Грань. Выбор, которого нет

Глава 14

Благодарность — память сердца.

Французская пословица

В гримерку возвращаться не стала. Пион был рядом, а потеряют меня цирковые или нет, стало совершенно безразлично. Сил хватило только на то чтобы сменить слишком приметный наряд, хотя даже это я, кажется, делала на автомате, по заранее налаженному алгоритму. Я запуталась и устала, морально вымоталась. Даже мысль о том, что меня пытались убить, не особо волновала, и в целом я стала относиться ко всему с долей апатии. Очень большой долей.

Я брела по городу, бездумно глядя как окрашивается розовым горизонт, как первые лучи восходящего солнца играют бликами на крышах, окнах, стенах домов. Под ногами мелькали серые булыжники мостовой, я петляла по улочкам, пока одна из них не вывела меня к храму.

И вот смотрю на это стройное светлое здание с множеством разноцветных куполов и окон, похожее от этого на карамельную мечту ребенка, и хочется хотя бы мысленно взвыть: "Вселенная, за что? Я ведь просто хочу быть рядом с любимыми людьми и не бояться, что они в один миг исчезнут! Разве я многого прошу?"

Верно говорят, что небо свидетель взглядов… Взглядов одиноких, отчаявшихся и взглядов счастливых. Но от этого оно не перестает быть молчаливым. Вот и я так и не дождалась ответов. Придется поискать их в другом, более земном месте.

В только-только распахивающем ото сна веки и ставни Шалтаре, я единственная стояла у подножия храмовой лестницы, поднималась по широким каменным ступеням с надеждой и страхом ожидая вердикта. Двери приветливо распахнулись, словно в этот ранний час с нетерпением ждали именно меня, и я прошла внутрь.

Высокие своды, светлые стены, колонны. Он один в один напоминал храм в предыдущем городке, названия которого я даже не помнила. Те же четыре постамента и площадка в центре, тот же, появившейся из ниоткуда, жрец.

Он ничего не говорил и не спрашивал, просто в какой-то момент остановился рядом, протягивая руки к скрипке, которую я так и продолжала держать все это время. Неужели все настолько очевидно? Поймала в стекле свое отражение: растрепанные волосы, заплаканное лицо, красные глаза, какое-то невнятное мятое платье. Выглядела я неважно, но хотя бы смогла это осознать. Так что не все еще потеряно. Мыслю — значит существую… Протянула скрипку жрецу и замерла, наблюдая за каждым его движением.

Вот он обходит зал по кругу, бормоча какие-то слова, вспыхивают постаменты, скрипка оказывается в кругу, почти как тогда, когда я играла.

— Я хочу помочь. — неожиданно шепчет мне на ухо саламандра и спрыгивает с плеча.

Пытаюсь сделать шаг за ней, но жрец меня останавливает, вместе со мной наблюдая, как Добби устраивается на постаменте огня. Пламя вспыхивает в разы сильнее, скручивается спиралью поглощая скрипку, но в этот раз нет ни страха, ни черно-красного пепла. Чистые белые искры рассыпаются в стороны, просто растворяясь в воздухе, а стоит пламени утихнуть, на площадке уже ничего нет.

— Я впервые вижу, чтобы такая честь была оказана затерявшийся душе. — жрец сложил ладони в треугольник, жест стихии огня и поклонился спрыгнувшей на выложенный мрамором пол саламандре, которая все ещё переливалась огненными всполохами.

Та молчаливо кивнула в ответ, шествуя ко мне походкой королевы.

— Знаю, я необразованная недоведьма. — покаянно опустилась рядом, чтобы ей было удобнее забираться. — Но, может, объяснишь, что это было?

— Илур отдал все силы поглощая проклятье, я поделилась своими, чтобы он мог переродиться без столетий ожидания.

— Спасибо, Добби.

— Спасибо-спасибо. — она хитро улыбнулась, мигом преображаясь из величественного и таинственного фамильяра в забавную Добби — Знай, ближайшие лет десять тебе категорически запрещено умирать! Совсем не хочу как он скитаться по Грани столетиями. И ещё с тебя тортик. Хотя нет, лучше торт, тортище! Я зверски устала, между прочим. Не думала, что быть героем такая трудная работёнка…

Как всё-таки быстро она переключается. Жаль, люди так не умеют. Но уже утро… Пора возвращаться, а значит — найти место для переноса.

Двери храма остались за спиной, забирая с собой часть тех тревог и печалей, что накопились в моей душе за последнее время. Проводив взглядом, показавшееся из-за крыш солнце, стала искать неприметный переулок, но не успела сделать и шага в сторону, как вновь остановилась.

В шаге от меня на ступенях сидела вчерашняя старуха-гадалка Яана. Услышав меня, она словно очнулась, обернувшись и впиваясь в мое лицо внимательным лучащимся медовым светом взглядом.

