Грешный маркиз

Глава 14

Чарлзу снилось, что женская рука легла на самую чувствительную часть его тела, Это было не похоже на смелое касание опытной распутницы. Нет, рука двигалась неуверенно, словно ее хозяйка боялась делать то, что делала. «Не бойся! Ради Бога, не бойся!» Чарлз медленно перевернулся на спину, чтобы поощрить робкие прикосновения. Волшебные прикосновения! Потому что они творили волшебство.

Пальцы, нежно пощекотав, быстро спрятались. «Вернитесь, вернитесь же!» Чарлз задержал дыхание, лежа совершенно неподвижно. Пусть эта маленькая ручка вернется! Она вернулась, и пальцы прошлись по всей длине; скользнули между ног. Мягкая ладонь накрыла сверху, приподняла, погладила. Слишком легкое касание, слишком дразнящее… Он хотел большего. Пальцы описали окружность, и он вздрогнул. Пальцы вновь пропали. Опять вернулись. Слава Богу! Затем скользнули нерешительно, осторожно. Затем… Боже всемогущий! Он мог бы поклясться – его ласкают языком. Неуловимое касание маленького влажного язычка. Словно котенок лизнул.

На груди выступил пот. Чресла загорелись жарким пламенем. «Прошу тебя, прошу, умоляю!» Пусть возьмет его в рот. Он застонал.

– Я сделала вам больно?

Он открыл глаза. Так это не сон! Под одеялом большой горб – как раз размером с Эмму. Он заглянул под одеяло и увидел ее широко распахнутые глаза. Маленькая ручка все еще ласкала его сокровище.

– Нет, – отозвался он. – Вовсе нет. Прошу вас, продолжайте, я не хотел вас отвлекать.

Эмма улыбнулась:

– Он увеличивается! Как странно! Когда я только начала, он был намного меньше. Я могла накрыть его ладонью. А теперь смотрите, какой огромный. И он был мягче, – она положила на него ладонь, измеряя длину, – а теперь намного длиннее и толще. И он… затвердел.

– Правильно. – Чарлз находил этот разговор невероятно возбуждающим.

– Можно, я сделаю вам также, как вы мне прошлой ночью?

– О чем вы? – Он немало чего с ней проделал. Не все, что хотел, но все-таки…

– Поцеловать вас. Вот сюда. – Она погладила его опять.

– О да! Конечно. Я разрешаю вам целовать любую часть моей особы. Прошу вас. – Он попытался набрать в грудь побольше воздуха. – Буду счастлив, если вы поцелуете меня там. Или просто… лизнете…

– Так?

От прикосновения языка его бедра дрогнули. Чарлз вцепился в простыни.

– Да. Именно так. Так.

Она сделала это еще раз, и он понял, что не может больше терпеть. Он схватил ее в объятия и привлек к себе.

– Но я не закончила!

– В другой раз, дорогая. А сейчас я не могу ждать.

– Чего ждать?

– Вот этого.

Он уложил ее на спину, надеясь, что прошлой ночью ей не было очень уж больно. Потому что ждать он действительно больше не мог. Никогда раньше ни с одной женщиной не чувствовал он такой одержимости. Он поцеловал ее, и их языки сплелись, а пальцы скользнули вниз живота. Она была влажная. Он чуть не закричал от радости.

Он наслаждался вкусом ее губ, трением грудей о его тело. Оторвавшись от нее, он принялся ласкать соски. Она тяжело задышала, выгнула спину, стала извиваться. Его язык двинулся ниже. Эмма раздвинула ноги. Он приподнял ее бедра и проник языком внутрь, лаская маленький бугорок. Эмма застонала, и тогда он вошел в нее, скользнув в узкий коридор, который уже смыкался вокруг него, приветствуя поток семени, хлынувший в ее чрево.

Прошло несколько минут, прежде чем они пришли в себя.

