Граф Суворов. Том 8

Глава 11

— Итак, дамы и господа, сегодня у нас знаменательный день. Алексею, нашему другу и товарищу, прислали карточку с личным приглашение от графа Шереметьева. При этом, он в ней назван бастардом. — громко сказал я, и товарищи начали переглядываться. — Это повод для радости, если не понятно. Признание вчерашнего простолюдина бастардом рода — по сути признание родства.

— Ого! Получается его графом сделают? — удивленно проговорил Таран.

— А вот тут не все так просто. — усмехнулся я, показывая всем бумагу. — Мария, можешь объяснить всем в чем подвох?

— А им это надо? Хорошо-хорошо. — вздохнула супруга. — Во-первых, речь идет о графском, а не о княжеском роде Шереметьевых, об отделившейся ветви лишенной княжеского статуса. Во-вторых, согласно новому законодательству, родство признается даже для незаконнорожденных, но только по мужской линии. У графа была дочь, а значит, даже формально, наследником рода просто так он стать не может. Ну и в третьих, графская ветвь Шереметьевых сумела выжить только благодаря Долгоруким, и является их кровными должниками.

— Тогда зачем было присылать приглашение? — нахмурился Шебутнов. — Они меня как-то использовать хотят?

— Это даже не обсуждается, конечно хотят. — ответил я. — Только не как-то, а весьма определенным образом. И тут мы подходим к общей и весьма интересной теме. Уверен, в недалеком будущем, всем, или почти всем из вас придут похожие карточки и письма с приглашениями. До окончания академии вы их получите все, возможно даже не по разу и от разных родов. Вряд ли от княжеских, скорее от баронских и графских.

— Многим нужны дети с большой силой, которые при этом не будут иметь поддержку в семье, и смогут использоваться либо для закрытия обязательств перед империей, в качестве военных, либо будут выполнять то, что поручит глава рода. — объяснила Мальвина, севшая рядом. — При этом, сильно сомневаюсь, что вас допустят до выход в свет, а даже если и покажут высшему обществу, то исключительно издали. Выскочки никому не нравятся, а аристократы привыкли считать, что они заслужили свое место просто по праву рождения.

— Именно. Это и есть причина, по которой свое приглашение Леха получил первым. Скорее всего подсуетились Долгорукие, потребовали возврат старого долга, да еще и услугу оказали оказавшемуся без наследников семейству. — объяснил я. — Одно дело, когда княжич проигрывает дуэль простолюдину, и совсем другое — графу из древнего уважаемого рода.

— Вот только никаких прав или имущества тебе не достанется. — поспешила разочаровать Леху моя супруга. — Графский род Шереметьевых прочно связан договорами с Долгорукими и Морозовыми, тебе и пискнуть лишний раз не дадут. А если вдруг начнешь выпендриваться — изгонят.

— Но если тебя выгонят, лишив наследства и титула, ты уже не сможешь получить его самостоятельно. — уточнил я. — Единственная возможность — создание собственного рода, а его даже я тебе за красивые глазки выдать не смогу. В общем, если это не взаимно, то принимать такое приглашение себе дороже.

— Ну почему же, для некоторых это единственный шанс получить свое по праву. — смотря чуть в сторону проговорила Мальвина. — Но только если других наследников не будет, или они сами откажутся от наследования. Но конкретно в этом случае все весьма прозрачно. Даже обидно что сработано на столько в лоб. Наверное, они рассчитывали, что ты побежишь сломя голову к Шереметьевым и там согласишься на всё.

— Значит это политическая ловушка? — поджав губы проговорил Леха. — И что, мне теперь, отказаться?

— Не обязательно, тут ведь вопрос в конкретных договоренностях, а не общей идее. — ответил я, стараясь поддержать товарища. — Сразу по окончанию академии все вы получите наследственное дворянство. В том можете даже не сомневаться, вы уже подходите под его требования. Однако на этом можно не останавливаться. Многие, если не все, к тридцати-сорока годам смогут рассчитывать на личный графский титул.

