Грешная и святая

Глава 11

Трис улыбнулся и крепко поцеловал ее в губы. Уже несколько часов Крессида Мэндевилл сводила его с ума, и теперь она была готова поиграть.

Но она тут же отстранилась.

– Я боюсь.

Ее отступление открыло ему доступ к пуговицам на ее блузе. Нащупывая пуговицы пальцами, он спросил:

– Чего ты боишься, любовь моя?

– Того, что происходит между нами…

Он расстегнул первую пуговицу.

– Хочешь остановиться?

– Нет…

Он улыбнулся этой наивной неопытности и расстегнул еще одну пуговицу. Она схватила его за руку.

– Мы не должны! Что, если… у меня будет ребенок?

– Не будет. Я обещаю. – Несмотря на ее попытки сдержать его, он расстегнул еще одну пуговицу.

Она попыталась запахнуть блузу на груди.

– Так говорит каждый соблазнитель. Пусти меня!

Он остановился, но не отступил.

– Ты же доверяешь мне, Крессида?

– Нет, не доверяю!

– Тогда почему ты здесь? Почему ты так уверена в том, что я не отдам тебя Крофтону? Или не добуду твои драгоценности только затем, чтобы украсть их?

– Ты богат. Они ничего не значат для тебя.

Он чувствовал ее возбужденное дыхание. Тогда он отпустил верхний край блузы, коснулся рукой ее тела и стал ласкать ее. Когда она вздохнула и прижалась к нему бедрами, он понял, что ему нужно только терпение. Этот мужчина мог быть очень терпелив, когда добивался того, чего хотел.

– Я не знаю, сколько стоят драгоценности, но деньги мне не помешают. Однако ты доверяешь мне?

Трис наклонился к девушке и приник щекой к ее щеке.

– Да.

Он слышал, что у нее перехватило дыхание.

– Тогда доверься мне в этом, милая. Это будет чудесное открытие для тебя. Мы можем сделать многое и не рисковать появлением ребенка. Поверь мне…

Трис отвел в стороны ее руки, нашел одну сладкую, полную грудь и большим пальцем погладил сосок.

Она застонала и потянулась к нему. Он не смог удержаться от торжествующего смеха.

– Видишь?

– Да…

Он стал снимать с нее блузу…

Девушка положила обе руки ему на грудь и слегка оттолкнула его.

Он отступил назад, потрясенный. Его глаза привыкли к темноте, и он мог видеть, что она снова запахнула блузу и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он напугал ее!

– Хорошо, хорошо. Я не буду принуждать тебя.

Его сердце билось так, как будто вся жизнь зависела от ее ответа.

Крессида опустила взгляд и стала нащупывать позолоченные пуговицы. Он хотел помочь ей, но не рискнул приближаться.

– Говори со мной, любовь моя. Я думал, что тебе это нравится.

– Мне нравится, – прошептала она. Ее искренность тронула его.

Девушка наскоро застегнула пуговицы и посмотрела на него.

– Но это было бы неправильно. Ты сам должен знать, что это дурно.

– Я же обещал, что ты не забеременеешь.

– Дело не в этом! По крайней мере… – Она уставилась на него. – Я не уверена в том, что мы говорим на одном языке и понимаем друг друга.

Легкая прохлада успокоила его. Она была права. Мисс Мэндевилл из Мэтлока была абсолютно права. Невозможно придумать что-то более безумное, чем это приключение.

– Мы в самом деле говорили на разных языках. Но мне казалось, ты веришь мне.

– Я верю, верю! Но я так не могу. Возможно, это принято в твоем мире, но в моем порядочные люди так не поступают.

Трис должен был смеяться над этим наивным рассуждением. Почему его сердце так бьется? Почему пропасть между ними причиняет ему такую боль?

– Думаю, теперь мы понимаем друг друга, – сказал он так холодно, как мог. – Ты отрицаешь естественные желания своего тела, мисс Мэндевилл, потому что мораль Мэтлока для тебя важнее всего!

– Так должно быть!

– Чепуха. Мораль – это смирительная рубашка, но если тебе в ней удобно – я не станут возражать.

Трис хотел, чтобы в его словах был только холод, но гнев пылал в них, как пламя на лезвии меча мудрости. Боже, сейчас ему нужны были мудрость и выдержка.

Он отвел взгляд и посмотрел на часы.

– Без четверти полночь. Что ж, пора попробовать добыть другое твое сокровище.

Крессида схватила свои вещи. Она должна была сердиться на него за его насмешки, за то, что он пытался представить ее добродетель глупостью. Ей надо было собраться с мыслями, но ее неудовлетворенное тело все еще мешало ей…

Но он был рассержен. Чтобы его успокоить, девушка готова была подойти к нему, отдаться ему, ради него, ради себя, ради их близости и понимания. Но нет, это просто еще одна уловка распутника. Она не виновата в том, что не принадлежит к этому распутному миру и не желает играть в его непристойные игры!

Она должна надеть на себя чадру и маску. В каком порядке их надевать? Сначала чадру? Или маску? Нет, маска удерживает чадру. Неловкими руками она пыталась закутаться в синий шелк.

– Позволь мне помочь. – Странно, но в его голосе прозвучала мольба.

Она тихо сказала:

– Хорошо.

Крессида уже не вздрогнула, когда его руки коснулись ее шеи, ее волос, гладили их, поправляя чадру. Однако ее била внутренняя дрожь.

