Граф Воронцов. Книга I

Глава 3

Мне нужно было поговорить с дедушкой, так что оставив девушку, назвавшуюся Еленой, без ответа, пошел на выход. Вот только той это не понравилось. Она попыталась меня остановить, решив схватить меня, но дотянуться сумела только до полотенца, и из ее комнаты я вывалился голым…

И как на зло в этот момент возле ее комнаты проходила молоденькая служанка, которая, увидев меня в чем мать родила, прикрыла свое моментально покрасневшее лицо.

— Извиняюсь! — смущенно проговорил я и отобрал у такой же красной Елены полотенце.

Внутренне матерясь, все же дошел до дедушки, который без слов запустил меня в кабинет и выдал новую одежду. И уже одетым я начал рассказывать о своих злоключениях в том мире. На память я не жаловался, так что сумел пересказать дословно.

И с каждой новой фразой старик все больше и больше хмурился, ему очень не понравилось испытание бога, но еще больше ему не понравилась новость, что он сплоховал с кольцом. Вот только он не знал, где нужное кольцо, возможно, было у отца, возможно, у братьев отца — одно ясно точно, мне до него не добраться.

Но на это я пока решил закрыть глаза и спросил на счет дара.

Дедушка не смог мне вразумительно объяснить что-то на счет моей силы, просто потому что сам не владел магией. И как я оказался в ванной его помощницы, тоже оставалось загадкой.

— Ни черта не понимаю, — Михалыч раскурил трубку и выпустил кольца к потолку, — Род у нас один, и приемники рода живы-здоровы. При чем тут возрождение рода⁈

Я уставился на предмет роскоши в его руке и проследил за кольцами дыма.

В прошлой жизни я курил, очень много курил, считай, работа заставляла. Бросать пытался, но когда видишь очередного умершего от передоза пацана или девчонку, то рука сама тянется за сигаретой. Дети же не понимают, что это плохо, думают, что это лишь баловство и что смогут бросить по желанию. А в действительности я их нахожу в тяжелом состоянии в реанимации или же уже остывшими трупами в притонах. Тяжко…

— Ты куришь, что ли? — дед внимательно посмотрел на меня, улыбнулся и покачал головой. — Не положено, Дим. Маленький совсем.

— Дед, прекращай видеть во мне прошлого Дмитрия, — осадил его я.

И то ли от моего тона, то ли от моего мрачного взгляда, но он не стал спорить, вместо этого Михалыч начал рассказывать про мою новоявленную семью.

В общем, у моего покойного папашки, а точнее, у местного «моего» отца было два брата. Оба — младшие и оба — мудаки редкостные — это если верить словам деда.

Виктор Воронцов — средний брат, и Иван Воронцов — самый младший и самый ушлый. И у каждого из мои «дядь», было по сыну: Олег и Степан. Если верить словам старика, они были похуже своих родителей: молодые, амбициозные и мерзопакостные. Мои ровесники, между прочим.

Неприятно то, что эти двое меня презирали и всячески пакостили. Но все же я был членом семьи, и нам приходилось общаться.

Как бы они ни старались меня угробить, я всегда умудрялся ускользнуть в самый последний момент: то они десятилетнего меня в чащу леса уводили, то брали с собой на разборки, где мне отбивали последний ум, то оставляли на месте преступления, когда что-то крали. В общем, род у меня — чисто мрази и сплошные черти.

И если верить слухам, парень с ними никогда не ладил. Только вот, на кой хрен везде с ними ползал? Вопрос без ответа. Впрочем, это тело вообще ни с кем не ладило.

— То есть я, — я поерзал в кресле. — Местный Иван-дурачок? Ни мозгов, ничего?

— Что-то в этом роде, — старик перекинул ногу на ногу и еще раз запустил кольца к потолку. — Тебя все видят как сорванца, избалованного отцом. Темным пятном на репутации семьи. И я очень надеюсь, что ты не унаследовал скудоумие этого сорванца.

— Я надеюсь тоже. Царство ему небесное, — добавил я.