— Да, не княжеский. — с усмешкой заметил я, видя, как переглядываются взводные. — Но после получения графского титула уже можно будет думать о наследном титуле высшей аристократии или о выгодной женитьбе. Вот только это уже будет ваш личный титул, который никто просто так отнять не сможет.

— К тому же, если вы не надорветесь, и останетесь способны к зачатию и деторождению, то имея четвертый ранг, вас легко примут и в младшие княжеские рода. — заметила Мальвина. — Никто не откажется от такой силы добровольно. А это уже не просто высший свет, это самые его сливки.

— Именно. Так что у вас есть выбор — соглашаться сейчас или подождать и гарантированно получить больше. Но, это не значит, что отказывать нужно всем сейчас, немедля и без обсуждения. — поправился я. — Если условия будут приличные, вполне возможно, что вам повезет и предложат что-то чего вы сможете добиться позже, только путем больших усилий. Так что на такие карточки отвечать безусловно надо согласием. Просто из вежливости, вам с этими людьми потом встречаться в свете.

— Естественно идти в одиночку нет никакого смысла. Пусть вы и «люди короля» но пока этот статус неофициальный и лишь в рамках академии. — подсказала Мальвина. — Но после получения подобного приглашения вы можете обратиться к нам, и через официальные каналы мы назначим встречу, опять же — совершенно официальную. К слову, если приглашающая сторона от нее откажется, скорее всего это будет значить что они изначально планировали вести дела нечестно.

— Подведем итог, чтобы не рассусоливать. Поступают приглашения — приносите их нам, составляем официальный запрос и отправляем в работу. — резюмировал я. — Все что баронского статуса и ниже — можете даже не рассматривать, разве что это ваш хороший знакомый, с которым вы и в самом деле хотите породнится. Вроде моего наставника, Симеона Шиловского. Но даже так, учитывайте, что бароны — люди во многом подневольные, часто этот титул лишь означает что вы станете главой захудалой деревеньки где-то в Сибири. Преценденты у нас уже есть.

Договорив, я ткнул в себя пальцем и товарищи, не удержавшись рассмеялись. Все прекрасно помнили каких усилий мне стоило получить дворянский, а затем и баронский титул, и что из этого вышло. К слову, надо с этим что-то делать. Даже если я сейчас, по сути, цесаревич, отказываться от земель — не дело. Нужно будет поднять этот вопрос на следующей личной встрече с главами государства. Мелко, но, если не использовать положение для собственных целей — зачем оно вообще нужно.

— У кого-то остались вопросы? — уточнил я, перед тем как отпустить всех по домам. — Да, Леха.

— Так мы встретимся с Шереметьевыми? — чуть нахмурившись спросил парень.

— Конечно. Вдруг мы ошибаемся и на самом деле один из твоих родителей сбежал из их родового гнезда? — улыбнувшись ответил я приятелю. — Если появляется возможность, мы будем ее использовать. Тщательно изучать, продумывать все плюсы и минусы, и использовать. Ну и важно определиться с целью. Вот ты, сам, например, знаешь зачем тебе нужен графский титул?

— Хочу на Ленке жениться. — чуть замявшись ответил парень.

— Эй, не ржать! — предупредил я, увидев, как у остальных непроизвольно растягиваются губы в усмешках.

— Дело благородное, но почти безнадежное. Во-первых, она не Ленка, а княжна Елена Пожарская. — едко прокомментировала Мария, и улыбки у соратников поугасли. — Повезло что хоть не великая княжна, иначе на всех слюнях и хотелках можно было бы сразу ставить крест. Во-вторых, она официально признанная дочь княжеской четы. Она не бастард, можешь об этом забыть. Любой намек на незаконное происхождение в высшем свете — и она будет вынуждена тебя убить.

