Грегор и подземный лабиринт

ГЛАВА 10

А может, на самом деле спать не обязательно.

Может, это просто так считается — что всем нужно спать, и люди просто привыкают к этой мысли и потому ложатся спать, когда приходит время. А на самом деле есть такие, кому спать как раз не обязательно.

Грегор подумал, что он из таких, ведь, несмотря на жуткую усталость, он провел ночь, не сомкнув глаз. Он лежал и представлял себе гигантскую белую крысу, которую, как решил какой-то безумец, ему необходимо убить собственными руками. Крысу, которая значительно больше и соответственно сильнее Живоглота. Грегору она представлялась как минимум вдвое выше его самого и как минимум раз в девять-десять тяжелее.

И какое имеет значение, сколько он, Грегор, отбил кровяных шариков? Эта белая махина раздавит его как муху.

Викус, само собой, в детали не вдавался. Так же как в прошлый раз, он не заморачивался на том, что четверо из путешественников, согласно пророчеству, должны погибнуть. Викус вообще не говорил о вещах, которые, по его выражению, «Грегор не готов воспринять». Интересно, как долго на этот раз он собирался молчать о том, что Грегору предстоит иметь дело с Мортосом в одиночку? Да как можно дольше! В голове у Грегора пронеслось видение: вот он, Грегор, пытается в ужасе спрятаться от истекающего слюной белого монстра, а Викус трогает его за плечо и с жизнерадостной улыбкой произносит: «А, да, и кстати — если верить Сандвичу, ты должен убить ее один и голыми руками. Так что действуй!»

Грегор вспоминал, как стоял в Центральном парке и жалел себя, всего-то день назад, а ведь тогда его самой большой проблемой было — как раздобыть денег на рождественские подарки.

Да, ничто так качественно не прочищает мозги и не заставляет иными глазами взглянуть на свою жизнь, как пророчества Сандвича.

Он поменял руку, которая подпирала подушку, и попытался сосредоточиться на том, что происходило вокруг каменного стола, за которым они сидели.

Викус созвал Совет, чтобы обсудить его, Грегора, поход, в который он должен был отправиться, чтобы найти и убить Мортоса.

Все члены Совета, то есть наиболее уважаемые пожилые подземные, по-разному смотрели на поставленную перед Грегором задачу. Грегор даже подумал, скорее бы Люксе исполнилось шестнадцать и власть перешла бы от Совета к ней — по крайней мере будет понятнее, что к чему. А то сплошной гвалт и неразбериха.

Единственное, что не вызывало разногласий у членов Совета, — это то, что выступить Грегор должен как можно скорее. Ведь крысы знают, что Грегор с Босоножкой снова в Подземье, а значит, они предпримут все возможное, чтобы получше спрятать Мортоса — и чтобы уничтожить Босоножку.

К тому же шпионы Регалии сейчас располагали проверенной информацией о том месте, где, по всей вероятности, прятали Мортоса, и вели за ним наблюдение. Со стопроцентной уверенностью, конечно, никто утверждать бы не взялся, но были все основания полагать, что Мортос находится в некоем Лабиринте. Это название ничего не говорило Грегору, но Арес шепнул ему, что Лабиринт — настоящая головоломка. И перед мысленным взором Грегора тут же явилась Лиззи с ее любовью к головоломкам. Она точно нашла бы выход из любого лабиринта, даже самого запутанного!

Мысли о Лиззи привели его к мыслям о доме и остальных домашних, которые ждут и переживают за них. И думать об этом было невыносимо.

— Ну что ж, давайте начнем. Чем раньше, тем лучше! — сказал Грегор, и все с удивлением посмотрели в его сторону, потому что это были первые его слова за все сегодняшнее утро, и произнес он их как раз в тот самый момент, когда Совет приступил к обсуждению того, каким путем лучше добираться до Лабиринта.

На повестке дня было несколько вариантов, но все понимали, что пути, пролегающие через запутанную систему подземных туннелей, слишком опасны. Подземные взяли под свой контроль гораздо большую территорию, чем это было до войны, но Лабиринт располагался в крысиных владениях, правда, в очень отдаленных и труднодоступных местах. Это означало, что крыс там должно быть не слишком много. Однако если Мортос действительно там находился, его, несомненно, тщательно охраняли.

— Значит, остается Водный путь, — хмурясь, сказал Викус. — Конечно, это далеко не идеальный вариант, но он наименее опасный.

— А змеи? У них вот-вот начнется брачный сезон, — возразил Говард.

Да, кузен Люксы тоже присутствовал на Совете, и Грегор не понимал, с какой стати — ведь тот прибыл в Регалию просто с визитом вежливости.

— Правильное замечание, — кивнул Викус. — И это еще один аргумент в пользу немедленного выступления. Возможно, удастся проскользнуть до того, как змеи проснутся.

«Ух ты, змеи!» — подумал Грегор, и память услужливо подсунула ему видение шестиметрового шипастого хвоста, высунувшегося из воды, когда Арес нес их через Водный путь домой. Он тогда, помнится, подумал, какая у обладателя хвоста может быть голова.

— Теперь, Грегор, мы хотим кое-что с тобой обсудить, — обратился к нему Викус. — Дело в том, что все члены Совета едины во мнении: пока ты будешь преследовать Мортоса, Босоножка должна остаться здесь, под защитой Регалии.

Грегор этого ждал. С одной стороны, было бы безумием тащить Босоножку с собой, в еще одно жуткое путешествие по Подземью. Но и оставить ее здесь, когда он собственными глазами убедился в несостоятельности стражей, которые легко дали проникнуть в глубь страны Живоглоту и Вертихвостке, представлялось ему неправильным.

Конечно, Живоглот необычайно умен и сообразителен — но и остальные крысы не производили впечатление тупых или ленивых.

Нет, им с Босоножкой нужно держаться вместе. Мама всегда им так говорила.

— Моя сестра будет со мной — или я не выдвинусь в поход. И нечего тут обсуждать. — Грегор знал, что его слова прозвучали не слишком любезно, но это его в данный момент меньше всего волновало.

В наступившем молчании присутствующие обменивались взглядами, шокированные дерзостью его ответа. Но что они могли ему возразить?

И тогда Викус велел ему готовиться к путешествию. Грегор отправился прямиком в музей, поискать источники света. В музее хранилось множество всяких вещей, попавших в Подземье из мира Грегора. И среди них попадались реально классные и очень старые, например колесо от конного экипажа, колчан с настоящими стрелами, серебряный кубок, часы с кукушкой, цилиндр… Более современные вещи — кошельки, украшения, наручные кварцевые часы — тоже лежали рядами на полках.

И фонарики — много фонариков. Наверное, потому, что каждый, кто хоть раз бывал в туннелях под Нью-Йорком, брал с собой фонарик.

Грегор выбрал из множества фонариков четыре и подыскал к ним батарейки.

На глаза ему попалась пара спасательных жилетов — их он тоже захватил. В прошлый раз большая часть путешествия проходила по подземным каменным туннелям. А на этот раз предполагалось, что они полетят над Водным путем. Босоножка слишком маленькая — она, конечно, не умеет плавать.

Еще Грегор прихватил моток клейкой ленты и пару шоколадных батончиков, у которых не истек еще срок годности.

Выходя, он заметил, что их с Босоножкой земная одежда аккуратными стопками сложена возле двери. Значит, Викус дал добро на то, чтобы одежду не сожгли, но сохранили в музейной коллекции.

Сам Грегор совсем не переживал по поводу своего запаха — он остался в собственных ботинках, заботливо подаренных ему миссис Кормаци.

Придя за Босоножкой, он узнал, что Далей уже повела ее к причалу — именно оттуда планировалось отправиться в путь. Грегор подумал, что это имеет смысл — ведь, направляясь вниз по реке, можно скорее всего достигнуть Водного пути. Но, добравшись до причала, он с удивлением обнаружил, что подземные грузят два корабля, пришвартованные чуть выше. Это были длинные узкие лодки, они напомнили Грегору лодки, что ему доводилось видеть в Национальном музее. На таких лодках сотни лет назад плавали индейцы. Впрочем, отличий тоже было предостаточно: у этих лодок к днищу был приделан большой серый треугольный плавник — видимо, от настоящей рыбы, акулы или, может, рыбы-меча, и на боках суденышек тоже были плавники, которые могли удлиняться или принимать по необходимости горизонтальное положение, а рулем на корме служила здоровенная рыбья кость.

— Но для чего нам лодки? — спросил Грегор Викуса, который осматривал, судна, проверяя, все ли в порядке. — Разве мы не полетим на летучих мышах?

— Да, конечно, — ответил Викус. — Но Водный путь слишком длинный, и на его протяжении нет мест для отдыха. Ни одной летучей мыши не под силу одолеть его, поэтому значительная часть путешествия пройдет по воде.

Грегор почти ничего не знал про путешествия по воде — кроме того, что они занимают гораздо больше времени, чем перелет по воздуху. Неужели им придется целую вечность добираться до Мортоса на этих утлых лодчонках?!

Тут на причале появилась Вертихвостка.

«Ну вот! — подумал Грегор. — Держу пари, я буду тем счастливчиком, который поплывет в одной лодке с этой безумной крысой!»

Далей помогла ему надеть спасательный жилет на Босоножку. Конечно, тот был ей велик, но они затянули ремни так крепко, как только смогли. Сам Грегор плавал очень хорошо и потому не знал, что делать со вторым жилетом, пока не увидел на пристани дрожавшего Темпа, который с тоской смотрел на пенящуюся воду.

— Эй, Темп, ты с нами? — спросил Грегор.

— Викус сказал, я можно, он сказал, — ответил Темп обреченно.

И Грегор надел на таракана второй спасательный жилет. Тот безропотно позволил ему это сделать, во-первых, потому, что его обожаемая принцесса была в таком же, а во-вторых, потому, что Грегор его заверил: эта штука поможет ему не утонуть.

Затягивая ремешки на жилете Темпа, Грегор увидел, как Люкса, Соловет, Марет и Говард идут к пристани со стороны дворца.

На Люксе и Соловет были платья, а не дорожные костюмы, в каких они в прошлый раз отправились в поход.

— Постойте-ка… разве ты не идешь с нами? — обратился Грегор к Люксе.

— Нет, Грегор, я не могу. В прошлый раз мне было позволено присоединиться к вам исключительно потому, что об этом говорилось в пророчестве. В этот раз об этом не может быть и речи — слишком опасно для будущей королевы, и я не должна проявлять легкомыслия, — ответила Люкса, глядя при этом почему-то на Викуса.

Грегор подумал, что она могла хотя бы попытаться поспорить с этим решением. Но видимо, даже для Люксы встреча с Мортосом представлялась слишком уж опасной. Ну да, а вот он просто спит и видит, как бы поскорее увидеться с этой милашкой!

— Но кто же пойдет с нами? — спросил Грегор насмешливо.

— Ну, хочу отметить, что в добровольцах у нас недостатка не было, — произнес Викус, словно желая убедить Грегора в том, что тот отлично проведет время и на славу развлечется. — Но число мест ограниченно. Поэтому, кроме тебя, Ареса, Босоножки, Темпа и Вертихвостки, в поход отправятся Марет и Говард, а также их мыши.

— Говард? — удивился Грегор. Марет ему нравился, а вот кузен Люксы — он-то тут зачем? Говард член клана Источника — и потом не факт, что он вообще когда-нибудь видел настоящую крысу, за исключением той, дохлой, на берегу реки.

— Да, Говард. Он прекрасный боец — а кроме того, он превосходно ориентируется на воде, — вмешалась Соловет. — Нам очень повезло, что он оказался сейчас с нами.

— Угу, — кивнул Грегор. — А Живоглот, значит, тоже не с нами?

Почему-то ни с кем больше Грегор не чувствовал себя таким защищенным, как с Живоглотом. Конечно, не все время, а только когда не думал о том, что этот огромный крыс легко превратит его в свою добычу.

— Живоглот сегодня утром отбыл в Мертвые земли, — сообщил Викус. — Что ж, я вижу, лодки уже загружены. Самое время отправляться в путь!

За спиной у него зашелестели крылья, и Арес негромко произнес:

— Река слишком опасна. Мы полетим над рекой, а на корабли сядем уже на Водном пути.

— Хорошо хоть ты нас не бросил, — пробурчал Грегор, бросая обиженный взгляд на Люксу и заодно на Викуса. Затем вскарабкался на спину Ареса.

Далей с усилием подняла Босоножку и посадила ее перед Грегором.

— Босоножка, я сразу и не заметила, как здорово ты подросла! — с улыбкой сказала Далей.

— Я басяя девочка! Я буду катаца на мишке! Катаца на мишке! — заверещала Босоножка, радостно подпрыгивая на месте.

И Грегор подумал, что она бы уже и не влезла в рюкзачок-переноску, в котором он держал ее во время первого похода.

— И Темп катаца! — сообщила Босоножка.

Таракан тут же вскарабкался позади, и получилось это довольно неуклюже из-за спасательного жилета.

Вертихвостка скользнула в одну из лодок и распласталась на дне, в самой середине. Нос она высунула наружу, стараясь поймать легкий бриз, гулявший над рекой. Грегор на мгновение испытал к ней острое сочувствие и симпатию — для нее, вероятно, это путешествие будет еще более тяжким, чем для него.

Отряды летучих мышей взялись за канаты, привязанные к обеим лодкам, и полетели вниз по реке, таща их за собой. Арес летел вслед за ними. Грегор крепко обнимал Босоножку. Он смотрел вниз, и ему все казалось таким знакомым: как и в прошлый раз, сначала вдали исчезли огни Регалии, потом он увидел сияющий кристаллами берег, на котором ему впервые довелось встретить крыс, и наконец они вылетели на просторы Водного пути.

Какое-то время они летели вдоль Водного пути, потом летучие мыши, утомленные перелетом, опустились на дно лодок.

Летучая мышь Говарда села в лодку, где была Вертихвостка. Арес со своими спутниками сел в другую лодку, туда же опустилась летучая мышь Марета.

— Это Андромеда, мы с ней породнились, — сказал Марет, дотрагиваясь до крыла своей золотисто-черной летучей мыши. Грегор помнил, что Марет был на ней во время той битвы с крысами на сверкающем берегу — она очень пострадала тогда, так сильно, что не смогла принять участие в первом походе. Грегор до сих пор испытывал чувство вины за ту историю — ведь им пришлось тогда сражаться лишь потому, что Грегор попытался сбежать.

— Очень приятно, — неуверенно сказал Грегор: а вдруг мышь еще сердится на него за ту ночь?

— Для меня большая честь познакомиться с тобой, Наземный, — ответила Андромеда. Похоже, как и Марет, она его простила.

Марет представил Грегора летучей мыши Говарда Пандоре, грациозной, с красной, отливающей золотом шерстью. В ответ она промурлыкала лишь «приветствую».

Внезапно их нагнал Викус, чтобы попрощаться и напутствовать их.

— Грегор, я забыл тебе кое-что передать! — крикнул он Грегору. Его летучая мышь сделала круг над лодкой Грегора, и Викус бросил ему на палубу свиток. Грегор развернул свиток и обнаружил, что это копия «Пророчества Погибели», переписанная элегантным почерком Нериссы.

— Высокого тебе полета! — Викус уже повернул обратно в сторону Регалии, помахав им на прощание.

Грегор кивнул ему вслед.

