Грязные чернила

Глава 28

Саммер

К счастью, ресторан оказался совершенно обычный. Никакой помпезности внутри, интерьер современный и уютный. И никакого дресс-кода. Кажется, Лиам тут частый гость, потому что его встречают широкой улыбкой и сразу провожают к обособленному столику в конце зала. Есть я не особо хочу, но Лиам советует мне попробовать местные равиоли с лососем и фирменный чай, и я соглашаюсь. Себе он заказывает огромный стейк и безалкогольный Мохито.

– А если кто-нибудь увидит нас вместе? – спрашиваю я, доедая равиоли, которые оказались очень вкусными и сытными.

– Скажем, что ты коллега по работе, – просто отвечает Лиам, расслабленно потягивая коктейль. Свой стейк он уже давно доел. – Не парься, это хорошее, спокойное место, и здесь все свои.

Я киваю и отставляю пустую тарелку, пододвигая к себе ароматный чай с облепихой и апельсином.

– Куда полетишь в следующий тур?

– Восточная Европа. Сербия, Хорватия, Венгрия и так далее.

– Ого! И когда ты улетаешь?

– Уже не терпится от меня избавиться? – улыбается Лиам.

– Нет, просто интересно.

Я делаю глоток чая и прикрываю глаза от удовольствия. Как тут всё вкусно.

– В середине декабря.

– Но как же Рождество?

– Я давно его не отмечаю.

– Почему?

– Потому что мне уже не три года, чтобы радоваться Санта Клаусу и подаркам. – Он закатывает глаза.

– Мне тоже не три года, но я всё равно люблю этот праздник.

– Я не удивлён, Рид. И тебе никто не может запретить его любить, так же, как никто не может запретить мне его не отмечать. К тому же декабрь – самый прибыльный месяц.

Мне становится грустно. Рождество – семейный праздник. Который принято встречать в кругу семьи. Но Лиам за девять лет ни разу на Рождество не приезжал. Саша уехала из дома пять лет назад, но на праздники возвращалась к родителям, несмотря на холодные отношения с Питером. Значит, Лиам всегда оставался тут один. Словно у него… нет семьи.

Я чувствую, как в носу начинает щипать и быстро вытираю нос рукавом.

– Ты что, плачешь? – Лиам обеспокоенно разглядывает моё лицо, но я утыкаюсь в чашку и качаю головой.

– Нет, это всё чай.

– Не отнекивайся. Скажи, что думаешь.

– Ты разозлишься.

– Не разозлюсь.

Я поднимаю голову и встречаю его серьёзный взгляд. Лиам допивает свой Мохито и чуть подаётся вперёд. В этот момент к нам подходит официант, давая мне немного времени, чтобы собраться с мыслями. Он ставит перед Лиамом новую порцию Мохито, забирает пустые тарелки и исчезает. Я делаю вдох.

– Почему ты никогда не приезжаешь домой на Рождество? И вообще. С тех пор, как уехал.

– Потому что мне ясно дали понять, что видеть меня там не желают.

– Не может такого быть. Кэтрин так тебя любит и…

Он тут же меня перебивает. А обещал ведь не злиться.

– Ох, Саммер, пойми уже, что любовь не всесильна. Есть чувства сильнее любви. Например, страх. Хочешь знать правду?

Я осторожно киваю.

– Моя мать абсолютно ничего не решает в доме. Никогда не решала. Она всегда была податливой и мягкой, и до наивного доброй. Она любит всех в этом мире: птичек, собачек, своих детей и Питера, который от своих же детей и отказался. Саше повезло больше, она младшая и она девчонка. С неё всегда было меньше спросу. Я не против, что она приезжает домой. Ей это нужно. А мне Питер сразу сказал, что если я не собираюсь поступать в Северо-Западный и работать с ним, то могу не возвращаться. Он был настолько серьёзен в своих словах, что даже запретил матери навещать меня в ЛА. А она настолько его боится, что так ни разу ко мне и не приехала. А я столько раз её звал, столько раз ей звонил. И каждый раз она искала лишь новые оправдания своему страху. В один момент мне это просто надоело. Если бы она действительно хотела, она бы уже давно меня навестила. Но она слишком боится неодобрения Питера, а я не хочу доставлять ей проблемы. Если её такая жизнь устраивает, пусть так. Но возвращаться в этот душный дом я не желаю, даже чтобы порадовать маму. Ты не знаешь, как я жил там всё это время. Ты просто приходила в гости, и тебе все улыбались, ну, кроме меня, и делали вид, что мы большая счастливая семья. Каждую минуту, что я провёл в тех стенах, я мечтал свалить оттуда, как только смогу. И я сделал это. Даже не пытайся загнать меня туда вновь.

– Неужели Питер правда такой ужасный человек? – шепчу я, вцепившись в кружку с чаем.

– Это ты уже сама решай. – Лиам откидывается на спинку стула, делает глоток коктейля и вдруг коротко смеётся. – Мой папаша настолько не хотел, чтобы я занимался музыкой, что после того, как сломал мою гитару, пошёл к парням, с которыми я тогда выступал, и заплатил им, чтобы они больше ко мне не приближались. Он развалил мне всё, оставил меня ни с чем. Проверял на прочность моё намерение стать музыкантом. Я назвал его мудаком, и он меня из дома выгнал. Потом он типа раскаялся, подарил мне тачку, и я с таким удовольствием её разбил. Как видишь, моё намерение серьёзно, а долбаное Рождество уж точно не исправит всего этого дерьма. Вот поэтому я не приезжаю домой и никогда туда не вернусь. Достаточно исчерпывающий для тебя ответ, Саммер?