Гребень Дяди Нэнси

Глава 8. Прохор

Пользователь: proshka731Тип аккаунта: премиальныйВремя начала сеанса: 06:14Прогноз: Иногда вместо краски лучше всего подходит кровьБазовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: СОПРЯЖЕНИЕФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ЗЕЛЕНЫЙКонтроль: ГОЛУБОЙСталкинг: ЖЕЛТЫЙСияние: КРАСНЫЙИндульгирование: ЗЕЛЕНЫЙДополнительно: Пакет «Неограниченный кредит» Пространство «КОСМИЧЕСКИЕ ЯЙЦА»: КРАСНЫЙПространство «ВЕСТЕРН-ОПЕРА» Пространство «БЕШЕНЫЙ МАРШ» Командный пакт первого типа с ostap_drew

Эдна стояла рядом с выходом из куаферной и лучезарно улыбалась. Старалась лучезарно улыбаться и излучать безмятежность. Перед дем, как заснуть, она дала себе слово, что… Она весь день пыталась сформулировать, что именно себе обещает, но так и не смогла описать этого в двух словах. В голове жужжал целый список претензий к себе и окружающей действительности.

«Эдна, постарайся сегодня все окончательно не испортить!»

«Осталось потерпеть всего несколько дней, хотя бы не реви по-тупому!»

«Почему такая фигня случается именно со мной?»

«Я себя не на помойке нашла, мудак, ты еще приползешь просить у меня прощения!»

«Не смей ныть!»

«Заткни рот и не качай права!»

«Что я делаю не так?!»

Эдна любовалась собой в витрине, она добавила платью пару разрезов и сделала более провокационный вырез. И выбрала ткань потоньше, чтобы волнующие очертания ее фигуры просвечивали отчетливее. Получилось прекрасно, даже более красиво, чем она ожидала. Она представила себе, как скажет низким сексуальным голосом:

— Бонсуар, мсье Прохор…

А потом появился Прохор и прошел мимо нее. Как просто сквозь пустое место.

— Белый господин? — конечно же, вместо томного эротичного приветствия она промямлила что-то невыразительно и пискляво. И взмолилась всем старшим лоа сразу, чтобы он не услышал ее голоса. И он не услышал. Или сделал вид. Зашел в ближайшую куаферную, уселся в кресло перед темнокожим куафером с цветным тюрбаном на голове и принялся объяснять, что именно он хочет сотворить с внешностью сегодня. А Эдне ничего не оставалось, кроме как стоять у входа и излучать дружелюбие и безмятежность.

Потом Прохор покинул куаферную — сегодня у него были узорно выбриты виски, а в ирокез вплетены длинные дреды, хвост доходил практически до колен. Прохор огляделся, опять не обращая на нее никакого внимания, и решительно зашагал в сторону кладбища. Потом остановился перед витриной «Никто не уйдет без наряда» мадам Круво. Зашел внутрь. Переоделся в полосатый костюм. Потом остановился рядом с уличным торговцем и купил круглые очки, одно стекло у которых треснуло. Сел на лавочку и закурил. Все это время Эдна шла рядом, не решаясь начать разговор. Она несколько раз открывала рот, чтобы пошутить, сказать комплимент или предостеречь, но так и закрывала его, ничего не сказав. Любая фраза звучала какой-то жалкой. «Но почему, блин? Почему? Почему я сейчас чувствую себя так, будто совершила по отношению к этому мудаку какое-то страшное преступление, за которое он теперь меня наказывает?!» — думала Эдна. Продолжая молча улыбаться, конечно. И еще прилагая просто нечеловеческие усилия к тому, чтобы не заплакать. Вот позорище будет…

Курить Прохору быстро надоело. Пожалуй, можно было найти Остапа. И заодно проверить, как действует этот девайс, про который он выторговал в поддержке. Прохор задрал рукав и посмотрел на циферблат. Вообще-то, как объяснил лоа Сергей, это было необязательно. Чтобы найти Остапа на Рю-де-Бурбон, Прохору было достаточно подумать о том, что он хочет найти Остапа и пойти все равно куда. Но так было неинтересно и как-то… нереалистично. Хотелось какой-то магии. Чтобы вот как сейчас — стрелочка тускло светится и указывает направление. И если встать и пойти прямо куда она указывает, то стрелочка начнет светиться ярче. А если в противоположном направлении, то потускнеет.

Прохор в задумчивости остановился рядом с кое-как сколоченной из потемневших досок дверью. У заведения не было даже названия, на немытом стекле кое-как краской было написано «счастливые часы — все коктейли по 5 франков» и «только для черных». Непонятно было, это счастливые часы только для черных или все заведение? И что там вообще делает Остап?

Прохор решительно открыл дверь и вошел в полумрак, пахнущий алкоголем, табаком, разгоряченными телами и какими-то благовониями. Никаких сюрпризов заведение не принесло — изнутри оно оказалось таким же, как и снаружи — мебель из ящиков и старых покрышек, на стенах — народное бездарное творчество. Прохор постоял на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Никаких грозных секьюрити не появилось. Значит, предупреждение насчет черных никакого функционального значения не имело. Тем более, что белые здесь были и кроме Прохора. Трое парней за столом слева от двери. На вид — гопники гопниками. В руках — стаканы с бесплатным сазераком. За столиком рядом — пара подростков. Тоже белые. Кажется, один из них девушка, но ручаться бы Прохор не стал. Ну и был еще Остап, собственно. Который обжимался с тощей темнокожей девицей в фиолетовом платье и армейских ботинках. Надо же, отличник купился на бота! Хотя…

— Это же лоа Мадж! — пискнула Эдна за плечом.