Босоножка не могла усидеть на месте и все время вертелась, пытаясь вырваться из рук Грегора и обрести свободу. Грегор опасался выпускать ее на палубу — но и держать ее при себе целый день он был не в состоянии. Поэтому он посадил сестренку на пол и строго приказал: «Оставайся в лодке!»

К счастью, борта у лодки были высокие, и выпасть она не могла — Грегору они доходили до самых плеч. Сама лодка была сделана из какой-то звериной шкуры, натянутой на костяной каркас. Чуть в отдалении от носа Марет установил деревянную мачту и стоял теперь рядом на мостике. Мачта была еще одной деревянной вещью, которую Грегор увидел в Подземье, второй после комнаты пророчеств Сандвича.

Вдоль бортов располагались несколько кожаных сидений, а на дне были сложены припасы — главным образом еда.

— Неужели мы собираемся все это съесть?! — воскликнул Грегор.

— Да, но это не только для нас. Светляки знают толк в еде, в этом им не откажешь.

— Светляки? — переспросил Грегор.

— Викус тебе не рассказал?.. — начал Марет.

Грегор про себя прикинул, сколько еще раз ему доведется услышать эту фразу в течение ближайших дней.

— У нас нет возможности сохранять и поддерживать огонь в наших светильниках во время долгого путешествия, — объяснял Марет. — Поэтому они… они скоро будут… да вот, собственно, и они.

Грегор вгляделся в темноту и вдруг заметил два приближающихся огонька. Они вроде бы исчезли, а потом появились снова, гораздо ближе. По мере их приближения Грегор все отчетливее различал очертания летящих насекомых. К тому времени как два гигантских жука опустились на палубу лодки, Грегор уже определил, что это за жуки.

— Да это же светлячки! — обрадовался он.

На ферме дедушки в Виргинии по ночам их было видимо-невидимо в кронах деревьев. И маленькие огоньки мерцали так таинственно и даже волшебно!

Почти метровая версия этого насекомого, в данный момент ухнувшая в лодку, выглядела совсем не так очаровательно. Но приходилось смириться с их присутствием: светящиеся брюшки теперь освещали все вокруг.

— Приветствую вас, светляки, — сказал, с поклоном Марет.

— Приветствуем-приветствуем всех, — произнес один из светляков невыносимо писклявым и даже плаксивым голоском. — Я — светляк по имени Фотос Свет-Свет, а она… она Бац.

— Сегодня была моя очередь! — заныла Бац. — Фотос Свет-Свет, ты представлял нас в прошлый раз!

— Но мы же оба знаем, что поскольку я самец — я более привлекательно выгляжу в глазах людей, — возразил Фотос Свет-Свет, и его переливчатое брюшко заиграло разными цветами. — А у тебя, Бац, только один цвет — и он желтый.

— Ненавижу тебя! — завизжала Бац.

И Грегор вдруг понял, что это еще цветочки и что ради света всем им придется запастись бесконечным терпением.

ГЛАВА 11

Грегор никогда в жизни не грыз ногти. Но он начал делать это уже спустя каких-то пять минут после прилета светляков.

Они были просто невыносимы!

Они спорили о том, кто где будет сидеть, о том, кто первым будет нести вахту, и даже о том, кому будет прислуживать Темп, ибо им было очевидно, что этот ползучий ни на что больше не годится, так что Темпу даже пришлось возразить.

— Только принцесса, Темп служить только принцесса, — прошелестел он.

Марет поспешил накормить светляков, чтобы хоть как-то их задобрить, но и во время еды они ругались — по поводу того, кто как ведет себя за столом.

— Тебе обязательно разговаривать с набитым ртом, Бац? — спрашивал Фотос Свет-Свет. — Мне это портит аппетит.

— И это говорит тот, кто только что уселся прямо в собственное молоко! — восклицала Бац, и это ее высказывание, судя по всему, сильно задело Фотоса, который почти полминуты молчал, чавкая и яростно пылая ярко-красным светом.

— Они всегда такие? — спросил Грегор у Марета.

— Ну, честно говоря, эти двое — еще не самый худший вариант. Мне приходилось путешествовать и с экземплярами куда хуже, — ответил Марет. — Однажды я видел, как двое светляков чуть не убили друг друга из-за куска пирога.

— Чуть не убили? — переспросил Грегор.

— Ты прав, я не так выразился. Светляки не самые искусные бойцы, и они очень быстро устают. Поэтому те двое просто долго пищали друг на друга и на том разошлись. И дулись еще несколько дней, — шепотом рассказал Марет.

— А они нам в самом деле так уж необходимы? — с надеждой спросил Грегор.

— К сожалению, да, — вздохнул Марет.

Даже Босоножка, которая с удовольствием играла с Темпом в мяч на дне лодки, не могла без раздражения воспринимать вновь прибывших.

— Фу-фу, лиском гомко! — сказала она, тыча пальчиком в крылья Свет-Света. — Тс-с-с, Фу-фу!

— Фу-фу?! Что еще за Фу-фу?! Я же сказал… меня зовут Фотос Свет-Свет, и я не собираюсь откликаться ни на какое другое имя! — заверещал Свет-Свет, и Грегору захотелось заткнуть уши.

— Она просто маленький ребенок и не может правильно выговорить ваше имя — для нее это слишком сложно, — все-таки сказал он.

— Ну, в таком случае я ее просто не понимаю — и все! — высокомерно заявил светляк.

— Позвольте мне перевести, — неожиданно вмешалась Вертихвостка, даже не меняя позы и не двигаясь с места. — Она говорит, что если ты не прекратишь так громко и отвратительно трепаться, большая злобная крыса, сидящая с тобой в одной лодке, просто оторвет тебе башку.

И тут наступила блаженная тишина. Грегор начал испытывать к Вертихвостке даже нечто вроде дружеского расположения и решил, что не имеет ничего против того, что она плывет с ними в одной лодке.

Течение было сильным, и они уже довольно далеко продвинулись по Водному пути, факелы погасили сразу же после прибытия светляков, и теперь все вокруг освещалось только их мерцающим светом. Грегор на секунду достал фонарик и на всякий случай поводил по сторонам — он не увидел даже полоски суши, их окружала только вода.

К тому же начало слегка штормить: разыгрались волны, да и ветер был нешуточный. Марет и Говард подняли шелковые паруса и управляли лодками.

Их летучие мыши устроились рядышком и задремали. Грегор отметил, что Арес к ним не присоединился. И вспомнил, что в первом походе летучие мыши тоже всегда сбивались в кучку, когда собирались вздремнуть. Но Ареса, видимо, не позвали.

— Послушай, Арес, тебе известно, сколько времени у нас займет путь к Лабиринту? — спросил Грегор.

— Как минимум дней пять, — ответил Арес. — Если бы мы летели, мы могли бы добраться быстрее, но считается, что ни одна летучая мышь не может преодолеть такое расстояние. Никто даже не пытался это сделать.

— А мне кажется, ты бы смог, — сказал Грегор. Он действительно так думал: Генри выбрал Ареса не только потому, что тот был специалистом по доставлению неприятностей окружающим — но еще и потому, что Арес был очень сильным и выносливым.

— Я думал о том, чтобы когда-нибудь это сделать — просто чтобы проверить, на что я способен, — кивнул Арес.

— Как Чарльз Линдберг. Он был первым, кто в одиночку перелетел через Атлантический океан, — произнес Грегор. — Из Нью-Йорка в Париж, в 1927 году, — добавил он, но тут же понял, что Аресу это ни о чем не говорит.

— У него были крылья? — заинтересовался Арес.

— Ну, механические, да. Вообще-то он был обычный человек. У него был самолет — такая летательная машина Теперь-то люди сплошь и рядом летают через океан на огромных самолетах — но во времена Линдберга о таком и не мечтали.

— Он знаменит у вас в Наземье? — спросил Арес.

— Ну… вообще-то он давно умер, но когда-то да, был знаменит. Правда, люди были на него сердиты, — добавил Грегор. Он хотел еще сказать что-то про Германию, которую Линдберг поддерживал, но не был уверен, что сам все правильно помнит. Зато он хорошо помнил историю, приключившуюся с младшим сыном Линдберга: эту историю рассказывал ему отец. Мальчика похитили и потребовали за него выкуп, а когда выкуп был заплачен, его нашли мертвым. Судя по всему, похитители убили его сразу, как только похитили. Вспомнив это, Грегор поежился и вздохнул. Чтобы чем-то себя занять, он достал свиток с «Пророчеством Погибели» и развернул его. И тут же ему бросились в глаза страшные слова:

Свиток в его руках сам свернулся в трубочку, но Грегор не стал снова его разворачивать. Он смотрел на Босоножку, которая пела «Плыви, плыви, моя лодочка», хлопая ладошками по панцирю Темпа как по барабану. Она была такая чудесная — какими бывают только маленькие дети. Такая трогательная. Как у кого-то может подняться рука — или лапа — убить ее? И кому пришло в голову планировать это убийство в надежде, что оно решит все проблемы?!

Грегор отчетливо понимал, что в эту самую минуту отряды отборных крысиных бойцов рыскают по Подземью в поисках его сестренки, свирепо скрежеща страшными зубами.

— Крысы умеют плавать? — спросил он, не отрывая взгляда от воды.

— Да. Но до нас им не добраться — здесь они ее не достанут. — Арес как будто прочел его мысли.

Здесь они ее не достанут. Но ведь когда-то им придется ступить на землю.

И там будет Мортос.

— Тебе когда-нибудь приходилось убивать крысу? — снова обратился Грегор к Аресу.

— В одиночку нет. Только вместе с Генри. Я летал, а он махал своим мечом, — ответил Арес.

Тут Грегор вспомнил, что сам видел, как крыса по имени Клыкастер погибла от меча Генри, там, на кристальном берегу. Но воспоминание это было уже довольно смутным: столько всего пришлось ему с тех пор пережить.

— Как это делается?.. То есть я имею в виду… куда лучше всего наносить удар? — Грегору показалось, что он слышит свой голос со стороны. И голос этот звучал для него странно, будто чужой.

— Самое уязвимое место — шея. Еще сердце, но туда трудно попасть — мешают ребра. Если ударить в глаз — можно попасть в мозг. Под мышкой есть вена, которая сильно кровоточит. Если попадешь крысе в живот, это не убьет ее сразу — но скорей всего она погибнет в течение нескольких дней от инфекции, — промолвил Арес.

— Понятно.

На самом деле он даже представить себе ничего этого не мог. Он, убивающий гигантскую белую крысу… Глупость какая-то. Абсурд. Нонсенс.

— А правильно будет, если я буду сидеть у тебя на спине? Или я должен стоять на земле? — продолжал он допытываться.

— Я буду с тобой, пока это возможно, — сказал Арес.

— Спасибо. — Грегор почувствовал неловкость. — Прости, что я впутал тебя во все это.

— Ты избавил меня от кое-чего другого, — возразил Арес.

И они решили оставить эту тему.

Марет позвал всех ужинать и разложил еду на столе. Светляки ели с такой жадностью, будто это не они только что хорошенько перекусили.

Когда все наелись, Марет приспустил паруса и соединил канатами нос их лодки с кормой лодки Говарда.

— Мы с Говардом будем по очереди управлять передней лодкой, пока все спят. Но нужно, чтобы кто-нибудь нес вахту, а один из светляков светил.

— Пусть Бац будет первая, — капризно заявил Фотос Свет-Свет. — Мне и моему свету нужно побольше отдыхать.

— Какая гнусная ложь! — заверещала Бац. — Да, я могу светить только в одном цвете, но усилий я затрачиваю при этом столько же! И света мы даем одинаковое количество! А он говорит это только затем, чтобы побольше есть и поменьше работать!

— Так. Первым будет нести вахту Фотос Свет-Свет, — постановила Вертихвостка. — А иначе я порву его крылышки на узенькие ленточки! — И вопрос был моментально решен. — Кто хочет дежурить с ним?

— Нас довольно много, и мы можем менять вахтенных каждые два часа, — сказал Марет.

Грегор был без сил, но мысль о том, что через два часа его могут разбудить и заставить нести вахту, была невыносима, поэтому он вызвался быть первым вахтенным.

Говард занял место у руля передней лодки. Его летучая мышь сложила крылья и уснула неподалеку. Вертихвостка, которая практически не меняла позы с момента отплытия от причала Регалии, прикрыла глаза. Желтый свет Бац потускнел, начал гаснуть, и она довольно громко засопела.

Грегор стянул с Босоножки спасательный жилет, хорошенько укутал ее в одеяло и уложил рядом с Темпом на корме. Арес устроился чуть в стороне от них. Марет растянулся на палубе, Андромеда — рядом. Фотос Свет-Свет сменил цвет своего брюшка на ярко-оранжевый и сел примерно в полуметре от Марета, освещая пространство между лодками. Грегор присел на мешках с припасами.

Было очень тихо, легкий ветерок доносил до слуха лишь плеск воды у бортов и сопение светляка. Лодка слегка покачивалась на волнах, что оказывало несомненный усыпляющий эффект. Глаза Грегора закрывались сами собой.

Он почти не спал эти дни… У него перед глазами стояли крысы, охотящиеся за Босоножкой… Но ведь он может просто положить голову на плечо… Ему надо убить Живоглота… Нет-нет, не Живоглота, кого-то еще… Ах да, он должен убить Мортоса… Сколько ночей они уже здесь?.. Ему нужно убить… Почему ему нужно убить?..

Холодная ручка Босоножки внезапно обвилась вокруг его запястья.

— Что, Босоножка? — пробормотал он.

Она потянула его за руку. И еще раз — уже сильнее.

— Ну что? Тебе холодно под одним одеялом?

Он попытался вырвать у нее руку, но ее пальцы вцепились в его запястье очень сильно и тянули, причиняя ему боль.

Грегор резко открыл глаза. Босоножка мирно спала рядом с Темпом, в нескольких метрах от него. Тогда он повернул голову, не очень-то желая видеть, что его ожидает. Его крепко держало за руку скользкое, красное, липкое, холодное щупальце.

ГЛАВА 12

— А-а-а-а! — только и успел заорать Грегор, но щупальце дернуло его уже так сильно, что он перелетел через высокий борт и уже оказался бы в воде, если бы не зацепился за борт шнурком от ботинок.

— Арес!

Щупальце дернуло еще, и Грегор плюхнулся в воду вниз головой — он едва успел набрать в грудь побольше воздуха. Какое-то мгновение ноги его еще торчали над водой… И вдруг — раз!

Кто-то схватил его за ноги и потащил вверх! Грегор чувствовал себя участником занимательной игры под названием «перетягивание Грегора». Несколько кошмарных минут схватка происходила с переменным успехом: то чудовищное подводное существо уволакивало Грегора все глубже, то Арес вновь вытаскивал его на воздух. Грегор тоже пытался бороться с осьминогом свободной рукой, но безуспешно. Отчаявшись, он открыл рот и вцепился зубами в щупальце, стараясь вонзить зубы как можно глубже. Неизвестно, причинило ли это хоть какой-то вред чудищу, но, похоже, Грегору удалось его сильно удивить, и в результате оно слегка ослабило хватку. В эту секунду Арес резко дернул Грегора за ноги, и тот вылетел из воды на воздух, как пробка из бутылки. Некоторое время он болтался вниз головой, и Арес продолжал держать его за ноги, а потом бросил на палубу. Грегор закашлялся и изверг из себя стремительный, как океан, поток воды, ибо уже успел ее нахлебаться. Соленой воды, как отметил он краем сознания.

— Наземный! — услышал он крик Марета. — Ты можешь сражаться?

Сражаться?!