— Это не шутка. — гневно воскликнула Мальвина, когда товарища заулыбались. — Если вам не понятна концепция боярской чести, подумайте вот о чем — назвать человека бастардом, это значит сомневаться в его правах на все чем владеет род. И куда хуже, если он прилюдно это услышит и не отреагирует. Признает вашу правоту.

— Да, с вопросами этикета нам всем еще стоит поработать. — решил смягчить я гнев супруги. — А то выяснится, что нам половину академии нужно вырезать.

— Нам, нет. — тут же фыркнула Мальвина. — Что офицеры, что дети боярские — не идиоты. Все понимают с кем имеют дело. А вот вам, ваше будущее императорское величество, и в самом деле лучше бы этикет подучить и за словами следить. Иначе придется к трону идти по колено в кровавой реке, а не бархатной дорожке.

— У нас уже триста лет как не абсолютная монархия, в отличие от саудитов, так что нечего сваливать все на одну голову. — заметил я. — Даже нашему тирану-регенту приходилось отчитываться и искать компромиссы с думой и дворянским собранием. Так что Петр точно не откажется от идеи взять большую часть под крыло. И к этому надо готовится заранее.

— Официальный ответ на приглашение Шереметьевых я оформлю. — как о чем-то само собой разумеющемся сказала Мария. — Обозначим временной коридор для встречи, так чтобы он не совпал с сессией, и проработаем варианты.

— Именно. Действуем собранно, но не нервничаем и из стороны в сторону не дёргаемся. Всем всё понятно? — спросил я, осмотрев лица взводных. — Ну и отлично. Тогда на сегодня давайте заканчивать. До бала дебютанток осталось меньше месяца. Показанные упражнения на медитацию делать каждую свободную минуту, если у кого-то не получается, не стесняйтесь подходить. Завтра повторим. Всем спокойной ночи.

— Спокойной ночи, капитан. — почти хором ответили взводные. Парни и девушки пошли в сторону раздевалок, мы же с Ангелиной и супругой — поднялись на лифте на третий этаж, почти сразу к личным покоям. После нескольких недель проживания особняк больше не казался таким уж большим.

Строительно-ремонтные работы, захватывающие в основном общежития, шли своим чередом. Проводку сменили во всех помещениях, благо она шла в коробах и прямо поверх стен. Не слишком красиво, зато функционально. Починили окна, законопатили щели и провели косметический ремонт, готовясь к зиме, мокрой, но малоснежной.

— На следующем занятии Марии понадобятся все ее силы. — тихо сказала Ангелина, когда я был в душе. — Снимешь с нее ограничение?

— Я его не просто так поставил. — чуть нахмурившись сказал я. — Я, конечно, рад, что вы нашли общий язык, но наказание я сниму только когда до нее наконец дойдет что именно она неправильно делает.

— А если не дойдет? — осторожно спросила Ангелина. — Она девушка гордая и своенравная, может пойти на принцип. Затаит обиду и в самый неподходящий момент сорвется. Испортит все что было построено с таким трудом.

— Я очень надеюсь, что у нее хватит мозгов понять в чем проблема. Ни ее отец, ни Екатерина… загадывать конечно бессмысленно, и считать себя уникумом по умолчанию — значит подставляться под очень неприятные сюрпризы. — покачав головой сказал я. — Но в данный момент лишь я могу не только вернуть ей силу, но и открыть дорогу к новой. И не только к силе, но и к власти.

— Тебе виднее, но я бы все же не стала так рисковать. — улыбнулась подруга.

— Знаешь. Это будет хорошая проверка. — подумав решил я. — Если она сорвется, пойдет против нас, откажется от силы и влияния ради сиюминутного удовлетворения собственной мести, значит нам не по пути. Найти повод для развода будет не так уж сложно. А даже если нет, у нас до сих пор открыты женские монастыри.

— Хорошо. — вздохнув улыбнулась Ангелина. — Я верю, что ты знаешь, что делаешь. В любом случае, я на твоей стороне.

