Гребень Дяди Нэнси

Глава 12. Прохор

Пользователь: proshka731Тип аккаунта: премиальныйВремя начала сеанса: 22:57Прогноз: Доверие никуда не годитсяБазовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: БУГИВУГИФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ГОЛУБОЙКонтроль: ГОЛУБОЙСталкинг: ЖЕЛТЫЙСияние: ОРАНЖЕВЫЙИндульгирование: ЗЕЛЕНЫЙДополнительно: Пакет «Неограниченный кредит» Пространство «КОСМИЧЕСКИЕ ЯЙЦА»: КРАСНЫЙПространство «ВЕСТЕРН-ОПЕРА» Пространство «БЕШЕНЫЙ МАРШ» Командный пакт первого типа с ostap_drew

Дверь за Остапом захлопнулась. Прохор несколько секунд осознавал, что произошло, потом кинулся на крыльцо, но замер, не донеся ладонь до дверной ручки буквально на пару сантиметров. «Это была бы очень тупая смерть сейчас, — подумал он и неспешно спустился к клумбе. — Зато теперь я знаю, кто там внутри. Кстати, вроде как слово „кружевница“ я слышал совсем недавно…»

Прохор еще раз внимательно осмотрел дом, запоминая детали для поиска обратной дороги и вернулся на Рю-де-Бурбон.

— Ты же не случайно исчезаешь в самые ответственные моменты, правда? — Прохор не видел Эдну, но точно знал, что она появилась за его плечом практически сразу, как он выбрался из-за кустов живой изгороди.

— Все так, мсье Прохор, то есть, белый господин, — ее голос звучал весело, кажется, она наконец-то смогла избавиться от раздражающих ноток нытья. — Приключения в ноктюрнете по большей части состоят из выбора, морального или этического. Моя инструкция предписывает максимально на решения игроков не влиять.

— А как же с предложениями заведений? Это разве не влияние на выбор? — Прохор оглянулся и подмигнул Эдне.

— Это совсем другое, — щеки Эдны порозовели. — В любом случае, это не я решаю. Когда вы вступаете в область лиминальности, я автоматически отключаюсь. Ну и иногда меня могут «забанить» старшие лоа по своему желанию.

— Что еще за лиминальность?

— Это… — Эдна задумалась. — Не уверена, что я сейчас правильно объясню, но как умею. В общем, это такие моменты, когда выбор уже сделан, но изменения еще не произошли. Точки возможного роста параметров.

— А, кажется, понял, — Прохор увидел скамейку и остановился. — Скажи, а ты как попала вообще в лоа?

— Вы правда хотите знать, мсье Прохор? — Эдна недоверчиво нахмурилась.

— Подписала договор кровью о неразглашении? — Прохор хохотнул и сел. Похлопал ладонью по скамейке рядом с собой. — Мне правда интересно. Я даже как-то спрашивал у какого-то из ваших лоа в чате поддержки, как к вам на работу устраиваются.

— Ну… Я увидела объявление об участии в медицинских исследованиях, — Эдна говорила медленно, будто тщательно подбирая слова. — Я вообще в таком редко участвую, но тут речь шла не о проверке препаратов, а о сомнологии. Ну, это когда тебе нужно спать с тысячей закрепленных на себе датчиков и присосок.

— Да-да, я знаю, что такое сомнология, — Прохор кивнул. Пока, вопреки опасениям Эдны, слушал он внимательно, и никакой насмешливости не проскакивало ни в выражении лица, ни в речи.

— В общем, там суть была в том, что им были нужны только строго определенные люди. Тестирование на старте показало, что я подхожу. Все длилось неделю, потом мне заплатили, а еще через неделю мне написала Дарина и предложила на них работать. Я тогда спросила, а с чего они вообще решили, что мне нужна работа. На что Дарина ответила, что если бы не была нужна, то зачем бы я бегала по медицинским экспериментам. В общем, я согласилась.

— А исследования проводили те же люди, что и ноктюрнет создавали?

— Не знаю, — Эдна нервно облизнула губы. — В процессе ничего похожего не было. Обычные сны.

— Ты одна попала из группы испытуемых на работу?

— Нет, еще Данил. Но его взяли в эйдетики, а не в поддержку.

— Эйдетики — это что-то из разработки?

— Ага. Это как бы материализаторы сюжетов и образов. Умеют убедительно спать на заказ, как у нас шутят, — Эдна принужденно засмеялась.

— То есть, они все время спят, а мы просто подключаемся к их снам, так что ли?

— Нет, конечно нет! — Эдна расправила платье на коленях. — Эйдетику достаточно один раз уснуть в сюжет, потом прибор снимает с его сна слепок, потом эта часть пространства тестируется, и если оказывается удачной, то ее подключают к ноктюрнету.

— То есть, ваши приборы могут записывать любые сны?

— Не любые, — Эдна мотнула головой. — Только эйдетиков. Сны обычных людей слишком… эээ… неконкретные.

— Я слышал, что они вроде как сумасшедшие все…

— Эйдетики? — Эдна поджала губы. — Необязательно, но они все странненькие, это точно. А где Остап? С ним что-то случилось?

— Это мне еще только предстоит выяснить, — Прохор вздохнул. — Кстати, не будет ли нарушением этой вашей лиминальности, если я спрошу, как можно снять проклятие с дома?

— Вообще каждое проклятие — это индивидуальная история, какого-то общего рецепта нет, — Эдна остановила Прохора, который хотел, было, возразить. — Но есть люди, которые могут подсказать направление, в котором двигаться. Это предсказатели и гадальщики. Правда, в последнее время в этой области появилось множество мошенников, найти настоящего — это уже большая удача.