Грегор приподнялся на четвереньках и наконец смог оценить ситуацию, в которой они оказались. Со всех сторон, слева и справа, на лодку карабкались щупальце за щупальцем, извиваясь и присасываясь ко всему, что попадалось на пути. Команда сражалась как могла: они использовали мечи, зубы, когти, пытаясь отбиться от чудовищного морского создания, чья неясная тень виднелась внизу, под толщей воды.

— Лови! — услышал Грегор крик Марета и увидел летящий на него меч.

Грегор схватил рукоять — и очень вовремя: ему как раз удалось разрубить щупальце осьминога, которое обвилось вокруг лодыжки.

Фотос Свет-Свет и Бац панически освещали все вокруг, но и без них было довольно светло — вода, казалось, сама излучала свет, и в этом зеленоватом свете Грегор разглядел то, что было под водой:

— Это же кальмар! Кальмар или осьминог, я точно не знаю!

Три летучие мыши пикировали сверху и рвали когтями плоть морского животного, до которой могли дотянуться. Марет и Говард сражались с помощью мечей, а Вертихвостка вполне обходилась своими жуткими острыми зубами.

— Наземный, твоя сестра! — услышал Грегор крик Ареса.

Резко обернувшись, он увидел, что Темп, стоя перед мирно спящей Босоножкой, занял оборонительную позицию и яростно щелкает жвалами, перерезая одно щупальце за другим. Но щупалец было слишком много. Три мерзких отростка зацепили спасательный жилет Темпа и тащили таракана в воду, оставив беззащитной Босоножку. Арес бросился отбивать Темпа, а на корму вползло очередное толстое щупальце.

Грегор в ужасе смотрел, как оно подползает к одеяльцу Босоножки, как заползает на него… И тут это случилось снова: как и тогда, с кровяными шариками. Большой мир вокруг исчез, и не осталось ничего, кроме него самого и извивающихся щупальцев. Где-то далеко слышались голоса, звуки ударов, а мерцавшая зеленым светом вода превращалась в белую пену. Но для Грегора существовало сейчас только одно: враг, захватчик. Его меч начал движение — оно не было осознанным, скорее — на уровне инстинкта и самому ему неведомых внутренних сил, не подчиняющихся контролю. Он рубил, бил, резал щупальце за щупальцем, щупальце за щупальцем…

— Наземный! — пробился в его сознание голос Марета. — Наземный, хватит! Остановись!

Но он уже не мог остановиться.

— Ге-го, не надя! Не надя дьяца! — услышал он голос Босоножки. Она плакала навзрыд.

Ее слезы вернули его к реальности.

Грегор стоял посреди палубы. Вокруг извивались разрубленные щупальца — много щупалец. Очень много. А он хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

Марет положил ему руку на плечо и слегка сжал его:

— Они отступили. Все, Грегор. Все кончилось.

Рука Грегора — не та, что держала меч, а свободная, та, которую схватил спрут, — дрожала. На запястье вспухли четыре ярко-красных кольца — там, где спрут держал его. И еще он был абсолютно мокрый — от пота, от соленой воды, от слизи и крови морского чудища.

— Ге-го, не надя! Не надя! Котю домой! Босоножка домой! — вновь услышал Грегор.

Он оглянулся: сестренка сидела, все еще завернутая в одеяло, и плакала навзрыд, но зато она была целой и невредимой! То, что заменяет кальмару кровь, запачкало и ее тоже. Рядом с ней сидел верный Темп — он лишился двух лап.

Грегор отбросил меч, кинулся к Босоножке и крепко ее обнял:

— Ну-ну, все в порядке. Все хорошо, малышка. Не плачь.

— Ге-го, пасли домой. Я котю к ма-а-ами! — рыдала Босоножка. — К ма-а-а-ами!

Это был крик отчаяния — так она плакала, когда была очень-очень расстроена и ничто не могло ее отвлечь и успокоить.

Грегор стал гладить ее по спинке и баюкать, говоря какие-то смешные и жалкие слова.

Давно ли она проснулась? И что именно видела? Она видела… его?!

Грегор посадил сестренку к себе на колени, Говард принес воды и попытался умыть ее. Удивительно, но ему даже удалось отвлечь ее каким-то забавным детским стишком-считалкой.

Босоножка смеялась сквозь слезы и вскоре, совсем успокоившись, начала повторять за ним незатейливые строчки.

Грегору частенько приходилось развлекать Босоножку подобным образом. Но надо признать, что у Говарда это получилось просто блестяще.

— Где это ты так наловчился разговаривать с маленькими девчонками? — спросил его немного задетый Грегор.

— Да с Чимни. Она такая рева! Чуть что не по ней — в слезы, — ответил Говард, не глядя ему в глаза.

Грегор вдруг понял, что был не особенно приветлив с этим парнем. Он ведь воспринимал его как единое целое со Стелловет и другими кузенами и кузинами Люксы, а ведь Говард тогда одернул сестру, ему тоже не понравилась ее шуточка по поводу Генри. И он никогда не хвастал тем, что его отец на Источнике самый главный.

Они переодели Босоножку в сухую одежду, дали ей печенье, и она тут же принялась учить новому стишку покалеченного Темпа.

— Темп, может быть, тебе нужна повязка или какие-нибудь лекарства? — спохватился Грегор.

— Нет. Новые ноги, выращу новые ноги, много, — ответил Темп. Он и вправду не выглядел особенно расстроенным из-за потерянных конечностей.

Фотос Свет-Свет и Бац не получили никаких повреждений во время схватки с морским чудовищем и сейчас радостно расхаживали среди обрубков щупальцев. Видимо, щупальца для светляков — особенно вкусное угощение, поэтому они даже не ругались между собой, а просто накинулись на лакомые кусочки, соревнуясь, кто больше съест.

Андромеда и Вертихвостка были легко ранены, но сильнее всех пострадал Грегор, ведь кальмар дольше всех держал его в своих щупальцах, причем его кожа не была защищена ни одеждой, ни шкуркой с мехом. Пока все приводили себя в порядок и обрабатывали раны, Грегор заметил, что вспухшие красные кольца на руке начали гноиться. А тело горело огнем и ломило, как при гриппе.

— Кажется, он меня отравил или что-то в этом роде, — с трудом выговорил Грегор, и в этот момент колени его подломились и он рухнул на палубу, словно срубленное дерево.

Перед глазами все поплыло. Он почувствовал, как кто-то пытается влить ему что-то в рот и заставить глотнуть. Из последних сил Грегор глотнул — и вырубился.

У него начался бред. Он находился в вязкой, мерцающей зеленоватым светом воде и сражался врукопашную с извивающимся кальмаром, а какие-то рыбы вонзали ему в руку острые зубы, и это было больно, очень больно. Бой продолжался очень долго. Вся его семья была в лодке и наблюдала; мама, папа и Лиззи тянули к нему руки, пытались вытянуть его из воды. Он кричал Босоножке, чтобы отошла от края лодки, но она в ответ читала «Ладушки-ладушки» и хлопала в ладоши. В воде вдруг возник Темп в надувшемся спасательном жилете и кружил вокруг. А потом стал отрывать одну за другой свои лапки и протягивать их Грегору.

И тут, к счастью для Грегора, он провалился в небытие. А когда пришел в себя, сразу понял, что прошло довольно много времени. Рука была перевязана и по-прежнему пульсировала болью. Он долго пытался открыть глаза, а когда это наконец удалось и он их разлепил, то подумал, что бред продолжается: прямо над ним сидела Люкса собственной персоной и радостно улыбалась.

ГЛАВА 13

— Стоило мне отлучиться на денек — и ты тут же ввязался в неприятности, — весело сказала Люкса.

— Я знаю кое-кого, у кого неприятности еще впереди, — отозвался Грегор, пытаясь изобразить улыбку.

— И еще какие неприятности! — Это сказал Марет, которого Грегор видеть не мог, потому что тот стоял сзади.

Но Грегору не нужно было поворачиваться и смотреть на Марета, чтобы понять, какие чувства его обуревают. Марет злился.

— Подумаешь! Я не вернусь, — заявила довольная Люкса. — Я просто не смогу вернуться. Мы с Авророй оказались слишком далеко от дома, нам не одолеть обратный путь.

— Да уж, ты все прекрасно рассчитала! — буркнул Марет.

— Ну да! — кивнула Люкса.

— И все непременно узнают об этом — если, конечно, тебе доведется вернуться домой, — продолжал ворчать Марет.

Грегор никогда особо не задумывался об отношениях Люксы и Марета. Она была его королевой — то есть станет королевой, когда ей исполнится шестнадцать. Но была и другая сторона их отношений, которая стала очевидна Грегору после совместной тренировки: Марет был учителем Люксы — и он имел право устроить ей разнос.

— Ох, Марет, ну сколько ты еще собираешься злиться? — спросила Люкса. — Уже прошел как минимум день. И не волнуйся — тебя в моем неповиновении никто не обвинит.

— Да разве в этом дело! — рявкнул Марет. — Это путешествие крайне опасно, а что, если ты погибнешь?! Ты оставишь Регалию на Нериссу — конечно, по достижении соответствующего возраста. Ты только представь, что тогда начнется! И что будет с Регалией! А с Нериссой!

— У нее будет выход: она может отречься от престола! — донесся с другой лодки голос Говарда.

— Она ни за что этого не сделает. Она, и только она, будет править Регалией в случае моей гибели, а не Викус и не кто-то из вашей семейки, и уж точно не ты и не твоя дорогая сестра! — выпалила Люкса.

Наступило неловкое молчание, наконец Говард его прервал:

— Так вот что тебя беспокоит? Ты решила, что я хочу стать королем? Сдается мне, ты перепутала меня с другим своим кузеном!

Опять намек на Генри! Но на этот раз Грегору казалось, что Люкса это заслужила.

— И пожалуйста, не равняй меня со Стелловет. Она и правда бывает… мерзка. Я это признаю. Но я не могу отвечать за нее и не могу ее контролировать, как ты не могла контролировать Генри! — горячился Говард.

— Пытаешься убедить меня? Не старайся — не получится. Я видела собственными глазами, как ты дразнил Нериссу! — заявила Люкса.

— Когда? Когда я это делал? Я и видел ее от силы пять минут за всю мою жизнь! — возразил Говард.

— На фестивале. Когда вы натравливали на нее эту ящерицу! — запальчиво отвечала Люкса.

— Натравливали?! Что за ерунда! Та ящерица была необычной окраски — вот я и хотел, чтобы Нерисса взглянула на нее!

— Но Генри сказал, что видел, как ты… — начала Люкса.

— Ах, ГЕНРИ сказал? Я просто не могу поверить — неужели ты и сейчас не сомневаешься в том, что говорил Генри?! Люкса, — в голосе Говарда звучало отчаяние, — значит, Генри убедил тебя, что я охочусь за твоей короной? ГЕНРИ сказал…

— Тс-с. Слиском гомко. Ты как Фу-Фу, — вмешалась Босоножка.

— Меня зовут Фотос Свет-Свет! — раздался возмущенный голос с другой лодки.

— Ох, потише, Фу-Фу, не надо нервничать, — протяжно сказала Вертихвостка, и Грегор чуть было не засмеялся, несмотря на жгучую боль в руке и ломоту в теле.

У себя над головой он услышал топот маленьких ножек. Босоножка наклонилась к самому его лицу:

— Пивет!

— Привет, Босоножка! — ответил Грегор. — Что новенького?

— Я умею деять ядуски. И я кусала завтьяк. Два яза. — И она показала Грегору четыре пальчика. Потом присела на корточки и заглянула ему прямо в глаза. — А я тебя визу, — сообщила она.

— И я тебя, — отозвался Грегор.

— Пока! — И она ускакала на другой конец лодки.

Грегору с трудом удалось принять сидячее положение. Все его тело болело, будто его долго и жестоко били. Он оперся спиной о борт лодки и посмотрел на свою перевязанную руку:

— Ну, а что там под повязкой? Как оно выглядит?

— Это, знаешь, зрелище не для слабонервных, — ответил Марет. — И ты должен быть благодарен Говарду — это он спас тебе руку.

— Спас? Вы что же, хотели мне ее отрезать?! — воскликнул Грегор, невольно пряча руку за спину.

— У нас не было бы другого выхода, если бы не удалось избавиться от нагноения. Но Говард смог отсосать яд из твоей раны, — объяснил Марет.

— Ух! Ну, спасибо, Говард, — сказал Грегор, слегка пошевелив пальцами на руке.

Люкса посмотрела на него с негодованием.

— Ну, в чем дело? Он отсосал яд из раны на моей руке! Я что, не могу его поблагодарить?!

— Меня учили оказывать первую помощь. Я поклялся помогать каждому, кто пострадает на воде и от воды, в меру своих возможностей, — сказал Говард.

— Да, это все здорово. Но если бы мой дорогой кузен не уснул на вахте — его не за что было бы благодарить! — ядовито произнесла Люкса.

Грегор вспомнил, как очнулся от дремоты и увидел эти щупальца…

— Вообще-то это моя вина. Это я должен был стоять на вахте. И я… я уснул.

Ему было невыносимо стыдно признаться в этом. Но еще невыносимее было бы свалить вину на Говарда.

— Нас все равно бы атаковали, в любом случае, — возразил Марет. — Но разумеется, спать в карауле не стоит. Это очень важно. Не только ради нас самих — от этого путешествия зависит судьба очень многих.

Грегор был убежден, что если бы сейчас был на суше, он точно бы провалился сквозь землю от стыда.

— Простите. Я так устал… но был уверен, что справлюсь… Я не рассчитал свои силы…

— На самом деле стоять на страже тоже нужно уметь. Существует много способов, как сохранить ум ясным и не дать себе уснуть. Я потом покажу тебе, — пообещал Говард.

Но Люкса и Марет не сказали ни слова, и Грегор понял, что для них его поступок не имел оправданий. Говард ведь был с Источника, а там все иначе, там не существует такой реальной опасности, как здесь. Марету и Люксе слишком часто приходилось сражаться с крысами, чтобы оправдывать подобные вещи.

Марет позвал всех перекусить. Грегор чувствовал зверский голод. Он набил рот едой, но, кажется, перестарался: подавился, и ему пришлось выплюнуть кусок хлеба обратно.

— Прошу прощения. Кажется, я ничего не ел со вчерашнего дня.

— Вообще-то прошло уже два дня, — негромко сказал Говард. — Ты был без сознания почти два дня.

— Два дня! — воскликнул пораженный Грегор.

Значит, два дня и плюс первый день путешествия. Они, стало быть, уже как минимум на полпути к Мортосу, а он чувствует себя еще менее готовым к встрече с ним, чем когда они только отплывали из Регалии… Он хотел попросить Марета дать ему хотя бы несколько уроков владения мечом, но сейчас был так слаб, что вряд ли смог бы вообще держать в руках меч.

И еще… Его пугало то, что происходило с ним, когда он брал в руки меч. Его пугало, что, начав размахивать им, он уже не мог остановиться. Будто кто-то внутри его овладевал всем его существом — кто-то другой, не он.

Он вспомнил об эхолокации и решил немного потренироваться. Но мысли его все время возвращались к тому моменту, когда он не мог остановиться и все рубил, рубил, рубил… Он ведь даже не отдавал себе отчета, что это настоящий бой — все было так, будто на него летели кровяные шарики. Щелк! Наверное, примерно так же человек сходит с ума… Просто провал в памяти — и он не может вспомнить, где был и что делал… Щелк! А еще в том фильме, с парнем-оборотнем — с ним происходило нечто похожее. Он просто просыпался весь в крови и не мог сообразить, что случилось с его одеждой. Щелк! Грегор, конечно, понимал, что никакой он не оборотень. Оборотней ведь не бывает. А с другой стороны — как он может быть в этом уверен? Ведь всего полгода назад он был абсолютно уверен, что гигантских крыс, да еще и говорящих, на свете нет и быть не может!

