Громобой

Саша Виленский

ГРОМОБОЙ

ИЗ ЦИКЛА ХРОНИКИ ХАЗАРСКОГО КАГАНАТА-2

Александр (Саша) Виленский

Mobile +972-50-579-1228

e-mail sasha.vilensky@gmail.com

Тель-Авив

2021-2022

ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

- Ну, и где труп?

Дознаватель Андрей Сапега, сложив руки за спиной, покачивался с пятки на носок, недовольно глядя на судмедэксперта и санитара. Те понуро молчали.

- Хорошо. Если непонятно, то сформулирую иначе: где тело убитой?

- Да бог его знает, - решился первым ответить санитар, от которого подозрительно пахло лекарствами. - Вот тут лежало! - он показал рукой на пустой стол, обитый блестящим цинком.

- Тут лежало, а теперь нет? - ехидно осведомился помощник дознавателя Минц.

- Тут лежало, а теперь нет, - буркнул санитар.

- И куда оно делось?

- Говорю ж: не знаю! - оба собеседника начали раздражаться. Дознаватель переводил взгляд со спорящих на стол и обратно. Молчал. Думал.

- Когда привезли труп? - наконец спросил он у судмедэксперта.

- Вчера вечером.

- Характер ранений?

- Огнестрельное в шею, перебита артерия, большая кровопотеря, смерть наступила в течение пары минут.

- Вскрытие успели провести?

- Нет, - мрачно ответил медэксперт. - Не успели. Характер ранений и причина смерти были очевидны, но точный ответ о состоянии тела можно было дать только после аутопсии.

- А вскрыть не успели, потому что обескровленный труп ночью встал и ушел из морга. Так что ли? - дознаватель спросил это серьезно, задумчиво, словно пытаясь понять, что же произошло.

- И теперь обескровленный труп превратился в зомби и бродит среди людей, отыскивая себе пищу? - не удержался от сарказма помощник дознавателя.

- Я бы не стал ерничать по этому поводу, - сказал доктор. - Ситуация совершенно непонятная, но я вижу одно-единственное объяснение: ночью кто-то пробрался в мертвецкую и украл тело.

- Зачем?

- Это я и сам бы хотел узнать.

Дознаватель обвел взглядом скорбное хранилище.

- Раньше такого не было?

- Не было. Бывало, что родственники пытались выкрасть тело, в основном, из-за дурацких суеверий. Преступники совали взятки за “правильный” отчет - это было. А вот чтобы труп сам встал и ушел…

- Дверь была заперта?

- Зачем? У нас тут до сих пор ходячих не было. Только лежачие, - съязвил санитар.

Доктор внимательно посмотрел на своего помощника.

- Ты что, дверь не запер что ли?

- Да запер, запер! - ощетинился санитар. - Тут же еще и препараты всякие, как не запереть.

- И все же тело исчезло? - встрял в разговор помощник дознавателя.

- Как видите, - было видно, что бесплодный пустой разговор начал утомлять доктора.

- Ну и как вы это можете реально объяснить? - допытывался дознаватель.

- А никак не могу и даже не пытаюсь, - раздраженно ответил патологоанатом. - У меня профессия немного другая. Объяснять - это, извините, ваше дело.

Дознаватель зыркнул на своего помощника, который хотел что-то сказать, но промолчал, помотал головой, пожевал губами.

- Ладно, доктор, пойдем на улицу, подышим. Как вы тут целыми днями торчите в этом запахе - не понимаю.

Все четверо вышли наружу. Сапега с доктором присели на скамейку у входа, помощник и санитар остались стоять.

Дознаватель пытался дышать полной грудью, чтобы выпустить из себя всю ту гадость, которой надышался в страшном помещении. Понимал, что это “ненаучно”, но так было легче. “Сколько лет дознавателем работаю, сколько раз в морге бывал, а привыкнуть никак не могу, прямо трясет от омерзения”, - думал Сапега, всматриваясь в необыкновенно красивую аллею, ведущую от больницы к моргу. Аллея была обсажена высокими крепкими кленами, которые багровыми и янтарными листьями щедро осыпали серую асфальтовую дорожку. Ранняя осень - самое прекрасное время года!

Где-то далеко справа загудел пароход, раздвигая тугие воды Итиля неторопливо шедший к Хазарскому морю. Слева хоть и не было видно центральную трассу, но оттуда были слышны раздраженные гудки автомашин. Сапега знал, что в это время суток там ужасная пробка, и в этой пробке ему неизбежно надо было тащиться обратно в Управление. “Машину надо менять, - некстати подумал дознаватель. - Двенадцать лет старушке. Надо будет взять синскую, что ли, говорят они в последнее время стали очень хорошие автомобили делать”.

Он хлопнул себя ладонями по коленям, встал:

- Ну что ж, дорогие медики. Пойдем искать объяснение мистическому исчезновению. Для начала давайте-ка вместе осмотрим все холодильники для уверенности, что тело нигде по ошибке не спрятано. И если не найдем, то уверуем в чудо: труп девушки сам по себе встал и ушел.

- Все холодильники осмотреть? До единого? - изумился санитар.

- Все, - безжалостно сказал дознаватель.

ПОГРАНИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ

Молоденький сержант-пограничник вспрыгнул на подножку кабины семитрейлера, заглянул внутрь.

- Документы! - коротко бросил водителю. Тот, равнодушно глядя прямо перед собой, протянул сержанту водительские права и путевой лист.

Очередь грузовых машин на границе казалась нескончаемой, ждать приходилось по несколько часов: у Каганата не было таможенного соглашения с Унгарией , так что досмотр проводился тщательно обеими сторонами. Понятно, что водителям не терпелось поскорее закончить с формальностями и перебраться на ту сторону, их же еще и там ждала такая же утомительная процедура. Они выходили из кабин огромных фур, разминали затекшие ноги, крутили поясницу, чтобы разогнать кровь в спине - спина была самым больным местом шофера. Кто-то садился на придорожную травку, ел аккуратно завернутый женой в целлофан бутерброд, пили кофе из больших термосов, завистливо глядя на параллельную очередь частных автомобилей, которая двигалась не в пример быстрее. Иногда переговаривались друг с другом, ругая тягомотину перехода границы, таможенные службы, пограничников, начальство и, конечно, правительство. Правда, деньги за перевозку были такими, что ругались только для порядку. Где еще такое заработаешь.

И когда подходил их черед, резво бросались за руль, шипели пневматикой тормозов и двигались несколько метров вперед, выпуская сизый дымок из выхлопных труб.

Пограничник пробежал глазами путевой лист очередника, сверил фото на правах с лицом водителя…

- Да я там моложе лет на десять, - буркнул тот, увидев, что сержант слишком долго крутит в руках его лицензию.

- Ладно, - пограничник снова оглядел кабину, сунулся чуть глубже внутрь и неожиданно обнаружил на диванчике за передними сиденьями скрюченное существо, завернутое в какое-то тряпье, сквозь которое сверкало голое тело.

- Здра-а-сьте! - протянул сержант. - А это у нас кто?

Водитель смешался.

- Да девку подобрал, попросилась подвезти!

- Куда подвезти? За границу? - изумился сержант. И по воинской привычке называть все вокруг ласково-уменьшительно и обращаться ко всем вокруг в первом лице множественного числа, заявил:

- Так, отгоняем грузовичок во-о-он туда, на стояночку. Спокойно выходим из машины - и в комендатуру оба. И ты, и спящая красавица. Быстренько, не задерживаем остальных.

- Слышь, командир! - заныл водитель. - У меня груз скоропортящийся, мороженые куры, скоро вонять начнут!

- Вот и не воняй, - нелогично ответил сержант, и, по-прежнему стоя на подножке, отъехал с грузовиком на площадку.

- Ну смотри, командир, - обиженно начал водитель фуры. - Испортится груз - кто отвечать будет?

- У тебя же рефрижератор… Не испортится.

- Ага, а за топливо для холодильника ты мне платить будешь?

- Заканчиваем разговорчики и двигаем в комендатуру. Что-то не ясно?

Солдат дождался, пока водитель выберется из кабины и поможет спуститься неимоверно грязному, дурно пахнущему существу женского пола. Пограничник сморщил нос, отвернулся, подышал ртом.

- Все, потопали к дежурному, - он махнул рукой в сторону одноэтажного здания белого кирпича. И не удержался:

- Что ж ты ее не помыл-то? Прямо такую вонючую и пользовал бы? Не противно?

Водитель ничего не ответил.

Дежурный офицер всего несколько недель назад закончил командирские курсы и был неимоверно горд возможностью командовать ровесниками, не имевшими офицерского звания. А у него на погонах синел прямоугольник звания второго лейтенанта, который давал власть и силу.

- Заводи водилу первым, - распорядился он. Пограничник кивнул, вышел за дверь и тут же вернулся с мужиком средних лет, бледным от волнения, лихорадочно соображавшим, что же сейчас будет. Могут ведь и содействие в незаконном пересечении границы влепить, а это - срок. Да и курей жалко - пропадут.

Лейтенант кивнул на табурет, мол, садись. Водитель уселся, сложив на коленях руки с потрескавшейся кожей, черные от машинного масла. Несмотря на небольшой опыт, дежурный знал, что сначала допрашиваемого надо обескуражить, заставить поерзать от нетерпения, помучиться от неизвестности, заставить страстно желать, чтобы все поскорее закончилось, чтобы хоть как-то, но закончилось бы уже. Тогда и заговорит.

- Что ж вы, Виктор… - Лейтенант снова заглянул в водительские права, хотя прекрасно помнил, как зовут сидящего перед ним мужика. - Зейд, нарушаете? Неужели не знаете, что провоз посторонних граждан через границу есть уголовное преступление?

- Да ладно, командир, - мужик попытался разрядить атмосферу, хотя понимал: начальник молодой еще, будет подметки на ходу рвать, от такого снисходительности не жди. - Ну попросилась девчонка подвезти, жалко стало, вон она какая несчастная. За доброту свою и страдаю. А разве за доброту страдают?

- Ты мне тут демагогию не разводи. Она вот так вот прямо попросилась с твоими курами доехать до Унгарии? Так и сказала: отвези меня, грязную бродяжку, за границу, добрый дяденька шофер?

Водитель молчал.

- Или ты воспользовался тем, что девушка в беде и решил поразвлекаться в дороге? Тебе еще и изнасилование припечатать?

- Да какое изнасилование, командир! Я ее пальцем не тронул! Сам видел какая она! Еще и шея кривая…

- С шеей разберемся. Так что она тебе сказала?

- Ничего не сказала, - пожал плечами мужик?

- Ничего? - улыбнулся лейтенант. - Молча залезла к тебе в кабину, а ты и не спросил ничего? Кто, откуда, куда, почему в таком виде?

- Не поверишь! - водитель прижал руки к груди. - Вот клянусь - так и было. И не спросил. Просто пожалел!

- Ну да, пожалел, - скривился начальник пост. - Знаем мы вас, таких жалостливых. Ладно, разберемся. Иди, подожди пока. Сержант!

В дверь заглянул пограничник.

- Этого под замок, девушку ко мне.

- Да ты нормальный? - закричал лейтенант, когда нарушительницу ввели к нему в кабинет. - Вы что ее переодеть не могли? Вы люди или нет? Быстро ей штаны с рубахой оформили! Бегом! И в душ сводите! - крикнул уже

вдогонку, не уверенный, что услышат.

“Нет, ну все надо говорить, сами ничего сообразить не могут!” - лейтенант с удовольствием потянулся. Наконец-то на посту хоть что-то произошло, а то сплошная рутина, никакого просвета. Проверил груз и документы - пропустил через блок-пост. Нашел нарушение - задержал, сдал куда надо. И так изо дня в день, тоска смертная. А тут - развлекуха! Скорей бы уже его куда-нибудь в другое место отправили, заняться настоящим армейским делом.

Через час девушку привели уже отмытую, одетую в камуфляжные штаны и такую же куртку. На ногах - берцы, явно размера на два больше, чем надо, но по ее ноге обуви просто не нашлось бы. А так - не босиком же ходить!

Лейтенант рассмотрел нежданную гостью. Симпатичная… впрочем, нет: была бы симпатичной, если бы не застывшее выражение лица, как у не вполне нормальных. “Жалко, если сумасшедшая”, - подумал. Воротник армейской куртки не не смог прикрыть страшную дыру в шее, похоже, на пулевое, но странно - после таких ранений никто не выживает.

- Что это у вас? - осторожно поинтересовался, показав на увечье.

- Я не знаю, - девушка сидела, глядя прямо перед собой. Лейтенант специально проверил: встал, прошелся, но она за ним ни головы не повернула, ни взглядом не проводила. “Точно, душевнобольная”.

- Ну как же вы не знаете? Кто это сделал? В вас стреляли?

- Я не помню.

- Как же такое можно не помнить?

Девица пожала плечами:

- Не помню.

- Ладно, - лейтенант вернулся за стол, положил руки на клавиатуру компьютера, приготовился вести протокол допроса. Хотя, нет, скорее, расспроса. - Ваше имя?

- Я не помню, - не меняя тона, сказала девушка.

- Вы издеваетесь? - Осторожно осведомился дежурный? - Как можно не помнить собственное имя?

Девушка подняла на него тоскливый взгляд.

- Я правда не помню…

- Хорошо, зайдем с другой стороны: а что вы помните?

Девушка задумалась.

- Помню какое-то холодное, - она замялась, - Лавку, что ли? Очень холодное…

- И все? Больше ничего, только холодную лавку?

- Да, - она посмотрела на лейтенанта. - Больше ничего.

- Где родилась? Город? Родители? Друзья? Любимый мужчина?

Девушка вздрогнула.

- Да, было что-то такое… но я не помню. Не могу вспомнить.

- Тряпье это, которое на тебе было, где взяла?

- Я не помню точно… Помню, что ушла совершенно голая, а в мусорном баке нашла что-то накинуть на себя. Мне было все равно что, надо было одеться и уйти.

- Почему надо было уйти? Куда?

- Я не помню. То есть, не знаю. Помню, что надо было уйти.

“Ладно, - решил офицер. - Душевнобольная, скорее всего. Но! Мое дело маленькое. Незаконное пересечение границы пресек, дальше - не моя забота!”

И ему сразу стало стыдно.

- Ты хоть ела что-то?

Она помотала головой.

- Хочешь есть?

Девушка неуверенно кивнула.

- Сержант!

В комнату заглянул пограничник

- Ты не морду суй, ты весь заходи, не учили тебя как являться к старшему по званию?