Лоа. Понятно, что с ней не так. Прохор пошел вперед, расталкивая пьяных пляшущих негров. Некоторые пытались протестовать и даже матерились вслед на сложной смеси французского, русского и какого-то еще языка, но Прохор не обращал внимания.

— Привет, Остап, — он облокотился на барную стойку, сколоченную из ящиков. — Представишь меня своей даме?

— А, Прохор… Да. Конечно, — Остап отстранился от темнокожей дамочки и сфокусировал взгляд. — Мадж, это Прохор, мой напарник. Прохор, это Мадж. Она Геде, что бы это ни значило. Кстати, ты же мне так и не ответила.

— Купи мне еще один коктейль, может быть тогда я стану разговорчивее, — Мадж взобралась на стойку задницей и скрестила ноги. — Отличная прическа, мсье Прохор.

— Не ведись, Остап, она тебя разводит, — Прохор щелкнул пальцами, подзывая бармена. — Будет пудрить тебе мозги, а потом ты проснешься на какой-нибудь помойке с пустыми карманами и больной головой.

— Да ну, не может быть! — Остап погладил Мадж по изящному бедру. — Она же лоа!

— И что? — Прохор пожал плечами. — Это никак ей не помешает обчистить твои карманы. Мне приходило уведомление о том, что ты что-то выиграл.

— Мсье Прохор, это заведение только для черных, что вы здесь вообще делаете? — Мадж наклонилась вперед так, чтобы вырез платья оказался строго перед глазами Прохора.

— Я предпочитаю сиськи побольше, — Прохор взял из рук бармена стакан, но пить не стал. — Остап, ты хочешь трахнуть эту девицу, я правильно понял? Давай тогда ты управишься минут за десять, большего она просто не стоит, и пойдем заниматься более интересными делами…

Барабаны смолкли. Голоса тоже. Эдна испуганно пискнула. Повисла угрожающая тишина.

Мадж спрыгнула со стойки. Вокруг ее тяжелых ботинок взлетели фиолетовые искры. Она шевельнула рукой, и Прохора отбросило к противоположной стене. Словно по волшебству на его пути никого не оказалось. Прохор сполз на пол. Мадж сделала шаг вперед, ее изображение смазалось, как при большом ускорении, и вот она уже нависла над валяющимся сломанной куклой Прохором. Вокруг ее пальцев заплясали языки темного пламени.

— Ты что-то много себе позволяешь, мелкий говнюк! — прошипела Мадж, занося руку вверх. — Пора научить тебя хорошим манерам…

— Нет, — вокруг запястья Мадж сомкнулись тонкие пальцы Эдны. Ни Прохор, ни Остап не успели заметить, как лоа поддержки оказалась рядом с разгневанной Геде. — Ты ничего ему не сделаешь.

— И кто сможет мне запретить? — от смеха Мадж с потолка бара посыпалась штукатурка. — Может быть, ты?

— Думаешь, у меня не хватит сил, Геде-лоа? — глаза Эдны стали непроницаемо-черными. Но больше никаких спецэффектов она демонстрировать не стала. Просто продолжала держать Мадж за руку.

— Этот ублюдок меня оскорбил! — Мадж зашипела. Ее лицо изменилось, казалось, что на темно-шоколадной коже лица проступил белый узор в форме черепа. На самом же деле это кожа с шипением растворялась, обнажая кости.

— Лоа Мадж, — голос Эдны стал вдруг очень официальным. — В твоих интересах остановиться прямо сейчас. Иначе я буду вынуждена действовать согласно договору. Надеюсь, в твоей голове осталось достаточно здравого рассудка, чтобы понимать что именно я сделаю.

Мадж была выше Эдны. Вокруг нее полыхали языки темного пламени, в черных провалах глазниц светилась ярость. Эдна рядом с ней выглядела девчонкой подростком. Казалось, что Мадж сейчас просто испепелит обнаглевшую лоа поддержки и Прохора вместе с ней.

— Мадж, у тебя есть три секунды, чтобы принять человеческий облик и оставить в покое мсье Прохора, — голос Эдны подрагивал. Не то тоже от ярости, не то от страха. Мадж опустила руку. Вместо жуткого обнаженного черепа снова появилось гладкое девичье личико.

— Ты пожалеешь об этом, маленькая дрянь, — прошептала Мадж на ухо Эдне. Резко повернулась и пошла к выходу. Дверь превратилась в щепки, когда она ее коснулась. Когда пыль осела, тонкой темнокожей лоа уже не было видно.

Несколько секунд висело гробовое молчание. Первым зашевелился Прохор, пытавшийся подняться.

— Ну ты даешь, девочка из Сызрани, — сказал он, опираясь на протянутую руку Эдны. — Что это только что было?

— Не бери в голову, — к глазам Эдны вернулся радужный цвет, платье снова заиграло оттенками зеленого и голубого. Но голос все еще дрожал. — Я просто делала свою работу.

— Мне полагается сейчас тебя поблагодарить, верно? — Прохор отряхнул пыль со своего костюма.

— Нет, не полагается, — Эдна покачала головой и отвернулась.

— Но все равно спасибо, — Прохор подвигал руками и поморщился от боли в спине. Качественно приложился, что уж… — А что это было, кстати? Она лоа, как и ты? И не имела права нападать?

— Она не как я, — Эдна подошла к все еще стоявшему столбом возле стойки Остапу. — Но продолжать этот разговор уже я не имею права.

— Согласно какому-то пункту договора? — спросил оживший Остап.

— Да, — Эдна сделала знак бармену, и он немедленно поставил на стойку высокий стакан, остро пахнущий аптекой. Эдна одним глотком осушила питье.

