Графиня Монте Карло

ЭПИЛОГ

Лосиха шла по хрупкому льду, а за ней бежал ее детеныш. Впереди не было ничего, кроме голубого пятна, поросшего соснами острова. Лосенок устал, тонкие ноги его подгибались и скользили, иногда он останавливался и отставал, но мать возвращалась и подталкивала его мордой к острову. Но когда уже были различимы черные верхушки сосен, лед стал трескаться и ломаться. Лосиха рванула, пытаясь побыстрее уйти от опасного места, но, не сделав и десятка шагов, провалилась в воду. Она выбросила на лед передние ноги и попыталась выбраться, но это ей не удавалось. Тонкий лед не мог выдержать ее тела, она проваливалась снова и снова и все равно стремилась к острову. Лосенок подбегал к ней, но мать подталкивала его мордой, стараясь не подпустить к полынье. Она приближалась к берегу, оставляя после себя полосу темной воды, в которой плавали обломки весеннего льда, и когда остров был совсем близко, силы оставили ее. Лосенок стоял у воды, где только что была мать, и дрожал от усталости и страха. Но с берега к нему шел человек, который остановился от детеныша в нескольких шагах, а потом, развернувшись, пошел к деревьям. Лосенок в последний раз посмотрел на воду. И побежал за человеком.

Жители северного побережья одного из великих российских озер, может быть, Ладоги, а может быть, Онеги, может какого-либо другого, рассказывают фантастическую историю, в которую и сами, пожалуй, не верят. Будто бы когда-то ранней весной, лишь сошел лед с озера, двое рыбаков отправились на моторке к острову, едва различимому с береговых холмов. Почему-то они решили именно там поживиться идущей на нерест щукой. До острова добрались без особого труда, вышли на берег с топорами, чтобы нарубить дров для костра, и почти сразу увидели лосенка. С криками они бросились за ним, пытаясь обойти неразумное животное и, прижав его к озеру, зарезать. Лосенок кинулся к соснам, люди за ним, и тут навстречу им вышел старик с длинными седыми волосами и белой бородой до пояса. Сначала рыбаки просто удивились: откуда он здесь взялся? Но на старике был длинный черный балахон, вроде монашеского, и тогда люди попятились, вспомнив легенду о черном монахе — вестнике смерти.

Лицо старца было темное, как лик иконы, а лет ему на вид — сто, не меньше.

— Ты чего, отец? — крикнул один.

— Чур меня! — догадался вспомнить предков другой.

А старик вдруг улыбнулся, и так кротко, что они задрожали и пот выступил у них на лбах, но не от страха, а от невыразимой тоски и жалости ко всему живому на Земле. Они бросились к воде, прыгнули в лодку и поплыли прочь от берега. А когда остров уже бледнел вдали за кормой, вдруг поняли, что не завели мотор, а гребут руками.

Несколько дней они молчали, на вопросы не отвечали ни «да», ни «нет», только головами кивали, а потом рассказали о том, что с ними произошло. Им, конечно, не поверили, а поехать к острову проверять никто не решился. И все же нашелся человек, который сказал, что несколько лет назад был на острове и тоже видел монаха. Тот, действительно, очень стар, но строит на острове храм. Валит сосны, ошкуривает стволы и даже окуривает дымом, а потом кладет сруб, без гвоздей и железных скоб — все крепит деревянными шпонами. Старик работал целый день, ни разу не присев передохнуть или поесть чего-нибудь, а наблюдатель следил за ним из кустов. Вечером монах закончил работу, прочитал молитву и пошел к берегу умываться, снял свою рясу, и наблюдатель увидел его тело, но оно было не такое, как у всех людей, а синее.

С той поры к острову никто не приближался, но откуда-то всем стало известно, что деревянный храм уже выше сосен и скоро на шатровой крыше появится крест. И что старик теперь работает не один: ему помогает высокий и плечистый молодой монах. Все окрестные девушки влюблены в него, хотя ни одна ни разу его не видела.