— Фактически, ты — граф. Только у тебя ничего нет, не считая моего особняка, который принадлежит частично тебе. У тебя остался лишь статус и некоторые возможности. И то их, поди, отберут ненароком.

— Разберемся, — парировал. — Дом частично принадлежит тебе? — догадался я.

— Мозгов у тебя побольше, — дед улыбнулся и внимательно посмотрел в мои глаза, — Дим, не знаю, как у тебя сложилась жизнь дома, но здесь, — он обвел пальцем комнату, — все иначе. Другие законы, другие технологии и другой мир. Надеюсь, ты к этому привыкнешь. И не утонешь в дерьме, как он, — деликатно указал на меня пальцем.

«Так и психическое заболевание развиться может, считать меня за двух разных людей…»

Дед расписал устройство мира в общих красках. Заставляя мой мозг закипать. Уж больно все было… мутно. Какие-то машины, макры, изнанки, земли и прочая чушь.

Электричество было, но не совсем изучено. Место привычного тока была магическая энергия, вместо батареек — макры — особые кристаллы, добываемые немыслимыми способами.

— А мобильники? Мобильники есть?

— Есть. Только они, считай, только появились, и пользуются ими лишь очень богатые люди, то есть Аристократы. Функционал до наших не дотягивает.

Я улыбнулся.

— Ты еще новых не застал без кнопок!

Дедушка косо на меня посмотрел и добавил:

— Так тут и так без кнопок.

На этом сравнения закончились. Пришли к тому, что разберусь сам, как время придет.

Мои покойные родители — предприниматели, очевидно, занимавшиеся бандитизмом. Погибли при стычке с другим, более крупным кланом Москвы за какие-то места.

В моем распоряжении была группа отморозков, которые мать родную продадут за грош. Также у меня имелся какой-то скромный офис на отшибе города, только чем мы там занимаемся, он не смог сказать. Хотя, видя реакцию деда, могу предположить, что прошлый владелец тела, явно прошелся по кривой.

Расспрос дошел до магии, но на все вопросы насчет магии он лишь искренне рассмеялся, и в который раз проговорил:

— Не мне тебе о ней рассказывать. Я в ней туп как пробка.

А жаль. Была надежда, что бог ошибся, но мой дед все же полный ноль в магии.

Больше от него ничего толкового не услышал. Мне было сказано, дуть к себе в комнату и осваиваться там, ведь завтра важный день. Но какой, не уточнил.

За кабинетом старика меня ждала та самая молоденькая служанка, что сопроводила меня по коридору второго этажа в мою комнату, после чего откланялась и постаралась как можно скорее убраться.

Испугал ее, что ли? Или, может, в первый раз в жизни увидела половой орган? Если так, то неудобно вышло…

Впрочем, больше о ней и не думал, ведь предстояло узнать об этом теле получше. А что может сказать о ком-то лучше, чем его комната?

А комната юного графа была изысканной. Большой ковер с длинным ворсом по всему полу, уютная двухместная кровать с пушистой периной, статуэтки, странные банки-склянки. Огромный, дубовый шкаф и множество картин… Хмм, тут даже книги имелись.

И вот последнее было самым выбивающимся из общей картины туповатого парня, но все встало на места, когда я начал проверять книги — когда вытаскивал из книжной полки очередную книженцию, из нее на ковер выпал сверток с каким-то красным порошком.

Боясь очевидного, я поднял его и раскрыл, в нос ударил подвальный смрад. Меня чуть не вывернуло, и я поскорее закрыл пакетик.

Мне что-то резко поплохело, голова закружилась, и в глазах начало двоиться. Было ясно одно — это чертовы наркотики!

«Сука, надеюсь этот имбецил только хранил, а не употреблял. Иначе можно вешаться, быть зависимым мне совсем не хочется. А вариант излечения от зависимости туманен, ведь, по всей видимости, это не простой наркотик, простой наркотик не отсвечивал бы красным светом!».