“Является черт во сне, военнослужащий прибывает”, - подумал служивый, но благоразумно промолчал.

- Возьми, что там осталось от обеда - покорми ее. На вот, - лейтенант вытащил из кармана монетку. - Купи ей в автомате какую-нибудь шоколадку. И чаем напои.

- Так у нас чай… сами знаете, господин лейтенант, одно название.

- Все у вас “одно название”, - офицер вытащил из ящика стола пакетик чая, протянул сержанту. - Вот, возьми, сахар-то есть?

Через пару часов к домику караульного наряда подкатила большая белая машина, из которой споро вылезли двое, один постарше, другой помладше. Спросили, где дежурный офицер, ввалились лейтенанту в каморку без стука.

- Ты старший? - с порога начал один из них.

- Я. Только я вам не “ты”, а “вы”. - Лейтенант набычился. - Будьте любезны представиться.

- Какой ты борзый! - неожиданно рассмеялся тот, что помладше. - Граница на замке, а?

Лейтенант задумался: отвечать или не отвечать, и решил пока промолчать, выжидательно глядя на незваных гостей.

- Я старший дознаватель государственной стражи, Центральный округ, майор Сапега, - начал тот, что постарше. - Это - мой сотрудник, помощник дознавателя второго ранга, первый лейтенант Минц. Теперь представьтесь вы, второй лейтенант, и давайте перейдем на “ты” все втроем, так удобней.

Дежурный пожал плечами.

- Лейтенант пограничной стражи Коста Батанов, - часть звания “второй” Коста умышленно опустил - еще чего не хватало! Лейтенант он и есть лейтенант.

- Из печенегов, что ли - усмехнулся Минц.

- Да, - коротко ответил Коста.

- Вот и познакомились, - примирительно сказал Сапега. - На сутки заступил?

Батанов кивнул.

- Ну и славно. Докладывай, что у тебя тут за происшествие, из-за которого мы два часа тряслись из центра до границы.

Во время рассказа лейтенанта Сапега и Минц несколько раз переглянулись. Видно было: что-то их крайне заинтересовало. “Не куры же мороженые, - подумал лейтенант. - Значит, девушка. Интересно, что она натворила?”

- Ладно, лейтенант Батанов, - хлопнул себя по коленям, поднимаясь, Сапега. - Молодец, все правильно сделал. Девушку твою мы забираем, мы за ней вторые сутки гоняемся, хорошо, что не успела в Унгарию сбежать, проявил бдительность.

- А что она натворила? - осмелился спросить лейтенант.

- Это, брат, тайна. Секрет. Но тебе скажем, - Помощник дознавателя наклонился к уху Косты и прошептал:

- Понятия не имеем!

- Это как? - не понял тот.

- А вот так. Нас вызвали по поводу убийства юной девицы, которую привезли в морг для аутопсии. А когда мы приехали, выяснилось, что она исчезла. Сама по себе. Ты когда-нибудь видел, чтобы люди расхаживали с такими ранами как у нее? Вот и мы не видели.

Честно сказать, лейтенант за свои двадцать лет вообще никаких ран не видел. Не доводилось. Но понимающе кивнул.

- Это как? Она что, была мертвая и ожила?

- Вот мы и хотим это выяснить. Все, выводи ее, мы забираем.

- А водила?

- Водилу себе оставь. Он нам не интересен

Посланный за девушкой сержант вернулся через несколько минут. Заглядывая через дверь и нарушая субординацию, поманил лейтенанта к себе.

- Сюда иди! - нарочито грубо, чтобы не уронить престиж в глазах гостей, сказал Батанов. - Что там такое? Девушка где?

- Так нету ее, - пробормотал сержант, войдя в комнату.

- Как нету? - изумился дознаватель. Сержант пожал плечами.

- Ты что, лейтенант, - грозно обернулся к нему Сапега. - Это так ты задержанных охраняешь?

- Замок цел? - осторожно осведомился Коста у сержанта.

- Цел, - кивнул тот.

- Точно?

- Точно! И водитель на месте. Только в шоке.

- Задержанные отправляются в специальную зарешеченную клеть, - заученно бубнил лейтенант, избегая смотреть на дознавателей. - Находятся под круглосуточной охраной.

- Ну и куда смотрела твоя охрана? - не мог успокоиться Сапега. А Минц подлил масла в огонь:

- Что охранник-то говорит? Куда она делась?

- Ничего не говорит, - обиженно сопел сержант. - Не видел он ничего. И водила не видел. Она только что сидела рядом с ним на скамье, а потом исчезла.

- Как исчезла? - закричал Сапега.

- Так же как из морга вашего исчезла, - ядовито сказал второй лейтенант Батанов. - Незаметно для окружающих.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ

ЗА ГОД ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

- Девушка, вы кого-то ждете или одна здесь?

Вера обернулась: рядом с ней к барной стойке подсел молодой человек. “Симпатичный!” - подумала она. И настроение сразу испортилось. Сегодня утром они опять поссорились с Давидом и опять из-за ерунды. Честно говоря, сейчас Вера толком и вспомнить не могла, из-за чего. То ли он опять не нашел нужную рубашку, то ли она не подготовила ему на работу ланч, в общем, что-то совершенно незначительное для нее - и очень важное для него.

Она пыталась убедить себя, что и у нее есть вещи, которые она считает очень важными, а Давид уверен, что это сущие пустяки. Он, например, не понимает, как можно расстраиваться из-за облупившегося лака на ногтях, а она совершенно не понимает отличия друг от друга различных сортов пива, поэтому вечно покупает ему не то, что он любит. Но это же пустяки? Хотя, нет, лак - это не пустяк, женщина не должна выглядеть распустехой и неряхой.

Как бы то ни было, они опять разругались, Давид ушел на работу, хлопнув дверью, Вера немного поплакала, потом разозлилась, потом успокоилась, привела себя в порядок, приготовила ужин и немного почитала. Думала, что утренний конфликт себя исчерпал, но Давид заявился с работы с таким лицом, что она не разревелась, как обычно, а, наоборот, обозлилась, и, ничего не говоря, отправилась в бар за мостом, симпатичное заведение, давно хотела там побывать, но не довелось. А тут такой повод. Заодно и прогулялась.

Пить она не любила и никакой радости в этом не находила, но как-то так было принято, что после сильных душевных потрясений выпить просто необходимо. Так поступали героини сериалов, которые сразу шли в бар, садились на высокий табурет, заплетали длинные ноги косичкой и заказывали вино в большом бокале. И тут же знакомились с красивыми мужчинами и устраивали свою судьбу.

Вот и Вера смело вошла в бар, уселась на высокий табурет и, не к месту вспомнив, что девушке одной не следует таскаться по злачным местам, заказала большой бокал белого вина - самый безобидный, по ее мнению, алкоголь. Просто, чтобы расслабиться и прийти в себя. Ну и посмотреть на себя со стороны, какая она крутая красивая женщина с печальным взглядом, за которым кроется большая личная трагедия. Она себе понравилась, хоть и ноги косичкой заплетаться не желали.

Вино оказалось восхитительным, ледяным, пузырьки воздуха резво бежали со дна бокала к его поверхности, почти как в шампанском, и Вера, наконец, почувствовала себя спокойно. Поругалась - и черт бы с ним, первый раз что ли? Посидит Давид в одиночестве, побеспокоится, поволнуется, может, сообразит, что с ней так нельзя, всему есть предел. А она, наконец, почувствует себя женщиной.

Тут и, правда, как по заказу, появился нахальный, но симпатичный молодой человек. Нет, ну, правда, симпатичный, красиво и модно одетый, стройный и как-то видно, что сильный. У мужчин сила сразу чувствуется. Как и уверенность в себе. Это подкупает. Так что ничего страшного, если она немного с ним пофлиртует. Вон, сколько народу вокруг, бармен все время ходит взад-вперед, что случится-то? Маленькая месть обидевшему мужу. Перетопчется. За ней столько времени никто не ухаживал как за женщиной, так что все только на пользу, если не переступать определенную грань. А этого она делать не намерена. Просто вспомнить, как это бывает у мальчиков с девочками, когда они знакомятся, он распускает павлиний хвост, а она стреляет глазками, всем своим видом показывая, как ей все это безразлично. Ох, как давно все это было! И его стандартный вопрос про “ждете кого-нибудь” - такая банальщина, так стандартно мужчина проверяет свои шансы. Забавно!

- Вы уверены, что я обязана сообщать вам о своих планах? - она старалась выглядеть надменной и неприступной. И вино на самом деле было очень хорошим.

А наглый приставала только рассмеялся.

- Другими словами, вы хотели сказать: не твое собачье дело! И вы совершенно правы. Даже если через какое-то время появится волосатый гигант-мачо, это не страшно: я готов к сюрпризам, потому что очень быстро бегаю.

Вере стало смешно.

В это время из динамиков под потолком загремела музыка, от которой она сразу оглохла, закрутились подвесные зеркальные шары, замигали разными цветами фонари. В такт ритма музык запульсировала кровь в висках.

- Что это вы пьете? - Молодой человек чуть не кричал ей в ухо, перекрикивая музыку. От этого стало жарко, слишком уж близко его губы находились от ее ушей. Он посмотрел на бокал вина.

- Боже, какая гадость! Я так понимаю, что вы обычно предпочитаете белое вино?

Перекрикивая музыку, он крикнул бармену какое-то название чего-то на тарабарском языке, Вера даже не поняла, что это за звуки. Бармен тут же поставил перед ней еще один бокал белого. “Похоже, я сейчас напьюсь”, - подумала девушка, но пригубила из интереса. Господи! Как вкусно! А ведь предыдущее было действительно гадостью по сравнению с этим божественным напитком!

- Я был прав? - рассмеялся молодой человек и протянул ей руку:

- Гарри.

“Его зовут Гарри, - поняла Вера, стараясь совладать с шумом в голове. - Наверняка, это не его имя. Ну и я буду таинственной незнакомкой!” Она легко коснулась пальцами его ладони, представилась:

- Салли.

Парень расхохотался:

- Я тоже видел этот фильм! ^[1] Ну пусть будет Салли, так даже интересней.

“Смешной!” - снова подумала Вера.

- Вы тут часто бываете?

- Иногда, - соврала Вера. Никогда она тут не была.

- Значит, иногда будем с вами тут встречаться, - улыбнулся красавчик Гарри. - Иногда - он подмигнул. - Я могу вас еще чем-нибудь угостить?

- А вы что пьете? - спросила девушка.

- Виски. Вы любите виски, прекрасная Салли?

Пошловато, но приятно.

- Не знаю, я никогда не пила виски

- Это мы сейчас исправим! - Гарри хотел махнуть рукой бармену, но “Салли” остановила его:

- Не надо, спасибо, я не люблю крепкое.

- А как вы знаете, что вы любите или не любите, если этого не пробовали?

“Ну да, что-то в этом есть”.

- Хотите попробовать от меня и решить, любите или нет?

Вера замялась…

- Боитесь заразы?! - расхохотался Гарри и все же подозвал бармена, который поставил перед девушкой крохотную стопочку. - Попробуйте, от одного глотка ничего не случится.

В нос неожиданно ударил запах копченого окорока, жидкость мягко обволокла язык. “Надо же, совсем не крепко!” - подумала Вера, и тут в груди стало горячо, а голова закружилась. Странное чувство. И еще эта музыка…

- Ну как?

- Знаете, я, наверное, все же предпочитаю вино.

- Ну тогда давайте выпьем еще по бокальчику и перейдем на ты?

Почему нет? Уж если пить, так пить! А иначе зачем она приперлась в этот бар? На стойке перед ней появился очередной бокал, но на этот раз вино показалось уже не таким безумно вкусным.

- Знаете, - балагурил Гарри, стараясь чуть ли не кричать, чтобы она его расслышала сквозь грохот. - Для перехода на “ты”, есть старинный обычай… Нужно руки сплести кольцами вот так… потом каждый пьет из своего бокала… а затем надо поцеловаться.

Он притянул голову девушки к себе, прижался к ее губам и попытался раскрыть их своим языком. От него неприятно пахло алкоголем и приятно - одеколоном.

Вера отвернула голову. “Не так быстро, красавчик! Не так быстро!” А тот только рассмеялся:

- Ну вот, теперь Гарри действительно встретил Салли!

Вера пожала плечами. Сейчас она никак не могла понять, нравится ей это неожиданное приключение или нет. Но это может зайти слишком далеко, а она к этому пока не готова. Пока? Да, пока, а что? Она красивая свободная женщина… Ну, не совсем свободная, вообще-то. И то, что она делает, все же нехорошо.

- Наверное, мне пора, - сказала она.

- Да ты что? - огорчился Гарри. - Вечер еще даже не начинался! Тебя кто-то ждет?

- Муж, - ответила она, глядя в сторону.

- Ты замужем? - изумился Гарри. Наивный такой.

- Ну если меня дома ждет муж, то, наверное, замужем, - рассмеялась Вера, чувствуя себя красоткой, легко играющей случайными поклонниками, готовыми свалиться прямо к ее ногам. Вот как этот славный парень.

- Давай перед уходом еще по бокальчику, а потом я тебя провожу. Идет?

- Нет, мне хватит.

Вера решительно слезла с табурета и направилась к двери. Пошатнулась - и сама этому поразилась. “Так вот что такое “быть пьяной”!” - подумала весело.

На улице было свежо, музыка уже не так гремела, можно было вдохнуть прохладный воздух и немного прийти в себя. У входа стояла шумная компания чуть ли не подростков, двое подвыпивших парней отталкивали друг друга, выясняя отношения. Какая-то парочка целовалась, загораживая проход, пришлось их обойти.

Гарри вышел за ней, взял за локоть, притянул к себе и снова попытался поцеловать. На этот раз она позволила ему раскрыть ее губы, но решительно пресекла попытку забраться под кофточку.

- Не надо! - сказала как могла строго, повернулась и пошла к дому. Гарри двинулся за ней, догнал на мосту.

- Не надо! - уже мягче сказала она. - Муж увидит, будут неприятности. У нас обоих. - И улыбнулась, чтобы подсластить пилюлю.

- Дашь мне свой номер? - Гарри надулся, но пытался не показывать, что обижен.

- Не надо! - сказала Вера уже в третий раз. - Все было отлично, Гарри, не порти вечер, хорошо?

И отправилась домой, страшно довольная собой, какая она крутая соблазнительница, смелая женщина-вамп. Хорошо, что было это приключение, и хорошо, что оно закончилось. Немножко жаль, конечно, что грехопадения так и не случилось, а с другой стороны, замечательно, что ничего не произошло. Есть, что вспомнить, и нет того, о чем стоило бы сожалеть. Отлично!