— Ладно, давай отложим те пункты, которые ты не имеешь права выдавать из-за коммерческой тайны и корпоративной солидарности. Расскажи то, что можешь рассказать. Например, кто она такая и за что отвечает?

— Она лоа Мадж, одна из Геде, подручных Барона Субботы, — Эдна наконец справилась со своим голосом, во всяком случае дрожать он перестал. — Они нечасто появляются вне кладбища, только в дни Фете Геде, как сегодня.

— И она не имела права на меня нападать? — Прохор посмотрел на свой стакан, который валялся рядом со стойкой. Видимо, выронил из рук. — Эй, бармен, намути мне чего-нибудь крепкого, пожалуй… — посмотрел на Остапа. — И ему тоже, а он он выглядит еще хуже, чем я себя чувствую.

— Мне не надо, уже достаточно, — Остап отвернулся от стойки и потер запекшуюся кровь у себя на лице. Стереть не получилось.

— Это кто тебя так? — Прохор взял новый стакан со стойки и отпил. Пожалуй, пойло было гораздо слаще, чем ему бы хотелось, но сейчас — самое то.

— Это не моя кровь, — Остап мотнул головой куда-то в сторону. — Долгая история. Пришлось прикинуться зомбаком, а другого грима поблизости не оказалось.

Остап вдруг встрепенулся и полез в свой карман.

— Очень странно, я уж думал, что они исчезли, — Остап выложил на стойку два обломка гребня и два зеленых яйца. — Забери свою половину, пока не я не проснулся. Может у тебя получится в этом деле хоть чуть-чуть продвинуться.

— Ты не спрашивал у поддержки, что не так с этими штуками? — Прохор сунул гребень в карман, покрутил яйцо в руке, потом посмотрел через него на свет. Не просвечивало.

— Почему-то не стал, — Остап пожал плечами. — Подумал, что жалко будет, если этот прикольный глюк решат исправить.

— Шаришь, — Прохор сунул яйцо в карман и только хотел задать Остапу какой-то вопрос, как понял, что его уже нет рядом. — А… ну ладно, доброго утречка тебе тогда…

Сделал еще глоток коктейля из своего стакана, понял, что расхотел пить алкоголь. Положил на стойку несколько монеток и направился к выходу. Гопники за крайним столиком сдвинулись головами друг к другу и зашушукались. Прохор остановился.

— Эй, братва, — Прохор остановился рядом с их ящиком-столиком. — Что нужно сделать, чтобы из яйца вылупился паук?

На не особо блещущих интеллектом лицах отразилось недоумение.

— Ну давайте, родите какой-нибудь ответ уже, — Прохор подкинул на ладони монетку. — Подадите интересную идею, оплачу выпивку.

— Посадить на него паучиху, — сказал один.

— Ну… этого… Вроде в паутину замотать и повесить в темный угол, — сказал второй. — Паучата всегда из таких мешков выползают толпами…

— А яйцо точно паучиное? — сказал третий.

— Хм… Точно. Надо спросить у каких-нибудь ученых, — Прохор хлопнул третьего по плечу. — Здесь же есть какие-то места для умных?

Троица уставилась на Прохора пустыми глазами.

— Понял, вопрос снимаю, не по адресу, — Прохор высыпал на стол перед ними горсть мелких монет. — Ваше здоровье, пацаны!

На Рю-де-Бурбон было тихо, как всегда в это время, впрочем. Офисных сотрудников будильники призвали в реальный мир, а совы еще не все заснули. Хотя это было странно, вроде же часовые пояса разные, в Сибири уже далеко не раннее утро… Впрочем, большинство игроков наверняка живет в Москве и в Питере. Прохор сделал несколько шагов и остановился посреди улицы. Заведения для умных, которые ему попадались раньше, выглядели как такие же бары, как остальные, просто вместо поясок, боев и прочих тупеньких подвижных аттракционов там были квизы и викторины. А это было не то. Задавать вопросы Эдне ему не хотелось, ее молчаливая ипостась Прохора вполне устраивала. Значит надо просто подумать… Ноктюрнет сделан с размахом и фантазией. Судя по открытым логам Остапа, на которые он сегодня мельком успел глянуть, тот попал сегодня во вполне себе бесплатное развлечение, совершенно не похожее на бар или арену. А значит такие должны быть еще. Может, купить по-быстрому проход в какую-нибудь школу магии и попросить магистра или профессора о помощи? Прохор покрутил эту мысль в голове, потом отбросил. Почему-то он был уверен, что поиск ответов в платных пространствах ничего не даст.

Прохор медленно пошел вдоль улицы, глядя себе под ноги. «Интересно, почему я вообще решил, что мне нужен ученый?» — машинально пнул подкатившуюся к ногам жестяную банку. Она загромыхала по брусчатке. Прохор проследил, куда она полетела и снова остановился. Так что, все-таки, надо искать? Какой-нибудь научно-исследовательский институт? На улице сплошных кабаков? Такая себе идея… Или нет?

— Добрый мсье, добрый мсье! — дверь одного из домов без вывески распахнулась, и к прохору поспешила пожилая хромая негритянка. — Помогите мне, добрый мсье! Мой внук совсем болен, он умирает! А у меня нет сил донести его до госпиталя!

Старуха схватила Прохора за руку и потащила за собой. «Надо же, сил у нее не хватает!» — подумал он, но сопротивляться не стал. Видимо, игровой реальности показалось, что он заскучал, так что ноктюрнет решил создать квест на пустом месте.