Чуть посидел, пока не пришел в себя, после чего ринулся обратно к старику.

Долбиться в дверь, украшенную причудливой резьбой по дереву, пришлось долго. Но спустя минуту, послышалось ворчание, и дверь все же открыли.

Михалыч наградил меня недовольным выражением лица, но, когда увидел порошок в руке — сгреб меня за воротник и втянул в кабинет.

— Где ты это нашел? — глаза на его побледневшем лице сузились, — Ты хоть представляешь… хотя, чего это я. Конечно же, ты не представляешь!

Видимо, по старой привычке он влепил мне подзатыльник и указал рукой на кресло. Я решил проглотить такое отношение и послушно сел. Поставить на место деда я еще успею.

Он долго молчал, пережевывая что-то во рту, и тщательно подбирал слова. Даже несколько раз открыл рот, попытавшись начать разговор, но снова умолкал. Но все же спустя минуты начал дополнять свой прошлый рассказ.

Я действительно был мелким бандитом. Занимался какими-то тайными поставками макров изнанки в недобрые руки черного алхимика. Он же в свою очередь создавал волшебный порошок — наркотик, от которого сносило крышу. А его распространением занимались мои люди.

Самое худшее, этот имбецил, прошлый владелец этого тела, сумел поставить этот наркотик на поток, чем не угодил местным чинушам.

Как итог, к телу была поставлена юная сотрудница полиции. И она же контролировала каждый его шаг, чем похерила и без того убогий авторитет младшего Воронцова.

Клиенты потерялись, производство остановилось, остались лишь те, у кого лаборатории ели дышали, а моя компания пошла в убыток. Сотрудники, связи, наемники — все улетучилось, а жаждущих заполучить мой рецепт оказалось выше крыши.

С каждым его словом настроение становилось более дерьмовым, но уточнить я должен был:

— Что за рецепт?

— Рецепт алого порошкового макра, который ты сейчас принес, — с некоторой брезгливостью проговорил старик. — Его состав хранится лишь в твоей убогой голове! — а потом косо посмотрел на меня и заявил: — Если она вообще способна хоть что-то в себе держать, кроме сисек-писек и желания легкой наживы.

Это заявление я тоже проглотил, сейчас не время ругаться, сейчас меня волновали несостыковки в истории: он же сказал, что наркотик создает алхимик. Тогда, почему рецепт только у меня?

Этот вопрос я и задал.

— Здесь ты постарался на славу, — старик встал из-за стола и подошел к окну, распахивая его настежь. — Тебе хватило ума заказать убийство алхимика, который создавал порошок.

— Чтобы «я» остался единственным знающим рецепт? — догадался я. — В некотором роде это мой билет в высший свет?

— Наверное, таков был план. Почему-то ты думал, что тебя из-за этого не прикончат, — старик облокотился на подоконник, отодвинув горшок с кактусом и высунул голову в окно. — В чем-то граф был прав… Вот только думается мне, что тебя заказали вовсе не бандиты, — Михалыч посмотрел на меня искоса. — Хотя, могу ошибаться.

Меня немного смутило его заявление.

Если не бандиты, то кто? Чинуши? Менты? Родня? Хотя, может, и родня…

Подобная информация, в целом, меня возмутила. Уж как-то не стыковался в моей голове образ такого паршивца-тупицы-гения на фоне рассказов о нем.

— Но, может, никто тебя и не заказывал, — добавил старик. — Как стало известно, что ты должен отправиться учиться в высший свет в Петербургскую Магическую Академию Наук, то… — он замолк, обернулся и уставился на меня, — тебя потащило по накатанной. Ты словно с катушек слетел. Сомнительные связи с сомнительными личностями. Зачем-то связался с Колькой Воробьём, попал на аудиенцию к князю Мышкину — оборотню в погонах, ну и, собственно говоря, пропал без вести.

«И тут он меня достал из обезьянника. Что-то не вяжется. Меня же в переулке малолетки пытались забить».

