Гражданская история безумной войны

Краткий курс гражданской истории безумной войны

История — это свиток тайн, пересказанных глупцом по испорченному телефону. Историю принято излагать как последовательность важных событий. При этом логика и психология внутреннего процесса этих событий обычно не учитывается — остается за рамками, пребывает вне интересов историка. В результате историк сплошь и рядом не может отличить важнейшие события от заурядных. В результате читатель получает этикетку «Хрен в маринаде».

— Это все не пустячки, милый мой Айсман! Это очень даже не пустячки! — Папа Мюллер-гестапо понимал, что стальная нить мотивов, движущих человеческими поступками, крепится подчас к неприметнейшим гвоздикам!

История пишется победителями. И превращается в рапорт, записанный писарем под диктовку командира — для судей-потомков и начальников: о наших доблестях, преодоленных трудностях и гадстве врагов. Концы не сходятся, но самолюбию льстит.

Я не буду говорить об офицере-аналитике военной разведки Владимире Резуне, проклятом предателе и знаменитом писателе Викторе Суворове. Он сложил отдельные мелочи в мозаику, и от получившейся картины ахнул мир и взвыли историки. О нет: роем глубже:

Греки воевали с троянцами, согласно Гомеру и Шлиману. Это все знают. Да? Да? Ага. А чего? А Парис умыкнул Елену Прекрасную, жену одного из греческих царей, Менелая. А почему? А потому что раньше три главные греческие богини призвали самого прекрасного юношу разрешить их сомнения. В качестве самого прекрасного юноши был ими избран Парис. И Афина, Афродита и Гера дали Парису яблоко: вручи самой красивой из нас! Парис дал яблоко Афродите, и в качестве бонуса за услугу был одарен: его полюбит самая прекрасная женщина Греции. Это была Елена. Так? Второй общеизвестный факт: все средиземноморское побережье Малой Азии, в первую очередь — нынешний анатолийский берег Турции — это была родина греков. И Эфес, и Милет, и множество менее знаменитых городов стояло там в те времена. И вообще греки мигрировали с востока на запад, и Эгейское море было обселено ими с обоих берегов и по всем островам. Фалес жил в Милете. Герострат жил в Эфесе. А Парис жил в Трое!!! И был такой же грек, как Менелай и прочие греки!!! И все жители Трои тоже были греки!!! А что — греческие богини к себе варвара призвали рассудить их?! Или Троя была варварским анклавом на сплошь греческой территории? Или часть греческих богов не покровительствовала троянцам?! Гомер для простоты различения называет сборных с кучи островов и мест штурмующих — «греками», но «троянцы» — такие же греки, как все соседние спартанцы, итакцы, фиванцы и пр. Это как «новгородцы» и все войска Ивана Грозного «русские». Да смотрите же: «троянцы» и «греки» молятся тем же богам и ведут тот же образ жизни, говоря на том же языке! И вот эта абсолютно самоочевидная истина практически никем просто не принимается во внимание. Сказал Гомер «греки и троянцы» — все, нечего думать.

Человек, не умеющий думать, видеть и понимать, не историк. А так, невольный дезинформатор. Безмозглый перечислятель фактов в произвольных подборках. Историю бессмысленно перечислять. Историю необходимо понимать.

А это тем труднее, что со временем политические причины лжи сменяются психосоциальными. Человеку подсознательно потребно ощущать себя частью великого целого: могучего народа, великой науки, гениальной футбольной команды. Как глядящийся в зеркало делает лицо позначительней и красивей, чтоб быть получше, — так глядящийся в зеркало истории «делает себе хорошее лицо»! О нет, мелочи: здесь чуть повернем, эта родинка нам ну не нравится — замажем, подбородок выставим — но это же наш реальный подбородок!

И тогда железная логика и безумные случайности истории исчезают — и на поверхности остается бессмысленный архипелаг. И читатель такой истории задается вопросом: что, все эти деятели были дураками? Почему они пороли чушь? Не видели того, что видно и ясно мне? Они не политики и полководцы, а козлы! Нет, приятель… От тебя просто скрыли мотивы и сцепки их действий.

И. Хорошо бы каждому, кто вознамерился заняться историей, делать на руке — с внутренней стороны, аккуратно так, на память для себя — татуировку:

1. Когда.

2. Где.

3. Что.

4. Кто.

5. С кем.

6. Сколько.

7. Почему.

8. Как.

9. Вследствие чего.

10. Зачем.

11. С какой конечной целью.

Без ответа на эти одиннадцать вопросов история не существует. Ибо умолчание части истины есть ложь. А незнание системы причин есть дурость. Не дай обмануть себя, и не дай держать себя в дурости.

1. Никогда в мировой истории не случалось события, равного российской Гражданской войне по масштабу, густоте, пестроте и стремительности происходившего. Четыре года на одной шестой части земной суши возникали, сливались, разделялись и рушились десятки государств. Десятки народов обретали независимость, боролись за нее с ближними и дальними соседями — и снова теряли. Десятки политических партий организовывались, вступали в союзы, запрещали друг друга и исчезали навсегда. Вчерашние подонки общества десятками тысяч восходили в правящий класс, а вчерашние образованные и работящие люди обращались в государственное рабство и лишались всех прав. Миллионы сбежали, миллионы были уничтожены, жестокость приняла невообразимый характер, расстрел квалифицировался как «административная мера». Гигантская империя в одночасье рухнула в ничтожество без всякого воздействия внешних врагов и тут же была восстановлена в прежних размерах, но уже как фантастический по замыслам и надеждам социальный эксперимент.

Доколе будут жить на земле русские — они будут вновь и вновь возвращаться к постижению своего кровавого и звездного часа — своей Великой Гражданской войны, находя в ней все новые поводы для гордости своими доблестями и скорби по невинной крови.

Проходят империи и исчезают народы, но корни величия тянутся из прошлого и питают соками, позволяя потомкам держать головы высоко. История — это бессмертие.

2. Гражданская война была задумана и впервые спланирована в 1914 году. Год кончался, а большая война в Европе затягивалась. (Вскоре ее назовут Великой, а после окончания станут чаще называть Мировой, а с разворачиванием II Мировой она одновременно станет I Мировой.) Вот тогда-то Владимир Ильич Ульянов и стал продвигать тезис. Сорокачетырехлетний Ленин был жилист, энергичен и непримиримо утверждал свое лидерство в партийной компании. Компания пила пиво в Швейцарии, любуясь чудесными пейзажами, и лидер любил пропустить кружечку светлого. А тезис этот был такой, и чуть поздней Ленин оформил его в статью для социал-демократической печати: «Превратим империалистическую войну в гражданскую!» Пролетарий должен отворотить свой штык от пролетариев других стран в военной форме — и обратить этот штык против своей отечественной буржуазии! Народу дали винтовки и организовали в армию. О! Эту бы армию — да в социалистических целях!

Жизнь в Швейцарии была, конечно, безопасная, но скучная. И лет уже Ленину до черта, а ни кола ни двора, и в общем ничего не сделано. Революционеры — всегда мечтатели, особенно в сочетании безопасности и безделья. И вождь мечтал, как вооруженный народ пойдет по указанному большевиками курсу — уничтожать буржуев, собственников, эксплуататоров, все обобществлять и создавать социализм.

— И так — по всем воюющим армиям! Против буржуазии всех европейских стран! Заполыхает!

— Это гениальный момент! Капитализм организует пролетариат, собирает его вместе, подготавливает для самостоятельного управления всем производством и далее государством. А империализм, как высшая стадия капитализма, собирает этот пролетариат в гигантские армии, дисциплинирует и вооружает своего могильщика!

— Товарищи. Как справедливо указывал Маркс, и аргументировал Энгельс, и все мы понимаем, социализм должен победить вначале в самых промышленно развитых странах, где самый многочисленный и сознательный пролетариат. Но общая война дает и другую возможность. Военный переворот становится одновременно и пролетарским, революционным переворотом. Армия сегодня — это пролетариат! Главное — взять власть! И тогда — заполыхает! Начнем со своей страны.

— А как неплохо было бы начать прямо со Швейцарии, товарищи!..

Установка на переворот, гражданскую войну, мировую революцию — устраивалась в мозгах этих революционеров, мечтателей, люмпенов, бездельников, фанатиков, неудачников, дармоедов, честолюбцев, радетелей за народ и справедливость.

— Разумеется, никогда господствующий класс не сдаст свои позиции без борьбы, товарищи. Никогда капиталист не отдаст свое добро без жестокого сопротивления. Подавление сопротивления неизбежно.

3. Швейцария — зверски дорогая страна. А работать профессиональные революционеры не хотели категорически. Во-первых — на буржуев, а во-вторых — все силы нужны для борьбы. Хорошо еще были шизоидные меценаты из капиталистов с социалистическими симпатиями (каково?!), и гений делания денег из воздуха Парвус подбрасывал на пивко. Но с началом войны потоки перекрывались и иссякали. Пальто, велосипед, квартплата, обеды в «недорогих ресторанчиках» — не думали, откель бабки брали?

Значит. Послом Германии в Швейцарии был Мирбах. Да-да, тот самый граф Мирбах, который в 1918 будет послом Германии в Советской России, и которого уберет — кто? Блюмкин? так он был чекист, э?

Посол в Швейцарии — важный пост! все узлы европейской политики и разведки! налаженные связи, каналы! война идет! — переводится вдруг в Москву. Ага. К своим большевикам. Через Мирбаха шли переговоры и деньги!

Пьяному ежу ясно и давно написано: большевикам нужна власть в России — немцам нужно вывести Россию из войны. Совпадение целей — почва для любого политического союза.

Дайте нам денег! И мы избавим вас от войны на два фронта! Еще и все долги вернем! Власть-то будет наша! — Гут. Мы можем дать вам денег. Мы поможем вашей революции. Но после победы вы нам заплатите… сейчас обговорим пункты нашего соглашения.

На немецкие деньги, даваемые в большевистские руки, финансировалась политика, откровенно декларирующая перевод внешней войны во внутреннюю, гражданскую.

4. Что такое гражданская война? Это вооруженный внутренний конфликт, растянутый во времени и пространстве. А что такое революция? Это более или менее вооруженный конфликт, ударно разрешаемый сменой политикосоциального устройства власти.

То есть. Можно сказать. Что когда вы затеваете социальную революцию. И предвидите неизбежное сопротивление людей, которые на этом много потеряют. И людей таких получается много. Вы затеваете революцию как первый этап процесса, и одновременно и тем самым вы затеваете гражданскую войну как второй этап процесса.

Все зависит от вашей программы. Сколько недовольных вы восстановите против себя. Чем больше ломки уклада и сознания вы предполагаете, чем объемнее реформы вы планируете и чем скорее, чем больше насилия готовы применить для достижения своих целей — тем жестче и неизбежнее вы программируете гражданскую войну.

Гражданская война — это Октябрьский переворот, растянутый во времени. Гражданская война — это нежелание подчиняться вашим приказам, нежелание выполнять ваши программы, нежелание жить по провозглашенным вами законам, нежелание признать вашу власть законной.

5. Можно сказать, что Октябрьская революция была первым актом гражданской войны. Нарушением гражданского мира. Отрицанием возможности гражданского согласия. Принципиальным отказом от гражданского примирения. Отказом идти на общее гражданское соглашение. Началом вооруженной борьбы с согражданами, желающими жить не так, как ты. — Не считая попытки вооруженного переворота 4 июля…

А теперь, после осознания запрограммированности большевиками Гражданской войны — взглянем на главнейшие ее пункты. От этого взгляда захватывает дух и отвисает челюсть. Детективы отдыхают, триллеры усохли, это акробатика на минном поле и секс на гвоздях.

1. Великая тайна. В историческую октябрьскую ночь переворота гениальный вождь пролетариата Ленин добрался до Смольного — со своим париком на лысине, перевязанной щекой и фальшивым паспортом — через юнкерские патрули и казачьи разъезды только в пятом часу утра. Когда все было уже кончено: Зимний взят, правительство арестовано, телеграф и вокзалы заняты. Руководил всем «политическая проститутка» Троцкий.

2. Вождь мгновенно написал «Декрет о земле»: поделить и раздать поровну в собственность. «Владимир Ильич, но это же аграрная программа эсеров!» Большевики-то имели в виду создание коммун! «И никаким эсег'ам, батенька, мы мужика не отдадим!» — сделал веселый жест Ленин.

3. Солдаты столичного гарнизона, солдаты тыловых и запасных частей — не хотели на фронт! Советы солдатских (и матросских) депутатов постановляли: «Долой министров-капиталистов!» «Мир без аннексий и контрибуций!» (Будет им скоро «мир»… Будут им контрибуции, заплаченные Россией Германии…)

4. Наибольшим влиянием на флоте пользовались анархисты. В армии — эсеры. Именно они были главной движущей силой переворота, и установления советской власти, и начального периода Гражданской войны.

5. А вот отряды Красной Гвардии — вооруженные и организованные рабочие боевики, к которым примыкали дезертиры, — с начала лета организовывались под руководством большевиков. И через большевиков красногвардейцы получали денежное содержание — из германской казны.

6. «Великая социалистическая революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, совершилась!» Социалисты — это были: социалисты-демократы — большевики и меньшевики, социалисты-революционеры — «эсеры» — левые и правые, они были многочисленнее и влиятельнее коллег-«эсдеков», а также анархо-коммунисты, анархо-синдикалисты и вообще анархисты всех подвидов — они исповедовали народное самоуправление, то есть были на том этапе родственны социалистам: они отрицали вообще государство, но свергаемое-то государство было буржуазным, и «за простой народ» были они все.

1. Это он в боях 1905 года был председателем Петербургского совета, и был арестован, судим, посажен, сослан, бежал — и только тогда эмигрировал.

2. Кстати, это он, владея полудюжиной языков, гнал репортажи с Балканской войны 1912 года, едва не ставшей Мировой, и снискал известность в европейской журналистике.

3. Эсдек чуть не с детства, он после раскола РСДРП на большевиков и меньшевиков отказался примыкать к фракциям, оставшись «межрайонцем».

4. Приехав в Петроград из США на три недели позже Ленина, он после долгих уговоров Ленина присоединил свою группу к большевикам: ему импонировала их решительность и максимализм.

5. И избирается председателем Петроградского Совета рабочих, крестьянских, солдатских, матросских и казачьих, в конце концов, черт возьми, депутатов. И не скрывает курса на захват власти, и не скрывает решения социальных вопросов путем гражданской войны.

6. После неудавшегося путча 4 июля и опубликования документов о содержании большевиков германским генштабом, когда Ленин с Зиновьевым скрываются от ареста — Троцкий является в суд и садится в тюрьму как второй по старшинству лидер РСДРП(б). Гениальный лидер и стратег Ленин ценней для партии, оставаясь на свободе, — а Троцкий в суде и тюрьме олицетворяет невинность, храбрость и страдание за народ той же партии беззаветных борцов: мы правы и чисты, а буржуазные демократы нас репрессируют, чтоб народ не имел защитников!

7. Он выходит из тюрьмы после «корниловского мятежа» (еще один фарс, насосанный историками) — и возглавляет Петросовет, и руководит конкретной подготовкой к вооруженному перевороту.

8. Угадайте, какая строчка была вымарана во всех изданиях поэмы Маяковского «Хорошо» после высылки Троцкого из СССР в 1929 году (дается здесь без «лесенки» для экономии места):

Еще в школе всех чуть-чуть как-то задевало, что у «флотского» не было рифмы. Ну, Маяк, рублено-бито, то-сё…

Это — в 1927 году, к 10-летию Советской Власти писано, уже Троцкий был изгнан со всех постов, и все еще Маяковский не счел правильным и возможным его не упомянуть. (Зря, кстати… Сталин Троцкого уж совсем люто ненавидел.)

9. Важнейшее дело после переворота — мир с Германией. Троцкий назначается народным комиссаром по иностранным делам. И «резинит» договор с немцами насколько можно: и отдавать им много жалко, и не отдавать нельзя, и война может вскоре кончиться поражением Германии, и революция там может произойти… Тянуть!!

10. Это он весной 1918 назначается наркомвоенмором. И восстанавливает разрушенную было систему военкоматов. И создает Красную Армию! И лично пишет текст Воинской Присяги: «Я, сын трудового народа…» Эту присягу в почти неизмененном виде принимают молодые в Российской Армии и сегодня!

11. Он абсолютно прагматичен. Абсолютно циничен. Абсолютно беспощаден. Он блестящий организатор и жесткий администратор. Он первый оратор этой эпохи, столь богатой огненными ораторами. Высокомерен, честолюбив и невероятно энергичен. Из такого материала и делаются вожди кровавых времен.

12. Он ввел репрессирование семей призванных солдат и военспецов за их дезертирство! Миллионы служили в Красной Армии: иначе семью расстреляют. Он сумел привлечь (под страхом!) офицеров в Р.К.К.А.

13. Это он придумал символ державы: серп и молот. Это он учредил орден Красного Знамени и поправил эскиз и образец. Это его портреты висели в Красных уголках всех воинских частей и подразделений.

14. Он жил в своем знаменитом суперспецпоезде: салон, баня, штаб, бронеплощадки, зенитки и пулеметы, автомобили в вагонах и охрана из моряков с грозными спецэмблемами на рукавах бушлатов: «Поезд Предреввоенсовета». Этого боялись больше ЧК.

