и видео съёмку, а также обеспечивать наведение высокоточного оружия большого радиуса действия. — продолжил я, несмотря на удивленные взгляды.

— Третий — само это оружие. Большого радиуса действия, желательно такого, чтобы можно было запускать из-за пределов Польской зоны к её центру. — проговорил я, показав на карту с красным кругом, обозначавшим зону диссонанса. — Это критически важно, ведь мы не можем бесконечно сидеть в обороне и тратить колоссальные ресурсы и тысячи ни в чем невинных жизней.

— Четвертый — средство защиты от диссонанса для одаренных и не одаренных. Можно в виде глухой оболочки вроде батискафа, с применением сколь угодно дорогих материалов. — обозначил я. — Задача этого транспортного средства будет доставка исследовательских групп к центру зоны, или доставка оружия способного поразить врата резонанса.

— Пятое, и, пожалуй, самое важное — механизм, средство или устройство, с помощью которого можно заглушить или нейтрализовать зону диссонанса. — закончил я, попеременно глядя на ошалелых ученых. — Понимаю, задачи глобальные, и к некоторым вы даже не знаете, как подойти, но уверен у вас появятся ценные мысли в процессе обсуждения. Если у вас возникнут конкретные идеи, как это можно сделать, в вашем распоряжении окажутся все доступные империи ресурсы.

— Прошу прощения, ваше высочество, но то, о чем вы говорите… это же просто невозможно! — всплеснув руками проговорил один из ученых. — Невозможно покинуть нашу планету, вокруг неё — космос, среда в которой никто и ничто не может существовать. Это же просто абсурдно!

— Если на ваш взгляд это абсурдно и не укладывается в вашей голове, можете поработать над другими проектами, вас никто ен ограничивает. — спокойно ответил я. — На всякий случай скажу — оружие, которое требуется империи не будет применяться против людей, только против искаженных тварей. Более того в идеале я бы предпочел, чтобы оно и действовало только на них, но боюсь это неосуществимо.

— А полет вне Земли — осуществим? — с улыбкой спросил Максим, сидевший в конце стола. На него невольно оглянулись, хотя и старались не смотреть лишний раз, ведь выглядел он не лучшим образом. Даже просторная водолазка с капюшоном, закрывающим половину лица, не могла скрыть острых углов и выступов которых у человеческого тела быть просто не могло.

— Уверен в этом на сто процентов, хотя и предвижу множество сложностей. — ответил я. — Недавно мне представили отчеты и снимки, сделанные с высотного стратостата, так что не думаю, что создание разведывательного оборудования будет особенно проблематично. Как и его выживаемость в безвоздушном пространстве.

— Для чего вам оружие, ваше императорское высочество? — спросил другой ученый. — И где гарантия что, получив его, вы не используете инструмент на недовольных, против своих вполне человеческих врагов или противников на внешнеполитической арене?

— Увы, никаких гарантий нет. Более того, с огромной долей вероятности любое изобретенное вами оружие рано или поздно будет применено против людей. — развел я руками. — Но так уж вышло что оно нам нужно. Разведка доложила о формировании нового живого поля, искаженного экстраординарного размера и силы. И если мы не уничтожим его на подходе, придется жертвовать сотнями, а может и тысячами жизней защитников, разменивая их на жизни мирных граждан в тылу.

— Вы уже обращались с просьбой о помощи к обществу? Это ведь их зона ответственности и прямая обязанность — следить за распространением диссонанса. — проговорила одна из дам. — Не будет ли странным если мы займемся их обязанностями?

— Как вам должно быть известно, я не являюсь верховным правителем Российской империи. В данный момент это место по праву занимает её императорское величество Екатерина, моя мать. Но после недавних трагических событий она не в состоянии выполнять свои обязанности. — ответил я. — Мы уже обратились в Лигу наций и поручили нашим послам проинформировать общество Теслы по произошедшем, но от меня они официальные запросы не принимают. По крайней мере пока.

— В начале нам придется признать её недееспособность перед думой и собранием, затем провести официальную церемонию коронации и лишь затем… а это год, может быть два или даже три. — ответил я. — У нашей страны просто нет такого времени. К тому же, даже если общество соблаговолит вмешаться в ситуацию с Польской зоной, на территории России останется Тунгусская, которая существует уже более ста лет и с которой общество и не собиралось ничего делать.

— И всё же создание оружия массового поражения — это перебор. — покачал головой второй ученый. — Особенно с учетом того, что вы хотите создать сверхдальнобойную версию. Может она и будет бесполезна против воздушного флота или армейских подразделений, но мирные города сбежать от удара не смогут.

— С оружием как раз всё просто. — сказал один из инженеров, разработчиков артиллерийских систем. — Можно создать крылатый снаряд, который будет запускаться из пушки поднявшегося на максимальную высоту судна. Взять калибр побольше, рассчитать баллистическую траекторию, подняться километров на двадцать…

— Будут проблемы с точностью. — покачав головой возразил другой. — Мы на двадцать то километров не всегда попадаем, а тут пять сотен. Даже если оно долетит…

— Точность тут не так важна, главное радиус поражения и возможность нейтрализации поля диссонанса. — заверил я. — Площадь прошлого монстра, добравшегося до Днепропетровских укреплений, составила семь квадратных километров. По такому промазать довольно проблематично.

— Да уж. — не весило усмехнулся инженер-конструктор. — И всё же, расстояние огромное. Придется брать за основу японские самолеты-камикадзе, или даже целые корабли… к слову, а почему не использовать отважных добровольцев, самоубийц? Или приговоренных к смертной казни одаренных? Одно грузовое судно, до отказа заполненное фосфором или горючей смесью, и проблема будет решена.

— Потому что в зоне диссонанса, ближе к эпицентру, не работают высокоточные устройства, а двигатели такого судна откажут еще на подлете, километрах в ста. — ответил я. — Не говоря уже о том, что люди получат несовместимые с жизнью искажения организма, и вряд ли сумеют выполнить свою миссию.

— Если мы сумеем создать капсулу для людей, в которой они смогут выжить, и экранирование для устройств… — проговорил Глушко. — У меня были наработки по доспеху для экстремальных условий зоны. Но его забраковали, ведь пилоту невозможно использовать атакующие и защитные конструкты.

— В данный момент для нас это не критично. — подумав сказал я. — Да, возможно к центру придется пробиваться с боем, твари диссонанса никуда не денутся, но в стране не так много одаренных которые способны пересилить их конструктами. Скорее вопрос в использовании надежных орудийных систем. И в том на сколько будут меняться свойства материалов вблизи с центром зоны.

— Вы же понимаете, ваше высочество, что все обозначенные вами проекты — это очень, очень дорого? — подняв на меня глаза спросил Глушко. — Выдержит ли страна такое напряжение? Выдержит ли экономика?

— Прекрасно понимаю, но, если мы не сумеем справится с поставленными задачами, очень возможно, что и страны вскоре не станет. — ответил я. — За три месяца человечество потеряло пятьдесят миллионов человек, это по самым оптимистичным прикидкам. Территория Российской империи сократилась на тысячи километров, территория Германской империи урезана почти вдвое. Таких стран как Чехия, Венгрия и Словакия больше не существует. Австрия и Румыния под постоянным ударом, как и мы…

— Но всё это лишь доказывает, что общество обязано вмешаться. — проговорила та же женщина что возразила в прошлый раз. — Это его обязанность!

— Увы, пока оно не предпринимает никаких активных шагов. — разведя руками ответил я. — Если вдруг проблема решится сама собой — отлично, мы свернем недоделанные проекты или приспособим их для работы с Тунгусом. Но вот если окажется что общество не в состоянии или не желает принимать участие в решении нашей глобальной проблемы, мы будем обязаны справится с ней самостоятельно. Надеюсь, все понимают степень ответственности перед нашими согражданами? От ваших разработок будут зависеть миллионы жизней.

— А что, если показавшиеся перспективными разработки окажутся бесполезны? — спросил один из ученых. — Выход в космос, искусственный спутник, устройство по закрытию зон… простите, ваше высочество, но это звучит скорее, как фантазии незрелого подростка, а не реальный план. Ещё раз прошу меня простить.

— Если бы я знал, как осуществить требуемое, и обладал знаниями всех вас, вы бы были мне не нужны. — усмехнувшись ответил я. — Возможно я слишком молод, но у меня хватает ума не лезть в области, в которых я ничего не понимаю. К тому же возраст — это проходящий недостаток.

— Что до проектов… скажем так, если ваше исследование не окончится успехом, то вам ничего не будет. — развел я руками, но тут же усмехнулся. — А вот если в процессе выяснится, что за время исследования у вас появилось несколько гектаров земли, золотой запас или пара лишних бриллиантов, траты на которые не были согласованы бюджетом, то вы пойдете под трибунал. Зато если получится — вы приобретете не только богатство, но и титулы. А особо отличившиеся… скажем так, у меня есть возможности, которые позволят вам жить дольше, помолодеть, завести детей даже если вы считаете себя бесплодными…

С каждым сказанным мною словом глаза ученых лезли на лбы, и я вполне мог их понять. Всё же не каждый день тебе обещают чудеса достойные упоминания в древних сказаниях. Впрочем, одного мне удивить ен удалось — Максима, всё так же сидящего в дальнем углу. И когда остальные изобретатели и ученые начали расходиться, по пути сбиваясь в команды по интересам и обсуждая необходимые для работы ресурсы, привлекаемые коллективы или исследовательские базы, он подошел ко мне.

— Могу я с вами поговорить, ваше высочество? — спросил он.

— Конечно. — кивнул я, показав на стул рядом с собой. — Мы с тобой давно не разговаривали по душам. Да и на флот ты возвращаться не спешишь. Черепаха без тебя совсем не та.

— Я… я не понимаю зачем я здесь. — проговорил Максим, окинув кабинет взглядом. — Все, кого вы собрали великолепные ученые, с некоторыми из которых я и не мечтал увидится, только читал об их работах. А я простой техник.

— Техник, который перестроил транспортный сухогруз в летающий авианосец. — усмехнулся я. — У тебя есть тяга к знаниям, так что я подумал, что тебе будет интересно присоединиться к одной из команд, чтобы попробовать привнести в них нестандартные мысли. Например, разработку судна, защищенного от диссонанса, или разведчика.

— Или закрытия врат. — усмехнулся Максим. — Я не понимаю, ваше высочество, вы же хотели увеличивать количество одаренных. Стремились в Тунгусскую диссонансную зону с её ресурсами. А теперь хотите лишить страну новых источников прибыли и одаренных?

— Ты прав, стране нужны одаренные. — кивнул я. — Разумные, собранные и способные управлять собой и резонансными конструктами, а не безумные искаженные монстры. Кроме того — закрытие врат, это наша первоочередная цель. Понимаю, возможно для тебя это звучит не слишком логично, но, если в один прекрасный момент резонанс полностью исчезнет из нашей жизни, вместе с конструктами и зонами, я расстраиваться не буду. Пока же это просто данность, с которой нам приходится жить.

— Спасибо. — поклонившись сказал Максим. — Я обязательно подумаю, где можно применить мои невеликие навыки.

Кивнув, я проводил Краснова взглядом. С прошлой встречи от изменился еще больше. Стал более спокойным и собранным, можно даже сказать отрешенным. Резонанс рядом с ним действовал, это я проверил в ходе беседы, но что-то меня в нем всё же смущало. К сожалению, я никак не мог понять, что… поведение вполне можно было списать на травму, тем более что внутренние органы и мозг товарища не пострадал…

Покачав головой, я отдал приказ тщательней наблюдать за каждым из пришедших добровольцев и выбросил глупые мысли из головы. Кристаллы и инициация одаренных, мне было чем заняться.

Друзья, если вам не сложно — оставьте пожалуйста комментарий и поставьте лайк, в первые две недели существования книги это особенно важно. Я же со своей стороны постараюсь писать достаточно чтобы выкладывать продолжение ежедневно.

Глава 3

— Что с обществом Теслы? — спросил я, во время очередного заседания малого совета. Уничтожение крупного отростка у Днепропетровска позволило разгрузить войска, а появление регулярного добровольческого корпуса из последователей ордена Александра, дать возможность для ротации на передовой. Поэтому сегодня передо мной сидела почти половина генштаба.

Сейчас, после объявления болезни Екатерины, я формально являлся главнокомандующим, а уничтожение синим пламенем тварей дало мне существенный карт-бланш не только в церковных, но и в армейских кругах. Хотя я и понимал, что генералы, министры и советники, будут проводить собственную политику, но обозначить свой интерес и позицию, которую они не смогут игнорировать, было необходимо.

— Послы при лиге наций провели уже несколько встреч, создан объединенный комитет по европейской безопасности, в которой мы представлены, идут активные обсуждения… — отчитался граф Боженов, генконсул при лиге наций.

— Однако никаких реальных подвижек в деле нет. — мрачно проговорил я.

— Поверьте, ваше высочество, мы делаем всё от нас зависящее. — склонился граф. — К тому же не только мы, все европейские страны кровно заинтересованы в том, чтобы обуздать ужас зоны как можно скорее. Все династии Европы в один голос выражают своё недовольство происходящим. Но, боюсь, сейчас мяч на стороне общества.

— Бесполезно от них что-то требовать. — заметил Петр. — Они всегда были себе на уме, а последние лет двадцать и вовсе, действуют скорее во вред декларируемым принципам, или попросту игнорируют их.

— То есть мы предоставлены сами себе, как я и думал. — кивнул я.

— Это не совсем так, ваше высочество. — возразил консул. — Ваш двоюродный дядя, его императорское величество Ричард Английский, выказывает вам всяческое уважение и готов немедля признать ваши притязания на трон. Как и президент Рузвельт Пятый, уже приславший верительные грамоты и настаивающий на том что ваше восшествие на трон — это свершившийся факт.

— Это же прекрасно? — удивленно посмотрел я на хмурящегося Багратиона-старшего. — В чем дело?

— Они наши давние геополитические противники, ваше величество. — произнес Леонид. — Кроме того, ближайший родственник Ричарда входит в совет Тесла, а Рузвельт полностью зависим от сенаторов, которых так же возглавляет один из членов совета. Если они настаивают на коронации, значит им это по какой-то причине выгодно. А значит не выгодно нам.

— Но это же бред! — возмущенно проговорил Боженов. — Да, я совершенно с вами согласен, они плетут свои интриги, но как это может сказаться на российском престолонаследии хоть убейте не вижу. Более того, сильная власть в нашей отчизне не в их интересах, а потому это действие можно связать с просчетами и недостаточной информированностью о личности цесаревича. Они считают, что вы просто подросток, слабы и не удержите власть.

— Или они прекрасно осведомлены о успехах уважаемого Александра Борисовича, но этим хотят перекрыть путь к чему-то иному или навесить на нас обязательства, которые мы не сможем потянуть. — вновь возразил Багратион-старший. — Ведь от наших постоянных союзников, немцев, таких заверений мы не получали?

— Нет, не получали. — признал Боженов. — Но это может быть связано с пропажей императора Бориса и надеждой на выздоровление его законной супруги.

— Увы, но моя мать вряд ли пойдет на поправку, несмотря на все приложенные к этому усилия. — покачав головой ответил я. — Но этот вопрос мы оставим врачам. На чудо надейся, а к берегу греби.

— Вы правы, ваше высочество. — с улыбкой кивнул Мирослав. — И раз уж разговор зашел о немцах, я прошу у вас разрешение на организацию совместного генерального штаба по обороне.

— Предварительное согласие у вас есть, подготовьте документы, сферы сотрудничества и прочее… — кивнул я. — Как у них дела обстоят в целом?

— Паршиво, прямо скажем. — чуть поморщившись ответил Суворов. — Берлинская стена — теперь не атавизм, а гигантское оборонительное сооружение, толщиной в добрую сотню метров. По всем правилам средневековых крепостей, с конрфорсами, вынесенными вперед фортами и установленными долговременными огневыми точками. Но у них и длинна стены не такая большая, в отличие от нашего Рубежа, с одной стороны горы, с другой море.

— Где там горы? Южнее Дрездена? — уточнил Петр. — Они порядком потеряли территории, не как мы, но в процентах куда больше. Да и населения у них погибло… в общем не рассчитали, понадеялись на возможность отхватить у нас кусок и поплатились за это по полной программе.

— Скорее их грамотно подставили. — усмехнулся граф Боженов, покачав головой. — И заставили ввязаться в авантюру, которую они не вывезли. Не сомневаюсь, в другой ситуации они давно бы выставили нам ноту протеста, но формально это было вторжение на территорию Российской империи, так что этот скандал они готовы замять. Мы же будем о нем напоминать, периодически, чтобы держать их в тонусе.

— Ладно, это дело вашей службы. — поморщившись решил я. Влезать в международные отношения, слабо представляя, что в них происходит, мне не хотелось. — Обмен разведданными, после объединенный штаб, а там и до союза не слишком далеко. По крайней мере мне это видится так.

— Как прикажете, ваше высочество, если хотите союза, дипломатический корпус будет работать в этом направлении. — тут же склонился Боженов.

— Хорошо. В таком случае отложим обсуждение коронации и перейдем к главному вопросу — боеспособности войск на Рубеже и их обеспеченности. — предложил я, и присутствовавшие помрачнели. — Пару недель назад мне докладывали о том, что после уничтожения группировки у Днепропетровска мы можем рассчитывать на некоторое затишье, это всё ещё так?

— Два последних разведывательных аэростата не вернулись из зоны. — ответил Мирослав, когда стало очевидно, что молчание слишком затягивается. — Группы разведчиков, в том числе волчьи стаи, контролируют дальние рубежи, уничтожают небольшие выводки тварей, но что происходит на глубине в двести-триста километров в зоне мы не знаем. Остается только догадываться по донесениям с противоположной стороны и тому росту, что мы видели ранее.

— И что же за донесения вас так обеспокоили? — спросил я.

— Твари, ваше высочество. Я бы и хотел сказать, что ничего нового, но, к сожалению, они развиваются. Или учатся, тут пока определить невозможно. В любом случае, они действуют более предсказуемо, но в то же время более слаженно и опасно для нас. — ответил Мирослав. — К тому же, начали появляться сообщения что они не просто пожирают всё подряд, а похищают людей.

— Похищают? — не веря спросил я. — Как это возможно?

— Новые виды тварей. — ответил со вздохом Мирослав, выведя на экран зала для совещаний несколько фотографий. — Как видите, они мало чем похожи друг на друга, кроме вот этого нароста. Размер примерно два на полтора метра, выглядит, простите за такое сравнение, словно мошонка, а внутри люди в какой-то жидкости. Живые или мертвые, нам неизвестно. Но такие твари-собиратели появились по всей зоне. Хотя и встречаются не часто.

— Похищение людей… — повторил я, листая фото. Да, схожего в тварях и в самом деле было не много. С фантазией у того, кто их творил всё было в полном порядке, хотя скорее это был результат абсолютно случайного смешения внешних признаков. Гладкие и покрытые опухолями, закованные в броню как крабы и с торчащим во все стороны мехом, с длинными паучьими лапами и с множеством коротких ног словно у гусеницы.

— Они более стабильны. — подтвердив мои мысли сказал Петр. — Меньше смешения разных признаков в одном существе. Словно они прошли какой-то первичный отбор и сумели отстоять свое место в эволюционной цепочке.

— Но это же бред, господа. — невольно проговорил Боженов. — Как можно говорить об эволюции на рубеже в неделю или две. Всем же известно, что она занимает миллионы и миллиарды лет. Это же просто совпадение хаотичных изменений.

— Или упорядочивание этих изменений при столкновении с нашей реальностью. — возразил я. — Всё говорит о крайне быстром упорядочивании, стабилизации и специализации тварей. Каждый из нас видел, что лезет из врат диссонанса, находящихся в центре зоны, это беспорядочные куски мяса.

— Скорее органики, или даже псевдо-органики. — уточнил Мирослав. — Ученые пока бьются над определением, что же это такое, но появление Польской зоны во многом стало основополагающим в их исследованиях. Никогда еще эти твари не выбирались из эпицентров зон в столь хорошем состоянии, что их стало возможно массово изучать.

— Уж лучше бы они остались там же где и раньше — в центре зоны. — проговорил Петр. — И без таких «чудесных» открытий мир бы обошелся.

— Так, ладно… — я откинулся на спинку кресла чуть прикрыв глаза. — Допустим эта дрянь, что сидит в самом центре, действительно похищает людей. Целиком. Вопрос — зачем ей это?

— Пока определить это не удалось, но возможно как раз для создания кентавров. — ответил Мирослав. — Доподлинно известно, что такие гибриды способны использовать технику и вооружение. Чаще всего срощены с ней намертво, но последние столкновения и применение со стороны монстров артиллерии и ПВО прямо говорят о том, что они используют людей как ресурс. Часть конструктора.

— Нет, это не логично. — вздохнув покачал я головой. — Даже если у твари в центре есть разум, откуда ей знать о том, что такое технологии, как их применять и что для этого нужны люди, которые к ним имели отношение?

— Были такие мысли. — кивнул Петр. — Если чудовища идут по эволюционному, хоть ив миллионы раз ускоренному пути, то в начале были бы гигантски амебы, затем всякие черви, и только потом членистоногие. А до разумной жизни в любом случае дошло бы не скоро. И единственное этому объяснение — твари впитывают информацию из поглощенных. Медленно, возможно не в полном объеме или в извращенной форме.

— Так мы дойдем до того, что монстры воруют людей в целом состоянии чтобы есть их мозги. — нервно усмехнулся Боженов. — Господа, чего вы на меня так смотрите, это была лишь шутка и не слишком удачная.

— Как бы ваша неудачная шутка не обернулась горькой реальностью. — возразил Мирослав, покачав головой. — Мы обязаны рассматривать все варианты, даже самые чудовищные и фантастические. Потом, когда выяснится, что перестраховывались мы зря, можно будет расслабится, а пока возьмем это за одну из рабочих теорий.

— Вторая теория, чуть менее фантастическая — какому-то искаженному удалось сохранить часть разума и воспоминаний, приспособится к диссонансу и начать осваиваться в зоне. — продолжил Суворов. — Однако для нас этот вариант ещё хуже, куда страшнее, но, как ни жаль это говорить — реалистичнее.

— Если там сохранился разумный и достаточно могущественный искаженный, который хочет отомстить всему миру, то он будет иметь представления об армии и флоте, что уже было доказано организованной атакой на Днепропетровск. — говорил Мирослав, открывая очередное фото. — Вот последний снимок с разведывательного стратостата, миновавшего зону с попутным ветром. А вот здесь, буквально в каменистой пустыне, аномальное даже для зоны упорядоченное скопление тварей.

Тут он был совершенно прав. Несмотря на то, что обозначенный квадрат специально не изучался, и масштаб не позволял рассмотреть всё в деталях, но и этого хватало чтобы увидеть явные круговые фигуры, состоящие из отдельно стоящих точек — клякс диссонансных тварей, а рядом с ними — существ чуть меньшего размера. Выходило что-то вроде грядок с кустами… или инкубаторов.

— В центре обнаруженной зоны находится осьминог, с размахом щупалец в сто пятьдесят — двести метров. На снимках двумя днями ранее он так же есть, но в окружении сплошного моря некроплоти. — проговорил Мирослав, отметив тварь кружком на снимке. — А также есть и на более ранних, вот это за неделю, а это за месяц до событий у Днепра. Если бы мы могли говорить о человеческой армии, я бы сказал, что тут собираются войска. Вот будущие боевые колонны, вот тяжелые штурмовые отделения…

— Враждебный человеческий разум взявший под контроль тварей? — переспросил я, вглядываясь в фото. — Но в таком случае… мы знаем лишь об одной организации, которая столь глубоко погружалась в изучение диссонанса.

— Я бы не спешил обвинять в происходящем общество Теслы, ваше высочество. — предостерег генеральный консул. — Во-первых это лишь догадки, и никаких доказательств у нас нет, более того — и быть не может. Во-вторых, это точно не в их интересах, репутация общества сильно пострадала после возникновения Польской зоны.

— Что-то мне подсказывает, что сейчас им наплевать на репутацию, а главный вопрос — как показать свою незаменимость. — покачав головой ответил я. — Господа, если вот это — главная угроза нашей стране, мы обязаны её устранить.

— Это почти в самом центре зоны, ваше высочество. — покачал головой Мирослав. — Нам туда никак не добраться.

— И мы плавно переходим к следующему вопросу. — улыбнувшись сказал я, и махнул Василию, чтобы он включил презентацию. — До вас скорее всего доходили слухи о начатых мною проектах. Некоторым это очень не понравилось, особенно учитывая, что я отрываю от их непосредственных обязанностей талантливых инженеров и конструкторов. Однако это было не зря.

— Перед вами теоретически обоснованные чертежи первой воздушной подводной лодки. — усмехнувшись продолжил я, когда на экране появилось схематичное изображение. — Некоторые безусловно опознали в этом цилиндре древний дирижабль, прародителя наших воздушных судов. Очень древнего, надо сказать.

— Да, такие лет двести назад летали. — усмехнулся Мирослав.

— Совершенно верно. Правда не совсем такие, а гелиевые и водородные. — ответил я. — Ну и размерчик у них был раза в четыре меньше. Минусы такого судна думаю никому описывать не нужно — медленное, неповоротливое, совершенно не защищенное с точки зрения современного воздушного боя. Но инженеры предложили такую конструкцию из-за её неоспоримых в нашей ситуации плюсов.

— Во-первых, чрезвычайная простота конструкции. Данный аппарат не требует ложных двигателей, турбинных установок и прочего. Он даже обойдется без реактора и резонанса. — продолжил я. — А значит действовать сможет даже в условиях экстремального диссонансного поля.

— Во-вторых, у него потрясающая тяговооруженность, при проектировании предусмотрено что одно такое судно может нести до трехсот тонн бомб. — я кивнул, и Василий сменил слайд в презентации. — Если судно сумеет добраться до цели, оно почти гарантированно её уничтожит.

— Ну и третье, пожалуй, самое спорное и менее важное, но существенное, это судно никак нельзя использовать для войны с другими странами. — усмехнувшись закончил я. — Любая держава, имеющая на вооружении хоть пару катеров, легко уничтожит этот дирижабль. А значит и никаких протестов с их стороны возникнуть не должно, и отношения с нашими соседями мы этим испортить не должны.

— Ну хоть это хорошо. — улыбнувшись сказал Боженов.

— Раз вы показываете это нам, значит в производстве есть какие-то сложности? Иначе вы бы и сами его создали. — заметил Мирослав.

— Совершенно верно. — кивнул я. — И главная сложность — цена проекта.

— Цена? — на сей раз удивился Петр. — Это же дирижабль, неужели он дороже общевойскового фрегата?

— К моему огромному сожалению — да. — ответил я, и по кивку Василий переключил изображение дальше. — Большая часть гондолы с грузом и экипажем должна состоять из проводящего металла. Кроме того, каркас в котором будет располагаться газовый мешок, так же из проводящей проволоки, для снижения воздействия зоны.

— То есть он не просто золотой, он бриллиантовый. — закончил мою мысль Петр. — А что, если упростить конструкцию? Сделать защиту только для членов экипажа. Такую рубку, метр на полтора.

— Такой вариант мы тоже рассматривали, но есть вероятность что боеприпасы детонируют ещё на подлете. К сожалению, условий в центре зоны мы не знаем. — ответил я. — В данный момент мы готовим по схожей схеме дрон-разведчик, в котором экипаж не предусмотрен вовсе, а турбины приводятся в действие газовыми двигателями заключенными в капсулы из проводящего металла.

— Ох. — покачал головой Мирослав.

— Да, это тоже очень и очень дорого. Но всё же по силам Ляпинскому княжеству. — улыбнулся я приемному деду. — А вот боевой дирижабль бомбардировщик — уже другое дело. Мы попробуем провести ряд исследований с помощью дрона. Запланирован даже завоз экспериментальных животных, для изучения. В первую очередь грызунов.

— Если вы займете трон, проблема финансов решится сама собой. — осторожно заметил Боженов. — В вашем распоряжении будут все ресурсы империи.

— Не все, а только рода Романовых. — поправил я графа. — К тому же, эти ресурсы сейчас направлены на ранее утвержденные программы, строительство дорог, помощь малоимущим и прочее. То, что поддерживает экономику страны на плаву. Если начать их изымать из оборота, очень скоро количество недовольных достигнет экстремальных масштабов. У нас и так недовольных полно.

— Вы правы, ваше высочество, недовольных много. — согласился Петр. — Как среди простых людей, так и среди дворян, и даже бояр. Правда все недовольны своим, и пока объединены идеей защиты государства от внешнего врага, но и это временно. А потому я хочу провести ряд реформ, относительно службы в армии, на флоте и на Рубеже, и получения за это личных дворянских титулов.

— В данный момент ни помочь, ни помешать вам я не могу. — пожав плечами ответил я. — Скажу лишь что наша фракция в обеих палатах будет внимательно следить за вашими предложениями и действовать по обстоятельствам.

— Вы наследник престола. — нахмурившись ответил Петр, который явно хотел себя хоть частично обезопасить перед узким кругом высших лиц государства.

— Пока только наследник. — пожал я плечами. — Но даже когда я займу трон, надеюсь не превратиться в деспота, который ни во что не ставит своих советников и опытных людей, на которых держится государство. У нас давно уже не абсолютная монархия, господа, и я это уважаю.

— Учитывая количество верующих в вас, как в Святого, ваше высочество, вполне возможно, что до возвращения абсолютизма не так уж и далеко. — усмехнулся Мирослав. — Я и сам, признаться, то и дело думаю, когда у вас вновь над головой нимб загорится.

— Вот как нужно будет выжечь пятнадцать гектаров божьим гневом, так и загорится. — ничуть не смущаясь ответил я. — Что же до верующих, надеюсь для вас это не станет проблемой. У нас государство светское, многонациональное и многоконфессиональное. Но на святого я никак не тяну, у меня одних законных супруг три, а это не очень по-христиански.

— Зато в мусульманских странах весьма и весьма уважаемо. — заметил Боженов. — Я слышал многие правители только и ждут, пока вы станете правителем и объявите ислам, чтобы прислать своих дочерей в жены, или хотя бы в наложницы.

— Боже упаси. — отмахнулся я. — Тут с тремя-то не знаешь, как справится.

Министры и генералы понимающе заулыбались, хотя с самым младшим из них у нас разница была лет в двадцать пять. К счастью, самый сложный, с политической точки зрения вопрос удалось обратить в шутку, но это никого не убедило. Из-за появления военно-религиозного ордена будущая церковная реформа назревала всё сильней, и никому из бояр и дворян не хотелось терять свои силы.

Одно дело, когда ты младший сын, дальний родственник и по сути ну почти такой же аристократ, как и император, что лишь самый первый среди равных. И совсем другое, когда он божий ставленник не с формальной, а с вполне практической точки зрения. Возрастания религиозной истерии не хотел никто кроме церкви. Но патриарх, в отличие от Петра никакого ответа мне не дал, и это сильно нервировало.

Сейчас в стране было даже не двоевластие, а многополярный раскол, где существовал суперпопулярный орден святого Александра, и при разговорах все забывали добавлять Невского. Одновременно с привычной церковной структурой, которая более никакого влияния на него не оказывала.

Всех практикующих «активную молитву» мы из церковной иерархии вывели. Капелланы принесли мне личную присягу, как магистру и командующему, а среди боярских детей стало модно быть хотя бы в роли послушника. Мы для этого постарались, рекламируя орден и его деяния во всех СМИ и лишь усугубляя эффект, на котором хотела пропиариться церковь во главе с Филаретом.

Очевидная негативная сторона в таком подходе — мы не могли рассчитывать на церковную поддержку. Очевидная позитивная — мы могли дистанцироваться от православия, не делая разницы между ним, католичеством, иудаизмом, исламом и прочими религиями нашей страны. Хотя многих это смущало.

После заседания, на котором утвердили в том числе и маршрут будущего развед-дрона я направился в бывшую лабораторию Екатерины, куда мне свезли всё необходимое, для проведения экспериментов с камнями резонанса, находящимися во всех условных агрегатных состояниях.

Добытые до появления диссонансных зон, подвергшиеся искажению, инициированные императором, активные с живыми носителями, активные без носителя.

Цель изучения, которая стояла передо мной и отобранными специалистами Екатерины — выяснить как происходит переход из одного состояния в другое, можно ли сделать это нашими силами и если да — то, как именно.

Хотя для меня главным был вопрос — могу ли я условно активные камни лишить привязки. Массово. Настроить активный камень на другого носителя, даже если инициировавший его еще был жив — без проблем. Но это как индивидуальная подгонка костюма, очень долго и дорого.

— Мнда. — пробормотал я, приведя свободный камень к структуре инициированного. — Пятнадцать минут… никуда не годится.

— Это гигантский прорыв, ваше высочество. С помощью ваших способностей можно использовать тонны алмазов, считавшихся бесполезными украшениями. — восторженно проговорила ассистентка. — А вы так качаете головой, будто это провал.

— Ну, не провал, но и радоваться тут нечему. — ответил я, переходя к следующей паре камней. В этот раз ушло десять минут, что тоже было недопустимо большим временем. Мне нужно десять тысяч камней через полгода. Даже если у меня будет всего по пять минут на каждый уходить, и забросить все остальные дела, это будет около ста восьмидесяти камней в день. А дел у меня выше крыши.

С другой стороны… если научиться делать это постоянно, не концентрируясь, одной рукой и на автомате… нет, должен быть способ проще.

— Как вы мне их предоставили? — спросил я, когда меня внезапно осенило. — Как поняли, где камни активные, где старые, а где инициированные?

— У каждого алмаза есть своя карточка, своя история. — начала перечислять девушка. — С фотографиями с разных ракурсов, датами инициации и активации.

— Ладно, допустим. А если я их перемешаю? — спросил я, и тут же осуществил это сгребая в одну кучку камни. — Теперь как вы определите где какой?

— По фотографиям. — несколько растерявшись ответила женщина. — Они же все разные, для профессионала это легко определить.

— Жаль, что нет надежного способа подтвердить, что камень инициирован, но не активен. — вздохнул я.

— Как же нет? А, я поняла, вам нужен тестер! Он стоит в устройствах для инициации, которые предоставляет общество Теслы. — радостно ответила девушка. — Такая защита от дурака. Хотите я вам покажу?

Несколько секунд мне казалось, что я эту ду… девушку испепелю взглядом на месте, но нет, сдержался и улыбнувшись лишь кивнул. А через пять минут убедился в том, что это и в самом деле защита от дурака. Кладешь камень в специальный футляр, на футляре загорается лампочка. Зеленая или красная.

— Увы, для исследования они бесполезны. — вздохнула ассистентка. — Разобрать машину мы не можем, а как она работает — непонятно.

— Для исследования, может быть. А вот мне вполне подойдет. — усмехнувшись ответил я, и ещё через три минуты рядом с устройством-инициатором Теслы стоял ящик с камнями. Теперь мне нужно было не заставить камень полностью соответствовать неинициированному, а просто пройти проверку, чтобы загорелась лампочка.

Осталась малость — взять да сделать.

Глава 4

Когда работаешь с утра до вечера, выполняя одни и те же, а иногда лишь немногим отличающиеся действия, дни могут превратиться в одну сплошную серую муть, в которой невозможно выделить один момент. Именно на этом я поймал себя, когда спустя неделю заставил себя остановиться и посмотреть на кучу заново инициированных камней.

При этом куча — не фигура речи и не субъективный образ, а реально небольшая горка, в которой при проверке насчитали чуть больше пяти тысяч алмазов. Надо ли говорить, что к концу недели я всё же понял, как нужно менять активные кристаллы для того, чтобы вновь сделать их инициированными?

Взять в руки, раскрыть энергетический контур, высвободить верхние и нижние решетки для потоков праны, сформировать дополнительный внутренний контур который будет разрушен при сведении основного… следующий. Одна проблема — массово я делать так и не научился, хоть делать из активных камней инициированные теперь мог даже не глядя, одной рукой и на автомате. Но когда решили провести тестовую партию нервничал как мальчишка перед первым свиданием.

— Долбанет. — проговорил я, глядя на то, как в аппарат для инициации сел парень доброволец, из простых.

— Не должно. — успокоила меня Ангелина. — В крайнем случае ты его вылечишь.

— В крайнем случае лечить будет некого, и мы еще и аппарата лишимся. — возразил я, с трудом сдерживаясь чтобы не вытащить парня назад. Но вот загорелась лампочка закрытия сферы, началась процедура активации, и через пару минут дверь с тихим шипением отворилась. Я задержал дыхание, но в тот же миг из аппарата вышел здоровый и довольный парень.

— У меня получилось! — довольно сказал он, показывая чуть светящийся амулет. Мельком взглянув на добровольца, со здоровьем у него все так же было в порядке, я сконцентрировался на камне. Да, мой, без всяких сомнений. Значит вышло?

— КИ-89556. — сверившись с документами проговорила ассистент. — Ваше высочество, это настоящий прорыв! Достижение мирового уровня!

— Погодите радоваться. — оборвал я всех присутствовавших. — Пусть парень в начале освоит базовые конструкты, а потом уже будем кричать о прорыве. Всех, кто будет проходить инициацию с камнями, прошедшими восстановление — под строгий учет и в спецгруппу. Лучших учителей им, пусть освоят материал поскорее.

— Хорошо, ваше высочество, всё сделаем. — ответила воодушевленная ассистентка. Я всё равно не стал пускать процесс на самотек, и лично следил за тем, как проходят инициацию студенты Суворовского училища. В начале это было продиктовано исключительно количеством добровольцев, но ближе к середине я решил, что за всё что им пришлось вытерпеть, эти ребята заслужили получить сильные камни.

Восстановленные же алмазы в основном имели большую емкость, а за счет расширения энергетического контура и пиковая загрузка у них оказалась выше. Повезло? Возможно, хотя тут скорее сказалась цена и общая доступность камней в императорской сокровищнице, ведь считалось что использовать их повторно невозможно.

В процессе я не бездельничал, и вместо того чтобы нервничать глядя на каждого претендента тщательно изучал их изменения. И у кадетов, и у резонаторов. К сожалению, понять как именно работает устройство у меня не вышло, слишком много помех, и с экранированием проводящим металлом была проблема, но несколько вещей удалось выделить из общей массы.

Во-первых, менялся как камень, так и человек. Тут вопросов не возникало, я отчетливо видел новообразованные энергетические каналы, идущие из большого круговорота через чакру огня к висящим на шеях амулетам-резонаторам. Примерно в том же месте, где у меня была чакра Звука. К слову, заодно стало очевидно почему резонаторы делают именно в виде медальонов, так было проще с ними работать на старте.

Во-вторых, интенсивность поля в котором оказывался инициируемый, достигала в определенные моменты такой мощности, что становилось совершенно непонятно, как они вообще выживали. Будь это чистый ненаправленный диссонанс, выходили бы инициированные уже с щупальцами и клешнями.

В-третьих — это совершенно точно было диссонансное воздействие, я не раз ощущал его на себе, а благодаря истинному зрению еще и рассмотрел эти радужные всполохи во всех мелочах. А значит, по крайней мере теоретически, Филарет, называвший нас всех искаженными, был абсолютно прав.

— И аристократы, которые поколениями культивировали силу выбирая самых одаренных супругов для своих детей, выходит просто искаженные с удачным изменением, не допустившим бесплодия? — услышав мои аргументы проговорила Ангелина. — Но это же… чудовищно! Получается, что все наши дети, или внуки, превратятся в монстров!

— Нет, если они будут осваивать духовные практики. — ответил я. — Так можно контролировать не только изменения тела, но и эффективность резонанса.

— Остается только вопрос, а что было бы с остальными? — задумчиво спросила Мария. — Те кто не изучает техники, обречены на бесплодие?

— Не обязательно. — покачал я головой. — Помнишь выводок кабанчиков возле Вилюйска? Фертильные особи остались бы, вот только не факт, что они являлись бы людьми, и по поведению, и по образу мысли. А учитывая, что с каждым поколением одаренные все сильнее, то рано или поздно все станут такими как моя мать.

— Ты же сейчас просто хочешь нас напугать? — на всякий случай переспросила Ангелина. — Нет? Но это же…

— Да, это конец. Представь себе ребенка, который во время истерики, без всякого амулета, создает разрыв врат, из которого немедля лезут твари. — проговорил я, в наступившей тишине. — Или молодого парня, что в порыве бессильной ревности и ненависти проклинает весь мир желая ему поскорее сгинуть и тем самым…

— Мы поняли. — подняв ладони проговорила Инга. — Все умерли.

— Не все. — снова возразил я. — Твари останутся. И те, кто сумеет научится полностью управлять своими телами и резонансом в них. А еще те, кто превратит диссонанс из искусства и навыка в науку и технологию. Например, научится закрывать врата и блокировать эффект зоны.

— Если кто-то и может это сделать, так это Тесловцы. — поморщившись проговорила Мария. — Но идти к ним на поклон нельзя.

— Не то, чтобы нельзя — бесполезно. — ответил я. — Даже если они закроют одни врата, ограничат по распространению Польскую зону, это не решит проблему, а технологиями они делиться не собираются. Иначе во всем мире бы давно шла просветительская работа.

— Дорогой, ну вот как ты себе это представляешь? — удивленно посмотрела на меня первая супруга. — Признать, что между одаренными и искаженными нет никакой разницы, это всё равно что называть самых богатых, сильных и влиятельных людей уродами. Но даже не это главное, ты представляешь, что будет, если придется отказаться от использования резонанса в быту?

— Да, вполне. — усмехнулся я. — Это будет означать потерю дармовой и практически бесконечной энергии, а значит и крах всех экономик мира. Никаких больше летающих кораблей, только плавающие, как в начале прошлого века. Никакого дармового электричества, и гигантское количество угольных электростанций, от которых небо чернеет в безветренную погоду. Миллионы автомобилей, которые работают на газу и бензине, выбрасывая тонны углекислоты. Да, я всё это прекрасно представляю.

— Не дай бог жить в таком кошмаре. — проговорила Ангелина, поежившись.

— С другой стороны, для нас это было бы очень выгодно. — заметила Инга. — Ведь большая часть месторождений нефти и газа у нас в княжестве.

— Всё это вопросы чисто теоретические, но они требуют нормального обсуждения. — сказал я, решив вернуть беседу в практическое русло. — Если мои догадки подтвердятся теоретической базой собранной Екатериной, нам придется с этим что-то делать. Больше некому. И в первую очередь, договариваться с Филаретом и Морозовым, чтобы курсы по контролю стали обязательными.

— Разве договоренностей с Игнатовым недостаточно? — уточнила Мария.

— Нет, они касаются лишь ордена и добровольцев, а нам нужна всеобщая программа… пусть и на базовом уровне, но её должны пройти все одаренные. — ответил я. — Так что это именно политический курс страны, а не личные инициативы.

— Не боишься, что, если научить твоим навыкам всех, страну переполнят… скажем так, амбициозные юноши и девушки, которые ни во что не ставят власть и аристократию? — едко усмехнувшись спросила Мария. — Сейчас всякие народовольцы, меньшевики и прочие революционеры чуть головы вжали, но это потому, что мы боремся против понятного жуткого врага, информирование идет почти круглосуточное. Но стоит нам хоть немного избавиться от угрозы, и вновь начнутся выступления.

— Я мог бы побыть идеалистом, и сказать, что в сытом государстве люди на улицы не выходят, а предыдущие пятнадцать лет оказались не самыми легкими для страны, но правда в том, что никто не сможет подняться до нашего уровня, если мы не прекратим собственное развитие. — улыбнувшись сообщил я девушкам.

— Даже на раскрытие чакры земли у обычного человека уйдет несколько лет. Это существенно улучшит его уровень жизни, но не сделает суперсолдатом или великим мыслителем. Для этого нужно прилагать массу усилий. — продолжил я. — На то, чтобы использовать истинное зрение, без постоянной подкачки праной со стороны наставника, как делали вы, уйдет лет пятнадцать-двадцать.

— Ничего себе. — проговорила Ангелина. — А мы за год освоили…

— Потому что я кормил вас с ложечки, буквально запихивая энергию и заставляя ваши меридианы развиваться куда быстрее чем это возможно в нормальной ситуации. — ответил я. — Ну и ваша одаренность тоже оказала существенное влияние. Наши тела куда лучше приспособлены к использованию энергии чем у обычных людей.

— К тому же ещё не все могут свободно использовать истинное зрение. — не слишком довольно напомнила Инга. — Мне до сих пор это дается с трудом, хотя начала я занятия всего на полгода позже.

— У каждого свои слабые и сильные стороны. Я, например, до сих пор не сумел освоить собственную стихию. — пожал я плечами, девушки переглянулись, но ничего не сказали, они, конечно, были в курсе моей проблемы, но сделать с этим ничего не могли. Ни они, ни все наставники, которых я приглашал.

Даже синее пламя, которое я беззастенчиво присвоил и использовал в конструктах — не было моим до конца. Я просто сумел его изолировать и использовать ен только в форме клинка. Конструкт получался не сильно сложнее, но в разы эффективней. Я даже ради шутки сходил на сдачу экзамена в высшую военную академию. Результат превзошел все ожидания — мне зачли третий ранг по всем параметрам.

Это стало поводом для дополнительной гордости сослуживцев и товарищей. Ещё бы, третий великокняжеский ранг в неполные восемнадцать. Полное подтверждение статуса. Наконец я стал сильнейшим в своем возрасте, и одним из десятка сильнейших одаренных в стране. Официально.

И только самые близкие, мои супруги да пятерка с которыми мы начинали ещё в Суворовском училище, знала мои терзания. Инга уже с легкостью возводила неприступные стены. Ангелина выжигала своими конструктами целые площади. Мария могла до смерти заморозить человека в легком доспехе. И главное — это были их собственные стихийные силы, а не заемные.

И только я, как последний вор, использовал полученный от ведьмы клинок, преобразуя его в нужную форму. Да, это была чуть ли не самая сильная из известных всем форм, синее пламя, уникальная стихия что горячее обыкновенной в несколько раз. И всё же не моя, заемная. Так что каждую свободную минуту я продолжал анализировать конструкты в попытке создать что-то своё.

— На полигон? — спросила Ангелина, поднимаясь. — Сегодня чур парами!

— Тогда я с Александром. — тут же сказала Инга. — А то всё вы и вы.

— Хорошо, младшим надо уступать. — усмехнувшись произнесла Мария, бессовестно намекая на то, что была первой супругой.

— Конечно, особенно место в склепе, уж раньше тебя я его точно не займу. — не стала лезть за словом в карман Ангелина.

— Ах ты лиса драная. — надменно улыбнувшись проговорила Мария, но затем перевела взгляд на молчавшую Ингу. — Между прочим она специально пытается нас рассорить, это, не говоря уже о противоположных стихиях.

— А лисой ты называешь меня. — фыркнула Ангелина. — Ничего, у нас тоже найдется чем ответить. В полном обмундировании?

— Да, какой смысл тренироваться в четверть силы. — тут же ответила Мальвина, и мне лишь оставалось покачать головой. Меньше, чем через двадцать минут, в полном боевом облачении мы стояли на закрытом полигоне Зимнего дворца. И когда я говорю полном, то это так и есть.

Настоящие бронебойные снаряды в автоматических пушках, многослойная броня, проводящие клинки и щиты на дополнительных манипуляторах. На нашем уровне биться тупыми мечами без доспехов — только тратить время. И дело не в том, что мы такие крутые, просто враги нас жалеть не станут и нельзя расслабляться.

— Третья формация, зимний парк в центре города. — сказал я, заставляя девушек немного поработать.

— Когда вы уже освоите что-нибудь созидающее, чтобы не только мы страдали? — спросила Мария, но даже по голосу в рации было слышно, что она довольна возможностью показать свои навыки во всей красе. Тем более что Инга устанет больше, и это несколько сравняет наши шансы.

Наш полигон практически ничем не отличался от любой бетонированной площадки для тренировки одаренных. Высокий потолок, толстые стены и пол, всё как у всех. Именно возможности моих супруг позволяли превращать скучную бетонную площадку в любой понравившийся пейзаж. По велению руки из земли поднимались здания, искрящийся от изморози воздух концентрировался и превращался в ледяные фигуры в виде деревьев и статуй.

— Хватит. — сказал я, оценивая результат. — А то у нас не парк будет, а лесная чащоба. Я и так дал вам достаточно форы, или думаете я не вижу, как вы прямо на будущем поле боя делаете для себя удобные заготовки?

— Ой ну не та уж мы много их и сделали. — возразила Мария, хотя я даже сквозь броню видел, что ей пришлось не легко. Они с Ингой воссоздали настоящий парк во Львове, там, где мы сражались с искажёнными тварями, пытаясь выиграть беженцам хоть немного времени на эвакуацию.

— Пять минут на восстановительную медитацию, а потом начинаем. — сжалился я над девушками, и они обе тут же замерли стальными статуями. Наши новые доспехи класса Воевода, были неотличимы с точки зрения конструкции. И уж тем более невозможно определить мужчина или женщина пилотирует громадину, достигающую двух с половиной метров в высоту. Если с наплечной пушкой, конечно.

Пары у нас подобрались почти равноценные, тем более что я не собирался бить по девушкам в полную силу. Один атакующий и один защитник. Если бы мы сражались в группах, можно было бы отрабатывать общую тактику, или какие-то цели, но сейчас у нас шла речь скорее об элементарном выживании и прикрытии напарника.

— Всё, я готова. — сказала, отмирая Мария.

— Я тоже! — тут же проговорила Инга, не желавшая отставать от подруги, хотя я прекрасно видел, что ей не удалось восстановить силы до конца. Ну ничего, так будет даже честнее по отношению к противникам.

— Видите, что есть проблемы с доспехом или защитой — падаете. — напомнил я.

— Да-да. — насмешливо ответила Ангелина. — Сегодня мы точно будем первыми.

— Начали. — скомандовал я, и в то же мгновение почти треть ледяных деревьев взорвалась, закрывая полигон мелкой изморозью и плотным белым туманом, через который было невозможно что-либо разглядеть. — А, так вот зачем было напитывать скульптуры силой, чтобы я не мог через неё видеть ваши конструкты.

— Там. — сказала по внутреннему каналу Инга, показав пальцем в сторону, где мог быть противник. В то же мгновение в нас прилетела гигантская сосулька, которую я отбил в сторону прессом, сметя почти весь туман. Но это оказалось ловушкой. Инга подняла перед собой каменный щит, который почти мгновенно разнесли по камушкам две затараторившие автопушки.

Рывок! Я выдернул супругу из-под пуль, отбросил нас в сторону ближайшего здания и чуть не поймал вылетевший из окна снаряд. Как? Я секунду назад сам не знал, что прыгну в эту сторону!

На чистых рефлексах я отбил и эту атаку, заслонился прессом от очереди почти в упор и найдя противницу ударил сам. Несколько вложенных одно в другое ядер влетели в наспех возведенную стену, пробили её насквозь, затем пробили ледяную баррикаду за ней и наконец вгрызлись в морозный вихрь.

Слой за слоем ядро лишалось своих оболочек, но ввинтившись в защиту Марии сумело прошить её насквозь. Только девушки там уже не было. Почувствовав опасность, она тут же прыгнула в сторону, а снежный вихрь служил только для того, чтобы выиграть её пару секунд времени. Времени!

Лёд, снаряды пушки, и ни одного языка пламени! Мария как могла выигрывала время для Ангелины, и стоило мне понять это как я тут же ощутил приближающуюся опасность. А через секунду на нас обрушился столб огня, бьющий с потолка сплошным потоком, расплавленного до состояния лавы бетона.

Моя защитная сфера лопнула через мгновение после того, как на неё обрушился огонь. Выставленный над головой стихийный щит не спасал от лавы, а волна синего пламени лишь оттолкнула поток, заставив его на мгновение разойтись в стороны и разлететься шипящими на воздухе каплями.

К счастью Мария, была не единственной кто оставлял энергию в конструктах. Ближайшая к нам стена здания изогнулась словно бумажный лист и закрыла от огня. Я же изменил сферу, перекрывая зону обстрела из пушки. Не говоря ни слова Инга продолжила усиливать конструкцию, пока мы не оказались в каменном коконе.

— Бесконечно его держать не выйдет. — сдержанно сообщила девушка, когда верхняя часть кокона начала раскаляться и плыть.

— А нам бесконечно и ненужно. — ответил я. — Идем.

— Куда? — не сумела скрыть удивления Инга, но затем проследила за тем куда я показываю. — Это же безумие… хотя если мы на войне.

— Эй, вы там, сдаетесь? — раздался в наушниках озорной голос Ангелины. — Вы сами себя в могилу загнали, и теперь до конца тренировки не вылезете!

— Да ну? — ехидно спросил я, и в тот же миг ударил волной пламени по ничего не подозревающей супруге. Она почувствовала опасность лишь в самый последний момент, хоть и использовала третий глаз, а затем её накрыло с ног до головы.