Давид не спал.

- Привет! - улыбнулась она мужу.

“Как глупо вышло. Какой привет? Надо бы что-то другое сказать”

Ее снова шатнуло, и Вере пришлось ухватиться за косяк двери.

- Нажралась? - презрительно спросил Давид, ушел в кабинет, нарочито громко хлопнув дверью. “Ну и хрен с тобой!” - решила роковая женщина. Собралась было принять душ, почистить зубы и привести себя в порядок, но быстро передумала, просто скинула с себя все на пол и улеглась голой на холодные простыни. Вспомнила приключение, улыбнулась и сразу заснула.

Пробуждение было чудовищным.

Во рту сухо, сухо так, что язык прилипает к небу и отодрать его можно с трудом. Воды! Вера протягивает руку к тумбочке, и обнаруживает, что с вечера забыла поставить бутылку. Ну, конечно. Теперь надо… Надо встать и пойти за водой, нет, лучше за соком, хотя вода тоже хорошо, но вот как встать-то? Боже, как хочется пить и как не хочется вставать. В глаза будто песок насыпали, рот как наждаком дерет, голова тяжеленная, как чугуном налитая. Вера не знает, как должна себя чувствовать налитая чугуном голова, но ощущения именно такие. Вера собирается с силами, встает, и тут же чуть не падает, так кружится голова. Откуда-то снизу поднимается мерзкая кислая волна, Вера еле сдерживает себя, чтобы не извергнуть содержимое на пол, прямо здесь и сейчас.

Она открывает кран - нет сил искать минералку. Вода! Много воды. Вера плещет в рот ладошкой, но все льется мимо, она нагибается, ловит струю ртом. Вода пахнет какой-то химией, но это вода. Она льется мимо, брызгает на голое тело, которое сразу покрывается мурашками, но ей все равно, так даже лучше. Но стоит на миг оторваться от крана - и язык по-прежнему дерет нёбо, желудок заполняется жидкостью, тяжелеет с каждым глотком, но во рту легче не становится, вода не освежает, нет, не освежает.

Вера поднимает голову, оглядывается. Она в квартире одна, Давид уже ушел на работу. Ох, хорошо, значит можно снова рухнуть в кровать. Вера чувствует, что комната кружится, ее мутит, ей плохо.

“С чего ж я так напилась-то? С трех бокалов сухого вина?! Ах да, еще хлебнула этого, который копченым окороком пахнет,” - думает Вера и проваливается в сон, хотя надо бы сделать еще несколько глотков целительной жидкости, но она опять забыла взять в кровать бутылку с водой. Черт с ним. Вера засыпает.

Проснувшись, Вера попыталась узнать который час, но для этого надо было приподняться и посмотреть на электронные часы у кровати. Ничего себе! Полдень! Почти. В голове по-прежнему тяжело, во рту снова сухо, но все равно ей уже несравнимо лучше. Вера мужественно встала и, чуть пошатываясь, побрела на кухню варить кофе. Хотя, честно сказать, кофе ей не очень хочется. Вернее, совсем не хочется. Но надо исполнить утренний ритуал.

Вера сделала маленький глоток (“Фу, гадость!”), поставила чашку на стол, открыла ноутбук. В окошке мессенджера высветилась красным цифра “один” - кто-то прислал сообщение… Кто, интересно? Вера открывает послание и моментально ей становится не до кофе, и не до похмелья.

“Доброе утро! Как самочувствие? Пришла в себя после вчерашнего?” Около смски - аватарка с лицом вчерашнего знакомца Гарри. “Как он узнал? - в ужасе думает Вера, лихорадочно пытаясь вспомнить, давала ли она ему свои координаты. - Как он узнал адрес моего мессенджера? Неужели сама сказала вчера?” Нет, ничего такого она не говорила, да он и не просил, хотя Вера и не все твердо помнит. Нет, точно не давала. С чего бы она стала переписываться со случайным знакомым? Тогда как? Как, черт побери, он узнал адрес ее мессенджера?

Компьютер сделал “блямс” и выбросил новое сообщение: “Если пришла в себя - вот мой телефон…. нам надо встретиться и поговорить”

В животе стало холодно, пару раз стукнули друг о друга зубы. Вот влипла!

Блямс! “Через час жду в том же баре. Никакого разврата - только кофе и круассан” - и улыбающаяся рожица. Блямс! “Поверь, тебе лучше прийти”.

Что значит “лучше”? Понятно же, что никуда я не пойду, надо Давиду сказать, чтобы поговорил с этим наглецом. Хотя, как я мужу объясню, кто этот таинственный незнакомец? Признаться про вчерашний флирт? Вряд ли Давид поймет ее правильно, решит, что она сама дала электронный адрес случайному любовнику. А что еще он может подумать, если реально смотреть на вещи? Черт, вот попала!

То, что попала она по-настоящему крепко, Вера поняла, когда в том же мессенджере всплыла фотография: Гарри целует ее в губы, его рука пытается пробраться к ней под кофточку, а ее рука, которая на самом деле пыталась остановить охальника, выглядит так, будто она сама страстно тянет его ладонь к своей груди. Веру обдало уже не холодом, а жаром. Ни один, даже самый доверчивый мужчина на свете, никогда не поверит после этого зрелища, что “ничего не было”. Вот же оно, доказательство того, что “было”. Гарри, да ты просто негодяй, мерзавец!.. Погоди, а кто это их снимал-то? Кто-то третий? Значит, этот подлец заранее все обдумал и подсел к ней совсем не случайно! Веру затрясло. Вот влипла! Вот идиотка! Но откуда они знали, что она отправится именно в этот бар? Или не знали, а следили за ней? Следили? Зачем? Кому нужна домохозяйка, любительница мыльных опер и дамских романов, ничего в жизни не умеющая, кроме как хорошо готовить, да чисто мыть окна? Неужели только для того, чтобы овладеть ею? Да ну, глупости, этого можно было добиться гораздо более примитивно.

Добиться? Ну, да, добиться. За свои двадцать четыре года Вера знала только одного мужчину - Давида, нежного, сильного, прекрасного Давида, с которым они вместе с гимназии, а больше ей никто не нужен. Нет, конечно же она, как всякая женщина время от времени задумывалась над тем: а как “это” делают другие? Но тут же себя пресекала: зачем ей это, все эти хлопоты, неприятности, переживания, утренний стыд, когда у нее есть прекрасный муж. Немножко зануда, немножко бука, немножко привычный… Нет, не так - зато привычный, который все знает как делать.

“Господи, о чем ты думаешь?! - возмутилась Вера. - Тебя сейчас будут шантажировать, от тебя хотят какой-то невероятной пакости, а ты размышляешь о “другом мужчине”. Дура”.

Блямс! “Боже сохрани, Салли, подумать, что я хочу тебя шантажировать! Просто нам совершенно необходимо увидеться, а другого способа уговорить тебя на встречу со мной я не нашел. Давид ведь сильно огорчится, увидев эту нескромную картинку, правда?” И пока Вера собиралась с духом, чтобы резко отшить негодяя, выскочило новое сообщение: “А целуешься ты неплохо, Вера” - и опять улыбающийся смайлик.

НА КОВРЕ У НАЧАЛЬСТВА

ЧЕРЕЗ ДЕНЬ ПОСЛЕ ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

- Ну, и где ваш таинственный труп, разгуливающий по стране и исчезающий в самый интересный момент?

Начальник Департамента дознания Зингер был мужчиной тучным и от того весьма саркастичным. Сапегу он уважал, ценил за служебное рвение и дотошность, но как каждый начальник, явных провалов терпеть не мог. Был весьма скор на расправу, хотя толстые люди, в большинстве своем, добры и снисходительны. Но не в случае с Зингером. Добрые и снисходительные на самый верх не забираются, генеральских званий не имеют.

Кроме сурового начальника, в кабинете находился незнакомый молодой мужчина, который с интересом разглядывал провинившихся дознавателя и его помощника.

- Самим-то не стыдно? - Зингер оглядел неразлучную пару

- Господин генерал, - начал было Сапега, но тот движением руки остановил его.

- Мне твои оправдания не нужны. Мне нужны результаты. Тут интересная история выясняется… - Начальник Департамента замешкался. - Ладно, наш коллега из смежной организации сейчас вам лучше меня объяснит, почему важно этот самоисчезающий труп найти. И найти срочно. А не спать на ходу.

Прозвучало обидно, но майорам на генералов обижаться не положено. Незнакомец улыбнулся, встал, отряхнул и оправил пиджак, словно армейский китель. Сразу стало понятно, откуда он такой взялся.

- Благодарю вас, господин генерал. Всего вам, коллеги, я, конечно, рассказать не могу, это государственная тайна, уж извините за такую банальность. Просто поверьте: дело весьма серьезное. Эта Салли нам нужна. Очень нужна. Оставлять ее вот так разгуливать на свободе, появляться и исчезать - никак нельзя. Еще раз: не могу сказать почему, вам придется просто поверить мне на слово, но чем быстрее мы ее разыщем, тем лучше будет для всех нас.

- Салли? - переспросил Сапега. - А откуда…

- Салли, - подтвердил незнакомец, хмуро взглянув на дознавателя. Минц, хотел было открыть рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

Сапега набычился. А когда он напрягался, напрягались и все остальные. Именно это упрямство делало его незаменимым дознавателем.

- Мне понятны ваши опасения… Но нам будет трудно определиться с системой поиска, если мы будем знать всего лишь, что ее зовут Салли и что у нее дырка в горле. Придется вам все же поделиться с нами хоть какой-то информацией, иначе ничего не выйдет. И еще одно: давайте-ка познакомимся, как вас зовут и кто вы вообще такой?

Незнакомец хмыкнул.

- Дисциплина у вас, господин генерал. Вам они так же хамят?

- Если вы считаете, что элементарные правила вежливости - это хамство, то тут, конечно, ничего не поделаешь. Но в данном случае, мы не на танцы с девочками собираемся, а работать в не самой простой ситуации. Так что будьте любезны, представьтесь, кто вы, откуда и в каком звании, - не собирался сдаваться дознаватель.

- А ты молодец! - Незнакомец неожиданно обаятельно улыбнулся, протянул Сапеге руку. - Для вас - я Гарри, - он усмехнулся, что-то вспомнив. - Майор подразделения специальных операций армейской разведки Каганата. Кто вы - мне хорошо известно. А теперь давайте не будем больше собачиться, а подумаем, как и где мы эту Салли будем искать.

Ни начальник дознавателей, ни конечно же оба ретивых работника понятия не имели, что сегодня утром в кабинет самого бека ^[2] был вызван ретивый майор Георгий “Гарри” Даев, который получил зверский нагоняй за пропажу стратегически важной для Каганата персоны, получившей кодовое название “Салли”. Бек пресек все попытки оправдаться, потребовал в течение ближайших трех суток отыскать сбежавшую из морга девушку и не допустить последующих таинственных исчезновений. Майор и так уже имевший проблемы с выполнением важнейших для страны заданий, мог лишиться погон и вылететь из разведки как бездарный неумеха.

Так что Гарри, как говорится, кровь из носу нужно было разыскать беглянку, для чего он и отправился в Департамент дознания, по своим каналам получив информацию, что и там ошеломлены странной девушкой, то ли мертвой, то ли живой, но имевшей смертельное ранение и, несмотря на это, пропавшей. Гарри прекрасно представлял: одному ему не справиться. А два упорных дознавателя очень могли помочь в этом нелегком деле. Надо было сразу дать им понять, кто тут главный и начать срочные поиски Салли. Гарри был уверен, что это Салли, но причины этой уверенности решил до поры до времени никому не раскрывать.

ДЕРЕВЕНСКИЙ ДЕТЕКТИВ

ЗА ГОД ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

Она никак не может понять, каким образом тут очутилась и почему она вся мокрая. Время от времени ее начинает бить мелкая дрожь, она трясется, пытаясь согреться, но никак не может набраться смелости просто открыть глаза, осмотреться и сообразить, где же она находится. Наконец, ей это удается.

Оказывается, она сидит на глинистом берегу широкой реки, среди плотных зарослей камыша. “Вот почему я мокрая! - понимает она. - Я была в реке! Но как? Почему? Как я там оказалась?” Непонятно. “Надо встать”, - думает она и, собрав волю в кулак, заставляет себя подняться на ноги.

Из-за туч выходит яркое солнце, становится теплее, от одежды начинает идти пар. От берега, петляя, уходит пыльная дорога. Мокрые босые ноги сразу же покрываются толстой коркой из глины и пыли. “Надо идти”, - думает она. Только куда идти-то? Дорога теряется из виду в оба конца, кажется бесконечной, но вдоль нее стоят старые электрические столбы, значит, где-то близко жилье. С одного конца дороги нет ни столбов, ни проводов, и она решает идти туда, куда ведет - или вело? - электричество.

Она проходит несколько сотен метров, затем, может, километр или два, одежда постепенно высыхает, ей становится чуть теплее, теперь можно идти споро, корка из глины и пыли, высыхая, отпадает, она время от времени ойкает, когда босая ступня накалывается на острый камешек или чешуйку еловой шишки. Но идти все равно хорошо.

Дорога тянется вдоль реки, так что она время от времени спускается к воде, зачерпывает ее ладошкой, жадно глотает крохотные капли, оставшиеся в руках, обтирает лицо, наслаждаясь свежестью, и снова идет. “А что будет, если я никуда не приду? Если это дорога в никуда?” - думает она и смеется: “Дорога в никуда” - название ее любимой песни.

Название? Песни? Ей нравится какая-то песня? Надо вспомнить, надо все вспомнить, почему она ничего не помнит? В голове время от времени возникают мутные образы каких-то картин, но сложить их в единое целое никак не получается. “Ладно, - решает она. - Выйду к людям, а там, наверняка, есть медики, которые смогут все объяснить и помогут вернуть память”. В общем, все не так плохо, как казалось сначала. Только она уже чувствует, что скоро захочет есть, надо будет свернуть в лес у дороги, может, там растут какие-то ягоды, еще неизвестно когда она доберется хоть до какого-то жилья.

Жилье появилось неожиданно. После очередного поворота дороги нарисовалась обычная деревенька, каких много разбросано по миру. Деревянные дома, крытые серым тесом крыши, огороды - ухоженные, с теплицами, широкая утоптанная грунтовка пересекает всю деревню, скрывается вдали. Она уже подходит к ближайшему дому, когда из избы выходит мужик с топором, мрачно смотрит на пришелицу.