– Чудесный способ просыпаться, – сказал наконец Чарлз и поцеловал Эмму. – Вы и дальше собираетесь будить меня подобным образом?

Она улыбнулась:

– Может быть. – Слегка нахмурившись, добавила: – А вас это не изумило?

– Нет, – шепнул он и поцеловал кончик ее носа. – Вы можете вытворять в моей постели что угодно, дорогая. Мое тело к вашим услугам. Но к сожалению, не сейчас. Если я вскоре не появлюсь перед гостями, мы с вами изумим весь свет.

– Ой! Действительно. – У нее даже грудь покраснела. – Что подумает леди Оулдстон?

– Леди Оулдстон и миссис Пелем бегом помчатся в Лондон, чтобы разнести интереснейшую новость. Новый лорд Найтсдейл провел день в постели дочери викария! Уверен, особенно это порадует леди Данли.

Эмма простонала, закрыв глаза.

– Не волнуйтесь. Наш брак заставит всех замолчать. – Чарлз взял левую руку Эммы и повернул ладонь, так что оба могли полюбоваться обручальным кольцом Найтсдейлов. – Милая, мы всего лишь немножко предвосхитили наши брачные обеты. Впрочем, боюсь, нам придется предвосхитить их еще не раз, прежде чем ваш отец даст согласие. Но это не важно. Мы поженимся очень скоро. Если вы понесете, ребенок появится на свет всего лишь на месяц-другой раньше. – Чарлз поцеловал ее палец с обручальным кольцом. – Надеюсь, вы не настаиваете на пышной свадебной церемонии?

– Разумеется, нет.

– Отлично. – Чарлз поцеловал ее в последний раз и сел на постели. Если он не встанет тотчас же, ему снова захочется заняться любовью. Он не боялся злых языков. Но ему хотелось поберечь Эмму.

– Надо сказать девочкам.

Чарлз кивнул:

– Это будет первое, что мы сделаем. Потом скажем тете Беа и, конечно, Мэг. Ваш отец узнает вечером, когда приедет на бал.

– Как вы думаете, он удивится?

– Думаю, он совсем не удивится. – Чарлз не хотел говорить ей, что викарий даже обрадуется. – Я уже просил у него позволения ухаживать за вами.

– Правда?

– Конечно! За кого вы меня принимаете? Неужели я бы стал ухаживать за девушкой столь недвусмысленным образом, не поговорив сначала с ее отцом?

– Ну… – Эмма пожала плечами, отчего ее грудь завораживающе качнулась, – я как-то об этом не подумала.

Чарлз проворчал что-то себе под нос и нехотя встал. Стоило ему еще раз взглянуть на Эмму, и все пропало. Он уставился в пол. Что это там блестит? Чарлз нагнулся.

В темноте, где ночью Эмме почудилось привидение, валялся вполне обычный брелок, от часов.

– Что это? – Эмма приподнялась на постели, чтобы рассмотреть предмет, который Чарлз держал в руках.

– Брелок от часов. – Он протянул на ладони золотой кругляшок. – Испанский дублон. – Чарлз подкинул его. – Довольно тяжелый для привидения.

Эмма смотрела на золотой брелок. От ладони взгляд поднялся выше – к сильным рукам, мускулистым плечам, голой груди…

– Может, вы накинете что-нибудь из одежды?

– Вот как? – Чарлз улыбнулся. – Милая, я вас смущаю? Сбиваю с толку?

Эмма села, разведя колени, и собрала в пучок свои густые волосы, подняв их над плечами. Лицо Чарлза окаменело. Он не мог оторвать глаз от ее груди. Потом посмотрел ниже, на темное пятно между ее разведенных бедер.

– Я бы сказала, что это вы отвлекаетесь, лорд Найтедейл. Совсем сбиты с толку.

– Вы правы. Пойду надену брюки.

– Если сможете.

За последние несколько часов она многому научилась!

