Гром над Араратом

Глава 1О

Царской забавой в Армении считалась ночная охота на львов. Загонщики с факелами и собаками выгоняли львов из зарослей, росших вдоль рек и каналов, жгли костры, шумели, не подпускали зверей ни к воде, ни к местам их обычной охоты. Голодные хищники, потревоженные в своем логове, лишенные возможности выслеживать добычу, свирепели и были готовы немедленно набросится на людей и лошадей, и не ясно, кто на кого охотится – азартный человек на льва, подвергая себя небывалой опасности, или свирепый зверь на человека, чтобы сразиться в смертельной схватке.

До захода солнца все были в лагере, который специально разбили для царя и свиты. Большую территорию охотничьих угодий оцепил отряд царской охраны. Повара приготовили замечательный ужин, в ходе которого Тигран и его гость царь иберов Артак сумели обсудить важные дела.

– По моим данным, Рим присматривается к Иберии, – говорил Тигран, сидя за столом рядом с гостем. – Твоя земля, Артак, лежащая за Кавказским хребтом, богата и красива.

– В мою страну ведут всего четыре горных прохода, и они защищены крепостями. Рим считает, что ему дозволено больше, чем остальным, но в отношении Иберии его желания несбыточны.

До лагеря донесся оглушительный рев голодного зверя.

– Львы близко, – сказал Тигран. – Слепая сила зверя или ум охотника: кто победит? Скачем туда, откуда доносится рык! – с воодушевлением сказал он царю Артаку.

Они вскочили на лошадей и пришпорили их. Вся свита, в том числе сыновья Тиграна, царедворцы Меружан, Гнуни и другие приближенные, со стрелами за плечами и луками в руках, устремились за царями в заросли. Оруженосцы с копьями и запасными лошадьми еле поспевали. Егерь, скача впереди, приказал спустить собак, свору которых держали на привязи слуги.

– Артак, предстоит опасная схватка с хищником! – нагонял страх Тигран.

– В моем царстве львы не водятся, – с опаской говорил Артак.

– Лев – властитель животного мира!

Стемнело. Царь и его спутник остановились и прислушались к звукам охоты. Количество львов необычайно увеличилось, они бродили в этих горах в таком количестве и так осмелели, что их жертвами стали люди. Царь с нетерпением ждал вестей от разведчиков, которые выслеживали зверя. Наконец ему донесли, что хищник где‑то рядом.

– Похоже, что это тот самый лев, который взял привычку похищать коров и овец, пасущихся на лугах, – сказал Меружан.

Раздался злобный рык, и на мгновение охотники увидели в свете факелов силуэт царя зверей.

– Огромный, и, несомненно, не один: крупные хищники живут группами! – сказал Тигран.

– Этот лев чрезвычайно изобретательный и известен как людоед! – выкрикнул Меружан, чтобы привлечь внимание охотников.

Всадники, вокруг которых суетились псы, разделились на три группы, прочесывая местность в поисках зверя. Первую из них возглавлял царь, вторую Артавазд, а третью Тигран-младший. Огромный зверь был рядом, бежать ему некуда; команда загонщиков беспрерывно била в барабаны, шумела и с факелами в руках гнала его под стрелы охотников.

Группа, в которой были Тигран, Артак, егерь и начальники охраны, шла по поросшему зарослями плато. Рычание льва прекратились, и охотники замедлили движение. Егерь ехал впереди. Свет факела, который он держал, выхватывал из темноты неясные очертания деревьев, камней и темных силуэтов.

– Он где‑то здесь, – полушепотом сказал егерь.

Лев выследил людей из этой группы и подкрался к ним так, чтобы быть как можно ближе, но при этом остаться незамеченным. Всадники, озираясь и негромко переговариваясь, приближались к нему. Вдруг увидели метнувшуюся в их сторону тень. Егерь пронзительно закричал от боли, а лев в стремительном броске повалил жертву на землю, пытаясь прикончить человека, укусив его ниже затылка. Лошадь егеря встала на дыбы, а затем, несмотря на то что нога человека застряла в стремени, потащила поверженного всадника и вцепившегося в него льва в темноту. Собаки, учуяв запах льва, обратились в бегство, только два пса вцепились в хищника.

