Грезы любви

13

В полночь, когда луна осветила стены Кадмонского замка, Ричард встретился в Большом зале со своим оруженосцем Перкинсом. Ричард был спокоен и уверен в себе. Перкинс же волновался, озираясь по сторонам. Они стояли друг против друга с мечами в руках.

— Смерть врагам, — прошептал он слова, написанные на фамильном гербе Истербаев, и нежно взглянул на Перкинса. Он любил этого жизнерадостного юношу.

— Смерть врагам! — повторил Перкинс, поднимая двумя руками меч над головой. Меч был слишком тяжел для юноши, его руки дрожали от напряжения.

Ричард легко взмахнул фамильным мечом. Юное лицо Перкинса выражало восторг, смешанный со страхом. Он не в первый раз видел этот меч с украшенной изумрудами рукоятью, но никогда еще не отражал его удара.

— Ты готов, Перкинс? — прошептал Ричард.

— Да, милорд.

Сознавая, что держит в руках фамильную реликвию, Ричард почувствовал тяжесть, но не из-за усталости, а лишь по той причине, что этим мечом на поле боя наносил удары врагам его отец. К этому мечу Ричард чувствовал особое благоговение — это было наследство принявшего мученическую смерть отца. Мэрли-Вэйл тоже был его наследством. Ричард знал, что отцовский меч не подведет его, когда он пойдет войной на Киркингама.

— Наступай! — приказал Ричард Перкинсу.

Оруженосец в нерешительности переминался с ноги на ногу.

— Ну давай же. В чем дело? Боишься, что ли? — раздраженно спросил Ричард.

— Нет, милорд.

— Начинай! Не хочешь же ты оставаться оруженосцем до конца своей жизни?

— Я не вижу в этом ничего страшного, если буду служить только вам, — заморгал Перкинс.

От этой трогательной преданности оруженосца Ричард почувствовал спазм в горле, ибо все, кого он любил, когда-нибудь да предавали его.

— В один прекрасный день, Перкинс, ты сам станешь рацарем. У тебя будет свой оруженосец и пажи. На поле битвы ты завоюешь славу. Может случиться, что когда-нибудь ты поднимешь меч и на меня.

Перкинс в недоумении вытаращил глаза.

— Нет, что вы, милорд! Никогда! Вы же были мне вместо отца!

— Ты считаешь, семейные узы могут помешать воткнуть кинжал в спину? — Ричард, откинув голову, разразился истерическим смехом, желая заглушить гложущую сердце боль, которую с такой жестокостью причинила ему Тэсс. Эхо вторило ему.

— Милорд, что это на вас нашло? — спросил удивленный Перкинс, когда Ричард успокоился.

— Ничего особенного, просто мне весело. Сколько я себя помню, предательство сопровождало меня всю жизнь. Первым был дядя Дэзмонд, затем — Хэл, а сейчас вот — Тэсс. Ты готов, Перкинс?

Перкинс, поборов сомнения, поднял меч.

— Готов!

— Смерть врагам, — взревел Ричард, бросаясь с мечом на Перкинса.

Парнишка умело отразил удар и был готов к следующему.

— Хороший мальчик, — с азартом кричал Ричард. — Защищайся, Перкинс, не то я убью тебя, ей-богу!

— Попробуйте, — игриво ответил оруженосец.

Ричард делал выпады один за другим, но каждый раз юноша умело отражал удары. Ричард чувствовал гордость за своего оруженосца.

Но мысли о Тэсс не давали ему покоя. Как могла эта женщина, которой он предложил и сердце и любовь, быть столь коварной?

Охваченный тяжелыми мыслями, Ричард продолжал атаковать Перкинса. Вдруг оруженосец изловчился и одним сильным ударом выбил у графа меч. Обезоруженный, Ричард стоял как вкопанный, в недоумении сжимая кулаки. В этот момент он желал драки, боя, войны.

— Спасибо, Перкинс, — проговорил он, тяжело дыша.