Она улыбается ему, разводит ладони в сторону, показывая, что ничего плохого делать не собирается, но мужик не меняя мрачного выражения лица, перехватывает топор в другую руку, направляется к ней.

- Стой! Кто такая?

Кто она такая? Хорошо бы самой узнать, кто она такая. Она снова улыбается во всю ширь лица и неловко пожимает плечами:

- Не знаю.

- Ну так сейчас узнаем…

Мужик подходит к ней, неожиданно резко заламывает ей руку. От боли она сгибается, он толкает ее вперед:

- Пошла, пошла, а то топором-то огрею, даже не думай.

В таком полусогнутом состоянии, чуть не плача от боли, унижения и бессилия, она доходит до длинного деревянного здания с резным крыльцом. На крыльце стоит полненькая девица, изумленно смотрит на пришедших.

- Рот закрой, Миленка! Хельгу зови! Видишь, кого поймал!

“Хельга? Хельга!” - в мозгу девушки что-то вспыхивает, вспыхивает так ярко, что она вдруг вспоминает все. Абсолютно все. Только от этого легче не становится, а становится еще хуже. И совсем безысходно.

В бар она тогда спустилась не через час, а почти через полтора. Долго стояла под холодным душем, пытаясь вымыть из тела вчерашнюю гадость. Потом тщательно чистила зубы, хотела побрить ноги, но подумала: зачем? И побрила. Долго наносила макияж, долго выбирала одежду - это был серьезный вопрос, тут нужно что-то одновременно строгое, чтобы этот гад ничего такого не подумал, но и красивое, чтобы… ну понятно, что. И все время мучилась мыслью: “Что ему от меня надо?”

Гарри, или как там его, выбрал дальний столик с расчетом, чтобы видеть входящих в бар, заулыбался, помахал ей рукой, мол, тут я! Вера, стараясь не торопиться и сдерживая нарастающую тревогу, подошла к столику, встала около.

- Садись, красавица! Прекрасно выглядишь! - Гарри хлопнул ладонью по стороне диванчика, поставленного буквой Г. Вера подумала благодарить ли за комплимент и решила пока ничего не говорить. Молча села, гордо посмотрела на улыбающегося мерзавца.

- Что будешь? Тут отличный кофе, кстати. Ты завтракала?

Вера не ответила, выдержала приличествующую паузу и спросила:

- Зачем звал?

- Я тоже рад тебя видеть! - засмеялся Гарри. - Доброе утро!

Вера промолчала, смотрела, как она считала, гордо и сурово.

- Ладно, кофе еще никому не мешал, заодно и я с тобой выпью, - Гарри сделал знак рукой бармену, раздвинув пальцы буквой V, типа, две чашки нам. Вера по-прежнему не раскрывала рта, оглядела пустой в этот час зал - черт его знает, каких сюрпризов можно ожидать от нового знакомого. В принципе, теперь понятно, что ожидать можно всего, что угодно.

Гарри тоже молчал, усмехался, пока бармен поставил перед ними крохотные чашки восхитительно пахнущего напитка, блюдечко с какими-то печеньками, вопросительно взглянул на Гарри. Тот помотал головой, поднял ладонь, мол, спасибо, больше ничего не надо.

Черт, кофе действительно сейчас не помешал бы, правда, лучше бы сок, но подачек от этого гада она принимать не собирается. Потом сама закажет. Вера сделала маленький глоток одной пенки и уставилась на Гарри: давай, не тяни!

- Итак, зачем звал и почему сделал эту гадость?

- Гадость? Какую? А, ты про фоточки! Ну, Вера-Вера! Сама подумай: если бы их не было, пришла бы ты ко мне сюда?

Ну да, ни за что не пришла бы, тем более в таком состоянии, подумала Вера, но вслух ничего не сказала. Гарри и так все понял.

- То-то и оно. А мне очень нужно было с тобой встретиться и поговорить.

Вера сделала еще один глоток - кофе и правда был превосходным. Спросила:

- Вопрос номер два: откуда ты знаешь мое настоящее имя и номер моего мессенджера?

- А это, милая Салли, профессиональный секрет. Вера, можно я буду звать тебя Салли? Мне так больше нравится.

Вера пожала плечами, все равно. Зови как хочешь, главное никаких гадостей больше не делай.

- Ну и прекрасно. Просто я работаю в одной очень-очень секретной организации, - он сделал страшные глаза, ну что за дурак! Все время комедию ломает! - Для которой не существует никаких секретов. Я тебе больше скажу, - он доверительно нагнулся к уху девушки, та невольно отстранилась. - Нам было известно, что ты придешь именно в этот бар после ссоры с Давидом…

Ну как? Как они могли это знать? Она сама не знала, что отправится “мстить” мужу, тем более в бар, в котором никогда не была и который, по слухам, женщинам не рекомендовалось посещать в одиночку. Глупость какая-то. Врет, собака.

- Предположим, - сухо сказала Вера-Салли, хотя ничего подобного она предположить не могла. - Вернемся к первому вопросу: зачем? Зачем нужен был этот спектакль?

- Может, пива? - неожиданно спросил Гарри. - После вчерашнего-то? Черт с ним с кофе? Поверь старому пьянице - совершенно другие ощущения! Просто как лекарство!

Еще чего не хватало!

- Лучше соку.

Бармен поставил перед ней стакан ледяного сока из Цимлянского винограда. Обалденная вкуснотища! Прямо лоб заломило от холода, и это было приятно.

- Полегчало? - участливо спросил мужчина. - Вот и славно. Тогда слушай.

Несколько лет назад в Каганате стали происходить странные вещи, необъяснимые с точки зрения обыденного сознания. Так, например, бесследно исчезло тело преступницы, осужденной на казнь и проигравшей финал знаменитого телешоу. Вера это реалити перестала смотреть после первых эпизодов, когда люди начали убивать друг друга - противно! А Давид досмотрел до конца, пересказывал ей все приключения людей, запертых в одном помещении и вынужденных убивать друг друга, чтобы выжить самому. Вера затыкала уши, кричала на него, что он садист, извращенец, но невольно была в курсе происходящего, так что просто кивнула Гарри.

Тело проигравшей в финале исчезло совершенно таинственным образом: ее труп уехал на транспортере из сектора выбора, а вот в сектор изъятия не приехал. Пришла пустая лента. Куда это тело делось? Неведомо.

Вера пожала плечами. Зачем он ей это рассказывает, ей это совершенно неинтересно. Гарри снова рассмеялся, весельчак этакий:

- Не торопись, Салли, дальше самое интересное!

- Меня зовут Вера, и ты это прекрасно знаешь.

- Мне больше нравится Салли, так интимней и загадочней. И не спорь! Так вот, перед пропажей этой дамы в Каганате стали появляться странные люди. Появляться - и исчезать. Эта самая преступница, Нина Зорах, убила троих из них, ну и кроме того умертвила офицера-десантника и зарезала врача госпиталя, в котором работала медсестрой ^[3] . Но это к слову, а вот те трое убитых оказались совершенно другими людьми.

- Как “другими”? - не поняла девушка.

- А вот так! - развел руками Гарри. - Все как у людей, да не всё. Тот же набор хромосом - но немножко не тот. И так во всем. И группа крови неизвестная. Пятая. Никогда ранее не встречавшаяся. Откуда же они появились? Вот этим-то вопросом и задалась одна очень серьезная организация, в которой Гарри имел честь состоять.

- Все это очень интересно, только я здесь причем?

- Не торопись. Все в свое время, - Гарри отхлебнул кофе, по-детски размочил в нем печенинку и с удовольствием съел.

- Ты веришь в параллельные миры? - неожиданно спросил он.

Вера пожала плечами.

- Честно говоря, не очень. По-моему, это какая-то фантастика. Для романа хорошо, в жизни нам и этого-то мира много.

- Да ты философ! Не только красивая, но и умная! - загоготал Гарри. “Что ж он ржет-то все время? Что я смешного сказала?”

- А можно без этого? - надменно спросила девушка. Разговор начал надоедать.

- Можно. В общем, у той преступницы, Зорах, тоже оказалась пятая группа… но не это самое интересное.

И этот паразит снова стал выдерживать паузу, нагнетая обстановку. Говори уже!

- Самое интересное, что у тебя тоже эта группа… которой больше нет ни у кого.

Стоп! Как так? Она дожила до 24 лет и никто и никогда не знал, что у нее редкая, практически несуществующая группа? Да не может быть! Крутит что-то этот Гарри.

- Пятая группа очень похожа на четвертую, но там сложно объяснять - белки, антигены, неважно. Ты когда сдавала последний анализ крови?

- Недели три-четыре назад…

Да, она вспомнила: была задержка, она подумала, что беременна, тест из аптеки показал, что нет, но она на всякий случай сдала кровь еще и в частной лаборатории.

- Вот в этой-то лаборатории медики и обнаружили, что твой анализ выглядит не совсем обычно. Может быть раньше ошибались из-за схожести результатов, или просто не обращали внимания из-за потока материала. А тут вдруг обнаружили что-то из ряда вон выходящее, неизвестный ранее фермент. Ты знаешь, что такое фермент?

Вера помотала головой.

- Если по-простому, примитивно, то ферменты – это молекулы белка. Они вступают в реакцию с разными веществами, способствуя их химическому превращению по определенному сценарию. Простые ферменты состоят из аминокислот, сложные ферменты состоят из белка. Так вот, эти белки, обнаруженные у таинственных визитеров, превращали их в путешественников в пространстве.

Господи, что за бред? Это так сегодня обольщают замужних женщин? Научными беседами, из которых ни бельмеса не понятно?

- Тогда подключились наши специалисты… И стали разыскивать обладателей этого самого фермента в крови. И нашли тебя. Так что ты оказалась не совсем обычным человеком, как и те, кто время от времени наведывался к нам в страну. Можешь передвигаться между мирами.

- Я что - мутант? - Вера захотелось плакать. Она вовсе не желала быть мутантом.

- В каком-то смысле - да. Но в хорошем смысле. Я бы даже сказал: в уникальном! Да не реви ты! Ты же мутант а не монстр!

Очень смешно. Дурак! Вера вытерла слезы. Сказала сурово:

- А теперь будь любезен свяжи все воедино: наша встреча, моя группа крови и твой шантаж.

Гарри снова окунул в кофе печеньку, на этот раз неудачно: размякший кусочек оторвался и упал в чашку, подняв брызги и запачкав салфетку.

- Ах ты ж черт!... Ладно, ерунда. Так вот, милая моя Салли… Да не дергайся ты так, не моя ты, не моя, хотя и милая… Ну все, все, не буду!.. Нас очень интересует тот параллельный мир, в котором исчезают и из которого появляются эти странные люди. Во-первых, с чисто познавательной научной точки зрения… Не хмыкай, с научной, с научной. Получить доказательства существования параллельных миров - задача не тривиальная, а если там действуют совершенно другие законы - то такая информация вообще бесценна…

- И конечно эту информацию поручили изучить именно вашему ведомству? - саркастически спросила Вера.

- Совершенно верно, потому что одновременно с ней мы проверяем возможность угрозы нашему государству. Кто его знает, какие у этого мира намерения, если их люди могут свободно шастать туда-сюда. Ну и по дороге, естественно, выясняем: можно ли из этого факта извлечь какую-то пользу. Между прочим, это совершенно секретная информация!

- Все это очень интересно, но ты так и не дал ответа: я здесь причем?

- Да как же не дал? Я ж говорю: у тебя несуществующая группа крови. Точно такая же, как у Нины Зорах и других пришельцев оттуда.

- И что с того?

- А то, что только ты одна можешь туда проникнуть и получить нужные нам сведения. Потому что доступ в тот мир имеют только люди с пятой группой.

- И как ты себе это представляешь, Гарри?

Наверняка это какой-то розыгрыш, просто парень захотел познакомиться поближе, придумал эту сумасшедшую историю, чтобы заинтересовать ее и заставить с ним общаться. Господи, какой избитый ход: агент спецслужб, секретное задание, таинственные миры, пришельцы… Тьфу, банальщина. Сейчас еще немного ему подыграю и пойду. Хотя парень он, снова признаю, симпатичный. И целуется неплохо. Очень.

- Мы выяснили, что Нина Зорах пропадала в тех мирах в минуты сильных потрясений. Кстати, - он подмигнул Вере. - И от оргазма тоже, так что ты поосторожней с этим!

Вера покраснела, но не придумала, как этому пошляку ответить.

- Кроме того, есть основной - водный путь, именно им пробирались к нам пришельцы. Как это работает - мы понятия не имеем. Ты умеешь плавать? - неожиданно спросил он.

- Да откуда?! - саркастически ответила Вера. - Какая девушка, выросшая на берегу главной реки мира, умеет плавать?! Ты что?!

- Сарказм понял. - Гарри посмотрел на последнюю печеньку, но передумал. - В общем, тебе надо немного туда попасть, а потом вернуться и все рассказать. Только и всего. Очень просто.

- Серьезно? А меня вы спросили? Я вовсе не собираюсь ни в какие параллельные миры. Мне и тут неплохо. Спасибо за кофе.

Она встала и собралась идти.

- Подожди! - Гарри бросил на стол купюру, кивнул бармену и торопливо вышел вслед за Верой. - Там есть еще такое интересное явление: тот, кто туда попадает, непроизвольно меняет имя. Нина Зорах стала там Хельгой, ты можешь там назвать себя Салли, мне будет приятно.

- Гарри, никто никуда не едет и никто себя никак не называет. Я не хочу. Это понятно? Не хочу быть ни Хельгой, ни Салли, ни Бертой Моисеевной, пойми это уже наконец!

- Хорошо, - подозрительно быстро согласился мужчина. - Нет так нет. Насилия никакого не будет, все совершенно добровольно. Так что, если ты не согласна, уговаривать не буду, хотя ради страны могла бы и совершить такой неординарный поступок. Ну все, все, не буду. Можешь идти. Я тебя провожу, хорошо? Муж все равно на работе, так что это совершенно безопасно! - и рассмеялся. “Что-то он подозрительно веселый!” - подумала Вера.

И не ошиблась. Они переходили мостик через приток Итиля неширокую речку Бушму, когда Гарри схватил ее за локоть, развернул к себе, впился в ее губы, и она не успела ничего сообразить, как он, оторвавшись от поцелуя, с силой столкнул ее вниз, прямо в реку. Вера от неожиданности не успела сгруппироваться, больно стукнулась о воду и потеряла сознание.