15. Он имел фантастическо-анекдотическо-романтическую индульгенцию от Ленина: «Все сделанное товарищем Троцким мною безоговорочно поддерживается, и все его распоряжения должны беспрекословно исполняться, как если бы они были лично мои. Предсовнаркома Ульянов (Ленин)». Вот так-то.

16. Он наслаждался практическими действиями, творя Мировую Революцию собственными руками. Внутрипартийные дрязги, внутриаппаратная борьба, дележки крошек с пирога власти — были ему неинтересны, мелки, скучны, он презирал их. Они с Лениным составляли гениальный тандем: за Лениным было стратегическое руководство партией, курсом страны, высшими кадрами, внутренней и внешней политикой. Троцкий же конкретно руководил выигрышем Гражданской войны, созданием армий, собиранием территорий, сталкиванием врагов лбами. Два лика бога: при костюме и галстуке в Кремле, вседержитель — и при кожанке и нагане на фронтах, всевершитель.

17. С концом Гражданской войны — умер (ушел от власти в маразм) Ленин, и одновременно закатилась ослепительная звезда Троцкого: исчезло дело, где он был гением, исчез партнер, при котором он был всемогущим, переродилась партия, которой больше не был нужен талант, конкурент, лидер. Нормально. Аппарат всегда съедает конкистадоров.

Итак, власть взяли. Ну и?

1. Значицца, так. Временное правительство — это была законная государственная власть. А Советы — это были органы самоуправления гражданского общества. И гражданское общество сковырнуло государство. Сказать так будет правильно. (Чтоб идиоты из либералов не думали, что «гражданское общество» — это охрана зеленых насаждений и посадки коррупционеров по жалобам трудящихся.)

2. Новая власть начинает спешно укрепляться: отряды Красной Гвардии занимают почтовые отделения, паровозные депо, арсеналы. Оказывающие сопротивление офицеры и полицейские пристреливаются на месте. А хоть и без сопротивления: закон отдыхает, открыты тюрьмы, и уголовники наводят страх на зажиточные кварталы. А вот и лозунг новой власти: «Грабь награбленное»!

26-го же октября Верховный атаман Донского казачьего войска генерал Каледин разгоняет все советы на своей территории, что есть его ответ на телеграмму из Петрограда признать новую власть. Не признаёт! Заявляет о верности законному Временному правительству и зовет всех, кто остался верен чести и присяге, к себе на Дон. Укрепимся, пойдем и вышибем самозванцев к чертям! Наглые немецкие шпионы!..

3. Вообще-то все умеренные партии негодовали. Какого черта? Оставался какой-то месяц до сбора Всероссийского Учредительного Собрания: то есть по всей стране народ избирал депутатов, они ехали в столицу, и там голосовали, избирая промеж себя парламент, который формировал новое правительство, принимал новую конституцию, и вообще всё предельно справедливо, демократично и разумно. Ну?!

27 октября — мгновенно! — запрещается 20 газет, критиковавших большевиков. Это «Декрет о печати», изданный срочно сформированным Советом Народных Комиссаров. Ленин помнил свою статью «С чего начать» о роли газеты как пропагандиста и организатора.

4. 2 ноября принята «Декларация прав народов России» — о равноправии всех наций и праве каждой на самоопределение. Российская Империя объявлена тюрьмой народов, двери распахнуты: приглашение к развалу. Новая власть — защитница независимости всех и каждого друг от друга и от центра. Что тут же привлекает на сторону советской власти всех националистов империи и побуждает их к выходу в суверенитет. Держава разваливается — будто скрепы выбили.

После этого — в тот же день — старший по званию начштаба Ставки Западного фронта в Могилеве генерал Духонин объявляет себя главнокомандующим всеми войсками и дает приказ на подготовку к походу на Петроград: ликвидировать узурпаторов и восстановить законную власть. Ну… развращенные троевластием эпохи Временного правительства (командир — правительственный комиссар — председатель солдатского совета) солдаты никуда идти не хотят. На хрен им сложности.

Одновременно из Быховской гарнизонной тюрьмы освобождают сидящих там после «корниловского мятежа» Корнилова, Деникина, Алексеева и других — и они делают лыжи в Новочеркасск к Каледину.

5. Да не верит никто, что большевики долго усидят! Их меньшинство и в Советах, и в армии, и везде. Никакие учреждения не хотят с ними сотрудничать! Их приказы не выполняют: ни железнодорожники, ни телеграфисты, ни банковские клерки, ни типографщики, ни купцы. Да? Так?! И тогда — в первые же несколько недель: Совнарком вводит государственную монополию на всю торговлю всем. Всё давать только их «государству», а уже оно распоряжается всем добром: кому продать, кому распределить, кому фигу и по какой цене в каких объемах. Причем экстренными, пожарными мерами внедряется программа: купля-продажа — это, товарищи, реакционно-буржуазные отношения, а надо — государство экспроприирует все продукты и товары бесплатно, и само раздает их — распределяет — тем, кому сочтет нужным. А «торговля с рук» есть спекуляция с целью частной наживы: это нарушение закона, и это преступление! — И? — Красногвардейские патрули расстреливают «спекулянтов», все товары мгновенно исчезают из оборота, в считанные недели в городах начинается голод и холод.

6. И одновременно — запрет на любые операции с недвижимостью. Если кто решил продать свое жилье (а уж тем более здание фирмы) и свалить — хрен тебе. Все строения и помещения, дворцы и хижины — объявляются под контролем «государства». (Которого нет, которое лишь кучка отчаянных самозванцев, а реальное государство российское они объявили вне закона! несуществующим!) — И? — Мигом начинаются «подселения» и «уплотнения»: классово своих пролетариев вселяют в квартиры «буржуев». А буржуи, товарищи, — это и врачи, и учителя, и юристы, и служащие, все, у кого квартира из нескольких комнат. Образуют срочно по приказу «домовые комитеты», и эти домкомы под управлением уполномоченного, назначенного районным Советом, выписывают ордера на «подселение». Из расчета: одна семья — одна комната. И нормально. Коммуна, брат! И квартиры — коммунальные. И кухня, и сортир, — одна на всех. (Допрежде такого не слыхали… Новая жизнь!)

7. А бабки? Бабло дорогое? Лавэ где? Капуста, рыжевье, тугрики? Во-первых, они нужны позарез нам самим — платить красногвардейцам, комиссарам, уполномоченным. Во-вторых, надо немцам платить астрономически согласно договоренностям. В-третьих, от денег все зло — они есть источник буржуазных отношений в противовес государственному распределению всего по коммунистической модели. При деньгах человек делает что хочет! А надо — чтоб делал то, что нам надо, а то жрать не дадим.

И «организуется» экспроприация валюты, драгоценностей и т. п. у «эксплуататорских классов» — у всех, кто не пролетарий. И красногвардейские патрули с пачкой ордеров на обыски, выданных в Советах, по спискам потрошат квартиры. А в Красной той Гвардии не только рабочие, солдаты и матросы (любых пока политических симпатий), но и чистые уголовники, тем паче что из тюрем их всех повыпускали: записываются в Красну Гвардию набивать карманы.

— Грабь награбленное! — несется веселый разбойничий посвист из Смольного.

— Главное для нас сейчас, батенька, — архиважно сломить сопротивление эксплуататорских классов, лишить их средств к существованию!

8. И тут же новая власть национализирует все банки, банковские вклады, активы и пассивы, депозиты и содержимое банковских сейфов и ячеек. Ордер. Маузер!!! Изъятие всех ценностей.

А почему матросов сажали директорами банков? А потому что банковский персонал в полном составе выдавать деньги и вообще сотрудничать отказывался. На что деньги? Почему? Для чего? На каком основании? Но ведь есть законные владельцы, господа-товарищи! — Революция, гады буржуазные! Где ключи?!

9. Викжель — это Всероссийский Исполнительный Комитет железнодорожных сообщений. В огромной России — необходимейшая и могучая организация. Пути, локомотивы, вагонный парк, депо, угольные склады и вокзалы. Викжель сотрудничать с новой «властью» отказался. Викжель разогнали к чертовой матери. Этот гигантский «профсоюз» в основном состоял из: машинистов с кочегарами, грузчиков с обходчиками, ремонтников с диспетчерами. Не хотите работать на нас?! Ничего, заставим.

10. Вот по этому по всему 7 декабря 1917 года Совнарком создает Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. И ей придаются неограниченные полномочия вплоть до расстрела на месте. Без всяких судов и следствий. Суд есть лицемерная и бессмысленная буржуазная процедура. А для нас расстрел классово чуждых элементов и контрреволюционеров — просто административная мера. И вводится термин: «Административный расстрел».

И ЧК начинает террором и ужасом приводить народ в повиновение. Расстреливают за продажу буханки хлеба и золотого колечка. За то, что нет угля для паровоза: «Саботаж!» За отказ открывать банковский сейф. За неявку на «трудовую повинность»: работники разбегались, и переписанных домкомами «буржуев» гоняли строем на разгрузку дров, расчистку улиц от снега и вообще типа пятнадцатисуточников. Да вообще шлепнуть человека становится парой пустых.

При октябрьском перевороте в Москве юнкера с офицерами и вообще гимназисты со студентами сопротивлялись Красной Гвардии и солдатам. Ну, по возможности эту контрреволюционную сволочь пристреливали, конечно.

Среди прочих шлепнули и отказавшегося снять погоны и кресты отставного штабс-капитана Виленкина. А был Виленкин председателем общества отставных офицеров-евреев георгиевских кавалеров. (Времена были новые, военные, и евреи получили право выслуги в младшие офицерские чины — Виленкин был старший по званию.)

Еврей и революционер, эсер Леонид Канегиссер в качестве революционной мести за это зверское убийство неповинного человека и еврея — пристрелил другого еврея и революционера, эсдека Моисея Урицкого, председателя Петроградской ЧК. ЧК объявила это неслыханным злодеянием контрреволюции, которая теперь вообще должна трепетать под карающим мечом революции. И в отместку, как террор, расстреляла тысчонку выхваченных из массы обывателей.

И в это самое время! — в первые же недели после Октября! — всё неслось и закручивалось параллельно, одновременно, быстро, слоёно, перепутано! — всё накладывалось одно на другое!

По военной-то части вот что происходило:

1. Большевики продолжали брать у немцев деньги — на жалованье Красной Гвардии, на газеты, на аппарат, то-сё. Немцы уже сучили ногами: а где мир? где репарации? где обещанное?

2. И 7 ноября, убедившись, что войска под командованием Духонина вовсе не торопятся идти на Петроград, там с кем-то воевать и в чем-то не очень понятном и господско-революционерском участвовать, — убедившись, что разложение войск агитаторами и безвластием продолжается, — Ленин отправляет Духонину приказ!! Молодец Ленин! Вот так революционер должен вести себя со швалью — твердо, командно, ультимативно! Ты меня не признал? Собака… А я тебе приказываю! Исполняй! — и, может, я забуду твое непослушание и включу тебя в круг действующих лиц. Вы атмосферу почувствуйте, ритм отношений почувствуйте!

Приказ: немедленно начать переговоры с командованием австро-германских войск о всеобщем перемирии. Духонин, сидя в штабе Ставки среди своих войск — отказывается. Категорически, кратко, презрительно. Охренели там уроды в Питере… Отказывается.

3. Духонину даются сутки, чтобы одуматься. После чего новая власть объявляет ему: смещен ты! Снят! Отстранен, мля!

Ну-ну… Духонин остается на месте. Не отстраняется. Он назначен законным правительством, вступил в командование согласно Уставу, а они бунтовщики и наймиты.

Вы поймите: Германии уже кранты, задыхается, не сегодня-завтра капитулирует, — так чего ради были жертвы и усилия все? Мы победители! Мир с врагом накануне его неминуемой капитуляции — это помесь идиотизма с предательством! Это в интересах Германии — против интересов России! Даже если мы будем просто держать фронт, без движений, без сражений, — мы приковываем к себе немецкие войска, мы войдем в число победителей вместе с Англией и Францией, мы снимем с бошей и мадьяр деньги на зализывание истощенной экономики, и пр.

4. Ага. Размечтался. Балда в лампасах. Назавтра же, 10 ноября 1917 года, Совнарком издает Декрет о демобилизации армии. (!!!)

Все. Против лома нет приема. Теперь все солдаты за новую власть. Вся армия бросает фронт, облепляет поезда и едет по домам.

Фронт не то чтобы обнажен. Фронт перестает существовать.

(И одновременно! Одним ударом! «Победное шествие советской власти»! Приезжающие домой солдаты — в основном крестьяне, меньше рабочие в города, — мигом устанавливают у себя власть советов в унисон петроградским. Бери землю, смерть буржуям, никакой войны! Во — это дело.) Так голуби с фитилями на хвосте залетают под стрехи по гнездам — и разом полыхает город.

Вот так делается большая политика, господа хилые интеллигенты.

Так одновременно у Германии еще денег взяли за это! Выполнили договор и получили благодарность. Сцепка механик понятна?

5. Неделю ищут кандидатуру на нового главкома и не могут найти! Генералы исчезли, офицеры по щелям, никого нет! В отчаянье назначают главнокомандующим вооруженными силами России… прапорщика. Революция и Гражданская война — это всегда гибрид кровавой трагедии и кретинского анекдота, она полна черного юмора.

Заметим сразу, прапорщик военного времени Крыленко недолго проходит в главкомах, товарищ Троцкий наладит способ привлечь к делу полковников и генералов. И Крыленку уйдут вон, будет на другом деле нужен.

Но пока — он с отрядом балтийских матросов и латышских стрелков прибывает в Могилев, арестовывает ставку, пристреливает штаб, Духонина прикалывают штыками прямо в кабинете.

Вот и ходит всю Гражданскую характерная фраза: «Отправить в штаб Духонина». Оно же «в Могилевскую губернию». Оно же «налево». «В расход». К стенке. И уже редкое: «На Луну». Так что первые лунники — наши.

А в чем фокус, в чем прикол знаменитой ленинской фразы насчет восстания: «Вчера было рано, завтра будет поздно»? А в том, что вчера под стены подошел Корнилов с войсками, и бунт был бы подавлен в корень, надо юлить и быть смирным с Керенским. А завтра — состоятся выборы в Учредительное собрание, то бишь законный парламент, и у большевиков там будет незначительное меньшинство, а уж сбрасывать такой парламент — это все мигом объединятся шею тебе перекусить, это уже нагловатая узурпация поистине всенародной законной власти. И кадеты с эсерами и меньшевиками поведут Россию по пути парламентской демократии и западного цивилизованного социализма. И упущен будет шанс! Так вдобавок же Австро-Венгрия, треща по швам, готова была 25 октября подписать сепаратный мир с Временным правительством!

1. Все для выборов было уже готово! И они состоялись в назначенный ранее срок: 12 ноября 1917 года! Через две недели после октябрьского переворота. И не было у большевиков и у Советов никаких оснований их отменять. Да и возможностей-то отменять не было. Смели бы душителей свободы народной. Советы Советами, а парламент парламентом.

И большевики тоже, вместе со всеми партиями, пошли на выборы. И не сильно преуспели…

Первое место — эсеры. В среднем — 40 % голосов.

На втором месте в городах — конституционные демократы, кадеты.

В национальных провинциях везде лидируют местные националистические партии, повозникавшие недавно.

Большевики набрали 23 % голосов. Ни о каком парламентском большинстве речи быть не может.

2. 28 ноября, через две недели после выборов, Учредительное собрание должно торжественно открыться! Эта дата назначена давно. Начинается новая эпоха свободы, демократии и народовластия.

Новая петроградская власть переносит открытие… на будущий год — на январь! Под предлогом малочисленности съехавшихся делегатов.

По улицам Питера проходят демонстрации в поддержку Учредилки! Транспаранты несут служащие, рабочие, люди прислуги и обслуги — все!.. (А организации никакой! А Временного правительства уже нет! А газеты все позакрывали! А в подъездах и на перекрестках — красногвардейские патрули: люмпены с наганами, лузгающие семечки солдаты с винтовками, матросы в клешах, обвешанные бомбами и перекрещенные пулеметными лентами.)

3. В тот же день, 28 ноября, Совнарком издает декрет, объявляющий партию кадетов «врагами народа». Их лидеры подлежат аресту и трибуналу. А не хрен протестовать, упираясь против новой власти!

(Эсеры-то и меньшевики тоже были в Советах, их не запретишь. А анархисты все эти парламенты-республикигосударства отрицают в принципе — причем сами тоже большевикам попутчики покуда. А вот кадетов можно и арестовать — они нам мешают, а ликвидировать их нам уже по силам.) В парламенте расчищается место! Из политической жизни физически убираются влиятельные несогласные!

4. 3 января 1918 года. Торжественное открытие и начало работы всенародно избранного российского парламента все приближается. И ВЦИК — Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, рабочий орган Советов, принимает премилое постановление. Этим постановлением Учредительное Собрание заранее лишается всякой власти. Ему определяется место вроде нашей сегодняшней (2007) Гос. Думы.

«…Вся власть принадлежит Советам и советским учреждениям. Всякая попытка любого иного учреждения присвоить любые функции государственной власти — есть контрреволюция, и будет подавляться всеми средствами вплоть до вооруженной силы. Задачи Учредительного Собрания исчерпываются общей разработкой коренных оснований социалистического переустройства общества».

