Грезы любви

7

Сэр Джон не умер. Лекарь поставил ему пиявки и велел лежать в постели. Он подтвердил слова Одри: у старого бедняги был сердечный приступ, который чуть было не отправил его на тот свет. Несмотря на больное сердце, сэр Джон слишком много ел и пил. Он также страдал подагрой и множеством других болезней, связанных с перееданием.

Тэсс ежедневно навещала сэра Джона и скрашивала дни его болезни приятными беседами. Он находил ее самой целомудренной и доброй из всех женщин, которых когда-либо встречал. Тэсс чувствовала себя легко в компании сэра Джона. После пира в ее честь все чувства девушки смешались. Она привыкла видеть в людях лишь одну сторону — добро или зло, черное и белое. Она не знала полутонов. Сейчас же она столкнулась с человеком, в котором черное и белое слились. Она воспринимала Ричарда как-то неясно. Как бы Тэсс ни старалась, она не могла разобраться, кем же был Ричард на самом деле. Он смог разбудить в ней такие чувства, о которых она раньше и не догадывалась. Она все еще была настроена разделаться с ним, но решила не спешить. Ей надо было разобраться в своих чувствах: почему его поцелуй так опьянил ее, что значил загадочный блеск его глаз? Ричард был для нее сплошной загадкой, в которой ей необходимо было разобраться.

После того как ее кузен Роджер уехал, Тэсс решила продолжить играть роль невесты. Ей надо было войти в образ любящей и страстной женщины.

С этими мыслями Тэсс решила умерить свою ненависть, отдохнуть, собраться с чувствами и начать привыкать к новой жизни.

По ночам ее мучили кошмары, связанные с казнью отца. Это еще усугублялось какими-то ужасными визгами, которые периодически раздавались в замке. Визги были жуткие, почти нечеловеческие. Тэсс замирала, охваченная ужасом. Она решила, что так визжать может какой-нибудь запертый сумасшедший родственник Ричарда — такое бывало довольно часто. Но Тэсс никогда не слышала, чтобы сумасшедший так странно визжал.

А вот дни, благодаря беседам с сэром Джоном, стали намного приятнее. Несколько дней после приступа у его постели дежурила Одри, затем ее сменила Тэсс. Пока старый рыцарь спал, она вышивала, тихо напевая. Когда же сэр Джон просыпался, они коротали время за приятными разговорами. Тэсс внимательно слушала его рассказы и вспоминала те времена, когда отец растолковывал ей свои религиозные убеждения, за которые потом так жестоко поплатился.

— Я рассказывал вам, как мы с Ричардом неслись голыми через весь Питерсберн? Как потом наткнулись на горожан, возвращающихся из ежегодного паломничества из Кентербери.

Не отрываясь от вышивки, Тэсс с осуждением подняла брови.

— Нет, не рассказывали. Но перед тем как вы расскажете мне еще одну неприличную историю, я хочу заметить, что все ваши рассказы о приключениях с лордом Ричардом достаточно непристойны.

— Правда? Ну ладно. — Сэр Джон лежал на целой горе подушек. Он почесал свою густую бороду. — Ради всего святого, не спешите с выводами. Не верьте тому, кто скажет, что лорд Ричард просто задиристый петух, прыгающий на каждую курицу в своем курятнике, что он эгоист, который развлекается, когда нужно работать, что он проматывает деньги. Есть другой лорд Ричард — благородный! Вы разве не заметили, леди?

Заметила, но не хочу об этом знать, — подумала Тэсс, отложив на время вышивку.

Обдумывая слова сэра Джона, она смотрела на огонь факела, который потрескивал на стене у кровати. Ричард действительно был благородным, добрым, способным к сочувствию, остроумным, хотя порой его манеры были грубоватыми.

— Я согласна, что Ричард обаятелен, сэр Джон. Но человек немужественный не может быть благородным. А мужество проверяется, когда приходится выбирать между чувствами и долгом. Ричард красив и обаятелен, но недальновиден. Как можно так веселиться, когда у тебя денег ни копейки?

Сэр Джон глубоко вздохнул.