— И где искать?

— Как и все на Рю-де-Бурбон — по вывескам, палаткам и просто на улице.

— Это игроки? В смысле, они белые?

— Не всегда игроки, бывают и боты.

— И среди ботов тоже могут встречаться мошенники? — Прохор удивленно вскинул брови.

— Запросто, — Эдна дернула плечом. — Некоторые боты ведут себя точно так же, как и живые люди. Они же у нас учатся. Вот и повторяют образ действий… Я правильно понимаю, что Остап оказался под действием проклятия, и теперь вам надо его снять?

— Что-то вроде того. Или она его уже сожрала.

— Кто?

— Ну, это самое проклятие. Кружевница или как ее там.

— Не слышала ничего про такое…

— Значит нам пора поднять задницы с этой скамейки и топать искать прорицателя, — Прохор поднялся. — Или пророка. На чем они тут у вас гадают? На таро?

— На оби, на доске Ифы или метают кости, — Эдна тоже встала, ее платье быстрым всполохом поменяло цвет с зеленого на красный. — Могу показать самый старый гадательный салон, это здесь рядом.

Прохор остановился на пороге и огляделся. Гадательный салон, в который привела его Эдна, был похож на лабиринт из тонких красных штор. Полупрозрачные полотнища делили большое помещение с низким потолком на крохотные клетушки, в каждой из которых сидел за столиком прорицатель. Схема получения услуги была простая — платишь на входе, бросая монетку в прорезь красного ящика, заходишь внутрь и тебя провожают в свободную кабинку. Выбрать пророка нельзя, посмотреть предварительно, кто именно тобой займется — тоже. Прохор хотел, было, высказать претензию, но потом подумал, что все равно не разбирается, кто в этом ремесле молодец, а кто шарлатан, и решил, что для начала пусть будет так. Он послушно направился за невысокой девочкой в громоздком головном уборе, перевитом нитками разноцветных бус, она провела его мимо множества кабинок, потом остановилась и указала на штору.

— Судя по всему, мне сюда, — сказал Прохор и откинул полог.

— Бонсуар, добрый мсье, — пророк оказался черным. Он был одет не то в пестрые шаровары, а не то просто в кусок ткани, накрученный вокруг бедер. На голом торсе — множество бус, целая связка. Волосы заплетены в длинные тонкие косички. В общем, довольно канонично для колдуна выглядел. Прохор сел на низенький стул перед его столиком.

— И тебе доброй ночи, я хочу…

— Нет-нет, ни слова больше, добрый мсье! — колдун подался вперед и приложил палец к губам Прохора. — Я все расскажу сам!

Гадальщик извлек из-под стола сосуд из засушенной тыквы и долго-долго его тряс. Потом резко перевернул и вывалил содержимое на стол перед Прохором. Часть мелких предметов разлетелась в стороны и попадало на пол. Часть оказалось за пределами нарисованного на столе круга. В середине же остались только четыре — подкова, птичий череп, пуговица и черная бусина. Прохор вопросительно посмотрел на колдуна. Тот жесто показал, что каждый из предметов в центре круга Прохор должен потрогать. Прохор по очереди коснулся всех четырех. Почувствовал покалывание в пальцах и даже заметил небольшое свечение.

— И что это должно значит? — спросил он.

— Это ответ на ваш настоящий вопрос! — важно проговорил гадальщик.

— А можно пояснительную бригаду? Мне нужно знать, как снять с дома проклятье!

— Вы можете только думать, что это ваш настоящий вопрос! — колдун надул щеки. — Загляните в себя, добрый мсье! И вы увидите, что вас по-настоящему волнует!

— Что-то мне подсказывает, черномазый, что ты шарлатан! — Прохор хмыкнул и встал. Меньше всего ему хотелось заниматься самостоятельной трактовкой валяющегося на столе хлама.

— Нет, добрый мсье! Я прорицатель в седьмом поколении! Вы просто не понимаете…

— Не понимаю, — Прохор брезгливо отцепил от своего запястья руку, которой гадальщик пытался его удержать.

— Чаевые, добрый мсье! Пожалуйста, у меня шестеро детей… — колдун схватил Прохора за лацкан левой рукой.

— Да отцепись ты! — Прохор отмахнулся, попытался отпрянуть назад, успел заметить, как в правой руке гадальщика тускло блеснуло лезвие.

Прохор посмотрел на обшарпанный сводчатый потолок Храма Возрождения и подумал: «Вот же мудак…»

— Давно не виделись, мсье Прохор, — раздался низкий насмешливый голос Барона Субботы. — Напоминаю процедуру, если вы вдруг успели забыть. Сейчас я начну бить в гонг, и если за десять ударов вы не сделаете ничего убедительного, то просто отправитесь спать без сновидений.

— Да-да, я помню, — Прохор сел и сорвал с большого пальца ноги бирку. На ней было написано «так себе будущее». Раздался первый удар гонга. Прохор осмотрелся. В Храме сегодня было многолюдно. Тела были свалены чуть ли не друг на друга.

Второй удар гонга.

Прохор быстро соскочил на пол и прошел вдоль нар, пытаясь найти Остапа.

Третий удар гонга.

Один из мертвых был черным. Прохор захихикал. Наверное, такое себе впечатление черному играть в ноктюрнет. Все тебя будут принимать за обслугу, никому даже в голову не придет, что ты игрок.

Четвертый удар гонга.

Остапа не было. Никого даже отдаленно похожего на Остапа.

Пятый удар гонга.

Прохор вернулся к своему месту, но ложиться не стал, так и остался стоять, разглядывая тощую фигуру в белом костюме, приплясывающую рядом с медным диском гонга.

Шестой удар гонга.