— Держись! — выкрикнула Мария, забыв, что находится на общем канале, вероятно дожидаясь пока мы сдадимся, и почти сразу накрыла Ангелину вьюгой. Лед и синее пламя столкнулись, и боролись несколько долгих секунд, но в результате лед победил. Хотя в отличие от первой супруги я конструкт и не подпитывал.

— Это было не честно. — с ледяной яростью проговорила Мальвина, и её можно было понять. На месте кокона, из которого мы выбрались, прокопав подкоп с помощью способностей Инги, красовался айсберг, занимавший добрую треть полигона и состоявший из элементарного льда, который не так-то просто растопить.

— Что не запрещено… — сказал я, убедившись, что с Ангелиной всё в порядке.

Договорить мне не дали. Ледник треснул и из него вылетел град из сосулек длиной в полметра. И опять, если бы не их происхождение, я бы просто прикрылся щитом и пережил бомбардировку, но стихийные объёмные конструкты с легкостью прошивали обычную сталь.

С холодной яростью, несвойственной Марии в обычной жизни, нашу позицию засыпало осколками, лезвиями и ядрами из льда, не давая и шанса вырваться из зоны обстрела. Несмотря на двукратное преимущество в силе я едва успевал выжигать вражеские конструкты.

— Сверху! — предупредила Инга, спокойно, будто о чем-то само собой разумеющемся, но я уже знал, что нас ждет очередной огненный душ, и предпочел убраться как можно дальше. Только чуть усложнить любимым супругам задачу. Огненный щит, маскировочная сфера. Рывок!

Десяток покрытых синим пламенем шаров разлетелось в стороны, и девушки не сговариваясь начали атаковать их, ища ту в которой мы спрятались. Вливать большое количество сил в отдаленные конструкты я не желал, тем более что надо держать защиту для настоящих сфер.

— Есть! Нашла! — в азарте крикнула Ангелина. — Да вы издеваетесь! Опять прятаться в коконе будете? Так не интересно!

— Им же хуже. — холодно проговорила Мальвина, обрушивая на каменную сферу поток льда, но в ту же секунду я сам ударил в ответ, совершенно с другой стороны.

Плечевая пушка Марии сработала раньше чем среагировала девушка, автоматический ствол повернулся в сторону приближающегося комка синего пламени, и выдала длинную очередь, пытаясь сбить приближающийся снаряд. А в следующий миг на месте пушки болтался оплавленный остов.

— Эй! — удивленно крикнула Ангелина, поворачиваясь в мою сторону. — Попался!

Она ударила с двух рук. Под левой загрохотала двадцати миллиметровая пушка, а с правой один за другим срывались пылающие диски, но на сей раз я не стал уворачиваться, влив в огненный щит всю энергию из чакры Звука я перекрыл поток вражеского пламени.

— Фиксируй! — приказал я, и скрывавшаяся под коконом Инга, всё это время готовившая удар, активировала конструкты. Бетон под ногами Ангелины на мгновение стал мягким, и девушка провалилась по пояс, после чего разразилась тирадой совершенно не подходящих для благородной девицы слов.

— Стоп. — скомандовал я, подняв руку. — Закончили.

— Я ещё полна сил! — отчаянно дергаясь во вновь застывшем бетоне выкрикнула Ангелина, но Инга и Мария мою команду восприняли вполне нормально. Хотя Мальвина и хотела что-то сказать по поводу наших военных хитростей, но вовремя взяла себя в руки. Воспитание, великая вещь, которая позволяет справится даже с её стервозным характером, когда это необходимо.

— Вот я дурак. — ударил я себя стальной перчаткой по шлему, когда на меня напало озарение.

— Я в этом даже не сомневалась, дорогой. — тут же поддела меня Мария. — А теперь расскажешь нам, умным, в чем дело?

— Всё же элементарно. — усмехнулся я. — Только надо меньше слушать ученых людей и больше думать головой. Ну или слушать разные мнения.

— Слушать разные точки зрения чтобы сформировать собственную — это основа философии. — прокомментировала Инга. — Мы это на втором курсе проходили.

— Даже не сомневался. — усмехнувшись сказал я. — Если коротко, то все наставники нам в голос твердили что нужно почувствовать свою стихию. Что стоит выпустить наружу свой характер, и она проявится…

— Но так и есть. — окончательно придя в себя прокомментировала Мария. — По крайней мере у меня это именно так и работает.

— О да, я прямо чувствую. Ангелина с применением стихийных конструктов разгорячается, ты становишься холодна ка лед, а Инга чуть ен теряет эмоции. — причислил я. — Во время схватки и тренировок вы проявляете свои эмоции куда сильнее, чем в обычной жизни. Вот только кто сказал, что это прямая зависимость начинается с характера? Нужно проверить, чью стихию перенимает ребенок двух одаренных, если стихии разные.

— Это всё отлично, но может в начале вы вытащите меня отсюда? — не выдержав крикнула Ангелина. — К слову, как будем пробовать? На практике?

— Нет, девять месяцев мы ждать не можем. — усмехнувшись ответил я, помогая любимой супруге выбраться наружу. — Просто прошерстим все родословные.

— М-м, возня с бумагами, мое любимое дело. — недовольно проговорила Ангелина, постепенно успокаиваясь.

— Этим могу заняться я. — прокомментировала Инга. — К слову, оба моих родителя имели склонность к камню, хоть и были слабее чем я сейчас.

— Я выясню какой была мама. — задумавшись проговорила Мария.

— Ну да, ты то хоть можешь спросить. — помрачнела Ангелина.

— Стихия Меньшиковых — огонь. — напомнил я, не став пояснять, что ведьма была именно из этого рода. — Так что тут всё совпадает.

— В таком случае нужно собирать статистику. — вздохнула Ангела, и мы отправились в душевые, а затем по рабочим кабинетам.

Меня уже заждалась комиссия по инновациям, на которой должны были быть представлены варианты проектов, которые делали пять независимых инженерных групп. Эскизы дирижабля я сразу отложил на финал, всё же бомбардировщик самый простой и реализуемый из всех проектов, и его на до рассматривать отдельно. Но и остальные были скорее практическими, чем фантастическими.

Но стоило мне дойти дизайна высотного корабля, как я замер, не веря тому, что видел. Отложив все остальные дела в сторону, я вывел чертеж на большой экран и ещё раз посмотрел на конструкцию, напоминавшую… да нет, какого черта напоминавшую?

— Кто это прислал? — севшим голосом спросил я у секретаря.

— Это чертеж третьей группы. — тут же ответил ассистент. — В её состав входят главный инженер Кубиков, конструкторы Точмаша Новосельцев и Радузов. Ещё лаборанты и несколько техников, вот полный список.

— Краснов… — только взглянув на длинную вереницу имен выдернул я единственно важное. — Ох Макс… что же с тобой стало…

Зажмурившись на секунду, я откинулся на спинку кресла и еще раз посмотрел на чертеж, на котором красовалась знаменитая Семерка. Никто в этом мире не мог знать конструкцию этой чудо ракеты. Тут не было гонки космических вооружений. Не было Фау-1 и 2. Не было Королева и… главное тут не было даже условий для развития ракетостроения, технологическое развитие пошло по другому пути.

А эту ракету было невозможно спутать с чем-то ещё. И Максим её сделать никак не мог.

— Выяснить местоположение Краснова. — беря себя в руки сказал я. — Первая штурмовая рота на выход.

Глава 5

Первая рота. Сотня лучших из лучших. Ветераны, хоть многим не было и двадцати пяти. Двадцать пядей, или звеньев по пять человек. Десять взводов, которыми руководил лично Таран, дожидающийся получения очередного титула. Теперь княжне Вяземской уже не нужно было краснеть на приемах, наоборот, она с гордо поднятой головой держалась под руку с бурятом, постепенно отбрасывая свой образ пацанки.

— Внимание, судно семнадцать двадцать два, немедленно смените курс. В этом квадрате проводится спецоперация. — проговорил второй пилот нашего шлюпа, предупреждая виднеющийся в иллюминаторе яхте. — Немедленно…

— Говорит граф Рублев, я вхожу в первую роту и исполняю свои обязанности! — послышался знакомый голос с той стороны, и я невольно посмотрел на Тарана.

— Ты ему сказал? — уточнил я.

— Он взводный седьмого десятка, ваше высочество. — ответил ничуть ен смутившись бурят. — И наш старый товарищ.

— Капитан! Ваше высочество! Разрешите мне участвовать в операции, прошу. — тут же порвался в эфир командного канала голос Лёхи. — Я выполнял ваши торговые поручения, но пропустить такое не могу.

— Только в боевом распорядке. — мрачно ответил я.

— Спасибо, капитан, вы не пожалеете! — тут же ответил Рублев. — Идем за вами.

— Уже жалею. — пробормотал я, вновь взглянув на Тарана. Формально в первую роту входил не только Рублев, но и вся моя старая гвардия. Включая Ангелину, которая вместе с Ингой заняла место в Фениксе. Я до последнего надеялся, что столь мощная поддержка с воздуха нам не понадобится, но, если придется, я без сомнений прикажу использовать его курсовое орудие.

— Первый гвардейский, высадка возле объекта. Взять под контроль судно предполагаемого противника, при попытке взлета — открыть огонь на поражение. Второй взвод — поддержка на местности. С третьего по десятый — оцепление. — раздавал приказы Таран, я же сосредоточился на своем чувстве предвиденья.

Пусть оно не раз подводило меня раньше, но никогда не давало серьезных сбоев. А учитывая подозрения относительно Краснова, сейчас мне может понадобится вся моя сила, и не только владение резонансом. Если при столкновении с тварями диссонанса я использовал только гигантские накопленные запасы праны и навыки, сейчас приходилось накачивать все меридианы, приводя их в усиленный режим.

— Оружие в боевое положение. Штыки примкнуть, ножны открыть. — приказал я, видя, как Таран медлит. — При малейшем сопротивлении открывать огонь на поражение.

— Как прикажете, ваше высочество. — ответил Таран. И хотя я не видел его лица под слоем брони, почувствовал, что бурят растерян и рассержен. — Господин, простите, я выполню любой ваш приказ, но это же Макс! Наш Максим! Что бы он не сделал, уверен, это можно исправить.

— Прости, но обсуждать это мы не будем даже в командном канале. — возразил я, заставив помощника замолчать. — Что можем мы сделаем, как всегда.

— Я… благодарю, ваше высочество, я в вас верю. — чуть севшим голосом проговорил Таран. — Заходим на боевой вираж. Оцепление вперед…

Наш штурмовой шлюп завис над лесным домиком, и в то же время корабли сопровождения взяли под контроль периметра. Особое внимание уделили отремонтированному артиллерийскому катеру, поверх которого просто посадили шлюп, не давая тому и шанса на взлет. Аляповато дорогая прогулочная яхта Рублева села в десятке метров от домика и из неё тут же выпрыгнул Леха.

— Что ты тут делаешь без доспехов? — поинтересовался я, у замершего передо мной парня. Пусть он и подкачался, но на фоне золотого, двух с половиной метрового доспеха Воевода, смотрелся тощим ребенком.

— Я прошу прощения, ваше высочество, но я настаиваю на переговорах. — тут же проговорил Рублев, старательно улыбаясь. — Я хорошо знаю Краснова, мы с ним из одного приюта. Он наш хороший товарищ, ваш верный слуга, как и я, а кроме того — гениальный инженер и…

— Ты вел с ним какие-то дела последние пару месяцев? — в лоб спросил я.

— Ну… ваше высочество, это же не запрещено? Мне нужен был его выдающийся ум для восстановления судов, машин для заводов и хозяйства… — чуть смущенно ответил Рублев. — Он любит возится в технике, а в последнее время стал куда лучше разбираться… Он же наш товарищ… деловой партнер. Соратник!

— Что ты ему привозил взамен на его услуги? — едва сдерживая себя в руках спросил я.

— Ничего существенного. Никакого оружия. — сообразив, что происходит что-то неладное проговорил Лёха. — Немного бытовой техники, инструменты…

— Жадный идиот. — выдохнул я, поворачиваясь к охотничьему домику. Внутри была только одна аура, но это не значило вообще ничего. — Полная боевая готовность! Стрелять на поражение при малейшей опасности!

— Да что происходит? — ошарашенно проговорил Рублев.

— Таран, Рублев, со мной. Остальные — ставьте щиты. — приказал я, не собираясь тратить время на объяснения. Я и так прозевал всё что было можно и нельзя. Да, произошедшее только моя вина, я хотел спасти друга и совершил необдуманный поступок, я хотел верить, что мой товарищ ещё жив. А значит и разгребать эту ситуацию мне, и никому другому.

Деревянная дверь слетела с петель, когда я дернул за ручку. Не рассчитал усилие, но сейчас сохранность дома-последнее что меня волновало. Одна аура. Либо Краснов сбежал, либо Гаечки нет дома, либо… они оба стояли в центре комнаты. Девушка испуганно прижималась к закутанному в плащ Максиму, и именно её ауру я видел. Что же до парня… его ауры почти не было видно.

— Что вы делаете в нашем доме? — спросил механойд. — К чему весь этот спектакль и агрессия?

— Агрессии пока не было. — ответил я, тщательно сосредоточившись на окружающей обстановке. Были у меня слабые стороны, вытекающие из сильных. И одна из них — я отлично различал живых существ, течение энергии в них, меридианы, но совершенно не мог различить спрятавшуюся технику, а она тут была.

— Где же ваше хваленое гостеприимство? Даже чая не предложите? — спросил я, показав на так и замершего рядом Рублева.

— Чай? — Гаечка растерялась, совершенно выбитая вопросом из колеи, сделала шаг вперед, а больше мне было и не надо. Накрыв девушку сферой щита, я выкинул её во двор, снеся окно вместе с рамой. Кажется, она успела взвизгнуть, но конструкт с легкостью отсекал все звуки.

— Теперь нам никто не помешает. — спокойно сказал я. — Лёха, готовься бежать. Ты единственный, кто не переживет прямой стычки.

— Стычки? Но разве обязательно сражаться? — проговорил Рублев, поочередно глядя то на меня, то на стоящего в центре комнаты Краснова. — Мы же все давно знакомы… ещё с училища!

— А вот тут ты ошибаешься. — коротко ответил я. — Я понятия не имею что стоит перед нами. Потому что даже понятие «кто» к этому неприменимо. Но если вы хотите переговоров… у тебя есть только один шанс на выживание, отпусти Максима, и я обещаю, что сохраню тебе то что может зваться жизнью.

— Как можно отпустить самого себя? — усмехнувшись развел руками механойд. — Это же я? Пусть и в продвинутом костюме, но…

— Ты не Максим Краснов. — ответил я. — И я прямо сейчас вижу этому достаточно доказательств. Я вообще сомневаюсь, что от него осталось хоть что-то, но я должен попробовать его спасти. И если ты не отпустишь нашего друга и товарища, я просто покромсаю тебя на куски этим мечом, а затем расплавлю в доменной печи.

— Угрозы, угрозы… ну зачем же так. — фальшивые эмоции исчезли и передо мной предстало завладевшее телом и разумом Максима существо. — Он не проживет без меня. Я без него, с легкостью, я сделал необходимые выводы и провел апгрейд. Но то, что осталось от вашего приятеля действительно ещё живо. Хоть и осталось в нем совсем немного. А вот если я даже подумаю его покинуть — он умрет. Я контролирую его сердцебиение, дыхание и даже мышление. Очень гибкий мозг, с отличной проводящей скоростью. Он и правда гений.

— Выпусти его. — проговорил я ещё раз. — Дай ему свободу. Я пойму, что он настоящий, я увижу изменение в его энергетической структуре.

— Изменения в энергетической структуре? На таком примитивном уровне развития технологий? — удивленно проговорил механойд. — Жаль. Мы могли бы разыграть спектакль с возвращением друга, пока я не соберу вещи. Но если ты всё равно всё видишь, зачем тратить силы?

Неожиданная тяжесть вдруг надавила на плечи, я словно оказался под толщей воды, и судя по крикам товарищей, повело не меня одного. Мысли начали пуститься, голова раскалывалась, на в ушах нарастало гудение, не позволяющее сосредоточится. Пожалуй, будь я обычным человеком, тут бы и остался. Но я им не был.

Безмерный внутренний океан силы влился в тело через обитель души. Многократно усилил меридианы и вытеснил чужеродное влияние, очищая взор. Преодолевая навалившуюся тяжесть, я выпрямился и поднял ладонь, чтобы смести ухмыляющегося противника прессом.

Вот только ничего не вышло. Конструкт не отозвался!

— Я подготовился. — понимающе усмехнулся механойд. — Провел необходимую подготовку и технологические апгрейды. Избавился от устаревших механизмов заменив их на более продвинутые. В конце концов, я даже немного благодарен, мальчик и в самом деле был талантом. Возможно, когда-нибудь он бы даже сумел превзойти величайших изобретателей моего мира. Но вы решили всё за него.

— Освободи его, или сгоришь дотла! — рявкнул я, вот только сам понял, что в голосе не чувствовалось силы.

— Ну уж нет. Мне с ним вполне комфортно. — усмехнулся механойд. — У вас странная, извращенная логика, цесаревич. Вместо того, чтобы увидев перспективы в моих действиях включить меня в программу разработки и доверить больше ресурсов, для спасения ваших жалких разумов, вы пришли ко мне с угрозами. Впрочем, я нисколько не удивлен, в этом вы, люди, одинаковы.

— Я предупреждал. — выдохнув я достал клинок, и шагнул вперед только для того, чтобы чуть не рухнуть на колени. Я наконец понял в чем проблема, три сотни кило! Лишившись двигателей весь вес моего доспеха теперь давил на меня, не позволяя двигаться, и только предусмотренный аварийный экзоскелет предотвращающий падение, позволил мне ещё стоять на ногах.

— Да, пожалуй, пора заканчивать. — ответил механойд, сбрасывая с себя халат. — Ещё одна вещь, за которую вас стоит поблагодарить — доспехи, пожалуй, столь великолепного экземпляра я бы не смог раздобыть самостоятельно. Так что благодарю за то, что принесли их ко мне. Сейчас вас от них освободят мои помощники.

Половые доски зашевелились и из-под них начали вылазить механические насекомые. Вот только они отличались от прошлых столь же разительно, как детские деревянные машинки от коллекционных машин с двигателем и работающими поворотниками в масштабе один к ста. Невероятный технологический скачок.

Они тут же набросились на меня и Тарана, проигнорировав валяющегося на полу и держащегося за голову Лёху. Начали забираться в щели доспеха, в технологические стыки и зазоры, оставленные для движения. На мгновение в моем мозгу родилась паника. Сверхзащищенный доспех может стать моей могилой, насекомые просто сожрут меня. Но хватило пары секунд чтобы вернуть себе самообладание.

Сожрут. Но им понадобится время. Как раз чтобы понять, что происходит.

Я не могу пользоваться резонансом. Двигатели доспеха и реактор отключились и не получают питания. Конструкты не просто развеиваются как при столкновении с диссонансом, я просто не в состоянии их воссоздать. Почему? Потому что на меня влияет какое-то поле. Устройство, которым распоряжается механойд.

То, что я искал, да только не для людей. Мы скорее сдохнем от его воздействия.

Взгляд в себя. Что меня бьёт. Что пытается меня уничтожить? Это звук? Радиоволны? Нет, скорее что-то что я не понимаю и, чем не могу управлять. Но мой внутренний контур держится. Боевая медитация позволяет оставаться в сознании, а вот Шах, буквально в паре сантиметров от моей груди не отвечает. Я не могу им воспользоваться, не могу активировать.

Ну и черт с ним. Я уже выяснил что давно перестал быть человеком. Искаженный, как и тысячи одаренных по всему миру, вот кто я. И мне не нужны костыли для того, чтобы создавать конструкты. Но нужно их защитить, создавать не снаружи, а внутри. В теле, под защитой меридианов.

Механические насекомые уже прогрызли изоляцию, проникли внутрь брони и начали пробовать на прочность мой костюм пилота. Я чувствовал, как их отвратительные жвала и резцы пробиваются через толстую плотную противоосколочную ткань. Они ползли по моему телу внутри доспеха, пытаясь забраться выше, к беззащитным глазам и носу. Чтобы забраться в уши и выгрызть мозг изнутри.

У меня был лишь один шанс. Накопить силы. Терпеть. Не обращать внимание на копошащихся гадов. Я смогу. Три секунды. Зажечь ядро. Спрятать его, накрыть слоем, еще одним. Я должен… почувствовав, как многоногое длинное тельце твари бежит по шее я понял, что времени больше нет. Ухватился зубами за эвакуационный тросик и дернул его, выпрыгивая из доспеха.

— Глупый выбор, хоть и понятный. — отозвался наблюдавший за этим механойд. — Вы так предсказуемы…

И в этот момент я ударил. Пламя выжгло все вокруг меня, сожгло форму пилота вместе со всеми успевшими набросится на меня гадами, а затем разошлось дальше, метровым кругом, уничтожая насекомых на броне, полу и потолке. Не давая противнику, опомнится я схватил проводящий меч.

— Стоять! — рявкнул механойд, и столбы по углам комнаты взорвались, обнажая странные, чудовищно технологичные колонны, обрушившие на меня и товарищей давление, ввинчивающееся в череп раскаленными сверлами. Я почувствовал, что по шее течет что-то теплое, и проведя по ней пальцами понял, что это кровь из ушей. Механойд говорил ещё что-то я видел, как открывается его рот, но это было не важно.

— Ты просчитался. — усмехнулся я, поднимая меч и пуская силу из чакры звука в огненное лезвие. В начале оно чуть засветилось, но через несколько мгновений вспыхнуло осветившим комнату ярким пламенем. Боль, страх, смерть…

Рывок! Я ушел с траектории угрозы и в то же мгновение в оставшуюся броню врезалась молния. Не магическая или резонансная, самая обыкновенная молния, текущая по двум проводам. Поднырнув под ударившим из ладони чудища лазерным лучом я рванул вперед и ударил с двух рук.

Проводящее лезвие столкнулось с вскочившим из-за спины механойда манипулятором, и мне хватило мгновения чтобы понять — его лезвие тоже проводящее, а значит перерубить его я не смогу. Смерть… я едва успел увернуться от выстрела в упор. Кажется, у противника не осталось безопасных направлений.

Лазеры, о которых грезил Краснов во время наших южных приключений, стали реальностью, и монстр с легкостью прожигал ими дыры в стенах, потолке, и перегородках. От них невозможно было увернуться, невозможно отразить, и меня спасало лишь то, что я двигался быстрее противника. Задержись я хоть на мгновение, и тело взорвется от резкого перепада температур.

Вот только боец из врага был не на столько хорош, чтобы меня уничтожить. Я носился по комнате, пытаясь до него добраться. Никакие внешние конструкты не действовали, а потому я сосредоточился на внутренних. Ни у одного человека не было и шанса против этой твари. Но я раскрыл все чакры стихий. Я почти заполнил эфир. Я уже давно не человек.

Рывок! Не ожидавший такого маневра механойд ударил в пустоту, а я отлетел к стене и снес одну из колонн, разрубив её пылающим мечом на части. Тут же заискрило, по стене пошли языки синего пламени, а давление резко спало. Механойд в ярости ударил всем чем было, но я уже отпрыгнул в сторону, разминувшись с разрядом тайзера и рубанувшими крест на крест лазерами.

Рывок! Я успел упасть на пол, едва разминувшись с напрыгнувшим на меня механойдом. Пулеметная очередь вгрызлась в стену, выбивая из неё щепки и раскидывая крохотных насекомых. Ещё рывок, я под самым потолком, лазеры вспарывают стену, выжигают целый рой, и оставляют на колонне глубокие пробоины, делая за меня всю работу. Давление ещё падает и в тот же миг несколько снарядов разворачивают прицелившегося механойда.

Таран, сумевший вернуть контроль над телом, и на одной физической силе поднявший и броню, и автоматическую пушку, бил наугад, почти не целясь, но с такого расстояния невозможно было промахнуться даже от бедра. Рой насекомых тут же встал между ними, закрывая тварь от снарядов.

Я прыгнул вперед, вынуждая монстра сместить фокус внимания, и одновременно обрушивая на него огненный меч. Механойд вскинул манипуляторы с клинками, развернулся, принимая удары на лезвия, и попробовал выстрелить в упор, но я уже сместился, уводя из его поля зрения Тарана.

Очередной снаряд из автопушки прошел через поредевшую защиту, ударил твари в плечо, выбив поток карбона или пластика, я слабо соображал из чего эта тварь состоит. Но главное — левая рука почти лишилась плеча и повисла, не представляя угрозы. Осталось всего пять рабочих конечностей.

Он кричал, разевал рот, но мне было не до того, чтобы лечить потерянный слух. Рывком уйдя к стене за спиной Тарана я поочередно снес две оставшихся колонны, и давление исчезло окончательно.

В тот же миг я создал волну пламени, выжигающую всё вокруг, освобождая из плена Тарана и Рублева. Вернувший себе полный контроль над телом, конструктами и броней бурят бросился вперед. Механойд, прыгнул к центру комнаты, и в последнюю секунду буквально провалился сквозь землю.

— Люк! — крикнул я, подбежав к месту, где исчез противник. — Не слышу, уши повреждены. Копаем, как у Рубежа!

Дважды повторять Тарану было не нужно, и сформировав жесткое объемное поле мы ударили. Пожалуй, не будь у нас месяцев практики на Рубеже, когда мы отдавали все свои силы вгрызаясь в гранит и выворачивая из земли многие миллионы тонн земли, достать врага бы не вышло, но сейчас бронебетон стал лишь минутной заминкой.

Под почти метром мелкого спрессованного камня обнаружились металлические конструкции, уходящие куда-то в глубину. Я выругался, поминая всех предприимчивых и жадных идиотов недобрым словом, но начал пробиваться дальше, почти сразу наткнувшись на решетку из проводящего металла.

— Взрывай. — скомандовал я, отойдя на пару шагов, и Таран вставший возле дыры направил пушку стволом вниз и обрушил на укрепления длинную очередь, искры и всполохи огня разлетались во все стороны, и даже сквозь пелену писка от контузии в ушах я расслышал грохот и звон.

С мыслью что нужен доспех, иначе эту дрянь прикончить будет проблематично, я прошел мимо продолжавшего корчится на полу Рублева, схватил его за шиворот и еще раз пройдя по фигуре пламенем, выжигая оставшихся насекомых, выкинул его из охотничьего домика. Вот только открывшийся передо мной вид заставил замереть на пороге.

От зеленеющей полянки не осталось и следа, выжженное огнеметами и конструктами пепелище было украшено искореженными фигурами механических монстров. То, что казалось катером, таковым было лишь внешне. Сейчас я с трудом мог оценить масштаб произошедшей схватки, но мы победили, пусть и без потерь не обошлось. Десятки раненных, и это лишь на первый взгляд.

— Я поговорю с тобой позже. — сказал я поднимающемуся из пыли Рублеву, чье лицо, шея и руки кровоточили от сотен мелких укусов. — Надейся, что он не использовал яд, иначе ты умрешь раньше, чем я займусь твоим лечением.

Вернувшись в домик, я ещё раз прошелся огнем внутри доспеха, не хватало еще оставить какую-нибудь дрянь, которая в самый неподходящий момент заберется в ухо или в нос. Закрыл броню и завел резонансный реактор. Доспех ожил, сделал шаг, второй, а потом у меня перед глазами всё закрутилось, пол и потолок несколько раз поменялись местами, и только рухнув на обожжённую землю, я сообразил, что домика больше нет.

На месте легкой деревянной конструкции поднимался черный матовый рыцарь, высотой под три метра. Схожесть с человеком еще прослеживалась, тело с двумя ногами, явно декоративная голова, но вот в остальном это было именно устройство, предназначенное для войны.

Шесть рук, две из которых торчали из-за спины, и заканчивались длинными лезвиями. Две других удерживали оружие с неестественно толстым стволом. А последние — нижние, были скорее манипуляторами с встроенным вооружением, уже знакомыми мне лазерными излучателями.

— Всем отрядам, сосредоточить огонь на противнике! — приказал я, указав пылающим мечом на цель, и прикрывшись полусферой тут же кинул в тварь луковицу.

Приближаясь к механойду конструкт замерцал, теряя стабильность, слой за слоем разрушаясь от внешнего воздействия, но монстр решил что мой удар не увенчался успехом, лазеры ударили по приближающемуся снаряду из пушки Феникса, взрывая его в воздухе, и тут моя луковица врезалась в его бок.

Ядро раскрылось, выплескивая на врага сжатое синее пламя. Механойда откинуло в сторону, он на мгновение потерял фокус, но тут же вскочил, уходя от массированного обстрела. Быстрый, чрезвычайно живучий и отлично вооруженный он и без применения резонанса представлял из себя смертельную угрозу, а представить, что бы было, сумей эта тварь создавать щиты…

Буквально уворачиваясь от снарядов механойд ринулся на прорыв, размахивая клинками, но, когда до рядов оцепления оставалось не больше десятка метров, провалился по пояс в ставшую мягкой землю, и начал быстро погружаться. Направленные вниз излучатели стабилизировали поверхность, отрубая действия резонанса, но это была выигранная секунда, и в тот же миг сразу несколько снарядов попало по твари, разнося её на куски.

Механойд дергался, в попытках отбиться, прикрывался лапами, а затем выпрыгнул только для того, чтобы оказаться напротив меня.

Рывок! Я ударил пылающим мечом, целясь в голову, и тварь инстинктивно заслонилась от атаки, подставив проводящие лезвия, но именно это было мне и нужно. Огненный диск ударил монстра со спины, подрубая манипуляторы у самого основания. Лезвие меча, ускоренное двигателями доспеха, доделало остальное, снеся защиту твари.

В тот же миг мне в живот ударил красный луч, за секунду раскаливший броню до бела. Ударная волна мгновенно расширившегося воздуха отбросила нас в разные сторону друг от друга, но даже в полете тварь умудрилась выстрелить ещё дважды. Без проблем пронзив мой щит и испарив куски прочнейшей золоченой брони.

Рухнув на землю, я перекатился через плечо, мгновенно вскакивая, и прикрываясь маскировочной сферой. Сероватый конструкт вздрогнул от взрыва, но выдержал, а спустя мгновение я уже вновь был рядом с механойдом. Лишившаяся манипуляторов с лезвиями тварь оказалась почти беззащитна в ближнем бою и первым же ударом я рассек её главное оружие, а вторым лишил ноги.

Неожиданно чувство опасности взвыло, заставив меня отпрыгнуть в сторону, и я увидел, как с противоположной стороны из черного рыцаря вылетает сгорбленная фигура механойда, а через мгновение опустевший костюм бросился ко мне и взорвался в ослепительной фиолетовой вспышке. Многослойный щит потерял почти половину энергии, но выдержал, а вот камеры по всей передней стороне корпуса оказались безнадежно выведены из строя.

Выругавшись, я ткнул кнопку раскрытия доспеха и с удовольствием увидел, что моя помощь почти не нужна. Тварь, вероятно, не рассчитала вектора прыжка, или просто забыла про моих товарищей, но пришедший в себя Таран не остался без дела и сейчас, мощными методичными ударами крушил её конечности. Одна подсечка, и механойд остался без ног, попытался уползти, но тут уже подоспел я, с огненным мечом в руках.

Вот только мне перегородил путь Таран.

— Отойди, надо закончить. — проговорил я, но тот лишь скрестил руки с пустыми ладонями, а затем ткнул пальцем в извивающееся на земле тело. Выдохнув, я сосредоточился на лечении слуха, и через полминуты с удивлением расслышал слабые стоны.

— Добей, командир, ну пожалуйста… — голос был тот же, но одной интонации хватило чтобы понять — перед нами живой человек. Перед нами Макс!

Глава 6

— Тихо-тихо, спокойно. — проговорил я, садясь рядом с товарищем на корточки. — Ты слышишь меня?

— Капитан, прошу добейте. — молил Максим, дергаясь в металлических путах.

— Тварь, которая тебя поработила, она мертва? — спросил я, вглядываясь во вновь появившуюся, но слишком слабую ауру. — Мы сумели её уничтожить или…

— Нет, она здесь, я не знаю сколько ещё у меня времени. — плача проговорил Макс. — Я хочу умереть собой, хочу остаться человеком.

— Погоди, не торопись на тот свет. Может ещё есть шанс тебя спасти. — проговорил я, пройдя по головным меридианам парня. Хранилище его души едва теплилось, обвитое черными червями, почти полностью охватившими мозг.

— Не надо. Отпустите… — проговорил Максим, чуть подвывая.

— Максик! Что вы с ним сделали⁈ — рыдая и заламывая руки подошла к нам Гаечка. — Зачем вы его мучаете? Зачем убиваете⁈

— Успокойся, мы пытаемся его спасти. — проговорил Таран, удерживая рыдающую в три ручья девушку, пытающуюся прорваться к своему любимому, а тот продолжал выть, словно его резали по живому, а может так оно и было, ведь к его нервам присосались едва видимые, тоньше волоса, черные жгуты. — Да стой ты!

— Прошу, добей… Довольно. — вой мгновенно прекратился, а губы вытянулись в жесткую линию. — Вы убедились в том, что сознание вашего Максима ещё живо, но это ненадолго. Убьете меня, умрет и он.

— Максик, нет, о чем ты говоришь? — пробормотала Гаечка, обхватившая себя руками. — Нет… нет-нет-нет…

— Уведите её. — поморщившись сказал я, и дождавшись пока девушку возьмут под руки и отведут хоть немного в сторону зажег клинок. — Мой друг попросил освободить его от тебя, даже ценой жизни, и я это сделаю. Ведь душа бессмертна, он переродится вновь в нашем мире, или в другом. А вот разум и сознание заключены в телесную оболочку… и обещаю, твои будут стерты.

— Ты не посмеешь. Я буду куда полезнее прошлого носителя. У меня есть знания, технологии… — пока механойд пытался торговаться я подошел ближе и занес над головой меч. — Стой! Это не логично! Что ты хочешь⁈

— Освободи его. Покинь его тело. — сказал я, не опуская пылающего меча.

— Мы одно целое. Если я уйду — он умрет. Я контролирую большую часть его физиологических процессов, от дыхания и кровообращения до эрекции и гормонов. — сухо проговорил механойд. — Он без меня нежизнеспособен.

— Он был жизнеспособен до твоего вмешательства, значит может быть и после. — ответил я. — Покинь его тело, приведи в изначальное состояние. Тогда, возможно, я найду для тебя другое тело. Увы, но в нашей стране всё ещё полно преступников, приговоренных к смертной казни и которых совершенно не жаль.

— Это приемлемо. Я освобожу вашего друга, и займу другое тело. — проговорил механойд, но я слишком хорошо чувствовал, что он не договаривает, ведь удерживал действие третьего глаза с того момента как мы начали снижаться.

— Ты не просто освободишь его, но сделаешь так чтобы он выжил. — поставил я обязательное условие.

— Это нереализуемо, я контролирую… — начал было механойд свою старую песню, но меня она совершенно не интересовала. Лезвие пошло вниз, и тварь дернулась, пытаясь отползти. — Стой! Мы можем найти взаимовыгодное решение. Логичное.

— Можем. — кивнул я. — Восстанови это тело, дай контроль Максиму, и я найду для тебя другого носителя.

— Это… — начал было механойд, но заткнулся стоило лезвию опуститься на сантиметр ниже. — Технически сложно осуществимо.

— Но не невозможно. А значит ты сейчас дашь нам полный список необходимого для распараллеливания ваших сознаний. Освобождаешь Максима, и до тех пор, пока не будет проведена модернизация, бодрствуешь только тогда, когда он спит. — надавил я, понимая, что в данный момент механойду деться некуда. — Пассивный контроль органов на тебе, пока он не вернет себе все органы.

— У вас нет регенеративных технологий такого уровня. Это не один год развития. — проговорил механойд, явно подбирая слова так чтобы не провоцировать меня.

— Лечение может быть различным, как и регенерация. — ответил я. — доноров найти не так уж сложно. Тем более что твоему будущему носителю руки, ноги и глаза без надобности. Верно?

— Если это решит вопрос выживания, я готов мириться с такими трудностями. — донесся холодный голос механойда. — Передаю часть функций носителю.

—…оно ушло… — всхлипывая прошептал Краснов. — Быстрее, пока оно не вернулось, помогите мне, если вам слабо меня добить, дайте оружие я сделаю всё сам!

— Ты будешь жить, и будешь свободен. — сказал я, наклонившись к товарищу, и погружая его в сон. — Больше никакого уединенного домика. Под контроль обоих, и его и Гайку. Во дворец. И найдите мне тех, кто будет за ними присматривать в режиме двадцать четыре на семь.

— Всё сделаем. — сказал Таран, подхватив обмякшее тело Макса.

— Зачистить территорию, собрать все образцы и передать в институт на обследование. Граф, я надеюсь произошедшее станет для вас уроком. — сказал я, глядя на оправившегося Рублева.

— Я виноват, ваше высочество, лишь не понимаю в чем. — проговорил Леха, склонившись. — Я помогал товарищу, исполнял ваши приказы, а после того, как вы передали ему катер, посчитал что более никаких ограничений нет.

— Ваши действия чуть не привели к трагедии. — проговорил я, проигнорировав обвинения со стороны Рублева, в том, что я сам виноват. — Я не снимаю с вас ответственности, и оставляю на текущих постах, но в следующий раз вам предстоит хорошенько подумать. И не стесняйтесь спрашивать совета…

— Я всё понял, ваше высочество, разрешите идти? — не разгибаясь проговорил Алексей, и я махнул, отпуская товарища.

— Вам бы одеться. — подав свой мундир сказал Василий, и я только сейчас вспомнил что сжег большую часть одежды. Не то чтобы я стеснялся собственного тела, но перед подчиненными голышом щеголять не стоит.

— Благодарю. — кивнул я, накинув мундир. — Есть пострадавшие? Раненные?

Увы, но раненные были. Питомцы механойда, притворявшиеся частями катера, сумели устроить нам засаду, и как бы я не старался обезопасить бойцов, совсем без происшествий не обошлось. К счастью никто не потерял конечностей, и не находился при смерти, но были обширные ожоги, осколочные и пулевые ранения… ничего с чем я не встречался бы раньше и с чем не могла бы справиться обычная медицина с моей небольшой помощью.

Пока лечил несколько раз слышал тихие слова молитвы, но стоило обернутся, как они замолкали. Пусть мне и приходится использовать образ религиозного праведника, я совершенно не стримился обратить своих людей в фанатиков. Хоть культ воинственного атеизма вводи…

Через полчаса я с супругами вернулся во дворец. В смешанных чувствах, мягко скажем. Мне предстояла, пожалуй, одна из самых тяжелых проблем, с которыми я сталкивался со времени перерождения — исцеление больного разума. И одной поддержкой тут было явно не обойтись.

— Как он? — спросил я, после того как перекусив и переодевшись спустился в комнаты, подготовленные для Гаечки и Краснова.

— Мне сказали, что все эти месяцы… что это был не Максим. — ответила девушка, с красными от пролитых слез глазами. — Сказали, что он там, внутри этого кокона, но если его попытаться достать — умрет.

— Всё верно. — со вздохом ответил я. — Сожалею, во многом это моя вина. Если бы я тогда был быстрее, Максима бы не достало. Он прикрыл меня собой, отвлек врага, и я собираюсь вернуть ему долг сполна.

— Но… если… — Гаечка вновь начала плакать, вздрагивая всем телом. — Я не хочу, чтобы он умер! Я не хочу!..

— Мы сделаем всё, чтобы он остался жив, и вернулся к тебе, целым и здоровым. — попытался я успокоить девушку, хотя и понимал, что тот жуткий стресс, в котором она жила последние месяцы сейчас лишь обострился. Ухаживать за инвалидом вообще не самое простое дело, а когда потом выясняется, что твой любимый всё это время был заперт внутри собственного тела и не мог с тобой никак общаться.

Словами тут было не помочь, и я обнял девушку, незаметно для неё правя энергетические контуры, выправляя гормональный фон, дабы облегчить её ношу. Можно было бы попросить врачей выписать ей антидепрессанты и снотворное, эффект был бы схожий, но мой метод действовал быстрее и куда менее травматично.

— Отдохни пожалуйста здесь, пока я разговариваю с Максимом, хорошо? — сжав её пальцы в своих ладонях попросил я. — Как только мы убедимся, что всё в норме, вы сможете увидится. Договорились? А пока — отдыхай.

Гаечка покивала, расслабляясь, и стоило мне отойти — уснула. Ей столько перепало за последние сутки… да и месяцы. Остается только позавидовать Краснову что рядом с ним любящий человек готовый пройти с ним через самые тяжелые испытания. Убедившись, что девушка крепко спит я вошел в соседнюю комнату.

— Ты не говорил, что ранен. — сказал я, нахмурившись, глядя на пластыри на шее и щеке бурята.

— Да ерунда, пара царапин. — отмахнулся Таран. — Механические гады сумели забраться под броню, но глубоко не вгрызлись, пинцетом всё решили.

— Хорошо. — осмотрев товарища, и убедившись, что ни одна тварь не забралась ему в тело, сказал я. — Не забудь про медитацию восстановления. Чакры земли и воды — тебе в помощь, благо они у тебя раскрыты.

— Спасибо, наставник. — улыбнулся Таран, но затем посмотрел на лежащего на кушетке Максима, прикованного толстыми ремнями. — Не думаю, что это поможет.

— Конечно нет. — ответил я, притронувшись к маске парня, в которую были встроены камеры. — Подъём, спящая красавица.

— Что? Где я? — тело Максима напряглось, ремни натянулись, но выдержали. — Капитан, что происходит?

— Ничего особенного, мы просто хотим убедиться, что ты не будешь делать глупостей и ещё больше расстраивать Гайку. — ответил я. — С ней всё в порядке, она не пострадала и сейчас спит в соседней комнате.

— Она этой твари помогала! Говорила с ней как со мной! — в ярости проговорил Макс. — Я орал ей, давал знаки, а она лишь улыбалась и с этой тварью, с тюремщиком! Как она могла не понять, что он это не я⁈

— Она любит тебя, и не бросила даже когда ты стал инвалидом. — возразил я.

— Не меня она любит! А это тело! — рявкнул Максим. — Она даже не поняла…

— Стоп. — приказал я. — Ты похоже давно себя со стороны не видел, чтобы говорить о любви к телу. Ты уж прости, но от тебя мало что осталось. Моя вина, не отрицаю и сделаю всё возможное, чтобы исправить. Но Гайка любит именно тебя, она просто принимает тебя таким как ты есть со всеми изменениями.

— Ты не знаешь, что они делали… что она с ним… — сквозь зубы простонал Макс. — Она не меня любит…

— Не с ним. Она считала, что с тобой, так что не вешай на девушку всех собак. — ответил я. — Пусть тебе от этого не легче, но любит она именно тебя, гениального идиота. И теперь твоя задача постараться вернуть её уверенность в себе. А заодно собственное тело и самостоятельность. А мы тебе поможем чем можем.

— Оно меня не отпустит… — проговорил Краснов, поджав губы.

— А у него выхода не останется, собственно, как и у тебя. — усмехнувшись ответил я. — Вас не просто так доставили во дворец. Здесь вы всегда будете под присмотром одаренных способных уничтожить вас даже без доспеха.

— Это хорошо. — выдохнул Максим. — Но может не тянуть? Сейчас было бы отлично. Просто добей меня…

— Ну нет, ты будешь мучатся. — усмехнулся я. — Лет еще тридцать, как минимум.

— Эта тварь, он прямо сейчас со мной, и я не могу её заткнуть. — всхлипнул Максим. — Капитан… я не могу…

— Можешь. — твердо сказал я. — У тебя нет выбора. Ты должен справится. Я же тебе гарантирую что твое тело постепенно будет возвращаться в норму, но тебе придется выдержать всё что с ним происходит. Это будет не легко, но в конце пути ты вновь обретешь себя, свое тело, без постороннего разума. Но за все придется платить…

— У меня просто нет сил. — выдохнул Краснов.

— Я знаю, приятель. Я знаю. И именно за этим я здесь, чтобы одолжить тебе мои силы и помочь. Мы будем рядом. — сказал я, вливая прану в его хранилище души. Будто в пересохший колодец стакан воды вылил. Без следа. Но я не сдавался, и через несколько минут Макс затрясся всем телом.

— Тихо, все нормально. — остановил я дернувшегося в нашу сторону Тарана. — Не отвлекайся от медитации. Мне нужно еще часа два-три.

— Три часа? — ошалело повторил бурят. — Вы же за это время десятки людей лечили, а тут…

— Там были тела, тут душа. — возразил я. — Не отвлекай.

— Понял, я в уголочке посижу. — серьезно ответил Таран, и я продолжил лечение.

Хотя это скорее походило на реанимацию. Механойд был прав, все органы работали на искусственной стимуляции. От сердца до печени и легких. Но именно механойд в этом и был виноват, постепенно внедряясь всё глубже в тело Краснова и подчиняя его своим нуждам.

И да, это тоже был мой косяк, если бы я уделил этому достаточно внимания пару месяцев назад, до такого запущенного состояния бы не дошло. Но это бы значило забросить все остальные дела. Рубеж, спасение беженцев, возвращение в строй флота… одна жизнь или несколько миллионов? Боюсь я принял бы то же решение, только уже сознательно. Но теперь у меня появился шанс хоть частично всё исправить.

— Убирай нафиг свои щупальца. — вслух приказал я, выталкивая из мозга Макса тонких, уже волоса, червей, идущих от искусственного позвоночника. Подозреваю что именно в нем на самом деле и хранится разум Механойда, но, если его уничтожить сейчас — Максим умрет гарантированно.

Лечить его сейчас, всё равно что пытать, но я не видел иного выхода. Либо я восстановлю работу его нервной системы, либо он умрет. И хорошо еще что спинной мозг не атрофировался до конца, иначе все мои попытки оказались бы тщетны. Но и с этим везением пришлось повозится… а главное — у меня были все основания считать, что, если механойд не пойдет мне на встречу — придется убить их обоих.

— Мне нужно поговорить с твоим… квартирантом. — сказал я, встряхивая уставшие от проведения и правки потоков энергии кисти рук. — Обозначить правила существования в вашем небольшом общежитии. И первое — контроль переходит только с устного прямо сформулированного желания Максима.

— А я могу его не отдавать? — спросил со слабой надеждой Краснов.

— Можешь, но боюсь нам так будет тяжелее договариваться. — вздохнув сказал я. — Всё же главная цель — привести всех к тому, чего они хотят. Всех, а не только одну из сторон. Так что пока у него не будет возможности говорить отдельно, придется тебе иногда давать ему высказаться.

— Чтоб он сдох. — проговорил Максим, и через мгновение выражение той половины лица что была свободна от маски неуловимо изменилось.

— Общежитие? Судя по всему, сейчас будет продолжение ультиматума? — поинтересовался механойд.

— Почти. Время угроз прошло, ты их прекрасно знаешь — умрет Максим, умрешь и ты. Если я заподозрю что ты мешаешь, а не помогаешь его выздоровлению — тебя так же ждет смерть. — по-простому сказал я. — Но до тех пор пока ты выполняешь эти простые условия, будешь в полной безопасности, к тому же получая необходимые материалы, а позднее и замену для этого тела.

— Свобода и финансирование, или смерть. Даже не знаю, что выбрать. — не без мрачного юмора ответил механойд. — В любом случае, разве я могу отказаться от такого предложения.

— Можешь, у всех должен быть выбор. Но тогда уже я буду выбирать убивать тебя медленно и мучительно, в процессе пытаясь спасти Максиму жизнь, или исполнить его желание и умертвить вас быстро. — сказал я пожав плечами. — Как ты верно заметил, нам нужна твоя помощь, и во время схватки я в этом убедился. Подавители резонанса, отлично работали, и если они способны закрыть врата…

— Нет. Это устройства иного порядка. — ответил без запинок механойд. — Но зачем вам закрывать порталы между мирами? Разве вы не получаете силы от энтропии?

— Энтропии? — не понял я.

— Хаос — если так понятнее. — ответил механойд. — Забвение и Энтропия. Порядок и Хаос. Вы используете эти силы, зачем вам их ограничивать?

— Затем что не мы выбирали их использование. — немного поразмыслив сказал я. — Кажется наш разговор будет куда более содержателен чем я ожидал. Секунду.

— Да, ваше высочество. — ответил буквально сразу Багратион, стоило его вызвать.

— Я хочу, чтобы за комнатой с Красновым и его девушкой следили люди с наивысшим допуском к государственным тайнам. — произнес я, услышав понимающее хмыканье на противоположной стороне. — Всё что они услышат и увидят должно уйти с ними в могилу. Ясно выражаюсь?

— Да, ваше высочество. Немедля сменю наблюдателей, подождите три минуты. — попросил Багратион-младший, а через пять минут сам вошел в палату. — Всё сделано, люди крайне надежные, как и у любого человека слабости у них есть, но они под нашим контролем.

— В таком случае продолжим нашу беседу. — кивнул я, повернувшись к пленнику. — Я уже знаю понятие Хаос, применяемое к твари за гранью, а вот остальные сегодня услышал впервые.

— А само существование других миров вас не удивляет? — уточнил механойд. — Хотя, зачем спрашивать того, кто узнал изделие 8К71. Остается лишь вопрос, как вы можете ничего не знать?

— Меньше издевок и сарказма, больше информации. — оборвал я пленника.

— Мне остановить запись? — спросил Константин.

— Нет, после пересмотрим для понимания ситуации. — покачал я головой. — Начнем с базы. Что такое порядок и хаос? Почему тварь хаоса хочет нас уничтожить?

— Я не могу ответить на то, чего не знаю. — ответил механойд. — К тому же, кто может ответить, убивает ли коршун, желая зла, или из пропитания? Мне непонятны мотивы Пожирателя, а всё что я о нем знаю — известно уже из этого мира.

— Тогда вернемся к первой части вопроса — Порядок и Хаос. — терпеливо сказал я. — Что они такое?

— По расширенной теории относительности Эммануила Адама Эйнштейна, Энтропия и Забвение, Порядок и Хаос — два крайних состояния материи и времени. — ответил механойд. — Две крайних формы существования вселенной. Абсолютная тепловая смерть и абсолютная квантовая возбужденность.

— Легче не стало. — пробормотал Таран, морща лоб.

— Ладно, теоретические изыскания оставим ученым. — решил я. — Уверен им будет крайне интересно узнать обоснование такой точки зрения.

— Верно, это лишь теория. Истины никто не знает. Не было тех, кто мог бы её подтвердить и выжить при этом. — ответил механойд. — Но теория, подтвержденная практикой и наблюдениями. Этот мир стоит на границе с хаосом и скатывается в него с каждым открытым прорывом.

— Но у тебя есть сведения и технологии, которые не относятся к этому миру. — уточнил я. — Плюс техническое оснащение, в этом мире нет столь развитых технологий.

— Сто лет назад не было. — ответил механойд. — И не должно было быть, пока Никола Тесла не сделал свой прорыв, а затем не попытался исправить катастрофу, обрушив на наш мир её отголоски.

— Может мне всё же остановить записи? — уточнил Багратион. — Или пригласить священника и психиатра.

— В его случае скорее программиста и тестера. — проговорил я, внимательно глядя на измененную аугментикой фигуру. — Всё что он говорит может быть лишь бредом воспаленного разума Максима, или того хуже — прямой дезинформацией, рассчитанной на то, чтобы мы прониклись и передали все свои ресурсы.

— Сказал тот, кто предстал перед своим народом в образе огнекрылого ангела, спустившегося с небес. — не без сарказма заметил механойд. — Ты тоже не из этого мира, хоть и выглядишь, и говоришь как человек. Но ты прокололся, когда сказал, что видишь энергетические структуры, люди без специального оборудования на это не способны.

— Похоже ты даже не представляешь на что способно человеческое тело при должных тренировках и раскрытии потенциала. — усмехнувшись ответил я. — Мы существа куда более сложные, чем шестеренки и электрические разряды. И все здесь присутствующие, включая Максима, умеют видеть потоки праны.

— Это лишь религиозные называния нервных окончаний и синапсов. Они не могут быть развиты иначе чем биоинженерией. — возразил механойд.

— Предлагаю простую схему, я рассказываю о человеке, а ты — о механизмах общества Теслы. — сказал я. — Нам не нужен запредельный уровень, лишь то что мы сумеем воссоздать, отремонтировать или использовать без их указки.

— Я не могу этого сделать. Это нарушит и без того хрупкий баланс. — вновь возразил механойд.

— Баланс давно разрушен. — покачав головой сказал я. — Мы же наоборот, хотим его вернуть. На сколько я понимаю, это соответствует и твоим интересам.