За дверью оказалась скрипучая деревянная лестница на второй этаж. Которая упиралась в обшарпанную дверь. Внутри оказалась крохотная квартирка, обставленная бедненько, но чистенько — белые стены, мебель из потемневшего дерева. На широкой кровати — мальчишка лет четырех. Черный, разумеется. С закрытыми глазами, лоб потный. Даже не касаясь пацана, Прохор чувствовал, что он горячий.

— Его надо отнести в госпиталь, добрый мсье! — старуха остановилась на пороге и молитвенно сложила руки. Прохор осторожно завернул мальчишку в одеяло и поднял на руки.

— А где госпиталь, мадам?

Старуха закатила глаза и, тихо постанывая, сползла по косяку.

— Понятно, найди госпиталь — это квест такой, — пробормотал Прохор и понес пацана вниз. — Извини, бабуля, двоих не дотащу…

Вышел на улицу, огладелся. Так, вряд ли госпиталь находится в секторе для взрослых, значит надо идти налево, к кладбищу. А там по дороге спросить у какого-нибудь чернокожего аборигена.

Оказалось, что найти госпиталь несложно — надо всего лишь свернуть в почти незаметную подворотню за кустами, а там есть деревянная калитка. На которой маркером на картоне было написано:

«Госпиталь.

Требуются волонтеры».

— Я о нем позабочусь, — встретившая Прохора на входе девушка была белой. Она осторожно забрала ребенка из его рук и повернулась спиной. Что? И это все?

— Подожди! — Прохор остановил ее руку, которой она пыталась захлопнуть калитку перед его носом. — Ты же игрок, раз белая, да?

— Что вы имеете ввиду, мсье? — девушка насупилась и взглянула на него исподлобья. — Игрок?

Ах да… Ролевой момент, как он мог забыть!

— У вас написано, что требуются волонтеры, может я смогу вам чем-нибудь помочь? — Прохор постарался изобразить на лице озабоченность всеми мировыми проблемами сразу и желание помогать ближнему своему. Правда, не был уверен, что получилось убедительно.

— Вы? — девушка недоверчиво осмотрела его с ног до головы. — У нас очень тяжелая и часто грязная работа, вы уверены, что пришли по адресу?

— А что, в волонтеры принимают исключительно тех, у кого над головой мерцает неоновая табличка «хочу нести добро», а на ногах исключительно пыль дальних дорог? — Прохор сдерживался, чтобы не засмеяться над серьезностью лица своей собеседницы. Кажется, ей было лет десять… Может это какой-то воспитательный модуль для девочек?

— Это не место для шуток, — сказала девочка и снова попыталась закрыть дверь.

— А я и не шучу, — Прохор поставил в створ калитки ботинок. — У вас надо три раза попросить, чтобы вы впустили человека, жаждущего причинять добро менять утки под лежачими больными?

— Уходите! — прошипела девочка. — Объявление старое и неактуальное! Вам здесь не место!

Вот теперь Прохор был на все сто уверен, что именно сюда-то ему и надо. Вот только как? Оттолкнуть ее — не вариант. Прибежит охрана, вышвырнет его и будет права. Предложить ей денег? На вид идеалистка, наверняка оскорбится…

— Милая девочка, я правда хочу помочь! — Прохор попытался сделать шаг вперед, но девочка не уступала. — Кроме того, меня волнует судьба мальчишки, я с ним через всю Рю-де-Бурбон тащился!

Девочка покраснела от напряжения, пытаясь оттолкнуть его ногу и закрыть калитку. Прохор оглянулся. Эдны за его спиной не было. Понятно. Началось приключение, и она не может влиять на его действия и свободу выбора.

— Тогда принеси хотя бы кружку для пожертвований, раз пускать не хочешь, — Прохор сделал вид, что отступает, но ногу не убрал.

— Что там происходит, Марта? — раздался из-за кустов низкий женский голос.

— Ничего, мадам! — ответила девушка и тут же прошипела в сторону Прохора. — Убирайтесь сейчас же! Из-за вас у меня будут проблемы!

— Я хочу быть волонтером в госпитале! — намеренно громко заявил Прохор. — Почему вы меня не впускаете?!

— Марта? — рядом с девушкой появилась полная темнокожая женщина, как и Марта одетая в белое. — Нам нужны волонтеры, молодой человек. Но вы уверены, что…

— Если бы я не был уверен, то зачем бы я торчал под вашей дверью? — Прохор почувствовал себя глупо. По меньшей мере, это был очень странный аттракцион.

— Марта, ребенок нуждается в помощи, ступай, я разберусь, — негритянка махнула рукой, девчонка сжала губы, гордо повернулась и скрылась за кустами. — Вы себе представляете, что нужно будет делать?

— Честно говоря, нет, — сказал Прохор. — Но я надеюсь, здесь будет кому меня научить.

— Вам придется подписать договор, — женщина не улыбалась и пристально смотрела Прохору в глаза.

— Это должно меня как-то напугать? — что-то слишком часто для ноктюрнета сегодня повторяется слово «договор».

— Хорошо. Я вас впущу, — женщина отступила назад. — Но прежде чем вы войдете, поклянитесь в том, что никогда и никому не расскажете, что именно вы здесь увидите.

— Окей, не вопрос, — Прохор вздохнул с облегчением. Он думал, что речь пойдет о каком-нибудь обязательном недельном рабстве, подчинении вышестоящим и чем-то еще подобном.

— Произнесите полностью, пожалуйста, — женщина все еще очень серьезно смотрела Прохору в лицо.

— Я клянусь, что никогда и никому не расскажу о том, что увижу и услышу на территории госпиталя, — отчеканил Прохор. — Так нормально?