Перкинс, довольный победой, покраснел от удовольствия.

— За что спасибо, милорд?

— За то, что ты напомнил мне, что не всегда можно победить, — спокойно ответил Ричард, утирая пот со лба. «Не мешало бы поблагодарить также Тэсс и особенно епископа за то, что они подтолкнули меня к войне, в которой пленным не будет пощады», — с яростью подумал Ричард.

— Отец Небесный, прости мои прегрешения… — молился Ричард, готовясь к исповеди.

Было далеко за полночь. После того как Перкинс обезоружил его в поединке, Ричарду было не до сна. Рядом с ним сидел старый священник.

— Давай спокойно побеседуем, мой мальчик.

Слушая голос старца, за столько лет ставший родным, Ричард почувствовал облегчение.

— Отец, вы всегда видели меня насквозь и читали мои мысли. Может, не будем тратить слов попусту, и вы сразу предречете, каким путем мне пойти?

Старик хрипло рассмеялся.

— Я и сейчас вижу тебя насквозь, ты у меня всегда был неисправимым грешником.

Священнику, отцу Джеймсу, Ричард исповедовался с раннего детства. Старец был одет в длинную рясу, собирающуюся складками на его немощной фигуре. Он сидел, скрестив ноги и положив сухонькие руки с шишковатыми суставами на колени. Сквозь морщинистую кожу на висках просвечивали вены. Глядя на Ричарда, старец часто моргал, его подслеповатые глаза казались белыми от катаракты. Он постоянно облизывал пересохшие губы. В ушах у старца пучками росли седые волосы. Дряхлый с виду, старик был мудрым и добрым. В былые времена отцу Джеймсу исповедовались родители Ричарда. Этому священнику Ричард доверял полностью.

Отец Джеймс страдал бессонницей, поэтому ночная исповедь Ричарда его ничуть не смутила.

— Что волнует тебя, сын мой? — тихо спросил он.

— Я должен признаться в предательстве, которое тяготит мою душу.

— Понимаю, пришло время вернуть Мэрли-Вэйл.

— Вопреки королевскому запрету, через несколько дней я пойду войной на епископа Джорджа. Я прошу отпустить мой грех за вероломство по отношению к королю, но не могу поступить иначе.

Ричард знал, что он нарушает клятву, данную человеку, который однажды спас ему жизнь. Он отчетливо помнил, как будто это произошло только вчера, ту жестокую битву на болотах под Уэлшем.

— Господи Всемогущий, Истербай, вставай!

— Хэл, я не могу подняться, — с трудом произнес Ричард. Изо рта у него текла кровь.

Сбитый с боевого коня вражеским мечом, он упал на спину и угодил в трясину. Одетый в тяжелые доспехи, он стал быстро погружаться в болото. Чем больше он боролся, пытаясь выбраться, тем быстрее его засасывало. К счастью, ему на помощь спешил будущий король Англии.

— Держись за руку! — кричал Генрих, наклонившись к земле. Его конь месил копытами торф, едва не наступая Ричарду на голову. Болото булькало, испуская хлюпающие звуки. — Держись за руку, Ричард, держись!

Ричард изо всех сил старался дотянуться до перчатки Генриха, до той самой руки, которая накануне сражения посвятила его в рыцари. «Как все это нелепо, вчера стал рыцарем, чтобы сегодня умереть», — с грустью подумал Ричард.

— Истербай, скорее хватайся за руку!

— Не получается, Хэл! Оставь меня и уходи. Тебе не следует быть здесь одному.

Английское войско гналось по лесу за вражескими рыцарями, бросив отставших Ричарда и принца на болоте. И вдруг вражеские всадники неожиданно выскочили сзади. Узнав принца по доспехам, всадники с гиканьем бросились к нему.

— Уходи, Хэл, иначе тебя возьмут в плен.

— Попробуй ухватиться за мою ногу, — настаивал принц.