Вот так. Коренные основания можете разрабатывать. А мы на них посмотрим… Так ведь и это нет!

5. 4 января 1918 — накануне открытия Учредительного Собрания — в Петрограде вводится военное положение. Всякие митинги и демонстрации запрещены.

6. Утром 5 января по городу начинают шествовать демонстрации в поддержку Учредительного Собрания — открытия его, свободной деятельности, неприкосновенности депутатов, соблюдения ранее имевшихся договоренностей и всеобщих взаимообещаний делать все по справедливости, равенству всех партий, сословий и личностей и т. д.

Причем — чиновник и обыватель опаслив и трусоват. По мостовым шагают рабочие колонны! Пролетарии знают, что революция принадлежит им, что рабочий класс в ней главный! Класс новых хозяев в сознании своего гегемонизма шагает посередь улиц.

Красная Гвардия эти демонстрации расстреливает и разгоняет. «Провокаторы, наймиты буржуазии, пособники, враги, предатели революционного пролетарского дела!..» Ораторов было море, невроз был эпидемией.

7. 5 января, 16 часов. Учредительное Собрание открывается. У него, понятно, есть подготовленная повестка дня. И оно отказывается ломать свою повестку и первым делом обсуждать и принимать подготовленную большевиками «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В декларации той оформлена «диктатура пролетариата». Так представителям всех партий и сословий предлагали законно, легитимно то есть, ее ввести. Не хочут, суки, сами вводить диктатуру пролетариата!

Мало того. Собранию предлагается присягнуть на верность советской власти! Это прекрасный ход со стороны большевиков. Собрание, полностью легитимное с любых точек зрения, такой присягой сделает советскую власть еще более легитимной, чем оно само! Оно как бы освятит законность октябрьского переворота. (А уж став законнее Собрания, Совнарком сделает чуть поздней с Собранием что захочет, это вполне понятно. Либо — Собранию предложат легитимизировать все действия Совнаркома: а куда оно денется, оно присягало само!)

По залу шляются вооруженные люди. С балконов большевики откровенно потешаются над беспомощными интеллигентами. Выкрики, угрозы и ругань с мест.

Ночью по распоряжению председателя Центробалта Дыбенко начальник караула, отряженного Петросоветом для охраны Учредительного Собрания, анархист матрос второй статьи Железняк велит Собранию расходиться: «Караул устал».

8. Утром 6 января Совнарком закрывает Учредительное Собрание. И никакого расстрела танковыми пушками. Пугнули, разогнали и закрыли.

…Так удивительно ли, что сторонники Учредительного Собрания как законной Всероссийской власти, свергнутой силой вопреки праву, находились в рядах Сопротивления всю Гражданскую войну?…

(А вот словосочетание «Учредительное Собрание» — нехорошее: не простое, не краткое, не экспрессивное, не примагничивает и не вдохновляет. Что-то в нем чиновничье, учительское, конторское, крючкотворское… вот перечитайте. Тягомотина, ряды канцелярских стульев, толстые протоколы, формализм. Ударности нет! «Совнарком»! «Реввоенсовет»! ВЦИК! И знаете что?… В неэнергичности названий всегда находит свое выражение неэнергичность тех, кто себя им называет. Вялость, ограниченность, рутинность. Не орлы, не тигры! Ох не суждено им было победить с таким названием. Еще пещерные люди — понимали силу и значение слова. Жила была хилая у русских либерал-демократов…

Так что не смейтесь свысока над наивной экспрессией самоназваний: «Международный летучий смертельный матросский отряд пролетарского гнева!!!» Пока вы смеетесь — они вас перешлепают, как семечки лузгать. И спирта с кокаином хватанут за Мировую Революцию.)

1. Помните? — 10 ноября 1917 Совнарком демобилизует армию. За месяц она расползлась полностью по домам, и Советская власть была провозглашена по дальним деревням и везде в общем.

2. И вот 12 декабря большевистская делегация в Брест-Литовске, городе погранично-фронтовом до тех пор, пока у русских был фронт, начинает переговоры с германским и австрийским командованием.

3. Что означает выдвинутый Троцким, наркоминделом и главой советской делегации, лозунг: «Ни мира ни войны»? Он означает: тянуть резину сколько можно. Зачем? А затем, что Германия уже издыхает в неравной войне. В войну вступили США со всем своим экономическим потенциалом. У немцев бинты из бумаги, повидло из брюквы, семнадцатилетние пацаны в окопах. Еще месяц — и фрицам конец! И тогда все договора насчет дать немцам горы того-сего за оказанные большевикам услуги — недействительны будут договора! А сейчас — нечем их держать в случае конфликта!..

Мы им обещали распустить армию и выйти из войны? Получите — пожалуйста: армия распущена, войны нет, чего вам еще? Дальше можно валять дурачка: и так мир у нас, какие еще вам нужны договора и уступки?

Нормальное намерение перехитрить и обмануть партнера, которым уже попользовались, но который еще опасен в гневе — пока.

4. Троцкий вносит предложение: а вот мир без всяких аннексий, контрибуций и претензий! А? Это — хоть сейчас.

Но. Германия задыхается без сырья, без продовольствия, без денег. Америка-Англия-Франция придушат ее очень скоро — если не отсосать хлеба, угля, железа, золота из России: ведь мы с вами предусматривали мир и экономический союз! Да что же вы вертитесь и юлите, господа?… Румыны и мадьяры — те еще вояки, чехи бегут, Австро-Венгрия — не тот помощник… Ну?

И немцы вносят ответное предложение: мы заключим мир без аннексий и контрибуций с вами, если остальные страны тоже на него согласятся. Все сразу — тогда и мы пожалуйста.

О'кей. Совнарком делает такое предложение всем воюющим державам: а вот у нашего трудового народа мирная инициатива — всеобщий мир без аннексий и контрибуций. Отличный жест!! Ясно: Англия-Франция-США на это не пойдут, потому что на фига? Они уже победили, враг повержен, все преимущества в кармане, остается лишь чуть-чуть потерпеть и дожать ситуацию. Но время-то мы потянем! И миролюбие свое покажем! И немцев за салом поводим: нуну, скушайте нашу пустышку, поверьте нам, мы хорошие.

Такой мир был бы чудо-спасением для Германии, так что можно и попробовать, а чем мы рискуем, немцы то есть?

Разумеется, предложение это Антантой отвергается. Но время мы тянем!..

5. 15 января Совнарком принимает декрет «Об организации Рабоче-крестьянской Красной Армии».

Э? Ага! Старая распущена. Вы недовольны чем-то, господа немцы? Так мы создадим армию снова и закроем фронт. Ну — вы стали сговорчивее? Антанта-то добивает вас!

В общем, немцы в отчаянье. Они уже понимают, что их кидают цинично. Им необходимо снять все войска с Восточного фронта и кинуть их на Западный, где завершается катастрофа! А как ты снимешь войска, если здесь с тобой даже мир заключать отказываются? А большевики демонстративно создают армию — что, угрожая ударить по нам, когда мы обнажим фронт? С их теорией завтрашней мировой революции мы знакомы. Понесут большевистское счастье на русских штыках в немецкий дом. О, хитрожопые азиаты!..

6. 27 января большевики получают в Брест-Литовске сильный удар, а положение Германии сильнейшим образом улучшается.

Украинская Социалистическая Рада еще 7 ноября объявила Украинскую Народную Республику не признающей петроградскую советскую власть. 24 января Рада объявила независимость Украины. 26 января красные вошли в Киев и начались расстрелы. Удравшая из Киева Рада спешно шлет свою независимую делегацию в Брест. Германия молниеносно признает независимость Украины. И Рада подписывает с немцами мир на их условиях. В тот же час!

Мы вам — хлеб, руду, уголь, масло, сало, холст. Вы — вводите свои гарнизоны и обеспечиваете поддержку нашей независимости от кровавых москалей. По рукам?

7. От такой дипломатии матерная брань вылетает даже из уст ангелов. В стане большевиков происходит ярая грызня. Троцкий упорствует, что надо продолжать тянуть: все равно Германия скоро рухнет и уйдет отовсюду. Коля-балаболка Бухарин проповедует революционную войну: немцы пропитаются пролетарской пропагандой и понесут революцию домой. Быстрее всех соображающий и перестраивающийся Ленин истерически требует принимать мир: любые их условия, но хоть сохраним что можно, опираться не на кого, обороняться не можем! На Ленина орут, что это его ультиматум Украине насчет отказаться ей от независимости и признать Совнарком, да плюс последовавшие красные каратели — толкнули Украину в объятия немцев! (Страшный советский исторический секрет!) Балаболка Бухарин убеждает, что, приняв унижение от немцев, — мы потеряем доверие масс и получим угасание революционного порыва, а это конец всему: психология масс есть материальный фактор революционной борьбы.

8. 18 февраля 1918 года, подготовив тылы к маршу, понимая расчет большевиков и имея в кармане договор с Украиной, немецкие и австрийские части переходят в наступление по всему фронту от Балтики до Дуная.

Строго говоря, это не наступление. Наступление — это вид боевых действий. А здесь немцы просто совершают марш, оккупируя обширные территории. Никакие регулярные части им не противостоят. И вообще никакие части не противостоят. Движутся эшелоны, движутся пехотные колонны и конные обозы. Кое-где оставляются гарнизоны для обеспечения коммуникаций.

То есть. 18 февраля немцы приходят в движение, распространяя свое военное присутствие и власть на восток по линии всей ширины Российской Империи.

9. 23 февраля немцы занимают огромную территорию, включая Псков, Минск и т. д. И выжидательно останавливаются. Людей и сил у них очень мало. Главное — не занять, а с толком использовать.

(Отряд красногвардейцев и красноармейцев под командованием Дыбенко после единственной стычки с немцами бежит далеко и быстро. Дыбенко еще долго боялся расстрела за свои подвиги и укрывался подальше.)

В Советском руководстве происходит истерика. Ленин кричит, что головка партии переродилась в болванов, он выйдет отовсюду и обратится к народу напрямую, если не заключим мир. Это сильный аргумент. Все видят, что народ категорически не желает ни с кем воевать. И пойдет за кем угодно, лишь бы сидеть дома и заниматься хозяйством на своей земле.

10. 24 февраля Совнарком и ВЦИК принимают все условия ультиматума, который выкатили им вчера германоавстрийцы. Эти условия куда потяжелее тех, что хотели немцы получить в Бресте… Ствол под носом — сильный аргумент.

Вешают собак на Троцкого: это он убеждал, что у немцев скоро не будет сил и резона наступать, так что можно тянуть переговоры спокойно. Вешают собак на Ленина: это он прогадил Украину своей категоричностью. Дают по затылку Бухарину: это он вопил про пафос революционной войны: любуйся, как драпают!..

11. 3 марта 1918 года. День удачнейшей сделки. Большевики устроили дела страны наилучшим образом. Подписан мирный договор между Советской Россией с одной стороны — и Германией, Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией с другой.

Россия отдает под немцев Польшу, Литву, Латвию, Эстонию. Это больше не Россия, это германская сфера интересов, своего рода мимолетный послевоенный протекторат.

Россия признает независимость и границы Украины и Финляндии.

В Закавказье Турция получает большую часть Грузии с городами Каре, Ардаган и Батум. А также Турция получает две трети Армении. (Весь советский народ так и не знал, что гора Арарат и араратская долина — сердце и символ Армении! — на самом деле находятся в Турции…)

Красная Армия подлежит немедленной ликвидации.

Флот подлежит передаче германской стороне.

Пленные — 3 миллиона русских и 2 миллиона другой стороны, в основном сборные Австро-Венгрии — чехи, мадьяры и прочие сербы возвращаются на родину.

Россия теряет: 800 тысяч кв. километров (2 Франции!!!) с населением 56 миллионов человек (треть всего населения Империи). Половину всех посевных площадей. Лишается 80 % добычи угля и железа. И шесть миллиардов золотых марок — денежной контрибуции.

12. Это равно сокрушительнейшему разгрому. Это равно беспримерному предательству своей страны и народа. Обещали мир? Получите ваш мир. Без аннексий и контрибуций? Вот вам аннексии и контрибуции.

Нетрудно понять, как «гражданское общество» относилось к новой власти после этой капитуляции — еще летом Россия была в положении победительницы со скорыми выгодами, а немцы для своей «победы» даже усилий никаких не предпринимали!.. Почти вся образованная, мыслящая, патриотически настроенная часть населения имели новую власть за шайку бандитов, неумелых и бездарных во внешней политике, жестоких и тупых во внутренней.

«Гражданское общество» ошибалось. Новая власть состояла из серьезных людей, умеющих быстро учиться и не останавливающихся абсолютно ни перед чем.

Дорогие. Все помнят старое кино про «Золотой эшелон»? Сквозной мотив советского эпоса о Гражданской войне. Золотой запас России, ныне — молодой Советской Республики. Двухосные деревянные вагоны того времени, ящики с золотыми слитками, снега Сибири, охрана, партизаны, Колчак, белочехи, ЧК… Несколько тысяч пудов, то бишь десятков тонн. Подвиги, бескорыстность, благо народа…

Вопрос! Как золото госбанка оказалось в вагонах посередь Сибири?! Оно лежало в подвальных хранилищах, в городе Петрограде. Белых в Питере не было, были свои, красные, правительство. Кто погрузил золото страны в вагоны и погнал на восток?! И зачем?!

8 марта 1918 года Совнарком и прочие ВЦИК переезжают в Москву. От греха подальше. Питер близок к Пскову (немцы), Выборгу (финны), Нарве (Юденич и эстонцы). Положение зыбкое, неясное, чреватое.

А и в Москве-то было неуютно! Разногласия были с немцами! На волоске власть висела! Жрать нечего, страна неуправляема, народ лютеет. Хорошо бы золотишко за бугор слить. Спокойнее. Мало ли что. (Ну наши времена ничем же от других времен не отличаются!..)

Черноморским портом его перетолкнуть? Там самостийники, немцы и белые. Через Мурманск-Архангельск?

Финны рядышком с железнодорожной ниткой сидят, перекусить — пара пустых, а разведки западные в Петрограде, по всей логике вещей, должны работать усиленно! Ну далекой от иностранцев Сибирью — да во Владик? Или по КВЖД в Харбин, а там разберемся с портом… Пока — сложили золото в Казани. (Вот в Казани Каппель его и захватил.)

А ведь уже готовы были большевики не только Питер, но и Москву оставить, хоть в Вологде-Вятке-Екатеринбурге закрепиться бы по треугольнику…

А что начнется катавасия с белочехами, Колчаком, Семеновым и прочая — ну кто ж на тот момент предполагать мог…

А теперь постарайтесь все, что вы сейчас прочитали, совместить в сознании так, чтобы проникнуться одновременностью всего происходящего:

Закрытие всех критикующих большевиков газет. Запрет и арест партии кадетов. Выборы в Учредительное собрание — и перенос его с ноября на январь. Разгон и расстрел рабочих демонстраций в поддержку Собрания — и запрет самого Учредительного собрания после одного дня работы, сорванной оружием.

И. — Введение госмонополии на торговлю, расстрелы за «спекуляцию», запрет на куплю-продажу недвижимости и любые операции с ней, подселения и уплотнения с вводом «коммунальных» квартир, обыски по домам и реквизиция ценностей у «буржуазии». Реквизиция банковских вкладов. Создание Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Административные расстрелы.

И. — Демобилизация армии и исчезновение фронта: армия расходится по домам. Устанавливает по домам советскую власть, режет и выгоняет «буржуев», разграбляет зажиточные дома, делит землю.

И. — Держава распадается: Прибалтика, Польша, Финляндия, Украина — уходят, Туркестан неуправляем, Закавказье говорит о независимости.

И. — Офицеры идут на Дон, не признавая октябрьского переворота, и там оформляется Белое движение и Добровольческая армия.

И. — Переговоры в Бресте и занятие немцами гигантских территорий и ресурсов.

И. все это через рефрен: а в это время

…, а в это время в…, а в это время…, а в это время в… Это не одно после другого — это одно в другом, как собранный из гребенок еж, как ком из репьев, как спрессованные в единый ком клочья бумаг. Понятно ли? Ощущение людей, обстановка, атмосфера, ожидания, реакции народа — понятны ли? Все быстро, мгновенно меняется, резко, чревато любыми трудностями и опасностями.

Густое и страшное время. Спрессованы в считанные недели и месяцы великие, кардинальные перемены — во всех сферах жизни! Небывалые потрясения, все с ног на голову, немыслимое стало возможным, небывалое стало обыденным. Человек всемогущ — все может сделать, всем может стать, все перевернуть и сделать по своему желанию свободно! только храбрости и уверенности побольше! И человек ничтожен как пылинка — любого можно в любой миг пристрелить, и ничего, и нормально это, и целыми днями это происходит, только и стучат выстрелы — вечно кого-то расстреливают, ну, жизнь такая настала, дела такие делаются. А можно и прирезать, тоже дело обычное, а потом продолжить заниматься своими делами. Смерть и убийство стали нормальными деталями времени, просто обстоятельствами такими, такими занятиями обыденными, необходимыми.

Отношение к жизни — ха. Отношение к сексу — давай-ка. Отношение к собственности — дай сюда! Отношение к закону — клееная афишка с дурацким декретом, но расстреливать будут всерьез. Не то величайшие в истории социальные перемены! — не то пещерные дикие времена обрушились.