Щелк! Щелк! Щелк!

Ничего у него не получается с эхолокацией. Возможно, прав Живоглот — ему нужно сосредоточиться. Но трудно сосредоточиться, когда в тебе полно еще яда и ты плывешь по огромному подземному морю, чтобы сразиться с чудовищной белой крысой. Кому-то, по-видимому, это бы удалось, но только не ему.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Люкса, сидевшая неподалеку.

— Вот поел — получше стало, — ответил Грегор.

Люкса тем временем достала свой меч и разрубила им моток веревки, подбросив его вверх.

— У тебя очень острый меч, и ты здорово с ним управляешься, — искренне восхитился Грегор.

— Этого недостаточно для того, что ожидает нас впереди, — возразила Люкса. — Я сомневаюсь, что всем нам удастся уцелеть.

— Тогда… зачем же ты к нам присоединилась? — спросил Грегор.

— Тебе потребуется моя помощь, — просто ответила Люкса. — А еще мы с Авророй не можем оставить Ареса.

Все это было правдой. И все же Грегор не мог отделаться от ощущения, что Люкса чего-то недоговаривает.

— И все?

— Разве этого не достаточно? — Люкса прятала от него взгляд.

— Ну, я просто подумал, что скорее всего это как-то связано с… — Грегор остановился.

— Связано с чем? Или с кем?

— Ни с чем, — махнул рукой Грегор. — Забудь!

— Теперь мне уже трудно будет забыть, — настаивала Люкса. — Так с чем, по-твоему, это может быть связано?

— С Генри. Я думаю, это связано с Генри. Ну, то есть я имею в виду, что если бы я был тобой — я бы хотел доказать людям, что я не такой, как он. Я бы пошел в этот поход, чтобы заставить Стелловет заткнуться, — проговорил Грегор.

Люкса не признала его правоту — но она и не стала возражать.

— А как обстоит дело с тем, кто станет королем или королевой, или как там еще? — спросил Грегор через некоторое время.

— Семья моего отца всегда владела троном. Как его единственный ребенок, я должна стать следующей правительницей. И если у меня будут дети, то старший из них унаследует трон после меня, — сказала Люкса.

— Даже если это будет девочка и у нее будут младшие братья? — Грегор всегда думал, что девочки только тогда наследуют власть, когда в семье нет наследника-мальчика.

— Конечно. Девочки имеют абсолютно такие же права на трон, — ответила Люкса. — Если у меня детей не будет, после меня корону получит Нерисса. А если и она умрет и после нее не останется детей, тогда Регалия будет выбирать новую королевскую семью, потому что в нашем роду Нерисса — последняя.

— И Стелловет считает, что это будет ее семья, — подвел итог Грегор.

— На самом деле она, видимо, права. Потому что первыми приходят на ум, конечно, Викус и Соловет. А от них власть перейдет к их старшей дочери, моей тете Сюзанне. Ну а после нее уже наследниками станут ее дети, мои кузены с Источника, старшим из которых является Говард.

— Но все это означает, что Стелловет пришлось бы пройти ого какой долгий путь, чтобы стать королевой, — полушутливо заметил Грегор.

— Не такой уж долгий, как может показаться на первый взгляд, — без улыбки ответила Люкса. — По крайней мере не у нас в Подземье.

Летучие мыши, которые до этого парили в вышине, спустились на ночлег. Марет поставил красную мышь Говарда, Пандору, на вахту. У Грегора снова мелькнула мысль, что ему, вероятно, не скоро доведется встать в караул.

Тут он заметил, то Вертихвостка явно чем-то встревожена.

— Что-то не так, — сказала она, дергая носом и слегка склонив голову набок.

— Опять спрут? — спросил Грегор, напряженно вглядываясь в толщу воды.

— Нет. Это не животное. Но что-то не так, — повторила крыса.

— С чем не так? — спросил Арес.

— С водой, — ответила она.

— Она цветет? Она грязная? Может, она вот-вот замерзнет или что-то в этом роде? — попытался помочь ей сформулировать Говард.

— Нет, — сказала Вертихвостка. — Я бы поняла, если бы дело было в этом. Но это что-то такое, чего я не могу объяснить, и у меня нет для этого подходящего слова.

Поскольку никто не знал, о чем она говорит, решено было все-таки лечь спать, хотя спали все очень беспокойно. А через несколько часов Грегор проснулся от грохота и рева воды и отчаянного вопля Говарда, выкрикивающего слово, которого не нашлось у Вертихвостки:

ГЛАВА 14

— Водоворот!

Единственное, что пришло на ум Грегору, — это игра, в которую они играли с двоюродными братьями: у них был старый круглый надувной бассейн, и все дети вставали друг за другом, а потом бежали как можно быстрее в одном направлении — и тогда вода начинала закручиваться и в центре бассейна образовывалось что-то вроде воронки.

Конечно, Грегор знал, что в океанах и морях бывают настоящие водовороты, но никогда не видел их даже на картинке.

Грегор быстро вскочил и попытался оценить ситуацию. Никто уже не спал, и все были в растерянности. Вообще-то подземные то и дело сталкиваются с опасностью, поэтому обычно они действуют очень слаженно и четко — у них это уже на уровне рефлексов. Но сейчас… Грегору пришло в голову, что, видимо, никто из них не имел еще дела с водоворотом, а потому наготове не оказалось, как обычно, детально разработанного плана действий.

Фотос Свет-Свет и Бац давали свет максимальной яркости, но этого было недостаточно. Грегор включил самый большой фонарик из тех, что были у него с собой, и направил луч вперед. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание.

Обе лодки стремительно приближались к краю огромной воронки. В ширину она была как минимум метров сто. Вода со страшной скоростью неслась и неслась, закручиваясь по спирали, вспениваясь ближе к черной зияющей дыре в центре.

Говард и Марет, каждый со своей стороны, перекрикивались, стоя рядом с соединяющим лодки канатом.

— Я рублю канат! — кричал Говард, доставая меч.

— Нет! — кричал в ответ Марет. — Нет! Летящие нас вытянут!

— Им хватит сил только на одну лодку! Давай же, Марет! — Говард рубил канат, который трещал и рвался под его мечом.

Едва он успел закончить, как лодку зацепило внешней стороной воронки и завертело, стремительно унося вниз. В лодке оставались Вертихвостка, светляки, Говард и Пандора.

Через мгновение вторую лодку ожидала та же участь.

Грегор кинулся к полусонной Босоножке и начал лихорадочно упаковывать ее в спасательный жилет — он снял его, чтобы ей было удобно спать, но теперь сильно жалел о своем решении, путаясь в ремешках жилета.

Лодку дернуло и повело в сторону.

— Нас уносит! — закричал Грегор.

Но затем последовал резкий рывок, Грегор повалился вперед всем телом, чуть не раздавив Босоножку, и понял, что они поднялись над водой. Летучие мыши! Летучие мыши держали лодку за стропы по бокам. Аврора и Андромеда — впереди, Арес и Пандора сзади.

— Вперед, Пандора. Лети! Арес справится и один! — услышал Грегор приказ Марета.

Арес перехватил стропы, зацепив когтями одной лапы ту стропу, что была с его стороны, а другой — ту, что была со стороны Пандоры. Лодка слегка накренилась, но Арес тут же выровнял ее.

«Ого, вот это силища!» — с невольным уважением подумал Грегор.

Пандора в ту же секунду взмыла в воздух и, убедившись, что Арес справляется, нырнула в водоворот. Грегор слегка перегнулся через борт, чтобы видеть, что происходит.

Они теперь были футах в пятидесяти над водой, в безопасности, ревущий водоворот не мог причинить им никакого вреда. А вот вторая лодка… ее, вместе с находившимися в ней Говардом и Вертихвосткой, неудержимо несло к центру воронки: она уже лежала мачтой на воде, беспомощно и обреченно, разваливаясь на ходу. Не считая света от фонарика Грегора, лодка была погружена в темноту.

— Да уж, неприятность так неприятность, — услышал Грегор у себя над ухом плаксивый голос. Повернувшись, он обнаружил Бац, сидевшую в их лодке на канатах. — И надо же — во время моего отдыха! Надеюсь, Фотос Свет-Свет не думает, что я заступлю на дежурство в его смену!

— Бац! Ты что здесь делаешь?! Немедленно спустись к ним, чтобы они могли хоть что-нибудь видеть! — воскликнул Грегор.

— Ну уж нет. Мы не подписывались участвовать в опасных ситуациях. Нас для этого не так уж хорошо кормят, — вмешался сидевший тут же Фотос Свет-Свет. И зевнул!

Грегор повернулся к тонущей лодке и увидел, как Говард выпрыгнул из воды, разбросав руки в стороны. Пандора подхватила его под мышки и понесла в безопасное место: она усадила его на мокрые мешки на палубе и снова взялась за стропы рядом с Аресом.

Там, в воде, Вертихвостка все еще отчаянно цеплялась за обломки мачты. А лодка была уже в самом низу, почти у черной дыры в центре.

— Подождите! — воскликнул Грегор. — Вы что, не собираетесь вернуться за Вертихвосткой?!

Ответа не последовало. Он посмотрел на Марета и Люксу, на Говарда, насквозь мокрого и тяжело дышащего, распластавшегося на палубе. Что-то в их лицах заставило его содрогнуться.

— Она же утонет, вы что, не понимаете?! Вы должны спасти ее!

— Это невозможно, Наземный, — отвел глаза Марет. — Мы не сможем подобраться к лодке. И одному летящему не под силу тащить ее. Это просто невозможно, — уже твердо повторил он.

— Люкса! — Грегор с надеждой повернулся к ней. Она королева — она может заставить их выполнить свой приказ!

— Думаю, Марет прав, Грегор. Мы не можем так рисковать, тем более когда так мало шансов на успех, — ответила она.

— Но… Она же с нами! И она вызвалась провести нас по Лабиринту! — Грегор был в отчаянии: как они могут просто стоять и смотреть, как Вертихвостка гибнет?

— Летучие мыши тоже могут стать проводниками, — сказал Марет. — И им можно доверять.

Ах вот оно что! Теперь Грегор понял.

— Значит, вы не хотите ее спасти только потому, что она крыса, — произнес он. — Вы готовы стоять и смотреть, как она тонет, только поэтому, да? Если бы это был Говард, или Андромеда, или даже Темп — вы бы все сделали, чтобы спасти их. Но не ради крысы. А может, вы и сами готовы убить ее, не так ли?

Лодка, в которой находилась обреченная Вертихвостка, развалилась надвое.

Крыса некоторое время держалась за обломки, но стремительный поток воды вырвал их из ее лап. Она что есть сил гребла против течения, но было очевидно, что долго она не продержится.

Грегор очень быстро снял с Босоножки спасательный жилет и судорожно завязывал дрожащими руками ремешки на спине и боках. Маленький фонарик, который дала ему миссис Кормаци, был при нем, в кармане, — он вытащил его и решил, что будет держать его в зубах.

Кто-то схватил его и потянул назад, когда он начал карабкаться на борт лодки, чтобы прыгнуть. Это был Говард.

— Не сходи с ума, Наземный! — крикнул Говард. — Ты же не сможешь ей помочь!

— Ты хуже всех их! — закричал Грегор, глотая слезы. — Ты сам был там еще минуту назад, на волосок от смерти! Ты мог погибнуть! Что ты говорил насчет своей клятвы? О спасении любого гибнущего на воде или от воды! В любой опасности! А? Что ты говорил?

Лицо Говарда вспыхнуло — слова Грегора явно задели его за живое.

Люкса схватила Грегора за руку:

— Грегор! Я запрещаю тебе! Ты погибнешь!

— Разумеется, погибну — ведь вы не станете мне помогать! — Грегор был так взбешен, что готов был швырнуть ее за борт. И посмотреть, каково ей там придется. — Живоглот привел Вертихвостку, чтобы помочь мне спасти ваше разнесчастное королевство. Тогда почему вы так поступаете?! — кричал он.

Он взобрался на одно из кожаных сидений и посветил фонариком вниз, на воду.

Но неужели он и правда прыгнет туда?! Подземные правы — он просто спятил.

Даже если бы он был олимпийским чемпионом, он никогда не смог бы выплыть, тем более таща на себе здоровенную крысу. Но он знал кое-что еще.

Он знал, что подземным он нужен живым. И что если он прыгнет — они последуют за ним. И если с ним будет Вертихвостка — им придется спасти и ее.

Говард уже привязывал что-то к его поясу.

— Не трогай меня! — оттолкнул его Грегор.

— Это страховка! — заорал Говард, уворачиваясь от удара. — Мы будем держать тебя за этот ремень.

— Ах, вы будете держать?!

— Не пытайся преодолеть течение — попробуй использовать его в своих целях. Просто оседлай его, — посоветовал Говард, проигнорировав сарказм в голосе Грегора.

Грегор слегка побалансировал на краю лодки, держа фонарик в зубах, затем собрался с силами, постарался забыть, как сильно он ненавидит падать с высоты, и прыгнул.

В первую секунду он задохнулся и потерял способность соображать — такой холодной оказалась вода, но потом попытался сосредоточиться и оседлать течение.

Он был ничем: щепкой, фантиком, букашкой, отданной на милость безжалостной и мощной силы. Что-то дернуло его и потащило назад — это подземные тащили его из воды.

Теперь он болтался в воздухе у самой черной дыры в центре воронки. На секунду у него мелькнула мысль, что они собираются просто бросить его туда, но потом он сообразил: Вертихвостка была уже в одном из последних внутренних колец, еще пару оборотов — и все будет кончено.

Подземные раскачивали его ей навстречу, а он пытался придумать, как ее ухватить. Но времени на обдумывание у него не было. Поэтому, когда приблизился к ней вплотную, он сделал единственное, что показалось ему в тот момент возможным: просто раскрыл объятия.

Они впечатались друг в друга, лицом к лицу, точнее, к морде. Он обхватил руками ее шею, а ногами — туловище. Вертихвостка вцепилась когтями в спасательный жилет. Теперь они вдвоем кружились в водовороте — течение не отпускало их и засасывало все глубже.

«У них не получится! — пронеслось в голове у Грегора. — Мы утонем!»

И он зажмурился, готовясь к неминуемой смерти. Но тут последовал резкий рывок, от которого ребра Грегора хрустнули, — и внезапно они оба оказались в воздухе. Крыса повисла на нем всей своей тяжестью; если бы она не зацепилась когтем еще и за канат — он бы непременно уронил ее.

— Не от-пус-кай! — прохрипела она.

Грегор не мог говорить из-за фонарика, который держал в зубах, поэтому просто кивнул и все-таки, не разлепляя губ, с трудом выдавил что-то вроде «угу».

Они поболтались в воздухе еще немного, а потом их понесло прочь от водоворота. Частично путь к лодке они проделали по воздуху, частично — по воде (если бы не спасательный жилет, им бы пришлось очень туго!), и наконец подземные втянули их в лодку.

Только почувствовав под ногами твердую палубу, Грегор разжал руки и выпустил Вертихвостку.