— Это что еще за мышки с воробьями? — прищурился я. — Какие к черту сомнительные личности? Михалыч, называй имена и род деятельности.

— Дим, если хочешь дольше прожить, будь осторожен с выражениями и желаниями. У всех и везде есть уши, связи, и в этом мире уж больно любят обижаться… смертельно.

Вишенкой на торте было то, что меня пару дней назад пытались убить и закопать. А вот кто, Михалыч не знал. Но это было ответом на мой «мысленный» вопрос.

Потом пропал без вести до истории в переулке. Старик, кстати, думал, что это был кто-то из моего ближайшего окружения. Но мысль свою досказать не успел.

В дверь ритмично постучали. Старик, в манере заядлых наркоманов, начал метаться по комнате, бегая туда-сюда и пытаясь запихнуть в самые укромные места кабинета пакетик. Вскоре, просто заснул его под горшок на подоконнике, привел себя в порядок и крикнул:

— Войдите.

Дверь кабинета медленно открылась, и внутрь вошла женщина кричащей внешности. В ее облике сочетались сила и показная красота, а ее черные волосы и идеальная фигура добавляли загадочности и очарования. Эта женщина, брюнетка с роскошной грудью, и оказалась сотрудником полиции.

Черные волосы, тщательно уложенные и отблескивающие в свете, придавали ее облику загадочности и неприступности. Ее форменная одежда, тщательно пошитая и отшлифованная, подчеркивала стройность и грацию ее фигуры. Ее взгляд был глубоким и проницательным, словно она могла видеть самые темные уголки души. Каждое ее движение было точным и уверенным, она, определенно, была хорошо обучена и опытна в своем деле.

И у меня возник резонный вопрос: это точно сотрудник простой милиции, или же она агент каких-то спецслужб? Просто те два мордоворота, избившие меня в той подворотне, не создавали ощущения профессионалов.

Меня деликатно попросили выйти. Что же, я не стал особо возмущаться и в скором времени спустился на первый этаж в сопровождении служанки. Она, к слову, постоянно отводила взгляд в сторону.

Если честно, это даже напрягает. Может, в этом мире еще не ввели уроков полового воспитания и на уроках биологии не изучают анатомию человека… Так, возник другой вопрос: а слуги вообще ходят в школы, или тут как при крепостном праве?

Поставил мысленную заметку узнать об этом позже. А сейчас, спустившись по лестнице, мы оказались в небольшой столовой.

Надо бы дом тщательно осмотреть. И внутри, и снаружи.

Елена — помощница деда, с которой он пришел в участок за мной, сидела другом конце обеденного стола и, стоило мне зайти сюда, начала злобно зыркать на меня, не забывая при этом кушать. Неаристократично зыркала, но аристократично кушала.

Ну и ладно, я сюда есть пришел. Я сел напротив девушки, и предо мной тут же поставили дымящуюся тарелку с кашей. Ммм, перловая кашка с мясом, выглядело все прилично и пахло одуряюще. Я пожелал приятного аппетита и мигом все слопал.

И кажется, придется еще поучиться местным манерам, а то глаза по десять копеек, смотревшие на меня, ясно намекали, что я — неотесанный чурбан, но я стойко игнорировал эти взгляды, осматривая скромную столовую.

Бежевые стены, длинный лакированный стол, куча таких же стульев и, собственно говоря, все. А нет, в другом от входа конце столовой виднелась неприметная дверь. Даже сразу и не заметишь ее, сливалась со стенами.

В общем, выглядело все бедненько… хотя добавить портрет министра на стену и считай столовка, как у меня в отделении.

В целом, привыкну. За роскошью я никогда не гнался, хотя за время службы мне не раз предлагали баснословные суммы, чтобы я не замечал чьих-то действий и тому подобное. Как можно догадаться, деньги я не принимал.

В скором времени, когда я уже успел доесть вторую тарелку каши и медленно потягивал компотик, к нам спустился старик. И, сев рядом со мной, заговорил полушёпотом.

— Это была Анна, она — сотрудница местного отделения, приставленная к тебе.