А вот где-нибудь в мае 1918. Так-то зиму-весну сравнительно спокойно было. На Украине немцы, в Финляндии финны, в Прибалтике прибалты, на Дону — донцы и офицеры с буржуями, юнкера-студенты разные. Крестьяне пахали поделенную землю и хотели хозяйствовать. Советы практически повсеместно управляли. Ну так — что плохо стало?

Во-первых. В городах все съели, включая лошадей. И все сожгли, включая мебель и заборы. Поэтому. Власть объявила продразверстку: сдай, мужик, хлеба сколько сказано, и хоть сдохни. Мужик не сдал. Создали продотряды. ЧОН, части особого назначения. Издали декрет о продовольственной диктатуре. И стали у мужика под страхом и применением расстрела выгребать все подчистую. Мужик озверел и стал резать продотрядчиков и карателей. Вот и война.

Во-вторых. Добровольческая армия на Юге поднакопила силенок. А народишко стал не сильно доволен новой властью, и в общем поддавался мобилизации — скинуть большевиков.

В-третьих. Тут и случился мятеж «белочехов». О том отдельные пара слов.

В-четвертых. Началась «интервенция», которая есть сильно не то, что нам впаривали.

В-пятых. Полным ходом шло создание и рост Красной Армии, и ее части тут же применялись для установления правильного нового порядка пролетарской диктатуры везде где можно.

В-шестых. Большевики были отличными политиками в самом главном — в деле удержания власти. Они знали, что вчерашние союзники обязательно вскоре уничтожают друг друга в борьбе за свои цели и власть. Поэтому в апреле они ликвидируют анархистов, а в июне — эсеров. Власть монополизирована одной партией, и это укрепляет внутриполитические позиции. Но власть получает новых врагов, активных и умело последовательных, из вчерашних союзников. Борьба обостряется!

По Брестскому миру весь Российский Военно-морской флот подлежал передаче Германии. Кто-нибудь типа, скажем, «Аскольда» или «Памяти Азова» мог заложить круг по морям, забункеровавшись углем до палуб и шныряя мимо немцев ближе в Северному морю, чтобы потом отдать якорь в Мурманске или Архангельске. Но Черное море и в особенности Балтику немцы теперь вполне контролировали. Ну? Где наши корабли, русише социалистен? Или нам нанести визит в ваш Петроград и Москву?

Командующий Черноморским флотом адмирал Колчак отбыл еще в 1917 г. Правил уже совет матросских депутатов, на укрепление которого послали балтийских большевиков.

Но патриоты-анархисты сказали, что ложут на немцев с прибором, им никто не указ, а их число и сила, — и флот перегнали из Севастополя в Новороссийск, до которого у немцев покуда были руки коротки.

Короткость рук немцы возместили силой ума и твердостью воли: так вы желаете более полной оккупации? Совнарком приказал флоту утопиться. Три четверти флота пришло в глубочайшее возмущение и не пожелало иметь ничего общего с подлыми предателями-большевиками. Флот развел пары, и 250 вымпелов (!!) ушло в Бизерту. Может, большевики скоро рухнут, а флот останется. Может, к союзникам можно присоединиться. Вы понимаете, что значит моряку много лет прослужившему на родной коробочке, своими руками, ни с того ни с сего, топить собственное железо?! Да лучше вы сдохнете!

Оставшиеся 80 вымпелов близ новороссийского рейда затопились. Замешкавшимся помогал миноносец «Керчь» с красным флагом на стеньге и лейтенантом Кукелем на мостике: торпедировал.

Большевики скорбно развели руками и показали вырванные из лысин волосы: им страшно неудобно перед германскими геноссен, народ слабоуправляем, на флоте анархия, там анархисты захватили власть, что сделать?…

Так накажите!!! — злобно ответили немцы. И привели счет убытков. И пригрозили на будущее.

Большевики решили, что это кстати и вовремя. И распушили анархистов вообще. По всей стране. Отлично! Чтоб показать немцам, как они переживают и принимают меры. И наказывают виновных. А вообще объявить вне закона анархистов!

А где наш балтийский флот? О черт… Миль пардон, мадам…

После резни одной половины офицеров и бегства другой половины на флоте офицеров остались единицы: отчаюги, панибраты и фанатики флота. И командовал флотом капитан первого ранга Щастный. Должность не по званию, так его обычно называли адмиралом.

А базировался Балтфлот на две свои главные передовые базы: во-первых, на Гельсингфорс, где держал свой флаг командующий, а во-вторых, на Ревель. И Щастный получает приказ: передать флот Германии.

Ничего не отвечая, из обеих баз Щастный увел флот до последнего вымпела в Кронштадт.

И что? И был арестован ЧК. «Почему вы не выполнили приказ? — Я русский офицер. Я служу не власти, а стране. Это русский флот. И я выполнил мой долг — сохранил его для моей страны. А теперь пошли все к трепаной матери».

Получался все же неудобняк… Поэтому придумали смехотворное обвинение — в «замысле» организовать белогвардейский заговор на флоте. Но! Свидетелем по делу Щастного выступал… лично наркомвоенмор товарищ Троцкий! Что он мог свидетельствовать?! Не важно! Зато: высшая фигура командования лично заботится наказать офицера, посмевшего нарушить приказ о выполнении международного договора!

Щастного расстреляли.

Спасенные им корабли переименовали, и они стали «гордостью Советского флота». Да-да, вам привет от линкоров «Марат» и «Октябрьская революция».

Большевики были в восторге. И флот сохранили, и перед немцами хоть как-то оправдались, и сами ни при чем, и офицеров шлепнули. Вот так делается настоящая политика!

С чего бы им быть «белыми»? А не нравятся потому что. Кто не подчинился — тот и белый. А сам он себя может хоть треугольной грушей считать.

Итак. Австро-Венгрия воевала с Российской Империей. Подданные Австро-Венгрии славяне свое государство не любили, воевать за него не очень хотели, сдавались в плен легко или перебегали к русским вообще. Они мечтали о независимой Чехии, Словакии и т. д.

Понеся страшные потери в 1915 году, к 1916 в России из желающих чехов и словаков сформировали Чехословацкий корпус — до 40 000 человек. И чехословаки стали воевать, помогая сокрушить проклятую Австро-Венгерскую монархию и тем приблизить свою свободу и независимость.

А тут и революции, и — Брестский мир! А по условиям подписанной Россией в общей капитуляции — армия распускается, а все пленные возвращаются на родину.

На родине эти чехи и словаки есть предатели, военные преступники. Они оставили ряды своей армии, изменили присяге и короне, добровольно взяли в руки оружие и бок о бок в рядах вражеской армии стали воевать против своих сограждан и братьев. Расстрел! Законы военного времени, война идет! Поэтому чехословаки категорически не хотят возвращаться домой.

Перед входящими с запада немецкими войсками чехословаки пятятся, сохраняя свою организацию. В окружающей кровавой смуте можно рассчитывать только на самозащиту. Корпус — это сейчас сила, а поодиночке сделают с тобой что захотят.

И корпус требует у Кремля: отправьте нас во Францию — мы продолжим воевать. Германию и Австрию ненавидим, свою родину хотим освободить, Франция — глава Антанты и ее войск в Европе, а ваши внутренние русские дела нас не касаются.

Немцы предупреждают Кремль: вот только попробуйте! Мы так не договаривались, чтоб вы снабжали вооруженными корпусами наших врагов. Да. Немцев тоже понять можно.

Ох не дурачки в Кремле сидели. Авантюристы, циники, нахрапистые, жестокие, поспешные — но умные, волевые, злые. Значит — так. Через черноморские порты, ребята, отправить вас нельзя. Там немцы и австрийцы все подходы контролируют, вас захватят. Через Архангельск или Мурманск тоже опасно: немцы под Питером, и немцы в Финляндии у Маннергейма, он сам, сволочь, немец, и там в любой миг перережут единственную железнодорожную ветку вдоль границы — и хана вам. А вот Транссиб, КВЖД — это дело другое. Две колеи, бесперебойное движение, через пару недель вы во Владивостоке — и добро пожаловать на корабли и куда хотите.

Корпус имеет имущество. Полевые кухни, палатки, лазареты. А на вагонах — что? — «40 человек, 10 лошадей». Полста эшелонов отдай и не греши. А где уже взять 50 паровозов под пары?! Корпус откатился перед немцами под Пензу — и начал оттуда вытягиваться через Сибирь на восток.

На станциях — стычки: паровозы давай! А навстречу на запад валят из плена бывшие их сограждане, и вечно стычки с мадьярами — венгры и чехи друг друга не переносили. («Не знаешь ты, брат, мадьяр», — сказал старый сапер. — Всем привет от Швейка.) Постреляли как-то чехи немного венгров — а те первые начали!

А немцы — Кремлю: почему с оружием от вас в Европу едут с нами воевать?! И озверевший Троцкий — местным органам: а разоружить к черту чехов — под вашу личную ответственность! А чехи: ну да, у вас без оружия враз шлепнет кто хочет, мы же договорились, что с оружием едем. Короче: местные советы и ЧК попробовали разоружить чехов и пострелять немного их за сопротивление. Вознегодовав от этого варианта братской славянской любви, чехи разоружили местные советы и ЧК по линии своего следования — от Пензы до Иркутска. То есть с их стороны это было, можно сказать, оборонительной мерой: они-то хотели лишь быстрей смыться из России, но уже насмотрелись, что происходит с теми, кто не может себя защитить.

А тут либералы, а тут сторонники Учредилки, а тут анархисты, а тут интеллигенты и офицеры: виват, господа чехи! Мы с вами, мы вам все дадим, каждому по паровозу до самого Парижа, только пока помогите чуть-чуть сбросить на местах этих германских шпионов, чуть вас не расстрелявших, а? То есть как советы попрятались от разозленных чехов — так остальные элементы, небольшевистские, взяли власть в этих местах. Осколки Учредительного собрания…

Началось это все 25 мая 1918. А осенью Австро-Венгрия уже пала, рассыпалась.

Осталась масса воспоминаний и документов: несчастных начальников станций расстреливают, вешают на семафорах, топят в сортирах, — за то, что нет паровозов, угля, воды, вагонов. Так почему те не сбегают?! И еще: вот ездят бронепоезда — так почему банды и прочие местные партизаны не разнесут к черту железные дороги? Почему не разнесли в пух железные дороги, чтоб не гнали красные свои войска в глубинки, не вывозили хлеб и прочее? В гигантской Сибири — взорви и разметай колею, и живи спокойно, как на острове!

Потому что железнодорожные рабочие и служащие были объявлены на военном положении, и за уход с рабочих мест и необеспечение бесперебойной работы железнодорожного сообщения они гремели за саботаж и контрреволюцию в ЧК. Сбежал? — дезертир: можно расстреливать. Не поймали? — а семья как заложники будет взята, можно тех заложников расстрелять, а с 19-го года и концлагеря уже функционировали. Не обеспечил? — вредишь: можно к стенке. Вот и крутились!! Большевики и сами удивлялись чудодейственным результатам насилия. Хвалили его и пропагандировали друг другу.

А за целость колеи отвечали жизнями всего населения все населенные пункты в десятиверстной полосе влево-вправо от железки. Лови бандитов сами, доноси красным, чини взорванное, делай что хочешь! Взорвано, нельзя проехать — все село в пособниках, всех на распыл. И несчастные крестьяне организовывали дежурства, и падали партизанам в ноги, и скакали ночью доносить в ЧОН, и убивали злоумышленников сами, и чинили срочно всем гамузом взорванное, пока красные не прознали и не приехали расстреливать.

Вот так происходило трудновообразимое, малореальное — в хаосе и смуте Гражданской войны железные дороги продолжали работать.

Что характерно: в Сибири чехословаки исполняли те же железнодорожные функции, что ЧК на советской территории.

Ага. Слесари и аптекари выказали военные таланты и без всяких академиев и училищ били сильно грамотных царских офицеров. Так зачем тебе академия, ступай учиться в дворницкую!

Значит, так. В феврале 1918 Троцкого демонстративно снимают с наркоминдела, чтоб немцы видели — советская власть его сама наказывает за неправильное ведение брестских переговоров. Дружба-фройндшафт! И тут же в марте Троцкого назначают наркомвоенмором. Создавать Красную Армию. А ЧК уже не дремлет, бдит, работает!!

И Троцкому привозят генерала Самойло. И Самойло объясняет, как производится мобилизация в армию. И что такое сеть призывных пунктов. И где они были.

Так. Призывные пункты мы назовем… военные комиссариаты. И во главе — военных комиссаров. Военкомов. Помещения, пишбарышень, машинки, дрова, пайки. Всех мужчин от 18 до 55 — на учет! А, остались старые списки? — очень хорошо. Значит: волостные, уездные, губернские военкоматы. И над ними — окружные. Логично.

Ага — офицеры по отдельным спискам. Правильно, правильно. Но мы вот добавим: все офицерские семьи — на учет. Анкеты членов семей, адреса, родственников с их адресами. Как это зачем?! А затем, что они остаются заложниками за главу семьи. Если он дезертирует, изменит, — с ними обращаются соответственно как с заложниками после преступления того, за кого они отвечают.

И военкомам — вменяется в обязанность: строжайший учет семей офицеров! За упущения — революционная мера наказания разгильдяю-военкому: расстрелять.

И. Вызывается офицер. И ему делается предложение, от которого он не может отказаться. Или идет в Красную Армию — или расстреливается как классовый враг, можно вместе с семьей, а можно по доброте семью в концлагерь.

А в армии за офицером — военспецом! — приглядывает комиссар. И все его приказы утверждает комиссар. И за его добросовестность комиссар отвечает головой. Плохой приказ отдал военспец и утвердил военком — обоих к стенке. Сбежал военспец — к стенке военкома, и тут же известить военкомат по месту учета семьи офицера: а в подвальчик пригласить классово враждебную семейку. Товарищи — кто считает, что царскую семью с детьми расстрелять можно, а офицерскую нельзя? И почему нельзя?

А жрать, между прочим, нечего. И работы нет. И классово чуждых, а в первую голову бывших офицеров, могут шлепнуть в любой момент. А тут — какой-никакой паек.

И высокая степень социальной защиты семье: муж воюет в Красной Армии, так это другое дело.

Н-ну — и куда офицеру деваться? Учил еще Цезарь: имей дело с семейными людьми — они покладисты…

И в результате. К концу Гражданской войны в Р.К.К.А. было до 75 000 бывших офицеров. Из 130 000 всего имевшихся в Российской Армии на весну 1917 года.

А в Добровольческой армии, позднее — «Русской», вместе со служившими под Колчаком и вообще в Белой Армии — 30 000. Вот такое соотношение.

Так что с обеих сторон операции планировали и части двигали в бой такие же офицеры той же армии.

Все, что сделал «полководец» Фрунзе — спланировано полковником Триандафилловым. Красные командиры озвучивали приказы военспецов и добивались их выполнения, на что были особые отделы и прочие пулеметчики.

А легенды о самородках создавались позднее по заказу — для воспитания классового самосознания.

Мужик отмучился в окопах Мировой войны, и вернулся домой, и стал хозяйствовать, и кругом все разваливается — и чего он идет в Красную Армию? А дома пересидеть нельзя?

Нельзя. Расстреляют. И семью сошлют или расстреляют. Натыканы по стране военкоматы, и списки там напечатаны. И отряд с пулеметом приедет в деревню в любой день…

И дезертировать трудно. Найдут, идентифицируют — расстреляют… Или — предложат идти воевать за тех, кто на тебя напоролся: хоть за зеленых, хоть за белых, хоть за кого. А известят, опять же, о твоем дезертирстве ежели родной военкомат — то семью к ногтю прижать ничего не стоит. Пролетарская этика провозглашает беспощадность как доблесть и сознательность. Плачешь, значит, — а расстреливаешь.

Вот так в два года с нуля была создана пятимиллионная армия. С жестокой дисциплиной. С нерассуждающим единоначалием. Хоть из нее и бежали, хоть ее и били, — но в конечном итоге она неуклонно побеждала. Ну — почти всегда и почти всех.

Войска четырнадцати держав пошли против нас в поход, чтобы задушить молодую Советскую Республику. Не вышло. Может, они ее плохо душили? Не за горло, а за ножку от кровати?

Советские школьники тайком считали: Англия, Франция, Америка, Япония. Четыре. Так. Германия. Австро-Венгрия. Шесть. Гм. Ну, эти две — по Брестскому миру. Но все равно. А! Польша. Семь. Вообще она как-то на удушение власти не замахивалась, она кусок себе отхватить хотела, но все равно. Семь. А еще семь?…

Дурачки! Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, — все против Сов. власти были? А Турция, обычно не упоминаемая, взяла себе кусок Российского Закавказья? А Румыния — кусок Бессарабии? А союзница Германии и Австро-Венгрии Болгария — присоединилась к грабительскому для нас Брестскому миру? Вот и четырнадцать. Кстати. Если тюрьму народов Австро-Венгерскую Империю разделить (что вскоре и произошло!) обратно на Австрию, Венгрию, Чехию, Словакию и Сербию, то к числу интервентов можно прибавить еще четыре державы, и будет восемнадцать. Но это число уже доводит ситуацию вовсе до абсурда.