Тигран первым выстрелил из лука. Стрела вонзилась в бок льва, который тут же выпустил жертву, громогласно зарычал и сосредоточил свое внимание на стрелявшем. Факел егеря, упавший на землю, ярко освещал всю сцену боя. Тигран увидел, что большие глаза льва загорелись, зрачки расширились, когти втянулись, и в этих глазах он прочитал смертельную ярость раненого зверя. Меружан пустил стрелу. Снова раздался злобный рык, и окровавленный зверь с двумя стрелами в боку, сбросив с себя собак, развернулся и побежал в заросли кустарника.

Всю группу Тиграна обошла львица, видимо полагая, что самец отвлекает внимание жертв, и затаилась в высокой траве. Потом, с неожиданной для людей стороны, внезапно выскочила и набросилась на лошадь Меружана, уцепившись ей в горло, в надежде задушить добычу. Лошадь заржала, вместе со всадником рухнула на землю. Царские лошади испугались и понесли, Тигран уронил боевой лук, Артак чуть не слетел с лошади. Меружан, не потеряв самообладания, выхватил меч и с размаху вонзил его в тело львицы, но даже и тогда она продолжала душить жертву и отпустила ее, когда силы дикого животного стали слабеть. Львица с хрипом опустилась на землю и затихла.

Влетев в дубовую рощу, лошадь Тиграна наконец успокоилась. Нервно пофыркивая, шла между деревьев в темноте. Светила луна, мерцали звезды. Тигран озирался, пытаясь разглядеть дорогу. Наконец он оказался на поляне. Треск веток заставил остановиться. В лунном свете увидел зверя, все еще непобежденного, гордого и могучего, который с двумя стрелами в боку стоял на краю опушки и пристально смотрел на человека. Все внутри царя похолодело, но Тигран никогда не был малодушным, с юных лет был приучен гордо смотреть смерти в лицо. Без спешки вынул кинжал из ножен и приготовился к схватке.

Справа от него на поляну внезапно выехал еще один всадник. В руках у него лук, но стрелу держал, не прицеливаясь. Царь узнал сына Тиграна‑младшего. Два всадника стояли и сверлили друг друга глазами. Царь с кинжалом в руках смотрел на сына холодно и бесстрастно, а его младший сын, с луком на изготовку, смотрел на отца пылающим, ненавидящим взглядом, и этот взгляд мог означать что угодно. Испытывая чувство страха, вызванное тем, что отец «прочитает» в глазах истинные намерения, он потупил взгляд.

Хриплый рык раненого зверя разнесся над рощей. Лев потряс гривой, оскалил зубы, разинул пасть. Слепая ярость побуждала зверя обрушиться на того, кто причинил ему смертельные страдания. Лев присел на задние лапы и бросился на Тиграна.

Тигран-младший, в противоречивых чувствах, с мыслью о своей несчастной судьбе, поднял лук, растянул его, коснувшись тетивой подбородка, и, задержав дыхание, выстрелил. В ночной тишине раздался свист, а затем глухой удар.

Стрела вошла в тело льва строго перпендикулярно, прямо в сердце. Огромный зверь упал замертво.

– Хороший выстрел, – сказал Тигран.

Уже в лагере, когда все страсти улеглись и Тиграна поздравили с удачной охотой, а он приказал посвятить убитых львов богу Арамазду, царь подозвал Тиграна‑младшего и сказал:

– Ты спас мне жизнь, но это не повлияет на мое решение о престолонаследнике. Я хочу видеть во главе государства разумного и рассудительного приемника, который усердно и ревностно будет служить народу. Готов ли ты? Я жду знак!

Он развернулся и пошел в свой шатер.

Наутро после завтрака весь кортеж царя под впечатлением от острых ощущений минувшей ночи двинулся обратно в столицу. Дорога пролегала мимо водопада. Кристальные струи, падающие с высокой скалы, и водяные брызги, искрящиеся на солнце, завораживали, но особенно околдовывало бесконечность движения воды. Полюбовавшись водопадом, все искупались, чтобы взбодриться и, почувствовав прилив сил, в приподнятом настроении поехали во дворец.