С неимоверным усилием Ричарду удалось вцепиться в сапог Хэла. Понукая коня, принц вытащил друга.

— Все в порядке, Истербай!

Лицо принца выражало волю и решительность. Уже тогда, а им было всего по шестнадцать лет, он был грозным воином.

Хэл помог Ричарду взобраться на своего коня, и они сумели уйти от погони. Так человек, которому суждено было управлять Англией, спас Ричарду жизнь. Ричард всегда чувствовал себя в долгу перед Хэлом.

Ричард отбросил тяжелые мысли и глубоко вздохнул.

— Я обязан Генриху жизнью, но никогда не смогу понять, как он смог, целиком посвятив себя церкви, предать самого Бога. То, что сделал Киркингам, бесчестно и грешно, и неважно, что он служитель церкви. Я восстановлю справедливость, несмотря на то, что Генрих расценит это как предательство. Ведь это дело чести, не так ли, святой отец?

— Ты изменился, Ричард.

Это было сказано бесстрастно, без похвалы, без осуждения. Ричарду оставалось только догадываться об истинных мыслях старого священника.

— Прошло уже два года, как Генрих сел на престол, однако он не привлек Киркингама к ответственности. Я думаю, пробил мой час, — продолжил Ричард. — Я давно к нему готовился. Скоро из Лондона прибудет оружие. Деньги леди Тэсс тоже пойдут на вооружение. Я знаю, что мой поступок приведет к столкновению с королем Генрихом. Вот тогда-то большую помощь мне окажут лолларды. — Заговорив о лоллардах, Ричард сразу вспомнил Тэсс; любая мысль о еретиках всегда вызывала в памяти ее образ. — Интересно, святой отец, что бы было со мной, если бы в жизни я больше заботился о справедливости, нежели о собственной безопасности?

— Ты уже давно был бы мертв, — прямо ответил старец.

Ричард печально улыбнулся.

— Тэсс забила себе голову мыслями о благородстве. Она считает меня трусливым прихвостнем короля и презирает за это. Я никогда не добьюсь ее любви.

— Я помолюсь за тебя, сын мой.

Ричард полностью доверял старцу. Открывшись ему, он облегчил свою душу, но теперь настала пора уходить.

— Что мне нужно сделать, чтобы Бог простил мне этот грех, святой отец?

— На тебе еще нет этого греха, сын мой. Придешь ко мне после того, как совершишь его.

— Святой отец, отпустите мне грехи, ведь на войне меня могут убить.

— Ступай к себе, сын мой, и прочитай молитву двенадцать раз.

Вернувшись к себе, Ричард не стал читать молитв. В ту ночь он изучал карты Мэрли-Вэйл и близлежащих территорий.

— Перкинс, у меня уже созрел план. — Лицо Ричарда выражало решимость.

— Да, милорд, — ответил рыжеволосый оруженосец, не отрываясь от своего занятия. Он приводил в порядок доспехи графа после турнира и с благоговением чистил фамильный меч Истербаев, то и дело зевая при этом.

— Напасть на епископа будет несложно, — продолжал Ричард, не обращая внимания на оруженосца. Он напряженно думал. — Да, это будет несложно, но и не легко. В этой битве я готов сложить голову. Я думаю, вассалы Кадмонского замка последуют моему примеру.

— Конечно, милорд.

— Перкинс, а сколько тебе лет?

— Скоро будет семнадцать.

— Когда мне было семнадцать, Хэл уже посвятил меня в рыцари. — Ричард подошел к камину и посмотрел на Перкинса. Он чувствовал, что надо наградить этого честного юношу за его верную службу. — Перкинс, этой ночью ты выбил из моих рук меч. Это достойно похвалы. Ты был хорошим оруженосцем. Я представлю тебя перед королем Генрихом для посвящения в рыцари до того, как он пойдет на Нормандию. Хоть ты и молод, но заслуживаешь этого. Ты доволен, Перкинс?

Услышав такую новость, Перкинс замер. Посвящение в рыцари говорило о том, что юноша возмужал. Перкинс с благодарностью взглянул на графа.