Они лежали друг против друга, отплевываясь и тяжело дыша. Ребра у Грегора ныли — тот резкий рывок не прошел для него даром, но он надеялся, что это всего-навсего ушиб, а не перелом. Тем более что эта боль была просто детской игрушкой по сравнению с той, которую он все еще испытывал в раненой руке и о которой забыл в ледяной воде. Повязку сорвало течением, и теперь Грегор мог видеть свою руку во всей красе. Предплечье страшно распухло, следы от присосок кальмара приобрели неприятный фиолетово-бурый оттенок, сочились каким-то флуоресцентным гноем и пульсировали, будто внутри горел огонь.

Говард присел рядом с Грегором. Он помог ему осторожно вытащить изо рта фонарик. Грегор вдруг вспомнил забавную деталь: когда миссис Кормаци давала ему фонарик, она сказала, что он водонепроницаемый. Что, мол, это даже на наклейке написано. И Грегор тогда подумал: какая глупость, ну зачем ему в подвале водонепроницаемый фонарик?!

Теперь-то он знал зачем. Грегор стиснул зубы покрепче, когда Говард принялся обрабатывать ему рану, нанося на нее какую-то прохладную мазь и перевязывая ее чистой тканью.

— Понимаю, что немного припоздал с этим сообщением, — произнес Говард, — но все-таки лучше ее какое-то время не мочить!

В его глазах мелькнуло что-то такое, что напомнило Грегору Викуса. Какая-то веселая искорка — хотя лицо сохраняло серьезное выражение.

Грегор и сам не удержался от смеха.

— Да уж, спасибо, очень вовремя! Я постараюсь.

Теперь Говард обратил свое внимание на Вертихвостку и завернул ее в одеяло. Она была слишком обессилена, чтобы возражать, когда он разжал ей зубы и влил прямо в пасть какое-то лекарство. После этих манипуляций она мгновенно провалилась в сон.

— С ней все будет нормально? — спросил Грегор.

— Да. Просто нужно ее согреть. У нее шок от ледяной воды. Но она боец, — произнес Говард с уважением.

Притопала Босоножка и начала совать печенье в рот Грегора:

— Ты мокий.

— Да уж, — согласился он, стряхивая с себя крошки.

— А Босоножка купаца? Мы купаца? — с надеждой спросила малышка.

Грегор в этот момент порадовался, что она не дотягивается до бортов лодки.

— Нет, Босоножка. Вода холодная, — покачал головой Грегор. — Я попробовал — слишком холодная.

Босоножка отломила еще кусочек печенья и старательно засунула его в рот Грегора.

— А вчея? Вчея будем купаца? — Она все еще путала вчера и завтра. Вчера, завтра, сегодня, позже, раньше — все это означало для нее одно и то же: другое время, не сейчас.

— Может быть, когда вернемся домой, Босоножка. Когда будет тепло. Я свожу тебя в бассейн, ладно? — сказал Грегор.

— Дя-я-я-я! — Босоножка потрогала его: — Ты мокий.

Грегор переоделся в сухое и завернулся в одеяло. Ему пришлось снять даже столь полюбившиеся ботинки: они хоть и были непромокаемыми, но все же не предназначались для купания в ледяной воде.

В лодке теперь стало тесновато — все тринадцать членов экспедиции разместились в ней. И хотя места хватило, свободного пространства оставалось совсем немного.

Люкса присела рядом с Грегором и что-то ему протянула:

— Вот. Я приготовила себе сандвич.

Он посмотрел на корявую версию сандвича с ростбифом и вспомнил, как в прошлый раз учил ее делать сандвичи. Вспомнил и улыбнулся.

— Спасибо.

Но есть ему совсем не хотелось.

— Не сердись на нас, Грегор. Мы с Маретом… крысы забрали у нас слишком много, понимаешь? Нам трудно было рисковать жизнью из-за… крысы. Даже ради успеха экспедиции, — сказала она негромко.

— Вертихвостке тоже пришлось нелегко, Люкса. Ведь крысы изгнали ее — только за то, что она обладает особым даром, — и она жила одна в Мертвых землях, — глухо произнес Грегор.

— Вот как? — приподняла брови Люкса. — Я и не знала.

— Конечно, не знала — ведь никто ее ни о чем не спрашивал! — Грегор почувствовал укол совести: ведь он тоже не разговаривал с Вертихвосткой. Он не хотел плыть с ней в одной лодке. Но зато он спас ее. — А она необыкновенная. Тебе стоило увидеть ее в деле. Да, она не знала, что такое водоворот. Но зато, стоя на стадионе, она знала, что происходит во дворце, знала даже, в какого цвета платьице одета Босоножка. Она единственная, от кого в Лабиринте будет реальная польза. — Слова вылетали из него как бы не по его воле — он уже не мог остановиться, не мог привести мысли в порядок. — И… и… это Живоглот привел ее. А Викус сказал однажды, что Живоглот — мудрый… необыкновенно мудрый… может быть, самый мудрых из… из всех! И вообще, Люкса, помимо всего прочего это было… это нехорошо, Люкса! — Он немного помолчал, потом продолжил: — Это было неправильно — просто сидеть в лодке и смотреть, как она тонет.

Грегор откусил маленький кусочек сандвича и начал жевать — скорее чтобы закончить разговор, а не потому, что проголодался.

Все это было так… так непонятно и запутанно — все эти отношения между людьми и крысами. И просто между людьми.

Крысы убили родителей Люксы и, возможно — он ведь не знал, — еще многих, кого она любила.

Тут еще одна догадка вдруг пронеслась у него в голове:

— И знаешь, если ты помогаешь крысе — это не делает тебя похожей на… Генри.

— Это ты так думаешь, — устало сказала Люкса. — А другие могут думать иначе.

Они сидели в молчании, он нехотя жевал свой сандвич. Ему нечего было ей возразить.

ГЛАВА 15

Грегор нашел на носу свободное местечко и устроил себе из одеял некое подобие гнезда. Но только он собрался вздремнуть, как рядом приземлился Арес.

— Привет, Арес, — сказал Грегор. — Ты чего?

— Я не могу найти себе места… из-за того, что ты бросился спасать крысу, — ответил Арес.

«Снова здорово, — устало подумал Грегор. — Начинается!»

Но дело было в другом.

— Я не мог оставить лодку. Я должен был нырнуть за тобой — но не мог оставить лодку, ведь ее некому было держать! — Крылья Ареса совсем поникли, он был расстроен.

— Да ладно, я все понимаю, — сказал Грегор. — Конечно, не мог. Я и не ждал, что ты это сделаешь.

— Я не хочу, чтобы ты подумал… я ведь твой должник, и мы породнились — и я обязан был быть с тобой. Я не хочу, чтобы ты подумал, будто я… бросил тебя. Как Генри, — промолвил Арес.

— Я так и не подумал. И сейчас не думаю. И вообще — ты делаешь для меня куда больше, чем я для тебя, — успокоил его Грегор. — И ты поступил так, как должен был поступить.

Грегор уселся на свою самодельную кровать. Босоножка тут же вскарабкалась к нему на колени и широко зевнула.

— Пать.

— О да, я тоже очень хочу спать. Давай-ка закрывай глазки, ладно?

Он прилег, устроив голову сестренки на своей здоровой руке и укрыв ее одеялом.

— Газки скоее сомкни, спи моя ядость, усни, — пробормотала Босоножка сонным голоском и тут же засопела.

Грегор решил не надевать на нее спасательный жилет — он сомневался, что в нем удобно спать. Но все же его волновала возможность нападения каких-нибудь еще чудищ… и вообще — мало ли что могло случиться!

— Слушай, Арес, — сказал он задумчиво. — Ты можешь мне кое-что пообещать? Если опять случится что-то плохое — можешь?

— Пообещать что? — спросил Арес.

— Пообещай мне спасать Босоножку. Сначала ее — а потом меня. Я знаю, мы породнились и все такое. Но прошу тебя — сначала ее.

Арес с минуту раздумывал, потом произнес:

— Хорошо. Я буду спасать вас обоих.

— Это конечно. Но если тебе придется выбирать — выбирай ее, ладно? — настаивал Грегор.

Ответа не последовало.

— Прошу тебя, Арес, обещай мне!

Арес вздохнул:

— Ладно. Сначала ее, раз ты так хочешь.

— Да, именно так я и хочу, — сказал Грегор, позволяя сну наконец вступить в свои права.

Он чувствовал себя гораздо спокойнее, зная, что Арес рядом и что он присмотрит за Босоножкой в случае чего. Может, все вместе — он, Грегор, Арес и, конечно, верный Темп — они смогут ее защитить.

Проснувшись через несколько часов, Грегор почувствовал, чье-то тепло у своих ног. Он осторожно высвободил затекшую руку из-под головы Босоножки и сел. В свете Фотоса Свет-Света он увидел, что Вертихвостка лежит, прижавшись к нему. От удивления он слегка дернулся и охнул — и она открыла глаза.

Выглядела она крайне смущенной и тут же отползла подальше в сторону. И такая ее реакция навела его на мысль, что она не случайно оказалась сейчас у его ног — видимо, крыса намеренно подползла ближе и прижалась к нему.

И вслед за этим пришла другая мысль: как же она соскучилась по физическим прикосновениям, если прижалась к нему, человеку. Ведь для нее нестерпимы его запахи!

Да, она смертельно изголодалась по прикосновениям. Все эти годы, что Вертихвостка провела в одиночестве в Мертвых землях, она отчаянно тосковала, страдая от невозможности прижаться к кому-нибудь и ощутить ответное тепло.

Он сделал вид, что ничего не понял:

— Эй, прости! Наверно, я во сне перекатился к тебе под бочок.

— Неудивительно, — проворчала Вертихвостка. — В лодке так мало места.

— О да, — согласился Грегор.

Он огляделся по сторонам.

Марет управлял лодкой, стоя у руля. Андромеда сидела прямо за его спиной. Фотос Свет-Свет восседал на бортике, время от времени от скуки меняя цвет брюшка. А остальные спали.

Грегор решил было еще поспать, но почувствовал, что уже выспался. И потом — это был самый подходящий момент поговорить с крысой. Он лихорадочно думал, с чего начать разговор, но Вертихвостка начала его первой:

— Я знаю, это ты заставил их спасти меня, — сказала она.

— Ну, типа того, — уклончиво ответил Грегор, которому не хотелось, чтобы она узнала, как ее спутники хотели бросить ее в беде.

Но она и так все знала, конечно.

— Живоглот был прав насчет тебя, — задумчиво сказала она. — Он сказал, что ты не похож на других людей. И что нельзя судить о тебе по тому, что я знаю о людях вообще.

— Интересно. Практически то же самое Викус сказал мне о самом Живоглоте, — усмехнулся Грегор. Эта тема смущала его. — Скажи, как долго тебе пришлось прожить в одиночестве?

— Три или четыре года.

— А почему они изгнали тебя? Другие крысы. То есть я хочу сказать — запахи ведь очень много значат для крыс, и ты должна была бы стать у них знаменитостью, — сказал Грегор.

— Я и стала. В некотором смысле. А потом они поняли, что я могу унюхать все их секреты — и никто не захотел, чтобы я оставалась рядом, — ответила Вертихвостка. — Я и твои секреты могу унюхать.

— Мои секреты? Какие же, например? — удивился Грегор, пытаясь сообразить, какие у него секреты.

Самым большим его секретом был секрет исчезновения его отца — по крайней мере он очень не любил говорить об этом. Но это в прошлом. Теперь его секрет — Подземье. Но они тут! Так о каких секретах она говорит?

Вертихвостка заговорила так тихо, что он едва расслышал ее слова:

— Я знаю, что происходит, когда ты сражаешься.

Грегор отшатнулся. Однако она была права, когда говорила про секреты. Он ведь ни с кем об этом не разговаривал — о том, что теряет связь с реальностью, едва берет в руки меч, и что потом не может ничего вспомнить. Он и наедине с собой старался об этом не думать.

Но все же он постарался не выдать себя.

— И что же происходит, когда я сражаюсь? — спросил он холодно.

— Ты не можешь остановиться. И ты — пахнешь. Я слышала подобный запах всего один или два раза в жизни. У нас, крыс, есть название для таких, как ты. Ты — яростник, — ответила Вертихвостка.

— Яростник? Что еще за яростник? — Грегору не нравилось, как звучит это слово: оно явно не означало ничего хорошего.

— Это такой особый вид бойца. Он появляется на свет с особыми способностями. И если остальным нужно много тренироваться, чтобы добиться мастерства в бою, то яростник — прирожденный убийца, — сказала Вертихвостка.

Все это не имело к нему ни малейшего отношения! Это было самое худшее, что он когда-либо слышал о себе.

— Но я не убийца! Тем более прирожденный! — выдохнул он.

И вспомнил пророчества Сандвича, где он назывался Воином и где говорилось, что ему суждено убить Мортоса.

— Это что же — все остальные тоже так думают?

— Никто пока не говорил о тебе ничего подобного, иначе я бы слышала об этом, — возразила Вертихвостка. — Быть яростником — это не из области морали. Ты не можешь с этим ничего поделать — как я ничего не могу поделать со своим даром нюхознания. И это не значит, что ты должен убивать — это значит только, что ты можешь. Лучше, чем кто-либо еще. И что, вступая в бой, ты уже не остановишься.

Сердце Грегора бешено колотилось. А что, если она права?! Да нет, не может быть. Он ведь не любил драться! Да что там — ему не нравилось спорить и даже присутствовать при споре!

Да, но все эти кровяные шарики и щупальца… Он действительно не контролировал себя. Он даже ничего не помнил.

— И все-таки я думаю, что ты ошибаешься. Ты, видимо, спутала меня с кем-то еще, — только и смог он сказать.

— Нет, не спутала. Можешь отрицать это сколько угодно, в глубине души ты прекрасно знаешь, что я права. Если будет возможность — я попрошу Живоглота поговорить с тобой об этом, — добавила Вертихвостка.

— Живоглота? А при чем тут Живоглот? — спросил Грегор, сгорая от стыда.

— Потому что он тоже яростник, — просто ответила Вертихвостка. — Но в отличие от тебя он научился себя контролировать.

Ах вот как! Значит, Живоглот. Что ж, если говорить о машине для убийства — никто лучше Живоглота не подходит на эту роль. Грегор вдруг вспомнил, как Живоглот взмахнул перед ним своим хвостом и, когда он, Грегор, Неожиданно для себя этот хвост поймал — в сантиметре от своего лица, — сказал: «Ну, этому научить нельзя». Значит, он к тому времени уже знал, что Грегор — яростник? А Соловет?

— Пожалуй, я попытаюсь поспать, — сказал Грегор и лег. Он уложил Босоножку поудобнее и уставился в темноту. Поймал себя на том, что кусает губы, чтобы не расплакаться. Да. Если ему удастся остаться в живых — надо будет поговорить с Живоглотом.

Прошло несколько часов, и один за другим все начали просыпаться — начиналось то время суток, которое в Подземье именуется «день».

Грегор уже потерял счет дням и не знал, как долго они плывут. Он хотел было спросить Люксу, но потом задумался: а хочет ли он это знать на самом деле? Каждый день, проведенный здесь, означал день тревоги и страха для его семьи наверху. Мысль о том, как напряженно они ожидают от него хоть каких-то вестей, заставляло сердце сжиматься: наверняка папе стало хуже от этих волнений, мама не спит по ночам, бабушка не понимает, что происходит, а Лиззи просто боится. Как они там? Ходит ли мама по-прежнему каждый день на работу? Лиззи наверняка ухаживает за отцом и бабушкой, а ей ведь надо ходить в школу и врать миссис Кормаци, что они с Босоножкой заболели и потому их не видно. Рождество уже, наверно, совсем близко. Все плохое в праздники становится еще хуже — он помнил это еще с тех времен, когда пропал папа. Все люди вокруг веселятся — и это делает твою боль еще пронзительнее. В этом году, когда папа вернулся, Грегор надеялся, что у них наконец будет настоящее веселое Рождество — самое лучшее, пусть даже у них нет денег на подарки.