Значит. В марте 1918 года в Мурманском порту с английского крейсера «Глория» высадился отряд морской пехоты. И транспорт подошел, и всего на берег сошло 2000 солдат. Зачем? А затем, что начиная с самого 1914 года союзники поставляли России военные грузы — оружие, боеприпасы, амуницию, технику. Грузы шли северным путем по морю. Корабли разгружались. Со складов — железной дорогой в Петроград и далее по фронту.

И вот сейчас склады эти, огромные ряды пакгаузов, требовали охраны! Чтобы в безвластной стране их не разграбили — раз. Чтобы по Брестскому миру, только что заключенному, большевики не могли все свои запасы военного назначения немцам передать! — вот где раз! а прочее уже два. И чтобы немцы — вот они рядом, в Лапландии, за финской границей, Маннергейм на всякий случай разумно их к себе пригласил, чтоб большевики Финляндию обратно не присоединили, — чтоб эти немцы не сделали легкого движения вперед — один дневной переход! — и не захватили сами то, что большевики им по договору уже обещали!

К отряду при мурманских складах вскоре присоединился отряд при архангельских складах.

Ну, а потом война кончилась, военные грузы стали никому не нужны, а содержать войска за морем дорого, баланс пошел в минус, и англичане уехали домой. Вот в целом интервенция на севере.

Но главное, конечно, — Юг! Черное море, одесские бульвары, английские дредноуты на рейде и французские моряки с помпонами на беретах: несметные рати Антанты.

Значит, так. В конце 1918 немцы отовсюду ушли. А через считанные дни! — антантовцы уже выгружались с кораблей. Заранее подошли. Они присутствовали в Одессе, Севастополе, Николаеве, Херсоне, — в четырех портах. Через два месяца они погрузились и отбыли обратно. В апреле ими уже там не пахло. Вот и вся интервенция.

Это были англичане, французы и греки. Их общие силы в этом районе в апогее присутствия достигли аж 60 000, включая при этом всех обозников.

Важнейший и принципиальный факт: боев между красными частями и интервентами — не было!

Важнейший факт: когда перед уходом интервентов русские армейские части «белогвардейской ориентации» попросили у союзников переправить их в Новороссийск на соединение с Добровольческой армией Деникина — так им было отказано. И ничего их союзники к белым соратникам не перевезли. А не хотели ни во что вмешиваться!

Внимание (поскольку историки, увы, идиоты): это называется миротворческая функция. А никакие на хрен не интервенты. Понимать же надо.

15 марта 1918 г. в Париже Совет Антанты под управлением французского премьера Клемансо, поскольку Франция числилась по Антанте условно главной, принимает решение. Поскольку Россия заключила сепаратный мир с Германией и Австрией. Поскольку там нестабильность и гражданская смута. Поскольку к власти пришли экстремисты, открыто проповедующие мировую революцию и классовые чистки. Поскольку там есть союзные нам силы и группы населения. Поскольку там установили было демократический строй, только что свергнутый авантюристами и немецкими шпионами. И вообще их отрекшийся царь родственник английского короля. То надо бы как-то стабилизировать обстановку в регионе! Ну, помочь силам прогресса и демократии. Ну, не допустить ужасов. Мы ведь живем в цивилизованном мире, господа!

Союзники были кровно заинтересованы в стабильности положения в России. Чтоб не дала Турции много отхватить в Закавказье и близ проливов (Британия занималась демонтажом Оттоманской империи). Чтоб не сунулась в Персию и Индию, ревниво оберегаемую вотчину англичан.

М-да. Ну, на Севере склады охранять стали. А на юге? Гм… но там же немцы! Что — открывать там «второй фронт»? Лить свою кровь? Кстати — под немцами такой порядок, какой вообще возможен, это они умеют.

И:

Большевики приветствовали высадку союзников!

Поначалу. Вот так вот. Прямо-таки приглашали их.

Во-первых — на Севере: а пусть-ка схватятся с немцами и прикроют от них наш Петроград. Вот чудно было бы…

Во-вторых — на юге: а пусть-ка они побьют самостийников, а когда уйдут, не вечно же сидеть будут — нам легче будет разбираться с местной партизанщиной и брать юг под себя.

Вы думаете, англичане с французами не понимали этого расчета? Нет, милые мои, это историки и журналисты мало что понимают, вот они редко и выбиваются в приличные люди. А политик эти расклады считает на пальцах. Главное — не болтать правду при всех и держать архивы закрытыми.

Итак. В течение 30 суток после Компьенского перемирия Германия и Австро-Венгрия выводят свои войска отовсюду, где они находятся вне пределов границ 1 августа 1914 года. Ушли.

Всколыхнулись было гайдамаки, белые, григорьевцы, красные подпольщики: запахло резней. И тут высадились союзники! Вооруженные! И образовались оазисы мира. Кафе, торговля, рестораны, проститутки. Стабильность!

А на что расчет? А на что вообще бывает у миротворцев расчет… Где мы — там не стреляют, или стреляют меньше. А там, глядишь, что-нибудь устаканится у населения, или изменится в политике, или противоборствующие силы придут к консенсусу, или удастся твоей стране урвать свой жирный кусок из этой ситуации.

К апрелю 1919 красные развили с севера наступление и, тесня белых, придвигались все ближе к Черноморью. А также в апреле был окончательно заключен Версальский мир, подведший черту под Мировой войной. Германия на коленях, края ее отломаны, многие территории отторгнуты. Австро-Венгрия распущена на государства составляющих народов. Проведены европейские границы, от России отделена Польша уже узаконенно, Бессарабия у Румынии. В сущности, больше союзникам в России ловить нечего. Враги большевиков — спорят, воруют, соперничают, на Украине сплошные бандиты, казаки вообще люди непонятные. Гоу хоум, господа, нечего тут, в сущности, делать.

Присутствие оказалось малопродуктивным. Малоосмысленным. Но ведь надо было как-то отреагировать. И собственные интересы попытаться определить и защитить.

Аналогичным образом в аналогичные сроки ведут себя 20 000 американцев на Дальнем Востоке. Так: порты и железную дорогу контролируют. И только 70 000 японцев примеряются, как бы помягче отхватить кусок Маньчжурии, они там с 1904 года пасутся помалу. Но в конце концов подчинились решению Антанты и международного сообщества: собрали вещи и ушли.

Политически большевики были гораздо умнее и грамотнее своих противников. Они последовательно проводили безотказную политику: вербовать в союзники на любых условиях кого можно, а врагов разобщать. Стравливай между собой кого можешь.

Итого. С ходу после октябрьского переворота. Декларация прав трудящихся народов. Право любой нации на самоопределение. Вплоть до отделения и создания собственного суверенного государства. Долой «тюрьму народов»!

Всё развалилось мгновенно и радостно: Прибалтика, Закавказье, Туркестан, Казачья Республика, Уральская Республика, и так далее.

Следующий шаг. Белым они враги. Белые их независимости не признают. Белые выступают за «единую и неделимую» — и получают по голове во всех отпавших провинциях.

Эстония интернирует в концлагере войско Юденича. Украинцы бьют Деникина. И даже грузины стреляют в «золотопогонников».

И в это самое время, трудолюбиво, как крот, большевизм в этих независимых национальных образованиях роет свою нору и перегрызает корни: все пролетарии братья, интернационализм трудящихся — это святое, власть в Москве — это и наша власть, даешь Мировую Революцию!

И скоро, очень скоро все эти «суверенные государства» будут схвачены под железные уздцы беспощадной рукой красного пролетариата — и приведены обратно в Россию, но уже — в Советскую! А перед этим самый активный националистический элемент и российско-великодержавно-белый элемент по возможности истребят и подавят друг друга, облегчая работу большевикам.

Не успел пасть русский царизм — как уже 4 марта 1917 три социалистические украинские партии — эсеры, социал-демократы и социал-федералисты — создали Украинскую Социалистическую Раду. В июне провозгласили Украинскую Народную Республику. Но, желая полной законности своих действий, согласились ждать, пока соберется в Петрограде Учредительное Собрание и де-юре утвердит это законное решение.

Однако 7 ноября 1917 Рада объявила автономное Украинское государство в составе России: октябрьский переворот она не признает, законным правительством продолжает считать Временное, Учредительного Собрания по-прежнему ждет, а от каких бы то ни было решений Совнаркома считает себя полностью свободной.

Все бы ничего, новая власть может пока погодить, решая более срочные и жизненно необходимые задачи. Но:

Начинаются брестские переговоры большевиков с немцами. А Германия, ясное дело, имеет в виду оккупацию и эксплуатацию всех прилегающих на западе территорий, и Украины — в первую очередь: хлеб, масло, мясо, кожи. Германия истощена, там есть нечего. А большевики не контролируют Украину! А немцы на них давят!

В конце ноября в Киеве состоится I Съезд Советов Украины, который полностью одобряет все действия Рады. Немногочисленные большевики покидают зал.

И в начале декабря в Харькове собирается уже большевистский съезд советов, объявляющий себя Съездом Советов Украины, причем единственно законным. А тот, что был в Киеве, они объявляют незаконным. И провозглашается Украинская Советская Республика со столицей в Харькове. И она заключает договор о взаимопомощи и всем хорошем с Советской Россией. А Раду объявляет вне закона.

Но где территория этого условно-буферно-марионеточного государства? Украинские-то все территории под Украинской Народной Республикой. И вообще Харьков — это русский город и скорее Новороссия.

Не страшно. На карте рисуют территорию нового государства. Харьков и свободные окрестности переходят в юрисдикцию Советской Украины, будучи допрежде Новороссией. Ну, Донбасс в том числе и так далее. Все это чисто формально.

И Советская эта Украинская Республика заявляет, что есть часть подлинной Украины, единой и более или менее неделимой. И что сидящая теперь в Харькове советская украинская власть есть единственная законная власть на территории всего украинского государства. Которое сейчас просто расколото злыми самостийниками на две части, а вообще неразъемно.

О-па! И Совнарком выкатывает Киеву ультиматум: признать законные полномочия Харькова и подчиниться. Ну, как будто Харьков контролирует ситуацию. И имеет право передавать свои полномочия Совнаркому насчет Брестского мира, по которому Украина должна быть законно оккупирована, а большевики должны обеспечить возможность этого. А иначе Германия может и перестать платить большевикам! На содержание Красной Гвардии, газет и вообще. (Хотя Совнарком уже вычищает банки и квартиры со шкафами, но деньги лишними не бывают, и доброе расположение немцев очень важно.)

Разумеется, Рада ультиматум отвергает, но время тянется. И в январе большевики начинают двигать на север красно-анархические части с Причерноморья. И события убыстряются!

24 января 1918, ввиду наступающих событий, не имея военной силы противостоять красным, — Рада объявляет полную независимость Украинского государства! (Украинизированная армия, в основном вчерашняя российская, не обнаруживает желания драться с русскими же, хоть и красными, за торжество украинской мовы и жовто-блакитного прапора. Они соглашались сменить присягу — за паек и возможность как-то прожить, но драться?! Офицеры в основном вообще на гражданке, а в стане патриотов больше бандитов, не признающих друг друга.) Совершив этот патриотический поступок, бессильная, но умная Рада мгновенно удирает в Житомир. А в Киев уже 26 января вступают красные части под командованием бывшего полковника Муравьева, и начинается красный террор: буржуев экспроприируют, офицеров (по спискам захваченного архива Рады, учет мужчин призывного возраста) расстреливают.

Но того же 26 января представители Рады были уже в Брест-Литовске! И наутро после вступления красных в Киев — 27 января 1918! — Германия признает Раду как законное правительство Украины! И заключает с ним договор. И в том договоре перечисляется все то хорошее, что Украина будет поставлять Германии. А Германия и Австро-Венгрия введут свои воинские гарнизоны для обеспечения законности и порядка. В помощь Раде и по ее просьбе. И гарантируют помощь в сохранности границ. Короче, власть вернется на немецких штыках. Всё лучше, чем в чекистском подвале.

Чуден Днепр при тихой погоде! И редкая птица заключит такой договор даже до середины! А потому что вся территория «Советской Украинской Республики» со столицей в Харькове есть территория Украины «единой и неделимой» — как харьковские большевики сами настаивали! И, стало быть, Харьковщина оккупирована русскими большевиками точно так же, как сейчас и Киев! Выгнать их вон! И щирые украинцы накормят галушками со сметаной справедливую Германию.

Вот так условная территория Харьковской Советской Украинской Республики стала вообще территорией Украины де-юре. Вот так Донбасс стал принадлежать Украине, чего отродясь не было. И немцы в него вошли! — а имели право по договору!

Н-ну — если по порядку: 9 февраля 1918 в Киев вошли еще красные — 6000 красногвардейцев и матросов под командой Антонова-Овсеенко. А 1 марта немцы их всех выдавили: они шли вперед, а красные отходили без боев, и сдали Киев, и оставили всю Украину уже в «новых границах».

…А потом, летом 1918, немцы решили, что Рада слишком много о себе мнит и бдит насчет независимости — и мало контролирует порядок на Украине, плохо обеспечивая поставки. И немцы с австрийцами курировали организацию Съезда селянских хлеборобов Украины, который решил, что Рада плоховато выражает его волю, и вообще чересчур социалистическая.

(Господи, как я не люблю историков. Они перечисляют факты, как попугай произносит слова — не совсем вникая в смысл. Рада шла социалистическая. Земля была роздана мужику. С мелкотоварного мужика сложно собирать его товар. Зато за свой клочок он идет воевать. А нужно — производство попроизводительней — а шуму меньше. Крупные имения и латифундии — лучше управлялись, давали больше продукта. Ну так?

Крупные землевладельцы и арендаторы, помещики и заводчики, хотели вернуть свое добро, у многих уже отобранное. И хотели дружить с немцами на уровне: ты меня охраняй, помоги вернуть добро, я тебе буду гнать продукт и заставлять мужика работать для этого дела, куда он денется, жрать хочет. Интересы украинской знати и буржуазии совпали с интересами оккупантов. Тем паче что на деятельность социалистов — эсеров и эсдеков — немцы уже нагляделись на примере России.)

Итак, Съезд выразил недоверие Раде, приведшей страну к русской большевистской оккупации, сброшенной только вот теперь немцами. И припомнил, что Самостийной Украине свойственна не все эти новомодные социалистические русско-жидовские штучки, а доброе и крепкое гетманское правление, как при славных предках, пока москали не пришли. И постановили устроить гетманство, и выбрали Великим Гетманом потомка старого рода Павло Скоропадского.

Ну, а гетман завел армию поприличней («варту») и приодел своих гайдамаков с элементами национальных костюмов. Недолго музыка играла — к концу 1918 с уходом немцев эмигрировал и гетман!

…С падением Рады Симон Петлюра, секретарь по военным делам, бежал из Киева и стал «авторитетным полевым командиром»: против гетмана, против белых, против красных, против атаманов… было трудно. С падением гетмана Петлюра вошел в Киев. Туда и белые потом входили, и красные. Мелькало все быстро, пока не устаканилось уже после всего «польского похода».

Если вы посмотрите на фотографии даже еще двадцатипятилетнего Владимира Ульянова, нетрудно обнаружить, что он похож на омоложенного, обозленного и уже лысого Черчилля с его бульдожьим выражением. Это лицо, в устройство которого вмонтирован внутрь железный шипастыи капкан. Сжатые челюсти, агрессивный взгляд, и обязательное стремление быть в центре любой композиции, приняв властную позу. Маленький, худенький, лысенький, безотцовщина, брат повешен… я вам всем покажу! Яростен, фанатичен и бесконечно самоуверен, а под самоуверенностью — понятные комплексы маргинала.

Долгие годы безделья в эмиграции он мог лишь думать. Мечтать, воображать, рисовать планы. Накапливать обиды и строить варианты. Энергия не расходовалась.

Он прибыл в Россию в апреле 1917 и отметил свое сорокасемилетие. Возраст уже мудрости и еще энергичности.

Он выплеснул всю свою отпущенную на жизнь энергию за пять лет — с весны 1917 до весны 1922. И — болезнь, маразм, распад. Нервное истощение.

На портретах с митингов 1918 года — он уже изможден и нездоров. И кажется, что кожа у него влажноватая, желтоватая, нечистая. И запах от него кисловатый. И что-то гниловатое внутри. Какая-то дисбактериальная дисфункция. Что-то не то с пищеварением и обменом веществ. Дыхалка не очень чистая. Нездоровый человек, нечистый.

И преобладание процессов возбуждения над торможением. Элементы невроза. Немотивированное самовозбуждение и перевозбуждение.

Ну — многие медицинские записи останутся, видимо, недоступными навсегда. Или уже уничтожены давно. Это — так, визуальный анализ.

Но это вот к чему. Всю жизнь он ничего не делал. Прокисал и тешился надеждами, впадал в неверие и снова вспыхивал. И вот благодаря режиму энергосбережения — он в свои пять лет сумел сделать нечеловечески много. Поистине перевернул мир.

Потому и не лез лично на фронты: сидел в центре всех сплетений, как паук в центре паутины Мировой Революции. Взвешивал варианты — и заставлял всех делать то, что решил он. Играл в шахматы своими кадрами.

Товарищ Ленин был истинный руководитель и прекрасный администратор. И хорошо понимал, что подчиненные должны быть разобщены и грызть друг друга, апеллируя наверх — к нему, за справедливостью. Чтоб ни один не набрал чрезмерной силы. «Система сдержек и противовесов».