— Очень доволен, милорд.

— А мне печально. Когда тебя станут звать сэром Перкинсом, я буду вынужден нанять другого оруженосца. Мне будет не хватать тебя.

— Все будет хорошо, милорд.

Ричард опять погрузился в свои мысли, разглядывая портрет Люси. Ему было любопытно, какой она стала теперь. Он думал о том, как она воспримет его мятеж, будет ли гордиться своим старшим братом, чем бы ни кончилась его дерзкая затея. Они так долго жили врозь, что Ричард не был уверен в том, что сестра испытывает к нему какие-либо родственные чувства. Люси была чужой, Тэсс — тоже.

Он вновь подошел к столу и взял миниатюрный портрет своей нареченной. Она скорее задушит меня, чем уступит, — с горечью подумал Ричард. А может, после битвы с Киркингамом сердце девушки наполнится гордостью и она будет уважать его не меньше, чем своего отца. Ричард очень надеялся на это.

Но, вспомнив ее милое лицо и стоящую в глазах обиду, он понял, что надеяться глупо. Тэсс никогда не ответит ему взаимностью, с грустью признался сам себе Ричард. Он вспомнил ее невинные поцелуи, ее нежные губы, тот нектар, который он пил из ее рта. В нем вдруг проснулось дикое желание разбить глыбы льда, сковывавшие Тэсс. Он безумно хотел ее, представлял, как она будет извиваться под ним, требуя все больше и больше любви. Ему так хотелось, чтобы она уступила, приняла его любовь. Если бы это случилось, Тэсс полюбила бы его, он был в этом уверен.

Дверь скрипнула, и хрупкая фигурка проскользнула в комнату.

— Ты не спишь, Ричард?

Очнувшись от своих раздумий, Ричард обернулся и увидел Элсбес.

— А, это ты? Проходи.

Ричард почувствовал досаду, не ее хотел он увидеть на этом месте. Увидев, что Элсбес смутилась, он взял ее за руку и нежно поцеловал в лоб.

— Последнее время я не уделял тебе внимания. С тех пор как в замок приехала Тэсс, появилось много забот. Прости меня.

После того как Перкинс вышел, Элсбес в раздумье смотрела на Ричарда. Немного помолчав, она откинула капюшон плаща и распустила волосы.

— Не надо извиняться, ты должен уделять больше времени своей будущей жене. Я раньше как-то не задумывалась, что нашим отношениям может прийти конец. Похоже, это уже случилось.

— Сними плащ, — предложил Ричард, наливая два бокала вина.

— Не сейчас, чуть погодя.

Они сели возле камина и молча выпили.

— Как хорошо, что ты пришла. Я даже не заметил, что прошло так много времени. Поверь, я соскучился по тебе. Моя женитьба не изменит наших с тобой отношений. Тэсс ненавидит меня. Если вместо нее я положу в свою постель любовницу, я думаю, она будет этому только рада, — сказал Ричард как бы невзначай, пытаясь скрыть свои чувства. Но горечь в голосе выдавала его. — К счастью, моя совместная жизнь с Тэсс начнется без любви. Это и к лучшему, так как любовь все равно когда-нибудь пройдет. Верь мне, Элсбес, моя женитьба не помешает нам с тобой встречаться по-прежнему.

В мерцающем свете огня в камине он наклонился, чтобы поцеловать ее тонкие губы. Элсбес застонала и потянулась к его чреслам.

Ричард не шелохнулся. Элсбес резко прервала поцелуй и, нахмурившись, посмотрела ему в глаза, продолжая ласкать его.

— В чем дело, Ричард? Ты никогда не был таким. Я не вижу в тебе даже намека на возбуждение. Ты перестал чувствовать меня? — шептала она.

Ричард и сам удивился своей холодности. Усмехнувшись, он отстранил руку Элсбес.