Стоя спиной к герцогу, девушка позволила ему завязать маску поверх чадры. Она снова стала Рокселаной, королевой гарема, женой Сулеймана…

Трис отошел от нее. Она чувствовала пустоту там, где он только что был. Теперь, когда они объяснились, он не станет приставать к ней. Они в самом деле говорили на разных языках.

Крессида повернулась к нему:

– Я прошу прощения.

– Это я должен просить прощения за то, что расстроил тебя.

– Ты не расстроил меня… – Она замолчала, потому что это было неправдой.

Она против всякого благоразумия желала той душевной близости, которая была у них раньше. И не только душевной… Она попыталась найти объяснение этому.

– Я была не в себе. Тебе показалось, что я… – Она закусила губу. – Думаю, это все из-за того напитка.

– Зелья Крофтона? Но разве ты пила его?

Она была рада, что темнота скрывает ее покрасневшее лицо.

– Я выпила бокал. Один из слуг заменил мой кубок другим.

– Боже мой! – Но затем он засмеялся, хотя и немного неестественно. – Бедная Крессида! Там, моя дорогая, было сильное возбуждающее средство. Именно оно и стало причиной разнузданного поведения гостей. Оно называется афродизиак – от имени Афродиты, богини любви, или, если быть точным, сексуального наслаждения. Крессида, прости меня. Я не знал…

– Это моя вина. Как ты мог знать?

Афродизиак. Эта жгучее желание возникло только из-за напитка? Если бы он сам не остановился, смогла бы остановиться она?

– Спасибо, – сказала она еще раз.

– Меня не за что благодарить, – сказал он тихо. – Мне не надо было приводить тебя сюда, но если уж привел, то следовало охранять тебя лучше. И я не должен был даже пытаться сделать то, что я сделал. Я должен был знать, что такая женщина, как ты, на самом деле не хочет этого.

«Такая женщина, как ты». Да, она в его глазах леди из Мэтлока. Но ведь эта леди из Мэтлока в самом деле желала его, и она не была уверена, что дело тут только в афродизиаке. Искушение вспыхнуло в ней, но она поборола его.

– Уже почти полночь, – сказала она самым холодным тоном, на который была способна.

– Да. Нам нужно идти. Как только кто-то выиграет эту статуэтку, мы сможем забрать драгоценности, и все это будет кончено.

Кончено.

– Как странно, что после всего пережитого за последние дни это закончится так просто.

Он рассмеялся.

– Я поверю в это, когда все будет позади.

– Это сработает, ваша светлость.

– Сент-Рейвен.

Это было глупо, но она подчинилась:

– Сент-Рейвен.

– Трис. – Шепот звучал как приглашение согрешить. Она сжала губы, но не сдавалась. Неужели она выглядела глупо из-за того, что боялась назвать его по имени?

– Это может вырваться на публике. – Она нашла предлог. Но это тоже было глупо. – Однако не думаю, что мы потом встретимся где-то еще.

– Я иногда бываю на балах и приемах.

Она могла возразить, что за несколько недель, проведенных в Лондоне, мисс Крессиду Мэндевилл ни разу не представили герцогу Сент-Рейвену. Однако вместо этого она сказала:

– Но я вернусь в Мэтлок.

– Полагаю, даже Мэтлок не закрыт для приезжих.

– Вам требуется лечение на водах?

– После сегодняшнего вечера – почти наверняка.

Это была шутка, и она разбила ей сердце. Если бы только они могли быть друзьями.

– Пора идти, Сент-Рейвен, – напомнила Крессида, – если мы хотим узнать, кто выиграл мою статуэтку.

– Да. – Однако он не тронулся с места и, сказал: – Позволь мне быть твоим посредником в этом деле. Я сам разберусь с этим, а ты пока останешься здесь. Ты будешь в безопасности.

– А что, если завладеть статуэткой можно будет только на минуту?

– Скажи мне, как открыть ее. – Он взглянул на тикающие часы. – Быстрее.

Она собралась с мыслями.

– Это нелегко. Тебе нужно вставить тонкое лезвие в спину мужчины, у основания его пояса, прямо посередине. В то же время ты должен потянуть его за пятки. Когда у тебя получится, ты почувствуешь движение, но очень слабое. Тогда тебе нужно сдвинуть заднюю часть его ног влево. Это откроет статуэтку.

– Похоже, что она не может открыться по ошибке в чужих руках. Я воспользуюсь клинком из кабинета твоего отца. Будем надеяться, что его пока никто не стащил. Мне нужно еще что-то знать?

– Нет, если только ты сможешь найти нужную статуэтку.

– Шляпа и пояс. Я помню.

Кажется, он улыбался, но в то же время медлил. Она подошла к нему ближе:

– Иди!

Он обнял ее за плечи и поцеловал – короткий и горячий поцелуй. И затем ушел.

Крессида обхватила себя руками. Без него мрачная комната уже не казалась теплой и уютной, и то, что произошло здесь, уничтожило что-то нежное между ними.

Что, если сюда придет кто-нибудь – например, пара, ищущая укромного места? Ей захотелось выйти наружу, поспешить за своим опытным проводником, но она не смогла бы переступить порог Стокли-Мэнор.

Крессида открыла шкаф и шарила там, пока не нашла большую деревянную скалку. Вооружившись, она села так, чтобы видеть часы, и приготовилась ждать.