ВРЕМЯ ЗНАКОМСТВ

МОЗГОВОЙ ШТУРМ-I

ЧЕРЕЗ ДЕНЬ ПОСЛЕ ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

- Чтобы кого-то найти, надо бы об этом “ком-то” знать побольше, не так ли, господин секретный майор? Так что, давай, делись с коллегами: кто такая эта Салли, чем она занимается… занималась, откуда у нее смертельное ранение и почему так важно ее найти?

Теперь вся троица - Сапега, Минц и Гарри - сидели в кабинете дознавателей на 12 этаже здания уголовной полиции, предусмотрительно попросив коллег освободить большое и светлое помещение. За окном во всю стену было видно, как медленно тек широченный Итиль. Где-то на уровне окна летали ласточки. “К дождю”, - некстати подумал Минц. Роскошная погода, еще совсем тепло, люди и сейчас тянутся на песчаные пляж. В магазинах лежит виноград из Цимлянских садов, персики с побережья Хазарского моря, крепкие сладкие арбузы с низовий Итиля. У Минца перед глазами как живая всплыла ярко-красная мякоть с веснушками черных косточек, и так захотелось впиться зубами в сочащийся сахаром ломоть, что он судорожно сглотнул слюну. Все хорошо, страна живет сытой, неторопливой и доброй жизнью богатой барыни. А прохладными вечерами ранней осени можно, закутавшись в мягкий свитер, любоваться огненно-рыжими закатами. Красота! Минц стряхнул наваждение и прислушался к легкой пикировке двух майоров.

- Поверьте мне, дорогие дознаватели, что всё вам знать совершенно необязательно.

- Ну не всё, так хотя бы основное. Иначе как мы ее искать будем? Черную кошку в черной…

- Комнате, - дополнил, улыбаясь, Гарри, - только с той разницей, что кошка-то там есть.

Его бесконечная улыбка Сапегу уже раздражала, теперь начала раздражать и Минца.

- И все же, Гарри, давай по сути и по существу.

- Ладно. Ситуация следующая. Вера Штурм - по мужу Берген, оперативный псевдоним Салли - около года назад приступила к выполнению особо важного государственного задания. Сведения, которые она намеревалась добыть, бесценны. Всего, хоть убейте, рассказать не могу, да вы и не поверите. Скажу только, что подобной информации нет и не было ни у кого в мире, так что сами решайте, насколько уникальна агент Салли. Об ее задании не знал даже муж, IT-инженер Давид Берген, с которым они знакомы с подросткового возраста и женаты почти пять лет. Детей по счастью нет. Когда Салли исчезла, муж сразу же сообщил о пропаже. Думаю, в ваших архивах, лежит его заявление, написанное примерно год назад. А в последние пару месяцев господин Берген вступил в связь с сослуживицей, что для одинокого мужчины с непонятным статусом вполне естественно. Можно сказать, что он даже слишком долго терпел. Никаких контактов за все это время с Салли не имел, похоже, успокоился и перестал сильно переживать ее исчезновение. Наши все это время вели за ним наблюдение, но мне нужна и ваша помощь: людей не хватает, так что наблюдение за Давидом становится теперь вашей задачей.

- Ну да, а у нас людей немеряно! - буркнул Сапега. - Нам не преступников ловить, а неверного мужа стеречь, других задач нет!

- В данный момент никаких других задач, кроме слежки за неверным мужем и поиска трупа с дыркой в горле у вас нет. Это понятно? - Гарри наконец перестал улыбаться. Набычился и Сапега, но вовремя понял, что пока обострять отношения не стоит. Пусть армейский смежник поиграет в большого начальника, от дознавателей не убудет.

Минц снова посмотрел на ласточек за окном. “Точно к дождю разлетались. Оно и пора бы, осень”. Сапега сделал вид, что перебирает какие-то бумаги на столе, затем поднял глаза на Гарри.

- Судя по тому, что этим занимается ваше ведомство, кроме уникальных данных, о которых ты тут нам пел, на самом деле это связано с безопасностью страны?

- Ну не Храмовой же страже этим заниматься, - загадочно ответил Гарри. - Вы только учтите, что дело находится на личном контроле и бека, и Великого Кагана. Ответственность за его успех - или не успех - несу лично я. Так что с меня очень строго спросят в любом случае. С вас - только в случае неудачи.

- А в случае удачи? - съязвил Минц.

- Получите награды и повышения по званию, - серьезно ответил Гарри. - А сейчас давайте вместе думать, с чего мы начнем.

ЗДРАВСТВУЙ, ХЕЛЬГА

На крыльцо вышла стройная брюнетка, то ли под тридцать, то ли за тридцать, так сразу не определишь, подумала Салли. Брюнетка посмотрела на девушку, спросила:

- Кто такая?

- А ты кто такая? - неожиданно для самой себя резко спросила Салли. Смотри-ка, как я осмелела! Впрочем, с какой стати ей миндальничать? Почему они с ней тут обращаются как с преступницей? Еще и лебези перед ними!

Брюнетка рассмеялась, покачала головой:

- Зубастая! Только у нас так не принято. Ну, ничего, освоишься. Я - Хельга, староста здешняя. Твоя очередь?...

- Салли.

Хотела ответить ей в тон, но что говорить дальше, еще не придумала. Замолчала, оборвав фразу на полуслове. Женщина усмехнулась.

- Ну, Салли так Салли, мне все равно. Миленка! - позвала она.

В комнату вошла давешняя девушка, поклонилась, да так и застыла, глядя в пол.

- Давай-ка собери гостье поесть, поди голодная! - Салли хотела сказать, что не голодная, но передумала. Посмотрим, чем тут у них кормят. - Квасу принеси, одежду какую-нибудь, в этом ей тут шляться ни к чему.

Хельга критически оглядела Салли, хмыкнула:

- Это у вас так сейчас носят?

Салли кивнула.

- Ну, здесь придется все это снять, не принято у нас так.

- А как у вас принято? - неожиданно резко спросила Салли. - Мне в своем удобней, я не буду носить чью-то одежду!

- Будешь, - отрезала Хельга. - Я сказала - и ты будешь надевать то, что скажут… А то до греха недалеко.

- Какого греха? Изнасилуют, что ли? - Салли осмотрела себя. Ничего особенного, юбка, правда, коротковата, уж больно хотелось поразить Гарри, но кофточка вполне ничего.

- Изнасиловать, может, и не изнасилуют, а вот прибить ненароком - могут.

Ничего себе у них тут нравы, подумала девушка. Но ее уже несло и остановиться она не могла.

- И что, староста не может со своими подданными справиться? Вон как они перед тобой сгибаются, чуть не в пол кланяются!

- С этим народом иначе нельзя, - серьезно ответила Хельга. - Люди они дикие, туповатые, но силу любят. Почувствуют силу - будут побаиваться. Уважать не будут, нет у них такого чувства. А бояться будут. Потому их и кланяться надо заставлять, и приказы им отдавать, и наказывать строго, чуть что не так.

Салли хмыкнула. Ее мир там, за рекой, давно стал другим. Там люди отлично понимают, что надо не командовать, а уметь договариваться. После страшной бойни с русинами и половцами культ силы в Каганате умер, люди поняли, что мир лучше войны, а хороший мир - еще лучше. Работать надо, детей рожать… Тут Салли стало не по себе, никак у них с Давидом это не получалось, и результат последнего анализа ее был такой, что столкнул ее сволочь Гарри в реку.

Миленка притащила половину каравая ноздреватого самодельного хлеба, крынку чего-то молочного, то ли сметану, то ли сливки, пучок зеленого лука и две редиски. Вывалила это все на стол, убежала снова, тут же вернулась с чем-то грубым и полотняным.

- Одевайся! - бросила Хельга приказным тоном.

- Вот что, - Салли обернулась у ней. - Ты таким тоном со своими деревенскими будешь разговаривать, поняла? А я тебе никто, так что будь любезна…

- Не буду! - оборвала ее брюнетка. - Здесь я закон и власть, здесь все делают так, как я скажу, потому что иначе начнется такой разброд и шатание, что ни ты не выживешь, ни я. Поверь мне на слово, лучше тебе этого не видеть и даже думать об этом не стоит. Поняла? И нечего тут демонстрировать, какая ты крутая и самостоятельная, потому что дурной пример заразителен. Тут люди такие, что достаточно одному взбунтоваться - и взбунтуются все. Поэтому ты здесь будешь такая же деревенская, как все остальные, будешь меня слушаться и делать, что скажу.

- А иначе - что?

Хельга вынула из ящика огромный черный пистолет, положила перед собой на стол.

- А иначе - вот это. Деревенские его “громобоем” называют, про пули они слыхом не слыхали, а шума испугались сильно. И не сомневайся, громобой этот уже кое-кого укротил, буквально пары выстрелов хватило. И не надейся, не промахнусь. Я в армии служила и в боях бывала. Так что снимай это свое безобразие и одевайся в человеческое. Не доводи до греха.

“А ведь и правда пальнет, - думала Салли, сбрасывая свое красивое и переодеваясь в какой-то балахон и широкие полотняные штаны с дурацкими завязками. - С нее станется, бешеная какая-то. Ладно, на деревню эту я насмотрелась от души, теперь надо как-то вернуться. Как? Надо придумать”.

Повертелась, пожалела, что нет зеркала, посмотреть, как она во всем этом выглядит. Так вроде ничего. Хельга тоже осмотрела пришелицу, усмехнулась.

- Вот и молодец. Ешь давай.

Хлеб оказался волшебно вкусным, как и сметана, кислая и душистая. Салли с удовольствием помакала лук в эту сметану, похрустела редиской. Ну, отлично, в общем, пока жить можно. А вот жидкость, которую Хельга назвала квасом, была вонючей и противной, фу.

- Поела? А теперь пойди и умойся! - улыбнулась Хельга.

- А душ тут у вас есть? Горячая вода?

- Есть конечно! Ведро на печке нагреешь, на себя в огороде выльешь - вот тебе и душ, у нас все по простому. Золы из печки наберешь, протрешься. Поверь - лучше всякого мыла.

Вот это попала! Н-да… Лучше уж в речке мыться.

- На речку не ходи, - как бы прочитала ее мысли Хельга. - Там нехорошее может случиться. Бывало девок на дно утягивали, то ли рыбина здоровая, то ли нечисть какая. Мы туда купаться ходить перестали. Опасно.

- Ты в нечисть веришь? - засмеялась Салли.

- Естественно, нет! Я же медик по образованию. Только нечисть есть, веришь ты в нее или нет.

Салли покрутила головой. Ну что ж, надо сообразить, куда она попала вообще.

- И как эта деревня называется?

- Ты не поверишь! Деревня.

- И всё?

- И все.

- А другие деревни в округе есть?

- Даже не надейся. Есть эта деревня, озеро, по дороге километрах в пяти - большая река, откуда тебя вытащили, лес и… и все. Больше тут ничего нет.

“Никто меня не вытаскивал! Я сама вылезла”, - подумала Салли, но промолчала.

- И как вы так живете?

- Как видишь. Неплохо. Сеем рожь, овес, гречиху, в огороде - овощи, в озере - рыба, в лесу - зверь. Что не жить?

Салли замялась.

- А обратно не хочется? В Каганат?

Хельга помолчала. Помотала головой, отгоняя какие-то воспоминания, тихо сказала:

- Какая разница, хочется мне или не хочется? Мне обратной дороги нет, я же мертвая.

НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

- Давид Берген? Здравствуйте!

На пороге стояли двое мужчин, один из них натужно улыбаясь смотрел на Давида, всем своим видом демонстрируя дружелюбие. Второй, чуть помладше, молчал с серьезным выражением лица.

- Да, это я. С кем имею честь?

- Я - старший дознаватель государственной стражи Андрей Сапега. Это - помощник дознавателя Хельмут Минц. Вы позволите войти?

Давид молча отошел в сторону, мол, проходите.

Дознаватели быстро оглядели квартиру. Скромно, но не бедно, стандартная обстановка, ничего особенного. Просторная гостиная с открытой кухней, из нее - двери в спальню и ванную.

- Разрешите? - не дожидаясь ответа Сапега сел на стул, Минц плюхнулся на диван, неожиданно оказавшийся мягким и низким. Давид сел напротив дознавателя.

- Купили квартиру или снимаете?

- Снимаем. Чем обязан?

- Мы по поводу исчезновения вашей жены, Веры Берген, в девичестве Штурм…

- Надо же! - язвительно воскликнул Давид. - Всего-навсего год прошел, а наши доблестные стражи порядка уже решили расследовать это дело? Похвально!

- Вы раньше подавали заявление об исчезновении?..

- Естественно. Только через какое-то время мне сообщили, что следствие закрыто, так как никаких следов полиция найти не способна. Исчез человек - ну и черт с ним.

- Ну вы-то тоже довольно быстро успокоились, - бросил с дивана младший дознаватель…

- А это не ваше дело!

- К сожалению для вас - наше, - Сапега перестал играть в “доброго следователя”. Не знаю, известно ли вам, но 90% исчезновений связаны с родными и близкими пропавших…

- Вы меня подозреваете, что ли? Вы в своем уме?

- В своем, в своем. А как вы думали? Год назад исчезает ваша жена, с которой вы живете уже довольно долго, гораздо дольше, чем четыре года официального брака. Так? И что-то вы не бросаетесь ее рьяно искать, не бьете во все колокола. Написали заявление, в полиции от вас отмахнулись - и все? Можно дальше жить спокойно? Сами то вы что думаете по поводу исчезновения Веры?

Она появилась у них в восьмом классе, посреди учебного года, тихая скромная девочка с большой толстой косой. Одноклассницы зашептались, захихикали: косы уже никто не носил, еще в прошлом году все девочки класса обрезали волосы, сделали прически, а эта прямо деревня несовременная. И платье у нее было какое-то старушечье, и туфли детские, в общем, чучело, никакой опасности для местных красоток не представлявшее.

- Наша новая ученица Вера Штурм! - представила ее классная руководительница. - И, пожалуйста, отнеситесь к ней хорошо, а не как обычно, я вас знаю. Отец Веры был военным, он погиб в бою, сама Вера с матерью были на временно оккупированной территории, у них все сгорело - дом, вещи, в общем, всё. Так что проявите сознательность, примите девочку по-доброму, ей и так досталось.