И Троцкому, почти равному по весу Вождю № 2, он подобрал Сталина. Троцкий был наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета Республики. А Сталин ниже — наркомнац и член реввоенсовета фронтов. Троцкий был еврей, из богатой семьи, образованный, эрудит, полиглот, оратор, председатель Петроградского Совета в 1905 и 1917 гг. А Сталин — из бедной семьи, недоучка, грузин, боевик, участник эксов (грабежей для партии), говорил затрудненно и с акцентом. Троцкий был горяч — Сталин замедлен и уравновешен. Троцкий был герой и супермен — а Сталин закомплексован и обижен своей недооцененностью: ведь он тоже всегда был в самых первых рядах борцов, по эмиграциям много не жировал, добывал деньги для этих чистоплюев и интеллигентов, рискуя жизнью.

И вот Сталин обожал не выполнять распоряжения Троцкого — а делать по-своему, или не обращать внимания. Троцкий кипел! В партийно-совнаркомовской табели о рангах они были формально равны: члены ЦК РСДРП(б) и министры (наркомы). И снять Сталина или заставить его — Троцкий не мог! И отчаянно жаловался Ленину! А Ленин его утешал, мягко пенял Сталину — и всё продолжалось!

В 1918 году Сталин сумел удержать Царицын, растянул Троцкому фронт и доставил много неприятностей. А в 1920, в польскую кампанию — Сталин отказался присоединить свое, южное крыло наступления — к северному, и силы не были концентрированы в один кулак, и поляки вломили красным на Висле, и Троцкий в бешенстве не простил Сталину этого никогда, и считал его лично виновником поражения кампании. Но товарищ Ленин Сталина защитил и прикрыл.

Уж больно много власти забрал товарищ Троцкий. Ишь ты, красный Бонапарт. Знаем мы, как часто военные лидеры революционных войск прибирали к рукам всю власть! Не-не, Троцкому нужен противовес, эдакое ядро на ноге, грозящее стать камнем на шее. В крайнем случае мы проживем без Польши, а вот без власти — шалишь! Ленин был — вождь, да!

И в противовес вождям — Троцкому, Зиновьеву, Каменеву — именно серого Сталина ставит Ленин генсеком в марте 1922 года.

Так что косноязычный униженный Сталин люто ненавидел вознесшегося говоруна Троцкого, что было очень полезно для равновесия власти. М-да. Но вот после смерти Ленина — конец товарищу Троцкому. Много о себе мнил. Не совсем понял сталинского к себе отношения. Ему бы Сталина сразу уничтожить! И история СССР пошла бы иначе. И ох да не слаще для нас…

Ах, кадры и страницы любимые: уходят интервенты, дымя пароходными дымами за горизонт — и в ликующие приморские города, в Николаев, Херсон, в Одессу-маму — входят красные колонны, усталые мужественные красноармейцы-освободители. Или еще: мужественные чоновцы ловят григорьевских бандитов — пьяные жадные и кровожадные шайки разбегаются по лесам, стреляя из обрезов. М-да. Так эти устало-освободительные красноармейцы и те коварно-жестокие бандиты одни и те же люди. Вот что такое пиар.

Летом 1918 бывший штабс-капитан Григорьев стал лидером одного из крупнейших центров народного сопротивления на Украине. Немецкий ставленник и аристократ гетман Скоропадский ему не нравился. И селянам не сильно нравился. И оппозиционный полевой командир Петлюра Григорьеву не нравился: какое-то занудно-командное социалистическое государство предлагал Петлюра. И оккупанты Григорьеву не нравились. И коммунисты сволочи: грабят селян и хотят посадить им на шею городской пролетариат.

А селяне, поделив землю, хотели жить вольно и никому не кланяться! Никому не позволять себя грабить! И в этой всей многовластной и безвластной смуте, когда являлись очередные нахлебники, крестьяне брали винтовочки и сбивались в отряды — гнать вон всех непрошеных!

Таким образом, партизанские отряды Григорьева контролировали на юге Украины территорию в десятки тысяч квадратных километров. Вот такой партизанский край. Чужие здесь не ходят. Подняв всех способных и оружных, можно было выставить до полуста тысяч штыков. Но обычно — ствол прикопан в огороде, а мужик ковыряется в своей земле.

И. До поры до времени Кремль это отлично устраивало. Пусть немцы, белые, петлюровцы и крестьяне-партизаны («зеленые») щиплют друг друга. Потом нам же легче будет.

А в начале 1919 григорьевцев потрепали интервенты (греческая дивизия и французский полк). И у батьки кончились боеприпасы. Навсегда. Взять негде!

И большевистские комиссары и эмиссары — убежденные, храбрые, пронырливые и пробивные — предложили Григорьеву союз. Предложили помощь, поддержку, патроны, винтовки, лекарей, ремонтную базу. Всю его повстанческую армию будем считать бригадой красного фронта. Потом стали считать дивизией. Григорьева — красным комдивом. А приказы командующего фронтом товарища Антонова-Овсеенко — будут простые: бить тех, кого селяне и раньше били. Просто координируем теперь совместные действия.

Таким образом. Уходят весной 1919 интервенты. И оставленные ими города — занимают григорьевцы! — имея на тот момент статус красных.

Дальше интересно и закономерно. В городах устанавливается Советская власть, проводящая советские законы и декреты. Григорьевцев хотят дисциплинировать и приводить к порядкам регулярной армии: вовсю идет «борьба с партизанщиной», т. е. с вольницей самоинициативных повстанцев. И начинают грести хлеб по селам — что приводит григорьевцев в ярость. И выкатывают красной дивизии Григорьева приказ самого товарища Троцкого: на Запад! в Бессарабию, в Румынию! помогать братьям, нести революцию в Европу!

Расчет Троцкого точен, как почти всегда. Или Григорьев уйдет на запад и в отрыве от родных мест сгинет, или совершит удачный рейд и внесет лепту в победу Мировой Революции, а там разберемся, или поведется на провокацию, не подчинится и даст приличный повод к репрессиям как мятежник и предатель, не выполняющий в армии военный приказ.

И уже в мае, перестреляв всех своих комиссаров, вырезав Советы и комбеды, уничтожая посланные в села продотряды, Григорьев вновь вольный атаман и защитник селянства, но теперь еще и злейший враг красных. (На него тонко натравят Махно, но рассказ об этой операции выходит за границы и формат нашего экскурса.)

Итого: большевики попользовались Григорьевым, сколько могли, установили Советскую власть в северочерноморских городах его штыками, а потом ликвидировали чужими руками. Вот что такое настоящая политика, господа либеральные болтуны!

Вот так красноармейцы пришли к Черному морю, стало быть.

И таких пчелок с бабочками было много.

Махно был союзником красных трижды, и тоже комбриг и комдив, и кавалер ордена Красного Знамени № 4, и собеседник Ленина, и его люди брали с Блюхером Перекоп. И трижды его цинично кидали, когда полагали уже не нужным, и трижды объявляли вне закона, но батько был живуч и восстановим феноменально и всякий раз поднимался. И он не верил большевикам, и они ему, но всякий раз союз был обоюдно выгоден — против белых, и более циничные и мощные большевики переиграли его, как в шахматы.

Григорий Котовский был в Бессарабии еще в 1900-е гг. чем-то средним между Робин Гудом и Ванькой Каином. Грабил он всех, кого имело смысл и возможность ограбить, а что-то из награбленного раздаривал бедным иногда и под настроение. Сидел он за грабеж и за изнасилование, а потребность в борьбе за всемирное дело трудящихся обнаружил в себе не ранее 1919 года, когда Партия, уже начинающая писать себя с большой буквы и подразумевать «Партию» уже не «частью», а как раз целым, — когда эта большевистская Партия станет рулить под свое знамя всех, кого можно использовать.

Котовскому предложат звание комбрига, боеприпасы и военно-политическую крышу. И за что застрелит его собственный адъютант уже после Гражданской — за связь со своей женой, или по заданию Особого отдела за неумеренную коммерческую деятельность, — этого мы уже не узнаем.

И Щорс был одним из самого среднего калибра «батьков», повстанцы-партизаны которого воевали на Украине против всех, кто норовил взобраться селянству на загорбок. Красные комиссары объяснили Щорсу, что с Москвой лучше дружить. И сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. И стал Щорс красным.

И Шкуро был красным! Но уже в другой последовательности. Сначала красные на Кубани сформировали и вооружили красную кубанскую казачью дивизию. А потом дивизии сильно не понравилось, что делали красные с трудовым казачеством. Все эти проддиктатуры, продразверстки, коммуны, раскулачивания и комбеды. Сопровождаемые взятием заложников и расстрелами. Дивизия перестреляла своих комиссаров и стала казачьим формированием на стороне белых. А комдив Андрей Шкуро стал взад обратно атаманом.

Трудно идентифицировать по цвету Сергея Лазо. Он щипал японцев, но как «белых» он щипал вообще всех имущих и сильно образованных. Разница между партизаном и бандитом бывает чисто стилистическая — в зависимости от того, вреден он больше твоим друзьям или твоим врагам. Друзей у красных в Приморье было мало, и Лазо протянули руку дружбы. (А позднее был создан миф, и паровозная топка свою роль сыграла в построении этого мифа о заживо сожженном беззаветном герое, и стал посмертно Лазо куда знаменитее, чем легендарный при жизни хозяин огромного партизанского края Щетинкин, его земляк.)

И Чапаев был один из многих комдивов, бивших «кадета» как классово ненавистных врагов, хотевших отобрать у крестьянина землю обратно и посадить ему на шею власть помещиков и городских господ. И пограбить было для его ребят святым делом, ибо радостей на войне мало, а жизнь кратка. И красным он стал, строго говоря, только с приездом комиссара — которому, кстати, много воли не давал.

И были комиссары при красных героях опасливы и взвешенны, потому что за невыполнение приказа сверху шлепнет мигом особый отдел реввоенсовета, а за неудовольствие, вызванное у командира — шлепнет на месте он собственной рукой; время было такое. И случаев таких и сяких была масса.

Так называемый «эсеровский мятеж» — это надводная часть айсберга, каковым айсбергом является неудавшийся переворот в Кремле летом 1918 года. Документы уничтожены, очевидцы мертвы, но логика проступает беспощадно, как линии стен сквозь толщу наросшей земли при аэрофотосъемке дают археологам чертеж здания.

1. Посол Германии в РСФСР граф фон Мирбах в 1915–1917 гг. был послом Германии в Швейцарии, где и происходили все контакты между большевиками и германской разведкой. После установления отношений между большевистской Россией и Германией на условиях Брестского мира Мирбах и именно он переводится в Россию.

2. 6 июля 1918 года сотрудник ВЧК левый эсер Блюмкин проходит в германское посольство по мандату ВЧК, впускается, убивает вышедшего для встречи Мирбаха и уходит. (Его напарник Андреев, бомба и т. п. — все подробно описано.)

3. Блюмкин не наказывается, напротив — продолжает назначаться на ответственнейшие и рискованные задания, получает награды и повышения по службе, в 1927 г. к 10-летию Революции удостаивается Золотого оружия ВЧК. Расстрелян в 1929 за связь с Троцким.

4. Приехавший лично на место преступления и международного скандала Дзержинский забирает оброненный (!) мандат Блюмкина — и не дает делу никакого хода!

5. Из германского посольства Дзержинский едет в восставший полк ВЧК, проводит там от трех до пяти часов под якобы арестом, каковой арест состоит в том, что он не выходит из здания штаба полка. После чего является команда латышских стрелков под начальством Вацетиса, и Дзержинский уезжает с ними на Лубянку. Более ни в чем мятеж полка ВЧК не выражается и позднее его командование никак не репрессируется (!).

6. В тот же день 6 июля, на рассвете, началось восстание в Ярославле. Во главе восстания — люди из эсеровской организации Бориса Савинкова. Вскоре подавили.

7. В тот же день командующий Южным фронтом эсер Муравьев безуспешно пытался повернуть войска против большевиков: части не подчинились.

8. И вот после этого левых эсеров выкинули отовсюду: из правительства, из советов, и вообще из власти.

Итого. В результате провокации левых эсеров, верных сподвижников, влиятельнейшую политическую силу, убежденных революционеров, конкурентов в борьбе за влияние на массы выкинули вон. Ну, это ясно и просто.

Мирбах слишком много знал, и его убрали. Здесь не все просто. Убийство Мирбаха означает, что некоторые силы в РСФСР хотели изменения отношений с Германией, чем-то их взгляды и действия Мирбаха не устраивали.

И за день до этого дня открывается IV Съезд Советов, и утверждает диктатуру пролетариата на конституционном уровне. И тут же арестовывает удачно собравшихся левых эсеров, само собой. И как-то уж очень ко времени он собрался, а ведь организация съезда — дело долгое, заблаговременное.

А забегая вперед — пройдет время, и ЧК заманит в СССР сверхосторожного сверхпрофессионала Савинкова, и погибнет он в ЧК нетипично — выбросится в лестничный пролет. И не в том даже дело, что Савинков много знал. А в том, что последзержинская ЧК хотела знать, что знал Савинков! Такие люди всегда и неизбежно имеют связи с разными спецслужбами. (Если надо ликвидировать — куда проще было Савинкова шлепнуть в Европе на месте: тогда не стеснялись.)

Внимание. Об этом предпочитали не распространяться.

5 августа 1918 года нарком иностранных дел РСФСР Чичерин обращается к послу Германии в РСФСР Гельфериху: с просьбой ввести германские войска в Петроград.

Германия отказывает РСФСР в этой просьбе. Ей это не нужно, она этого не хочет.

То есть. РСФСР — вернее, некоей силе в Кремле — это выгодно. А Германии не выгодно. Германии выгоднее так, как сейчас.

Н-ну-с? Зачем нужны немцы в Питере? Первое: они не дадут взять его белым. Второе: кто выше рангом дружит с немцами — тот будет контролировать политическую ситуацию в Петрограде.

Об опасности взятия города белыми. Правительство в марте уже съехало оттуда. И золотой запас вывезло в Казань (казалось — там спокойней будет). А белые все говорят о верности Антанте и войне до победного конца, и немцы им враги.

О дружбе красных с немцами. А что — новость? С 3 марта 1918 года и до самой капитуляции Германии в ноябре РСФСР и Германия имели мирный договор. Кроме как друг на друга, и опереться было не на кого.

Время — такое. Разгар летнего наступления Деникина. До Москвы белым остается 200 с небольшим километров. Разгромный рейд конницы Мамантова по красным тылам. Каппель захватил Казань с золотым запасом. С Урала напирает Колчак.

Ленин пишет в отчаянии: «Если до зимы мы не завоюем Урал, я определенно считаю дело революции проигранным».

Красные попытались опереться на немецкие штыки, но немцы отказались любым образом встревать в русскую гражданскую войну.

Доходит ли теперь до нас что-либо? Ну? Убийство посла и мятеж в столице в принципе может быть чревато для немцев: свержением дружественной советской власти, сменой строя, разрывом Брест-Литовского мира, открытием военных действий против крайне малочисленных немецких гарнизонов — и прекращением поставок продовольствия и сырья в Германию. Вот что такое убийство Мирбаха. Вот что такое мятеж эсеров вплоть до мятежа вернейшего полка ВЧК.

Немцев провоцировали занять Москву и тем поддержать большевистский режим. Не повелись! Следующего посла попросили прямо. Отказал.

Самым крутым провокатором XX века остался Азеф. Он брал у охранки деньги, на эти деньги организовывал убийство высших сановников России, а охранке сдавал коллег-эсеров. Это мы к тому, что подпольные связи и навыки конспирации у эсеров были огромные.

Вскоре после отказа германцев занять Питер эсер Канегиссер убивает председателя ПетроЧК Урицкого. Канегиссера не расстреливают быстро, но мытарят в ЧК долгие месяцы. И он заявляет: убил из мести за убийство красногвардейцами в Москве председателя отставных евреев-офицеров георгиевских кавалеров штабс-капитана Виленкина. Но. Виленкина убили в «горячую неделю» революции, еще в конце октября 1917, чуть не год назад! Что — месть долго созревала? А время быстрое, за год сто чертей в ступах меняются.

Это делается иначе. Урицкого подставили под эсера, а эсеру дали легенду, сыграли его втемную.

Ре-бя-та. Урицкий был человек Дзержинского. Дзержинский был не сторонник Ленина. А Петроград был тогда город Зиновьева.

А там и Володарского тоже убили.

Фанни Каплан была полуслепая. Самая подходящая кандидатура на стрелка в вождя. Утверждали, что видели стрелявшего мужчину, что Ленин спросил тут же шофера: «Поймали его?» и так далее.

Ее доставляют в тюрьму ЧК, и ее допрашивает Петерс, — и той же ночью ей устраивают очную ставку с арестованным Брюсом Локартом! Английский след — или построение дезинформационной версии?

А через день Фанни Каплан увозит лично Свердлов, и ее допрашивают его люди, и она сознается в эсеровском заговоре — и через три дня после покушения ее расстреливает комендант Кремля Мальков прямо в Кремле же! Концы в воду.

В ленинском кабинете сидит и ленинские функции предсовнаркома исполняет тридцатитрехлетний Свердлов. Он же остается председателем ВЦИК и членом ЦК. Он же продолжает ведать всеми кадрами и назначениями.

Совнарком признает независимость Польши. Только б не лезла.

Немцы входят в Крым. Лучше немецкий, чем белый: отдали.

Постановление ВЦИК о превращении Советской России в военный лагерь.