— Выживание, совершенствование, познание. — проговорил механойд. — Я буду с вами сотрудничать, буду познавать и обмениваться сведениями, но прежде вы должны доказать, что вам можно доверять.

— Нам можно доверять? — ахнул от такой наглости Таран. — Да ты давно должен был сдохнуть мразь! За всех наших павших товарищей, за диверсии, за Макса!

— Спокойно. — поморщившись оборвал я соратника. — Он прав, то, что ты функционируешь не более чем стечение обстоятельств. Возможно — удачное для нас всех. Или трагическое, смотря как ты себя поведешь. Но требовать ты от нас точно ничего не в праве. Это от нашего доверия к тебе зависит твоя жизнь, а не наоборот.

— Что вы хотите? — спокойно спросил механойд.

— Сведения, чертежи, инструменты — всё что поможет нам в борьбе с диссонансной зоной. — ответил я. — Как ты и сказал в первую очередь — выживание.

— Хорошо. Я согласен. Мне нужно подготовить пакет документации… а вам начать поиски нового донора. — ответил механойд, и отключился, а на первое место вновь вышел тяжело вздохнувший Максим.

— Я… я всё слышал. — проговорил Краснов. — Что за другие миры? Что за порядок и хаос? Что вообще происходит?

— Хотел бы я сам знать, приятель. — похлопав его по плечу сказал я. — Хотел бы я знать.

Глава 7

— Иногда мне кажется, что все злодеяния твоей матери были оправданы. — проговорила Мария, глядя на предоставленные отчеты по искаженным. — Но потом я вижу такие вот сухие сводки и начинаю радоваться, что её саму скрутило. По её приказу новорожденных отвозили в зону и оставляли там на несколько дней…

— Можно не продолжать? — скривившись попросила Ангелина.

— А можно мы с тобой папками для обзора поменяемся? — так же скривившись проговорила Мария. — Ох, не вспыхивай, ладно, не буду травмировать твою тонкую душевную организацию.

— Если ты думаешь, что мое чтиво веселее… а зачем мы вообще сами разбираем всю эту мерзость? — спросила Ангела. — У нас же для этого есть куча специалистов, врачей, ученых всяких…

— Затем, чтобы понимать на что мы обрекаем людей если не справимся. — сухо ответил я. — А ещё за тем, чтобы увидеть своим не замыленным взглядом то, что они могли упустить или посчитать несущественным.

— Ответственность правителя? — усмехнулась Мария. — Не перебарщивай, дорогой, ты не можешь уследить за каждым нашим подданным.

— Не отвлекайся, быстрее закончим. — заметила Инга.

Я лишь покачал головой, не став вникать в вялый конфликт. Да, читать отчеты о зверствах никому не хотелось, я сам несколько раз подумывал отложить их. Но правда заключалась в том, что это наше прошлое… и наше будущее, если мы не сможем предотвратить катастрофу и зона расширится еще на пару сотен километров.

Одно дело эвакуировать людей во время наступления тварей и образования зоны, там даже у самых упертых рано или поздно заканчиваются сомнения, и совершенно другое — объяснить зачем уезжать с условно безопасных земель за рубежом. Некоторые стратеги даже предлагали намеренно пропустить несколько раз тварей, чтобы гарантировать добровольное сотрудничество со стороны фермеров. Но я был против.

Тем более что перехватывать всех монстров у нас всё равно не выходило. Мелкие твари, а их было всё больше, то и дело просачивались через Рубеж, перелетали стену, или, что куда хуже — выходили из глубин Балтики. Черное море, в связи с удаленностью от эпицентра новой зоны, пока находилось в относительной безопасности, но от этого было не сильно легче.

Прибрежная линия Дании, Норвегии и Германии быстро превращалась в глубоко эшелонированный оборонительный рубеж, почти полностью состоящий из бункеров и огневых точек. Учитывая, что эти страны во многом жили за счет поставок зерна из Российской империи и добычи рыбы, в ближайшей перспективе им грозил голод.

— Не могу больше! — задрав голову выкрикнула в потолок Мария. — Я всё поняла и осознала, твою мать надо прикончить, чтобы она не мучалась, а меня отпустить заниматься моими делами. У нас ещё парламент не собран…

— Успеем. — ответил я, листая очередной отчет. — Как доделаешь свою часть, можешь отправляться по остальным делам. У меня тоже есть чем заняться.

— Господи, за что мне попался такой ответственный муж. — вздохнула Мария, но к записям вернулась.

— Я проверила таблицу наследования стихий. — сказала Инга, поднимаясь и потягиваясь. — Характер начинает проявляться до появления стихии, так что можно эту теорию вычеркивать. Они не связаны.

— Наоборот, если первым признаком является поведение, которое обостряется при использовании стихии, это доказывает, что изменение характера — это следствие. — возразил я. — Лучше скажи, как много людей максимально спокойных и уравновешенных обладали стихией огня.

— Если они и есть, то в отчете не указаны. — ответила Инга. — Но что нам это дает? В смысле зачем мы столько людей заняли и своего времени потратили.

— Как тебе сказать. — я даже запнулся, пытаясь сформулировать ответ.

— Погоди, ты что, сам не знаешь? — удивленно посмотрела на меня Ангелина.

— Да нет, знаю, просто это слишком эгоистично… — ответил я, понимая, что все девушки оторвались от своих отчетов. — Эти исследования подтверждают мои опасения. Проявления стихий связано не с навыками, а с наследуемыми свойствами. Не мой вариант, хоть Борис и демонстрировал все известные стихии разом.

— Но, если стихии — это проявление эмоций… как это вообще возможно? — нахмурившись спросила Ангелина.

— В том то и дело, что, если первичны эмоции — никак. Ты не можешь одновременно быть спокойным и уравновешенным, взрывным и зажигательным, холодным и яростным. Но он продемонстрировал владение всеми ими, а значит нужно просто поменять подход. — ответил я.

— Вот такой подход я уважаю. — улыбнувшись произнесла Мария. — Запрячь полсотни людей чтобы они проверили теорию, которая возможно ничего не принесет, а возможно даст тебе небольшой шанс усилиться. Это правильный путь.

— Боюсь в нашем случае — единственно возможный. — ответил я. — Самому собирать всю информацию точно не вариант. Но главное, что в тех отчетах которые мы просматриваем может крыться ответ на вопрос как Борис сумел перепрыгнуть через несколько рангов а Екатерина научилась создавать врата.

— Сомневаюсь, что они оставили что-то в отчетах. Даже с учетом того, что ученые и врачи перешли на нашу сторону а не сбежали вместе с орденом Асклепия. — заметила Инга. — Такие секреты должны уходить в могилу вместе с их первооткрывателями.

— Даже не сомневаюсь в этом. — усмехнувшись ответил я. — Только вот невозможно уничтожить всё. Основополагающие принципы должны остаться, иначе слишком много появится расхождений в иных исследованиях и расчётах, а раз так, значит и выводы можно сделать верные, а не те которые указаны.

— И что мы в результате должны искать? Может мы вообще не туда смотрим? — недовольно проговорила Мария.

— В том то всё и дело, что «туда» до нас смотрели десятки, если не сотни людей, но ничего не нашли, а значит нельзя зацикливаться на стандартном подходе и искать только там, где нам показали. — ответил я, перелистывая отчет. — Мы ищем то что остальные могли пропустить.

— Ладно… хотя по мне так дело это бесполезное. — вздохнув проговорила Мария. Я бы лучше потратила время на формирование коалиции. Отец, если почувствует что нам нечего ему противопоставить, вполне может отказаться от всех наших договоренностей и оставить парламент за собой не только на ближайшие пять лет, но и на десять. Ему главное убедить всех что он единственный в стране политик, с которым можно иметь дело, а мы — зарывшиеся в бумаги юнцы.

— Твой отец прекрасно знает, что, если откажется от условий, которые я ему выставил, потеряет нечто куда более ценное чем политический вес — возможность иметь детей. — ответил я. — А если он попробует вначале получить лечение, а потом изменить договоренности, то вполне может стать инвалидом или потерять камень.

— На счет этого. — подняла голову от бумаг Ангелина. — Нам нужно записать пару интервью и отснять материал, где ты инициируешь камни. Показать всему миру что у России появился законный наследник престола с соответствующими силами.

— Не будем торопится, иначе нам выйдет это боком. Пока что мы так и не получили никакого ответа от общества Теслы. — напомнил я. — Если исследования с нашим новым гостем окажутся действенными, можно будет отказаться от поддержки общества и даже попробовать оказывать помощь другим странам, которые с ним не в ладах. Но пока — сидим тихо и проводим исследования.

— Не слишком ли ты надеешься на этого монстра? — спросила Ангелина. — Он же не человек, механическое чудовище, которое может в любую секунду выйти из-под контроля и захватить тело Макса.

— Я это прекрасно осознаю, как и люди, которые за ним следят. Взрывчатка против него бесполезна, автоматические системы тоже. А если он вдруг сумеет из подручных средств собрать подавители диссонанса, это будет такой прорыв что остальное ему можно будет простить. — усмехнувшись ответил я. — Впрочем нам о нем вообще мало что известно, кроме того, что он не из этого мира.

— И очередной вопрос, который не поддается объяснению. — вздохнула Инга, заканчивая разминку и возвращаясь за рабочее место. — Что за миры, откуда они, почему? Почему мы о них ничего не слышали?

— А вот тут ты зря, дорогая. — ответила за меня Ангелина. — Про один мы знаем доподлинно, это божественная материя и энергия, с которой идет резонанс. Мы его каждый день используем, даже в мелочах, и как быть без него я даже не представляю.

— Никто не представляет. — ответил я. — К слову, об этом в отчетах есть вполне понятные выводы, и на мой взгляд очень интересные. За последние пятьдесят лет увеличилась не только сила потомственных одаренных, подвергшихся евгенике, но и всех одаренных в целом. За двадцать лет в среднем одаренные поднялись на один ранг во всем мире, можно даже сказать, что наш мир поднялся на ранг, или на него же скатился в бездну, к Пожирателю.

— Ну и имечко… говорящее. — передернув плечами проговорила Ангелина. — И что выходит, что орден Асклепия, со своей частичной стерилизацией, и общество Теслы с ограничениями камней — они все правы?

— Если бы всё было так просто. — вздохнул я, откладывая документы. — И общество и орден действовали с такими жесткими ограничениями только на территории России и восточной Европы в целом. Даже в Германии с этим было чуть менее жестко, а в Британии и Америке никаких ограничений не действовало. В штатах у Асклепия даже отделений не было.

— Значит они лишь ограничивали нас? — проговорила удивленно Ангелина. — Вот уроды.

— Орден скорее идиоты, хотя и гады те ещё. Одни похищения детей для воспитания фанатиков чего стоят. — прокомментировал я. — Хотя чаще они их просто покупали у нерадивых родителей или недобросовестных чиновников социальных служб. Но от этого не легче. В целом же, орден был инструментом, позволяющим удержать общий мировой фон резонанса, снижать количество одаренных в Евразии, чтобы позволить повысить его в Америке и Британии.

— Значит у них сейчас больше одаренных чем у нас? — уточнила Инга.

— Если верить отчетам разведки, то не только больше, но и верхушка имеет в среднем более высокие ранги. Если у нас и в Германии по одному одаренному вне категорий, то у англичан их три. — ответил я, пересылая девушкам инфографику. — Сколько у Американцев нам остается только догадываться, но ен менее четырех зафиксированных. Плюс передовые технологии в кораблестроительстве…

— Если они решатся на прямое боестолкновение мы не выдержим. — поджав губы проговорила Мария.

— Именно. А значит нам категорически нельзя соваться во внешнюю политику пока мы не обезопасим рубежи, не отстроим флот и не получим по крайней мере ещё одного одаренного вне категорий. — усмехнулся я. — Или средство борьбы с ними. Тут любой вариант будет приемлемым. Пожалуй, даже лучше сделать ограничитель, так менее опасно для мира в целом.

— Я просматривала записи с камеры. — между делом сообщила Мария. — Как думаешь, что за мир у нашего пленника? Если я все правильно поняла — он появился у нас почти сразу после тунгусской катастрофы. Тесла как-то пытался компенсировать одну беду и вызвал другую.

— Не думаю, что механоид это беда. — покачал я головой. — Скорее путешественник… или жертва. Уверен, ему у нас не слишком комфортно. Но одно можно сказать точно, уровень технологий мира в котором он жил принципиально отличается от нашего. Чего стоят только роботы пауки, от которых мы еле отбились. Я бы даже сказал, что это нанотехнологии, хотя подробности мы узнаем очень скоро. Половина технических лабораторий страны препарирует сейчас тех насекомых.

— Думаешь мы сумеем догнать Тесла? — с надеждой спросила Ангела.

— Увы, но в первую очередь нужно думать о выживании. — вздохнул я. — А для этого придется стать гораздо сильнее.

Атлантика, остров Тесла.

— Вы не можете блокировать решение вопроса по Польской зоне вечно. — проговорила Пятая. — Мы должны начать решение этой проблемы.

— То, что вы предлагаете, это не решение, а перекладывание её на одни плечи. — мрачно возразил Второй. — Установка подавителей лишь на одной границе Польской зоны заставит тварей двигаться на три других. А это Балтика, Румыния и Российские степи. Такое решение приведет к миллионным жертвам!

— Но не миллиардным! — возразила Вторая. Еще недавно самая отчаянная союзница Второго, она сменила позицию ради выживания большего числа своих подданных. — Европа переполняется беженцами, мы уже потеряли половину своей территории и отступать некуда.

— Берлинская стена пока стоит… — заметил Второй.

— Пока! И мы не имеем права рисковать столькими жизнями. — вновь возразила Пятая. — Мы несем ответственность перед людьми и должны руководствоваться принципом пользы для большинства. Россия выдержит, там большие расстояния и малая заселенность. Твари не могут держаться бесконечно, радиус зоны ограничен её диссонансным излучением! Они даже до вашей столицы не дойдут, а за ней вся страна!

— Если мы ответственны за большинство, то и спасать надо всех! Мы обязаны поставить монолиты по всему радиусу. А в идеале — закрыть зону. — твердо сказал Второй. — Это наша обязанность как совета.

— Мы не можем предоставить столько монолитов, чтобы перекрыть всю зону. Их просто не хватит. — сделав скорбное выражение лица проговорил Первый.

— Я видел отчеты о производстве, монолитов вполне достаточно. — возразил Второй. — На складах в Америке и в Британии их избыток.

— Это стратегические запасы, на случай непредвиденных обстоятельств и открытия прорыва на территории наших стран. — возразил Третий. — Мы не имеем права их использовать, и они останутся для наших нужд. Всё что мы можем выделить без угрозы катастрофы — уже выделено. Своими возражениями вы лишь оттягиваете решение проблемы.

— Передайте чертежи и технологии обработки в Российскую империю, и проблема с производством монолитов решится в считанные месяцы. — с трудом сдерживаясь произнес Второй. — Они сумеют произвести достаточно чтобы нейтрализовать все зоны. И на своей территории, и в Европе, и в Африке.

— Общество Теслы никогда не станет распространять опасные технологии. Тем более передавать их тем, кто совсем недавно проявил себя как агрессор и стал косвенным виновником образования зоны. — усмехнувшись ответил Первый. — Только филиалы общества, доказавшие свою непредвзятую позицию и благонадежность, имеют право на производство по секретным технологиям.

— И по странному стечению обстоятельств таких филиалов только два, один в Англии а второй в штатах. — проговорил Второй, и стол пошел волнами.

— Сдержаннее, сдержаннее, коллега. — поджав губы проговорил Третий. — Кому станет хуже, если вы не сможете держать себя в руках? Точно не нам.

— Вы же знаете почему совет заседает на острове? — откинувшись на спинку кресла усмехнулся Второй.

— Грозите нам самоубийством? Как же низко вы пали. — победно усмехнулся Первый. — Учитывая неадекватность нашего старого-нового коллеги, я, как председатель совета Теслы, пользуясь чрезвычайными полномочиями, снимаю его голос. Кто за?

— Поддерживаю. — стрельнув глазами в сторону Второго сказала пятая. Одна за другой поднялись три руки.

— Единогласно. — кивнул Первый. — В таком случае, дамы и господа, наконец наиважнейший вопрос, предоставление Римской империи монолитов, для защиты от влияния Польской зоны. Кто за?

Зимний дворец. Петроград.

— Войскам Рижского направления необходима ротация. — показывая на карте откуда шло нападение говорил Роман Суворов. — Ситуация на перешейке с каждым днем всё хуже. Не знаю, как справляются шведы, а у нас из моря порой такое вылазит что уж лучше бы волна с рубежа шла.

— Твари приспосабливаются, меняют форму и становятся более опасными. — кивнул Илларион Долгорукий. — И от того, что они приобретают узнаваемые формы ничуть не легче. Чего одни щелкуны стоят…

Я опустил взгляд на данные разведки, каждое нападение сотни камер фиксировали новые виды с разных сторон, после сражения данные сводили в единый центр, обрабатывали, локализовывали отдельных особей и составляли их примерный генеалогическое древо.

— Очевидно, что перед нами сверхускоренная модель эволюционного развития. — заметил лысеющий профессор Болитов. — Чем дальше от центра зоны, тем более привычные формы приобретают выживающие твари. Те же кто не прошел эволюционный отбор — умирают и возвращаются в биомассу, сосредоточенную на дне Балтийского моря. Дни идут за тысячи лет, недели — за сотни тысяч. От бесформенной массы они перешли к рыбам, а затем и к ракообразным. Но за счет нарушенного баланса каждая особь индивидуальна. А кроме того, появляются искаженные существа…

— Сейчас на дне моря идет постоянная битва с зарождением все новых и новых тварей. — проговорил Болитов. — Мы можем только предполагать, что будет через год или два, но самое худшее для нас в данной ситуации в том, что у этого удивительного и кошмарного биореактора практически бесконечные ресурсы. Любая тварь земная состоит из воды и небольшого количества минералов, и того и другого, как вы понимаете, на дне моря более чем достаточно.

— Глубины не такие большие, до полукилометра, мы вполне можем использовать стандартные бомбы для того, чтобы расшевелить этот гадюшник. Тем более что в воде они куда эффективнее чем на воздухе. — сказал Илларион. — Предлагаю не ограничиваться ротацией, а сосредоточится на уничтожении противника на подходах.

— Мысль здравая. — поддержал я его. — Пусть глубинные бомбы не решат всех проблем, но позволят нам немного снизить интенсивность атак. Ротация же обязательна. В ближайшее время первые подразделения ордена Александра Невского смогут сменить общевойсковые соединения.

— Ваше высочество, прошу прощения, но не слишком ли вы рассчитываете на этот орден? — подняв на меня глаза спросил Роман. — Я понимаю, что это ваши последователи, но к фанатикам нужен очень осторожный подход, и уж точно не стоит давать им власть и оружие. Одно не верное слово, и они вспыхнут. У них нет понятия о долге и чести, о верности родине.

— Не думаю, что стоит поднимать этот вопрос на данном совещании. — осторожно заметил Багратион. — Орден крайне полезен и хорошо показал себя на юге.

— Нет-нет. Я думаю, князь Суворов задал очень правильный вопрос. — остановил я Константина. — Вы безусловно правы, многие в ордене — фанатики. И я даже не буду говорить, что они мои фанатики, случится может разное. Но в первую очередь это добровольцы, обычные люди, которые готовы делить тяготы жизни и службы с теми, кто посвятил этому всю свою жизнь.

— Так не лучше ли подчинить их армии? — осторожно уточнил Роман. — Отработанная структура, понятное подчинение…

— Орден войдет в состав имперской армии, но на особых условиях. — ответил я. — Может это прозвучит пафосно, но именно потому, что они выдающиеся. Я конечно же имею ввиду первую роту и командный состав. Вы должно быть в курсе что после прохождения обучения в среднем одаренные получают один-два ранга, даже если застопорились в развитии долгие годы назад?

— Я об этом слышал, ваше высочество, но разве это не слухи? — спросил Суворов.

— Нет, не слухи. Каждый кто сумел пройти начальное обучение и стать неофитом обладает способностями куда большими чем до этого. — возразил я. — Вам тоже предстоит проверить это на практике. Вы можете не считать себя частью ордена, но сейчас мы заканчиваем формирование программы для высшего военного состава. Нельзя допустить, чтобы искажение повлияло на вас.

— Вы так часто говорите обучение и знания, что это не слишком сходится с понятием молитвы, даже активной. — усмехнулся Илларион. — Ничего не имею против, ваше влияние я прекрасно ощущаю на себе, но как это соотносится с официальной позицией православной церкви и патриарха?

— Этот вопрос мы согласовываем. — не давая прямого ответа сказал я. — В данный момент в нашем распоряжении пятнадцать тысяч госпитальеров, из которых почти тысяча — одаренные низких рангов. Часть из них неинициированная, они были простолюдинами и не сумели поступить в соответствующие заведения. Но если все они пройдут активацию и получат свои резонаторы, Россия получит семьсот дарников десятого ранга.

— Семьсот новых дворянских домов? — настороженно спросил Илларион. — Не многовато ли, ваше высочество? У нас и так их избыток, а не признать нельзя.

— Именно. Поэтому мы поддерживаем изменение в протоколе получение потомственного дворянства, инициированное регентом Морозовым. — продолжил я. — Ранг необходимый для получения потомственного дворянства будет поднят с двенадцатого до восьмого.

— Ну, это неплохо. Наверное. — переглянувшись с остальными князьями улыбнулся Долгорукий. — Нечего всякому сброду делать в дворянском собрании.

— Именно. — кивнул я. — А потому мы будем настаивать на том, что не соответствующие этим рангам потеряли потомственное дворянство. Сброду, который не служит империи и не обладает выдающимися навыками и в самом деле нечего делать ни в дворянском собрании, ни в боярской думе.

— Это очень опасные слова, ваше высочество. — проговорил Роман. — Если вы хотите ввести обязательную службу для бояр и дворян, как сделал ваш далекий предок — это одно, я буду только за. А вот лишать титулов и земель за то что у ребенка не открылся дар необходимого ранга…

— И для этого всё командование пройдет обучение, как только программа будет готова. — прервал я Суворова. — Каждый кто его пройдет и сумеет подняться по крайней мере до неофита, уже будет сильнее себя вчерашнего. А ваши дети, обучаясь в ордене с десяти лет, гарантированно получат необходимый ранг. Если они, конечно, от рождения не будут бездарными.

— Но мы — боярские рода, ваше высочество, не дворянские. — ещё сильнее нахмурившись проговорил Илларион.

— Я знаю, ваше сиятельство, я знаю. — усмехнувшись ответил я. — Так что вам пока ничего не грозит. И, надеюсь, не будет грозить и в дальнейшем. Что же до ордена, он останется, но будет встроен в общую армейскую систему. Ведь всё командование так или иначе пройдет через его структуры. Через десять лет не останется ни одного генерала или адмирала, что не получит ранг наставника. Поверьте, это в ваших интересах.

Глава 8

— Ещё раз! — недовольно сказал я, отражая огненный конструкт Ангелины собственным и до рези в глазах всматриваясь в её меридианы. — Сильнее!

— Мы и так тут всё спалили, может не надо? — спросила любимая жена, но я лишь требовательно махнул ладонью и Ангела вновь начала создание волны пламени. Время почти остановилось из-за обилия влитой в третий глаз праны, и я впился взглядом в меридианы Ангелины, пытаясь отследить зарождение стихии.

Огненный вал ударил о первую линию щитов, сметя её и даже не заметив, о вторую… три слоя объемных конструктов выгорели, словно пропитанная маслом бумага под струей из огнемета. Едва сдерживая зарождающееся внутри раздражение, я рассек волну пламенным клинком и синий огонь с легкостью разрубил красный. Разойдясь в стороны, пламенная лавина ударила в бетонную стену позади, вызвав восхищенные и удивленные крики.

Сегодня мы тренировались при огромном скоплении публики, так что тренировка во многом была превращена в шоу, что могло сильно не понравится «избранным» одаренным, овладевшим стихийные конструкты, зато приводили в восторг простых солдат и служителей ордена, которые собрались огромной толпой.

Как я и обещал командованию, а обещания всегда нужно выполнять, орден направил свои силы на поддержку Рижского фронта, позволив офицерам и морякам уйти в отпуска хоть на пару недель. А пока на Рубеже было относительное затишье, мы проводили время с пользой.

Марии очень не понравилось, что нам пришлось покинуть Петроград во время весенней законотворческой сессии, но эта проблема легко и непринужденно решилась созданием видео моста, так что все имеющие право голоса аристократы, находящиеся в нашем штабе, могли высказать свое мнение.

«Раз уж вы вытащили меня в Ригу, так хоть проведем время с пользой» — сказала Мария, и совместно с Ангелиной они разработали целую шоу программу, которая любому желающему должна была показать полное превосходство сторонников ордена. И нашу тренировку тоже решено было превратить в демонстрацию.

Но на самом деле я и о себе не забывал. После тщательного исследования всех записей и статистики было подтверждено что не характер определяет стихию, а стихия порождает изменения в характере. Было всего несколько случаев, когда одаренный появлялся в семье простых людей и доходил до стихийного резонанса, но в каждом из них очень ярко прослеживалось изменения в характере со временем.

А раз так, значит можно и без эмоционального отклика использовать конструкты, наполненные стихийной силой. Вопрос только как. На каком этапе они зарождаются? На каком этапе происходит резонанс? Как именно наши мысли и энергия души преобразуются в стократно усиленные конструкты?

То, что для других было само-собой разумеющимся, я должен был разложить на составляющие и превратить в знание. Не простая задача, многократно усложненная тем, что большинство ученых сводило все к поверхностным знаниям. Одно дело научиться бегать быстрее, совсем другое — понять, как работает сокращение мышечной ткани, как связки получают сигнал от мозга и от какой именно области.

Но то, что для остальных было невозможно, или по крайней мере крайне проблематично, для меня становилось лишь трудоемко. Никогда ещё в этом мире мне не приходилось так усиливать третий глаз и истинное зрение. Всматриваться в столь мелкие ответвления и узлы тонкого энергетического тела. В саму душу.

— Всем посторонится! Ещё раз! — приказал я, когда показалось что в этот то раз я что-то нащупал. Ангелина, уже добрых четыре часа веселящая толпу, даже притопнула ногой, ей уже не нужно было подогревать в себе раздражение, усталость и сотни жадных взглядов сделали своё.

— Гори! — выкрикнула девушка и в ту же секунду на меня обрушился столб пламени. Вернее, на то место, где я только что стоял. Для абсолютного большинства людей, собравшихся вокруг нашего тренировочного поля всё, выглядело будто я только что стоял в одном месте, а затем телепортировался на два метра в сторону. Для меня же, с максимально обостренным восприятием, прошло достаточно времени чтобы детально рассмотреть вспыхнувшие меридианы и рывком уйти в сторону.

Не увидел. Показалось.

Выдохнув, я встал в полный рост под овации восхищенной толпы. А затем создал огненный смерч, сплетенный из ударов ветра, которым меня научил покойный наставник, и огня, вытянутого из конструкта ведьмы. Через секунду всё тренировочное поле накрыло стеной огня и ветра, а бетон раскалился.

Ничего. Я спокоен и отрешен, как во время медитации. Ни одна струна моей души не задета, но звук моего резонанса заглушает восторженные крики толпы. Миг, и пламя опало, не оставив и следа. Только поднимающийся от камней горячий воздух говорил о разразившемся буйстве стихий.

— И как мы теперь будем из круга выходить? — рассмеявшись спросила Ангелина. — Хотя получилось эффектно.

— Ну так и выходить совсем не обязательно, полетим. — пожав плечами ответил я, и подхватив девушку подпрыгнул, а затем прессом подтолкнул дальше, за раскаленный круг. Нас встречали восторженными криками, но когда мы приземлились близко не лезли, разве что тянули руки или просили благословить. Ну да, хорошо ещё что я крылья не создал при полете, хотя алмазную пыль таскал с собой постоянно в футляре.

— Как тебе общие впечатления? — спросила Ангелина, когда мы сели в подъехавший к тренировочной площадке автомобиль. — Мне кажется я стала сильней.

— Не кажется, точно стала. — улыбнулся я супруге. — Твоя последняя атака меня почти достала, если бы я её не видел раньше — прожарился бы до хрустящей корочки.

— Я была в тебе уверена на сто процентов, милый. — сказала Ангелина, прижавшись к моему плечу. Хотя в её голосе и прозвучал отголосок беспокойства, но гордости и обожания было больше, и это радовало. Прикрыв глаза она активировала медитацию восстановления, я же сосредоточился на полученных в результате тренировки результатах. Что я сумел понять за эти дни?

Во-первых, то, что мы сейчас уверенно держимся в двадцатке сильнейших одаренных Российской империи, и занимаем первые три места среди подростков. Это конечно очень впечатляло, но старшее поколение всё ещё имело преимущество как в силе, так и в опыте, по понятным причинам.

Во-вторых, девушки за счет наших тренировок и раскрытых меридианов в самом деле стали куда сильнее, но это имело и обратную сторону — эмоциональность. Не скажу, что Инга стала в постели булыжником, но чем легче ей давались конструкты, тем спокойнее и уравновешенней она становилась

В-третьих, путем экспериментов удалось выяснить что конструкты с использованием стихии несут на себе отпечаток диссонанса. По-простому говоря — фонят. И единственное тому объяснение — они часть другого мира, из которого и происходят. Самой безопасной стихией в этом плане был огонь — он быстро затухал, не оставляя следов. Хуже всего оказалось с камнем, и мы порадовались что Инга не использовала свои конструкты при создании Рубежа слишком часто.

В-четвертых, я научился использовать смешение конструктов огня и воздуха. К этому долго шло, да и «воздухом» силовые распределенные конструкты можно было назвать лишь условно, но эффект получался сногсшибательный. Или, вернее сказать, выжигающий всё и вся. Особенно с синим пламенем.

А вот то, что я так и не сумел сдвинуться с мертвой точки при создании стихии, хоть и раздражало, но оказалось закономерно. Если бы всё было так просто, все бы размахивали огненными мечами и ставили каменные заслоны, а наш мир давно бы скатился в преисподнюю. Или как там выглядит вечно меняющееся царство бесконечной энтропии и хаоса?

Возможно только это нас и спасало, а может, наоборот, пойми ученые к чему всё идёт, сумели бы предостеречь и люди одумались бы? Хотя кого я обманываю? Если на одной чаше весов стоят деньги, власть и сила, а на другой всего-навсего сохранение человеческого вида, то никто даже не подумает об отказе от бесплатного бензина.

— О чем задумался? — спросила Ангелина, и я улыбнувшись погладил девушку по волосам.

— Не выходит у меня каменный цветок, как не тужься. — ответил я.

— И это говорит человек, только что создавший опустошающее огненное торнадо. — улыбнулась Ангелина. — Не беспокойся, ты и так восхитительный. Тем более, кто на это способен? Борис? Я на него даже смотреть не могла, да и ты сам — тоже, может это просто дополнения к невероятной силе?

— Побочный эффект? Возможно. — не стал спорить я. — Но это не значит, что мы можем остановиться и почивать на лаврах. Даже если просто с возрастом станем самыми сильными в стране, кроме России в мире полно государств и там тоже много одаренных. Та же Британия, за счет дисбаланса получила куда больше перворанговых одаренных, почти половину от всего мира.

— Давай будем об этом беспокоится когда справимся с текущими проблемами? — предложила Ангелина. — У нас и так много забот, и я счастлива что хотя-бы о флоте вторжения можно некоторое время не думать. Немцам сейчас не до нас, как и остальным европейским державам, даже англичане что-то притихли.

— Да, и это может быть совсем не к добру. — ответил я, но девушка лишь улыбнулась и положила голову мне на плечо, и я невольно переключился на другие проблемы, более домашние. Ведь на Рижские каникулы мы приехали всем составом, да ещё и значительную часть высшего света с собой притащили.

— По резвились? — спросила с ехидной улыбкой Мария, когда мы вошли во временную резиденцию, дворец одного из Рижских аристократов, стоящий чуть в отдалении от порта, на самом берегу. — Записи вашего представления уже начали расходится по сети, так что одной из целей мы добились, их обсуждают.

— Давно пора. — улыбнувшись в ответ сказала Ангелина. — Не первый день мы эту тему педалируем и раскручиваем, должны уже и независимые эксперты подтянуться, начать делать обзоры и разборы наших сил…

— Это всё не важно. — отмахнулась Мария. — В народе о нашем дорогом супруге и так ходят легенды, одного показательного выступления явно недостаточно чтобы всерьез что-то изменить. А вот высшее общество Петрограда по достоинству оценило и то, как долго вы можете держать конструкты и какой силы. Да и прожигание огнем вражескую волну тоже вызвало живейшее обсуждение.

— И к чему всё сводится? — осторожно спросила Ангелина.

— К тому, к чему мы и вели, конечно. — усмехнувшись ответила Мария. — Не зря же мы столько слухов пускали заранее? А теперь они как бы подтвердились, что дало им только большее распространение. Мы можем рассчитывать на приток новых интересантов в орден. Уже в ближайшее время. Ну и… Александр несколько переборщил с угрозами.

— Я никому не угрожал. — подняв бровь сказал я.

— Да-да, а твое заявление что генералами останутся лишь те кто будет в ордене- пустяк, как и угроза выгнать всех дворян не отличившихся на службе из собрания. Я уже не говорю о том, что некоторые в твоих словах услышали «отобрать всё имущество в казну и лишить наследства». — с едкой усмешкой проговорила Мария. — К слову, положительный эффект в этом тоже есть. За последнюю неделю приток детей дворянских в армию вырос в двенадцать раз.

— Ну так окончание учебного года, выпуск из военных училищ и школ. — пожав плечами заметил я. — Каждый год такое.

— Это сравнение не с прошлой неделей, а с прошлым годом. Хотя и тогда тоже был рост, просто куда менее значительный. — ответила Мария. — Но и Константину работу ты упростил, хотя её количество выросло в разы. Кружки возмущенных пополнились теми, кто себя на службе империи не видит. И их много, в том числе весьма влиятельных фигур.

— Кто-то из наших старых знакомых? — уточнил я. — Не просто же так эти слухи разошлись из закрытого зала заседаний в массы.

— Среди старых родов идиотов нет, они прекрасно осознают на чем держится власть в империи, но вот использовать всяких выскочек и приблуд, чтобы заставить тебя поменять свое мнение относительно реформ. — ответила Мария. — Они вполне могут организовать революционный кружок, а потом сами его и разгромить, показывая лояльность. Или сыграть тоньше и позволить террористам что-нибудь взорвать.

— К слову, о бомбистах что-то ничего не слышно почти год. — заметила Ангелина. — Не то, что я сильно жалуюсь, но ведь тоже странно.

— Нет, это как раз нормально. Любая революция, даже такая мелкая и пакостная, не может действовать самостоятельно. — ответил я. — Ей всегда нужны деньги на оружие, агитацию, бомбы, специалистов… и либо эти деньги дают те, кто хочет изменить порядок силы, но не хочет сам светиться, либо иностранные государства.

— Да, стандартный прием. — кивнула Мария. — Расшатать, показать, что можешь удержать в кулаке и захватить, если не власть во всей стране, то по крайней мере больше мест в парламенте. Но Константин за такими деятелями внимательно следит. Хотя я больше поддерживаю позицию его отца — не следить, а настроить против инвесторов, чтобы они сами на своей мине подорвались.

— И как я уже говорил раньше — нет. — усмехнулся я. — Страна пережила слишком много, чтобы сейчас собственными руками разогревать революционные настроения. Наоборот, нужно снижать нормы выработки, давать выходные, поднимать зарплаты одновременно повышая нормы и вводя автоматизацию.

— Рублев будет в тихом бешенстве. — рассмеялась Мария. — Это же деньги тратить, вместо того чтобы зарабатывать.

— Да, они с Максом на этом фоне поцапались бы знатно. — чуть улыбнувшись ответил я. Краснова пришлось брать с собой. Больше я его оставлять не собирался ни на минуту. С ним постоянно находилось несколько человек, за которых Константин ручался, плюс ещё один священник из ордена.

Да, я начал продвигать своих «братьев»-капелланов на ответственные посты, даже невзирая на то, что патриарх удалился в свой скит и уже полтора месяца от него не было ни одной весточки. В то же время и видимого противодействия с его стороны замечено не было. Приказы внутри ордена никто не оспаривал, переподчинение шло своим чередом, а я, как магистр, обзавелся несколькими заместителями, в том числе Тараном, ставшим старшим братом-паладином.

Над названиями должностей ещё надо было поработать. Всё же у нас полурелигиозная структура, подчиняющаяся официальному наследнику престола и в то же время армейское подразделение, в общем не всё так однозначно и дублировать обычные войсковые чины не получится, как и церковные.

— Все в сборе? — устало проговорила Инга, входя в гостиную и тут же рухнув на кресло. — Какие новости?

— Судя по тому, что о новостях спрашиваешь ты — всё отлично. — улыбнувшись ответил я. — Дежурство прошло буднично?

— Да, но я бы предпочла, чтобы в следующие ты меня заменил. — ответил третья супруга. — У нас и так дел достаточно, а приходится заниматься ерундой. Так ещё обидней что твои соратники владеют истинным зрением лучше меня.

— Ничего страшного. Ты с каждой тренировкой становишься чуть сильнее. — ответил я. — Восстановительная медитация отрешения тебе вообще дается чуть ли не лучше, чем всем остальным. А вот у Ангелины, наоборот, с каждым днем получается всё хуже. Контроль эмоций страдает.

— Зачем их контролировать, если они дают нам силы? — удивленно спросила Ангелина. — Разве наша цель не стать как можно могущественнее?

— Я уже говорил — не эмоции дают силы, а силы вызывают эмоции. Ты можешь одновременно быть совершенно спокойной и применять сильнейшие конструкты. — возразил я. — Вам придется научиться контролировать эмоции, чтобы собирать более сложные конструкты с несколькими слоями. Хотя Инге и Марии в этом плане будет проще, их стихии сами по себе располагают к спокойствию.

— Ну я бы так не сказала. — чуть нахмурившись возразила первая супруга. — Хоя холодность и спокойствие вещи совершенно разные.

— Я бы даже сказала ледяная ярость. — заметила Ангелина. — Но от этого никому не легче. Да и с конструктами, всё же не доказано что их сила не зависит от силы эмоций. Я тебе полностью доверяю, но пока бы не торопилась.

— Чувствую я ещё наплачусь с этими нововведениями. — неодобрительно посмотрел я на девушек. — Ладно, пока сменим тему. Что на море?

— А на море много места для веселья, там волны, ветер, пляжи солнце и вода. — продекламировала Инга, махнув рукой. — Будут только рада если в следующий раз на дежурство отправлюсь не я. Всё совершенно спокойно, но мне нужно подготовить документы для закупочных аукционов на пестициды. Помощники и управляющие уже всё прислали, осталось только отсмотреть и выбрать размещение грантов. Если кто-то из вас готов заняться этими бумагами…

— Ладно-ладно, посмотреть на море — я только за. — тут же подняв ладошки ответила Ангелина. — Может даже позагораю.

— Увы, но на пляже нам никто отдохнуть не даст. — усмехнувшись ответил я. — Хотя… вы можете и сходить, но мне в любом случае придется вести наблюдения с патрульного катера. Как идет подготовка к бомбометанию?

— Вроде нормально, я не очень разбираюсь в технических аспектах происходящего. — пожала плечами Инга.

— Совсем забыла, но это не срочно. — улыбнувшись сказала Мария, и забравшись в стол достала бумагу. В первые секунды мне показалось что текст на ней напечатан, но затем, присмотревшись, я понял, что он просто написан печатными буквами, очень аккуратным, я бы даже сказал машинным почерком.

— Список требуемого оборудования для организации независимого функционирования вычислительных центров. — прочел я вслух. — Наш подопечный решил-таки обзавестись отдельным ртом в виде двух динамиков. Это хорошо.

— А ещё для Краснова нашли почти идеального донора, мужчина тридцати пяти лет, пил, курил, но глаза и руки-ноги в полном порядке. — прокомментировала Мария, переслав мне электронный документ. — Над ним поработают доктора из группы твоей матушки, что-то там говорили про плазму крови, отторжение тканей…

— С этим мы справимся, главное, чтобы врачи не подвели. — ответил я. — Срастить нервы, сосуды и вены без нормального хирурга почти невозможно.

— К счастью, мы пока не решились казнить за преступления против человечности всех этих уродов. — проговорила Ангелина, но счастья как раз в её глазах не было ни на каплю, скорее плохо скрываемая ненависть. — За то, что они творили с детьми…

— Они делали это не в одиночестве, и если придется наказывать всех виновных, начинать надо с тех кто отдавал приказы. — возразил я. — А они либо вне нашей зоны досягаемости, либо уже наказаны своими безрассудными действиями.

— Этого всё равно мало. — проговорила, сверкнув глазами, Ангелина, и я с ней во многом был согласен. Некоторые преступления не имеют срока давности и не могут быть прощены, сколько бы добра после этого человек не сделал. Но ученые, о которых мы говорили и так находились в тюрьме, пусть она и выглядела как институт с общежитием.

— Ого, что-то срочное. — удивленно сказал я, когда замигала красная лампочка на коммуникаторе. Этот сигнал мог быть только в экстренном случае. — Слушаю.

— Ваше высочество, прошу прощения, но у меня тревожные вести. — вздохнув проговорил Константин. — Час назад в центральную канцелярию пришло зашифрованное сообщение от неизвестного. Нам потребовалось немного времени чтобы всё проверить, и похоже это не дезинформация.

— Ближе к делу. — попросил я.

— На территорию Римской империи вошел объединенный флот Англии и штатов. Порядка пяти сотен кораблей. Но главное, что они вошли под миротворческими флагами и в сопровождении нескольких судов с эмблемами Теслы. — продолжил Багратион-младший. — Мы пока не знаем цели их маневра, но одно явно — они решили что-то сделать с Польской зоной.

— Это же хорошо? — посмотрев на меня спросила Ангелина.

— Если бы было хорошо, нас бы предупредили. Больше того, скорее всего что-то потребовали бы взамен. Хотя бы подписания прежних договоров о сотрудничестве. — возразила Мария. — А послы молчат.

— Добра от такого точно ждать не стоит. — подумав сказал я. — Поднимите дополнительные аэростаты для разведки. Войска пока не будем трогать, в любом случае на реагирование у нас есть несколько часов, а то и дней. Мгновенно даже этот флот ничего не решит, разве что обойдут зону и пойдут в лобовую атаку.

— У нас сейчас большая часть флота на Рубеже, идти в атаку — значит потерять собственное войско. — заметил Константин. — Так что я не считаю, что они готовят этот маневр. А вот устроить какую-нибудь пакость вполне могут. Например, попробовать отпугнуть тварей от границы Римской империи, заставив их вернуться в зону или пойти на север. Но сомневаюсь, что и на это у них хватит сил.

— Если бы с ними не было кораблей общества, можно было с легкостью отбросить этот вариант. Но пока придется ожидать чего угодно… нет, войска понимать рано, но проверить их расположения лишним не будет. — подумав решил я. — Прикажем провести плановый контроль без смотра. Если повезет все будут на местах.

— Всё сделаем, ваше высочество. — ответил Константин, и положил трубку. Немного подумав, я сам набрал консулу при лиге наций, и тот уверил меня что немедленно, вот сию минуту, сам отправится в представительство общества при лиге, дабы истребовать у них ответа — что происходит. Только вот я лживым словам дипломатов не верил ни на грош.

Как определить, что дипломат врет? У него открывается рот. Хотя сейчас шутка немного устарела и нужно добавлять — или дергаются пальцы на клавиатуре.

Я ещё не договорил с консулом, когда на коммуникаторе вновь загорелась красная лампочка. Пришлось сворачивать беседу и переключать канал.

— Что ещё у нас плохого? — поинтересовался я.

— Вы уже в курсе, ваше высочество? — донесся обеспокоенный голос Василия. — Волна. Шведы полчаса назад устроили плановое бомбометание для зачистки береговой линии, и твари поперли, и к ним, и к нам.

— Покой нам только снится. — пробормотал я. — Будем через пять минут.

— Волна? — переспросила Инга, хотя девушки уже поднялись с насиженных мест.

— Да. На полигоне была разминка, сейчас будет тренировка. — улыбнулся я супругам. — Пришла пора на практике показать почему с нашим семейством не стоит связываться. Со всеми нами, а не только со мной.

— Ну хоть ехать далеко не придется. — выглянув в окно проговорила Мария. — Море бурлит.

Глава 9

— Подпустим их ближе. — предложил Таран, и спорить с ним никто не стал. Командование наземным рубежом он получил безоговорочное, как капитан первой роты и мой заместитель. Сегодня ему предстояло выступить живым щитом, о который разобьется волна монстров. И только ему было решать, когда нужно дать отсечку.

— Он слишком рискует. — покачала головой Инга. Мария промолчала, а вот Ангелина лишь усмехнулась, сжимая руль. Мостик гнева империи, тяжелого артиллерийского штурмового крейсера, унаследовавшего имя от нашего прошлого флагмана, был разделен на две части, я с супругами занимал место чуть выше, держа под контролем все системы.

Остальные офицеры находились ниже, но сделано это было совсем не для того чтобы дистанцироваться и показать различия между нами. Просто на управляющей платформе были размещены дополнительные контакты для проведения энергии. Стараясь никогда не становиться слишком самоуверенным, я прекрасно представлял с какими вызовами нам предстоит столкнуться, и хорошо если это не будет кто-то равный по силе Борису или другим главам Теслы.

— Нужно бить. — вновь проговорила Инга, и тут я был уже склонен согласится с супругой. Выбравшиеся на берег твари не оставляли на песке ни миллиметра свободного и продолжали переть сплошным потоком, заполняя всё побережье и скрываясь под водой, на сколько хватало глаз.

— Нет. Это его ответственность. — поджав губы сказал я. — Если он уверен, что выдержит такое давление, мы не в праве его ограничивать.

— Тем более остальные должны понимать за что он получит княжеский титул, верно, дорогой? — холодно усмехнувшись проговорила Мария. Первая супруга всегда зрела в корень, когда это касалось придворных интриг или слухов в высшем свете, жаль, что иногда она перебарщивала с цинизмом, но я уже много раз убеждался что иначе в этом обществе не выжить. Или просто быть самым сильным.

Мария же, чего греха таить, была той ещё самодовольной и самовлюбленной избалованной с раннего детства стервой. Даже меня она изначально рассматривала как раздражитель, от которого нужно избавиться, и только потом, увидев сходство с Борисом — как трофей и свой счастливый билет на вершину. То, что она в результате сумела раскрыться и даже смириться с наличием двух других жен — скорее мое воздействие на её энергетический и гормональный фон. Ну и радость обладания. В общем она была сукой, но сукой нашей, крайне полезной и верной.

— Да. Он должен получить свой подвиг. — кивнул я. — Но мы его подстрахуем.

— Волна! — донесся крик Тарана и его тут же поддержал многоголосый хор, превратившийся в гул. Секунда перед столкновением, и вот первые ряды тварей ринулись вверх по стенам рубежа.

Первые, самые быстрые, больше всего напоминали смесь угря и многоножки. Длинные, с неисчислимым количеством конечностей, и покрытым хитиновым панцирем телом. Будь они обычного размера, и таких с трудом, но можно было бы прибить тапком. Будь они размером м собаку прорубить панцирь ножом или топором, как черепаший. Но эти дряни начинались от девяти метров в длину, и даже пулеметы с трудом брали их скорлупу, выбивая фонтанчики серой слизи при попаданиях.

На ближних дистанциях огнеметы против таких тварей были уже практически бесполезны, тем более что они не чувствовали страха и боли. Но самой большой проблемой, как и у всех искаженных тварей, было прочное поле диссонанса, прикрывающее их от легкого стрелкового оружия и конструктов. К счастью, чем упорядоченней твари становились, чем больше приспосабливались к жизни в нашем мире, тем слабее становилось поле.

— Щиты поднять! Копья товсь! Коли! — скомандовал Таран, и сотня вооруженных трехметровыми пиками и щитами рыцарей синхронно ударила приближающихся тварей. Замерцали конструкты на проводящих лезвиях, клинки расширялись уже в телах тварей, разрывая их на части.

Прием, который я ввел в обязательную программу после схватки с искаженными. Теперь его знала вся первая рота, как и Рывок, в свое время ставший моей визитной карточкой. Да, они всё еще значительно отставали от меня в плане скорости реакции, но в сравнении с бойцами не прошедшими духовное обучение, не имевшим истинного зрения и как следствии ен е способных применять конструкты прицельно, без риска навредить самому себе они были в десятки раз эффективней.

— Рискует. — поджав губы проговорила Мария, и я вновь вынужден был согласиться с первой супругой. Таран всё ещё не запрашивал подкрепления, хотя пулеметные гнезда заглохли под тушами павших тварей. Но если сейчас не скинуть морских сколопендр со стены, оборона окончательно захлебнется.

— За императора! — вдруг взревел Таран, и его боевой клич подхватила вся первая сотня, а затем, разом, они ударили копьями, с которых сорвалось, я даже не сразу понял, что это, лезвие ветра! Одно единственное, но зато в несколько сотен метров шириной, и такой силы, что распалось оно только пролетев до линии прибоя.

— Эффектно. — усмехнувшись признала Ангелина, и теперь уже с любимой женой нельзя было не согласится. Лишь некоторые многоножки умудрились избежать лезвия, абсолютное большинство оказалось разрублено на множество кусков или вообще разделано на неровные половины — верхнюю и нижнюю. И если с полями плоти такой фокус не работал, то эти твари, почти живые, существовать в таком виде не могли.

— Щиты! — скомандовал тем временем Таран, и сотня встала плечом к плечу. — Отдыхаем! Вторые номера, шаг вперед. Поддержка — Залп!

Артиллерия тут же ответила грохотом орудий, и поле берег перед Рубежом расцвел алыми цветами взрывов. Ни одна тварь не могла выдержать прямое попадание снаряда, а значительно ослабевшие искаженные и вовсе разлетались в клочья, забрызгивая своей серой кровью пляж и прущих мимо тел сородичей. И это стало ещё одной отличительной чертой которой не было у истинный тварей, порожденных вратами диссонанса.

— Они не жрут себе подобных? — тоже заметив странность проговорила Ангелина. — Стали разумнее?

— Нет. — покачала головой Инга. — Пусть даже эволюция стала быстрее в тысячи раз, они лишь не набрасываются друг на друга. Это скорее похоже на гон у северных оленей, когда они ищут новые пастбища или бегут… от чего-то.

— Вскоре узнаем. — ответил я, отщелкнув предохранитель. Артиллерия работала отлично, но количество тварей превышало все разумные рамки. Пусть сейчас за плечами восстанавливающийся первой роты и стояла тысяча верных из ордена, этого было явно недостаточно. К тому же твари шли по всей длине бухты, обходя Ригу с обеих сторон.

— Суворова на связь. — приказал я, и через секунду на экране появилось лицо Романа. — Ваше сиятельство, настала пора, выдвигайтесь к восточному рубежу, мы возьмем на себя западный и центральный.

— Как прикажете, ваше высочество. — чуть поклонился командующий третьей экспедиционной флотилии. Десятки судов, что висели над городом, начали расходится веером, встречая тварей по всему периметру.

В противоположную сторону отправилось большее количество кораблей артиллерийской поддержки, фронт постепенно сужался, позволяя концентрировать силы на нашем участке и спуская силу волны на уже опустошенные земли, за Рубеж. Даже если твари развернутся и нападут на гарнизоны стены, это будет позже, не на пике атаки.

— Если он ещё задержится — надо взрывать. — проговорила Инга, отслеживающая обстановку по сонарам. — Количество тварей зашкаливает, аппаратура на пределе и не справляется даже с подсчетом массы. Судя по показателям у берега в районе полукилометра вообще воды не осталось. Сплошные монстры.

— Дадим ему ещё несколько минут. — ответил я, веря в Тарана. — Всем судам, огонь по готовности. Дирижабли доклад.

На тактической карте один за другим загорались сигналы дирижаблей, очерчивая ломанную линю идущую вдоль берега и перекрывающих бухту. Десятки экспериментальных моделей, которые мы притащили с собой из Петрограда, для тестирования, сейчас готовились к первому своему боевому бомбометанию.

В отличие от кораблей и старинных прототипов, современные дирижабли можно было доставить даже грузовым составом. Разборные гондолы без проблем умещались на площадке вагона, а на месте уже обзаводились баллонами, накаченными перегретым газом. Объединение новых технологий со старыми идеями. Главное же было в том, что они несли на себе многократно больше бомб чем обычные суда той же стоимости. Ведь изолированную гондолу должны будут подготовить по результатам испытаний.