— Тогда, может расскажешь в чем дело? — спросил я. — Что тебя беспокоит.

— Уже ничего. — уверенно ответила девушка. — После твоей сегодняшней речи я наконец все сумела для себя решить. Только… ты не против если я не пойду на бал дебютанток в качестве репортера?

— Я не смогу сделать тебя официальной парой. — нахмурившись ответил я.

— Ничего страшного. — тут же с улыбкой ответила Лиса, и я понял, что правду мне никто не расскажет. Ну и черт с ней, с правдой. Ангелине я верил почти как себе, хотя и в себе регулярно сомневался. Учитывая обстоятельства это необходимый шаг. В общем если девушка хочет устроить сюрприз, никто ей не помешает.

Ночь прошла спокойно. Мальвина хоть и была задумчива, но супружеским ложем пренебрегать не стала. Правда ничем таким мы не занимались, просто дали друг другу выспаться после тяжелого тренировочного дня. А утром меня огорошили новостью о том, что на занятия она сегодня не пойдет.

— Заседание в дворянском собрании требует присутствия нескольких человек от нашей партии. Да и совещания стоит посетить, сегодня три совета министров и два сбора кабинетов. — ответила на мой немой вопрос Мальвина. — Твое присутствие там пока не требуется, все всё понимают, но лучше быть в курсе событий не из вторых рук, а лично.

— У нас в большинстве этих советов не то, что большинства, даже значимой доли голосов нет. — напомнил я. — В чем смысл их посещать?

— Быть в курсе. — пожала плечами Мальвина. — Иногда для того, чтобы получить нужное тебе решение достаточно показать в нем заинтересованность. Ну или заинтересованность в противоположном, чтобы сделали тебе на зло.

— Как это? — удивленно спросила Ангелина.

— Для этого всего то и надо, что знать всех интересантов, группы, которые их объединяют, личные ставки каждого и общие договоренности между блоками. — загадочно улыбнулась Мальвина. — В общем, если вариться в этом с детства, нет ничего сложного. Главное на долго не выпадать из высшего общества, чтобы не потерять нить отношений между боярами и дворянами.

— Ясно. — чуть приподняв брови вздохнул я. — Значит тебя сегодня ждать к ужину. Только на общую тренировку не опаздывай, и не забудь пожалуйста о медитации.

— Конечно, милый. И о приглашении от Шереметьевых тоже позабочусь. — чмокнув меня в щеку проговорила Мальвина. Не знаю, может я стал ее хуже чувствовать, но яда в голосе я не почувствовал. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Выпив ароматного черного чая, я переоделся в учебную форму и вновь сел за штурвал.

День лекций и день физических нагрузок у нас чередовались, так что на протяжении недели мы то скучали на парах, то выматывались в ноль на экстремальных физических тренировках. Их, в отличии от лекций, Мальвина ни разу не пропустила. И что интересней всего, каким-то чудом она умудрялась не отставать от Ангелины. Возможно, потому что упор делался на освоение новых техник, а может сказался эффект высокой базы. Все же супругу учили с раннего детства.

Я же ел и спал вполглаза, полностью отдаваясь учебе. Каждая свободная минута превращалась в тренировку конструктов и чакр. Из-за максимального напряжения и постоянного круговорота энергии за неделю чакра третьего глаза раскрыла еще один лепесток, позволяя дару предвиденья работать чуть точнее. Теперь чувство опасности не выло как сирена в последний момент, а быстро нарастало, позволяя найти лучший вариант и уйти от возможной атаки.

Но настоящим прорывом стало изменение в щите. Если с переходом от Диска к Ядру все оказалось довольно просто, и сейчас я без проблем формировал идеально ровный овал, без скосов и волновых переходов, то изменение формы Щита потребовало принципиально другого подхода к его построению.