Решение ВЦИК и Совнаркома о начале красного террора.

Приказ наркомата внутренних дел «О заложниках». Расстрелы.

Официально создаются концлагеря: проволока, охрана и т. д.

Командиры, комиссары и красноармейцы начинают расстреливаться за отступление без приказа.

Все это — последняя пара дней августа 1918 и первая декада сентября. Однако еще куда жестче, чем раньше. (Ленин в Горках — выздоравливает. Отодвинут от власти.)

Сенсация! Убрали Ленина в Горки — назавтра исчез председатель ВЧК Дзержинский! Через 2 месяца (!) вырвался здоровый Ленин из заточения в Кремль — назавтра вернулся Дзержинский. Где был?! В Швейцарии. Зачем, как?! Проведывал там больную жену. Нет — вы чуете?

Итак, весной 1918 начинает создаваться кадровая Красная Армия.

И тогда же вводится продовольственная диктатура, и продотряды едут в деревню, и мужик настраивается против грабящей его советской власти.

И восстает чехословацкий корпус, желая домой и не дав себя разоружить.

И Совет Антанты решает, что надо как-то помочь утихомириться назревшей гражданской войне в России. Тем более что белые хотят вернуться в Антанту и не давать ничего немцам, а красные немцам помогают, хотя, вроде, и социал-демократы (?…)

Кстати, и Антанта объявляет Владивосток открытым международным городом: пусть и чехи выедут, и за японцами глаз нужен.

На Севере (Мурманск-Архангельск) при поддержке английского десанта возникает Северная Республика и армия Миллера.

В Самаре под прикрытием чехов возникает Комитет членов Учредительного собрания — довольно представительное социалистическое и демократическое правительство России.

В Омске под прикрытием чехов возникает Всесибирское правительство, опять же социалистическое и демократическое, и приглашает к себе в начальники Колчака, ехавшего из эмиграции («загранкомандировки») из США через Владивосток на Дон к Деникину: и вскоре Колчак устраивает мелкий переворот, расстреливает эсеровскую часть правительства и объявляет себя диктатором.

А во Владивостоке высадились японцы, американцы и еще по мелочи типа «миротворцев ООН» под командованием французского генерала как главного по Антанте, и они согласились: пусть Колчак будет Верховным правителем России.

И вот с юга деникинские офицеры и казаки, с востока Колчак, с севера Миллер, из Эстонии Юденич, на Украине немцы-друзья, а по селам восстания, потому что хлеб мужик не отдает за спасибо, а на торговлю госмонополия, а на хлеб — хлебная госмонополия, и жрать в РСФСР нечего, и рабочие разбегаются со вставших заводов, и сырья и угля нет.

Но. Белых очень мало. Мужик их не любит: они насчет земли хотят вернуть статус-кво до октябрьского переворота, а землица-то уже у пахаря.

…Брестская капитуляция высосала из России все соки, продотряды обеспечили ненависть крестьянства, госмонополия на торговлю остановила товарное производство, оккупация Донбасса оставила без топлива. В этих жестоких условиях вожди всегда начинают враждовать и обвинять друг друга в ошибках. А Ленин был совершенно нетерпим к оппонентам.

Если бы не стало Ленина — высшую власть разделили бы Свердлов, Троцкий и Зиновьев. Строго говоря, конкретную высшую власть и осуществляли Свердлов и Троцкий, а Ленин всем мешал своими непререкаемыми руководящими указаниями и ловко-жестким балансированием в центре правящей платформы. И уж очень он был осторожен, компромиссен, непорывист. И жестокость его была какая-то бескрылая. И последнее слово он всегда умел оставить за собой. Товарищи! Троцкий на армии и теории, Свердлов на аппарате и кадрах, а Зиновьев придает вес ветерана большевистского движения и сожителя Ленина по шалашу, наперсника. Ну — и на черта нам Ленин? И вечно он возражает, и вечно поучает, а в результате под его руководством мы прогадили все наши успехи, положение ужасное! Не так надо!

Все вожди, и каждый знает истину.

А товарищу Сталину — надо, надо любить и беречь товарища Ленина! Иначе сожрет его Троцкий! Недаром именно Сталину доверял Ленин в последний период жизни! Злился, жаловался — а доверял!

Так что заговор, судя по всему, проворачивал товарищ Свердлов под прикрытием товарища Троцкого. При нейтралитете товарища Дзержинского и товарища Зиновьева. Через короткое время после возвращения товарища Ленина в строй товарищ Свердлов умирает, и его функции разделяются на нескольких исполнителей, и никогда больше не совмещаются в одних руках.

А Дзержинский с 8 июля по 22 августа 1918 был «по собственному желанию» уволен из председателей ВЧК в никуда, а потом вернулся на место. Нужен был сильно. Хотя в мятеже подозревался. И не успел вернуться — тут-то в Ленина и стреляют, Урицкого и убивают. (А Дзержинский был «левым коммунистом» и в марте 1918 насчет Брестского мира говорил: «К сожалению, партия сейчас недостаточно сильна, чтобы выдержать раскол и удаление Ленина, потому что от этого похабного мира никакой пользы не будет».) Летом 1918 — один лишь Ленин имеет власть отставить Дзержинского!

«Мятеж» был — политическим действием одной части партии против мнений другой части партии: спасти сов. власть своим путем, убрав с пути несогласных с таким путем.

5 ноября 1918 г. кайзер уже сдал власть, германское правительство Морица Баденского рвет отношения с РСФСР, отзывает своего посла и высылает вон советского посла. Это через 2 дня после восстания моряков в Киле. Похоже, есть основания знать, что большевики хотят сделать Германию советской по своему образцу.

В ноябре-декабре немцы уходят домой. Но не потому, что в Германии случилась революция. А потому, что Германия капитулировала в Великой войне, и Антанта диктует ей ее действия.

10 января 1919 года президент США Вудро Вильсон, главный миротворец эпохи и организатор Версальских переговоров о послевоенном устройстве мира, делает предложение: всем политическим силам и властям России на территории бывшей Империи собраться для переговоров на Принцевых островах и выработать консенсус, как сказали бы сейчас. Большевики мгновенно соглашаются. Белые отказываются. Они рассчитывают получить все: положение красных очень плохое.

На январь-апрель 1919 в северочерноморские города входят союзники и выходят, решив вообще ни во что не вмешиваться.

Конец зимы — начало весны 1919: Красная Баварская Республика, Венгерская Советская Республика, Красная Армия венгров вторгается в Чехословакию помочь братьям освободиться. Восторги, помощь из России деньгами и коммунистами! Но — скоро все подавляется!

Весной красные наступают на юг, но вскоре белые останавливают их и откатывают почти до Москвы. Советская Республика съеживается, как шагреневая кожа, между Севером, Востоком, Югом и Западом: красные социалисты-антибольшевики на Каме, социалисты-антибольшевики на Волге, генерал Юденич из Эстонии, Миллер с Севера, Колчак из Сибири, мужик достал обрез.

Кавказ бурлит сам, Туркестан бурлит сам, Украина бурлит сама.

В начале лета 1919 хлеб по карточкам выдается по полфунта в день! Грызут жмых — отжимки подсолнечных семечек после давления масла. Германский сахарин вместо сахара — с военных складов из Европы. Заготовка и вяление засоленной рыбы — вобла стала главным белковым продуктом.

Значит. 10 января 1919 президент Вильсон призывает все политические силы России сесть за стол переговоров на Принцевых островах, и большевики тут же соглашаются, а белые наотрез отказываются.

Весной 1919 представитель Антанты в Прибалтике требует, чтобы Юденич со товарищи срочно и мирно договорились с красными, не то «союзники» бросят белых к черту на произвол судьбы и уедут домой. Что вскоре и сделали.

На Юге у Деникина происходит в точности то же самое, один сценарий.

В Сибири Антанта признала демократическое (не большевистское) правительство, с неудовольствием восприняло диктатуру Колчака и в конечном итоге как бы санкционировало свержение Колчака и передачу его социалистическому (не большевистскому) правительству, возникшему в результате переворота.

Особенно не любили «диктатуру генералов» французы и требовали от них демократизации российской жизни. Требования не воспринимались, французы плевались вслед генеральским погонам и уезжали домой.

Антанта воспринимала генералов как душителей русской свободы и в рамках миротворческой миссии хотела видеть Россию демократической европейской страной с соблюдением прав человека и социальными гарантиями. А нам что впаривали?!

Наиболее боеспособным полком в армии Колчака был Ижевский рабочий полк, шедший в бой под красным знаменем.

Эсеры вообще полагали красное знамя своим: они первые в стране стали революционерами за рабочее дело, за кормильца-мужика.

Тамбовское крестьянское восстание происходило под красным знаменем.

Поголовно народ был за советскую власть в смысле за власть советов своих, народных, депутатов. Но был против «диктатуры пролетариата» в исполнении диктатуры верхушки одной партии, РСДРП(б) — которая как вывеской маскировала себя лживым названием «Советская Власть». Ибо как только честно и равно избранные народные советы выступали против диктатуры большевиков — те объявляли эти советы «контрреволюционными» и «незаконными».

Если кто обращал внимание — флаг у турок красный, со звездой, ну, плюс полумесяц. Этот красный звездный флаг появился у них в те самые времена.

Британия развалила огромную Оттоманскую империю, Турция забурлила как одинокая «метрополия» без провинций, султана скинули, отсталый образ жизни жесткий и умный Мустафа Кемаль преобразовал в цивилизованный и стал Кемаль Ататюрк, отец турок. Ну можно ли было в 1919 году, в канун Мировой Революции, не протянуть братскому турецкому народу руку помощи?! Тем более что турки били в тот момент хоть и греков, но за греками стояли англичане. Классическая ситуация: империалистическая война дала в Турции гражданскую, свержение старого строя и освобождение трудящихся! Н-ну! — еще немного! — и будет коммунизм.

Туркам дали денег и много армянских земель. И Турция стала союзником РСФСР. А раз скоро станет «нашенской» — границы не имеют значения.

М-да. Ататюрк плюнул в нашу мозолистую руку. У него были свои взгляды на благо турецкого народа и на смысл красного флага.

Южное побережье Каспия было России не чужим еще с грибоедовских времен. Как бы персидское, но Персия была какой-то отсталой и нецельной. А тут порты, пути, торговля и вообще путь к Индийскому океану. Интернациональная приморская сутолока. И перебивался-кормился там в Гражданскую кто ни попадя.

В мае 1920 на берег высадились большевики с отрядами, организовали в этом аморфном безвластье совет, англичане своим мелким гарнизоном ушли из порта Энзели от греха подальше: никак Англия не хотела встревать в российские разборки. И северная часть Персии без особых кровопролитий стала Гилянской Советской Республикой.

Мечтал ли когда маленький провинциальный еврейский мальчик Яша Блюмкин быть красным комиссаром Советской Персии? Нет, никогда в истории не повторится это время страшных и чудесных сказок!..

Итак, ВЧК командировала мирбахоубийцу чекиста Блюмкина приглядеть за персами и наладить им большевистскую власть. Блюмкин был человек с высокими культурными запросами и для души привез с собой лепшего кореша Серегу Есенина. Есенину это помогало от запоев, а ходить с Блюмкиным смотреть на расстрелы в подвалах ему надоело (была такая стильная мода в ту эпоху среди светских советских людей с большими связями — смотреть на расстрелы в ЧК. Типа посетить закрытый привилегированный клуб).

И власть было наладилась! Кремль был в восторге! Троцкий готовил экспедиционный корпус — мыть сапоги в Индийском океане: и было до того океана — рукой подать!

Помешала неожиданная сволочь под названием лучший друг Советского Союза шахиншах Ирана Реза Пехлеви. Тогда он еще не определился как шах, он был молодой персидский аристократ и русофил. Великую войну он отвоевал на русско-германском фронте в казачьих частях, был награжден, имел штаб-офицерский чин, русский язык без акцента, призовой наездник, друг царского двора — ну, авантюризм играет по молодости. Он присмотрелся к советской республике, устроил государственный переворот, посадил в начальники Персии своего друга, а сам в качестве военного министра выгнал вон советские и партийные органы.

Везучий до поры до времени Блюмкин уехал заблаговременно по другим срочным делам. А Есенин написал именно в Персии свои «Персидские мотивы», посвятив сигнальный экземпляр книжки другу Блюмкину.

В 1916 году Польша была под оккупацией Германии и Австро-Венгрии. И, договорившись с оккупантами об отделении от Российской Империи, их врага, объявила себя независимой.

Лидером образованного государства стал профессиональный революционер и националист Юзеф Пилсудский. До этого момента он воевал в австрийских частях — против проклятой России.

Германия и Австро-Венгрия оторвали кусок от враждебной России и зафиксировали отрыв на будущее. Польша всегда ненавидела свое включение в другие государства и стала любить немцев (которые в конце XVIII века разорвали ее вместе с русскими и включили в себя, но уже без всяких сохранений названий «Польша» и прочих глупостей).

В 1917 году, при Керенском, при «Декларации прав народов», независимость Польши признали Англия и Франция.

В 1918 году в Польше возникают Советы, забастовки, Красная гвардия — все как полагается. Пилсудский заставил правительство дать ему права диктатора и подавил это безобразие железной рукой.

Под этой рукой стало создаваться демократическое государство и боевая армия. В развале и многобезвластии России 1919 года припомнили Великую Речь Посполиту от моря до моря и стали прибирать все, что плохо лежало и могло считаться исторически своим. Так в то время все делали, кто мог. Карты перекраивались стремительно, можно было менять все: эпоха великих перемен и исполнения вековечных мечтаний о справедливости.

В Польшу прибыла 70-тысячная армия, сформированная на территории Франции из польских американских эмигрантов. Взяли Ковель (Каунас), Вильно (Вильнюс), Брест. Литва, тоже независимая, только покряхтывала: м-да, города общего в прошлом государства…

В августе 1918 большевики независимость Польши признали. В этот момент они признали бы даже независимость хвоста от его кошки. Еле дышали.

Однако когда в 1919 Кремль направил в Варшаву миссию из пары человек — миссию в Польше пристрелили. Там вообще не ждали ничего хорошего от любых русских. А эти — пытаются мутить воду и организовывать повсюду в мире свои еврейские советы — раз, они сейчас слабы, и самое время вернуть что можно от времен своего исторического могущества — два.

Брест, кстати — это Белоруссия, она советская, и она в союзе с Москвой. Поляки отщипывают что где могут.

В начале 1920 Пилсудский заключает договор с Петлюрой о совместных действиях против русских — и белых, и красных. И весной поляки начинают наступление на Украине. Вместе с самостийниками вышибают красных из Киева, идут вперед и на востоке, и на юго-востоке (это если из Польши смотреть).

В мае красные подтягивают фронты, приезжает Тухачевский, подходит Первая Конная Буденного, полякам вламывают по первое число и гонят до Варшавы. И пахнет новым красным освободительным походом в Европу.

Ну, потом «чудо на Висле», разгром красных, и поляки под это дело оттяпывают Западную Украину и Западную Белоруссию — что сами считают исконно польскими территориями. Ша — до 1939 года все тихо.

Но. В июле 1920 министр иностранных дел Великобритании лорд Керзон выкатил РСФСР и Польше ультиматум Запада: военные действия прекратить, войска развести по линии размежевания, установленной два года назад Советом Антанты.

Ленин согласился, но Пилсудский был против: поляки далеко вышли за эту границу, у них почти Одесса и огромные территории. Через неделю красные погнали поляков вон и отвергли ультиматум. Еще через три дня этот ультиматум приняли поляки, но было поздно — красные перли неудержимо и слушать не хотели.

Потом поляки погнали красных, и красные приняли ультиматум, но теперь знать его не хотела Польша.

Мир хохотал над дипломатией Керзона.

Он не вечно хохотал: в 1945 году польско-советская граница легла по той самой линии.

Итак. Итак. Итак.

Тут же после октябрьского переворота Каледин на Дону заявляет о верности прежнему правительству, и ряд генералов и офицерства спешит к нему: оформляется Белое сопротивление. Почти одновременно кое-кто из Временного правительства сбегает за границу и вскоре в Париже самопровозглашается Центр русских политиков, претендуя на права легитимного российского правительства в изгнании. Россия имела в Париже недвижимость, как то же здание посольства, имела деньги на счетах во французских банках, и вот этот Центр кое-как существует. Решающую часть времени его возглавляет Сазонов, бывший военный министр Временного правительства. Центр пытается координировать действия белых в России, но слушаются они его с переменным успехом. Европа это «правительство» официально не признает: потому что оно выступает за «единую и неделимую», категорически не признавая самостоятельность Польши, Финляндии, Эстонии и т. д., а Запад эти новые государства признал и тут же установил с ними отношения.

Через неделю после подписания Брестского мира собирается Совет Антанты и принимает решение по России: поскольку большевики заключили сепаратный мир с Германией и реально поддержали ее своими репарациями, что сильно затруднило действия Антанты на фронте, надо принять меры к «коррекции» политического курса России, чтоб она помогала закончить войну, а также нельзя допустить, чтобы огромные запасы военного снаряжения, поставленные союзниками, были переданы Сов. Россией немцам. Мягкая «интервенция» на Севере — для страховки.