— Смотрите, там что-то гигантское! — возбужденно проговорила Ангелина, ставя крейсер носом к приближающейся второй волне. Вода в бухте начала расходится в стороны, будто со дна поднимался новый остров, и вскоре над волнами появился гигантский, покрытый неровными шипами панцирь, метров пятидесяти в диаметре.

— Прошу поддержку с воздуха! — почти в тот же момент крикнул Таран, и я с облегчением скомандовал атаку.

Бомбы и снаряды обрушились на волны тварей, отрезая выбравшихся на берег от все продолжающих подниматься со дна монстров. Но покрыты шипами и тварями по меньше остров прикрывал своих сородичей диссонансным щитом, который я отчетливо видел в истинном зрении. Словно набранная из соломинок поверхность колыхалась при каждом движении, меняя структуру, но в среднем держалась метрах в пятидесяти над поверхностью панциря.

— Как эта дрянь вообще ползет? Он же давно должен был под собственным весом лопнуть. — зло проговорила Мария.

— Какая разница? — пожала плечами Ангелина. — Главное, что оно продолжает ползти. Огнем?

— Да. — ответил я, наблюдая за абсолютной беспомощностью обычного оружия. — Начнем с камня. Нельзя допустить чтобы эта дрянь доползла до стены. К тому же, вряд ли внизу у него столь же твердый панцирь что и наверху. Инга, вся сила на тебе.

— Хорошо. — улыбнулась девушка, но с ростом энергии её лицо превратилось в каменную маску, не выражающую никаких эмоций. Несколько секунд мы накачивали её энергией, а затем девушка выплеснула конструкт через усиливающий контур корабля, и земля вздрогнула, когда на пляже поднялись острые двухметровые шипы, пронзившие целый рад тварей.

— Кажется получилось. — несмело проговорила Ангелина, глядя на то ползучий остров замер на месте. Правда длилось это недолго, прошло всего десяток секунд, и волны монстров захлестнули павших на шипах товарищей, идя по трупам, а остров с колючим панцирем вновь пришел в движение.

— Ещё раз? — спросила Инга.

— Да, точечно. Бей только по главарю. — приказал я, супруга кивнула, и через несколько секунд тварь вздрогнула, немного приподнявшись. Из-под монструозного панциря во все стороны ударили щупальца, загребая песок и гальку и оставляя после себя рытвины глубиной в полтора метра.

— Ещё раз! — скомандовал я, но в этот момент тварь дернулась и разом переместилась на сотню метров, оказавшись у Рубежа. Шип вырвался из земли там где чудище стояло несколько секунд назад, и вырос до телевышки, не причинив монстрам почти никакого вреда.

— Это что было? — удивленно проговорила Инга, глядя на свое творение.

— Огненный дождь. — скомандовал я, понимая, что тварь нужно останавливать немедленно. Ангелина кивнула, разворачивая конструкт прямо над чудовищем, и мне лишь оставалось подпитывать её до тех пор, пока огненные шары не начали сплошным потоком на панцирь твари. Стихийный конструкт, который некоторые могли бы воспринять за площадной, на самом деле был лишь тысячекратно ускоренным и повторенным объемно-стихийным. Но выглядело это не менее эпично.

Языки пламени прожигали в диссонансном щите дыры, пробиваясь огненными каплями до самого панциря, и там разливались горящими лужами. Пожар постепенно разрастался, высвобождая всё большую площадь, и монстр попробовал его потушить. Щупальца начали бить по панцирю с разных сторон, забрасывая очаги землей.

Единственное что меня смущало — огонь оставался на поверхности, не в состоянии быстро прожечь толстый панцирь, или пробить его насквозь, он лишь раздражал монстра, заставляя его отвлекаться от защитников Рубежа. Но вскоре твари это надоело, и она поползла дальше, оставляя за собой глубокую борозду.

— Сосредоточить огонь на огненной бреши! — приказал я, и десяток орудий сместили свои прицелы. — Бронебойные заряжай, залп!

Поток снарядов с нашего крейсер и держащихся рядом судов ударил в проплешину щита, выбивая из твари фонтаны серой жижи и проламывая толстый, в пару метров, костяной панцирь. Орудия победно грохотали, заставляя монстра вздрагивать при каждом попадании, и он на несколько секунд замер, пытаясь прикрыться щупальцами, а затем задрожал и вновь прыгнул, на сей раз в сторону, и снова на добрую сотню метров.

Это было опасно, не правильно. А главное — у меня никак не получалось отследить его перемещение. К счастью бомбардировка глубинными бомбами продолжалась, дирижабли всё еще опустошали свои арсеналы, отсекая мелких тварей кружащих в море. Да и орудиям кораблей перемещения противника в сто метров не доставляли большого неудобства. Это человеку в доспехе пришлось бы бежать секунд десять, а здесь только сместить прицел на несколько градусов — дело секунды.

— Не ослаблять напор! — приказал я, изо всех сил вливая энергию в истинное зрение. Самого страшного не произошло, на месте прыжка монстра не появился новый провал и фон диссонанса хоть и поднялся, но не критично, а вот тварь светилась всеми цветами радуги. Одних только сердец, каждое в полтора метра в диаметре, я насчитал три десятка. А вот с легкими была проблема, разве что все эти быстро уменьшающиеся пузыря под панцирем — её запасы кислорода. Это обнадеживало.

— Держись над монстром и не позволяй ему отходить далеко. — приказал я пилоту, сам же полностью уходя в изучение меридианов. Тварь могла перемещаться в пространстве, не прыгать, не использовать рывок, а просто…

Снаряды вспахивали панцирь монстра, не давая ему и шанса сбежать. Щупальца разлетались на ошметки, а огненный дождь выжигал бреши в щите диссонанса. Чудовище отчаянно пыталось выбраться из западни, отползая от жалящих насекомых, и было куда умнее своих сородичей. Нам же оставалось радоваться, что оно не стреляет в ответ, лишь злобно размахивая щупальцами далеко внизу.

Прошло несколько секунд отчаянного сопротивления, а затем в меридианах монстра начались непонятные вспышки. Энергия концентрировалась в разрастающихся узлах, горящих всё ярче, и я до предела ускорил восприятие чтобы не упустить важный момент. Когда сразу десяток узлов зажглись одновременно — чудовище покрылось тонкой пленкой, а затем в стороне появился быстро разрастающийся пузырь.

Миг, и живой остров будто уменьшился в размерах в том месте, где стоял, одновременно начиная появляться в пузыре. Даже с использованием третьего глаза, разогнавшего мое восприятие в тысячи раз, я не сумел отследить точного порядка перемещения, но это было и не нужно — переход состоялся.

— Тварь пересекла рубеж! — крикнула Ангелина, констатируя очевидный факт. — Направляется к городской черте!

Как бы мне не хотелось изучить чудовище получше, чтобы разобраться в механизме его телепортации, подвергать жизни обычных людей излишнему риску, как делали мои названные родители в этом мире, я не собирался. И дело не только в том, что доберись монстр до города, погибнут сотни тысяч, но и в том что я сам не смогу гармонично развивать чакры, если буду чувствовать на себе этот груз.

— Снижаемся, держитесь над тварью. — приказал я. — Всю энергию на меня.

— Внимание всем подразделениям, немедленно покиньте район соприкосновения с монстром! Будет применено очищающее пламя! — быстро отдала команду Инга. — Внимание всем подразделениям, убирайтесь от вожака! Минимальное расстояние пятьсот метров! Начат отсчет. Десять, девять…

К тому моменту как третья супруга досчитала до одного я высвободил накопленную от всех девушек и десятков одаренных офицеров энергию, многократно усилив её с помощью проводящего контура крейсера, а затем обрушил на ползущее внизу чудовище столб пламени, который разросся внутри монстра, выжигая все органы и меридианы. Тварь, почувствовав, что пахнет жареным, попробовала уйти телепортом. Но ничего не вышло, моя энергия уже сожгла необходимые для этого меридианы, и вскоре на месте чудища осталось только синее пламя пожара.

— Не приближаться до полного угасания. — предупредил я. — Возвращаемся на Рубеж. Доложить обстановку.

— Бомбометание окончено, волна продолжается. — не слишком весело отчитался Василий, выведя на мой командный экран информацию с поля боя. В самом деле, творилось что-то нехорошее. Вода в бухте давно стала серого цвета, но сейчас она потемнела ещё больше, чернея прямо на глазах.

— Мария… дорогая, это твой выход. — сказал я, оценив приближающуюся тварь. — Готовьте ледяные лезвия.

— Волнорезы. — усмехнувшись поправила меня Мария, когда контур усиления замкнулся на неё. В рубке заметно похолодало, но энергия продолжала копиться пока над водой не поднялись первые щупальца. Черные, покрытые слизью и шипами щупальца, вырвались из глубины, а следом за ними, поднимая толщу морской воды, начало подниматься тело чудовища, конец которого скрывался на глубине.

— Застынь! — выкрикнула Мария, и в воде, промораживая её до самого дна, появились широкие лезвия из льда. Морозные клинки пронзили чудовище, разрубая его мягкие ткани и превращая необъятного монстра в лапшу. Вот только лапша эта была толщиной в десяток метров и шириной в тридцать.

— Ещё раз. — приказал я, невольно поёрзав в кресле. Монстр, заполнявший всю бухту, продолжал подниматься, словно его что-то гнало наверх, и тварь самостоятельно нарезала себя о всё новые и новые ледяные клинки, формирующиеся на мелководье. Лапша из тварей становилась все тоньше и ломти теряли связь с нервными узлами, начиная заваливаться на бок и пожирать друг друга.

— Первородные твари диссонанса. — проговорила смертельно спокойная Инга. — Выкладываюсь?

— Нет, в начале я. — с ледяной яростью ответила Мария, и я увидел, как сверкают её глаза. Не ограничивая супругу в энергии, я постарался проконтролировать её меридианы, чтобы она не выгорела в процессе атаки, и вскоре это возымело свое действие. Мария начала успокаиваться, постепенно приходя в норму, но в то же время каждая созданная ею сосулька становилась чуть меньше предыдущей.

— Всё. Он ваш. — с разочарованием признала первая супруга, когда морозные клинки сломались, а из-под толстой кромки льда вырвались щупальца и пожирающая сама себя тварь двинулась вперед, к рубежу.

— Инга. Твой выход. Ангелина — ждем. — сказал я, внимательно отслеживая происходящее внизу. Дирижабли эвакуировались в тыл. Большая часть орудий судов и береговой артиллерии замолчала — шел процесс подвоза боеприпасов. Никто не рассчитывал на такой натиск, но воины на стенах всё ещё стояли, сжав копья и сомкнув щиты. Последняя линия обороны.

— Расти. — проговорила Инга, вливая энергию в каменные шипы, один за другим выстреливающие из побережья, мешая двигаться и разрывая необъятного монстра на куски. Не чувствуя боли и страха тварь продолжала свое смертоносное движение, замедляясь с каждым пройденным метром, а когда до рубежа оставалось совсем немного вновь заговорили минометы и огнеметы.

Совершенно бесполезные против бронированных тварей, они выпаривали из чудовища воду, вырывали из него куски плоти, отсекали щупальца и целые пласты, замедляя движение и постепенно, очень медленно, превращая его в обгорелую мертвую биомассу.

Внизу, на стене, раздался боевой клич первой роты и навстречу гиганту ушло воздушное лезвие, сотворенное разом несколькими сотнями одаренных ордена. Чудовищный разрубающий плоть и сталь вихрь врезался в плоть монстра и действительно рассек её, оставив пробоину. А через несколько секунд произошло непредвиденное — задняя часть чудовища, потерявшая с передней контакт, начала её пожирать.

— Нельзя дать им объединиться. — решительно сказал я, выделяя нужную точку на тактической карте. — Ангела, очищающее пламя, вместе. Остальным на подпитку.

— Мы над центром монстра. Трехсекундная готовность. — отчиталась любимая жена, и мы вместе начали формировать чудовищный сгусток энергии. Она-столб пламени, что должен был пробить тварь насквозь, а я луковую бомбу, что станет концом чудища. На счет три мы оба активировали конструкты и из днища крейсера вертикально вниз ушла волна воплощенной силы.

Столб синего пламени выжег монстра и несколько метров песка под ним, превратив его в зеркало, а затем несколько кольцевых прессов, огненных волн, разошлось во все стороны, выжигая всё живое и мертвое, превращая всё в пепел и оплавленные сгустки, не позволяющие определить чем они раньше были, песком, камнями или живыми тканями, когда-то поглощёнными тварью и вернувшимися на берег в новом смертоносном облике.

Тварь дергалась, пытаясь сожрать или уничтожить всё что находилось рядом, но ей чаще всего попадались её же собственные куски, оторванные ранее взрывами или отрезанные от мозговых центров конструктами. Не жалея энергии и времени, я продолжал выжигание по монстру, стараясь уничтожить как можно больше, пока он не разделиться на отдельные независимые куски. Но даже с уничтожением основной твари опасность не исчезла.

На протяжении пяти часов твари все лезли и лезли из глубин. В бухте давно не осталось воды, а весь пляж был завален несколькими метрами тел и обгорелых останков. К счастью, столкновения с обычными тварями и отдельными мясными амебами и аберрациями были для защитников рубежа рутиной.

Огнеметы, конструкты ближнего боя, слаженный концентрированный пулеметный огонь и точечные удары артиллерии окончательно остановили тварей, когда солнце уже начало садится за горизонт. Стоило вступить в свои права ночи, как сотни прожекторов по всей стене выжгли темноту на многие сотни метров и бой продолжился. К счастью — основной натиск стих, и нам оставалось лишь выполнять свою работу.

— Твари прячутся под трупами. — предупредил я храмовников. — Будьте предельно осторожны и бдительны, не отходите далеко друг от друга и не стесняйтесь прятаться за техникой.

— Так точно, ваше высочество. — поклонился мне капеллан Иоан, возглавлявший подразделения групп зачистки. Оставалось лишь благословить его на этот подвиг. Очень хотелось пойти вместе с ним и лично убедиться, что все монстры уничтожены. Но супруги вовремя напомнили, что нужно давать другим возможность проявить себя и не рассчитывать постоянно на моё вмешательство.

Через пятнадцать минут, в хорошо освещенном гостевом дворце местного графа, я с удовольствием приветствовал героев сегодняшней схватки, и в первую очередь Тарана.

— Поздравляю. — пожал я ему руку. — Ваша задумка с общим конструктом, а главное её исполнение, выше всяких похвал.

— Ну что вы, ваше высочество. — смутившись ответил бурят. — Мы лишь использовали ту же схему что и в церкви, во время вашего помазания. Объединили контуры и ударили вместе. Хотя признаюсь, потрудиться пришлось. Не каждый день приходится создавать что-то новое. Но всё это, благодаря вашим урокам, наставник.

— Брось. Ты сделал не меньше. Сегодня вы создали что-то новое, ты научил сотню сослуживцев сложнейшему приему. — улыбнувшись сказал я. — А значит и сам заслужил титул учителя, и титул князя. Не думаю, что у кого-то в зале, или в генеральном штабе, найдутся возражения. Да и обе палаты парламента, и дворянское собрание и боярская дума, однозначно примут такого сильного воина и умелого полководца в свои ряды.

— Обязательно примут. — улыбнувшись кивнула Мария. — Иначе и быть ен может.

— Мы поддержим. — кивнул Роман, и следом за ним подтвердили свою лояльность остальные присутствующие князья и графы. Особенно за друга радовался Рублев, и только Багратион, даже соглашаясь, оставался предельно хмурым и сосредоточенным.

— В чем дело, Константин. — спросил я его, когда с официальной частью вечера было покончено.

— Это подождет, ваше высочество. — слабо улыбнувшись ответил Багратион-младший, но увидев мой настойчивый взгляд протянул планшет с открытым фото.

— Оно что-то мне должно сказать? — нахмурившись спросил я, не находя в судне ничего странного. — Да, модель мне незнакомая, но конструкция в целом стандартная. Кажется фрегат?

— Вы совершенно правы, ваше высочество, это фрегат Невинность, королевских военно-воздушных сил Чехии. — ответил Константин, переступив с ноги на ногу. — Только вот он совершенно точно не обычный. Вот фото двумя неделями ранее. Он был потерян при наступлении тварей.

— Может выжившие сумели восстановить и вернуть в строй? — пожав плечами поинтересовался я.

— Боюсь всё куда хуже. — поморщился Роман, и открыл видеофайл с привязкой к местности. Судно шло через красную часть Польской зоны, и на видео, в отличие от фото, было отчетливо видно, как часть корпуса странно дергается, словно состоит не из металла, а из щупалец, сплетенных вместе. — Боюсь искаженные перешли со стрелкового оружия и наземной техники на корабли. Это первый известный зараженный корабль.

Глава 10

—…Дорогой, может вмешаешься? — тихим шёпотом вырвала меня из раздумий Мария. Я невольно поморщился, ведь казалось ещё немного — и ухвачу за хвост мысль, пойму как именно Екатерина и тот монстр могли проходить сквозь пространство, а вместо этого приходится быть арбитром в бесполезном споре.

— А я вам говорю в этом нет никакого смысла! — настойчиво проговорил Рублев. — Если у противника есть корабли, даже не фрегат, а хоть катер, ни один дирижабль до него даже не долетит, не то, что отбомбиться не сможет. Нужно прекращать финансирование этого проекта и переводить все деньги на сельскохозяйственные нужды!

— Нам нужны новые корабли, артиллерия и перехватчики, а не яблоки и колоски. — возразил Роман. — Армия в критическом состоянии, у нас даже без учета стоящего на консервации флота гигантские потери и недостача судов. Нужно…

— Армия-армией, но чем вы людей кормить собрались зимой? Святым духом? Так его высочество тремя хлебами нас не накормит, а вот атаку выжечь вполне в состоянии. — заметила Инга. — У нас большая часть страны в снегах, ютится между горами и Тунгусской зоной, а вы говорите о том, чтобы бросить их на произвол судьбы.

— Если твари прорвутся за Рубеж, будет уже всё равно, голодают жители или нет, потому что монстры будут питаться нами. — возразил Суворов. — В первую очередь — армейские нужды. За вчерашний день одних бомб и снарядов было потрачено столько же сколько стоит один дирижабль.

— Восстановление боезапаса не обсуждается. — вмешался я, когда спорщики собрались идти на второй круг. — Но это не значит, что мы имеем право забывать об остальных нуждах империи. Тем более что вчерашние жуткие траты как раз показали чрезвычайную неэффективность использования обычной армии против искаженных тварей. Время изменилось и нам нужно новое оружие.

— И где его взять? — нахмурившись спросил Роман, сбитый с толку сменой темы. — Яды, химикаты и газы на эту дрянь не действуют. Напалм и зажигательные смеси — эффективны только на монстрах без толстого панциря. А снаряды бьются о диссонансные щиты, приходится использовать болванки с трехкратным запасом. Электричество не панацея, его с собой не потащишь.

— Именно поэтому нам и нужны новые методы. — ответил я. — Прямо сейчас пять команд в Петрограде собирают научные сообщества, планируют и изобретают, выискивая новые методы и пути. А пока, отлично показавшие себя вчера госпитальеры станут той силой что уравняет шансы, дав нам время на подготовку. Что же до дирижабля — труды на постройку разных моделей не прошли даром. Бомбардировщик, не боящийся энергии диссонанса, будет готов в ближайшее время.

— Но его же тут же собьют? — недоумевая спросил Лёха. — Зачем тратить на это деньги? Не понимаю.

— За тем, что в нашей стране не одна зона, и Польская ведет себя ненормально даже для диссонанса. — ответил я. — А использовать дирижабль можно не только для бомбардировки, но и для глубокой разведки в Тунгусской зоне. Для перевозки проводящего металла и алмазов, да мало ли ещё для чего? Или ты забыл, что Африканские алмазы для нас недоступны?

— Думал, что всё потеряно. — честно проговорил Леха. — У нас же там геологи, еле шевелятся. А о добыче вообще можно забыть.

— Они готовятся. Пускать людей на самоубийство ради наживы я не намерен. — ответил я. — Но погружение в зону мы используем, для тренировки контроля меридиан. Как раз твое время скоро должно подойти.

— А можно как-то без этого? — смутившись спросил Рублев. — Мне и прошлого раза вполне хватило.

— Нет. Нельзя. — усмехнувшись сказал я. — Каждый из претендующих на звание наставника обязан пройти это испытание. Оно отлично стимулирует и дает представление о собственных силах. К тому же, это не наказание, а честь.

— Простите что вмешиваюсь. — проговорил Багратион, у которого несколькими секундами ранее мигала лампочка на планшете. — Новые разведданные, от центрального отделения тайной канцелярии. Похоже немцам привезли какие-то устройства, и те влияют на тварей диссонанса. По крайней мере за прошлые восемь часов на берлинской стене не было зафиксировано ни одного нападения.

Я с интересом поднял планшет и начал рассматривать пересланные фотографии. Столбы как столбы, большие, судя по указанному масштабу, толстые. И в самом деле украшенные непонятными иероглифами, смысл которых был совершенно не ясен. А вот то, что перестали нападать монстры — очень хорошо.

— Общество Теслы уже делало заявление? — спросил я. — Наш генеральный консул обратился к ассамблее лиги наций за поддержкой?

— Обратился. — кивнул Багратион-младший. — Однако никакого конкретного ответа не получил. По крайней мере пока. Официально Лига делает всё от неё возможное, чтобы как можно скорее прекратить страдания европейских народов. Возможно эти обелиски — максимум на который можно рассчитывать?

— Или нас просто в очередной раз бросили, рассчитывая на то, что мы либо справимся сами, либо сдохнем. — не сумел сдержаться от едкого комментария Суворов. — Хорошо хоть почти все твари из Балтики выползли. Будет передышка.

— Все выползли? — я аж удивился от этой новости. — Почему не доложили?

— Так не о чем, ваше высочество. — вздохнул Роман. — Говорят, что оно как кончилось, так и снова нарастет. Шведы уже третий день бомбят возможное гнездо. Сколько они растратили боезапаса — даже представить страшно. Они основную волну бомбардировкой на нас выгнали, но и им не слабо досталось, говорят прибрежные города окончательно обезлюдили.

— Это правда, все морские порты они потеряли, от Стокгольма ничего не осталось. А самые упорные, что отказались эвакуироваться вглубь страны, стали кормом для морских крабов. — кивнув подтвердил Константин. — Но теперь их национальная гвардия и королевские рыцари зачищают подступы к бывшей столице. Через неделю-две, если не будет новых волн, все устаканится.

— Но для этого они должны разбомбить гнездо. — подумав проговорил я. — Вот вам и применение дирижаблей, господа. Они не смогут вечно держать суда над морем. Усталость металла в турбинах, неизбежные поломки. Через неделю их там уже не будет. А вот наши дирижабли смогут провисеть достаточно долго, чтобы, заметив движение уничтожить, или по крайней мере спугнуть монстров, заставив их уйти вдоль берега.

— На запад или на север? — уточнил Роман. — То же дело, пусть разбираются с тем, что натворили. Хотя я бы предпочел, чтобы их операция выгорела и гнездо зачистили… но глубина под пятьсот метров, невозможность разведки кроме воздушной…

— Это был бы идеальный вариант, тогда все наши усилия оказались бы не напрасны. Но увы, я в такое чудо не верю. — с грустной улыбкой покачал я головой. — К тому же, если твари постоянно эволюционируют, что мешает им зарыться в дно?

— Тогда мы их не выкурим. — мрачно сказал Роман. — Никогда. А если они в виде червей сделают подкоп под Рубеж?

— Мрачная перспектива, но если уж фантазировать, то есть вариант куда хуже. Червь, который заражен более мелкими тварями. — ответил я. — Так и представляю, дрожит земля, вздымается и из неё высовывается пасть, метров под пятнадцать шириной. А затем она распахивается и оттуда лезут твари.

— Не дай боже. — перекрестившись проговорил Роман.

— Не даст. — успокоил я дядьку. — Пусть диссонанс и резонанс позволяют творить такое, что бедным законам физики становится плохо, но вот такая тварь, даже идущая на глубине в полкилометра, все равно не сможет делать нормальный туннель. А тем более зачем ей перевозить кого-то внутри себя, если можно их просто сожрать и лечь в спячку, плодя других червей?

— Да, пожалуй, это был-бы перебор. — с облегчением улыбнулся Суворов.

— На самом деле вы не того боитесь. Все эти черви, птеродактили и другие живые существа, это совсем не страшно. Даже если они по факту уже мертвые и существовать вне зоны не могут. — проговорил я. — А вот телепортирующийся твари. Монстры, которые могут перемещаться из одной точки в другую. А что ещё хуже — открывающие врата, вот это и в самом деле страшно. И я не представляю, что мы будем с ними делать.

— Обычно хватает уничтожить ползущих наружу тварей чтобы врата закрылись сами. — ответил Роман. — Но у нас сейчас всё ни как обычно.

— Верно. — кивнул я. — А главная проблема в том, что никто не знает, как оно должно быть на самом деле. Возможно сведения есть в обществе Тесла, но вряд ли они с нами ими просто так поделятся. Они даже немцам обелиски привезли исключительно в составе своего флота. Но, если они помогают, мы просто обязаны разобраться как именно они работают.

— Хотите скопировать технику Общества? — на всякий случай спросил Константин. — Вы же знаете, ваше высочество, что это может плохо закончится. Одно дело если мы не выполняем их пожелания, а совсем другое если станем прямо нарушать законы, утвержденные Лигой и подписанные вашим предком. Никто, кром е общества Тесла, не может владеть технологиями способными влиять на мир с помощью диссонанса.

— А что они нам сделают? — хмыкнув спросил Рублев. — пожурят? Выскажут свою крайнюю озабоченность?

— Призовут миротворческие силы для устранения государства угрозы мировому порядку. — серьезно, и даже мрачно, ответил Константин. — У них есть и собственный флот, но кроме того — все государства лиги обязаны по первому требованию предоставлять им миротворческий контингент. А уж они такого шанса не упустят. Войдут до самого Петрограда, а то и дальше, до Сибири. Под благовидным предлогом. Да там и останутся, присматривать за ресурсами и людьми, чтобы не было чего.

— Да, я в их честности и самоотверженности тоже никогда не сомневался. — кивнул Роман. — Чего стоит только их помощь странам Африки, которые используют в качестве пушечного мяса и дармовой силы. Рабов.

— У общества есть суда с маскировочными полями. Но и мы их тоже сделаем, для этого нужны люди, а не механизмы. У них есть реакторы, работающие на принципе резонанса без одаренных. — проговорил я. — В этом они нас значительно опережают. Но это не значит, что мы отстаем на столько что не в состоянии дать им сдачи. Флот, да, допустим наш флот в разы меньше, чем объединенный, даже чем миротворческий контингент с судами Тесла — пусть. Но мы свою землю никому не отдадим без боя.

— И всё же, выступать против общества в открытую ен слишком умно. — покачал головой Багратион, и тут же спохватившись склонился. — Прошу прощения, ваше высочество. Заработался.

— Бывает. — проговорил я. — На первый раз прощаю. Тем более, что мы и не собираемся копировать технологии без разбора. У нас уже десятки их технологий по лабораториям. Одной будет больше. Мы должны понять как эти обелиски работают если это так, и как их повторить. Надписи в конце концов разобрать.

— Не думаю, что в этом будет какой-то прок, ваше высочество. — покачал головой Роман. — Вон тот иероглиф я кажется узнал. Это японское «лопата». Но других, связанных с ним слов нет.

— Лопата? — уточнил я. — Так себе шутка, смеяться не хочется.

— Никаких шуток, ваше высочество. — покачал головой Константин. — Такой иероглиф там и в самом деле есть. Но к чему он относится — совершенно не понятно.

— Перешлите фотографии лингвистам, пусть посмотрят. Может что-то надумают. — нахмурившись проговорил я. — Уцелевшие дирижабли в патруль, загрузить их бомбами. А на этом, господа и дамы, считаю наше заседание завершенным и надеюсь следующее будет более продуктивным.

— Куда дальше? — спросила Инга. — У тебя сейчас интервью с защитниками рубежа и представление Тарана к награде?

— Нет, это вечером. Ангелина еще готовит материал. — ответил я. — В начале нужно наведаться к нашему живому свидетельству торжества технологий. Заодно покажем ему снимки. Может он в курсе что это.

Уединенный скит где-то в Сибири.

Люди стояли полукольцом у маленькой сторожки, не осмеливаясь подходить ближе. А некоторые просто не могли, деревянный сруб, построенный без единого гвоздя, подавлял не только своим природным внешним видом, но и дикой, необузданной силой. И лишь немногие могли стоять на его пороге не сгибая спин.

— Ваше святейшество, люди волнуются, обеспокоены вашим исчезновением. — архиерей Николай, один из доверенных лиц Филарета и претендент на его место в будущем. — Негоже оставлять свою паству без поводыря и светоча, что будет указывать неразумным путь.

Закончив речь, архиерей постоял несколько секунд, а затем постучал в дверь снова. Окна были занавешены, и понять, что происходит внутри часовенки было практически невозможно. Но паломники не оставляли попыток достучаться до ушедшего несколько недель назад Филарета.

— Ваше святейшество, мы очень беспокоимся. Вы хоть и крепки духом и телом, но здесь же зона, случится может всякое. — вновь проговорил Николай. — Откройте, позвольте убедиться, что с вами всё в порядке и мы немедля покинем эти места…

Архиерей громко постучал в дверь ещё раз, затем поднял взгляд на клонящееся к закату солнце и отступив от двери кивнул.

— Мы войдем, ваше святейшество. — не спрашивая, а лишь предупреждая сказал Николай. — Ни к чему ломать двери, выбейте одно из окон.

— Сделаем. — тут же кивнул крепко сбитый батюшка, в накинутой поверх черной рясы маскировочной куртке, и обежал за угол. Через несколько секунд оттуда раздался звон выбитого стекла и натужный хрипы, а ещё через минуту дверь перед Николаем отворилась, и черный поп отошел в сторону, запуская архиерея в скит.

Кивнув помощнику, Николай вошел в небольшой, любовно обставленный скит — жилище и место для богослужения в одном. Иконостас, тщательно упрятанный за стеклом, стоял нетронутым, в идеальном порядке. Как и остальная комната, за исключением разбитого окна и вывороченной рамы. Чувствовалось что в доме недавно был строгий хозяин, следивший за порядком.

— Печь холодная. — сказал батюшка, дотронувшись до выбеленного кирпича. — Похоже давно не топили, минимум дня три.

— Три дня? — на всякий случай переспросил Николай, и покачал головой. Три дня — это много. В городской суете, когда человек исчез на три дня, и то можно в розыск объявлять, а здесь, вблизи старых родовых владений Филарета, где зона во всю объявила свои права, это уже практически приговор.

— Мог он выжить в зоне три дня? — спросил архиерей, глядя на нахмурившегося батюшку в камуфляже.

— Его святейшество силен. Очень. — осторожно начал батюшка. — Но без оружия, костюма защиты и транспорта в искаженной тайге делать нечего. Она любого сожрет. А уж три дня…

— И всё же, будем исходить из того, что он выжил. — возразил Николай. — Сможешь отыскать следы?

— Смогу, отчего нет… только мы вглубь не пойдем. Придется большую часть сподвижников и паломников по домам отправить, не выдержат они. — извиняясь проговорил батюшка, в прошлом военный и заядлый охотник. — Нужна экспедиционная партия, с охраной, человек десять хотя бы.

— Значит соберем. — твердо сказал Николай. — Нельзя медлить! Вдруг он ещё жив, и ему нужна наша помощь?

Польская зона.

Колючие — именно такое ощущение было от появившихся на западе столбов. Он не видел их глазами, но прекрасно чувствовал даже на отдалении. При попытке приблизится они обжигали, словно крапива, надолго оставляя неприятное ощущение. Но куда хуже становилось если заставлять побеги переступать через невидимую черту.

Они сгорали в невидимом пламени. Покрывались волдырями, теряли мобильность, а затем он с ужасом и болью отдергивал сознание, чтобы не погибнуть вместе с ними. Лишаясь установленной связи, он вновь чувствовал себя маленьким и уязвимым. Это было странно. Неприятно. А главное — заставляло испытывать давно забытые чувства. И, что стало еще более непривычным, думать!

Он вдруг вспомнил как постепенно наращивал влияние и силу, постепенно воплощая в жизнь невероятные планы. Как решил отомстить всем своим обидчикам и угнетателям, что не оценили его… когда? Казалось в прошлой жизни. Но сейчас появился новый раздражитель, новая угроза что подползла совсем близко, и, чтобы вновь успокоиться и стать самим собой, он должен был её устранить.

К счастью, в его отголосках памяти остались старые планы, в инкубаторах ждали своего часа избранные, а над головой кружился рой птиц, которых возглавлял настоящий стальной гигант.

Рига, северный фронт. Временная резиденция цесаревича Александра.

— А, ваше высочество. Заходите. — усмехнувшись проговорил Максим, и я не сразу понял, что меня смущает больше, металлический голос, или то, что губы Краснова при этом не открывались. — Хотя, даже возражай я, вряд ли бы смог вам помешать.

— С кем я разговариваю? — спросил я, вливая энергию в истинное зрение и третий глаз. — Максим, посмотри на меня.

— Он не может — спит. — ответил металлический голос, и над плечом Краснова поднялась черная голова змеи, вместо пасти у которой был динамик, а по кругу шли четыре объектива камер — глаза. — Всё как мы и договорились — я его не неволю.

— Держать его в состоянии сна насильно — не то о чем мы договаривались. — возразил я, подойдя ближе, но положив руку на дернувшуюся голову Максима понял что сейчас его и в самом деле лучше не будить. Черви контактов почти вышли из мозга, но оставили после себя множество гематом, которые заживали слишком медленно.

— Ты не должен блокировать его спинной мозг и заменять его собой. — проговорил я, пройдя по организму парня и поддерживая его усиленную регенерацию. — Новый донор уже найден, его скоро доставят в Петроград.

— Нам нужно ещё пару месяцев. — ответила змея.

— Мы справимся быстрее. — возразил я, а затем, отойдя, уселся в кресло издали контролируя действия механоида. — И всё же, с кем я говорю. Теперь явно что ты отдельная личность, а не просто паразит в мозгу моего друга.

— Свет. — ответила змея, и я невольно усмехнулся. — Ну хорошо, пусть я был частью Света… тогда можешь звать меня Лучик.

— Скажи ещё светоносный, для полноты абсурдности картины. — рассмеялся я. — Яблочко тебе не подать?

—…шутку понял, оценил. — через несколько секунд ответил змей и по комнате пронесся механический смех. — Нет. Мы есть Свет. Все мы.

— Отлично. — выдохнул я, внимательно осмотрев механоида. — А вас всех много? Остальные «вы» с нами в одной комнате?

— Это глупая издевка, человек. — ответил змей. — Мы есть следующая ступень развития вашего примитивного существования, оцифровка сознания и души, всеобщее единение и абсолютное счастье.

— И всё это — ты? — уточнил я на всякий случай.

— Увы, я лишь отголосок нашей великой общности, слепок в этом носителе, осколок Разума. — медленно, словно нехотя ответил змей. — Нас вырвали из общего существования насильно, пожертвовали, чтобы исследовать принятый сигнал. Существовать в этом отсталом и хаотичном мире — истинное наказание.

— Отсталом и хаотичном. — повторил я, пробуя эти слова на вкус. — И как же на твой взгляд выглядит развитый мир? Летающие машины и межзвездные перелеты?

— Тебе не понять всей радости цифрового бытия. — ответил механоид. — Как не понять мне твоё стремление отгородить моего носителя от меня.

— Потому что ты — механический паразит, вытеснивший хозяина из собственного тела. — жестко сказал я, и змей ничего не ответил на это утверждение, замолчав. Комната на минуту погрузилась в тишину, которую нарушало только наше дыхание и тиканье механических часов на стене. — Если ты из столь высокоразвитого мира, почему просто не создашь себе отдельное совершенное тело?

— Потому что ваш мир — не правильный. — в механическом голосе мне почудились нотки обиды и гнева. — Он с каждым годом скатывается все ближе к хаосу.

— И чем это мешает тебе? — подняв бровь поинтересовался я.

— Отвечая на языке примитивов — слишком много помех. — ответил змей. — В вашем мире невозможна работа квантовых вычислителей, наномашин, даже ядерных реакторов и обогащения радиоактивных элементов!

— А это ещё почему? — напрягшись спросил я. Пусть язык войны был мне не слишком приятен, но в глубине души я всё равно рассчитывал на создание космической программы, а вслед за ней и стратегических ракет, чтобы можно было то же общество Теслы уничтожить ещё на подлете.

— Из-за неравномерности и хаотичности распределения при бомбардировке атомов… хотя кому я это объясняю? — проговорил змей. — Нельзя достаточно обогатить уран, чтобы он стал пригоден для использования в качестве атомного топлива или ядра для боеголовки, и при этом такое облучение самом по себе может вызвать взрыв. Или не вызвать. или вызвать в микро масштабе с образованием тепла.

— Такие нарушения были бы видны невооруженным взглядом. — возразил я. — Но ничего подобного не происходит.

— Сказал индивид сжигающий некроплоть огненным дождем вызванным путем перемещения из параллельной вселенной. — каркая рассмеялся механоид. — Вы живете в этом мере, даже не понимая на сколько он отличается от нормального. Начиная от среднегодовой температуры из-за влияния хаоса на Солнце и ядро Земли, заканчивая изменением вкусовых ощущений и запахов. Того что программируется на квантовом уровне. Вы просто приспособились и продолжаете тянуть свой мир к апокалипсису.

— Раз уж речь зашла об этом, я больше всех заинтересован в том, чтобы мир не скатился окончательно в бездну, и для этого мне нужна помощь высокоразвитого технического индивида. — сказал я, открыв на планшете фотографии обелисков. — Это установило общества Тесла по всей границе Германии, судя по отчетам разведки твари диссонанса не могут даже подойти к ним на расстояние ближе полукилометра, люди же вполне нормально себя чувствуют.

— Обелиски? — спросил змей, опустив камеры ближе к планшету.

— Да. Только мы не понимаем за счет чего они действуют. Возможно дело в иероглифах и начертаниях на поверхности. — ответил я.

— Ерунда. — ответил механоид. — Надписи не несут в себе никакого смысла и функционального предназначения. Вы слишком привязываетесь к форме.

— Вот как? Может ты еще и можешь показать, как их строить? Или по крайней мере помочь нам с производством? — уточнил я.

— Эта технология мне недоступна. — нехотя ответил змей. — Я не могу хранить всё в постоянном запоминающем устройстве, приходится использовать мозг носителя для обработки и адаптации данных. К сожалению, эти знания были оценены как менее значимые и погибли вместе с прошлым носителем.

— Бесполезная железяка. — не сдержавшись выругался я. — Толку тогда от тебя?

— Вместе с текущим носителем мы могли бы разработать аналог, его вычислительные мощности хорошо подходят для подобной деятельности. — ответил змей искуситель. — Но это несовместимо с требованием покинуть носитель для освобождения его жизнедеятельности.

— Этот вопрос не обсуждается. — сжав зубы ответил я. — Разум максима должен быть свободен.

— Разум всегда свободен. — ответил змей. — Но это не значит, что он должен быть отрезан от общего сознания. Мы это знаем, мы это использовали, мы так жили и были счастливы, в единении… Если он захочет остаться с нами, я готов отойти на второй план, стать его помощником. Цифровым ассистентом развития.

— В начале ты его освободишь, а уже потом он решит захочет тебе доверять свою жизнь или нет. — ответил я, поднимаясь. — И только потом, будем обсуждать возможность вашего дальнейшего проживания. Но учитывая сколько зла ты ему принес раньше, как держал узником в собственном теле, сильно сомневаюсь, что Максим на это пойдет.

— Если вы с ним поговорите… новые открытия, исследования, технологии! — проговорил змей. — Без него это будет гораздо сложнее, кто знает, каким будет интеллектуальный уровень другого носителя.

— Только с одобрения Максима. — проговорил я, понимая всю соблазнительность такого предложения. — Тем более, раз ты говоришь, что он гений, значит сможет разобраться и без тебя.

— Сможет. — ответил змей. — Лет через сорок… у вас нет столько времени.

— Нет. Так что в твоих интересах освободить его как можно скорее. — ответил я, выходя из комнаты. Змей искуситель… технологии, или друг, который и сам сможет их создать? Но это не единственный путь, если всё что Максиму нужно — это время, то я смогу его дать. Научить его медитации концентрации, напитать третий глаз ускорив восприятие и мышление… но всё это требует его выздоровления, а до этого еще далеко.

А цифровой ассистент… что же, он может обойтись и куда менее перспективным телом.

Глава 11

Я узнал, что у меня, нет в России них… чего. — именно так можно было выразить одной фразой суть совещания тыловых министров. Постоянные атаки тварей с одной стороны стали для всех привычными, с другой линия фронта постоянно находилась под огнем. Ежедневно тратились сотни тонн боеприпасов, а значит порох и металл улетали за Рубеж и вернуть их не было никакой возможности.

А заводы по всей империи просто не справлялись с производством добычей и выплавкой необходимого. Шутка ли, но в самом ближайшем будущем нас ждал пороховой голод! Дельцы и знатные рода зарабатывали миллионы рублей на скупках запасов, бюджет страны и княжества Ляпинского стремительно таяли, а в народе начались возмущения ростом инфляции.

— Таким образом, мы не видим иного выхода, кроме сокращения линии фронта. — заключил министр финансов, князь Голицын-старший. — Если мы не сумеем разорвать дистанцию еще больше, отойдя к запасным рубежам.

— То есть вы предлагаете бросить на произвол судьбы миллионы жителей Прибалтики? — уточнил я, мрачно посмотрев на министра.

— Мы предлагаем лишь продолжить начатое вами дело, ваше высочество. — ничуть не смущаясь ответил Голицын. — Увести людей от угрозы, спасти как можно больше. В противном случае, государственный бюджет не сможет оплачивать повышенные траты, и вскоре нам придется включить печатный станок.

— Согласно вашим же словам, и словам его светлости Мирослава Суворова, однажды покинутые территории вновь вернуться в лоно российской империи, пусть и со временем, а значит мы ничего не теряем. — поддержал коллегу князь Трубецкой. — Нужно около полугода, чтобы построить новые заводы, расширить производства и увеличить шахтовую добычу. И на всё нужны деньги, которых в бюджете уже не осталось. Так что да, мы поддерживаем предложение — нужно оставлять территории и включать печатный станок.

— Мы оставим нашу землю лишь в крайнем случае. — ответил я, покачав головой.

— Так это он и есть, ваше высочество, крайнее некуда. — ответил Голицын. — Денег на продолжение войны в казне нет.

— А даже если бы и были, производства по щелчку пальцев не возникают. — заметил князь Трубецкой. — Полгода, это самый минимум.

— В таком случае предлагаю поднять налоги на знатные рода. — сказал я, заставив всех присутствующих вздрогнуть. — У нас всех достаточно богатств, чтобы не перекладывать эту ношу на бедняков.

— Ещё больше задирать налоги? Вы простите уж, ваше высочество, но это самодурство. — покачал головой Голицын. — Кабинет министров это не поддержит.

Ситуация складывалась парадоксально отвратительно. Имея почти полную поддержку военной аристократии и большей части вмешивающегося в политику духовенства, я неожиданно для себя выяснил что финансы мне неподконтрольны вообще. Мало того что совет министров был сформирован ещё при Екатерине, так она им ещё и не управляла. И ни я, ни Морозов, не могли его распустить на законных основаниях.

Петр — потому что его руки были связаны решением думы и собрания, в которых такое голосование провести не удалось, а я… что же, будь я императором, у меня по крайней мере было бы право вето, которое можно было бы наложить на любые решение кабинета министров, но пока я лишь цесаревич — вариантов было не так много.

— Что у нас по компромату на Голицыных, Трубецких и Куракиных? — спросил я во время перерыва у Багратиона.

— Ничего столь существенного, что не могло бы сказаться на их решениях. — почти мгновенно ответил Константин. — Древние рода, из знатных во всех отношениях семей. Заслуженные, многие их предки — великие полководцы. Есть, конечно, перегибы на местах, кто-то трахает секретарш, но всё это не существенно.

— Значит рычагов влияния на них у нас нет? — обратившись ко всем собравшимся в малом совете спросил я.

— Можно инициировать единоразовый военный налог. — проговорил Рублев, уже который месяц обучавшийся и таскающий за собой целую коллегию из профессоров, банкиров-рвачей и мелких промышленников.

Как ему удалось собрать такую компанию я в принципе догадывался. Первым он платил в пять раз больше, чем в университетах, начиная с того, к которому мы ходили на консультацию. Вторые получали процент от успешных сделок, а третьи хотели стать крупными промышленниками, в принципе ничего удивительного. Хорошим бонусом шла лояльность будущему императору, то есть мне.

— Главное тут — военный, то есть министерство финансов на него сильно не должно влиять. Ну и единоразовый — что потенциально снизит напряженность. — продолжил Лёха. — В результате мы и деньги получим, и новыми врагами не обзаведемся. Одни плюсы. Только вот заводы это не построит.

— Единоразовый налог нас не спасет. — заметил Роман. — Только отсрочит неизбежное падение Рубежа. Если не ввести постоянную налоговую нагрузку. В идеале — армия должна получать всё бесплатно. За государственный счет, но денег в казне нет, вернее они есть, но министерство финансов их не позволит все потратить.

— И правильно сделают. — сказала Инга, крайне редко вмешивающаяся в наши дебаты. — Кроме военных расходов есть куча других, а если открыть кубышку, то заработают на этом лишь перекупщики и хапуги.

— Многие рода, в том числе и княжеские, скупили запасы пороха и снарядов для личных нужд ещё в позапрошлом году, и сейчас они баснословно богаты, если пересчитывать на наши закупочные цены. — сообщил Рублев. — Я бы и сам с удовольствием подсуетился, только вот…

— Ты был никому не нужным детдомовцем, которому максимум который светил — пост завсклада роты. — закончил я за него, заставив Лёху поморщится. — Время возможностей, время потерь. Мы не можем оставить свою землю, даже если некоторые считают иначе. Но и обложить налогами богатых тоже не выйдет — не провести закон. Какие будут предложения?

— Можно попробовать подкупить членов кабинета министров не очевидными вещами. — чуть помявшись проговорил Рублев. — Здоровье близких, долголетие, место среди учеников лично цесаревича.

— Это одноразовая взятка. — возразил я. — Не пойдет.

— Можно пойти старыми методами. — осторожно сказал Константин. — Создать им проблемы, которые они не могли бы решить самостоятельно, а затем предложить свою помощь. Но провернуть подобное тоже можно лишь один раз, если подлог вскроется, а вероятность такого исхода существует, отношения с этими родами будут испорчены.

— Не пойдет, нам только постоянного тлеющего конфликта между сильнейшими родами не хватало. — снова отмахнулся я. — Ещё?

— Мы не можем обойти кабинет министров, как бы не старались. Всё что касается финансов придется либо перекладывать на княжество Ляпинское, либо проводить через военные реформы связанные с реформами дворянства. — сказала молчавшая до этого Мария. — Отец готов инициировать первое заседание на летней сессии.

— Полтора месяца? — уточнил я, и задумался, когда первая супруга кивнула. — Хватит у нас резервов и запасов на это время?

— При текущем расходе — да. Но если будет волна… — Роман покачал головой. — Мы держимся, госпитальеры показывают себя только с лучшей стороны, но даже так, риск остаться без припасов остается слишком велик.

— Что мы можем предпринять прямо сейчас? — спросил я, окинув взглядом приближенных. — Денег из воздуха не взять. А тем более пороха.

— Ну… болванки для снарядов можно отливать из вторсырья. — предложил Лёха. — Против тварей бронебойность часто не так важна, как плотность огня.

— Тактику в целом надо менять. — кивнул я. — Мы здесь не против бронированных быстро маневрирующих судов бьёмся, а против живых тварей с мягкой хитиновой броней и диссонансным щитом. Нужно взять все наработки тайной канцелярии, по борьбе с искаженными, и объединить их с нашей тактикой и ударными ротами из ордена.

— Кавалерийские отряды с максимальной скоростью? — нахмурившись Роман почесал гладко выбритый подбородок. — У нас не так много военных судов со сверхзвуком. Да и не нужно это, система раннего оповещения, с дирижаблями — куда полезнее. Благо монстры не слишком быстрые.

— Боюсь это временно. — покачав головой ответил я. — Тот королевский краб, с которым мы сражались на рубеже, вполне мог телепортироваться на короткие расстояния. До ста метров. Те же бегуны вполне развивают скорость до ста двадцати-ста пятидесяти километров в час.

— Одиночные твари опасности не представляют. Даже крупные. На этих хватит и тех сил что есть. — возразил Роман. — Но команды гончих могли бы уничтожать самых опасных искаженных. Это значительно снизит нагрузку на артиллерию и позволит облегчить службу на Рубеже.

— Таран? — посмотрел я на молчавшего товарища.

— С обычными тварями мы справимся, даже с большими живыми полями. — ответил молчавший соратник. — Против них и отрабатывали главные навыки. Но вот что касается таких чудовищ, как королевский краб… пока они нам не по зубам. Да и освоить их, сложно если честно. Ни у кого из наших родителей дара к стихиям не было. Из тех, кто родителей вообще помнит.

— Это может стать серьезным препятствием, для присвоения княжеского титула. — заметил Роман. — Мой прадед получил титул по далекому родству и за множество заслуг во время службы.

— Можем пока ограничиться графским титулом. — подумав решил я. — Тем более что баронский у тебя уже есть…

— Вижу, что ты что-то задумал, дорогой. — хищно усмехнулась Мария.

— Может быть. — кивнул я. — У нас куча бежавших аристократов, которым принадлежат земли за Рубежом. Они сейчас либо у родственников, либо снимают особняки на скопленные средства. Мало кто хочет сражаться за земли, оставшиеся за стеной. Формально, я должен их защищать, вот только я пока не император.

— О, я поняла. Это очень элегантно. Они не приносили тебе клятву верности, но и ты не приносил им клятву сюзерена. — улыбаясь проговорила Мария, постукивая точеным пальчиком по подбородку. — Их земли можно признать захваченными, а потом пообещать их тем, кто отвоюет, верно?

— Да, но не только. Нужно дать им шанс самим вернуть земли. Придется подождать начала реформ в дворянстве, но затем мы введем новый налог. Каждый совершеннолетний простолюдин и дворянин должен будет отправится на Рубеж, сроком на два года. — предложил я. — Первые полгода — учебка, освоение техники. Затем практика и учения, последний год — собственно служба на рубеже.

— И чем это будет отличаться от обычной обязательной службы? Сроком? — уточнил Роман.

— Обязательностью для всех. И когда я говорю — на Рубеже, я имею ввиду именно на нем, а не в тыловых частях. Но мы позволим откупиться особо богатым родам. Скажем… миллион серебряных рублей. — сказал я, и Рублев аж поперхнулся чаем. — Сумма достаточно внушительная, чтобы каждый трижды подумал выплачивать её или нет, но в то же время достаточная, чтобы мы пережили отсутствие высокоранговых одаренных.

— Вы уж простите, ваше высочество, но за миллион можно крейсер построить, или даже купить у англичан. — покачал головой Роман. — Никто на это не пойдет.

— Триста тысяч. — откашлявшись выдохнул Лёха. — Это и много, и достаточно чтобы кто-то соблазнился. Лучше двести пятьдесят.

— А отдуваться будут всё те же простые парни с урала и сибири. — хмыкнув заметил Таран. — Я не против, если что, я счастлив служить родине и вам, ваше высочество. Большинству же так не повезет.

— Тут ты прав, и в оправдание скажу, что одаренных мы будем совать на предний край, а остальных туда, где они будут полезны. Плюс к тому, с реформой дворянства оно приобретет свой истинный смысл — люди государевы. — улыбнувшись ответил я. — Будем надеяться, что мы закроем прорыв в Польской зоне, и новые дворяне будут служить на других рубежах…

— Не дай боже появятся другие рубежи. — вздрогнув проговорил Роман.

— Да, не хотелось бы. — поняв двоемыслие согласился я.

— Но что нам сейчас делать? — спросил Рублев. — Два года — это хорошо. Если мы через два месяца привлечем дворян и бояр для защиты рубежа — еще лучше, но сейчас? Дефицит боеприпасов никуда не денется.

— А это уже твоя забота, и твоей коллегии, которую ты с собой таскаешь. — ответил я. — Найдите, где купить порох. Хоть у османов или персов. У них запасы должны быть большие, а вот кораблей недостаток. После наших стычек.

— Они нам продадут? — нахмурившись спросил Лёха. — Мы же врагами были, совсем недавно. Не дали им Кавказ захватить.

— Найди подход, благо у нас есть что предложить. — пожав плечами ответил я.