Чарлз остановился.

– Не хотите ли помочь мне одеться? Боюсь, брюки действительно с трудом на меня налезут.

Эмма соскользнула с кровати и медленно подошла к нему. Она могла бы испугаться собственной храбрости. Куда подевалась дочь, викария, чопорная старая дева? Когда леди Беатрис советовала ей испытать небольшое приключение, она уж точно имела в виду не это. Подумать только, обнаженная Эмма идет навстречу ее племяннику, голому, как в день появления на свет.

– С радостью помогу вам справиться, – ответила она, прижимая ладони к его мужскому достоинству и поглаживая его кончик.

– Милая, – Чарлз коснулся ее груди, – нам… необходимо одеться. – Он осторожно высвободился из ее рук. – Мне очень жаль. Но то, что вы сейчас делали, у вас будет возможность повторить. Ночью, после бала.

– Но мы же не женаты.

– Любовь моя, я умру за эти несколько недель, которые пройдут, пока ваш отец не объявит нас мужем и женой. Не гоните меня сегодня ночью, умоляю.

Эмме пришлось признаться самой себе – она не хочет ждать несколько недель. Она боялась, что не сможет выдержать даже до вечера.

– Посмотрим…

– Мы помолвлены. – Чарлз поцеловал палец с кольцом. – Мы в ближайшее время поженимся. Но это произойдет не так скоро, как хотелось бы. Неужели мне придется проводить ночи в одиночестве? Нет, если вы настаиваете… если хотите подождать, я… попробую.

Эмма рассмеялась. Чарлз был в таком отчаянии!

– Глупо иметь в своем распоряжении незапертую дверь и не воспользоваться тем преимуществом, что она дает! Однако если мне вдруг не захочется вас видеть, я просто запру ее, вот и все.

– И в самом деле. – Чарлз поцеловал ее шею, потом ушко. – У вас чудесный ум и роскошное тело. Конечно, нам следует спать вместе. Как же мы раньше не догадались?

Эмма лизнула его сосок.

– Лично я больше не хочу терять время, а вы?

– Ни одной минуты! Впрочем, нам все-таки следует заняться и другими делами. – Он шлепнул ее по голым ягодицам. – Одевайтесь. Сейчас же!

Чарлз заправил рубашку в брюки. Хорошо, что они все же решили одеться. А то контролировать себя становилось все труднее. Он остановился на пороге комнаты Эммы.

– К вам можно?

– Да. Входите, не бойтесь.

Волосы Эммы разметались по плечам, но все остальное было надежно упрятано. Чарлз присел на корточки возле того места, где нашел брелок.

– Что еще вы можете рассказать про привидение? – Чарлз провел рукой по ковру, но других улик не обнаружил.

– На мне не было очков, так что я не разглядела его… или ее. Привидения ведь бывают женского пола?

– Эмма!

– Я слышала скрип и шорох. Словно открывали дверь – дверь, у которой заржавели петли. Потом из стены появилось что-то белое. А потом я закричала и спряталась под одеяло.

– Хм… – Чарлз оглядел стену. – Привидение вышло отсюда?

– Кажется, да.

Чарлз стал изучать поверхность стены.

– В одно прекрасное лето – я тогда был совсем мальчишкой – к нам приехал погостить двоюродный дедушка Рэндалл. Вас тогда еще не было в Найтсдейле. – Он тщательно ощупывал стену – нет ли где выступа или, напротив, щели? – Так вот, двоюродный дедушка Рэндалл был паршивой овцой в нашем семействе. Отец всегда очень злился, когда этот человек появлялся в нашем доме. А уж когда он задержался на все лето, да еще заплатил целое состояние местному скульптору, чтобы тот увековечил его образ в камне…

– Я видела его бюст в длинной галерее.

– Он был не самым привлекательным в роду Дрейсмитов, надо сказать.

– Да уж, куда ему до нынешнего маркиза!