А что, если это на самом деле тоже человек? Какой-то же эйдетик его, получается, придумал…

Седьмой удар гонга.

Обида на глупую смерть внезапно отпустила. На самом деле, этот гадальщик очень вовремя его убил, все равно не было идей, что делать дальше. А в реальности сейчас он сможет…

Восьмой удар гонга.

…разобраться с темой проклятия гораздо эффективнее. Спросит в чате, например. Или с поддержкой пообщается.

Девятый удар гонга.

Интересно, что все-таки произошло с Остапом?

Десятый удар гонга.

Пользователь: proshka731

Тип аккаунта: премиальный

Время завершения сеанса: 04:36

Резюме: Раньше было лучше

Базовые сомнабулические характеристики

Точка сборки: БУГИВУГИ

Фокус: ЖЕЛТЫЙ

Текучесть: ГОЛУБОЙ

Контроль: ГОЛУБОЙ

Сталкинг: ЖЕЛТЫЙ

Сияние: ОРАНЖЕВЫЙ

Индульгирование: ЖЕЛТЫЙ

Системное сообщение:

Активировано неизвестное проклятие

Баги:

Студень

Дополнительно:

Пакет «Неограниченный кредит»

Пространство «КОСМИЧЕСКИЕ ЯЙЦА»: КРАСНЫЙ

Пространство «ВЕСТЕРН-ОПЕРА»

Пространство «БЕШЕНЫЙ МАРШ»

Командный пакт первого типа с ostap_drew

Прохор открыл глаза и потянулся. Посмотрел на часы. Электронное табло показывало 11:02.

— Ничего себе, я спать, — Прохор сел на кровати, потер глаза, зевнул. Потянулся за телефоном, глянул в мобильное приложение ноктюрнета. Особых изменений в статах ожидаемо не увидел. Не такой уж и активная ночь была… Кликнул по профилю Остапа. Удивленно нахмурился. Может, приложение глючит? Оно все-таки совсем недавнее, только тестируется… Но по его информации, сеанс Остапа все еще не закончился. Странно. Вроде он никогда не спит так долго.

Прохор нашел Остапа в контактах, кликнул на вызов. Длинные гудки, нет ответа, «оставьте сообщение после звукового сигнала». Стало как-то не по себе, остатки сонной истомы испарились, уступив место беспокойству.

Прохор быстро сбежал вниз, запустил кофеварку, глянул на шевелящего лапками паука в террариуме. Вроде с ним все было нормально. В инструкции написано, что кормятся эти твари раз в неделю, сегодня после обеда должны привезти его живой корм. И надо бы глянуть, не отозвался ли кто на объявление про отдам даром это чудовище, вдруг все-таки получится избавиться от этого питомца. Взял с сушилки полотенце, направился в душ.

Вторую чашку кофе Прохор взял с собой на рабочее место. Открыл ноут, зашел на сайт ноктюрнета, еще раз проверил профиль Остапа. Все было по-прежнему — система считала, что сеанс напарника продолжается. Прохор поморщился и почесал след от иглы на правой руке. Он все еще никуда не исчез и как будто даже не собирался заживать.

ЧАТ ПОДДЕРЖКИ

Лоа Кирилл

11:49

Доброе утро, чем могу быть полезен?

proshka731

11:50

Мой напарник не просыпается уже больше двенадцати часов. Это нормально вообще?

Лоа Кирилл

11:51

Секунду, я проверю… Да, все в порядке, его сеанс еще не завершен.

proshka731

11:53

Это вообще нормально? Он никогда так долго не спит. А если он вообще не проснется?

Лоа Кирилл

11:54

Не волнуйтесь, пожалуйста! На случай, если игроки слишком увлекаются игрой и злоупотребляют снотворным, в ноктюрнете есть система автоматического прерывания сеанса. Она срабатывает через сутки после начала.

proshka731

11:55

А что, бывали случаи, когда не вообще не просыпались?

Лоа Кирилл

11:56

Нет, но мы с самого начала предположили, что такое возможно. Излишний фанатизм и увлеченность некоторых людей для нас не внезапное открытие, вряд ли в этом смысле ноктюрнет отличается от других игр, в которых игроки способны залипать по много часов в ущерб себе. Так что реле безопасности мы запрограммировали сразу. Если волнуетесь, попробуйте ему позвонить, может быть, вам удастся его разбудить.

proshka731

11:57

Уже пробовал. Ладно, спасибо! Подожду, пока он сам проснется.

Прохор откинулся на спинку стула. «А может я зря переживаю, действительно? Вдруг эта Кружевница — и правда его мечта детства, и Остап сейчас пребывает в неге своих ванильных мечтаний? И они сидят у камина, держатся за руки, пьют горячий шоколад из кружки и шепчут друг другу на ухо всякие нежные глупости?»

Прохор слабо в это верил, но сделать сейчас все равно ничего не мог, так что решил пока заняться другими делами. Открыл почту. Ага, вот то письмо, которое он ждал.

«Привет, Прошка!

Короче, про этого твоего Рино Спайдера. Под этим псевдонимом писал некто Юрий Евгеньевич Нойсман 1967 года рождения, доцент кафедры археологии СпбГУ. Примерно год назад он съехал с катушек и сбежал из дома. Несколько месяцев он слонялся неизвестно где, потом его подобрали на вокзале Ярославля в сумеречном состоянии. Он уверял, что зовут его Корнелий Брюсов, на прошлое свое имя не отзывался. Месяц провел в психушке Ярославля, потом его опознали родственники и забрали домой. Потом он снова сбежал, устроил поджог в минералогическом музее. Когда его взяли, он снова представлялся другим именем, родственников опознавать отказывался, суд назначил психиатрическую экспертизу, его признали шизиком и отправили бессрочно в отделение принудительного лечения шестой психушки. Насколько я знаю, он и сейчас там. Судя по тому, что его статьи до сих пор выходят, этот жук как-то убедил персонал пускать его в интернет периодически. Уж не знаю, как именно он это сделал. Если хочешь подробностей, скину контакт врача, который легко поддается убеждениям и может даже устроить тебе свидание с этим твоим Спайдером.