Тяжелая судьба новенькой меняла дело… Красотки, почувствовав себя благородными спасительницами, обступили Веру на перемене, стали знакомиться, щебетать, кто-то в порыве благородства поделился своей заколкой - закрепить выбившуюся из-под косы прядь. Мальчики стояли немного в стороне, рассматривали неожиданно появившуюся одноклассницу. Давиду она сразу понравилась - симпатичная. После занятий он набрался смелости, подошел к ней:

- Привет!

- Привет.

- Ты где живешь?

- Тут рядом, а что?

- Я тоже рядом… Давай домой вместе пойдем?

Вера пожала плечами:

- Давай, - и неожиданно улыбнулась.

Одноклассницы неодобрительно зашушукались: как бы ни было жалко девочку, а парней отбирать некрасиво. Вот просто некрасиво и все. Парни похмыкали, но со временем и те, и другие привыкли к неразлучной парочке. Давид и Вера вместе ходили в школу и из школы, через какое-то время уже держась за руки, потом неизбежно до одури целовались, прячась в подъездах домов, в аллеях парков, в кустах на пляже Итиля, вообще везде, где только было можно остаться вдвоем. Точно так же неизбежно стали друг у друга первыми.

После школы вместе поступали в Технологический университет Кузара, Давид поступил, Вера - нет, у нее всегда было плохо с точными науками. И Давид - опять же неизбежно! - от нее отдалился: интересная учеба, хорошенькие студентки, новые знакомства… У него появились новые интересы, новые темы для разговоров, которые старая подруга уже не могла поддерживать. Нет-нет, никто никого не бросил, что вы. Просто Давиду иногда было интереснее со своими однокашниками, чем с любимой и верной подругой, чей круг интересов был очерчен школьной программой и книгами. Вера, конечно же, переживала охлаждение Давида, но, как умная девушка, понимала, что деваться от этого некуда. Так и должно было случиться. Ничего не попишешь. Надо потерпеть. Они же оба знают, что созданы друг для друга, так что все остальное… Надо потерпеть. А там - как получится.

Вера перебивалась случайными заработками, так и не решив, кем бы она хотела стать, “когда вырастет”. Пришлось побегать официанткой, нянечкой, уборщицей, а что еще она могла делать, не имея никаких навыков? И через какое-то время на том и успокоилась: нет у нее любимой работы и интересной профессии? Ну, значит, не судьба.

Девушка она была и правда симпатичная, так что за ней, конечно же, ухлестывали молодые люди. С парой парней она даже целовалась, но дальше - ни-ни! Здесь у нее была проведена четкая нерушимая граница. “Это” - только с любимым. Хоть с ним встречалась редко, но была твердо уверена: Давид обязательно к ней вернется. И все станет как раньше.

Он и правда через несколько лет как ни в чем не бывало сказал:

- Давай жить вместе?

Сказал тем же тоном, каким раньше предлагал проводить домой из школы. Ну что ж, вместе так вместе, ответила Вера, стараясь не прыгать от радости. Так они и стали жить. Со временем, как во всех парах, влюбленные попривыкли друг к другу, страсть поутихла. Давида зачастую раздражала привязанность Веры к идиотским, по его мнению, сериалам и романам. Сам он любил серьезное кино, особенно имперское и заокеанское. Увлекся синским кинематографом, но Вере эти фильмы не нравились: слишком уж у них преувеличены выражения чувств, она к такому не привыкла, предпочитая родные хазарские мыльные оперы “про любовь”.

А еще ей в последнее время стало неприятно от вида постоянно хмурого лица Давида и от его долгого молчания. Когда-то на вопросы о работе он весело и подробно отвечал, рассказывал про всякие смешные случаи на строительстве интернет-сайтов, которым занимался много и успешно. И Вере было интересно: она же сидела в четырех стенах, где ничего из ряда вон выходящего не происходило. Уборка, готовка, стирка - а у Давида каждый день новости. Только постепенно он стал этими новостями делиться скупо, отмахивался, явно скучал. С другой стороны, а что она понимала в современных IT технологиях, которыми занимался Давид? Конечно, ему было интересней поговорить с коллегами о прорывах в этой области, которая стремительно развивалась. А Вера? Для Веры это было как синский кинематограф: очень красиво и ничего не понятно.

Назревал взрыв. Что, собственно, и случилось.

- Что я думаю? Вы тут сразу начали меня в чем-то обвинять…

Сапега и Минц одновременно отрицательно помотали головой, Минц раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но Давид его остановил:

- Все не так, - Давид, не моргая, переводил взгляд с одного дознавателя на другого. - Да, Вера действительно год назад исчезла, но вообще-то однажды появлялась…

- Как появлялась?! Да вы что?! С ума сошли? Почему вы об этом не доложили? - вскрикнул Сапега.

- Не доложил? Кому? О чем? О появлении собственной жены? Разве я обязан был кому-то что-то докладывать? Мне доходчиво сообщили, что дело закрыто, что ее исчезновение никто не будет расследовать, что скорее всего имеет место обычный адюльтер. Так кому и что я должен был докладывать? Я что, служу в вашем ведомстве? Нет. Так что смените тон, будьте любезны. Вас все это время не интересовало, где она находится, меня не интересовало вас информировать. Что не так?

- Полиция - не наше ведомство! - брякнул с дивана Минц. Сапега недовольно махнул на него рукой, Давид усмехнулся:

- А мне какая разница? И вообще, приходил тогда один от вас…

- От нас?

- Ну, а от кого? Пришел, нахамил, увел Веру из дома, и она снова пропала. Боюсь, что и в самом деле знаю, куда и с кем. А теперь вы заявляетесь с какими-то нелепыми домыслами.

- С этим мы разберемся, кто приходил и зачем приходил, - сказал Сапега. - Только и вы, насколько нам известно, живете с другой женщиной… - Дознаватель заглянул в блокнот смартфона, - Анна Климова, так?

- Допустим. Только не живу, а жил. Понимаете разницу?

- И во время своих таинственных появлений… Вера сталкивалась с Анной?

- А вот это вообще не ваше дело!

- Ну как же не наше, - вкрадчиво начал Сапега. - Очень даже наше, потому что теперь нам просто необходимо узнать, куда делась ваша жена после того, как увидела, что у вас дома… э-э-э, находится другая женщина? Куда и, главное, с кем она могла отправиться после этого? Теперь уж вы ответьте, будьте любезны…

ГЛАВНОЕ - УСТРОИТЬСЯ

- Что значит “мёртвая”? - изумилась Салли и снова вспомнила все, что ей рассказывал Гарри про Хельгу: и про убийства, и про реалити-шоу с настоящими смертями, и про таинственное исчезновение.

Хельга помолчала, рассматривая девушку. Потом вздохнула:

- Вот то и значит, в самом прямом смысле. Можно подумать, тебе про меня ничего не рассказывали? Давай-ка, выкладывай, кто тебя сюда послал и зачем. Если просто шпионить - это одно, если какую пакость в Каганате задумали - тогда, девушка, это совсем, совсем другая история.

“Ну и что ей рассказывать, - лихорадочно думала Салли. - Про бар и таинственного Гарри? Про группу крови, которой ни у кого нет? Про то, как он меня подло в реку столкнул? Наверное, да. Лучше сказать правду, а там - будь, что будет!”

- У тебя какая группа крови? - неожиданно спросила она.

- Редкая, - равнодушно пожав плечами, ответила Хельга. - Когда в армию призвали, сказали, что у меня какой-то странный подвид четвертой, так что если потребуется переливание крови, надо быть готовым к сюрпризам. А что?

После сбивчивого пересказа секретной информации про невероятную “пятую группу”, которая одна и могла открыть путь в Деревню, Хельга надолго замолчала, что-то обмозговывая и пожевывая нижнюю губу. Потом пробормотала: “Как узнали-то, сволочи?!”.

- Столкнул, говоришь? И поэтому не помнишь, как тут оказалась?

Салли пожала плечами: рассказала ведь, что снова спрашивать.

- Ладно! - Хельга решительно хлопнула ладонью по столу. - Поселим тебя в надежном месте, живи, гуляй. К речке не ходи. Я тебя предупредила, второй раз говорить не буду: или нечисть на дно утащит, или я убью. И не быстро и благородно пулей, а очень даже некрасиво. Знаешь, как у нас тут наказывают? Всего два варианта: розги и березы.

- Березы? - не поняла Салли.

- Жуткая вещь - привязывают ноги к двум согнутым молодым березкам, а потом деревья отпускают. Очень мерзкое зрелище, не советую даже смотреть, не то, что испытать. Я как-то сподобилась посмотреть, больше не хочу.

- Погоди, так ты меня пугаешь, что ли? За что? Я что тебе сделала? Я ж сказала, что не по своей воле тут оказалась, чего ты сразу - березы, березы?!

- Вот и молодец, что ничего не сделала. И не дай бог тебе что-то мне сделать, ни секунды не задумаюсь, отправлю на березы, ну и народу лишний урок будет. Как тут говорят, “и детишкам развлечение”.

“Да она сумасшедшая! - с ужасом подумала Салли. - Господи, страшно-то как… И мертвая-то она, и березы эти страшные, казнью грозится. Понятно, что я ничего делать не собираюсь, но кто знает, что ей в голову взбредет. Надо выбираться отсюда, любым путем выбираться”.

- Бежать тоже не думай, - Хельга словно читала ее мысли. - Не пущу. Не надо “там” рассказывать про нас. Я вообще не очень понимаю, как они хоть что-то узнали, но сейчас это не важно… Больше они все равно не узнают, это я гарантирую. Так что здесь останешься и будешь с нами жить. Тут не так уж плохо, девочка. Мы тебе и парня хорошего найдем.

- Я замужем, - пробормотала Салли.

- Уже нет, - отрезала Хельга. - Забудь. Жить ты начала только с сегодняшнего дня. До этого ничего не было. Считай, приснилось. Миленка!

В комнату тут же влетела давешняя девица, слишком быстро влетела, видно подслушивала у дверей.

- Отведешь ее к Возгарям, пусть поселят у себя, у них как раз комната освободилась, - Хельга повернулась к Салли, объяснила: - у них дочь недавно замуж вышла, к мужу переехала. И снова Миленке - Скажи: я приказала, чтобы не бурчали. Будут девицу кормить-поить, пока мы ей мужа не устроим. А Никите скажи, пусть вечером к Возгарям идет - знакомиться.

- Да не собираюсь я ни с кем знакомиться! - воскликнула Салли. - Что ты тут за меня решаешь?! Я домой хочу! И вообще я замужем!

И почувствовала, что сейчас разревется.

- Ты уже дома, - процедила Хельга. - Про остальное забудь. Здесь я решаю, кто и что делает, и кто с кем спит. Потому и живем нормально, тихо и спокойно. Понятно? Лучше Лучице, жене Возгаря, по хозяйству помогай, сейчас в огороде работы много.

- Не пойду! - резко сказала Салли, глотая слезы. - Так нельзя поступать, и нечего мной командовать! Я вам не рабыня!

- Не рабыня? - усмехнулась Хельга. - Ну-ну. Правило первое: перечить мне нельзя. За это наказываю. Жестко. Когда я что-то говорю, надо кивать и делать, согласна, не согласна - никого не интересует. Просто кивай - и делай. Так что сейчас, девонька, ты очень сильно ошиблась и придется тебя проучить, чтобы на будущее неповадно было. Миленка, позови Молчана и Дормогона…

Салли не понимала, что такое “молчан и дормогон”, но ей стало жутко, было понятно, что сейчас с ней сделают что-то плохое. Она стала осматриваться, пытаясь найти хоть какой-то выход из этой ситуации. Но не находила.

В комнату вошли два здоровенных мужика с палками. Салли до конца не верила. Не может же такого быть? Брюнетка эта такая же гражданка Каганата, как и она, изучала медицину, воевала…

- Так, мужики, берите эту красотку и всыпьте ей для начала штук двадцать пять. Чтоб задница покраснела, но не уродуйте. А ты пока подумай, кто здесь рабыня, а кто хозяин, ясно? Потом придешь и расскажешь, какой урок выучила, - Хельга усмехнулась. - Всё, ведите ее. Да насовсем-то не забейте, а то я вас знаю!

Было зверски больно и очень, очень стыдно. Два тупых бугая (почему-то ей казалось, что раз они молчат, то - тупые) очень ловко стянули с нее полотняные штаны, повалили на деревянные козлы. Салли пыталась вырваться, но один из них - то ли Молчан, то ли Дормогон - схватил ее за волосы на затылке и с силой припечатал носом об этого самого “козла”. Пока Салли, глотая кровь и слезы, пуская кровавые пузыри, пыталась справиться с неимоверной болью, ей уже связали руки и ноги и стали бесстрастно, но сильно бить палками по обнаженным ягодицам. К боли подмешивалось ощущение унижения от того, что два каких-то тупых мужика смотрят на ее голое тело и уродуют его своими мерзкими палками. Она не считала, сколько раз ее ударили, поэтому не знала, когда эта пытка закончится. И когда она внезапно закончилась, Салли поняла, что сама слезть с этих козел не сможет.

Мужики так же молча и бесстрастно развязали ей руки и ноги, силой заставили встать и, не подтянув штаны обратно, потащили ее, еле волокущую ноги, обратно в дом.

- Ну как? - поинтересовалась Хельга, спокойно разбиравшая на столе какие-то бумаги. - Внушает, а? Давай выясним, кто теперь у нас хозяин?

Салли молчала. Признать эту гадину госпожой было еще унизительней, чем стоять перед ней со спущенными штанами. Но что делать-то? Она уже поняла, что староста ее убьет, не моргнув глазом. Просто убьет - и все.

- Повернись! - приказала Хельга.

Салли не хотела подчиняться, но повернулась. Ей было очень страшно.

- Ну, ничего, - удовлетворенно сказала староста. - Ребята дело знают. Жопа красная, но не кровавая, заживет быстро, пару дней поспишь на животе - и все.

От бессилия и унижения у девушки потекли слезы. Не хотела плакать, но заплакала, не хотела показывать свою слабость, да ничего не попишешь. Глотала слезы, не утирая, уголками рта, а они все лились и лились, и как дальше жить - было непонятно. Как и непонятно - за что ей это все.

- Ну что ты ревешь, глупенькая? - сказала Хельга почти ласково. - Ничего страшного, жопу ей надрали, заживет быстро. И не реви. Честно скажу: ты мне очень симпатична, я же сама недавно такой была, все переживала, рылась в себе: что я сделала неправильно, где промахнулась? А потом поняла: здесь по-другому не выжить. Никак.

Староста подошла к двери, зачерпнула из ведра воды, приглашающе протянула ковшик Салли. Та не отреагировала, продолжая страдать от унижения. И от страха. Что еще вытворит эта безумная? И никаких сил бороться нет.