Чарлз рассмеялся:

– Браво! Всегда помните эти слова, дорогая. Я хочу, чтобы ваше сердечко трепетало, стоит вам обо мне подумать. Сердце, да и все остальное тоже…

– Лучше мне молчать. А то, боюсь, вы совсем загордитесь.

– Прошу вас, не сдерживайте чувств. Я согласен тащить на себе тяжелую ношу ваших восторгов. – Чарлз нахмурился. На проклятой стене не обнаруживалось ни выступа, ни ямки. – Во всяком случае, двоюродный дедушка Рзндалл большую часть лета провел, уничтожая запасы бренди. Мы с Полом решили, что он пират. Может даже, он рассказывал нам истории о далеких морях. Но, так как он почти все время был навеселе, мы ему не очень верили. Зато мы отлично провели лето в поисках сокровищ. Хотя обычно Пол не очень жаловал мое присутствие.

– Пол многих недолюбливал.

Чарлз пожал плечами:

– Вы его почти не знали. Нелегко, знаете ли, принимать титул и груз ответственности в столь юном возрасте. Ведь ему было всего четырнадцать, когда умер отец.

– Да, думаю, вы правы…

Чарлз сунул руки в карманы и вновь внимательно осмотрел стену. Может, пнуть ее ногой, да что толку?

– Кроме пиратских историй, двоюродный дедушка Рэндалл рассказал кое-что еще. Что вроде бы в стенах Найтсдейла есть сеть потайных ходов. В один дождливый день мы с братом пытались найти вход, но не нашли. Тогда мы решили, что это фантазия дедушки, как и его истории о пиратах. Теперь я думаю – а вдруг он говорил правду?

Похоже, что так. Нянино привидение, свеча в комнате Эммы, появление призрака прошлой ночью… Определенно кто-то разгуливает по Найтсдейлу, где ему заблагорассудится. Только никакое это не привидение. Но где же, черт подери, проклятый вход?

– Постойте-ка. Вчера мистер Стокли шарил под портретами в длинной галерее, – сказала Эмма, разглядывая висящий на стене пейзаж.

– В самом деле? – Чарлз стукнул по стене кулаком.

– Да. Ив гроте он тоже вел себя престранным образом – Эмма приподняла угол картины.

– Он не единственный, кто вел себя в гроте престранным образом. Вы-то уж точно были сама не своя, когда я вас встретил. Вид у вас был почти виноватый.

– Не понимаю, о чем вы. Ой, смотрите!

– Что там такое?

– Тут что-то вроде рычажка. Держите. Я не могу…

– Дайте взглянуть.

– Не толкайтесь. Это здесь.

Чарлз ощупывал стену, следуя за пальцами Эммы. Картина была слишком тяжелая, чтобы удерживать ее на весу, но они смогли отодвинуть ее достаточно, чтобы просунуть руки. Да, вот и рычаг, почти сразу за рамой. Сюда вполне можно было дотянуться.

– Не получается повернуть. Я правильно делаю, что опускаю его вниз? – Эмма пыталась что-нибудь разглядеть за картиной.

– Думаю, да. – Чарлз потянул рукоятку вниз.

Раздался скрип.

– Смотрите! – Эмма в испуге налетела на него. Часть стены отошла – открылся лаз.

– Подоприте чем-нибудь стену, а то закроется, если я отпущу рычаг.

Эмма схватила щетку для волос:

– Готово!

Он выпустил рукоять рычага. Стена не шелохнулась. И. Эмма тут же решила узнать, куда ведет открывшийся проход.

– Что вы делаете? – Чарлз поспешно схватил Эмму за руку. – Выбирайтесь оттуда немедленно. Вы точно Принни, который лезет в барсучьи норы.

– Чарлз! Тут очень пыльно и темно. Принесите свечу!

Ему не понравилось, что им командуют столь бесцеремонно.