Щит, как базовый и самый простой силовой конструкт плоскостного типа, ставился путем возбуждения части резонансной волны. Кираса — тоже являлась частью волны, только с другим звучанием. И для того, чтобы понять, как это вообще возможно мне пришлось вернуться к изучению и тренировке своей чакры Звука, засевшей в груди, чуть выше сердца. А ведь я ее на несколько месяцев забросил, оставив без внимания. За что и поплатился несколькими днями простоя.

— Метода работы с резонансом у всех разные. — объяснял Олег, гоняя меня по арене в чистом рукопашном бою. — Кому-то хватает собственного воображения и четкой мысли. Кто-то проговаривает в уме фразу-активатор. А некоторые поют мелодии. И пусть звучит это дико, но именно у последних родство с резонансом чаще всего на высочайшем уровне. Они будто слышат отзвук мелодии.

— Не отзвук, а темп. — поправила его София, каким-то чудом умудряющаяся держать удары сразу обеих моих девушек.

— Звон. — сказала на выдохе Мальвина. — Я слышу треск и звон. Как будто лед гудит по весне.

— Тоже хорошее сравнение. — согласилась София. — Тут у всех по-разному. Главное, что можно выделить общие черты — тембр, громкость, ритм. И если прислушиваться к себе, можно поймать резонанс.

Я не стал говорить, что у меня все немного иначе, и я «вижу музыку», но девушки, тренирующие третий глаз уже не первую неделю, и без того знали, что резонанс можно ощущать по-разному. Нагляднее всего пример мелодий показала мне Екатерина, во время перехода через врата резонанса. Как она пела, обволакивая звуками, и одновременно накрывая конструктом, многотонный корабль.

Мне такое было чуждо, но я не собирался отчаиваться и действовал единственным доступным мне способом — с максимальным упорством и тысячами повторений, позволивших в результате добиться изменений в структуре конструкта. А как только я получил вместо плоскости закругленный участок, все немедля пошло в гору. Ведь нет никакой разницы, создавать Кирасу полуметровой, или двухметровой величины. Вопрос только в вкладываемой в конструкт энергии.

— Надо признать, на столь быстрый результат я не рассчитывал. — признался Олег, когда я продемонстрировал свою двухслойную кирасу. — Сколько по времени можешь держать?

— Пока в сознании, могу держать. — подумав ответил я.

— Неплохо. Для твоего возраста даже очень неплохо. — скупо похвалил опальный князь Воронцов. — Вот только ты лезешь туда, где противники в два раза тебя старше. А многие в три. Так что я на твоем месте бы не расслаблялся.

— Если хочешь, можешь уже сейчас сдать нормативы второго курса. — вмешался в разговор Коловрат. — Результат более чем впечатляющий, так что отмахнуться они не смогут. Но я бы советовал прежде потренироваться, так чтобы ты создавал конструкты не задумываясь. Это в первую очередь нужно тебе, чтобы в случае покушения ты мог удивить врага, сражаясь на совершенно другом уровне.

— Если мне придется сражаться за свою жизнь, я не буду сдерживаться. — сказал я, взглянув на ухмыляющегося Олега. — В прошлый раз, я старался не задеть никого из девушек, и не ударить ненароком наставника. Если же будет стоять вопрос выживания, то и действовать я буду иначе.

— И как же, позвольте узнать? — нахмурившись спросил Орлов.

— Бить в спину. — пожал я плечами. — Как учили.

— Это верно. Стоячего бей в спину, из-за угла, лежачего — в голову. — усмехнулся Коловрат. — Моя школа.

— Вот только боюсь никто не станет благородно нападать один на один. — продолжил я, и улыбка наставника стала еще шире.

— Это верно. Если целью станет именно убийство — бить будут наверняка. Бомба, несколько дальнобойных крупнокалиберных винтовок. Переносной гранатомет или даже пушка — в этом плане все средства хороши. — кивнул Олег. — Да только не все они эффективны против одаренного выше шестого ранга.