— Ну, здравствуй — вспоминая нашу прошлую беседу, я с непониманием и опаской посмотрела по сторонам, а между тем она продолжала говорить.

— Я тебя уже заждалась. Иди за мной и ничего не бойся. Здесь нет твоих врагов, а я могу, точнее должна, дать ответы на твои вопросы.

Не знаю, почему я ей поверила. Потому ли, что она предупредила о яде, или просто было в ней что-то такое особенное, например светящееся золотом поле вокруг ее фигуры, но у меня не возникло даже мысли отказаться. Мы прошли несколько десятков метров, огибая дома и приближаясь разноцветным шатрам на одной из многочисленных площадей, что располагались в центре города. Редкие прохожие не обращали на нас внимания, артисты отсыпались после ночных гуляний, поэтому совсем скоро мы остановились у небольшого белого шатра. Старуха с удивительной лёгкостью и даже грацией откинула полог, проскальзывая внутрь и с нестарческой силой затягивая меня вслед за собой.

Стоило тяжёлой ткани сойтись за моей спиной, как по всему шатру пробежала золотистая рябь. Скорченная фигура распрямилась, сбрасывая плащ, вот только назвать ее старухой теперь было проблематично. Сколько ей? Двадцать, двадцать пять? За какие-то секунды дряхлая кожа и морщины разгладились, спина выпрямилась и передо мной стояла молодая красавица. Единственное, что оставалось от ее прежнего облика это абсолютно седые волосы и удивительно яркие знакомые янтарно-медовые глаза.

Не обращая внимания на мой ступор, девушка заговорила, словно ничего странного и не произошло.

— Вот теперь можно и поговорить! Чай будешь? — она вопросительно посмотрела на меня, подхватив с маленького столика чайник. — Вина, прости, не предлагаю, не держу. Меня и без этого кошмары замучили.

— Кто вы?

— Можно на «ты». Все же почти родственники, будущие.

— Как это «будущие» и «почти»? — я все меньше и меньше понимала, что происходит.

— Ну, младший брат моего будущего мужа женится на сестре лучшего друга твоего мужа, тоже будущего, разумеется. Так что мы почти родственницы.

— Что? — нет серьезно, что за бред? — Ты серьезно?

— Ну да, я сама их поженю! Красивая пара, глупая, правда… Все влюбленные становятся глупцами, но это поправимо. Я ведь буду рядом.

— Ты сумасшедшая?

— Она видящая. — неожиданно шикнула на меня Добби. — Жрица богини судьбы.

— Твоя саламандра права. И если тебе будет спокойнее от этого, я не могу врать, дар не позволяет. — Она спокойно разливала по маленьким фарфоровым чашкам напиток, словно подобные беседы и вправду в порядке вещей. — Хотя недоговаривать это не мешает, но сейчас о другом. Меня зовут Тьяна. То, какой ты видишь меня сейчас, это мой настоящий облик, но для всех вокруг я просто старушка-гадалка Яана, ну и иногда ее внучка Тати. Кстати, в этом я надеюсь на твое молчание. — она присела на ковер, приглашая меня устраиваться рядом. — Присаживайся. Разговор будет долгий и тяжёлый.

Я расположилась напротив. Какое-то время Тьяна просто смотрела на меня, смотрела так, что я не могла отвести взгляда. Она словно была где-то далеко, взгляд стал отрешенным, и мне не осталось ничего другого кроме как ждать. Наконец она очнулась, и все также не отводя взгляда, заговорила.

— Я не могу сказать тебе всего. Это твой путь, ты должна его пройти, иначе ничего не выйдет. — она взяла меня за руки — Просто знай… Иногда то, чего мы хотим и то, что нам действительно нужно — это совершенно разные вещи. Тебе нельзя возвращаться к отряду сейчас. И друзьям, и врагам ты нужна живой, но есть ещё третий, предатель, и вот он хочет твоей смерти.

— Но если среди группы (ведь других знакомых у меня и не было особо) предатель я тем более должна вернуться! Там остался мой брат. И ты сама говорила, что Приоту можно верить.

— Ему верить можно, а вот возвращаться нельзя. Я понимаю это трудно понять и принять. Но я чётко вижу, что если ты сейчас вернёшься, и ты и Тит, вы оба погибнете. А, если повременить, то он точно будет жить.

— А я?

— Ты в тумане. Так бывает, когда будущее слишком изменчиво и слишком много вариаций.

— И что мне делать?

— Слушай ее. — проговорила Добби на этот раз мысленно. — Мне рассказывали про таких, как она, и поверь ТАКАЯ помощь дорогого стоит.

— Если ты все «видишь», почему не предупредила о нападении?

— Тогда погибла бы ты… Я знаю, это трудно понять, но иногда приходится делать выбор. Мы отправляемся в столицу. Ты можешь ехать с нами. Может все и наладится, и я увижу ещё какую-нибудь подсказку.

— И что изменится за это время?