— Да, — она энергично кивнула, видимо для усиления эффекта. — Идите за мной.

Она повернулась к Прохору спиной и пошла по дорожке между кустами. Прохор вошел в калитку и закрыл дверь на задвижку. Звуки Рю-де-Бурбон на спиной сразу же смолкли.

Похоже, госпиталь был довольно обширным, правда состоял в основном из палаток и шатров, разбитых прямо среди деревьев. Капитальное здание было одно — приземистое, одноэтажное. Оно стояло на берегу заросшего ряской водоема, при взгляде на которых сразу же возникали мысли о крокодилах. Здесь было как будто жарче, чем на остальной Рю-де-Бурбон. Влажная такая тропическая жара. Как в джунглях какого-нибудь Вьетнама.

— Меня зовут Прохор, кстати, — Прохор смотрел на массивные бедра своей проводницы и думал, что до Йемайи ей, конечно, далеко, но, похоже, именно к ее формам эта серьезная дама отчаянно стремится. И еще понял, что она не лоа. Кажется, он уже научился их отличать, но объяснить даже самому себе чем именно они выделяются, не мог. Нельзя сказать, будто они обладали большей четкостью, здесь в ноктюрнете приходилось себе напоминать, что это игра, даже те, кого видишь мельком и краем глаза, выглядели живыми людьми. Но в том, что шагавшая перед ним женщина — не лоа, он готов был поклясться. Хоть и не понимал до конца, что они такое, эти самые лоа. Не те, которые из поддержки, как Эдна. А такие как Йемайя, Мадж или даже тот странный дядя Нэнси.

Женщина продолжала идти молча, с грацией худеющей самки бегемота. И направлялась она, судя по всему, не к капитальному зданию с множеством пристроек, а к одному из шатров. Она откинула полог и вошла. Прохор пожал плечами и последовал за ней. В нос ударил густой запах нечистот.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Прохор, оглядываясь.

Земляной пол. Сколоченные из досок двухэтажные нары. Свободное пространство только вокруг центрального столба. На земляном полу — смазанное веве. Прохор как-то разглядывал изображения основных веве старших лоа, но пока не запомнил их все, так что опознать не смог.

— Здесь умирающие, мсье Прохор, — сказала так и не представившаяся дамочка. — Им уже ничем не помочь, можно только скрасить их последние часы и минуты беседой.

— За что вы так не любите этих людей? — Прохор закашлялся, чтобы не засмеяться. — Тактичность это не самая сильная моя черта.

— Тактичность им уже не нужна, — от ближайших нар поднялся высокий и тонкий мужчина в простой белой рубахе и шортах. Босой. На ухе закреплено массивное металлическое украшение. — Ты отмечен Маман Бриджит, а значит справишься.

Прохор почувствовал, что у него уже сводит скулы от серьезности момента. И от всей этой драматичной обреченности на лицах. Ролевой момент, да? Да лучше бы он ушел сразу же, как только сунул ребенка в руки этой Марты! Может она на самом деле не такая уж и вредная, а просто желала ему добра, чтобы он во всю эту историю не вляпался?

— И с кого мне положено начать? — обреченно спросил Прохор.

— С любого, кто попросит тебя о помощи, — толстые губы безымянной женщины скривились в презрительной улыбке. Тощий парень подошел к ней и приобнял за талию. Прохор вздохнул и медленно пошел вперед, мимо спящих, стонущих и мечущихся на мокрых простынях людей. Большая часть их были черные, но белые тоже попадались. Интересно, как они здесь оказались? Кому-то что, захотелось поиграть в смертельно больного?

— Воды… — простонал некто из темного угла. — Можно мне воды?…

Прохор покрутил головой в поисках каких-нибудь жидкостей. Кувшин и стаканы обнаружились на узком столике, сколоченном из досок. Старик приподнялся, опираясь на руки, жадно сделал несколько глотков и рухнул обратно на нары. Прохору показалось, что он уснул или потерял сознание. Или умер. Надо было искать другого жаждущего помощи. Прохор повернулся, чтобы отойти, но почувствовал, что тощие пальцы старика сжали его запястье.

— Постойте, мсье, — едва слышно прошептал он и потянул Прохора ближе к себе. — Здесь рядом с моей кроватью в стене прореха. Надсмотрщикам ее не видно. Сейчас они заняты, так что вы можете незаметно улизнуть.

— Почему вы решили, что мне надо отсюда сбежать? — прошептал Прохор, теперь разглядывая умирающего более внимательно. Его посеревшая кожа обтягивала череп как старый пергамент. Казалось, что в его высушенном теле не осталось ни капли крови. Но глаза… Глаза были странные. Один непроницаемо черный, второй мерцал в темноте как кругляш золотой монетки.

— Всем надо отсюда сбегать, — улыбка почти безгубого рта была жутковатой. — Да и пришел ты не затем, чтобы вести с умирающими душеспасительные беседы. Иди уже. А то может быть поздно!

Прохор тронул ветхую ткань стены. Она колыхнулась, и в складке действительно обнаружилась прореха. Не особо размышляя, Прохор пригнулся и выскользнул из шатра с умирающими.

Дырка в стене вела в очень удобное место в кустах. Оттуда Прохору открывался отличный обзор на почти весь «двор» госпиталя, а его самого скрывала густая листва. Всего шатров, кроме того, из которого только что выбрался Прохор, было шесть. Два ряда примерно одинаковых, по три штуки, и один, побольше, в стороне. На стене каждого шатра рядом с пологом входа красной краской нарисован знак. С наблюдательного пункта Прохора их было видно четыре — схематичная крыса, колба с пузырящейся жидкостью, огонь и цветок, похожий на лилию. Изображение цветка было на большом шатре. Что бы это значило? Символы разных недугов? Или наоборот лекарств? Крыса — чумной барак, колба — отделение токсикологии? А цветок? Для выздоравливающих? Интересно, а что за знак был на шатре для умирающих? Отсюда было не видно, а сразу Прохор не обратил внимания. Ладно. Надо вспомнить, для чего я на самом деле здесь.