— Я бы сказала, что обычные средства поражения вообще не эффективны. — возразила Софья. — Многослойный, последовательно восстанавливаемый щит в состоянии отразить даже последовательную очередь из орудия ПВО или катера. Правильная кираса, без потери прочности, может выдержать до десяти последовательных попаданий из крупнокалиберной снайперской винтовки. В одну точку.

— Это уже следующий пункт. — заметил Коловрат. — Когда сможешь одновременно держать на себе пять пластин, получится выстроить на основе кирасы — Доспех. Звучит довольно глупо, особенно учитывая, что мы всю броню называем резонансными доспехами называем, но на самом деле это лишь следствие.

— Ваш двоюродный прадед, король англии, сумел создать первый резонансный доспех без использования сторонней брони. — пояснила София, прекратив спарринг с девушками. — С тех пор он считается обязательным атрибутом любого одаренного выше шестого ранга. Двадцать четыре Сферы, привязанные к собственным точкам на туловище и полностью прикрывающие все тело, включая глаза, уши и шею.

— Монструозная конструкция. — кивнул с улыбкой Коловрат. — Меня на такое не хватит, да и куда проще создать большую сферу чем извращаться с контролем мелких пластин, но зато если освоите Доспех, сможете его создавать в любой момент. А главное даже если он будет ослабленным, и враг подкрадется незаметно, окажетесь в полной безопасности. К тому же доспех можно носить скрытно, в отличии от сферы, и держать его постоянно активным. Не только на тренировках, но и в быту. И главное — заметить это смогут только люди с очень редким даром.

Едва заметно усмехнувшись, я посмотрел на двух таких уникальных людей, с эксклюзивным даром, которые уже которую неделю под моим руководством усиливали чакру третьего глаза и благодаря этому начали различать ауры и даже конструкты. Слабо, конечно, но вычленить, где человек есть а где нет, и где стоит щит — могли, а это большой прогресс. Девушки, поймав мой взгляд среагировали по-разному. Ангелина ответила улыбкой, а Мария, наоборот, посмотрела с вызовом и почему-то порозовела.

Ладно… будем верить в лучшее, но готовится к худшему. Перебороть собственный характер не так просто, так что стоит ожидать от нее любых подлостей. Главное, что я сумею их выправить с растущим влиянием. Хотя, ее понимание жизни высшего света и то, как она по малейшим намекам видит суть бесед и взаимоотношений аристократов… кажется мне такому за всю жизнь не научиться.

И все-таки, у кармы очень своеобразное чувство юмора. Переродись я в теле сына выдающегося раджи в индии — ничего бы не изменил. Да, стал бы выдающимся брахманом, может даже пророком. Вот только не имел бы доступа ни к передовым европейским технологиям, ни к флоту, ни к диссонансной зоне. А так, имея знания и практический опыт по открытию чакр, я действительно могу измерить многое.

— Пришел ответ от графа Шереметьева. — вместо приветствия сказал Василий, встретив нас после учебы. — Они готовы встретиться в ближайшие несколько дней.

— Отлично. Нужно выбрать день без тренировок. — решительно сказал я. — А еще лучше на выходных. От лекций мозги хоть и вскипают, но я себя хоть не чувствую выжатым лимоном.

— Это вы то выжатый лимон? — усмехнулся Василий, кивнув в сторону выгружающихся из шлюпа соратников, которым сегодня похоже тоже пришлось не сладко. — Да вы бодрячком, по сравнению с этими улитками.

— Надо будет в конце недели собственные смотры провести. — поморщился я, осознавая, что контролировать прогресс товарищей необходимо. — Таран, запланируй общий сбор на воскресенье, на вторую половину дня. А ты, Василий, встречу с Шереметьевыми согласуй на первую половину. Выделим на это один выходной.

— Тогда в субботу нужно будет съездить во дворец. — тут же заметила Мальвина. — Отчетное собрание министров, и тебе лучше быть лично.

— Мнда. Ну вот и нет выходных. — мрачно проговорил я.