— О Святая Дева, здесь я не могу спорить, особенно лежа в постели с сердечным приступом после пира. Но у Ричарда есть и множество превосходных качеств, миледи. Он — храбрый рыцарь. Когда же это было — в 1409 или 1410 году? Да, да, вспомнил! Это было в 1410-м году, когда войско принца потерпело поражение под Оуэном. Лорд Ричард возглавлял войско. Зная, в какой опасности находится его любимый принц Хэл, он удержал Уэлш. По чистой случайности стрела попала ему не в сердце, а в левую руку. Ричард мужественно выдернул ее, как будто муху смахнул, и продолжал сражение до победного конца.

— Проявления храбрости часто вызваны не слишком высокими порывами, — резко возразила Тэсс, вновь принимаясь за рукоделие. — Ведь Ричард знал, что принц не забудет его героизм. Генрих дал ему титул графа.

— Всего лишь титул, — не соглашался с ней сэр Джон. — Во Франции за героизм жалуют земли, не то, что в Англии. А когда Ричард был ребенком, у него, у сироты, епископ Киркингам украл обширные земли. Киркингаму благоволит сам архиепископ Кентерберийский. Ричард надеялся, что, когда Генрих взойдет на престол, он заставит вора епископа вернуть земли. Но король отказался. — Утомившись от разговоров, сэр Джон полежал несколько минут молча. Затем тихо добавил: — Так король отвернулся от Ричарда, затем и от меня. А титул графа — это вовсе не большая радость, когда тебя предали душой. Генрих дал ему новую землю косвенным путем, через брак с вами, Тэсс. Ваше приданое богаче, чем Мэрли-Вэйл, но это наследство, доставшееся ему от отца. И Ричард не успокоится, пока не вернет его обратно.

Тэсс подумала о Ричарде и о несправедливости, допущенной по отношению к нему. Внезапно она уловила нечто общее в их положении.

— Почему Генрих отвернулся от Ричарда, если они были друзьями?

— Если бы я знал, милая леди, я бы мог спокойно умереть. — Сэр Джон попросил ее сесть поближе. — В ночь перед коронацией принц Хэл уединился со священником. Всю ночь он исповедовался, молился, и, Бог знает, что там еще происходило. На следующий день он стал не только королем Генрихом, но и совсем другим человеком. Даже самые близкие друзья его не узнавали. — Сэр Джон облизнул пересохшие губы. — Он стал таким набожным монархом, что хоть причисляй к святым. Но на поле боя он по-прежнему был безжалостен. Когда-то Генрих советовался с Ричардом и другими близкими друзьями, а сейчас он исповедуется архиепископу Кентерберийскому и слушает только его. Поэтому Генрих не приказал Киркингаму вернуть Мэрли-Вэйл. Ведь Киркингам — епископ, хотя и вор, — продолжал сэр Джон с обидой в голосе. — Сейчас наш король всем сердцем принадлежит церкви. Что после всего этого значит титул Ричарда? Я волнуюсь за него, леди Тэсс. Как долго человек может ждать справедливости?

— Не знаю, — тихо отозвалась Тэсс.

Она вдруг поняла, что скрывается за ослепительной улыбкой Ричарда. Ей показалось, что есть что-то, что их объединяет. А надо ли мстить Ричарду, — мелькнула мысль. Раньше Тэсс считала Ричарда таким же, как король Генрих, и поступала в соответствии с этим с тех пор, как маркиз Дол-тон объявил ей волю короля. Возможно ли, что она несправедливо обвиняла Ричарда? Любой здравомыслящий человек понял бы, что это так. Но ее рассудок был омрачен болью от утраты отца.

Тэсс даже задумываться не хотела, в каком положении был Ричард. Здравый смысл отступал перед желанием мести. Но кто-то же должен заплатить за гибель отца, оправдывалась в душе Тэсс.

— Вы не заболели, леди Тэсс? — спросил сэр Джон, приподнимаясь на локте. — Вы побледнели, и в глазах какой-то нездоровый блеск.

— Нет, сэр Джон, не беспокойтесь за меня. Расскажите, как вы с Ричардом, голые, мчались через весь Питерберн.