— Кто знает… Все зависит от тебя.

— Мне нужно подумать.

— Конечно, пойдем, я проведу тебя в свой фургон. Там тебя никто не побеспокоит.

В глубоком кресле, стоящем в самом темном углу из ниоткуда появилась сгорбленная фигура старухи. Сама же Тьяна отставила чашки, поднимаясь и словно растворяясь в воздухе. Так бывает, когда смотришь на что-то через дымку костра… А в следующий миг на ее месте уже стояла девчушка лет десяти с кудрявыми светлыми волосами.

— Как ты это делаешь?

— Иллюзии, мой второй дар. Не волнуйся, здесь близко. Как раз успеешь связаться с братом, а то он волнуется, да и Приот собирается в дорогу.

— Откуда ты это знаешь? Все эти мелочи, все события… Как это вообще можно вытерпеть?

— С трудом — Тьяна замерла, посмотрев на меня тяжёлым взглядом, который совершенно не сочетался с детской внешностью. — В какой-то момент я даже думала, что сойду с ума, но все не так плохо. Я учусь. Учусь выделять главное и закрываться от лишнего. Удается не всегда, к сожалению… — она слегка вымученно улыбнулась и продолжила путь.

Записку я писала, кажется, целую вечность. Я начинала, зачеркивала, переписывала с начала. Писать о нападении и предателе? А вдруг это как-то спровоцирует того на действия и я поставлю Тита под угрозу. Может пусть все и правду идёт, как идёт? Пусть Тит останется с Приотом, а в столице я его заберу? Но этот предатель, он ведь знает, что я была с цирковыми… Если захочет, он быстро меня вычислит, а значит оставаться с ними тоже нельзя. Как все запутано!

Я решила, что слова Тьяны буду рассматривать как константу, точку опоры в окружающем хаосе, но даже это не слишком помогало в поиске решения. Должен же быть другой вариант. Не хочу бросать Тита…

Я сидела на узкой кушетке в маленьком деревянном фургоне, гладила своего пушистого защитника, пытаясь разобраться в мыслях. А между тем идея возникла у Добби.

— Что ты мучаешься. Давай его просто украдем и сбежим. У тебя ведь уже есть опыт.

— Тебе лишь бы что-нибудь украсть. Хотя… Формально мы ведь не вернёмся, а значит, риски минимальны. Тьяна ведь ничего не говорила о том, что Тита нельзя забрать! Ты гениальна!

— То-то же. Так что, крадем? — довольно сощурилась Добби.

— Не крадем, а похищаем. — сказала поражаясь то ли себе, то ли ситуации. — Дожили. Похищаю собственного брата у того, с кого взяла клятву о нем позаботиться.

— Думаю, они решат, что ты сошла с ума. Оставим записку?

— Определенно. — ответила я на обе ее реплики.

Приот был недоволен. Время шло к полудню, а Маска так и не появилась.

Все шло не по плану, и это раздражало. Ар Ториса убили прямо у них под носом, обрывая только было появившуюся ниточку, Наурх задерживается в столице после переноса захваченных в подземелье сторожей. Симит и Сиона только оправившись от недавнего магического истощения, снова сидят около детей, которых по-хорошему стоило бы доставить в лекарню… И все это лишь подтверждало извечную истину: «Нет ничего страшнее ожидания».

— Гарт, Диваль с Элионом еще не возвращались? — спросил он некроманта, отходя от окна.

— Напиваются в ближайшем трактире, после вечернего провала.

— Провал… Безднова пропасть! Как, скажи, можно было это допустить?

— Смерть ар Ториса или пьянку?

— Убийство а не смерть. Убийство!

— А как я должен был остановить проклятую метку? Я все-таки некромант, а не эксперт черной магии.

— Да знаю я…

Какое-то время мужчины молчали, каждый думая о своем, но вот, несмотря на вечно угрюмое лицо, в общем-то, молодой маг, подошел к окну.

— Что-то не спешит наша таинственная Маска с визитом… — проговорил он задумчиво глядя на уходящую к морю дорогу.

— И стажёр куда-то запропастился. Найди его, и этих груховых пьяниц тоже. Не хватало еще потом, за них объясняться перед Витором. И так проблем хватает…

Некромант на это только кивнул, скрываясь за дверью. Приот же взглянул в последний раз на пустой двор и тут же резко отвернулся.

— Проверю, пожалуй, как там мальчишка. Не нравятся мне такие задержки… — прозвучало в тишине.

Учитывая события прошедших суток, нет ничего удивительного в том, что в комнату к Титу он поднимался в довольно угрюмом настроении. Более того это было довольно предсказуемо. Открыв же дверь, Приот окончательно осознал, что это явно не его день. Тита в комнате не было! Как и в целом доме, и во дворе! Зато на столе лежала записка со знакомым мелким почерком.

" Не ищите нас, я приду сама, как только появится возможность. Маска"