Снова прищурился. Сотрудница местного отделения с внешностью секс-бомбы и с контрастирующим высоким профессионализмом. Что-то не сильно вяжется…

— О чем задумался? — спросил дед, увидев мой подозрительный прищур.

— О том, что для обычной милицейской она уж слишком выделяется. И я не про внешность, хотя внешностью природа ее не обделила, даже слишком одарила, — на эти мои слова дед хмыкнул. — Я про навыки и умение держаться — не тянет она на простую милиционершу.

А вот это заявление уже заставило удивиться дам, что активно грели ушки. Дед это заметил и потянул меня на выход из столовки.

— Блин, кто ж знал, что ты такой глазастый… — он вновь заговорил полушёпотом, — Никто, слышишь, никто, кроме меня, не знает, кто ты такой. И я советую тебе молчать об этом, если не хочешь, чтобы тебя казнили!

— Казнили? За что⁈

— За переселение душ, — он чуть хмыкнул. — Если решат, что ты — это не ты, могут кинуть в застенки и начать пытать, вызнавая, куда ты дел настоящего, а потом обязательно повесят от греха подальше. Вдруг ты — чародей зарубежный, решивший в стан страны попасть да государство изнутри разрушить!

Мне это очень не нравилось. Но я кивнул головой в знак согласия. Дед улыбнулся и потянул меня дальше на выход.

Выйдя на крыльцо дома, он вдохнул свежий воздух полной грудью и жестом указал на лавочку у кустарника в двух метрах от нас. И стоило нам там расположиться, как Михалыч снова достал курево. Его трубка древесного цвета задымилась, было видно, как нервы деда начали успокаиваться, и лишь спустя пару минут он заговорил:

— Дим, расскажи мне о себе: кем ты стал, как Витя поживает? Как Альбина?

Эх, неприятная тема. С некоторой тоской на душе рассказал, когда умер его сын. Как умерла его невестка, и как я, выпускник полицейской академии, выживал как мог. Без гроша в кармане и без нормальных перспектив.

История вышла долгой.

Он кивал, мычал, несколько раз перебивал, но все же дослушал до конца. После чего поблагодарил за историю о «доме», родном мире и, закурив вновь, сказал:

— Внук, пойми одну важную вещь: как бы тебе это не нравилось… — он внимательно посмотрел на меня, — Кем бы ты раньше не был, но здесь, — он кончиком трубки обвел местность перед собой, — Ты больше не сотрудник правоохранительных органов.

— Я понимаю…

— Как бы ты не хотел, а ты определенно не хочешь, — он улыбнулся. — Тебе придется разобраться с бизнесом, пока все не стало еще хуже. Не думаю, что тебе и здесь захочется умереть от пули в затылке. Тем более от якобы родственников. Их нужно прогнуть под себя, и тебе придется это сделать.

Меня аж передернуло от воспоминаний.

— И еще, в моем кабинете тебя ждет Анна. Не болтни лишнего, а то опять полдня на допросе просидишь с идиотским выражением лица. И так слухи в участке ходят, мол, у тебя особые пристрастия на допросы.

— И что ей надо? — поднял бровь я. — Я же толком ничего не знаю и не смогу ничего рассказать. А ваша наркота, — заговорил чуть тише, — нахрен мне не нужна. Пересажал бы всех связанных с прошлым владельцем тела да забыл бы навсегда!

— Вот и сделай это, но грамотно, — широко улыбнулся дед, оставшись довольным моими словами. — Только не подставь себя. В разговоре с Анной ссылайся на травму и отшибленную память. Я всего того, о чем вы раньше болтали, не знаю и даже не подозреваю, так что импровизируй и прикинься дурачком. Этот юнец, — дед ткнул пальцем в мою грудь. — Умело это делал.

Я встал, отряхнув брюки, и посмотрел на уходящее за горизонт солнце.

«Твою же мать… Попал в тело малолетнего дебила, связанного с криминальным миром… С чем боролся, на то и напоролся…»