— А… Петерсбер, — сказал он. — Мы с Ричардом купались с двумя леди в реке южнее города. Мы немного задержались в воде, а дамы вытирались на берегу. Проказницы решили подшутить над нами и спрятали нашу одежду. Нам ничего не оставалось, кроме как отправиться голыми к портному. К несчастью, мы гнали лошадей по главной дороге. Как раз в это время священник со своими прихожанами начал ежегодное паломничество в Кентербери. Увидев нас, паломники решили, что мы двое из тех четырех всадников, которые пришли объявить конец света. — Сэр Джон рассмеялся и закашлялся.

— Вот видите, сэр Джон, еще одна ваша история с лордом Ричардом заканчивается несчастьем, — произнесла Тэсс, сдерживая улыбку.

— Увы, — вздохнул он, успокоившись. — Да, вспомнил, что еще я хотел сказать. В тот день по пути в Кадмонский замок лорд Ричард подобрал покалеченного ребенка, сироту. Сейчас он — главный стрелок графа. У Ричарда отзывчивое сердце, леди Тэсс.

— Я уже поняла это, — прошептала Тэсс.

Довольный, что произвел на девушку впечатление, сэр Джон устроился поудобнее на подушках и вскоре крепко заснул. Тэсс чувствовала, что все мысли в ее голове спутались. Ричард был для нее загадкой.

Стоило ей о нем подумать, как дверь скрипнула и вошел он, одетый в широкую белую рубаху и плотно облегающие бежевые бриджи. Ричард осмотрел комнату. У Тэсс учащенно забилось сердце.

— Тэсс, — устало прошептал он, слегка улыбаясь, — я рад видеть вас у кровати моего старого друга. Я очень вам благодарен.

— Милорд, сэр Джон многое рассказал мне о вас. Он вас высоко ценит.

Ричард подошел поближе. Он только что из ванны, подумала Тэсс. Концы его длинных волос были влажными, чувствовался легкий запах мыла.

— Когда мой отец умер, — сказал Ричард, печально улыбаясь, — вернее, когда его казнили, я решил, что никому не буду верить. Что к любому человеку, будь то друг или враг, я буду относиться с вежливой настороженностью. — Ричард сел на край кровати. — Но, когда я встретил сэра Джона, я смог ему поверить. Он знает все мои помыслы и надежды. Я в жизни видел так много жестокости, что не могу доверять каждому.

Тэсс хотелось, чтобы Ричард подошел к ней, чтобы прижал ее к себе. Это желание очень удивило ее.

— Жестокости, милорд?

— Вы не знаете, как умер мой отец? А как я узнал о его смерти? Я пришел навестить его в башню. Но у ворот увидел страшное зрелище — его голову, насаженную на кол. Именно это я называю жестокостью, — прошептал он последние слова.

Тэсс почувствовала прилив жалости, но она все еще не доверяла Ричарду. Для нее он был опасным человеком, дьяволом-искусителем. Она глубоко вздохнула, решив не принимать эту печальную историю близко к сердцу.

Можно ли мстить человеку, которого хочется пожалеть? Она вновь принялась за вышивку, как если бы его слова не вызвали у нее никаких чувств. Но это было не так. Ей было приятно сознавать, что скрытный, сдержанный Ричард доверяет ей свои сокровенные мысли.

Отбросив в сторону рукоделие, Тэсс с укором произнесла:

— Но, если король причинил вам столько зла, почему вы ничего не сделали, чтобы предотвратить другое зло, милорд? Зная, как тяжело потерять отца, вы ничего не сделали, чтобы предотвратить мое горе.

На его лице появилась печать скорби.

— Я сожалею, что отвернулся от вас в ту ночь, когда вы так нуждались в помощи.

— Ваши сожаления не вернут мне отца.

Тэсс отвернулась. Ричард встал с кровати и подошел к ней вплотную. Чувствуя его близость, девушка с трудом овладела собой. Ричард тревожил ее чувства. Учащенное биение сердца отдавалось в висках. Он наклонился и взял ее за руку. Тэсс встрепенулась, пытаясь вырвать свои пальцы, но Ричард не отпускал. Его сильная рука окутывала ее теплом.