Вот видишь, не такой уж это и секрет, как ты считал.

Не благодари, просто будешь должен.

Иван Доу».

Прохор допил кофе, перечитал сообщение еще раз. Если уж кому и можно доверить поиск информации, так это Ванятке. Они были знакомы чуть ли не с детского сада, и он всегда обладал способностью вынюхивать факты чуть ли не из воздуха. Прохор был уверен, что если спросить его сейчас, откуда он взял все эти данные, то он по каждому пункту сможет предоставить пруфы со сканами документов, газетные вырезки и чуть ли не блок-схему. И пофиг, что на все про все у него было двенадцать часов… Прохор почувствовал короткий укол зависти. Сам он никогда так не умел.

Телефон завибрировал сообщением. «Карташов Борис Леопольдович, ознакомиться с данными карточки — пятера, незарегистрированное свидание — десятка, поболтать по душам — от трех до десяти».

Прохор задумался и посмотрел в окно. Дождя не было, прогноз обещал неплохую погоду, можно было прогуляться. Кроме того, стало любопытно. Никогда раньше не случалось бывать в психушке.

Борис Леопольдович был совершенно не похож на психиатра. Во всяком случае, на такого, какими Прохор их себе представлял. Он был тощеньким, плюгавеньким, с пропитым лицом слесаря дяди Бори. Костюм сидел на нем как на деревенском дурачке, решившем пойти свататься к доярке тете Зине. Однако первую бумажку принял, не моргнув глазом и не изменившись в лице. Молча кивнул и мотнул головой, приглашая прохора следовать за собой.

Особо оглядывать было нечего — ремонт был небогатый, но сравнительно свежий, никакой особой ауры Прохор не чувствовал. Впрочем, он никогда и не отличался особой мнительностью… Каждый пролет боковой лестницы, по которой Борис Леопольдович вел прохора, был снабжен решетчатой дверью. Сейчас они все были открыты. Из персонала им за три этажа встретился только один дородный санитар, топтавшийся на площадке и торопливо спрятавший при виде врача сигарету. Доктор сделал вид, что не заметил санитара, санитар сделал вид, что не заметил доктора. Что ж, пока все логично. На третьем этаже Борис Леопольдович загремел связкой ключей, выбрал один и долго ковырялся им в замке. Наконец, дверь открылась, доктор пропустил Прохора, оглядел еще раз лестницу и примыкающий коридор, тоже вошел в каморку и прикрыл дверь.

— Чего изволите, молодой человек? — голос у врача тоже был… несоответствующий. Густой, бархатистый, как раз такой, каким, в представлении Прохора, и должен быть голос авторитетного врача. Если не смотреть на его обладателя, конечно.

— Меня интересует Юрий Евгеньевич Нойсман, — сказал Прохор.

— Хотите ознакомиться с его медкартой?

— Я все равно в этом ничего не понимаю, так что давайте вы мне что-нибудь расскажете… — Прохор смутился. Он на самом деле даже не представлял, о чем спрашивать. Приехал, просто чтобы что-нибудь сделать, не паря себе мозг тем, что там случилось с Остапом в Доме Синего Кружева. В такси по дороге он еще несколько раз проверил статус напарника, но он так и не изменился.

— Что-нибудь? Вы хотите знать его диагноз? Прогноз выздоровления? Или что?

— Нет-нет! — Прохор махнул рукой. — У меня появилась идея! Я знаю, что этот человек писал под псевдонимом Рино Спайдер в интернете. И что он до сих пор продолжает работать. Это и по его сайту видно, вчера вышла новая статья, и мой приятель с ним работает. И он лежит у вас здесь. Как такое возможно, если он пациент?

— Вы видели на двери объявление о том, что посещения закрыты до особого распоряжения?

— Ну да, видел…

— И меж тем, вы здесь. Хотя не пациент и не доктор. И не пытаетесь устроиться на работу. Я ответил на ваш вопрос?

— Не полностью, но в целом… А он вообще как, нормальный?

— Он не мой пациент, но я знаю, о ком вы спрашиваете. Большую часть времени он спит. Как правило, по восемнадцать-двадцать часов в сутки.

— На лекарствах?

— Нет, снотворное не входит в его схему лечения. Просыпается он то Юрием Нойсманом, то Корнелием Брюсовым. Сумасшедший в вашем понимании как раз второй. Он буянит, пытается вырваться и кого-то спасать, обещает сжечь стационар. Юрий человек серьезный и спокойный. Это именно он работает за ноутбуком.

— Это вообще… странно? Или нормально для вашего отделения?

— У нас, молодой человек, каждый случай уникален. Так что ответ на ваш вопрос и да, и нет.

— Вот еще что… Вы случайно не знаете, принимал ли он какое-нибудь участие в каких-нибудь сомнологических исследованиях?

— Вы о тех шарлатанах с фермского шоссе? — Борис Леопольдович брезгливо скривил губы. — Да, принимал. Можно сказать, был один из первых добровольцах. Я сам тогда чуть не купился на их радужные обещания, а получился один пшик.

Прохор хотел, было, начать убеждать доктора, что он не прав. Потому что ноктюрнет ну никак не подходил под определение «пшика». Но передумал и вместо этого спросил другое:

— Как вы думаете, это как-то повлияло на его… сознание?