Прохор выглянул стал пробираться по кустам, стараясь поменьше шуметь. С одной стороны, ему не хотелось привлечь внимание местных сотрудников, а с другой — выманить крокодилов из озера. Почему-то ему казалось, что крокодилы там непременно есть. И если они захотят подзакусить Прохором, то кусты их не остановят.

Капитальное здание выглядело так, будто его много раз достраивали. По всей видимости, началось оно с небольшого барака, потом к нему пристроили крыло, потом соединили крытой галереей с флигелем, потом решили, что с другой стороны есть свободное место и достроили еще немного, потом… В общем, этот франкенштейн среди бараков выглядел как здание очень сложной формы с несколькими входами и множеством разного размера окон. Впрочем, один из входов явно пользовался спросом чаще, чем остальные — в траве к его крыльцу была протоптана отчетливая и широкая тропинка. Двери — обычные деревянные. Никаких вывесок, знаков и объявлений.

«Кстати, а почему я вообще прячусь? — Прохор потер лоб и нахмурился. — С меня взяли обещание молчать, и только! Никаких других клятв, правил техники безопасности и должностных инструкций я не подписывал. Я все еще в ноктюрнете, а значит…»

Прохор решительно отодвинул ветки кустов и вышел на тропинку. Спешившая из одного шатра в другой темнокожая девушка в белом на секунду остановилась, посмотрела на Прохора с недоумением и продолжила свой путь как ни в чем не бывало. Прохор пожал плечами и решительно направился к двери. Той самой, популярной. Почему-то он решил, что ему нужно именно в это здание. Других знаков не было, значит придется руководствоваться интуицией.

Дверь была открылась с легким скрипом, и Прохор оказался в коридоре, стены которого сверху донизу были занавешены светлой тканью, так что дверей было не видно — только прямой коридор из плотной антимоскитки.

— Да уж, примерно так я себе и представлял тропическую научно-исследовательскую лабораторию, — пробормотал Прохор и пошел вперед.

Они появились ниоткуда. Просто возникли посреди коридора. Чернокожие близнецы, одетые в пестрые набедренные повязки и разноцветные бусы. Возраст и даже пол по их уродливым телам определить было довольно сложно — большие головы, раздутые животы, тощие руки и ноги. И полное отсутствие видимых половых признаков. Они были бы отличным примером голодающих африканских детей, если бы не выражения лиц — счастливые самодовольные улыбки.

— Он пришел сам, Рада! — сказал один и захлопал в ладоши.

— Это значит, мы можем с ним поиграть, Петро!

— Эээ… Привет! — Прохор помахал близнецам рукой. Дети? Прохору показалось, что эти двое напоминают ему того умирающего пацана, которого он притащил в госпиталь. Впрочем, ручаться он бы не стал. Здоровыми они, конечно, не выглядели, но и умирающими тоже.

— Ты принес нам игрушки? — требовательно спросил правый.

— Да, игрушки! — повторил левый, и вдруг они оба оказались совсем рядом и схватили Прохора за обе руки. Он инстинктивно попытался вырваться, но тонкие пальцы держали очень цепко.

— У меня нет игрушек… — Прохору стало не по себе.

— Тогда будем играть в прятки! — хором сказали близнецы и потащили Прохора куда-то вглубь дома. Жесткая ткань занавески хлестнула Прохора по лицу, и все трое оказались в квадратной пустой комнате, в углу которой стояла кадка с засохшим деревом.

— С двух сторон бежали звери

Крышу на пол, окна в двери

Свет во тьму, в солому нить

Все равно тебе водить!

Близнецы закрутили Прохора, потом резко отпустили руки и разбежались в разные стороны. Один нырнул под занавеску, а другой просто исчез. Прохор замер. И что теперь? Надо их найти? И что тогда?

— Ну ладно, поиграем… — пробормотал он. — Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать…

Коридора за занавеской не оказалось. Там была другая комната, треугольной формы, стены которой тоже были покрыты спадающей с потолка тканью. В середине стояло ведро с водой. В воде друг за другом плавали две рыбы. Откуда-то сбоку раздался смех одного из близнецов. Прохор бросился туда, но за тканью никакого прохода не оказалось, только сплошная стена. С остальными стенами была та же история — двери, через которую Прохор попал в эту комнату тоже не было. Так. Понятно. Чтобы покинуть это помещение, нужно что-то сделать. Поймать рыб?

Прохор присел над ведром. Рыбины были чуть больше ладони размером. Невзрачные, серенькие, с массивными головами. Они метались от стенки к стенке, иногда выскакивая из воды. Стоило Прохору опустить руку в ведро, у обеих тварей немедленно обнаружились острые зубы, которыми они вцепились в запястье Прохора.

— Ах ты ж! — Прохор выдернул руку из воды, но рыбины, как бульдоги, продолжали на ней висеть. Кровь заструилась по пальцами и начала тяжелыми каплями падать в воду. Закрывающая стены ткань вспыхнула, в стенах появилось три дверных проема — в каждой стене по одному. Забыв про болтающихся на руке рыб, Прохор бросился сквозь огонь к ближайшему.