Тэсс почувствовала безумное желание, усиливающееся с каждым биением ее сердца. Она смотрела на его израненные, мозолистые руки с упругими венами, выступающими сквозь загорелую кожу.

Почему его прикосновение лишило ее сил? Ведь она поклялась убить его!

Тэсс сидела как заколдованная. Она ничего вокруг не замечала. Ричард нежно гладил ей запястье, и ее охватила горячая волна наслаждения.

— Что я могу сделать, чтобы ты простила меня?

— Прыгни в Темзу и утопись, — язвительно предложила она.

Ричард провел пальцем по ее виску.

— Шутишь?

— Нет, не шучу.

Он наклонился к ней так близко, что почти коснулся носом ее щеки. О, он хочет меня опять поцеловать, — подумала Тэсс. Мысленно она даже просила Ричарда об этом. Поцелуй меня, поцелуй, — думала Тэсс.

И он поцеловал. Быстрым движением Ричард схватил ее в объятия, и их губы слились. У Тэсс по всему телу прошла огненная волна. Этот поцелуй отличался от первого, а Тэсс уже не противилась и не упиралась ему в грудь руками. Она податливо уступила. В ней проснулся голод, которого она ранее не знала. Что я делаю, надо же держать себя в руках, — промелькнула мысль.

— Нет, не надо, — вскрикнула Тэсс, вырываясь из его объятий.

Ричард выпрямился и удивленно взглянул на нее. Он самодовольно улыбался, глядя ей в глаза.

— Надо, — возразил Ричард, снова пытаясь ее поцеловать.

Тэсс сопротивлялась.

— Ты, самодовольный зверь, пусти меня.

С силой оттолкнув Ричарда, она дала ему звонкую пощечину. О Господи, что же я наделала, — с ужасом подумала Тэсс. Ричард стоял с каменным лицом. Тэсс съежилась, ожидая ответного удара.

— Дрожишь? — нахмурился взбешенный Ричард. Его глаза светились гневом. — Думаешь, я отвечу ударом?

— Да.

— Ты действительно так дурно обо мне думаешь?

— После того как ты присвоил мое поместье, ты все еще хочешь выглядеть в моих глазах благородным?

— Прекрати, при чем тут приданое?

Ричард схватил ее за обе руки и грубо притянул к себе.

— Запомни, Тэсс, я никогда тебя не ударю.

Затем он отпустил ее и провел рукой по щеке, горящей от пощечины. Гнев в его глазах сменился удивлением.

— Я никогда не ударю тебя, Тэсс. Но учти, и другую щеку я не подставлю. Я думаю, пришло время поучить тебя послушанию.

Тэсс замерла.

— Да, послушанию. Хотя бы для приличия, Тэсс. Я не могу заставить уважать себя, но хотя бы перед людьми притворись, что это так. Неужто это трудно сделать женщине, с которой судьба обошлась так жестоко? — сказал Ричард с издевкой в голосе.

От возмущения у Тэсс пересохло в горле.

— Как у тебя язык поворачивается упоминать о моем горе? С тобой судьба обошлась так же жестоко.

Ричард медленно приблизился к ней. Его лазурные глаза затуманились.

— Очень хорошо. Наконец-то ты признала, что я тоже познал горе. Но я не бегаю и не бью себя в грудь, требуя сочувствия. Я живу и стараюсь взять от жизни все, чего и тебе советую.

— Что советуешь?

— Радоваться жизни. Думаю, ты слышала, чем могут заняться мужчина и женщина.

Тэсс невольно усмехнулась.

— Слышала.

— А ты знаешь, как это делается? Думаю, что нет. Хочешь, покажу?

Ричард смотрел ей в глаза, явно бросая вызов. Он стоял так близко, что Тэсс чувствовала его дыхание, соблазняющее и дерзкое.

— Позволь мне показать тебе, как это происходит.

— Ты — самовлюбленный нахал! Тебе и в голову не может прийти, что я знаю это не хуже тебя.

— Говоришь, можешь сделать? Докажи мне.

Тэсс усмехнулась.

— Захотел веселую девицу? Хочешь развлечься?

Да, я докажу тебе это, даже если это будет стоить мне жизни, — подумала Тэсс.