– Теперь понятно, почему Мэг думает, что вы ею помыкаете.

Эмма высунула голову из лаза:

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что не собираюсь приносить вам свечу, пока вы не вернетесь назад в комнату.

Она вскинула подбородок:

– Значит, нет?

Чарлз ждал, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Этому приему он научился в армии, когда нужно было призвать к порядку самонадеянных юнцов. Частенько в таких случаях лучшим средством убеждения было молчание.

– Что ж, очень хорошо, если вам угодно упрямиться…

– Да, угодно.

Эмма вернулась назад.

– Не думайте, что вам удастся удержать меня. Вы должны по крайней мере позволить мне заглянуть туда одним глазком.

– Вот как? – Чарлз зажег свечу.

– Да. Ведь если бы не я, вам не догадаться, как открыть вход.

– Ну, со временем, я думаю, догадался бы. – Он шагнул в потайной лаз.

– Чарлз! Я не собираюсь разгуливать по подземельям Найтсдейла. Я хочу лишь заглянуть туда вместе с вами.

– Тут очень тесно. – Коридор был действительно очень узок – не более полутора футов в ширину. Чарлзу пришлось протискиваться боком. – И очень грязно!

– Подумаешь, немного пыли.

Чарлз посмотрел на рукав своей некогда белой рубашки.

– Пыли здесь как раз очень много. Горничные, знаете ли, сюда не заглядывали.

– Разумеется. Но вам меня не переубедить. Пустите.

– Хорошо. Только соберите волосы и наденьте чепец. Вы же не хотите, чтобы в ваших кудрях поселились пауки.

Эмма застыла на месте.

– Тут есть пауки?

– Конечно. Сотни пауков. Жирные черные и тощие коричневые, с длинными лапами.

– Вы уверены, что тут пауки?

Чарлз пожал плечами. Как он раньше не вспомнил, что Эмма до смерти боится пауков?

– И полно паутины. Помните, как противно паутина липнет к лицу и рукам, как трудно ее отлепить?

– Может быть, мне не стоит… Лучше я останусь снаружи. Если вы застрянете, я смогу позвать на помощь.

Чарлз усмехнулся:

– Отлично придумано.

Эмма попыталась заправить волосы за уши. Бесполезно – густую массу кудрей можно было уложить только при помощи шпилек.

– У вас есть план здания, Чарлз? Вы же не будете бродить там наугад.

– Да, по коридорам, где кишат пауки.

Эмма поежилась.

– Точно. Поэтому вам нужен план, – она прикусила губу, – иначе легко заблудиться.

Тут Эмма была права. Прежде чем лезть в ход, надо все обдумать. Чарлз вернулся в спальню.

– Надеюсь, это не ваша лучшая рубашка!

Он рассмеялся:

– Теперь уже точно нет.

– Думаю, вам надо будет тихо от нее избавиться, после того как все закончится. Вы же не хотите, чтобы мистера Хендерсона хватил удар?

– Вы правы. – Чарлз попытался, отряхнуться, – Смотрите, вот один из ваших пауков.

Эмма пискнула и отскочила.

– Убейте его!

– Какая вы кровожадная! Думаете, надо его убить?

– Да.

Он засмеялся и размазал, бедного паука но полу.

– А я-то думал, вы нежная, чувствительная натура.

– Да, но на пауков это не распространяется. – Она взглянула на пятно на полу.

– Он совсем мертвый, дорогая. – Чарлз, ухмыльнулся.

– Я вижу. А как вам кажется, куда, ведет этот коридор? Может, в любую из комнат в доме можно попасть через потайной ход?

– Вряд ли. Мне кажется, он ведет от комнат лорда и леди куда-то за пределы дома. Там должен быть секретный выход.

– А как же привидение, которое няня видела в детской?

– Точно. А еще я часто думал, как в вашей комнате оказалась зажженная свеча. Впрочем, благодаря ей вы здесь.

