Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет

Предисловие

В этой истории Грузия рассматривается, во-первых, политически, то есть как территория с сегодняшними границами (с точки зрения международного права); во-вторых, географически, как закавказские земли, простирающиеся от Черного моря до стечения рек Иори и Куры и от Главного Кавказского хребта до Малого Кавказа, близ устья реки Чороха и верховья реки Куры; наконец, Грузия рассматривается с исторической точки зрения, то есть с границами, которые некогда включали части современной Турции, Азербайджана и Армении. В Х веке Грузия, как утверждал церковный юрист Гиорги Мерчуле, была страной, где обедню отправляют по-грузински.

Грузины считают, что грузин – это и уроженец Грузии, вне зависимости от этнической принадлежности, и тот, для кого грузинский язык является родным. Грузинский язык принадлежит к картвельской языковой семье, родственности которой с какой-либо другой языковой семьей ученым пока не удалось установить. Картвельская языковая семья также включает мингрельский (мегрули) и лазский языки (оба в принципе являются диалектами одного «занского» языка и отличаются друг от друга главным образом тем, что на лазский влияет ислам и турецкие язык и культура. И мингрельский, и лазский языки близки к грузинскому, как польский к русскому, так что до некоторой степени они взаимно понятны. Двумя тысячелетиями раньше, по всей вероятности, мингрельский и грузинский были просто наречиями одного и того же языка. Четвертый член картвельской группы – сванский, на котором говорят не больше 50000 горцев на южных склонах Главного Кавказского хребта. Сванский является до такой степени архаичным языком, что отличается от грузинского больше, чем, например, румынский от французского. Мингрелы и сваны, как правило, свободно владеют и грузинским.

Последние две тысячи лет Абхазия, пусть даже с длительными перерывами, является составной частью Грузинского государства, хотя абхазский язык, как северо-западный кавказский, не является родственным языком грузинского. Таким же образом закавказские осетины (которых римляне и греки называли аланами) – иранский этнос, потомки древних скифов – давным-давно считаются и грузинскими подданными, которые свободно общаются по-грузински. История Грузии поэтому включает, хотя не постоянно, и историю Абхазии и Осетии. Подобным образом такие меньшинства, как грузинские армяне и азербайджанцы (не говоря уж о других тюркских народах) и грузиноязычные евреи тоже участвуют в эволюции Грузинского государства.

Вплоть до конца XVIII века хронология некоторых событий грузинской истории часто остается спорной, даже загадочной. Как и в России, до 1918 года в Грузии действовал юлианский, а не григорианский календарь: с 1801 по 1900 год юлианский календарь отстает от григорианского на двенадцать дней, с 1901 по 1917 год – на тринадцать.

Транслитерация грузинского на кириллицу представляет известные проблемы: например, русский [к] может отражать три разных грузинских звука и буквы. Мне показалось проще употреблять приблизительную транскрипцию в повествовании, не отличая, например, придыхательных смычных грузинского языка от глотализованных, а в указателях и библиографии, чтобы не было путаницы, прибегать к латинской транскрипции, которая с помощью диакритических знаков точно воспроизводит очень рациональную грузинскую азбуку. Для личных имен и географических терминов вообще предпочитается транслитерация грузинской формы, то есть, например, Давит, Гиорги, Тамар, Тбилиси, Картли, а не Давид, Георгий, Тамара, Тифлис, Карталиния; русские названия, как, например, река Кура (по-грузински Mt’k’vari, по-турецки Кур, в древности Кирос), как и некоторые другие (Имеретия, Кахетия), сохраняются в порядке исключения.

До 1783 года грузинская историография ограничивается относительно скудным, хотя давно установленным циклом источников. Самым известным из них является начальная грузинская летопись, «Жизнь Картли», картлис цховреба, которую подтверждают (и которой иногда противоречат) отрывочные сведения древних византийских и армянских летописцев. Новую информацию предоставляют и археологические раскопки, и только недавно переведенные тексты иранских и турецких историков. С 1783 по 1917 год русские архивы, в особенности Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссией (13000 страниц удивительно полной документации, опубликованных в начале XX века), а также воспоминания путешественников и чиновников дают очень полное представление о Грузии XIX века. С тех пор как открылись архивы Коммунистической партии и Министерства внутренних дел Грузии, стало возможно полностью составить историю Грузии после 1917 года.

Я многим обязан своим грузинским друзьям и знакомым, среди которых надо поименно поблагодарить Шукию Апридонидзе, Нинель Мелкадзе и Русико Амиреджби, которые помогали мне разыскивать новые и забытые публикации. Я очень благодарен Тбилисской публичной библиотеке, Омару Тушурашвили (директору архивов Министерства внутренних дел) и тбилисским букинистам. Несмотря на сталинскую тиранию, грузинская историография советского периода часто отличается своей объективностью и научной тщательностью. Сегодня, когда независимая Грузия преодолела анархию 1990-х годов, некоторые историки и бывшие государственные чиновники опубликовали монографии, статьи и материалы, которые проливают свет на проблемы и давнего, и недавнего прошлого.

В Европе грузинские материалы разбросаны по многим библиотекам и архивам. Я благодарен Британской академии за грант, который позволил мне ездить по библиотекам и архивам Парижа, Болоньи, Рима и других городов. В Великобритании мне очень помогала библиотека Кембриджского университета. К сожалению, именно тогда, когда я начал эту книгу, лондонская Школа востоковедения (SOAS) затеяла ремонт и зарыла все свои кавказские материалы и старую периодику в старую шахту, тем самым надолго лишив британских историков уникальных источников.

Русское издание отличается от английского тем, что я смог внести поправки и новую информацию: некоторыми улучшениями я обязан зорким глазам своих читателей, особенно грузинских, среди которых покойный Арианэ Чантуриа оказался блестящим корректором. Из французских дипломатических архивов в Нанте и в Париже, относящихся к консульству в Тбилиси, я почерпнул новые материалы для этого издания, за которые я благодарю архивистов французского Министерства иностранных дел.

Хотя я уже полвека занимаюсь русским языком и русской литературой, я сознаю, что англичанин никогда не станет вровень с носителем языка. Поэтому я выражаю безграничную благодарность жене, Анне Пилкингтон, которая проверяла весь текст, устраняла ляпсусы, шероховатости и проливала свет на непонятные места.