В следующей комнате было тихо. Никаких следов пожара или чего-то подобного. Штор на стенах тоже не было. Зато были две двери и окно. Прохор оглянулся, уже подозревая, что двери, через которую он сюда вошел, за спиной не окажется. В середине комнаты стояла кровать, на которой лежал тот самый старик, который и показал ему прореху в шатре.

— Вот и снова свиделись, мсье Прохор, — старик приподнялся на локте и слабо улыбнулся. Золотой глаз светился теперь гораздо ярче. — Играть с моими внуками хлопотно, но оно того стоит, поверь.

— Как я понимаю, спрашивать, что здесь происходит, бессмысленно? — Прохор подошел к кровати.

— Тебе нужно выбрать одну дверь, — старик сел на кровати и свесил тощие ноги вниз. — Зеленая, если ты хочешь узнать какой-то ответ, или красная, если хочешь загадать желание.

— Загадать желание или сделать так, чтобы желание исполнилось? — Прохор хмыкнул. Кажется, он уже видел подобные сны. Абсурд, переходящий в абсурд. Мечта любого толкователя сновидений, сплошные символы и тайные знаки. Правда, в толкование сновидений Прохор не верил.

— А это зависит от того, как бы будешь играть! — Старик встал. Оказалось, что он очень высокого роста, почти на голову выше Прохора. — Это я заберу, пожалуй.

Он оторвал с руки Прохора обеих рыбин и заглотил их одну за другой. Кровь полилась сильнее.

— У тебя не так много времени, — старик ткнул узловатым пальцем в уже натекшую на пол красную лужицу. — Так что меньше думай, больше двигайся.

Сначала Прохор хотел открыть зеленую дверь, но остановился, не донеся руку до дверной ручки. Чтобы узнавать какой-то ответ, надо иметь какой-то вопрос. И о чем спрашивать? Кто убил Мэрилин Монро? Были ли американцы на Луне? Кто подставил кролика Роджера? Прохор решительно направился к красной двери. Началось сегодня все с идиотского яйца, из которого должен вылупиться паук. Это вполне тянет на желание, которое нужно исполнить. Спросить об этом, конечно, тоже можно, но если есть возможность сразу получить паука, то почему бы не пропустить стадию плетения кокона и усаживания на гнездо паучихи-наседки?

За дверью опять оказался коридор. Точно такой же, как и в самом начале. И по нему быстро улепетывал один из близнецов. Гогоча и подскакивая. Прохор бросился следом, оставляя на полу след из красных капель. Ребенок нырнул под штору как раз в тот момент, когда Прохор почти схватил его за руку. Ничего не оставалось, кроме как броситься следом. И… Покатиться кубарем вниз по лестнице. Стукнулся головой, коленом, локтем, снова головой, бедром, локтем… Благо, лететь оказалось недолго, а внизу его ждал бассейн, наполненный мягкой жидкой грязью.

— Отлично, — прошипел Прохор. — Все как я люблю…

Выбраться оказалось не так просто — стенки бассейна были наклонными и скользкими. А на краю бассейна стояли уже двое близнецов и громко смеялись. «Почему всем кажется, что если макнуть меня в грязь, то это будет очень смешно?» — подумал Прохор. Еще подумал, что с удовольствием бы придушил близнецов, но вместо попыток детоубийства отвесил шутовской поклон и со всего маху плюхнулся задом в грязь. Взметнувшиеся брызги попали на смеющихся гаденышей, чем вызвали новый приступ гогота. Прохор захватил увесистый ком грязи и размазал его по голове. Пусть детишечки порадуются… Зато это маленькое шоу дало ему возможность внимательно осмотреть стенки бассейна. Наверняка должен быть какой-то простой способ из него выбраться… Ага. Вот там в углу практически незаметные скобы, что-то вроде лестницы… Прохор быстро рванулся туда, а близнецы опять разбежались в разные стороны.

Рядом с бассейном стоял стол с разнообразной едой, накрытой стеклянными крышками. Куски запеченного мяса, груды тушеных овощей, дареная до аппетитной корочки рыба, пирамиды из тонких ломтиков сыра, фигурно нарезанные фрукты. Горы мармеладных мишек. Куски тортов с жирным кремом, ломаный на крупные куски шоколад. Бутылки с пузырящейся газировкой. И что это значило? Подкрепись, пока из тебя не вытекла вся кровь? Или накорми голодных ребятишек? А может это приманка такая? Если бы я был им родной матерью, то несомненно постарался бы их есть полезное брокколи с не менее полезным мясом. Но вроде как у меня другая задача…

Прохор решительно скинул колпаки со всего вредного и сладкого и отскочил от стола.

Решение оказалось верным — близнецы тут же выбрались из своих укрытий и принялись набивать рты сладостями. Чавкая и урча.

— Вот вы и попались, — прошептал Прохор и положил руки им на плечи.

— Да-да-да! — близнецы заплясали вокруг него, корча рожи и кривляясь. «Ненавижу детей», — подумал Прохор, чувствуя как голова начинает кружиться.

— Он молодец, да Рада? — сказал один из близнецов.

— Да, он молодец, Петро, — сказал второй.

Близнецы встали рядом и взялись за руки.

— Говори нам свое желание, — сказали они хором.

Прохор сунул руку в карман и вытащил зеленое яйцо.

— Тут такое дело, пацаны, — Прохор почесал затылок, пытаясь сформулировать свои мысли, которые уже начали путаться то ли от потери крови, то ли от абсурдности всей ситуации. — В общем, мне нужно, чтобы из него вылупился паук.

Рада посмотрел на Петро. Петро посмотрел на Прохора и покачал головой.

— Их должно быть два, — сказал он. — Тебе нужен твой близнец тоже. Рада, достань зеркало!