Эмма покраснела.

– Я могла бы поселиться вместе с Мэг.

– Вы не могли поселиться у Мэг. Ее комната слишком мала, там только одна маленькая кровать… Кроме того если я правильно понял перешептывания горничных комната завалена всякой растительностью.

– Ну да…

– А если бы вы все-таки, поселились там с сестрой, мне не было бы так уютно, как сейчас.

– И это было бы очень-хорошо, – ответила Эмма и густо покраснела.

– Что же тут хорошего?

Тогда не было бы прошлой ночи и сегодняшнего утра. Ему не хотелось даже думать об этом.

– Не важно. Вернемся к нашему разговору. А о чем мы только что говорили?

– Об узких потайных ходах, моя дорогая, – Чарлз усмехнулся, – к сожалению, в архитектурных сооружениях.

Эмма покраснела. Она хотела было что-то ответить, но передумала. Очевидно, ей нужно лучше следить за собственным языком.

– Должны быть и другие входы, – заметил Чарлз. – Впрочем, единственный способ что-то узнать – это пойти и проверить.

– Вы уверены, что сможете выбраться назад?

– Надо найти, где открывается дверь.

Эмма раскрыла потайную дверь пошире, нервно поглядывая в кишащую пауками темноту.

– Я ничего не вижу.

– Вероятно, ручка находится на стене внутри. Она должна быть на виду, иначе бессмысленно. Не будешь же, стоя в темном проходе, судорожно гадать, как же выйти на свободу.

– Да, но если ее спрятали от посторонних?

– Справедливо, – Чарлз поднял свечу повыше. Тот, кто открывал эту дверь раньше, вряд ли был выше его ростом. Значит, механизм не должен располагаться на стене слишком высоко. И не слишком далеко от двери. Проход узкий, толком и не развернешься. Значит, искать нужно где-то вот здесь… Но он ничего не видел.

– Закройте дверь. Посмотрим, смогу ли я открыть ее.

– Нет!

– Как еще я смогу найти потайной механизм?

– Не знаю. Я только знаю, что эта дверь останется открытой. Если я ее закрою, а вы не сможете выбраться… Даже подумать боюсь.

– Но, Эмма…

– Нет. И не смотрите на меня так. Я не собираюсь этого делать, рискуя замуровать вас заживо в стенах Найтсдейла.

– Упрямица.

– Да, я это уже слышала.

Они посмотрели друг на друга. Чарлз понял – тут уж она не отступит.

– Что вы предлагаете?

– Почему бы вместо этого не проверить, нет ли отсюда хода в детскую? Там тоже должна быть дверь, потому что няня видела привидение. Если я пойду к Изабелл и Клер и они с Принни устроят шум и гам, это поможет вам найти дорогу?

– Думаю, да.

– А эту дверь оставим открытой. Попросим мистера Хендерсона ее посторожить. Так что никто не придет и не закроет дверь у вас за спиной.

– Ну, это маловероятно.

Эмма схватила его за руку:

– Как вы можете говорить такое? Творится что-то странное. Мы не знаем, кто за этим стоит.

– Не знаем? Готов поспорить, что это Стокли. Думаю, мне стоит отрядить одного из лакеев присматривать за молодцом. Мне он сразу очень не понравился.

– Но мистер Стокли живет здесь совсем недавно. Откуда ему знать о потайных ходах?

– Интересный вопрос. Подозреваю, ответ на него не менее интересен. Теперь, если позволите…

Эмма повисла у него на руке.

– Приведите сюда сначала мистера Хендерсона!

– Эмма!

– Позовите сначала мистера Хендерсона. Не то я стану визжать и упираться.

Чарлз усмехнулся. Он не мог себе представить, чтобы Эмма закатила истерику. Но у нее был такой решительный вид.

– Приведите мистера Хендерсона, Чарлз.

– Хорошо, если вы настаиваете.