— Сейчас полночь, а мы всегда занимались любовью в полдень, при звоне колоколов. Ступай, попроси священника бить в колокола, и увидишь, что будет тогда, — шутливо сказал Ричард. — Увидишь, как сильна привычка.

— Да, — пробормотала Элсбес. — А что мне делать с привычкой?

Она встала и скинула с себя плащ, под которым не оказалось никакой другой одежды. Нагая, она стояла в тусклом свете мерцающих свечей. Соски на ее груди затвердели.

— Ой, ты же без одежды, — сказал Ричард. Выражение лица у него было такое, будто он впервые увидел голую женщину.

— Как видишь… — Элсбес взялась рукой за грудь. — Я думаю, что это сработает лучше, чем колокольный звон.

Ричард встал, обнял ее за талию, сжимая ей грудь, и поцеловал ее. Но поцелуй не показался ему сладким. С Тэсс все было по-другому. Примкнув к ее губам там, в вересковой пустоши, он вкушал свежесть утра, чувствовал ее всей душой, и эти воспоминания не давали ему расслабиться.

Элсбес, ничего не заметив, встала на колени и стала расстегивать ему бриджи. Быстро раздев его, она потащила его в постель. Лежа на спине с широко раздвинутыми ногами, она томно смотрела на Ричарда.

— Ну давай же, Ричард…

— Ты очень соблазнительна, — сказал он, как бы оправдываясь.

Элсбес действительно была прекрасна, но Ричард не хотел ее. Против своей воли Ричард лег на нее, но в его чреслах не было силы. Элсбес издавала стоны, жадно целуя его. Но, как она ни старалась пробудить в нем желание, у нее ничего не получалось.

Потеряв всякую надежду, Элсбес успокоилась и смущенно посмотрела ему в глаза. Чувствуя, что ей неловко, Ричард приподнялся на локте и с нежностью погладил ее по голове.

Они лежали молча, понимая друг друга без слов.

— Это все… — прошептала она с дрожью в голосе. Ее глаза заблестели от слез. — Ты больше не хочешь меня.

— Нет же…

— Это из-за нее. Да?

— Да.

— Ты хочешь только ее?

— Нет…

— Нет или да?

— И нет и да.

Элсбес уткнулась в подушку, сдерживая рыдания. Ричарду стало жаль ее.

— Не плачь, Элсбес. Я не стою твоих слез. Не знаю, что со мной происходит, но ты здесь ни при чем, — шептал он ей на ухо. — Может, это потому, что я скоро женюсь. Может быть, прошло время полуправды и ложных обещаний, пора жить честно. Поверь, я и сам не могу в себе разобраться.

Элсбес вытерла слезы и обиженно надулась.

— Ты помнишь нашу первую ночь любви? — нежно шептал ей Ричард. Она утвердительно кивнула в ответ. — Ты сказала мне, что всегда мечтала оказаться в постели с таким знаменитым петухом, как я. Ты заставила меня поклясться, что я никогда не влюблюсь в тебя. Ты помнишь?

Припоминая, Элсбес кивнула головой.

— Конечно, помню. Я понимаю, к чему ты клонишь. Пусть твоя совесть будет спокойной — я не люблю тебя, Ричард Эвери, граф Истербай.

Ричард улыбнулся. Он не верил ей, но был благодарен за ложь.

— Вот и хорошо. Послушай, я могу выдать тебя замуж за любого, кого бы ты ни пожелала.

— Нет. Мне спокойнее быть одной.

Ричард понимал ее. Его устраивал такой ход событий.

— Я люблю тебя, Элсбес.

— Но не той любовью, Ричард.

— Нет, — грустно ответил он, сознавая, что ту самую любовь ему дано было почувствовать только к Тэсс. Ричард многое бы отдал, чтобы не встречаться с этой женщиной, изранившей его сердце. Тэсс, ты заплатишь за мою боль, и пусть твоя ненависть ко мне возрастет вдвойне, но я заставлю тебя страдать, — с бешенством думал Ричард.