М-да, а развал Российской Империи начался сразу после Февральской революции, и «Декларация прав народов России» закрепила хлынувший парад суверенитетов, и Украина стала отпадать сразу. А уже летом 1918, при гетмане Скоропадском, независимость Украинской Республики была признана тридцатью государствами; так что большевикам пришлось путем революций и махинаций решать позднее украинскую проблему.

А сразу после Октября большевики стали ударными темпами вводить экстремально-утопический коммунизм методом военно-однопартийной диктатуры и жестоких репрессий. Экспроприация вкладов и ценностей у населения, запрет частной торговли, запрет продажи недвижимости, запрет всех газет других партий, запрет самих этих партий, поголовные принудительные работы для представителей «непролетарских классов», государственное распределение всего жизненно необходимого. Встала экономика, грянул голод, побежал народ из городов, всеобщий саботаж подавлялся маузерами ЧК.

Казаки — донские, кубанские, терские, уральские — вскоре выступили против Советской власти, не желая сдавать за спасибо хлеб и создавать коммуны под управлением комбедов и комиссаров. Но и белых казаки недолюбливали — баре, интеллигенты, чуждые интересы. Казаки хотели воли себе и были сами себе власть. И хотели отделиться, а белые были против их отделения от «единой и неделимой». Пикантно — казаки принимали помощь немцев, чтоб быть отдельными от белых. А белые принимали и просили помощь Антанты — т. е. врагов Германии. Казаки бывали в союзе с белыми, бывали сами по себе, реже и частично бывали с красными.

Польское государство было создано под немецким покровительством на российской части Польши, оккупированной Германией и Австро-Венгрией. И в 1917 было признано мировым сообществом, а дальше молодая Польша пыталась отхватить себе что могла из белорусских, литовских и украинских земель, когда соотношение сил позволяло, а большевики, в свою очередь, пытались прибрать Польшу к рукам, когда сила представлялась на их стороне, и действия шли с переменным успехом.

В мае 1918 Чехословацкий легион не дал себя разоружить и захватил по пути следования станции от Самары до Владивостока. В это время Антанта уже обещала чехам, что после победы над Австро-Венгрией чехи получат свою государственность, и представитель чехов при Антанте, будущий премьер Масарик, изъявил согласие: Чехословацкий легион, в рамках действий Антанты, пока способствует чем может, чтоб Россия продолжила войну с немцами. Т. е. обиженный Кремлем легион выступил как бы на стороне Антанты, а той требовалась такая русская власть, чтоб продолжила войну. Но признала отделившиеся от России государства! Посему Антанта объявила Владивосток, через который должны были валить из России чехи, свободным городом-портом. И для поддержания этого статуса высадила там американскую бригаду, плюс радостно хлынули японцы — два стрелковых корпуса.

Под эту лавочку раздался «мятеж левых эсеров». Кроме эсеров, были еще «левые коммунисты», но об этом позднее стало не принято вспоминать. Это еще в марте многие вопили, что Брестский мир дает только вред: сами должны помогать немцам выгребать свое добро в Германию, сами следить, чтоб народ и армия немцев не били, малочисленные немецкие части, оставленные на гигантских оккупированных территориях, мы бы поколотили, и Мировой Революции наносим страшный вред, идя на соглашение с империалистическими правительствами против интересов пролетариата. Даже Дзержинский хотел свержения Ленина, но, как профессиональный партиец, признавал, что партия и Сов. Власть такого раскола движения не перенесут и рухнут.

В результате «мятежа» на место убитого Мирбаха был поставлен послом Гельферих. А кем он до того был? Имперским статс-советником по финансам. Это он подписывал все документы на поставку денег Имперским банком через посредников большевикам. Парень был в теме. Через него и попросили, чтоб немцы заняли Петроград. Прост расчет! Германия проиграет войну — и уйдет! А если белые под покровительством Антанты займут Питер — хрен их оттуда выковыряешь! М-да. Немцы отказались.

Потому Троцкий и приказал Мурманскому Совету хлебом-солью встречать и звать англичан: пусть немцы двинутся им навстречу, оберегая дружественное правление большевиков!

А в Закавказье этот номер прошел на ура. Пригласили турок. И 31 июля 1918 турецкая армия вышибла из Баку мусаватистов с англичанами, которые за два месяца до этого свергли Бакинскую коммуну и посадили комиссаров за решетку. Турки-то через год все равно ушли, а националы с инглезами получили кукиш, и Закавказье стало красным вновь и оченно надолго. Вот за то революционный социалистический суд Закаспийской Советской Республики 26 комиссаров к смерти-то и приговорил: за измену родине, пригласили врагов для оккупации, чтоб других врагов уничтожить.

А когда к декабрю 1918 немцы ушли восвояси — красные двинулись на Запад вслед за ними, устанавливать не столько советскую власть, сколько диктатуру РСДРП(б). Вот тогда Англия, уже признавшая Эстонию и Латвию, огнем корабельной артиллерии помолотила по наступающим красным частям, и поставила снаряжение местным армиям, и отодвинули прибалты границы на их места. М-да. Те границы Москва полугодом ранее сама признала и договора подписала… но то было при немецкой силе.

И радостные белые двинули от Прибалтики брать Питер, и хрен взяли. Потому что вот в русские внутренние распри Англия лезть не хотела, а прибалты белых в гробу видали, поскольку белые открыто декларировали, что вернут всех бывших подданных в лоно «единой и неделимой». Еще не забыли про «Центр русских политиков в Париже»?

Вот эти дармоеды и идиоты из безопасного далека и задвигали гордую идею неделимости, чем немало способствовали провалу белой идеи.

Итак, на Севере — Мурманск и Архангельск — был генерал Миллер. От Прибалтики шел, как мог, генерал Юденич. На западе окопался и подбирал под себя что мог Пилсудский, бывший свой брат социалист-революционер, а ныне начальник Польши. На Украине шли свои безумства батьков и Петлюры. С Дона и Кубани — Южный фронт — напирал Деникин с Врангелем и прочими, там был основной очаг действий. А по Уралу и до самого Тихого океана была колчаковская Сибирь.

Меж этих очагов действия зияли огромные дыры в сотни километров. Ходили поезда и жили посильно люди, мечтая укрыться от этой жуткой напасти и как-то прожить.

А Туркестан, то бишь вся Русская Средняя Азия, реально отвалился еще летом 1917, и все эти баи, ханы и эмиры в гробу видали разборки проклятых неверных. Русских там было просто очень мало, и Туркестанский фронт зиял вдали меж деникинским и колчаковским, и с ним надо было разбираться в свой черед, потому что для большевиков чужих земель нет.

Мировая Революция полыхала в головах — и загоралась земля на едином глобусе. Восстание кильских моряков, марши спартаковской партии немецких коммунистов, Баварская красная республика, Венгерская Советская Республика, красные эстонцы и красные латыши, добровольное присоединение Белорусской Советской республики и Литовской Советской республики. Советское Закавказье, Персидская Советская Республика, Монгольская Советская Республика!!! Возникли компартии в Китае и Японии!!! А социалист Муссолини ведет марш рабочих и крестьян на Рим и сегодня-завтра возьмет власть! Дорогие мои, это же было время…

Что ни колупни — а там тайная замочная скважина под золотой ключик. То президент США Вильсон зовет белых, красных и прочих сесть за стол переговоров на Принцевых островах, и большевики ужасно согласны, а белые полагают — начало 1919 — что завтра вся Россия и так под ними будет. То после ссылки Ленина в Горки в начале сентября 1918 (Свердлов продавил через ЦК решение — лечиться дорогому Ильичу после ранения! И не сметь шоферу возить его в Москву! Пусть с бумагами на даче работает!) — Дзержинский назавтра исчез. Обыскались — нигде нет железного Феликса! И вернулся он, как призрак, в свой кабинет назавтра после окончания Ленинской ссылки, через полтора месяца, уже ноябрь 1918. Феликс Эдмундович, да где же вы были?! Где-где. В Швейцарии… Как, зачем, почему, родина в опасности!!! А у меня жена там лечится, знаете, проведывал ее. Супербоевик «Красные скорпионы», ага.

Вот в этом огненном кольце, в этой крепчайшей эссенции абсурда, жестокости и героизма и происходило величайшее действо во всей Мировой Истории.

К марту 1921 года Гражданская война была в принципе закончена. Независимость Польши и Прибалтики зафиксирована. Закавказье советизировано. Белые разбиты и изгнаны везде. На Дальнем Востоке — последние шевеления. С Белоруссией и Украиной — одна страна.

А нет мира под березами. На тамбовщине идет широчайшая партизанская война — с кем? — со своими крестьянами: «антоновщина». И тут! — в Кронштадте восстают балтийские моряки, краса и гордость революции! И требуют: кончать эту страшную диктатуру, вернуть советам роль свободных органов самоуправления, перестать грабить крестьян и помыкать народом. В таком духе.

Да не в моряках дело. Страшнее другое. Началось это с широких рабочих выступлений в Петрограде! Не хотят больше пролетарии этого военного коммунизма, этого террора, всех благ по скупым карточкам и полного же бесправия и беспредела власти. Свобод хотят!

Нехорошее сочетание. Крестьяне, рабочие в рабочем сердце страны, и вооруженные силы в колыбели.

Первое. Верхушка большевиков лучше всех в мире знает, как легко можно сделать переворот, если есть вооруженная кучка и опора на активную часть низовых масс во всех слоях. Положение реально неустойчивое. Армия велика, да, террором страх наведен, да, — но страна истощена, экономика разрушена, сельское хозяйство в полном упадке. А если вдруг возникнет демократическое правительство, проклятый Запад может снова прислать миротворцев и гнать повстанцам оружие, снаряжение и пищу. А матрос, крестьянин, рабочий, это тебе не демократические интеллигенты. Бить будут жестоко и давить свои цели без долгих речей.

Второе. Так может, мы все-таки совсем не то делаем?… Ну, Мировая революция пока не прошла. Но реально — свой же народ ну никак не хочет принимать эту политику в ее реальном воплощении.

И Ленин продавливает НЭП. В эти самые дни. Сразу после этих самых событий. Преодолевая сопротивление большой части ЦК. Ленин не знает сомнений в себе. Ленину всегда ведома истина, и он пойдет один против всех — если возможна победа. А если невозможна — будет лавировать в союзе со всеми краткими попутчиками по очереди, пока не спихнет их за борт на очередных поворотах — и все равно зигзагами достигнет своего.

Отмена сплошной распределительно-карточной системы. Отмена полной монополии на торговлю. Можно продавать плоды труда своего. Все, сделанное тобой и оставшееся после уплаты налога — твоя священная собственность. Сей, жни, продавай, богатей, твое дело. Открывай свою лавочку или мастерскую. Плати налог, плати зарплату не ниже определенной законом своим работягам — и производи, и наживайся.

За год воспряла страна из голой нищеты!

Все-таки крестьяне, рабочие, эсеры с анархистами, демократы с интеллектуалами — хоть частично, да выиграли Гражданскую войну у ортодоксальных большевиков. Ну не смогли жить, как рабы-солдаты в одной огромной казарме. Ну отвоевали себе часть тех прав, за которые боролись — и которые у них так ловко, так демагогически, так жестоко отбирали: отбирали право людей жить так, как они хотят по своему разумению.

Гражданская война закончилась известным компромиссом. Большевики сделали тоже шаг-другой навстречу оппонентам, пойдя на часть их условий.

И тогда Гражданская война кончилась.

Потому что рука оставалась тверда, и дух беспощаден.

Ведь их было поначалу так мало, они были так невлиятельны.

Первое. Про них. Они были гениальные политики. Они ошибались, пороли ерунду, проявляли наивность и безграмотность в экономике и политике. Но. Они ничего не боялись и не знали никаких ограничений. Была величайшая мечта в истории человечества, которая пахла ошеломительной реальностью: Мировая Революция. Вечное счастье для всех трудящихся, обездоленных тысячелетиями.

В безграничном стремлении к величайшей и благородной справедливости они стали самыми страшными преступниками в истории. Моря крови воспринимались как необходимая дань счастью. Их панически боялись после террора.

Они сумели заставить работать на себя кадровое офицерство, мобилизовать в армию крестьянство. Они продавали любые национальные ценности. Только выжить и победить.

В практической политике они были абсолютно беспринципны, абсолютно всеядны и прагматичны. Принцип был один: победа. А там разберемся.

Революция и диктатура позволяли брать подходящих людей с самого низа и возносить их на любые высшие должности, минуя все промежуточные ступени карьеры. Энергия молодых талантов шла в дело, а не в карьеру. И — они не боялись подсидок и конкурентов: в любой миг безо всякого суда можно расстрелять кого угодно.

И за три года войны вышли наверх плеяды и созвездия талантов. Не надо смеяться над их малой образованностью и туповатостью. Они проявили свой талант в главном: в умении выполнять нужную задачу при самых трудных условиях. Через 20 лет многие из них были раболепными идиотами. Но на тот момент — это были отборные кадры: кузнецы победы.

И. Большевики мгновенно и сплеча разрубали все гордиевы узлы момента. Вопросы земли и заводов, свободы печати и торговли, международных союзов и партийных расколов — решались мигом, и выполнялись те решения под страхом расстрела в кратчайшие сроки, которые без расстрела были бы нереальны. Тупы? — но старались!!!

Это все — второе, третье и четвертое.

Последнее. Вспомните названия той эпохи. «Ревком», «Реввоенсовет», «командарм», «нарком». Зря смеялись над «революционным новоязом», хотя идиотские аббревиатуры по любому поводу бывали безусловно нелепы. Да главные были круты и звучны! А в языке стихийно отражается энергетика носителей этого языка — народа, социальной группы.

Объективно — большевики привели Россию к большему могуществу, чем это сделал кто бы то ни было другой. Могущество — есть объективная цель государства как системы. Но… это уже за пределами данной книги… Большевики — были орудием и олицетворением объективного хода истории.

А что СССР рухнул? Всё в мире рушится, пройдя пик своего могущества…

Теперь про белых. Благородных рыцарей движения за все святое. Про их союзников интеллигентов и демократов разных мастей.

Первое. Хорошую вещь Учредительным собранием не назовут. Что-то в этом словосочетании от зала с рядами канцелярских стульев, от лысин с очками, от бухгалтерских лиц и учительского тона, от воды с мухами в графине, тухлом на выцветшем зеленом столе президиума. Упадок энергетики всегда отражен в вербальном отражении предмета.

Второе. У них не хватило сочетания ума с решимостью признать независимость отпавших национальных регионов — как сделали большевики. В результате борьбы «за единую и неделимую» белые получили врагов в лице всех националов. А красные часто — друзей.

Третье. У белых не хватило сочетания ума с решимостью определить главные для народа проблемы: землю — делим меж крестьян? Они это откладывали до своей победы и решения Учредительного собрания.

Так на фиг они были народу нужны?

Четвертое. Генералы соперничали между собой в славе и положении — кто более начальник, за кем будет больше заслуг. В результате сорокалетние таланты, которые у большевиков бы победно командовали фронтами или всеми Вооруженными силами — Слащев, Врангель, Каппель — гнобились ревнивым начальством. А перескочить их голову было нельзя: субординация, дисциплина, честь мундира. Они воевали — в определенных для них и ограниченных рамках, а стратегией ведали бездарности вроде Деникина, который устраивал окружение своей мягкостью, или истерики вроде Колчака, который хотел категоричностью возместить недостаток организационных способностей.

Пятое. Они профукали все возможности для переговоров с большевиками. Антанта их просто носом тыкала: ребята, договаривайтесь, хватит убивать друг друга. Фиг. Ниже достоинства.

Шестое. Они не сумели привести воедино всех врагов большевизма — всех демократов, конституционалистов, народных вождей, тянущих в разные стороны.

Седьмое. Они не сумели договориться даже с казачеством — ярой и самой боеспособной силой Гражданской войны. Им требовалось лишь признать независимость ряда областей Казачьего войска, их государственность. И вместе воевать против большевиков, грабящих земледельца и разрушающих традиционный уклад жизни, святыни веры. Не не, единая и неделимая! И казаки вертали в сторону. То воевали бок о бок с белыми, то уходили домой, то расслаивались на белых и красных казаков.

Восьмое. И цели у них не было. Они хотели «сделать все, как было раньше». А потом — собрать Учредительное собрание, и оно решит справедливую и законную жизнь.

Увы. Российская Империя распалась в стадии дегенерации. В этой стадии посредственности олицетворяют собой сущность отмирающего социума.

Они не могли не проиграть. Выигрыш определяется не военными целями, а политической стратегией. Политическая стратегия белых — образованных, воспитанных, патриотичных и умных людей! — их политическая стратегия была стратегией малограмотных недоумков. Поистине многознание уму не научает. Да вообще у них не было никакой стратегии — а клочковатое сопротивление на местах.

Мощному позитиву и мощному террору красных белые не противопоставили ни того, ни другого. Ага — томно выпить-закусить в дорогом изящном ресторане средь заснеженного бульвара родной столицы. Романсы. Цветы эмиграции. Официант, еще горчицы.

…Когда же наконец мы, наследники и тех и других, примирим между собой их память. Все хотели как лучше…

Эта книга имеет много недостатков. Она написана по одной-единственной причине. Очень хотелось такую книгу прочитать. Но ее не существовало. Объемной объективной литературы о Великой Гражданской войне у нас не было. Пусть каждый сделает что может.

В нашей памяти, в нашей культуре, в нашем главном — она не избывается никогда — Великая Гражданская война.