И вот теперь он здесь, далеко-далеко от дома, собирается убить гигантскую белую крысу, чтобы спасти свою сестренку, а члены его семьи там, наверху, не сводят глаз со стрелки часов и ждут, ждут, ждут…

О-хо-хо. И потом — они все тут, в лодке, уже начали сходить с ума. Очень трудно ужиться всем вместе, таким разным — людям, летучим мышам, крысам, тараканам, светлякам, — и найти общий язык. Им и в двух лодках было трудно. А в одной просто невыносимо.

То и дело вспыхивали ссоры между пассажирами — особенно по поводу еды.

Большая часть припасов осталась на той лодке, что попала в водоворот. Марет распределял теперь еду между всеми особенно скрупулезно, и каждый получал довольно скудную порцию. Фотос Свет-Свет и Бац были недовольны и требовали таких же порций, какие получали вначале. Услышав, что так не получится, они просто принялись беспрестанно ныть и ныли до тех пор, пока Вертихвостка не заявила, что вполне может пообедать светляками. Тогда они надулись и стали светить только по собственному усмотрению.

Грегор слышал, как Бац шептала на ухо Фотосу:

— Почему эта девчонка и ее летучая мышь едят нашу еду? Они же просто нахлебники! На них не рассчитывали!

И разумеется, Грегор не мог отказать в еде Босоножке. Когда пришло время обеда, она в мгновение ока проглотила свой хлеб с сыром и ткнула в направлении порции Грегора пухлым пальчиком:

— Исё! Я гоёдная!

Ему ничего не оставалось, как разделить свою порцию пополам и отдать ей половину. Но, съев и ее, и половину порции Темпа, она все еще не наелась.

— На, возьми, — вдруг сказала Вертихвостка, протягивая ломтик сыра Босоножке, и та со счастливым видом впилась в него зубками.

Все вытаращили на крысу глаза, а Вертихвостка смущенно отвернулась и пробормотала:

— Он все равно слишком воняет людьми — я бы и так и так не смогла его съесть!

Но Грегор был уверен, что стал свидетелем поистине невероятного события: крыса поделилась едой с человеком.

Кто совсем не волновался о еде — так это Говард.

— Вокруг нас еды — целое море, ребята, — сказал он. — Просто нужно немного потрудиться. — И отправил летучих мышей рыбачить с рыболовной сетью.

Говард знал, что делал: довольно скоро мыши принесли им сеть, полную рыбы.

Только вот готовить ее было не на чем. Правда, полакомиться добычей не смогли только люди — остальные с удовольствием утоляли голод сырой рыбой. Бр-р-р!

Грегор смотрел на холодную, бледную рыбью плоть с отвращением.

Возможности развести огонь и приготовить рыбу у них не было. Правда, у него мелькнула было шальная мысль соорудить на быструю руку жаровню с помощью светляков, но он тут же отогнал ее.

— Тебе стоит попробовать. Это не так ужасно, как кажется, — сказал Говард, для которого сырая рыба, как оказалось, тоже не была проблемой. — Мы на Источнике иногда едим ее вот так, как говорится, без термической обработки, хотя в Регалии это не принято.

Грегор осторожно откусил малюсенький кусочек и, пожевав, решил, что это, пожалуй, съедобно. Потом вспомнил, что там, наверху, многие люди едят суши с большим удовольствием — а ведь туда тоже кладут сырую рыбу! Проходя мимо ресторанов японской кухни, он частенько видел рекламу, на которой были изображены рыба, рис и морепродукты, завернутые в водоросли. И это было дорогое удовольствие, между прочим! Сам он никогда не пробовал суши, а вот его друг Ларри попробовал и говорил потом, что это вполне съедобно, особенно если налить побольше соевого соуса.

Грегор прикрыл глаза, представляя себя в шикарном ресторане, и разом засунул в рот весь кусок. Да, соевый соус тут не помешал бы!

Люкса тоже присоединилась к общей трапезе. Грегор видел, что ей это доставляет не большее удовольствие, чем ему, но ведь она сама решила присоединиться к ним — а значит, жаловаться не имела права. К тому же — разве могла она признать, что есть на свете что-то такое, что могут делать ее кузены и чего не может делать она?!

Босоножка откусила кусочек и тут же, не церемонясь, выплюнула обратно, а потом начала тереть язычок рукой:

— Некусьно! Некусьно!

Она и дома-то рыбу не особо жаловала — с трудом удавалось уговорить ее съесть маленький кусочек, обильно сдобрив его кетчупом, так что ничего удивительного в ее реакции не было.

Вертихвостка, которая накинулась на еду и проглотила чуть не полдюжины рыбешек за раз, вдруг подняла голову и задергала носом:

— Земля. Мы приближаемся к земле.

Марет бросился к карте.

— Но этого не может быть! Нам плыть еще несколько дней!.. Надеюсь, мы не сбились с курса из-за водоворота…

Говард сверился с компасом:

— Нисколько, мы плывем в правильном направлении. — Он повернулся к Вертихвостке: — Ты можешь определить, что это за земля? Какова ее природа?

— Что-то круглое… примерно миля в диаметре… — Вертихвостка продолжала дергать носом.

— Круглое? Так это остров?! — поразился Говард. Он уставился в карту: — Хм… думаю, мы сейчас вот здесь! — Он ткнул в карту пальцем. — Но на карте в этом месте нет никаких островов. Впрочем, она составлялась много лет назад — с тех пор все могло измениться…

— Похоже, он недавно появился, — произнесла Вертихвостка. — Я чую запах свежей лавы.

— А он обитаемый? — спросил Марет.

Вертихвостка прикрыла глаза и сосредоточилась.

— Да, там есть жизнь. Но не теплокровная. Это… насекомые. Но я не могу подобрать им название.

Грегор на всякий случай принялся упаковывать Босоножку в спасательный жилет: в прошлый раз, когда Вертихвостка не могла подобрать названия для своих ощущений, они все чуть не утонули. Остров насекомых без названия. Звучит как-то не особенно приятно.

Они плыли еще с полчаса, и к тому времени летучие мыши тоже начали поднимать головы и прислушиваться — теперь и они чуяли остров благодаря своему внутреннему радару.

— А эти жуки… ну, насекомые — они большие? Вы можете определить? — спросил Грегор.

— У них тут все каких-то нереальных размеров.

— Нет, вовсе нет, — ответил Арес. — Даже очень маленькие.

Звучало обнадеживающе.

Но тут подала голос Аврора:

— Но их просто тьма-тьмущая.

— Ты можешь их опознать, Пандора? — спросил Говард.

Летучая мышь покачала головой:

— Нет. Больше всего они похожи на клещей, что водятся на Острове Ракушек. Но звучат они иначе.

— А те клещи… они какие? — спросил Грегор.

— О, довольно безобидные. Величиной с булавочную головку. И хотя они кусаются — укусы у них безболезненные и безвредные, — сказал Говард.

— И они хороши на вкус, — добавила Пандора. — Не хуже, чем синезубки.

Этот комментарий вызвал неподдельный интерес у остальных летучих мышей.

Кем бы ни были эти синезубки, для мышей они, похоже, были предпочтительнее сырой рыбы.

— Я, пожалуй, полечу на разведку. Если и эти похожи на синезубок — мы устроим настоящий пир, — предложила Пандора.

Марет не хотел отпускать ее, но Говард решил, что это неплохая мысль.

— Если речь идет об обычных клещах — какую опасность они могут представлять?

— Идти, я бы не стал, идти, — прошелестел Темп, но его, как обычно, никто не слушал. Никто, кроме Грегора.

— А почему, Темп? — спросил Грегор. — Ты что-то знаешь об этих жуках-клещах, или кто они там?

Темп не знал. Или, может, не мог объяснить то, что знал.

— Жуки плохо, — только и смог он сказать.

— Вот он! — воскликнула Люкса, и уже все увидели, как из темноты к ним приближается остров.

Он был виден благодаря неостывшему кратеру вулкана в центре. Кое-где лава стекла в море, а там, куда она не распространилась, все было покрыто переплетающимися растениями, что создавало впечатление джунглей. Грегор решил, что растения живы за счет света, исходящего от вулкана, — ведь другого источника света здесь не было. Или, может, свет им не нужен, и они нуждаются только в тепле? Отец как-то рассказывал ему о таких растениях — которые могут расти без света, если будет достаточно тепло. Ну, что бы там ни было — здесь, на острове, растениям было вольготно.

А еще остров гудел. Он гудел и вибрировал, полный невидимой жизни.

Грегору это не понравилось. И он чувствовал, что Темпу тоже.

Но остальные подземные смотрели на остров с любопытством.

— Будет глупо, если мы проплывем мимо, даже не поинтересовавшись, что здесь и как, — сказал Говард. — Нужно попытаться обследовать остров и оставить сведения о нем для тех, кто будет путешествовать после нас.

Пандору было не удержать:

— Да это наш долг! Остров может стать прекрасным местом отдыха. Некоторые из лучших летунов могли бы, пожалуй, долететь до него — если бы знали, что здесь можно сделать передышку.

Все согласились, что ничего страшного не случится, если Пандора произведет разведку с воздуха. Она мягко взлетела и вскоре была уже совсем рядом с островом. Стремительно облетев остров, она сообщила другим летучим мышам, что он безопасен — сделав это, должно быть, с помощью ультразвука, который воспринимают только уши летучих мышей.

— Она говорит, он безопасен, — передал ее сообщение остальным Арес. — И еще — что эти клещи гораздо, гораздо вкуснее, чем синезубки.

— Что ж, можете устроить себе праздник живота, — улыбнулся Марет. — Но только по двое. Я не хотел бы, чтобы кто-то из вас поодиночке удалялся от лодки. Ты можешь составить компанию Пандоре, Арес, а Аврора и Андромеда будут следующими.

Грегор поднял на руки Босоножку, чтобы ей было видно остров, — не каждый день можно встретить остров посреди океана, да еще и с действующим вулканом.

«Если он безопасен — и нам можно было бы по нему погулять», — подумал Грегор.

Но гулять по нему совсем не стоило. Арес был уже рядом с островом, когда это случилось. Из джунглей вылетело черное облако и кинулось на Пандору. У нее не было времени даже отреагировать. Секунду назад она летала, поедая клещей, — а в следующее мгновение клещи пожрали ее. Меньше чем за десять секунд от нее остался лишь скелет. И ее белые, начисто обглоданные кости рассыпались в воздухе и упали в самые заросли.

Растерянный голосок Босоножки произнес над ухом Грегора:

— А де мишка?

ГЛАВА 16

— Пандо-о-о-ора! — в ужасе закричал Говард. — Не-е-е-ет!

Он вскочил на борт лодки и собирался прыгнуть в воду, когда Марет схватил его и сдернул вниз, на палубу.

— Отпусти меня, Марет! Отпусти! Я должен ее спасти! — бился у него в руках Говард.

— Ее больше нет, Говард. Ты не можешь ей помочь! — пытался убедить его Марет.

Но Говард не в силах был смириться с произошедшим. Он вывернулся из рук Марета и снова вскочил на борт.

Тогда Марет схватил его за руку, дернул, а потом резко развернул и вырубил одним ударом. Люкса подхватила падающего Говарда, чуть не упав при этом сама, но все-таки смягчив его падение на палубу.

В это время Арес, первым порывом которого было кинуться на помощь Пандоре, развернулся на сто восемьдесят градусов и изо всех сил замахал крыльями, улетая в открытое море и уводя за собой черное облако клещей. Оно было совсем рядом и почти настигло его, хотя он летел очень быстро, — можно сказать, что они уже сидели у него на хвосте.

Грегор почувствовал, что сам близок к тому паническому состоянию, которое охватило Говарда.

— Арес! — завопил он отчаянно. — Скорее! Они тебя настигают!

Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Он не мог спасти свою летучую мышь, над которой нависла смертельная угроза, — да Марет и не дал бы ему выпрыгнуть из лодки. Но даже если бы ему удалось каким-то чудом добраться до Ареса — какой был бы от этого толк? Как он смог бы остановить это плотоядное черное облако?

«Думай, Грегор! Думай! — подгонял он себя. — Что ты можешь сделать?!»

Облако нагоняло Ареса. Они добрались до его хвоста. Они сейчас сожрут его! Облепят с ног до головы — и от него останется только белый скелет, который упадет в воду и… минуточку! Вот оно!

— Ныряй, Арес! — отчаянно заорал Грегор. — Ныряй скорее в воду!

Ему показалось, что тот его не слышит, и он заорал еще сильнее — насколько это было в его силах:

— Ныря-а-а-а-ай!

И в тот момент, когда клещи окутывали облаком его хвост, Арес ушел под воду.

Грегор совсем не был уверен, что это сработает, но он вспомнил, что когда людей преследуют насекомые — пчелы или осы, например, — им рекомендовано спасаться под водой. Пока Арес в воде — они его не тронут. Вот и весь план. Надо признать, не лишенный недостатков, потому что ведь Аресу все же придется вынырнуть, чтобы вдохнуть.

Но оказалось, что план Грегора очень хорош: было одно обстоятельство, которого он не учел, — рыбы! Множество разных прекраснейших рыб! Они тут же появились на поверхности воды и принялись уничтожать насекомых со страшной скоростью, а те бросились в контратаку, забыв про Ареса, который, вынырнув, смог беспрепятственно взлететь.

— Летящие! Стропы! — скомандовал Марет. Аврора и Андромеда вцепились когтями в канаты и бешено погнали лодку, а когда подлетевший Арес кинулся им на подмогу на корме, остров остался далеко позади. Но Марет заставил их тащить лодку еще несколько километров, чтобы удостовериться в том, что опасность миновала.

Арес отпустил канат, но не присоединился к остальным. Он снова и снова нырял в воду, и только минут через двадцать наконец приземлился на палубу, совершенно мокрый. Он был измучен, и его била крупная дрожь.

— Клещи, — объяснил он. — Несколько клещей успели зацепиться. Но сейчас я, похоже, от них избавился.

— Ты в порядке? — спросил Грегор, неловко хлопая его по плечу.

— Да, все хорошо, — ответил Арес. — Так, несколько пустяковых ран. Я почти не пострадал в отличие от… — Он не договорил, но все поняли, кого он имел в виду.

Грегор насухо вытер Ареса, и Люкса помогла сантиметр за сантиметром осмотреть черную шкурку летучей мыши и обработать поврежденные места. И хотя ранок было довольно много, следы укусов были незначительные, а насекомых на летучей мыши в самом деле не осталось.

— Это было здорово, Наземный. Твоя подсказка, — сказал Арес.

— Да это было просто гениально! Ты классно придумал: накормить рыбу клещами, — добавила Люкса.

— Ну, вообще-то так далеко я не загадывал, — смущенно признался Грегор. — Но это просто здорово, что рыбы вовремя подоспели.

Когда Ареса привели в порядок, Аврора и Андромеда опустились на палубу рядом с ним, и все трое погрузились в сон.

Грегор был доволен, что Андромеда больше не бойкотирует Ареса. Возможно, она наконец поняла, что Аврора предпочитает ей Ареса, и не хотела остаться в одиночестве. Но что бы там ни было — Арес теперь тоже был не один, и Грегор этому радовался от души.