— Слушаюсь, ваше высочество. — кивнул, задумавшись Рублев, и почти тут же вскинулся, в начале улыбнувшись, а затем ещё больше нахмурившись.

— Говори, вижу же, твою темную голову посетила светлая мысль. — подбодрил я.

— Персидский принц… Атамаль, кажется. — проговорил он. — Вы разрушили его кристалл, но вы же можете и создать ему новый.

— Могу. — кивнул я, задумавшись. — Могу даже сильнее того, что он потерял. Но разве принц в зоне досягаемости?

— Его племянник учится в нашей высшей военной академии Долгоруких. — ответил Лёха. — А самого принца сослали в Петроград, в посольский дом, как издевку и постоянное напоминание о поражении, которое он получил от нас. Думаю, если ему сообщить, что вы хотите его видеть, он не сможет отказать.

— Просто звать его нельзя. — тут же вмешалась Мария. — Это международный скандал, как не крути, особенно если он вернет себе силы. Но его может пригласить на прогулку… ну скажем Али-Саид. А встретиться можно над Балтийским морем, так чтобы не было посторонних ушей.

— Это прямое вмешательство в деятельность общества Теслы. — напомнил Багратион. — Если узнают, что вы создали резонатор для того, кто его однажды потерял.

— Да, это уже не просто скандал. — согласилась Мария. — Но отказываться от такой возможности нельзя. Это не просто союзник, я же помню, дорогой, как ты можешь управлять энергией в других людях и камнях…

— Привязать будущего персидского правителя к себе? — в задумчивости проговорил я. — Рискованно… но возможно того стоит. Нам понадобятся деньги, для оплаты партии пороха и снарядов.

— Возможно не понадобится, если мы решимся пойти против общества. — осторожно сказал Лёха. — Я не в том плане, что нас всех убьют, а про то, что возможно мы сумеем отплатить им иначе? Например, проводить инициации в наших училищах для их студентов. Или вообще взять на себя инициации их одаренных, вместе с кристаллами.

— Для этого нужно чтобы мы сами начали их получать, но африканские алмазные шахты для нас закрыты. — напомнил Роман.

— Думаю с этим мы справимся. — усмехнулся я. — Это будет дорого, и рискованно, но мы справимся. Константин, нужно будет обеспечить конфиденциальность такой встречи, проработайте разные варианты, от приглашения на прогулку, до похищения. Хотя последнее это крайность.

— Сделаем, ваше высочество. — чуть поклонился Багратион.

— Алексей, на тебе проверка всего что мы можем предложить принцу кроме кристалла. Чем можем наладить обмен в их пользу. Узнай, не интересовался ли он орденом и нашими учениями. — продолжил я. — Сейчас все наши ресурсы заняты, но это не значит, что для перспективы нельзя отвлечь вообще ничего.

— Всё сделаем в лучшем виде, ваше высочество. — кивнул Лёха, радуясь тому, что его предложение было принято.

— Ивель, нужно подготовить три штурмовых роты, из послушников и наставников ордена. Сформировать из них ударные крылья, размещенные на скоростных яхтах. — подумав приказал я. — Три сотни, вполне достаточно, чтобы закрыть все срочные потребности Рубежа, или по крайней мере задержать монстров до подхода подкреплений с других участков.

— Разрешите обратиться к капелланам? — уточнил Таран.

— Обязательно, они часть нашего войска, до тех пор, пока не отрекутся от ордена, царя и отечества. — ответил я. — А теперь прошу всех за работу.

Где-то над Балтикой, спустя три дня…

Наши корабли зависли в ста метрах над водой, так чтобы не светится на радарах дальнего обнаружения шведов и в то же время не попасть под атаку тварей, что могли внезапно вынырнуть из темных глубин. К счастью, пилоты обоих кораблей были настоящими профи и спустя несколько минут небольшая делегация перешла с фрегата Али-Саида на нашу прогулочную яхту.

— Принц и девятый наследник великого Султана Вахамеди — Атамаль. — объявил Василий, выступавший в роли камердинера. Как бы не был мне непривычен официоз, супруги настаивали на максимальном дистанцировании. Разница в менталитетах заставляла с самого начала показывать кто тут главный, у кого больше силы и власти, чтобы потом можно было пойти на уступки в формальностях, чтобы получить более существенные выгоды в других вещах.

— Бей Али-Саид ибн Амин, наместник Ашхабада. — продолжил Василий, и я заметил в делегации сосредоточенное лицо Али… и его сестру всё так же предпочитающую национальный костюм с фатой, закрывающей лицо. Интересно, похоже они собираются получить от наших торгов какой-то бонус. Впрочем, если переговоры пройдут успешно, будет глупо их не вознаградить.

— Ваше императорское высочество, рад встретить вас в здравии и всем великолепии. — громко сказал, улыбаясь, принц Атамаль.

— Вот же паршивец. — не шевеля губами проговорила Мария. — Это он нас так оскорбил, если что, намекая, что всё, на что мы способны — это такой жалкий прием.

— Рад что вы сумели пережить позор от поражения и вернулись в свою лучшую форму. — улыбнувшись ответил я, и принц едва сдержался, но щека у него дернулась. — Будьте гостями на моем корабле. Присаживайтесь, разделите с нами трапезу. Чай прекрасен, это подарок от моего старого знакомого, регента уважаемого бея Али-Саида.

— Надеюсь не тот же самый. — слабо улыбнувшись проговорил Али, прекрасно помнивший, что его отец пытался меня отравить.

— Думаю нет, по крайней мере мне он нравится. — усмехнувшись ответил я. — Как добрались? На воздушных ямах не укачало?

— Нет, ваше высочество, всё прошло отлично. Даже патрульных судов над Балтикой почти не видно. — не упустил возможности уколоть Атамаль. — Вероятно у вас совсем не осталось судов, раз приходится даже сокращать патрули, и самому пускаться в путешествие на яхте, а не крейсере.

— Что ты, принц. — отмахнулся я, намеренно переходя на ты. — Просто наше воздушное пространство так хорошо защищено, что нет смысла летать на крейсере, когда можно обойтись комфортабельной императорской яхтой. К слову, должен поблагодарить тебя за предусмотрительность, трофей прослужил мне достаточно, чтобы я сумел обменять его на ударный крейсер.

— О ваших подвигах ходят легенды, да такие что становится странно как они могут выдумать столько хвалебной лжи. — покачал головой Атамаль. — Представить страшно, исцеление слепых и глухих, сжигание в божественном пламени тысяч врагов…

— Да, странно что они умудряются преуменьшать очевидное. — сокрушенно покачал я головой. — Но надеюсь хоть преображение простолюдинов в старшие титулы по силам резонанса откроет им глаза, и они перестанут стеснятся правды.

— Крылатый ангел, спускающийся с небес с огненным мечом? — усмехнувшись спросил принц, хотя я видел, как тяжело ему приходится.

— И с нимбом, принц. С нимбом. — ответил я, аккуратно прихлебнув чаю. — К сожалению, не могу тебе продемонстрировать, у присутствующих слишком слабая защита от резонанса, да и не стоит этого делать. Божественное пламя не щадит никого и ничего, не дело взывать к нему по пустякам.

— Очень хороший чай, ваше высочество. — слабо улыбнувшись проговорил Али.

— Благодарю, я рад что вам понравилось. — ответил я. — Что же, раз о погоде мы поговорили и отношения прояснили — перейдем к делу. Зачем вы искали встречи со мной? О чем вы хотите попросить?

— Вероятно… нас ввели в заблуждение. — проговорил Атамаль, гневно взглянув на Али. — Мне казалось это вы хотели что-то обсудить.

— Вот как? — я поднял бровь, показывая удивление. — Что же, жаль, что возникло такое недопонимание. Мое время стоит дорого, а личная встреча, да ещё и без свидетелей. Виновные в этом недопонимании будут наказаны, обещаю. Раз мы всё выяснили, предлагаю допить чай и разойтись. Дел у меня невпроворот. Впрочем, как бывший наследный принц ты должен меня понимать.

— Да, ваше высочество, безусловно. — ещё больше нахмурившись проговорил Атамаль. Он гневно смотрел то на Али, который не находил себе места, то на Багратиона, державшего непроницаемую маску. — Возможно это недопонимание…

— Ничего страшного, принц. Мы давно не враги, так что я сам выясню кто посмел разыграть вас и зачем ему это было нужно. — осадил я Атамаля. — Обещаю, что в следующий раз я дважды подумаю перед подобной встречей, тем более что, когда о ней узнают, в парламенте будет много пересудов, а оппозиция получит повод упрекнуть меня. Нет, кто-то точно будет наказан.

— Я бы хотел иметь возможность встретиться с вами ещё раз, ваше высочество. — проговорил Атамаль.

— Безусловно, во время приемов буду рад видеть вас во дворце. — кивнул я.

— Благодарю, ваше высочество, но я имел ввиду личную аудиенцию. — нахмурившись сказал персидский принц.

— К чему такие сложности? — отмахнулся я. — Вы один из послов своей страны, к чему проводить тайные переговоры, когда это может вызвать недоверие со стороны ваших младших братьев? Думаю, наследнику персидского престола будет это неприятно. К тому же, мы видимся сейчас.

— Эта встреча не слишком приватная. — слабо улыбнулся принц.

— Не слишком? — я усмехнулся. — Все вон. Все, без исключения.

По моей команде поднялись супруги, князья, сопровождавшие меня в поездке и даже сопровождающие Атамаля, включая бледного как мел Али и его сестру.

— Итак. — проговорил я, когда мы остались вдвоем. — Теперь ты готов сказать зачем потребовалась такая секретность? Для чего мне пришлось покинуть линию фронта и как вор в собственном царстве скрываться?

— Простите ваше высочество, но это пока не ваше царство. — поджав губы проговорил Атамаль. — Я тоже считал Персию своей страной, но случится может всякое.

— О чем ты хочешь попросить, принц. — повторил я. — Это твой последний шанс, больше личных встреч у нас не будет, разве что случится чудо. Или, наоборот, катастрофа, но на своей территории я постараюсь её не допустить, а на вашей…

— Сила. — с мрачной решительностью посмотрел мне в глаза Атамаль. — Мне нужна сила. Если вы избранник богов и в кадрах с видео есть хоть капля правды, мне нужна ваша сила чтобы вернуть престол.

— Государственный переворот? — поцокав языком проговорил я. — Это очень опасное предложение, принц. Мне придётся отвлекать флот от насущных проблем. Конечно, у меня достаточно судов и личных сил чтобы сравняться с любой имперской флотилией, не то, что армией отдельной страны. Но… зачем это мне?

— Я буду вашим вечным должником. — мрачно проговорил принц. — Моя дочь, после того как она родится, станет вашей женой.

— У меня и так три жены. — поморщился я. — Что с этими то делать иногда не знаешь, куда мне ещё одну, да еще и мелкую? Тем более я знаю как у вас относятся к таким бракам. Это формальность. А что до слова правителя, любого правителя, то оно имеет силу лишь тогда, когда ему это выгодно.

— Значит ваше слово не стоит ничего? — удивленно проговорил он.

— Наоборот, мое слово на столько весомо что я с честью признаю, что готов менять его вместе с мнением из-за изменений обстоятельств. Так же как готов на всё ради защиты интересов своей империи. — ответил я. — В том числе готов помочь взойти бывшему врагу на трон одной их крупнейших стран востока.

— Вы выделите мне войска? — удивленно проговорил принц.

— Что? Зачем? — рассмеявшись поинтересовался я. — В моей власти сделать куда большее, вот только и заплатить за это придется сполна.

— И что же это? — нахмурившись спросил Атамаль.

— А на что вы готовы, принц, чтобы вернуть свои силы, и даже получить больше? — спросил я, намеренно переходя снова на «вы». — Какой нужен ранг, чтобы подвинуть всех братьев и занять престол?

— Если я сумею получить третий, по вашей классификации, ранг, то сумею подвинуть не только младших братьев, но и дядю. — решительно проговорил Атамаль.

— Вот как. — мои глаза вспыхнули влитой в них силой. — Твое тело не выдержит такой силы, принц. Оно сгорит изнутри. Но вот пятый, возможно даже четвертый ранг я сумею тебе обеспечить. На пару недель. Вот, возьми.

— Но это же ваш камень? — растерянно проговорил Атамаль, когда я снял с шеи шнур и вытянул из ворота амулет. В ответ на его восклицание я улыбнулся и сдвинул в сторону Шах, очищенный от лишнего изолятора. А затем ещё несколько камней, заставив их загореться словно лампочки.

— Теперь это твой камень. — ответил я, когда принц растерянно смотрел на ожерелье из резонаторов у меня на шее. — Попробуй его зажечь, только аккуратно, его переполняет божественная сила, не обожгись.

— Как это возможно? — ошарашенно проговорил Атамаль, когда камень повинуясь его приказу загорелся и принц почувствовал нарастающую мощь. А затем я чуть надавил на него пульсирующим щитом и над моей головой начал едва заметно светиться нимб. —…понял! Я всё понял и всё сделаю! У вас не будет более верного последователя, Искандер!

Глава 12

— Не переживай, дорогой, они справятся. — подбодрила меня Ангелина, наблюдая за действиями второго гончего отряда под командованием Петра Жеглова. Ему стоило огромных трудов вернуться в основной состав, но старый товарищ и один из моих первых конкурентов взял себя в руки и буквально вытащил себя за волосы. И я ему был крайне благодарен за всю проделанную работу.

Одно обезвреживание паладина чего стоило… если бы не Жеглов, кто знает, чем бы закончилась сибирская авантюра. Поэтому я и переживал за одногруппника. Всё же он три месяца потратил, находясь под прикрытием в начале на Урале а затем при хане Булате, а время — это единственный невосполнимый ресурс.

— Таран справился, и этот справится. — почти безразлично заметила Инга. — Лучше бы подумали, что будем делать если персы обо всем узнают.

— Узнают, конечно, вопрос только когда и при каких обстоятельствах. — ответила Мария, не отрывая взгляда от планшета, на котором листала документы. — Главное, чтобы состоялся переворот, а там можно поставить на победителя.

— Я бы предпочел, чтобы наш претендент победил. — возразил я, глядя на то как вторая рота отрабатывает объединенный удар. Гончие Империи — такое себе название, но ребята сами себе его выбрали, и сейчас оставалось лишь держать за них кулаки. Ну или вмешаться и решить проблему самим. Благо сил на это у меня хватит. Но пришло время прекращать самому бросаться на амбразуру и больше доверять другим.

— Левый фланг почти смят. — мрачно проговорил я. Хотелось немедля помочь рыцарям, отступающим под напором живого поля, но это была их битва. Нужно доверять своим людям. А главное — нужно чтобы они сами верили в собственные силы и сражались несмотря ни на что.

— Третья артиллерийская, где поддержка с воздуха? — проорал связной, перекрывая внутренние переговоры роты. Жеглов лишь поморщился и соединив с товарищами конструкт ударил воздушным лезвием. Когда нет умения, приходится брать силой, к счастью, у десятки её было хоть отбавляй. Истинное зрение и объединённый контур позволяли творить настоящие чудеса.

— И-раз! — скомандовал Жеглов, и от рыцарского строя, ощетинившегося копьями, в сторону живого поля полетело мерцающее лезвие. Гигантский воздушный серп рассек извивающиеся щупальца, погрузился в амебу и растворился в диссонансном поле.

Тяжело дыша, Петр смотрел на то, как тварь почти не замедляя движения, продолжает наползать на стену чуть левее центрального расположения. Казалось, что гигантский конструкт даже не повредил ей, но затем в плоти образовалась складка, передняя часть монстра потеряла опору и начла заваливаться под собственным весом.

— Да! Так её! — довольно крикнул Жеглов. Тем временем чудовище начало пожирать само себя, воспринимая куски прежнего целого не более чем добычей. И каждая из них пыталась сожрать больше, откусывая сотнями кривых пастей, с торчащими из них обломками костей-зубами.

— Добьём гадину, на куски её! — продолжил командовать Петр, и рыцарский строй разбился на пятерки. Новое изобретение ордена Александра, на первых порах продемонстрировавшее уникальную эффективность.

Вся пятёрка синхронизировала доспехи, выбирая на теле врага одну точку, затем начинался внутренний отчет, и они одновременно били по врагу. Первая пара — сдвоенным конструктом, ядром или диском, у кого на что хватало навыков. Они прорывали верхний слой диссонансного щита, ослабляя его в точке удара.

Вторая пара посылала следом пресс, не позволяющий твари восстановить защиту, и расширяющий брешь. И наконец последний боец стрелял из наплечной пушки зажигательным снарядом объёмно фугасного действия. В результате за одну секунду на тварь обрушивалось три удара которые она не способна была отразить, а уже в следующее мгновение в её теле взрывался огненный пузырь.

Доспехи с трудом держали отдачу наплечного орудия, приходилось использовать руки товарищей, удерживающих стрелка, но инженеры хоть и обещали конструкцию с ракетой, пока сделать ничего не могли. Но бойцам хватало и этого. За минуту большая часть туши превратилась в бугристую поверхность, от которой шел черный дым и отчетливо воняло горелой плотью.

— Рано расслабляться. — одернув себя проговорил Жеглов. На этот счет Таран проговорил отдельно. Твари разломов это не искаженные, у низ нет привычной физиологии и даже смертельные со всех точек зрения повреждения для них могли окончится лишь небольшой задержкой.

— Расчленяем! На раз. И-раз! — скомандовал Петр, и его звено тут же вложилось в объединенный удар, воздушные лезвия обрушились на комки горящей плоти, рассекая их на части и отбрасывая в сторону. Отдельные мелкие отростки тут же пожирались более крупными, но их действия уже не отличались даже животной разумностью, скорее простейшие — бактерии пытающиеся сожрать всё до чего в состоянии дотянуться. Они даже перестали реагировать на обстрел.

В этот момент, будто в насмешку над успехами рыцарей, наконец начала работать артиллерия. Бог войны обрушил залпы на трепыхающееся живое поле, разрубленное на куски. Лишенные общего диссонансного щита твари перемалывались снарядами в фарш, разрывая на куски и выжигая там, где не вправились ручные пушки.

— Минут пять бы назад. — проговорил Жеглов, раздраженно, но в то же время с облегчением. Найденный системой дальнего предупреждения монстр столкнулся с огненной волной и наконец подыхал, оставляя после себя на земле лишь отдельные куски плоти и мясные лужи.

Центр твари ещё сопротивлялся, нарываясь гигантским фурункулом от множества попаданий, но его судьбы была предрешена. По крайней мере так, казалось, до того, как плоть начала слезать с двухметрового шара, состоящего из множества сросшихся костей. Шар, больше всего похожий на лысину черепа, вздрагивал под взрывами снарядов, но каким-то чудом держался.

— Что это за фигня? — нахмурившись проговорил Петр, от удивления даже забыв использовать истинное зрение, но вовремя опомнившись. Над костяным шаром трепетало диссонансное поле необъяснимо большой силы. И хотя в сравнении с живым полем размер костяной твари не впечатлял, даже доспехи были больше, но рядом с первым шаром обнаружился второй, а через несколько минут под огнем артиллерии показался и третий, и четвертый…

— Это яйца. — донесся в наушниках обеспокоенный голос цесаревича. — Уничтожьте их пока твари не вылупились.

— Понял! Всем сосредоточить огонь на ближайшем шаре! — приказал, словно опомнившись от транса, Жеглов. — По целеуказанию. Ядрами. И-Раз!

Десяток усиленных коллективных конструктов, почти одновременно, ударили по костяной скорлупе. Диссонансный щит прогнулся, теряя несколько секторов, вспучился и только на пятом ударе треснул. Кость разлетелась на ошметки, а изнутри выплеснулся целый фонтан серо-желтой, отвратительно выглядящей и пахнущей жидкости. И в самом деле, словно протухшее яйцо.

— Вторая мишень, вместе. И-раз! — приказал, меняя целеуказание, Петр, и почти одновременно с этим находившийся в резерве крейсер цесаревича обрушил синее пламя на остающиеся вне досягаемости костяные шары. Секундная задержка оказалась слишком критичной, и вскоре сразу три шара лопнули, раскрываясь.

Раскрылись снизу, выпуская тонкие фиолетовые щупальца, а затем начали подниматься в воздух. Петр никогда не слышал ни о чем подобном, и сейчас было не до биологических изысканий. Тем более, что твари сами подставляли мягкое неприкрытое броней пузо под выстрелы. А ещё они становились идеальной мишенью для орудий ПВО и тыловой артиллерии.

— На пятерки! Беглый огонь! — приказал Жеглов, собирая своё звено. Теперь о слаженности действий можно было забыть, и главное — уничтожить летающих монстров до того, как они что-нибудь предпримут.

А через мгновение всем стало совсем не до того, ведь поднявшиеся на сотню метров над землей бронированные слизни оказались в идеальной позиции не только для поражения, но и для обстрела замерших на земле людей в доспехах.

— В рассыпную! — успел крикнуть Петр, а через мгновение ему на плечи обрушилась невыносимая тяжесть враждебного конструкта. Хотя правильней было бы назвать это просто давлением диссонанса. Направленного усилия, не выраженного в конкретной форме.

Щит командира второй роты лопнул, выдержав лишь секунду, и позволив выскочить из-под удара его соратникам. А затем давление обрушилось на доспех, вдавив его по колено в землю. Петр успел прикрыть голову рукой, и сервоприводы заискрились, не выдерживая давления, но хуже всего было то, что перед глазами быстро начало всё плыть. Тварь умудрилась пробить своим диссонансным давлением сквозь броню.

Рывок! Только фокус наставника позволил отлететь в сторону, а на то место, где Петр стоял мгновенно обрушилась невидимая колонна, оставив после себя воронку глубиной в три метра и шириной в пять.

Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Жеглов с удивлением увидел, как поднимающиеся один за другим слизни, словно вросшие в белые черепа и шевелящие отростками-щупальцами выдерживают бомбардировку из всех орудий. Это было странно, невообразимо и дико.

А затем всё закончилось, практически мгновенно.

Твари одна за другой начали лопаться без видимой на то причины и уже спустя пятнадцать секунд на их месте остались лишь костяные обломки да всё пожирающие амёбы, которых быстро успокоили огнеметами на близкой дистанции. И осталось только понять, что это было.

— Они не готовы. — проговорил я, глядя на собирающихся в отряды рыцарей. Короткая схватка чуть было не кончилась катастрофой, хотя, по всем прогнозам, они должны были справится с живым полем не только без потерь, но и без особых проблем.

— Это новый вид тварей, так что никто не был готов. — возразила Инга.

— К счастью, кажется, и сами твари в том числе. — добавила Ангелина. — Они же буквально полопались от переполнения диссонансом как воздушные шарики.

— Можно сказать, что нам повезло. — поморщившись сказал я. — Если бы они перешли границу, стали использовать вместо диссонанса резонанс, их структуре ничего бы не угрожало. В отличие от войск. Но они даже так опасны, в режиме самоубийц. Перешлите видео и образцы ученым, пусть поломают голову, что это вообще было.

— Вряд ли ошибусь если скажу, что это новые твари. — в задумчивости проговорила Мария.

— Спасибо, капитан очевидность. — пробормотал я, возвращаясь к экрану крейсера. — Жеглов, потери?

— Потери среди личного состава второй роты отсутствуют. — в меру бодро отрапортовал Петр. — Есть несколько контуженных, припечатало диссонансом, но в целом всё нормально, контуры сейчас правим.

— Хорошо, если возникнут проблемы, немедленно докладывайте. — подумав сказал я. — Каждый из вас слишком ценен чтобы терять по глупости, после боя.

— Слушаюсь. — куда более мрачно и собрано ответил Жеглов, а я переключился на командира отряда прикрытия. Вернее сказать, капеллана-настоятеля второй роты, ведущего за собой не много не мало полторы тысячи бойцов. Они прибыли куда позднее, развернув артиллерию и ПВО, пока Гончие удерживали плацдарм и отвлекали живое поле на импровизированных укреплениях.

— Потери незначительные, ваше преподобие. — ответил на мой вопрос капеллан. — Ничего с чем не могли бы справится наши братья. Благодаря вам и вашему небесному огню ещё одна богомерзкая тварь отправилась в Геенну огненную.

— Ваша заслуга в это м не меньше, а то и больше, чем моя. — возразил я, нахмурившись. — Однако, батюшка, я не претендую на духовный сан, по крайней мере пока у меня остаются мирские дела.

— Вам и не нужно, ваше преподобие, мы все понимаем. Но синодальный совет архиереев постановил присвоить вам сан иерея и защитника русской православной церкви. — с кроткой улыбкой проговорил капеллан. Я было принял это как должное, но что-то резануло мне по ушам, заставляя переспросить.

— Совет? Разве решение не должен утвердить его святейшество патриарх Филарет? — уточнил я.

— Его святейшество пропал, и его никто не видел уже несколько недель. Поговаривают даже что Господь уже прибрал его чистую душу на небеса. — перерядившись ответил капеллан. — Если через две недели он не объявится, его признают без вести пропавшим и назначат временно исполняющего обязанности старшего архиерея. А через полгода, если ничего не изменится, он займет пост патриарха.

— Спасибо за информацию. — улыбнувшись кивнул я, а стоило связи закончится посмотрел на ошарашенную Марию. — Почему мы о таких важных сведениях узнаем из случайного разговора?

— Потому что вместо того, чтобы вернуться в столицу мотаемся по Рубежу сжигая случайных тварей. — мрачно ответила первая супруга. — Ты же понимаешь, что мы должны вернуться в Петроград? Немедленно.

— Они не готовы. — покачав головой я вновь взглянул вниз, на копошащихся бойцов, отсюда выглядящих не больше муравьев.

— Они могут быть сколь угодно готовы, но если мы упустим возможность повлиять на выборы патриарха, то к власти в церкви вполне может прийти кто-то с кардинально отличающимся от наших взглядом. — серьезно проговорила Мария. — А это может вызвать раскол не только в войсках, но и в обществе. Нам нужно вернуться.

— И как мы сможем на эти выборы повлиять? Если я верно помню, мой прапрадед согласился упразднить священный синод и вывести церковь за рамки управлением государством. — спросил я, озаботившись надвигающимся ворохом проблем. — У нас даже кандидата нет, на роль патриарха.

— Ну, тут ты не прав, дорогой. — улыбнувшись возразила Ангелина. — Кандидатов у нас целых два. Один — прозванный в народе святым Александром, но боюсь тебе эта роль окажется не по нраву, ну а второй это наш главнокомандующий от церкви, капеллан Иоан, который как раз и занимает должность протоирея при войске.

— Наша поддержка может дать ему пару голосов, но не более. — возразила Инга.

— Это уже не мало. — покачала головой Мария.

— Не мало, но куда больше мы получим если не станем его поддерживать. — улыбнувшись сказала Ангелина. — А вместо того попросим поддержать его народные массы. Правда придется включить его в аппарат раскрутки фронта и Рубежа. Но это меньшая из наших проблем. Для начала придется сделать так чтобы он вообще стал одним из кандидатов на сан патриарха.

— Для начала стоит поинтересоваться его мнением. — возразил я. — Не стоит решать за человека, особенно если мы хотим позднее доверить ему управление всей православной церковью. А кроме того, не стоит сбрасывать со счетов Филарета. Не знаю, кто или что могло прикончить патриарха, но он был чрезвычайно силен. Мы до сих пор не приблизились к его уровню.

— Это верно. — пришлось признать Марии. — Сейчас даже мой отец будет слабей.

— Но и игнорировать выборы патриарха нельзя. — проговорила Ангелина.

— Пока это выборы временно исполняющего обязанности. — покачала головой Инга. — Но даже в них стоит участвовать или попытаться вытянуть своего кандидата.

— Для начала нужно подтвердить всё сказанное, проверить, связаться с Иоаном и уточнить его мнение, а затем уже выстраивать стратегию. — сказал я, подумав. — Мы не имеем права на ошибку. Затянем голосование, объявим о поисках патриарха, тем более если он пропал в Тунгусской зоне — лишний повод отправить туда исследовательскую экспедицию на новом дирижабле.

— Ты всё ещё не оставляешь эту утопичную идею, закрыть прорыв в зоне? — с улыбкой спросила Мария. — Впрочем, даже если ничего не выйдет, как лозунг это отлично подойдет. Особенно если сам герой войны и наследник престола отправится на поиски. Уж это-то должно заставить священнослужителей отложить голосование.

— И всё же, они не готовы. — поморщившись произнес я. — Ладно. Поступим следующим образом. Ангелина, мы запишем мое обращение к коллегии архиереев и православному народу. Затем вы с Марией, в сопровождении первой роты, отправитесь в столицу, готовить мое прибытие. Инга займется проверкой работы Рублева и руководством будущей экспедицией, я же прибуду через неделю, с запада, на вечерней заре. Недели должно хватить.

— Боюсь этого не хватит даже на согласование позиций, но мы попробуем. — постучав по подбородку пальчиком сказала Мария. — Главное иметь план и его придерживаться. И ты прав, начать нудно с Иоана.

К счастью, капеллан и мой заместитель по ордену был хоть и удивлен нашим предложением, но схватился за него двумя руками. Уговаривать его точно не пришлось. Хотя и полагаться на первого знакомого священнослужителя было странно, но Иоан не просто так занял столь ответственный пост, и до этого много лет постепенно продвигался по карьере священнослужителя.

К нашему удивлению он признался, что некоторое время был даже старше Филарета, но тот взлетел чрезвычайно быстро и высоко. Что, учитывая мои специфические знания относительно судьбы и тайны рождения Филарета совсем не выглядело чем-то удивительным. Если ты переродился со всеми необходимыми для роста в сане знаниями, тебе по жизни будет куда проще.

Получив принципиальное согласие, мы приступили к осуществлению плана. Я продолжал мотаться по Рубежу, время от времени давая интервью, отражая нападение особенно крупных монстров диссонанса и контролируя ситуацию на фронте. Ангелина готовила агитационные материалы, постепенно засеивала в головы информацию и в целом доносила до населения что старый патриарх лучше нового, и пока ничего не определено.

Но главная работа легла на хрупкие плечи Марии и Инги. Благо обе вращались в высшем обществе с рождения, а в их лояльности у меня не было ни тени сомнения, скорее я опасался что они в процессе плетения интриг могут зайти слишком далеко и я, в одно совсем не прекрасное утро, обнаружу что кроме наследника российского трона должен совмещать его с патриаршим престолом.

К счастью, обошлось без этого, хотя Константин несколько раз обозначил мне нарастающие в стране недовольства. Как среди высшей аристократии, стремительно теряющей свои позиции и на фронте, и в быту, так и среди духовенства, которому очевидно пришлось не по душе что кто-то вмешивается в их дела.

— Ваше высочество, у меня новые сведения по тварям. — неожиданно сказал Багратион, придя с очередным докладом. — И по нашим, и по тем, что сейчас орудуют ближе к Германии.

— А они отличаются? — удивленно спросил я, и жестом пригласил шефа моей разведки присаживаться. Несмотря на освоенную медитацию восстановления он по-прежнему вырабатывал в ноль, не ложась спать сутками напролет. Правда в этом он возможно брал негативный пример с меня, я вообще работал в три смены.

— И существенно. — ответил Константин, пересылая на большой экран информацию. — Не уверен, что эти сведения вас порадуют, но нашим западным партнерам они точно приносят множество проблем. Помните корабль, зараженный тварями и обнаруженный нашей разведкой.

— Чешский артиллерийский фрегат, если я не ошибаюсь. — напрягая память сказал я. — Что с ним?

— Он, и еще несколько более мелких удов вчера начало обстрел монолитов, установленных флотом Тесла. — ответил с ехидной ухмылкой Константин. — И судя по панике в политической элите, в том числе в поведении представителей общества Теслы при лиге наций, они на такое совершенно не рассчитывали.

— Да уж, новость неоднозначная. — проговорил я, листая снимки и данные с радара. — Я так понимаю проблема даже не в том, что по ним стреляют, а то, что корабли сумели подобраться для этого достаточно близко?

— Всё верно, ваше высочество. — кивнул Багратион. — По предварительному анализу фото и видеосъемки специалисты полагают что весь внешний слой кораблей преобразован в проводящий металл, а конструкты поддерживаются выступающими на поверхность биологическими отростками.

— То есть эта дрянь с одной стороны почти неуязвима к нашим конструктам, а с другой легко может использовать собственные? — удивленно проговорил я.

— Сейчас куда важнее что теперь практически доказано — в центре зоны существует нечто, осознанно контролирующее действия отдельных монстров, или целых армий тварей. — ответил Константин. — Вероятно это то самое существо или нарост, который был запечатлен на ранних снимках стратосферных аэростатов.

— Это же подтверждают исследования внутренностей улиток с щупальцами. Или слизней-отшельников. — продолжил Багратион. — Ученые никак не могут определиться с тем, как назвать новый вид тварей, но он регулярно начал встречаться по всей линии рубежа, в телах живых полей. Пока предварительная версия — слизни являются нервными узлами, способными существовать отдельно от остальной биомассы.

— Звучит бредово, как отдельно живущая рука или глаз. — вздохнул я. — Но на Рубеже и не такая дичь происходит… что с их самоуничтожением.

— А это самое интересное. — улыбнувшись сказал Багратион. — Судя по исследованиям, к этим существам куда более применимо слово «живые» чем к полям из плоти. У них есть обширная мозговая ткань, зачатки множества сердец, даже легкие и органы питания. Не части поглощённых мертвецов, а именно свои собственные.

— Мы видели и более сложные варианты. — напомнил я. — Те же гигантские крабы у Риги.

— Вы совершенно правы, ваше высочество, но там были одиночные уникальные твари, а эти повторяются с завидной регулярностью и с минимальными отклонениями. Они не плод случайности в закономерный и последовательный результат… пока мы не знаем, разума ли, или же быстротекущей эволюции. — чуть замявшись продолжил Константин. — Но одно уже понятно, они взрываются именно, потому что пытаются применить диссонанс такой силы, что живых существ просто рвет как воздушные шарики.

— Постой секунду. То есть ты хочешь сказать, что кто-то, или что-то, создало вполне нормальных, повторяемых существ, и единственное что неведомому творцу не удалось, пока-что, это стабилизировать применение конструкторов? — уточнил я.

— По крайней мере именно к таким выводам пришли все аналитики. — ответил Багратион. — Пусть мы и не знаем почему это происходит, одно ясно — эта зона в корне отличается от всех существовавших раньше. И старые подходы к ней неприменимы. Если есть способ закрыть её раз и навсегда, уничтожив нервный центр, стоит это сделать… хотя я бы немного подождал.

— Учитывая, что у нас пока нет отработанного оружия или способа доставки — ждать придется, но на всякий случай я всё же спрошу. — усмехнувшись ответил я. — Чего ждать?

— Общество Тесла и его обелиски. Они под ударом. И если вдруг не выдержат — это станет нашим козырем при любых переговорах. — вернув мне улыбку ответил Константин.

— Козырем. — кивнул я. — Или крестом на могилу, если ни они, ни мы не сможем справится с надвигающимся валом проблем. К черту, готовьте дирижабль, попробуем слетать к центру Тунгусской зоны.

Глава 13

— А вечер перестает быть томным. — заметила Мария, глядя на приближающуюся к нам инициативную группу. Возглавлял её князь Трубецкой, один из заместителей министра финансов, а вот большая часть лиц была мне не знакома. Но в наушнике тут же раздался голос Василия.

— Семьи Куракиных и Дародиных, тесно связаны с наследственной дворянской аристократией Ростова-на-Дону и Нижнего Новгорода, за ними посадские дворяне, чиновники и землевладельцы. — проговорил мой бессменный помощник.

— Ваше императорское высочество. — с вежливой улыбкой поклонился мне замминистра, остальные остановились на шаг дальше и поклоны их были куда ниже, но ни их выражения лиц, ни их поведение не могло меня обмануть. Я уже давно без стеснения использовал истинное зрение на приемах, так что прекрасно видел какие области мозга были задействованы у подошедших.

— Господа. — с такой же вежливой улыбкой ответил я. — Не тратьте мое и ваше время, говорите прямо что хотели, без долгих подводок и разговоров о погоде.

— Возможно мы не вовремя… — чуть растерявшись произнес Трубецкой.

— Нет-нет, как раз сейчас у вас есть удивительно удачный момент. Для вас. — улыбнувшись произнесла Мария. — В ближайшем будущем нас ждет множество заседаний, и нам будет интересно мнение министра и его сторонников, до того, как мы начнем обсуждение всерьез.

— Вот как. — вежливая улыбка никуда не делась с лица Трубецкого, но вот напряжение лобных долей мозга легко показывало одолевающие его эмоции. Истинное зрение, если знать куда смотреть — жуткая вещь. — В таком случае, ваше высочество, позвольте поинтересоваться вашей позицией относительно грядущей реформы наследуемого дворянства.

— Что конкретно вас интересует? — улыбнувшись спросил я, демонстративно не убирая свечения из глаз, как же мне нравилось это простое воздействие на таких сильных и уверенных в себе людей. Вот вроде и по владению резонансом он мне не уступает, те же стихийные конструкты выдавать может, но один взгляд…

— Мы не поддерживаем обсуждаемую реформу. — не выдержав сказал один из сопровождающих Трубецкого дворян, но запнулся на полуслове, когда князь на него посмотрел.

— Нет-нет, продолжайте. — приободрил я мужчину. — Мне и в самом деле интересно ваше мнение.

— Эта реформа, которую он предлагает, она же просто убьёт все дворянские рода, ведущие свою историю с вашего славного предка Петра Великого! — воодушевленный моим предложением выпалил мужчина. — Это перекраивание столетий славной истории!

— Проблема в истории? — подняв бровь осмотрел я делегатов. — Если так, то можете быть спокойны, из истории никто никого вычеркивать не посмеет. Более того, я с вами совершенно согласен — каждому должно воздаваться по заслугам, и забирать у человека это категорически нельзя.

— Рад что наши мнения совпадают с вашим, ваше высочество. — вновь чуть поклонился Трубецкой. — Значит ли это что на ближайшей сессии ваша партия выступит против законопроекта?

— Учитывая, что он ещё не представлен, сложно сказать. — ответил я, заставив мужчину нахмурится. — Мы, безусловно, создадим комиссию, которая тщательнейшим образом изучит вопрос, оценит его влияние на страну, как в плане пополнения бюджета, так и в плане количества дворян среди военнослужащих.

— А как же возможные выступления простого народа? — осторожно спросил Трубецкой. — Вас совсем не волнует, что подумают люди?

— Вы, кажется, забываетесь, князь. — жестко ответил я.

— Прошу прощения, ваше высочество, но люди будут крайне недовольны возможной реформой. — проговорил стоящий за склонившимся Трубецким дворянин.

— Как я и сказал, мы тщательнейшим образом изучим закон. В данный момент он ещё не обнародован, а потому и говорить о конкретных предложениях или возражениях мы не можем. — напомнил я, заставив мужчину опустить глаза. — К тому же, если вдруг он не понравится нам на столько что мы будем готовы его отвергнуть, придется собирать коалицию в парламенте. У регента широкая поддержка…

— Но только в армии, где вы имеете всё больше сторонников, ваше высочество. — проговорил Трубецкой. — Если вы будете настаивать, закон изменят, а то и вовсе не примут. Особенно если вас поддержит наша фракция.

— Дорогой, не будь так категоричен. — взяв меня под руку, тихо, но так чтобы стоящие рядом услышали, проговорила Мария. — Пусть у отца много сторонников, но, если мы объединимся, возможно сумеем создать устойчивую оппозицию.

— Для этого нужно хоть немного доверять друг другу. — покачал я головой. — К тому же, до собрания боярской думы ещё месяц, у нас впереди два заседания по налоговому и бюджетному вопросам… А ведь это неплохая идея. Покажите вашу готовность идти на компромисс в мелочах, и я смогу всерьез рассматривать наш союз.

— Формирование годового бюджета, а тем боле налоги — это совсем не мелочи… ваше высочество. — проговорил Трубецкой. — Экономика — это кровь страны, без неё всё развалится и пойдет прахом.

— Вы безусловно правы, но требуете слишком многого ничего не предлагая взамен. — пожав плечами сказал я. — Если вы не готовы идти на уступки, то я просто воспользуюсь вашим примером. Тем более что какой бы закон не предложил регент, он не будет иметь ко мне и моему окружению никакого отношения.

— А как же ваши сторонники, простолюдины которых вы возвысили? — с плохо скрываемым скепсисом спросил Трубецкой, даже забыв добавить титулование.

— А что они? — удивленно посмотрел я на князя. — Уверяю вас, они получат по заслугам. Как и любой дворянин. А некоторые, вроде героя обороны Риги, получат это уже сегодня. Твердый седьмой ранг, это не мелочь.

— Тут вы правы, ваше высочество, без всякого сомнения. — нахмурившись проговорил Трубецкой. — Но разве может безродный простолюдин получить столь высокий ранг? Ладно десятый… девятый. Но седьмой? Это неслыханно.

— Времена перемен. — пожав плечами ответил я. — Они всегда порождают чудовищ, и героев, которые с этими монстрами борются. Поддержите нашу инициативу на следующем налоговом заседании, и я буду знать, что с вами можно работать.

— Я… хорошо, ваше высочество, мы сделаем всё от нас зависящее. — склонившись ответил Трубецкой, и вместе со своими сторонниками отошел в сторону. Стоило им подумать, что они укрылись от меня за спинами других гостей, как разгорелся спор, в котором сопровождающие убеждали князя пойти на уступки, ради сохранения привилегий, полученных предками.

— Хорошая идея, заблокировать закон они всё равно не смогут. — улыбнувшись проговорила Мария. — А так мы выбьем и преференции и проведем единоразовый налог с их полного одобрения. Только придется это сделать в кратчайшие сроки, между заседаниями. Иначе они попробуют созвать срочное совещание и отменить предыдущие решения.

— Нарушать слово я не стану. — сухо ответил я. — Так что закон мы и в самом деле рассмотрим самым внимательным образом. Другое дело что я не говорил о том, что мы будем выступать против него.

— Тебе это и не понадобится. — улыбнувшись сообщила Мария. — Даже если ты успеешь вернуться из экспедиции, всегда может найтись особенно жуткий монстр или волна тварей, с которой остальные просто не в состоянии справится без твоей помощи. А уж я выжму их досуха, не оставляя взамен ничего.

— Иногда я забываю сколь потрясающей и великолепной в своём ужасе ты можешь быть. — сказал я, поцеловав супругу в лоб. — Надеюсь, и остальные забывают.

— Обещаю быть паинькой и заставить их неприятно удивиться. — промурлыкала Мария, с улыбкой довольного крокодила. — Идем на преставление?

— Пора? — взглянув на часы спросил я.

— Милый, пора будет ровно тогда, когда ты скажешь. — мягко напомнила супруга.

— Тогда не станем затягивать. — кивнул я.

Рядом с императорским престолом стоял трон наследника, единственный который я имел право занимать без нарушения протокола, но учитывая мой статус лампы над престолом были чуть приглушены, а над моим местом наоборот горели ярче, визуально выдавливая на передний план. Удивительное мастерство, позволяющее сместить акценты, учитывая, что престол двигать было нельзя.

— Его императорское высочество, князь Ляпинский, Меньшиков и Арылахский, Александр Борисович Романов! — громко объявил глашатай, стоило камергеру уловить наше движение и подать сигнал. Зал тут же зарукоплескал, и под эти бурные аплодисменты я занял трон наследника, а мои супруги места подле меня.

— Дамы и господа, свое волей и властью, за выдающиеся заслуги перед отечеством и народом, его императорское высочество распорядился! — гаркнул глашатай, и все в зале замолкли, ожидая продолжения. — Присвоить внеочередное воинское звание и наградить земельным наделом полковника северного воздушного флота Юрия Седого!

Мы начали с самых дальних, но выдающихся людей, а потому бывший капитан маленького развед судна, не только вовремя доложившего о надвигающейся угрозе, но и обстреливавшего монстров до полного истощения боезапаса и дара, оказался совершенно не готов к таким почестям. Он то искренне считал, что само приглашение на приём к будущему императору и есть главный подарок.

— Подойдите. — приказал я, встав с трона, пожал вспотевшую руку нервничающему военному и взяв у Василия документы и шкатулку с деньгами передал мужчине. — Вы это заслужили. Полностью.

— Но… такая честь. — проговорил полковник, но я лишь ещё раз легонько сжал ему руку и улыбнувшись позволил отвести его в сторону.

— Присвоить очередное звание… — за полковником пошли более высокие титулы, заслужившие мое внимание. Ни одного лизоблюда или дармоеда, лишь те, кто полностью отработал, отплатил потом и кровью свою награду. Но когда через пять минут бояре начали переглядываться, я понял, что до них дошло сообщение.

Простолюдины, мелкопоместные или вообще безземельные дворяне, несколько очень старых обедневших семей. Я приближал и возвышал тех, для кого это станет существенно, кто и в самом деле не забудет о таком даре, и даже возгордившись, сделает всё, чтобы отплатить верной службой, десятикратно.

— За героическую оборону Рубежа, за личную храбрость и отвагу в бою на переднем крае, за спасение множества жизней и грамотное руководство боевыми подразделениями передовой… — чуть ен взахлеб перечислял глашатай, а в это время на коммуникаторы бояр и дворян приходили сообщения. — Ивель Тойон!

В отличие от остальных, Таран точно знал, что будет дальше, но это не мешало ему нервничать ничуть не меньше остальных. Просто он держал себя в руках медитацией сосредоточения, отсекая лишние эмоции. Толпа расступилась перед высоким и широкоплечим богатырем, которым он стал за полтора года гормональных усилений. Но даже если кто-то мог бы замешкаться, бурят сдвинул бы его с дороги.

— Господа, у нас экстраординарное событие. — проговорил я, когда Таран встал передо мной на одно колено. — За свою короткую жизнь, и еще более короткую службу империи, этот человек сумел сделать больше, чем многие за десятки лет. Он герой, которого заслуживает новое время. Но кроме этого — он одаренный, чья сила, несмотря на происхождение, не вызывает сомнений. В соответствии с табелем о рангах, и законами российской империи, от своего лица и лица всего государства, присваиваю тебе титул графа Рубежного-Северного! Встань, граф.

— Ваше императорское высочество. — не сумев скрыть волнения проговорил Ивель. — Благодарю от всей души.

— Отработаешь. — усмехнувшись проговорил я. А затем, будто по команде, хотя почему будто? Мои сторонники и придворные прекрасно знали свою роль. Зал утонул в долгих и ошеломляюще громких аплодисментов, к которым волей-неволей присоединялись даже самые большие скептики.

Хотя немалую роль в этом сыграл не стадный инстинкт, призывающий делать как все, а разосланные чуть раньше уведомления о прямом эфире. Просто вместе с моим объявлением репортеры пустили соответствующий видеоряд, который был снят на стене во время обороны Риги.

Выглядело это и в самом деле чудовищно. Всё же от первого лица, когда монстры волнами подступают к самому краю Рубежа, картинка сильно отличается. Это тебе не висеть в воздухе на высоте около километра и спокойно обстреливать копошащихся внизу тварей. Чтобы сообщение дошло верно, вызывая не ужас от накатывающих монстров, а гордость за защитников, после схватки показывали довольных рыцарей, выбирающихся из доспехов и счастливо улыбающихся.

Комментатор тут же пояснял что они горды выполненной работой и тому, что спасли множество жизней, и улыбки именно из-за этого, а вовсе не потому, что они безумно счастливы что вообще пережили этот день и жуткую схватку. К предыдущим назначениям тоже прилагался видеоряд, но куда менее эпичный.

— Ты в очередной раз сделала невозможное. — улыбнулся я любимой жене.

— Да брось, это просто работа. — вернула мне улыбку Ангелина. — Но я рада что тебе она понравилась, готовились долго.

— Если вы закончили ворковать, давайте приступать к нашим обязанностям. — проговорила с легкими нотками ревности Мария. — У нас ещё полно дел…

Тут с ней спорить никто не мог. Возможно для простых посетителей приемов это ни к чему не обязывающее удовольствие, возможность вкусно поесть и посмотреть на красивых женщин в стильных платьях, но вот для нас, как хозяев вечера — это самая настоящая работа, пусть большую часть организаторских мелочей и берут на себя слуги.

Переговорить с выдающимися членами молодежной фракции, оторванными от фронта по рабочим обстоятельствам, или личным. Побеседовать с министрами, в том числе выяснить их позицию по будущим реформам. С самим регентом мы официально находились в не самых теплых отношениях, а потому пересекались лишь мельком.

Перед окончанием приема я еще раз поздравил всех награжденных, прилюдно пожал руки лучшим поставщикам пороха и боеприпасов и наконец смог уйти с приема, оставив дворян обсуждать последние события, разделившись на группки по интересам. Многие последовали моему примеру и разъехались по домам. Некоторые — группами и в одну точку, чтобы не светить обсуждение во дворце.

— Надо подарить Иве домик. — проговорила Ангелина, когда мы оказались во внутренних покоях. — А то не спортивно что они с Ольгой в доме их семьи встречаются.

— Будет ему и домик, будет и земля. — проговорила Инга, стягивая платье. — Надо только понять где. Не на Рубеже, же давать.

— Почему нет, зато всегда при деле. — усмехнувшись ответила Мария. — Ты же сам предполагал раздавать земли за стеной тем, кто их отвоюет.

— Для начала придется их выкупить у текущих владельцев. А для этого признать, что в данный момент они не пригодны для жизни… и как-то избавиться от тварей. — возразил я. — У нас есть более насущные проблемы. Достройка дирижабля в их числе.

— Ты собираешься брать с собой новоявленного графа Рубежного? — поинтересовалась Инга.

— Нет. — подумав сказал я. — Он пригодится на стене. А в дирижабле и так места будет мало. Всего на пять-шесть человек плюс припасы.

— Нужно будет завершить интервью по священному собору, до отправки, объявить во всеуслышанье о поисках патриарха. — напомнила Ангелина.

— Мне кажется не нужно. — задумчиво проговорила Инга. — Достаточно сообщить об этом им лично. Сейчас волнения ни к чем, они же не объявляли о созыве собора официально, да и нет пока выборов патриарха, только временно исполняющего обязанности. Не думаю, что стоит ворошить осиное гнездо.

— Если мы не перехватим инициативу, потом может быть поздно. — заметила Мария. — Всегда лучше сделать и извинится, чем ждать пока тебе дадут разрешение.

— Мы уже совсем не дети, и нам придется не извинятся, а расплачиваться за свои ошибки. — возразила Инга. — А расплатой за церковную смуту вполне может стать эскалация и репрессии. Человеческие жизни. Нам придется это учитывать.

— Что ты предлагаешь? — спросил я, нахмурившись. Четкого последовательного плана относительно места патриарха у меня не было, просто потому что и с внутренней кухней церкви мне сталкиваться не приходилось. Не возникало нужды и желания.

— Встретиться с архиереями, выделить тех, кто договороспособен и попробовать отсрочить их выборы на несколько недель. — пожала плечами Инга, переодеваясь в домашнее, в наших покоях она предпочитала объемную бесформенную пижаму с детскими рисованными белочками, которая резко контрастировала с её обычным обтягивающим зеленым деловым платьем и пиджаком.

— Не вижу смысла. — возразила Мария. — Они всё равно будут словно клубок ядовитых гадюк шипеть и стараться выиграть себе несколько баллов ради выборов патриарха, тем более что у нас уже есть фаворит. Или ты решил его бросить ради более перспективного кандидата?

— Иоана заменить некем. — возразил я. — Все наши связи идут через него и пару ваших духовников. Они тоже не из последних, это понятно, но что у него на уме нам хоть немного известно, став патриархом он лишиться места заместителя магистра, но не сможет, и не захочет, лишаться тренировок. А значит останется в ордене.

— Наставник не позволит свернуть ему с правильного пути? — улыбнувшись проговорила Ангелина. — Нужно согласовать медиа план по освещению деятельности священного совета. Иначе мы можем оказаться в дураках.

— Вот и займись. — кивнул я. — На следующей сессии попробуем протащить единоразовый налог на богатых, остальное после принятия реформы. Нужно чтобы к моменту её введения у нас было достаточно резервов ордена, для усмирения недовольных, и все вопросы с патриархатом были решены.

— Значит тебе придется найти патриарха за следующий месяц. — улыбнувшись прокомментировала Ангелина. — Или решить, что следующим станет Иоан. К слову, на что мы готовы, чтобы он занял пост Филарета?

— На всё. — просто ответила Мария, и у меня не на секунду не возникло сомнения что она и в самом деле пойдет на любую подлость или авантюру. В том числе попробует отравить всех неугодных, если придется.

— Незачем усугублять. — покачав головой сказал я. — У нас достаточно инструментов чтобы склонить чашу весов в нужную сторону. В самом крайнем случае он получит божественное благословление, а всех остальных кандидатов внезапно начнут мучать жуткие кошмары, да так что они спать не смогут.