- Не хочешь или злишься? Ну, как знаешь, а воду пить надо.

Староста сделала несколько глотков из ковшика.

- Думаешь, я такая жестокая сука?

Салли кивнула. Будь, что будет.

- Правильно думаешь, - рассмеялась Хельга. - Если бы я размышляла про мораль, что хорошо, а что плохо, как править добром, а не силой, то давно бы уже вороны мою тушку на березах клевали. А ведь я была вот настолько - она отметила верхнюю фалангу на указательном пальце. - От этого. А как спаслась, знаешь?

Салли продолжала молчать.

- Вместо себя другую бабу на березы послала. А у нее были дети. Она у меня в ногах валялась, умоляла не убивать. Ну и как ты думаешь, если бы я ее простила, что было бы дальше? Это вопрос, между прочим!

Салли по-прежнему молчала. Что было говорить? Откуда ей знать, что тут происходило, какие страсти кипели, кто против кого был, кто за кого выступал. Да и зачем ей это? Ей надо о сегодняшнем дне думать, главное, как бежать из этого жуткого мира, куда она совсем не собиралась попадать.

- Не знаешь, - удовлетворенно отметила староста. - Ну так я тебе скажу. Через какое-то время меня бы все равно вздернули, и никакой “громобой” не помог бы.

Хельга кивнула на ящик стола, где лежал пистолет.

- Я выжила только потому, что боялись они меня. Боялись, потому что прежнего старосту и сыночка его пристрелила. Боялись, потому что на березы отправляла без сожаления. И правильно боялись, потому что без страха эту тупую массу не удержать. Пусть боятся. И тебя выпорола в назидание другим. Теперь еще сильней бояться будут, раз уж я никого не щажу. Даже тебя, хотя ты мне очень симпатична, очень. Землячка к тому же. Ты же из Кузара?

Салли не ответила. Не из-за строптивости - от страха перехватило дыхание. Хельга встала, прошлась по комнате, с хрустом потянулась, зевнула.

- Жарко сегодня, в сон клонит… Да, забыла тебе сказать, закон у нас такой: два проступка - два раза порка, второй раз, правда, намного больнее и дольше. Ну а на третий раз - уже на березы. Без вариантов. Так что ослушаться меня тебе осталось сейчас всего один раз. Это понятно?

Салли кивнула. По спине потекли струйки пота.

- Правда, пока что никто этого проверять не стал, в основном, после первой порки все шелковыми становились. И ты станешь. Ну так кто здесь хозяин, а кто послушная девица? Быстро!

- Ты хозяйка, - выдавила из себя Салли, и слезы потекли снова, быстрее и обильнее, чем раньше.

- Громче! Не слышу!

- Ты, Хельга! Ты хозяйка! - прерывистым голосом сквозь слезы прокричала девушка.

- Ну и слава богу, быстро усвоила, - удовлетворенно сказала Хельга. - Да натяни ты уже штаны-то, что ты мне тут выставила всё напоказ, мне это неинтересно. Миленка! Забирай ее!

- Зря ты так, - быстро, глотая слова, говорила Миленка по дороге к новому жилью Салли. - Хельга спуску не даст, но и зря не обидит. Она строгая, но справедливая. У нас до нее знаешь, какой ужас был? Что ты! Как вспомню! Чуть не каждый день на березы! - Миленка к тому же не выговаривала букву “р”, просто пропускала этот звук, так что получалось у нее как-то по-детски “на бийозы”. - Они и Хельгу хотели сначала убить…

- Кто они? - спросила Салли, пытаясь идти ровно, но горящие ягодицы не давали толком переставлять ноги, заставляли все время морщиться от боли.

- Ну, эти, прежние. Я маленькая была, то время помню плохо, но родители говорят, что Хельга пришла - порядок навела. У нее все четко. Но и не забалуешь. Будешь ее слушать - всё у тебя будет, не будешь - так и тебя не будет. Просто же, да? Так что зря ты с ней так. Делай, что говорят, и живи спокойно…

- И с мужиком каким-то чужим тоже мне надо будет послушно спать?

- Почему с чужим? - удивилась Миленка. - Никита - он наш, местный. Тебе наоборот повезло! Он красивый, сильный, знаешь какой!...

- Да на хрен он мне сдался! Не хочу я никакого, ни красивого, ни сильного!

- А на бийозы хочешь? - ехидно осведомилась Миленка. - То-то и оно. Знаешь, как у нас говорят? “Стерпится - слюбится”. Поплачешь, конечно, это мы, бабы, любим. А потом поймешь, что есть у тебя любовь и защита. А что еще нам, девкам, надо?

- Ты-то сама замужем?

- Я-то? Нет. Мне Хельга еще жениха не подобрала.

- Хельга? А ты сама? Тебе самой кто-то нравится?

- Конечно!

- Ну и кто?

- Секрет! - Миленка рассмеялась, но как-то грустно.

Они прошли длинной широкой улицей, подошли к дальнему от края деревни дому. Река осталась в противоположной стороне. “Незаметно не подберешься, - думала между тем Салли. - Хитрая бестия, специально в дальней хате поселила, чтобы на виду была. Нет, я все равно вернусь домой, к Давиду, а этого Гарри сдам с потрохами!” Кому она его сдаст, Салли пока не придумала. В государственную стражу? Да, наверное надо в стражу. Пусть посадят за покушение. А что это было, когда он ее в реку столкнул? Покушение и было. Ну ничего, стражники разберутся!

- Ну и все же, кто тебе самой нравится? - Несмотря на чудовищную ситуацию, женское любопытство никто не отменял.

- Никита, конечно! Он у нас всем девкам нравится!

- Ну так бери его себе! - радостно закричала Салли.

- Ты что?! - изумилась Миленка. - Хельга же его тебе отдала!

- И всё? Отдала и вы все сразу сдаетесь?

- А как еще? Конечно. Хельга сказала: Никита твой - значит твой. Все, пришли. Ты тут постой.

Миленка открыла калитку, взбежала на крыльцо, постучала в дверь. К ней вышла большая мужиковатая баба, девушка что-то затараторила, показывая на Салли. Баба недовольно поджала губы.

“Это, похоже, жена Лузгаря и есть, как ее… Лушица, Лучица, да, Лучица. Попала я крепко… Ну, сука Гарри, что ж ты наделал!”

Миленка сбежала с крыльца, хлопнула Салли по плечу:

- Все, ждут они тебя, иди! А я побегу Никите скажу, чтобы вечером к тебе шел!

Посмотрела на Салли и вздохнула по-девичьи:

- Везучая!

Салли на подгибающихся ногах вошла во двор.

- Не ссы, сюда иди! - басом сказала Лучица. - Жопу-то тебе уже покрасили красненьким, Миленка сказала. Оно и правильно. Ты теперь ученая и будешь делать, что скажут. Там у себя Хельга хозяйка, а в этом доме - я, ну и не обессудь, задницу надрать я и сама могу, да так, что мало не покажется. А не поможет - обратно сдам Хельге, у той разговор короткий. В дом иди.

Внутри у Салли все оборвалось. Ее продали в рабство. И как выбираться из этой ситуации было непонятно.

ИКРА И ВОДКА

МОЗГОВОЙ ШТУРМ II

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

-Да ну, ерунда какая-то!

Минц густо намазал крекер черной икрой, приподнял рюмку с крепчайшей свейской водкой и кивнул коллегам: поехали, мол! Замахнул, крякнул и отправил крекер в рот, помычав от наслаждения. Осетровая икра в этом году была чуть не на каждом шагу - удачная была путина, так что закусывали икрой и балыком с большим удовольствием. Стол накрыли в кабинете Сапеги в здании Государственной стражи, потому как, по меткому выражению помощника дознавателя, “без бутылки тут было не разобраться”.

Сапега и Гарри ничего не сказали, каждый выпил свою стопку, оба одновременно выдохнули и так же одновременно закусили.

- То, что “Салли” твоя оказалась на самом деле Верой, это ты нас подставил конкретно. Хорошо, что мы этому Давиду мозги запудрили, мол, оговорились, вовремя сообразили, что господин специальный армейский майор чего-то не договаривает. Но теперь объясни нам, дорогой Гарри, куда она делась, только не надо нести опять пургу про какие-то параллельные миры. Все мы в школе учились, все мы знаем физику и химию, никаких параллельных миров не существует.

- Ну, раз не существует, так о чем говорить, - Гарри подцепил пальцами кусок лоснящегося жиром балыка, кинул в рот, поискал, обо что вытереть руку. Сапега протянул ему лист какой-то бумаги. - Или вы меня слушаете… господин государственный дознаватель… и верите тому, что я вам говорю, или будем продолжать искать неизвестно куда девшуюся девицу двадцати пяти лет.

- Господин старший государственный дознаватель, - буркнул Сапега.

- Ой, прощенья просим! - засмеялся Гарри и наполнил рюмки. - Ладно, Андрей, не ершись. Все, что я вам сказал - чистая правда, хотите верьте, хотите нет. Нас крайне интересует возможность перемещения между разными мирами, думаю, важность этого открытия объяснять не надо.

- Да понятно, что важно это, - встрял в разговор Минц, поднимая рюмку и готовясь выпить. - Но как на это может влиять группа крови - вот, что непонятно!

- И нам непонятно. Поэтому жена господина Бергена и была отправлена на поиски разгадки этой таинственной вещи…

- Вообще-то отправлена она была не совсем по своей воле, правда? - ехидно отметил Сапега.

- Работа такая, - усмехнулся Гарри и поднял рюмку, приглашая присутствующих выпить. Присутствующие выпили.

- Про работу вашу мы кой-чего знаем, не вчера на свет родились, - Сапега закусил ложкой икры теперь уже без всякого крекера. - Ну а от нас-то что требуется? Мы тебе зачем нужны, майор? Ты нам информацию выдаешь через час по чайной ложке, да и сейчас явно не все говоришь, так чем мы тебе можем помочь?

- У нас с группой крови все в порядке. К сожалению! - хмыкнул Минц.

- Честно?

- Честно. Только честно.

- Вы мое прикрытие, только не обижайтесь. Вот я сейчас выпил - и поэтому говорю честно. Когда расследование ведет армейская разведка - это одна история, а когда госстража - совсем другая, тут все в порядке, исчез человек - органы его ищут. Ну сами прикиньте: зачем армейской разведке какая-то домохозяйка? А стража на то и стража, чтобы искать и находить…

- Есть резон, - Сапега задумался. - Только ничего не понятно: ни как мы ее искать будем, ни как будете вы. Тем более, что ее появление мы уже профукали.

- Какое появление? - вскинулся Гарри.

- А мы тебе не сказали разве? Благоверный ее, Давид, сказал, что она у него появлялась, застукала с этой Анной и куда-то снова свалила…

- Вы идиоты? - вежливо осведомился майор-разведчик. - Вы мне когда собирались эту информацию выложить?

- Вот, выкладываем, - Сапега хладнокровно разлил водку. - Выпей, Гарри, и успокойся. У тебя от нас секреты, ну и мы будем сведения сообщать дозированно. Посему предстоит нам долго топтаться на месте, ежели, конечно господин майор не соблаговолит поделиться с нами всей информацией. А тогда и мы с нашим удовольствием!

- Дурака из себя не строй, - отрезал Гарри

- Я не дурак. Я - идиот, по меткому выражению одного коллеги из спецслужб.

- Обиделся что ли? - Гарри засмеялся и снова наполнил рюмки. - Конечно, идиоты. Вы думали, я не знал, что она появлялась? Естественно, знал, кому же знать, как не мне, я же ее туда и послал, я же ее оттуда и вытяну. Но то, что вы мне об этом не сказали… Ладно, давайте уже выпьем за мир и дружбу! Будем здоровы, умны и честны!

МЕСТНЫЙ СВАДЕБНЫЙ ОБРЯД

Никита заявился в тот же день к вечеру, когда Салли уже падала с ног и плохо понимала, что происходит. С той минуты, как ее привели к Лучице, она даже не присела. Прополола грядки - она понятия не имела, как это делается, повыдергивала вместе с сорняками пучки редиски и моркови, за что мерзкая хозяйка избила ее черенком от лопаты, стараясь попасть по старым ранам, побольнее. Потом была отправлена в свинарник вычищать навоз, от чего ее вырвало. Вся перепачкалась в отвратительной жиже, провоняла, казалось, до костей, и убрала, понятное дело, не дочиста, за что получила очередную порцию побоев. Похоже, что теперь просто до крови, не видела, что там, но теплое и липкое текло по спине и ягодицам, одежда прилипала.

Задать корм курам, подмести двор, натаскать воды из колодца, а он в самом конце улицы… Деревянные бадьи так оттягивали плечи, что руки после них бессильно повисли и поднять их было практически невозможно, но Лучицу это не впечатлило, пришлось еще мыть пол в доме.

Пока она на четвереньках - до изобретения швабры в этом мире еще не додумались - скоблила деревянные половицы, пришел хозяин, Лузгарь, маленький толстый мужичок с клочковатой бородой. Постоял, посмотрел на новую постоялицу, потом прошлепал в комнату прямо по мытому (Давида убила бы!), по пути со всего маху треснув Салли ладонью по поротой заднице. От боли она вскрикнула, не удержалась и ткнулась носом в пол. Лузгарь заржал:

- Ничего, привыкай! Знала Хельга к кому послать, кто уму-разуму научит! Работай давай!

К вечеру девушка была в мутном, чуть не наркотическом состоянии, мечтала только о том, чтобы упасть прямо сейчас и уснуть, чтобы ее больше не били и не заставляли ничего делать. Как жить дальше - она пока думать не хотела. Потом, все потом. Сейчас оставьте меня в покое!

В покое не оставили: на смотрины заявился жених. Никита оказался высоким статным парнем, прямо русинский богатырь с картинки в букваре. Миленка была права - именно такие юноши должны были сводить с ума деревенских девок, не давать спать по ночам: русые кудри, большие голубые глаза, чувственные губы. А высокий такой, что ему пришлось наклониться, чтобы войти в дом Лузгаря. Хозяину красавчик молча кивнул, а тот подобострастно закивал:

- Здравствуй, Никитушка!

Да и Лучица боязливо заулыбалась. “Чего они его боятся? - подумала Салли. - Какая-то местная аристократия что ли?” Но ей было все равно. Спать, только спать, потом со всем разберемся, такой усталости она никогда не испытывала.