— Я уверен, что да, но его лечащий врач со мной не согласен.

— Могу я с ним встретиться? — Прохор полез в нагрудный карман за портмоне, но доктор его остановил.

— Увы, сейчас он как раз спит, — Борис Леопольдович хмыкнул. — Очень соблазнительно, конечно, взять ваши деньги, переодеть санитаром и провести к палате, но разбудить вы его все равно не сможете. Просто постоите рядом. Так что…

— Понятно, — Прохор вздохнул. — Жаль. Скажите, а могу я вас попросить передать… Хотя нет. Давайте я лучше сам как-нибудь еще позвоню, когда мне захочется узнать про Нойсмана больше…

— Конечно, в любое время, — доктор кивнул и встал. — Давайте я вас провожу. Если кого-то встретим, то вы мой племянник, заезжал обед привезти, хорошо?

Пользователь: proshka731Тип аккаунта: премиальныйВремя начала сеанса: 22:36Резюме: Что такое «уйти по-французски»?Базовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: ТРИКСТЕРФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ГОЛУБОЙКонтроль: ГОЛУБОЙСталкинг: ЖЕЛТЫЙСияние: ОРАНЖЕВЫЙИндульгирование: ЖЕЛТЫЙДополнительно: Пакет «Неограниченный кредит» Пространство «КОСМИЧЕСКИЕ ЯЙЦА»: КРАСНЫЙПространство «ВЕСТЕРН-ОПЕРА» Пространство «БЕШЕНЫЙ МАРШ» Командный пакт первого типа с ostap_drew

— Я с таким режимом жаворонком стану… — Прохор пнул подкатившуюся к ногам жестяную банку. Она загромыхала по брусчатке Рю-де-Бурбон и остановилась рядом с красными балетками лоа Эдны. — Как ты оказываешься здесь в то же время, что и я? Ты в постели что ли живешь?

— Почти, мсье Прохор, — Эдна подняла банку и выбросила ее в обшарпанную мусорку, которая когда-то явно была скульптурной, но сейчас определить видовую принадлежность этого сомнительного произведения искусства не представлялось возможным. — Твое подключение к ноктюрнету занимает примерно семь минут, я получаю уведомление на чип в самом начале процесса, так что у меня есть время удобно устроиться.

— А если ты, например, по улице идешь, то заснешь прямо на ходу? — Прохора в этот раз забросило совсем рядом с «взрослым» сектором. И напротив опять был белоснежный дом с вывеской куаферной мадам Лаво.

— Нет, конечно, — Эдна засмеялась. — Чип просто позволяет мне моментально заснуть в тот момент, когда я решила, что пора засыпать. Если вы подключаетесь к ноктюрнету, а я где-то в неподходящем месте, то я просто быстро доберусь до подходящего. Где я могу безопасно заснуть.

— А выходные у тебя бывают? Ну в смысле, если ты, например, к стоматологу идешь, тебя кто-то подменит или я просто останусь без лоа поддержки в этот сеанс?

— На период обязательного сопровождения я просто не планирую визитов к стоматологу, — Эдна тоже посмотрела на белый особняк. — А в обычном режиме у меня просто график дежурства в ноктюрнете. В смысле — четкий режим, когда я точно должна спать. И тогда да, я могу подменить лоа сопровождения, у которого случился форс-мажор. Как и меня подменит другой дежурный, если у меня что-то случится.

— А больничные?

— Разве что болезнь подразумевает обязательную бессонницу…

— Хм, ну да, — Прохор проводил глазами девушку, одетую в обтягивающее красное платье. — Когда болеешь, то, получается, скорее сверхурочно работаешь, потому что все время спишь…

Дверь белого особняка распахнулась. В проеме возник чернокожий громила, державший за шкирку субтильного парня. Парень молча пытался вырваться, но получалось плохо. Вышибала подхватил его второй рукой за пояс, пару раз качнул и бросил с крыльца как тряпичную куклу. Дверь захлопнулась.

— Клиентоориентированность — восьмидесятый левел, — Прохор присвистнул и подал руку упавшему парню. — Это сюда ты мне обязательно предлагала зайти, а, девочка из Сызрани?

— Спасибо, — буркнул незнкомец, не поднимая глаз.

— За что это тебя так? Пытался расческу у куаферши стянуть?

— Не твое дело, — парень сунул руки в карманы, демонстративно повернулся спиной и направился в сторону ворот с красными фонариками. К спине его прилип чей-то еще дымящийся окурок, но приступ немотивированного причинения добра у Прохора уже закончился. Он тоже сунул руки в карманы и решительно направился к крыльцу, с которого только что спустили этого бедолагу.

— Вы уверены, белый госоподин? — Эдна поравнялась с Прохором и заглянула ему в глаза. Надо же, в прошлый раз она изо всех сил старалась привлечь его внимание к мадам Лаво, но он проигнорировал. А сейчас оттуда на его глазах вышвырнули клиента, и он счел это отличным поводом заглянуть в заведение.

— Ну надо же мне привести себя в порядок, — Прохор хлопнул ладонями по своим потертым джинсам. — А то хожу как оборванец…

В куаферной было сумрачно. Да что там, изнутри это помещение вообще не было похоже на куаферную! Вместо роскошной гостиной, которую ожидаешь увидеть в доме с таким фасадом, Прохор попал в что-то вроде крытого сада с земляным полом. Стены из бамбука, вьющиеся лианы, громоздкие пальмы в деревянных кадках. Зеркало было только одно, совсем небольшое, овальное. Оно стояло на столе рядом с блюдом с фруктами, пепельницей, бокалом, бутылкой шампанского и грудой блестящих украшений. А посреди этого всего горел обычный костерок, обложенный валунами, над которым висел закопченный котел. Высокая светлокожая женщина, одетая в светлое просторное платье, перехваченное простым кожаным поясом, помешивала варево длинной деревянной ложкой.