Марет взял управление лодкой на себя, а Грегор и Люкса решили заняться Говардом. Он уже пришел в себя, но был очень слаб.

Они постелили ему постель, укрыли одеялом и по очереди прикладывали компресс с холодной водой к месту удара. Ушиб у Марета был недюжинный.

— Как ты думаешь — может, стоит сейчас поговорить с ним? — спросил Грегор.

Люкса покачала головой:

— У него небось голова раскалывается, да и ему нужно время, чтобы смириться с потерей. Вряд ли он сейчас станет кого-то слушать.

В этот день все были какими-то притихшими.

Летучие мыши спали на палубе, прижавшись друг к другу, Вертихвостка глазела на воду, Марет стоял у руля, Босоножка с Темпом играли в свои маленькие игры, а светляки шептались о чем-то на корме и даже на этот раз не ссорились.

Грегор с Люксой сидели рядом и молча смотрели на Босоножку и Темпа.

Грегор безуспешно пытался выкинуть из головы картину гибели Пандоры, и ему казалось, что Люкса тоже.

Они очень долго молчали, и наконец, видимо, не справляясь со своими эмоциями, Люкса обратилась к Грегору.

— Расскажи мне о Наземье, — попросила она.

— Ладно, — кивнул Грегор, радуясь возможности немного отвлечься. — Что тебе хочется узнать?

— Расскажи мне… Опиши один день в Наземье — любой, с самого утра и до ночи.

— Ну, вообще-то дни там очень разные, все зависит от того, кто ты, — ответил Грегор.

— Тогда расскажи именно про свой день, — попросила Люкса.

И он рассказал. Он рассказал ей о том дне, когда они вновь попали в Подземье, — ведь он помнил его так отчетливо. Он рассказал, что это была суббота, в школе не было занятий и он пошел помогать миссис Кормаци. Рассказал, как они с миссис Кормаци готовили картофельную запеканку, как он купил на заработанные деньги книжку головоломок для Лиззи и как они с Босоножкой отправились на горку. Он не упоминал о том, как бедно они жили, и о болезни отца он тоже умолчал, потому что говорить об этом ему было слишком больно и обсуждать свои проблемы с кем-либо совсем не хотелось, тем более что сейчас у них и так было о чем переживать. И потому он сосредоточился на том, о чем было приятно вспоминать.

Люкса иногда задавала вопросы, если он, например, употреблял незнакомое ей слово, — но в основном внимательно слушала. Когда он закончил рассказ, она еще немного помолчала, а потом мечтательно произнесла:

— Я бы очень хотела увидеть снег.

— Для этого надо как-нибудь выйти на поверхность, — сказал Грегор.

Люкса рассмеялась, а он продолжил:

— Нет, правда! Ты можешь попробовать провести наверху хотя бы день. Ну или несколько часов. Там, где я живу, очень прикольно. Конечно, мой дом — далеко не дворец… но Нью-Йорк — это нечто особенное.

— А ты не думаешь, что наземные сочтут, что я несколько… странная? — спросила Люкса.

Да, об этом он не подумал. Почти прозрачная кожа, яркие фиолетовые глаза…

— А мы наденем на тебя одежду с длинными рукавами и шляпу. И солнечные очки! — воскликнул Грегор. — И ты будешь выглядеть не более странной, чем половина жителей нашего города. — Неожиданно для самого себя он очень воодушевился этой идеей. — И мы можем отправиться туда, когда стемнеет и солнце не причинит тебе вреда. И даже если мы просто пройдем пару кварталов и съедим по кусочку пиццы — все равно это будет нечто такое, чего ты никогда не видела!

Они оба были счастливы целую минуту. Думая о Нью-Йорке. Думая о чем-то столь непохожем на здесь и сейчас.

Потом Люкса вздохнула и словно поправила корону на голове:

— Эх… но ведь Совет никогда не разрешит мне…

— О да. И тебя это, несомненно, остановит, — насмешливо кивнул Грегор.

Она состроила ему рожицу и собралась было ответить, но тут Говард застонал.

— Пандора!

Он вдруг вскочил — так быстро, что ему пришлось ухватиться за Темпа, чтобы не упасть. Глаза его метались по сторонам, пока не остановились наконец на трех спящих летучих мышах. Вскинув голову вверх, он искал глазами Пандору, словно надеясь, что весь тот ужас ему привиделся и она просто парит сейчас над их лодкой. Но Пандоры он нигде не нашел.

— Пандора, — упавшим голосом позвал он.

Затем потрогал место удара и повернулся к Марету.

— Ты не мог спасти ее, Говард. Никто из нас не мог, — мягко сказал Марет.

Грегор смотрел, как необратимость потери доходит до Говарда и как груз этого понимания прижимает его к земле, не давая дышать. Говард закрыл лицо руками и зарыдал. Смотреть на это было невыносимо больно.

К нему подошла Босоножка и обняла за шею:

— Не пачь. Сё хаясё. Сё хаясё, малые, — сказала она нежно.

Это были слова, которые ей всегда говорили, чтобы утешить. Но сейчас Говард заплакал еще горше. Босоножка беспомощно глянула на брата:

— Ге-го, он пачет.

Грегор понимал, что она ждет от него подсказки, как все исправить. Но он понятия не имел, что делать. И тут произошло такое, чего никто не ожидал…

Люкса поднялась на ноги. Ее лицо было бледнее обычного. Она подошла к своему кузену, села рядом и обняла его. Уткнувшись лицом в его плечо, она глухо произнесла:

— Она будет с тобой всегда. Ты же знаешь. Она будет с тобой всегда.

Говард спрятал лицо в ее коленях. Она прижалась щекой к его затылку.

И они еще долго вместе плакали.

ГЛАВА 17

Ужин Грегора состоял исключительно из сырой рыбы, потому что скудную пайку хлеба и мяса он, разумеется, отдал голодной Босоножке. Темп, Говард и Арес сделали то же самое, и она наконец выглядела довольной и сытой.

Широко зевнув, она сказала сонно:

— Ядось, усни? Баю-бай?

— Да-да, мы ложимся спать, Босоножка, — подтвердил Грегор, и она свернулась подле него калачиком.

Говард, смертельно бледный, если не считать лилово-красного следа от кулака Марета, что горел у него на челюсти, занял место рулевого: Марету пора было передохнуть. Темп тоже заступил на дежурство, а Бац светила.

Остальные собирались уже ложиться, но вдруг Вертихвостка заговорила:

— Мы уже близко. Я чую — пахнет крысами.

— Как насчет змей? — быстро спросил Марет. — Они еще спят?

— Да, но это, судя по всему, ненадолго. И они смертельно опасны, — промолвила Вертихвостка.

Грегору совсем не хотелось слушать подобные беседы перед сном. Крысы, змеи… смертельная опасность… Особенно теперь, когда он знал всякие новые слова — вроде «яростника»…

Он никак не мог привести в порядок мысли, которые стремительными птицами кружили в его голове. Через некоторое время он мучительно провалился в тревожный сон, неглубокий и мучительный, а потому Грегор был первым, кто услышал, как Темп поднял тревогу.

— Ушли, светляки ушли! — прошелестел таракан.

Грегор рывком сел, открыл глаза и… ничего не увидел. Было абсолютно темно — хоть глаз выколи. Он слышал, как за спиной ругался Говард, пытавшийся сориентироваться в темноте:

— Вот же твари! Вероломные твари!

Грегор держал один фонарик постоянно наготове, а потому тут же нажал на кнопочку.

Все зашевелились.

— Что такое? Что случилось? — спросил Марет, вскакивая.

— Светляки сбежали! — ответил Говард, зажигая факел.

— Сбежали?! Но они же обещали… обещали, что будут в нами до конца похода!

— И что могло помешать им нарушить обещание? Честь? Так у них ее нет. Они дали слово? Для них это ничего не значит! Светляки заботятся исключительно о своих желудках, а мы не смогли удовлетворить их потребности в еде — вот они нас и бросили! — выпалил Говард.

— И куда же они направились? — спросил удивленный Грегор. Он понимал, что место, где к ним присоединились светляки, было в нескольких днях пути.

— К крысам. Они полетели к крысам! — уверенно заявила Вертихвостка. — Там они получат еду и защиту по дороге домой в обмен на информацию о том, где мы находимся. — Она обвела глазами их вытянувшиеся лица и добавила: — Но есть и хорошая сторона: зато нам не придется слушать их нытье.

Поначалу никто даже не понял, что она пошутила, — настолько все были потрясены услышанным. Но спустя минуту люди, летучие мыши, таракан, крыса — все вместе расхохотались. Случилась удивительная вещь: Вертихвостка пошутила!

Если их всех что-то и объединяло — так это ненависть к нытью светляков.

— Да уж, — согласилась Люкса. — Нам крупно повезло. — Она встретилась глазами с Вертихвосткой и сказала: — Хотя жаль, конечно, что тебе не пришлось их слопать!

— О, светляки отвратительные на вкус! — откликнулась Вертихвостка. — Я их просто пугала, чтобы заставить заткнуться.

— Ну что ж, скучать по ним никто не будет. Но все же их уход создал нам массу проблем, — вмешался Марет. — Как у нас с горючим, Говард?

— Да не очень, — покачал головой тот. — До Лабиринта доберемся, а там останется еще на несколько часов света.

Свет… жизнь… для тех, кто живет здесь, внизу, эти слова означали одно и то же.

— У меня тоже есть свет! — воскликнул Грегор.

— Перед тобой слишком сложная задача, Наземный, — сказал Говард. — Тебе лучше свой свет поберечь.

— Ну, я и поберегу. Но вот только… Погодите-ка!

Грегор вытряхнул содержимое сумки на пол. Там было четыре фонарика, считая тот, который дала миссис Кормаци, и много годных батареек. Он почти не пользовался фонариками с тех пор, как прибыли светляки. И еще у него был моток скотча.

— Эй, Люкса, дай-ка мне руку! Ту, в которой не держишь меч, — велел Грегор.

Люкса протянула ему руку, Грегор приложил один из фонариков к ее предплечью, так чтобы свет падал ей на руки, потом примотал фонарик к рукаву таким образом, чтобы она могла его быстро включить.

— Смотри! Ты можешь включить его, когда тебе нужно, — и он не потеряется!

Люкса щелкнула выключателем и посветила вокруг.

— Ого! Отлично работает!

Так же Грегор примотал фонарики к рукавам Марета и Говарда, а потом они примотали фонарик к его руке. Правда, фонарик пришлось приматывать к правой, в которой он держал меч, — левая все еще не зажила.

Тут маленькая ручка похлопала его по спине:

— И мне! Ге-го, и мне!

Он уже хотел было сказать: «Прости, Босоножка, у меня больше нет фонариков!» — как вспомнил о маленьком фонарике миссис Кормаци и аккуратно примотал его к рукаву сестренки.

Очень довольная, Босоножка похвасталась перед тараканом:

— У Босоножки тозе есть свет!

— Это здорово, Босоножка, но ты его сейчас не включай, хорошо? Побереги, он нам еще пригодится, ладно? — сказал Грегор, выключая ее фонарик.

Все остальные тоже поспешно выключили фонарики: у них был факел Говарда, и его света пока было вполне достаточно.

Запасных батареек у них оставалось всего шесть, и все решили, что они должны быть у Грегора. Он не стал с ними спорить. Говард был прав — именно ему, Грегору, предстояло сразиться с Мортосом, и в темноте шансов у него было еще меньше, чем при свете, — при его-то скромных способностях к эхолокации.

Грегор собрался было выключить и свой фонарик, как вдруг его внимание привлекло одно обстоятельство. Они много дней плыли в открытом море, вокруг была вода, и ничего, кроме воды, если, конечно, не считать того острова с клещами. А сейчас — сейчас в свете фонарика он увидел высящиеся по сторонам каменные скалы. Видимо, они находились теперь в каком-то ущелье или канале.

Нос Вертихвостки постоянно дергался.

— Осталось несколько минут… Фотос и Бац выполнили свою задачу на отлично — крысы нас ждут.

— Ты можешь определить, сколько их? — спросила Люкса.

— Сорок семь, — тут же ответила Вертихвостка. — Они ждут нас в туннелях за Кружкой.

— Что еще за Кружка? — буркнул Грегор.

— Это круглая, очень глубокая впадина, наполовину наполненная водой. И на дне ее живут змеи, — объяснила Вертихвостка.

— А, так змеи — они вроде рыб? — поинтересовался Грегор.

— Нет, им нужен воздух, чтобы дышать. Но они могут долгое время находиться под водой, в период спячки, — ответил Говард.

Грегор вспомнил про крокодилов, которые тоже могут спать под водой. Может, здесь и крокодилы водятся? Если да, то тут уже не важно какие: обычные или гигантские, потому что и обычные крокодилы, во-первых, огромны, а во-вторых, чрезвычайно опасны.

— Я чувствую его! — возбужденно сказала Вертихвостка. Она напряглась и вытянулась в струнку. — Я чувствую Мортоса!

До самого этого момента Грегор в глубине души надеялся, что все рассказы про ужасающую крысу — простое недоразумение. Что этот Мортос — всего лишь выдумка, миф, который поддерживается крысами и намеренно разносится ими по Подземью ради устрашения его обитателей.

Но Вертихвостка говорит, что унюхала его…

— Ты уверена? — упавшим голосом спросил он. — Ну, то есть — как ты можешь знать, что это именно Мортос, а не какая-то другая крыса?

— Я чувствую его белизну, — ответила Вертихвостка. — Довольно слабо, то тут, то там. Он очень глубоко в Лабиринте, и между нами много камня, поэтому запах слабый и неустойчивый. Но он здесь, это точно.

От волнения Грегор не мог стоять на месте, он вскочил и начал мерить шагами палубу вдоль и поперек.

— Так, ладно. И какой у нас план? Я имею в виду — что мы будем делать дальше, когда проникнем в этот Кружок?

— В Кружку, — поправил Говард. — За Кружкой и вокруг нее расположены несколько входов в Лабиринт. Но вообще-то наш план состоял в том, чтобы тайно пробраться к ним и захватить крыс и Мортоса врасплох. Теперь по милости наших славных светляков это невозможно.

— Это что касается плана А. Каков план Б? — спросил Грегор.

Последовала долгая смущенная пауза.

— Да ладно! У всех всегда есть в запасе план Б!

— При всей мудрости и дальновидности Совета, Наземный, согласись, они не могли предвидеть многих обстоятельств нашего путешествия, — мягко возразил Марет. — В Подземье, если не срабатывает имеющийся план, остается только два выхода: сражаться или убегать.

— Убегать?

Впереди туннель, битком набитый крысами. Позади Водный путь, в котором нет клочка суши, чтобы отдохнуть, зато есть жуткие плотоядные насекомые — чудища со щупальцами.

— Но ведь бежать некуда! — сказал Грегор.

— Это облегчает нам выбор, — усмехнулся Говард, вытаскивая из ножен меч.

— Вертихвостка, какой вход наименее опасен? — спросил Марет.

— Самый дальний. Он расположен над водой. Крыс там не было многие годы — может, они о нем забыли, а может, там водится что-то такое, чего они боятся. Хотя я ничего не чувствую, — ответила Вертихвостка.

— А ты сможешь показать нам направление, когда мы окажемся в Кружке?

— Мы уже в ней, — произнесла Вертихвостка.

Грегор поспешно включил фонарик, и остальные последовали его примеру.