Никита оглядел ее с ног до головы, повел носом, поморщился: от девушки разило навозом, немытым телом, под обломанными ногтями - черные полосы грязи, спутанные волосы, в общем, предстала она перед “женихом” не в лучшем виде, но не было сил даже огорчаться.

- На хрена мне такая невеста? - обиженно протянул красавец-мужчина. - Хельга издевается что ли? Она же страшная!

Несмотря ни на что, Салли стало обидно: чего это она страшная? И что за скотское отношение?

- Лузгари, вы зачем девку так загоняли? Хоть помойте ее, а то не то, что прикоснуться, смотреть противно!

- Сейчас, Никитка, сейчас мой хороший! - запричитала Лучица, крикнула Салли - Баню топи! Быстро!

- Ну, топи, топи, - усмехнулся Никита. - Баня - дело не быстрое, завтра зайду.

- Хельга же сказала сегодня! - испуганно крикнул Лузгарь.

- А Хельга говорила девку в пугало чумазое превращать? Вот я прямо сейчас к ней и пойду, расскажу, какую невесту мне приготовили.

- Завтра приходи, Никитушка, завтра! Отмоем, отчистим в лучшем виде!

- И говно больше ее не посылайте убирать, не ваша она, моя теперь, - бросил Никита, снова пригибаясь и выходя из комнаты. - Мое говно убирать будет, свое сами чистите.

Салли в бане уснула. Пока натаскала воды, растопила печь, плохо соображая, что делает, пока натиралась золой и обливалась еле теплой водой, силы покинули окончательно. Присела на полок и отключилась. Слышала сквозь сон, как ее, голую, схватили чьи-то руки, потащили в дом, кто-то что-то говорил, но она не хотела ни слышать, ни тем более понимать, что говорят. Спать. Только спать.

Деревенское утро - это солнышко, которое заглядывает в комнату, истошный крик петуха, незнакомое чириканье каких-то птиц. Просыпаться было радостно, хоть и не выспалась совершенно. Потянулась - и вдруг вспомнила, где она находится, и что с ней происходит. Салли подпрыгнула на деревянной лавке, застеленной каким-то тряпьем, скинула такое же тряпье, изображавшее одеяло, поискала глазами свою одежду. Не нашла. Завернулась в тряпье, вышла во двор. Ее вчерашние балахон и штаны лежали грязным комом под крыльцом.

- Очухалась, лентяйка?! - Салли обернулась. На крыльце, картинно уперев руки в бока, стояла Лучица, морщась от утреннего света. - Я за тебя должна твою одежду стирать? Давай, работай.

На Салли накатило. Она знала в себе эту способность: долго-долго терпеть, но потом срываться, да так, что окружающие поражались, как эта маленькая тихая девушка вдруг превращается в злобное чудовище. Всплыло все: и вчерашнее унижение, и зверская порка, и отобравшее последние силы рабство, и злость на мерзавца Гарри, так коварно вбросившего ее в этот кошмар, и на жестокую Хельгу, которая ни с того ни с сего теперь стала распоряжаться ее судьбой…

- Иди ты на хер, сука! - выкрикнула она изумленной Лучице, скинула тряпку, и, оставшись совершенно голой, вышла за калитку. Так и шла через всю деревню к большому дому правления, как она про себя прозвала контору Хельги.

Распахнула дверь, вошла, бледная от гнева, крикнула Миленке:

- Хельга у себя?

И не дожидаясь ответа, рванула дверь на себя и ворвалась в кабинет всевластной хозяйки деревни. Хельга что-то писала, подняла голову, осмотрела Салли и, не дав той открыть рот, спросила:

- Это ты так через всю деревню шла? Молодец. Хорошо себя показала, теперь все знают, как выглядит у Никиты жена. И что жопа у нее красная. Хочешь еще раз ее покрасим? На второй раз будет больше, дольше и больней, сразу говорю.

“Да пошла ты! Убьешь что ли? Ну так убей!”

- Никакой жены у Никиты не будет, это ясно? Я не вещь, которую можно отдать, продать, подарить, я живой человек. И рабыней у твоей Лучицы - не буду. Хочешь забить до смерти? Забивай, все лучше, чем так.

- Это тебе кажется, милая, - ласково сказала Хельга. - Мертвой быть совсем не лучше, чем живой. Просто тебе сейчас так кажется. Ну и умереть быстро и не больно у нас еще заслужить надо, так что ты не очень-то тут…

- Да иди ты… - начала Салли, но Хельга ее перебила:

- Я тебе уже говорила: ты мне нравишься, из одного теста мы с тобой. Землячки как-никак. Так что второй раз я пока отложу. До лучших времен. - Она рассмеялась. - Вот я какая добрая! А ты” “жестокая, жестокая!” Ну, а сейчас оденься и иди ждать жениха.

- Мне не во что одеться, - сказала Салли, хотя хотела сказать совсем другое: что не надо ей никакого Никиты…

- Миленка! - крикнула Хельга. - Принеси ей новое и чистое!

Вот и все, - она смотрела, как Салли одевается в очередной полотняный балахон и штаны. - Иди к Лузгарям, тебя больше не тронут.

- Хельга! - Салли старалась говорить спокойно. - Не надо мне к Лузгарям. И не надо никакого Никиту. Дай мне спокойно шалаш какой-нибудь построить, я буду тихо сидеть, честное слово!

- Серьезно? А жрать что будешь? Да даже не в этом дело. Глядя на тебя и остальные девки скажут: не надо мне мужа, я в шалаше поживу. А это, дорогая моя, бунт. Дай им жениться, на ком хотят, жить, как левая нога захочет, делать, что ему в голову взбредет… Что это будет?

- Свобода? - полувопросительно произнесла Салли.

- Нет. Это будет хаос, беспорядок и полный развал нашей дружной сплоченной общины. Каждый должен знать свое место, а место его - делать то, что прикажут, жить, с кем прикажут, работать там, где прикажут, а не там, где ему, видите ли, хочется. А кто ему прикажет? Я прикажу. Это называется порядок и спокойствие.

- А свобода? - снова спросила Салли.

- Нет никакой свободы. Есть только то, что нужно общине, иначе она погибнет, и мы все погибнем вместе с ней. А мы погибать не хотим. Так что ты эти свои каганатские порядки забудь. Там - общество обреченное, у нас - община молодая. Это понятно?

- Ну, а как же…

- Да никак! - Хельга начала раздражаться. - Если вожжи отпустить, то начнут появляться такие, как ты, с пятой группой крови, станут воду мутить, человек - он существо слабое и на соблазны падкое, вот и рухнет всё, что я с таким трудом строила и построила.

“Она уже и говорит как они все”...

- А если кто-то - как я - не хочет замуж ни за кого, тем более, что у меня есть муж?

- Ты же не тупая, Салли! Нет у тебя никакого мужа, где он? Ты его видишь? И я нет. Думаешь, ты вернешься к нему? Нет. Это я тебе точно говорю, даже не мечтай. Мне не надо, чтобы там про нас знали…

- Так знают же уже!

- Пока что они знают только, что все, кто сюда попал, назад не возвращаются. Вот пусть с этим и живут. А ты выйдешь за Никиту, как я сказала, нечего бабе одной жить, ей мужик нужен. Меньше дури в башке будет.

- А ты сама почему одна? Значит, можно так?

- А я - не все. Не баба деревенская.

- Так и я не деревенская! Я…

- Ты пока что никто. А вот я - их вождь и учитель, понятно? Они для меня все как дети малые, я для всех для них мать. Поэтому и слушаться они меня должны как мать. С матерью не спорят.

- Иногда спорят, - Салли вспомнила свои конфликты с матерью, после которых плохо было обеим.

- Не с такой матерью. С такой, как я, спорить нельзя! - отрезала Хельга.

Что она творит? Зачем? Мы обе из Каганата, жили свободно, откуда в ней вот это?!

- Хельга, - начала Салли. - Ты же не такая, не как эти твои… жители. Ты воевала, трудную жизнь прожила, тебе ли не знать, кто такие хазарки, мы свободу любим, у нас женятся только по любви, да ты сама, наверняка, любила…

- Так, мою личную жизнь не трогай, ты про меня ничего не знаешь и знать тебе не положено. А здесь ты не хазарка, а такая же баба, как все. И делать будешь то, что я скажу, как все. Все, хватит разговоров, возвращайся и помни, что выходишь за Никиту. И перечить не смей.

- Да не выйду я ни за кого! - чуть не плача закричала Салли.

- Смотри, я ведь тоже не железная… - Хельга резко помрачнела. - Я тебя даже бить не буду, просто позову сейчас Молчана с Дормогоном, эти двое тебя подержат, а Никита прямо тут на тебе и женится. Хочешь так? Нет? Ну и иди восвояси. Нормально выйдешь замуж, станешь наша, на том и закончим, у меня дел много. Миленка!

Та опять влетела слишком быстро, опять, зараза, подслушивала у дверей!

- Отведи ее снова к Лузгарям и предупреди, что если будут над ней издеваться - всей семьей на березы пойдут. Нам с Никитой нужна невеста, а не чучело, и доходчиво им объясни, поняла? Все, свободны.

Миленка кивнула, схватила Салли за руку и потащила наружу. Салли покорно поддалась. А что ей оставалось делать? Выхода не было. Опять не было. Или он был, но какой- Салли не знала. Пока. Одна надежда была, что до свадьбы удастся что-то придумать, да только что?

Пока шли тем же путем, что и вчера, Миленка молчала, потом, взяв Салли за рукав, остановила и, прижавшись к уху, прошептала:

- Слушай! А зачем ты там… ну, там! - волосы бреешь? Прямо голое всё, - и покраснела.

- У нас так принято. И красивей, и удобней, а то если все волосами заросло - негигиенично.

- Что? - изумилась Миленка

- Ну, - замялась Салли: как объяснить? - Нездорово, что ли. Неопрятно.

- Дурь какая-то, - пробормотала Миленка. - И ноги бреешь?

- Да, конечно.

- А это зачем же?

- Да затем же.

- Странные вы какие-то…

- Вы?

- Хельга тоже все бреет, только не объясняет, а ругается, когда спросишь.

Они подошли к уже знакомому дому. На этот раз Миленка не стала никого звать, открыла калитку, по-хозяйски вошла во двор, крикнула:

- Лучица! А ну иди сюда!

Зараза-хозяйка вылезла из курятника, изумленно посмотрела на Салли, перевела взгляд на Миленку. Та подскочила к Лучице, и ни слова не говоря, влепила ей пощечину. А с другой руки - другую.

- Поняла?

- Все поняла, Миленочка, все поняла! Хельге не говори, моя хорошая, у меня всего одна порка осталась, а у Лузгаря уже и того нету. Я тебе яичек отсыплю, хочешь? Всё сделаю, пальцем не трону эту сучку!

- Кого? - маленькая Милена грозно надвинулась над огромной бабой, отвела руку для удара.

- Девку эту… Салли эту, тьфу ты.

- То-то же. Давай яйца. Ветчина есть?

Лучица закивала, кинулась в дом, вытащила шмат вяленого мяса, миску яиц.

- С мисочкой забирай, Миленочка-девочка, с мисочкой, удобней так-то, чем в руках тащить, - причитала, провожала, кланяясь, до калитки.

Когда Миленка ушла, повернулась к Салли, мрачно процедила:

- Ладно. В дом иди. Жди жениха.

- Есть хочу! - Салли решила ковать железо пока горячо.

- Там на столе всё. Ешь на здоровье… - и Лучица осторожно пробормотала что-то грубое.

Никита опять явился сразу после захода солнца, хмыкнул, разглядывая “невесту”.

- Ну вот, другое дело! А то пытались какую-то уродину впарить.

Он по-хозяйски уселся за стол, притянул к себе Салли.

- Ну что, красавица, будем жить-не тужить, а?

И схватил девушку за ягодицы с еще не зажившими ранами. Салли отпрянула и с размаху врезала парню ладошкой по щеке. Тот изумился, замер на секунду, а потом без замаха ткнул ее кулаком в нос. В глазах потемнело от боли, ноги подломились, и девушка рухнула на пол, некстати подумав, что запачкала уже и новую одежду, и что кровь вряд ли отстирается, и что несчастная она, хоть в петлю лезь. Закрыла глаза и затихла. Да будь оно что будет, нет у нее никаких сил противостоять этому кошмару. Она здесь одна. И одной ей не справиться.

- Тяжелая рука у женушки-то! - как сквозь туман услышала смех Лузгаря.

- Ничего, справимся, не таких обламывали! - ответил Никита.

Чьи-то руки с силой подняли ее на ноги, она решила даже не смотреть чьи, ну их всех к богу. Никита скрутил ворот ее рубахи, зажав шею, потащил к выходу, не давая дышать.

- Удачи, Никитушка! - глумливо хохотали Лузгари.

Парень недолго волок ее по улице, дом его оказался совсем рядом. Внутри было грязно и неуютно: “Так всегда бывает без женской руки”, - некстати подумала Салли и сама себя одернула: о чем я думаю? Тут надо сообразить, что делать и куда бежать, а не об уборке думать.

Никита подвел ее к столу, стоявшему посреди комнаты, прижал животом к столешнице, с силой надавливая одной рукой на голову, не давая вырваться, а другой сдирая с нее штаны.

- Ты что, скотина! - завопила Салли, отчаянно задергавшись. Невидимая рука отпустила штаны, но возле самого лица, прижатого к столу, в дерево вонзился огромный топор.

- Будешь дергаться - башку отрублю, - раздался сзади спокойный голос. - Спокойно лежи. Жениться будем.

- А Хельге что скажешь?

- Ничего. Ты ж мне жена, так что я могу делать с тобой, что хочу.

- Какая я тебе жена? А свадьба? Нельзя же без свадьбы! - попыталась оттянуть неизбежное Салли.

- Какая свадьба? - изумленно спросил Никита. - Поженились же уже! Ты ж у меня в доме!

И очень больно с силой вошел в нее.

ЛЮБОВЬ БЕЗ РАДОСТИ, РАЗЛУКА БЕЗ ПЕЧАЛИ

ЗА ТРИ МЕСЯЦА ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

То, что приказы не обсуждаются, а выполняются, и что оспаривать их можно только после беспрекословного выполнения, знает каждый служивший в армии. Но каждый служивший в армии знает и то, что всегда есть возможность сделать вид, что приказ выполнен, а на самом деле пальцем о палец не ударить или вообще поступить по-своему. Как в армии, так и в семейной жизни, действует один и тот же закон: никогда не торопись выполнять приказ, потому что следующий приказ вполне может отменить предыдущий.