— Я уже третий раз приглашаю тебя войти, и вот ты, наконец, соизволил ступить на мой порог! — женщина взглянула на Прохора, глаза ее сверкнули красным. Но возможно, в них просто отразилось пламя костра.

— А это точно куаферная? — Прохор оглянулся назад, но никакой двери за спиной не оказалось.

— Дерзкий мальчик, — глаза мадам Лаво снова сверкнули. — Я мамбо, юноша. Конечно, я могу изменить твою внешность, но обычно ко мне приходят не за этим.

— А зачем? — страшно Прохору не было. Это же игра, разве нет? Он еще раз огляделся, но Эдну тоже нигде не увидел. Не повезло ей! Она больше всего хотела посмотреть, что происходит у мадам Лаво, а это место оказалось закрыто этой… как ее?.. лиминальностью.

— Ты правда не знаешь? — мадам Лаво расхохоталась. — Мсье Прохор, к мамбо обращаются за магическими услугами. И раз ты здесь, значит они тебе нужны.

— Да, точно! — Прохор полез в карман. — Сколько будет стоит погадать на одно проклятие?

Мадам Лаво резко распрямилась, сделала шаг вперед и внезапно оказалась совсем близко, Прохор почувствовал ее горячее дыхание на своей щеке. Она схватила его за руку, которой он пытался достать монеты из кармана.

— Твои деньги мне не нужны, юноша, — ее жаркий шепот стал еще обжигающим. Прохору показалось, что его щека сейчас загорится. — Ты стоишь между двумя и держишь нити их судеб в своих руках. Один почти мертв, но стремится стать живым, другой почти жив, но умрет. Тебя поймали в паутину, запутали, закружили и обязательно обманут. Тебе нужно то, что распутает тонкие нити. И тогда боль покинет твою правую руку.

Прохор почувствовал, что боль в правой руке усилилась. Вот это и правда было похоже на сеанс настоящей магии, в отличие от вчерашнего парня с тыквой…

— И что же мне делать? Как снять проклятие с дома?

— Я помогу тебе.

— Сколько это будет мне стоить?

— Нисколько. Ты просто будешь должен мне услугу. Которую окажешь когда-нибудь потом. Сейчас ты просто не сможешь.

Мадам Лаво отступила и щелкнула пальцами. На ее зов явился тот громила, что вышвырнул предыдущего посетителя. Или его брат-близнец. Он снял варево с очага и осторожно унес куда-то за бамбуковую ширму, оплетенную ядовитым плющом. Мадам Лаво опустилась на колени и принялась быстрыми движениями чертить на земле узор какого-то сложного веве. Линии вспыхивали и гасли, меняли цвет, изгибались и переливались как северное сияние. Потом она поманила Прохора подойти ближе. Он подошел, почти зачарованно глядя на ее действия. Неожиданно она подвела руку к его поясу, сжала ее в кулак и в ее ладони появился нож. Нож Прохора. Тот самый, который нельзя украсть. Прохор открыл рот, чтобы возмутиться, но не успел. Мамбо крепко взяла его за правую руку и одним быстрым движением срезала пласт кожи чуть ниже локтя. Кровь широкой лентой заструилась на узор веве, который немедленно окрасился в багровые оттенки. Колдунья отложила нож, подняла с земли окровавленный обрывок кожи Прохора.

— Сейчас я сделаю для тебя гри-гри, юноша, — Мадам Лаво встала и подошла к потухшему уже костру. — Его нужно будет носить на коже, и он защитит тебя от той, которая внушает тебе такой страх. — мамбо запустила руку в горячий очаг, а потом высыпала горсть еще дышащих жаром углей в клочок прохоровой кожи. Перетянула края красным шнурком и снова подошла к Прохору. — Тебе не надо ничего делать, чтобы гри-гри сработал. Он просто сделает то, что нужно, когда это будет нужно.

— Он убьет Кружевницу? Или прогонит ее? — Прохор смотрел, как его кровь капает на медленно гаснущий узор веве.

— Нет, но он защитит тебя от ее чар.

— А что я должен де… — начал Прохор, но мадам Лаво снова одним быстрым движением оказалась с ним вплотную. Ее мерцающие красным глаза смотрели прямо в ее глаза.

— Тебе поможет то, что ты носишь в кармане, — после долгого молчания сказала ведьма.

Прохор сунул руку в карман. Что поможет? Деньги? Фонарик? Нож? Пальцы наткнулись на прохладную костяную поверхность. Прохор вытащил гребень и покрутил его в руках.

— Ты морочишь мне голову, прикидываясь слабым и глупым, — мадам Лаво теперь стояла рядом со своим столиком и наполняла бокал игристым вином из бутылки. — А сам носишь в кармане могущественнейший артефакт, которого здесь вообще быть не должно!

— Гребень дяди Нэнси? — Прохор еще раз осмотрел его со всех сторон, потом с недоумением глянул на мадам Лаво. Та сделала глоток и загадочно улыбнулась.

— Теперь убирайся, у твоего друга осталось совсем мало времени, — она поставила стакан на столик и взяла из пепельницы длинную розовую сигарету. На ее указательном пальце загорелся крохотный огонек.

— Что?…

Прохор моргнул, и понял, что он больше не внутри странной куаферной. Он стоял посреди Рю-де-Бурбон в том же месте, в котором начался его сегодняшний сеанс. Только на месте белого особняка мадам Лаво стоял трехэтажный дом с забитой досками дверью и изрисованный граффити почти до самой крыши. «Ты мне должен, ты же помнишь?» — раздался в ушах шепот мамбо.