Рада бросился к стене и сорвал с нее ткань. За ней обнаружилось здоровенное ростовое зеркало в резной деревянной раме. Стекло было мутным, волнистым и в черно-серых пятнах. Рада подскочил к Прохору и за руку подтащил его поближе.

— И что мне делать? — Прохор смотрел на свое отражение. Да уж, выглядел он не очень — весь в грязище и костюм где-то умудрился порвать. Наверное, пока по кустам пробирался…

— Думай про своего брата.

— Про брата?

— Ну, того, у кого второе такое же яйцо.

— А… — Прохор подумал про Остапа. Наверняка он сейчас работает, все-таки будний день… Изображение в зеркале замерцало. Вместо отражения Прохора за стеклом появилось лицо Остапа.

— Прохор? Я думал, ты спишь в ноктюрнете. Ты выглядишь кошмарно! Что-то случилось?

— Все нормально, я в ноктюрнете. Подожди… А ты нет?

— Ты мне звонишь во вотсапу! Как ты это делаешь? Я думал, это невозможно!

— Здесь три змеи и осел жрут соловья на ужин, — сказал Прохор. Хотел он сказать совершенно другое, конечно. Но почему-то изо рта вылетели именно эти слова. — Я шел в гости к хромой собаки, а она кусала двоих иностранцев.

— Что? У тебя правда все нормально? — Остап приблизил лицо к зеркалу вплотную.

— Так, я понял. Ничего я не могу рассказать, — Прохор повернулся в сторону близнецов. — А теперь что?

— Ты уже все сделал! — Петро выхватил яйцо из руки Прохора, сунул его в рот и проглотил. Рада открыл рот, и из его рта выполз здоровенный паук с мохнатыми лапами и прыгнул на голову Прохора. Прохор попытался отшатнуться, но ловкий тарантул или кто он там был по видовой принадлежности, уже прицепился к его волосам и замер.

Зеркало потускнело, снова превращаясь в мутное стекло. Впрочем, мутным стало не только оно, но и весь мир вокруг. Кажется, он начал съеживаться с краев, будто плавился. Близнецы опять засмеялись, но уже как будто издалека. Потом свет мигнул.

Прохор открыл глаза. Кто-то тряс его за плечо.

— Белый господин? — Эдна сидела рядом с ним на брусчатке. А сам он валялся в подворотне, за кустами шумела Рю-де-Бурбон. Он все еще был в ноктюрнете.

— Ох… — Прохор сел и осмотрел себя насколько смог. Костюм был в нескольких местах и покрыт толстым слоем подсохшей грязи в тине и ряске. Из запястья правой руки продолжала тонкой струйкой литься кровь. Дорожка из капель вела к глухой стене, будто он прошел сквозь нее. — А где государство неслыханных сухофруктов?…

— Что? Мсье Прохор?

— А, все понятно, — Прохор попытался подняться на ноги, но не смог. Голова кружилась, адски знобило, ноги отказывались держать. — Похоже, мне надо в прачечную…

Свет снова померк.

Прохор открыл глаза. Больше ничего не болело, вместо пропитанного грязью и кровью костюма, на нем теперь была клетчатая фланелевая пижама. Та самая, в которой он ложился спать. Сводчатый облупленный потолок, на нарах справа — толстяк в трусах и растянутой майке, слева — девушка с растекшейся тушью и в мятом вечернем платье. Храм Возрождения.

— Значит я все-таки умер? — Прохор сел и поискал глазами Барона Субботу. Тот сидел на стуле в высокой спинкой и читал книгу.

— А, прости, я тебя не заметил, — лоа смерти перелистнул страницу. — Ты куда-то торопишься?

— Уже нет.

— Тогда подожди, мне надо дочитать главу, — Барон Суббота закинул ногу на ногу и откинулся на спинку. Прохор пошевелился, чтобы убедиться, что точно нормально себя чувствует и слез с нар. Когда еще будет возможность посмотреть на это место внимательно?

— В шкаф не лезь! — сказал лоа, не отрываясь от чтения.

— Есть, босс, — Прохор прошелся вдоль стены. Храм показался ему совсем маленьким. Кроме него и тех двоих рядом посетителей было всего четверо. — Маловато народу сегодня.

— Пять минут назад закончился день Фете Геде, — сказал Барон Суббота. — Тебе повезло.

Прохор почувствовал, что что-то на ноге ему мешает. Ах да, бирка. «Раз братец, два братец». Что бы это значило?

— Если не собираешься ничего рисовать, вернись на нары, — Барон Суббота захлопнул книжку и встал.

— А то что?

— Да ничего, собственно, можешь не возвращаться, для тебя все равно ничего не изменится, — и лоа смерти ударил в гонг первый раз. Прохор вздохнул и подумал, что надо бы как-нибудь озаботиться получением веве возрождения.

Пользователь: proshka731Тип аккаунта: премиальныйВремя окончания сеанса: 13:14Резюме: Танец с отражением — это весело, но неинтересноБазовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: СОПРЯЖЕНИЕФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ГОЛУБОЙКонтроль: ГОЛУБОЙСталкинг: ЖЕЛТЫЙСияние: ОРАНЖЕВЫЙИндульгирование: ЗЕЛЕНЫЙБаги: нетСистемное сообщение: Вы дали искажающую клятву молчанияПолучено благословение МарассаДополнительно: Пакет «Неограниченный кредит» Пространство «КОСМИЧЕСКИЕ ЯЙЦА»: КРАСНЫЙПространство «ВЕСТЕРН-ОПЕРА» Пространство «БЕШЕНЫЙ МАРШ» Командный пакт первого типа с ostap_drew