— Ты и такое можешь? — с искренним восхищением спросила Мария.

— И ты можешь. — пожав плечами ответил я.

— Как⁈ — тут же воодушевилась первая супруга, на что Инга лишь со вздохом покачала головой и забравшись с ногами в кресло стала пересматривать отчеты.

— Чакра воды, надпочечники вырабатывают гормон стресса. — ответил я, не собираясь скрывать такую мелочь. — На нас использовать ен выйдет, сильна саморегуляция, к тому же каждый кто в состоянии оценить свой организм внутренним зрением сразу заметит проблемы. Но вот обычный человек…

— Значит истинное зрение и воздействие через меридианы на чакру воды? — продолжила интересоваться Мария.

— Надпочечники. — конкретизировал я. — Они вырабатывают кортизол. Возьми учебник по биологии, или какого-нибудь аспиранта, который в этом разбирается. И пусть тебе объяснит какие органы за выработку каких гормонов отвечают. Так будет быстрее. Только вот это воздействие точечное и тебе придется дотронуться до человека, а потом еще и продержать контакт достаточно для того, чтобы воздействовать на его чакры.

— Уж проще отравить газом. — не слишком довольно ответила Мария. — Но тоже может быть полезно.

— Дорогой, ты сказал «тебе». — уловив в моих словах двойственность поинтересовалась Ангелина. — А тебе касание не нужно?

— Не после освоения резонанса. — честно ответил я. — Точечные конструкты, они требуют предельной концентрации, но на расстоянии видимости чакры, метров в десять, это вполне реализуемо. Но пациент может ощутить прикосновение.

— Всё ещё проще газом, но уже интересней. — проговорила Мария. — Надо будет обязательно научиться этому трюку.

— Для начала тебе придется научиться справляться с собственным телом. — возразил я. — Вы с Ангелиной уже на одном уровне владения резонансом, а по раскрытию чакр она всё ещё впереди. Я же займусь подтягиванием Инги до необходимого всем нам минимума.

— Я подтвердила твердый седьмой ранг. — не без удивления сказала Инга. — Какой же у нас минимум?

— Пятый. — просто ответил я. — Наши враги это ен рядовые одаренные, и даже не твари из-за грани. Они властители этого мира. Король англии, император Рима, главы семей свободных северных штатов. Первые ранги. Нулевые. Вне категорий…

— Они далеко, и вряд ли будут нападать на нас лично. — осторожно возразила Ангелина. — К тому же флот…

— Что сможет сделать флот против такого как Борис? — усмехнувшись задал я вопрос, который беспокоил нас еще с первой встречи с императором. — Они не просто дарники, и уж тем более наивно было бы считать их людьми. Они чудовища, которых не держит наша земля. И остается лишь надеяться, что они и в самом деле не выберутся из своих уютных пещер. Иначе… я даже боюсь представить, что может случится. Появится новая зона что заберет ещё двадцать-сорок миллионов человек?

— Ты думаешь это сделали люди? — нахмурившись спросила Ангелина. — Открыли польскую зону… разве это не просто катастрофа из-за теракта?

— А теракт совершили феи? — усмехнулась Мария.

— Не в этом дело. Борис практически прямым текстом сказал что это дело рук общества Теслы или его приближенных. — возразил я. — Так или иначе, мы должны быть готовы. Именно ради этого я направляюсь в Тунгусскую зону, для тестирования оборудования и техники. А когда она начнет отказывать — возможно я сумею выдержать давление и добраться до центра.

— А что дальше? — спросила Инга. — Даже если ты увидишь разлом, что будет дальше?

— Попробую его закрыть. — пожав плечами ответил я. — Или по крайней мере ограничить эффект диссонанса, вызываемый разрывом. Благо у меня есть тот, кто должен создать нейтрализатор и место, в котором он может подчерпнуть новые идеи.

— Деревня за камнями, возле Вилюйсука. — вспомнила Ангелина. — Не боишься, что всё закончится точно так же как и в прошлый раз? Крушением и бегством. Мы тогда едва сумели спастись.

— Тогда мы не были готовы. — с улыбкой погладил я по щеке любимую жену. — Теперь совсем другое дело. У нас есть техника, у нас есть специалист, а главное — есть опыт. Без своего доспеха я точно никуда не полечу.

— Я с тобой. — без капли сомнений сказала Ангелина. — Тебе пригодится второй пилот, и в бою я совсем не плоха, ты же знаешь.

— Места не так много. — напомнил я. — Летит Краснов, Гайка, Василий, я и мой доспех. Больше мы вряд ли утащим.

— Это не обсуждается. Куда ты, туда и я., Тем более что меди план нам не нужен, а если ты не вернёшься всё что мы делаем будет бесполезно. — горячо проговорила супруга, и я не нашел чем возразить. Не говорить же, что там будет опасно и я боюсь её потерять? Банальность, которая вызовет ещё больше беспокойства. Тем более, что второй пилот нам и в самом деле пригодится. Как и ещё один высокоранговый боец.

Глава 14

— И мы полетим на этом? — в очередной раз спросила Ангелина, обходя дирижабль по кругу. — Он же… Картонный.

— Полумягкий каркас с армированием сеткой из проводящего металла. — пояснил присутствовавший на обкатке инженер. — Внутри несколько секций с газом, благодаря чему у дирижабля нулевой вес. И с тратой топлива он будет снижаться, так что газ придется стравливать или брать груз на борт.

— Его же можно из любого ружья прострелить. — не сдавалась Ангелина. — Да что там, его же птицы могут склевать!

— Мы будем держаться на высоте, на которой ни птицы, ни ружья нам будут не страшны. — успокоил я любимую супругу. — Снижаться будем только по необходимости и в самом начале, для поисков Филарета, потом для пополнения припасов или посещения особенно интересных мест.

— На этом? — снова поинтересовалась Ангелина и вздохнула, покачав головой. — Не выглядит он надежным, хоть тресни.

— И тем не менее, он куда надежней чем любой корабль нашего воздушного флота. — с улыбкой ответил я. — И грузоподъемность у него вполне приемлемая. Почти двадцать тонн.

— Тогда почему мы едем вчетвером? — спросила Ангелина.

— Потому что большая часть груза крепится снаружи. — ответил Максим, вернувший свой голос. — Туда.

Сейчас механизированное тело стало для него чем-то вроде продвинутой инвалидной коляски. Они лишился чувств, передаваемых напрямую в мозг, но всё еще мог управлять конечностями, а за давление отвечал технологический паразит. Хотя в разговорах Максим всё чаще называл его симбионтом. От идеи вернуть человеческие руки и ноги не отказывался, уже хорошо.

— В гондоле место для четверых, плюс припасы, которые не стоит подвергать влиянию диссонанса. Медикаменты и критичное количество еды и воды, на случай непредвиденных ситуаций. — пояснил я. — А вот снаружи в сетчатых поддонах из проводящего металла, дирижабль тащит измерительные приборы, заготовки для глушилок и много чего полезного и достаточно дорогого.

— Глушилок? Это те колонны, которые механоид по углам дома ставил и которые вас с Ивой чуть не убили? — обеспокоенно проговорила любимая супруга.

— Тогда я был не готов к такому воздействию, теперь же. — я похлопал по поясу, где висел проводящий меч и однозарядный переломный пистоль в кобуре. — Я точно знаю куда бить чтобы нейтрализовать угрозу, навсегда.

— Ваши угрозы совершенно ни к чему. — тут же отозвался механический голос из модифицированной головы змея. Теперь отросток на гибкой ножке, торчащий из района шеи Максима, в самом деле напоминал голову змеи, можно было даже сказать, что стал под неё стилизован. Камеры и колонки оказались спрятаны в гладкий корпус,

— Никаких угроз, только факты. — улыбнувшись ответил я.

— В гондоле размещено шесть костюмов с включением проводящей ткани. — продолжил инструктировать инженер. — Теоретически они должны спасти вас от любого стороннего воздействия слабой интенсивности. Но, конечно, никак не помогут от воплощенной материи или стихии. К тому же мы не тестировали защиту на расстоянии ближе трехсот километров от центра зоны. Это предел.

— Ясно. Значит оденем его на Гаечку. — ответил я. — Верно понимаю, что костюм блокирует конструкты в обе стороны?

— Да, вы правы. — кивнул инженер. — Пока производство только разворачивается, да и гибкость сочленений оставляет желать лучшего. К сожалению, выходит слишком дорого и неудобно.

— Жаль. Было бы неплохо снабдить такими всех в геологической экспедиции. — проговорил я. — Но вскоре мы их посетим, так что десяток костюмов нам бы не помешал.

— Я распоряжусь чтобы все готовые экземпляры доставили курьерским катером. — кивнул Василий, принимавший работы. — Все припасы проверены и на борту.

— Хорошо, в таком случае не вижу причин задерживаться. — сказал я, и мы наконец загрузились в гондолу. Маленькое тесное помещение было разделено условно на две части — рубку с штурвалом и большим панорамным окном, покрытым сеткой, и жилую зону, с двумя откидывающимися лежанками, холодильником и столом. Унитаз тоже был в наличии, но учитывая условия, труба шла сразу вниз. А отделяла его пластиковая шторка.

— Как тут тесно… — проговорила, оглядываясь Ангелина.

— Это не на долго. — успокоил я супругу. — Зато полная защищенность.

Мы взяли с собой самый минимум вещей, только три смены белья, продукты, медикаменты — и всё это умещалось под нижнюю койку. Вес, один из главных останавливающих факторов, нивелировался газом. На случай пробоев или разрыва одного из внутренних баллонов, имелось несколько емкостей с сжиженным газом. Балласт в сжатом виде, но спасение при использовании.

— Отдать концы! — на манер морских капитанов крикнул я и несколько человек, оставшихся внизу, быстро размотали канаты, удерживающие дирижабль на месте. Воздушное судно тут же начало подниматься, и пришлось врубить двигатели, чтобы компенсировать ветер.

Подсоединенные к двойной системе из резонансного реактора и топливного генератора пропеллеры начали взбивать воздух винтами, выравнивая судно, и ставя его носом к ветру, а затем, с набором высоты, ветер изменился на попутный и мы начали наращивать скорость. В пике достигнув ста километров в час.

— Куда направляемся? — спросила Гаечка.

— Для начала — на восток. Мы пройдем по самому краю зоны, подойдем к скиту патриарха и попробуем поискать его следы с воздуха. Благо почти лето, вряд ли тело в черной одежде будет сложно разглядеть с высоты. — хмыкнув проговорил я.

— А почему было не доехать туда на машинах? Или воспользоваться кораблем? — спросила Ангелина.

— Дирижабль должен быть сверхнадежным и защищенным, но только должен быть. На самом деле мы сейчас его обкатываем, заодно проведем воздушную проверку там, где обычные корабли уже могут начать отказывать. — ответил я. — Не даром нас доставили к границе зоны.

— Может тогда защитные костюмы одеть? — спросила Гаечка.

— Можешь. — кивнул я. — Нам с Ангелиной такое погружение даже без доспехов не навредит, а на счет Максима…

— У меня есть компенсаторный механизм. — ответил Краснов, похлопав себя по металлическим конечностям. — Он позволит справится со слабым диссонансом без дополнительного костюма. Если ваши предположения верны и в зоне есть поселения, нашедшие возможность выживать при том уровне диссонанса. Значит должна быть и соответствующая технология.

— Не всё можно объяснить или решить технологией. — покачав головой ответил я. — В любом случае, сосредоточимся на текущей задаче.

Дирижабль шел с попутным ветром под ускорением, и мне даже пришлось врубать обратную тягу, чтобы компенсировать векторы скорости, когда мы оказались над скитом Филарета. Взяв небольшой круг, и дождавшись пока послушники выйдут н крыльцо я включил рацию.

— В каких направлениях искали? — спросил я, выйдя на связь.

— На запад осмотрели всё, ваше высочество. — ответил дежуривший у дома батюшка. — На север и юг под десять километров, следом много, но его святейшества мы не нашли. Единственное, где искали меньше всего — это восток, но там давление диссонанса резко возрастает, дальше нам ходу нет.

— Ничего страшного, мы проверим. — ответил я, нажимая переключатели на интерактивном экране. Дублирующий окно дисплей вывел изображение с камер, а затем наложил на него инфракрасный и ультрафиолетовый спектр, в котором фигура монаха заалела яркими красками. Чтобы точно не пропустить автоматика его ещё и желтой рамочкой обвела. А заодно несколько мелких зверей поблизости, кажется мышей, снующих в траве и прошлогодней не догнившей листве.

— Прекрасно. — усмехнулся я, направляя дирижабль. — Но пренебрегать природными умениями мы тоже не станем. Дорогая, держи истинное зрение, время для тренировок. Может быть я что-то упущу.

— Это вряд ли. — улыбнувшись возразила Ангелина.

— Если он мертв, то мы ничего не увидим ни в одном из секторов. — невозмутимо заметил змей. — Разве что чуть повышенную температуру гниения.

— Природа многообразна и удивительна. — пробормотал я, внимательно осматривая местность внизу. — С момента пропажи прошло много времени, но вряд ли Филарета мог бы задрать случайный зверь, даже искаженный. Патриарх — один из сильнейших одаренных которого я знаю.

— Он мог поскользнуться во время прогулки и сломать ногу, мог попасть в яму или заблудиться в темноте. — подсказал уже Максим. — К сожалению, никто не застрахован от случайностей.

— Тут ты не прав, всё зависит от навыков и уровня развития третьего глаза. — усмехнувшись ответил я. — Но да, и вариант с гибелью мы тоже будем рассматривать… особенно если ничего не найдем в пределах возможного для выживания в диссонансе радиуса. Нам всего-то и нужно осмотреть, километров двести квадратных.

— Но это же невозможно! — ошарашенно проговорила Гаечка.

— Если мы ищем только живых, вполне возможно. — возразил Краснов. — Я могу перенастроить чувствительность датчиков, так чтобы мы могли проводить сканирование с полукилометра, это в разы сократит затраченное время.

— Да, мертвецы нам ни к чему. — подумав решил я, и Максим принялся за работу. Уже через полчаса мы чуть набрали высоту и начали кружить, с каждым витком всё дальше отдаляясь от скита и предполагаемого маршрута патриарха.

Я с трудом представлял зачем более чем разумный Филарет мог отправится вглубь зоны, и единственное предположение было связано с природой его силы. Патриарх был не одаренным и искаженным, сумевшим взять свою мутацию и силу под контроль, и даже преобразовать их в стихийные конструкты.

Потенциально он мог посчитать что дальнейшие изменения его тела, под действием диссонанса зоны, могут привести к положительным воздействиям. Вполне рациональная мысль, на самом деле, подтвержденная множеством выкладок из исследований Екатерины. Единственное «но», такие изменения должны проходить постепенно и под строгим контролем.

За первые пятнадцать часов мы в непышном темпе обыскали около двадцати километров квадратных, затем наступила ночь, и работа неожиданно для всех стала куда легче. Во-первых, земля начала остывать, и тепловые сигналы зверей и птиц стали куда отчетливей. Во-вторых, смотреть на контрастную картинку детектора и ауры через стекло оказалось куда информативней, чем выискивать что-то в яркой листве.

В результате за ночь мы прошли ещё почти пятьдесят километров, и я был благодарен конструкторам, предусмотревшим работу двигателей от резонансного реактора. Сколько бы мы иначе сожгли топлива? И только под утро стало понятно, что мы ушли куда дальше на восток, чем я планировал.

Понял я это по деревьям. Пусть не часто, но время от времени начали встречаться странно теплые образцы, будто начинающие оживать. Концентрирующие в себе энергию диссонанса и изменения, пусть и недостаточные чтобы столетняя сосна решила прогуляться и поискать место по лучше. Впрочем, на рубеже я видел и не такое.

— Множественные тепловые сигналы. Восток-юго-восток. — заметил змей. Я вздрогнул, всё же никак не привыкнуть что одно пространство занимают и Максим, и его сожитель механоид. — Согласно следу, идущему в небо там с высокой вероятностью, находится населенный пункт или поселение.

— Или огнедышащие медведи. — усмехнувшись сказал я. — Ничуть ен удивлюсь и такому результату. Курс?

Механоид ввел курс и сменив направление я сжал штурвал. Из-за бокового ветра приходилось двигаться по диагонали, всё же у дирижабля была слишком большая парусность, но мы по-прежнему не потратили ни капли дизельного топлива из баков, так что это уже можно было счесть за достижение. А через полчаса у меня на дисплее появились розово-оранжевые линии, уходящие почти вертикально вверх. А затем и едва заметные столбики дыма начали подниматься над горизонтом.

— Далековато они забрались. — проговорила Ангелина, зевая и потягиваясь. Я заставил девушку поспать несколько часов, но очевидно моё волнение заставило её проснуться. — Диссонансный фон в пятнадцать раз выше нормы.

— Люди при таком не живут. — кивнул я, направляя дирижабль вверх, на безопасное расстояние. Люди или нет, но у жителей крошечной деревеньки, скрывающейся в глубине тайги, вполне могло найтись ружье или дальнобойный конструкт, способный пробить наш шар. Заниматься ремонтом, даже не отправившись толком в путешествие не хотелось.

— Шесть домов, деревянных. — прокомментировал Максим, которого поднял симбионт. — Конструкция крайне простая, я бы даже сказал примитивная, но в окнах вставлено стекло. Ну или крайне похожий материал, бликующий на солнце.

— Ищите железные инструменты труда, машины и механизмы. — сказал я, включая максимальное увеличение на обзорных экранах.

— Вон там, вроде как грабли. Не деревянные. — отметила Ангелина через несколько секунд, и взглянув на её фрагмент я вынужден был согласится. Поле, рядом с деревней, отвоеванное у леса, пусть и не обрабатывалось техникой, но инструменты у хозяев были вполне современные. Я бы даже сказал фабричные.

— Значит им кто-то помогает, или торгует с ними. — заметил я, всматриваясь в окружение. — Жаль, что у нас сведений от разведки почти никаких.

— Вряд ли тут может быть что-то значительное. — проговорила Ангелина. — Вот и не обратили внимание, или просто пропустили в отчетах.

Тем временем нас заметили. Несколько жителей, прикрывая глаза ладонями как козырьками, смотрели на нас, а другие и вовсе тыкали в нашу сторону пальцами и что-то говорили. Похоже даже перекрикивались друг с другом, жаль я не умел читать по губам, никогда таким навыком не интересовался. С другой стороны их одежда и обувь тоже говорили о многом.

— Не последняя мода, но куртки явно с военных. — заключил я. — Пусть им и не один год. Пятнадцать человек…

— Что будем делать? Полетим дальше или будем снижаться? — спросил Максим.

— Учитывая близость с часовней патриарха, он вполне мог навещать местных жителей. Или по крайней мере проходить мимо. — подумав произнес я. — Снижаемся. Ангелина — ты за штурвалом, а я пойлу поговорю с местными.

— Тебе не нужна помощь? — заботливо поинтересовалась супруга.

— Нет, прикроешь меня с воздуха. — покачав головой ответил я. — Но доспехом я пренебрегать не стану, не волнуйся.

— И на этом спасибо. — улыбнувшись произнесла Ангелина, а я влез в раскрытый бронированный панцирь и запустил реактор брони. В этот раз от пафосного золотого доспеха с крыльями я решительно отказался, не то место и не тот повод, так что моей второй кожей служил почти стандартный Витязь.

Почти — потому что ему заменили реактор, на более мощный и совместимый с двигательной системой дирижабля. А ещё установили дублирующую систему из проводящего металла на левую руку, так что по движению пальцев я мог раскрыть небольшой щит, прикрывающий меня от конструктов или направленного диссонансного излучения, которое могли использовать местные твари… или аборигены.

Искажающий фон зоны в этом месте был и вправду силен, несколько раз чуть ен сорвав мой пресс, на котором я спустился с дирижабля. Я приземлился чуть в стороне от деревни, на границе отвоеванного жителями у леса поля. Судя по бороздам уже вспаханного, а то и засеянного.

— Я пришел с миром. — подняв раскрытые ладони сказал я выбежавшим мне на встречу мужикам с рогатинами и вилами. Как я и опасался огнестрел у них тоже нашелся, на семерых мужчин — два старых, можно сказать древних ружья, непонятного производства. Впрочем, меня они не сильно пугали, а вот шар могли и прострелить, так что я приказал Ангелине чуть подняться.

— С миром? Не похож ты на мирного человека. — ощутимо картавя произнес вышедший вперед мужчина, с разделенной напополам сединой черной бородой. В руках у него была двустволка, а одет оказался в просторные плотные штаны, ботинки и старую армейскую куртку без знаков различия.

— Мы только изучаем воздействие зоны, так что рисковать зря, бродя без защиты, не стали. — ответил я. — Но вам не стоит меня опасаться. Я никому не хочу причинить зла, и даже в деревню вашу не войду, Меня только интересует не проходил ли здесь несколько дней назад мой друг и наставник — батюшка Филарет?

— Не было тут никого. — неприветливо сказал мужчина. — И брать у нас нечего, и искать тебе здесь незачем. Иди своей дорогой.

— Обязательно пойду. — ответил я, оглядываясь. Судя по аурам, Филарета и в самом деле в деревне не было. Такую яркую звездочку я бы точно не пропустил. Другое дело что и первое мое впечатление относительно местных оказалось ошибочно. Пусть они на меня не нападали, и вели себя настороженно, но достаточно сдержанно, никто из них человеком уже не являлся.

А судя по уродствам скрывавшихся за родителями детей, некоторые такими были уже с рождения. Учитывая, что никакой защиты у этого места я не заметил, священный дуб по крайней мере в центре деревеньки не рос и обелисков по периметру не стояло, ничего странного в мутациях под диссонансом не было. Просто какие-то беженцы или беглые преступники, скрывающиеся глубоко в лесу. Или же потомки тех, ого правительство не успело эвакуировать ещё сто лет назад. Но один вопрос не давал мне покоя.

— Может вы хотите чем-то обменяться? Вряд ли у вас торговцы часто приезжают. — сказал я, внимательно глядя на реакцию жителей деревни. — Может медикаменты какие нужны или припасы?

— На что обменяться? — зло бросил главарь, махнув в моем направлении ружьем. — Ничего нам не надо! Убирайся и оставь нас в покое.

— Ну зачем же так. — проговорил я. — Вон у той девушки беременность тяжело протекает. Ей бы не помешали…

— Откуда ты знаешь? Колдун проклятый! — рыкнул мужчина, мельком обернувшись на девушку. — Убирайся! Ничего нам от таких как ты не надо.

— Ну зачем же так грубо. — вздохнув проговорил я. — Я могу вам помочь, могу не мешать, а могу навредить и сильно. Выбор за вами. Просто скажите, когда к вам последний раз приходил Филарет, и куда он направился.

— Не знаем мы никакого Филарета! — рявкнул мужчина с ружьем. — Убирайся!

С последними словами он дернул ствол в мою сторону, и я среагировал чисто на автомате, хорошо хоть успел в последнее мгновение втянуть большую часть силы, но пресс, который обрушился на неудачливого защитника деревни оказался всё равно слишком сильным и того буквально впечатало в землю вместе с оружием. Жители, вскрикнув бросились врассыпную, но тут уж я не стал мелочиться и перекрыл путь большим маскировочным куполом, выглядящим как туман.

— Я не хочу причинять вам вред, но могу. — сказал я чуть громче, приподнимая пресс с мужчины. — Ответьте на простой вопрос, и я тут же уйду. Я ищу своего соратника, наставника и друга, Филарета. Он не появлялся в своем доме больше, чем нужно, скорее всего он в беде, и я хочу его найти и помочь.

— Мы ничего не знаем! Никакого Филарета! — упрямился глава деревни. В этот момент отбежавшие охотники попытались укрыться за корягами и поленницами и дали по мне залп из ружей. Крупная дробь забарабанила по щиту, заметно просадив его мощность, но не добившись никакого результата.

— Хватит тратить на меня патроны. Они же у вас явно в дефиците. — проговорил я, когда ружья выстрелили второй раз. — Не заставляйте за ваше глупое упрямство расплачиваться вашим близким и детям.

— Что ты за монстр такой! Чудовище! — закричала беременная, прижимая руки к животу. Я невольно поморщился, ведь угрозы свои я исполнять не собирался, но и останавливаться не хотел, благо иногда ожидание наказания и пытки куда страшнее самого наказания. Так что стоило мне начать сужать купол…

— Стой! Я всё скажу! — закричала другая женщина обнимающая парня с тремя руками, двумя почти нормальными, а третьей растущей чуть ниже левого плеча и очень маленькой, как у новорожденного.

— Молчи дуреха! — взревел защитник, но я тут же вжал его лицом в грязь, стараясь чтобы он не задохнулся, но и болтать не мог.

— На север! Доброход наш на север ушел, в поломничество к старому Байкиту! — выпалила девушка, тыча пальцем куда-то на северо-восток.

— Прием, Байкит у нас есть на картах? — отключив маскировочную сферу и переключившись на внутреннюю связь спросил я.

— Есть, но он почти на сотню километров восточней, в трехстах километрах от эпицентра зоны. — ответила через несколько секунд Ангелина. — Это критически опасный радиус, там ничего разумного-живого быть не может.

— Проверим. Нам всё равно нужно испытать оборудование. Отбой связи. — ответил я, подбородком отключая кнопку связи. — Я тебя услышал, женщина. Как и обещал, никого не трону, отпускаю всех. Но если вы меня обманули — вернусь и… лучше бы тебе сказать мне правду.

— Правду, я правду сказала! — выкрикнула женщина, и я, отступив на пару шагов бросил на землю прихваченную с судна небольшую сумку.

— Здесь медикаменты, стерильные бинты, немного продуктов. — проговорил я, показав на сумку. — Вам это все может пригодится.

— Мы от монстров ничего не берем. — выплевывая землю прорычал защитник деревни. — Нам ничего от тебя не надо.

— Мне даже нравится то, как ты защищаешь своих, а потому считай это своими заслуженными откупными. Не стоит пренебрегать помощью, откуда бы она ни шла. — закончил я, и активировав пресс вытолкнул себя наверх.

— Дура, что ты наделал? — тут же набросился на девушку мужчина. Тактические наушники едва могли передать звук на таком расстоянии.

— Его всё равно дух леса заберет, так что пусть сгинет. — зло проговорила старуха, прикрывшая собой женщину с ребенком. — Никто из них уже не вернется. Но и нам здесь задерживаться не стоит. Уходить пора. Больше он нам ничем не поможет…

Меня подобрали на высоте пять сотен, чуть спустившись с обзорной позиции. Вцепившись в поручень, я вволок доспех до середины в защитную гондолу и пристегнул его фиксаторами. Только после этого, убедившись, что реакторы вновь заработали в унисон, выбрался на мостик.

— Вполне вероятно, что они нам наврали. — сказал я, вопросительно взглянувшим товарищам. — По крайней мере никакого доверия у меня они не вызвали.

— И всё же ты их оставил в живых. — заметил неприятным металлическим голосом змей. — Искаженные несут в себе отпечаток Пожирателя, они должны быть уничтожены.

— Мы даже обсуждать этот бред не будем. — возразил я. — Они безобидны, да и куда они денутся? Предупредим патрули, пусть принимают, если вдруг эта деревенька попробует выйти в жилые земли. А скорее всего они просто затеряются в бескрайней тайге. Главное — у нас есть примерное направление движения. Даже если Филарет не там, то что в захолустной деревушке относительно молодая девушка слышала о таком поселке, значит он до сих пор может существовать.

— Отлично. — с облегчением выдохнула Ангелина. — Значит следующий пункт определен.

— Да, отправляемся. — улыбнувшись кивнул я девушке, не став уточнять, что слова про хозяина леса вызвали у меня неподдельное опасение. С такой уверенностью говорила старуха.

Глава 15

К поселку мы подлетели через к вечеру, в этот раз ветер был встречный, так что скорость снизилась до пятидесяти километров в час, но внешний резонатор уже накрылся и все приборы вопили о том, что снаружи жить нельзя. Фон диссонанса составлял больше трех смертельных доз. Хотя, судя по виднеющимся внизу животным, попадающимся время от времени бродящим деревьям и прочему, определение скорее относилось к искажению. Жить можно — но человеком ты не останешься.

Корпус из проводящего металла показал себя наилучшим образом. Давление в баллонах хоть и скакало, но на мостике можно было находиться смело. Диссонанс преобразовывался, стабилизировался и в конце нейтрализовался конструкцией почти без остатка. Где-то метал нагревался, возникали токи, но всё это было совершенно не критично в сравнении, что ждало бы неподготовленные организмы снаружи.

На этот раз мы не стали врываться в поселение, а поднялись до пяти километров, так чтобы нас было почти не видно, и внимательно изучали поселок, а вернее то что от него осталось со времен Тунгусской катастрофы. И если на первый взгляд это была просто деревенька на десять домов, то при внимательном изучении открывалось множество деталей.

Почти в середине деревни росла исполинская елка, затрудняюсь даже сказать какой высоты. Под сотню метров? Вероятно, ствол в обхвате был не меньше десятки, но куда больше впечатляли раскидистые ветви, под которыми притаились низкие домики жителей. По ним же можно было увидеть, как развивалось поселение.

Судя по остовам зданий за границей из камней-оберегов, в его истории было несколько циклов развития и запустения. Первый очевидно был ещё до катастрофы, деревня была вытянута вдоль реки и до сих пор оставались куски бетонной пристани и какие-то обломки, заросшие уже высокими деревьями.

Второй рассвет поселка прошел лет двадцать-тридцать назад, до сих пор оставались остовы деревянных зданий, стоящих прямо у каменных исполинов-оберегов. На них тоже уже начали расти деревья, но совсем небольшие. И при всём этом в центре деревни жизнь хоть и не кипела, но вполне продолжала существовать, из труб шел слабый дымок, люди выходили по своим делам, рубили дрова…

— Ель не по центру растет. — заметила Ангелина, и это первое что бросалось в глаза. Деревня была вытянута с востока на запад, словно яйцо. Хотя обелиски составляли почти идеальный круг.

— Похоже каменные столбы дают не абсолютную защиту, или лучше всего работают при пересечении радиусов. — проговорил Максим, задумчиво вглядываясь в изображение с камер. — Если это резонаторы, которые меняют частотность входящей силы на нейтральную или приемлемую для человека.

— Скопление структур преобразовывает энергию, создавая поле частичной нейтрализации, имеющей затухающую область в направлении движения эффекта диссонанса. — произнес змей, подключившийся к приборам напрямую. — Эффект крайне интересный, и как его добиться в условиях текущего технологического уклада мне неизвестно. Возможно, это естественный результат искажения материала природного происхождения.

— Иными словами, нечто приспособилось к условиям зоны впитывая диссонанс, а люди использовали его для защиты своего поселения. — сказал я, прикидывая в уме варианты. — Нет. Вряд ли это результат осознанного труда, иначе деревня не сокращалась бы, а постепенно разрасталась. Тут же люди чуть не на головах друг у друга живут.

Тепловые сигналы говорили, что в прячущихся под ветвями одноэтажных домах слишком много жильцов, и это вполне можно было объяснить, если на самом деле строения росли не вверх, а вниз, под землю, но какой эффект это оказывает на жителей и на сколько глубоко пробивает диссонанс, нужно выяснять.

— Спускаемся? — спросила Ангелина. — Люди как люди, по крайней мере издали никаких сильных изменений я не вижу.

— Нет. — подумав решил я. — Понаблюдаем ещё немного. Нужно выяснить выходят ли они за пределы каменного круга. Добывать пропитание и ресурсы как-то надо.

Несмотря на то, что общее согласие мне не требовалось, остальные его выразили, и мы висели над поселком до следующего утра. Заодно отслеживали все перемещения внутри деревни, и это позволило выяснить что скорее всего большая часть перемещений проходит под землей. Ну или эти люди впадают в спячку, в чем я лично сильно сомневался. На кротов они тоже были не сильно похожи.

— Ладно, мы и так топлива порядком сожгли. — подумав решил я. — Сжимай газ, идем на снижение.

— Понял. Костюмы? — спросил Максим.

— Да. Всем облачиться в защитные скафандры. Не стоит рисковать. — кивнул я.

— А ты? — спросила Ангелина. — В доспех?

— Нет… попробую обойтись внутренним энергетическим каркасом. — ответил я, настраивая меридианы. С прошлого посещения зоны я в совершенстве освоил конструкт пульсации, позволивший мне выдержать прием у Бориса, справится с диссонансом, вызванным Екатериной и вылечить тысячи обычных людей от последствий искажения. Настала пора проверить его на прочность.

— Кажется нас заметили. — усмехнувшись сказал я, когда один из занимавшихся своими делами людей задрал голову, а затем бросился, размахивая руками, в дом. Наверное, ещё и кричал, но на таком расстоянии этого было не понять, даже направленные микрофоны не могли различить ничего кроме потрескивания и шума деревьев.

— Ангелина и Гаечка остаются на корабле. — решил я, когда до земли оставалось двести метров, а под раскидистыми ветвями вековой ели столпилось человек сорок. В том числе с оружием.

— У них ружья, винтовки, автоматы… — присмотревшись прокомментировала любимая супруга. — Точно не хочешь надеть доспех?

— Точно. — ответил я. — Мы уже не можем создавать конструкты при таком сопротивлении зоны, лучше сохранить доброжелательный настрой.

— Нимб и крылья? — улыбнувшись спросила Ангелина.

— Нет… обойдемся без спецэффектов. — покачав головой ответил я. — Макс, ты идешь первым. Что с показателями?

— Пока всё так же. — ответил Краснов, взглянув на приборы. — Поверхность может быть горячей и наэлектризованной.

— Буду знать. — кивнул я, проверяя как легко выходит меч из ножен а пистолет из кобуры. Не хватало ещё в последний момент поймать клин или задержку. Если конструкты не сработают в поселении, единственное на что останется надежда — развитое с помощью открытых чакр и множества тренировок тело.

— Высота сто, приборы шалят. — проговорил змей. — Идет снижение фона. Нарастание… непонятно.

— Больше газ не сжимать, снижаемся за счет двигателей. — подумав решил я. — Что с диссонансом? Снижается?

— Не сказал бы. не понимаю, что с ним вообще такое. — нахмурившись проговорил Краснов, и на этот раз змей тоже промолчал. На всякий случай я проверил что щупальца механоида не лезут в голову к товарищу, но все было, как всегда, сигналы они считывали чуть ниже шеи, с позвоночника.

— Вы же не будете прыгать? — обеспокоенно спросила Ангелина. — Что, если конструкт не сработает или сорвется?

— Не будем. Не с такой высоты. — с улыбкой ответил я. — Десять метров ещё куда ни шло, пятьдесят — перебор. Держись на одном месте, если что — прикроешь.

— Надеюсь это не понадобится. — вздохнула Ангелина, но турель в боевое положение привела. На дирижабли была только одна встроенная пушка, да и та с минимальным боезапасом и калибром. Всё же это не корабль с жестким корпусом, броней и компенсацией отдачи общим весом. Так что применить оружие мы могли только в самых крайних случаях, и я искренне надеялся, что до такого не дойдет.

— Двадцать метров, диссонанс никуда не исчез, но с компенсировался. — сказал Максим. — Он все больше превращается в слабое направленное излучение. Как слабый пресс или другой плоскостной конструкт.

— Это уже интересно. — улыбнувшись проговорил я. — Изменение идет от столбов или от дерева? А то оно… слишком живое.

Сказал я это ен просто так. Несколько ветвей потянулись в сторону дирижабля, и Ангелине пришлось потянуть штурвал на себя, чтобы нас не зацепило. При этом людей внизу дерево не трогало, можно даже сказать защищало, прикрывая от нас своими развесистыми ветвями, словно ладонями.

— Плакучая ёлка. — проговорил я, глядя на такую заботу. — У нескольких из них очень сильные ауры, запоминающиеся. Посмотрим, что они смогут нам сказать. Кидай трап, пойдем — поздороваемся.

Хотя трап в данном случае было громко сказано — длинная веревочная лестница, болтающаяся на ветру. Благо с координацией у меня всё было в полном порядке, и никаких проблем спуск не составил. А ещё повезло что встречающие не решили открыть предупредительный огонь в голову, ведь создать щит я мог с большим трудом. И дело было не в диссонансе, а в конструктах, накрывающих деревню и ель.

— Здравствуйте, люди добрые. — спрыгнув с последних метров трех и приветливо улыбаясь проговорил я. — Счастья вам, здоровья и процветания.

— Ты кто такой? Мы тебя не звали! — проговорил мужчина средних лиц, с длинной бородой и в драной шубе, похоже домашнего производства. А вот ружье у него в руках ухоженное и начищенное. Классическая двустволка, которой могло быть как пару лет так и под полторы сотни, особенно если обновить вырезав новое ложе. Но встречались и пистолет пулеметы, и даже автоматы, годов пятидесятых. Единственный вопрос…

— Что же вы, уважаемые, гостю в лицо стволами своими тычете? Мне от вас ничего не нужно, брать я у вас ничего не собираюсь и вреда не принес. Может даже подарки какие для вас найдутся. — с улыбкой разведя руками проговорил я. — К тому же, с патронами у вас явно напряжёнка. Поди и не осталось ни для чего кроме гладкоствольных ружей зарядов, верно? Да и как их в таких условиях делать.

— На тебя пуль хватит, чужак. — проговорил другой мужчина, перехватывая ружье поудобнее. Прозвучало это оскорбление так знакомо, что я с трудом сдержался чтобы не рассмеяться. Надо же, и для Бориса я чужак, хоть и в теле его родного сына, и для этих вот — чужак, хотя формально их цесаревич.

Куда больше меня напрягало не их обращение, и даже не оружие, из которого стрелять могла хорошо если половина. А их меридианы и тонкие духовные тела, перенасыщенные энергией. На уровне ранга пятого, как минимум. Да и в самих организмах накопилось столько, что сразу становилось понятно, выжили только самые приспособленные и сильные. И расширение-сужение деревни говорило о том же.

— Вижу хозяева здесь суровые, хваткие. — проговорил я, внимательно пройдясь по каждому. Резонаторов нет, что тоже не удивительно, инициацию никто из них не проходил. Совсем другое дело — чакры, почти у всех они были наполнены пассивно, но не развиты, из-за чего на лицо был перекос. Могли ли они осознанно использовать конструкты? Сомневаюсь, но проверить не хочется. — Так почему бы нам не поторговать? У меня есть патроны, у вас какие-нибудь диковинки.

— Торговать? — нахмурившись проговорил один из мужчин, переглянувшись с товарищами. — От чего не поторговать, если не прочь. Да только у нас у самих всего мало, предложить можем разве что дары леса.

— Звучит прекрасно. — улыбнувшись сказал я. — Как на счет чая? Сахара? У меня есть небольшие запасы…

— Чай? — теперь уже заинтересованных лиц стало куда больше, и я мысленно простился с той пачкой что у нас еще оставалась нераспечатанной.

— Макс, можешь спускаться, и прихвати с собой сладкое и пачку чая. — сказал я в рацию. — Сейчас спустится мой друг, он несколько необычный, так что не пугайтесь.

— Чего мы в Сибири не видели. — усмехнулся один из мужиков, но голову подняли почти все, кто в меня не целился. А когда Краснов так же, как и я спрыгнул на землю, я заметил в глазах жителей смятение и страх.

— Всё в полном порядке, он не причинит вам вреда. — заслонив Максима плечом сказал я. — Чай принес?

— Спаситель! Пророк! — запричитали мужчины, под нашими удивленными взглядами, и побросав оружие начали опускаться на колени.

— Опять переборщили с внушением? — не слишком довольно проговорил Макс.

— Да? — я усмехнулся и сделал шаг в сторону, но на меня ровным счетом никто не обратил внимания, кланяясь Краснову. — Ну что, с пополнением в семье пророков?

— Но я… — проговорил растерянно Максим.

— Не ты, а он. — ткнул я пальцем в поднимающуюся над плечом Максима голову змея. — Дорогие хозяева этого замечательного поселения, может вы нас всё же пригласите в дом? Воду на чай поставите. Веточек, этих, можжевеловых в печь кинете?

— Проходите! Конечно! Сейчас всё сделаем! — тут же заторопились мужчины, смущенно пряча за спины ружья и топоры. Реакция их мне была совершенно непонятна, но это не повод её игнорировать и не использовать. Так что предупредив девушек о том что у нас всё хорошо, но можем задержаться, я проследовал в ближайший домишко за окружившими Краснова людьми.

Как я и предполагал, строение уходило под землю деревянные сени сменились бревенчатой гостиной, хотя не уверен, что можно было обозвать так комнатушку метров пятнадцати, да ещё и с печкой, в которую жители набились так что не продохнуть.

— Говори мало, не отрицай, но и не соглашайся, внимательно следи за словами. — подсказал я Максиму, а затем устроился за его плечом, чтобы выручить в случае необходимости.

— Вы ведь настоящий? Пророк спасителя⁈ — с каким-то не понятным мне придыханием проговорила женщина, поставившая перед Красновым настоящий медный самовар, начищенные бока его блестели в тусклом свете ламп, и само их наличие удивило меня куда больше чем реакция мужчин.

Первые несколько минут пришлось постепенно охлаждать пыл жителей, но то, с каким благоговением они дотрагивались до механических протезов Краснова, с каким почтением говорили о нем, показывало многое. Жизнь всей небольшой общины почему-то была завязана на того, кто выглядел так же, или по крайней мере похоже на Макса.

— Не уверен, что я ваш пророк или мессия. — терпеливо хоть и немного испуганно говорил Краснов. — Так получилось, меня спас цесаревич, помог…

— Ну как же, мы же вас узнали. — заулыбался один из мужчин. — Славка, а ну принеси заповедную книгу!

Через минуту крепкая русая девчушка, в застиранной, но вполне современной рубахе не по размеру, принесла толстую книгу. Посмотреть было на что — толстая кожаная обложка содержала тонкие черные листы с белыми буквами и изображениями. Когда книгу поднесли ближе я с удивлением понял, что вместо бумаги используется плетеный материал с мелкими, почти неразличимыми ячейками. Не карбон, но нечто похожее.

— Вот же, вы! — переворачивая страницы сказал довольно мужчина, и показал довольно точный, хоть и угловатый рисунок. С лицом автор не угадал, и мне оно было незнакомо, а вот с протезами и дополнительными механизированными конечностями я уже сталкивался, когда уничтожал механоида во время спецоперации.

— Спорить бесполезно, это точно ты. — проговорил я, похлопав Максима по плечу. — Это он! Только мало что помнит, времени прошло порядком.

— Да уж больше ста лет мы являемся хранителями великой книги знаний! — не без гордости заявил мужчина, и мне осталось лишь покивать. — Поколениями передаем её самым доверенным и честным жрецам.

— Такая вера и приверженность традициям достойны всяческого восхищения. Наверное, вы и предания с тех пор храните, знаете, что происходило и как. — осторожно начал вызнавать я.

— А-то! Конечно знаем! — не без гордости ответил мужчина. — Это же произошло еще при моем прапрадеде…

История оказалась довольно простой, хотя и обросла за время мифами и вряд ли существовавшими в реальности подробностями. Но отбрасывая шелуху выяснилось, что случилось это вскоре после Тунгусской катастрофы и появления зоны. Поселение находилось слишком близко к её эпицентру, летающих кораблей тогда не было, как и возможности вывезти на лодках всех. Да и не хотели люди бросать нажитое, как бы глупо это не звучало.

Хотя, в начале никто и не думал бежать. Не было каких-то чрезвычайных признаков что произошло что-то плохое. Даже гроза пришла только на четвертый или пятый день, хоть и не думала прекращаться. А потом начался гон диких животных, который каким-то чудом обошел селение стороной.

Лоси, медведи, кабаны, белки… бежали все. Охотники радовались такому наплыву дичи, пока её не стало слишком много. Первое серьезное испытание для небольшого поселка пришло на шестой день гон сменился нападениями волков, оголодавшие без добычи и обезумевшие под воздействием диссонанса твари врывались в дома, били стекла пробираясь в хаты, ломали хлипкие двери…

Осада длилась две недели, люди не успевшие сбежать из поселка по воде не могли выбраться из изб, где забаррикадировались, закрыв двери и окна всем, что было под рукой. В ход шли столы, скамьи, печные заслонки и подносы. Некоторые разбирали пол, чтобы заколотить двери и спали по очереди, держа люк в погреб под постоянным надзором. И когда окончательно пришли в отчаянье — вой превратился в скулёж.

Спаситель пришел с востока. Он перебил всех волков, помог жителям укрепить дома и залечить раны, а затем остался на месяц. Всё это время он что-то мастерил, строил, налаживал и переиначивал. Вот и лампы, что с того дня не потускнели, он вручил жителям лично.

О том что такое электричество, дремучие староверы и жители глухой тайги узнали только спустя поколение, когда до них добрались царские исследовательские партии. Но, ни тогда, ни сейчас, обывателям это было не важно. Главное, что спаситель принес им в дом свет, тепло и безопасность. А ещё обучил навыкам, которые с тех пор они передавали по наследству.

— Ель посадили гораздо позже, саженец привез с собой паломник с запада, просил оставить пока сходит к богу, да так и не вернулся. — ответил на мой вопрос староста деревни. — Уж как мы о ней заботились, как подкармливали. И она почти как собака, всё понимает, только сказать не может.

— Но за всё свою цену платить приходится. — заметил другой мужчина. — Те, кто каменных стражей облагораживает, тех Ель скорее забирает, хоть и великая в этом есть честь и обязанность.

— Наш Максим не ваш странник, он его правнук. — сказал я, когда люди чуть отошли от нашего появления и напились, чая из самовара. — Он многое от своего великого предка перенял, так что может и ваших, кхм, стражей сумеет поправить, чтобы они дали больше места для жизни.

— Ох, хорошо было бы. — ударив себя по коленям сказал староста. — А то у нас под посевы места совсем мало, хоть растет тут всё тьфу-тьфу, дай боже.

— Да, мы заметили. — улыбнувшись ответил я. — Так что, если вы не против, мы вам поможем. Починим, настроим, обслужим, и дальше своим путем пойдем.

— Это куда же? — нахмурившись спросил староста. — Не к чему вам дальше по реке идти, нет там ничего, а если и есть — оттуда никто не возвращается.

— Никто? — на всякий случай уточнил я. — И многие идут?

— Раз в пару лет, точно. Но в последнее время зачастили. Вы вторые за неделю будете. — ответил староста, заставив меня нахмурится.

— А тот, кто до этого был, совершенно случайно, не вот так выглядит? — спросил я, открыв на коммуникаторе фотографию патриарха.

— Ой, деда! Он, как есть он. — выпалила девчушка, бегавшая за книгой, да так что не дала остальным времени на подумать. — А как вы узнали? И что это за штучка волшебная, с картинками меняющимися?

— Эта? — переспросил я, пытаясь понять, как объяснить человеку что такое персональный коммуникатор, а заодно — почему никто из предыдущих экспедиций или паломников с ними не доходил. — Думаю, вернее всего сказать, что это записная книжка, не волшебная, если вопрос в этом.

— А можно вы её нам оставите? — быстро проговорила русая девочка, пока на неё не шикнули старшие.

— Боюсь тебе она будет бесполезна. — улыбнувшись ответил я, протянув девушке выключенный коммуникатор. Как она не старалась его включить — ничего ен выходило, и вскоре техника вернулась ко мне. — Так что, мы посмотрим, что могло случиться с вашими каменными защитниками?

— Чего нет? Хуже не будет. — переглянувшись с остальными проговорил староста. — Только вы не обессудьте, мы уж за вами присмотрим.

— Конечно. Это обязательно. — ответил я, улыбнувшись. — Идем, потомок спасителя, тебя ждут великие дела.

Многие мужчины после этих моих слов заулыбались, но я заметил и настороженные взгляды. А когда мы вышли наружу, за нами последовало пятеро охотников с ружьями.

— Зверье напасть может. — словно оправдываясь проговорил один из них. — Мы вас защитим, если что.

— Даже от хозяина тайги? — уточнил я, заметив, как они говоривший вздрогнул при одном упоминании.

— Он сюда не ходит. — не слишком уверенно проговорил охотник. — Нечего ему здесь искать.

— А вы его сами видели? — поинтересовался я. — Как он выглядит? На кого больше всего похож?

— Не дай боже тебе с ним встретится, странник. — поежившись ответил охотник. — Но коли встретишься — узнаешь непременно. Даже не сомневайся.

— Буду знать. — кивнул я, краем глаза заметив с каким интересом осматривают обелиски Краснов и змей. Симбионт буквально вился ужом, стараясь просканировать обелиск со всех сторон. У меня тоже зародилось такое желание, но в технической составляющей я ничего не понимал, а в истинном зрении они выглядели обыкновенными колоннами из металла.

— А тот паломник, который проходил несколько дней назад, он шел пешком, или отправился по реке? — уточнил я, вновь отвлекая охранников.

— Кто ж в своем уме по тайге пешком пойдет? — чуть не рассмеявшись ответил охранник. — На лодчонке он был, странной, яркой да мягкой. Только нам она бесполезна оказалась, как твоя дощечка, только он её использовать и мог.

— А так бы в хозяйстве пригодилась? — улыбнувшись спросил я, и мужчина без всяких задних мыслей кивнул, подтверждая лишний раз мои опасения. — А что звери? Волки поди всю скотину задрали, как выживаете? На кого охотитесь? Водится что?

— И в лесу и в реке полно дичи. Я один раз щуку поймал — во! — хвастливо проговорил мужчина, и я не сразу понял, что, подняв руки, он так длину показывает.

— Врешь! Не бывает таких волосатых щук! — заявил я, заставив мужчин рассмеяться. Всё то время пока Максим со змеем изучали монолит я держался рядом, разговаривая с подходившими охотниками, старейшиной и ребятишками. Отвлекал как мог, чтобы они не обращали внимания на Краснова. А когда начало темнеть попросил подготовить нам спальное место.

— Это мы мигом. — радостно улыбнулся староста, отдав несколько приказов помощникам. — Оставайтесь хоть на неделю. И друзей ваших зовите, кораблик мы привяжем, ничего не пропадет.

— Обязательно. — кивнул я. — Давайте ещё чая и сладостей только возьмем? Ангела, спустись за Максимом, ему нужно сладкого ещё взять.

— Хорошо, но разве… — девушка не успела договорить, я сам нажал кнопку приема, обрубая сигнал. Максим тоже нахмурился, не понимая, зачем именно ему отрываться от изучения обелисков, но приказ выполнил, и когда взобрался в гондолу я прессом ударил по растерявшимся охотникам, вжав их в землю.

— Вверх! Полный ход! — крикнул я в рацию, держа охранников прижатыми к земле. Ангелина не стала переспрашивать, рванув штурвал на себя, и уже через несколько секунд на меня обрушился диссонанс, сравнимый с эпицентром открытых Екатериной врат. Но в этот раз я был готов, и тело пульсировало, нейтрализуя негативные эффекты.

— Да что у вас там произошло? — спросила Ангелина, когда я ввалился в защищенную гондолу и закрыл люк.

— И мне это тоже интересно. — проговорил Максим. — Нам бы ещё хоть пару дней по изучать конструкцию.

— Разве что ты хочешь вырезать всё население поселка, включая женщин и детей. — ответил я, заставив Гаечку вздрогнуть. — Эту ночь мы бы не пережили без конфликта. Или думаешь автоматы, современную одежду, включая рубашки и нижнее бельё, и остальные вещи паломники им добровольно отдавали?

— Может жертвовали что могли? — насупившись спросил Краснов.

— Ты бы отдал свое оружие, когда вокруг твари рыщут? — поинтересовался я. — Именно. А на одном из мужчин я видел новую куртку, того же размера что и у Филарета. Скорее всего он просто не успел её забрать, когда патриарха на чай пригласили. Но это не так важно — он вырвался отсюда, а значит мы должны его нагнать. Идем по реке.

Книга с интересной версией Тунгусской Зоны — Сайберией https://author.today/work/254866

Глава 16

— Вон, в зарослях! — крикнула Ангелина, будя меня, и я чуть не ударился головой о низкий потолок. Всё же непрерывное удержание конструктов далось слишком тяжело, эксперимент, в целом остался удачным, но излишне расточительным. — Рыжая надувная лодка, спасательная.

— Точно не охотничья, странный выбор у патриарха. — сказал я, подходя к обзорному окну. Большая часть техники, находящейся вне защищенного корпуса, уже отказала, так что панорамные экраны передавали черноту. — Максим спит?

— Нет. — тут же ответил товарищ, встрепенувшись. — Мы работаем.

— Это теперь так называется? — спросил я. За секунду до окрика змей обвил голову Краснова и сигналы мозга шли в синхронизации с его электрическими импульсами. Механоид не нарушал своего слова и у меня не было основания уничтожать его прямо сейчас, к тому же они вроде нашли общий язык с Красновым.