— Посторонись! — крикнул темнокожий носильщик. Прохор едва успел отскочить, иначе он сшиб бы его тележкой, полной плюшевых медведей. Улица наполнялась прохожими с какой-то бешеной скоростью. Казалось, что только что почти никого не было, только несколько скучающих у заведений зазывал, и вот вокруг человеческий водоворот. Все куда-то спешат, толкаются и громко перекрикиваются. Прохор зажмурился. Она сказала, что надо спешить. В прошлый раз дом нашелся рядом с круглой площадью за колючей живой изгородью, значит сегодня тоже надо искать кусты. Прохор быстро пошел вперед, ловко лавируя между белыми и черными прохожими.

Кажется, что до вчерашней круглой площади ему пришлось добираться целую вечность. Сначала пропустить процессию анимешных девиц с флагами, раздававших леденцы всем, кто не успел увернуться, потом протискиваться через толпу желающих получить временный халявный доступ в только что открывшееся пространство «Королевская охота». Судя по оформлению, что-то куртуазное, с красивыми платьями и балами. А потом Рю-де-Бурбон просто тянулась бесконечными барами, аренами, салонами костюмов, школами магии и прочими лавками древностей и магазинами очень нужного хлама. Прохору казалось, что в голове уже тикает секундомер, отсчитывающий последние секунды жизни Остапа. Наконец посреди улицы показалась клумба. Прохор перевел дух, сунул руку в карман, сжал в кулаке ключ и протиснулся между кирпичной стеной и кустами.

Проход оказался на месте, как и дом с украшенными синей резьбой белыми колоннами. Сердце Прохора гулко застучало. Он поднялся на крыльцо и замер перед дверью на секунду. Запустил руку под рубашку, сжал мешочек гри-гри, который мадам Лаво повесила ему на шею. Вставил ключ в замок. Дверь скрипнула и открылась.

— Входи же, мой принц! Я тебя ждала! — раздался серебристый голос из гостиной. Сегодня в камине тоже не горел огонь. И свеча не горела. Источником освещения была сама девушка. Ее кожа и волосы светились бледно-голубоватым светом. Прохор сделал шаг через порог.

— Ты такой красивый! — сказала она, взяла со столика ножницы и отрезала прядь своих волос. Крючок в ее тонких пальцах ожил и заплясал с невероятной скоростью, превращая длинные волосы девушки в сказочное кружевное полотно. Прохор сделал еще шаг вперед. Он не чувствовал ничего особенного, кроме того, что мешочек гри-гри на его груди стал обжигающе горячим. — Я мечтала о тебе всю жизнь, ты знаешь? Сегодня я видела тебя во сне…

Кружевное полотно уже покрыло ее колени. Девушка начала напевать какую-то простенькую мелодию, которая показалась Прохору смутно знакомой. Он попытался прислушаться, но, как и всегда в ноктюрнете, мотив тут же распался на несвязные звуки, бессмысленную какофонию.

— Иду к тебе, детка, — Прохор усмехнулся. Кажется, защитная магия гри-гри и правда работала.

— Я знала, что ты вернешься и спасешь меня, — в серебристом голосе девушки послышались торжествующие нотки. Тонкие пальцы гладили сказочные цветы на кружевном полотне, и те переливались жемчужным свечением. Это было и правда красиво. Правда, не настолько, чтобы свести Прохора с ума. Никогда в детстве он не мечтал о принцессах. — Когда на меня наложили это проклятье, я всегда знала, что мне не придется избавляться от волос, чтобы оно закончилось, и я смогла получить свободу и покинуть этот дом. Иди же ко мне, возьми меня за руку и выведи из этого ужасного места!

Прохор подошел еще ближе. Девушка отложила крючок и набросила кружево на голову Прохора. Но тонкие нити вдруг потемнели, колдовские цветы стали с шипением плавиться, полотнище в нескольких местах вспыхнуло и быстро превратилось в пепел, осыпавшийся под ноги прохора голубоватой пылью. Девушка приоткрыла рот и удивленно распахнула глаза.

— Что происходит?

— Не знаю, милая, может быть, я просто слишком горяч для твоих сетей?

— Ты… Ты… — Она снова потянулась за ножницами и быстро отхватила новую прядь волос.

— У меня есть для тебя подарок, моя принцесса, — сказал Прохор, даже не пытаясь маскировать нотки сарказма. По какому-то наитию он достал из кармана гребень и протянул Кружевнице. — Это для твоих прекрасных волос, дорогая…

Тонкие пальцы разжались, прядь волос, струясь призрачным светом, упала на пол. Как зачарованная она медленно протянула руку и взяла у Прохора костяной гребень. На какую-то долю секунды Прохора охватила паника. А вдруг он сейчас просто так отдает ей в руки какое-то страшное оружие? Вдруг гребень нужно было применять как-то иначе?

Кружевница погрузила темные зубцы в копну своих мерцающих волос. Медленно-медленно пряди струились по гребню. Выражение лица девушки утратило разумность, взгляд стал блуждающим, глаза потемнели и стали почти круглыми.

С каждым движением гребня она становилась все меньше. Ее и так тонкие руки становились еще тоньше, лицо постепенно переставало быть человеческим. Прохор зачарованно смотрел, как тонкое платье сползает рыхлыми хлопьями на пол, обнажая переставшее быть человеческим тело — круглое брюшко, покрытое редкой голубоватыми ворсинками. Расправились восемь тонких паучьих лап. Только одна из них все еще сохранила сходство с человеческой рукой — та, что сжимала гребень.