Они плыли по чему-то похожему на огромный круглый бассейн. Поверхность воды была абсолютной ровной и неподвижной — словно зеркало. Берегов не было — вода доходила прямо до каменных стен, а туннели располагались чуть выше, кое-где наполовину уходя под воду. Правда, до нескольких туннелей было не дотянуться — они располагались на высоте 10-этажного дома.

И в этих туннелях Грегор увидел огромных крыс.

Никто не шевелился и не двигался — ни крысы, ни путешественники. Царила полная, абсолютная, зловещая тишина. И в этой тишине наверху раздался слабый скрежещущий звук. Плюх! Что-то упало в воду справа от лодки, подняв в воздух фонтан брызг. Плюх! Плюх!

Это крысы подкатывали к выходам из туннелей огромные валуны и скидывали их в воду.

— Ну, это как-то слабо. Ни один из этих камней даже рядом не упал, — сказал Грегор.

И правда: валуны падали на приличном расстоянии от лодки. Грегор почувствовал некоторое облегчение, видя, что крысы выбрали настолько беспомощный и бестолковый вид атаки. Плюх! Плюх! Плюх! Плюх! Плюх!

Люкса нахмурилась:

— Тут какой-то подвох.

Марет согласно кивнул:

— Да, это не похоже на грызунов — тратить силы и время на столь бесполезные и лишенные смысла действия.

Глаза Грегора расширились, и он отчаянно замахал руками:

— Надо немедленно поднять лодку! Немедленно! Нужно поднять лодку!

Одновременно с ним закричала и Вертихвостка:

— Они просыпаются! Просыпаются! Надо взлетать!

И тогда до всех дошло: крысы и не пытались попасть камнями в лодку — они просто хотели разбудить спящих на дне змей.

Аврора и Андромеда подхватили передние стропы, Арес зацепил задние, все вместе они рывком подняли лодку над водой и закружились в воздухе.

— Куда лететь? — спросили разом все три летучие мыши.

— Вертихвостка, где тот туннель? — крикнул Марет.

— Если лодка не будет так сильно крутиться — я скажу! — отчаянно воскликнула крыса.

Летучие мыши замедлили вращение, и Вертихвостка указала на туннель прямо напротив того, из которого они выплыли.

— Вот он! Тот, что в виде арки!

Грегор посветил фонариком. Туннель был метров пятнадцать в высоту и наполовину уходил под воду — в него можно было вплыть прямо на лодке.

— Но дно-то там есть? — спросил он без особой надежды.

— Дальше есть. Слушайте, нет времени на разговоры, — сказала Вертихвостка. — Змеи… А-а-а-а-а!

Бум! Что-то со страшной силой ударило в бок лодки, вышибая кусок обшивки. Еще удар и еще… Летучие мыши с трудом удерживали лодку. Грегор понял, что крысы добились своей цели. Теперь он их увидел. Змеи проснулись.

— Ого! — только и смог он выговорить.

В голове у него пронеслось: «И все-таки они не вымерли!»

Он имел в виду динозавров, хоть это были и не динозавры. Динозавры передвигались по суше, а эти существа имели плавники. Какие-то подводные рептилии, такие же древние, как динозавры. По величине они не уступали самому большому скелету динозавра, который Грегор видел в нью-йоркском музее. По форме тело змеи напоминало вытянутый овал, а узкий и длинный хвост бил по воде, поднимая волны на зеркальной поверхности. Изогнутая шея метров пять длиной вся была покрыта розовой чешуей, а венчала ее маленькая, похожая на пулю голова. Там, где должны быть глаза, красовались слепые впадины — видимо, в процессе эволюции глаза были утрачены: на что им было смотреть тут, в кромешной темноте? Змея открыла рот и издала протяжный низкий вой, от которого у Грегора затряслись поджилки, — казалось, этот вой пронзает его насквозь. Вдруг свет его фонарика упал на зубы этого создания. Сотни и сотни зубов, расположенных в три ряда.

Хрясь! Еще кусок обшивки упал в воду.

— Всем покинуть лодку! — взревел Марет.

Грегор поразился тому, что Марету удалось составить связное предложение и произнести его вслух. Он подхватил в охапку Босоножку и сумку и стал озираться в поисках Ареса.

— На счет три — прыгаем! — крикнул Марет.

И Грегор понял, что тот имеет в виду: прыгаем за борт. Только так летучие мыши могли поймать их. Он вскарабкался на борт.

— Раз-два-три-и-и-и!

Грегор оттолкнулся ногами и начал падать, но Арес почти мгновенно подхватил его, а потом стремительно ушел куда-то вбок — и вот уже Темп сидел позади Грегора, дрожа как осиновый лист. Ну, а кто бы на его месте не дрожал?

Темп зачем-то тыкался головой в спину Грегора. Грегор обернулся и увидел, что таракан держит жвалами его меч.

— Ничего себе! Спасибо, Темп! — поблагодарил Грегор, беря меч здоровой рукой.

Он ведь даже не вспомнил о нем, когда прыгал. Воин называется.

Все включили фонарики на рукавах, и очень вовремя, потому что последний факел, который у них был, с шипением догорал в воде. А перед ними возник доисторический кошмар.

Полдюжины змей теперь высились над поверхностью воды, и у Грегора возникло неприятное чувство, что скоро их станет еще больше. Они били по воде шеями и хвостами, пытаясь утопить все, до чего могли дотянуться. И хотя у ник не было глаз, Грегор чувствовал, что они прекрасно ориентируются в пространстве при помощи какого-то другого чувства.

Сражаться с ними было бессмысленно. Все, что мог делать Грегор, — это держаться на спине Ареса, пока тот храбро лавировал между головами и хвостами чудовищ, стараясь не попасть под удар. Грегор выхватил взглядом Марета и Говарда на Андромеде, Люксу на Авроре… секундочку! А где Вертихвостка?

Грегор услышал визг и увидел, что бедная Вертихвостка болтается возле пасти одного из морских чудищ, которое держит ее зубами за хвост.

— Вперед, Арес! — закричал он, и Арес ринулся к крысе.

Грегор выхватил меч, чтобы атаковать змею, но в этот момент гигантский змеиный хвост обрушился на летучую мышь. Грегор потерял равновесие и сорвался вниз, а Босоножка выпала из его рук.

— Босоно-о-о-ожка! Нет! — взвыл Грегор. — Арес, поймай ее! Спаси ее, Арес!

Но тот сначала все же поймал его.

— Она у Люксы! — поспешил сказать Арес, прежде чем Грегор открыл рот. — Люкса поймала и ее, и Темпа!

— Быстро в туннель! — кричал Говард с пролетавшей мимо Андромеды. — В туннель!

Он с трудом удерживал равновесие, стараясь не уронить бесчувственного, истекавшего кровью Марета.

Волна высотой с десятиэтажный дом поднялась и ударила в каменные стены.

Крысы, не успевшие спрятаться в туннелях, визжали, извиваясь в пастях змей. Воздух был пронизан влагой от брызг, что разлетались в разные стороны от змеиных хвостов — казалось, его можно было пить.

Грегор почувствовал, что Арес снижается.

Они нырнули прямо в волны, и он на секунду задохнулся. Когда они вынырнули, Грегор закашлялся и начал отплевываться. Он чувствовал, как тяжело летит Арес. Они поднялись повыше и летели, то и дело меняя направление, по пути уворачиваясь от лязгавших зубами тут и там челюстей.

Потом Арес взял курс прямо на скалу, нырнул резко вниз — и они оказались в туннеле.

Только тут Арес наконец рухнул как подкошенный. Грегор сполз с его спины и без сил, с глухим стуком, упал на камни. За ними в туннеле был виден свет: там Говард оказывал помощь раненому Марету, а рядом была Андромеда. Одна из штанин Марета насквозь пропиталась кровью.

Вдруг прямо перед собой Грегор увидел вздрагивающий комок шерсти — это была Вертихвостка. Кровь рекой лилась из ее носа, который был, судя по всему сломан, а на месте хвоста виднелся окровавленный обрубок.

Где-то впереди раздался странный звук, и Грегор направил туда свет фонарика, надеясь увидеть Аврору, которая взлетает, неся на спине Люксу, Босоножку и Темпа. Но вместо этого он увидел стремительно приближавшиеся к ним по туннелю три ряда острых зубов.

ГЛАВА 18

Меч, который дал ему Темп, все еще был у Грегора в руке. Когда чудовищные челюсти уже готовы были сомкнуться на беспомощной Вертихвостке, Грегор перескочил через ее распластанное тело и вонзил острое лезвие глубоко в глотку змеи, туда, где начинался ее раздвоенный язык. В лицо ему брызнула липкая змеиная кровь.

Грегор отступил и поскользнулся в луже крови Вертихвостки. Ноги его разъехались, и он растянулся прямо перед крысой.

Чудовище взревело от боли, поднялось на дыбы и замотало головой, ударяясь ею о свод пещеры. Сверху посыпались камни. Грегор чувствовал, как кошмарный вой этого существа пронизывает его насквозь, заставляя кровь стынуть в жилах.

Змея, продолжая крушить все на своем пути, яростно ревя от боли, уползла обратно, унося в глотке меч Грегора.

— Мне нужен другой меч! — крикнул Грегор, и Говард кинул ему свое оружие.

Не ощущая себя, Грегор стоял перед Вертихвосткой, готовясь к новой схватке.

Он почувствовал, как в нем закипает ярость, которой он так боялся, и постарался заглушить ее в себе в ожидании нового раунда боя.

Но бой был окончен.

Возможно, среди змей разнесся слух, что, если сунешь голову в этот туннель, получишь меч в глотку. А может, змеи нашли более интересное занятие и более вкусную еду. Что бы там ни было, снаружи наступила тишина: вой прекратился, и даже плеска воды уже не было слышно.

Тогда Грегор опустил руку с мечом и обернулся. Арес был прямо за ним, прикрывая его спину. Вертихвостка обеими лапами зажимала нос, пытаясь остановить кровотечение. А Говард бил кулаком в грудь Марета, чтобы заставить биться его сердце.

— Марет! — Грегор кинулся к лежавшему на камнях воину. — Марет, давай же! Ну!

Говард ударил еще пару раз и приложил ухо к груди Марета.

— Сердце бьется! Что у тебя в сумке, Наземный? — крикнул он.

Грегор вывалил содержимое на землю. Так, запасные батарейки, одежка для Босоножки, скотч, два шоколадных батончика… А, вот она: аптечка Соловет!

Говард рывком содрал остатки пропитавшейся кровью штанины с ноги Марета, и все увидели зиявшую рану, из которой хлестала кровь.

— Змея укусила его, когда мы летели на помощь Вертихвостке, — сказал Говард.

Он обработал рану и начал перебинтовывать ее, попросив Грегора: — Подержи!

Грегор придерживал бинт, а Говард аккуратно бинтовал рану на ноге Марета. Потом сел на корточки и сокрушенно покачал головой:

— Мы должны доставить его домой как можно скорее, если хотим, чтобы он остался жив. Грей его, Андромеда, а я займусь крысой.

Андромеда легла рядом с Маретом, накрыв его свои крылом.

— Я должна отнести его домой. Я должна отнести его домой.

Говард схватил бинты и подошел к Вертихвостке. Ловко наложил тугую повязку на хвост крысы.

— Прости, что пришлось рубануть, — у меня не было другого выхода, иначе я не смог бы тебя освободить, — произнес он, сокрушенно качая головой.

— Да я и сама готова была его отгрызть, просто у меня не было такой возможности, — ответила Вертихвостка.

Говард тем временем аккуратно обрабатывал рану на носу.

— Тебе придется некоторое время дышать ртом — пока кровь не остановится, — предупредил он.

Крыса кивнула.

— А что случилось с твоим носом? — спросил Грегор.

— Как раз за секунду до того, как Говард отрубил мне хвост, хвост этой гадины, в пасти которой я болталась, сломал мне нос, — ответила Вертихвостка. — И… и я больше не различаю запахи!

— Ты не различаешь запахи?! — Грегор был в отчаянии.

Значит, Вертихвостка теперь не сможет учуять Мортоса — а это делает их положение еще хуже. Но была и еще одна проблема, даже более насущная.

— Значит, ты теперь не можешь учуять, где моя сестра?!

— Наземный, не стоит так волноваться! — вмешался Говард. — Моя кузина и Аврора — отличная команда. Уверен, они спрятались в другом туннеле, в безопасном месте.

Но Говард и сам выглядел обеспокоенным.

— Да, думаю, так они и собирались сделать, — сказала Вертихвостка, не глядя на Грегора.

Грегору показалось, что сердце у него перестало биться.

— Что значит — собирались? Что ты имеешь в виду?

Вертихвостка помялась, потом продолжила:

— Все это очень… очень смутно и запутанно. Понимаешь, змея крутила меня туда-сюда, и вокруг было столько движения и криков… было трудно сосредоточиться на запахах.

— Люкса и Аврора подхватили Босоножку. Они подхватили и Темпа. Аврора мне успела сообщить, — произнес Арес.

— Да, это так! Я это знаю, потому что они пахли… вместе, у них были общие запахи. Но потом… потом… потом между нами была вода, — закончила Вертихвостка.

— Что это значит? Что значит — между вами была вода?! — завопил, не в состоянии контролировать себя, Грегор.

— Это значит — я все еще чувствовала их. Но между нами была вода. Много-много воды… очень глубоко. И потом их запах стал слабеть. А еще потом змея сломала мне нос… — сказала Вертихвостка.

— Ты думаешь… их затянуло вниз, под воду? — спросил Грегор, дрожа.

— Я не могу это утверждать. Это только мои предположения. Но если бы меня спросили о моих предположениях — я бы сказала именно так, — наконец подняла она глаза. — Прости. Мне очень жаль, Наземный.

— Нет, это невозможно! Этого не может быть! Я позову. Я сейчас позову Аврору — прямо сейчас! — вскричал Арес и вылетел прочь из туннеля.

Никто не тронулся с места и не пошевелился. Грегор чувствовал, как его тело сковал ледяной холод. Это обледенение началось в районе лодыжек и распространилось постепенно вверх, перешло на бедра и подобралось к животу. К моменту появления Ареса льдом была покрыта уже и грудная клетка Грегора.

— Она не отвечает. Ответа нет, — сказал Арес.

И лед проник в сердце Грегора.

Они убили Босоножку. Хуже этого ничего не могло случиться.

Он представил себе, как возвращается домой, в Нью-Йорк, как входит в дверь… один. Без Босоножки.

— Что будешь делать, Грегор? — негромко спросил Говард.

Они там наверняка сейчас празднуют, эти крысы. Скрипят своими отвратительными зубами и смеются. И поздравляют друг друга с тем, как прекрасно сработал их план. Как легко удалось им погубить его маленькую сестренку и разбить ему сердце.

И это случилось именно сейчас, когда впервые Грегор сам точно знал, что делать дальше.

— Грегор! — позвал Говард.

Холод проник в каждую клеточку его тела, он уже достиг глотки, поэтому и голос его был спокойным и холодным:

— Я хочу, чтобы вы все отправились обратно. Доставили Марета. И Вертихвостку, если можно, — сказал Грегор.

— А ты что будешь делать, Наземный? — спросила Вертихвостка.

Грегор чувствовал, как последнее тепло уходит из него, вот уже лед сковал и лоб, поднялся выше, к самому темечку. Ему больше никто не мог помочь. Ему больше нечего было бояться.

— Я? — спокойно переспросил он. — Я пойду и убью Мортоса.