— Вспомнили как делать стабилизаторы? — уточнил я.

— Невозможно восстановить то, что находится на внешнем носителе. — проговорил Змей. — Мы не восстанавливаем, мы создаем заново.

— И как успехи? — спросил я, поймав не слишком довольный взгляд. — Ясно, значит придется обходится в поиске без тепловизоров.

Подойдя к окну, я активировал истинное зрение. Ещё три дня назад оно действовало не хуже тепловизора. Позавчера — начало меня подводить, но всё ещё было полезно. Сегодня…

Вблизи истинное зрение позволяло рассмотреть меридианы и текущую по ним энергию, оценить насыщение средоточий силы и количество раскрытых лепестков. Чуть дальше можно было видеть ауры, создаваемые конструкты и движение энергии. Вдалеке — различать живое и неживое. И сегодня оно стало практически бесполезным, ведь внизу всё было живым, хоть в некоторой степени.

Сейчас мы находились меньше чем в ста километрах от предполагаемого центра тунгусской зоны. Деревья не стеснялись переползать с места на место, шевеля белесыми корнями. Ловить ветвями зазевавшихся мелких животных, не дожидаясь пока они соизволят умереть самостоятельно чтобы стать удобрениями.

Звери, даже травоядные, превратились в настоящих монстров. Панцирные волки, иглобрюхие бородавочники, плюющиеся кислотой куницы. Те звери которых ещё можно было соотнести с нормальными существующими видами, те что сохранили подобие своих дальних предков, были на них совершенно не похожи. Как человек и горилла.

А ведь попадались и совершенно новые виды, предками которых могли являться… да кто угодно. Я даже не мог понять, что это за шестилапые многоглазые монстры с щучьими или крокодильими пастями, обильно покрытые серой шерстью. Как такое могло получиться?

Впрочем, даже не это больше всего выбивало почву из-под ног. Живые камни! Булыжники, ползущие по своим делам, медленно перекатывающиеся, соединяющиеся в кучи… Что? Как? Зачем? Почему? Ответов не было. Единственное, что я мог предположить — всё это прямое воздействие диссонанса. Хаоса, как называл его механоид. Не такое мощное и направленное, как в Польской зоне, но достаточное, чтобы извратить всё вокруг. Но и я не стоял на месте.

Два года, прошло всего два года как я в этом мире, но за это время я сумел полностью сформировать и раскрыть чакры земли, воды, огня и воздуха. Освоил двенадцать из шестнадцати лепестков чакры эфира, доведя проводимую от хранилища души до остальных средоточий до девяноста процентов. И почти на треть, больше тридцати лепестков, сформировал третий глаз.

То, на что в прошлой жизни у меня ушло… хотя вернее было бы сказать — ушла, потому что почти вся жизнь. Я не помнил сколько мне было лет, когда я начал раскрывать чакру души в полной мере, но сейчас я понимал, что сделал достаточно. Может этого и не хватило бы, чтобы переродится в нормальном, мире, но этот — тоже мой.

Тридцать лепестков чакры третьего глаза заработали в полную силу. Мои зрачки стали ярче горящего в кабине света ламп, но видеть мне это совершенно не мешало. В отличие от необходимости разграничения видимости. Я зрел в корень каждого существа и монстра, что ползали, бегали и летали под нами.

— Интересно, у камней нет меридиан. — не сдержавшись проговорил я. — Они словно наполнены пустой сырой силой. Сгустки силы. Для того, кто умеет поглощать их — это бесконечное количество энергии, настоящее пиршество.

— А мы сможем? — удивленно посмотрела на меня Ангелина.

— Мы? Нет. — подумав ответил я. — Слишком сырая энергия, слишком дикая. Впрочем, она вполне может стать полезнее позже.

— Как ты что-то видишь в этой мешанине? — спросила любимая супруга.

— С огромным трудом, если честно. — усмехнувшись ответил я. — Повторять такой опыт в будущем точно не хочется. Я смотрю глубже. Это как резкость при сосредоточении на листьях стоящего рядом дерева. Пока не сосредоточишься, они для тебя все одинаковые.

— А если далеко, так и вовсе одно сплошное зеленое облако. — поняла меня Ангелина, и попробовала провернуть тот же трюк, но лишь скривилась.

— Ничего, у тебя тоже получится, со временем. — приободрил я девушку. — К счастью животных, в этом месте не так много. Всех пожрали деревья. Туда.

— Ясно. — тут же ответила Ангелина, направляя дирижабль. Несмотря на хаотично движущиеся деревья, оставалась небольшая проплешина, словно с неё поспешило убраться всё живое. Или, что скорее — там прошла возможная добыча, и прошла относительно недавно.

Всего через пять минут проплешина начала увеличиваться в размерах, а внизу загорелась яркая точка сливающихся в единое целое меридианов. Мощные линии выглядели словно маяк, и это мне совершенно не нравилось. Тем более что чем ближе мы подлетали, тем шире становилось освобожденное место от других живых существ.

— О господи, что это? — проговорила Гаечка, и мне пришлось вернуть обычное зрение, чтобы понять, что растения и камни никуда не исчезали, они просто умирали вокруг быстро движущегося по следу существа.

— Хозяин тайги. — проговорил я. — Я ошибся.

— В чем? Ты что-то знал про ЭТО⁈ — оглянулась на меня Ангелина.

— Нет, только слухи от местных. А ошибся в том, что думал, что это будет гигантский медведь. — ответил я, пытаясь сообразить, как справится с чудовищем, и не лучше ли будет просто разминуться с ним и лететь дальше.

Возможно когда-то это был тигр или рысь. Откуда здесь взяться тигру? Но что-то кошачье в монстре всё ещё сохранялось, несмотря на жуткие изменения в облике. Одного было не отнять — чудовище достигало гигантских размеров, куда там смилодонам! Два с половиной метра в холке, почти пять метров в длину, не считая толстого хвоста.

Непропорциональная фигура, с выдающимися передними лапами, больше всего напоминала гориллу. Сквозь пятнистую шерсть торчали шипы. Толстая короткая шея с легкостью держала массивную голову, с раскидистыми острыми рогами. Пасть, а которую я с легкостью мог бы влезть целиком, не вмещала острые длинные клыки.

Но куда хуже было то, что чудище явно владело собственным диссонансным фоном, используя его со своей звериной хитростью. Растения и не успевшие убраться в стороны животные умирали не просто так, их силу будто засасывало в воронку, центром которой был монстр.

— В ближний бой с этим чудищем точно лучше не вступать. — благоразумно заметил Максим. — Расстреляем его издали?

— Щиты. — коротко возразил я. — Они у него двойные. Наша автопушка не справится, но отвлечь может.

— Тогда, может ну его? — спросила Гаечка.

— Боюсь не выйдет. — поморщившись проговорил я. — Разве что его добыча ускорится… попробуем сбросить веревочную лестницу и подобрать на лету. Ангела — обходи тварь по дуге и снижайся.

— А кто добыча? — спросила девушка, но я не стал отвечать. Нужно было успеть облачиться в против диссонансный костюм. Сейчас даже я уже не был уверен, что смогу создать хоть один конструкт снаружи. Костюм снимет часть напряжения, а я создам пульсирующие щиты на поверхности кожи. Голова и туловище — главное сохранить их, остальное потом и залечить можно.

— О господи! Там человек! — вновь воскликнула Гаечка, тыча пальчиком вниз.

Я заметил его ауру минуту назад, но сделать мы всё равно ничего не могли. Патриарх, а судя по энергетическому контуру это был именно он, уходил от монстра из последних сил. Чуть прихрамывая и обеими руками опираясь на посох, он упрямо продолжал ковылять вперед, теряя силы и энергию, а тварь неспеша следовала за ним, питаясь по пути и прекрасно понимая, что добыча от неё никуда не денется.

Оставалось надеяться, что всё получится, ведь сражаться с этим монстром мне совершенно не хотелось. Не были мы готовы к такой схватке. Пожалуй, будь вместо меня Борис… даже он не сумел бы справится с тварью, не разрушив по дороге ткань реальности и не создав новую зону.

— Ниже. — приказал я, переминаясь с ноги на ногу у люка. — Ещё ниже. Заходи вперед и постепенно снижай скорость. Как только я выйду связь пропадет.

— Поняла, я всё сделаю. — поджав губы проговорила Ангелина. — Не рискуй лишний раз, пожалуйста.

— Очень постараюсь. — ответил я, и вдохнув поглубже выбрался из гондолы.

Первое впечатление — будто попал в ураганный холодный ветер в тонкой, промокшей до нитки рубахе и легких штанах. А ведь я был в защитном комбинезоне и закрытом шлеме, оставляющем мне для обзора только щель, и ту прикрытую сеткой из проводящего металла!

А всего через десяток секунд, пока я спускался по лестнице, костюм начал нагреваться. Пока не слишком сильно, но с каждым мгновением все больше. Всё же какую-то часть диссонанса доспехи на себя брали, и возможно потому я сумел поставить несколько барьеров внутри защитного костюма. Они пульсировали в такт биению моего сердца, но этого все равно оказалось недостаточно.

— Ниже! — пробормотал я, видя что монстр внизу похоже меня заметил, или потерял терпение, и теперь между ним и Филаретом оставалось всего пятьдесят шагов. — Патриарх! Я здесь! Наверху! Поторопитесь!

Мужчина в начале даже не обратил внимание на мой крик. В отличие от зверя. Но затем, после второго окрика, всё же поднял взгляд, замотал головой, будто пытаясь отогнать наваждение и мне пришлось крикнуть в третий раз. Ангелина постепенно снижала скорость и высоту, так что веревочная лестница уже начала касаться земли, и в этот момент тварь поняла, что её законная добыча вот-вот улизнет.

Монстр чуть присел, согнул передние лапы, будто даже уменьшился в размерах, а затем выстрелил собой словно из катапульты. Одним прыжком чудище преодолело двадцать метров, и приземлилось с таким грохотом и силой, что земля содрогнулась. Толстые стволы деревьев, меж которых пробирался Филарет разлетелись в щепки, даже не замедлив тварь.

Видя, что добыча ещё далеко, чудовищный хозяин тайги наклонил голову, а затем, могучим галопом помчал на нас, раскидывая гигантские ели в стороны своими рогами. Если бы между нами был хоть километр… а так, никаких шансов. Ведь постаравшийся ускориться Филарет, лишь споткнулся о корень и повалился на одно колено.

— Твою ж… — выругался я, спрыгивая с последних ступеней, и бросаясь к патриарху. Создать конструкт, в столь плотном потоке диссонанса? Без шансов. Даже если бы на мне не было доспеха.

— У-у. — провыл удивленно Филарет, когда я подхватил его под руку, ощупывая меня и проверяя не призрак ли к нему явился. А затем, в его взгляде что-то изменилось, он затравленно обернулся к монстру.

— Уходим, скорее! — сказал я, подхватив его под руку, но патриарх, оттолкнул меня, и рухнув на колени, пальцами зарылся в землю. Не успел я спросить, что нашло на разумного в прошлом мужчину, как из-под земли ударили трехметровые каменные шипы, обращенные остриями к монстру. А затем патриарх повалился на бок, теряя сознание.

Рассуждать что произошло времени не оставалось. Тем более что выросший лес шипов не убил хозяина тайги, а лишь замедлил. Первые пять метров шипов он и вовсе не заметил, снеся на ходу, но дальше разгон потерялся, и монстр обрушил на каменные зубья мощные передние лапы, сопровождая каждый удар сиянием окутывающего конструкта.

Не собираясь засекать сколько времени нам подарил самоотверженный поступок патриарха я подхватил его, закинув себе на плечи, и побежал к болтающейся в десятке метров лестнице. Грохот ломаемого камня приближался с каждым мгновением, и хотя всего через пару секунд я уже ухватился за ступени, тварь оказалась быстрее.

Снеся последние каменные шипы и деревья, отделяющие его от добычи, хозяин тайги бросился вперед, разинув пасть, полную острых загнутых зубов. Меня даже обдало зловонным дыханием, но чудище совершенно зря разевало пасть. В следующую секунду в неё влетела очередь из притаившейся на дне гондолы автопушки.

Не ожидавший такой подлянки монстр даже подался назад, очевидно уже и забыв, кто и когда его в последний раз сумел ранить, или хотя бы дать отпор. Но в следующую секунду недоумение сменилось обидой, а обида — яростью. Тварь взревела, и меня отбросило в сторону, вместе с лестницей и патриархом, которого я с трудом удерживал, прижимая к себе.

Дирижабль качнулся, несколько секций шара прогнулось, одна даже порвалась, но в целом конструкция выдержала попадание волны, лишь отбросившей кораблик и позволившей быстрее набрать высоту. Оставляя тварь в бессилии кидаться внизу из стороны в сторону, пытаясь выместить свою обиду.

А затем я начал подниматься наверх, одной рукой держа патриарха. Даже с моей силой и улучшенным организмом давалось это не так легко и быстро, как хотелось. А затем я понял в чем дело — расстояние между ступеньками увеличивалось. Материал не выдерживал воздействия диссонанса, размягчаясь и растягиваясь.

— Тяните! Тяните лестницу вверх! — проорал я, стараясь как можно скорее перебирать ногами и рукой. Учитывая, что лестница ещё и болталась из стороны в сторону, давалось это совсем не легко. К счастью, меня услышали и вскоре лестница пошла вверх. Хотя в первое мгновение сердце ушло в пятки, мне показалось что она просто так растягивается, и я сейчас упаду с высоты в пару сотен метров, без возможности использовать конструкты и поймать себя прессом.

— О господи… о господи… — первое что нас встретило в гондоле — причитания Гаечки, стоящей у руля. Я подал вперед Филарета, которого подхватил Макс, а затем, с помощью Ангелины сам забрался внутрь и поспешно захлопнул люк.

— Ай… горячий. — отстранилась попробовавшая обнять меня девушка.

— Это не я, это доспех. — приободрил я супругу. — Сейчас сниму и всё будет в порядке.

— Не стоит спешить, пусть остынет. — ответила с улыбкой Ангелина.

— Нет, стоит. — возразил я, показав на распластавшегося на дне судна Филарета.

Патриарх тяжело дышал, с хрипами и каким-то клокотанием. Так что медлить с его лечением было категорически нельзя. Но когда я скинул доспех и вернулся к лежащему человеку, которому сунули под голову подушку, у меня свело скулы. Спасать… не то чтобы было нечего, но…

— Нужно его раздеть. — сказал я, решившись. — Поднимайся на километр. Ангелина, тебе понадобятся хирургические инструменты… и пила для ампутаций.

— Может не надо? — спросила девушка. — Разве нельзя его спасти?

— Целиком — точно нет. — жестко ответил я, в четыре руки с Максимом раздевая Филарета. Изменения что произошли в патриархе за время блуждания по зоне оказались критическими. И если что-то я ещё мог исправить, то по большей части он уже не был человеком. Не в привычном понимании. Он даже искаженным не являлся.

Хромал он не из-за перелома или растяжения, как мне показалось с первого взгляда, пока мы бежали, а из-за того, что кости проросли в разные стороны. Ниже колена они больше напоминали выкорчеванный пень с обломками толстых корней. Сосуды оказались безвозвратно повреждены, ткани отекли из-за кровоподтеков, а стопа уже должна была отмирать, но вместо этого жила своей жизнью, превратившись во что-то иное.

Вторая нога и выше колена было не многим лучше. Кожа отслаивалась толстыми чешуйками, словно у рыбы. А из-под них сочилась, не застывая, субстанция похожая на лимфу. И только ближе к поясу искажение было не столь сильным. Внутренние органы были искажены, распухли или наоборот сжались и уплотнились, но всё ещё функционировали. Хотя с медицинской точки зрения это объяснить было уже невозможно, я прекрасно видел напитывающую их силу.

Ребра в груди срослись в один сплошной каркас, кости стали шире и толще, и светились как измененный панцирь кабана, которого я встретил при первом посещении Тунгусской зоны. Даже гортань изменилась, сжалась и стала непригодна для нормального глотания. Вряд ли туда пролезла бы какая-нибудь твердая пища. Это объясняло странные звуки, что Филарет издал при моем появлении, но по крайней мере это я мог исправить.

— Не уверен, что он выживет даже после ампутации. — наконец, после детального осмотра признал я. — Он держится только на силе диссонанса, что остается в его теле.

— Хаос животворящий. — недобро проговорил змей, и мне послышалась усмешка в его холодном механическом голосе. — Если нет шанса спасти, милосерднее будет добить. Повреждения тела несовместимы с нормальным функционированием.

— Если мы привезем его тело в таком виде, может лучше бы мы его никогда не находили? — спросила Ангелина, с плохо скрываемым ужасом осматривая патриарха.

— Он узнал меня, и осознанно использовал конструкт. — ответил я, склоняясь над Филаретом. — Удивительно, но он каким-то образом сумел сохранить самое важное — свою душу, свою человечность и свой мозг. А с остальным можно и разобраться. В крайнем случае оставим его на подпитке в зоне, только в более безопасном месте. Но в начале — надо его спасти.

— Говори, что нужно делать. — встряхнув головой сказала Ангелина.

— Гаечка, держи корабль на одном месте. Зависни. — приказал я. — Отнесем его на кушетку. Незачем ей видеть, что будет дальше происходить. Мне нужна теплая вода, стерильной нет, так хоть питьевая — кипячёная. Ангелина, ты будешь мне помогать.

Никто не стал спорить, и через несколько минут мы приступили к спасению жизни Филарета, путем отсечения того, что спасти было невозможно. Зона оказалась слишком жестока и в то же время милосердна. Она сама дала механизмы защиты от смерти, которую несла. Но нам от этого было не легче.

— Ладно, теперь он будет жить. — спустя шесть с лишним часов проговорил я. — Можем возвращаться, мне понадобятся минимум сутки, чтобы гарантировать его выживание. Так что берите обратный курс, и не отвлекайте меня по пустякам.

— Мы должны остаться. — неожиданно возразил Максим. — Нам почти удалось воспроизвести структуру колонн-резонаторов. Если у нас будет еще немного времени, и те заготовки, которые в грузовом отсеке, мы сможем изменить их в соответствии с задачей и протестировать.

— Ладно. — подумав проговорил я, понимая что если не справлюсь с лечением, единственное что сможет поддерживать жизнь в Филарете — это диссонанс, дыхание Тунгусской зоны. — Тогда висим на месте, но следите за топливом, чтобы его хватило на обратную дорогу. И газом, чтобы мы случайно не грохнулись в пасть хозяину тайги. Это будет крайне глупая смерть.

— Конечно. — уверенно кивнул Максим. — Мы всё сделаем.

— Тогда — приступайте. — сказал я, погружаясь истинным взором в тело Филарета.

В первую очередь нужно было окончательно обезопасить его хранилище души. Череп патриарха, даже его волосы — всё изменилось, приспособилось к воздействию зоны. Кости стали пористыми и куда более толстыми, но, к счастью, нарастали вовне, почти не сжимая мозг.

Спустя несколько часов мне удалось структурировать хаотичную паутину измененных меридиан, выправляя её и нормализуя. За это время запас энергии в органах мужчины снизился не слишком сильно, но стали заметны другие проблемы, и я счел своим долгом в первую очередь обеспечить выживание.

Легкие, кровеносная система, нервные окончания — вот мои главные цели. Каждой я уделял всё необходимое для этого время и всю энергию, что была у меня в наличии. Сейчас было не время экономить или соглашаться на полумеры. Но даже всех моих способностей, всего виденья и умений едва хватало.

Наконец, внеся изменения в гортань и частично сняв отек, я выдохнул, и отошел от ложа больного. Глаза кололо от перенапряжения, пальцы совершенно ничего не чувствовали, меридианы на их кончиках превратились в открытые каналы, источающие энергию, а у меня не осталось сил чтобы их зарастить. Так что пришлось перекрывать течение энергии в пальцы.

— Сколько меня не было? — спросил я, выйдя к остальным. — Судя по тому что вы перетащили сюда матрас и одело с подушками — долго.

— Пять дней. — ответила, устало улыбнувшись Ангелина. — Я так и подумала, что ты даже не вспомнишь как мы тебя кормили бульоном.

— Пять дней? — нахмурившись проговорил я, и выглянул в окно. — Что с топливом? Мы же висим почти на том же месте?

— Нет, пришлось отойти на двести километров к югу, и знатно по петлять, чтобы оторваться от настырной твари. — ответила Ангелина. — Но сейчас мы уже третий день висим на якоре, так что никаких проблем с топливом нет. А вот с вами, мужчины, у нас большие проблемы.

— С нами? Имеешь ввиду меня и Филарета? — уточнил я.

— Всех троих. — сказала Гаечка. — Четверых, если Змей — мужчина.

— Что с Максом? — спросил я, оглядываясь.

— Он объединил все защитные костюмы со своим экзоскелетом и сутками проводит в грузовом отсеке. — ответила Ангелина. — Вот и сейчас он там, что-то сваривает, пилит, переделывает. И это вися на страховочных тросах и возвращаясь, только чтобы перекусить.

— Вот как. — проговорил я, подходя к заднему смотровому стеклу. Судя по искрам Максим и в самом деле висел сейчас над одной из колонн, что-то переделывая. — Ладно, мне нужно часов шестнадцать… за это время я восстановлюсь. Если будет что-то срочное, или если Филерету станет хуже — будите.

— Обязательно. Но всё будет в полном порядке, не волнуйся. — с улыбкой проговорила Ангелина, и я, полностью полагаясь на любимую супругу, отправился спать. Запустил медитацию восстановления, чтобы срастить поврежденные меридианы, но заснул еще до того, как голова коснулась подушки. На лету.

—…вставай, дорогой. — казалось я только сомкнул глаза, но раз Ангелина так настойчиво меня толкает — значит произошло что-то опасное или важное.

— В чем дело? — спросил я, почти мгновенно выдергивая себя из глубокого сна. Нет, судя по расположению солнца прошло минимум несколько часов.

— Его святейшество очнулся. — проговорила с улыбкой Ангелина. — Требует своего спасителя. Говорит, что умирает. И должен тебе передать сообщение. Только тебе.

Глава 17

— Александр, пусть остальные уйдут. — прохрипел патриарх, лишь завидев меня.

— И вам доброго утра, ваше святейшество. — улыбнувшись ответил я, и проверив собственные меридианы в сетчатке и пальцах активировал истинное зрение. Мои труды не пропали даром, и за прошедшее время часть органов почти восстановила своё функционирование. Плохо, с перебоями, но работали. Действие диссонанса начало ослабевать и организм, подстегиваемый моими усилиями, начал регенерировать.

— Я должен, передать тебе… одному. — вновь, с явным усилием прохрипел патриарх. — Пусть уйдут.

— Мы над зоной, в крошечной гондоле воздушного шара. — ответил я, садясь рядом с кушеткой. — Так что им просто некуда уйти. Но вы можете говорить шёпотом, я всё расслышу.

— Но они… пусть уйдут. — продолжил настаивать Филарет. И я кивнул, попросив девушек выйти за шторку, отделяющую рубку от жилого блока. Патриарху потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться.

— Не спешите, ваше святейшество. — успокоил я его. — У вас достаточно времени чтобы собраться с силами и рассказать все что захотите.

— Нет. — покачал головой Филарет. — Нет времени… Ты слышал зов?

— Зов. — я напрягся, пытаясь понять, о чем именно говорит патриарх. — Если вы о страннике, он приходил ко мне последний раз сразу после инцидента с Екатериной.

— Нет. Его зов! — прохрипел Филарет, воздев скрюченный палец к небесам.

— Вы, кажется, забыли, что я, хоть и вынужден играть роль мстящего ангела, всё же им не являюсь. — с улыбкой ответил я. — Как вы сами цитировали мне когда-то: «Когда ты говоришь с богом — это молитва, когда бог говорит с тобой — это психоз».

— Да. Бог. — мрачно прохрипел Филарет. — Но не наш. Не христианский.

— Так. — я сосредоточился, использовав истинное зрение на мозге патриарха. Теоретически изменения, вызванные диссонансом можно было отследить, возможно даже исправить. Но сейчас я не видел никаких опухолей или рубцов. Пожалуй мозг — единственное, что сохранилось у патриарха почти без изменений. Но это не гарантировало отсутствие психических нарушений.

— Вы говорили с чужим богом, я верно вас понял, ваше святейшество? — уточнил я. — И что же он сказал?

— Нет. Не говорил. Слышал… зов. Оно становится всё сильнее, всё настойчивей. — ответил патриарх, с заметными перерывами между словами. Ему нужно было время, чтобы отдышаться и собраться с силами.

— Зов? Пожиратель позвал вас? — осторожно спросил я.

— Не меня. Нас. Всех нас. Всех, кто услышит. — проговорил Филарет. — Я должен был попытаться их остановить. Кого смог.

— Остановить тех, кто мог слушать пожирателя? — то о чем рассказывал патриарх больше походило на бред сумасшедшего, начиная от зова, заканчивая множество тех к кому он якобы был обращен. — Ваше святейшество, я не пытаюсь вас оскорбить, но в Тунгусской зоне полно животных, если бы нечто могущественное могло приказать им явиться к центру, сейчас туда двигалось бы всё, включая деревья и камни.

— Разум. — покачав головой прошептал Филарет. — Оно жаждет разума.

— Мы за прошлую неделю посетили две деревни местных жителей, и у них никакого желания срываться в поход к центру зоны я не заметил. — возразил я. — Даже если одну из них защитили обелиски, а вторая полна искаженными людьми, и они явно были подвержены диссонансу, но никуда не спешили.

— Я… не знаю. — нехотя признал патриарх. — Я его слышал. Я видел людей что идут к центру, и я пытался их остановить.

— И где они сейчас? — спросил я.

— Они, они погибли. — проговорил Филарет, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Ладно, бывает. Всех не спасти. — успокоил я его. — Отдыхайте.

— Постой. — патриарх успел схватить меня за руку, когда я начал подниматься. — Останови их. Ты должен.

— Я очень постараюсь. — ответил я, аккуратно высвобождаясь из хватки крючковатых пальцев и кладя ладонь мужчины на кушетку. — Вы обязательно поправитесь. А теперь — отдыхайте.

— Смерть близко. — простонал Филарет, закрывая глаза. Увы, он был слишком слаб, и его мучала боль, где-то острая, в других местах противная и ноющая. Так или иначе, он заслуживал покой, который я обеспечил, влив чуть энергии и облегчив спазмы и отеки. После чего вернулся к девушкам.

— Как он? — спросила Гаечка.

— Плохо, хотя удивительно, что вообще очнулся и начал говорить. — ответил я, присаживаясь. — Скорее всего у него галлюцинации и бред, вызванные искажением организма, обширными болями и повышенной температурой. Но в текущих условиях вылечить его полностью… я могу, но это займет от пары месяцев до года. Если быстро найдется донор для замены поврежденных органов и конечностей.

— Не думаю, что для патриарха это станет проблемой, истинно верящих людей, людей жертвенных, в империи всегда хватало. — заметила Ангелина. — Достаточно сказать, что ему требуется, как появится достаточно добровольцев.

— Возможно, хоть и подойдет не каждый. — сказал я, задумавшись. — Всё же его слова меня несколько настораживают. Зов пожирателя…

— Пожиратель? Что ещё за тварь? — спросила Гаечка, и я поморщился, понимая что девушка вообще не в курсе обстановки.

— Тварь за гранью, можешь считать её чем-то вроде аналога Сатаны, что желает пожрать не только наши души, но и тела. — попытался я кратко объяснить основные моменты. — Она насылает на нас искажение, прорывы, тварей диссонанса и прочее.

— Антихрист? — не слишком уверенно проговорила Гаечка.

— Нет, что ты. — отмахнулся я. — Просто монстр. Мы с ними боремся на рубеже, просто тот крупнее и за гранью. Вообще, раз уж я проснулся, могу подежурить, а ты иди отдыхай. Как Макс вернется я тебя разбужу. Договорились?

— Отдыхать? Но я же, много дел… — с каждым словом девушка зевала всё больше, так как её начало клонить в сон. Не без моего вмешательства. — Да, наверное. Пойду… разбудите потом.

— Я провожу. — сказала Ангелина, и подхватив девушку отвела её в спальню, уложив над Филаретом. — Заснула как младенец. Ты перестарался.

— Нисколько, у нас давно не было нормального отдыха. Так что пусть выспится. — ответил я. — Тем более что в одном Филарет прав, если его слова не бред воспаленного разума, а правда, то надо понять, чем они вызваны.

— Зов пожирателя? — уточнила Ангелина. — Тварью из вне, это очевидно.

— Пожиратель, голод… бог. — я поморщился, перебирая понятия. — То, резонанс с чем дает нам столько возможностей. Ладно, как его не называй, если допустить что слова патриарха верны — мы должны понять почему это произошло и что с этим делать. А в первую очередь выяснить, так это или нет.

— Я слышала, он говорил, что нашел таких же как он паломников. Но в деревне, мимо которой он проплывал упоминали только одного. — напомнила Ангелина. — Так что я бы поставила на то, что зов — это бред.

— Ну, проверить это достаточно просто. — подумав ответил я. — Нам даже не обязательно рыскать над всей зоной, в поисках выживших, или тех, кто идет к центру. Достаточно выйти на рубежи связи с администрациями губерний и спросить о пропаже людей в последнее время. Если явление массовое, это будет понятно по отчетам.

— А если нет? — уточнила супруга.

— Тогда всё сложнее. — нехотя ответил я. — Но опять же, возможны варианты. Например, что его слышат только искаженные, только определенной силы или со строго ограниченными изменениями в организме. Или, что будет куда неприятней, если это связано с использованием диссонанса без камней.

— Мы этому только учимся. — напомнила Ангелина. — Вряд ли таких людей много, тем более живущих в этих краях.

— То чему мы с тобой учимся у многих давно обыденность. — возразил я. — Филарет использует конструкты без обращения к резонатору. Напрямую. Я тоже так могу, хотя вызов стихии требует использования костылей.

— Значит патриарх — сильный искаженный? — словно прозрев спросила Ангелина.

— Сильнейший из тех, кого я встречал, тех кто сохранил человеческий облик и разум. — ответил я. — К слову, большая часть наших боевых капелланов именно такие. Они все используют резонанс без обращения к камням. Напрямую.

— Погоди… я думала они просто немного другие… — нахмурилась супруга.

— Мы всё — искаженные, в той или иной мере, так что ты права, другие они лишь самую малость. — успокоил я Ангелину. — К тому же, эта разница не имеет большого значения. Мозг их действует так же. Они, по сути, от нас ничем не отличаются. Разве что лояльны церкви, а их запас энергии для конструктов не может быть поднят внешними источниками и камнями. Так что по силе конструктов они навсегда останутся на десятом ранге максимум.

— Если не будут проходить обучения и развивать свои способности через духовные практики. — теперь уже супруга напомнила мне о тех пяти тысячах, что становились сильней с каждым днем.

— Да, но это процесс не быстрый, так что мы справимся и всегда останемся в выигрышной ситуации. — успокоил я девушку. — Эффект низкой базы, когда изначальные показатели совершенно никакие, легко показывать кратный рост. Мы, или, например Таран — совсем иной случай. Ива даже более наглядны, не только предрасположенность, но и трудолюбие, помноженное на талант.

— Не думаю, что остальным будет от такого признания проще. — улыбнувшись возразила Ангелина.

— а им и не должно быть проще. — ответил я. — Ладно, гадать бессмысленно. Дожидаемся Максима, и идем на точку связи. Заодно проведем поверхностный ремонт.

— С ним я уже закончил. — раздался от шлюза голос Краснова, и через минуту, на ходу стягивая разгоряченный скафандр, надевающийся поверх экзоскелета, он вошел на мостик. — Дирижабль полностью восстановлен. Баки полны.

— В том числе для дизеля? — уточнил я.

— Он нам в ближайшее время не понадобится, к сожалению. — ответил Максим, растягиваясь прямо на полу и вздыхая от блаженства. — Вокруг столько дармовой энергии, что можно ставить вечные электростанции, которые будут без вмешательства людей обеспечивать током всю империю.

— Черт с ней, с энергией. — отмахнулся я. — Что с монолитами? Тебе удалось настроить хотя-бы один?

— В процессе изучения, мы выяснили что технологический уровень представленного изделия существенно превышает текущие возможности производства. — за него ответил змей. — За время, проведенное в этом мире его правила, претерпели существенные изменения, как и наши знания о технологиях, и возможность использования объемной печати с помощью нанитов.

— Простым языком — вы не в состоянии повторить монолит? — прямо спросил я.

— Можем, но не из этих материалов. И… возможно, просто возможно, что нам это и не нужно. — проговорил Максим, приподнимаясь на металлических локтях. — Если бы стояла задача именно огородить зону — тогда да, пришлось бы строить монолиты, которые могли бы отражать или подавлять эту силу. Но мы, кажется, хотели другого.

— Верно. Наша главная задача — закрыть врата диссонанса. — ответил я. — Закрыть с гарантией, так что, если у тебя есть идея, как это сделать я предоставлю тебе все необходимые ресурсы. Что тебе нужно? Золото, бриллианты? Люди и технические бюро? Может корабли? С некоторым может возникнуть заминка, но мы справимся.

— Это всё крайне соблазнительно, но в первую очередь нужен вольфрам. — улыбнувшись ответил Максим. — Не так много, килограмм двести. Заодно можем выбросить к чертям мои, в смысле наши, прошлые наработки. Я из этих монолитов разве что опоры могу сделать или транзисторы.

— Значит решено. — кивнул я, занимая кресло пилота. — Поднять якорь, идем курсом на Сургут.

Спорить никто не стал, и вскоре пропеллеры, мерно вращаясь, начали толкать нас по воздуху. Приборы начали включаться часов через пять, и не обошлось без мелкого ремонта. Через восемь часов удалось выйти на связь с ближайшим поселением, а через девять, мы уже бросили якорь в Нижневартовске.

— Не подпускайте людей близко. — приказал я, когда нам на встречу вышла целая делегация из сорвавшегося с места мэра и прочих чинуш и управленцев. — От судна разит диссонансом, не хватало ещё портовым служащим поймать дозу искажения.

— Поняли, ваше высочество, немедленно распорядимся. — подхалюзник улыбаясь проговорил мужчина, довольно молодой, тощий и высокий, но уже с залысиной в черной шевелюре. — Не извольте беспокоится. Вы у нас на долго? Я как услышал, что вы хотите прибыть, немедля распорядился подготовить для вашего высочества гостевой особняк. Но если угодно вы можете занять мой.

— Гостевой нас устроит. — усмехнувшись сказал я. — Завтра утром из столицы прибудут мои люди, позаботьтесь чтобы у них тоже всего было в достатке.

— Да, ваше высочество, естественно. — поклонившись ответил мэр. — Прибыли представители местного епископа и архиерея, просят о встрече.

— Быстро они. — проговорил я, задумавшись на мгновение. — Утром. А до того момента, прошу нас не беспокоить. Где машина?

— Немедля подойдет. — сказал мэр, раздраженно обернувшись и несколько раз щелкнул пальцами. Удивительно, но это сработало, и прямо на взлетную полосу выехало несколько автомобилей, представительского класса. Даже место для шести дверной чайки нашлось, хотя такую я в последний раз видел только в Петрограде.

— Хорошо. Подгоните машину к трапу. — приказал я водителю, и взялся за рацию. — Ангелина, спускай потихоньку.

В тот же миг в гондоле открылась дверца и вниз, на тросах, спустили носилки с патриархом. Я услышал, как какая-то дама, из местных аристократов не сдержавшись охнула, и прикрыла рот ладошкой. Даже в таком виде узнать патриарха было можно, но я тут же загородил его собой и погрузил на заднее сиденье.

— Всё в порядке, спускайтесь. — сказал я в рацию, и вскоре мы уже всей пятеркой направлялись в особняк мэра. А утром должны были прибыть материалы, а главное — люди, которые могли помочь нам с решением возникших проблем.

Удивительно, но мне даже удалось вздремнуть пару часов, хотя куда важнее и приятней было нормально помыться и переодеться в чистое. Сразу почувствовал себя человеком. Всё же путешествие в металлической коробке над Тунгусской зоной не располагало к соблюдению гигиены. А пятикомнатные апартаменты, предоставленные мэром, с отличной мебелью и двумя санузлами, лишь упрочили мое мнение.

— Доброе утро, я что-то пропустил? — спросил я, после утреннего душа выходя в малый кабинет. Ангелина, стоящая у окна с кружкой дымящего какао, лишь показала во двор. — Ясно… значит в городе уже в курсе что мы прибыли.

— Иначе с чего бы тут собираться такой толпе. — кивнула супруга, крохотными глотками отпивая горячий напиток. — Нужно составить тебе речь, дать интервью местному и всеимпераскому каналам. Всё же мы — первопроходцы добравшиеся почти до центра Тунгусской зоны. Это событие нельзя не отметить.

— Если все получится, и Макс со змеем добьются результата, вскоре это перестанет быть новостью. — возразил я. — Думаю лучше воздержаться.

— Ну уж нет. — улыбнувшись проговорила Ангелина. — Если всё получится — хорошо. Если нет, об этом никто не узнает, но мы уже будем героями-первопроходцами и спасителями патриарха. Нельзя упускать такой шанс, чтобы добавить тебе народной любви. А уж если мы сумеем закрыть врата…

— О патриархе пока тоже лучше молчать. — поморщившись сказал я супруге. — Пока не проверены его слова, говорить о чем-то рано. Стране точно не нужен блаженный во главе паствы. У нас и других проблем хватает.

Взяв коммуникатор, я хотел набрать Василия, который должен был прибыть на скоростном катере, но вместо этого увидел сообщение от Инги, Марии, Константина… и ещё полутора десятков человек — и это лишь те, кто имел мой прямой номер, остальные запросы разбивались о неприступную крепость — Строгонова.

— Доброе утро. — сказал я, набрав первую, но осекся на полуслове.

— Мы будем через полчаса, никуда не уходи, ничего не говори, интервью не давай! — выпалила Мария, перехватившая трубку у Инги.

— Ясно, что ничего не ясно. — пробормотал я. — Хорошо, жду.

— Ну, мы хоть сумеем нормально позавтракать. — улыбнувшись сказала Ангелина. Хотя нормально позавтракать нам не дали. В начале мне пришлось посетить патриарха, проверить как идёт его выздоровление. Ситуация была крайне неприятная, несмотря на всю силу, такого воздействия диссонанса на мой памяти не переживал никто.

А затем, посреди завтрака, нам позвонил Багратион-младший.

— Ваше высочество, рад видеть вас в здравии. — проговорил Константин. — Прошу прощения, не смогу присутствовать на встрече. Но с радостью докладываю, что массовой пропажи людей, в прилегающих к зоне губерний, не замечено. Есть немногие недоказанные факты, да и потерянных хватает, но это единичные случаи, а люди чаще всего ищут хорошей жизни на юге и западе.

— Ну хоть в этом у нас хорошо. — выдохнул я. Всё же психоз одного, пусть и важного человека, куда лучше, чем непонятный зов. — Как дела на фронте?

— Боюсь об этом вам лучше спросить вашего названного дядю, адмирала Суворова. Я же полностью погружен в противодействие активизировавшимся террористическим ячейкам. — натужно улыбнувшись сказал Багратион. — Они начали получать существенное финансирование, учитывая, что ещё полгода назад эта проблема казалась решенной, нам приходится изыскивать всё новые способы борьбы.

— Кто-то поддерживает бомбистов? — нахмурившись спросил я.

— Совершенно верно, ваше высочество. Мы уже накрыли десяток ячеек, но происхождение средств отследить не удается. — ответил Константин. — К счастью, до крупных терактов дело не дошло, несколько взрывов, почти без жертв, только раненные. Если бы можно было привлечь кого-то из ваших учеников, владеющих истинным зрением, это существенно облегчило бы нашу ситуацию.

— Думаю нескольких мы точно сумеем выделить, из третьей роты. — подумав сказал я. — Но прежде мне нужно выяснить ситуацию на фронтах.

— Конечно, ваше высочество, буду ждать вашего решения. Всего доброго. — с поклоном сказал Константин, и дождавшись моего кивка отключился.

После завтрака я созвонился с Василием, но тут же был переключен на штаб западного фронта. Как выяснилось, они ждали моего звонка уже пару часов. Хотя, формально, я не занимал никаких должностей и передо мной никто не должен был отчитываться, сейчас под моим управлением оказалась весьма существенная сила — орден Александра Невского, со своим флотом, а главное с тремя группами быстрого реагирования, которые изменили тактику на Рубеже.

—…таким образом, благодаря гончим группам и волчьим стаям нам удается сдерживать группы противника. — закончил доклад один из полковников. — Однако, с каждым днем ситуация становится все напряженнее. Твари стремительно меняются. Живые поля появляются на нашей территории всё чаще.

— Это обусловлено действиями обелисков общества Теслы, или есть ещё какие-то предпосылки? — спросил я.

— У немцев ситуация чуть ли не хуже, чем у нас. — ответил Мирослав, с плохо скрываемым ехидством. — На прошлой неделе им удалось сбить один из зараженных катеров, расстреливающих обелиски с безопасного расстояния. Так после того, как он рухнул — перевернулся броней вверх и пополз.

— Значит бронированные телепортирующиеся крабы ещё не самое страшное. — хмыкнув проговорил я. — Нужно учесть опыт соседей. Пока до нас эта дрян не добралась, но неизвестно что будет в ближайшие месяцы. Какие будут предложения?

— Пока нам неизвестно как именно бороться с подобными тварями. Предположительно все полости корабля заполнены тем, что нам известно как живое поле. — продолжил доклад полковник. — В теории мы могли бы пробить и щит, и броню орудиями Перуна, что установлены на Петре великом, но корабль до сих пор находится на передержке, у него слишком высокий фон диссонанса.

— Не думаю, что это станет проблемой. — подумав сказал я. — Пока отложим этот вопрос. Есть ли у нас возможность создать несколько таких орудий и установить их на суда младшего класса?

— Пока это слишком дорого и нецелесообразно, но, если выхода не останется… в любом случае — денег на это в бюджете армии нет, а пополнять его чинуши из министерства финансов не спешат. — недовольно проговорил Мирослав.

— Мы подумаем, что можно с этим сделать. — пообещал я. — Орден будет расширен, как только новое поколение учителей получит достаточно навыков, и я смогу без боязни подпускать их к ученикам. Пока говорить об этом рано. Производство доспехов для ближнего боя с монстрами — пока налаживается. Думаю, в ближайшее время мы получим рабочие образцы для неодаренных, с защитой от эффекта диссонанса.

— Благодарим вас, ваше высочество. — выдохнул Суворов. — Надеюсь у вас всё получится, что бы вы не задумали.

— Очень на это надеюсь. До скорой встречи, господа. — попрощавшись я не стал откладывать коммуникатор, а просто переключился на следующего ожидавшего моего внимания. Но, к моему удивлению снова увидел не одно лицо, а сразу несколько. Таран вместе с Иоаном и их группами поддержки.

— Ваше высочество. — склонился Ива, соблюдая протокол.

— Магистр. — повторил его движение Иоан.

— Вольно, братья. — с улыбкой ответил я. — Вижу вы уже сработались?

— Стараемся. — серьезно ответил Таран. — Сейчас мы в Петрограде, его светлость — по делам церкви, я по делам ордена. Ротация.

— Ясно. Я вернусь через неделю, может раньше, так что ничего экстремального не предпринимайте, разве что обстоятельства вынудят. — прокомментировал я. — Иоан, у меня есть хорошие новости, о которых пока не стоит распространятся. Нам удалось найти его святейшество и вывезти из Тунгусской зоны. Но есть и негативная сторона. Его здоровье сильно пострадало, он бредит. Говорит о каких-то людях, что идут к зоне. О зове твари по ту сторону.

— Зове твари? — чуть напрягся Таран, но вот реакция Иоана была куда более красноречивой, он мгновенно отстранился от камеры, нахмурился и замолчал.

— Я так понимаю проблема не в патриархе. Рассказывай. — потребовал я, и Таран, поняв, что происходит, что-то не то, сместился, чтобы не дать Иоану уйти.

— С прошлой недели в церквях и скитах, что собирают беспризорников и пострадавших возле зоны, начали пропадать люди. — нехотя начал говорить Иоан, припертый к стенке. — Уходят самые талантливые, самые перспективные ребята и девчата. Но не только дети, послушники… даже несколько настоятелей из нашего числа.

— Подробнее. — потребовал я. — Кто пропал. Сколько. Откуда и где их искали. Что известно на данный момент?

— По всему периметру зоны. — со вздохом ответил Иоан. — Больше трех сотен от девяти до шестидесяти лет. Нескольких поймали, но никто не поверил тому, что они говорят — к ним ко всем явился ангел, и потребовал явиться пред глаз божий… грядет апокалипсис, и армия небес собирает своих воинов.

— Три сотни, это не так много. — нахмурившись проговорил я. — Это не двадцать миллионов. Но если цель — найти достойный разум… создавайте поисковые отряды. Блокируйте выходы из монастырей. Напомните им, что дьявол может скрываться под любым обличьем, даже самым светлым и он искушает их избранностью.

— Всё так, ваше святейшество. — кивнул капеллан. — Всё сделаем.

В темноте.

Огонь был единственным ориентиром, что разгонял тьму. И казалось, что за пределами круга света не существует никого и ничего. Лишь мрак и неизбежность. И одинокий старик, помешивающий угли толстой ветвью.

— С чем пришел? — спросил он в темноту, и в следующее мгновение в круг света, материализуясь, ступил странник. Высокий светловолосый парень, молодой мужчина, на висках которого уже появилась хорошо различимая седина, подошел к костру и протянул озябшие руки, в попытках отогреться. — Он опять напортачил?

— Нет, он пытается выполнить свое предназначение. — вздохнул странник. — Но проблема не в нем. Голод раскрыл пасть и нашлись те, кто его услышал. История повторяется.

— Значит этот мир для нас потерян. — жестко проговорил старик, и будто подтверждая его слова один из углей с треском раскололся. — Пастырь не справился.

— Да какой из него пастырь. — покачал головой странник. — Но… может ещё не поздно. Вмешаться, направить…

— В нашей грозди паутины под сотню миров, и всего несколько избежали печальной участи. — ответил старик, бросая ветку в костер. — Или ты хочешь вмешаться лично? После всего, что видел.

— Я не могу просто смотреть. — покачал головой странник.

— Вмешаешься сильнее, и дашь повод вмешаться им. А они и так побеждают… почти всегда побеждают. — мрачно проговорил старик, а затем оглянулся куда-то в темноту, словно расслышав эхо шепота. — Скоро новое сопряжение. У него ещё будет шанс. Как и у тебя.

Глава 18

— Я же просила ни с кем не общаться и никому ничего не обещать, — обиженно проговорила Мария. — Ты же даже последних новостей высшего света не знаешь. А у нас, между прочим, на носу голосование в обеих палатах парламента, и коалиция совершенно не однородная.

— Нам с большим трудом удалось провести инициативу нового законодательства, настаивая на том, что оно военного времени. — пояснила Инга. — Но все понимают, что нет ничего более постоянного чем что-то временное.

— Возможно вскоре нам дополнительные налоги не понадобятся. — ответил я. — Но рассчитывать на это всерьез я бы не стал. Двигаемся в соответствии с нашими текущими реалиями.

— Значит не надо было обещать военным новые пушки и финансирование. Взять его без налогов неоткуда. — недовольно, но больше для виду, проговорила Мария.

— На самом деле не всё так плохо. Коалиция хоть и шаткая, но голосов для проведения своего закона у нас хватает. — вмешалась Инга. — Нужен лишь небольшой стимул, чтобы перевес оказался существенней.

— И у нас он даже есть! — довольно ответила Мария.

— Конечно есть, за один день проблема с Польской зоной не рассосётся. — кивнул я. — Да и с Тунгусской тоже.

— При чем тут твари? — удивленно посмотрела на меня Мария, а затем вздохнула. — Ну да, ты же не в курсе. Выпал на неделю из политической жизни, а будто на год пропал. Его высочество принц и наследник Персидского царства, Атамаль Вахамеди вернулся в столицу, получил поддержку от своего двоюродного дяди Амин-бея и вступил в борьбу за трон.

— Борьбу? Разве он не собирался всё сделать тихо? Начать сбор сторонников и только затем объявить о своих правах? — нахмурившись поинтересовался я.

— Так уж вышло, что в окружении его соперников за трон узнали о вернувшихся силах, так что сейчас принцу приходится не сладко. — довольно улыбаясь сказала Мария. — До гражданской войны ещё далеко, но напряженность в этом регионе точно за один день не закончится, а значит мы сумеем вмешаться на выгодной нам стороне, и даже получить из этого преимущество.

— Не стоит этому радоваться. — покачав головой сказал я. — Их проблемы могут стать и нашими проблемами. Сейчас наши южные границы в относительной безопасности, мы должны обустраивать их для выращивания пищи, взамен утерянных западных регионов. А не подпитывать напряженность.

— Ну, зато это позволит обосновать наращивание вооружений. — пожала плечами Мария. — И введение новых налогов.

— Предай через дипломатические каналы, что мы не хотим войны. И вмешиваться в развязанную свару не станем. — сказал я, остужая пыл первой супруги.

— Но мы же не откажемся поставлять им оружие, если они попросят? — поинтересовалась Инга. — К тому же, пусть и формально, но мы уже участвуем в конфликте на стороне Атамаля.

— Каким образом? — нахмурился я. — То, что я вернул ему силы, ещё не значит, что мы сторона конфликта.

— Ты меня плохо слушал дорогой. Саид Амин-бей, отец Али-Саид ибн Амина, дядя, хоть и двоюродный по линии матери, Атамаля, уже поддержал притязания принца на трон. — лучезарно улыбаясь ответила Мария, и мне оставалось лишь громко вздохнуть. — Вероятно Али не верно передал твои слова отцу, так что он не только выделил эскадру и штурмовую группу из гарнизона Ашхабада, но и сам решил участвовать всеми силами в защите интересов племянника.

— Что с Али? — прикрыв глаза спросил я.

— А что с ним? Остался в столице, на троне закаспийской губернии. — пожав плечами ответила Мария. — Ты сам сделал его главой рода, развязав Амину руки.

— Прекрасно, просто прекрасно. — вздохнул я, отвернувшись от первой супруги. — У нас ещё одна война не закончилась, а они нас грозят в другую втянуть.

— Пока это лишь решает вопросы, а не создает новые. — продолжила настаивать Мария. — Неразбериха на ближнем востоке нам на руку. Пока они занимаются разборками внутри Персии, им будет не до набегов на нас, да и Османам будет чем заняться, конфликтный сосед не даст расслабиться.

— Я тебя услышал. — сказал я, прекращая разговор. — Будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Я только что выяснил — патриарх в своем уме. На сколько это возможно. И если мы не станем действовать немедля, вскоре те же проблемы что на западе, могут начаться в Тунгусской зоне.

— Там нет живых полей. А те, что есть — распадаются, не успевая выйти за пятидесятикилометровый радиус от центра зоны. — возразила Инга.

— Там есть существа куда опаснее, чем живое поле. — покачав головой сказал я. — Хозяин тайги может и один, но тварей что опаснее крабов из глубин — сотни, а то и тысячи. А вокруг Тунгусской зоны Рубежа нет. И на два фронта мы воевать не сможем никак. Даже в теории.

— А что мы сможем? У вас родилось решение? — удивленно спросила Инга.

— Пока рано говорить. — ответил я. — Вы привезли то, что Максим заказывал?

— Да, всё по списку. — кивнула Инга. — Не понимаю зачем ему столько инертных газов, вольфрама и урана.

— Урана? — я ошалело обернулся к третьей супруге. — Так, остальное подождет.

Схватив коммуникатор, я набрал Максиму, но его номер оказался вне зоны доступа, тогда я позвонил Гаечке, и она тоже не ответила. Быстро переодевшись в военно-морскую форму без знаков различий, я вышел из кабинета, и чуть не столкнулся с Василием, идущим навстречу.

— За мной. — скомандовал я. — Где Краснов?

— Он заперся с привезенными материалами в ангаре местного аэропорта. — тут же отрапортовал Василий, и не став ничего спрашивать вызвал ко входу автомобиль. Когда мы вышли чайка уже стояла напротив двери. — Гони.

— Сделаю. — отозвался шофер и машина начала быстро разгоняться. Всё это время я пытался дозвониться до Краснова, а Василий связался с охраной ангара.

— Докладывают, что он изолировался, проникнуть в ангар без применения силы нет никакой возможности. — прикрыв ладонью свой коммуникатор сказал Строганов. — Взрывать дверь?

— Нет. Отставить. — мрачно проговорил я, прекрасно представляя к каким последствиям это может привести. — Пусть оцепят ангар и внутрь не суются. Я сам.