А она все продолжала. Ее волосы, удивительные тонкие голубоватые волосы! С каждым движением гребня с ее головы падала пышная прядь и рассыпалась серебристыми искрами, не успев достигнуть пола.

Она закричала. Или скорее застонала мучительно, когда гребень избавил ее от последних человеческих черт и выпал из паучьей лапы, разбившись при ударе об пол в костяную пыль. Больше не было тонкой принцессы. Только быстро уменьшающийся в размерах паук с длинными тонкими лапами и узором в форме цветка лилии на спине.

Бывшая заколдованная принцесса спрыгнула с кресла и, спешно перебирая лапками, попыталась шмыгнуть в щель за камином.

— А вот и нет, принцесса! — Прохор догнал шуструю тварь и наступил на нее. Раздался хруст пополам с чавканьем. Тот самый мерзкий звук, который бывает, когда наступаешь ботинком на паука.

В доме сразу стало темно и запахло пылью, тленом и прочими запахами, по которым становится понятно, что в нем давно никто не живет. Прохор наощупь нашел окно и отдернул плотные шторы. Свет от уличного фонаря залил пустую гостиную. Круглый столик валялся в углу, на полусгнившее кресло-качалку было наброшено ветхое покрывало.

Дверь скрипнула. На пороге стоял чернокожий мальчик в ливрее.

— Мсье Прохор? Подошла ваша очередь, — он посторонился, и в гостиную въехало кресло на деревянных тележных колесах. На нем восседал карлик с одной ногой. Его круглую лысую голову венчала узорчатая феска, которая непонятно на чем держалась. В коротеньких ручках он сжимал толстый гроссбух.

— Ты? Тебе нужна печать? — капризным голосом спросил он, оглядывая Прохора с головы до ног.

— Что? — Прохор мысленно дал себе подзатыльник. — Простите, я сегодня просто кладезь красноречия и гостеприимства.

— Я Ти-Жан-Куинто, но ты можешь меня звать просто мастер, — инвалидная коляска сделала круг по гостиной.

— Хорошо, мастер, — Прохор вопросительно посмотрел на мальчика. Тот жестами показал, что надо кланяться и всячески выражать уважение. — Я только что освободил этот дом от проклятия и смиренно прошу у вас, мастер, подтвердить мое право на владение этим ничейным куском недвижимости!

— Я смотрю, ты понравился моей сестрице Бриджит, — карлик подслеповато прищурился в сторону правой руки Прохора. — Ну давай мне руку уже, тупица!

Прохор послушно протянул карлику руку. Тот сжал ладонь так, что хрустнули кости. Махнул другой рукой в сторону камина, и в нем ослепительно вспыхнуло пламя. Лоа-бюрократ сунул в огонь длинный штырь с печатью, продолжая удерживать Прохора.

— Эй, что вы делаете? — Прохор попытался вырвать руку, но куда там! Толстые пальцы карлика держали как тиски.

— Выполняю твою просьбу, тупица! — сказал Ти-Жан, повернул руку Прохора ладонью вверх и прижал к ней раскаленную металлическую печать. Прохор заорал от боли, запахло паленой плотью, рассудок на мгновение помутился.

Ти-Жан отпустил Прохора, и тот рухнул на пол, стараясь держать искалеченную руку на весу. Странно, что он не проснулся от такой дикой боли…

Лоа положил гроссбух на колени и раскрыл его где-то в середине. Вынул из-за уха гусиное перо и принялся что-то корябать. Мальчик в ливрее подошел к Прохору и помог ему подняться.

— Поблагодари его, мсье… — прошептал он.

— Благодарю вас, мастер Ти-Жан-Куинто! — сказал Прохор слегка подрагивающим голосом.

— Пустое, — карлик махнул короткой ручкой, бросил перо в камин, захлопнул гроссбух. — Это моя работа. Постарайся не наделать глупостей теперь!

Кресло выкатилось на крыльцо, дверь захлопнулась. Прохор облегченно вздохнул и огляделся. Где-то здесь должен быть Остап. Надо его найти!

Лестница наверх обнаружилась за деревянной ширмой, которая сначала казалась просто стеной. Половина ступеней подгнили и провалились, так что бегать по ней было, мягко говоря, немудро. Прохор осторожно, проверяя каждую дощечку сначала рукой, потом ногой, вскарабкался на второй этаж. В темноте смутно угадывалось несколько неподвижных белых пятен. Как будто с потолка свисали большие мешки. Окна кто-то старательно забил изнутри досками.

Прохор подвел руку к поясу и сжал в кулак. Зашипел от боли, почувствовав, как рукоять ножа коснулась выжженой на ладони печати. Переложил оружие в левую руку и принялся по одной отковыривать доски.

— Твою мать! — Прохор отшвырнул очередную трухлявую деревяшку. — Фонарик!

Убрал нож, сунул руку в карман, нащупал металлический стержень. Уличный торговец уверял, что светиться эта штука будет, как только потребуется освещение, так что ни на какие кнопки нажимать не нужно. Прохор извлек стержень из кармана, и тот залил комнату теплым оранжевым светом.

— Фу, — Прохор поморщился. С потолка свисали замотанные в паутину человеческие тела. Ближайшее уже мало походило на живого человека, от него осталась только высушенная оболочка. Второй выглядел более свежим, но подгнившим. Кажется, его внутренности выбрала в качестве гнезда колония мелких жучков. Прохор не стал разглядывать и перешел к третьему кокону. Это был Остап. Его губы беззвучно шевелились.

Прохор снова выхватил нож и, не обращая внимания на боль от ожога, принялся кромсать паутинное кружево.