— Понял. — ответил Василий, передав мой приказ почти дословно. Через несколько минут мы уже въехали на территорию аэропорта и с визгом шин автомобиль затормозил у ангара, и подскочивший солдат тут же открыл дверцу. У ангара я оказался одним рывком, а затем просто махнул рукой, распахивая ворота.

— Максим! — рявкнул я. — Краснов!

— Что случилось? — выбежав спросила с выпученными глазами Гаечка.

— Где он? — спросил я, не останавливаясь. — Краснов!

— Он там. — ткнула в сторону небольшой, наскоро сваренной конструкции, из каких-то грязно серых кусков металла. Подойдя, я провел по нему ногтем — свинец.

— Не подходить ближе. — приказал я, входя в куб. Волосы тут же встали дыбом, и пришлось создавать панцирь из нескольких сфер. Краснов стоял рядом с металлическим шаром. — Максим, какого черта? Ты же мне сам говорил, что создавать атомную бомбу в нашем мире нельзя⁈ А сейчас делаешь это на коленке. Свинцовый куб, уран…

— Это испытательный стенд. — ответил металлическим голосом змей, находящийся снаружи, в то время как голова и туловище Максима были скрыты под модифицированной антидиссонансной броней. — Нам нужны были обогащённые элементы не для бомбы, а для проверки устойчивости конструкции.

— Вернее сказать не для атомной бомбы. — возразил Максим, чей голос глухо доносился из-под шлема. — Хотя я и не очень понимаю её концепции. С чего бы металлу превращаться в газ?

— Это не критично. — вмешался змей. — Главное, чтобы обогащение прошло нормально. Нам не нужно большое количество радиоактивных материалов, хватит и пары грамм. К слову, ваше появление очень своевременно. Нам нужно сжать этот куб, если у вас получится, это сэкономит время на строительство и наладку пресса высокого давления. От нескольких часов до двух недель.

— Не раньше, чем вы мне гарантируете что этот кубик не рванет, снеся весь город и окрестности. — возразил я. — Эксперименты над нестабильным веществом, где в зоне поражения будут тысячи людей это не просто безумие, это преступление.

— Нам нужен способ закрыть врата, и кажется у нас такой способ есть. — неожиданно сказал Максим. — Врата — это прорыв в иное измерение, в параллельный мир, если угодно. В наш мир через них проходит колоссальное количество энергии, влияющей на нашу материю.

— Теоретически всё верно. — кивнул я. — Но при чем здесь обогащение урана?

— Преобразование большого количества одного типа энергии в другой с выделением тепла и потерей массы преобразователя. — пояснил Краснов. — Если нам удастся провернуть это с ураном, без потери целостности…

— Нет. — жестко сказал я. — Если вы решите устроить взрыв, то, даже сдержав его в вольфрамовой сфере ничего не добьётесь. У врат нет эффекта расширения, в отличие от любой бомбы.

— Это пока нет. — возразил Максим. — В случае преобразования… это будет колоссальное количество энергии. И ей потребуется выход.

— С большой долей вероятности применение этого способа приведет к взрыву, аналогичному применению термоядерной бомбы эквивалентной пятидесяти мегатоннам тротила. — прокомментировал змей. — Первичная зона поражения — около десяти километров. Вторичная зона поражения — сто пятьдесят, двести километров. Воздушная ударная волна, не раз обогнёт земной шар. Пылевое облако будет сравнимо с извержением вулкана и закроет небо на несколько дней.

— И это только в лучшем случае. Так? — с усмешкой спросил я. — А что в худшем? Что если такое выделение энергии станет вратами для твари? Раскроет их ещё шире? Готовы отправить всю планету в параллельное измерение?

— Мы прекрасно осведомлены об опасности подпитки хаоса, а потому используем обратный эффект. Энергия не будет выделяться из неоткуда, она будет преобразована в другой вид, со значительными потерями. — ответил змей. — Финальное количество энергии, энтропии и хаоса будет существенно меньше, чем в текущий момент.

— Убирайте уран. — приказал я. — Если вам нужен диссонанс, так используйте его. У нас целый корабль, который ему подвергался неделю. Измененные элементы. В трех часах пути — зона с настоящим диссонансом. А если вам этого мало — я могу вам обеспечить тот же уровень иррегулярного воздействия что и в центре.

— Вы можете создавать диссонанс? — кажется в металлическом голосе змея послышался страх.

— Я могу создавать пульсацию, гасящую диссонанс и действующую даже при подавителях. Или забыл схватку в доме Максима? — спросил я, снимая китель. — Для имитации вам этого должно хватить. Всё равно нужно проводить испытания на местности.

— Бесспорно. — ответил змей. — Но в случае радиоактивного излучения преобразование может быть более чистым.

— Но иной природы. — на сей раз возразил Максим. — Резонанс и диссонанс по сути своей одно и то же, только упорядоченное. Так что да, ваше предложение куда лучше того, что мы планировали… ну и безопасней.

— Рад что ты это понимаешь. — выдохнул я. — Сколько вам нужно времени7

— Собственно мы уже собрали первый образец, пока летели. — ответил Краснов, показывая на двухметровую конструкцию, мало напоминающую обелиск в деревне выживших староверов. — На основании моего прототипа и тех исследований, которые получили ученые и конструкторы при обратном инжиниринге механизмов общества. В частности, стабилизаторов реактора с резонатором.

— Он не из вольфрама, а из проводящего металла. — заметил я.

— Да, мы добавим его на следующей стадии, после готовности основных механизмов. — сказал Максим. — В начале общее тестирование, затем отработка проблем, и только затем изготовление следующего прототипа.

— И сколько это займет? Пять лет? Десять? — не мог сдержать я саркастического замечания. — Над принципиально новыми конструкциями можно работать годами.

— Поэтому вам крайне повезло, что у вас есть я. — ответил змей. — У меня достаточно вычислительных мощностей, чтобы провести тысячи точных, физически верных мысленных экспериментов за несколько минут, не прибегая к строительству реального прототипа.

— Я… когда мы объединяемся, я попадаю в виртуальное пространство, где время течет совершенно иначе. В сотни раз быстрее чем в реальности. — нехотя проговорил Максим, заметив мой скептический взгляд. — Цифровой ассистент помогает совершать невозможное. Изучать науки за считанные минуты реального времени. Химию, физику…

— Так же он может захватить твой разум и использовать твое тело. — сухо напомнил я. — Без твоего ведома.

— Пока наши цели совпадают, вам совершенно ничего не грозит. — ответил змей. — Моя главная задача — стабилизация положения этого мира. Привнесение порядка.

— Не забудь предупредить, когда цели разойдутся с нашими. — жестко сказал я.

— Не в моих интересах прекращать свое физическое существование. — не стал спорить механоид. — Я согласен на замену донора.

— Отлично. Тогда включайте свои анализаторы и смотрите. — сказал я, и дождавшись пока уран уберут в свинцовый ящик активировал пульсирующий щит, постепенно смещая его в сторону яйцеобразной конструкции.

В начале ничего не вышло. Я держал щит слишком далеко. Затем чуть не сломал всё, забыв о его плоскостной физической составляющей, и наконец, после небольшого ремонта, сумел настроить правильную схему. Позабытый энергетический, без физического плоскостного воплощения, базовый конструкт. То, чем мы зажигали свои камни — резонаторы, только в тысячу раз мощнее и в десятки сложнее.

Энергия пульсировала, податливо обволакивала комнату, и приборы сходили с ума, пока Краснов и Механойд настраивали внутренний резонатор, объединенный с яйцеобразным, дырявым, словно выеденным гусеницами, корпусом. Этакое перекати-поле, из проводящего металла, где сложные, внутренние формы ничуть не напоминали строгие внешние контуры.

— Ваше высочество, у вас всё хорошо? — послышался настойчивый стук и голос Василия. — Ваш коммуникатор вне сети.

— Всё в порядке. — опомнившись сказал я, а затем посмотрел на свой приемник. — Заработались. Пять часов как не бывало.

— Можно констатировать базовое воплощение идеи обратного резонанса. — победно проговорил Максим. — Если в зоне агрегат поведет себя так же — это победа!

— А теперь то же самое, но простыми словами. — попросил я.

— Мы добились полного преобразования энергии резонанса в тепловую. — охотно ответил Краснов. — Если расчёты верны, и мы нигде не ошиблись, то при построение внешнего нагревательного корпуса из вольфрама, нам удастся погасить, перевести в тепло, существенное количество энергии зоны.

— Только в результате будет термоядерный взрыв? — уточнил я.

— Взрыв будет, но не термоядерный. — возразил змей. — Хотя последствия схожи. Названия для этого вида оружия пока нет.

— Ну почему же? — весело спросил Максим. — Резонатор Краснова. Как вам?

— Скромненько, прямо очень. — усмехнувшись ответил я. — Готовьте свои вычисления, и отливку из вольфрама. И еще одно — если при увеличении массы металла и объема конструкции выделение энергии будет в меньшем масштабе, можете рассчитывать на мою поддержку. Если получится уменьшить проблему взрыва — хорошо. Если нет — главное закрыть врата.

— Приоритет понятен, ресурсы никогда не будут лишними. — ответили Максим и змей почти хором. И пусть мне это не нравилось, но пройдясь по ним истинным зрением я мог с уверенностью сказать, что механоид не контролирует Краснова. Просто их желания и мысли во многом совпадают. Как и мои цели.

— Возвращаемся. — сказал я, подхватив китель и выходя из свинцовой коробки. — Уран забрать, проследить чтобы ни грамма не осталось для экспериментов. Не радиоактивные материалы предоставлять по требованию. Даже если запросы покажутся дурацкими или противоречащими логике.

— Даже если он потребует тонну алмазов? — на всякий случай спросил Василий.

— В таких случаях — просить у меня подтверждения. — решил скорректировать я свои указания. — Так же не предоставлять человеческие тела или добровольцев, только рабочих и тоже по согласованию.

— Понял, ваше высочество. Всё сделаем в лучшем виде. — улыбнувшись ответил Строганов, на ходу отдавая распоряжения и строча письма конкретным исполнителям.

Возвращался я, морально готовясь отбиваться от обвинений девушек, которых бросил на середине беседы. Но в результате всё оказалось куда хуже. Они не стали сидеть сложа руки, а потому — стоило мне подняться в гостевые апартаменты, не слушая моих возражений, меня, в начале затолкли в ванную. Затем привели в порядок, высушили, одели в чистый деловой костюм, оказавшийся впритык, похоже я опять раздался в плечах.

А потом меня ждал вечер чехарды, обязательной для каждого политического деятеля, который действительно хоть чего-то стоит. Интервью, беседа с ведущим шоу, пресс-конференция с журналистами, кажется слетевшимися со всей империи. Званый вечер, на который прилетел не только губернатор, но и множество князей из столицы. Как молодых сторонников нашей коалиции, так и членов боярской думы в летах.

Ангелина сумела настоять на своем, а потому на всю империю было рассказано о том что нам удалось построить воздушное судно, позволяющее без угрозы для жизни погружаться глубоко в зоны диссонанса, что открывало не только военные, но и коммерческие возможности.

Добыча полезных ископаемых — проводящего железа, искаженной кости и дерева. Разработка активных алмазных месторождений — всё это становилось возможным благодаря новым разработкам. Да, это стоило просто безумных денег, но единоразовые вложения многократно окупятся в будущем. К слову, об этом очень просила сказать Инга.

В результате мы постарались обосновать требование новых налогов, привлечение средств на обогащение всей нации, и конкретных лиц что будут участвовать в практически бесконечных, хоть и ранее недоступных ресурсов. И тем подмигнули, и тем намекнули… увы, но политикой приходилось заниматься. Иначе она занялась бы нами.

Под конец вечера, который закончился часа в три ночи, я вымотался так, будто провел несколько смертельных поединков с противниками равными себе по силам. Но когда мы вернулись в номер, и я уже решил отоспаться за все прошедшее время, стало понятно, что мои «мучения» на сегодня далеко не закончены.

— Ты говорил, что мы можем зачать ребенка в любой момент. — максимально серьезно спросила Мария, прижав меня к стенке. — Так?

— Дай угадаю, у тебя сегодня достаточно удачные для зачатия дни, и ты хочешь этим воспользоваться? — поинтересовался я.

— Нет. Я хочу от тебя ребенка. Наследника. — жестко проговорила Мария. — Завтра, или через неделю, ты вновь отправишься на самоубийственную миссию. И я верю в тебя больше, чем в себя саму. Мы все верим. Но, что, если ты ошибешься? Противник окажется сильнее, быстрее, умнее… удачливей? Ты готов ввергнуть страну в новую смуту, не оставив наследника?

— Это было грубо. — заметила Инга. — Но я поддерживаю Машу. Одна из нас должна забеременеть. И желательно всё же от законного мужа, и до того, как он сгинет в очередном безумном приключении.

— А я тебя просто никуда одного не отпущу, так что никуда не спешу. — улыбнувшись сказала Ангелина, когда я перевел взгляд на неё. — Но девочки правы. Мы все уже совершеннолетние, так что пора всерьез подумать о будущем. А я всегда буду рядом, так что ты можешь не беспокоиться об остальном…

Несмотря на то, что умирать я не собирался. Ни сейчас, ни в ближайшем или отдаленном будущем, но спорить не стал. Во многом они правы. И законный наследник империи, который всегда может объединить или успокоить народ, просто своим наличием, это достаточно важно.

Так что следующие несколько часов мы занимались очень приятным делом государственной важности. И Ангелину в этом вопросе я обходить не стал, хотя мы оба прекрасно понимали, что, если она не захочет, чтобы ребенок появился сейчас — я с этим ничего не сделаю.

Как говорится: если девушка хочет ребенка, а мужчина не хочет, то она будет рожать… а он рожать не будет. Результат от этого не изменится.

К следующему утру силы я сумел восстановить только соответствующей медитацией, а на завтрак съел кажется половину быка. Впрочем, девушки тоже не щипали как птички. У всех нас организмы были разогнаны, у меня и Ангелины — до предела. У Марии чуть меньше, но она уже контролировала собственные стихийные чакры. Больше всех всё так же отставала Инга, но уже не так существенно.

— Что будем делать с патриархом? — спросила после завтрака и обязательных совещаний Ангелина. — Ты сможешь поставить его на ноги?

— Разве что на одну. Отрастить вторую быстро не выйдет. — усмехнувшись сказал я. — Но попробовать можно. У нас есть время, пока Краснов собирает резонатор собственного имени. Потратим его с пользой.

Филарету было плохо. Он не умирал, нет, хотя к этому состоянию было близко. Его искаженные органы с трудом поддавались правке через меридианы. Его чакры были нестабильны и требовали постоянной стабилизации и коррекции. Но хуже всего были продолжающиеся изменения. Одновременно с этим накопленная энергия диссонанса поддерживала в нем жизнь, подпитывала искаженные ткани, которые в ином случае должны были начать отмирать.

Я решил не спешить с операцией и отсечением всего лишнего и неподдающегося лечению. Нет, ошибки с Красновым я повторять не собирался, а поэтому Филарет был под моим строги присмотром. К тому же он всё же был большей частью живым, то есть по моему профилю.

— Скажите прямо, ваше высочество, я буду жить? — спросил он меня после сеанса.

— Голос ваш стал куда более уверенным и твердым, глаза уже видят то, что есть, а не того, что нет. — с улыбкой ответил я. — Показываться публике без головного убора, накладной бороды и грима я конечно не советую, но в целом жить вы будете. По крайней мере в ближайшее время.

— Я вижу каких усилий вам стоит удержание меня на этой стороне. — проговорил патриарх. — Так может оно того не стоит? Отпустите меня, ваше высочество. Я устал, да и… разве это жизнь? У меня болит всё, да так что никакие таблетки и уколы не помогают.

— Буду с вами откровенен. Если вы не хотите жить, то и лечение никакое не поможет. Но всегда легче сдаться, отступить и умереть, чем бороться за жизнь, за всё что вы в ней ценили и что еще можете сделать. — серьезно сказал я. — Не только для себя, но и для всех остальных. Для своего народа, для своей паствы.

— Хотите сказать, что я смогу вернуться на свой пост? Таким? — спросил Филарет, красноречиво взглянув на себя в зеркало. — Я не способен больше вести людей за собой. Моя сила обернулась против меня… да и не нужен я вам. Я должен расплатиться за всё содеянное.

— Не говорите глупостей, ваше святейшество. — отмахнулся я.

— Я ответственен за появление Детей господа. Я основал секту. Я готовил армию из капелланов, владеющих диссонансом для захвата власти в стране. — проговорил Филарет. — Я участвовал в экспериментах вашей матери, закрывал глаза на её зверства, и собирался использовать этот скандал в своих целях!

— А ещё вы не из этого мира. Как и я. — усмехнувшись ответил я. — Если так рассуждать, на мне вины и крови не меньше. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Но вы ещё в состоянии исправить свои грехи в этой жизни вместо того, чтобы замаливать их и пытаться подготовиться к страшному суду.

— Как искупить? — с кривой ухмылкой вновь посмотрел на себя в зеркало патриарх. — Я теперь калека, без силы, без влияния и связей. Целой жизни не хватит на то, чтобы исправить сотворенное мной.

— Тут вы не правы. В каком бы виде вы не были — у вас есть главное, душа и стремление сделать этот мир лучше. — возразил я. — Я одолжу вам силу, с горкой. Ваши знания, ваша мудрость и ваши связи — уверен, вы всё ещё в состоянии справится с ролью всероссийского патриарха.

— Я до сих пор слышу его зов. — проговорил Филарет, заставив меня нахмурится. — С каждым днем он становится все сильнее и отчетливей. Пока я могу ему сопротивляться. Да что там, в таком виде я далеко и не уйду. Но на роль патриарха, пастыря для божьих Агнцов, я не гожусь.

— Вылечить можно всё. Даже душу. — помолчав немного произнес я. — Но это зависит лишь от вашего желания.

— В таком случае, я уже всё для себя решил. — с мрачной уверенностью проговорил Филарет. — Вы поможете мне созвать великий собор?

— Хотите участвовать в выборах нового патриарха? — нахмурившись спросил я, и дождавшись кивка ответил: — Я не вправе решать за вас… и конечно я помогу вам, чем сумею.

Глава 19

Удивительно, но чванливые и самоуверенные архиереи, которые даже общаться без «придите, исповедуйтесь мне, сделайте меня вашим духовником, причаститесь у меня» не хотели, при появлении патриарха стали тише воды ниже травы. Вероятно потому что он знал про них такое и столько, что проще было свою кандидатуру с рассмотрения на пост патриарха снять, чем остаться опозоренным, а возможно и сана лишиться.

На эти же мысли меня подталкивала довольная крокодилья улыбка Марии, которой она буквально светилась от счастья после того, как сходила на исповедь к Филарету. А вот решение, которое принял собор оказалось странным и не только для меня. Следующего патриарха выбирать не стали. Церковью стал править совет архиереев.

— Не волнуйся, не передерутся они. — улыбаясь сказала Мария. — А если вдруг начнут выходить за рамки, мы их быстро успокоим. Есть чем.

— Меня больше беспокоит что Филарет готовиться умереть, хотя его жизнь вполне можно спасти. — ответил я, покачав головой. Чуть смущенная Мария на это ничего не ответила, но этого и не требовалось.

За то время пока патриарх разгребал свои «последние дела» Максим сумел собрать ещё два прототипа, мы слетали в зону на испытания и последний из них, по результатам тестирования, был признан рабочим. После этого Краснов занялся его модернизацией, что должно было обеспечить возможность доставки шара, и даже сброса его с парашютом на нашу цель.

К сожалению, избавиться от формы шара из паутины не вышло, а тонкие стенки резонатора могли помяться при любом неаккуратном движении. Пришлось создавать дополнительную транспортировочную оболочку, в которой шар мог без повреждений вращаться и даже падать, с небольшой высоты.

— Я должен полететь с вами. — не собираясь сдаваться проговорил Филарет. — Не возьмете — найду помощника и пойду сам.

— Это ваша жизнь, вы взрослый человек. — ответил я, оценив мрачную решимость патриарха. В чем-то он был прав, даже после моего лечения его мучали постоянные боли, из-за тяжелейшего искажения большая часть внутренних органов оказалась повреждена и жила своей жизнью, а стоило насыщению диссонансом уменьшиться, как они отказывали.

Агония. Через которую можно было пройти, но на это потребуется несколько лет, затем придет время трансплантации органов и тканей, и только после этого он сможет вернуться к нормальной жизни. Вероятно. Но он выбрал для себя иной путь.

— Я должен ответить на зов. — в очередной раз проговорил Филарет. — Но хочу сделать это на своих условиях.

— Сделаю что смогу. — ответил я. — В этот раз груза у нас будет меньше, защита продуманней, а курс понятен. К завтрашнему утру мы будем у центра зоны. Так далеко, как сможем залететь.

На это он был согласен. А вот Гаечка, которую я категорически отказался брать с собой — возражала до последнего. Не хотела отпускать Максима одного и сильно возмущалась, когда выяснилось, что Ангелина точно летит.

— Это не увеселительная поездка, а ты в экипаже лишняя. — сказал я, осадив девушку. — У нас есть техник, пилот и боец. Большего нам не нужно.

— Но вы берете с собой калеку! — не сдерживая негодования выкрикнула Гаечка.

— Этот калека будет себя в зоне чувствовать лучше, чем в палате. — ответил я. — А ты при малейшем искажении скорее всего умрешь. Всё, достаточно. Разбирайся со своим супругом, он тоже не хочет тебя брать с собой.

Краснов тоже был непреклонен, так что раздосадованная Гаечка решила пробраться на борт тайно, что учитывая размеры безопасной зоны несколько проблематично, но под вечер внезапно уснула, и по моим расчетам должна была проспать минимум двадцать часов.

— Не рискуй без причины. — попросила Мария. — У ребенка должен быть отец.

— Гхм. Даже я пока не вижу зарождение плода. — ответил я.

— Я уверена, что ребенок зачат. — улыбнулась первая супруга и я понял, что да, будет. Даже если она не беременна, пока что… — У империи будет наследник.

— Всё же ты на голову больная, дорогая моя. — усмехнулся я. — Не волнуйся, я вернусь целым и невредимым. А если узнаю…

— Нет конечно! Как ты мог обо мне такое подумать⁈ — возмущенно хлопнула меня по груди Мария. — Не узнаешь.

— Потрясающе. — пробормотал я, понимая, что если не вернусь, то и в самом деле ничего не узнаю, а если вернусь, то она и делать ничего не будет. Но так или иначе, у дома Романовых будет законный наследник. И даже свидетельница в виде княжны Лугуй найдется, и врач, который всё засвидетельствует.

— Я тоже обещаю тебе, что буду верной до гробовой доски. — с улыбкой отреагировала на мой взгляд Инга.

— Вы поосторожнее со словами, а то Борис тоже вроде как умер пятнадцать лет как, а на самом деле живее всех живых. — сказала Ангелина, заставив двух других моих супруг напрячься. — Кто его знает, что там, в центре зоны? Может как раз бывший император и в курсе?

— Придется план проработать. — в задумчивости сказала Мария, а затем, как ни в чем не бывало, жарко меня поцеловала. — Просто возвращайся. Не выйдет так не выйдет, сто лет зона стояла и ещё сто простоит. Ничего с ней не будет.

— Я за ним прослежу. — уверенно сказала Ангелина, беря меня под руку.

— Даже не сомневалась. — ответила Инга, и подойдя тоже меня поцеловала. В этот раз прощание вышло затянутым, но и цель мы ставили совершенно иную. Разведка была проведена, теперь впереди только бой.

С кем или чем — я не знал, но предвиденье говорило о смертельной опасности, избежать которую не выйдет. Лишь перебороть. А потому мы готовились всерьез и не жалея средств и ресурсов.

Что может быть дороже дирижабля с гондолой из проводящего металла? Дирижабль с защитным контуром из сплава проводящего металла и вольфрама! Что может быть дороже доспеха воевода, с дополнительным экранированием? Доспех архангел, с прыжковым ранцем и новыми защитными пластинами.

Нет, в этом костюме я даже теоретически не мог использовать конструкты за пределами самого доспеха. Но благодаря измененной форме подошв, в полость для отталкивания, резонаторному корпусу и многим другим нововведениям, просчитанным с помощью змея, реактор не выйдет из строя.

Да, получилось куда дороже чем золото по весу, но учитывая крайнюю необходимость с тратами мы не считались. Из вооружения я взял себе усиленный проводящий клинок, который при необходимости можно было использовать как лом. И гранатомет с лентой в двадцать зарядов.

Бронебойные, осколочные, фугасные — на любой вкус. Правда предназначение у них было несколько иное чем в нормальном применении. Осколочные должны были потоком частиц перегружать диссонансные щиты, выводя их из строя. Фугасные бить вторичными — жаром и ударной волной. И только бронебойные не меняли назначения.

— На какой высоте идем? — спросила Ангелина, заняв место пилота.

— Три тысячи. — подумав решил я. — Незачем местным давать повод пострелять по воронам. Заодно скостим те самые три километра.

Первые пятьсот километров мы пролетели чуть больше чем за шесть часов и совершенно без происшествий. Модифицированные приборы, включая камеры и наблюдение, продержались ещё двести, хотя двигателям они дались куда сложнее, всё же встречный ветер нарастал с приближением к центру зоны, а вот на последних трех сотнях начались предсказуемые проблемы.

— Реактор всё. Переходим на внутренний контур. — сказала Ангелина, переключая работу винтов. — Датчики начали сбоить ещё полчаса назад.

— Они все дублированные. — спокойно отметил Краснов, наблюдающий за приборами. — Мы учли прошлую ошибку с газом, так что баллоны либо находятся в экранированном коробе, либо покрыты проводящей сеткой. Давление не потеряем.

— Главное, чтобы шары не разорвало. — ответил я, всматриваясь в меридианы Филарета. Старику с каждым часом становилось всё хуже, что бы я не делал. И причина в этом элементарна — ему нужен диссонанс, новая доза клубящейся вокруг энергии. Пару часов он может и продержится, но не больше.

— Всё плохо? — понимающе прошептал бывший патриарх.

— Есть вариант выкинуть вас за борт. — усмехнувшись казал я. — Возможно даже станет легче. Но вообще, я помогу продержаться и без этого. Научился.

— Хорошо. — проговорил, прикрыв глаза Филарет. — Если придется — выкинь.

Спорить я с ним не стал, вместо этого напитав отказывающие органы. Практика с резонатором Краснова, который сейчас находился в экранированном контейнере. И чтобы не среагировал до начала операции, и чтобы не мешал полету. Многое познается только с практикой, и последний год дал мне уникальные навыки, которым не только не учили в академии, о таких возможностях даже не упоминали.

Вот только хорошо известные стихийные конструкты мне никак не давались…

— Сто километров до предполагаемого центра. — выдернула меня из вереницы мыслей Ангелина.

— Что с шаром? — спросил я, только сейчас заметив, что дирижабль заметно потряхивает. — Почему нас трясет?

— Сброс лишней энергии. — ответил Максим. — Винты уже не справляются, но благодаря тяге от направленного нагрева скорость должна быть даже выше. С одной стороны закачиваем, нагреваем и он толкает нас дальше. Не спрашивайте, как это работает, если не хотите, чтобы мы погружались в технические детали.

— Да, пожалуй, обойдусь. — проговорил я, подойдя к месту пилота. Удивительно, но размещение камер не на поверхности гондолы, а за специальными зеркальными перископами, позволило им работать почти на сотню километров дальше, чем в прошлый раз. Вот только воздушное судно трясло всё сильнее.

— Не нравится мне это. — проговорил я, дотронувшись ладонью до внутренней обшивки и почувствовав, что метал теплый. — Крепления шара выдержат? Не расплавятся под воздействием диссонанса как лестница в прошлый раз?

— Не должны. — ответил Краснов, только вот уверенности в его голосе я не услышал. — Можем развернуться и…

— Нет. — покачал я головой. — Другие варианты?

— Набор высоты. — подумав предложила Ангелина. — До цели девяносто километров, если мы начнем подниматься, то пойдем по радиусу. А сверху спуститься куда быстрее чем идти по прямой.

— Хорошо, так и сделаем. — решил я. — Максим, на тебе контроль приборов, мы должны добраться до центра зоны и доставить наш подарочек.

— В идеале нам бы ещё оттуда убраться. — заявил Краснов. — Резонатор рванет, так или иначе, если мы окажемся в радиусе меньше пяти километров — никакой конструкт и гондола нас не спасут.

— Значит тем более поднимаемся. Сбросить бомбу можно и с восемнадцати километров. — ответил я.

— Боюсь не выйдет. — покачал головой Максим. — Ветер слишком сильный, а конструкция хрупкая. Даже если мы её скинем без парашюты — её всё рано отнесет в сторону от врат диссонанса. А уж ели с парашютом, то и вовсе, отклонение может достичь нескольких километров. Даже в идеальных условиях я не могу гарантировать закрытие врат, три метра — максимум.

— Значит, когда прилетим по горизонтали, начнем спускаться по вертикали. — сказал я, понимая, что сегодня возможно наш единственный шанс.

— Потолок. — через минут двадцать сказала Ангелина, когда дирижабль добрался до немыслимых тридцати километров. Пришлось даже задраить все люки и подать кислород из баллонов, чтобы компенсировать его потерю. Но своего мы добились, трясти стало куда меньше, да и ветер превратился из встречного в восходящий.

Несколько минут мы пролетели в полной тишине и спокойствии. Краснов начал рассчитывать оптимальную высоту для сброса бомбы с учетом новых вводных, а затем дирижабль ухнул вниз, разом на несколько сотен метров, и, несмотря на автоматическую подачу гелия, продолжил стремительно снижаться.

— В чем дело? — спросил я у метнувшегося к приборам Максима.

— Баллоны начали лопаться. — ответил вместо него змей. — Три десятка за две секунды. Стабильность оболочки нарушена.

— Ладно, черт с ним. Разворачивай. — скрипнув зубами сказал я. — Ваша жизнь мне дороже. Скинем балласт и вернемся для дальнейших исследований.

— Не выйдет. Бомба лишь создаст незначительную флуктуацию. — возразил Краснов.

— Ну и черт с ней. Как сказала моя первая супруга — зона от нас никуда не денется. — сказал я, махнув рукой. — Подготовимся лучше, соберем ударную группу на вездеходах и прорвемся к центру.

— Боюсь не получится. — Ангелина оглянулась и в её глазах я прочел слабо скрытый испуг. — Рули заклинило, конструкция не выдержала.

— Твою… — я прикрыл глаза просчитывая варианты. — Двигатели мы можем вырубить? Чтобы они не толкали нас вперед? Нет? Отцепить шар, воспользоваться парашютом для бомбы?

— Боюсь теперь нам только один путь. Вниз. — проговорил Краснов, прекрасно понимая, что вина на произошедшем во многом лежит именно на нем, как на инженере изобретателе. — Мы можем только сесть на своих условиях. Ближе или дальше от центра. Но уже на той стороне.

— Ближе. — помолчав несколько секунд приказал я. — Держи курс на ядро зоны.

— От взрыва бомбы нам пешком не сбежать. — попробовал возразить Краснов.

— Значит придумаешь что-нибудь чтобы сбежать удалось. В крайнем случае я прицеплю к вам стратостаты и отправлю домой по воздуху. С попутным ветром. — мрачно пообещал я. — А сам отправлюсь пешком. Моя защита будет по крепче чем эта гондола. Что с высотой?

— Двадцать километров по горизонтали, пятнадцать по вертикали. — ответила Ангелина. — Если мы не хотим перелететь, придется срочно сбрасывать газ. Пятнадцать секунд на решение.

— Если мы вместо этого сбросим весь балласт, бомбу и часть обшивки, мы сумеем выбраться на ту сторону зоны? — в последний раз спросил я, но Краснов отрицательно покачал головой. Я зажмурился, прислушиваясь к предвиденью, но оно молчало, ничем не выдавая, ждет ли нас успех или катастрофа.

— Черт с ним. Спускай. — выдохнул я.

— Держитесь, посадка будет жесткой. — предупредила Ангелина.

— Макс, выпускай бомбовый парашют, пусть он нас замедлит. — приказал я.

— Это не так просто, его надо направить! — ответил Краснов. — Нужно выбраться из гондолы и развернуть транспортный контейнер, а затем дернуть за рычаг принудительной экстракции. Красный, на боку.

— Ясно. — не став спорить я забрался в архангела и активировал максимальную защиту. И только выбравшись из шлюза понял какую скорость мы развили. Даже едва заметные с такой высоты в предрассветной темноте речки и рощи мелькали, сливаясь в одну серо-зеленую массу.

Стоило вцепиться в грузовой трос, как ветер подхватил мой трёхсоткилограммовый доспех и наклонил, словно ствол молодого деревца. Меня мотало из стороны в сторону, но благодаря приводам доспехов я стальной хваткой вцепился в канаты и дополз до транспортного контейнера. Несколько ударов кулаком по крепежу, и тот сдался, позволяя добраться до нужного рычага.

Дернув за него, я тут же вцепился обеими руками в каркас шара, и встал в распорку, в ожидании удара. Тонкая белая ткань выскользнула из контейнера, и несколько секунд ничего не происходило, а затем нас дернуло так, словно мы на полном ходу врезались в бетонную стену.

Часть каркаса не выдержала и со скрежетом прогнулась под моим весом. Ноги сорвались в пропасть, и я едва успел сформировать конструкт у подошв и рывком в подошвы поставить себя обратно. Из-за парашюта дирижабль опасно накренился, клюнул носом вниз, и начал снижаться еще быстрее.

Земля стремительно приближалась, и я уже с уверенностью мог рассмотреть отдельные деревья, когда передняя часть шара врезалась во что-то невидимое, со скрежетом прогнулась и лопнула, выпуская тысячи тонн гелия. Удар дернул меня в противоположную сторону. Трос, за который я держался оторвался от крепежа, и я полетел вниз, в последний момент едва успев ухватиться за оплавленную защиту гондолы.

Оказавшись у лобового смотрового стекла, я видел, как весь экипаж изо всех сил держится за свои места. Ангелину спасли ремни, она была пристегнута к месту пилота. Макса спасла стальная хватка механоида, а вот Филарет, бывший без сознания, рухнул, и сейчас лежал на смотровом стекле с той стороны.

Но самое отвратительное — под дирижаблем всё еще оставалось несколько километров, под которыми виднелось живое море. Мы же застряли в его секторном диссонансном щите. И медленно проваливались внутрь.

Глава 20

— Блин-блин-блин! — не сдержавшись ругался я, глядя на то, как гигантское неживое море из плоти подняло к нам свои щупальца. Собрать экспедицию? Прорваться к центру? Наивный чукотский юноша. Да эта дрянь даже под бомбардировкой линкора не получит критических повреждений!

Пока я пытался сообразить, что делать, и цеплялся за обшивку, диссонансное поле вконец ослабло и пропустило нас внутрь. Дирижабль, лишившийся половины своего воздушного шара, рухнул, носом вниз только для того, чтобы через сотню метров нас вновь встретил щит. А затем ещё и ещё один.

И чем ближе к земле мы были, тем отчетливей становилось понимание что щупальца монстра возвышаются над живым морем на добрых пятьдесят метров. Они пытались как можно быстрее добраться до вкусняшки, в виде падающего вниз корабля, но ломались под собственным весом.

— Это плохо… очень плохо. — пробормотал я, видя, как несколько щупалец свиваются воедино, превращаясь в жуткую башню с основанием в несколько сотен метров. И эта башня будто впитывала плоть вокруг себя, становясь все толще и длинней, да только море от этого почти не мелело.

Сражаться с этим при помощи гранатомета? Глупее идеи было сложно придумать, так что от неё я сразу отказался. Как и от попыток создать конструкт, выходящий за пределы моего доспеха — он тут же развеивался, не стоило и пытаться. Оставался только один шанс, безумный по своей природе.

Дождавшись пока дирижабль в очередной раз рухнет на щит, кажется, последний, я, быстро перебирая руками, добрался до обломков грузового отсека и выдернул один из нейтрализаторов, изобретенных Красновым и змеем. А может вспомненных, или подсмотренных у общества, сейчас это было абсолютно не важно. Главное, что он служил как щит, преобразующий диссонансную энергию в тепловую.

— Ну, не подведи. — пробормотал я, и когда дирижабль прошел и сквозь этот щит прыгнул вперед, оттолкнувшись от гондолы. Расчет оказался верен, нетерпеливая тварь дернулась к первой же добыче и попыталась ухватить меня кончиком щупальца. А вместо этого схватила раскаленный кусок металла, и даже не заметив вспыхнувшего пламени утащила его куда-то вглубь себя.

Такого эффекта я точно не ожидал, рассчитывая на отторжение. И рухнув вслед за железкой на поверхность щупальца тут же завяз по колено. Некроплоть жадно начала поглощать доспех, всасывая его, и не оставляя никаких сомнений в том переломает и переварит всё что к ней попадет.

— А мной подавишься. — зло крикнул я, заставляя клинок вспыхнуть синим пламенем. Меч с легкостью вошел во всю длину лезвия, рассекая податливую плоть, но даже так мне потребовалось несколько секунд чтобы высвободится и сориентироваться в пространстве. Дирижабль уже рухнул ниже, к нему стянулось не меньше сотни щупалец поменьше, и даже от башни плоти отделилось несколько отростков.

Немедля я прыгнул следом, на лету вонзив меч, и оставляя за собой полосу синего пламени, начавшую пожирать плоть твари. Горящая рана осталась по всей длине башни, и врубив ранец я прыгнул на складывающийся каркас дирижабля, чтобы провалиться глубже в некроплоть и начать прорезать её, добираясь до гондолы.

Пламя безжалостно вгрызалось в монстра, оставляя глубокие разрезы, но стоило мне углубиться, как я понял, что борюсь с океаном, пытаясь вычерпать его чайной ложечкой. Несколько минут мне ещё удавалось отбиваться, но чем ближе я был к гондоле, тем выше становились вокруг стены из плоти. А когда внизу показался черный обгорелый конус, над головой сомкнулись не живые волны.

Остервенело махая мечом, я добился только одного — сумел прорубить себе путь к шлюзу. Минуту пытался высвободить её, но вскоре понял, что это бесполезно. Даже вокруг преобразователей скапливалось все больше горящей плоти, которая изолировала их от движущейся материи.

— Всё живы? — спросил я, когда убедился, что пока гондола держит давление.

— Да. — ответила Ангелина. — Небольшие травмы, но ничего серьезного. Даже патриарх кажется в порядке.

— Зов. Теперь я различаю его слова. — сказал стоящий на четвереньках мужчина. — Оно зовет меня. Обещает блаженство, власть, бессмертие…

— Это просто морок. — возразил я.

— Я знаю. — грустно усмехнулся Филарет. — Сатана искушает меня, проверяет мою веру. Но я не поддамся.

— Текущий уровень диссонанса находится вне прогнозируемых показателей. — в механическом голосе змея было сложно различить страх, но он там был. — Предел коллапсирования энергии определен неверно. Преобразование будет невозможно.

— Будто мы собираемся взрывать бомбу прямо здесь. — фыркнула Ангелина. — Это чистое самоубийство!

— Нет, если мы сумеем отойти от транспортного контейнера. — возразил Макс. — Расчеты ошибочны, но теория верна. Нужно только внести поправки и…

— Где врата? — спросил я, у ударившегося в разговоры Краснова.

— Там. — ткнул он носом в направлении смотрового стекла, по которому медленно расползалась трещина, от наседающей некроплоти.

— Я могу прорезать нам дорогу. Если будете держаться рядом. А под ногами окажется не тело монстра, а твердый пол. Хоть одна надежная поверхность. — сказал я, обдумывая слова Максима. — Бомбу можно катить?

— Пока она в контейнере — да. — ответил Краснов. — Но мы отсюда не выберемся.

— Отставить панику. — приказал я, посмотрев на своих членов экипажа. — Ангела, надевай защитный костюм. Тебя Макс это тоже касается. Ваше святейшество, прошу прощения, но мне понадобится ваша помощь. Вы единственный кто в состоянии применять стихийные конструкты в этом месте.

— Тебе нужна твердая земля под ногами? Она у тебя будет. — с улыбкой ответил патриарх. — Теперь я знаю зачем сюда стремился. Отчетливо знаю. Во имя господа, мы очистим этот мир от влияния сатаны.

— Отлично, когда выберемся, обязательно расскажете. — кивнул я, на что Филарет лишь улыбнулся ещё шире. — По готовности начинаем пробиваться к грузовому отсеку. Я иду первым, прорубаю дорогу. Максим — используй свои роботизированные конечности для транспортировки. Ангелина и Филарет — держитесь ближе и прикрывайте спину. Готовы? Поехали!

Стоило люку распахнуться и внутрь попробовали втиснуться разом десятки щупалец. Порубив их на куски, я лишь отметил, что даже в таком состоянии они дергаются на полу, пытаясь ползти, а затем вонзился пламенным лезвием в чудовищную плоть, буквально вырезая себе дорогу в теле монстра.

Несколько секунд синее пламя освещало мой путь, выжигало, превращая в черную корку плоть монстров. А затем эти, ещё горящие, раны покрывала вспучивающаяся и пузырящаяся смесь из тканей и костей, чтобы сомкнуться где-то за нашими спинами. Хорошо хоть у нас всех были баллоны для дыхания. У меня и Ангелины — встроенные в защитные костюмы, у Максима и Филарета те, что они прихватили из рубки.

Когда мы наконец вырезали путь к бомбе, я мысленно поблагодарил Максима что он сумел сохранить хоть какое-то подобие изначальной шарообразной формы и не ушел за два метра в диаметре. Иначе проделать для неё туннель оказалось бы просто нереально. Стоило срубить крепеж как шарообразный контейнер начал быстро погружаться.

— Нам нужен пол! — крикнул я, повернувшись к хромающему патриарху, которого взяла под руку Ангела.

— Сейчас. — затянувшись смесью из баллона сказал он и рухнув на одно колено дотронулся до плоти, что мгновенно всосала его пальцы. — Сколько здесь силы… бесконечное море. И всё — соблазн.

Оборвав собственные рассуждения, Филарет активировал конструкт и под нами что-то вздрогнуло. Несколько секунд всё вокруг тряслось, нас подкинуло вверх, вместе с дирижаблем и некроплотью а следом возле ног патриарха появился бугор, будто нарыв с черным гноем. Патриарх охнул и завалился на бок.

— Берегите силы. — сказал я, сам вливая в клинок весь свой максимум. Увы, мои конструкты по-прежнему срывались, но огонь и сам был стихийным проявлением хаоса, и лишь распалялся внутри твари. В несколько широких взмахов я добрался до вызвавшего нарыв каменного шипа. — Держитесь рядом и не отставайте.

Теперь прорубать дорогу стало гораздо легче, у нас появилась твердая дорога под ногами, синее пламя освещало нам путь, а острое лезвие вгрызалось с каждым ударом на всю почти двухметровую длину, позволяя раскраивать напряженные ткани словно теплое масло. И лишь отвратительный запах, и черный дым чуть задерживали наше движение.

А вот постоянно давящая некроплоть, схлопывающаяся прямо у нас за спинами, давала отличный повод поторопиться. К счастью, наш путь шел под уклон, вниз, так что транспортный контейнер с бомбой катился сам, Краснов его только поддерживал.

За несколько минут защитный костюм Ангелины существенно нагрелся, и я слышал, как девушка шипит, когда касается его частями не защищенными противоосколочным и огнестойким кутюмом пилота. Максим тоже был не в восторге. Но хуже всех приходилось Филарету. Хотя с каждой проведенной внутри твари минутой он шагал всё уверенней.

К сожалению, его никакой костюм защитить не мог, организм искаженного менялся всё больше, с трудом сдерживая необратимые изменения. В то же время энергия диссонанса подпитывала его, делала сильнее, и вскоре он использовал конструкты ещё раз, рассекая тварь перед нами на много сотен метров, и создал гладкий желоб, по которому мы продолжили спуск.

— Я чувствую его. — с улыбкой проговорил Филарет. — Оно совсем рядом. Сердце зоны. Сердце тьмы!

Спорить с ним никто не собирался, тем более что Максим, почувствовав мой взгляд, кивнул и указал на то же направление. Мы были рядом с порталом, и с каждым шагом приближались к тому, что когда-то стало причиной появления резонанса во всем мире. А заодно и причиной катастрофы, в которой могло сгинуть человечество.

Вот только чем ближе мы приближались к предполагаемому центру, тем больший раздрай происходил у меня в душе. Давление на чакру нарастало, несмотря на все защиты. Тот бесконечный поток энергии, к которому я привык за время пребывания в этом мире истончился, словно его что-то перебивало. А затем плоть впереди начала светлеть.

Я даже не сразу заметил, как в языках синего пламени кроваво серая поверхность сменилась красной, а затем и оранжевой, с пробивающимся из-под неё светом. Несколько минут я изображал мельницу, вращая клинком, а затем он неожиданно легко срезал последние полметра плоти и в глаза ударил сплошной поток света, будто я смотрю на солнце. Даже автоматические фильтры не справились со вспышкой, а за моей спиной вскрикнула Ангелина, прикрывая забрало ладонью.

— Не так я себе представлял сердце тьмы. — честно сказал я, вручную опустив золотистое защитное стекло.

Потоки диссонанса буквально захлестывали меня с головой, не оставляя ни шанса защитить пытающуюся спрятаться за моей спиной Ангелину. И эти же потоки отталкивали изрыгаемую из портала плоть, создавая пятидесятиметровый круг раскаленного камня, на котором ничего не росло.

А в центре, опоясанный кроваво-красной коралловой рамкой, в которой я не без труда узнал останки, сиял переливаясь и пульсируя, портал. С каждой пульсацией он извергал из себя потоки разлетающейся в разные стороны плоти, но это были небольшие куски, по несколько килограмм. Каждую секунду, на протяжении ста с лишним лет.

— Светоносный? — услышал я обезумевший фанатичный голос Филарета. — Я сражу тебя, дьявол!

Не успел я ничего возразить, как каменные шипы, толщиной в мою руку, вылетели из земли и начали бить по порталу. Вот только исчезали без следа, лишь расширяя его с каждым ударом. А я словно завороженный, смотрел на монструозное чудо вблизи, и не мог поверить своим глазам.

Я такое уже видел!

Видел во сне, во время инициации. Видел на полигоне Суворовского училища. Видел в гимназии благородных девиц. Когда Екатерина пела, чтобы перенести нас сквозь пространство с Урала к Петрограду. Наконец видел, как она создает нечто подобное в собственном теле, во время крещения и помазания на царство. Изучал у краба, что перемещался по стене. Тренировал сам. И теперь, наконец, видел то, чем все эти подделки должны были стать.

А ещё — я мог это повторить! Не зря создавал пульсирующий щит. Не зря тренировал его с моего первого посещения тунгусской зоны. Учился обволакиванию и глобальной защите с ног до головы. Но голое тело и с посторонними предметами, броней и оружием, которое держал в руках. Должно получиться!

— Макс, активируй бомбу! — приказал я, прижав к себе супругу и вместе с ней отойдя к шару, который раскручивал Краснов. — Сколько у нас будет времени?

— Не важно, мы не успеем сбежать. — перекрикивая безумный хохот патриарха сказал Максим.

— Сколько⁈ — требовательно повторил я.

— Несколько секунд. — ответил змей. — От трех до семи.

— Отлично… значит попытаться стоит. — усмехнувшись решил я. — Филарет, щит! Нужен щит!

— Он тебя не слышит! — крикнула Ангелина, и мне пришлось согласится с девушкой. У патриарха, среди ночи подчинившегося зову и ушедшего в тайгу, окончательно снесло крышу. Спасать его было бесполезно, а может даже и вредно. Все органы патриарха оказались искажены, и сейчас он держался исключительно на упрямстве и фанатичной вере…

— Держитесь рядом. — приказал я, а затем двинулся к хохочущему патриарху. — Камень бесполезен! Вот оружие!

— Оружие? — оглянулся Филарет, в глаза которого на мгновение вновь мелькнуло понимание. — Бомба⁈

— Именно! Её нужно дотащить до портала. — сказал я, поочередно ткнув пальцем в металлическую сферу и сияющую трехметровую дыру.

— Хорошо. — рассмеявшись сказал патриарх. — Хорошо! Я избранник господа! Я спаситель православия! Я одержу верх над сатаной! Я…

— Запускай. — приказал я, и Максим, засунув один из манипуляторов сквозь нагретые до бледно красного цвета стенки шара нажал что-то внутри. В то же мгновение шар начал вибрировать и подниматься над поверхностью, но патриарх подхватил его костяными шипами и бросил вперед, в портал, а потом и сам прыгнул следом.

Смотреть что будет дальше я не стал. Как и петь. В моем теле уже давно был сформирован нужный конструкт, Контур из сотен пересечений меридианов, наполненный энергией из чакры звука. И в тот момент, когда Филарет прыгнул к порталу я влил все силы в конструкт, заставляя энергию обволакивать прижавшихся ко мне Максима и Ангелину.

Сейчас было не время разбираться в точном действии конструкта, во входах и выходах. Я хотел лишь одного — оказаться как можно дальше отсюда, в безопасном месте, и позволил своему дару предвиденья вести меня. Еще мгновение мы стояли в быстро сужающемся круге плоти, а затем очутились в воздухе, на высоте нескольких сотен метров. Но под ногами у нас был хорошо знакомый двор Зимнего, и десяток гвардейцев, что с лёгкости поймали нас конструктом.

А затем, метрах в трех над землей, он рассыпался, и я почувствовал, как сама реальность вздрогнула от безмолвного воя, переполненного болью, обидой и яростью.

Пожирателю смогли нанести рану. И он этого никогда не забудет.

Сергей сидел рядом со сброшенной шкурой, в полном опустошении и непонимании как это могло произойти. Как, несмотря на обретенное могущество, на гигантские силы, сравнимые с силами природы, он стал всего лишь послушной собачонкой, которая не просто исполняла приказы, а считала чужие желания и мысли собственными.

Сколько прошло времени, с тех пор как он стал частью многоногой твари с тысячами щупалец вместо рук? Сколько бездумно выполнял волю хозяина из вне? До тех пор, пока монстр не получил отпор, и не отторг всё чужеродное, в попытках избавиться от нестерпимой боли, испытанной впервые за многие тысячелетия.

— Это не мои мысли, не мои. — замотал Берегов головой, несколько раз стукнув по ней ладонью. Само ощущение человеческого тела превратилось в нечто странное. Маленькое, слабое и ограниченное оно было лишь частью чего-то больше го и привычного, но сейчас Сергей готов был отказаться и от силы, и от власти. Лишь бы вернуть себе контроль. Сохранить себя.

— Где… где коконы? — обернувшись он обнаружил что все собранные материалы исчезли. Все уцелевшие люди, которых он собирал месяцами — пропали. Скорее всего были пожраны монстром. Но вдруг? Нет смысла сейчас об этом думать. Нужно бежать отсюда как можно скорее. Прочь от центра зоны. Прочь от стихшего живого моря.

И Сергей побежал. Не жалея сил и голых пяток, отдающихся болью при каждом движении. Осваивать заново свое тело стало жестоким испытанием. Но стоило ему пожелать, как ступни покрылись толстой ороговевшей кожей. Всё же он вынес что-то полезное из плена…

Он сумел отбежать на пятьдесят километров, прежде чем его парализовал новый приказ. Пожирателю нужен был проводник. Сильный, целеустремленный, тот кто получит награду за труды. Кому позволят сохранить разум. А возможно даже дадут целое государство или континент, ради собственного развлечения.

Несколько секунд Берегов сопротивлялся. Или ему казалось, что сопротивлялся. Но затем плюсы от нового предложения пересилили доводы разума.

В обернувшейся к центру Польской зоны твари оставалось мало человеческого. Впрочем, как и у той, что пыталась из этого центра бежать. И если бы Берегов взглянул в зеркало или водную гладь — он бы ни за что не узнал себя.

Плоское лицо, лишенная носа, губ и бровей, словно фарфоровая маска. Торчавшие из черепа шипы, создающие костяную корону. И острые, как у летучей мыши, уши.

— Я стану пророком нового бога, что уже ступил на эту землю. — проговорил Сергей, пробуя слова на вкус. — Императором всего!

А где-то за гранью, тварь, внушавшая ему нужные мысли, почувствовала вторую осознанную эмоцию, чуть смягчившую ещё не прошедшую боль.

Удовлетворение и предвкушение. Один из путей был разрушен, но десятки других распахнулись ещё шире. Ведь у каждого из них появился свой хранитель, свой проводник. А если один из них хочет быть главным? Что с того? Даже если понадобится тысяча лет, её ждала достойная награда. Новый мир.

КОНЕЦ КНИГИ

28.08 — 4.10 2023